Глава 13
Летние ночи полны какого-то особого томления. Они вынуждают людей действовать, совершать поступки, толкают на безумства. И те иногда оказываются единственными правильными вещами в их жизни, но столь же часто становятся роковой ошибкой, после которой уже ничего не исправить. А лето и ночь смеются над поддавшимися их чарам. Их союз часто губителен для людей. Но они же дарят многим силы, которых те не заслуживают.
Тем вечером все сплелось воедино. Желание что-то делать, неосознанное, но мучительное стремление к чему-то, молодая кровь и вечное раздражение. Бывает, что живешь и понимаешь, что все неправильно. Что мир устроен так, чтобы тебе, именно тебе было плохо. Что его захватили жирные толстосумы, которые в руках ничего тяжелее калькулятора не держали. А еще бесят заумные очкарики, которые только и делают, что получают призы от жизни. И если в школе из них легко можно дурь выбить, то вот позже это уже сложнее. В колледжах такие уроды не учатся. А на улице еще попробуй поймай. Но ловить надо – иначе переедут в дорогие квартирки за семью заборами, машин понакупают. Машину тоже можно побить, но ведь страха в глазах у этой гнили не увидишь. А ничего слаще их страха нет. Страха и понимания, что теперь им ни их знания, ни деньги, ни остроумие, ни высокие баллы, ни институты не помогут. Потому что на самом деле есть только сила и те, кто ею владеют. Так всегда было. И будет. Общество, где силу не ценят, обречено на гибель. И оно будет гибнуть так или иначе. И нужно помочь ему. Чем больше тех, кого поутру найдут с дырками от пера, а еще лучше забитых так, что ни один коновал не соберет, тем понятливей будут все остальные.
Самое смешное – это когда они начинают трястись, тянуть свои денежки, вопить: «Только не бейте!» Как это заводит! Девок можно еще под это дело отжарить. Пусть порадуются напоследок, подстилки. Когда же мужики начинают вести себя так, о, вот это даже послаще будет. В конце концов женщины природой созданы подчиняться, а вся эта цивилизация, образование, гуманизЬм с прочими «изьмами» отучили их от этого. Ну ничего, это пока они настоящих мужиков не встретили. Впрочем, их не так уж много осталось. Стукнешь или даже пугнешь пару раз – и все, сдулся как презик. Уроды, одно слово. Бесит, бесит, бесит! Хоть бы сегодня ночью кто-нибудь не такой хлипкий попался!
Но, похоже, компании молодых бритоголовых парней не особо повезло. С оживленного шоссе в узкий проулок между глухой стеной и гаражами шагнул совсем тощий субъект. У такого из мышц только та, которая на унитазе сидит, наверное. Когда кто-то озвучил эту мысль, все остальные только заржали.
Их сегодняшняя жертва насторожилась и замерла на месте. Темнота уже скрыла группу, но все равно силуэты парней можно было разглядеть в отсветах. Парни пристроились на груде шин и какой-то рухляди, делая вид, что просто пьют пиво и треплются. Тощий невысокий юноша с футляром в руке поколебался, но все же двинулся вперед. Главарь шайки ухмыльнулся. Отсюда он мог рассмотреть хлюпика, что и сделал, и тут же презрительно сплюнул. Морда как у девки. Волосы тоже – темные, прямые и почти до плеч. Одет чистенько, в костюмчик, будто на работу устраиваться ходил. Это больше всего бесило главаря. Он уже какой месяц не мог найти себе место. Всякие мымры, только взглянув на него, заворачивали. Правда, кое-кто совсем из других сфер пообещал шепнуть кому надо, чтобы его взяли в банду, но предупредил, что перед этим он должен, так сказать, прославиться. Всякая шушера никому не нужна. Ну ничего, он им всем покажет.
– Эй, музыкантишка, ты пацан или баба? – когда юноша оказался совсем рядом, крикнул Слон, самый массивный из всех. – А то не пойму, вроде и пацан, а явно мужиков любишь!
Группа мгновенно обступила молодого человека.
– Так, смертничек, бабло гони, мобилу и то, что в футляре, – распорядился главарь, встав перед новой игрушкой, широко расставив ноги и оглядывая возникшее перед ним недоразумение.
Юноша побледнел, хотя, казалось, куда еще, но через секунду ответил:
– Деньги и телефон я вам отдам, но не скрипку. – Для наглядности он даже прижал к себе футляр. – Она и незачем вам. Она не дорогая. Ворованную скрипку все равно не купят. А мне она нужна.
– Не, парень, ты че, не понял? – Слон даже опешил от такого отпора. – Тебе морды своей не жалко, что ли? Так мы сейчас популярно объясним!
– Подожди, Слоняра, – остановил его главарь. – Видишь, мальчик нам попался интеллигентный. Такому ласка и увещевание нужны. Он сейчас подумает и все отдаст. Ты же будешь паинькой, красатулечка? Мама в детстве разве не учила, что надо делиться?
«Ну же, позли меня, – думал он. – Позли. Чем больше будешь нос задирать, тем приятнее будет смотреть, как ты станешь асфальт вылизывать. Хотя морда и так кулака просит. Разве такая должна быть морда у настоящего мужика? Тьфу, смотреть противно. А руки! Руки-то! Пальцы тонкие, ладони узкие! Каждый из них сломаю. Вот каждый! Самолично. А потом ноги, чтобы орал, как сирена! А потом сожму эту шейку и придушу. И пусть пацаны его мочат, до последнего. От таких нужно город освобождать. Зря же живут! Только воздух травят».
Юноша вдруг как-то странно, даже заинтересованно посмотрел на главаря. И неожиданно кивнул.
– Хорошо, – произнес он. – Я вам все отдам.
«Что?! Урод, ты какого черта соглашаешься?! Думаешь, это тебя спасет? Ах, ты думаешь, спасет. Ну ничего. Щас покажу, как ты заблуждаешься!»
– Только позвольте мне в последний раз сыграть.
Вопрос огорошил главаря. Он, правда, не думал соглашаться. Однако почему-то кивнул.
– Не, Гвоздь, ты чего? – Слон повернулся к нему и выкатил глаза от возмущения.
– Пусть развлечет нас напоследок. Будем о-куль-ту-ри-вать-ся!
Компания глумливо заржала. Юноша же не смутился. Он бережно достал скрипку, прислонив футляр к стене, и встал в правильную, известную всему миру позицию. Причем сделал это с изяществом, какое возможно только после долгих лет практики. Да и сама скрипка выглядела какой угодно, но не дешевой.
Музыкант еще раз оглядел присутствующих и вдруг улыбнулся. Дерзко и зло. По такой ухмылке хотелось съездить еще больше, но почему-то никто не сдвинулся с места. Юноша поднес смычок к струнам…
Выбрав одну из берущих за душу мелодий Паганини, он слегка растянул вступление. Стоя в темном переулке и отчетливо ощущая, что его жизнь может оборваться в любой момент, оборваться после мучительной и оскорбительной боли, скрипач мог думать только о музыке. Когда-то он навеки отдал себя ей, и она ответила ему тем же, подарив силы, о которых мечтали многие. Юноша с благодарностью принял дар, часто используя его и желая наказать всех тех, кто не позволял его госпоже увидеть свою душу.
Он играл и играл, через упоительно прекрасные звуки осознавая ночь вокруг, приветствуя луну, которая не могла пропустить такое представление, и блаженную прохладу, пришедшую на смену мучительной жаре дня. В душе скрипача все больше поднималась ненависть к тем, кто не видит всего этого, кто оскверняет своею тупостью и агрессией этот восхитительный мир. Музыкант привык к тому, что через несколько секунд его игры чужие сердца, чувства, мысли, мечты оказываются перед ним как на ладони, тянутся к его дару, очищаются им, светлеют, какими бы черствыми или черными они ни были. Ведь это не просто музыка. Это ее волшебство.
Обездвиженные им слушатели стояли как статуи, но скрипач не слышал их душ. Внутри молодых людей ничто не отзывалось на его игру. И если бы не колдовство, его бы уже били. Музыкант мысленно вздохнул и плавно перешел на другую мелодию. Она резанула по нервам как лезвие по венам и начала вытягивать жизни из окружавших его людей. Как подкошенные, они падали перед ним на колени и начинали хрипеть, хватаясь кто за шею, кто за сердце. Юноша же играл, постаравшись забыть об умирающих под его ногами людях. Он приносил эту жертву своей госпоже, вплетая яростную сложную и такую восхитительную мелодию в колдовство ночи и луны.
Скрипач играл и играл, чувствуя, как пробуждается город. Поднимали голову ночные сущности, собирались силы всех живых тварей. Он знал, что звуки его скрипки слышны на многие мили вокруг. Разумеется, только тем, кто умеет слушать сердцем. Как много людей сейчас держат в голове эту мелодию… Как много их вдыхают свободнее и веселей.
В какой-то момент юноша все же кинул взгляд вокруг. Все члены банды лежали на земле и почти не шевелились. Оставалось только забрать их души. Скрипка запела еще пронзительнее. И те, кто так недавно хотели его убить, умерли. Кроме одного.
В тот же миг музыкант почувствовал кое-что еще. Ветер подхватил эту весть и понесся к парку, радуясь и хулигански свистя. Завыли вдалеке собаки, и оборотни подхватили их зов. Скрипач дьявольски усмехнулся и заиграл новую мелодию. «Приветствую тебя», – пела она.
А позже музыкант все же опустил свой инструмент и пошел к единственному выжившему. Тот увидел, как приближается палач его друзей, и в ужасе, превозмогая боль, попытался отползти, спрятаться. Но смог добраться только до шин, на которых до этого сидел. Больше сил не было. Скрипач перешагнул через тело главаря и с интересом остановился над хрипло дышащим парнем. Наклонился к нему и тихим, вкрадчивым голосом спросил:
– Ты веришь в чудеса?
Тот молчал. В его скудном уме просто не помещалось все произошедшее. Страх сковал так, что лишил возможности сообразить хоть что-нибудь.
– Надо же. А ведь у тебя полноценная душа, подумать только… – Музыкант сокрушенно покачал головой и выпрямился. – Так что, ты веришь в чудеса? Или мне еще раз сыграть?
Кирилл ни капли не сомневался, что Марк уговорит девчонок прийти потусить с ними. Парни тоже не отказались. Так что в восемь все уже ждали инициатора этой затеи у входа в парк. Несмотря на спускающийся вечер, а может благодаря ему (жара практически вынудила жителей перейти на ночной образ жизни), тут было полно народу. В том числе и старушек с семечками и, разумеется, орешками, благо белок тут водилось жуткое количество. Казалось, еще немного – и они будут указывать людям, какие именно орехи хотят. Пока же они просто соизволяли взять угощение, только если оно находилось достаточно далеко от любителей пушистой живности. Зато если изловчиться, то можно было заснять рыжих откормленных красавиц на камеру телефона. У Кирилла была целая подборка таких фото, которыми он втайне гордился.
А еще парень гордился своей новой работой и выявленными способностями, хоть пока и не ощущал их особо. Но, памятуя указания Миражаны, которые она сегодня повторила еще раз, юноша молчал обо всем произошедшем с ним, хоть это было чертовски непросто. Кирилл никогда не думал, что молчание может быть настолько мучительным. Ведь ни с мамой, ни с друзьями этим не поделишься. Для них он прежний. Обычный парень. С одной стороны, и хорошо, что так, с другой – как же хочется рассказать, дать им понять, какой он особенный!
«Ладно, – думал Кирилл, кусая губы. – Зато у меня есть деньги. И я многое могу себе позволить. Раньше не получалось. Будем выезжать на этом».
Когда появились друзья, Кирилл аж закусил губу, стараясь сдержать дурацкую улыбку. Загоревшие (даже вечно бледная и невыспавшаяся Хель), в отчаянном мини и декольте, накрашенные (явно старались), выглядели девчонки как мечта. Новенькая парню как-то не особо приглянулась, что и хорошо, так как вокруг нее вился Марк. А вот рыженькая пухленькая Мила и задорная Чижик заставили Кирилла распушить хвост. Нет, свою тайну он держал при себе, но во всем остальном старался изо всех сил.
Начало встречи прошло как по маслу. Они взяли пивка, орешков, чипсов, прочей ерунды, успешно подманили белок, пофотографировали их на мобильники и наконец-то отправились в их секретное место.
Оно представляло собой две сдвинутые лавочки, на спинках которых так удобно сиделось. Стояли они достаточно далеко от излюбленных прогулочных маршрутов посетителей парка и при этом на одной из дорожек – не топать по грязи. Отсюда открывался отличный вид на одно из зданий старой разрушенной усадьбы, вокруг которой, собственно, и раскинулся парк, когда-то барский. Компания даже пару раз лазала по дому, но ничего особо интересного не нашла. Лестницы давно прогнили, а подвалы завалило каким-то строительным мусором. От интерьера мало что осталось, но нервы все равно щекотала странная смесь мистицизма и горечи по ушедшим эпохам. По крайней мере, Кириллу и кое-кому из девчонок. Опять же от усадьбы была сплошная польза: всегда можно пригласить какую-нибудь из спутниц осмотреть ее поближе. Пока этот номер удавалось проворачивать только Марку. Остальные же действительно только любовались старинным зданием. Сегодня Кириллу почему-то казалось, что и ему улыбнется удача. Вот только нужно выбрать между девушками.
Лелея эти сладкие надежды, парень просто блаженствовал. Они без конца хохотали, пили пиво, даже горланили какие-то песни, делились историями. Кирилл похвастался, что нашел перспективную работу. Марк рассказал, как водил дядин «мазерати». Девчонки показали фотки в купальниках. Оказывается, две из них уже умудрились отдохнуть на море. Новенькая, улыбаясь одновременно всем парням, призналась, что поет в рок-группе, начинающей еще, но они уже выступали на разогреве у одних известных персон. Композицию, проигранную ею с мобильника, приняли на ура. А Чижик как-то совершенно по-особенному улыбнулась Кириллу. У того сладко засосало под ложечкой. И пришлось приложить бутылку к пылающей щеке.
Темнота прокралась в парк, закружив деревья в своем извечном танце. Фонари не столько разгоняли ее, столько украшали. Глаза девушек сверкали все ярче. Как и блеск на губах, на которые Кирилл почему-то постоянно смотрел. Их улыбки кружили голову и дурманили сознание. Хмель гулял в крови, и так хотелось… чего-то очень хотелось. Казалось, эта жажда, томление разлиты в воздухе, и их ощущают все. Кирилл не совсем осознавал, что именно он так желает. Лишь продолжал пить, смеяться и смотреть на девушек, а больше всего на Чижика.
В какой-то момент ему показалось, что он краем сознания слышит музыку. Парень даже удивился. Они так шумят, но странная мелодия все равно доносится до него. Совсем не попсовая, какую могла врубить в парке какая-нибудь компания, да и на ретро, под которое тут иногда отплясывали старички, не похоже. И все-таки она звучит сейчас. Тонко, на грани восприятия. Будто вливается через кровь. И такая влекущая… Зовущая, будоражащая. От нее и хорошо, и больно одновременно.
«Скрипка, – понял вдруг юноша, – определенно скрипка». Но кто мог играть в парке так поздно вечером? Здесь не место для репетиций. Да и одиночкам сюда лучше не соваться. Даже не всякой компании безопасно. Однако мелодия пульсирует в крови все отчетливей. Сильная, яростная, такая восхитительная. Что-то взметнулось в душе, освобождая еще незнакомых парню демонов. Желания смешались с ночью, жажда – с зовом музыки в крови. Мир дернулся и словно стал глубже. Отчетливей. Ярче. Объемнее. Полыхнул множеством глаз из темноты. Луна проникла сквозь кожу. Воздух показался свежее. Легкие даже кольнуло болью, отчего-то только обрадовавшей Кирилла. Он внезапно ощутил себя таким сильным, будто все ему было позволено и все подчинялось.
Чье-то приветствие отчетливо прозвучало в ушах. Ветер заметался между деревьев, помчался к шумной компании, резанул по голым ногам девчонок острой крошкой, взметнул волосы, заставил их закрыться руками от его порывов и схлынул, подчиняясь немому приказу. Вдалеке послышался вой собак. «Почему он звучит как-то иначе?» – мельком подумал Кирилл. Его взгляд упал на усадьбу. Сейчас парень отчетливо видел не меньше десятка пар глаз, наблюдающих за ними оттуда. «Они не опасны, – понял юноша. – Они мне не опасны».
И вновь скрипка… далеко. Так далеко и так близко. И ночные твари все ближе. Кирилл внезапно понял, что вокруг действительно очень много существ. Они самые разные. Совсем крошечные и почти с человека, призрачные и вполне материальные, с горящими красными, зелеными, желтыми глазами. Они скалились и все как один смотрели на него.
Вновь поднялся ветер. Свет фонарей поплыл перед глазами. Руки закололо какой-то странной пульсирующей болью. И стало дико смешно. Чтобы сдержать рвущийся наружу хохот, приходилось кусать губы. Кирилл отчетливо чувствовал сейчас то же самое, что и на своем единственном занятии магией с Миражаной. Только это, что бы оно ни было, по своей силе не могло сравниться с теми ничтожными попытками. Парню казалось – перед ним распахнули бездну. Она колыхалась чем-то темным, влекущим, манила к себе, провоцировала. Так хотелось из нее зачерпнуть и… Юноша не совсем понимал, что он может сделать. Даже не мог думать об этом. Сейчас все происходило на инстинктах и каком-то особом кураже, в опьянении, но не от пива – от ночи, скрипки, бездны совсем рядом.
Кирилл вдруг подумал, что может приказывать всем этим существам и они выполнят то, что он скажет. Выполнят… А в обмен попросят хоть пару горстей того, что колышется там, в этой бездне. Почему бы и нет, собственно?
Стоило додумать эту мысль, как голова закружилась еще сильнее. Пальцы ослабли, и бутылка выскользнула из пальцев.
– Кирь, ты чего? – Марк даже оторвался от солистки рок-группы. – Перепил?
Тот же всей своей душой чувствовал, что больше не справляется, бездна подбирается все ближе, и он больше не в силах держать барьер между ней и собой.
– Боже, что это?! – взвизгнула Хель.
Иллюзия их безопасности разбилась в один момент. Друзья тоже заметили все то, что видел Кирилл. Вернее, монстров вокруг. Мила закричала, вцепившись в Олега. Марк заслонил собой новенькую. Хотя толку? Монстры стояли, висели, таились везде. И каждый из них смотрел на Кирилла. А ему казалось, что через него проносится ураган. Ветер же, рвущий сейчас волосы, царапающий кожу, – лишь его тень, слабый отзвук.
Существа двинулись вперед, медленно, разве что не облизываясь. Парню вдруг стало смешно: они что, и правда пришли за ним? Думают, что могут с ним справиться?
– Пляшите, – едва слышно приказал он.
Скрипка взвыла вновь, ветер закружил самых мелких из существ. Те, что покрупнее и посильнее, оскалились, рыча.
– Сумасшествие… – шепнул кто-то.
«Именно. Мы сходим с ума», – подумал Кирилл.
В глазах тварей отразилось безумие. Темнота наполнилась пряными запахами. Что-то взревело у выхода из парка. А бездна подступила еще ближе.
«Отпусти ее», – вкрадчиво произнес чей-то голос внутри Кирилла. Парень понял, что уже не в силах ничего изменить. Ночь наполнилась безумием. Существа бросились вперед.
И тут раздался выстрел. Самое крупное из существ, похожее на человекообразного волка, рухнуло всего в метре от молодых людей. Зверь помельче кинулся на Марка и получил ногой под дых. Новенькая вскрикнула, схватила у самого своего горла какую-то мелкую летучую тварь и со всей силы приложила ее о скамейку.
Еще два выстрела. Какой-то свист в ушах. Крики. Мечущиеся вокруг тени.
Кирилл понимал – происходящее нужно остановить, но никак не мог сосредоточиться, не мог взять себя в руки. Сознание куда-то уплывало. Парк, друзья рядом, монстры показались сном, фильмом в старом кинотеатре. Неправдоподобным и даже абсурдным.
– Держись, Кирилл!
«Я слышал этот голос… это… это Миражана!» – Мысль словно выдернула парня из какой-то черной воронки. Он обернулся. Красный «пежо» застыл совсем рядом. Около него, широко расставив ноги, палила из своего пистолета ведьма. Выстрелы не прекращались ни на минуту. А голос Миражаны с каждой секундой раздавался все громче, но слов нельзя было разобрать. Кирилл забеспокоился о своем рассудке, не сразу сообразив, что это просто другой язык. «Зачем она на нем говорит? И что она говорит?»
Здоровенная тварь, похожая на летучую мышь размером с дога, оказалась совсем рядом с Хель. Девушка закрылась рукой, выставляя вперед локоть и защищая шею. В следующий миг рядом раздался визг, будто кто-то резко ударил по тормозам. Но укуса Хель не почувствовала. Услышала глухой удар о землю. Открыв глаза, она увидела, что из «мыши» торчит арбалетный болт. Начитанная девушка Хель отлично знала, как те выглядят. Она нашла глазами высокого светловолосого стрелка, выпускающего смертоносные иглы почти беспрерывно. Невольная свидетельница мастерства Андрэ вдруг с ужасом подумала, что сейчас у того кончатся болты, но отчего-то это не происходило. Хель, замирающая от восторга на всех киношных эпизодах с лучниками, простонала: «Эльф!» – не увидев никакого противоречия в том, что у оного в руках арбалет. Сейчас ей уже было наплевать, что вокруг мечутся адские твари.
Андрэ же ругал их на чем свет стоит. Ругал и ликовал одновременно. Наконец-то пригодилось его мастерство стрелка. На здешней службе в условиях города это случалось не так уж часто. Похоже, радовалась и Миражана, не экономя на патронах. Одновременно она плела заклинание, которое должно утихомирить разбушевавшихся тварей. Хотя бы частично.
– Кирилл! – закончив его, закричала Миражана. – Прикажи им остановиться!
Юноша удивленно посмотрел на ведьму. До сих пор он, хоть и находился в центре событий, наблюдал за ними словно за фильмом с заднего ряда. «Как я могу им приказать? Почему я? Хотя я же недавно думал, что они… подчиняться. С чего бы?»
– Со всей силой! – не унималась Миражана. – Кирилл! Да делай же!
Парень никак не мог сосредоточиться, что очень редко с ним происходило. А еще он чувствовал, что ему нравится происходящая вокруг вакханалия. Твари уже не столько нападали, сколько просто носились вокруг, мало что соображая. Взгляд юноши не опускался слишком низко, чтобы увидеть, сколько из них уже лежит на земле, пришибленных заклинанием ведьмы, ее пулями и болтами Андрэ.
– Черт побери, Кирилл! Я тебя самого сейчас пристрелю! – рявкнула Миражана.
Ее голос практически рычал. Парня это так позабавило. Губы сами разъехались в ухмылке. В следующий момент к нему метнулась гибкая, невероятно быстрая тень. И ее никто не остановил. Кирилл даже не успел испугаться до того, как сообразил, что рядом с ним стоит Андрэ. Тот же дернул его вниз за одежду и прошипел прямо в лицо:
– Говори «стоп»!
«А ведь сегодня я мог прогуляться до усадьбы с Чижиком, – подумал Кирилл. – Стоп, а где Чижик?»
Девушка, скрючившись, сидела совсем рядом и смотрела на него по-прежнему очень особенно. Заметив взгляд Кирилла, она беззвучно шевельнула губами.
– Стоп, – уже вслух повторил парень. И тут же понял, что это не работает. Нужно иначе. Как Миражана. – Стоп! – рявкнул он, идеально копируя интонации ведьмы.
И все прекратилось. Твари пропали. Не все и не сразу. Но начали потихоньку таять в темноте. Кирилл чувствовал, что они действительно уходят. А еще парень больше не слышал скрипки. Колдовство ночи тоже пропало. Или нет?..
Рядом оказалась Миражана и схватила юношу за плечи. Ее зеленые глаза внезапно заполонили весь мир. Она что-то шептала, а парень погружался в них все больше. Ему казалось – его опутывают невидимые жесткие прутья, но сопротивляться им нельзя. Потом его левую щеку обожгло болью, и… все встало на свои места.
Глаза Кирилла расширились от ужаса. Осознание произошедшего нахлынуло волной, парень даже качнулся, ошарашенный и растерянный.
– Что… что… я… – Он даже не говорил, скорее, слова сами вырывались из него, но так и не смогли выстроиться в законченную фразу.
– Потом, – решительно сказала Миражана и выхватила телефон из сумочки. – Да!.. Как я вам объясню, где мы?! На сигнал езжайте!.. Неужели сами не ощущаете эпицентр?!
Друзья Кирилла судорожно оглядывались. Сам парень только сейчас заметил, что на руке Марка кровь, новенькая с расширенными глазами осматривается, Мила с Олегом сидят в обнимку. Хель с Чижиком, кажется, в порядке. А где же Никитос? Волнение отразилось на лице юноши. Он судорожно начал оглядываться. Неужели его… утащили? Съели? Убили? Может, он спрятался? Убежал?
Миражана резко повернулась к Кириллу.
– Не смей волноваться! – почти крикнула она. – Нельзя!
– Что? – Парень был склонен выполнять приказы. К тому же голос ведьмы звучал так испуганно, что невольно хотелось уберечь ее, избавить от того, чего она так боялась.
– Я наложила на тебя заклинание, но на скорую руку сильное не сделаешь. Так что будешь волноваться – его сорвет к чертям. Хочешь повторения?
– Так это я, что ли, сделал?
Миражана отрыла рот, дабы произнести: «А кто думаешь? Хемингуэй?» – но подумала, что это точно взволнует парня до крайности. И тогда мама не горюй.
– Все сложно. Ты, кажется, чего-то искал?
– Точно! Никитка! Где он? Его утащили? – Кирилл, памятуя о просьбе сдерживаться, пытался говорить спокойно, да и вообще усмирить эмоции, но на последнем вопросе голос дрогнул.
Ведьма оглянулась и уставилась куда-то за скамейку. Парень перегнулся через спинку и тоже посмотрел туда. Сидящее внизу существо мало походило на тихоню Никиту. Кожа его теперь отливала буро-зеленым, на руках выросли когти и шерсть, уши заострились, глаза стали явно больше, как и клыки. Юноша с ужасом смотрел на лапы, в которые превратились его ладони, и, похоже, не верил себе.
– Вот черт, еще один новенький, – ругнулась Миражана.
В этот момент к красному «пежо» наконец подъехало несколько машин с мигалками. Ведьма, бросив Андрэ: «Присматривай за ними!», побежала к ним. Из автомобилей вывалило с десяток мужчин, мгновенно рассредоточившись вокруг. Миражана что-то спешно и отрывисто говорила самому главному (сразу видно!) из них. Через минуту от того посыпались приказы вроде: «Убрать! Детей в машины! Гасите очаги!» – и прочее.
От их активности Кириллу стало еще страшнее. Он поймал взгляд Андрэ, но тот только покачал головой, положив руку ему на плечо. В тот же момент краем глаза юноша увидел, как падает только что ругавшийся с одним из новоприбывших Марк. Следом за ним на руки другому мужчине рухнула и новенькая.
– Что происходит?! – Кирилл уже хотел рвануть к тем, кто методично вырубал его друзей.
– Успокойся. – Андрэ сжал руку на плече парня так, что тот вскрикнул. – С ними все будет в порядке.
– Но… ты же видел! Они упали!
– Они просто уснули. Сейчас их отвезут по домам. А наутро они и не вспомнят, что сегодня видели. Это абсолютно безвредно.
– Неужели мы ничего не вспомним? – прошептала Хель и тут же вцепилась в руку лучника. – Скажите, вы даете уроки?! Пожалуйста! Пусть я ничего не вспомню, но я хочу так же стрелять!
Андрэ опешил от такого энтузиазма.
– Пожалуйста, дайте мне ваш телефон! Я позвоню вам! Я запишу его и обозначу вас как лучника! И ничто, ничто не…
Хель упала на руки подошедшему мужчине. Чижик прижалась к Кириллу и умоляюще посмотрела на него.
– Я не хочу забывать, – шепнула она.
Кириллу захотелось плакать. Он все понимал и тоже не хотел бы забыть такое.
Еще один мужчина присел рядом с Никитой.
– Как тебя зовут? – почти ласково спросил новоприбывший.
Друг Кирилла еле слышно ответил.
– А меня Леонард. Приятно с тобой познакомиться… Никита, пойдем со мной. Мне нужно тебе многое рассказать, – тоном профессионального психолога продолжил мужчина.
– Вы меня убьете? – Никита всегда был очень умным и хорошо знал историю.
– Нет, – абсолютно серьезно, словно обещая, произнес Леонард. – Мне действительно просто нужно тебе кое-что рассказать.
– Меня запрут в каком-нибудь исследовательском центре?
– Нет. Уже к утру ты будешь дома.
Глаза Никиты распахнулись еще шире, хотя, казалось, куда еще?
– Я все забуду?
– Нет, с тобой так просто не получится… – вздохнул Леонард, протягивая парню руку и поднимаясь, когда тот уцепился за нее.
– Я останусь таким же? Внешне? – Юноша покорно шел за мужчиной.
– Нет. Но иногда ты будешь таким становиться…
Они ушли, а Кирилл вопросительно посмотрел на Андрэ.
– С ним все будет хорошо. Похоже, его предки грешили межвидовыми связями, – усмехнулся тот. – Неожиданные превращения в таких случаях не редкость. Хотя я парню не завидую, сейчас ему много нового придется о себе узнать. Но от этого обычно не умирают. Он же у тебя не святоша какой, а?
– Э-э, да нет вроде. Адекватный.
– Ну тогда нормально. Переживет. Это все контролируется.
Миражана тоже подошла к ним. Кирилл виновато глянул на нее.
– Это все… из-за меня, да? – решил он узнать сразу.
Ведьма помедлила, но потом кивнула.
– Но… как? Почему?
– Потому что ты – ночной чародей, – грустно произнесла Миражана.
Кирилл помолчал, переваривая информацию, но той явно было недостаточно.
– И что это значит?
«Это значит, что ты в опасности».
– Ничего хорошего.
