ГЛАВА 16
Да, точно, эльф оказался левшой, а опыта борьбы на мечах с левшами у меня почти нет, если не сказать, совсем нет. Это хуже… Когда-то Ланкаста показывал мне, как биться с левшой, — он сам являлся обоеручным фехтовальщиком, — но это было так давно. Все бойцы, с которыми мне приходилось тренироваться, были обычными правшами. Какого черта Аранна не сказала, что он левша? Вот бабы, поручишь что-то — сделает по-своему! Такая, мол, незначительная деталь — левша! Но что ж теперь… буду сражаться как могу.
Я начал сближаться с Гараанноном, внимательно следя за его передвижениями по арене, — главное не заступить за черту и не коснуться коленом земли, — впрочем, главное ли? Не получить клинком между глаз или в пузо — вот что главное!
Его леворукость и умение при этом биться с праворукими уравнивали нас, увы.
Он сделал несколько медленных приставных шагов и вдруг взорвался серией ударов, которые я парировал, но на пределе возможности — никак не мог приспособиться к его выпадам левой рукой. Эльф победно усмехнулся — ага, попался! — хотя было видно, что его удивило то, что я оказался способен сдержать натиск, ведь, по его сведениям, я был абсолютный лох в фехтовании и должен был бы уже лежать с разрубленной шеей.
Теперь он действовал осторожнее. Не знаю, заметил он или нет, что я его прощупывал, занятый только защитой, а потому совсем не наносил встречных ударов. Он предпринял еще попытку пробить мою защиту — опять не получилось. Его лицо стало серьезным, а я посмотрел ему в глаза, улыбнулся и кивнул — пора умирать.
С этого момента он начал от меня бегать, стараясь улучить момент, когда я откроюсь или допущу ошибку, — время не было лимитировано — бегай сколько хочешь, вот только не заступай за черту.
Ну все, хватит, подумал я и сделал несколько сильных ударов, тут же заблокированных эльфом. Я окинул глазом его меч — на мой взгляд, его клинок был неплох, вот только до моего он не дотягивал — и начал молотить своим мечом со всей дури по его. Мое оружие было гораздо лучшего качества, и я знал, что его железяка скоро не выдержит. Так оно и случилось. При очередном моем мощном ударе, нанесенном со всей силы, как будто я заколачивал сваи, его меч жалобно зазвенел, и верхняя его часть отлетела, слегка царапнув меня по щеке, — ошеломленный эльф на долю секунды застыл — и тогда я ударил ему ногой в живот. Как только он с выдохом согнулся, я косым движением, отработанным на множестве рубок пучков камыша, отсек ему голову.
Голова выкатилась из круга, а тело упало на землю — из перерубленных сосудов ударил фонтан темной крови и, дважды дернув ногами, тело эльфа замерло.
Долгие секунды — я не знал, сколько их было, может, десять, может, двадцать — вокруг царило молчание, все как будто онемели, захваченные поединком и потрясенные его резким окончанием, потом мир взорвался криками. Бабакан и Каран вопили, все гномы хлопали по ляжкам в восторге и потрясали кулаками, а «группа поддержки» убитого эльфа разразилась криками о неправильности, о подлости человека, — в общем, стоял дикий шум. Мне подумалось: «Надолго вам запомнится этот праздник уборки яблок…» Наконец шум стал стихать, и с места поднялся глава Белого листа:
— Суд богов свершился! Победил Викор, и с него снимаются все обвинения! Он свободен и волен идти куда пожелает. — При этом глава внимательно посмотрел мне в глаза, мол, понял ли я? Я легонько кивнул головой — понял. Сваливать надо, и как можно быстрее, пока эти уроды не опомнились. А глава продолжил: — Викору полагается компенсация за понесенный ущерб. Прошу его подойти и получить ее. — И Энланнон извлек откуда-то тяжелый мешок, чем-то позванивающий.
Я хмыкнул: неужели он уже продумал и это? Приготовил заранее мешок с компенсацией? Скорее всего, это работа Аранны — она предупредила отца, что мне придется быстро бежать, а значит, понадобятся средства.
Глава продолжил:
— Вопрос о компенсации клану Синего озера будет улажен после переговоров с главой клана в ближайшее время.
Гномы радостно заревели:
— Молодец, Викор!
Группа молодых приятелей убитого молча поднялась с мест и направилась прочь от места сбора, переговариваясь и поглядывая на меня.
«Опять какую-то гадость задумали, — прикинул я. — Пора и мне сваливать!»
Я подошел к главе, молча забрал у него мешок с деньгами, не обращая внимания на его разговоры и объяснения, и направился к Шаланнару, с интересом наблюдавшему за происходящим на площадке.
Внезапно в голове у меня помутилось, в ушах раздался какой-то звон, звуки стали далекими-далекими, как сквозь вату, меня начало шатать, я с трудом держался на ногах, они заплетались… Попытался что-то сказать, увидев встревоженного мага, который побежал мне навстречу, но не смог выдавить ни слова. Язык и все мышцы головы как будто парализовало, вместо речи вырвался лишь клекот. Последнее, что я запомнил, лица друзей — Бабакана, Карана и Шаланнара, витающие надо мной, далеко, как в небе… и я потерял сознание с мыслью: все, конец.
Очнулся я от тряски, меня болтало, и я не мог понять, где нахожусь. Мне даже стало смешно: в последнее время я слишком часто просыпаюсь так, что не могу понять, где я нахожусь, — как бы это не вошло в привычку. Осмотрелся — я между двух лошадей, на носилках. Кто меня везет, куда везет — я так и не понял. Стал вспоминать: сбор, суд, поединок… и лица друзей, — все, память обрывается.
Стал анализировать, что могло произойти. По всем ощущениям, я как будто получил заряд парализующего вещества — у меня онемела гортань, отнялся язык, я стал задыхаться. Как я мог его получить? Опа! Вспомнил! Единственное ранение я получил тогда, когда переломил меч эльфа на поединке! Обломок ударил мне по лицу и оставил на щеке глубокую царапину. Неужели клинок был отравлен? Скорее всего, так. Надеюсь, мозг мне не повредило?
Стал вспоминать заклинания. Нет, все выскакивают великолепно — значит, память в порядке. Попробовал поднять руку — поднимается нормально, все двигается. Теперь надо узнать, где я и кто меня везет.
Я поднял руку, прочистил горло и сказал:
— Эй, народ, кто тут?
— О!.. Ожил наконец-то! — Рядом со мной появилась бородатая физиономия Бабакана, и он облегченно вздохнул: — Мы уж думали… хм… м-да. В общем, ты был десять часов без сознания. Если бы рядом не оказалось Шаланнара — тут бы тебе и конец. Ты понял, что с тобой случилось?
— Понял. Меч, да? Обломок был отравлен?
— Хорошо. Значит, идиотом ты не стал! — усмехнулся Бабакан. — Да, меч был покрыт ядом, который в малом количестве парализует жертву, а в большом — убивает наповал. Зависит от дозы. Плохо то, что ты получил свою дозу прямиком в голову, и яд стал распространяться на гортань, мозг. Повезло, что поблизости находился Шаланнар — он сразу сообразил и устранил действие яда. Но и ему пришлось потрудиться, пока изгнал отраву. В принципе он даже его не изгнал, а нейтрализовал последствия — так он объяснил. Яд сам распадается очень быстро, это специальный яд, которым, бывает, эльфы намазывают свои стрелы. Правда, это считается неблагородным, поскольку у жертвы не остается никаких шансов, зато эффективно. Я думаю, ты это почувствовал.
— Ладно, плевать на яд, расскажи лучше, где мы, куда едем, кто еще с нами.
— Едем куда?.. Подальше отсюда. Чтобы все не закончилось так, как чуть не закончилось. Куда ты хотел? В Дикие земли? Вот в ту сторону и едем. Кто с нами? Догадайся. Я, например.
— Ну, тебя-то я вижу, — фыркнул я и попытался подняться и сесть, — а кто еще?
— Аранна, Каран, Алдан, Виардон. Все дураки во главе со мной собрались. — Бабакан ухмыльнулся и придержал лошадку, которая все время норовила вырваться вперед. — Эй, Каран, давай привал сделаем, надо нашего героя покормить да в седло усадить — хватит ему валяться! Впрочем, какое седло, завтра будет седло. Сегодня ночуем, утром и поедем дальше.
Я почувствовал, как лошади замедляют шаг, останавливаются, и вот меня уже снимают с носилок. Я слаб, но уже могу двигаться, а потому решительно отстраняю друзей и, пошатываясь, иду к ручью, у которого встал отряд. Опускаю голову в текучую влагу и, насколько хватает дыхания, держу ее под водой. Потом с шумом «выныриваю», тру лицо, вытираю голову — уф… полегчало. В животе забурчало, сильно захотелось есть.
Сзади на меня кто-то набросился, вцепившись руками в шею:
— Наконец-то очнулся! А то я напугалась до смерти! — Аранна, смеясь, стала целовать меня.
Все мои спутники скромно отвернулись, за исключением Бабакана, который стал давать советы, как лучше и за что мне схватить подругу, чтобы она осталась довольна.
Скоро мы сидели у костра, над которым висел котел — в нем булькала похлебка, составленная из кусочков копченого мяса, корешков, пряной травки, катушков теста и черт знает чего еще, что гном и эльфы накидали туда для вкуса, — но пахло одуряюще вкусно.
Поев, мы стали пить чай, также заваренный эльфами, знающими много травок, пригодных для всех целей, в том числе и для заваривания чая. Мы сидели, прихлебывая из глиняных кружек ароматный отвар, и обменивались лишь односложными фразами, размякнув возле огня. Я все не мог решиться перейти к серьезному разговору с друзьями — мне нужно было поговорить с ними о нашем будущем, но не хотелось разрушать атмосферу покоя, витающую над стоянкой, пусть даже и кажущегося покоя. Где-то там, в темноте, копошились мои враги, затевающие новую пакость, где-то шла война, а тут, у костра, стреляющего угольками, было тихо и спокойно, и красные отблески пламени освещали лица моих друзей, таких разных, но таких родных и близких.
Наконец я решился:
— Друзья, я хочу с вами поговорить!
— Ну вот, началось, — с усмешкой сказал Бабакан, — сейчас будет ныть: зачем вы со мной поехали, да что вас там ждет, да не вернуться ли вам… Каран, ты должен мне золотой!
Каран неохотно достал из пояса золотой и отдал Бабакану:
— Вот неохота отдавать! Небось ты его подговорил! Ты, жулье бородатое, все подготовил!
— Это вы чего там, — не понял я, — спорили, что ли?
— Ага, — невозмутимо ответил Бабакан, — и этот олух мне проспорил, а теперь платит со скрипом — денег жалко, вот и ноет. Мы поспорили, что еще до следующего утра ты начнешь разговор о том, что нам надо вернуться, а тебя тут бросить. Я выиграл!
Я оперся спиной о переметную суму, потом поменял позу — улегся головой на нее и замер, глядя в огонь.
— Да, вы правы, я хочу переговорить с вами по поводу нашего будущего. Разве вы должны терпеть вместе со мной тяготы путешествия, опасности, лишения? Зачем это вам? Я отправляюсь в такие места, что неясно, выживу я там или нет, только вот другого способа сохранить свою жизнь у меня нет. Или не так? Кто скажет, могу я тут выжить или нет? После того, что случилось?
Все помолчали, потом Алдан сказал:
— Мое мнение — шансов выжить в лесах у тебя нет. Какой бы ты ни был опытный воин, ты никогда не сравнишься с эльфом по умению подкрадываться, стрелять из лука — ты уже знаешь это, наверное. В открытом бою — да, ты силен. Но тут… ни одно существо, ни эльф, ни человек, ни гном, не может устоять против предательства, полости, хитрости… Нельзя также устоять против стрелы, пущенной из засады, — особенно если она намазана ядом. Я еще удивляюсь, что Ваартакан сразу не применил отравленные стрелы. Видимо, был слишком уверен в своих силах и считал тебя ничтожным и слабым. Это болезнь эльфов — высокомерие. Оно нас губит. А если хочешь знать, зачем я отправился с тобой — ну да, бросить тебя в таком состоянии было бы нехорошо. Но это не главное. Я хочу повидать мир, мне до тоски обрыдло сидение в поселке и разговоры папаши об урожае, о созревании яблок, о дожде вовремя и засухе не вовремя. А ты, Виардон? Скажи пару слов, чего увязался за нами?
— А куда я без тебя? Вдруг тебя грохнут в Диких землях — кто отнесет весть твоей родне? Да мы с детства вместе, как я могу тебя оставить… да и Викору помочь хотелось. Он все-таки и мне друг, что ни говори…
Аранна подошла ко мне, села рядом, а потом демонстративно легла под бок, устроив голову у меня на плече:
— Глупо спрашивать, да? И так ясно, я думаю. Бестолковый ты, но мой. И я никуда одного не отпущу.
— Мне тоже захотелось вырваться из пещер и повидать мир, — задумчиво проговорил Бабакан. — Гномы редко уходят из клана, мы так и живем до конца своих дней в землянках и пещерах… там и умираем. Очень, очень редко гномы отправляются путешествовать по миру. Кроме того, я со своей Шараной поругался после последнего нашего похода в трактир — сказал, что год не вернусь домой. Пусть помучается! Да и Карана я должен учить уму-разуму — пропадет ведь без меня! Бестолковый совсем!
— Ах ты, свинья бородатая! Это я-то бестолковый? Ты сам-то кто? — разъярился Каран. — Тебя самого еще уму-разуму учить надо! А я моря переплыл, мир видел! Ты же в своих пещерах только дерьмо нюхал!
— Чего это я нюхал-то?! — обиделся Бабакан. — Нет у нас никакого дерьма — туалеты со смывом везде! Вот ты скотина, Каран, лишь бы ляпнуть что-то и обидеть меня! Тьфу на тебя, я теперь с тобой не разговариваю!
— Щасс прям, не разговариваешь ты! Пяти минут не пройдет, как ты начнешь поучать меня жизни! — ядовито хмыкнул Каран. — Ладно, нет у вас дерьма, погорячился я. Только и тебе не надо все время про мою глупость говорить! Язык-то придерживай!
— Все вы придерживайте языки, — вдруг вмешалась Аранна, — мы в опасном походе, а вы как старые бабки растрещались, глупость всякую друг на друга несете. Постыдились бы!
— А девка-то права, — прогудел Бабакан, — что-то мы как-то не по делу болтаем. Ладно. Послушаем нашего командира. Давай, Викор, расскажи, куда и зачем мы идем? Про Дикие земли это так, общие фразы, скажи лучше, что ты там надеешься найти?
— Во-первых, свою жизнь. Не забывай, что тут меня через какое-то время просто грохнут. Тут — наверняка, а как скоро — неизвестно. Может, грохнут, а может, и нет… Во-вторых, я хочу найти остатки древних цивилизаций, а при возможности — и разбогатеть. Развалины, насколько я знаю, полны древними артефактами, мы можем их найти и продать. А еще — огромное чувство любопытства, что там, впереди? В отличие от вас, я ничего не теряю — ни дома, ни семьи, я в этом мире чужой — что мне терять? Потому я спрашиваю вас: может, повернете назад? Я выживу один, не сомневайтесь. Только не надо сейчас ура-шапкозакидательских фраз, оцените реально ситуацию — может, все-таки вернетесь назад? Ведь еще не поздно, а возможно, скоро будет как раз поздно. Скоро мы выйдем из леса, начнутся, если я не ошибаюсь, прерии — степи, по-нашему, потом пустыня — поздно будет возвращаться.
Все помолчали, потом Каран грустно сказал:
— Мне-то некуда деваться… я такой же, как ты, — щепка, влекомая по миру бурным потоком жизни. Я с тобой до конца. Так хоть есть надежда разбогатеть, ну и мир посмотреть. Все лучше, чем прожигать жизнь в трактирах, где в конце концов один из наемников сунет мне нож в спину из-за того, что я пощупал его девку…
— Мы уже высказались, Викор, — медленно и вдумчиво произнес гном, — это наша жизнь. И мы можем ею распоряжаться, как хотим. И мы решили идти с тобой — разве тебе недостаточно этого объяснения?
— Хватит, друг. Извините, что я стал копаться у вас в душах. Если пошли — значит, у вас были причины. И больше не будем возвращаться к этому вопросу. Все так, как оно есть, правда, подруга моя?
— Правда, о друг мой! — Аранна хихикнула и чмокнула меня в губы. — Друг мой, не пора ли нам завалиться в палатку… хм, поспать?
— Вот бесстыжая девка, — восхищенно причмокнул губами Бабакан. — Была бы она гномкой, я бы точно попытался ее у тебя отбить, Викор! Огонь девка!
— А как бы ты попытался ее отбить, — хмыкнул Каран, — намазал бы ядом лезвие секиры и треснул Викора ею по голове?
— Вот злой ты демон, Каран, — зашелся смехом гном, поддержанный всеми моими спутниками, тоже покатившимися со смеху, — ну зачем секирой-то! Она и так бы меня полюбила. Ну как меня можно не полюбить, когда я могучий, статный, умный, веселый парень! Это ты вот кислый, злой и ехидный. Тебя девушки не любят, потому что ты их только используешь!
— Да мне все какие-то попадаются, которых только использовать и остается, где мне вот такую красотку найти? — И Каран кивнул головой на хихикающую Аранну. — Все мои девки только и думают, как вытащить у меня из кошелька побольше денег да скорее свалить от меня.
— А ты где их ищешь-то? — сощурился гном. — В трактирах? В борделях? Чего ты от них хотел-то? Большой и чистой любви? Вроде взрослый человек, а все в рассказки веришь… о шлюхах, бросивших профессию ради великого героя. Шлюха — она шлюха и есть. Ей бы с тебя денег побольше содрать и послать подальше, чтобы не видать больше. Ладно, давайте палатки ставить, и правда, вдруг ночью дождь пойдет — я не желаю, чтобы мне на голову небеса написали, как-то это мне не по душе. Встаем, встаем, Каран, не ленись! Со мной в палатке будешь. Или свою поставишь?
— Щасс прям, с тобой — ты храпишь как бык и воздух портишь. Как тебя твоя жена терпела столько лет! Давно надо было прогнать в Дикие земли!
— Да ты… — Гном разразился чередой ругательств, и они с Караном пошли в темноту, переругиваясь и подхихикивая друг над другом, а Аранна потянулась и сказала:
— Пошли и мы… пора. Надеюсь, ты не против, если я с тобой спать буду — я вроде не храплю…
— Вроде нет… и ты не…
— Молчи! Я больше не хочу слушать про порчу воздуха — мне этого грубого гнома хватает за глаза! Идем. А может, не будем палатку ставить? Расстелем брезент, накроемся, и хватит?
— Нет уж, не ленись. И правда, вдруг дождь пойдет? Хочешь в мокрых штанах дрожать на ветру?
— Нет уж, не хочу, — поежилась Аранна. — Давай ставим.
Дождя не было, а была теплая, даже жаркая ночь… Жаркая не только оттого, что не было ветра и эльфийская палатка хорошо сохраняла тепло, — мы с Аранной оторвались за все дни, когда у нас не было времени заняться сексом как следует, обстоятельно, с расстановкой, с новыми и новыми попытками… Уснули мы глубокой ночью, полностью вымотанные и расслабленные.
Утром, быстро сложив наше барахло, мы отправились по выбранному маршруту на восток. Леса постепенно, километр за километром, становились все ниже, больше было кустарника и лиственных деревьев. Торная тропа, огибая овраги и бугры, вела и вела нас вперед. Я спросил эльфов, знают ли они, куда именно ведет эта тропа. Алдан недолго подумал и ответил:
— Эта к селению Яма, что в сорока километрах от леса, или в ста от нашего поселения. Яма — своего рода центр скотоводов и фермеров — они приезжают туда на рынок, купить-продать. Наши тоже там бывают довольно часто. В селении живут только торговцы, содержатели трактиров и гостиниц.
— Трактиров? Ух ты, — заинтересовался Бабакан, — и много их там?
— Хватает, на любой вкус.
— Значит, сегодня ночуем на чистых простынях, — с удовольствием отметила Аранна. — Денег у Викора хватает. Будем его мошну растрясать.
— А на трактир выделишь деньги, Викор? — с интересом спросил Каран. — Погуляем!
— Да, ты умеешь гулять, — хмыкнул Бабакан, — как бы после твоего гуляния нам проблем не огрести.
— Уж кто бы говорил, а ты бы помалкивал! — ехидно ответил Каран и сделал гному неприличный жест. — После тебя трактиры обычно дня на три на ремонт становятся!
— Нет, я что, должен терпеть, когда меня обижают?! Пусть думают, кого пускать в трактиры! Запускают всякую шваль, а потом мне приходится учить кое-кого уму-разуму!
— И действительно, как это они запускают в трактиры всякую шваль, — с невинным серьезным лицом сказал Каран, — я бы таких на порог не пускал!
Гном подозрительно покосился на друга, промолчал и, подхлестнув лошадь, вырвался вперед.
В Яму мы попали уже вечером. Лошади приустали, нам тоже надоело трястись на их спинах — и вид строений, показавшихся в лучах вечернего светила, касающегося красным диском темного горизонта, был нам просто в радость, сулил отдых и хорошую вкусную еду.
Улицы вечернего селения были полны народа — все куда-то спешили, пастухи перегоняли скот — коров, овец, табунки лошадей, торопясь до ночи успеть загнать их в корали.
Я выбрал самое приличное на вид здание с надписью «Гостиница Сломанная подкова», и мы высадились у ее коновязи. Оставив охранять лошадей эльфов и Карана, мы с Аранной и Бабаканом вошли в гостиницу.
В углу сидел здоровенный мужчина со сломанным носом и шрамами на щеках, он подозрительно и с недоверием посмотрел на гнома. Похоже, тут уже знали об их буйном нраве и способности затевать потасовки на ровном месте из ничего, и потому он сразу сделал попытку встать и выдворить пришельца из заведения. Потом заметил, что вместе с гномом эльфийка и человек, и успокоился, но стал зорко наблюдать за нашими перемещениями.
Я обратился к бармену, по извечной привычке всех представителей его профессии меланхолично перетирающему не очень чистой тряпкой глиняные кружки:
— Уважаемый, мы бы хотели снять комнаты, есть свободные?
— На какое время вам надо? — оторвался от кружечного медитирования мужчина.
— До завтра — а там посмотрим. Нужно комнату с кроватью мне и моей подруге и две комнаты моим четырем спутникам. Найдете?
— Почему не найдем, найдем… — меланхолично ответил он. — С каждого по пять серебряников. В оплату входит питание — завтрак и ужин по стандартному меню. Лошадей будете ставить?
— Да. Семь лошадей.
— По пять медяков за каждую, а если будете брать овес — еще по два медяка.
— Хорошо, устраивает. Пошлите кого-нибудь, пусть определит в стойла лошадей, а вы нам покажите комнаты.
Трактирщик кликнул парня, прибежавшего из подсобки, — видимо, он ужинал, так как по дороге утирал рот тряпкой, — и приказал ему принять лошадей, с чем тот и выбежал за дверь. Мы же поднялись по лестнице на второй этаж, где тянулся длинный коридор с комнатами по обеим сторонам. Нам с Аранной предложили номер в самом конце коридора, а моим спутникам две комнаты рядом, с другой стороны, немного наискосок. Затем мужчина передал нам ключи и убежал вниз, думаю, продолжать заниматься медитацией с кружками.
Гном проворчал:
— Хоть сегодня посплю нормально, а то вы своей возней всю ночь не давали спать. Твоя подруга так орала, что лягушки в соседнем озерке попрятались.
— Тьфу на тебя, Бабакан, мог бы и не говорить о таких вещах, грубятина ты бородатая! — Аранна покраснела и стала демонстративно ковыряться ключом в дверном замке.
— А че я вредного-то сказал? Дело житейское! Вы, эльфы и люди, слишком много места уделяете условностям — то сказать нельзя, это сделать нельзя. Все-таки мы, гномы, более искренни, вам у нас надо поучиться.
— Чему учиться-то? Храпеть и портить воздух? — засмеялся незаметно подошедший сзади Каран. — Пошли вон свою комнату смотреть, не мешай ребятам устраиваться. И надо чуть позже седельные сумки перетащить в комнаты — что-то не доверяю я здешнему народу, скотоводы отморозки еще те, попрут, не задумываясь.
Мы разошлись по номерам. Наш с Аранной оказался довольно чистым, уютным, но, на мой взгляд, не отличался от большинства гостиничных номеров на Земле — обезличенные стены, кровать, занавески на окне. Только вот окошко было небольшим и за ним нельзя было ничего рассмотреть. Что еще? Горшок под кроватью — непременный атрибут этого мира. Столик, два стула, кувшин для воды и тазик для умывания. Ванны тут не наблюдалось — зачем скотоводам мыться… нечищеный ковбой лучше на ногах держится!
— Викор, надо, чтобы какую-то кадку для мытья сюда принесли, что ли, если нет ванны! Чего мы немытые будем бродить. Что за гостиница дурацкая, если тут нет горячей воды! — подытожила мои размышления Аранна. — Ну, в самом деле, деньги платим, а живем хуже скотов. У нас даже скот имеет возможность купаться, а мы нет!
— Привыкай к тому, как люди живут, — поддразнил я. — А то размываешься по часу — это тебе не эльфийские ванны! Да я бы не сказал, что и у вас ванны везде наставлены, чего это ты так возбудилась по этому поводу?
— Ванны, может, и не везде, но у нас источники везде, озерца, водопады — мойся, сколько влезет! А это скотство, как тут все устроено! Интересно, они хоть простыни-то стирают после своих шлюх! — Аранна рассерженно потеребила простыню. Слава богу, она оказалось чистой, и девушка успокоилась. А я подумал, что действительно надо заказать в номер что-то вроде ванны с горячей водой, — неужели они не оказывают такие услуги? Хоть тазик бы приволокли…
Скоро мы все узнали о помывке и ванне. Хозяин гостиницы — им оказался тот самый бармен, с тоской на лице протиравший дырки в кружках, — сказал:
— Увы, рад бы вам помочь с водой, но у нас с ней плохо. Вообще как бы ни пришлось переносить поселок в другое место — все колодцы истощились, не справляются с потоком скота, людей. Есть озеро, в пятистах метрах от нас, хотели к нему перенести, но там на метров сто от берега топкая земля, комарье, да и к самому берегу не подойдешь — какие там, к черту, строения. Так что теперь вода у нас только на готовку пищи — и то ее едва хватает, да на лицо — чтоб умыться.
Я задумался.
— Скажите, а кто у вас управляет селением? Кто тут власть?
— Глава общины, с ним командир отряда самообороны — ну, стража местная в смысле, а что? В общем-то, тут управляют богатые семьи, они вертят главой, как хотят. Это же скотоводческий край. Богатые в селении не живут, только приезжают сюда торговать да выпить.
— Скажите, а чего народа у вас так мало? Раз, два… четверо всего, кроме нас. Что, непопулярное заведение, что ли? — сощурился я, глядя на хозяина.
— Ну почему непопулярное. Рано еще. Вот сейчас загонят скот в корали, оставят пару человек для охраны и завалятся сюда толпой, тогда сами не рады будете, что много народа. Советую, займите сразу столик, а то места не окажется. Если, конечно, ужин заказывать будете.
— Само собой будем. Вон тот столик мы займем. Пришлите к нам официантку, сейчас мы заказ сделаем.
Я махнул рукой друзьям и уселся за столик в углу зала, почти рядом с вышибалой, не обращающим на нас никакого внимания. Видимо, его мозг уже воспринимал нас как часть интерьера — как мебель, столы и масляные светильники над головой.
— Ну что, давайте заказывать, что будем есть, друзья. Выбирайте.
— Девушка, — обратился я к официантке, которая строила глазки Карану, — отвлекитесь от этого почтенного господина и объявите, чем собираетесь нас кормить.
Девушка состроила рожицу и бойко сообщила:
— Жареная говядина, вареная говядина, баранина со специями, баранья нога, запеченная на углях, пироги с говядиной, пироги с черникой, пироги с дичью — куропатки и глухари, пироги…
— Так, — перебил ее гном, — тащи всего понемногу, буду пробовать. Что мне не понравится — он съест, — гном кивнул на Карана, — ему все сойдет, все равно не понимает ничего в настоящей еде!
— Я не понимаю?! Да я ел в лучших домах столицы империи, а ты из пещеры не вылазил, земляных червей жрал!
— Я земляных червей?! Да я…
— Девушка, давайте нам четыре бараньих ноги, пирогов с дичью — на каждого, с черникой, и попить что есть? Пива светлого и темного, по кружке для начала.
— Мне сока! Есть сок? — торопливо спросила Аранна. — Яблочный? Сойдет яблочный. Кружку.
Официантка убежала выполнять заказ, а я, предупредив друзей, поднялся и опять подошел к стойке:
— Уважаемый, у меня есть предложение для вашего главы и для вас всех. Я могу помочь вам с водой.
— Каким образом? — удивился трактирщик, и на его круглом красном лице поднялись брови. — Тут маг-стихийник нужен. Мы приглашали одного эльфа, но он отказался, сказал: я никуда из дома уже не хожу, стар стал, ищите кого-то другого.
— А сколько бы вы заплатили тому, кто вас обеспечил бы водой? — вкрадчиво спросил я.
— Мы предлагали эльфу сто золотых… а что, есть какая-то возможность его пригласить? Вы его знаете?
— Шаланнара? Знаю, конечно. Это мой учитель. Некоторым образом я сам маг-стихийник. И я могу вам помочь, если вы заплатите мне сто золотых плюс — проживание в вашей гостинице с моими друзьями на неделю, если я пожелаю. Конечно, с водой, с ваннами, с выпивкой и едой. Вот такое предложение. Не хотите обсудить его с главой селения?
— Вы и вправду маг-стихийник? — недоверчиво спросил трактирщик, шлепая толстыми губами. — По вам и не скажешь.
— А что, у мага-стихийника должны рога на голове торчать, что ли? Или копыта вместо сапог?! — съязвил я. — Хотите спасти ваше селение — бегите со всех ног к главе, и завтра я обеспечу вас водой, хоть зальетесь ею! Не хотите — разговора не было, мы сейчас поужинаем, ляжем спать, а завтра утром уедем, и засыхайте вы тут дальше. В общем, я пошел ужинать, а вы думайте, что вам делать. Все. — Я повернулся и пошел к друзьям, которые сидели и наблюдали за моим разговором с трактирщиком.
— Чего ты там ему наговорил? — с интересом спросил Бабакан. — Вон как он подхватился и выскочил — никогда бы не подумал, что он может развить такую скорость, при таком-то пузе! Каран, молчи! А то сейчас получишь! — И гном показал здоровенный кулачище другу, собиравшемуся уже что-то выдать на злобу дня.
— Я предложил им мои услуги в качестве мага-стихийника. Они тут без воды загибаются, и я предложил помочь, на благотворительной основе. За сто золотых.
— Ух-ха-ха-ха, — зашелся в смехе гном, держась за толстый живот, — благотворительность! Ух-ха-ха-ха, за сто золотых! Молодец, умеешь ты договариваться! Благотворитель!
— Нет, ну что, я обязан оказывать услуги бесплатно? Они богатые, скинутся по пять золотых, и будет им счастье, — пожал я плечами. — Лучше давайте-ка воздадим должное бараньей ноге с тмином и травками да пирогам — вон несут уже. И это, Бабакан, и ты, Каран, тоже — не устраивайте тут свары, ладно? Я хочу тут еще пару дней пожить спокойно, ну хотя бы пару ночей. Прошу, не надо скандала и мордобоя.
— Фу, какой ты стал правильный и благородный, аж противно, — притворно скривился гном. — Давно ли с тобой в окно трактира выпрыгивали, спасаясь от стражников? А теперь — не надо мордобоя, не надо скандала!
— Ох, Бабакан, не стоит о том дне напоминать — нехороший тот день. Один из худших дней в моей жизни…
— Знаю, друг. Извини. Сейчас выпьем в память твоих друзей.
Нам наставили на стол кучу еды, кувшины с пивом, кружки, мы налили пива, и я сказал:
— Давайте выпьем за моих погибших друзей, чтобы их души упокоились на небесах, и дай нам бог, чтобы мы никогда не хоронили наших друзей. Давайте выпьем, не чокаясь — такой у нас обычай, в моем мире! В память тетушки Марасы, Амалона, Аланы! Покойтесь с миром. — Я отпил из кружки, друзья последовали моему примеру, и несколько минут мы молчали, потом принялись раскладывать себе еду.
Еда оказалась отменной: баранина великолепно прожарена и сочна, она пахла специями и дымом ольхи, на которой ее жарили, пироги теплые и вкусные, пиво ядреное и прозрачное, — не зря мы заехали в эту гостиницу, подумалось мне.
Когда мы уже утолили голод, дверь гостиницы распахнулась и в нее вошла целая делегация: осанистый мужик с серебряной бляхой на груди, еще один с бляхой поменьше, трактирщик и двое, по виду типичные стражники. Они осмотрели зал, увидели меня, и трактирщик, наклонив голову, им что-то сказал. Осанистый мужик кивнул и отдал приказ одному из стражников, тот подошел к нашему столу и спросил:
— Уважаемые, извините, что прерываю ваш ужин, глава хотел бы поговорить с магом-стихийником.
— Ничего страшного, только позвольте мне закончить мой ужин, и я с удовольствием поговорю с главой, хорошо? Я подойду к нему чуть позже.
Стражник кивнул, подошел к главе, сообщил то, что я сказал. Тот в свою очередь уселся за один из столиков, и официантка тут же принесла ему и всем сопровождающим его кувшин с пивом.
Через минут пятнадцать я закончил наконец со здоровенным куском пирога с черникой и сказал:
— Ну что же, пойду рубить капусту.
— Чего ты пойдешь? — не поняла Аранна. — Какую капусту? Тут нет огорода, чего ее рубить и зачем?
— Это такое выражение у нас на Земле, означает — делать деньги. Тьфу! В общем, зарабатывать нам на пропитание пойду! Все, не приставай.
Я поднялся и подошел к столику главы.
— Приветствую вас, уважаемые. Вы хотели со мной поговорить?
— Присаживайтесь, уважаемый. Гаман мне сказал, что вы якобы маг-стихийник. И что вы хотели предложить селению?
— Я могу вернуть воду в ваши колодцы, поднять уровень в них. Хозяин гостиницы, полагаю, вам сказал, на каких условиях. Но на всякий случай я еще раз озвучу: сто золотых и неделя проживания в гостинице при полном пансионе для меня и моих людей.
Глава, мужчина лет пятидесяти, с лицом не без следов излишеств, но еще подтянутым и породистым, внимательно посмотрел на меня, усмехнулся и сказал:
— Мы готовы пойти на ваши условия, но оплата только после результата. Мы вас не знаем, поэтому извините. Может, вы и взаправду сильный маг, только сейчас, в наше время, веры на слово никому нет.
— Да без проблем. Вот только и я вам скажу, господин глава, — я посмотрел в глаза человеку с серебряной бляхой и улыбнулся уголком рта, — я тоже не верю на слово и потому предупреждаю: да, я сильный стихийник. И не советую. Меня. Обманывать. Надеюсь, это ясно?
— Ясно. Только мы-то не собираемся обманывать, — пожал плечами глава. — Я — глава Мантрон, а это мой начальник отряда самообороны — Саратон. Когда вы сможете приступить к работе?
— Завтра, конечно. Не ночью же лазить по селению. Скажите вашему Гаману, чтобы воды нам для мытья в номер натаскали, а то хуже чем в хлеву — помыться негде… В общем, завтра мы встречаемся в гостинице, через четыре часа после рассвета. Будем творить волшебство.
Я попрощался и ушел в свой угол, где друзья распивали уже третий по счету кувшин пива. Лицо Бабакана раскраснелось, явно его так и тянуло на подвиги. Я показал ему кулак — не вздумай барагозить! Он как будто не понял и продолжал что-то живо рассказывать Карану и эльфам, упирая в рассказе на свою прозорливость и ум. Это была какая-то длинная история со стражниками, игрой в кости и тупыми наемниками. Я не стал слушать, отхлебнул пива и погрузился в свои мысли…
Возможно, это ошибка, что мы решили задержаться в селении? Может, нам надо уйти как можно дальше от лесов, где обитают эльфы. Впрочем, тут уже прерии, неужели они последуют за нами и сюда? Ну не загонять же нам лошадей из-за этих идиотов, в самом деле! Отдыхать-то надо.
Зал гостиницы потихоньку наполнялся людьми — тут были пастухи, охотники, несколько наемников — куда ж без них-то, — видимо, они охраняли караваны с товаром и застряли на время в этой дыре. Появились и трактирные девицы, довольно вульгарные и потрепанные жизнью, — я сразу определил их в категорию: плечевые.
Пока что все было тихо и мирно, но я знал, что это все обманчиво, и после того как гости накачаются пивом и самогоном, именуемым здесь зелантом, начнется настоящее веселье.
В другом углу комнаты начали играть в кости, и Бабакан с Караном умоляюще посмотрели на меня. Я махнул рукой — да идите, куда хотите! Они радостно пошагали к игровому столу, за ними потянулись эльфы, и мы остались за столиком вдвоем с Аранной.
— Ну что, подруга, чего увязалась за мной? — тихо спросил я, вглядываясь в ее точеное эльфийское лицо. — Сейчас сидела бы спокойно у батюшки дома, чаи с медом гоняла, делегации женихов принимала на предмет замужества, ну чего ты за мной пошла? Зачем тебе это надо?
Аранна помолчала, задумчиво смотря в зал на сидящих и бродящих между столиками людей и ответила:
— А ты ничего не понимаешь? Люблю я тебя. Для тебя я игрушка, да? А я ведь тебя правда люблю. Иначе не потащилась бы с тобой в эту даль. Я верю, что все хорошо закончится, и мы с тобой будем жить в своем доме, у нас будут дети. А ты, ты меня любишь?
Я закашлялся… Семья, дети, готов ли я? И люблю ли я Аранну так, что хотел бы с ней создать семью? Не знаю…
— Давай вернемся к этому разговору тогда, когда вернемся из путешествия, ладно? — предложил я. — Сейчас не время и не место.
— Уходишь от разговора, да? — проницательно усмехнулась Аранна. — Что же, пусть будет все, как есть. А там видно будет. Слушай, как бы там наши не влипли — что-то игра шумная стала.
Я посмотрел в угол, где играли в кости, — там действительно уже дошло до выяснения отношений: «А ты кто такой?!» — «А ты?!» — «Ты че, в натуре, попутал, олень?! Ты на кого свой хлеб крошишь, упырь?!» Но я махнул рукой: пусть себе разбираются сами. Все равно Бабакана не перевоспитаешь — надеюсь, хоть не прибьет никого. Это я человек спокойный, мирный, могу сдержать свои эмоции…
К нашему столику, покачиваясь, подошел наемник и сказал, глядя на Аранну белыми от зеланта глазами:
— Красотка, бросай своего урода, идем со мной в мою комнату, я тебя кое-чему научу…
Он не успел закончить, когда Аранна, привстав с места, вкатила ему в челюсть классический крюк, отчего нос у него хрустнул, и мужчина свалился под соседний столик, с трудом шевеля конечностями. Аранна затрясла рукой, шипя от боли:
— Наверное, вывихнула или сильно ушибла! Полечишь меня?
Я осмотрел ее опухшую руку, полечил ее заклинанием и назидательно сказал:
— Вот никогда не надо бить голым кулаком, когда рядом стоит великолепная глиняная кружка порядка килограмма весом, смотри, как великолепно она работает.
С этими словами я с размаху разбил кружку о голову поднимающегося наемника, который с ревом лез с пола на наш столик. Осколки брызнули в разные стороны, ручка осталась у меня в кулаке, а Аранна сказал:
— Фи-и-и… какая плохая работа! Нашей, эльфийской кружкой можно было бы целый день бить этих уродов, и даже эмаль бы не откололась! Слушай, пошли в постель, а? Что-то здесь шумновато становится.
— Все тебе постель… вот ненасытная самка!
— Дурак! Я просто поспать хочу! У меня после седла вся задница болит, стерла за день.
— В общем-то, у меня тоже, — сознался я, — пошли.
Мы с Аранной поднялись наверх, я открыл своим ключом дверь и заглянул в номер. Посреди него стояла большая кадушка шириной метра полтора и высотой столько же — надо думать, это местная ванна, решил я. Рядом с ней — ведра с водой. Я пощупал — вода горячая, видно, только что принесли, в кадушке тоже было налито, до половины.
Аранна взвигнула и подбежала к кадушке.
— Здорово! Ну, ты сокровище, насчет ванны договорился! — И она стала быстро сбрасывать с себя одежду.
В дверь постучали, я выглянул — там стоял парень с двумя ведрами горячей воды, от которой шел пар:
— Хозяин прислал, мне занести?
— Нет, оставь у дверей, мы сами.
— Вот еще мыло он передал. — Он отдал мне мыло и пошел по коридору вниз.
Я занес ведра в номер и увидел, что Аранна уже сидит в кадушке, наслаждаясь горячей водой. На физиономии у нее было написано: блаженство!
— Чего ты там встал, давай ко мне залезай! Уместимся как-нибудь! — Аранна призывно поманила меня пальцем, и я недолго думая тут же влез в кадушку. Было тесновато, но… довольно возбуждающе.
Ночь мы провели бурно, впрочем, как и прошлую. Уснули уже под утро — всю ночь мы то занимались сексом, то вспоминали прошлое. Аранна со смехом припомнила, как соблазнила меня возле землянок гномов, — какая у меня была рожа, когда она поцеловала меня и увлекла за собой на берег ручья.
С ее слов, она полюбила меня, как только увидела, — бывает же так. Кто знает, как посещает сердца людей любовь — не зря же древние придумали какого-то жирного пацана, летающего с луком и пускающего стрелы в кого ни попадя, — иначе как объяснить эти внезапные вспышки чувств, невозможные, иррациональные…
У меня все было сложнее. Я всегда считал, что в моей душе нет места для любви, — выгорело все. Женщины? Необходимый элемент здоровья, приятная компания и удовольствие от секса, не более того. Вначале мои отношения с Аранной были такими же — интересная девчонка, хочет меня, хорошая приятельница, — почему бы и нет? Я что, должен бегать от нее, если она себя предлагает? Нормальная мужская реакция — овладеть аппетитной самкой. И только потом, по прошествии какого-то времени, я стал замечать, что мне ее не хватает, если долго ее не вижу, что мне хорошо и комфортно в ее обществе, даже если я не занимаюсь с ней сексом. И главное — мне не хочется, чтобы она уходила. Не так, как с обычными телками, — сунул-вынул, до свиданья, созвонимся! Может, это и есть любовь, подумал я. Кто знает, жизнь покажет.
Волосы Аранны щекотили мне голую грудь, было хорошо и спокойно. Пусть за нами гонится весь мир, но пока мы вместе — я, Аранна, мои друзья — и мне хорошо.
Внизу слышалось бормотанье людей, разговоры, звон посуды… потом раздался грохот, как будто что-то переворачивалось, и мне показалось, будто бы я услышал голос Бабакана, ревущего что-то во всю глотку, и я улыбнулся: развлекаются, заразы, лишь бы не покалечили кого-нибудь. С этими мыслями я и уснул.
Утром в дверь постучали:
— Господин Викор! Господин Викор, проснитесь, к вам пришли!
Я встал и, прошлепав босыми ногами мимо кадушки с мыльной холодной водой, открыл дверь и выглянул в коридор. Там стоял парень из прислуги.
— Господин Викор, там глава внизу дожидается, вы с ним назначили встречу на утро. Мне велели разбудить вас. Светило давно уже встало.
— Хорошо, сейчас иду!
Я зашел в номер и стал надевать свои пропыленные за вчерашний день шмотки. Сморщился — надо отдать их постирать, что ли… Вот сейчас разберусь с работой и скажу, чтобы постирали. Аранна открыла глаза и потянулась, отчего с ее безупречной груди слезло одеяло, и у меня сразу охрип голос:
— Прикройся, засранка, а то я никуда не смогу пойти! А мне еще работать надо!
— А ты и не ходи… иди ко мне… пошли они все… — Она откинула одеяло совсем, демонстрируя свои прелести, я взревел диким голосом и выскочил в коридор, от греха подальше, а в дверь что-то стукнуло, по звуку напоминая удар сапогом. Дама явно была недовольна, что ее оставили ради какого-то там колдовства за сто золотых.
Из своей комнаты высунули головы Бабакан и Каран — у последнего под глазом красовался фингал, и он быстро исчез за спиной гнома.
— Привет, Викор, колдовать пошел? А что там сейчас грохнуло?
— Дама недовольна тем, что ее оставили без внимания, променяв на какую-то там работу.
— Хе-хе… знаю такое дело. Вот моя Шарана как-то раз…
— Извини, Бабакан, меня там глава дожидается внизу, потом расскажешь свою эпическую историю о Шаране и твоей борьбе с ее злостными притязаниями. Пойдешь со мной?
— Сейчас, оденусь только. Ты иди, я скоро спущусь. — Бабакан закрыл дверь, а я затопал по щелястым доскам второго этажа.
Глава стоял у стойки и нетерпеливо постукивал ногой. Я поздоровался и мельком оглядел обстановку: окна были целы, стойка не сломана, хозяин был без фингала, — все-таки ребята вняли моим увещеваниям и не сильно разошлись. У меня отлегло на душе…
— Ну что, господин маг, я готов. Вы как, позавтракаете, или сразу к делу?
— Давайте сразу к делу. Успею еще позавтракать. Не люблю с утра много есть. Проводите меня к колодцам и расскажите, сколько их, на какой глубине вода, какой был приток и почему уровень убыл.
Глава начал мне рассказывать, а я соображал: что-то тут неладно — приток воды уменьшился после того, как ее стали очень активно отбирать… Не явилось ли это причиной? Надо будет смотреть.
Мы вышли на улицу и мимо домов, лавок, трактиров двинулись по направлению к озеру — начинать нужно было с него. И вообще озеро тут было главным, это ясно. Как мне представлялось, все колодцы были пробиты в водоносный пласт, расположенный на глубине около пятнадцати метров. Он подпитывался фильтрующейся водой из озера, которое огромной массой продавливало ее в этот водоносный пласт, сжатый сверху и снизу прослойками глины, и через него уже — в колодцы. Эту картину можно представить так: в водоносный пласт пробили дырочки-колодцы и из них брали воду, находящуюся под давлением. Но почему вода перестала поступать в колодцы, ведь озеро-то на месте?
Я вышел на пустое пространство за домами, полил себе на руку воды из взятой заранее фляжки и произнес про себя заклинание сродства, сосредоточившись на цели.
Проявилась картинка пластов, и я с удовлетворением отметил, что был прав, — огромный пласт песка тянулся на глубине десяти метров и был толщиной около пяти метров. Он был весь напитан водой, но движение ее выглядело слабым. Присмотревшись, я увидел, что микроячейки забиты глиной — видимо, из-за интенсивного забора воды она подтянула с собой частички глины, забившие все канальцы.
Я потянулся своей волей под озеро и заклинанием расширил канальцы, увеличив их проницаемость, — теперь озеро могло легче продавливать воду в водоносный пласт. Затем я пошел вдоль пласта к поселению, везде расширяя поры в водоносном пласте, прошел через всю Яму, подтягивая и подтягивая к ней воду из озера. Магическим взглядом я видел, как увеличился ток воды — практически в несколько раз, если не в десятки раз, — и остался доволен своей работой. Все, теперь хватит на много лет, пока снова не забьются каналы… но это уже другая история. Я сделал все что мог. Впрочем, может, даже лет на сто хватить — я хорошо постарался. Если озеро не высохнет, вода у них будет.
— Все, господин Мантрон, я все сделал.
— Что, вот так походили, полили на руки из фляжки, и все сделано? — недоверчиво спросил глава. — Как-то со стороны не видно, чтобы вы что-то делали…
— А вы что, ожидали, что сейчас в небо ударит фонтан воды? — усмехнулся я.
— Ну, что-то вроде этого…
— Пойдемте посмотрим в колодцы. У вас есть тут совсем высохший колодец, в котором давно не было воды?
— Есть… возле гостиницы, в которой вы живете, кстати.
— Ну вот и посмотрим. Ведро там есть?
— Сейчас прихватим… Эй, парень, тащи сюда ведро с веревкой! — крикнул глава парню из гостиницы. — Да побыстрее, сейчас колодец проверять будем!
Через пять минут появился парнишка с деревянной кадкой и мотком веревки на плече. Мы подошли к колодцу, открыли его деревянную крышку, парень обмотал вокруг себя веревку и сбросил ведро вниз. Плеск ударившегося о поверхность воды ведра был музыкой для моих ушей. Парень с усилием вытащил полное ведро наверх — вода была еще мутноватая.
— Отстоится, позже вода очистится. На какой глубине примерно стоит вода? — спросил я парня.
— Почти у самой земли! — с восторгом ответил он. — Здорово, господин маг! Этот колодец был совсем сухим!
— Ну вот, господин Мантрон, что и требовалось доказать. Проверьте все колодцы в селении, а потом пришлите мне мою плату в гостиницу. И не забудьте, если будет такой позыв надуть меня с деньгами, то я как поднял воду, так могу и совсем ее убрать в случае обмана. Как вы не доверяли мне, так и мне нет резона вам доверять.
Довольный — и дело сделал, и главе по носу щелкнул, — я отправился в гостиницу.
Только я хотел дернуть за ручку двери, как она распахнулась и навстречу мне выбежал Бабакан:
— Викор, тут мне сказали, по городу какие-то подозрительные эльфы шастают, в гостиницы заходят, ищут кого-то… Не пора ли нам сваливать? Что-то не нравится мне это…
— Вот деньги получу, и уедем. Иди скажи хозяину, что мы съезжаем, но неделя постоя, в случае чего, за нами. Пусть нам продуктов в дорогу соберет. Ребят подыми всех, пусть собираются. Я в зале подожду. Боюсь, раньше полудня нам все равно не уехать. Пока этот глава все колодцы не обойдет — не успокоится. Ну да что будет, то будет… Как бы не пришлось заночевать здесь — такое у меня нехорошее чувство.
