Глава восемнадцатая
Песнь апсары
Настоящих живых созданий Тьмы Элина видела впервые. Она, конечно, много раз слышала о них и с детства твердо знала, что нельзя подлетать слишком близко к черте, отделяющей ее светлый мир от темного, мрачного мира демонов. Но вот сейчас они стояли совсем рядом — черные крылатые нежити с пылающими глазами, заставляя ее сердце биться так часто. Апсара уже пожалела, что упросила Авдиила взять ее с собой, демоны оказались страшнее, чем она думала.
Элина потихоньку оглянулась но сторонам. Испытывают ли ангелы такой же панический ужас, что не отпускает ее ни на минуту? Но все они были абсолютно спокойны.
«А вдруг эти демоны бросятся на нас всех, прожгут своими ужасными глазами, вопьются в тела кривыми когтями, острыми, как бритва?» — от ужаса Элина зажмурилась на секунду, ожидая, что это произойдет именно сейчас, но бросаться на нее никто не собирался, более того — даже не обращали внимания. Противоположная сторона была занята своими проблемами. Постепенно апсара пришла в себя и даже с некоторым любопытством стала прислушиваться к разговорам и разглядывать темных существ.
— Мы не выносим Свет, а вы, соответственно, Тьму и все, что с ней связано, — говорил, как поняла Элина, Верховный демон, — Поэтому мы предлагаем оптимальный вариант решения всех проблем. Мы представляем вам Посланника, курьера — существо, которое в состоянии перенести быстрый, почти мгновенный переход от Тьмы к Свету и обратно. Как ни велико наше уважение к Вам (Элине показалось, что в этом месте он препротивно ухмыльнулся), мы не можем отрываться от дел и нестись сюда лишь для того, чтобы обменяться формальностями. Это утомительно и отнимает много времени.
Демон указал на существо, стоящее справа от него:
— Прошу обратить ваше внимание.
И тут… Сердце молодой апсары сжалось, а кровь хлынула к щекам.
Он не был ангелом, но это был и не демон. Посланник стоял на границе между Светом и Тьмой.
Сердце Элины билось мучительными толчками, ей казалось, что она дрожит с головы до ног. Как он был красив, и очень похож на ангела: волосы мягкими кудрями лежали на лбу, крупные тяжелые завитки спускались на шею и плечи, огромные черные глаза казались еще темнее в тени густых ресниц. Плотно сжатые губы, суровые, почти каменные черты лица. Он и был похож на статую из камня, одну из тех, что украшали дворцы Эрнолтинаора, — только не из белого, а из черного мрамора, и вместо гибкой грации ангелов у него была тяжелая мощь. Замерев от восхищения, Элина с интересом изучала особенности его фигуры, и ей казалось, что она никогда не видела таких красивых широких плеч и сильных мускулистых рук. Но при этом кисти Посланника были удивительно изящны, талия была тонкой, бедра узкими, ноги длинными… А как прекрасны были его крылья! Огромные, темные, спускающиеся до ступней. Они не выглядели грубыми, как у остальных демонов. И апсара мгновенно вообразила себе, какой мягкой и теплой должна быть их поверхность.
Элина стояла, прижав руки к груди, и не могла оторвать взгляда от темной, прекрасной, одинокой фигуры. Как красива его гордо посаженная голова на высокой шее… Как смел и спокоен его взгляд…
«Ах, если бы он заметил меня. Если бы он только посмотрел на меня…» — мечтала Элина. Она уже догадывалась, что восхитительное чувство, от которого она замирает и дрожит, называется любовью. И вот сейчас она полюбила этого темного ангела, сама не заметив как. «Посмотри же на меня!» — хотелось крикнуть ей.
Но Посланник не слышал апсары, не чувствовал ее тихого отчаяния. Он смотрел на Эрнолтинаора. Жестом тот пригласил его подойти ближе, и Посланник без всякого видимого напряжения переступил через невидимую границу. Сколько искреннего почтения и чувства собственного достоинства было в его позе, когда он склонил голову перед ангелом.
Элина тихо вздохнула — ее темный ангел снова выпрямился, шагая обратно в тень. Он не заметил маленькую апсару… Ей стало невыносимо обидно, больно, слезы навернулись на глаза. Вновь взглянув на него, она крикнула молча: «Посмотри на меня!!» И чудо! Элина не знала, может быть, она воспользовалась своим волшебством, совсем чуть-чуть… Его взгляд, скользнувший по ряду ангелов, остановился на ней. Апсара вздрогнула, встретившись со взглядом Посланника, ей показалось, что прямо в ее сердце вонзаются две ослепительные молнии, так безжалостно, так больно и так нежно. Ей почудилось, что в его глазах сверкнули отсветы пламени, выжигающие все на своем пути… даже ее маленькое испуганное сердце.
Вся дрожа, апсара не могла оторвать взгляда от этих гипнотических сияющих черных звезд, они подчинили ее себе, и она была готова идти куда угодно, если бы он позвал ее — даже в тот темный мир за его спиной. Элина подалась вперед, к нему, но в этот момент вся стая демонов пришла в движение, он отвел глаза, раскинул широкие крылья и исчез в темноте вместе с остальными…
Элина сидела на берегу ручейка и задумчиво перебирала цветы, лежащие на ее коленях. С тех пор как она увидела темного ангела, прошло уже достаточно времени. Но оно ничего не изменило — разве только потускнел мир вокруг, и цветы утратили свой аромат, и во сне ее тревожили темные глаза. Сколько раз апсара шептала, прижимая руки к груди: «Почему, почему ты не ангел?! Ах, почему ты не ангел?!»
Сколько раз ей хотелось броситься к Эрнолтинаору или Архэл и рассказать им все. Но Элина знала, что они велят ей забыть Посланника и не вспоминать никогда, даже во сне. Но как это сделать?! Ей остается только твердить: «Ах, почему ты не ангел?» И никто не сможет ответить на ее вопрос, никто…
— Доброго дня, — услышала она вдруг за спиной низкий глубокий голос.
Элина обернулась и, вскрикнув, уронила цветы. Рядом с ней стоял Посланник. Темные волосы разметались, дыхание слегка неровное. Он! Здесь?! И так близко!
— Простите, я испугал вас.
Жестокий огонь исчез из глаз, они светились тепло и немного лукаво.
— Простите, я не думал, что вы так испугаетесь. — Он наклонился, поднял цветы, лежащие у ног Элины, и протянул ей.
Она наконец пришла в себя и осторожно взяла букет. Она вовсе не хотела прикасаться к его рукам, это вышло случайно. Его пальцы оказались горячими и не вызвали у нее неприятного ощущения, наоборот. Элина слегка покраснела и сказала:
— Спасибо. Я вовсе не испугалась, просто вы появились очень неожиданно.
Он улыбнулся:
— Вынужденная посадка. Я немного заблудился. Будьте так любезны, подскажите мне дорогу, и весь темный мир будет вам очень признателен.
— Конечно! Я провожу вас!
Элина расправила свои перламутровые крылышки стрекозы и взлетела. Темный ангел легко поднялся вслед за ней в воздух. Как он был красив! Апсара искоса поглядывала на его точеный профиль, чувствуя, как замирает сердце. «Пусть он тоже полюбит меня хоть немного, — думала она, любуясь плавными взмахами его сильных крыльев. — Он обязательно должен полюбить меня».
Но апсара ошибалась…
Полудемон не мог полюбить ее.
…Эмил сидел в южной комнате замка в кресле перед огромным пылающим камином. Он задумчиво смотрел на огонь, уронив раскрытую книгу на пол, но так и не наклонился, чтобы поднять ее. На темных каменных стенах играли багровые отсветы пламени, в углу черной громадой возвышалась огромная кровать с расшитым пологом. Узкие окна-бойницы были закрыты щитами.
Мрачное место очень подходило его настроению.
Полудемон наклонился за кочергой, чтобы разбить головешки, как вдруг почувствовал легкое движение за спиной. Резко оборачиваясь, он был готов увидеть что угодно… только не это.
Посреди комнаты, закутанная в светлый плащ, стояла апсара. Настоящая голубоглазая золотоволосая апсара с нежными чертами лица. Выглядела она до смерти перепуганной.
Эмил вскочил с кресла и бросился к ней.
— Вы с ума сошли, что вы здесь делаете?!
Теперь он узнал ее, эту молоденькую барышню ангельского происхождения звали Элина, она помогла ему найти дорогу, когда слишком яркий свет высших слоев тонкого мира почти ослепил полудемона.
— Как вы здесь оказались?!
— Ах, это вы! — со вздохом облегчения вырвалось у нее. — Это вы…
У нее подкосились нога, и она упала Эмилу на грудь. Подхватив на руки почти невесомое тело, Посланник уложил Элину в кресло. Надо быть действительно сумасшедшей, чтобы прилететь сюда в таком легком, полупрозрачном платьице, едва достающем до середины бедер! Надо быть сумасшедшей, просто чтобы додуматься лететь сюда. Как она не погибла, не замерзла по дороге?! Эмил нашел в своем баре бутылку самого легкого вина, налил немного в бокал, разбавил теплой водой и заставил ее выпить. Щеки апсары немного порозовели и заблестели глаза. Тогда полудемон поплотнее укутал ее плащом и начал суровый допрос:
— Как вы сюда попали? Вы в своем уме? Вы хоть понимаете, где находитесь?
Элина молчала, с укоризной взглянув на Посланника, и ее лицо на мгновение стало совершенно растерянным.
— Надеюсь, не Авдиил вас сюда отправил.
— Нет, я прилетела сама. — Она нежно улыбнулась, и на розовых щеках заиграли ямочки.
— Но зачем?
Апсара потупилась и прошептала:
— А вы не понимаете?
— Хоть убейте, нет!
Тогда она распахнула ясные голубые глаза и сказала:
— Я люблю вас.
— Что?! — выдохнул Эмил сразу охрипшим голосом, подозревая, что слух подводит его.
— Я люблю вас, — повторила она своим хрустальным нежным голоском.
— Вы понимаете, что говорите? Вы — светлое существо— любите демона?
— Вы не демон. Вы не похожи на демона. Они ужасные, отвратительные, — Элина вздрогнула, потом поежилась и снова с прежним восторгом посмотрела на Эмила. — А вы… вы похожи на ангела. На темного ангела.
Больше не в состоянии выслушивать эту чушь, полудемон вскочил и, схватив ее за плечи, рывком поставил на ноги:
— Слушайте, вы! Апсара! Вы в своем уме?! Не важно, на кого я похож, моя внутренняя сущность демоническая. Неужели вы этого не чувствуете?!
Мило улыбаясь, она отрицательно покачала головкой.
«Прав был Буллфер! — с яростью подумал Эмил, — Значит, во мне очень мало демонического, если даже эта… кукла его не чувствует!»
— Я — демон, — повторил он вслух упрямо. — Я не умею любить, мне незнакомо чувство, которое можете испытывать вы, и я никогда не научусь любить по-вашему.
— Это не важно, — прошептала она.
— Но как! Как вы могли влюбиться в меня?! Почему? Что вы нашли во мне?! Я же не похож на ваших ангелов! Я темное, порочное существо!
— Не говорите так, — взмолилась она.
— Нет, слушайте! Опомнитесь, прекрасная дурочка, я же убью вас своей любовью! Вы хоть можете представить, как любит демон?
— Я научу вас светлой любви, — пролепетала она, глядя на полудемона испуганными умоляющими глазами.
— Выбросьте из головы эти романтические бредни. Вам никогда не приручить меня! Вам никогда не сделать из меня ангела! Слышите, никогда! Я существо Тьмы! И если тогда на полянке я улыбнулся вам, это не значит, что ваши невинные глазки сделали из меня смирного барашка. Найдите себе дружка среди ваших ангелов, собирайте с ним цветочки и не лезьте в мою жизнь, дьявол вас…
Эмил запнулся, увидев, что голубые глаза его прекрасной собеседницы наполнились слезами и задрожали розовые губки. «Черт! — остановил он себя. — Кажется, я немного переусердствовал».
— Ну не надо, не надо, не плачьте. Не плачьте.
Элина всхлипнула и, уткнувшись лбом в его грудь, горько разрыдалась. Посланник прижал к себе ее кудрявую головку и стал ласково поглаживать вздрагивающие плечи.
— Что вы, в самом деле. Не надо плакать.
— Зачем вы говорите такие ужасные вещи? — разобрал он между ее судорожными рыданиями.
— Ну, простите меня. Забудьте все, что я говорил. Эмил прижимал к себе хрупкое тело, вдыхая исходящий от него тонкий нежный аромат цветов, осторожно гладил прозрачные крылышки. Она была такой маленькой, кудрявая головка едва доставала до плеча полудемона. Маленькая беззащитная девочка.
Она подняла глаза небесного цвета и улыбнулась.
— Почему же вы полюбили меня? — спросил полудемон.
— Не знаю…
Эмил тяжело вздохнул и снова усадил ее в кресло, а сам опустился на пол.
— Ну хорошо. — Посланник устало опустил голову. — Вы хоть представляете, что я могу с вами сделать? Вы, ничего не зная обо мне, не зная даже моего имени, летели сюда, доверились мне. Вы понимаете, что сейчас находитесь в моей полной власти и вам никто не поможет?
— Что вы можете мне сделать? — с милой уверенностью спросила она.
— Ох, наивная невинность. Посмотрите туда, что вы там видите?
Апсара повернулась, следуя взглядом за вытянутым указательным пальцем полудемона:
— Очень большую кровать.
— Вы думаете, я пользуюсь ею только для сна?
Она снова улыбнулась:
— Я не понимаю вас.
Она действительно не понимала.
— У вас никогда не было отношений с…— Эмил задумался, впервые сообразил, что ничего не знает о личной жизни ангелов, да и апсар тоже, — … с мужчиной?
Она немного покраснела и опустила глаза.
— Апсары любят только один раз.
Полудемон вздохнул со стоном, выражающим всю его беспомощность перед судьбой и бесконечное раздражение.
— Вы хотите от меня физической любви? — догадалась она.
Эмил снова вспылил:
— Да пропадите вы пропадом вместе с вашей физической любовью! Ничего мне от вас не нужно!
Элина промолчала, теребя тонкими пальчиками край шитого золотом хитона. А Эмил представил, как веселился бы сейчас Буллфер, наблюдая забавнейшую любовную сцену с этим ангельским созданием. Однажды, еще в юности, полудемон спросил, почему женщины так льнут к нему. На что Хозяин ответил с замечательной усмешкой: «В тебе соединены демонический магнетизм и человеческая… привлекательность. Люди очень любят это. Я не знаю почему, но зачастую и женщины и мужчины предпочитают эти два признака даже ангельской гармонии».
Эмил снова потянулся за кочергой и услышал голос апсары:
— Что это?
— Где? — он обернулся.
Элина держала в руках сухой цветок, выпавший из книги.
— Мой цветок? Вы сохранили его?
— Да, сохранил, — нехотя ответил полудемон.
— Почему? — воскликнула апсара, с надеждой заглядывая в его лицо.
— Не знаю, — честно ответил Эмил.
— Вы думали обо мне? Правда?
Она соскользнула с кресла и встала рядом с колдуном на колени.
— Думал, — честно признался он.
Нежное лицо расцвело сияющей лучистой улыбкой. Маленькая теплая ручка легла поверх его руки.
— Правда?
Эмил не смог не улыбнуться, глядя в ее счастливое милое личико:
— Правда.
Апсара засмеялась, потянувшись к нему, и полудемон не мог не обнять ее. Золотоволосая головка опустилась на его плечо, а розовые губы оказались в опасной близости от губ полудемона. Он вдруг почувствовал, что ему мучительно хочется поцеловать волшебное создание, и с трудом сдержал учащающееся дыхание. Ласковая гладкая ладошка легла на грудь колдуна, а голубые глаза взглянули в его глаза.
— Я люблю вас, — шепнула апсара.
— Вы сумасшедшая, — ответил полудемон.
— Вы разве не поцелуете меня? — спросила она.
«Стоп! Опасность!» — подсказала Эмилу его интуиция.
— Нет, спасибо! Что-то не хочется. — Он снял со своей шеи тонкие руки и отодвинул апсару на безопасное расстояние.
— Вы грубиян и обманщик, — ласково сказала Элина, — Вы хотели меня поцеловать, я чувствовала.
Полудемон недоверчиво хмыкнул.
— Да, я чувствовала, что очень хотели.
— Слушайте, Элина, знаете, чем вы сейчас занимаетесь?
— Чем? — распахнув ясные глазки, спросила она.
— Пытаетесь меня соблазнить.
Она покраснела, розовые щеки вспыхнули алым огнем.
— Простите, — едва слышно прошептала она.
Полудемон не выдержал и рассмеялся:
— Не стоит извиняться, мне это очень нравится, вы делаете это так искренне, мило и совершенно по-детски.
Элина прижала ладони к пылающим щекам, на длинных ресницах задрожали слезы. Эмилу стало невыносимо жаль ее, но он продолжил:
— Никогда не думал, что маленькие ангельские девочки так похожи на наших ведьмочек. Вы хотите, чтобы я вас поцеловал? Что же вы молчите? — Полудемон схватил ее за руку и притянул к себе. — Так куда вас поцеловать?
Она подняла на него ясные, полные муки глаза и прошептала:
— Вы можете продолжать унижать меня, но я все равно люблю вас.
— Черт! Дьявол!
— Не надо, — она прижала мягкие пальчики к его губам. — Не говорите так.
Эмил мотнул головой, сбрасывая ее руку:
— Буду! Мне остается только ругаться, Хозяин убьет меня!
— Убьет вас? Но почему? — Она положила руки на его плечи и заглянула в опущенные глаза: — Ах, какая я глупая!
Она обняла полудемона, прижимая его голову к своей груди:
— Простите меня.
Тонкие пальчики нежно перебирали жесткие черные волосы.
— Простите, я не думала, что подвергаю вас такой опасности.
Ее тихий голос был очень приятен, как и теплая нежная кожа под щекой Эмила. Он с удивлением почувствовал, что ему хорошо. Протянул руку, обнимая апсару за тонкую талию, осторожно отодвинул золотые кудри и, почти не понимая, что делает, прижался губами к нежной шее.
Элина вздрогнула:
— Что вы делаете?
Но полудемон уже не мог остановиться, освобождая ее плечо от легкого материала платья и целуя гладкую душистую кожу. Апсара задрожала, все ее тело напряглось.
— Не надо. Пожалуйста, не надо.
Ладони уперлись в смуглую демонскую грудь, голубые глаза расширились от ужаса. Тяжело вздохнув, Посланник разжал руки. Элина отпрянула от него, натягивая платье на плечо.
— Вы испугались? — Слегка прищурившись, полудемон взглянул на нее.
Апсара кивнула:
— Простите. Я обидела вас?
— Нет, не обидели. Вы еще любите меня?
Она прижала ладони к вискам, зажмурилась:
— Не знаю, не знаю… Да. Но вы такой…
— Я демон, — сказал Эмил жестко, — даже такое прекрасное чувство, как любовь, я могу превратить в нечто порочное и отвратительное. Не так ли?
Она яростно затрясла головой:
— Нет, нет. Послушайте, я знаю, зачем вы все это делаете Вы хотите, чтобы я разлюбила вас, но это невозможно. Поймите…
Он молча взял се руку и коснулся губами тонких пальцев.
— Я замучил вас, Элина.
Она светло улыбнулась и отвела волосы с лица колдуна
— Вы такой красивый, но очень жестокий.
— И что мы с вами будем делать? — спросил Эмил скорее из вежливости, чем из любопытства.
— Не знаю…
— Но вы же апсара. Авдиил говорил о какой-то возвышенной любви, которую вы умеете дарить… Это правда? Или всего лишь ангельская выдумка?
— Правда, — ласково улыбаясь, ответила она. — Я покажу вам.
Элина приблизилась к Эмилу, взяла его за плечи, заставляя сесть в кресло, и, когда полудемон подчинился, сделала несколько шагов назад, взлетела… Не легкие полупрозрачные крылья распахнулись, развернулись во всю длину, окружив прелестное создание светящимся бирюзовым облаком, в котором вспыхивали и гасли радужные огоньки В их свете лицо апсары стало чарующе, пленительно прекрасным. Волна теплого воздуха, пахнущего цветами, пронеслась по залу, погасив красное пламя светильников, колыхнув полог над кроватью и распушив волосы Элины. Теперь замок освещал переменчивый золотистый свет с нежными весенними бликами, скачущими по грубым камням стен и пола, по каминной решетке, по лицу Эмила…
Он сидел, не шевелясь, и смотрел на нее. Ему хотелось… впрочем, он сам не знал, чего хочет. Демоническая половина души замерла в растерянности, не понимая, как реагировать на это волшебное существо, парящее перед ним, человеческая часть с восторгом ожидала чего-то невероятного. И дождалась. Апсара запела…
В ее песне не было слов. Дрожащий, вибрирующий звук рождался, казалось, из частых взмахов ее крыльев, из их переливчатого сияния. Тонкий, робкий, звенящий вначале, он становился увереннее, сильнее, полился мощной рекой, в которой искрилось, сверкало счастье, нежность, любовь… И каждая из этих волн, катящаяся навстречу Эмилу, вызывала в нем наслаждение, не демоническое, но и не человеческое. Это был бесконечный, абсолютный восторг, умиротворение, теплая, нежная, нематериальная ласка, удовольствие от созерцания совершенства…
Эмилу казалось, что он задыхается от наслаждения, вот-вот задохнется, ему хотелось броситься на это изумительное существо, поющее столь упоительно, и заставить его замолчать, и в то же время он мысленно умолял ее не обрывать песню.
— Сирена…— прошептал Эмил, облизывая пересохшие губы.
Апсара нежно улыбнулась и обрушила на очарованного полудемона последнюю трель своей песни. Ему почудилось, что в его солнечном сплетении взорвалась шаровая молния, брызнув по всему телу страстным жгучим огнем. Минуты две он не мог даже пошевелиться, пережидая блаженство, в котором невероятным образом смешивались удовольствие и боль. Когда сладкая муть в голове рассеялась, он понял, что зал снова освещен красными факелами, в камине потрескивает огонь, а Элина сидит на полу возле его ног и смотрит в лицо обожающим взглядом.
«Было бы неплохо оставить ее здесь, — рассеянно подумал Эмил, рассматривая милое, ясное личико. — Просыпаться и видеть ее рядом, такую ласковую, прелестную. Она пойдет за мной куда угодно, если я прикажу… Прыгнет даже в демонический мир… И всегда будет любить меня…»
— Вы созданы для того, чтобы любить?
— Да. Мы дарим счастье, покой, утешение.
— И физическое удовольствие. — Полудемон рассеянно протянул руку и погладил золотистый локон, выбившийся из прически апсары.
— Ты был счастлив? — Она обеими руками взяла его руку, прижалась к ней щекой.
— Да.
— Значит, я счастлива тоже.
«Нет, я не могу оставить ее здесь. Эта бабочка умрет в моем замке без любви и света. Разве я смогу каждый день, каждый час выносить ее обожание?»
— Меня убьет не Хозяин. — Эмил сгреб в кулак кудри Элины, наслаждаясь их мягкостью. — Меня убьет Авдиил или этот ваш Эрнолтинаор. Зарубит своим пылающим мечом за святотатство.
Элина зажмурилась, закусила розовые губы, а потом вдруг крепко обняла колени полудемона, раскрыла крылья, словно хотела укрыть его, защитить от ангельского гнева. Эмил погладил ее по голове, приподнял за подбородок лицо, на котором отражались чувства, недопустимые для апсар: тоска и отчаяние.
— Я провожу тебя домой.
…Свернувшись клубочком па мягком мху под раскидистой ивой, Элина громко плакала.
«Разве она виновата в том, что она апсара? Разве по своей воле она выбирает, кого любить? Разве можно отвергать любовь, которая дает покой и силу? И в которой вся ее жизнь?!» Элина заплакала еще жалобнее, но вдруг почувствовала на своей голове прикосновение теплой ладони.
— Когда ты плачешь, у меня идет дождь, — тихо произнес знакомый голос.
— Он не любит меня, Авдиил. Я ему не нужна.
— Он никого не любит. Ему никто не нужен.
— Ты передал мою мантру?
Ангел промолчал, Элина подняла голову и увидела, что лицо его сумрачно, брови нахмурены. Он вздохнул и ответил нехотя:
— Передал.
— И что он?
— Просил поблагодарить тебя за внимание…
Апсара вытерла слезы краем туники, поправила волосы.
— Мне нужно забыть его? Да?
— Да. — Авдиил хотел добавить что-то еще, но промолчал.
— Он правда демон?
— Правда.
— И ты не позволил бы мне остаться с ним?
— Нет.
— Что же мне делать, Авдиил? Я не умею забывать, я умею только любить.
Она вспомнила огромную комнату. Кресло из черного дуба перед камином, сильную смуглую руку, небрежно опущенную на подлокотник, темный излом крыла и красные блики вокруг…
— Я не умею забывать, — повторила она твердо. — Наверное, я сумею смириться с тем, что не нужна ему, но забыть не смогу.
