Глава 4
СПИСОК ЖЕНИХОВ АК-БАНТО
В Дэйгэ девушка считается взрослой со дня своего пятнадцатилетия. Это большой праздник. В прежние времена его часто совмещали с помолвкой. Родители жениха договаривались с родителями невесты, не удосужившись выяснить мнение детей. Разве старшие могут сделать неправильно и плохо для своих любимых чад? Они мудры, за их спиной опыт прожитой жизни…
Уже целый век традиции трещат по швам под натиском нового времени. Первыми сдались большие города. Женщины стали работать и получили собственный источник дохода. Также получили право учиться. И оценили по достоинству возможность выбирать мужа по любви, по расчету или ради престижа — но в любом случае самостоятельно. Ну почти самостоятельно. Воля старших и теперь значит немало. Ведь, действительно, кто пожелает детям дурного? А если ситуация становится совсем тупиковой, всегда есть выход. Надо просить защиты у достойной ак-банто Сэльви. Королева эльфов — непререкаемый авторитет в любом сватовстве, самая уважаемая женщина в Дэйгэ и на востоке в целом. Она прожила дольше, чем всякий старейшина, исправно вела и ведет дом, воспитала шестерых детей и хранит исключительную и почтительную верность своему супругу.
Кира свистнула Бафрыха и побежала быстрее. А толку? От мыслей о скором празднике не спрятаться за барханом. Мама уже составила список гостей. Скромный. Всего три тысячи четыреста шестьдесят семь человек. Это не считая эльфов и гномов — их имена указаны в двух отдельных кипах листков. Когда тебя пытаются почитать едва ли не святой — это ужас какой-то!
Нет, начиналось все мило. В восемь лет нетрудно вить веревки из всего их союза долин и оазисов. Заманчиво. В каждом селении тебя зовут в гости. Исполняют любые просьбы, угадывая даже невысказанные. Задаривают подарками. Нахваливают. И смотрят с непередаваемым искренним обожанием. Еще бы! Маленькая ак-банто, способная делать самое важное. Читать волшебные слова над колодцами, избавляя их воду от соли. Предсказывать погоду, исключая повторную высадку хлопчатника, загубленного под коркой почвы после несвоевременного дождя. Спасать от полегания зерновые. Даже совестить жирующих рабочих грызлов, а еще — модернизировать их. Иногда грызлы, созданные в свое время первыми из всех магических зверей, похожие на червяков-переростков и не особенно умные, впадают в необъяснимую апатию. И отказываются готовить поля к посеву, рыхлить почву, удалять сорняки и чистить каналы прикорневого полива.
Усыплять грызлов не принято, даже старых — они ведь приносят огромную пользу. Но кормить их, лежебок, и самим, вручную, обрабатывать огромные поля…
Конечно, можно вызвать мазв-инженера из города. Но разберется ли? Уж время упустит — точно. Опыт показывает: далеко не все маги понимают хоть что-то в болезнях грызлов. Теорию мазвконструирования разработала Риола-а-Тэи, дочь королевы Сэльви. Записать ее успела не полностью, а теперь поди уточни неясности, когда сама Риола спит в непроницаемой сфере…
Зато маленькая ак-банто неясностей не замечает. И слышать не желает о «конструировании мазвов». Она с магическими зверями запросто разговаривает. И потом советует совсем обычное и несложное, зато действенное. Например, сменить корм, расширить загон, сделать искусственное болото для отдыха, обязательно затененное. Или насадить «вкусных» кустарников, а то и вообще — почаще играть на дутаре, грызлы очень любят его звук.
Кира за пару лет научилась не только выслушивать мазвов, но и уговаривать грызлов и прочих магических зверей меняться, обретая новые качества и органы, полезные для их повседневной работы.
В общем, безнаказанно вить веревки из директора Бакши, а заодно и всех прочих жителей Дэйгэ, удавалось довольно долго. Это было интересно, да и сейчас ее жизнь — замечательна и наполнена… Но, увы, пришло время расплаты.
На десятилетие Киры собрались три сотни гостей. Через год — пять сотен, потом восемь. Маме роль хлебосольной хозяйки пришлась по вкусу. Еще ей понравился Бакши. Сперва маг помогал с переездами и устройством праздников. Потом содействовал с работой и обучением. Как-то незаметно мама стала одеваться на местный манер. Обзавелась головными платками, мол, красивые. Выбросила короткие юбки: «ноги сгорают на солнце». И вот результат. Теперь это ярая поборница угнетения женщин. Дома всегда уютно, вне родных стен мама работает мало, готовит умопомрачительно вкусно. И Кира теперь зовется полностью «ак-банто Кира аксы-Данга». Из мага получился замечательный новый папа. Но его любовь к традициям, положение уважаемого и важного человека, хозяина большого гостеприимного дома, академика и директора, чье слово ценится наравне с советами признанных старейшин, к кому сам султан прислушивается…
Хлопок надо убирать, а никому и дела нет! Ведь у маленькой ак-банто праздник. Только смерть или тяжкий недуг способны извинить соседей и друзей, не участвующих в его подготовке.
— Баф, хватит щекотать грызла! — возмутилась Кира. — Ты уже большой. Иди сюда. Жбрых в пять лет должен стать серьезным и солидным. Ты весишь уже двести семь килограммов! Растолстел, как пятнадцатилетний. Что-то я начудила чересчур… Сейчас в моде компактные жбрыхи, до семидесяти килограммов. Может, тебя модернизировать на сокращение массы тела?
Песочно-рыжий Бафрых, названный так в честь верного пса гнома Мрыжа, выпрыгнул из-за гребня бархана, усердно пугая хозяйку и фыркая от возмущения. Он не хотел быть компактным. Не знакомые с этим видом мазвов, магических зверей, безусловно, рисковали получить сердечный приступ при внезапном появлении расшалившегося Бафа.
Подросший жбрых, как и детеныш, до начала индивидуальной настройки внешности и специальных возможностей обликом копирует поисковую крысу гномьих спасателей. Все дело в размере. Длина тела Бафа два с половиной метра от носа до основания не слишком длинного хвоста. А еще Кира неосторожно научила его скалить зубы шутки ради.
Сейчас как раз было проделано все самое забавное: стойка на задних лапах, выброс когтей, оскал и шевеление усами.
— С тобой скоро нельзя будет выйти в люди, — заулыбалась Кира, завязывая бантиком самые длинные усы, правый и левый. — У-у, страшила! Как бы с таким боролся этот… как же его… Лорран. Смешные были ужастики в Альянсе. Ну идем. Надо подкрасться и подслушать, что затевает наша мамочка. Не то еще налетим на помолвку. Зачем мне эта гадость?
— Ш-ш-ш, — оскалился жбрых и клацнул зубами.
— Правильно. Не надо нам женихов. Если что, сбегу. Ты у меня бегаешь быстро, не догонят. А Сэль меня не выдаст. Или выдаст? Ох, зря я ее так донимала, может и припомнить. Она, говорят, любит устраивать чужое счастье. Но ведь мы и так довольны жизнью!
— Ф-ф-ф, — вздохнул жбрых и улегся.
Телефон-гусеница, браслетом обвивающий запястье, — последний писк моды — деликатно сжал руку, обозначая вызов. Кира охотно плюхнулась в рыжий, набитый песком мех Бафа, свернувшегося в клубок и изображающего кресло. Гусеница упала в подставленную ладонь, приняла удобную форму трубки.
— Сэль, ты умудряешься отзываться на первую же мою мысль о тебе!
— Потом обсудим, — коротко ответила королева. — Хватай за шкирку своего дикого жбрыха и дуй на поле мальтприема. У меня имеется для тебя работа, важная.
— Дуем, — заверила Кира, крепче цепляясь за рыжий мех воротника. Баф уже двигался по песку длинными скачками, резво и целеустремленно. — Полным ходом.
— Так, молодец. Очень коротко, мы лечили его как могли. Ты не представляешь, в каком виде король вытащил его из Альянса. Но не все поддается восстановлению. Особенно когда сам больной не верит в излечение. Помнишь, как я себя грызла, когда ты пришла знакомиться?
— Еще бы! Ох…
— Научи своего Бафа не прыгать так резко, когда говоришь по телефону. Язык прикусила?
— Да. Но ухо цело. Я слушаю.
— Кира, ты моя славная! Всегда знаешь, когда я переживаю всерьез. Спасибо.
— Что еще мне надо знать?
— Ничего важного. Просто мы отчаялись, и я подумала: если не получается вылечить, надо сдать его тебе. Вей веревки, плети кружева, вяжи крючком и так далее. Не разучилась? Все же ты подросла.
— А на день рождения точно приедешь?
— Да.
— С Эгли, Мрыжем, Лильором, Астой, Дорой и бабой Лорой?
— Да, все… Ох, гадкая девчонка! Я так привыкла, что уже не замечаю, как меня используют и заставляют давать обещания. Не разучилась, вижу. Вот и займись. Он весь твой. Прилетит малым мальтом, его имя Лисс.
— Имя мальта?
— Да. Извини, отбой. У меня пирог горит.
Гусеница свернулась в браслет. Жбрых сложил усы, создавая из них удобную уздечку, чуть сместил задние ребра, формируя упор для стоп. Есть ли смысл спорить с королевой? На самом-то деле Баф не так уж и спешил, берег всадницу. Зато теперь пошел своим настоящим ходом. Только он так умеет. Не зря Кира тратит все свободное время на воспитание и доработку Бафа. С мазвами ведь как? Чем внимательнее их слушаешь и чем больше даешь, тем интереснее будет результат. Потому самые ленивые грызлы у безразличных, черствых людей: жируют грызлы исключительно от обиды, от невнимания к себе и неуважения. Вот Баф знает, что любим, он вполне счастлив и никогда не работает вполсилы.
Раскрыл широкие перепонки на лапах, облегчающие движение по сыпучему песку, удлинил хвост, задействовал на полную мощь второе сердце. И почти летит, чуть касаясь верхушек протяженных пологих барханов.
Мальт способен сесть где угодно, но это не принято. От ветра ложатся зерновые. А если и не ложатся, редкий мальт способен удержаться от соблазна пощипать свежей зелени. Два-три ловких движения хвостом, снабженным выдвижной серповидной кромкой, — и нет поля… Глупо ругать зверя, уставшего после долгого перелета. Проще посадить его на специальной площадке и обеспечить заранее заготовленным вкусным и питательным кормом.
В Дэйгэ силосные ямы, по мнению мальтов всей Саймили, самые удобные. А силос — наивкуснейший. Так что незнакомый Лисс наверняка спешит, чтобы получить роскошный обед.
Кира плотнее прижалась к шкуре Бафа и удивленно пожала плечами: интересно, почему королева не назвала имя странного больного? Так бывает, когда говорят о близких, их имя кажется самоочевидным, не требующим указания. Есть и иное подозрение. Ее величество обычно начинает темнить, затевая очередную милую интригу. Простую, безвредную и неотразимую. Нет, вряд ли. Человек болен, вот в чем дело. И пирог… Так ведь сегодня день рождения наследного принца Иллора! Как Сэль вообще смогла выкроить время и позвонить! Наверняка гулянка там такая, что пыль стоит до небес.
Бафрых выбрался на плотный ковер сухой короткой травы. Собственно, они со жбрыхом пропадают в этой пустыне уже третий месяц, стараясь остановить барханы. Рассольник здесь прижился плохо, приходится обводнять и крепить пески чуть ли не вручную. Вот тут работа уже завершена. Приятно двигаться по ровному плотному песку, который скоро станет частью нового оазиса. Лет через двадцать, наверное. Она еще застанет. Хорошо эльфам: и сделать успевают многое, и всегда видят результат своих трудов. А век людей короток.
Над головой скользнула тень. Мальт. Рыжий Баф встопорщил усы и возмущенно защелкал: его никто не обгонит. Вот подрастет — и научится тоже летать. А то всякие там издеваются: плывут в небе, тени бросают под лапы, будто дразнят.
Жбрых домчался до мальтплощадки, когда его конкурент завершал приземление. Крылья уже нащупали песок и недовольно дрожали, гоняя волны и выравнивая площадку. Видимо, этот Лисс очень аккуратный. Или ему велели беречь больного? Сел превосходно, мягко, без малейшего толчка. Малые мальты обычно этим не утруждаются. Хотя Лисс уже не совсем малый — метров двадцать от носа до основания хвоста. Кира прищурилась, рассматривая зверя. Подумала: может, он растет медленно? Так случается с мальтами, потерявшими своих друзей-магов… Хотя о подобном и думать не хочется!
Лисс прогнулся всем корпусом, создавая удобный низкий трап, почти без уклона.
По трапу стал спускаться всего один пассажир. Кира отчетливо ощущала: в корпусе Лисса остались еще двое. И они очень хотели бы помочь больному, неловко, через силу бредущему вниз. Но не решаются. Наверное, он убедил-таки своих лекарей прекратить ужасную тотальную опеку, лишающую остатков самостоятельности.
Человек двигался медленно, используя для опоры две трости. Его изрядно покачивало. «А как же на песке стоять будет?» — испугалась Кира и подошла ближе, вцепившись в мех Бафа. За своими мыслями она не сразу сообразила: совершенно очевидно, что это не человек, а самый настоящий эльф. Трудно поверить, ведь у всех подданных королевы Сэльви удивительно легкая и стремительная походка. Эльфы вообще почти не болеют… Но этот очень странный. Волосы у него острижены под корень, и видно: уши прооперированы под форму человечьих. Зачем?
Упрямый больной сполз на песок, чуть не упал, но Баф успел ловко сунуть ему под руку свою морду. Мальт втянул трап и качнулся вверх, жалобно ухнув. Он улетал, не покушав замечательного силоса.
— Ну безобразие! Ты им забастовку устрой, — посоветовала большому зверю Кира, задрав голову и подмигнув. — Сто километров на северо-запад, вон туда, и садись без всяких разговоров. В оазисе Пухо как раз вчера отжали виноград. Понял?
Мальт чиркнул хвостом по песку, восторженно вздохнул и резко принял с места, взяв курс на лучший, возможно, обед в своей жизни. Кира помахала ему вслед и обернулась к эльфу. Он оказался худым, бледным и явно стоял на своих искалеченных ногах с огромным трудом. Еще он, девушка сразу поняла, не представлял, зачем сюда отправлен. Но с Сэльви не спорят, особенно когда у королевы гуляют гномы и горит пирог.
Синие от природы, но потускневшие и почти серые из-за болезни, глубоко запавшие глаза смотрели на Киру со странной горечью. Этот непонятный больной хотел ей что-то сказать, но не решался. По крайней мере, так казалось ак-банто, накопившей уже изрядный опыт настройки на эмоции собеседника. А еще он безмерно устал от сочувствия всех сортов — молчаливого, терпеливого, многословно-убедительного и услужливого.
«Творец! — безмолвно вздохнула Кира, адресуя вопрос к почитаемому эльфами божеству. — Как же мне из него веревки вить? Ведь для этого требуется не жалость и даже не умение лечить, а то самое состояние, детское. Сэль была права. Я так привыкла к простой жизни Дэйгэ, что едва не забыла, как надо действовать в самых трудных случаях. Ну держись, больной!»
— Ну-ка, отвечай: ты полезный эльф или так, на праздник за пирогами? — решительно сморщила нос Кира.
— Что? — Он все-таки растерялся.
— Я планирую посадить здесь лес. Никто в Дэйгэ не разбирается в саженцах хвойных. А я решила кедр завезти и это… как же там Бакши говорит? Ах да — районировать его. Ну так что, за пирогами или совок в руки и копать ямы для саженцев? Понимаешь, местные грызлы не могут помочь в самом простом деле, они такие глупые! Жрут мой кедр, опознавая его как сорняк. И хуже того, он им нравится, представляешь? Пахнет вкусно. Баф уже лапы оттоптал, прогоняя ползучих хулиганов от плантации. Вот я и спрашиваю, ты хоть что-то понимаешь в кедрах, совках или психологии грызлов?
— В кедрах и грызлах я разбираюсь, — заинтересовался эльф. — Вот с совками хуже. Я же, как бы это сказать, передвигаюсь только на четырех ногах.
— Я одолжу тебе Бафа, если это твоя последняя отговорка. Не терплю лентяев. И мой жбрых их не любит. Ну за пирогами туда, по дорожке и направо, малым транспортным грызлом. По поводу совка — это сюда, в пустыню. Решай уже, я время из-за тебя теряю! И, возможно, впустую…
Эльф удивленно пожал плечами. Он явно ожидал чего угодно, но не того, что сейчас происходило. Еще раз задумчиво, с тем же странным выражением лица, глянул на Киру. Погладил морду жбрыха, кое-как цепляясь за трость одной рукой. И все-таки упал. Девушка сердито фыркнула. Щелкнула языком, уговаривая Бафа лечь и распластаться. Пару минут спустя эльф сидел на загривке идущего мягким шагом рыжего жбрыха и крутил головой, рассматривая пустыню. Заодно он слушал историю выращивания кедра, насчитывающую пока всего три года и восемь сухих ростков, не справившихся с летним зноем вопреки магии и уговорам ак-банто.
— До них три часа ползти таким шагом, — пожаловалась Кира. — Ты путешествуешь, как султан! Неторопливо и чинно. Будто спешить вообще некуда. Вы, вечные, жуткие зазнайки.
— А ты ведешь себя как капризный ребенок, — возмутился эльф, выходя из апатии. — Я, между прочим, вообще не понимаю, куда и зачем меня привезли. И почему меня встречает не желающая здороваться и представляться особа, дерущая к небу свой облезлый нос.
— Опять облез? Вот и спас бы мою красоту! Ты вообще маг или нет? Нормальные эльфы в косметических заклинаниях о-го-го как разбираются. И используют их, не дожидаясь, пока сто раз попросят о такой мелочи. Тоже мне…
— Уже сделано все возможное, — заверил больной.
— Да? — Кира заинтересованно ощупала нос. — Ничего вроде получилось, молодец. Может, от тебя и будет польза. Пожалуй, я даже согласна представиться. Ак-банто Кира аксы-Данга, именуемая также Сиятельной шахрисо, что означает в переводе с наречия…
— Издеваешься? — заинтересовался эльф.
— Ну и что, разве принят особый закон? Тебя нельзя расстраивать? Так вот, я еще Цветок безводных равнин и эта, как же там… неважно. Главный титул: наилучшая прищепка для хвоста Эгли.
— Вспомнил! — обрадовался эльф. — Мне же про тебя Мрыж говорил. Он предупреждал, что ты умеешь заставлять всех выполнять любые твои пожелания. И называл мне нормальное короткое имя, без всякого дэйгинского сияния. Кира, да?
— Да. А у тебя имя есть? Влез с ногами на чужого жбрыха и даже не поздоровался с ним! Да мой Баф может за такое покусать!
— Жбрыхи не кусаются, разве что полицейские, и то едва ли, — неуверенно предположил эльф. — Но вообще-то нехорошо получилось, это точно.
Кира довольно кивнула. Уже понятно: из этого милого совестливого эльфа можно, как и советовала королева, вить веревки и плести кружева. Одна беда — не хочется. Наоборот, все настойчивее бьется и вздрагивает где-то глубоко в душе тревога. Почему, в общем-то уже понятно. Эльф использовал простейшее заклинание для лечения кожи носа. Но магия до сих пор сочится из него, уходит по капле, что обессиливает эльфа, ставит едва ли не на грань гибели. Если ничего не предпринять, спустя несколько часов погаснет сознание. И все станет окончательно плохо.
Вряд ли мальт по имени Лисс улетел далеко. Наверняка те, кто до сих пор занимался исцелением или хотя бы поддержанием здоровья этого больного, готовы вернуться по первому сигналу. Например, если Кира позвонит королеве.
Но признавать поражение так сразу? Сперва надо хотя бы попробовать разобраться, в чем, собственно, дело. Все же она — ак-банто, настоящая ведьма и в своем роде уникальная. Белая. И жбрых у нее есть, очень даже крупный, подращенный. Все мазвы, магические звери, являются естественными накопителями энергии. Своеобразными узлами единого магического поля. Потому высшие мазвы — мальты, жбрыхи, начиная с третьего класса и выше, паглы и прочие — выращиваются магами и ведьмами и дружат с ними. Подстраиваются под них и образуют пожизненный симбиоз. Хотя мальты обычно предпочитают дружить с гномьими знахарями. Как и рабочие скорпионы.
Бафрыху всего пять лет. Он происходит из иллорского королевского гнезда, еще будучи зародышем, прошел первичную настройку у эльфов. В выводке он признавался лучшим и достался Кире только благодаря настойчивости королевы Сэльви. Потенциал малыша был определен как максимальный. То есть при хорошем воспитании он сможет достичь седьмого и даже более высоких уровней. Все подобные ему дружат с эльфами. И не просто с эльфами — с магами хотя бы четвертого круга. Что из сказанного следует?
Пока больной эльф едет на спине Бафрыха, он в безопасности. Магия уходит, впитывается полем жбрыха, перерабатывается — и возвращается к больному.
Кира задумчиво предположила: эльф не сказал при встрече, что ему нельзя прибегать к заклинаниям. И вообще не пожелал говорить о своей болезни. Полагал, что уже сообщили? Или так устал от разговоров о нездоровье, что решил делать все, что взбредет в голову, чем бы это ему ни грозило. Ведь глупо лечить чужой облезлый нос, рискуя жизнью!
— Ну!
— Ты меня пытаешься убедить ускорить шаг твоего жбрыха? — не понял эльф.
— Ой какие мы остроумные! Ты так и не назвался, это первое «ну». Ну а второе… я возмущена. Почему меня никто не предупредил, что тебе нельзя колдовать? Я думала, ты сломал ногу, когда упал с низколетящего мальта.
Видимо, эльф обладал богатым воображением. Он довольно долго двигал бровями, представляя свое падение с мальта. Потом рассмеялся и как-то окончательно успокоился, примирившись с пребыванием в Дэйгэ вообще и на спине Бафа — в частности. Погладил широкую шейную складку, сформированную год назад и очень удобную для седока. Заинтересованно поерзал, устраиваясь с комфортом. Снова самым расточительным образом воспользовался магией, пытаясь просканировать жбрыха.
— Странный у тебя зверь, — обозначил он свои наблюдения. — Вне классификации он. С возрастом и то не могу определиться. Вы с рождения вместе?
— Бафу пять лет и три месяца, — сообщила Кира, гордо поглаживая длинный ус жбрыха. — Три месяца он жил в Иллоре и у вас, в Рэлло. А потом королева разрешила мне подружиться с ним. Мы сразу уехали сюда, в Дэйгэ. Он быстро растет. И почти такой же капризный, как я.
— Пятилетние жбрыхи редко весят более ста килограммов, — отметил эльф. — Они много спят и почти не работают. Я так думал. Потому и не могу его классифицировать. По возрасту его класс — максимум двушка. А по ощущениям — почти шестерка. Как ты этого добилась?
— Он сам добился. Он у меня умный, сильный и упорный. Ты вообще намерен отвечать на вопросы или мне попросить Бафа укусить тебя за палец? Давай не ерзай! Имя, краткая биография и диагноз. Ну мы ждем. И точим зубы.
Жбрых довольно фыркнул, завибрировал усами, привстал на задние лапы, выпустил когти передних и оскалился, изо всех сил вывернув шею. Эльф восторженно охнул, крепче цепляясь за шейную складку. Заверил Бафрыха, что очень, очень испуган и вообще никогда не видел столь ужасного мазва. Рыжий гордо выдохнул, зажмурился от удовольствия и вернулся к основному делу, то есть перевозке больного.
— Меня зовут Диаль. Полное родовое имя Диаль-а-Шаэль. До того как я начал работать в Альянсе, был следопытом. Диагноза у меня нет. В том-то и дело — пока никто не понимает, что это за гадость. И как меня угораздило заболеть.
— Подробнее! — капризно потребовала Кира.
Эльф вздохнул, пожал плечами. Спорить с новой знакомой он не хотел. И теперь уже вполне отчетливо понимал смысл слов королевы, сказанных на прощание. «Она, безусловно, лучшее лекарство для больных эльфов, особенно неизлечимых, по мнению наших врачей и магов. Есть только одна проблема, дядюшка. К этому белокурому лекарству возможно привыкание. Такое, знаешь, тяжелое и даже, если повезет, необратимое».
Диаль еще раз глянул на упрямое белоголовое чудо, топающее пешком через раскаленную пустыню и вполне довольное погодой, обществом и жизнью в целом. Лечить его, тем более ужасными по своей тоскливой бесполезности методами, — постельный режим, полный покой и препараты в три ряда на столике у изголовья — не собираются. А вот признаки привыкания уже заметны.
Ощутив взгляд, ведьма обернулась, сердито сморщила нос и в очередной раз пригрозила укусом жбрыха.
Пришлось рассказывать. Собственно, ни причин своего состояния, ни его природы эльф не знал. Двадцать два года назад он остался в небольшом поселке на границе Бильсы, тогда еще одной из южных провинций Альянса, чтобы уничтожить следы и улики, а затем отвлечь дагов. То есть дать время людям, работавшим вместе с ним, безопасно добраться до своих домов. Оповестить прочих через систему связных, сменить каналы общения… И, само собой, выявить источник утечки информации к дагам, спланировавшим столь опасную и точную облаву. Подозревали, что в числе сторонников отделения Бильсы от АОП имеется шпион.
Даги, в свою очередь, знали, что есть шанс поймать эльфа, и подошли к делу основательно. Диаль понимал, что людям потребуется много времени, и старался его обеспечить. Причина, по которой он попался, была банальной: спасал жену друга, случайно задержавшуюся в одном из домов поселка. И выручил бы, если бы не оказалось, что именно она координатор облавы… Это была ведьма без единого намека на обладание силой и способностями, зато обладала сказочно мерзким коварством. В поселок она внедрилась, имея звание сержанта, — типично для тех, кто работает в группах наблюдения за лояльностью и благонадежностью жителей. Год спустя, когда Диаль уже лечился в Рэлло, его друг разыскал и навестил свою жену, сменившую адрес и имя. К тому времени она получила нашивки полковника. Толком порадоваться повышению в звании не успела: люди куда менее склонны прощать грехи, чем эльфы.
Самого Диаля нашли и вытащили из Альянса через месяц после облавы. За это время даги и те, кого они называют экспертами, успели многое сделать. Например, попытались грубо заблокировать магию — примерно так они поступают с настоящими ведьмами, желая их наказать или обезвредить. Как полагали врачи — эльфы и гномы, — люди из Альянса совершенно не смыслили в том, во что влезли. За какую-то неделю они довели пленника до полного истощения. И, что особенно нелепо, лишили себя самих возможности вести допросы.
В сознание Диаль пришел уже в долине Рэлло. Его лечили все лучшие врачи. Восстанавливали ткани, накачивали чужой магией. Но вернуть к норме энергетический баланс организма после вмешательства экспертов Альянса так и не удалось. Ткани снова разрушались, а энергия уходила. И каждые десять — пятнадцать дней эльф проваливался в небытие…
— Давно тебя очередной раз подлатали?
— Восемь дней назад. Потому и хожу еле-еле. Поначалу я вполне похож на себя прежнего, здорового. Особенно первые два дня. Полагаю, завтра станет хуже. И меня заберут на лечение. Опять.
— Не-ет, — замотала головой Кира, и ее легкие волосы взлетели облаком. — Глупости. Вы не жили в пустыне, вот и чудите. Все просто. Тебя нельзя так лечить. Это вредно. Наверняка первые несколько лет ты, если можно так сказать, подзаряжался куда реже.
— Однажды продержался два месяца, — согласился эльф.
— Вот именно. Есть у меня идея. Только то, что пришло мне в голову, выглядит еще хуже нынешнего лечения. Большой риск для жизни, если я окажусь не права. И даже если права.
— Тогда не надо никому рассказывать! — обрадовался Диаль. — Точно не позволят. Хотя, если по-честному, запретить не имеют права, я взрослый и я согласен.
— На что? Я пока ничего не объясняла!
— И не надо! Я тебе верю, королева тебе верит. Остальные могут и не лезть. Что надо делать?
— В общем-то ничего, — пожала плечами Кира. — Позволить тебе полностью исчерпать магию и помочь найти заново ее природный источник. Это как арыки у нас: они наполняются течением реки, а никак не запасом воды из фляги доброго, но глупого путника. Объем не тот. И нет постоянства подачи.
Диаль некоторое время молча обдумывал услышанное. Снова, как при сообщении диагноза «падение с мальта», двигал бровями. Даже шевелил губами, выговаривая незнакомые Кире заклинания. Бафрых фыркал, сердито чесал за ухом. Утекающая магия казалась ему похожей на прыгающих в гуще меха песчаных блох. Поди перелови всех. Особенно если ты простой детеныш мазва, лишенный особых органов. Таких, как длинный лягушачий язык, например. Баф обзавелся подобной роскошью год назад и долго гордился приобретением. Но для ловли магии язык не годится. Кира поняла переживания своего мазва и задумалась. Надо ему что-нибудь еще отрастить. Или попробовать усы переделать? Девушка щелкнула языком и зашептала, излагая жбрыху свои мысли. Вдвоем они стали обсуждать наибольшую возможную длину усов и прикидывать, как сделать из них ловушки для магии. Эльф не мешал. Он все еще твердил заклинания и думал.
— Занятная идея, — наконец определился Диаль. — И правильная — я вообще не чувствую магию мира. И саму живую природу вокруг едва опознаю, что для эльфа ненормально. Я от всего отключен. Резали мне нервы, а испортили-то не только их.
— Имеется еще одна беда: боюсь, вдвоем с Бафрыхом мы не справимся. Неопытные мы. Может, королеву попросить приехать?
— Выслушают, посовещаются и запретят, — уверенно махнул рукой эльф. — Моя мама — глава совета мудрых долины Лирро, северной эльфийской территории. Еще она маг с медицинской специализаций. Про дедушку и вовсе молчу! Он много лет работает в Альянсе, и без него мама ничего не станет делать. Они с королевой год прошумят, и впустую. Все мои старшие и Сэльви — родня. Ей с ними воевать неудобно. Сэльви моей маме приходится названой внучкой.
— Тогда все плохо, королевский дядюшка. Кстати, у меня мама тоже доктор, — понятливо кивнула Кира. — Ты прав, не разрешит. Моя в таких случаях говорит: «Костьми лягу». А зачем костьми-то?
— Долго я буду без сознания?
— Не знаю. Думаю, часов десять.
— Тогда давай искать место и начинать. Они улетели в вашу столицу по делам долины. Вернутся завтра, чтобы тайком приглядывать за мной. До того времени, мама уверена, я дотяну без поддержки. Другого случая не будет.
Кира кивнула, огляделась, взбивая и дергая спутанные волосы. Бафрых защелкал, явно предлагая свой вариант. Диаль еще раз удивился: он ни разу не видел вполне разумного и самостоятельного мазва. Разве что Эгли. Но великий мальт — любимый друг принцессы Риолы, взрослого талантливого эльфийского мага пятого круга! Каким образом светлоголовая пигалица умудрилась воспитать эдакое чудо? Видимо, примерно тем же, что использовала для приручения самого дядюшки Диаля. Она искренне любит этот мир и уважает все живое в нем. Слушает его голос, точно как это делала Риола-а-Тэи.
Мнение жбрыха насчет подходящего места оказалось решающим. И он гордо побежал по самостоятельно выбранному маршруту, пластаясь над песком, почти не создавая неудобства для седока и двигаясь удивительно плавно. Кира бежала рядом, вцепившись в пучок усов и рыжий мех. Ровная, как лист бумаги, пустыня расстилалась до самого горизонта. Синее небо у его кромки выцвело до белизны, прогретое жаром песков. Воздух дрожал и танцевал, как шелковая восточная ткань, прозрачная, но все же несущая удивительный узор.
Пологую низину эльф приметил не сразу. Слишком мягко прогибалась пустыня, формируя ее. В самой нижней точке, полускрытый в зарослях пыльного саксаула, таился от взгляда нетренированного глаза низкий купол из обожженного кирпича.
— Это хранилище для воды, древнее, еще со времен верблюжьих торговых караванов, — сообщила Кира. — Сейчас наверняка высохло и пустует. Мы в запасах воды не очень остро нуждаемся при перемещении из поселка в поселок. Любой грызл Дэйгэ имеет особый резервуар под шкурой — аварийный запас. На пять дней для двух седоков, это у молодого зверя класса локальных транспортников. К тому же здесь не проходит ни одна важная тропа. Зато внутри прохладно и уютно. Нет прямых солнечных лучей.
— Я застал времена, когда подобные хранилища не пустовали, — мечтательно улыбнулся Диаль. — Тут проходил древний караванный путь, теперь я вспомнил точно. Принцесса Лэйли часто бегала через пустыню. Она обожала шелка Дэйгэ. И не только их. Все, что здесь есть: людей, музыку, обычаи, кухню и, конечно, эфрита Рахту. Ты еще не пробовала ее будить?
— Пока нет, но мы думаем над планом, — уверенно кивнула Кира, гладя мех жбрыха. — Баф, можешь поохотиться час. Потом собери сухие ветки для костра. И пожалуйста, не носи мне дичь для демонстрации своих охотничьих успехов.
Бафрых лег, дождался, пока эльф сползет в песок, и умчался длинными стремительными прыжками, фыркая и ухая от восторга. Кира подала Диалю трость, которую тащила от самой мальтплощадки. Подставила плечо, узкое, но крепкое. И повела в глубокую густую тень низкого каменного свода. Заботливо уложила, подсунув под голову свой свернутый шарф.
Теперь, когда жбрых с его способностью восполнять потерю магии оказался далеко, Диаль, истративший немало сил на заклинания, стремительно слабел. Но при этом сам же ускорял процесс, зажигая под сводом купола красивые разноцветные светильники и создавая в сухом бассейне иллюзию неправдоподобно синей воды.
За полчаса он исчерпал себя настолько, что едва мог говорить. Слабость вызывала неприятную дрожь в теле и рождала сомнения в душе. Может, стоило хоть кого-то оповестить о затее? Ведь мама будет в бешенстве. И каково будет Кире одной оправдываться и объясняться, если она не справится?
— Утром обсудим плату за лечение, — насмешливо подмигнула девушка, ничуть не сомневаясь в успехе, судя по выражению лица.
— Да?
На более длинные слова уже не хватало сил. Но теплая ирония тона Киры сразу успокоила и настроила на мысли о лучшем. Завтра, вот чудо из чудес, он сам сможет по крайней мере сидеть. А потом ходить и даже бегать. И колдовать. Эльфу трудно обходиться без магии, она часть его существа. Текущая в жилах, звенящая в голосе, придающая особую мягкость движениям, обостряющая восприятие. Интересно, как будет выглядеть Кира в полноценном магическом зрении? Она и сейчас кажется буквально светящейся. И даже полупрозрачной: мир слит с ней плотно, словно она — вылепленное самой природой магическое существо, дружное со своим создателем и охотно совершенствующееся, как заправский жбрых или мальт.
Диаль улыбнулся, прикрыл глаза и перестал сопротивляться кружащему голову ощущению то ли полета, то ли падения. Прохладный полумрак хранилища воды был добрым и древним. Здесь, под этим сводом, испокон веков блестела и журчала жизнь, способная напоить измученные жаждой караваны. Даже теперь их радость звучит эхом шуршащих капель в старой кладке обожженного кирпича.
Магия уходила быстро. И без нее сознание сохло, как зелень, лишенная полива. В какой-то момент не осталось ни крохи силы. Пустота шуршала белым раскаленным сыпучим песком. Дышала жаром полудня. Плавила сознание безжалостным солнечным сиянием.
А потом пришла, как тень первого дождевого облака, мысль: ведь в пустыне есть место и траве, и кустарнику. Засухи приходят и уходят. Барханы движутся, засыпая целые города. Но потом трава снова прорастает. Пробивается, одолевает смерть. Потому что вода рядом. В любой пустыне она так близко, что в это трудно поверить. Но если упорно тянуться корнями, нащупывать, искать…
Утром Диаль открыл глаза и увидел рядом двоих, родных этой пустыне и научивших его самого выживать здесь. Бафрых сидел, забавно сложив передние лапы на брюхе, и гордо ощупывал свои обновленные усы — пару самых длинных. Теперь они толстые, серебристые, со смешной щеточкой пуха на кончиках. Кира держала эльфа за руку. В ее глазах блестела та самая магия жизни, которую он так долго искал. А она все это время была совсем рядом.
И как теперь признать себя здоровым, если нет сил отказаться от этого белоголового лекарства? Королева потому и зовется Единственной, что знает самое главное. Не зря она — Сердце эльфов.
Кира улыбнулась, подмигнула и подбросила на ладони светлый крупный абрикос. Так просто, как будто для нее нормально и обыденно вытаскивать эльфов из состояния полного истощения. А если приглядеться — у самой вон какие круги под глазами. Осунулась, побледнела, опирается о бок Бафа, делая вид, что ей так просто удобнее сидеть. Но, несмотря на слабость, она совершенно довольна собой.
— Доброе утро, королевский дядюшка. Абрикосов хочешь? Баф добежал до оазиса, сто пятьдесят километров по пустыне туда и столько же, как ты догадываешься, обратно. Гляди: белые, из Пухо. Самые лучшие. К вам, на север, их не возят. Эта вкуснота долго не хранится. Ну разве магией обработать, только это третий круг, для людей расточительно.
— Хочу абрикосов, — заинтересовался эльф. — Вообще зверски хочу есть. И пить тоже.
— Странная штука — жизнь, — улыбнулась Кира. — Ты искал магию, а заодно вот что натворил. Глянь. Молодой грызл, приятель Бафа, увязался за ним из Пухо. Он так за тебя переживал, что добрался до пресного водоносного слоя и сделал колодец. Теперь в этом хранилище опять есть вода. Синяя, как вчерашняя иллюзия. Но настоящая. Можешь пить и даже купаться. Тебе это полезно.
Диаль охотно съел целую гору абрикосов, напился синей воды, ледяной и очень сладкой, неторопливо, с наслаждением искупался. Выслушал историю модификации усов жбрыха, изложенную выбравшейся под лучи раннего солнца Кирой. Познакомился с рабочим грызлом, у которого ак-банто обнаружила потенциал для развития до стадии дальнего транспортного.
Все это время эльф смущенно прикидывал, как же ему быть. Этому чуду по имени Кира пятнадцать лет. Нелепо о чем-то говорить теперь же. Да они знакомы несколько часов! Ох уж эти королевские интриги.
И молчать глупо. Во-первых, она человек и продолжительность ее жизни не так уж велика. Во-вторых, эта девушка ведьма. Настоящая и весьма необычная. От нее не спрячешь ни мысли, ни ощущения. Да и не хочется прятать! Куда приятнее смотреть, как сияют белым облаком упрямо выбивающиеся во все стороны из прически волосы. Как огромные глаза щурятся, грозя очередным капризным «ну». Приятно улыбаться в ответ и признавать — удивительная, необычная. Не красивая даже, красивых много — очаровательная и на редкость живая. С ней легко. Так замечательно легко, что о расставании больно думать…
— Кстати, я вчера говорила, что намерена потребовать с тебя плату за лечение, — весело, даже слишком энергично припомнила Кира.
Эльф как раз вышел из-под купола и стоял, с самым счастливым видом разглядывая безоблачное шелковое небо, переливающееся всеми оттенками утра. Как приятно снова видеть его полноценным зрением эльфа! Даже если ты мокрый, дрожащий от холода и слабый. Но гордый собой. Диаль умудрился пройти целых двадцать метров, опираясь всего на одну палку. Правда, сзади в спину то и дело утыкался мордой заботливый Баф… Эльф свалился в песок и блаженно зажмурился. Тепло, сухо и восхитительно. Почему он прежде не ценил красоту Дэйгэ? Потому что для полного совершенства этой пустыне не хватало одной маленькой ведьмы.
— Требуй. Желательно многого и долгосрочного.
— Очень многого, — нервно пожала плечами Кира. — У меня тут намечается пятнадцатилетие. Такой, знаешь, большой и жутко опасный праздник. Надо его обезвредить. Окончательно. Представь: мы живем в Дэйгэ, и мои родители чтут местные традиции. Я тоже чту традиции. Пока это не касается лично меня. Ну не знаю, как-то так сложилось, что меня тут все очень ценят. Понимаешь? Я не могу вести себя плохо, меня в пример приводят. И я не желаю, чтобы мною распоряжались без моего ведома. К нам домой каждую неделю приезжают важные пожилые тетки и болтают с мамой. Будто я не знаю, о чем… Того и гляди, подберут мне невесть кого, официально, при старейшинах и с церемониями. У них есть список претендентов, я точно знаю. Кстати, мой верный Баф дважды съедал этот список. Подвиг! Там страниц сорок, не меньше. А чернила невкусные.
— Предлагаешь мне съесть список в третий раз вместо жбрыха, чтобы у него не болел животик? — благодушно уточнил Диаль.
— Не-эт, я сказала: окончательно, — энергично замотала головой Кира. Нахмурилась, усердно рассматривая дальний куст саксаула. — В общем, у тебя, твоей мамы, твоего дедушки и королевы, всех скопом, есть еще месяц с лишним, чтобы запомнить в деталях и затем соблюсти традиции Дэйгэ. То есть отправиться к моим родителям и вежливо так, полностью втайне от меня, послушной дочери, сговориться о помолвке.
Диаль, пытавшийся привстать и оглядеться, снова сел, забыв о слабости и благодушии. Когда имеешь дело с настоящей ведьмой, следует ждать сюрпризов. Его предупреждали, что маленькая ак-банто умеет вить веревки из всех, кто по неосторожности оказывается рядом. Но чтобы так! А он, взрослый глупый эльф, молчит, мучается и думает, как правильно поступить…
Кира почесала под горлом выбравшегося из купола мокрого Бафа, явно только что принявшего ванну и донельзя довольного собой. Жбрых фыркнул, встряхнулся, устроив целый дождь из брызг пополам с песком, и умчался в пустыню. Диаль кое-как проморгался, размазал сырой песок по щеке.
— То есть ты согласна вить из меня веревки до бесконечности или это просто способ обойти традиции, не сбегая из дома?
— Сперва обойти традиции, это сейчас главное. Само собой, непрерывно вить веревки и вообще делать все, что мне вздумается, — гордо вздернула нос ак-банто. Убедилась, что эльф благополучно перенес первый шок, и добавила, щурясь от смеха и морща нос: — А потом мы нормально и без спешки во всем разберемся. Я еще маленькая и пока не знаю, что произойдет дальше. Но зато я усвоила: вы, эльфы, покладистые и мирные. Так что я ничем не рискую. Со временем решу, что я об этом думаю, что ты об этом думаешь, и вообще, всерьез ли это или для маскировки. Потому учти, это длинная помолвка. По неписаным законам Дэйгэ, принято сперва выдавать замуж старших детей. Моя любимая сестра Нора еще там, в Альянсе. Вот выберется — тогда и обсудим продолжение праздника. Ну?
— От твоих «ну» здесь еще не вздрагивают? — развеселился эльф.
— Привыкли. Кстати, тебя ищут. Лисс наелся винограда и носится над пустыней как сумасшедший. Они перекинулись парой слов с моим Бафом, мальт обещал, что найдет нас не раньше наступления рассвета, даже если все эльфы-пассажиры будут очень внимательны. То есть он вот-вот появится здесь. Ну будешь платить за лечение? Или мы с Бафом старались задаром?
— Буду, — решительно заверил Диаль. — По полной программе. А в гости тебя пригласить можно? Ну после помолвки.
— Ты мне не нукай, у тебя все равно по-правильному не получится, — фыркнула Кира, довольная собой до красноты ушей. — Можно. Если мама разрешит, приеду. А если не разрешит, сбегу. Она не спорит с Сэль. Так, что еще? Да, я требую сделать мне достойные ак-банто подарки. Я, как полагают в Дэйгэ, ценная и даже чтимая. То есть могу запросить многое, да и родители добавят пожеланий. Пока вот запоминай самое важное и обязательное: полный курс по мазвпсихологии под редакцией Риолы, старое редкое издание. Далее… Слушай как следует, а то забудешь, а мне потом заново тебя умягчать.
Эльф фыркнул и подумал, что перспектива его дальнейшей жизни вырисовывается весьма необычная. А практичная ак-банто продолжала загибать свои тонкие прозрачные пальчики, перечисляя подарки. Остановило ее лишь прибытие мальта.
Вэйль-а-Шаэль, бледная до желтизны кожи от бесконечного лечения, прежде всего отнимающего силы именно у нее, спустилась по трапу. Остановилась, с изумлением рассматривая сына, до самой макушки запачканного подсыхающим песком, осунувшегося и, судя по первому впечатлению, почти здорового. Следом появилась госпожа Эриль, мудрая долины Рэлло, хорошо знакомая Кире. Обе женщины молча и недоуменно пожали плечами. Конечно, королева обещала, что все само собой устроится. Но чтобы так быстро…
— Давай ползи отсюда, незнакомый эльф, — подмигнула Кира. — И твердо выучи: мы вообще не встречались. Это не принято. Познакомимся исключительно на помолвке. Про подарки все запомнил?
— Все.
— Молодец. А то сам понимаешь, пришлю Бафа кусать тебя за палец.
— На какой такой помолвке? — заинтересовалась Эриль. — Маленькая хулиганка, что ты на сей раз задумала?
— Я? — удивленно захлопала ресницами Кира. — Ничего… И вообще, этот незнакомый эльф меня жутко подвел! Обещал помочь с кедрами — и вот, ухромал, ничего толком не сделав. Он, наверное, все-таки лентяй. А мы с Бафом таких не уважаем. Мы пошли. Дел по горло, вот. Все вы ленивы, потому что живете долго. Как на праздник — так пожалуйста, прилетаете. А по нормальным поводам? Меня надо учить. Меня надо воспитывать и вообще баловать. Ну…
— Началось, — с напускным испугом всплеснула руками Эриль, помогая Диалю взобраться на первую ступеньку трапа. — Когда этот ребенок говорит «ну», надо спасаться бегством. Она даже королеву успешно понукает. Вэйль, взлетаем!
— Спасибо, — тихо сказала мама Диаля и смущенно отвернулась, помогая сыну двигаться по корпусу Лисса. — Так не бывает. Сэль говорила, но я не поверила… Как-то мы все делаем поспешно и неправильно.
— Разберемся, — бодро предположил Диаль.
Лисс сложил трап, дальнейшего разговора Кира не слышала. Она свистнула Бафу. Пощелкала языком, приглашая грызла заползти к себе на шею и удобно устроиться.
— Я тебя выпрошу у твоих приятелей из Пухо, — пообещала она, гладя бурый невзрачный бок похожего на удава молодого мазва. — И буду сама выращивать. Станешь высшим грызлом, магистральным. А может, вообще скоростным глубинником. В Дэйгэ таких всего три. И потому у нас под пустыней одна-единственная ветка грызлотракта категории Пррым по гномьему реестру, то есть семиметрового диаметра, сдвоенной межконтиненталки. Звать я тебя буду Бант. Ты очень красиво пристраиваешься на плече. Умница, все понимаешь. Сейчас поедем и выпросим тебя насовсем. Ну в подарок… Куда они денутся, если я попрошу? Ты единственный не считаешь мои кедры сорняками.
Бафрых прибежал, лег, дождался, пока подруга устроится на загривке, и двинулся в сторону Пухо, разобрав ее намерения.
Грызл, получивший собственное имя, что для мазвов его вида редкость, изо всех сил старался свить кольца тела покрасивее. И уже послушно разрешал Кире щупать усики и дергать свои короткие, похожие на ножки гусеницы лапки. Ей виднее, с чего начать изменения. Голова у магистрального глубинника большая, с твердым панцирем и мощными жвалами. У него есть особый орган, позволяющий укреплять стены тракта сверхпрочной глазурью. А еще магистральники и их элитный подвид — проходчики — безупречно ориентируются под землей. Бант слушал пояснения отращенными за ночь полноценными ушами и пытался осознать смысл излагаемого ведьмой. Прежде ему никогда не приходилось узнавать столько нового. Это трудно и очень больно, вызывает потерю аппетита, беспокойство, бессонницу. Надо выращивать мозг. Точнее, три или четыре сложных нервных центра, так велела Кира. Головной, грудной, срединный и так далее.
Девушка самозабвенно модифицировала грызла: предстоящий день рождения ее не беспокоил и не отвлекал от куда более интересных и важных дел. Мазв — всегда продолжение и отражение своего компаньона — мага, его мыслей, склада характера. Живое зеркало, и даже чуть больше того. А если вкладывать душу полностью и с азартом, то и гораздо больше.
Домой Кира добралась лишь через три дня. Ее долгому отсутствию не удивились. Мама давно полагала, что никто не обидит девочку, обожаемую всеми жителями Дэйгэ. Окончательно госпожа Данга успокоилась, когда Бафрых вырос до двух метров в длину и в первый раз продемонстрировал свой трюк с оскаливанием клыков. Хотя жбрыхи и всеядны, они предпочитают растительную пищу. Еще эти умные мазвы на редкость неагрессивны. Ровно до того момента, пока ничто не угрожает любимому другу и наставнику. Но пытаться одолеть подросшего мазва — настоящее самоубийство.
Кира уверенно толкнула никогда не запираемую дверь, ведущую во внутренний двор старинного дома, в который семья Данга переехала три года назад. Засовы редко используются в жилищах врачей. Разве можно отказать в приеме на том нелепом основании, что сейчас ночь или, еще нелепее, вы опасаетесь воров? Лечить следует в любое время суток. А воры в Дэйгэ давно сменили прежнюю профессию на более безопасную. Потому что есть маги-поисковики и их сыскные жбрыхи, имеющие безупречный нюх и прочие весьма полезные и безотказные навыки. А уж воровать в доме дипломированного заклинателя…
Мама сидела на ковре, рассеянно гладила своего пагла и неторопливо излагала правила жизни вне Альянса группе из десяти слушателей. Судя по всему, их вывезли из-за Барьера совсем недавно. Переодели, накормили и оставили в доме уважаемой госпожи аксы-Данга. Нельзя ведь сразу бросать таких в незнакомую, совершенно непривычную им жизнь. К тому же люди Альянса практически всегда приходят оттуда серьезно больными. Как сами Кира и ее мама когда-то. Астма, камни в почках и печени, аллергия, проблемы с сердцем и сосудами… Длинный список болезней, малознакомых местным врачам.
— Это пагл, — негромко говорила мама. — Магический зверь из числа высших. Создали его далеко на севере, проект развивал средний сын королевы эльфов, Лоэль-а-Тэи, несравненный мастер мазвконструирования и систематики живых организмов. Прямой перевод названия вида вам ничего не объяснит. Достаточно сказать, что пагл является универсальным диагностом недугов и немножко лекарем. Паглы самостоятельно, без помощи врача снимают стресс, облегчают головную боль, подбирают травы и иные препараты, делают уколы, вырабатывая сыворотки. Сейчас мой пагл будет знакомиться с каждым из вас по очереди. Его зовут Юки. Он еще молодой, но работает очень хорошо, потому что учился у своих собратьев и прошел несколько настроек. А еще с ним занималась Кира…
— Привет, мам.
— Кстати, вот и она. — Мама смущенно улыбнулась, в очередной раз не зная, ругать дочь или проявить смирение, достойное традиций Дэйгэ. — Ведьмочка моя, я гостям объяснила, что при входе в дом следует снимать обувь. Пожалуйста, сделай все наоборот. Ты грязнее своего жбрыха. Найдите себе тапки, и оба аккуратно двигайтесь к душевой, не рассыпая по дороге грязь и песок.
Для неподготовленных людей сам вид жбрыха — уже событие. Но Баф в особых, заказанных для него, тапках, придерживающий лапами хвост и усы, осторожно шагающий через двор…
Сидящие зашевелились, оживились и стали пересмеиваться и перешептываться.
— Есть хочешь? — на всякий случай уточнила мама.
— Не-а, меня уже закормили с утра, сильно, — сообщила Кира. — Я бегала в Пухо. Мам, у нас будет жить грызл по имени Бант. Он стеснительный. Скажи ему, что ты рада.
— Еще бы! — энергично согласилась мама. — У нас в саду кто-то напал на виноград. И розы растут плохо. Твой Бант умеет ухаживать за розами?
— Он вообще умный, — заверила Кира.
Миновав двор и дойдя до сада, она бросила тапки на траву. Жбрых первым нырнул в летнюю душевую. Следом шагнула Кира, успевшая краем глаза заметить, как через приоткрытую створку резной деревянной двери в сад скользит Бант. Он слышал про розы и виноград, понял и не стал откладывать важное для друзей дело.
Мама чуть помолчала и продолжила рассказ.
Она говорила про условность границ стран. Про обязанности граждан и разделение работ. Про единую систему грызлотрактов, поддерживаемую тремя большими родами — люди еще называют их кланами — гномов. Про мальтфермы. Слушали внимательно и едва ли понимали, что все сказанное значит. Слишком много незнакомых слов и малопонятных пояснений.
— А кто всем этим управляет? — запереживал один из прибывших. — К кому нам обращаться, чтобы устроиться на работу, например? И есть ли польза от наших прежних профессий? Я вот строитель. Но вы не строите дома нашими способами. Жанна была ведущим экономистом большого концерна, пока ее не запихнули в лагерь. А Лор вообще водитель.
— Ничего страшного, найдете новое дело, — успокоила мама. — Видите ли, у нас нет того, что вы именуете концернами. Вообще почти не используется то, что зовется массовым производством. Раньше оно у людей было, но гномы… Понимаете, они ничего не делают плохо и не понимают, как изделие может устареть или выйти из строя. У нас в доме есть сковородка, подарок королевы Сэльви. Могу показать, вещице более двухсот лет. Тройное дно, антипригарные заклятия, сложная чеканка, ручка из особого сорта древесины. И никаких следов износа. Покупается такое лишь однажды.
Кира подмигнула своему жбрыху, ужасно смешному в нынешнем намыленном виде. Баф не терпел шампуня, но расстроить маму Киры он боялся еще сильнее. И потому страдальчески замер, перенося тотальную чистку меха. Усы обвисли, когти убраны, перепонки на лапах растопырены. Девушка торопливо согнала шампунь, накинула на жбрыха огромное полотенце и выпустила его в сад. А сама стала мыться, с трудом разбирая сквозь шум воды, как мама расхваливает сковороду и демонстрирует ее. Вообще-то на сковороде имеется одна царапина. Бафу было три годика, когда его приятельница решила выяснить, что прочнее: знаменитая сковорода или клыки любимого жбрыха. Потому что и то и другое содержит магию. Но сковорода мертвая, а Баф — живой и усердный. Он, кстати, победил. Сковороду пришлось отдать в починку. Гном из рода Трыжей пришел в неописуемое изумление — первый случай ремонта за несколько веков! Потом он познакомился с Бафом и задумался о выращивании собственного мазва.
— Ужас, — усмехнулась одна из женщин. — Пропал мой диплом по экономике. Ни тебе биржи, ни срока жизни продукта, ни маркетинговой стратегии продвижения на рынок. Полагаю, сковородки делают вообще монопольно. И сколько лет мне работать, чтобы заполучить такую прелесть с чеканкой? Еще правильнее спросить, а деньги-то у вас есть? Или тут вообще утопия? Лягу я тогда под тем персиком и стану отдыхать. Пожизненно, пока гномы делают сковородки.
— Есть деньги, — почти обиделась мама. — Работать надо, а как иначе? И люди постоянно требуются. В Дэйгэ нужны специалисты систем контроля мазвслужб. Хлопковые фермы тоже вечно требуют новых рук. Хлопкосборочные мидозвы относятся к высшим мазвам, они несколько капризны и нуждаются в обслуживающем персонале. Строители вообще в почете. Все у нас нормально, привыкнете. Просто экономика иная, нет понятия роста потребления, нет права на покупку земель и еще ряда привычных вам явлений. Невозможно представить себе богатство, сравнимое с тем, что находится в руках гномов. А они не уважают безделье. И того, что в Альянсе зовется ширпотребом, не допускают. У нас в основном малые частные, обычно семейные фирмы. Вам расскажут, не переживайте. Обучат. И переобучат, если дело окажется не по душе. Вы пока слушайте, чем отличается Дэйгэ от северного союза Леснийских земель или от заморского Шон-фа. Потому что вам надо выбрать, где жить. Принять вас согласны эти три территории. Итак, традиции нашей страны, название которой в переводе означает «Священная земля, сияющая под небом», восходят к глубокой древности, они разумны и исполнены смысла…
— Началось, — фыркнула Кира, выбираясь из душа. — Сейчас мама запутает их окончательно. Мам, а можно я сама про традиции? А ты пригляди за Бантом, он что-то нашел в розах. Вредное. Вон как роет!
Мама охнула, извинилась перед слушателями и побежала к любимым розам. Грызл действительно старался вовсю. Он, как догадалась Кира, обнаружил, что система прикорневого полива засорена, и взялся ее восстановить.
Кира уселась на мамино место, поправила просторный халат, улыбнулась гостям.
— Дэйгэ пока считается страной с низкой плотностью населения, у нас много пустынь, в том числе соленых. Наш вклад в торговлю и производство Саймили — это хлопок и шелк, а также масса продуктов на их основе. Еще фрукты, вина, лекарства, шерсть и многое иное. Под общественным управлением работает двадцать больших исследовательских центров, я дам список с полным изложением тематики. Там же учат тех, кто собирается стать инженером или магом. Еще у нас есть замечательные фермы в оазисах. Производим продукты, держим скот. Система транспорта сложная, постепенно разберетесь. Личного транспорта типа автомобиля практически нет. Жбрыхи вроде Бафа редко живут в семьях людей. Имеются малые грызлоходы, это для ближнего сообщения. Есть авиация, но полет надо заказывать и обосновывать, если не устраивают регулярные рейсы. Главная прелесть Дэйгэ — наш климат и наше радушие. И отсутствие преступности. У нас весьма жестоко карают за нарушение закона.
Кира воровато оглянулась в сторону сада, где мама и Бант на пару ползали вокруг роз, вполне довольные друг другом, работой и взаимопониманием. Не услышит. Еще бы! Любимые цветы папы Бакши спасены.
— Мы, если честно, довольно старомодны, — шепотом добавила Кира. — Нами правит султан, его выбирают раз в семь лет из числа представителей уважаемых старинных родов, живущих в разных частях страны. У нас сильны традиции семейного уклада, при котором женщина не то чтобы угнетена, но слегка ограничена в своих устремлениях. Зато ее не допекают гнусным равноправием Шон-фа. Там стремятся к паритету полов в профессиях. Гадость, поверьте мне! А в Леснии мне нравится уклад жизни. Но там зимой ужасно холодно. Так что присматривайтесь. И про религию там, про обычаи расспрашивайте. Оно понятно: необязательно строго всему следовать, но ведь соседи-то у вас будут из местных. Меня, например, скоро попытаются обеспечить женихом, не спросив даже согласия. Хотя в большинстве семей все куда проще решается. Но там дети нормальные, а я — очень известная в Дэйгэ ведьма. Говорят, талантливая. Нас, белых ведьм, на всей Саймили можно пересчитать по пальцам одной руки…
— Кира! — возмутилась мама. — Твой жбрых только что съел третий список женихов! Хотя я смочила кромку бумаги хинной настойкой. Когда это безобразие прекратится?
— Мам, а он и самого жениха может скушать, если я буду не согласна с вашим выбором, — заверила ак-банто. — Ты претендентов предупредила? Или тоже будешь опрыскивать хиной?
Одна из женщин, сидевших на ковре и слушавших пояснения, рассмеялась. Вторая насторожилась и явно стала прикидывать: северный климат ей не повредит. Кира принесла новый чайник, разлила содержимое в опустевшие пиалы гостей, выставила на ковер два подноса с орехами и сухофруктами. Щелкнула языком, требуя, чтобы Бант набрал абрикосов и приполз с полным блюдом сюда, прямо к месту угощения. И взялась планировать экскурсии на базар, ближние фермы, мальтплощадку, к древнему храму в песках…
Группы беженцев из Альянса гостили в доме уже четвертый раз. Оно и понятно: бывшие жители той же страны лучше, чем кто-либо иной, помогут привыкнуть к новому.
Кира суетилась, шутила, рассказывала, думая, что время, оставшееся до дня рождения, пролетит незаметно. Еще она прикидывала: за столами, это уже понятно и неизбежно, придется выделить еще десяток мест. Где же их взять? И так уже как минимум семь столов будут мастерить на месте, древесину привезут малым мальтом с дальних северных ферм! Поселок невелик, а гостей-то будет… Хорошо хоть ковры обещал обеспечить распорядитель двора нынешнего султана. Сколько надо ковров на три с половиной тысячи человек и почти столько же представителей иных рас? Много!
