Глава 15
Костяной нож, несколько веков пылившийся в хранилище, наливался тяжестью, впитывая кровь и силу. Крови было много, она растекалась вокруг распростертого на мозаичном полу тела темным пятном. Силы – мало.
Истман раздраженно пнул ногой труп. Что поделать, сейчас каждый верный маг на счету, а чародеи Халира отчего-то не желают быть плененными и гибнут в бою, вместо того чтобы отдать ему свою жизнь вместе с искоркой дара. Эти искорки, проходившие сквозь него, не задерживаясь надолго, давно стали персональным наркотиком молодого императора. И как курильщик опиума страдает без трубки, так и он мучился, чувствуя, как оставляет его украденная сила, и жаждал новой порции.
– Брунис!
Бородач, как всегда, ждал за дверью.
– Да, ваше величество.
– Убери здесь.
Брунису легко: врожденный маг, сила не покидает его надолго, он пополняет ее запасы с едой, отдохнув и отоспавшись, собирает из окружающего мира, черпает из воздуха. Если воспользоваться Убийцей Магов, отобранным у придворного чародея, хватило бы надолго…
Но пока еще они нужны друг другу. Пока не добрались до заветной усыпальницы – там каждый будет сам за себя. Сейчас же Брунис делает вид, что преданно служит тому, в чьей власти захватить скрывающий бесценное сокровище Эльфийский Лес, а Истман притворяется, будто верит ему и не мечтает всадить костяной нож в спину.
– Он был слишком слаб, – недовольно проговорил император, глядя на кучку пепла, оставшуюся от мертвого чародея.
– Потому и попал в плен, – резонно заметил бородач.
– А наши маги? Не выказывает ли кто-нибудь из них недовольства новой политикой или сочувствия моему кузену?
– Уже нет.
– Жаль, – вырвалось у Истмана. – Чувствую себя крысой, вынужденной питаться объедками. А что с теми кармольцами? Вот с кем я встретился бы с удовольствием.
– Мы ведь не планировали сейчас отвлекаться на Кармол.
– На Кармол – нет. Но эти двое…
– Дети. Отчаянные дети, которым просто повезло.
Брунис не хотел, чтобы император возвращался к этой теме, но информацию собрал. Ту парочку интересовали лишь двое: Марко и сын герцога Катара, и круг поисков сузился до Марони. А найти в небольшом городе светловолосую магичку с такой приметой, как беременность, не составило труда. К тому же особа оказалась и без того известная. Вычислить по описанию ее дружка тоже было несложно.
– Значит, дети?
Истман, начавший свой путь к престолу и мировому господству в четырнадцать лет, знал, что детей не стоит недооценивать. Тем более таких.
– Девица, окончившая полный курс обучения меньше чем за год, сорвавшая дурацкий план покойного магистра Гайерса и убившая его шпиона – ребенок? А ее приятель? Это ведь он стрелял. И портал активировал наверняка он. Нет, это не дети. Это – опаснейшие враги империи. Будет глупостью с нашей стороны оставлять в Кармоле таких магов.
– Тогда уж начните с тэсс Беаты, – посоветовал Брунис.
– И до нее дело дойдет. Но пока… У нас ведь есть люди в Кармоле?
– Люди – да. Но не маги.
– Ничего, подойдут и люди. Мы же не очень ими дорожим? Назначьте награду за каждого из этих двоих. Хорошую награду за то, чтобы захватить и тайно переправить через границу.
– Это будет нелегко.
– Хорошую награду, – повторил император. – А если не получится, пусть убьют их. Но цена будет в десять раз меньше.
Брунис знал, что в первые часы после поглощения чужой силы Истман бывает не в себе и в его голову приходят бредовые мысли. Но личный маг нового правителя Каэтарской империи знал также, насколько опасно игнорировать любые его приказы.
Тем более горсткой людей, ждавших его указаний в Кармоле, он действительно не дорожил.
Мариза сказала, что рано или поздно это должно было случиться.
– Это нервы. Она слишком долго держала все в себе.
А теперь не могла даже с постели встать: тошнота, слабость, внезапные, ничем не спровоцированные слезы.
– В ее положении это нормально.
Стоявший у двери в кухню Лар опустил глаза.
– Это из-за меня? Мне не нужно было вот так появляться, пугать ее. Дурак.
– Дурак, – подтвердил Эн-Ферро. – Потому что глупости говоришь.
Кард подал другу наполненный теплым отваром стакан:
– Держи. И сам что-нибудь съешь. И оденься.
– Мне не холодно. – С утра он ходил по дому в одних штанах и босой.
– Зато кое-кому уже жарко. – Лайс кивнул на устроившуюся на подоконнике лафию, беззастенчиво пожиравшую Иоллара глазами.
Гелана на его возвращение отреагировала проще остальных и порадовалась, что Галла теперь «не будет плакать и ходить к мертвым». Но заложенные в ней инстинкты никуда не девались, и, хоть она вряд ли решилась бы покуситься на «чародейкиного эльфа», дразнить майлу не стоило. Только о ней Лар думал сейчас в последнюю очередь.
– Что это? – спросил он, принимая напиток.
– Травы. Успокоительные в основном. Поможет немного.
Иоллар собирался идти наверх и уже отступил в сторону коридора, когда услыхал за спиной встревоженное:
– Эй, а что у вас с дверью?
Обернувшись, Сумрак лицом к лицу столкнулся с Сэллером.
Увидев того, кого он увидеть никак не ожидал, Сэл застыл на месте, хапнул ртом воздуха и закашлялся. Не меньше него растерявшийся Лар сунул парню в руку стакан с успокоительным и ничего не придумал, кроме как исчезнуть. В прямом смысле. Сэллер поглядел на упавшие на пол штаны и залпом осушил предложенный стакан. Затем бочком, огибая место, где только что стоял эльф, прошмыгнул в кухню и шлепнулся на табурет рядом с ничего не успевшим сказать Лайсом.
– У вас дверь открыта, – произнес он, не сводя глаз со сброшенной Ларом вещи.
– Я ее сломал… Нечаянно. Теперь не запирается, – объяснил кард. – И тут…
– У нас практика вчера была, – отрешенно продолжил молодой человек. – По боевой. Меня по голове стукнули. Но вроде бы не настолько сильно.
Показавшаяся в дверном просвете рука медленно утянула валявшиеся штаны за пределы обозримого пространства.
– Это только я видел? – протер глаза Сэл.
– Нет.
Эн-Ферро встал, налил в стакан новую порцию лекарства и протянул его куда-то в коридор. Сэл ущипнул себя за запястье и поморщился.
– У нас тут такое дело, – замялся Лайс. – Ну… Во-первых, с головой у тебя все в порядке. А во-вторых… Хочешь еще отвара?
Слушать, чем окончится этот разговор, Лар не стал: друг сумеет все объяснить. Поднялся по лестнице, вошел в спальню и присел на пушистый коврик у постели.
– Как ты, родная?
– Уже лучше, – слабо улыбнулась Галла. – Извини, сама не пойму, с чего расклеилась.
– Ничего. Я тебя быстро склею. А потом и за чашку возьмусь.
Иоллар напоил ее отваром, поправил подушки и сидел рядом, пока не уснула. Положив голову на кровать, слушал ее дыхание и тоже стал задремывать. Наверное, совсем уснул бы, если бы кто-то не поскребся в дверь.
Выглянув в коридор, он увидел Сэллера. Подумал, не раствориться ли снова сумраком, но решил, что не стоит. Вышел навстречу и молча кивнул в сторону лестницы – нечего тут шуметь.
Вниз Сэл спускаться не стал, остановился у перил. Смерил долгим оценивающим взглядом.
– А ты не так прост, сидэ эльф, да?
– Я слыхал, ты тоже, тэр ученик.
Только его Дьери поверила сразу и без доказательств. Остальным нужно было проверить: Ромар бросил на виду старую гитару и кипу чистых листов, Лайсу хватило призрачного клинка, Сэллер прибегнул к системе «пароль-отзыв». Ответ был верным, и водник с улыбкой протянул руку:
– Рад, что ты жив.
– Я тоже. Но от тебя радости не ожидал.
Это тоже было старой темой, и Сэл конечно же ее подхватил:
– Ты о Галле? Знаешь, Лайс неплохо объяснил насчет тяготения идущих к открывающим. Хотя еще лет двадцать, и у меня появился бы шанс. Как она?
Последний вопрос был задан серьезно.
– Спит. Лайс говорит, что ей нужно отдохнуть, и все пройдет.
Да, магистр Эн-Ферро говорил именно так. А его жена – между прочим, квалифицированный медик из развитого мира – эти слова подтверждала. Отчего же они тогда долго шептались на кухне? Зачем Лайс, едва Галла проснулась, взял у нее кровь и спросил, достаточно ли у нее сил, чтобы открыть портал к вратам?
– Я еще чего-то не знаю, Дьери?
– Глупости, – отмахнулась она.
– Неправда. Глупостей я знаю предостаточно.
– Братишка страхуется. Раньше делал анализы несколько раз в месяц, но потом стало ясно, что ничего такого со мной не случится…
– Какого такого?
Галла вздохнула:
– Такого, как с моей мамой. Это долгая история. Давай я отправлю Лайса и все тебе расскажу?
Галла
Тесты ничего не показали. Зато Лайс с Рошаном повидался. И от ремонта двери увильнул, сбросив все на Иоллара с Сэлом (а в итоге все доделывал зашедший узнать, как дела, Ромар).
На следующее утро я чувствовала себя достаточно хорошо. Так хорошо, что решила не прогуливать работу, хоть у меня и была уважительная причина.
– Останься, а? – жалобно протянула «причина», в который раз пресекая мои попытки выбраться из-под одеяла. – Зачем тебе эта школа?
Действительно, зачем? Но проклятое чувство ответственности, которое я так долго в себе воспитывала и воспитала-таки на свою голову, не позволило оставить без жизненно важных знаний учеников двух курсов.
– Это только до весенних выгулок, – пообещала я. – Пока подыщут кого-нибудь на мое место.
– Еще два месяца?!
– Два месяца по два-три часа в день. А остальное время буду с тобой. Длань-другая, и так тебе надоем, что сам будешь меня на работу гнать.
– Не надоешь, никогда. – Он навис надо мной, опершись на руки, и длинные волосы упали шатром вокруг моей головы, закрывая от меня весь остальной мир. Или меня от всего остального мира? Так спокойно и уютно… Пожалуй, пусть пока не стрижется.
– Ил, мне нужно идти. На обратном пути куплю тебе булочек с маком.
Ради булочек меня отпустили.
После смерти магистра Марко должность старшего наставника оставалась незанятой, но на учебном процессе это не отразилось. Школа работала как хорошо отлаженный механизм: лекции, практические занятии, работа на выезде – все шло согласно утвержденным еще в сентябре планам… Только чаю теперь не с кем было попить в перерывах между занятиями.
– Ты сегодня какая-то другая, – заметила забежавшая перед уроком Вришка. – Выглядишь так хорошо.
Сегодня я абсолютно счастлива. И готова кричать об этом на весь свет! Только нельзя. Мы еще не решили, как объяснить присутствие Иоллара в моем доме, но уже определились, что не будем объявлять о том, что это именно он. Не хватало еще какой-нибудь орденской комиссии по внеплановым чудесам. Даже ребятам условились ничего не говорить: как ни жаль будет с ними расставаться, но наш уход с Тара – дело решенное, а до мая продержать их в неведении будет несложно. Тем более при их тактичности: от кого я беременна, никто из друзей не спрашивал. По-моему, сошлись на том, что я просто захотела ребенка. А теперь я, значит, захотела привести к себе какого-то парня? Что ж, на меня это похоже.
– Я не хочу быть «каким-то парнем», – нахмурился Ил, когда, вернувшись домой, я затронула эту тему. – И мне не все равно, что станут говорить о моей жене.
– Жене? – удивилась я. – И когда это мы успели?
– Когда ты надела мой подарок.
– У-у, так неинтересно. Я хотела настоящую свадьбу, как у людей.
– Мы не люди, родная, – с улыбкой напомнил он.
– Ну я-то хотя бы наполовину человек.
– Слушай, – задумался Ил, – а кем тогда будет наш сын?
– Нашим сыном.
– Нет, но…
– Драконо-эльфо-человеко-орк как-то странно звучит, тебе не кажется? Он будет чудесным мальчишкой.
– И я хочу быть отцом этого чудесного мальчишки.
Приплыли.
– Ил, ты и так его отец.
– Я имел в виду – здесь, для всех. Не «какой-то парень», а твой муж и отец твоего ребенка.
Этот разговор шел в гостиной, где мы пили чай с купленными, как и обещала, булочками.
– Я не хочу, чтобы о тебе плели всякие гадости.
Я не обращала внимания на сплетни, а любимый за день в городе успел наслушаться, и его это задело – издержки дворцового воспитания. Хотя мне казалось, где-где, а в правящих семействах шкафы под завязку забиты скелетами, и на всякого рода пересуды должен быть врожденный иммунитет.
– Хорошо, – сдалась я. – Тогда нам нужно придумать достоверную историю и пустить ее в народ. Как у тебя с воображением?
– Не жалуюсь. Заодно потренируюсь сочинять сказки для сына. Не против, если я отнесу его в спальню?
– Кого? – не поняла я.
– Своего сына.
Иоллар подхватил меня на руки и отнес наверх. Не обращая внимания на мое хихиканье, уложил на кровать и, наклонившись к моему животу, начал:
– Жила-была прекрасная чародейка…
– Такая уж прекрасная? Кажется, сначала она была тощей ведьмой.
– Как скажешь, родная, – невозмутимо согласился он. – Жила-была тощая ведьма, вредная-превредная. И никому от нее покоя не было, особенно одному благородному принцу…
– С жутким характером.
– Это моя сказка, Дьери, так что не мешай.
«Жила-была чародейка. Не то чтобы прекрасная, но и не уродина, конечно. И был у нее жених… Ну не совсем жених, скорее – хороший друг. Но в будущем мог стать женихом, если бы не нашелся злой колдун, который этого друга убил. Разозлилась чародейка, нашла того колдуна и тоже убила (так ему и надо!). Но не стало у нее от этого легче на сердце, и, чтобы печаль развеять, поехала она мир посмотреть да себя показать. И встретился ей в дороге добрый молодец…»
– Подорожная со всеми печатями. – Сэл пришел ближе к вечеру и принес обещанные бумаги. – Думаю, отец не кинется – этих бланков в столе штук двадцать было. Потом отметишься у капитана городской стражи. Только имя вписать осталось.
– Сумраком и пиши. Хаш. Хашер. Лар Хашер.
– Сумрак Сумрачный. Масло масляное, – пробормотала я. Но для сказки простительно.
«Итак, встретился чародейке добрый молодец из страны заморской, роду эльфийского…»
– Лучше – полукровка. Меньше вопросов.
«Роду эльфийского, знатного, но не чистых кровей. Оттого и вынужден был он и имя, и лицо свое ото всех скрывать…»
– Нет, на лице шрам. Стра-ашный такой.
«А на лице – шрам, в память о схватке со старым врагом. Но, невзирая на этот изъян, полюбила его чародейка всем сердцем. И он ее – тоже. Месяц прожили они душа в душу далеко от людей, в зеленом лесу, и не было на всем белом свете их двоих счастливее. Но пришло время чародейке домой возвращаться. А возлюбленный ей говорит: «Ты езжай вперед, а я после прибуду. Есть у меня два брата. Один – воин славный…»
– А второй – демон. Дьери, что мне с ним делать? Привязался с этой историей, и хоть режь его!
– Не надо его резать. Популяция тэвков и так ограничена. А какую ему еще историю, ты же все рассказал?
– Почти все, да. Так он заладил, что история еще не закончилась.
«Есть у меня два брата, – говорит Хаш чародейке. – Хочу их отыскать, чтобы разделили радость мою и на свадьбе нашей вина испили». Так и вернулась чародейка домой одна…»
– Значит, во всем виноваты братья?
– А кто еще? Одни проблемы от этих родственничков. Но в конце концов братья нашлись, Сумрак приехал в город, где жила его любимая, и узнал, что она ждет от него ребенка. Ну а дальше – свадьба и «жили они долго и счастливо».
– Свадьба?
– Ты же хотела, чтобы как у людей, – улыбнулся Иоллар.
Сказочка разошлась по городу в три дня: я поделилась радостью с подругами, а еще с женщинами, что приходят убирать дом, булочницей и бакалейщиком, Сэл рассказал матери – женщине активной, состоящей в десятке общественных комитетов, а Лайс заглянул в пару кабаков. Новость обсуждали в школе, она достигла герцогского дворца и даже кармольской столицы: магистр Салзар, который уже месяц как вернулся в Азгар, прислал мне поздравления в день свадьбы.
Да-да, свадьба все-таки была. Если Ил вобьет что-нибудь в голову, то проще согласиться, чем убедить его, что соблюдение формальностей и всевозможные слухи меня не волнуют. И я согласилась.
Событие решили отметить в семейном кругу, который теперь никак нельзя было назвать узким, а на саму церемонию людей пришло еще больше – в храме дышать было нечем. И свечи коптили, и эти благовония… К середине обряда у меня начала кружиться голова. Ил стоял рядом, и сквозь чад я видела черную полумаску, скрывавшую верхнюю половину его лица и счастливую улыбку. Эта улыбка гасла по мере того, как я бледнела и закатывала глаза, одурманенная приторным дымом. Думаю, любимый успел не раз пожалеть о своем предложении. Зато теперь он, как и хотел, мой законный муж…
Из храма муж выносил меня на руках. В кармольских традициях такого не было, но со стороны, если не обращать внимания на полуобморочное состояние новобрачной, смотрелось, видимо, красиво, и я не удивлюсь, если местные жители возьмут на вооружение подобное завершение церемонии.
Дома я немного отошла и украсила своим присутствием праздничный ужин. За столом мне вдруг подумалось, что я как-никак беременная женщина, и мне положено есть соленые огурцы. Огурцов не было. Тогда я вспомнила, что беременным женщинам позволительно капризничать, и отправила супруга на поиски вожделенного овоща, угрожая в противном случае скоропостижным разводом. Иоллар повздыхал, но пошел, прихватив для компании Лайса и бутылку вина. Вернулись они почти через час, в течение которого мы с Маризой успели придумать кару для каждого. Но поскольку помимо огурцов, халвы, лимонов и моченых яблок (на всякий случай) наши мужья доставили на ужин Сэла, ушедшего после церемонии с Наем и ребятами, мы их простили.
Завершение праздника я помнила смутно, так как после съедения миски соленых огурцов и пакета халвы (интересная вкусовая гамма, если заедать одно другим) мне стало как-то нехорошо. К тошноте примешивалось головокружение, но при этом отчаянно хотелось свежей клубники, за которой Ила можно было отправить разве что на Саатар в сады королевы Аэрталь, в которых, по слухам, круглый год растет все, что угодно…
– Устала?
– Угу, – промычала я, уткнувшись в плечо законного мужа.
Гости разошлись, кроме Ромара, который вызвался помочь Гелане убрать со стола. Надеюсь, о посуде они все-таки не забудут.
– Сердишься, что я затеял все это?
– Нет. Но я немного не так представляла себе свою свадьбу. И первую брачную ночь.
Ил уложил меня в постель, укрыл одеялом и присел рядом.
– Ночей у нас будет еще достаточно. В том числе и брачных. Если захочешь, можем в каждом мире жениться.
Может, и захочу потом. А пока мне хотелось только одного – спать. И жареной картошки…
Лар бросил в чашку щепотку сухих листьев и залил их кипятком. Пока заваривался чай, разрезал пополам сдобную булку, одну половину намазал маслом, вторую – клубничным джемом. Галла вернулась из школы уставшая и собиралась тут же лечь спать, но проговорилась, что даже не позавтракала. От обеда отказалась, но на чай, с условием, что сам все приготовит, он ее уговорил.
– Носишься со мной, как с ребенком, – улыбнулась она, когда он поставил на столик у кровати поднос и подал ей чашку.
– Тренируюсь.
Оставалось чуть больше трех месяцев до рождения их сына. Потом еще месяц – и они уйдут с Тара. На Пантэ, скорее всего, – Галла говорила, что там хорошо. И море…
– Мне Рошан когда-то обещал целый остров подарить. Представляешь, будем жить на собственном острове, купаться, ловить рыбу, выращивать какие-нибудь ананасы… Наверное, это скучно, да?
– Безумно скучно, – согласился он. – Как же мы без коварных некромантов, драконов и пары-тройки войн?
Развить тему не удалось: кто-то позвонил в дверь.
– Это Лайс. Хотели сходить с ним кое-куда.
– Уж не к девицам ли? – прищурилась жена.
– Именно к ним, – повинился Лар. – Но если ты против, в Кузнечный переулок наведаемся. А ты поспи пока. Кстати, у нас Ромар… Не совсем у нас, но дом под охраной.
– Ты бы сказал ему, чтобы не увлекался. Она его выпьет и не заметит – лафия все-таки.
– Странная лафия. Не поверишь, сидят в гостиной, книжки листают. Кажется, она учит Рома читать на каэрро. Так я пойду?
Поход к оружейникам они с Эн-Ферро планировали еще на прошлой длани. Лайс решил заказать для сына клинок – сюрприз к предстоящему дню рождения. А Иоллар собирался купить метательные ножи. Он не знал, чьим это было желанием и кто из его многочисленных предков отдавал предпочтение этому виду оружия, но с недавних пор отчаянно хотелось иметь под рукой что-то маленькое и быстрое.
– Иди, а на обратном пути…
Не договорив, Галла выронила чашку и схватилась за голову.
– Что случилось? – Иоллар почувствовал, как внутри все сжалось от страха. – Дьери!
– Блокада, – прошептала она. – Кто-то поставил блокаду.
Снизу донесся шум, короткий вскрик, а потом – тишина.
– Оставайся тут.
Стелясь туманом, Сумрак выбрался в коридор и спустился по лестнице…
Этот нищий появился тут недавно – слепец с бельмами на глазах и лицом, изъеденным оспой. Сначала сидел у аптеки, а после перебрался к дому чародейки. Стража его не трогала: прохожим под ноги не бросается, песни срамные не орет, разве что позвякивает кружкой о мостовую – и только. Иногда в лавку погреться просился, иногда к тэсс Галле в дверь звонил. Кланялся всякий раз, прощения просил и теплой воды в кружку. Другие бы, наверное, погнали, а она или ее компаньонка, смотря кто из них выйдет, никогда не отказывали, да и наливали обычно не воды, а винца или горячего супа, хлеба краюху давали или сыра кусок. Видать, потому и побирался тут. Примелькался уже, ни подозрений, ни опасений не вызывал.
Вот и сегодня посидел пару часиков, подложив под зад узелок с тряпьем, а после, придерживаясь за ограду, поднялся и поплелся к крыльцу.
Дверь ему открыла не хозяйка – та, другая, черноволосая и черноглазая.
– Холодно сегодня, тэсс, – пожаловался он ей. – Мне бы водички теплой. Уж не откажите убогому.
Девушка улыбнулась, взяла из его рук кружку и прикрыла дверь. Щелчка замка он не услышал. Все шло по плану.
Нищий сощурился и, поддев ногтем, снял с глаз мешавшие нормально видеть пленки. Обернулся на выехавшую из-за угла карету, махнул рукой кучеру и вошел в дом. В пустой прихожей достал из-за пазухи небольшую шкатулку и, открыв крышку, поставил в угол.
– Очень холодно? – спросила вернувшаяся девица, увидев его внутри жилища. – Можете посидеть тут, чародейка не рассердится.
Она протянула ему парующую кружку, но нищий, потянувшись к питью, схватил девушку за руку и дернул, разворачивая и прижимая спиной к себе.
– Тихо, – прошипел он, приставив к ее шее нож. – Хочешь жить, молчи.
В это время к дому подъехал запряженный лошадьми экипаж, и пятеро мужчин в длинных плащах быстрым шагом поднялись на крыльцо. Если кто-то из прохожих и видел это, то не удивился: у тэсс Галлы случались разные гости.
А скоро подтянутся и остальные.
– В доме двое мужчин и сама магичка, – предупредил лжеслепец вошедших подельников. – Я включил блокировку, но заряда хватит на пять минут, не больше.
– Успеем, – уверил один из прибывших.
Прикрываясь девицей, как щитом, «нищий» толкнул дверь и вошел в комнаты. Сидевший у камина мужчина вскочил и замер, заметив грозивший подруге нож.
– Не двигайся, если она нужна тебе живой.
И тут девица повела себя странно: крутанулась в его руках, ударила локтем под дых и рванулась вперед. Отточенное лезвие чиркнуло по горлу, брызнула кровь, и налетчик с недоумением отшвырнул от себя обмякшее тело.
– Гелана!
Оружие длинноволосого лежало в кресле в нескольких шагах от него, а в комнату уже ворвались остальные. Но мужчина не растерялся и первый направленный на него удар отбил подвернувшимся под руку стулом, тут же швырнув то, что от него осталось, в лицо нападавшего.
Неудача первая: провернуть дело без шума не удалось. Но численное превосходство все еще было за ними. Бандиты, а к приехавшим в экипаже добавилось еще четверо, окружили добравшегося до своих мечей человека.
– Где остальные?
– Уже здесь, – мрачно произнес длинноволосый.
За спинами налетчиков выросла зловещая тень…
Лар не знал, что это за люди, но они ворвались в его дом с оружием, причинили боль его любимой женщине и угрожали тому, кто был ему братом по крови.
– Где остальные?
– Уже здесь. – Ромар смотрел прямо на него и уже знал, что сейчас будет.
Ни сомнений, ни сожалений. Сумрак был быстр и беспощаден. Чужаки, как в ловушке, запертые в гостиной, падали один за другим, не успев понять, кто или что направляет смертоносные удары. Не более чем через минуту в живых оставалось лишь двое из них. Один предпочел видимого соперника и схлестнулся с Ромаром – Лар не стал мешать, а второго решил оставить в живых: нужно было узнать, чем их семья обязана нежданным гостям. Материализовавшись, он зажал испуганного человека в угол, парировав неловкий выпад, выкрутил из руки чужака меч и резко, не дав разбойнику опомниться, ударил в лицо. Что-то хрустнуло, хлюпнуло, на костяшках пальцев остались алые капли. Бесчувственное тело повалилось на пол, а в следующее мгновение упал, истекая кровью, и противник орка.
Иоллар счел, что языка хватит и одного, поэтому, едва скрипнула, приоткрываясь, дверь, он рванулся к ней, и клинок с ходу вошел в незащищенную грудь переступившего порог мужчины.
– Демоны, Ил! – отшатнулся Эн-Ферро. – Второй раз уже! Так и до инфаркта недолго.
И лишь потом огляделся вокруг и выругался.
– У дома стоит карета без гербов, – сказал он, сделав какие-то выводы.
Сумрак скрылся в прихожей.
– Там был только кучер, – сообщил он, вернувшись спустя минуту.
– Был? – уточнил Ромар.
– Что тут у вас происходит? – срывающимся голосом, глядя на трупы, спросил кард.
Лар наклонился к последнему из своих противников и положил ладонь на шею, отыскивая пульс:
– Сейчас узнаем.
Он за ногу выволок человека в центр комнаты, перевернул на спину, раскинув его руки крестом, и, наступив ногой на запястье, призрачным клинком пригвоздил ладонь мужчины к полу. Тот вскрикнул, от боли придя в сознание, и попытался вырваться. Не обращая на это внимания, Сумрак вызвал второй меч и тем же способом закрепил вторую руку пленника:
– Присмотрите за ним.
Сдернув со стола скатерть и обернув ее вокруг бедер, Лар взбежал по лестнице.
– Милая, это я, – предупредил он, прежде чем войти. – Как ты тут?
– Нормально. – Увидев мужа, Галла отступила на шаг и отряхнула с пальцев серебристые искры: видимо, готовилась встречать гостей.
– А зачем встала? – Он подхватил ее на руки и вернул в постель. – Болит что-нибудь?
– Нет. Это блокада. Неприятно, когда так резко накрывает. Наверное, активировали какой-то артефакт, но он уже выдохся.
– Все равно полежи пока. А я тебе еще чаю принесу. – Он поднял с пола выроненную ею чашку. – Только вниз не ходи, хорошо?
– Что там? – Она с тревогой взглянула в его глаза, но он улыбнулся и поцеловал жену в лоб.
– Уже ничего. Какие-то бродяги вломились в дом, но мы с Ромом разобрались. И Лайс пришел, сейчас отправлю его к тебе.
Спустившись вниз, он присел около распростертого на полу человека. Тот уже понял, что, пытаясь освободиться, сам себе причиняет боль, и теперь лежал неподвижно.
– Зачем вы пришли? Что вам было нужно?
Вместо ответа мужчина разразился бранью.
– Как знаешь. – Сумрак распахнул на пленном плащ и разорвал рубаху, обнажая волосатую грудь и живот.
– Что ты собираешься делать? – спросил Лайс.
– Заварю Галле чай.
Он прошел на кухню и поставил на плиту чайник.
– Лар, ты…
– Ром, помоги Гелане, – перебил он хотевшего что-то сказать орка.
– Но она…
– Уверен, что она жива. Нежить трудно убить простым клинком.
Ромар кинулся к лежащей у входа лафии и застыл, встреченный улыбкой на забрызганном кровью лице.
– Говорить она какое-то время не сможет, – взглянул через его плечо Сумрак. – Все-таки горло. Но если магистр Эн-Ферро согласится тебе помочь… Лайс, ты когда-нибудь лечил нежить? Только к Галле сначала загляни.
– Ил! Что ты творишь?
– Завариваю жене чай, я же сказал.
Он прислушался к доносившемуся с кухни шипению закипающего чайника.
– Будешь и дальше молчать? – осведомился у пленника.
Тот снова ответил потоком ругательств.
– Ром, забери Гелану.
Прошел на кухню, сыпанул в чашку заварку, залил кипятком и вернулся в гостиную.
– Лайс, загляни к Галле, она ждет. Заодно чай отнесешь. Вот.
– А ты? – Кард покосился на чайник, который Сумрак держал в другой руке.
– А мы пообщаемся.
– Ил, нужно позвать стражу.
– Отнеси сестре чай, – тоном, не терпящим возражений, велел Лар. – И следи, чтобы она оставалась в спальне. И поставь полог тишины на эту комнату, я помню, раньше у тебя хорошо получалось.
Оставшись наедине с вяло трепыхающимся на полу человеком, Сумрак неспешно подошел к пленнику и так же спокойно спросил:
– Зачем вы пришли в этот дом?
А прослушав с начала и до конца затейливое описание маршрута, по которому ему предлагали прогуляться, поставил на живот человека недавно снятый с огня чайник, надеясь, что Эн-Ферро внял его просьбе и установил защиту. Вопль перешел в хрип, и мужчина потерял сознание.
Лар принес с кухни ведро воды и выплеснул половину в побелевшее лицо.
– Я уже понял, что жизнь тебе недорога, – сказал он, глядя в открывшиеся глаза. – Но я предлагаю тебе не жизнь. Я предлагаю смерть, быструю и милосердную. Подумай, прежде чем снова отказаться…
Лайс понял, что ожидает распятого на полу человека, и установил звуконепроницаемую завесу. На душе было неспокойно.
– Что он там делает? – нервничала Галла.
– Наверное, пошел за патрулем.
– Без одежды? Лайс, ты можешь сказать мне правду?
Мог. Но не хотел.
– Я не знаю, Галчонок. Давай, я гляну?
– Я сама.
– Не нужно. Не вставай, пожалуйста. Уверен, Ил сейчас придет.
Он пришел спустя четверть часа: волосы растрепаны, из одежды та же скатерка, теперь в каких-то пятнышках, о происхождении которых Эн-Ферро старался не думать. От двери сразу же бросился к жене.
– Все хорошо, родная? Ты пока не спускайся, мы с Ромом там намусорили чуть-чуть. Нужно стражу позвать, заявить о нападении. Пусть заодно заберут этих…
– Вы всех убили? – Она сжала его руку.
– Они тоже не печенье на продажу принесли. Лайс тебе рассказал про Гелану?
– Она нежить, – неуверенно возразила Галла.
– Некоторые люди хуже нежити, – уверил Иоллар жену. – Особенно нашей. Милая, скажи, Сэл был сегодня в школе?
– Да. А что?
– Пока ничего. До которого часа у него занятия?
– До двух. Уже должны были закончиться.
– Демоны!
Лар кинулся к брошенной у постели одежде.
– Лайс, останься тут и позови стражу. Я возьму Рома.
– Ил! – Галла вскочила с кровати. – Что случилось? При чем тут Сэл?
Сумрак обнял ее за плечи:
– Я скажу. Только пообещай, что останешься дома. Хватит рисковать собой и нашим сыном.
– А ты?
– А я ничем не рискую, Дьери. Если коротко, то у Сэла сейчас встреча с друзьями наших покойных гостей. И я знаю, где именно. Можно сообщить стражникам или самому судье Кантэ…
– Потеряем время.
– Ты у меня понятливая. – Лар чмокнул ее в нос. – Мы быстро.
– Ил, я могу помочь.
– Нет, – отрезал он. – Будь дома.
Впряженные в экипаж лошади пришлись кстати – лишь постромки разрезать. Без седла, но эльмарские орки пятьсот лет не знали об этом изобретении детей Элир, что не мешало им быть отличными наездниками. Распугивая прохожих и правивших ленивыми ящерками возниц, Сумрак мчал в центр Школьного квартала. Ромар не отставал. Какой-то патрульный пытался преградить им дорогу к порталу, но, поняв, что всадники не намерены останавливаться, отпрыгнул в сторону, освобождая путь.
На Школьном дворе было пусто, только двое мальчишек уныло махали метлами.
– Нападение на учеников в овраге, – крикнул им Лар. – Скажите наставникам.
Тратить время на объяснения с магами было сейчас непозволительной роскошью.
Дорога к портовым воротам лентой вилась вдоль побережья, огибая редкие рощицы, а в одном месте ныряла в широкий овраг. Если наемник не соврал, именно здесь вторая группа должна была организовать засаду.
Но на дороге было пусто.
– Опоздали.
Ромар соскочил с коня и огляделся.
– Тут есть следы.
Следов было много – весь снег истоптан, – но одна тонкая цепочка терялась в придорожном кустарнике.
Лар спешился и вынул клинки.
Следы уводили в молодой ельник.
– Опоздали, – шепотом повторил Сумрак.
Парень лежал на спине, раскинув руки. На снегу под ним расползалось алое пятно, а в груди засели две короткие стрелы.
Тут было еще три трупа, но это, скорее всего, бандиты, и, значит, туда им и дорога. А вот мальчишку жалко.
Лар присел рядом и коснулся пальцами холодной щеки.
– Сэл? Нет, Най. Вас не перепутаешь…
Ладонь по привычке сползла на шею, и Сумрак замер, прислушиваясь.
– Ром, он жив!
Убийца не поверил и тоже наклонился проверить пульс.
– Жив. Но замерз и потерял много крови.
– Нужно отвезти его в школу, там есть лечебница. Справишься? А я попробую поискать его брата. Я знаю, где у них место сбора. Надеюсь, хоть туда успею.
В пяти парсо от Марони, где в маленькой бухточке изредка швартовались рыбацкие лодки и очень часто – контрабандисты, когда-то был небольшой поселок. Но дома подтапливало во время приливов, и жители съехали, оставив для нужд случайных путников и вольных торговцев десяток прогнивших деревянных домиков. В одной из этих лачуг справившиеся со своей частью работы наемники дожидались подельников. Уговор был ждать не больше часа, а потом грузиться в стоящий у причала ял и грести к дрейфующей в заливе шхуне, с капитаном которой заранее договорено о доставке в ближайший имперский порт.
– Что с мальчишкой? – оторвавшись от окна, спросил худой бородатый мужчина.
– Дышит, – ответили ему из глубины холодного жилища.
– Хорошо бы он еще три дня дышал, за дохлого меньше дают.
– Уверен, что мы того взяли?
– Уверен. Как и в том, что засиживаться тут нельзя. Помнишь, чей это сынок? Чуток помедлим, и вся стража Марони слетится. Особенно если у магички в доме кто-то попался. Смотри, последняя свеча догорает, и уходим.
Каждой свечки хватало ровно на десять минут. Такие используют мольцы в храмах, отмеряя время покаяний и восхвалений, а еще сиделки, которым нужно через определенный промежуток времени давать больному лекарства. Хорошо придумано. Сейчас вот и за временем следят, и пленного мага можно при свете перевязать. Не повезло парню, башкой под меч угодил. Но брату его больше не повезло. Хотя тут как поглядеть: тот-то уже отмучился, а у этого все еще впереди. Чай, не к обеду его в Каэре ждут.
Свеча успела догореть до половины, когда с берега, где собрались остальные, послышался шум. Бородач бросился к окну, но на залив уже легли сумерки, и рассмотреть что-нибудь было трудно. А затем эти сумерки вползли в дом…
Лар огляделся. Желтого огонька на вершине свечки хватало, чтобы осветить небольшое помещение: солома на полу, покрытые изморозью стены. Тут было ненамного теплей, чем снаружи, и он, недолго думая, вытряхнул из теплого плаща бородатого мужика. Нет, его он не убил, как и второго, сутулого и смуглолицего парня, валяющегося сейчас у стены, лишь придушил, отправив в затяжной обморок. Но это не было милосердием: кто-то должен ответить на вопросы дознавателей, а отправятся они после этого в тюрьму или на виселицу, решит суд. Тот самый суд, в котором председательствует отец пострадавших мальчишек.
Сумрак присел рядом с лежавшим на соломе юношей. Тот еле слышно дышал, а лица не видно было под влажной повязкой. Иоллар не сразу понял, что ткань насквозь пропитана кровью. Он аккуратно снял бинты и выругался: лицо молодого мага казалось разрубленным на две части – длинная рана наискось пересекала лоб, затекший кровью правый глаз и щеку.
– Ничего. Если поверху прошлось – не страшно.
Лар попытался поднять раненого, и тот тяжело застонал.
А вдруг нельзя его так поднимать? Если что-нибудь сломано, надо сначала наложить шины. Нужны носилки. И еще тот, кто поможет их нести. А он даже Ромару не сказал, куда поехал. Понадеялся, что сам справится с кучкой наемников. Справился. Что теперь?
– Выберемся, – сам себе сказал Лар.
Он нашел какие-то веревки и скрутил начавших приходить в себя людей. Когда стражники или гвардейцы доберутся до этого места, они найдут семь трупов на берегу и этих двоих. Было бы неплохо, если бы блюстители порядка появились прямо сейчас, а еще лучше – маги: открыли бы портал прямиком в школьную лечебницу, и не пришлось бы тащить Сэла на себе. Сумрак постоял еще полминуты, словно правда ждал, что вот-вот откроется проход и появятся добрые волшебники с носилками для раненого и парой теплых сапог для него, но чуда не произошло. Только вспыхнула ярче, прежде чем потухнуть, маленькая свечка.
Кое-как приподняв парня, Лар взвалил его на плечо. Нести иначе не получилось бы, а так голова Сэла болталась у него за спиной, и казалось, слышно, как капает на снег кровь.
Не дойдя до того места, где оставил лошадь, Иоллар остановился и опустил юношу на землю. Рана действительно кровоточила.
– Бездна! Сэл, ты же маг! У тебя регенерация должна быть ускоренная. Так какого ты тут подыхаешь?!
Решив, что это оттого, что водник сейчас без сознания, набрал в ладонь снега и потер нерассеченную щеку:
– Сэл, очнись.
К его радости, парень приоткрыл глаз.
– Най, – прохрипел он. – Они убили Ная…
– Най жив, – встряхнул его за плечи Сумрак. – Ром отвез его в лечебницу. Скоро встретитесь… Если я тебя дотащу. Сэллер, колдун недоделанный, хоть кровь остановить можешь?!
– Нет…
Раненый приподнял руку, силясь еще что-то сказать, но вновь потерял сознание.
Но Иоллар понял. Он помнил «слезы демонов», которые надели на учеников, готовясь принести их в жертву. Но тогда это были кулоны. Сейчас на руке Сэла блестел браслет с вплавленным в него серым камнем. Лар разобрался бы с замком с помощью какой-нибудь железки, но бандиты застраховались от неожиданностей – отверстие для ключа было залито свинцом. Лили щедро, не церемонясь, и на запястье отрезанного от силы мага пузырились волдыри, местами уже ободранные.
– Демоны с ним, в школе снимут.
Он снова поднял Сэла, но не сделал и двух шагов, как юноша забился в его руках. Пришлось положить его на снег, чтобы не уронить. Приступ был недолгим, сведенные судорогой конечности обмякли, и тревожный хрип сменило едва различимое дыхание. Так можно и до лечебницы не доехать.
– Хорошо, давай по-другому.
Полоска металла тонкая, сама сталь достаточно мягкая. Если ударить мечом, можно… отрубить кисть. Не пойдет.
– Это большая честь для тебя, Сэллер, – сообщил Лар неподвижно лежавшему парню, после недолгих раздумий вызывая клинок.
Лезвие скользнуло по коже, выступила кровь, и Сумрак вложил в безвольную ладонь шершавую рукоять, своей рукой сжимая пальцы юноши.
– А можно было и отрубить, – проворчал он.
После третьего удара браслет разлетелся.
– Теперь попробуй только умри.
Парень не шевелился.
– Сволочь неблагодарная!
Босые ступни занемели, плащ уже не спасал от мороза, и, чтобы немного согреться, Лар ненадолго растворился туманом – в таком состоянии он не чувствовал холода. Вернувшись, снова надел плащ и поднял так и не пришедшего в себя мага.
Лошадь он оставил в стороне от дороги, привязав ее к кряжистому деревцу, выросшему в тростниках у заледенелого сейчас болотца. Положив Сэллера, отвязал от седла узел с вещами, оделся и сунул ноги в промерзшие сапоги. Не забыл и о маске, ведь предстояло появиться перед людьми, возможно знавшими его в прошлой жизни. Гнедая с неровно остриженной гривой нервно всхрапнула, когда Лар забросил на круп неподвижное тело. Голова парня опять оказалась внизу, но кровь уже не капала. Все равно везти его так не стоило. С третьей попытки кое-как удалось усадить раненого, а сам Сумрак устроился позади мага, подняв того вертикально и оперев его голову о свое плечо. Так он мог слышать слабое, но уже ровное дыхание.
Разъезд стражников встретился им у самой школы. Окружили, размахивая факелами и целясь из арбалетов.
– У меня раненый, нужно доставить его в лечебницу. Это Сэл, Сэллер Кантэ.
Похоже, именно его и искали. Парня бережно стащили с лошади и уложили на расстеленный на снегу плащ, не забывая настороженно целиться в странного мужчину в темной маске.
– Сойдите с коня и отдайте ваш меч, – приказал один из стражников.
– У меня нет оружия. – Лар спешился.
– Откройте лицо и назовите свое имя.
– Здесь меня зовут Хаш. А что до лица…
– Снимите маску.
Пять или шесть стражников держали арбалеты на изготовку, кто-то тянулся к мечу. Можно было обернуться сумраком, но он не горел желанием становиться новой легендой этого городка. Да и надоело, если честно. День был тяжелым, он устал и уже не думал о том, мог ли кто-нибудь из окруживших его бойцов знать когда-то некоего сидэ Иоллара, гостившего у друзей в доме на побережье. Может, и знали – в Марони он тогда бывал часто. Но в мерцающем свете смоляных факелов есть шанс остаться неузнанным.
– Откройте лицо, – повторил, подойдя вплотную, человек.
– Как скажете.
Он стянул маску и посмотрел на защитника порядка. Тот поморщился и опустил глаза:
– Хаш, вы сказали? Муж тэсс Галлы?
– Да.
– Простите, но проверить нужно было.
Иоллар с недоумением огляделся, а после застыл, вперив взгляд в начищенный до блеска нагрудник стоявшего перед ним стражника, в котором, как в кривом зеркале, отражалось его лицо: через переносицу со лба на щеку сползал толстый уродливый рубец. Не сдержавшись, коснулся пальцами кожи: она была гладкой и влажной от выступившего вдруг пота. Чудеса какие-то…
Лар обернулся к раненому магу. Сэллер заговорщически подмигнул здоровым глазом.
– На себя посмотри, иллюзионист хоров, – буркнул Сумрак, натягивая маску.
Но раз уж взялся морок наводить, точно выздоровеет.
У стражи вопросы, и он посоветовал расспросить оставленных в старом поселке бандитов, после чего вопросов прибавилось. Откуда он узнал о нападении? Как смог в одиночку справиться с таким количеством людей? И где его оружие?
Спасение явилось в лице любимой супруги, ураганом ворвавшейся в лечебницу. Под раздачу попали все. Стражники – за то, что прицепились к тому, кто и так сделал за них всю работу. Девчонки-целительницы – за то, что стоят в коридоре, разинув рты, вместо того чтобы помогать тэсс Маре с ранеными. А больше всего досталось, конечно, самому Иоллару.
– Бросил меня в доме с трупами и уехал неизвестно куда! Думал, я буду спокойно сидеть и тебя дожидаться?
– Надеялся.
Суровые бойцы патруля смущенно потупились и попятились к выходу, когда Галла, враз растеряв грозность, бросилась к нему, а упреки сменились поцелуями.
– Держи. – Она отстранилась и протянула ему ключ. – Это от моей комнаты, вон та дверь. Подожди там, а я ребят проведаю.
– Постой. – Лар поймал жену за руку. – Ты в порядке? Сегодня столько всего было, а тебе нельзя нервничать…
– Все так плохо, да?
– Там целители, они разберутся.
– Я тоже целительница, Ил. Травница. Работа в лечебнице входит в мои обязанности. Подожди, пожалуйста, в комнате. В шкафу есть печенье.
Пришла она почти через полчаса. Уставшая, бледная – сразу понятно, что потратила немало сил, но уже спокойная.
– С Наем все в порядке. Не больше длани тут пробудет, пока раны затянутся. С Сэлом хуже, но самое сложное позади. Тэсс Мара говорит, что даже шрама не останется… А вот глаз восстановить не удалось.
Галла присела на стул и закрыла лицо руками.
– Неужели это никогда не кончится? Почему нас не могут оставить в покое? Все эти люди, драконы… Что мы им сделали? Почему, как только у нас все налаживается, обязательно случается что-то плохое?
Ответ на этот вопрос Лар не знал, но собирался узнать в ближайшее время.
Похищение было тщательно спланировано. Женщину решили брать у нее дома: временная блокада лишила бы ее силы, а десяток бойцов без труда справился бы и с ее мужем, и со случайными гостями, если бы таковые оказались на тот момент в доме. С мальчишкой все казалось сложнее: дом круглосуточно охранялся, да и в Верхнем городе в любой момент можно было нарваться на патруль. Ходил он только в школу, и то через портал, а схватить на улице – без свидетелей не обойдется. Но тут выяснилось, что в середку парень ездит на учебу верхом, так как после уроков заезжает с братом в одно заведение…
– Сын верховного судьи – в заведение? – заинтересовался следователь.
– В игорное… игровое. Кегли, мяч…
– Мяч, значит? Полезное увлечение, способствует телесному развитию, тренирует мышцы. – Дознаватель почесал внушительное брюхо. – А почему не напали с утра? Почему ждали конца уроков?
– Чтоб в школе не кинулись, что он не пришел…
Допрашиваемый уже не отпирался: до того как на него надели ошейник, карающий болью за каждый пропущенный вопрос, тюремщики обработали пленника по старинке, лишив гонора и нескольких зубов.
Через час на стол верховного судьи легло полное признание. Только одно признание – тэр Энгус Кантэ приказал не церемониться с задержанными, и второй бандит не пережил радушного приема маронской тюрьмы. Оставшемуся предстояло дождаться рассвета.
С полученным протоколом судья тут же отправился в резиденцию герцога. Несмотря на поздний час, тэр Катара принял его немедленно. Выслушал, просмотрел бумаги. Вывод напрашивался только один.
– Похоже, новый император чрезвычайно злопамятен. Приказ о похищении, как говорит ваш подследственный, исходил от некого Барея, этот Барей, если вы не знаете, – поверенный магистра Бруниса, а то, что Брунис – личный маг Истмана, ни для кого не секрет. Да я и не вижу, кому еще в империи могут быть интересны молодые и за пределами этого города неизвестные маги.
Казалось, герцог говорил сам с собой, но тэр Кантэ жадно ловил каждое слово.
– Простите, тэр Велтар, – произнес он нерешительно, когда правитель умолк. – Я понимаю, как это может быть связанно с Галлой… тэсс Галлой, – почтительное обращение к подруге сыновей еще не вошло у судьи в привычку, – но при чем здесь Сэл?
– При чем? – нерадостно усмехнулся герцог. – Не уверен, но могу предположить, что тэсс Галла при всех своих талантах вряд ли еще и хороший стрелок.
Услышав это, судья побледнел. Они с сыном и раньше не были особо близки, а в последнее время Сэл отдалился еще больше. Отец почти ничего не знал о его жизни и до сегодняшнего дня считал это нормальным: у молодых людей его возраста должны быть свои секреты. Но секреты секретам рознь. В словах тэра Велтара был смысл: Сэллер действительно неплохо управлялся с арбалетом, а в тот день, когда, как стало известно позднее, Галла была в Каэре, он тоже пропадал неизвестно где, а после почти длань ходил угрюмый. Родители решили тогда, что это из-за того, что случилось с наставником Марко, но даже не предполагали, насколько их сын может быть причастен к произошедшему.
– Их не оставят в покое, раз сам император, как вы говорите, отдал приказ.
– Вполне вероятно, – согласился тэр Катара. – А возможно, и нет. Сегодня я получил известия из столицы. Там следят за событиями в империи: войска герцога Халира значительно потеснили армию Истмана, еще три графства отказались признать нового императора и стали на сторону его кузена. Если так пойдет и дальше, в империи грядет очередная смена власти. А у Халира, как я знаю, нет претензий ни к Кармолу, ни к вашему сыну: в этот бред, что Растан убит членами нашей делегации, он не верил изначально. Поэтому будем надеяться…
– Надежда – это хорошо, но нужно принять и другие меры.
– Вот и примите. Организуйте дополнительные патрули, усильте контроль за въезжающими в город – это в вашей компетенции. А я сообщу в местное представительство ордена и в Азгар. Но могу заранее предсказать реакцию: ни король, ни орденские маги ничего не сделают для их защиты… Как ничего не сделали для моего сына. Дистен будет сидеть тихо, как мышка, чтобы лишний раз не привлечь внимание императора. Он боится его. В противном случае Кармол уже давно заключил бы союз с герцогом Халиром, и в то время, как его армия бьет Истмана на востоке, наши войска захватили бы западные провинции, многократно увеличив шансы Халира на победу. Но его величество предпочитает выжидать, оправдывая это тем, что не хочет втягивать своих подданных в чужую войну…
Тэр Велтар понял, что забылся и говорит уже о другом, о чем-то, безусловно, важном, но не о том, что волнует в данный момент стоящего перед ним человека.
– Не будем ждать помощи от ордена и Азгарского двора, – подвел он итог. – Лучше поговорить со школьными магами. А также нужно постараться избежать огласки. Придумайте, что сообщить общественности об этих нападениях. Думаю, тарейская история подойдет. И поменьше подробностей, не стоит рождать новых легенд вокруг имени Галлы и вашего сына. Народная слава имеет и обратные стороны.
С последним утверждением судья был полностью согласен.
Лар боялся, что теперь жена не захочет жить в этом доме, но она лишь велела выбросить ковер из гостиной и заказала новый.
– Меня не пугают мертвые, Ил. Бояться нужно живых.
Знать бы еще, каких живых. Если бы рана Сэла не была настолько серьезной, он сам выжал бы сведения из тех двоих, вместо того чтобы передать их властям. А теперь оставалось ждать и надеяться, что эти самые власти захотят поделиться информацией.
К счастью, долго ждать не пришлось. Галла только-только уснула, а Ромар и тэвк, сокрушавшийся, что его роль в этой «истории» ограничилась доставкой нового ковра, ушли в гостиницу, когда в дверь позвонили. Человека, стоявшего на крыльце, Сумрак не знал, но, заметив оставшихся по ту сторону ограды гвардейцев, понял, что особа пожаловала важная.
– Тэр Хашер? Или правильно обращаться к вам сидэ?
– Как вам будет удобно, – пожал плечами Лар, мимоходом подтверждая версию о бастарде-полукровке. – Чем могу служить, тэр…
– Кантэ. Энгус Кантэ. И это я к вашим услугам.
– Входите.
Иоллар пропустил гостя в дом и закрыл дверь.
– Во-первых, я хотел бы выразить вам свою благодарность… как отец. Мои сыновья…
– Ваши сыновья – друзья моей жены, а значит, и мои тоже, – прервал судью Лар. – А своих друзей я дорого ценю. Но вы ведь не только поблагодарить зашли?
– Да… Нет, я здесь еще и по долгу службы. Хотел переговорить с вами и вашей женой.
– Галла уже спит. Можете побеседовать со мной, а я передам ей. Если посчитаю нужным.
Судья удивленно приподнял брови.
– Я не хочу лишний раз расстраивать жену, тэр Кантэ, – пояснил Сумрак. – В ее положении это ни к чему.
– Да-да, конечно. Простите, я не подумал об этом. Наверное, ей действительно не стоит знать…
Безрадостные известия вместились в несколько емких фраз, выслушав которые Лар нахмурился под маской.
– Этого я ей точно не скажу. А что за тарейская история, которую вы хотите скормить толпе?
– Вы не слышали? – поразился тэр Энгус.
– Я не слежу за новостями.
– Осенью в Тарее раскрыли тайное общество. Доморощенные чернокнижники без крупицы дара. Время от времени среди людей находятся безумцы, убеждающие себя и других в том, что они избранные. Эти убивали магов и пили их кровь, были уверены, что это сделает их бессмертными. Успели убить троих, прежде чем их разоблачили. Дело было шумное, говорили, что поймали не всех. Поэтому, если мы объявим, что на тэсс Галлу и моих сыновей напали избежавшие суда в Тарее сектанты, люди охотно в это поверят. Возможно, что и ваша жена – тоже. Я ведь верно понял ваши намерения?
– Думаю, да. Кому известно истинное положение дел?
– Немногим. И в этих людях я уверен, они будут молчать.
– Надеюсь.
– Теперь вы, наверное, уедете из Марони? – предположил судья.
– Нет. Я не смогу уговорить жену, не объяснив причин. А делать этого, как вы догадались, я не стану.
– Пожалуй, я последую вашему примеру и, когда мальчики вернутся домой, расскажу им официальную версию событий. Так будет лучше для всех.
– Не уверен, – возразил Лар. – Если позволите, совет: Наю говорите все, что угодно, – он не был мишенью и пострадал случайно, а Сэлу лучше знать правду и не расслабляться.
Иоллар уже решил, что, если этого не сделает судья, он сам предупредит приятеля – это будет лучше, чем в очередной раз мчаться сломя голову мальчишке на выручку. Может и не успеть.
– Да, вы правы, – задумался тэр Кантэ. – Сэллер, он… Простите, мне неловко спрашивать, ведь это мой сын, и я должен был бы первым узнать от него, если бы он доверял мне, но… Тэр Велтар высказал предположение, что Сэл попал в эту историю из-за того, что был в Каэре в тот день с вашей супругой и что это он…
Человек нервничал и так и не решился произнести последнее слово, но Лар понял вопрос:
– Вы можете гордиться сыном, тэр Энгус.
На следующий день город гудел о том, какой ужасной участи избежали местные маги и как отличилась бравая стража, «порубившая как капусту недобитых тарейских выродков». И Галла, вопреки опасениям, поверила в это так же легко, как и остальные (за исключением баек о доблестных стражниках, конечно).
Единственное, что ее беспокоило, – это то, что Лайс не появлялся у них с того дня ни разу. К концу длани Иоллар предложил съездить в домик у моря. В отличие от жены он знал о бывших у Эн-Ферро причинах.
– Будешь теперь до конца дней от меня шарахаться? – спросил он, когда удалось остаться с товарищем наедине.
– А нужно?
– Тебе – нет. Но если хочешь что-то сказать, говори сейчас.
– Ты уже мало похож на того Иоллара, которого я знал, – вздохнул кард.
– Ты знал ребенка.
– Мне нравился этот ребенок.
– Мне тоже, – признался Сумрак. – Но многое изменилось. За последний год в одном городе с нами случилось больше, чем за сорок лет в разных мирах. Ты тоже не тот, что был, согласись. Жена, сын – из вечного бродяги ты превратился в домашнего кота.
– А в кого превратился ты?
– Я – это я. И я ни в кого не превращаюсь, пока в мой дом не врываются с оружием и не причиняют вреда моим близким. Но если это случится… Мои предки жили битвами, и в минуту опасности память любого из них к моим услугам. Если это и плохо, то для моих врагов, а не для друзей. А тебя я по-прежнему считаю другом.
Сумрак протянул руку и ждал несколько долгих секунд.
– Приятно, что есть неизменные вещи, – улыбнулся Лайс, пожимая протянутую ладонь.
О том, что на его сестру объявлена охота, Лар говорить не стал.