Толстую сырную лепешку Сэллер разве что под микроскопом не изучил. И то лишь потому, что такового под рукой не оказалось: и ногтем поцарапал, и понюхал, и в просвет на солнце долго рассматривал.

– Ешь, и поедем быстрее, – не выдержал Лар.

– Сначала объясни, как ты это сделал.

– Не знаю. Ты хотел есть, я представил первое, что пришло в голову.

– Так не бывает. С водой понятно: ее легко выкачать из воздуха, формула несложная. Но еда? Маги могут создавать иллюзорную еду – только вкус, а толку ноль. Могут таскать ее откуда-нибудь, это уже труднее – телекинез, телепортация, нужно четко знать, где и что лежит. Еще можно…

– Сэл, ты уверен, что боги пользуются всеми этими магическими штуками?

– То есть это не магия?

– Не магия.

– Но у тебя есть сила лишь на землях орков?

– Да, – нетерпеливо согласился Иоллар.

– А мы вот-вот подъедем к границе? – Буревестник на всякий случай отодвинул лепешку, вытянув в сторону руку.

– Мы уже выехали за границы Сумрачного края. И она не исчезнет, скорее зачерствеет. Ешь уже! И прекрати думать обо мне всякие гадости!

– Значит, мысли ты все еще читаешь?

– Да. Но только по твоей физиономии, – усмехнулся Иоллар. – Все. Божественная сила осталась в святилище. А у тебя осталась лепешка, и если ты передумал ее есть – брось, пусть птицы склюют.

Но Сэллер уже вгрызся в жареное тесто, поглядывая на друга с каким-то странным выражением.

– Что теперь?

Проводник медленно дожевал откушенное.

– Ил, на землях Сумрака у тебя была сила, с которой не сравнится никакое волшебство. Ты мог делать все что угодно, не слабея при этом и не ощущая откатов.

– Наверное.

– Ты был всемогущ.

– К чему ты это сейчас?

– К тому… К тому, что ты так просто отказался от этого. Не жалеешь?

– Было бы о чем, – махнул рукой Лар, заставляя гнедого перейти с неспешного шага на рысь и вырываясь вперед.

Но фразу идущего он успел услышать:

– Либо ты дурак, либо ты действительно бог, парень.

«Либо я слишком ценю свободу и себя таким, какой я есть, – мысленно закончил этот ряд Сумрак, уже не бывший богом. – К тому же меня ждут».

Но ждали его не только на Таре, ждали его и в Радужном дворце, к которому они с Сэллером добрались спустя полтора часа после того, как покинули древнее святилище. Новости между соседними державами распространялись быстро: если вчера некий голубь принес оркам весть о возвращении на Эльмар наследного принца Долины Роз, то сегодня какая-то юркая птичка уже известила эльфов о явлении могущественного божества. Иоллар был готов к такому. Даже больше – это входило в его планы.

Они шли той же аллеей, на которой днем раньше столкнулись со стражей, но сейчас встреча была иной: эльфы выстроились по обе стороны, пропуская к крыльцу наследника – все-таки законного наследника! – и его друга. Лица их не выражали ничего, кроме сдержанного почтения.

– Сразу бы так, – пробормотал Лар. Вчерашние убийства теперь казались жестокой ошибкой – злость утихла, некстати разбудив те чувства, о которых нечасто вспоминалось в годы войны.

В зале, на входе в который теперь не было ваз с цветами (вторую тоже унесли), их встречал князь с семьей. Окнир, если и был взволнован, ничем этого не показывал. Иоллар холодно кивнул отцу и с удовлетворением отметил, что тот не надел корону, а держит венец из затейливо переплетенных золотых веточек в руке. Ленир следовал его примеру.

– Это как раз тот случай, когда нужно соблюдать традиции, – улыбнулся Сумрак, надевая серебряный обруч на голову брата, и развернулся к его матери: – Я бы хотел сказать вам несколько слов, леди Триллин, если позволите.

Эльфийка бросила затравленный взгляд на мужа. Слухи из владений Сумрака дошли и до нее, и теперь она боялась Лара еще больше. Но если вчера ему это было безразлично, сегодня огорчало.

– Не волнуйтесь, много времени это не займет.

Наверняка она не бывала в этой маленькой комнатке с единственным окном, выходившим в сад, – это было одно из служебных помещений дворца, недостойное посещений членов княжеской фамилии. Тут в шкафах хранились посуда на смену той, что будет разбита по случайности или в гневе, чистые скатерти и отглаженные занавески. Тут маленький Иоллар прятался, когда не хотел видеть отца, зная, что тот никогда не подумает прийти сюда. И его супруга не пришла бы, не открой Лар перед ней узкую неприметную дверцу.

– Я хотел извиниться перед вами, леди Триллин. Я знаю, я говорил это вчера, но сегодня хочу еще раз попросить прощения за те волнения, что вам пришлось пережить по моей вине.

– Не стоит…

– Я еще не закончил, – мягко оборвал он ее возражения, и женщина подняла на него удивленные глаза. – Я хочу извиниться за то, что сделал, и за то, что собираюсь сделать.

– А что вы собираетесь сделать?

– Уйти. Уйти с Эльмара если не навсегда, то очень надолго. Но, как бы странно это ни звучало, мне не безразличен этот мир. И я хотел бы оставить его в надежных руках. Но ради общего благополучия часто приходится чем-то жертвовать. И я собираюсь пожертвовать вами, Триллин.

– По… пожертвовать мной? – Длинные пушистые ресницы задрожали.

– Да. Я мог бы избавить вас от новых тревог и вернуть свободу. Мог бы сделать так, чтобы вашего мужа объявили вне закона и вы никогда больше о нем не услышали бы. Вернулись бы к отцу или остались в столице – на свое усмотрение. Я собирался так сделать еще вчера. Но сейчас понял, что мои обиды не стоят того, чтобы разрушить жизнь целой страны. При всех своих недостатках князь Окнир – лучший правитель для Долины на данный момент. Резкая смена власти или, и того хуже, безвластие спровоцирует беспорядки и смуту. А потому все останется как есть. По крайней мере, пока. И ваше положение, Триллин. За это я и прошу у вас прощения.

– Вы странный, – слабо улыбнулась она. – Говорите, что жертвуете мной, тогда как эта жертва принесена давно и не вами. И просите прощения за то, чего не сделаете.

– Бездействие часто приносит не меньше вреда, чем необдуманные поступки. Но в данном случае я все обдумал. И постараюсь, насколько это будет в моих силах, облегчить жизнь вам и вашему сыну. Мне отчего-то показалось важным сказать вам это.

Он поклонился, взглядом испросив позволения, взял ее тонкую руку и почтительно поднес к губам.

– Вы странный, – повторила она. – И мне жаль, что ожерелье так и не нашлось. Но я не забуду о нем. Возможно, удастся отыскать его позже.

– Буду надеяться на это. А сейчас мне нужно вернуть вас супругу.

Он отпустил ее ладонь, но нежные пальчики вдруг зацепились, удерживая его руку.

– Не подумайте обо мне дурно, – на щечках эльфийки вспыхнул нежный румянец, – но, когда вы появились вчера и спросили об этом ожерелье, я вспомнила, как оно мне досталось… Мы ведь с вами были помолвлены заочно. И вчера, когда вы так неожиданно вернулись, я подумала о том, что было бы, если…

– Хотите знать, могли бы вы быть счастливы со мной? – догадался о сути вопроса Лар. – Нет, Триллин. Тогда мы оба были бы несчастны.

До начала совета он успел поговорить с ее отцом и в целом остался доволен.

– Лорд Анаэтир Каэл, отец моей мачехи. А это его сын Файнир, – вполголоса объяснял Иоллар Сэллеру, указывая по очереди на собравшихся в большом круглом зале эльфов. – Дом Каэлов тоже имеет права на престол, поэтому мой отец и хотел подстраховаться… Подстраховался. Теперь Анаэтир вряд ли станет затевать что-либо против собственного внука. А вон та пожилая пара…

– Где?

Сэл оценивал возраст присутствующих с точки зрения человека – по внешности, и назвать кого-то здесь пожилым у него бы язык не повернулся.

– Мужчина и женщина слева от князя, – уточнил Лар. – Сестра моей бабушки – Клеанна Зеол, и ее муж. Дом Зеолов правил Долиной до того, как мой дед Ленир предъявил права на корону. Их род слаб, а единственный потомок мужского пола сидит сейчас рядом с тобой. Поэтому с их стороны я тоже неприятностей не жду.

– А от остальных?

В зале на высоких креслах, расставленных вдоль стен, расселись представители еще пяти семейств. Слово двоих из них не имеет тут особого веса. Чего ожидать от прочих Иоллар не знал, но и не переживал по этому поводу. В случае необходимости можно будет обернуться Сумраком – это у многих способно отбить желание спорить.

Заметил, что князь не сводит с него настороженного взгляда. И то, что он до сих пор не надел корону – положил на невысокий каменный столик рядом с креслом-троном. Тем лучше.

Как и полагалось, начал Окнир. Полчаса ушло только на приветствия. И это с учетом того, что на закрытых сборах не объявлялись полные титулы участников. А после эльф умолк, не зная, о чем, собственно, вести речь, и Лар взял инициативу в свои руки.

– Высокие лорды, – поднялся он. – Леди.

Леди на подобных мероприятиях присутствовали исключительно для протокола (или для красоты), и обращаться к ним было не принято. Но это было не единственное отступление от традиций, которое позволил себе наследный принц.

– Окнир, князь Долины и мой отец, пригласил вас сегодня по моей просьбе. Наши законы позволяют мне выдвигать подобные требования. Как и дают мне право с вашего одобрения занять место отца при его жизни и без его на то воли. А потому я спрошу всех присутствующих: согласны ли вы признать меня новым князем Долины Роз по праву рождения и согласно заветам предков?

Речь получилась настолько короткой, что эльфы онемели от удивления, и никто не попытался ни возразить, ни ответить на поставленный вопрос. Но то, что случилось в следующую минуту, немало удивило самого Лара.

– В ваших словах нет нужды, высокие лорды, – раздался в полной тишине спокойный голос Окнира. – И вашего одобрения не требуется для того, чтобы я, законный правитель этих земель, по доброй воле передал власть и объявил преемником своего сына Иоллара.

Князь поднялся и, взяв в руки корону, приблизился к наследнику. По его лицу трудно было понять, о чем он думает, намереваясь надеть ее на голову сына. Но сделать этого Сумрак не позволил. Мысленно улыбнулся тому, что очередной акт этого фарса, вероятно, добьет бедных лордов окончательно, принял золотой венец из рук отца и, держа его перед собой, произнес:

– Великая честь быть правителем этой благодатной земли. И великая ответственность за судьбы ее народа. К сожалению, дела вынуждают меня покинуть Эльмар в самое ближайшее время и на неопределенный срок. И боюсь, что в дальнейшем я также не смогу пребывать здесь постоянно, чтобы блюсти благоденствие своих подданных. Посему я решил по прошествии времени передать корону своему брату, принцу Лениру, а пока он не войдет в возраст, когда сможет с честью нести бремя власти, управление делами государства я поручаю нашему отцу, лорду Окниру. Отныне он будет править в Долине от моего имени и от имени принца Ленира до совершеннолетия того и, когда я официально передам ему власть вместе с короной. Если по каким-то причинам я не появлюсь здесь в положенный срок, предлагаю считать меня умершим для моего дома и для этого мира, а мой брат как названый преемник вступит в права наследования.

Иоллар говорил не слишком быстро и во время речи наблюдал за тем, как меняются лица присутствующих. Непонимание – вот что читалось на них.

Такое же непонимание проявил и Сэл.

– Объясни мне, дураку, что именно ты сделал, – потребовал он уже по дороге к вратам. – До того, как ты пришел, Кангар правил Сумрачным краем, а твой отец – Долиной Роз. Ты устроил представление в святилище, ты собрал совет Долины, но после всей этой суеты ничего не изменилось: Кангар правит орками, князь Окнир – эльфами.

– Лорд Окнир, – поправил Сумрак. – Вместо абсолютной власти отец получил ограниченные права регента. Его дальнейшее благополучие теперь зависит от того, как будет относиться к нему его младший сын, и хотя бы ради этого благополучия он станет стараться заслужить его уважение, если не любовь. А еще он понимает, что я в любой момент могу передумать и вернуться.

– А Кангар?

– Там прямо противоположная ситуация. Права Кангара на стальную корону признавали не все, и со временем нашлись бы желающие занять его место. А теперь он – божий избранник, принявший кровь Сумрака. Кто решит связываться? К тому же я и туда обещал заглядывать, а мои методы орки уже оценили. Теперь понял, что изменилось?

– Вроде бы. А с короной что?

– С короной? – Лар тряхнул сумкой, в которую упаковал старую одежду и княжеский венец. – Корону жене на день рождения подарю. Если лет через двадцать пять – тридцать она ей надоест, отдам Лениру. Если нет, пусть новый князь заказывает себе новый символ власти.

– И все-таки я что-то упустил, – нахмурился проводник. – Я чувствую, что ты сделал что-то еще, что-то важное, но не понимаю, что именно.

И не поймет. Иоллар обернулся на оставшийся за спиной дворец и улыбнулся. Да, он сделал нечто очень важное. Но не для Долины или Сумрачного края, не для эльфов или орков – для себя. Он простился со своим прошлым.

А вот мир с ним прощаться не хотел.

Открывающий, немолодой уже эльф, удивленно поглядел на путешественников, остановившихся прямо в центре светящегося круга, еще раз проверил настройки и почесал макушку:

– Никогда такого не видел.

– Зато я видел, – под нос себе прогудел Сэл, выталкивая Лара из поля портала. – Ну что, ваша сумрачность, поздравляю с возвращением на родину! Это лучший подарок, который ты мог сделать жене!

– Нет, – затряс головой Иоллар. – Ты думаешь…

– А ты что думаешь? Эльфооркокнязебог! Кто ж такое чудо отдаст?

– Я. И с радостью, – заявил появившийся рядом с ними Фреймос. – Было весело, но хорошего понемножку. Почему не уходите?

– Мы пытались, Хранитель. – Сумрак закусил губу. – Не пускает.

– Тебя не пускает?

– Да. – Он сжал кулак и с трудом удержался от того, чтобы не ударить со злости по недавно отштукатуренной стене.

– И откуда такое самомнение? – пожал плечами дракон. – Скромнее нужно быть, юноша, скромнее. Если врата кого-то не пропускают, это обычно означает, что этот кто-то пытается протащить что-то, что согласно «Договору о переходах» тащить из мира в мир запрещается. Начнем с элементарного. Оружие? Наркотики?

– Оружие только холодное, оно разрешено. – Правила Лар за годы путешествий с Эн-Ферро усвоил неплохо. – Наркотиков нет. Одежда из натуральных тканей, ювелирные украшения – все из допустимого… Сэл?

– Ну-у… Оно как бы и не наркотик…

Буревестник выложил из кармана небольшой мешочек.

– Я бы назвал это лекарственным средством из натуральных ингредиентов. Тоже легально. И не надо так на меня смотреть – для Тина прихватил. Вчера в твою божественную честь в святилище половина орков ее курила. И угощали еще…

Иоллар укоризненно покачал головой.

– Что? – взвился идущий. – Считаешь, нас из-за этого не пропустили? Демона драного, чтобы так!

– Не стоит тут о демонах. – Фреймос раскрыл мешочек и принюхался. Тонкие пальцы дракона нырнули внутрь и захватили шепотку растертой в труху травы. – Действительно, лекарство… в каком-то смысле. Только не увлекайся.

Хранитель затянул тесемки и вернул кисет владельцу.

– Это не мне, – проворчал тот. – Подарок.

– Рассказывайте, какие еще подарки несете, – потребовал медноволосый. – Рабов, вижу, что нет. Гаджетами и трансплантатами разжиться тут не могли. Культурное наследие мира тоже вроде бы не разворовываете. Может, реликвию какую прихватили?

– Какую еще реликвию? – забыв о почтительном тоне, отмахнулся Лар.

– Вечноцветущую ветвь Элир, например, – вкрадчиво произнес дракон. – Зачем она тебе, а?

– Ветвь?!

О Вечноцветущей ветви Иоллар только слышал. В древних эльфийских легендах рассказывалось о том, что ветвь Элир дала жизнь этому миру. Но это были всего лишь сказки.

– Ветвь-ветвь, – нетерпеливо повторил Фреймос. – Сумку выворачивай, твое высочество. Таможенный досмотр.

Сумрак, ничего не понимая, подчинился. Действовал, словно обкурился прихваченной Сэлом из святилища травкой, – руки, ноги двигались сами по себе, комната вокруг подернулась туманом и расплывалась, а в голове была лишь одна мысль: «Застрял!» А Галла с детьми на Таре, и ей тоже не вырваться. И на помощь этого чудаковатого дракона рассчитывать нечего: болтает о каких-то реликвиях…

– А корона-то тебе на кой? – удивился Фреймос. – Тоже в подарок?

– Жене.

– Она у тебя королева? Принцесса? Актриса? Куда она ее наденет?

– На голову, – буркнул Лар.

– Да понятно, что не на ногу, – не заметил грубости дракон. – А ходить в ней куда? На рынок за капустой? К соседке на блины? Я с твоей супругой не знаком, но кажется мне, ей такой подарок не понравится. Это к тому, чтобы не переживал, что придется оставить.

– Корону? Но ведь вы говорили о ветви…

Хранитель взглянул на него с сочувствием, как на скорбного рассудком.

– Теперь мне еще объяснять, да? – вздохнул он. – У кого-то из твоих длинноухих предков была извращенная фантазия, а я должен тратить время, рассказывая об этом? Сам не догадаешься? Или в тебе остался только Сумрак орков и ни капли эльфийской крови?

Иоллар взял золотой венец в руки и присмотрелся. А ведь и правда ветвь: один конец обруча, от которого отходят вверх прутики-отростки, толще, другой – совсем тоненький. Как будто настоящую ветку скрутили кольцом, перегнув на одну сторону и переплетя между собой молоденькие побеги. Захотелось расправить ее, выпрямить…

Золото, конечно, мягкий металл, но не настолько же.

– Ну вот, корону сломал…

Но Лар уже не слышал дракона, смотрел как завороженный на чудо в своей руке. Небольшая веточка: золотистая древесина, юная листва, маленькие нежно-розовые цветы.

– Это как? – пробормотал растерянно.

– Ты же вроде князь? – подмигнул дракон. – Но все равно не считается – я тебе подсказал. Только тсс! Не положено. И вообще, если кто спросит, вы меня не видели, я вас тоже. Меня вообще на Эльмаре не было. Ясно?

– Ясно. – Иоллар осторожно коснулся пальцами одного из цветочков. По телу прошла волна тепла. – И любой князь умеет так?

– Нет. Только тот, кто знает и верит. Ну и еще какие-то качества нужно иметь. Сам до конца не разобрался, новый же мир – вникаю пока понемногу, литературку почитываю. Но ты, кажется, спешил? Не буду задерживать. Давай возвращай, как было, и проваливай, пока еще чего-нибудь не натворил.

– В корону? – сразу стало тоскливо. – Жалко. Может быть, вы так ее возьмете?

– Я? Возьму? – выпучил глаза дракон. – А ты меня ни с кем не попутал, князь? Я Хранитель врат, а не всяких там эльфийских штучек. В корону – и папе.

Лар с сожалением согнул одну из веточек, но вовремя спохватился:

– Корону оставлять нельзя. Это отказ от власти, передача…

– Твои проблемы. – Фреймос достал из кармана часы на длинной серебряной цепочке, щелкнул крышкой. – Окно провисит еще полчаса. Если думаешь, что после я буду лично тебе проход открывать – ошибаешься. И что это ты творишь, а?

Что, Сумрак и сам не понимал, но, поддавшись странному наитию, в глубине души осознавая, какое это кощунство, оторвал один из цветочков. А дальше – еще необычнее: аккуратно положив ветвь на стол пред очи эльфа-открывающего, достал из сумки обломок стальной короны. Казалось, цветок только этого и ждал. Лишенный родной ветви, сам потянулся к металлическому стержню и мгновенно врос в него. Сталь от этого сделалась живой и мягкой, шевельнулась теплым червячком в ладони, обняла цветок, добавив его лепесткам силы вместе с тонким серебристо-серым кантом, оттеняющим бархатный пурпур, а вытянувшийся стебелек выпустил длинный остроконечный листик.

– А вот этого я тебе не говорил, – строго предупредил Хранитель.

– Значит, если объединить две короны… Хотя есть же еще Ург-ха. Что у них, интересно?

– Умный мальчик, – сощурился дракон. – Все-таки решил стать властелином мира?

– Не в этот раз, Хранитель.

Отчего-то уверенный, что врата пропустят, Лар приколол цветок к плащу.

– Не в этот раз, – повторил Фреймос. – Или не ты.

– Или не я, – легко согласился Сумрак.

– Ну так и чеши отсюда, – вернулся к своей обычной манере дракон и для пущей убедительности еще раз клацнул крышкой карманных часов. – Только веточку в надлежащий вид приведи и отдай кому надо. Двадцать пять минут на все.

Пришедшая в голову мысль показалась удачной. Иоллар улыбнулся, прикрыл глаза, а пальцы, словно всю жизнь он только этим и занимался, уже сплетали гибкие побеги, от которых расходилось тепло, бодрящее тело и успокаивающее душу. Вот, значит, каково это – быть князем Элир. А отец, надевая корону, не видел ничего, кроме власти, которую она дает. Стало жаль его немного.

– Неплохо, – хмыкнул дракон. – У меня когда-то целая коллекция была. Боевые, охотничьи, ритуальные. А как звучали! И куда дел?

– К погремушкам положить не могли? – участливо поинтересовался Сэллер.

– Не исключено, – рассеянно пробормотал Фреймос, рассматривая небольшой золоченый рожок.

Не золотой, а именно золоченый – изящная детская игрушка, не более. Но ребенку это и предназначалось.

– Сэл, я во дворец, – предупредил Иоллар. – Должен успеть.

– Да ладно тебе, – с ленцой в голосе остановил его дракон. – Еще минутку погоди, тут и отдашь.

Он отошел в дальний угол комнаты, улегся на длинную лавку и прикинулся предметом интерьера. Практически сразу же распахнулась дверь, и в помещение влетела запыхавшаяся Триллин, тащившая за руку спотыкающегося сына.

– Принц Иоллар… Ой, простите, князь, я…

Сэл тоже решил отойти.

– Хорошо, что вы еще не ушли. Мы… Я… Я не успела поблагодарить вас… Брат объяснил, что вы сделали. И для Ленира… Это так…

– Не стоит, леди Триллин. Ваш сын вряд ли будет мне благодарен, когда поймет, какую обузу я на него взвалил. К счастью, это будет не скоро.

– А ваш отец… – Эльфийка запнулась, не зная, стоит ли продолжать.

– Да?

– Ваш отец сказал, что горд, что у него такой сын. И что ему жаль, что не он воспитал его таким. Я подумала, вам будет… интересно это услышать.

Она хотела сказать «приятно», а в последний миг нашла другое слово. Но Лару было уже и неинтересно, и неприятно. Окнир не из тех, кто меняется в одночасье, повинуясь знамениям судьбы, и только он сам знает, были ли эти его слова искренними или всего лишь красиво прозвучавшей ложью для его окружения. Не хотелось расстраивать его жену, заговаривая об этом, а потому Лар сказал то, что ей хотелось бы слышать:

– У лорда Окнира есть еще один сын. И шанс избежать прежних ошибок. Думаю, он им воспользуется. А я буду заглядывать иногда. – Он подмигнул братишке.

Частых визитов не планировал. Но позаботился о том, чтобы раз в седмицу на Тар поступали отчеты о состоянии дел и в Долине, и в Сумрачном краю – стандартная рассылка новостей по почте идущих это позволяла, и Сэл не отказался ее оформить. А открывающие (за лишнюю плату, естественно) обещали не полениться потратить лишние минуты на дополнительную, более развернутую информацию.

– Спасибо, – потупилась эльфийка. – Мне так неловко… после всего…

– Леди Триллин…

– Мы нашли ваше ожерелье, – выпалила она. – Только не сердитесь, пожалуйста.

– Сердиться? – Лар присел на корточки около смущенного мальчишки, протягивающего ему бесценное сокровище. – Где-то видел, говоришь?

Ленир виновато хлюпнул носом.

– Мне мама много всего отдала. Давно, для игры. И забыла…

– Для игры? – улыбнулся Иоллар, вспомнив, как сам в таком возрасте выпрашивал у матери блестящие безделушки, чтобы собрать сокровищницу, за которую потом сражались разноцветные деревянные рыцари. – А сразу почему не отдал? Тоже забыл?

– Нет, – признался мальчик. – Ты сказал, что не уйдешь без ожерелья. Вот я и подумал, что не уйдешь. Но ты же все равно уходишь…

Не много друзей у маленьких принцев, а старший брат, должно быть, и подавно мечта.

– Я вернусь, – пообещал Сумрак, принимая из худеньких ручонок серебряную цепь. – А пока – вот. Подарок на память. – Он передал Лениру превращенную в рожок золотую ветвь Элир. – В саду проверишь, должен неплохо звучать. Только сохрани, хорошо? Он тебе еще пригодится.

– Спасибо, – вместо сына прощебетала Триллин.

– Не стоит, – еще раз повторил Лар.

Намереваясь проститься, он взял ее за руку почтительно, как это и предписывал официальный церемониал, но не успел наклониться, чтобы поцеловать изящные пальчики, как эльфийка быстро обняла его второй рукой, прильнув на миг.

Мягкие губы неловко ткнулись в щеку, потом скользнули к приоткрывшемуся от удивления рту.

– Простите…

Она схватила за руку сына и выскочила наружу.

– Ох уж эти мне романтичные эльфийские девы пятисот неполных лет, – вывел из ступора насмешливый голос Фреймоса. – И что она в нем нашла? Пришел ведь, нашумел, устроил бойню, до слез довел… А чего стоим, кстати? Ждете, что и я вас чмокну на прощанье? Не дождетесь. Все. Все довольны, все при подарках… – Взгляд дракона наткнулся на скромно стоящего в сторонке проводника. – Тебя обидели, да? – спросил сочувственно.

– Спасибо, Хранитель, но я обойдусь, – попытался избавиться от ненужного внимания Сэллер.

– Да ладно уж, не скромничай. Хочешь, сушеную голову подарю? Хорошая голова. Семь таких собираешь – и ты вождь манзу. Потом, правда, могут и твою того… Но это дело случая.

– Лучше не надо.

– Жаль. У меня большая коллекция. Была где-то. Еще трещотки есть из гадючьих хвостов. Замечательно трещат. Эти точно с погремушками. Вот! Выбирай: тебе трещотку или погремушку?

– Вы мне когда-то часы обещали, – напомнил Буревестник, решив выбрать из всех зол меньшее.

– Точно? Ну, значит, будут тебе часы. А теперь валите отсюда, пока я добрый.

Проводив гостей, дракон присел в деревянное кресло рядом с открывающим и вздохнул:

– Ушел. А какой князь мог получиться! А какой бог!

Эльф предпочел отмолчаться.

– А никакой, – сам себе ответил Хранитель. – Ветер в голове, серьезности – ноль. А вот гонщик был неплохой. Когда-то. А проводник тебе как?

Открывающий неопределенно скривился.

– Зря ты так, приятель, зря, – пожурил его дракон. – Замечательный проводник. Давно к нему присматриваюсь.

Он встал, прошелся по пустой комнате, остановился в одном из углов, подумал и щелкнул пальцами. На полу выросла горка битого хрусталя. Фреймос повел над ней рукой, и осколки поднялись в воздух, закружились маленьким вихрем и, выстроившись в нужном порядке, со звоном соприкоснулись, срастаясь между собой. Теперь перед драконом стояла высокая ваза в форме цветка лилии.

– Не пропадать же добру, – пожал он плечами. – А у меня когда-то целая коллекция была. Не помню, куда дел.

– Скажите, Хранитель, – заговорил наконец-то эльф, – а что там с объединением корон?

– Ты хочешь стать властелином мира? – подозрительно уточнил дракон.

– В общем-то нет. Так спрашиваю, из любопытства.

– Любопытный, значит? А стихи сочиняешь? Хоть чуть-чуть, два слова в рифму?

– Ну, если два слова…

– Видел рог, какой Сумрак сделал? Так вот: берем рог, берем корону орков и лепим из этого пророчество.

– Какое пророчество?

– Как какое? – удивился дракон. – Древнее, естественно! Давай, пиши: «Короной из стали себя увенчав, он в рог золотой протрубит…» Ну и дальше, чтобы «мир покорит» вписалось. Жезл Ночи Ург-ха только добавь как-нибудь между строк. И рог этот можно обозвать как-нибудь. Рог Вечности, например.

– И все? – обалдел открывающий. – Так просто?

– Просто? А на потертый пергамент скопировать? А в какие-нибудь развалины храма закопать? Хотя у вас можно и в дворцовую библиотеку. Все равно туда никто не ходит. А потом ждать. Долго-долго ждать пришествия героя.

Только выйдя из врат на станции в Саеле, Иоллар успокоился полностью. Дома. Пусть Тар и не был родным миром, но ведь не зря говорят, что дом там, где сердце. А его было здесь. И не половинка уже, а все без остатка.

– Ничего не забыли? – окликнула их открывающая, когда они направились к дверям. – Или это мне?

Рядом с порталом сиротливо стоял узкий высокий шкаф.

– Это не наше, – сказал Сэл.

– Уверен? – Иоллар обошел шкаф по кругу и уставился на блестящий циферблат размером со столовое блюдо. – Ты же просил часы?

– Напольные?!

– А какие нужны были?

– Он мне для подводного плавания обещал, а не это одоробло!

– И для плавания можно, – утешил Сумрак. – Один конец веревки привязываешь к ножке, второй – себе на шею.

– Если еще раз с Фреймосом встречусь, так и сделаю, – со вздохом пообещал Сэллер. – Давай на улицу, что ли, вытащим. А оттуда уже перепрыгнем на твоем янтаре.

– Заберешь? – не поверил Лар.

– Естественно. Не каждый же день драконы подарки дарят. Спорим, у него таких целая коллекция, только не помнит, куда поставил?

С этим Иоллар спорить не стал, забросил на спину сумку и ухватился за подарок, про себя ругая приятеля-мага, не освоившего телекинез. Вот Дьери без проблем бы эту бандуру вытащила!

На улице Галлу вспоминали уже оба.

– Не пускает! – возмутился Буревестник. – Я в кабинет к тебе хотел, откуда вышли, а она весь дом накрыла.

– Ну, ты маякни ей как-нибудь, что это мы.

– А я что, по-твоему, делаю? Не пускает.

– А куда пускает?

– Во двор.

– И то хорошо.

Супруга встречала разве что не со скалкой, как рисуют на шуточных лубочных картинках, что продаются на ярмарках. Но вид у стоящей на крыльце магички был грозный. Даже клыки отрастила для пущей убедительности. У-ух!

Иоллар счастливо улыбнулся, и она не смогла не улыбнуться в ответ.

– Красивый какой! – пропела, сбегая по ступенькам, хоть речь готовилась наверняка другая. – Где это тебя так нарядили?

– Сейчас все расскажу, – пообещал он, обнимая жену и наклоняясь к ней, чтобы поцеловать.

Но она остановила его, упершись ладошкой в грудь.

– А это что такое? – пальчик мазнул по губам. – Помада?

– Милая…

Все же хорошо, что не со скалкой.