Глава 5
Долг «младшей королевы»

Ольви-а-Тэи, старшая дочь королевской четы эльфов, проснулась на ранней заре. Она с вечера прекрасно поняла, куда собирается отец. Король решил отдохнуть от подданных… Ольви спорить не стала, братьям и сестрам ничего не сообщила. Любой король рано или поздно должен задуматься об отдыхе. Время пришло. Если честно поскрести самые дальние мыслишки, надежно запертые в темной кладовке души, на свет появится неожиданное. Например, признание того, что ей хотелось побыть настоящей королевой хоть недолго. Чтобы весь трактир – в ее полном распоряжении! Составлять меню, готовить, слушать, как хвалят ее пироги и не сравнивают их с мамиными. Или – хуже того – приписывают королеве новый рецепт дочери.

Долина эльфов тиха и спокойна, жизнь в ней течет размеренно и плавно. Ольви сама выберет меню большого осеннего бала и станет принимать гостей. К ней будут ходить люди из приграничья со своими мелкими бедами. Вполне интересное дело. А еще – но это уже, если рыться под крышкой самого дальнего пыльного сундука души, – на правах королевы можно пойти к маминой названой бабушке Вэйль и невзначай намекнуть, что гостевые комнаты трактира пустуют. Игрушечный дворец Эль так мал, что вмещает всего-то три комнаты. Диаль, сын Вэйль, бывает в Рэлло редко, а мастер Кэльвиль, ее отец и соответственно дед Диаля, не заезжал уже тридцать лет.

Ольви вздохнула, поправила складочки передника и пошла ставить тесто.

Что за тайны в душе? А все из-за мамы. Став королевой, она взялась подыскивать пару одиноким эльфам. Потому что нельзя, считала Сэльви, наивно полагаться на время, которого у вечных в избытке. Надо жить и дарить хоть кому-то тепло, а не тосковать о несбывшемся или поклоняться невозвратному. Кстати, дело осчастливливания продвигалось очень решительно и удивительно удачно. Лучший повар долины – яркий пример маминых успехов. Его бывшая жена ушла в Сон забвения, когда такое еще не считалось преступлением против природы эльфа, хранителя памяти и мудрости веков. Себя, проснувшись, женщина не помнила, мужа и родную дочь – тоже, само собой. Ее нашла Сэльви, долго беседовала с беспамятной. Сочла вполне стоящим эльфом и взяла в трактир, на воспитание.

Уже почти сто лет, как семья повара восстановлена и живет спокойно и радостно. У старшей девочки теперь есть братик.

Успехи королевы были велики, а неудачи – редки, зато всегда выходили громкими и долго радовали восхитительными подробностями обе скучающие эльфийские долины. Первым провалом оказался план женитьбы наместника долины Лирро – Жависэля. Упрямый рыжий эльф, слишком сильно похожий на гнома характером и даже выражениями, опередил ее величество: спешно выдал замуж избранную для него красавицу. Кстати, удачно. И еще успешнее закатил скандал. Он уже взрослый и сам знает, чего хочет и как собирается жить! Лучше женщин-гномов на свете никого нет. Да, он уродился по недосмотру Труженика эльфом – и терпит это безобразие. Но жениться на женщине, по виду сотканной из лунного света и всяких там лепестков? Нет уж! Вот если у замужней ведьмы Сэльви есть на примете еще одна достойная незамужняя ведьма, желательно рыжая, скандальная, с доброй душой и хорошей фигурой, – он подумает. Нет? Тогда и думать не о чем.

Королева нехотя признала поражение.

Она и сама понимала, что старших из вечных труднее всего оградить от одиночества. Они мудры, имеют огромный собственный жизненный опыт и повидали немало такого, о чем ей, довольно молодой ведьме, лучше и не задумываться. Сэльви повздыхала, уделила несколько лет воспитанию детей и устройству отдыха престарелых гномов – и переключилась на новую жертву, мастера боя Кэльвиля. Он, понадеялась королева, поддастся, поскольку гораздо моложе Жависэля, хотя века жизни тоже считает десятками. И упорно вспоминает свою жену, погибшую в лесах на севере долины Лирро.

Мастер жил далеко на юге Бильсы, страны людей, в старом Круге мудрых – магической школе, созданной эльфами. Он откликнулся на приглашение посетить долину Рэлло охотно, сам давно собирался в гости, но дела не пускали раз за разом. В трактире, заменяющем эльфам королевский замок по прихоти ведьмы, с которой спорить себе дороже, Кэльвиль получил замечательную гостевую комнату. И радовался каждому дню. Упражнялся на мечах с королем Орильром, играл в «разбойников» с Кошкой Ли, обсуждал магические приемы работы с растениями – любимый раздел обучения принцессы Риолы. Гулял в садах со своей дочерью Вэйль…

Кстати, – Ольви вздохнула – всегда хвалил ее выпечку. Правда, разговаривали они мало.

Мастер довольно быстро разгадал тайный план королевы: минут через двадцать после прибытия, пожалуй. Она, Ольви, хорошо помнит, как это было. Кэльвиль ворвался в трактир ночью, в сильнейший холодный дождь. Все спали, только Ольви с мамой зевали, шептались и сортировали прошлогодние соленья в маленьких нарядных бочоночках гномьей работы.

Насквозь мокрый плащ мастер боя бросил у порога, снаружи, шагнул в дверь, прикрыл ее и замер, не решаясь сойти с коврика. Сэльви охнула, уронила очередной бочонок, который как раз пыталась ведьминским способом допросить – рыжики он содержит или маслята? Побежала обнимать и, как она сама сообщила, «отжимать» мокрого гостя. Лужа у его ног собралась к тому моменту внушительная. Ольви достала и положила на кресло папин толстый халат, взялась растапливать большой камин в южном зале. Эльф переоделся сразу же и устроился у огня, попробовал неубедительно отбиваться от маминых деревенских методов лечения простуды. Напрасно! Парой минут позже он был полностью побежден гордыми от своего подвига ведьмой и ее дочерью. Голые холодные эльфийские пятки сунули в тазик с горячей горчичной водой, а в руки смирному гостю впихнули огромную кружку с теплым вином на травах. Замерзший, чихающий, укутанный до глаз в самый пушистый домашний плед – да, более странного мастера боя Ольви и представить себе не могла…

– Ты с ума сошел, в такую погоду по осени даже упрямые гномы сидят дома! – шепотом возмутилась мама, чуть успокоившись за здоровье гостя.

– Я думал, что-то срочное, ты звала так настойчиво, – смутился мастер, выныривая из кружки. – Все в порядке? Сэльви, когда у тебя такие глаза, я начинаю бояться не простуды, а чего-то похуже! Ты опять взялась за свои милые королевские интриги?

– Ничего особенного, – пожала плечами ведьма. – Ты пропускаешь осенний бал уже сорок лет. Я гневаюсь по-королевски.

Кэльвиль недоверчиво прищурился. Отпил еще пару глотков, глянул в огонь. Потом благодарно и благосклонно посмотрел на Ольви, замершую рядом наготове с большим чайником теплого вина в руках. Снова глянул на королеву. Фыркнул, опустошил кружку и подставил под новую порцию вина.

– Вкусно. Ты травы подбирала?

– Ольви.

– Неужели Ольви-а-Тэи? – еще больше удивился мастер и виновато вздохнул. – Похоже, я действительно заслужил королевский гнев! Я видел твою очаровательную дочь пару раз за все время существования Рэлло. То есть с того дня, как тут появился трактир. Почему-то мне казалось все двести лет, что она маленькая, с таким смешным бантиком… Значит, не зря бежал. Сэльви, я виноват. Живу рядом с людьми, вот и погряз в суете.

– Через три дня балы, – грозно сообщила королева. – Изволь посещать все. Эльфы обязаны праздновать, такова моя воля.

– Смиренно соглашаюсь, – рассмеялся Кэльвиль. – Я, смешно признаться, отвык от долины! Здесь все иначе, столько новых построек, очень уютно. А ты будешь на балах? Со всей семьей?

– Да, придется, – вздохнула королева. Чуть помолчала и оживилась: – А-Тисы приедут, у них милая дочь.

Мастер тяжело вздохнул, явно теряя интерес к беседе. Взялся изучать угли в очаге, слушая перечисление гостей. Ольви принесла маленький столик, поставила на него чайник. Сбегала в кладовку и нашла замечательные меховые тапки. Когда она вернулась, гость выглядел еще более задумчивым.

– У тебя ничего не получилось с Жасом, – осторожно напомнил Кэльвиль королеве. – Неужели я, по твоему мнению, более податлив?

– Просто потанцуй, – недовольно фыркнула Сэльви. – Ну как с вами затевать интриги? Кэль, тебе вредно безудержно увлекаться воспитанием учеников, только чтобы не думать о прошлом. И вообще это неправильно. У тебя дочь, вы не виделись столько лет!

– Это верно, но ты-то…

– Ты не Жас. Тебе не нужны рыжие ведьмы, – понадеялась мама. – Ну хоть того, немного поулыбайся девушкам! Мне иногда кажется, ты тепло и внимание даришь только попавшим в беду. Это неправильно. Вот посиди, сам погрейся у нас. Хочешь, я пирогов с зайчатиной испеку, как тогда, в нашу первую встречу? Ох, не получится! – Сэльви расстроилась. – Завтра короля Ронига принимать… до рассвета побреду во дворец этот недоделанный, королевой работать.

– Я могу пироги затеять, – предложила Ольви, отчего-то смущаясь. – С зайчатиной. Только начинку пусть Ли добудет, мне некогда.

Мастер задумчиво улыбнулся и пообещал лично выловить зайца. Завтра утром, как только его признают здоровым. Пристально глянул в лицо Ольви, рассмотревшей наконец, что глаза у Кэльвиля бархатно-серые. И от их взгляда становится неспокойно: то ли грусти на дне многовато, то ли задумчивости.

– Раз королева занята, принцессе придется будить гостя, – сообщил мастер, ставя кружку на столик и нагибаясь за тапками. – У твоей дочери, Сэльви, удивительные глаза. Предрассветные. Уже не мамина черная глухая ночь, в глубине синева утра играет. Ольви, проводи-ка меня в гостевую комнату. Боюсь, вы с мамой меня допьяна залечите, если не сбежать вовремя.

– Ольви, ты какое вино брала для заварки? – забеспокоилась королева.

– Сладкое ажарское, «Поздняя роза», – пожала плечами дочь, выбираясь из замешательства. – Оно пряное, но легкое. У нас много вин, господин Кэльвиль. Вы только скажите, я подберу…

– Вот еще, все портить, – возмутился гость, забирая со столика кружку и чайник. – В этом доме меня все зовут Кэль – и ты зови так же. Ольви, ты не любишь охоту?

– Я люблю лес.

– Понимаешь, хотелось уточнить, где тут водятся вкусные зайцы? – задумчиво вздохнул мастер.

– Моя сестра, Ли, знает все про охоту в Рэлло и ведает границы заповедных лесов, – кивнула Ольви.

Мастер пожал плечами – вроде бы чуть недовольно. И согласился идти искать весьма «редкого» зверя с сестрой.

Утром Ольви разбудила его до зари, придирчиво проверила лоб тыльной стороной руки – вдруг все же жар? Эльфы болеют редко, но дождь был сокрушительный, даже с градом! Мастер сообщение о своем полнейшем выздоровлении принял как-то без радости. Охотно выпил утренний отвар трав. Пожелал удачного дня и пообещал не задерживаться в сыром лесу.

Он честно посетил в Рэлло все балы, до единого. Пару раз даже в шутку приглашал танцевать дочерей королевы, но Сэльви сердилась и тащила к завидному жениху все новых красавиц, не давая ему отгородиться от них королевской семьей. Кошка Ли невесть с чего шипела на мать и делала страшные глаза, что совсем нетрудно при бешено-зеленых радужках с вертикальными темными штрихами. Но намеков никто не понял. Кроме мастера. Тот почему-то сказал: «Спасибо, малыш». И взялся покорно выгуливать красавиц, умело пряча зевоту за улыбками.

После балов в трактире стало шумно – малолюдно, зато многогномно и многоэльфно, как пояснила гостю та же насмешница, Кошка Ли. Младшая пару раз совершенно бесцеремонно вмешивалась в готовку, чего не случалось уже невесть сколько лет. И прогоняла сестру гулять, потому что гостю одному скучно. Бродить по осеннему лесу с мастером было замечательно. Одна беда: его буквально подстерегали обнадеженные балами красавицы. Ольви раньше и подумать не могла, что в лесах Рэлло так тесно!

Кэльвилю, видимо, тоже приходилось нелегко. Он терпел, надеясь на прекращение осады. А потом все же сдался и ушел домой, в Бильсу. Правда, звал в гости, но в трактире короля для первой помощницы главной поварихи дела находились каждый день.

Ольви вздохнула.

Теперь до балов далеко, столица опустела – жарко. Многие уехали в Лирро, где летом климат мягок и приятен. Мастер бы мог ловить зайцев без всяческих помех. Они, негодные, обнаглели, объедают ночами замечательные кусты с цветной листвой, вывезенные из Ажара.

Тесто уже превратилось в дюжину довольно крупных пирогов, и первая пара румянилась в печи, когда сверху спустился в кухню младший брат – не успевший сбежать Нориль. Хмуро глянул на сестру.

– Мы вдвоем остались, да? – Он обреченно дождался кивка. – Вот неприятность! А я обещал мастеру города Золотых кленов в Иллоре начать заклинать своды пещеры под синее небо. Уже все подготовил, теперь дело пойдет насмарку… два года трудов впустую.

– Иди, – усмехнулась Ольви. – Если что, вызову. Вход в гномий Иллор здесь, в долине, туда королю можно отлучаться. Нориль, ты на гнома похож больше, чем наместник Жас. Папа здорово сердится, что ты предпочитаешь арбалет луку, ты знаешь?

– Зато знахарь гномов, Лоэльви, мной доволен, хоть он и эльф. Полагаю, муж тетушки Эриль успокоит папу. Спасибо, я пошел.

– Без завтрака? Я так и знала – короб с припасами возле двери.

Юноша благодарно кивнул и заторопился. Ольви погладила брата по широкому плечу, взъерошила короткий ежик волос. Лицо у Нориля бледное – он редко выбирается из подгорного мира. Но едва ли даже мама сочтет его нездоровым, юноша считается одним из лучших кузнецов Иллора. И опытным заклинателем – он ученик Лоэльви, любимый и подающий надежды. Принцесса проводила брата и вынула первую пару пирогов, затем устроила рядом, на столе, вторую, третью, четвертую, пятую…

Когда последние были почти готовы, в дверь вежливо постучали. Услышав «войдите», в трактир неуверенно заглянул рослый широченный гном, рыжий, как все представители рода королей старого подгорного мира – Гхросса. Да и в Иллоре правят их родичи, такие же огнеголовые…

– Входите, господин Збыр, – заулыбалась Ольви. – Все разъехались, я одна, при пирогах и короне… то есть венце. Жаль, Нориль ушел, он был бы вам рад. Пиво подогреть? Вы всех впускайте, как раз пироги готовы.

– Пиво… да, подогреть, – задумчиво кивнул король гномов. – Всегда бывает так, золотко: кто нужен, уезжает… Беда у нас. Домик вашей Становой знахарки – тот?

– Да, и Эриль у себя. Я уже позвала.

– Вот и ладно. Лоэльви не дома ли?

– Обвал был в новых шахтах Иллора, он со спасателями ушел два дня назад. Будет не скоро, уже дал знать, прибегала поисковая крыса с запиской в зубах. Эриль переживает.

Гномы расселись за столами и с поклоном разобрали куски пирога, кружки с пивом, ячеистые короба со специями, придуманные Сэльви специально для этих любителей острого. Эриль прибежала через десять минут. Как всегда, безупречно одетая для приема. Уже знала, что будут гномы, для солидности усадила на плечо свою рыжую поисковую крысу – подгорники уважают этих зверьков, лучших помощников спасателей.

Мудрая вежливо поздоровалась со всеми, села на подобающее место. Она с первого взгляда все поняла и сокрушенно покачала головой: король Орильр сбежал! Не уследили. Ольви закончила хлопотать и села во главе стола, напротив короля Збыра. Налила себе немного травяного настоя и откусила кусочек пирога. Гномы чтут закон гостеприимства и полагают удачной беседу, начатую с подкрепления сил. Сидя, «младшая королева» Ольви – теперь ее следовало именовать так, раз уж она заменила на время сбежавшую истинную королеву эльфов, – смогла внимательно рассмотреть лица гостей. По спине скользнуло холодной змейкой предчувствие беды. Это не визит вежливости: у гномов случилось большое несчастье.

Король Збыр вздохнул, нехотя отставил недопитое стынущее пиво.

– Сколько раз я бывал в долине, столько хотел попасть в трактир. Сижу тут и, увы, не могу радоваться. Королева, мы на грани объявления войны. Норники уже оторваны от работы и проверяют доспех. Штольники тоже в готовности. Случилось небывалое. Нас ограбили! И украли не золото – этого добра не жаль, нет в нем повода для большой войны. Украли то, что было великой тайной. Это прославило бы горы не меньше Дороги короля Рртыха. И теперь оно у поганых людишек! Сами не поймут, но ведь изгадят да и нам помешают производить, заявят права на замысел. И тогда будет война.

– Что украдено? – уточнила Ольви.

– Мы создавали его сорок лет, – с тоской сообщил король. – Идея была Рртыха, он мне чертежик на день рождения подарил. Сказал, что уже стар, а славу хотел бы поделить меж новыми и старыми горами, Гхроссом и Иллором… Тут исполняли магическую часть, у нас механику. Эх, скрывали столь долго, вслух говорить образовалась отвычка! Парматяг, пармабур и пармарету теряем… Вот как все худо.

Ольви с отчаянием глянула на Эриль. Гномы произносят слова чуть странно, у них в говоре гласным тесно, их со всех сторон пихают и толкают ворчание и рычание. Ей, королеве, окрыли страшную тайну – понять бы какую? В скороговорке нарастающего гномьего раздражения и огорчения все звучало предельно невнятно «брматях, бррмабур, барррмрет». Мудрая подняла на Ольви свой взгляд – безмятежный, как полуденное летнее небо, и ободряюще улыбнулась. Она тоже не поняла ни слова, но разозлилась до полного оцепенения.

Еще бы: муж, любимый, родной, самый дорогой, с которым прожито душа в душу два века! Муж – Становой знахарь страны Иллор. Заговорщик скрытный! Можно не спорить на интерес – он знает, что за «бормотуху» тут оплакивают гномы Гхросса! Отлично знает уже сорок лет – и ни разу не проговорился, оберегая тайну гномов от жены! А теперь спрашивать гномов о подробностях глупо. Они и так еле сдерживают свое отчаяние.

– Это большое горе, – вздохнула Ольви, верно понимая взгляд мудрой. – Украдены чертежи или сама тайна, целиком?

– Чертежи парматяга, – обрадовался понятливости королевы Збыр. – И пармарета, опытный образец. Она невелика, строили на базе открытого возка, прогулочного. Мы тайком от всех ее вытащили в глухой лес на юго-западе Лирро, хотели первый раз запустить на подходящей полянке. Сами хороши, Жависэля бы попросили, так он следопытов бы в охрану сколь надо дал, он стоящий мужик. Чертежи кой-какие были на сиденье, они и пропали. Вечером стояла – утром ни следа! Как уволокли – не ведаю.

– Ясно, – кивнула Ольви. – Сперва нам следует вызвать на место несчастья следопытов и осмотреть лес, весь. Эриль, можно оповестить Лирро?

– Да, я сделаю немедленно, – кивнула мудрая. – Тщательные поиски займут не менее десяти дней. Мы можем также связаться с магами-людьми, теми, кто учился в Круге мудрых и сохранил доверие учителей. Попросить о помощи. Наверняка есть приметы для магического поиска, да?

– Ох! – Король рванул бороду. – Говорил нам Лоэльви заклясть ее на отзыв, а мы… ладно, не мы, чего уж там, я уперся. Нет примет.

– Ничего, мы попросим искать украденную вещь гномов, – мягко сказала мудрая. – Но это займет даже больше времени, чем работа следопытов, – месяцы уйдут.

– Да про время понятно, – вздохнул король чуть спокойнее. – Гномы кипят медленно. Мы, как вам известно, собираемся воевать годами, точно выведав, кто виновен. Но я у вас поживу недельку, ладно? А то дома прям сам себя боюсь, того и гляди прикажу незнамо что. Да и с Бронгом, королем Иллора, надо посидеть, и со Становым нашим, Лоэльви.

Ольви кивнула, старательно, усилием воли, расслабляя ноющие плечи. Тяжесть власти куда сильнее гнет, чем любая работа… Первый страх прошел, теперь дышать уже легче. И все же надо прилагать чудовищные усилия, чтобы не дрожать и говорить уверенно, как подобает настоящей королеве. Ольви грустно вздохнула. Ей больше не хотелось править – ни минуты. Это совершенно непохоже на мечты о составлении меню и тихих вечерах в кругу взрослых и умных эльфов – друзей родителей.

Туфелька мудрой под столом ловко пнула колено примолкшей «младшей королевы». Ольви вскинулась и засуетилась. Надо разместить гостей, все обсудить снова, подробно поговорить с королем гномов в каминном зале. Вызвать Лоэльви, отослать письмо для Жависэля, попросить лучшего повара эльфов, Нэйля-а-Рэйла, помочь с кухней – дел хватит на весь день. Не на один день!

А еще очень важно спасти от скандала семью мудрой Эриль, очень опасной в таком ледяном бешенстве. Ольви улыбалась и думала, что теперь куда лучше понимает мамино желание сбежать. Вот вернутся родители – и она тоже сбежит на юг, имеет право! Ее приглашали в Круг мудрых – самое время съездить. Мастер, возможно, уже забыл о своих словах. Но если повезет, не рассердится.

Лоэльви выбрался из завалов, где полным ходом шли спасательные работы, только шесть дней спустя.

Он брел домой, усталый до окончательного истощения. Опытные штольни – трудное и опасное место. Там пробовали добывать незнакомые пока руды, и рядом, в боковом коридоре, открывающемся в обширную пещеру, их испытывали на ковкость, горючесть, подверженность влиянию магии. Много опытов. Он сам заклинал коридор и пещеру, лет сорок извел на плотную сеть магии, привлекал гномов-знахарей, ведьму Сэльви, магов из числа эльфов. Может, потому и шел теперь домой живой и даже почти здоровый.

Руду привозили малыми вагонетками. Какой дурак ссыпал образцы в кучу? Теперь его не опознать, даже магия не поможет. Впрочем, гномы всему и всем ведут строгий учет. Знают, кто дежурил, – они дотошные.

Взрыв вызвал новый интересный материал – из штольни 36–11. Видимо, сразу, при контакте с пламенем горна.

Потом еще что-то соединилось с магическим пламенем, вдребезги разлетелись небьющиеся емкости с маслом и горючим газом…

Погибли двое, пострадали еще пятеро – считай, настоящее везение, смена как раз закончилась. Ушел домой всего десятью минутами раньше взрыва мастер города Золотых кленов, лучший друг принца Нориля. Сам Лоэльви покинул штольни еще получасом раньше. Потому вернулся очень быстро – был рядом. И успел понять, что произошло, успел обновить защиту свода, активировать заклятия стужи и тумана, встроенные в стены для тушения пожаров.

Лоэльви тихонько рассмеялся. Если бы кто-то сказал ему лет двести пятьдесят назад, что он, скромный ученик госпожи Эриль, мастер теории магии, станет тем, кем он стал! Что самую красивую из всех наставниц магов будет звать женой и носить на руках. Ему даже не очень уверенно снилось такое – а вот сбылось, спасибо Рртыху. И женил, и к новому делу пристроил. Замечательному! Работать с горными породами эльфы почти не пробовали. Точнее, активно занимались этим в древности и успокоились, создав булат. Потом была война, секреты потерялись, маги погибли… А теперь он один взялся восстанавливать древнее знание и создавать новое. Впрочем, уже не один – Нориль хороший мальчик, помогает. Да и родной сын к магии гномов тянется, просто его пока мама не отпускает в подгорный мир. Ей и так тяжело достается – всегда ждать и нервничать.

В окошке первого этажа дома горел свет. Приятно – Эриль и сейчас его ждет. Переживает, и оттого на душе тепло… но не слишком. Лоэльви чуть нахмурился. Настроение жены он умел улавливать издали, сейчас – это явно не ожидание и не беспокойство. Злость? Она не умеет злиться. Гнев? Больше похоже! Интересно, кому не повезло? Бедняга… Голубоглазая наставница очень опасна, когда вдруг ощущает себя ведьмой! По счастью, случается такое редко. Она действительно мудрая, и характер у нее очень спокойный.

Лоэльви добрался до двери, минуту постоял у косяка, выравнивая дыхание. Все же пару раз ему здорово досталось, когда просел потолок во вспомогательном тоннеле. Ничего, обошлось. Хорошая штука – магия. Он создал и улучшил немало весьма действенных заклинаний для спасателей, соединив гномье пение и эльфийские заклятия. Можно удержать ненадолго обвал «щитом», выплавить нишу «ручейком», закрепить опасный оползень «дубовым корнем» или более новой «сетью стали», редкой и действенной помесью гномьего пения и эльфийского заклятия.

Ну вот, уже лучше, можно изобразить бодрость и войти в дом.

Эриль, сердито глядевшая в окошко, обернулась и охнула. Торопливо подбежала, помогла добраться до удобного кресла, засуетилась, заклиная ожоги и одновременно готовя ведра и тазы для мойки, а точнее, чистки совершенно черного мужа.

Три часа она усердно добивалась того, чтобы он стал хоть немного похож на эльфа – усталого, похудевшего, основательно ушибленного, но именно на эльфа, а не на обгоревшее страшное шатающееся существо в лохмотьях…

Когда за окошком скорый рассвет высветлил ветки яблонь, делая их заметными на фоне неба, отмытый и ухоженный Лоэльви полулежал на широком гостевом диване. Блаженно пил бульон и смотрел на жену влюбленными глазами. Удивительно хорошо возвращаться домой, когда тебя ждут. Особенно так. Лет двести назад она и готовила кое-как, если вспомнить. А теперь более домовита, чем королева, наверное. И очень гордится своим теремком, выстроенным для нее гномами. Принесла еще один плед, укутала ноги, села рядом, прихватив со стола кубок с теплым отваром трав и горшочек с любимыми мужем тушеными овощами. Хорошо.

– Кто тебя расстроил, счастье мое? – забеспокоился Лоэльви.

– Вообще-то ты, – вздохнула Эриль и рассмеялась. – Но я уже успокоилась. Жив, это главное. Так бы и согнула кирку об твою гномью упрямую шею, как говорил Рртых! Слушай, Ви, я вот сидела, глядела на тебя и думала – как ты изменился за эти годы. Был такой милый молоденький легкий эльф с задатками неплохого танцора. А сейчас – гном гномом! Я полагала, маги молотом не работают.

– Да по-всякому приходится.

– Почему ты меня не берешь вниз, в штольни?

– Ты не просила. Ладно, не сердись. Там было не особенно хорошо еще лет пятьдесят назад, опасно. Теперь лучше. Отосплюсь – и пожалуйста, хоть завтра. В чем еще я виноват?

– Как же эта бормотуха называется? – Эриль задумчиво изучила пустую тарелку, убрала ее и подала мужу горшочек с овощами. – Барматор? Парматюк? Ви, если ты не сообразишь, что за гадость скрывал от меня сорок лет, я опять стану опасна для окружающих.

– Парматяг, – рассмеялся эльф. – Кто проговорился? Его должны рассекретить только к осени.

– Король Збыр, то есть Збыр Пятый, если не ошибаюсь, у него ведь и прапрадед был Збыром, гостит в Рэлло седьмой день. Парма… возку или еще что-то такое украли. И чертежи этого тяга заодно.

– Из Гхросса – украли? – охнул Лоэльви, торопливо проглотив большую порцию овощей. – Вот дела! Я должен…

– Не доводить меня, – рявкнула Эриль. – Спать ты должен! Немедленно, и до обеда – самое малое! Потом съесть двойную порцию. Тройную! И смиренно ждать моего решения. Если мудрая и очень сердитая жена позволит считаться здоровым и крепким, будешь рассказывать, что это за парма-гадость.

– Спроси короля, – зевнул Лоэльви. – Ему я проговорился, дело государственное, у нас, то есть долины Рэлло, в нем весомая доля.

– Король сбежал от подданных семь дней назад, – тоскливо сообщила Эриль. – Как это и должно было получиться – очень некстати… Спи, гном. Не то заколдую.

Спорить повторно Лоэльви не стал. А может, просто не успел, он заснул мгновенно и без малейшей помощи магии. Эриль осторожно высвободила из рук мужа ложку и горшочек. Погладила грубые гноми мозоли на ладони, улыбнулась. Вся долина живет спокойно. И только в доме и душе мудрой нет покоя. Хорошо, хоть дочь второй год дома, забросила глупости с тайной жизнью в мире людей. Король как-то проговорился, что Мильоса, названная так в честь погибшей сестры своей матери, делала нечто весьма полезное для Рэлло далеко на западе. Раз молчал и не рассказывал подробнее – наверняка это было небезопасно! Да и сын не лучше. Того и гляди, станет с отцом в подгорный мир ходить, а ведь обещал не расстраивать маму…

Эриль пожала плечами и прилегла вздремнуть хоть пару часов на широком гостевом диване, отвоевав у мужа местечко с краю. Может, и неспокойно. Но этих, родных, иными не заменить. И что бы они ни делали – душа будет болеть. И радоваться. Сколько веков прожито в пустом и мучительном одиночестве! Да и не нужен ей никакой иной муж, кроме этого «гнома». Эльфом он был, пожалуй, похуже, не таким основательным и уверенным. С прежним Лоэльви она бы могла ругаться и шуметь, у нее характер не особенно легкий. С нынешним спорить невозможно. Ждешь его неделями, и потом что – тратить время на ссоры? Нет уж.

Обед приготовила Мильоса, поскольку проспали рассвет и измотанный спасательными работами папа и уставшая его ждать без сна мама.

Старшего ребенка в семье отнесли к фамилии отца, то есть она – Мильоса-о-Рил. И дедушка, главный хранитель архивов обеих долин, начал надеяться, что внучка подрастет, возьмется за ум и продолжит семейное дело. Но Мильоса, прозванная за свой характер Осой, пока к архивам близко ни разу не подходила. К своим, по крайней мере. Зато она интересовалась чужими. Сперва, по собственному почину уехав на юг учиться в общей с людьми школе, в Круге мудрых, Оса исследовала библиотеку Бильсы. В первые же свободные месяцы, пока прочие пытались понять то, на что ей потребовалось несколько дней.

В старых лабиринтах дворца, куда пускали только двух доверенных байши солнцеподобного хана, Оса быстро оказалась гостьей. От любопытной молодой эльфы, талантливой в магии и деле следопытов, трудно найти надежные средства защиты тайн и их хранилищ. Вдвойне сложно отказать в осмотре не самого секретного архива такой красавице, как Мильоса. Мамины огромные голубые глаза, волнистые волосы папиного, иссиня-черного, цвета и рост, заставляющий всякого смотреть на нее сверху вниз. И, само собой, оберегать, покровительствовать, баловать, оказывать знаки внимания.

К своему немалому изумлению, в чужом архиве достойная наследница рода о-Рил обнаружила довольно много свитков, непонятным образом попавших к людям в самые незапамятные времена – например, после древней войны. Или, что не менее вероятно, украденных из Круга мудрых. Никто в Бильсе не знал староэльфийского – к счастью. И не продвинулся ничуть в расшифровке записей, что тоже очень хорошо. Потому что в свитках содержались некоторые положения запрещенной магии. То есть знания, смертельно опасные для слишком агрессивных людей и самого края, населенного ими.

Когда Оса приволокла раздутые переметные сумки в трактир долины Рэлло и с гордым видом плюхнула их на стол перед его величеством, у короля Орильра были причины удивляться. И признать заслуги дочери Эриль… достойные полной и безоговорочной изоляции в гномьих тоннелях, – такова логика старших и мудрых. Да, книги нужно возвращать. Но ее затея опасна! Мильосу ругали, вразумляли и убеждали. Королева шипела и грозила проклятиями деду о-Рилу, одобрявшему любимую внученьку во всех ее глупостях, раз они возвращают архиву полноту. Первой своей победой Оса сочла то, что маме об истории в Бильсе ничего не рассказали.

Архивы северо-восточной провинции страны Рэнии девушка изучила тоже по собственному почину, вопреки строгим запретам. Она рассудила, что тропа от долины Лирро на юг, к Кругу мудрых, проходит рядом. И это достаточный повод, чтобы поискать потерянное и украденное. Нашлось не особенно много, но опять же – старое и ценное. Например, утраченная еще в древней войне родословная книга эльфов, где Оса нашла и ту Мильосу, в честь которой получила имя. Любительнице посещать чужие архивы на момент истории в Рэнии было всего-то восемьдесят, и за ее безопасность и жизнь волновались не без оснований. Но после истории с родословными книгами Орильр сменил тактику. «Если эльфа нельзя переубедить, – со вздохом признал он, – надо его, то есть ее, хотя бы как следует подготовить. Король истратил на воспитание похитительницы тайн полвека и по истечении времени счел, что люди едва ли смогут даже обнаружить следы похищения, не говоря уж о самой Осе-похитительнице».

Как говорил со вздохом король Орильр, знавший старшую Мильосу, следовало осмотрительнее выбирать имя ребенку. Прежняя Оса была столь же непоседлива и склонна к приключениям. Вообще же Мильэс – древнее мужское имя, и его не стоило переделывать. Означает оно «собиратель знания». В женском варианте на староэльфийском сразу заметна неправильность, двусмысленность – «сознательно берущая», если перевести имя точнее. Стоит ли удивляться, что результат – то есть Оса – копается в чужих архивах… Кстати, похожая неприятность приключилась и с именем Лэйли – женским, родовым для а-Тэи. Однажды к нему добавили окончание и назвали так мальчика. Огромная разница есть в звучании Лэйли – «играющая кошка», и Лэйлирр – «прячущий когти». Так и вышло в жизни. Кошка Ли – просто настоящая ведьма, не злая, чуткая, умная и склонная шалить, сознающая свои красоту и ловкость. А Лэйлирр… По счастью, эту страницу своей истории эльфы уже перевернули, хотя правителя, более известного чудовищным коварством, жестокостью и властолюбием, у них не было.

«Сознательно берущая» последние сорок шесть лет провела при дворах различных королей из рода людей. Ей там было интересно и весело. Нравилось строить свои и путать чужие интриги, тасовать поклонников, содействовать делам эльфов и гномов. Постепенно новизна дела угасла, а обычаи двора стали казаться все грязнее и мрачнее. Да и интересы людей однообразны – деньги и власть, смешанные в разных пропорциях…

Убедившись, что новой дороге гномов от Леснии на юг ничто не мешает, все договоры подписаны; что архивы избавлены от чужих бумаг; что соседи пока не накопили достаточно серьезных претензий для большой войны, Оса вернулась в долину Рэлло. Так она сказала королеве. И дословно повторила все подробности дел в Империи отцу. Благо Лоэльви знал уже двадцать лет, где пропадает дочь, – с тех самых пор, как она привезла из Ронига, соседнего с их долиной и весьма дружественного, «затерявшийся» там ларец с эльфийскими свитками. В них были наброски трудов древнего мага, работавшего над теорией строения вещества. Лоэльви пришел в восторг от находки.

Король Орильр знал более полную версию возвращения. В Империи, далеко на западе, Осе не следовало показываться очень-очень долго… пока не сотрется полученный магами слепок личности, позволяющий вести поиск на достаточно большом расстоянии. Благодаря усилиям Осы в Империи еще не вспыхнула война. Но уже лет двадцать обстановка мало похожа и на мир. Рядом Лесния, исконные друзья эльфов, им тоже трудно. Король обещал разобраться с проблемами лично.

Дома нагулявшаяся и уставшая от приключений дочь внезапно для себя самой нашла большую прелесть в ведении хозяйства и готовке – ее пристрастила к пирогам королева Сэльви. А еще Оса обнаружила, что ей нравится характер Ольви-а-Тэи, с которой можно очень крепко и надежно дружить. И вообще, дети короля – настоящая радость. Хочешь – дерись с Кошкой Ли или пытайся отбиться от старшего из братьев, Лильора. С Норилем можно гулять по пещерам гномов, с Риолой бесконечно обсуждать леса Рэлло, коней и все прочее живое, к чему тянется душа этой девушки. Пожалуй, только Лоэль, средний из принцев по возрасту, не заинтересовал голубоглазую. Он слишком маг. Копается со своими заклинаниями дни напролет, отнимает время у ее мамы Эриль…

Оса допекла последние блины и пошла мыть сковородку. Мама села на диване, потянулась и виновато пожала плечами:

– Проспала?

– Смотря что, – философски изрекла Оса. Она-то знала: во дворце короля Ронига в это время только собирались вставать, а в столице Империи досматривали последние сны… – если полдень, то да, а до заката еще далеко.

– Бедняжка Ольви, ее, наверное, гномы донимают! – расстроилась Эриль.

– Я их сдала Норилю, он увел всех в Иллор. Обещал не выпустить на поверхность раньше чем через три недели, – рассмеялась Оса. – Принцу нравится забалтывать заезжее подгорное величество Збыра, а с нашим иллорским, Бронгом, он давно дружен. Не переживай. Правда, Ольви с утра грустная, чуть не плачет – этот ваш барматух ее донимает. Папа знает, что за невидаль?

– Сорок лет уже знает, – не очень сердито сообщила Эриль, подбираясь поближе к блинам. – Все вы от меня что-то скрываете. Ты – хуже отца, я уверена. Ну зачем я выбрала это имя? Моя сестра так и не вышла замуж. Она предпочитала свободные отношения. Знаешь, как это называлось в древнем Рэлло, еще до войны?

– Пока нет, – заинтересовалась Оса, выныривая из подпола с холодным молоком.

– Тех, кого она бросила, звали покусанными осой, – вздохнула Эриль. – Она еще и драться с ними любила. Им тоже нравилось… сначала. А когда ее возраст перевалил за семьсот, она с трудом стала находить соперников.

– И взялась воспитывать сестру, – прищурилась догадливая дочь. – Мам, почему ты меня не учишь как следует работе с клинком? Королева учила, Ли тоже, а ты – никогда.

– Да хоть сегодня, – скопировала прищур Эриль. – Расскажи-ка маме подробно, где тебя носило последние полвека, – и вперед, на тренировку.

Голубые глаза под черной челкой потемнели от огорчения – опять не вышло! Эриль тоже расстроилась: явно от нее скрывают что-то опасное. От дальнейших расспросов и возможной ссоры семью спас Лоэльви. Он выбрался из-под пледа, наспех протер глаза и стал торопливо сокращать высоту блинной стопки, запивая обед молоком прямо из кувшина. Эриль еще раз подумала, что так много и охотно едят только гномы.

Бывший маг-теоретик, а ныне Становой знахарь гномьего Иллора, усердно прикончил последний блин и сыто откинулся на спинку стула. Бодро сообщил, что его женщины – очень хорошие, умеют кормить и не попрекают за немытые руки. Глянул на жену, вздохнул и стал говорить о парматяге.

– С таким названием можно и не засекречивать, – хихикнула Оса. – Только гном его и выговаривает с первого раза!

– Да, своеобразное. Это всего лишь сокращение от слов «паро-магическое тягло». Легче не стало? Тогда я могу и поподробнее. Пошли к «младшей королеве», ей тоже придется это усвоить. Хорошо я придумал – два раза не излагать тайну и заодно пообедать!

Получасом позже Лоэльви пожинал, а точнее, пожирал плоды своей находчивости. Ольви с горя, желая успокоиться и отвлечься от «парма-неизвестно-чего», запекла рыбу по старому сложному рецепту. Оказалось непередаваемо вкусно. На некоторое время парматяг перестал беспокоить всех.

А потом окончательно сытый Лоэльви приступил к пояснениям. Паровой котел гномы создали давно, более века назад. И сочли ограниченно полезным. В подгорье пар и жара – это не очень удобно. Котел пытались пристроить ко всему. Создали паровой молот – пармол, паровую клеть для подъема грузов, паровые ворота шлюзов… И успокоились. Гномы любят работать руками. В ковке они сильны, удар и дозируют, и прицеливают куда точнее, чем пармол. Прочие изобретения – слишком шумные и производят копоть и гарь. Подгорники не любят портить потолки своих тоннелей и пещер, да и за воздухом следят, опасаясь удушья и болезней.

Пар снова и надолго стал служить только в банях.

Но великий первый король Иллора, создавший новую страну, рассмотрел в пармоле зачатки большой пользы. Рртых думал, прикидывал, чертил, щурился на своего нового знахаря, благодаря которому мог рассчитывать на всю полноту знаний магов-эльфов. И в конце концов решил: если ползущая вверх клеть – не то, значит, надо дать пару работу в обычном движении по тоннелям. Горы обширны. Древняя страна Гхросс тянется на многие сотни верст внутри хребта, ее тоннели и шахты ветвятся. И руды становятся труднодоступны. Уголь с северных склонов нужен южному Ронигу. Возить его вагонетками – ужасная морока. Сколько гномов стонет, отрываясь от важных и интересных дел, когда приходит их очередь участвовать в полезных стране работах, обязательных для каждого?

Сначала Рртых затевал небольшой проект парового тягла – таково было скромное рабочее название. В больших тоннелях есть рельсы и вагонетки, там работают уже вторую сотню лет лошади. Допустить их в пещеры тоже додумался Рртых. Прежде гномы полагали, что единственная польза от копытных – это заказ людьми подков, стремян, шпор и иных деталей сбруи. Король привел в Иллор первого коня, своего спутника и друга в странствиях по вершинному миру. Попробовал впрячь его в рельсовую вагонетку. Легендарный иноходец леснийской породы, Сумрак, высоко почитаем гномами, поскольку он возил молодого короля на прогулках и упоминается во всех летописях как его верный спутник. Имеется даже памятник коню: себя увековечивать в бронзе король не пожелал, а для Сумрака нашел местечко на одной из красивейших площадей подгорной столицы. Серый в яблоках конь был ко времени создания страны Иллор стар и сед и в шахтах не работал. Он отдыхал и радовал короля самим фактом своего существования, но пример показал.

В первую же осень работы в горах Иллора гномы закупили в соседнем Рониге три десятка мелких добродушных лошадок. И обнаружили, что вгрызаться в скалы стало куда удобнее: толковых и сильных работников не приходится отвлекать для подсобных дел – перевозки битого камня, доставки припасов и так далее.

Два века спустя появилась целая гномья порода коней – невысоких, крепких, тягловых и очень спокойных. Называть их подгорными конями долго и неудобно, и к маленьким крепышам приросла кличка «пони», изменив свое изначальное значение. Кстати, шпор и строгих удил гномы не признали сразу, они не уважают работы по принуждению. Их пони и без того трудолюбивы, по этому признаку отбирались из поколения в поколение. Паровое тягло Рртых тоже называл «пони», сложное длинное имя «парматяг» появилось позже.

С идеей пристроить котел к работе на рельсах Рртых пришел к Лоэльви, потом включил в заговор короля эльфов Орильра. Втроем они думали и чертили, компоновали и соединяли. Отдавая листок наследному принцу Гхросса, как подарок на совершеннолетие Збыра, отмечаемое гномами в сорок лет, Рртых уже знал, что дело затевает стоящее. Орильр обещал вдвоем с женой, весьма непредсказуемой ведьмой, способной изобретать необычное и новое, разобраться с потерями тепла, копотью, медленным разогревом котла и иными проблемами. Лоэльви, мастера городов и знахари Иллора пробовали разные сплавы, просчитывали и заклинали само тягло – или движитель, обеспечивая долговечность и надежность его работы. А в Гхроссе строили тележку, учились сопрягать ее с котлом и бились над системой управления новым странным движущимся средством, неспособным понимать команды, не чувствующим вожжей и даже кнута…

Рртых застал первую сборку элементов в нелепую громоздкую конструкцию. Посмеялся – такое чудище едва ли пролезет даже в главный тоннель Сада гостей! И совершенно серьезно сказал, что теперь он спокоен: раз «пони» сдвинулся с места, то и ездить научится.

Двадцать лет уж, как нет первого короля. Этого времени никак не достаточно, чтобы утихла боль потери. Зато парматягу как раз хватило на развитие – он теперь мал, легок и послушен. Котел и движитель пробуют ставить на бур, облегчая проходку тоннелей. И совсем недавно додумались до идеи колесного варианта, способного перемещаться в вершинном мире, по Дороге Рртыха. В Гхроссе приложили огромные усилия, переделывая всю систему управления – надо было научить тягло поворачивать без рельсов. В пещерах испытывать повозку тесно и сложно, а потому готовый образец выволокли наверх, чтобы опробовать его в деле.

– Все делалось в строгом секрете, – сообщил Лоэльви, заканчивая рассказ. – На нижних уровнях. Как люди узнали – ума не приложу. Гномы-предатели не могут существовать, это абсурд. Зачем им отдавать что-либо людям, живущим мало, да и ненадежным в делах?

– В Рэнии было несколько трактиров, на строящемся тракте, – сказала Оса, не глядя на маму, – где подгорников поят почти даром. И если те что-то странное говорят, подмешивают особые травы-приправы к пиву. Король Збыр знает, ему сообщили. Он обещал разобраться.

– А мне послы говорили лет десять назад, что я похожа на баронессу Милаву из Рэнии, только у той волосы темные, – горестно сообщила Эриль и убито добавила: – Милава эта – интриганка с загадочным прошлым, чуть ли не воровка. И даже, по слухам, любовница короля.

– Размечтался! – возмутилась Оса.

Ольви сбегала и принесла успокаивающую настойку на травах. Эриль выпила без возражений и надолго замолчала. «Младшая королева» воспользовалась паузой, достала пирожки, поставила на стол холодный морс. Эриль выпила полный кубок, судорожно вздохнула и беспомощно развела руками.

– Ну зачем я дала ей это имя? Сестра точно тем же занималась. Я подозревала, но так не хотелось верить! – Мудрая достала платочек, промокнула слезинку и сердито глянула на дочь. – Ладно, буду я с тобой заниматься. Завтра утром и начну, есть у меня запасной клинок. Хоть так отлупить, а то прямо сил нет, как обидно. Что я дедушке скажу?

– Он знает, – потупилась дочь, изо всех сил пряча улыбку. – Родословную древней долины именно я вернула.

– Уйду я от вас, и надолго, – тихо и жалобно пообещала Эриль. – У всех тайны, а я жду и гадаю, кто и каким чудом еще цел. Вот годик помучаетесь в неизвестности – поймете, каково это. На восток уйду, к Кошке Ли. Она говорила со мной ночью. Мало нам гномов с их парматягом. Там дела не лучше, там какие-то эфриты. И маги, отнимающие жизнь.

Эриль рассказала о беседе с Лэйли очень подробно. Ольви-а-Тэи сидела бледная и прямая, ей было тяжело принять еще и этот удар – сестра в опасности. Оса вздохнула, сходила за початой настойкой и намешала ее в морс от души, да еще шепнула несколько слов – для полной надежности. Получасом позже Ольви спала и тихонько постанывала во сне. Ее укутали и оставили отдыхать.

Вечер только разливал розовую влагу тумана, но событий и новостей хватило всем. Семья Лоэльви вернулась домой и тоже устроилась отдыхать, не дожидаясь заката. Завтра будет новый день, а сказанное очень серьезно и требует некоторого времени для размышлений и осознания.

Ночь упала на долину рано, наползла с юга тяжелой грозовой тучей. Эльфы давно заметили, что настроение королев влияет на погоду, это часть их магии и природы долины.

Ольви очнулась в темноте, плохо помня вечер и разговоры. Голова ныла, комната чуть покачивалась и мерцала: настои надо принимать в правильной дозировке. Впрочем, требуемого эффекта Оса добилась. Не осталось места для боли и переживаний. Мысли стали редки и коротки, как волосы старого короля Рэнии, мечтавшего пригласить красавицу-баронессу хотя бы в официальные любовницы, не смея думать о большем. Оса делилась с подругой своими тайнами…

Стук в дверь отдавался в опустевшей голове тупой, гулкой и явственной болью. Ольви застонала, жалуясь маминой подушке на свое плачевное состояние. Удивленно отметила, что спит одетая и на чердаке – туда ее сонную отнес Лоэльви. Кое-как одернула платье и побрела вниз. Отодвинула запор двери и попыталась понять, почему вообще – заперто? Ощутила след простенького заклинания – подружка Оса решила надежно избавить «младшую королеву» от надоедливых подданных. Не вышло!

Ольви хмуро смотрела, как открывается дверь. Не иначе, опять гномы, послы людей, маги, отбившиеся от рук школы, – и у всех война, мор и иные вселенские неприятности…

А потом голова как-то сразу перестала болеть и прояснилась.

С улицы ворвался холодный сырой ветер. Гость бросил промокший плащ за порогом и шагнул на коврик, виновато пожимая плечами.

– У нас в долине что, всегда проливные дожди ночами? – весело уточнил Кэльвиль. – Хоть не осень, а то прямо страшно. Набежит ведьма Сэльви и загонит меня в кипяток. Кричать стыдно, молчать невозможно, кожа прямо облезает, вспомнить и то больно! Здравствуй, принцесса! Ну куда же ты!..

Ольви не слушала. Она торопливо приготовила сухие вещи и полотенца. И бросилась разводить очаг, радуясь, что после рыбы все были сыты и потому пирожки уцелели. В каких-то пять минут гость разместился в знакомом кресле, обеспеченный теплым вином, пледом и упомянутыми пирожками.

Устроив все наилучшим образом, девушка придвинула к огню табуреточку для себя. Села и подумала, как иногда удачно заканчиваются столь ужасные дни! Мастер нахмурился, огляделся.

– Меня вызвала Кошка Ли, дней десять назад протиснулась в щель между сном и явью, по ее кошмарному обыкновению нагло оцарапав руку. И заявила, что я обязан быть тут. Срочно. Я так не бегал уже не помню сколько веков! Что стряслось?

– Все сбежали, – сообщила Ольви, тихо радуясь отсутствию родни. – Мама с папой от подданных, прочие от короны. И тут ка-ак началось! Гномы войну объявляют, а Кошка Ли каких-то эфритов нашла, себе на беду.

– И ты одна за всех – королева? – сочувственно вздохнул Кэльвиль. – Тяжело тебе досталось!

– Да.

– А я надеялся, хоть в этот раз мы нормально погуляем по лесу, – признался мастер. – Я соскучился. Мне с тобой хотелось повидаться, хозяюшка. Как Кошка позвала, стал представлять – буду танцевать все балы с принцессой, гоняя от твоего высочества глупых малышей. Сам удивляюсь, что до такого додумался.

– Было бы хорошо, – неуверенно улыбнулась Ольви.

– Но в другой раз, – стал серьезным мастер. – Ли возвращается?

– Нет, она сказала Эриль, что сходит и глянет, что там и как. Больше никого нельзя отправлять, там потомки магов, которых вы выгнали из Круга за черные дела. Триста сорок лет назад, кажется.

– Понятно, история мне знакомая. Так – куда пошел твой папа, я знаю, – задумался мастер. – Там для Сэльви дело, да и малыш Лильор с ними. Все обойдется. Гномов пусть приводят в чувство Лоэльви и Жависэль. А я… Решай, королева. Могу остаться при тебе и помогать тут. Могу догнать Кошку Ли. Маскировке твоего братца Лиля учил я, и он наверняка обеспечил сестру необходимым, так что не опознают на востоке ничего опасного. И я по большому счету не маг – я воин, мне туда можно.

– Страшно такое решать, – вздохнула Ольви.

– Понял. Это правильно, эльфов не так уж мало, но среди людей жили единицы. Да и настоящие бои большинству нынешних незнакомы. Я пригляжу за нашей Кошкой. Но это тебе дорого обойдется, – лукаво прищурился Кэльвиль. – Смотри, увезу в Круг.

– В гости? – с сомнением уточнила Ольви, пугаясь своих мыслей.

– В хозяйки, – улыбнулся мастер. – Ты подумай, а я побежал. Вернусь – спрошу, что надумала. А пока держи, чтобы было проще по снам бродить и рассказывать, как там дела у Ли.

Он достал перстень с крупным прозрачным камнем, надел на палец безвольной от изумления «младшей королевы», быстро поцеловал запястье. Ольви охнула и молча смотрела, как он подхватывает свой легкий мешок, собирает мокрую одежду. Она понимала, что надо не так, надо его удержать, потому что ночь и вообще – нельзя все решать наспех…

Но от последних слов Кэльвиля у принцессы отнялись и ноги, и язык. Гость собрался в пару минут и исчез за дверью, как призрак.