Глава 15
– Я верю, верю, верю, – снова и снова повторял единственный выживший, сидя у какой-то рухляди на корточках и глядя в стену напротив себя. Когда ее заслоняли или даже махали рукой перед лицом свидетеля, во взгляде ничто не менялось. – Я верю, верю, верю, – отчаянно снова и снова повторял молодой, коротко стриженный парень в джинсах и футболке.
– И так все время, что я тут нахожусь, – пояснил Кириллу Артур, невысокий худощавый незнакомец, один из опытнейших магов для Миражаны и постоянный спарринг-партнер для Андрэ.
Ведьма уже обошла все тела, теперь ими занимались эксперты – от их организации на этот раз. Души погибших действительно не кружили рядом, а молодые крепкие парни все как один погибли от остановки сердца. Поверить в естественность смерти не смог бы никто. Однако если в этом представлении и участвовала магия, то очень специфическая: ее не чувствовали колдун с ведьмой и не выявляли приборы.
Свет на произошедшее мог бы пролить выживший, но пока он повторял свое бесконечное: «Я верю».
– Я не стал отправлять его к лекарям, – продолжил Артур. – Может, ты сможешь что-то разобрать в его словах. Это ведь уже третий случай, не так ли?
Миражана раздраженно поморщилась:
– До этого они убивали по одному. И свидетелей не было. А тут сразу шесть и есть выживший. Как странно меняется почерк.
– Ищи банду, – посоветовал чародей. С интересом глянул на Кирилла (похоже, новости распространялись в этой среде слишком быстро) и распрощался, явно не горя желанием ввязываться в расследование.
Сам же юноша чувствовал себя невероятно растерянным. Он стоял у шести трупов и совершенно не знал, как на это реагировать. До этого мертвой Кирилл видел только свою бабушку. Тогда к горю примешалось удивление: признаться, если бы он точно не знал, что умерла именно она, то никогда не узнал бы ее, таким чужим казалось это тело. Сейчас парень поймал себя на недоумении. Ужаса перед смертью он не испытывал. Этих людей не знал. Крови или, к примеру, страшных ран на телах не было. Куда больше эмоций вызывал выживший с его шоком, вперенным в пустоту взглядом и бесконечным повторением одних и тех слов. Это очень волновало Кирилла. Из книг и фильмов он знал, как опасно равнодушие к человеческой жизни. Более того, если верить авторам и режиссерам, то у юноши сейчас должен был быть шок от увиденного, его должно трясти от ужаса или хотя бы отвращения. Однако пока ничего подобного с ним не происходило. «Может, со мной что-то не так? Не мог же я очерстветь за последние три дня? Или это случилось раньше?»
Парень уже почти погрузился в пучину самокопания, когда зазвонил мобильный. Кирилл чертыхнулся.
– Да, мама, – как можно ровнее ответил он. – Со мной все в порядке. Да, прости, ну извини, мам, мы просто затусили с нашими. В парке, а что? Нет, тут не страшно. Нет тут никаких бандитов. Мам, нас много тут! Восемь! Четыре парня и четыре девчонки. Да, Марк тоже. Мам, ну все в порядке. Не переживай, не опоздаю на работу! Скоро вернусь! Ну еще часочек, ну мам. Ложись спать, прошу тебя. Ну прекрати, мам!
С годами любящая родительница немного ослабила вожжи, но периодически случались рецидивы. Впрочем, сейчас Кирилл признавал: у матери были все причины волноваться, однако не признаваться же ей в этом. Оставалось только убеждать ее, что с сыном все в порядке, и успокаивать. И не раздражаться! Это самое трудное, когда кто-то прав, а ты доказываешь ему обратное.
Краем уха слушая разговор Кирилла с матерью, Миражана поморщилась. Вообще-то на первых порах именно ей следовало следить, чтобы окружающие подопечного ничего не заподозрили. Сегодняшние события напрочь выбили это правило из головы. Нужно как можно быстрее отправить парня домой, пока родительница не подняла на его поиски полицию, спасателей и национальную гвардию. Но сначала надо выудить информацию у свидетеля. Хоть что-то, а то вдруг потом он выйдет из шока и забудет все напрочь. Ведьма присела на корточки перед ним и попыталась заглянуть в глаза. «Все равно что на кирпич смотреть», – скривилась девушка, однако продолжила вглядываться в парня. Проще было дать пощечину, но Миражане не нужно было выводить его из шока. Она начала шептать заговор, потихоньку ослабляющий напряжение свидетеля, вызывая в нем желание выговориться. Пробиться к пострадавшему явно не получалось. Словно не человек перед ведьмой находился, а стена.
«Может, все-таки ударить?» – Мысль явно выдавала усталость девушки. Даже для нее сегодняшний день был слишком насыщенным. Заговор тихо тек с уст ведьмы. Многолетняя практика позволяла ей не терять концентрацию, даже отвлекаясь на посторонние мысли.
Рядом присел Андрэ и просто спросил:
– Во что ты веришь?
Неожиданно магия, точившая стену шока, прорвалась внутрь, и в глазах парня отразилось что-то новое. Еле ворочая языком, он произнес:
– В чудеса. Я верю в чудеса.
Напарники переглянулись. Такого ответа они явно не ожидали.
– Почему?
Вопрос Андрэ оказался слишком сложен для свидетеля, но зато заставил его повернуть к мужчине голову и вглядеться в него. Миражана радостно подумала, что наконец-то прорвалась к сознанию пострадавшего. Тот пребывал в шоке, но для них так даже лучше.
– Я изменюсь, – вдруг пообещал свидетель. Он смотрел на Андрэ, как до этого на стену, – не отрываясь. – Обещаю. Только не убивайте. Я стану лучше. Я больше не буду грабить и бить людей. И я обязательно, обязательно буду верить в чудеса. Я уже верю в чудеса. Не надо меня убивать. Дайте, прошу, второй шанс. Я все сделаю. Все. Только не убивайте.
Кирилл смотрел на происходящее широко раскрытыми глазами, не понимая, почему именно у Андрэ просят жизни. Неужели тут без него не обошлось? Но он вроде не маг. Если бы в телах зияли раны, тогда на лучника могло пасть подозрение. Хотя вот Шарлотта – чародейка. Неужели несчастный видел их смену и это все совершил Андрэ, вернее, его невольная соседка по телу? Хотя у них с Миражаной были какие-то планы. «Что я вообще думаю?! – замотал головой Кирилл. – Во! Это явно от шока! То есть все в порядке. Ура!»
– Возможно, не убью, – не растерялся тем временем Андрэ. – Если ты мне в подробностях расскажешь, что тут произошло, – холодно процедил он и рыкнул: – Выполняй!
Свидетель не задался вопросом, зачем это нужно. Сейчас он мог только умолять и подчиняться.
Выслушав историю, все трое ошарашенно переглянулись. Это походило на бред или злую сказку, но в таком состоянии выживший не мог врать, да и не чувствовала Миражана лжи. Тела опять же. Возможно, у парня галлюцинации, но чутье подсказывало: все правда.
Ведьма махнула рукой прибывшему лекарю, сама же в задумчивости обошла место преступления. Если и творилась какая-то магия, то больше ее здесь не чувствовалось, а значит, и делать тут больше нечего.
– Забавно то, – заметил Андрэ, когда девушка остановилась около него, – что он теперь действительно верит.
– Не верит, а знает, – поправила его напарница.
– Значит, поверит и в остальное.
Миражана неопределенно качнула головой и решила не развивать тему.
– Поехали. – Она подавила совершенно неуместный здесь и сейчас зевок. – Нужно забросить Кирилла домой.
Услышав свое имя, юноша повернул к ней голову и как-то странно посмотрел.
– Миражана, я… перед тем, как это со мной случилось, слышал скрипку.
Кирилл лежал в постели и размышлял обо всем произошедшем за сегодняшний день. Событий хватило бы и на месяц, по мнению юноши. Теперь же они смешивались в памяти и не давали заснуть. Парень жутко хотел спать, но слишком большое количество впечатлений в голове не позволяло отключиться. Он вертелся на постели и откровенно мучился, снова и снова возвращаясь к разговору на месте преступления. По мнению Кирилла, Миражана слишком легкомысленно отнеслась к его заявлению, даже когда он добавил: «И теперь мне кажется, что я слышал чье-то приветствие». Ведьма заявила, что ощущения при первом высвобождении силы мутят сознание, а память подводит. «Но я же и правда слышал скрипку!» – снова и снова думал Кирилл, вспоминая сегодняшний вечер.
Мысли перешли на открывшиеся способности, и парень раздраженно сообразил, что ничего толком о них не узнал. Да и есть ли они на самом деле? Все казалось таким абсурдным. А еще он не позвонил друзьям, что просто свинство с его стороны. Так всех подставил! Кирилл вспомнил ночных тварей, которые, как теперь выяснилось, могут служить ему. Ага, и съесть его как изысканный деликатес! Однако эти существа выглядели чертовски неприятно. Как никого не сожрали только!
Парень вновь перевернулся и застонал от досады на себя самого. У Марка была кровь на руке. Проклятье! Миражана сказала, что его подлатают, да так, будто и не было порезов. После сегодняшнего ритуала в офисе Кирилл мог ей поверить. Или это было видение? Нет, боль он точно ощущал, хотя остальное как в тумане. Ведьма еще объяснила, что на следующий день вся компания, кроме него, будет помнить только сам факт похода в парк, но остальное – нет, будто все перепили. Но разве такое возможно? Память же не компьютерный диск, из нее так просто не удалишь файлы! Или и это осуществимо?
Юноша с головой накрылся одеялом и застонал. От всех этих размышлений становилось только муторней. Он даже малодушно подумал утащить из аптечки мамино снотворное. Остановило только незнание дозировки.
Уснуть все же не получалось. Парень уже в который раз закрыл глаза и начал считать овец. Получалось не очень. Во-первых, Кириллу этот метод всегда казался странным. Почему он должен вызывать сон? Сплошная же работа мысли! Сначала надо представить стадо овец – обычных или мультяшных. Потом забор, через который они прыгают. Опять же – какой? И вообще, кто видел, как овцы это делают? Они же не кенгуру какие-нибудь. То есть по сути это овцы-спортсмены. Интересно, у них есть форма? Шорты, майки? Хотя бы повязки! Отходят они, значит, в таком виде от стада, разбегаются и прыгают. А если забор высокий? Тут еще перелететь надо, а не врезаться в него со всей дури. Можно, конечно, представить себе овец с шестом или с пружинами на копытах. А может, какое-то устройство есть, которое их туда перебрасывает? В общем, какой тут сон?
Однако несмотря на эти идеи, юноша переставал волноваться, потихоньку успокаивался. Мысли скользили уже по краю сознания. Кирилл почти заснул, как вдруг услышал музыку. Парня мгновенно прошиб холодный пот. Юноша подскочил на кровати и, сжав кулаки, начал вслушиваться в ночь. Однако в доме стояла тишина. Даже двор казался заснувшим. Не мяукали кошки, не лаяли собаки, никто из людей не шумел. Ветер не качал верхушки деревьев, тень от которых падала в проем окна. Эта комната всегда принадлежала Кириллу. Он отлично помнил время, когда березы подросли и их макушки начали заглядывать в окна. Свет от ближайшего фонаря падал на них так, что из-за тени казалось – по стене кто-то ползет. Первый раз, когда мальчишка это заметил, перепугался жутко. Но сейчас уже привык.
Сегодня его пугала только музыка. Как наяву Кирилл представил молодого скрипача, будто парящего в лунном свете. Прекраснейшая из мелодий вырывалась из-под смычка… и убивала. Останавливала сердце. Как можно бороться против музыки? Против того, чего не видишь, а только слышишь. Убить музыканта. Вряд ли те парни из переулка согласились слушать его добровольно. Миражана наглядно показала, как легко колдовство может останавливать даже крепких сильных мужчин. Наверняка музыка таинственного скрипача обладала теми же свойствами. А еще она убивала. Как такое возможно? Может, он продал душу дьяволу?
Но сейчас Кирилла куда больше волновала мелодия, которую он услышал. Или думал, что услышал. Однако сколько парень ни напрягал слух, не смог уловить ни звука. И это тоже ему не нравилось. У него начались галлюцинации? Или все же показалось? А может, мелодия прячется, а на самом деле звучит, просто не каждое ухо способно ее уловить? Или она затихла, когда он вынырнул из дремы? А стоит ослабить контроль, как она нападет вновь?
Парень просидел на кровати еще минут пятнадцать, показавшихся ему часами. Ничего не происходило, кроме разве что напавшей на него зевоты. Недовольный Кирилл вновь улегся на подушку, решив следить за ситуацией из более удобного положения. Засыпать было страшно. Наверняка неизвестный скрипач не оставит его в покое. И, похоже, ему, чтобы добраться до Кирилла, нужен его ослабленный самоконтроль. «А вот и нет, – подумал юноша. – Не получишь!» И на этой мысли уснул. Впрочем, так крепко, что никакие внешние факторы еще долго не могли до него достучаться. Даже у матери, пришедшей утром его будить, это получилось не сразу.
Отвезя Кирилла домой и убедившись, что с ним все более-менее в порядке, Миражана подбросила Шарлотту, сменившую Андрэ, на место преступления. Чародейка была раздражена тем, что ее не оказалось рядом, когда ведьма столкнулась с полицейским. В ее и лучника функции входила прежде всего силовая поддержка. Теперь Шарлотта хотела реабилитироваться. Например, найти место, откуда пришел скрипач.
Миражану это вполне устраивало. Сама же она вернулась в офис, а точнее в библиотеку. По правде говоря, так ее называли только за неимением более точного определения. Ну и еще, возможно, из-за ее хранителя. Вернее, хранительницы. Хотя когда как.
Ведьма осторожно потянула на себя ручку, чертыхнулась и толкнула дверь. И эта самая дверь в мир высокого открывалась медленно, как и положено уважающим себя вратам. Войдя в зал, Миражана в который раз уткнулась взглядом в лестницу. Причем не абы какую, а закрученную бесконечной петлей-восьмеркой. Несмотря на высоченные стеллажи вокруг, она не соприкасалась ни с одним из них. Не было и перехода на второй этаж. Лестница просто стояла в центре зала, внешне не неся никакой практической функции. Однако где-то посредине этой удивительной конструкции стояла полупрозрачная японка в белом кимоно и с забранными наверх волосами. Она обернулась на звук и кивнула ведьме.
– Что читаешь? – как всегда немного робея, спросила Миражана, подходя ближе, но не подымаясь на ступеньки. – Ихара Сайкаку? Эйдзи Ёсикава?
Ведьма хотела продолжить блистать знаниями, но с прискорбием обнаружила, что больше сказать ей на тему японских писателей нечего.
– Нет, – почему-то рассмеялась хранительница, превращаясь в десятилетнюю девочку в коротковатом платье, какие носили в девятнадцатом веке. Светлые волосы ее выглядели тусклыми, а кожа бледной. Да и вообще ребенок казался каким-то неухоженным, хоть и милым. – Скорее, нечто кибернетическое, просто своеобразное. Только начала.
– А-а, – протянула Миражана.
Говорили, хранительница – действительно зачитавшаяся книгами девочка из прошлых веков. Будто бы однажды она так увлеклась произведением, что сама превратилась в одного из его героев. Потом была другая книга и другой герой. Затем третья – и третий персонаж. Она меняла облики один за другим, редко отрываясь от книг. И так происходило до той поры, пока вернуться назад уже стало невозможно. Но, вероятно, девочка этого даже не заметила, очнувшись лишь несколько эпох спустя. Ее не шокировали произошедшие изменения с ней и вокруг нее, ведь она встречала куда большие чудеса в мирах писательской фантазии. Каким-то образом шеф уговорил ее поселиться здесь и помогать его людям. Ей это не составило никакого труда, ведь из ее памяти никогда не стиралось то, что она прочитала. Люди часто заставали хранительницу в самых различных образах, в зависимости от читаемой ею книги – мужских, женских, человеческих, звериных, а то и вовсе совсем непонятных. Но если она не успевала погрузиться в чтение, то представала перед посетителями вот такой девочкой с тусклыми волосами и бледной кожей.
– Что-то ищешь? – спросило юное создание, спустившись с лестницы и остановившись в паре шагов от ведьмы.
Миражана часто думала, не одиноко ли этому существу. Но никто на ее памяти не видел хранительницу в плохом настроении. В ее глазах всегда лучился какой-то особый свет, будто вечная улыбка и доброжелательность. Девушка не знала, радует это ее или пугает.
– Да, – тем не менее согласилась она и пересказала историю про скрипача.
В библиотеке находился и весь архив организации. Все данные за многие века стекались сюда. Некоторые из них не были бумажными или электронными записями. Например, под самым потолком стояли на полках невысокие толстые колбы с клубящимся дымом разных цветов. Так хранили данные по запахам, голосам и магическим атмосферам. То, что непосвященные назвали бы чучелами животных, на самом деле представляло собой квинтэссенцию знаний по различным расам. Если требовалась информация по особенностям тех же оборотней, то можно было задать вопрос соответствующему «чучелу». Оно оживало и отвечало. Причем не выдавая списка мест, где можно об этом почитать, а давая конкретную информацию. Хотя могло и литературу порекомендовать. Если попросить.
Миражане же больше всего нравились «ниши для ленивых». В них ставили книгу, которую хотели почитать, и сосредотачивались. Сначала ничего не происходило, потом в нише, не превышающей высотой полметра, а в ширину и того меньше, начинали бежать буквы – будто бы по воздуху или невидимому экрану. Затем они сменялись картинкой. Именно такой, какую человек представил бы, если бы читал произведение. Появлялись герои, начинали действовать. Так, как написал автор. Погружаясь в чужое творчество, человек будто бы смотрел фильм. Но «ниши для ленивых» не обладали зрелищностью, особенностями, присущими кино, зато они не пропускали ни одной буквы из написанного, даже если герой просто думал. Кстати, персонажи книг виделись зрителю такими, какими «читатель» их видел. Особенно везло тем, у кого богатая фантазия. Миражана втихаря мечтала о подобных нишах, но только чтобы они показывали книгу так, как ее события видел писатель. Почему-то ей казалось – это будет совершенно иное произведение.
– Какая необычная история, – сверкнула голубыми глазами хранительница. – Достойная хорошего романа.
Ведьма усмехнулась.
– Меня интересуют похожие случаи. – Перед походом в библиотеку Миражана убедилась, что в данных по нынешним обитателям города скрипач не числится. Да и сомнительно, что такая способность долго осталась бы незамеченной. Значит, или шифруется, или прибыл недавно. Но данные коллег из других стран и городов еще долго ждать, даже если к процессу их выбивания подключится Глеб. Возможно, что-то удастся отыскать в истории. Хотя бы понять, откуда корни растут. Хорошо бы еще выяснить, по какому принципу строится его магия и как с ней бороться. – Может, встречала в описаниях что-то подобное?
Хранительница на миг задумалась, потом шагнула к лестнице и жестом пригласила Миражану следовать за ней. Они поднялись до середины, примерно там, где бы пересекались обе петли, если бы соприкасались. Пространство вокруг стало меняться. Стеллажи – то один, то другой – приближались к лестнице. При этом Миражана точно знала, что не все они стояли в зале. Слишком уж примечательны были некоторые – например, из красного дерева или голубой с наклеенными ракушками. Хранительница доставала из них то книгу, то брошюру, то картину, сверху и вовсе поставила банку с серовато-коричневым дымом.
– Вообще информации по похожим случаям мало, – начала рассказывать девочка. – Я даже не уверена, сможет ли она тебе чем-то помочь. Но на всякий случай держи.
Миражана уставилась на стопку всего вышеперечисленного с благоговейным ужасом и невольно отступила на шаг:
– А ты не можешь мне своими словами пересказать? А то времени очень мало.
Хранительница посмотрела на девушку взглядом, в котором читалась вся скорбь предыдущих веков.
– Отсутствие стремления к чтению вас погубит! – провозгласила она.
– У нас нет его! – поспешила запротестовать Миражана. – В смысле отсутствия стремления! То есть, наоборот, у нас есть стремление читать! Просто расследовать эти смерти нужно как можно быстрее. Время не ждет, понимаешь?
Судя по взгляду хранительницы, она понимала намного больше, чем ее собеседница. Однако предложила спуститься вниз. Сойдя с лестницы, они вновь оказались в прежнем зале, где все осталось по-прежнему. Однако, судя по всему, девочка желала немного сменить обстановку.
– Кофе? – предложила она.
Миражана радостно согласилась. Бурные события предыдущего дня еще бродили в крови адреналином, но спать все-таки хотелось. Хранительница подошла к одному из стеллажей и словно задумалась.
– Европа, Азия, Америка? Может, вообще другой мир?
– Европа, – поспешила выбрать ведьма, не до конца понимая, что происходит.
Девочка тем временем вытащила еще одну книгу, продолжая удерживать всю стопку, которую собрала еще на лестнице. Том сам собой открылся на одной из иллюстраций с изображением милой европейской улочки. Уличные кафе, косые лучи солнца, публика в костюмах девятнадцатого века.
Через мгновение Миражана имела возможность наблюдать это все, сидя за столиком и на великолепном французском, которого отродясь не знала, сообщая свой заказ.
– А я не подозревала даже, что ты так можешь, – чувствуя себя Кириллом, покачала головой девушка.
Хранительница пристроила стопку книг на соседний стул, критически осмотрела сооружение и переместила банку с дымом на стол.
– Удобно, правда? – мимоходом заметила она, откидываясь на спинку и рассматривая тканевые козырьки над окнами соседнего дома.
– А кофе будет настоящий? Кофеин мне сейчас не помешает.
– Эффект и вкус – да.
– Самое главное, – наконец-то вздохнула с облегчением Миражана, тоже разглядывая улочку. Тихая и спокойная, она производила впечатление легкости, некоторой даже игривости и шарма. – Ну рассказывай.
На нее недовольно глянули и не произнесли ни слова, пока кофе не был принесен и наполовину не выпит. Впрочем, к этому моменту, ощущая именно такой вкус, какой и должен быть у этого напитка, Миражана готова была простить все что угодно. Лишь бы ее подольше не лишали этой прелести. Рассказ хранительницы отвлекал от наслаждения, но приходилось бороться с собой.
– Историй про скрипачей масса, – начала девочка, сделав очередной глоток и покивав самой себе. – От классических про скрипача и дьявола до самых авангардных. Но ближе всего – история про скрипача из осажденного города. Дело было так. К городу подошли несметные полчища войск…
– Прям вот несметные? – не удержалась Миражана.
– Это легенда. Поэтому – да, несметные, и никак иначе. Так вот. Несметные войска, во главе которых, разумеется, стоял жестокий и безжалостный завоеватель, подошли к городу. И тот должен был пасть, как многие города перед ним. Его разграбили бы, мужчин убили бы, женщин изнасиловали. А сам город сожгли бы. И шансов на победу, подмогу или гуманное обращение не было. И когда стало ясно, что оборона будет прорвана, на самую высокую башню забрался молодой скрипач. Он поднял свой инструмент и начал играть. Причем музыка его разносилась на многие мили вокруг. Люди, слыша ее, застывали, что бы они ни делали. А потом и вовсе случилось невероятное: солдаты вражеской армии начали падать на землю, корчась в муках и умирая. Ряд за рядом, пока в ужасе не побежали прочь. Да и то ушли не многие.
Миражана задумалась. Люди сначала замирали, а потом их забирала смерть. Похоже. Неправдоподобно, но похоже.
– А что стало со скрипачом?
Хранительница вздохнула:
– В легенде сказано: как только он опустил скрипку, то упал на каменный пол башни и умер.
Девушка прикусила нижнюю губу, размышляя.
– Если допустить, что история правдива, то можно предположить, что он использовал слишком много энергии за раз. Или такое воздействие было возможно только при соответствующей жертве.
– Да, я тоже так думаю. – Девочка заправила за ушко прядь волос, превращаясь во взрослую шатенку в стимпанковских очках. – Как видишь, один прецедент описан.
– Интересно все-таки, правда или нет. Единственный ли это случай или другие не столь масштабны? Магия это или жертва?
– Чего не знаю, того не знаю. Источник недостоверный, изобилует ошибками, но тем не менее многое в нем правда. Давай перейдем к следующему.
– Я только за.
– Следующей похожей на тот случай, что ты рассказала, будет история о похитителе душ. В одном городке людей стала поражать странная болезнь. Одна за другой молодые девушки начали терять волю к жизни, а потом и разум. Сначала каждая из них переставала интересоваться чем-либо, проявлять какие-либо чувства. Даже самые отъявленные болтушки не начинали разговор первыми. Ни наряды, ни танцы, ни любовь, ни природа, ни искусство их больше не влекли. С каждым днем ситуация ухудшалась: терялись самые обыкновенные навыки, вплоть до того, что девушка оказывалась не в состоянии одеться или поесть. В общем, как будто они впадали в тяжелую стадию умственной отсталости. Сами девушки до этого момента были абсолютно здоровыми, и никаких травм с ними не случалось. Когда таких случаев набралось достаточно много, догадались отвести пострадавших к священникам и колдунам, кто как. И те и другие с ужасом обнаружили, что из живых людей вынули, вернее, вытянули – так как это происходило не сразу – душу. Тело есть, души нет. Разум не справился с ее отсутствием и отказался функционировать. Результат сама понимаешь какой.
– Звучит как кошмар. А при чем тут скрипач?
– Обвинили в подобном ужасном колдовстве уличного скрипача. Якобы все это происходило с девушками после того, как они послушали его игру. Вроде как только это было общее у всех пострадавших. Но истории три века, а медицина и криминалистические науки тогда находились на куда более низком уровне развития, чем сейчас. Как бы то ни было, при обыске комнаты скрипача нашли несколько странных колб с голубоватым свечением. Их разбили, но души к девушкам не вернулись. Более того, через несколько дней все они погибли, кроме последних заболевших, тех, кто не потерял еще всю душу. Они восстановились, но навсегда остались странными. А скрипача казнили. Сожгли на площади. Правда, в другой книге я вычитала, что он сбежал.
– Есть даже две версии этой легенды? – удивилась Миражана.
– Да. Две. Но обе – копии какого-то другого источника, судя по некоторым моментам – одного и того же.
– Интересно, зачем было менять концовку и какая все-таки правдива? Если, конечно, вся история на самом деле имела место, – пробормотала девушка. – Я, кстати, слышала, что души можно так хранить.
– Подтверждаю, – кивнула хранительница, – такие данные поступали. Но специалистов такого уровня очень мало.
– Мало, но всегда найдутся, – недовольно заметила Миражана. – Как думаешь, эта история могла случиться на самом деле?
– И да и нет. К тому же, может, скрипач тогда был невиновен. Данных очень мало.
– Понятно. Меня смущает, что души уходили из тел постепенно. И пока колбы не разбили, никто не умер.
– Техники с годами совершенствуются. Даже те, которым лучше бы этого не делать.
– И то верно. А какая следующая история? – Миражана поймала себя на совершенно детском любопытстве. Но, с другой стороны, должны же быть в работе приятные моменты!
– Следующая история ближе к нам по времени. Двадцатый век, Венгрия. Причем это секретная информация. Обычным людям она недоступна, однако любой из наших может с ней ознакомиться. Дело было так. В Будапеште жили две сестры-близняшки. Как водится, внешне почти неотличимые, но с совершенно разными характерами. Небольшие магические способности присутствовали только у одной из них. И это только со слов одной из ведьм, проживающих по соседству. Потому что после происшествия даже эти минимальные способности пропали. Однажды девушки пошли на праздник, на котором выступали бродячие актеры, то ли цыгане, то ли просто какая-то труппа. В том числе там играл и скрипач. Именно когда сестры слушали его, с обеими приключился обморок. Они почти тут же пришли в себя, однако обнаружили, что поменялись телами. Близнецы похожи, но у любого тела есть свои особенности. Как изначальные, так и приобретенные. Тогда эта история взбудоражила магический мир венгерской столицы, но объяснения ей так и не нашли, списав то ли на скачок магии, то ли на неизвестного колдуна. Следов, как это было сделано, не нашли. Так что гипотезы больше походили на фантазии.
– Вот и я сейчас в том же положении, – то ли покаялась, то ли пожаловалась ведьма. – Если души поменялись телами, то получается, кто-то вынул обе души и засунул их заново, но в чужие тела. – Миражана не повторяла, она для себя раскладывала процесс на составные части. – А что со скрипачом?
– Когда девушки очнулись, его рядом уже не было. Сначала никто на это не обратил внимания, но на следующий день начали искать, но музыканта никто больше не видел. Даже его коллеги. Оказалось, в труппу он не входил. Гуляния должны были длиться еще пару дней, но он не остался на них. То ли совпадение, то ли скрипач действительно виновен в этом происшествии.
– А души вернули на место? – встрепенулась Миражана.
– Куда там! – Хранительница допила кофе и жестом попросила официанта повторить.
– Вот так наслушаешься этих историй и будешь шарахаться от всех музыкантов. – Девушка посмотрела на стопку книг рядом с собой. – А остальные истории?
– Остальные лишь немного напоминают сегодняшнее происшествие. – Рассказчица снова стала юной девочкой – красноглазой негритянкой в алом платьице – и немедленно потребовала себе пирожное. Ее повествование скоро возобновилось, но Миражана с сожалением признала, что услышанное вряд ли хоть как-то могло помочь.
– Интересно то, что под данное тобой описание скрипача, – девочка захлопала в ладоши, дождавшись десерта, и подарила официанту радостную улыбку. А вот тон ее не изменился ни капельки, – подходят все музыканты из первых трех историй. Они все якобы были именно такими. Стройными юношами с прямыми черными волосами и бледной кожей.
– Знаешь, если бы я придумывала эти истории, то именно такую внешность и дала бы таким героям, – скептически парировала Миражана.
Хранительница задумалась всего на пару секунд.
– А ты права, – согласилась она. – Я прочитала множество книг, и для художественных произведений такое решение было бы наиболее эффектным. Может, не самым оригинальным, но эффектным.
Собеседницы замолчали, думая каждая о своем. Потом Миражана встрепенулась и спросила:
– А что в банке?
Глаза девочки насмешливо сверкнули.
– Якобы магическая копия звуков скрипки, убившей несметные полчища войск из первой истории. Хочешь послушать?
Миражана отчаянно замахала руками. Такими поделками занимались некоторые направления в колдовстве. Обычно юным чародеям давали задание сделать свою магическую вариацию звуков, запахов или атмосферы из той или иной истории. В большинстве случаев это не удавалось, но не всегда. И никогда нельзя было предсказать, на что нарвешься – на полную туфту или работу гения.
– Эх, – вздохнула хранительница, – за полвека никто так и не решился.
