15
Как добрался домой, не знаю. Как-то добрался. Помню только: жижа под колёсами, грязь на стекле, пелена дождя и мигающие жёлтым светофоры.
Есть-мыться не стал, сразу завалился спать и добросовестно прохрючил аж до полдвенадцатого. Дрых бы и дальше, но стал сниться кошмарный ужас, точнее — ужасный кошмар, и я усилием воли переполз из одной реальности в другую.
А привиделось действительно неприятное.
Будто у меня уже есть взрослая дочь, и я по случаю какого-то торжества (не то свадьбы, не то совершеннолетия) дарю ей Ожерелье Дракона. И вот уже протягиваю ей старинный артефакт, а нить возьми да и порвись. Все сто семь жемчужин — тук, тук, тук, — посыпались на пол. Я на карачки, дальше — на колени, давай собирать. А жемчужины как живые, не даются в руки, пищат, разбегаются. Я туда за ними, я сюда за ними. За одной сдуру в щель полез пальцем, застрял палец. Стал выдёргивать, не получается. Смотрю, а это уже вовсе и не палец человеческий, а коготь драконий. Дёрг я его дёрг, а вытащить никак. Намертво застрял. И всё к тому идёт, что нужно отрубать. Жуть короче. Проснулся в поту.
Ашгарра нашёл на кухне, поэт сидел за столом и пялился в экран ноутбука. Увидел меня, спросил:
— Выспался?
— Не-а, — после громкого зевка признался я. Ещё раз зевнул и спросил: — Мне звонили?
— Михей. Часов в девять.
— Обрадовал его?
— Обрадовал. Кстати, прикольная штуковина. — Ашгарр кивнул на Чашу долголетия, что стояла на разделочном столе. — Посмотри, как булькает.
Булькал гранатовый сок, которым Ашгарр наполнил старинный сосуд до краёв. Сок исходил на пузыри и плевался так, будто кипел. Но при этом (я не преминул попробовать) оставался холодном. На вкус — сок как сок, ничего особенного, но через несколько секунд я почувствовал, что бодрит конкретно.
Ополоснув Чашу под струёй тёплой воды, я тщательно протёр её сухим полотенцем и закинул в целлофановый пакет.
— Да, забыл совсем, — не отрываясь от экрана, вдруг сказал Ашгарр. — Альбина же ещё звонила.
— Чего хотела?
— Не знаю. Сказала, потом перезвонит.
— Ясно. А больше никого не забыл?
Ашагрр понимающе хмыкнул, после чего сказал:
— Если ты про Ольгу, то нет, не звонила.
Я резко обернулся.
— Уже знаешь?
— Знаю.
— И когда это я так раскрылся?
— Позавчера вечером.
— Осуждаешь?
— Не-а. Всё, что хорошо для тебя, хорошо и для меня. — Ашгарр встал, заложил руки за голову и потянулся до хруста в костях. — Будешь завтракать или сначала в душ?
— Сначала в душ.
Пока я мылся, поэт наделал целую гору бутербродов. Пришлось здорово потрудиться, чтобы её уничтожить. Но, впрочем, справился.
Позавтракав, раскурил первую за день сигарету и поинтересовался для поддержания разговора:
— Как у нас поэма продвигается?
— Какая? — не понял Ашгарр
— Как какая? Та, где мы «разрушаем разнузданным бытом обветшалые связи времён».
— А-а, эта. Забросил нафиг.
— Чего так?
— Решил, что не буду больше этим заниматься.
— Чем «этим»?
— Стихи сочинять не буду. Всё, баста. Надоело. Не буду больше.
Эта новость меня настолько удивила, что я не донёс сигарету для очередной затяжки. Отогнав дым от лица, спросил:
— Почему не будешь?
— Потому что поэты нынче не в цене, — с предельной искренностью ответил Ашгарр.
— Ты, наверное, хотел сказать «не в чести»?
— И это тоже.
— Понятно. — Я потушил окурок о ладонь и сунул в коробку из-под монпансье. — Похоже, идея себя действительно изжила, поэт надумал переквалифицироваться в управдома. Или у тебя другие планы?
— Именно что другие, — загадочным тоном произнёс Ашгарр и после театральной паузу объявил: — Отныне я буду играть на рынке «Форекс». — Натолкнувшись на мой недоумённый взгляд, пожал плечами. — А что? Интересное дело. — Развернул ко мне ноутбук, на экране которого светились диаграммы и графики, и начал с непонятным мне воодушевлением продвигать идею в массы: — Вот смотри. Это программа-платформа, с помощью которой можно совершать сделки, не выходя из дома. Чтобы было понятно, объясню сразу на примере. Предположим, у меня депозит 3000 долларов, а банковское кредитное плечо 1 к 100. Получается, могу оперировать суммой в 300 штук зелёных. — Тут он оторвался от экрана и заглянул мне в лицо. — Представляешь масштаб дела?
— Представляю, — сказал я и постучал пальцем по экрану. — Чего тут? Как?
— Тут просто, — заверил бывший поэт. — Допустим, чую попой, что американские деньги вот-вот пойдут в рост. Что делаю? Правильно. Принимаю решение продать, к примеру, 23-го числа фунт против доллара. Но работать всей суммой рискованно, поэтому…
Тут зазвонил мой сотовый, и я был вынужден отвлечься от «увлекательной» вводной лекции. Не сказать, что меня это слишком огорчило. Скорее, наоборот.
Звонила Альбина.
— Привет, дракон, — сказала она.
— Привет, — ответил я и сразу её успокоил: — Всё обошлось.
— Спасибо.
— Не за что. Рад был помочь.
Мы помолчали.
— Теперь ты, наверное, будешь совсем меня избегать? — первой нарушив тишину, спросила Альбина.
— Почему? — не понял я.
— Теперь ты знаешь, какая я на самом деле. Поэтому.
Я рассмеялся:
— Увидела бы ты, подруга, какой на самом деле я, глупостей не говорила бы.
— Значит…
— Значит.
Она облегчённо вздохнула и отключилась.
Я не стал убирать телефон, позвонил Ольге. Но дозвониться не вышло, мое желание ткнулось в колючую проволоку зоны доступа.
«Всё ещё пьёт живую воду, вглядывается в дымку гольцов и фотографирует мустангов», — решил я
Только спрятал телефон, Ашгарр вновь взялся за своё — продолжил соблазнять примером лёгкой наживы. Потом ещё одним. И ещё. Выходило так, что скоро деньги будем грести лопатой.
Слушал я его, слушал, слушал-слушал, а потом взял и обломил весь кайф:
— Скажи-ка мне, поэт-песенник финансист-трезвенник, ты вчера отыгрался?
Он замолчал на полуслове и смущённо замотал головой.
— И сколько мы теперь Архипычу должны? — поинтересовался я.
— Помимо тех полутора штук, ещё четыреста с копейками, — спрятавшись за ноутбук, ответил он.
— А точнее?
— Четыреста восемьдесят.
— Хороши копейки, — усмехнулся я, после чего приказал: — Ладно, сиди дома, изображай из себя будущего Сороса, жди, когда вернусь.
Ашгарр выглянул из-за монитора.
— А ты куда?
— Смотаюсь к Михею, потом к Архипычу. Верну хотя бы твой долг.
— Горит, что ли?
— Горит. Вдруг сегодня отлетаемся. Будут потом говорить, что драконы долги не возвращают.
— Архипыч не скажет, — возразил Ашгарр.
Я рубанул:
— Всё равно
И пошёл собираться.
А потом аж до пяти часов вечера как заведённый мотался по городу, решая насущные и нетерпящие отлагательства вопросы.
Сначала, разумеется, пересел с чужого «мерина» на свой болид. Дождался, когда ребята Большого Босса заберут тачку, и повёз Михею Процентщику отбитую с боями Чашу долголетия. Ростовщик, тронутый до слёз успешным завершением дела, полез на радостях целоваться, но поцелуями не отделался и, скрепя сердце, всё же зарядил принесённый мной боевой браслет до оговоренной величины.
От Михея я поехал в штаб-квартиру молотобойцев и отдал только что заряженный браслет Архипычу. Вернув долг Ашгарра, потащился в офис и ещё раз тщательно его обыскал. И вновь ничего чужого не нашёл. Сильно на это дело заморачиваться не стал, рванул к знакомому адвокату и, на всякий случай, отписал весь бизнес своей незаменимой, доблестной и терпеливой помощнице.
После адвоката нанёс краткосрочный визит самой Лере. Торжественно объявил, что отныне боятся ей нечего, вручил пачку денег толщиной в два пальца и вдобавок выдал годовую порцию комплементов. И уже «лапушкой», а так же «лучшим в мире начальником» поехал домой.
Во дворе разыскал дворника дядю Мишу, поговорил с ним минут десять о погодах, в сто первый раз выслушал историю про то, как явилась ему однажды в камеру ШИЗО дева Мария, и, наконец, справился, не сможет ли он выполнить по дружбе одно моё маленькое поручение.
— Запросто, — согласился дядя Миша. — В чём твоя проблема, Егор Владимирович?
Я начал издалека:
— Понимаешь, Михаил Кузьмич, нас с братанами на ночную рыбалку пригласили, а я завтра в обед с одним человечком должен встретиться. Боюсь не успеть. Ты вот что. — Я протянул ему блокнотный лист с цифрами. — Если завтра в полдень не объявлюсь, позвони по этому телефону. Хорошо?
— Позвоню, конечно, чего ж не позвонить.
— Вот и ладушки.
— А что сказать-то?
— Скажи, что Егор уехал по срочному делу, и придти не сможет.
— И больше ничего?
— И больше ничего.
Колун бодро взял под козырёк, сложил листок вчетверо и спрятал в левый карман парусиновых брюк. А из правого тут же вытащил боевого вида носовой платок и завязал один его угол в тугой узел.
Я не сомневался, что дворник сделает всё как надо. Человек надёжный, не подведёт. И если уж будет суждено дракону Вуангу-Ашгарру-Хонглю погибнуть от руки Охотника, печальная весть быстро дойдёт по цепочке до Куратора, и об оставшейся без присмотра Вещи Без Названия позаботятся.
Переделав все эти важные дела, я поднялся домой и вновь завалился спать. Понимал, что этот день может стать последним днём в моей жизни, что тратить его на сон глупо, но ничего не мог с собой поделать. Есть у меня такой психический бзик: если точно знаю, что ночь будет бессонная, уже с обеда клонит в сон.
Поднял меня Ашгарр ровно в десять вечера.
Собирались не долго. Пока я одевался, Ашгарр перекрыл всё, что можно закрыть, и выключил всё, что можно выключить. Посидев на дорожку, двинули за Вуангом.
По дороге Ашгарр рассказывал, историю про зомби, на усмирение которого давеча выезжал Архипыч с отрядом. Я слушал плохо (думал об Ольге), но суть уловил. История случилась банальная. Один заслуженный дед приковылял на днях в свой райсобес по важному вопросу (это ему казалось, что по важному, тётям в кабинетах так не казалось), его там какое-то время пинали туда-сюда, что тот волейбольный мячик, а потом и вовсе послали… Звенеть орденами в каком-нибудь другом, более достойном для этого месте. Не знали тёти и знать не могли, что этот дед — некромант со стажем. От тёмных дел, правда, давно отошёл (молотобойцы с учёта его сняли лет ещё при Горбачёве), но тут настолько сильно обиделся, что решил тряхнуть стариной. Решил и сделал. Поднял ночью мертвяка, топорик выдал и направил собес крушить. Когда бы не молотобойцы, туго пришлось бы тётям в кабинетах. Ой, туго. Повезло ещё, что старик мёртвого поднял. Позвал бы не родившегося, не известно, чем бы всё закончились.
— И как его упокоили? — поинтересовался я. — Верёвкой от колокола?
Ашгарр мотнул головой.
— Нет, верёвки под рукой не оказалось, просто взяли в кольцо и заново отпели.
— И получилось?
— Архипыч сказал, что да.
— Архипыч врать не будет.
Ашгарр хотел ещё что-то сказать, но не успел — мы уже подъехали к Тому Самому Месту.
Вуанг заранее поднялся на поверхность и поджидал нас в дворике стоматологического центра. Выглядел шикарно: чёрный костюм, белая сорочка, лакированные туфли и защитная оптика фирмы «Marc O'Polo». По сравнению с ним, мы с Ашгарром в своей тёртой и не отглаженной джинсе выглядели крайне убого. Как горожане в толпе деревенских, приехавших в цирк.
Никогда не понимал и до сих пор не понимаю, каким образом Вуанг умудряется пройти лабиринт, и не запачкаться. То ли ловкий такой, то ли секрет какой-то знает, то ли ещё что. Спрашивал — не говорит.
Заметив нас, воин стремительно пересёк проезжую, закинул в багажник контейнер-морозильник и запрыгнул на заднее сиденье. Я не стал дожидаться, когда хлопнет дверка, нажал на газ так, что взвизгнули шины. Через три секунды То Самое Место осталось далеко позади. Вещь без Названия временно осталась на попечении заклятий.
Ночи превращений нагонов в дракона — это, наверное, единственное слабое звено в сложной системе охраны архи-артефакта. Тот, кто однажды узнает, где находится лабиринт, когда мы его покидаем и каким образом снимаются заклятия, может, если, конечно, этого захочет, выкрасть фрагмент Вещи Без Названия. Впрочем, легче пятьдесят раз подряд джек-пот выиграть в «Русское лото», чем всё это узнать.
У дома N37 по улице Марата мы задержались недолго. На вскрытие тайника и перегрузку сердца в контейнер у нас ушло от силы пять минут.
— Почему не сразу на Александровский? — спросил Ашгарр, когда я покатил не в сторону набережной, а, развернув машину, направился к центру.
— Немного покружим по городу, — ответил я.
— Думаешь, Охотник на хвосте?
— Возможно.
Заметив в зеркале, как напряглось лицо Вуанга, я в двух словах, не вдаваясь в ненужные подробности, рассказал парням про то, что произошло со мной в офисе. Про бандероль. Про бабочку. Про чужой лоскут Пределов, в котором я был воином-странником Хурэн Хуном и шёл за неким камнем, упавший с небес
Парни какое-то время молчали, соображая, что бы это всё могло значить. Потом Ашгарр предположил:
— Может, он метку на тебя поставил?
— Исключено, — возразил я. — Офис под защитой.
— А, может, он настолько сильный маг, что ему твоя защита до одного места?
— Возможно, что сильный. Но только он в первую очередь Охотник.
— И что с того?
Тут Вуанг выразительно хмыкнул, и я перевёл Ашгарру то, что хотел этим сказать воин:
— Всякий знает, что Охотнику до схватки запрещёно использовать против дракона Силу непосредственно. За нарушение такого запрета можно запросто вылететь из клана. Забыл?
— А быть может, он какой-то неправильный рыцарь?
Я не нашёл, что на это ответить, лишь пожал плечами. И затем минут двадцать молча катал парней вокруг Главного телеграфа, заезжая то в одну подворотню, то в другую. Убедившись, что никакой слежки нет, я покатил на набережную. За «Городом Мастеров» повернул к заводу «Кедр», выехал на Рабочего штаба, миновал очистные сооружения и благополучно проскочил пост ГАИ на выезде из города. Дальше — через виадук на Александровский тракт. И там уже на большаке припустил.
А дело тем временем шло к закату. Солнце, утомлённое призором за всем, походило на оранжевый воздухоплавательный шар, газ в котором давным-давно остыл. Пока мы мчались вдоль лесов, пролесков, полей и деревенек, оно то ныряло за сопки, то вновь появлялось. Но когда добрались до двадцать первого километра, оно окончательно зацепилось за кривую линию горизонта, и попыток взлететь уже не предпринимало.
На двадцать первом мы, оставив машину на специальной площадке, перешли на другую сторону дороги и спустились по хлипким шатким ступеням в тёмный овраг, где среди высоких зонтов борщевика и кустов черёмухи пробивается сквозь камни мощный родник. Собственно, он-то и был конечной точкой нашего пути. Согласно ритуалу нагоны перед трансформацией обязаны омыть себя чистой водой из открытого источника. Много лет тому назад мы облюбовали именно этот.
Мы быстро разделись догола и, пугая криками уже засевших на ночёвку пичуг, стали обливать друг друга ледяной водой.
Летом это делать приятно. Другое дело — зимой. В морозы эта часть древнего ритуала проходит быстро, управляемся за каких-то пять-десять минут. Точнее так: Ашгарр — за пять, я — за десять, а Вуанга и зимой нужно оттаскивать от воды за уши.
Чистые, мокрые и бодрые мы вернулись за сердцем к машине. Теперь нам предстояло подняться с контейнером на усыпанный земляникой холм у дороги. На этом холме, вершину которого украшает покосившийся и почерневший от времени геодезический знак, мы чаще всего и превращаемся в дракона. Дождёмся, когда угаснут последние лучи, и — к звёздам!
Я уже передал контейнер Вуангу и запер машину, когда зазвонил мой мобильный.
Ашгарр хмыкнул. Я напрягся. Вуанг нахмурился.
Что-то мне подсказало, что нужно ответить, и я ответил.
Звонила Ольга.
— Егор, — тихо сказала она.
— Оля! — обрадовано воскликнул я.
— У меня беда.
Когда я услышал эти слова, меня окатила волна неведомого мне доселе чувства: захотелось разорвать грудь, спрятать любимого человечка себе под рёбра и никому не отдавать. С трудом овладев собой, я лживо-спокойным голосом спросил:
— Что случилось?
— Меня похитили.
— Кто?!
— Он называет себя Охотником.
У меня потемнело в глазах.
— Чего он хочет?
— Чтобы ты… прилетел. Я не понимаю, что это значит, но он так сказал.
— Где вы?
— Он сказал, что это у станции «Дачная». Здесь, Егор, на самом деле за лесом железная дорога. И ещё: мы на поляне у реки, он разжёг большой костёр и…
На этом связь оборвалась, я шандарахнул телефоном об асфальт и заорал:
— Какой идиот сказал, что снаряд не падает дважды в одно и то же место?!
Вуанг укоризненно покачал головой, а Ашгарр спросил:
— Что произошло, Хонгль?
Я, нервно постукивая кулаком по крыше болида, рассказал парням, какая беда у меня стряслась.
— Она тебе так дорога? — выслушав меня, спросил Ашгарр.
— Да.
— Ты хочешь её спасти?
— Хочу.
И тут — поскольку тема касалась жизни и смерти — заговорил воин.
— Список, — весомо произнёс Вуанг.
Я мотнул головой.
— К чёрту Список.
— Хонгль, мы не протянем без Силы до следующей Ночи, — заметил Ашгарр.
— Пусть.
Вуанг напомнил:
— Правило шесть. Лучший способ победить Охотника — избежать встречи с ним.
— К чёрту правила, — заявил я.
Повисла напряжённая пауза.
Первым нарушил её Ашгарр.
— Давай так, — предложил он, — сначала Список, потом — девушка.
— Ты хочешь, чтобы она увидела дракона? — изумился я.
— Мы будем в Силе, мы сделаем так, что она забудет дракона.
— А если этот псих что-то с ней сделает, пока дракон будет возиться со Списком?
— Не сделает, — вставил своё веское слово Вуанг.
— Ты так уверен?
— Охотнику нужен дракон, а не девушка. Пока не прилетит дракон, она будет жить.
— А когда прилетит, умрёт?
— Нет, не умрёт. Дракон её спасёт.
Они меня убедили.
— Чего стоим?! — проорал я. — Солнце уже зашло. Пора!
И три голых озадаченных нагона рванули к потемневшему холму.
