Книга: Химеры чужих желаний
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6

ГЛАВА 5

К своему дому Анарил подходила как к логову дикого зверя. Когда-то этот небольшой старинный особнячок оставила сестрам в наследство бабушка по материнской линии. У них имелась пара общих комнат, но главным достоинством их нынешнего жилья обе девушки называли возможность не пересекаться слишком часто. Даже войти на свою половину дома можно было через отдельную дверь. Вот к ней-то сейчас и направлялась Анарил. Обычно комната за ней вызывала у оннонге самые теплые чувства. Светлая, уютная, большая, она идеально подходила для работы, размышлений и тихих удовольствий вроде чтения. Но сегодня любимое место в доме превратилось в логово врага. Причем ладно бы врага, его можно победить. Но нет, вдруг там притаилось безумие? То самое, что сидит в душе каждого, но не у всех пробуждается. Или все же это неизвестный науке феномен, которые именно ей, Анарил Экхольм, предстоит разгадать?
Гордость оннонге подняла голову и живо заинтересовалась предположением. И ведь правда, если это нечто совершенно новое, еще не изученное и именно оно станет ее путевкой на вершину успеха? Глаза девушки загорелись. Она сама признавала за собой некоторое тщеславие, желание подняться как можно выше, добиться признания, но с годами оно трансформировалось в жажду удовлетворения собственной работой. Последнее время ее сжигала потребность сделать наконец что-то такое, о чем она смогла бы с абсолютной искренностью сказать: «Это моя работа. И она превосходна». Анарил была убеждена, что тогда и всеобщее признание не за горами. Но сначала — собственное удовлетворение. Иначе это будет успех только наполовину.
«Рискнем», — улыбнулась своим мыслям Анарил и потянула дверь на себя, то ли опасаясь, то ли желая увидеть напротив совершенно обычную стену.
Сначала девушке показалось, что все действительно так, однако в следующее мгновение она разглядела чужую комнату с циновками на полу. Только мужчины в ней не было. Анарил это заметно опечалило: Ингвар оказался на редкость интересным собеседником. «Даже если он всего лишь плод моего больного воображения, то мне есть чем гордиться, — усмехнулась она. — Не у каждого такой симпатичный внутренний голос». На этой мысли девушка застыла. Мужчина за прозрачной стеной и правда показался ей привлекательным. Для красавчика слишком умный взгляд. Но глаза выразительные, завораживающие, будто мысли этого человека настолько глубоки, что обычным людям самостоятельно никогда до них не додуматься. «Однако стоит ему посмотреть в упор, — размышляла Анарил, — до костей пробирает. Сразу видно, имлаймори. Так он себя назвал, кажется. Я такого пронзительного взгляда никогда не видела. И еще брови. Будто в любой момент могут нахмуриться. Обычно я такие не люблю. Чувство, что ты постоянно чем-то раздражаешь. А тут — нет. Тут это придает какую-то особую силу лицу. И все-таки он слишком серьезный. Почему? Ведь молодой и, кажется, многого добившийся мужчина. При такой внешности, наверное, успех у женщин немалый. — Эта мысль показалась Анарил неприятной, за что она тут же себя осудила. — Только не вздумай влюбиться в него. Такие обращают внимание на женщин куда более опытных и уверенных в себе, как ни банально бы это звучало, но, увы, пары подбираются по уровню, по похожести. И все-таки он старше. И сразу видно, в жизни много испытал. Да и… не было в его глазах того интереса, который показывает, что женщина понравилась. Не загорелся огонек… Но… Анарил, ну что ерундой страдаешь? Этот человек неизвестно где. Скорее всего, в параллельном мире. В общем, в любом случае недоступен. Тебе ли не знать, насколько губительны фантазии, которые невозможно реализовать? Их нужно отлавливать в самом начале и давить в зародыше. Просто подключать разум и заставлять себя не мечтать. Проверено — работает».
Анарил поморщилась. Вообще-то она любила помечтать, вот только нужно отделять хорошие грезы от тех, какие только рвут душу. Увы, порой именно последние — самые сладкие. «Так, отставить лишние мысли в сторону. Не отвлекаться от дела. А то начали с мечтаний о мировом успехе, а закончили типичными женскими соплями! Не раскисать! Займемся тем, что мы сейчас можем сделать, а то, что не в нашей власти, оставим судьбе. Пусть она разбирается». На этом аккорде оннонге подошла к прозрачной стене, сняла с нее картину, убрав от греха подальше, и начала уже в спокойной обстановке изучать ее. Самое главное — разобраться в заклинании. Это, по крайней мере, прояснит ситуацию.
«Что ж, тогда приступим». Оннонге подняла руки на уровень груди и внимательно посмотрела на стену, переходя на магическое зрение. Мир словно отстранился, стал куда-то отдаляться и темнеть. На втором уровне бытия заклинания Анарил не увидела, что ее очень удивило: ведь обычно они строятся именно там. Девушка помедлила и перешла на третий уровень. Комната стала видеться совсем уж необычно. Предметы расплывались перед глазами, двоились. Но заклинания не было и тут. Оннонге занервничала, но решила, что волшебство должно быть и правда очень мощным, ведь эффект у него поистине удивительный. Так что есть все шансы, что оно создано на глубочайшем уровне.
Постепенно спускаясь по слоям бытия, Анарил внимательно осматривала каждый участок стены, даже стремянку для этого использовала. Результат не менялся. Это обескураживало. Тогда оннонге столь же неторопливо начала подниматься, на этот раз полагаясь только на тактильные ощущения — касалась стены ладонями или просто проводила рядом. Но ни тепла, ни холода от стены не исходило. Ничто не кололо руку и не вызывало каких-либо иных особых ощущений.
Вынырнув с нижних уровней энергии, Анарил расстроенно вздохнула. Или она использует в корне неправильный подход, или никакого заклинания тут нет. Но как же тогда?.. По ее мнению, если бы стена неожиданно превратилась в точку соприкосновения миров, она должна была бы давать мощнейшее излучение. Даже если это не проход, а что-то вроде неоткрываемого окна.
— Что-то я совсем запуталась, — пробормотала Анарил и помотала головой. После погружения на самые нижние слои энергии и напряжения при поиске зрение никак не могло восстановиться. Сфокусировать взгляд в одной точке не получалось, и звенело в голове.
«Надо передохнуть, — подумала оннонге. — Нет, не передохнуть, а переключиться. Иначе я не смогу не думать об этом. Так… я обещала Гаю посмотреть, что там понамудрили в номере, где пропала девушка. Но сначала…»
Мысль казалась глупой и даже абсурдной, но, как свойственно всем глупым и абсурдным мыслям, прочно засела в голове. Анарил немного помучилась, потом не выдержала и почти побежала в другую комнату. Ту, в которой стена тоже стала прозрачной. «Может, я оттуда увижу свою комнату? Жилища Ингвара там, конечно, не будет, если только… если только это все не какой-то глупый розыгрыш. Ненавижу розыгрыши!» Оказавшись в нужной комнате, девушка испытала смешанные чувства. С одной стороны, ее никто не разыгрывал, с другой… как бы все просто было, если б это была чья-то неумная шутка! Стена в гостиной ничем не отличалась от своих товарок. И прозрачной она точно не была. Анарил немного потопталась около нее, зачем-то пощупала, даже постучала и со вздохом вернулась в кабинет.
Там подошла к столу, уселась и достала блокнот с записями. Не ощущая никакого желания их изучать, она тем не менее постаралась вникнуть в странный узор заклинания. «Хоть тут оно есть, а то прям новый тип магии! Кстати, надо потом об этом подумать». Автоматически записав мысль на полях, оннонге продолжила работу. Она разделила рисунок на насколько частей, выделив магию, типичную для разных школ. Достала из шкафов книги по этим направлениям и сноровисто нашла заклинания с похожим кружевом. Где-то получилось несколько примеров. Удивительно оказалось и то, как все это соединялось. Девушке никак не удалось выявить способ, каким эти части соединялись друг с другом.
Она много раз видела заклинания, созданные магами разных школ. Такое порой практиковалось, особенно в обороне или, наоборот, атаке. Когда Анарил училась, они с однокурсниками тоже пробовали совершить подобное. Но обычно стыки различных типов магии были заметны. Более того, нужны особые вспомогательные приемы, чтобы отличающаяся энергия сомкнулась, а их следы всегда видны. Из-за этих креплений, кстати, такие составные заклинания малоэффективны. Энергия тормозится в местах сочленений, теряется. Они же являются самым слабым местом, так что если нужно сломать магическое построение, то ломают именно там.
Оннонге еще раз углубилась в расчеты. «Все-таки есть какая-то странность во всем этом, — размышляла она. — Уверена, заклинание настоящее, но способ его создания мне неизвестен. Так, Гай хотел узнать зачем, какого эффекта хотели добиться с помощью этого колдовства. Для этого можно и не выявлять способ. По обрывкам заклинаний понять назначение». Анарил еще раз внимательно сверилась с книгами.
«Как странно. Одна из частей, возможно, взята из заклинания по телепортации. Логично, кстати, было бы. Но вот другая часть — это блокировка движения. То есть по логике заклинание с противоположным эффектом. Опять же третья часть — усиление магии, а четвертая — ее подавление. Пятая похожа на ведьмовскую магию, с помощью такой иногда накладывают проклятие. Причем весьма серьезное. На много поколений. А шестая… вроде как на прекращение его. А может, и нет. Никогда не была сильна в ведьмовстве. Там все нелогично. По-моему, в ведьмовской магии законов и правил вообще никаких нет. Все только на воле и принципе „ну попробуем так“. Самое удивительное, что часто срабатывает. Это, наверное, тот случай, когда логика только мешает. Похоже, я не настолько женщина, чтобы понимать ведьмовство… Ну да ладно, куда важнее, для чего создавали это заклинание, чего хотели добиться?» Анарил любила сложные магические задачки. Сегодняшний день в этом отношении бил все рекорды. Однако, как назло, гениальных идей пока не подкидывал. Но оннонге не сдавалась, продолжая строить разнообразные теории.
Сидя Анарил что-то не думалось. Она встала, прошлась по комнате. Потом еще несколько раз. На одиннадцатом развороте сообразила, что сама себя отвлекает, и подошла к окну. Сияющее, если не сказать счастливое солнце за ним, яркие краски осеннего сада совсем уж мешали конструктивным мыслям, и, увы, пришлось вернуться за стол. Тут Анарил сообразила, что с крепким чаем точно будет думаться лучше, и направилась на кухню, надеясь, что не столкнется с сестрой. Когда та говорила о необходимости побыть в одиночестве и просила ее не беспокоить, это означало только одно — если ее хоть чем-нибудь потревожить, то несдобровать. Убить не убьет, но мало не покажется. Для себя Анарил давно выяснила, что для ее душевного здравия отсутствие общения с сестрой в такие моменты жизненно необходимо.
На этот раз повезло и Ниобел на кухне не оказалось. С чашкой чая Анарил вернулась в свой кабинет. Исчерканная копия с изображением узора напоминала теперь просто клубок случайных черточек.
Девушка, не садясь, сделала глоток из белой фарфоровой чашечки. Ее тонкий голубой рисунок всегда казался оннонге неразгаданной магической вязью. «Где начинается и где заканчивается волшебство? Что считать чародейством? Только ли телекинез, левитацию и подобные им вещи? То, что преступает наши физические возможности? Или тепло, покой, которые разливаются по телу от горячего чая из любимой чашки, — это тоже своего рода колдовство? Может, какой-то неизвестный маг нанес на край чашки этот дивный узор, вплел в него свое особое волшебство, и теперь эта вещица дарит мне такое удовольствие? То, что мне сейчас необходимо? А сколько раз я хваталась за нее в слезах или тоске! И ведь они отступали. Конечно же не из-за чашки. Но… кто знает, может, и она помогала в те мгновения? Где же эта грань между обычным и волшебным?»
Анарил перевела взгляд на прозрачную стену. Никакого излучения — и столь наглядное колдовство. Так где же грань?

 

Идеи, обрывки фраз, заклинаний, лица учителей сейчас замелькали в голове Анарил. Она еле сумела ровно поставить недавно занимающую ее мысли чашку, не расплескав наполовину выпитый чай, и уже бежала к стене. Потом вернулась к столу, схватила кисть для заклинаний и бросилась обратно.
Магическое направление, к которому принадлежала Анарил, называлось школой хори-символов. Такое необычное имя оно получило не зря. Основой их заклинаний становились начерченные или, скорее, нарисованные колдовством знаки, основанные на сочетании магических символов и иероглифов, какими раньше пользовался народ, живший на этой земле.
Девушка остановилась в паре шагов от стены, подвязала с правой стороны широкий рукав специальной лентой и радостно вздохнула, предвкушая то, что ей сейчас предстоит. Все-таки Анарил обожала колдовать. Всегда приятно делать то, в чем ты мастер.
Оннонге прикрыла глаза и сразу вспомнила свою учительницу магии. Ох, она была хороша. Как маг, как женщина и как преподаватель. Полногрудая, яркая, с чувственным южным акцентом, она объясняла так, будто учила любви.
— Помните, чада, когда вы колдуете, вы обязаны — обязаны! — отдаваться этому процессу! — вещала она своим будоражащим голосом на всю аудиторию. — Делайте все с чувством, иначе у вас ничего не получится. Попробуем! А ну-ка все вытянули свои кисти вперед.
Улыбаясь воспоминаниям, Анарил так и сделала. Кисть для волшебства действительно очень напоминала обычную кисть для живописи — тонкая узорчатая палочка и гладкий беличий волос. Лучше этого ничего не придумано. В самой кисти нет ни частицы магии, иначе она будет искажать заклинания. Более того, после каждого сеанса колдовства необходимо «очищать» инструмент. Сейчас Анарил тоже провела рукой над кистью, проверяя ее на готовность к работе. Никакой магии в ней не обнаружилось, что не могло не радовать — не надо лишние усилия совершать. Конечно, маги этого направления часто обходились и без кисти, рисуя символы двумя сжатыми пальцами, но только если дело касалось простейших заклинаний. Для того, что задумала Анарил, этот способ не подходил.
Девушка подняла руку с кистью и постаралась настроиться.
— А теперь пусть ваши чувства, — снова зазвучали в голове слова преподавательницы, — текут через вас, через вашу руку вперед, все чувства, мои демонята, все чувства, абсолютно все, откройте свое сердце, пусть оно аж заболит от желания все выразить, и пусть эта сила, ваша сила течет вперед, ничем не сдерживаемая и совершенно свободная. И ею, ею, этой силой, этой магией, сосредоточенной на мягком кончике вашей кисти, рисуйте заклинание, рисуйте наши символы! Когда-то их создавали с такой же любовью, с таким же чувством. В них вкладывали душу, их творили на пике своих возможностей. В них заключили всю свою мудрость. Их собрали по крупицам, аккумулировав в нескольких линиях весь свой опыт. В них магии больше, чем в каждом из нас. Именно их вы и рисуете своим колдовством. Вложите в них свою душу, свою силу, и они отзовутся вам, станут надежными помощниками в любом деле, и пусть оно будет добрым.
Да, их преподавательница была экспрессивна и переменчива. Но она никогда не была невинна или даже наивна. Ее слова о доброте дел были, скорее, пожеланием, данью настроению и пылкости.
Недаром именно этого человека ставили для работы с молодыми магами. Они еще не умели работать с внутренней энергией и потоками сил вокруг. Но чувств у них хватало. Они с легкостью преобразовывались в магию, часто неумелую, размашистую, по-детски неосторожную. Однако она рождалась, позволяя юным чародеям ощутить ее, почувствовать, как она течет сквозь них, научиться направлять не куда угодно, а на кончик кисти. А там уж и до осознанного управления недалеко.
— Молодцы! — Голос преподавательницы всегда вдохновлял на свершения. — Почувствуйте свою силу! Как она скапливается на конце вашей кисти — и рисуйте! Рисуйте!
Анарил все так же с прикрытыми глазами повела кистью вверх — на стене появилась первая линия. Обычному человеку ее не увидеть, но если бы взглянул маг, он мог бы наблюдать, как бирюзовая энергия выстраивается в четкие, изящные, идеально правильные символы. С какой-то своей, совершенно особенной грацией древние знаки удивительно радостного цвета один за другим покрывали прозрачную стену.
Девушка так увлеклась, что смогла остановиться, только когда свободного пространства на занимающей все ее мысли поверхности почти не осталось. Но оно того стоило. Анарил довольно осмотрела проделанную работу. Вот теперь-то она во всем разберется! Можно не сомневаться.
Оннонге опустила кисть и на пару шагов отступила назад, любуясь своей работой. Красота! Ни к одной черточке не придерешься. Девушка оглядела все еще раз. Ну и молодец она! Постояла еще немного. Та-ак… а результат…
Прошло еще какое-то время. Ничего не менялось. Символы никак не реагировали. Ничто в структуре энергии вокруг не трансформировалось. Анарил переменила позу с готовой ко всем неожиданностям на выжидающую. Еще через некоторое время — на сохраняющую силу и не дающую устать.
— Та-ак, — зловеще протянула оннонге после еще пары минут ожидания.
Ничего не изменилось.
«Наверное, нужно больше времени», — решила девушка и, вздохнув от разочарования, направилась обратно к столу, по пути встряхивая кистью с целью избавиться от лишней энергии. Усевшись на стул, Анарил прочитала над инструментом специальное заклинание и убрала кисть в футляр. Еще один взгляд на бирюзовые символы. «Ну ничего, пусть пока повесят». И она вернулась к работе над странным заклинанием из номера пропавших девушек. Правда, за время перерыва значение половины черточек на рисунке позабылось. Оннонге застонала и вновь полезла в книги.

 

«Интересно, стена до сих пор прозрачная или нет?» Ингвар энергичным шагом шел к дому. Энергия вокруг него вновь стала привычной, без той необычной нотки, что он чувствовал перед обнаружением последствий странного происшествия. Теперь имлаймори жалел, что не разобрался с ней сразу. Впрочем, возможно, это неважно. Не все колебания энергии можно объяснить. «Так все-таки что там со стеной? Может, той нотки не чувствуется, потому что стена восстановила свои обычные свойства?» Признаться, это куда больше интересовало жреца, чем неизвестная тварь — уничтожительница кошек. Увы, работа есть работа. Но столь необычная ситуация делала жизнь, безусловно, интересней. Если, конечно, она не продлится слишком долгое время. Все-таки стена столь резко поменяла свои свойства не где-нибудь, а в его любимой комнате, куда и Реол с Тоё редко допускаются.
Ингвара еще позабавило то, что это произошло во внутренней части дома. Построен он был в так называемом смешанном стиле. Внешне от традиционной архитектуры не отличишь. Те же решетчатые стены-двери, обклеенные бумагой ручной работы, выступающая крыша, высокое крыльцо-терраса по периметру здания. В таких зданиях внутренние стены часто были такими же, как и внешние, а значит, их можно было сдвинуть, превратив несколько комнат в одну большую. Однако впоследствии стали строить дома смешанного типа, где внутри традиционной оболочки было заключено обычное здание из камня или даже кирпича. Делалось это из соображений безопасности для людей и особо ценных предметов. Так вот, прозрачная стена была из камня, и ее не сдвинешь. А было бы забавно… Наверное. Имлаймори вспомнилась бирюзововолосая девушка, и невольно захотелось улыбнуться. Интригующий человек. И внешность убийственно необычная.
Мужчина тихонько отодвинул дверь, стараясь не шуметь. День уже шел на убыль, так что свет не должен был его выдать. По крайней мере, слишком явно. Расчет имлаймори оправдался: его не заметили. Так что жрец мог спокойно оценить обстановку. Девушка… Анарил сидела за столом в своей комнате, обложившись, насколько он видел, книгами, и что-то писала, иногда сверяясь с зажатым в руке листом. Ингвар против воли подумал, что смотрится эта картинка удивительно красиво. Более того, яркие цвета — бирюзовый и насыщенный белый — совершенно гармонично сочетаются не только с легкой, светлой, очень женственной обстановкой ее комнаты, но и с приглушенными тонами его кабинета. Словно он украсил стену необычной картиной. Этакое экстравагантное, но выигрышное дизайнерское решение. Мужчина усмехнулся этим мыслям и только тут заметил, что стена между двумя помещениями вся исписана магическими символами.
Имлаймори очень заинтересовался ими. Нашел их начало и попытался расшифровать. Некоторые из знаков были ему знакомы. Но, увы, не все. Очевидно, школа хори-символов страны, где жила его нынешняя соседка, немного отличалась от известной жрецу. Впрочем, он и в местной не особо разбирался, однако помогало то, что ее последователи использовали обозначения типичные для многих магических направлений. Со своими особенностями, конечно. Течение, к которому принадлежала Анарил, похоже, больше опиралось на национальные особенности. Если же речь шла о разных мирах, то тут и говорить не о чем. Вряд ли в разных мирах могут использоваться одни и те же символы. Хотя кто знает. Существует же теория о том, что параллельные миры дублируют друг друга, только история в них идет несколько иным образом, но большинство людей, стран, явлений общие. Вот, например, говорят же они с Анарил на одном языке. Кстати, надо выяснить про него. Складывается впечатление, что девушке он не родной. Некоторые слова она подбирает с трудом, из-за чего в речи постоянно возникают паузы. Да и произношение у нее какое-то странное. «Но об этом после, сначала понять бы, что за символы тут красуются?.. Как все же характерно, что они бирюзовые. Какого еще цвета могла быть ее магия?.. Так, но надо все же понять, что за абракадабру она нарисовала».
— Я смотрю, ты времени зря не теряла, — усмехнулся Ингвар некоторое время спустя.
Девушка вздрогнула и резко повернулась. «Интересно, она правда меня не заметила или тоже украдкой наблюдала?» — подумалось мужчине.
Сейчас она выглядела даже не удивленной — испуганной. Но быстро взяла себя руки, немного нервно рассмеявшись.
— Профессиональная деформация налицо, — обаятельно улыбаясь, произнесла Анарил. — Я привыкла, что именно магия предупреждает меня о посторонних. Ты давно уже тут стоишь?
— Некоторое время, — не стал уточнять Ингвар. — Ты до чего-то додумалась? — Он кивнул на бирюзовые знаки.
— Ты их видишь, — с улыбкой констатировала оннонге. — Прости, это тоже профессиональное. По тому, видит или не видит их кто-то, можно определить его способности к магии или же направление, к которому он принадлежит. Например, если маг не видит знаки, значит, он кардинально другой школы. Ой, прости, — спохватилась она, — ты это и так знаешь. А насчет додумалась… — Девушка наконец поднялась из-за стола и подошла к стене. — В процессе размышлений над делом, про которое я тебе рассказывала, мне пришла в голову такая мысль — мы оба не нашли и следа заклинания, однако эффект присутствует, на него глаза не закроешь. Значит, мы просто подходим к проблеме не с той стороны. Надо подумать, почему магию мы не ощущаем. Первое, это все же галлюцинация. Но тут, наверное, я бессильна…
— Это не галлюцинация, — покачал головой Ингвар. — Я абсолютно уверен в своей адекватности. Но чтобы откинуть в сторону эту теорию, достаточно позвать кого-либо из третьих лиц.
Анарил замялась. Потом все же призналась:
— Мне не особо хочется афишировать произошедшее. Разве что сестре.
— Боишься репрессий? — поинтересовался жрец, подумав, что обращается к невольной соседке на «ты», обычно за ним такого не водилось. — Наверняка у вас до сих пор сохранился страх перед ними.
Оннонге поморщилась. И неожиданно для себя обнаружила, что в чем-то собеседник прав.
— И это тоже, — с трудом согласилась она. — Другая причина в том, что не хотелось бы превращать свой дом в место паломничества всяких любителей необычного, исследователей и прочего люда.
— Разумно. Тем более мы оба хорошо знакомы с магией. Но думаю, что близким все равно придется показать. Хотя бы для того, чтобы исключить помешательство как причину.
Девушка вздрогнула, вспомнив сегодняшнюю безумицу. Вот уж чего бы она никогда не хотела. Ни для кого.
— Да, думаю, это разумно, — задвинув эти мысли подальше, кивнула Анарил. — Но вернемся к другим причинам, почему мы не видим заклинание. Самая простая причина — это неизвестная нам школа, какая-нибудь совершенно особая магия. Обычно таковую можно почувствовать, но абсолютно точно есть и те, каких нам не ощутить без, скажем так, вспомогательных средств.
— Я так понимаю, вот эти символы, — Ингвар указал на один вертикальный ряд знаков, — и должны выявить любую специально измененную энергию.
— Точно! — засияла девушка. — Давно я не пользовалась этими знаниями. Вот и выдался случай применить.
— Отлично придумано, — искренно похвалил имлаймори. — А дальше?
— Третьей причиной, — продолжила объяснения Анарил, — я назвала бы заклинание, действующее на расстоянии. Возможно, какой-то маг или даже несколько магов колдовали на некотором расстоянии от нас, а эффект от этого волшебства проявился на этом месте. Это могла быть такая задумка, направленная именно на нас или наши дома; ошибка или просто магия проявилась там, где для нее были наиболее благоприятные условия. Даже стечение случайных факторов могло повлиять.
Ингвар немного подумал:
— Что ж, ты права. Так могло быть. Но я никак не могу понять, как ты решила обыграть эту третью причину.
— Тебе незнакомы знаки или ты не можешь разобраться в их сочетании? — уточнила Анарил.
Имлаймори нехотя признался, что первое.
— Значит, мы все-таки живем не в особо похожих землях, — произнесла девушка, поразмыслив. — Понимаешь, я подумала, что, если мы живем в параллельных и очень похожих мирах, то язык, на котором основаны эти символы, должен быть тебе знаком. То же касается и варианта, что мы живем в разном времени, но в одном месте. Понимаю, это вряд ли возможно, если учесть, что рядом с тобой храм, но все же…
— Кстати, такой вариант можно допустить, если бы я жил намного позже тебя, — вдруг осенило имлаймори.
— И правда, все зависит от времени постройки храма.
— Нет, пожалуй, я поторопился, — покачал головой жрец. — Дело в том, что этот храм, храм Удзару, не просто святилище, которое можно поставить на любом месте. Удзару — это бог, дух окружающих земель. Я бы даже сказал, покровитель. Он не особо активен и капризен, но это один из самых древних богов наших мест. Он напрямую связан с этой землей. Место для его храма всегда было наполнено силой. Именно его силой. Моя семья испокон веков служила этому божеству. У нас был недолгий период, когда мы прервали наше служение, но я восстановил его.
— А почему прервали? — удивилась Анарил. Насколько она знала, такие традиции редко нарушались. — В семье осталось мало человек?
— Наоборот, — усмехнулся Ингвар и неожиданно подумал, что хочет рассказать эту историю девушке. Такое с ним редко случалось. Он сам считал решение отойти от жречества постыдным, из-за чего имел немало конфликтов с родственниками. Не любил вспоминать об этой части истории своего рода. И вдруг сам захотел рассказать… но размышлять над причинами не стал, просто поступил по желанию. — Дело в том, что Удзару, как я уже сказал, не особо активный бог. И будем честны, от наших подношений и служб особо ничего не меняется. Другие Духи-покровители куда больше помогают, их действия, по крайней мере, заметны. Но у Удзару свои резоны. Когда-то он дал моему далекому предку силу имлаймори. Тот построил храм и занялся изгнанием злых духов, сущностей и демонов. — «Да, с демонами у нашей семьи давняя история, чтоб их». — В те времена актуальность этой профессии была максимальная. Так продолжалось много веков. Но в какой-то момент необходимость в ней поутихла. Так, по крайней мере, казалось моим тщеславным предкам. Эта работа не могла принести быстрого взлета, как им виделось. Моя семья всегда отличалась излишней активностью, размеренная жизнь при храме представлялась им угасанием. Тогда-то и случился конфликт между братьями-близнецами, королевскими наследниками. Разница в возрасте у них не составляла и получаса, а младший считал, что куда больше подходит для венца. Кстати, скорее всего, он был прав. Моя семья тогда выступила на его стороне. Род насчитывал множество сильнейших магов, жрецов, так что поддержка была мощнейшая. Заняв место на троне, новоявленный король не забыл о тех, кто его вовремя поддержал, и приблизил их к себе. Так что моя семья перешла в разряд военных магов при правителе.
— То есть храм вообще забросили? — ужаснулась Анарил.
— Нет. За ним ухаживали нанятые люди, а по важным дням кто-то из семьи обязательно приезжал и проводил службы, церемонии. Но в основном мои родственники вели образ жизни далекий от жреческого.
— А как же ты?
«Может, стоит называть его на „вы“? Или уже поздно? Как мы к этому пришли? Не помню…» — подумала Анарил.
— Когда я был совсем маленький, я очень хотел стать жрецом и имлаймори. — В этот момент Ингвару показалось, что он рассказывает это самому себе даже больше, чем собеседнице за прозрачной стеной. — Не знаю, почему так. Но храм, его прохлада и красота, сила и совершенно особая атмосфера, парк перед ним, разукрашенные ворота всегда казались мне неким волшебным царством, самым чудесным местом на свете. В детстве, когда меня приводили сюда, я очень не хотел уходить. Потом стал прибегать уже сам. Мне кажется, я просто иначе чувствую силу Удзару. Наверное, ему действительно необходимы жрецы, но не любые. Когда-то он выбрал моего далекого предка, а теперь меня. Я говорил с родственниками, они этого не ощущают. Да и силы их не особо увеличиваются после посещения храма, лишь становятся чуть больше, чем во время присутствия в других святилищах. Такое происходит почти со всеми, кто наделен способностью управлять энергией. У меня же все иначе. В других храмах тот же эффект. Тут же — он многократно усиливается. Но важнее само желание находиться здесь и заниматься именно этим, то есть быть жрецом и имлаймори. Однако я рос, становился тщеславен, хотел многого добиться. Власти, положения, признания. Я старший сын в семье, и родители хотели мне судьбу приближенного к трону человека, но не жреца и имлаймори. И я тоже хотел себе такой судьбы. Однако стоило мне достигнуть возраста, когда по закону я мог быть самостоятелен, случилось нечто неожиданное. Удзару выбрал меня. Это называется истинный жрец. И случается очень редко. Очень. Я мог бы отказаться, но не сделал этого. Родители были в ярости, они не согласились с моим выбором. Можно сказать, это была война, — усмехнулся воспоминаниям Ингвар.
«Как можно спорить с таким человеком? — подумала завороженная рассказом Анарил. — Или он обрел эту силу в том числе и после сражений за право жить как считает нужным?»
— Мне пришлось уйти из дома и самостоятельно зарабатывать себе на жизнь. Признаться, я довольно удачлив. Мне удалось не только выжить в стычках с объектами моей деятельности, я имею в виду изгоняемых духов и демонов, но и добиться общественного признания.
«Нисколько не сомневаюсь. По поведению сужу. Так ведут себя только те, у кого за плечами много успехов и свершений, — согласилась девушка. — Только не думаю, что дело лишь в удаче. Я вижу твою силу. Думаю, мастерство ей под стать. Ты харизматичен, умен и отлично воспитан. Все это плюс удача и отвага наверняка сложились в образ героя, мощнейшего мага, стоящего на страже безопасности жителей города, а то и страны. Отважного, но не безрассудного. Сурового и толкового. Как-то так. Наверняка все знают, к кому бежать в случае беды, связанной с духами».
Анарил улыбнулась.
— Тогда вы счастливый человек, — заметила она.
— Да, — немного подумав, кивнул Ингвар. — Наверное. Признаться, как-то не думал об этом.
Но вот тут что-то насторожило Анарил. Будто легкое недовольство проскользнуло на лице собеседника. «Он ведь сначала совершенно искренне согласился, — попыталась разобраться в ощущениях девушка, — а потом… что-то не то. И это тоже как-то завязано с его призванием. В чем же дело? Но спрашивать, наверное, неуместно. Ведь так?»
— Вернемся к храму, — сменил тему Ингвар. — Не думаю, что столь мощное место силы могло появиться там, где его не было. Даже спустя многие годы.
Оннонге призадумалась:
— Да, наверное. И про Удзару я в первый раз слышу. Есть теория, что земля меняется с годами, точнее, с веками или даже тысячелетиями. Вот только не могу себе представить столь мощных катаклизмов, что могли бы повлечь такие серьезные изменения. Значит, с большой долей вероятности мы живем или в очень разных параллельных мирах, или в одном мире, но очень далеко друг от друга.
— Вот, кстати, хотел спросить про язык, — вспомнил Ингвар. — Ты говоришь на моем языке, но он тебе не родной, как я понимаю. Так?
— Совершенно верно, — кивнула Анарил. — Я учила его как иностранный.
— И какой же страны? — оживился жрец.
Название ему ни о чем не говорило.
— Вот все-таки странно, — нахмурился он. — Язык-то вполне понятен, хотя произношение и некоторые слова странные, но все-таки он мало отличается от моего, а оказывается, он используется в стране, даже название которой мне неизвестно.
— Ну мы же говорили… этот мир очень большой, — попыталась его ободрить Анарил.
Ингвар заметил это и улыбнулся. Он даже не думал злиться или расстраиваться, а девушка уже отреагировала. Забавная.
— Верно. А теперь снова вернемся к символам. Что они должны делать?
Анарил немного помялась. Возникло пренеприятнейшее ощущение, что она где-то не права.
— Я подумала, что нужно искать связь. Для чего-то же это колдовство творили. А значит, создатели должны как-то отслеживать результат. Хоть какую-то ниточку со своей стороны я не выявила, но, возможно, ее с моей и нет. Но, вероятней всего, связь эпизодическая. Надо подождать, когда она активируется. Может, будут искать, если все вышло случайно.
Имлаймори еще раз осмотрел символы и попросил объяснить каждый из них.
— Все-таки некоторые знаки общие, — задумчиво произнес он после этого. — Обидно, что со своей стороны я их совсем не чувствую. Хоть и вижу. Боюсь, если создатели будут искать это заклинание, символы на них просто не отреагируют.
— Я думала об этом, но, увы, идей, как преодолеть этот барьер, у меня нет. Пока.
— Вызов профессионализму? — улыбнулся упрямому огоньку в ее глазах Ингвар.
Девушка несколько секунд молчала, потом же смущенно рассмеялась.
— Пожалуй. Хотя я уже пережила период, когда каждая неудача воспринималась как величайшая трагедия, и отлично знаю, что не все задачки можно решить. Хотя не люблю, когда бьешься-бьешься, а в результате ноль. Может, из-за неудовлетворенности этим результатом, но, скорее всего, из-за чувства бессилия.
«Зачем я это говорю?» — думала Анарил, но отчего-то не могла остановиться.
— У меня довольно мягкий характер, хоть и упорства не занимать. Порой, сталкиваясь с препятствиями, которых не можешь преодолеть, будь то в жизни или в профессии, невольно задумываешься: отчего так? почему не получается? Хуже всего, если у других получилось. Сразу начинаешь думать, что проблема именно в тебе, это ты плоха, неудачлива или недостаточно умна. — «Красива, успешна, достойна и так далее». Анарил не стала продолжать ни вслух, ни про себя, но этот список отличался удивительной длиной. — И думаешь, что слаба. Не мягкая, а слабая. И эту слабость начинаешь находить во всем. Во всех своих действиях и мыслях. В прошлом и настоящем.
— И будущее в опасности, — вставил Ингвар в небольшую паузу.
Он никак не ожидал, что разговор зайдет в такое русло. Он многое мог рассказать о слабости и бессилии. Трудности девушки были эмоциональные, житейские. И несмотря на их серьезность, прошлое жреца могло рассказать о куда более страшных неприятностях. О настоящем бессилии. О настоящем отчаянии. О бездне, подойдя к которой на мир смотришь совсем иначе. Ингвар знал чувства, про которые говорила его собеседница. Однако после того, что произошло с ним однажды, он их уже не испытывал. Не потому, что не возникало поводов. А потому, что эмоции на подобное уже просто не рождались.
— Я говорю лишнее, да? — Девушка подняла на Ингвара бирюзовые глаза.
Жрец некоторое время молча смотрел на нее.
— Это ведь волнует тебя сейчас? Поправь меня, если я ошибаюсь, но сейчас это бессилие ты испытываешь по многим причинам, и эта стенка лишь малая их часть, если вообще имеет к этому чувству хоть какое-то отношение.
Ингвар был прав. Они оба это понимали. И понимали, что собеседник понимает.
— В нашей стране подобные чувства — почти норма. — Признаться, Анарил заговорила не о самом больном для нее вопросе. — Мы только недавно избавились от деспотии и, похоже, опять к ней стремимся, мотивируя это «сильной рукой», которая наведет порядок. Порядок и правда неплохо бы навести, только, сдается мне, этот «упорядоченный» мир мне вряд ли понравится. Хотя надоело жить вполсилы. Если магию снова будут ограничивать, именно так существовать и придется. Обидно, да?
— И это то, что тебя волнует? — Ингвар бы давно уже устроил революцию, фигурально выражаясь. Но, кроме одного существа на свете, никто его в тиски пока не рискнул ставить. Девушка же не казалась ему идейным борцом за правду и свободу.
Его слова произвели эффект, на который мужчина и рассчитывал. Анарил оставила не самую важную для нее тему и перешла к главному или почти главному:
— Меня много чего волнует. Но вот прямо сейчас… сестра бьется с проблемой, которую разрешить не может ни она, ни я.
— Расскажешь?
— А тебе интересно?
— Весьма. Только предлагаю вот эти символы перенести ближе к центру, чтобы смотреть друг на друга было удобней, и сесть. Я бы еще от чашки чая не отказался. У вас пьют чай?
Анарил рассмеялась:
— Конечно. Пожалуй, это мой любимый напиток. Тогда займемся приготовлениями?
— Но недолгими. — Ингвар весело хмыкнул. Странное дело, настроение у него было просто великолепное. — Обещаешь?
— Одна нога здесь, другая там.
Назад: ГЛАВА 4
Дальше: ГЛАВА 6