Чтобы пройти этот путь до конца, нужно было вернуться к его началу.

Но сперва уладить формальности.

Конечно же легендарным личностям позволительно исчезать без предупреждения, но я не могла не проститься с друзьями. Скромный ужин с Даном, Рисой, Миларой и возвратившейся в Марони Алатти. Небольшой внеплановый семинар по травам в школе магии. Последний визит к герцогу Катара. Короткий разговор через зеркало с мастером Салзаром. Сэла по возвращении с Саатара ждали визит к нотариусу, скромный подарок в виде нашего городского особняка и головная боль в виде болотного баронства, управление которым Иоллар официально перепоручил другу. А единственное, что мы сами могли сделать для Буревестника, – это избавить его от необходимости видеть глаза матери в тот момент, когда она узнает, что Ная больше нет.

Навестили заколоченный дом у залива. Прошли на нашу полянку. Пообещали себе, что обязательно еще придем сюда, и в этот мир, и в этот город.

Но сейчас нужно туда, где все началось…

Просторная комната с искусственным освещением, в углу которой притаился стол оператора, кажется тесной и темной после залитого солнцем пустыря на месте разрушенного храма близ Паленки. Тут не многое изменилось: лишь стены теперь нежно-голубые, а не зеленые, и монитор компьютера плоский и намного шире того, который был при мне.

– Галя? Это ты?!

– Здравствуй, Соня.

На людях время отразилось сильнее. Сонька такая же красавица, стройная, подтянутая, но на лице вдвое больше косметики, которая уже не скрывает морщинок, и юбка значительно длиннее, чем когда-то. На сколько она меня старше? На три года? На четыре?

– А ты совсем не изменилась, Галя.

– Все меняются.

Смотрит мне за спину. Оборачиваюсь, спохватываюсь:

– Это Иоллар, мой муж. А это наши дети: Дэви, Лара.

– Я тоже замуж вышла, – улыбается она. Теперь она чаще улыбается. – Не за Алвара, нет. Он местный, менеджер по рекламе в одной торговой компании. Не из наших и в сказки не верит… Зато меня любит. Вот думаем общего ребенка завести, пока возраст позволяет. А с Алваром… просто разошлись. От дочери он не отказывается, она все каникулы у него, на Пантэ… Взрослая уже такая, ты и не узнаешь, если увидишь! А у нас не сложилось. Я ведь тогда еще говорила, помнишь: какие с эльфом перспективы? Ой…

Смотрит на Иоллара, присевшего, как и в тот день, на диванчик у двери, краснеет под слоем пудры.

– Галь, я… Конечно, у вас все по-другому будет!

– Конечно, – улыбаюсь я в ответ. – К тому же он не эльф.

Подманиваю Соню пальцем, понижаю голос до шепота:

– Ты не поверишь, но он орк!

Покинув когда-то этот мир, я попала из зимы в лето. Теперь же пришла, вернувшись из лета в зиму. Совпало? Но так символично.

Местная одежда: свитер и джинсы мои собственные, не из костюмерной. Вожделенная чашка кофе. Телевизор. Думала, дети сломают пульт, непрерывно переключая каналы, но обошлось.

– Вам номер в гостинице снять? – предложил Рошан.

– Не нужно. Мы тут ненадолго. Лайс придет, и начнем. А я пока съезжу кое-куда.

Хотела поехать одна. После подумала и решила взять с собой Ила. А малышей оставили на станции, чтобы дедушка Рошан в следующий раз не сетовал, что проводит с ними мало времени: пары часов ему надолго хватит. Только бы не испортили ничего. Врата, например…

Старое кладбище утопало в снегу. Кое-где намело такие сугробы, что под ними не видно было надгробий, но могила, к которой мы с мужем пришли, выглядела так, словно тут убирались лишь час назад: протоптали тропинку к широкой гранитной плите, обмели памятник. Рошан обещал, что присмотрит, а шеф не из тех, кто бросает слова на ветер. Не хватало только цветов, но я исправила это, положив к подножию серого камня восемь желтых роз – по одной за каждый год, что меня не было.

Спасибо тебе, за все. Люблю. Помню. Еще вернусь.

Лайс уже ждал на станции. Вскочил, увидев нас, чуть было не сбив с ног вертевшуюся рядом Лару.

– Ну? В смысле… Как вы? Здравствуйте, да…

Ил пожал дрожащую от волнения руку. Я привстала на цыпочки и поцеловала гладко выбритую щеку. Как на праздник собрался: побрился, подстригся, принарядился – костюм с иголочки, галстук, запонки… Нервы все это.

– Все хорошо, Лайс.

Поверь.

– Я отпустил Соню, как ты просила, – подошел к нам дракон. – Но… Может, еще кофе? Или чего покрепче за встречу?

Он волновался не меньше, чем Эн-Ферро.

– У нас еще будет, что отметить, шеф, – улыбнулась я. – Не стоит тянуть.

Нельзя сказать, что я была совершенно спокойна, но должна была хотя бы выглядеть таковой.

– Мы можем чем-нибудь помочь? – спросил Рошан.

– Просто не мешайте. Что бы я ни делала.

– А что именно ты собираешься делать?

– Увидите. Но главное – не вмешивайтесь.

Ил и дети – на диванчике у входа. Рошан – за столом оператора. Лайс – на столе. Еще не верят, не понимают. Только Дэви смотрит спокойно и уверенно и, если будет нужно, придет на помощь.

Я понимаю, что сын мог бы сделать все вместо меня, по-детски легко, даже не задумываясь, как и что у него получается. Но и он понимает, что я должна справиться с этим сама. Иначе все пройденное и пережитое потеряет смысл. Все, чему я училась эти годы.

Я проникала в память стихий, умирая вместе с любимым, и теперь я знаю, как дотянуться до прошлого. Дважды выходила за грань: один раз, чтобы вернуть Лайса, второй – чтобы вернуться самой, и теперь умею связывать нити жизней и умею их разрывать. Каменный нож, доставшийся мне от убийцы Гирата, открыл мне тайны крови и рассказал, как можно использовать смерть, чтобы возродить жизнь, – это пришло ко мне вместе с Ларой. Я побывала в Башне лорда Тэриана и уже не сомневаюсь в том, что время осязаемо и его возможно подчинить своей воле. Встречалась с Велериной, видела белый камень-стол, и уже придумала, каким образом можно сконцентрировать энергию, а еще поняла, что, если сильно чего-нибудь хочешь, если скучаешь, любишь и веришь, все обязательно получится…

– Не вмешивайтесь, – повторила я и вошла в расчерченное линиями силы поле портала.

Врата зовут нас одинаково. И тот, кому суждено стать идущим, и будущий открывающий не могут противиться этому зову и, забыв обо всем, спешат к ближайшей станции. Но идущий рвется вперед, в сердце энергетического вихря, в новый, неизвестный ему мир. А открывающий замрет на границе путей, растворится в потоках и сам станет частью врат. Нас не учат, да и невозможно, наверное, запомнить названия многочисленных планет, сроки открытия окон, координаты переходов – мы просто знаем это, чувствуем внутри себя в тот миг, когда стоим на границе между мирами.

Вот и сейчас я застыла, пропуская сквозь себя мириады волн, впитывая каждую и вместе с тем в каждой из них растворяясь, ощущая вибрацию поля… и дрожь в коленках – мне все-таки было страшно. Но я смогла побороть этот страх. Закрыла глаза, целиком отдаваясь внутренним ощущениям. Мысленно потянулась к тугим узлам силы, сдерживающим всю сеть, коснулась каждого, ослабляя сопротивление, нащупала головной. От него тянулась тонкая, но прочная ниточка. Я проследила, куда она уходит, и результат не стал для меня неожиданностью. Врата были запитаны от двух источников: от поля самого мира и непосредственно от своего Хранителя. Основное питание шло через Рошана, но дракон не отдавал собственных сил, а служил проводником, черпая энергию из другого источника, где-то вне миров. Я улыбнулась: вот так, походя раскрыла секрет драконьей магии – теперь понятно, почему их чары так разительно отличаются от того, что доступно волшебникам Сопределья. И это знание тоже могло пригодиться. Не рискуя самостоятельно подключаться к обнаруженному источнику, я проложила собственный канал и переключила на себя идущий от дракона к вратам поток, оборвав его связь с порталом.

Шум заставил открыть глаза. Почувствовав «смерть» врат и забыв о просьбе не мешать, Хранитель ринулся ко мне, но Сумрак заступил ему путь. Ил верил мне всегда и во всем… А еще я предупредила, чтобы присматривал за Рошаном.

Подмигнула шефу, успокаивая, и продолжила, вновь отстранившись от окружающего.

Первый этап пройден. Теперь мои врата работают так же, как те, к которым я хочу дотянуться. Они оторваны от Хранителя и общей сети Сопределья, сохраняют лишь внутреннее питание. Я больше не вижу других миров и не чувствую путей. Значит, нужно проложить свою дорожку.

Не открывая глаз, достала тиз’зар и расслышала в оглушительной тишине операторской недовольное сопение мужа: Лару не нравилось, когда я использовала нож и умения мастеров Смерти. Кровь. Совсем чуть-чуть. Можно было обойтись и без этого, но мне хотелось хотя бы частично перенести работу на зримый уровень. Теперь – новый рисунок для портала. Обсидиановый нож вычертил узор поверх потухшей паутины, и я влила в него вместе с кровью немного силы. Обновленная матрица врат практически полностью повторяла предыдущую, но имела в себе несколько принципиально новых элементов: первый активировал поисковый импульс, второй – задавал настройки, остальные должны были сформировать надежный якорь в момент обнаружения.

Кажется, все.

Врата работают на одной частоте. Кровь и сила Хранителя, на которого они были когда-то настроены, внесены в параметры поиска. Радиус действия сигнала стремится к бесконечности. Оставалось только ждать.

И ждать можно было годы. Или века. Или тысячелетия. Сопределье огромно, и, даже попроси помощи у Великого Круга драконов, не создашь сеть, способную охватить его целиком. Но там, где нельзя изменить пространство, можно изменить время.

Башня Тэриана и камень Велерины. Последний урок. Пружина времени и концентрация сил.

Планируя свои действия еще там, в нашем маронском доме, вычерчивая формулы и проверяя каждую возникавшую в ходе подготовки идею, я готовилась к тому, что придется выложиться на полную. Даже припасла несколько накопителей, чтобы в решающий момент все не сорвалось из-за банальной нехватки энергии. Но сейчас у меня был под рукой неиссякаемый источник в виде подключенного к потокам Междумирья дядюшки-дракона. Правда, я забыла спросить разрешения, но, думаю, он не отказал бы.

Снова предательская дрожь в коленках, на этот раз еще и от напряжения.

Ну… поехали?

В большой комнате, где из мебели имелись лишь стол в углу и несколько кресел вдоль стен, я оказалась первой. Следом появился Рошан, за ним – Ил с детьми, а уж потом – Лайс.

Через большие, ничем не занавешенные окна в помещение проникал дневной свет: тут был день и, кажется, весна.

– Это… это не Свайла… – выглянул наружу Эн-Ферро. – У нас не растут каштаны… совсем…

– Это не Свайла, – подтвердила я.

Прости, братишка, но я неисправимая эгоистка.

– Не Свайла, – хрипло повторил Рошан. – Это Алеуза. Либен… Дом Кира.

Мой дом.

За дверью начинался длинный коридор, с одной стороны – окна, с другой – двери в комнаты. Какая из них та?

Я готова была идти, заглядывая во все подряд, когда на другом конце коридора появился мужчина лет шестидесяти, одетый в простые серые брюки и теплый свитер такого же цвета. Комнатные тапочки на ногах говорили о том, что он живет в этом доме. Стало не по себе: о том, что за тридцать четыре года тут все должно было измениться, я не подумала.

Человек остановился, с удивлением и тревогой вглядываясь в наши лица. И не странно, ведь мы вломились в его жилище. Но много ли преступников отправляются на промысел с детьми?

– Не волнуйтесь, – начала я, положившись на работу кольца-переводчика, – мы не причиним вам вреда. Я…

– Я знаю, кто вы, госпожа, – вдруг улыбнулся он. – Знаю. Ваш отец сказал, что однажды вы придете. И я верил… Все эти годы верил…

В его глазах заблестели слезы, но он сдержался. Подошел к нам и вежливо поклонился, хоть мне показалось, что первым порывом было обнять меня.

– Я помню вас совсем крошкой, госпожа. И вас я помню, господин Рошан. И вас, господин Эн-Ферро. А вы… вы не помните меня?

Дракон нахмурился.

– Эдгар? – произнес он неуверенно. – Конечно же! Лайс, ты же помнишь Эдгара?

Эн-Ферро виновато развел руками:

– Простите, нет. Наверное, мы не часто встречались.

– Не часто, не часто, – затараторил человек. – Я работал тут, вряд ли вы помнили всех. Но я знал, что вы придете. Господин Кир… – Его улыбка погасла, и на лицо легла тень. – Господин Кир обещал, что вы вернетесь. Он сказал, что вы, наверное, захотите пойти в склеп.

Сегодня день поминовения. Тетина могила на Земле и семейный склеп на Алеузе.

Надземная часть гробницы была выстроена из белого мрамора. Внутрь вела решетчатая дверь, над которой была высечена на камне надпись на незнакомом мне языке.

– Навсегда вместе, – шепотом перевел Рошан.

Детей мы оставили в саду с Эдгаром, а сами вошли внутрь. По узкой лестнице спустились вниз, туда, где в центре небольшого зала стоял мраморный саркофаг. А в стенной нише – урна с прахом. Мама и брат. Я коснулась пальцами выпуклой чеканки на медном сосуде. Здравствуйте, мои родные, я пришла…

– Разве дракон не принимает истинный облик, умирая? – спросил Лайс отстраненно, глядя на каменный гроб.

– Нет. Мы навсегда остаемся в том обличье, в котором встретили смерть. – Рошан обошел склеп по кругу, дотрагиваясь то тут, то там до стен, словно совершал лишь ему одному понятный ритуал. – В родном мире драконам не строят гробниц. Наши тела не подвластны тлену и со временем отвердевают, превращаясь в камень. Мы становимся памятниками самим себе…

Они с Эн-Ферро переглянулись и вдруг не сговариваясь ухватились с двух сторон за накрывавшую саркофаг плиту. Любой из них мог без труда отодвинуть ее с помощью магии, но они забыли об этом или не хотели так, и скрежет камня заглушал их натужное сопение. Иоллар пришел им на помощь, толкая плиту по центру до тех пор, пока она не упала на пол, расколовшись на две части, а потом муж вернулся ко мне. Как раз вовремя: ноги подкосились, и без его поддержки я не устояла бы.

– Здравствуй, друг. – Рошан коснулся руки лежащего в гробу мужчины. – Здравствуй и прощай.

Он резко развернулся и вышел прочь.

– Прощай, – повторил вслед за драконом Эн-Ферро. Кард поцеловал свои пальцы и дотронулся ими до лба покойного. – Спасибо, что ты был.

Через минуту в склепе остались лишь мы с Ларом.

– Иди, – попросила я мужа. – Я скоро.

Он был таким же, как в нашем последнем сне. Молодой, красивый. Я коснулась его щеки, еще не каменной, но уже отвердевшей. Погладила волосы. На миг показалось, что он вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет мне, как тогда: «Здравствуй, малыш…»

– Здравствуй, папа. Здравствуй и… до свидания.

Нам есть о чем поговорить, но не с телом, которое скоро станет памятником тебе, а с тобой, именно с тобой. И я знаю, что однажды мы встретимся. Но тебе… вам с мамой и братишкой придется еще подождать.

– Наверное, вы хотите отдохнуть? – спросил Эдгар, когда мы вернулись в дом. – Или велите приготовить обед?

– Я хотела бы взглянуть на комнату, – попросила я.

Он понял без пояснений.

– Идемте, госпожа, я провожу.

Комната тоже была совсем как во сне: песочный ковер, море на стенах, облака на потолке. Кроватку-парусник тут так и не поставили, но я готова была остаться и спать прямо на полу под шум волн-занавесок.

А в соседней комнате было пусто и уныло.

– Госпожа Ольга не успела здесь закончить.

Мама не успела даже начать: только белые, грунтованные стены, приготовленные под роспись, и банки в углу.

– А вторую комнату так и не закончила. Просто не знала, какой она должна быть. Или знала, что в ней уже некому будет жить…

– Скажите, эти краски, наверное, уже испортились от времени? – спросил у Эдгара Иоллар. Он и дети отправились осматривать дом вместе со мной.

– Нет, господин, – заверил его мужчина. – Это очень хорошие краски, у них неограниченный срок использования.

– Значит, мы можем сами все сделать, да, милая?

– И это будет моя комната, – заявил Дэви.

Само собой вышло, что мы решили задержаться в доме родителей до утра.

Лайсу с Рошаном Эдгар предложил гостевые комнаты, а мы всем семейством остались в моей морской: расстелили на песочном полу одеяла, словно в самом деле заночевали на пляже.

– Как ты, Галчонок? – заглянул перед сном Лайс.

– В порядке. А ты?

– Странно, но тоже. Знаешь, как отпустило, как…

– Знаю, – кивнула я, чтобы он не мучился, подбирая слова. Нет таких слов.

– А еще я Эдгара этого не помню! – признался Эн-Ферро радостно. – Представляешь, я и не помню? Стал думать, оказалось, еще целую кучу вещей забыл. Как соседскую собаку звали, когда мне лет пять было. Имя девушки, с которой на первом курсе встречался… Уйму ненужных мелочей выбросил из головы. И это здорово!

– Лайс хороший, – сказал Дэви, когда кард ушел, пожелав нам спокойной ночи.

– А мы совсем ничего не сделали, – честно призналась дочка, и мы с Иолларом, не сдержавшись, расхохотались.

Лайс заслужил такой подарок. А завтра получит еще один от меня.

Но утро внесло коррективы в наши планы.

– Они пришли, госпожа, – несмело постучал в комнату Эдгар. – Я не знаю, что делать. Их немного, но будут еще…

– Они? – спросонья я не могла понять, о чем он говорит.

– Врата ожили, госпожа. И они зовут.

Алеуза. Мертвый мир. Мертвый дом. С нашим приходом все изменилось.

Я глубоко вдохнула и прислушалась к себе.

– У ворот люди, Галчонок, – озвучил мои ощущения пришедший вслед за Эдгаром Рошан. – Хорошие вести разносятся быстро. Особенно те, которым не нужен курьер. Мы не подумали об этом: на станции нет персонала, у мира нет Хранителя.

– Почему нет? – Я стряхнула с себя остатки сна. – А через кого я подключила портал?

И добавила тише, на случай, если он станет отнекиваться:

– Папа этого хотел бы.

– Знаю, – не возражал дракон. – Но станция не готова. У тебя получится опять отключить ее на время? Только пока мы не разберемся с формальностями.

Теперь у меня получилось бы. Но нужно ли?

– Сказать им, чтобы уходили, госпожа? – с тоской спросил Эдгар.

– Не надо, – улыбнулась ему я. – И скажите, вы говорили, что знали меня ребенком, тогда вы тоже звали меня госпожой?

– Нет, конечно. – Мужчина смущенно потупился. – Но я не могу называть вас как тогда. Сейчас вы… побольше.

– Вы могли бы звать меня Галлой. Или так, как это принято у нас.

Я видела его иначе, чем вчера, и понимала свою ошибку: он работал в этом доме, жил здесь, но не был слугой или дворецким – у него были другие обязанности.

– Так, как принято у нас? – переспросил он.

– Да. Принимай станцию, открывающий.

– Спасибо, гос… открывающая.

– Впустишь этих, – Рошан кивнул за окно, – когда мы уйдем. Если все будет нормально, я вернусь через пару часов. Ясно?

Отправив человека в операторскую, Хранитель повернулся ко мне:

– Надеюсь, ты понимаешь, что дело серьезное и тянуть нельзя. Поэтому либо мы задерживаемся тут еще на несколько дней, чего Лайс нам точно не простит, либо идем сейчас же.

– Идем.

Устроившие такой переполох врата работали теперь в полную силу, и поскольку все миры одного Хранителя связаны друг с другом, мне в этот раз не пришлось отключать портал, чтобы отыскать путь на Свайлу.

– К чему такая спешка? – возмущался Эн-Ферро, пытаясь пятерней уложить растрепавшиеся за ночь волосы. Галстук он где-то оставил, рубашка помялась, и теперь он, в отличие от вчерашнего презентабельного джентльмена, выглядел вполне привычно. И так же привычно бурчал: – Хоть полчаса мне можно было дать, чтобы привести себя в порядок? Даже побриться не успел!

– Так лучше, – успокоила его я. – Иначе они тебя не узнали бы.

…Пять, четыре, три, два…

– Готов?

…один.

Свайла, дамы и господа!

Гвейн встречал Рошана в Зале Совета. Старик уже отошел от болезни, а если бы и нет, все равно пришел бы сюда: повод был серьезный.

– Я рад, что миры Кира снова открыты, – с ходу начал он, – но ты должен был предупредить остальных старейшин, прежде чем начинать… это.

– Это начал не я.

– Галла? А ведь я говорил, что так и будет. Помнишь? Но сути это не меняет. У нас четыре мира, считавшиеся потерянными. Их уже почувствовали, начнутся вопросы. И что совет должен ответить на это?

– Честно, Гвейн? Мне все равно. Ты столько лет скармливал драконам свои сказки, что тебе стоит придумать еще одну.

Старик нахмурился, сердито оскалил клыки, но не стал отвечать на дерзость. Задумался.

– Хорошо, – сказал он, все взвесив. – Мы объявим, что ты инициированный Разрушитель Границ, использовал свое Качество и тот факт, что когда-то вы с Киром обменялись кровью, и смог найти дорогу в его миры. Ты не станешь этого опровергать?

– Не стану. Но все ведь намного сложнее, да, Гвейн?

– И да, и нет. Хочешь знать, почему у Галлы получилось сделать то, что не удавалось никому из нас?

– А ты можешь ответить? – заинтересовался Рошан.

– Думаю, да. Во-первых, она очень хотела. А во-вторых, она дочь Кира. И дело не только в том, что у них одна кровь. У них одна сила. Помнишь, ты спрашивал, какое Качество было у твоего друга? Я не сказал, так как сам не был уверен. Кир не успел пройти испытаний, а это Качество такое редкое, даже более редкое, чем твое или Джайлы. Теперь я знаю, что не ошибался. Он был Плетущим Пути, и его дочь доказала это. И знаешь, с твоей помощью, объединив ваши способности, она могла бы отыскать другие миры, как потерянные когда-то, так и совсем неизвестные нам. Если бы ты поговорил с ней…

– Я говорил с ней. Она хочет отдохнуть.

– Но это важно!

– Галла вольна сама решать, что для нее важно в данный момент, – сурово заметил Рошан. – Она заслужила отдых. А вот когда ее снова потянет на приключения…

– Если потянет, – вздохнул Гвейн.

– Если? – усмехнулся Разрушитель Границ. – Когда! И ради нашего общего спокойствия, надеюсь, что это будет не слишком скоро. Потому что я тоже хотел бы отдохнуть. Может быть, жениться, завести детей… Алан никогда не говорил, что мечтает о внуках? Нет? Ладно, сюрприз будет.