Легкий ветерок развевал мои невероятно длинные — до щиколотки — золотые кудри. Я пела, танцевала и прыгала по зеленой лужайке. Крутилась, заставляя надуваться колоколом юбку моего изумительно красивого платья, всего в рюшечку, оборочку. Вокруг все прекрасно: голубое небо, легкие облака, изумрудный ковер трав и цветов, высокие деревья, поляна, синяя от спелой черники. Неприступные стены замка незыблемой твердыней подпирали небесные своды…

Рядом был Джеймс. Рыжие завитые локоны струились по мощным плечам, по фиолетовому бархату длинного сюртука. Зеленые глаза поблескивали кошачьим фосфором из тени широкополой шляпы, украшенной ослепительно сверкающей бриллиантовой пряжкой и пышным плюмажем из павлиньих перьев.

Он взял меня за руку и нежно поцеловал в ладонь. Губы его оказались холодными, мокрыми и скользкими. Я оцепенела. Затем он стал облизывать мои пальцы…

Едва удержав крик, я проснулась. Кошмар какой! Вот ведь привидится! Какая гадость!.. Теперь на Джеймса не смогу смотреть спокойно, а ведь он не виноват ни в чем…

Впрочем, к психиатру идти мне не пришлось. Видение объяснилось элементарно просто: моя рука во сне свесилась с постели, чем не преминули воспользоваться собаки. Они-то меня и разбудили, дружно истыкав ладонь сопливыми носами и обслюнявив пальцы. Цель, которой они добивались, была предельно ясна — что они и продемонстрировали, усевшись рядышком перед кроватью с поводком и ошейником в зубах.

Вот ведь звери! Абсолютно самостоятельно прыгают по пространствам, а погулять сами по себе они не в состоянии! Без поводка и присмотра им не гуляется. В конце концов, у них хозяин есть — зачем меня-то будить?…

Но когда, почти собравшись, я заглянула к Энтони, то псов простила без разговоров. Гроза прошла. Мой ангел крепко спал, свернувшись клубочком. Так сейчас не похож ни на охотника за душами, ни на сына и наследника дьявола…

Сказав собакам:

— Тсс! — хотя они и так все понимали без слов, постаралась не хлопнуть дверью.

Князь следил за нами, не поднимаясь с диванных подушек. В его сонно прищуренных глазах ясно читалась вся бездна снисходительного самодовольства и кошачьего презрения к собакам, что только могла уместиться в этом пушистом десятикилограммовом теле, от кончиков когтей до кончика хвоста. И это понятно: ему ведь не нужно спрашивать разрешения хозяев, да еще на улицу бежать!

В лифте мы спускались в компании двух соседок, обменивающихся между собой информацией с гипер-скоростью в пять тем на этаж. Одна меня заинтересовала:

— Ой, соседка! Нынешней ночью я чуть со страха не умерла! Представляете, сплю — и вдруг такой грохот!.. Вы ничего не слышали? Ваша кухня как раз над моей гостиной.

— Нет, не слышала. Но у меня самой ночь не тихая была…

— Так вот, у меня в гостиной лопнули две китайские вазы! Представьте себе, ни с того ни с сего!

— Боже! Это те большие, которые на полу стояли?

— Да-да, они самые. Такие дорогие! Мне подарили их на свадьбу…

— На прошлую или на предыдущую?

— На предыдущую. Но они мне давно не нравились.

— Какое странное совпадение. Ночью у меня на кухне разбились графин, три стакана, пять чашек, горшок с геранью. И появилась вот такущая трещина на микро-волновке!..

— Какой кошмар! С чего бы это?

Лифт распахнул двери. В холле что-то горячо обсуждали еще три кумушки. Мои «попутчицы» присоединились к общей беседе. А я с псами поспешила на улицу.

Весь день Энтони был задумчив и молчалив. Это заметил даже Вик, явившийся доложить, что господин Дэкстер уже отбыл в загородную резиденцию графа, чего и нам желает.

— Ты чего такой кислый, сыр рыцарь? На тебя смотреть кислее, чем на китайца, слопавшего лимон вместе с кожурой. Не выспался, что ли? Или с богиней нашей античной поругался? Что, угадал? Признавайся, чего с Венеркой не поделили?

Я не подслушивала, ни в коем случае. Я же говорила — после того как у меня развился дар телепатии, мой слух обострился чрезвычайно. Просто мне все было прекрасно слышно из самой дальней комнаты. Честное слово.

— Вик, мне кажется, ей не стоит появляться в замке. Ей надо уехать. И вообще, зря мы ее втянули в эту историю…

— Вообще-то не вы меня втягивали — не вам и решать! — возникла я. Просто не могла смолчать. — Хотите от меня избавиться? Так просто это у вас не выйдет. Что скажешь, Тони? — продолжила я атаку. — Испугался серьезных отношений? Струсил. Если из-за того, что было между нами прошлой ночью, то знай — это был всего лишь эксперимент. И ничего личного.

— А что было ночью? — заинтересовался Вик, переводя взгляд с меня на Энтони и обратно. — О каком таком эксперименте речь?

— Как видишь, всего лишь о научном опыте, — ответил Энтони, не спуская с меня пронзительных глаз.

Мне даже стало как-то неловко. Может, не стоила этого говорить?

— Вик, возьми собак и спускайтесь к машине, — сказал он. — Мы скоро будем.

— Ладненько. Уже лечу. Только сильно не увлекайтесь. Если через часик-другой мальчики проголодаются и закусят мной, моя смерть будет на вашей совести.

В отличие от собак, к котам в путешествиях нужен особый подход. И особые кошачьи сумки-домики. Один такой — из розового плюша — Энтони собирался предложить Князю.

Меж тем я не желала отставать:

— И с какой это радости ты решил отправить меня восвояси? Вроде бы капитально поссориться мы еще не успели.

Мы оба стояли посреди гостиной, на коленях умоляя Князя соизволить войти в домик. Узрев сие розовое чудовищное чудо с окошечком, кот брезгливо отвернул пушистую круглую морду.

— Ты не понимаешь, Венера…

— Ну так объясни!

Сознавая, что от уготованной участи никуда ему на деться, Князь сдался. Добровольно, с видом пленного дворянина прошествовал в узилище, то есть протиснулся в дырку, несколько узковатую для его выдающихся габаритов. Покрутившись внутри, с недовольным видом показал, что вполне готов путешествовать. Как же вытянулась его морда, когда он понял, что ехать придется в компании малыша. Но, будучи истинным аристократом, кот смолчал. Возражать было ниже его достоинства.

— Нет, ты скажи! Почему я не должна ехать в замок?

— Там будет небезопасно.

— Почему же тогда ты туда собираешься?

— Это не обсуждается. Я обязан там быть.

— Обязан кому? Джеймсу? Но, если верить Стелле, он собирается сделать из тебя какого-то зверя апокалипсиса! И вообще, он субъект зловредный и неоткровенный, точнее, откровенно лживый. Хотя чего еще можно ожидать от дьявола.

— Да, я обязан Джеймсу! — (Кажется, мне удалось его серьезно достать.) — И больше, чем ты думаешь. Благодаря ему я стал тем, кто я есть. Он один не отмахнулся от меня, когда мне была нужна помощь. Он не сбежал, как Стелла. Не поспешил отделаться, как мои родители, которые вечно сплавляли меня друг другу. Он научил, как управлять своими способностями, рассказал такое, о чем я не узнал бы ни от кого другого. Если окажется, что Джеймс действительно мой отец, я приму это. Если придется заплатить жизнью за его доверие, выполняя его волю, на это я тоже согласен. И еще одно, — добавил он. — Предстоящее полнолуние — последнее. Четыре года каждый месяц в меня входила сила одной из сорока восьми ведьм, казненных шестьсот лет назад. Осталось всего две ночи. Кто знает, может, наконец-то для меня все закончится. — Он задумчиво потер бриллиантовую змейку на запястье. — Согласись, протерпев четыре года, было бы обидно пропустить финал.

Нет, такой укор в печальных глазах, глубоких, как озера, стерпеть было невозможно. Бедный Князь! Нянчиться с котятами не мужское занятие.

— Ладно, поехали, — поднявшись, потрепала Тони за плечо. — Не знаю, что там случится через две ночи. Но одно могу сказать точно — выходные проведем на свежем воздухе. Кстати, ты ничего не забыл?

— Нет, вроде бы.

Энтони оглянулся: коты в домике, ключи в руке, сумка на плече.

— А как же Книга? Вот! Так раритеты и пропадают!