ГЛАВА 23
Джед
…Я видел своего волка. Он лежал на снегу, опустив голову на лапы. Глаза, не мигая, глядят вперед, из приоткрытой пасти вырываются с прерывистым дыханием прозрачные облачка пара… Ему плохо. Зверь чувствует себя брошенным, преданным. Он еще не злится — просто страдает. Злость придет после…
— Как вы себя чувствуете, дэй Джед?
Темнота пахла кофе и говорила голосом Унго.
— Не очень хорошо, — признался я ей.
Темнота вздохнула.
— Дэй Ричард сказал, что повязку можно будет снять, когда вы полностью проснетесь. Но развязывать вас я пока не стану. Простите.
Голова трещала, все тело болело, и то, что я крепко привязан к кровати, дошло до меня не сразу. Даже повязку на глазах не почувствовал.
— Это — необходимая предосторожность, — извиняющимся тоном пояснил тайлубиец.
— И как ты собираешься поить меня кофе, пока я связан? — усмехнулся я, уверовав, что действительно слышу Унго, а не голоса из запределья.
— Никак, — ответил он спокойно. — Кофе для меня. Для вас есть успокаивающий отвар.
— Если его делала одна моя знакомая лекарка, сразу вылей и принеси воды. И развяжи меня. Зачем вообще понадобилось… мм…
Не память — всего лишь отголоски. Смазанные картинки на грани яви и бреда…
— Что я сделал? — спросил я тихо, надеясь, что кошмарный сон окажется все же сном.
— Ничего непоправимого.
— Сана, — хорошо, что руки связаны, иначе отгрыз бы их по локти. — Где Сана?!
— Не нервничайте, дэй Джед. С дэйни Лисанной все хорошо. Дэй Ричард объяснил, что вы были не в себе и на самом деле не желали ей зла. Или желали не ей. Она девушка добрая и понимающая… А голос восстановится за несколько дней.
— Убей меня, — попросил я.
— Хотите отвара?
Я безропотно позволил влить в себя стакан остывшего травяного чая, и только затем Унго развязал мне глаза. В окно, занавешенное просвечивающейся, похожей на мелкую рыбацкую сеть шторой, светило солнце, и я сощурился, пытаясь разглядеть незнакомую комнату и понять, где нахожусь.
— Дэй Ричард сказал, что повязка защитит вас от призраков, если вы вдруг проснетесь среди ночи.
— Где он сам? И где мы вообще?
— На одной из вилл Лазоревой Бухты. Хозяйка сдает флигель приезжим, дэй виконт успел договориться с ней с вечера. До того, как ему стало хуже.
— Хуже? Унго, Мун тебя раздери, развяжи меня немедленно!
— Простите, дэй Джед, но дэй Ричард не говорил, когда вас можно будет отпустить… А мне не хотелось бы снова бить вас.
— Где он? — стараясь не сорваться, повторил я. — Где Сана? Яра? Где все?
— Дэй Ричард в соседней комнате. Ночью ему было плохо, уснул лишь недавно, и я не хотел бы его беспокоить. Простите. А дэйни Лисанна и дэйни Корделия отправились в город. Они тоже мало спали, но тех трав, что дэй виконт купил в Драме, недостаточно, в лечебницу он обращаться не желает, и поэтому…
— Унго, развяжи меня. Пожалуйста. Обещаю, что никого не убью, даже пытаться не буду. Если что, сможешь снова меня вырубить, удар у тебя — что надо.
Тайлубиец с сомнением поглядел на меня, на закрытую дверь и, вздохнув, принялся распутывать тугие узлы.
— Спасибо. — Я сел на кровати и растер затекшие запястья. Голова болела, на затылке обозначилась солидная шишка, но за нее тоже стоило поблагодарить.
Рик дремал, но, когда я заглянул в его комнату, шаман приоткрыл глаза и улыбнулся.
— Входи.
Голос у него был слабый, глаза, даже со сна, неестественно блестели, а на щеках горел нездоровый румянец. Я присел на постели рядом с ним и коснулся ладонью сухого лба — так и есть, жар.
— Тебе нужен целитель.
— У нас есть целительница. Разве нет? И скоро она принесет лекарства.
— Рисковый ты парень.
Я о многом хотел расспросить шамана: о том, что было вчера после нашего возвращения, о Сане, о том, каким чудом мы очутились на этой вилле, но сейчас его состояние волновало меня больше всего остального.
— Думал: перекинусь — и рана затянется, — не дожидаясь вопросов, начал Рик. — Но, видимо, это не такая рана. Нужно время.
Времени у меня не было, но было бы верхом неблагодарности напомнить ему об этом.
— Я сам виноват. — Унери отвел взгляд. — Не знал, что они умеют… умеют так. Попался, как мальчишка. Мальчишка. — Он усмехнулся и сразу же нахмурился. — Если не станет лучше, задерживать вас не буду. Отлежусь тут, а вы…
Он замолчал и прислушался: хлопнула дверь, и в коридоре послышались быстрые шаги.
— Рик! Унго! — услышал я крики Яры. — Джед!
Наверное, она плохо ориентировалась в незнакомом жилище. Я хотел откликнуться, но шаги маленькой волчицы замерли прямо у нашей двери, а через миг та распахнулась, и Яра, растрепанная и запыхавшаяся, словно бежала несколько миль без остановки, ввалилась в комнату.
— Джед, Рик. — Она переводила заплаканные глаза с меня на шамана и обратно. — Сана… Ее забрали!
— Кто? Как?
— Стража. В городе… Волосы. Она в розыске, у них портреты… Описание…
Не одно, так другое — ни дня без неприятностей. Великие предки, за что?
— Все купили, что нужно? — спросил я у всхлипывающей девушки.
Она закивала, вытянув вперед руку с сумкой.
— Оставайся здесь, поможешь Рику приготовить лекарство. Да и вообще присмотришь за ним. Унго пойдет со мной.
Я помнил о том, что властями объединенного королевства Вестолия разыскивалась не только княжна Дманевская, но и некий Джед Селан, обвинявшийся в убийстве двух человек и похищении этой самой княжны. Однако в городе появиться не боялся: даже если стараниями дэя Людвига, в последнюю встречу имевшего возможность разглядеть меня во всей красе, листовки, сулящие награду за мою поимку, дополнились портретом, узнать меня с ходу будет непросто. Во-первых, потому что подобные портреты редко отличаются высоким качеством и полным сходством с оригиналом. А во-вторых, на оригинал я и сам уже не походил. Растрепанные волосы и щетина на впавших щеках основательно изменили мой облик.
Но на разведку все же отправился Унго. У тайлубийца был немалый опыт в подобных делах. А еще были природное обаяние, располагавшее к нему людей, умение правильно задавать вопросы и позаимствованный у виконта Энсоре кошелек, содержимое которого должно было помочь открыть нужные двери и рты. Естественно, доблестная стража крепко хранит свои секреты, но всегда найдется болтливый писарь, служка, бегающий в трактир за вином для командира караула, или скучающая женушка этого самого командира, которая не прочь обсудить последние новости с места службы супруга.
Унго понадобилось менее часа, чтобы разузнать, что именно случилось и как много известно стражникам о задержанной девушке. Сам я тем временем отсиживался в чайной, в числе неоспоримых достоинств которой были вкуснейшие булочки с корицей и наличие запасного выхода.
— Один из стражников увидел ее на улице, — рассказывал вернувшийся здоровяк. — Дэйни Лисанна была без шляпки, необычный цвет волос сразу бросился в глаза, и патрульный вспомнил недавние листовки — как раз на днях привезли, вместе со столичными газетами…
К ней подошли на улице, поинтересовались, кто она и откуда. Сана не смогла ответить, и ее задержали. До выяснения — имеют право.
— Дэйни Лисанна не преступница, в арестантской ее держать нельзя. Поэтому пока она, если можно так выразиться, в гостях у капитана. В его кабинете. Это на первом этаже, но окна зарешечены и выходят на улицу, прямо рядом с крыльцом, а там постоянно дежурит караульный.
— Плохо.
— Плохо то, что они собираются послать за баронессой Солсети. Дэйни Лисанна молчит… в силу некоторых обстоятельств. Ну и просто молчит. А они хотят, чтобы кто-то удостоверил ее личность.
Видимо, Менно отправлял запрос в пансион, где училась Сана, по официальным каналам, и для местных представителей закона не секрет, что именно княжна Дманевская под именем Милисенты Элмони какое-то время жила в Лазоревой Бухте…
А это может сыграть нам на руку!
— Унго, найми коляску, неподалеку есть стоянка. Попробуем перехватить дэйну Агату. Нужно только предупредить Сану, чтобы продолжала молчать… В смысле… Ты понял, да?
— Понял, — кивнул товарищ. — Но как с ней связаться?
— Да, задача. И тебя там уже сегодня видели, а личность ты приметная…
— Вам тоже не следует ходить, дэй Джед. Да и не пробраться туда.
— Пробираться не нужно, — меня уже осенила очередная бредовая идея. — И пойду не я.
— А кто?
— Вара.
— Кто? — Тайлубиец недоуменно выпучил глаза.
— Вара. Помнишь, работал у нас в поместье? Приехал, кажется, откуда-то из южных колоний. Акцент у него был презабавный… Окна, говоришь, на улицу выходят?
— Дэй Джед. — Унго, продолжая таращится на меня, испуганно сглотнул.
— В порядке я, в порядке. Коляску найми и жди у почты.
Я скинул сюртук, удовлетворенно оглядел не первой свежести рубаху и взлохматил волосы. Вара.
Лисанна
Я безумно устала и очень хотела спать.
Если бы не это, сейчас, наверное, плакала бы, пыталась бы вырваться из душного, даже невзирая на распахнутые окна, казенного кабинета. А так — спокойно сидела в жестком кресле у массивного письменного стола, за которым расположился напротив меня крупный большеносый мужчина с квадратным подбородком и тяжелым взглядом, изображавшим непрерывную работу мысли. Начальник городской стражи.
— Значит, вы не можете говорить, дэйни? — Он догадался об этом часа за два. Всего лишь. — Тогда вот. — Мужчина положил передо мной чистый лист бумаги и пододвинул чернильницу. — Напишите свое имя, будьте добры.
Я демонстративно сложила руки на груди: не стану я ничего писать.
Яра убежала. Она расскажет, что произошло, и за мной придут. Появится Рик, снова скажет, что я — его невеста, подпишет какие-нибудь бумажки и увезет меня отсюда. Или Джед.
Создатель Всемогущий, кого я обманываю? Рик ранен, он и с постели не сможет подняться без посторонней помощи. А Джед… Я зажмурилась, но поздно — одна слезинка успела скатиться по щеке. Джед…
— Помогай, добрый стража! Помогай! — заорали за окнами, и я задрожала, узнав голос. — Моя дэйни терять! Помогай искать, добрый стража!
— Чего орешь, парень? — последовало недружелюбное.
— Моя дэйни терять! — тараторил, коверкая слова, невидимый для меня оборотень. — Отвернуться минутка — дэйни пропадать! Красивый дэйни! Плать зеленый, волос белый. Очень красивый дэйни! Только дурной совсем. Ум нет, голос нет. Город теряться — не мочь кричать. Яма падать — не мочь кричать. Бандит грабить — не мочь кричать.
— Мужик под юбку лезет — не мочь кричать! — со смешком подключился кто-то из прохожих.
— Мужик под юбку лезть — дэйни бить, мужик кричать! Я тогда слышать. Город теряться — я не слышать. Помогай, добрый стража! Хозяин узнавать — моя пороть, деньга не давать, гнать шея. Хозяин один дочка иметь. Дурной совсем, говорить не мочь, читать-писать не мочь, но кра-а-асивый! Море возить, жених искать. А моя потерять. Помогай!
И это его план? Растяпа-слуга потерял скорбную умом хозяйскую дочку? Ох, не стоило Унго бить его так сильно.
Как и я прислушивавшийся к крикам на улице капитан поднялся из-за стола и подошел к окну.
— А ну не шуметь тут! — гаркнул он на метаморфа. — Дэйни, говоришь, потерял? Читать-писать не может, говорить не может, волос белый, платье зеленое?
— Так есть, так есть, добрый стража!
— Имя у дэйни имеется?
— Иметь имя, иметь! Дэйни красивый, имя красивый — Роза.
— Где, говоришь, потерял?
— Лавки ходил, травка искать, дэйни ум лечить. Красивый дэйни, а ум нет совсем.
Капитан поглядел на меня и с сомнением цокнул языком.
— Значит, так, парень, — решил он. — Зови хозяина, будем разбираться. Документы пусть захватит, свои и дочкины.
— Не звать, не звать! — заорал оборотень с ужасом. — Хозяин знать, моя пороть. Моя не звать. Моя сам дэйни искать, дом водить.
— Ну как хочешь.
На что он только надеялся? Что меня просто так отпустят?
Нет, вряд ли.
Но и балаган устроил не только горожан повеселить.
— Я еще приходить! — прокричал с улицы Джед.
«Буду ждать», — ответила я мысленно.
— Итак, на чем мы остановились, дэйни? — вернулся к столу капитан.
Я улыбнулась ему самой очаровательной улыбкой, на которую только была способна, взяла со стола листок, откусила от него кусочек и принялась жевать, старательно работая челюстями…
Джед
Ворота виллы Солсети были открыты, но я приказал кучеру остановить на въезде. Хотел пройтись по парку. Проверить кое-что.
Оставив Унго в коляске, пустынными аллеями дошел до места, где видел Викторию с Менно. Прекрасная вдовушка не таилась, приходя в дом свекрови с мужчиной. Обычное дело: учтивый дэй вызвался проводить с приема даму. Даже если бы их заметил кто-нибудь из слуг, вряд ли что-нибудь заподозрил бы.
Вот здесь она велела магу подождать, а сама пошла к крыльцу. Превозмогая паническую дрожь, я повторил ее путь. Шаг, еще шаг. Потом — вспышка. Неяркая, откуда-то со стороны беседки. И два выстрела с интервалом в секунду.
Многозарядный армейский пистолет.
А племянник дэйны Агаты, со слов Саны, ежедневно тренировался в стрельбе из однозарядных дуэльных. Да и с бала в ратуше он вернулся значительно позже. Ни он, ни его брат не попали под подозрение — уйма народу видела их в тот вечер. Как и юного дэя Стефана, внука баронессы. Как и саму дэйну Агату.
И все же лишь кто-то из обитателей виллы мог заранее спрятать в беседке оружие. И только тот, кто был на приеме у градоправителя, знал, что Виктория ушла раньше, и мог подготовиться к встрече.
Только как этот некто успел обогнать дэйну шантажистку на пути к дому?
А куда он дел пистолет, я уже знал. Понял, как только поравнялся с беседкой. Даже без волка и его звериного нюха несложно было уловить в пахшем морем и зеленью воздухе легкий затхлый запашок — в двух шагах от места, где должен был стоять убийца, обнаружился старый, давно не используемый колодец, накрытый, чтобы никто не провалился, округлой каменной плитой. Накрытый не очень аккуратно, стоит заметить. Между плитой и одной из стенок остался небольшой зазор: провалиться не провалишься, а вот ногой зацепиться можно. Или просунуть руку и выбросить исполнившее свое предназначение оружие.
И тут же нырнуть в зеленый лабиринт. У нас в поместье был такой, только побольше. Но и в этом, думаю, можно заблудиться. Особенно ночью, не зная всех ходов. А человек знающий без труда доберется до ограды с южной стороны парка, где наверняка имеется неприметная калитка…
Интересно, невостребованные до сего дня таланты сыскаря у меня от природы или же они просыпаются исключительно после удара по голове, ночи в повязке и хрустящих булочек с корицей?
Хотя, подозреваю, все дело в том, что, вернувшись из мира духов, я уже почти знал то, что так и осталось тайной для местных дознавателей. А возможно, после того, как вскрылись некоторые интересные факты из биографии Виктории, а Людвиг Менно уехал из Лазоревой Бухты, никто и не занимался всерьез поисками убийцы. Ведь какие бы мотивы им не двигали, дамочка получила по заслугам. Тело сожгли, а расследование похоронили под кипой других, более важных дел. Семья жертвы вряд ли настаивала на его завершении.
— Вы не заблудились, уважаемый? — не слишком приветливо окликнул меня вывернувший из-за угла немолодой мужчина.
— Отнюдь, — ответил я. — Не возьмете на себя труд проводить меня к хозяйке?
Слуга, а судя по простому наряду, никем другим человек быть не мог, окинул меня пренебрежительным взглядом и что-то пробурчал себе под нос. Но тем не менее отказывать не стал.
— Как доложить? — спросил он, дойдя со мной до парадного крыльца.
— Ар-дэй Леймс. По приватному вопросу.
Имя я назвал не только для баронессы. Захотелось посмотреть, как вытянется физиономия чванливого лакея, когда он поймет, что имел дерзость грубить представителю высшей аристократии. Но мужичок лишь скривился еще больше: мол, знаем мы таких ар-дэев, и поднялся по ступенькам.
Через минуту из двери выглянула миловидная улыбчивая девица и нежно проворковала, что дэйна Агата готова меня принять.
— О чем вы хотели поговорить, дэй Леймс? — с места в карьер взяла устроившаяся в глубоком кресле хозяйка.
Увидев приятную миниатюрную старушку, бывшую едва ли намного моложе тетушки Мадлен, с совершенно седыми, забранными под жемчужную сетку волосами и с вязанием в руках, я на миг усомнился в своих предположениях. Но взгляд у баронессы был ясный и цепкий, а рука — верной: спицы сплетали петлю за петлей, не сбиваясь с ритма, даже когда она смотрела на меня.
Не дожидаясь приглашения, я присел на стоявшую у стены софу и непринужденным тоном поинтересовался:
— Вы действительно стреляли из пушки по селстийцам?
— Что за чушь? — Баронесса нахмурилась, замерли спицы в тонких морщинистых пальцах.
— Действительно, чушь, — согласился я с улыбкой. — Пушка — это слишком. Даже ружье для вас было бы тяжело. А вот пистолеты… как тот, который вы утопили в колодце, после того как застрелили свою невестку…
— Шутить изволите?
Андирские горы могли позавидовать спокойствию этой женщины.
— И не собирался.
Впервые я подумал о подобной возможности после рассказа тетушки Мадлен, но не стал тогда углубляться в размышления. Да и незачем было. Сегодня, когда я отчаянно нуждался в помощи и помочь мне могла только Агата Солсети, достославная Эгги Победа, информация, которая позволяла мне рассчитывать на абсолютную поддержку баронессы, оказалась как нельзя кстати.
— Простите, молодой человек, но у меня нет времени выслушивать подобную ерунду. — Сделавшееся непроницаемо-спокойным лицо хозяйки стало для меня последним доказательством того, что я не ошибся в выводах. — Если вы сказали все, что собирались, будьте добры, покиньте этот дом.
— Если честно, я только начал.
— Предлагаю сразу же закончить. — Баронесса поднялась с кресла, давая понять, что, если не уйду я, уйдет она, и у этого разговора в любом случае нет шансов на продолжение.
— Считаете, никто не сможет доказать вашей причастности к смерти Виктории? — спросил я, прежде чем она дошла до двери. — Очевидно, вы не сталкивались с работой магов-дознавателей. Например, Людвиг Менно в два счета вытянул бы из вас признание, если бы кто-нибудь надоумил его пообщаться с вами на эту тему. Но разве кому-то придет в голову обвинять добропорядочную даму, да еще и столь почтенного возраста?
Баронесса обернулась, резанула недобрым взглядом.
— Бестактно напоминать женщине о возрасте, дэй Леймс.
— Тогда вернемся к тому, как вы застрелили свою невестку? — предложил я.
Она пожала худенькими плечиками:
— Вы же уже знаете, из пистолета.
— Долго готовились?
— Не очень. Скажем так, это было спонтанное решение.
— Но оружие вы приготовили загодя.
— Значит, не совсем спонтанное, — поправила она невозмутимо. — Не тяните, дэй Леймс. Чего вы хотите?
— Для начала — узнать, каким образом вы оказались на вилле раньше Виктории и как потом вернулись обратно. Магия? Знакомый шаман? Прямой туннель из здания ратуши?
— Мэнди, — сказал за дэйну Солсети молодой мужской голос.
Ответу предшествовал щелчок взводимого курка.
Медленно повернувшись на звук, я увидел направленное мне в голову дуло пистолета и державшего этот пистолет смазливого юнца лет двадцати.
— Дэй Стефан, я полагаю? — Я не полагал — я знал: видел щенка в свой прошлый приезд в Лазоревую Бухту. Но тогда он не был таким прытким. — У вас вырос достойный внук, дэйна Агата. Только скажите ему, что не стоит в меня стрелять. Во-первых, придется потом менять мебель и обои. А во-вторых, моя смерть не избавит вас от общения с судейскими магами.
На самом деле я даже с Унго не делился своими подозрениями, но в этот раз блеф удался.
— Стефан, опусти пистолет.
Юноша нехотя подчинился.
— Продолжайте, дэй Леймс, — величественно разрешила баронесса.
— Мы остановились на Мэнди, — напомнил я. — Кто это?
— Лошадь.
Представил эту хрупкую старушку в седле и в который раз поразился ей.
— Виктория возвращалась в двуколке, правила всегда сама, — соизволила дополнить ответ дэйна Солсети. — Ехала, естественно, по дороге, которая огибает все виллы. А напрямую, через парки, выходит гораздо ближе. Я в полной мере удовлетворила ваше любопытство?
— Нет.
— Стефан, выйди, пожалуйста, — попросила она внука. — Проследи, чтобы нас никто не беспокоил.
Когда молодой человек вышел за дверь, баронесса вернулась в свое кресло.
— Объяснитесь, — потребовала она. — Чего вы хотите?
— Сначала — узнать все подробности. Спать не смогу, если не разберусь, как вы провернули это дело и зачем.
— А потом?
— А потом — попросить вас о небольшой услуге.
— И во сколько же мне обойдется эта услуга?
В глазах женщины явственно читались мысли о том, какое я же я мерзкое ничтожество.
— Она не будет стоить вам ни грасса. И останется моей единственной просьбой.
Такой ответ ее не удовлетворил, но однозначно заинтересовал.
— Что ж, — проговорила баронесса после недолгих раздумий. — Слушайте. За час до того, как мы отправились на прием по случаю приезда герцога, Виктория сообщила мне, что следующим утром собирается покинуть Лазоревую Бухту. Поэтому мне пришлось скорректировать первоначальные планы. Я оставила пистолет в беседке и придумала предлог, чтобы вынудить Викторию уйти с бала раньше, тогда как остальные мои домочадцы еще были бы там, у всех на виду. Но она сама зачем-то решила вернуться на виллу. Сказала, что неважно себя чувствует. Нельзя было упускать такой момент. Я взяла лошадь Стефана и успела сюда раньше. Вот и все.
— Нет, не все. Вы не могли просто взять лошадь. Кто-то должен был вывести ее, а потом вернуть в стойло. Или вы взбирались в седло прямо в конюшне, на радость грумам и прочим ошивавшимся там слугам?
— Мне помогли, — созналась она.
— Ваш внук?
— Нет. Мой кучер. Один из немногих людей, которым я могу всецело доверять. Служил в глинморском гарнизоне в те времена, когда командиром был мой муж.
Глинморские солдаты, со слов тетушки, боготворили свою Эгги. Наверное, этот кучер не только лошадь вывел бы, но и сам пристрелил бы Викторию. Но все же дэйна Солсети решила сделать это лично. Жаждала убить невестку собственноручно? Хотела быть твердо уверена, что ничего не сорвется? Или опасалась, чтобы никто из ее слуг или домочадцев не попал под подозрение? Внука и племянников видели на балу, кучер, не считая коротких отлучек, провел это время в обществе возниц и лакеев, как и он, ожидавших окончания праздника. Баронесса могла без лишней суеты отравить невестку за обедом, но тогда все обитатели виллы угодили бы в подозреваемые, включая и ее, милую, добрую старушку, которую самый отъявленный фантазер не сможет представить с пистолетом в руке.
— Но я не буду упоминать об этом, если придется предстать перед судом, — добавила дэйна Агата. — Все, что я сделала, я сделала сама.
Я не стал говорить, что дознаватель вроде дэя Людвига не удовлетвориться подобным заявлением.
— А как же ваш внук?
— Стефан ни о чем не знал. Тогда. После сам догадался. Он умный мальчик… Когда не находится под властью темных чар.
А вот и мотив. Сана рассказывала, что внук хозяйки не интересовался ничем, кроме лошадей, даже людей не замечал. А его дела, в том числе и финансовые, видимо, вела заботливая мачеха. И это могло продолжаться еще долго, не окажись у юноши еще более заботливой бабушки.
— Убить ее было единственным способом снять заклятие? — спросил я.
— Нет. Но самым верным.
Наверняка у нее были и другие причины избавиться от невестки. Что-то же заставляло ее каждое лето принимать у себя Викторию, терпеть ненавистную ведьму в своем доме…
Но этого мне уже не расскажут. Баронесса начинала терять терпение, а поскольку дама она, как выяснилось, отчаянная, злить ее не стоило.
— Вы удивительная женщина, дэйна Агата, — проговорил я почтительно. — Но одна деталь мешает мне отнестись к вам с искренним уважением. Вы защитили своих домашних, но без зазрения совести подсунули Менно обманку. Это ведь вы подтолкнули Лисанну к повторному побегу. А потом натравили ищейку Вестранов на безвинную девушку.
— Да как вы смеете?! — вскричала дэйна Солсети, задыхаясь от ярости. — Как вы смеете обвинять меня в подобной низости? Я хотела помочь девочке…
— У вас есть такая возможность, — прервал я гневную речь.
А меня, в свою очередь, прервал ввалившийся в комнату внук хозяйки.
— Там. Приехали, — выдохнул он, бледнея на глазах. — Стража…
— Не волнуйтесь, — успокоил я баронессу. — Это связано с моим визитом, но не так, как можно подумать.
— Услуга, о которой вы хотели просить? — догадалась она.
— Да. Сегодня в городе задержали девушку, по описаниям очень похожую на пропавшую княжну Дманевскую. Но это конечно же не она. И вам предстоит это подтвердить.
— Она вернулась? — непонимающе спросила дэйна Агата. — Зачем?
— Она не возвращалась, — сказал я твердо. — Говорю же вам, это не Лисанна. Понимаете?
— Понимаю, — протянула женщина. — Но не понимаю вашей роли в жизни этой совершенно незнакомой мне девушки.
— Я тоже не понимаю, — ответил я честно. — Но дейни нужна помощь, и, кроме нас с вами, рассчитывать ей не на кого.
Баронесса задумалась, смерила меня долгим взглядом и произнесла с усмешкой:
— Знаете, дэй Леймс, о помощи можно было просто попросить.
— Возможно. Но я хотел быть уверен, что вы не откажете. К тому же любопытство в самом деле надолго лишило бы меня сна.
Лисанна
Ждать пришлось долго, и, кажется, капитан успел не раз пожалеть о том, что не отдал меня крикливому парню. Нет, вела я себя вполне пристойно. Изображать буйное помешательство было чревато: а вдруг в камере заперли бы? Но бумаги наелась от души, закусила несколькими листиками росшей в горшке на подоконнике толстянки и запила чернилами. Сделала лишь полглоточка, но начальник стражи после этого буквально шарахался от моей улыбки.
А улыбалась я часто.
Потом еще порисовала немного на обоях (все равно их давно пора сменить), перевела часы на час вперед, чтобы Джед вернулся скорее, попыталась поймать выскочившую из окошка кукушку и на какое-то время успокоилась, сделав вид, что караулю спрятавшуюся пичугу.
Когда у крыльца остановился экипаж, капитан бросился к окну и, разглядев прибывших, с облегчением вздохнул.
— Наконец-то!
Я настороженно замерла, не зная, чего и кого ждать. Менно? Отец? Нет, насчет первого не уверена, но папа вряд ли добрался бы сюда так быстро, даже если ему каким-то образом успели сообщать, что я нашлась.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь отворилась и в кабинет вошли двое, мужчина и женщина. Со своего места под часами я видела их со спины.
— Ну? — с порога требовательно вопросила дама.
Одно короткое слово, но я узнала голос. Баронесса Солсети.
И спрятаться негде…
— Дэйна Агата, простите, что пришлось вас побеспокоить, но не могли бы вы взглянуть на… хм… вот эту девушку. — Капитан указал на меня рукой, и я испуганно втянула голову в плечи.
Моя недавняя работодательница на миг обернулась ко мне и снова обратилась к начальнику стражи все с тем же вопросом:
— Ну?
— Вы ее не знаете? — спросил тот с надеждой. Но надеялся ли он на то, что она меня узнает, или как раз наоборот, было непонятно.
— Впервые вижу, — сказала дэйна Агата уверенно.
— Разве она не похожа, на целительницу, которая жила у вас совсем недавно?
— Ни капли. Стефан?
Сопровождавший женщину молодой человек развернулся ко мне, и я с удивлением отметила, как он изменился: теперь у него было совсем иное выражение лица и твердый взгляд.
— Никогда не встречал эту милую дэйни, — подтвердил он слова бабушки.
Я благодарно улыбнулась. Зря, наверное.
— Святые помощники, — всплеснула руками дэйна Агата, оценив чернильный оскал. — Что с ней? Она больна?
— Я бы так не сказал, — промямлил капитан. — Дэйни… эмм… немного не в себе.
— И вы держите ее тут? Может быть, стоило отправить ее в лечебницу? Или к сестрам-благодетельницам? Мы могли бы ее отвезти, если хотите.
— Нет, благодарю, — сухо отказался стражник.
— Но вы хотя бы покормили бедняжку?
— Не поверите, — сквозь зубы выдавил мужчина. — Она только и делает, что ест.
Баронесса покачала головой, но продолжать разговор на эту тему не стала.
— К нам будут еще какие-то вопросы? — узнала она.
— Нет. Спасибо, что согласились приехать. Еще раз простите за беспокойство.
— Прощаю, — великодушно улыбнулась дэйна Солсети. — Была рада выбраться из дому, пусть и по такому странному поводу.
Она приблизилась ко мне.
— Надеюсь, у вас все будет хорошо, дорогуша.
Даже если бы я хотела ей ответить, не смогла бы.
Дэй Стефан легко поклонился, прощаясь, и, пользуясь тем, что капитан не видит, подмигнул.
— Иго-го, дэйни.
Джед
Мы уже потеряли полдня, но мчаться в охранку сразу же после отъезда дэйны Агаты было бы глупостью: подобное совпадение могли счесть подозрительным. Поэтому я выждал почти час, прежде чем, оставив Унго нужные указания, вновь появился под окнами дэя капитана.
— Помогай, добрый стража! Нет мой дэйни! Весь город искать, совсем нет!
— Впустить, — коротко приказал выглянувший в окно человек.
В кабинет идти не пришлось. Начальник стражи встретил меня в коридоре, оглядел с ног до головы, как ощупал, и строго спросил:
— Приезжие, говоришь? Где остановились?
— Большой дом, — сообщил я, не таясь. — Белый! Сад зеленый, цветы много. Море — лестница.
Практически все здешние виллы подходили под данное мною описание. Мужчина досадливо поморщился.
— Хозяина как звать?
— Дэй Говар, добрый стража. Хороший хозяин. Платить много.
— Дэйни твоя как выглядит? Кроме того, что красавица и с головой не в ладах? Может, приметы у нее какие есть? Родинки? Шрамы?
— Нет шрамы, — замотал я головой. — Волос белый, красивый — примета. Плать зеленый… Сережка нет! — осенило меня. — Дырка ухо есть, сережка нет. Море гулять — море кидать. Совсем ум нет.
— Верно, — хмуро кивнул капитан. — Пошли.
Он распахнул передо мной дверь и указал на сидящую на полу под массивными часами девушку.
— Твоя?
— Мой! — закричал я радостно. — Мой дэйни! Спасибо тебе, добрый стража! Деньга дам! — Я выгреб из кармана пригоршню монет. — Много дам! Вай, молодец! Дэйни находить, моя помогать!
— Иди уже, — махнул он на меня рукой. — Не теряй больше свою красавицу.
— Не терять! — пообещал я жарко. — Никогда не терять!
Подойдя к Сане, я понял, что девушка сейчас почти не играет. Она сжалась в комочек, а в голубых глазах смешались радость от того, что за ней наконец пришли, и страх — потому что пришел я. Она боялась меня. Что бы ни объяснял ей Рик, какой бы разумной и понимающей она ни была, случившееся вчера не скоро сотрется из памяти.
— Глупый дэйни, — пробормотал я, поднимая ее с пола. — Ходить дом. Ходить.
Как маленькую, я вывел Лисанну за руку сначала из комнаты, а потом и из здания. Еще что-то говорил, ломая язык, а сам думал, что скажу ей, когда мы отойдем подальше от глядящих вслед стражников, минуем людные улицы городского центра и свернем в неприметный переулочек…
— Прости.
Это все, на что меня хватило.
Сана не ответила. Не могла. И не смотрела на меня даже.
Шею девушки укутывал белый шелковый шарф, совсем не подходивший к ее наряду, но я догадывался о его истинном предназначении. Мягко отведя в сторону протестующе поднятую руку, потянул за край, и сползшая ткань обнажила пятна кровоподтеков на нежной коже.
— Прости, — повторил я, понимая всю бесполезность подобных слов.
Она беззвучно шевельнула губами, а потом… Я зажмурился: показалось, что я вернулся в мрачный лес, когда вдруг увидел в ней ту, вчерашнюю. Но я справился с наваждением. Открыл глаза и через силу улыбнулся бледной от страха лекарке. Сана ответила тем же. В глазах у нее стояли слезы, зубы были отчего-то черными… И это было здорово! Потому что такой она ничем не напоминала прекрасное видение из мира духов.
