Часть первая

Луна лениво нежилась в полночном небе. Иногда кокетливо укрывалась редким в эту пору облачком, подсвечивала его потусторонним сиянием, а затем, словно не удержавшись от любопытства, подглядывала на землю краешком, словно одним глазком. А потом вновь являлась во всей своей слегка надгрызенной красе.

По тёмной улочке, придерживаясь мест потемнее, скользили две тени. Скользили вовсе не бесшумно - наоборот, ступали на удивление уверенно и по-хозяйски. Оттого и понятно, что ночное светило с интересом прислушалось к их беседе.

- Вашсветлость, а может, всё-таки не стоит? - как-то робко и неуверенно пыталась увещевать своего спутника крепко сбитая тень, чей хозяин нет-нет да мерцал в иногда падавших на него лучах блеском кольчуги.

- У меня нет выбора, - не сразу и довольно мрачно возразила другая тень, более стройная, чьей левой руки никак разглядеть не удавалось. - Повитуха сказала, что без толкового магика-целителя не справится. А где ж его найдёшь в нашей глухомани?

Плечистая тень послушно передёрнулась, словно её владелец замёрз, и вздохнула.

- Так-то оно так, только залезать в долги к чернокнижнику не стоило бы. Да и справится ли он?

Однако более спокойный голос, в котором всё же скользила какая-то еле заметная властность, тут же одёрнул своего провожатого.

- Следи за языком, Ренди. Хоть ты и капитан моего гарнизона да служил ещё моему отцу, но советовать мне не моги. У меня уже две девки родились. А сейчас вроде бы сын должен… это последний шанс для нас с баронессой. Возраст, как ни крути - а ублюдков я хоть и признал, но передавать кому-то из них титул не намерен. И такова моя воля.

Да уж, передача баронской короны, право наследования - не шутка. Сколько из-за таких дел издавна споров велось, сколько ломалось копий и дурных голов… Некоторое время оба шли молча. Луна уже несколько заскучала и вознамерилась было вновь шмыгнуть за полупрозрачную в её сиянии тучку, но тут снова отозвался более молодой.

- Значит, магик на постоялом дворе у старого Балка остановился?

Капитан отозвался неохотно, с какой-то ворчливой интонацией.

- Истинно так, ваша светлость, у Балка. Прилюдно повторили, что если глупостей делать никто не станет, то и они чёрным баловать не будут.

Да уж, слово волшебника, а тем более чёрного - не шутка. Потому понятно, что тень барона кивнула нетерпеливо головой, а её обладатель жадно принялся выспрашивать опять:

- Спит? Если спросонья, ведь может и отказаться помочь…

На что его спутник, провожатый и заодно телохранитель с еле заметной досадой ответил. - Куда там! Мазуня хоть и дурында, а сразу сообразила, чем умилостивить магика. В порядок себя привела, да сразу после того как они отужинали, и шастнула в их комнату.

Барон с мимолётной усмешкой, которую не заметил его капитан, но углядела любопытная улыбающаяся Луна, вспомнил при случае с удовольствием лично охаживаемые прелести рыжей девицы, и в мыслях охотно признал, что с такой попкой и грудками Мазуня прощение вполне может да заработать.

- А балаболка Ти?

Капитан пожал плечами.

- Да их магическое величество заикнулись только, что намерены себе новую одёжку раздобыть, чтоб народ не пугать по дороге - дальше-то места оживлённые будут. А Ти уже тут как тут. Хоть Мазуня ей фонарь под глазом привесила и знатный, но заверила старая плесень, что к утру на лорда будет наилучший костюм. Шьёт теперь, верно…

Его светлость Эрбис призадумался. Хоть ситуация крайне и щекотливая, но всё же было в ней что-то успокаивающее. Так и так прикидывал молча идущий сорокалетний мужчина, когда наконец сообразил, что некромансер вроде попался не злой. Коль согласился на такую необычную виру - а у самого барона в казне легче было мышь найти, чем золотую монету - то вполне возможно, этим дело и ограничится. А стало быть, очень хотелось в то верить, что магик всё-таки поможет.

Верно, верно поговаривают злые языки, что их благородия при всех своих недостатках, как правило, умнее нежели серая простолюдинская скотинка!…

Валлентайн открыл дверь, которую и не думал запирать изнутри - надёжнее всех запоров охраняет её имя и достоинства постояльца - и выйдя в коридор молча выслушал горячие слова барона. Хоть большая часть его способностей оказывалась весьма и весьма далека от целительских, а скажем прямо, была и вовсе душегубской, но напрасно молва приписывает чёрным магам всякие ужасы-мордасти. Люди как люди. Со своими страстями и привязанностями. Случались и твари редкостные, как же без того, но такие долго не жили - помирать им помогали с удовольствием да со всем усердием.

- Хорошо, барон. Обещать ничего не стану, но я попробую, - и весьма невежливо захлопнул дверь перед самым носом их сиятельства.

Поскольку обретался он лишь в той одежде, что дана каждому из нас от рождения, Валлентайн не счёл возможным пройтись в ней по городу даже душной летней ночью. Да и горячие объятия Мазуни, стоит признать, не оставили его равнодушным. Чего уж тут греха таить, красотка с тугой попкой смело может рассчитывать у мужчин на что-то большее обычной вежливости.

- Спасибо, боги, - расслышал он вдруг жаркий шёпот бесстыже разметавшейся на горячей и смятой постели девицы.

Уже надевая брюки, Валлентайн поинтересовался:

- А за что благодаришь?

Мазуня кое-как перевернулась набок, подпёрла рукой голову. Вздохнула, взлохматила лениво ладонью рыжие даже сейчас волосы.

- Да говорила мне как-то старая гильдейская шлюха, из беженцев, что через город проходили. Мол, не стоит под магика ложиться ни за что в жизни. Я-то не поверила тогда, а сейчас вот отчего-то вспомнила.

Волшебник недоверчиво повёл бровью, пока его руки застёгивали пряжку пояса да прилаживали на место шпагу.

- Не сказал бы я, чтоб тебе больно было или страшно. Орала так, что приходилось ладонью губы закрывать, и вроде вполне довольна была.

Глаза Мазуни блеснули в полутьме.

- То-то и оно. Говорила та потаскуха вроде того, что с магиком запросто можно саму себя от счастья забыть. Всё соображение уходит в одно место между ног…

Вообще, каждая умная женщина говорит нечто подобное при нежном расставании с любовником - если не собирается с ним расстаться насовсем. Хоть Валлентайн и знал о том прекрасно, а всё же легонько улыбнулся. Ну какой дурак придумал, что если у магика дар к чёрному, то его хлебом не корми, дай кого-нибудь угробить? И что высшее наслаждение для такого - всякие душегубства? Ерунда всё это, между нами говоря. Дать капельку нежности женщине, слышать как по ней прокатываются незримые сладкие волны и обдают тебя брызгами счастья - разве это не прекрасно? Пусть всего лишь и мимолётная встреча с провинциальной гулёной…

- Ой-ой, можно подумать, тебе нежное обращение в диковину.

Мазуня пожала плечом, наматывая на палец рыжий локон.

- Всяко бывало. Хотя, не в обиду вашей милости будь сказано, большая часть мужчин просто грубые животные. И каждый третий отчего-то тумаков отвешивает, словно мне от того радость. Иди сюда…

Волшебник в общем-то уже собирался выходить - негоже заставлять ждать хоть и провинциального, но всё же барона - однако подошёл. А девица приподнялась на постели, села, и стала поправлять лорду и волшебнику край воротника, завернувшийся под плащ.

- Надо же, - восхитился он, а затем посерьёзнел. - Когда вернусь, не знаю. Но чтоб тебя здесь уже не было. Слова те твои глупые у кузни прощаю, но на глаза мне лучше не попадайся.

В лёгкой ответной, чуть с горечью улыбке Мазуни легко было прочесть, что всё это она прекрасно знает и сама. Ведь с вечера почти сразу она разобралась, что же их милости нравится и что они любят делать в постели - и предоставить оное к обоюдному удовольствию.

Потому, едва за волшебником в чёрном закрылась дверь, как рыжая девица небрежно накинула на бёдра простыню, обняла с лёгким нежным вздохом подушку и постепенно провалилась в сладкое забытьё. Всё равно не обидишь, лорд… да и сам о том знаешь.

А Валлентайн уже легко сбежал по лестнице в общую залу постоялого двора, где хозяин стоял перед своим бароном чуть ли не навытяжку, а тот устроился на лавке и в ожидании коротал время за стаканчиком лёгкого вина.

- Я готов, барон. Чуть задержался, отобрал из припасов, что может пригодиться, - некромансер небрежно похлопал себя по карману, куда и в самом деле сунул кое-что из хранящихся в заплечной сумке зелий и припасов.

Барон Эрбис подхватился, уронил на стол недопитый стакан.

- Пойдёмте же, лорд Валлентайн - право, не стоит боле мешкать…

Волшебник чуть прищурившись смотрел в стрельчатое окно, из-за частого переплёта которого на него недоверчиво пялилась уже заходящая Луна. Со стороны могло бы показаться, что скинувший плащ и бархатный камзол чернокнижник, который омыл руки перегнанным вином и осмотрел зардевшуюся от смущения роженицу, просто задумался. Однако губы Валлентайна шевелились - он считал. Ага! Волк в созвездии Змеелова, а Стожары тогда были в расцвете - надо же, как оно так совпало дивно!

Только невежи, к коим относится подавляющее число людей и не только, думают будто надо брать отсчёт от рождения ребёнка на свет. На самом-то деле куда важнее оказывалось время зачатия. Впрочем, для чернокнижников это вовсе не тайна, и умение определять под какими звёздами зародилась чья будущая судьба, составляет непременную часть их мастерства и отправную точку для дальнейших вычислений, зачастую весьма с неприглядной целью…

- Вы смелая женщина, баронесса, - голос его оказался на удивление мягок - несмотря на то, что та крайне недоброжелательно отнеслась к идее супруга.

И всё же она не осмелилась перечить полноправному барону. И хоть залившая лицо и шею алая краска смущения виднелась даже из-под салфетки, которой по её приказу накрыла лицо госпожи служанка, осмотр самых деликатных частей тела та вынесла стойко, как и подобает знатной даме.

- И не только потому что решились на подобное в тридцать восемь.

Присутствующий при этом барон Эрбис хоть и отводил осторожно глаза от раздувшегося в предродовом ожидании живота супруги, но всё же единственная ладонь его то стискивала рукоять кинжала, то словно опомнившись, мягко поглаживала её.

- Да, лорд, всё верно - я тогда отбывал на решающую битву под стенами столицы королевства, - голос его прозвучал глухо.

Ещё бы не слыхать о той битве, унёсшей едва ли не половину цвета рыцарства! Да и отборные отряды троллей, неизвестно какими посулами привлечённые на свою сторону королём людей, эльфы и гоблины проредили более чем изрядно. Не чаял вернуться оттуда барон. Хоть и остановили тогда вторгшихся и даже повернули обратно, но что-то надломилось в обеих армиях. С тех пор война пошла на убыль, а зимою и мир обе стороны заключили.

Не потому что так уж очень хотели. А потому что ещё немного, и воевать уже просто некому было бы.

- Руку там потеряли? - Валлентайн положил ладонь на живот баронессы и вновь прислушался, как будущий человечек в нетерпении бьёт пяточкой.

Барон угрюмо кивнул. А чернокнижник вздохнул, сделал повитухе знак - накрой госпожу простыней - и вновь отошёл к окну.

- Я всё понимаю, но та пора была крайне неудачным временем для вашего рода. На будущее, надо составлять гороскоп да сверяться с ним, - чернокнижник вроде бы беззаботно балагурил, а сам никак не хотел смотреть в глаза барона, жадно ловящие его взгляд.

Наконец, он всё же решился. Мягко подхватил повелителя замка под локоть и увлёк через приоткрытую дверь на галерею.

- Единственный способ - разменять жизнь на жизнь, - невесело заключил он приглушённым голосом, едва убедился, что их никто не подслушивает. - Возраст и состояние здоровья баронессы оставляют мало шансов - а тут ещё и крайне неудачное расположение звёзд и планет.

Барон Эрбис слушал молча. И лишь заходившие на скулах желваки говорили, что вовсе не бесстрастно.

- Тут и опытный целитель был бы бессилен. Я могу провести обряд и заключить некую сделку… с той стороной. Но! Он будет полностью чёрным и совершенно незаконным. Мне нужна чья-то жизнь - и официальное разрешение от барона и сюзерена этого манора.

Дворянин не колебался ни мига.

- У меня в подвалах замка ждут решения несколько осуждённых, подпадающих под соответствующие уложения и параграфы. Но скажите, лорд, скажите правду - будут ли последствия для моего сына?

Невесёлый смешок был ему ответом. Разумеется, если есть действия, будут и последствия. И чем сильнее эти действия, тем сильнее и разлетающиеся по всей реальности волны возмущений.

- Помните фехтовальный приём с двойным переводом? - Валлентайн изобразил кистью в воздухе соответствующее движение. - Нечто подобное я и собираюсь провернуть, поместив мать и сына в точку равновесия сил. Отдачу приму на себя, а где-нибудь в глухом месте сброшу втихомолку. Лет за сотню постепенно развеется.

Барон смотрел, и во взгляде его страх и недоверие боролись с надеждой.

- Хорошо, лорд Валлентайн. Пусть я буду проклят за свои действия всей чередой своих благородных предков - но я рискну поверить вам.

Чернокнижник покачал головой.

- Никаких проклятий, барон. Вы попросили помощи, и хоть всё это весьма трудно и опасно - но коль скоро я вник в подробности, тут уже задета не только моя гордость, но и профессиональное мастерство. А всякие подробности… это часть моей работы, и я приму сполохи Тьмы на себя.

Едва ли половина оказалась понятна обезумевшему от волнения дворянину, но основное до него дошло. Рука дёрнула ворот тонкой работы рубахи, словно тот душил хозяина.

- Да будет так.

Оба мужчины прошли в противоположное крыло донжона. Здесь прошедшая война оставила свой след сильнее. В стенах кое-где виднелись трещины, а в одном месте даже осыпалась штукатурка, обнажив кладку дикого камня. И в мрачноватом, гулком кабинете хозяин написал на листе продиктованное ему разрешение и отпущение грехов по всей форме. Несколько смутило его, что помимо подписи и оттиска баронской печати чернокнижник попросил капнуть рядом ещё и капельку собственной крови… но в конце-то концов - снявши голову, по волосам не плачут!

С замирающим от страха сердцем барон смотрел, как серьёзный до дрожи в коленках некромант внимательно перечёл документ, прошептал над ним нечто, а затем ткнул в оставшееся для его засвидетельствования место пальцем.

Яростное шипение растревоженной змеи заставило недюжинной смелости дворянина и воина отшатнуться. Взвился лёгкий дымок, а на поверхности пергамента заструилась светящаяся витиеватая подпись на неизвестном барону языке.

Валлентайн ещё раз просмотрел, удовлетворённо кивнул. А затем, хоть и остался полностью доволен, не удержался от небольшой демонстрации.

- Смотрите, - шепнул он. - Такое можно увидеть только в ту фазу луны, когда документ составлен.

Он шагнул к окну, где часть выбитых стёкол была кое-как заделана рогожей, распахнул его. В лунном свете пергамент тотчас поплыл волнами серебристого сияния. А когда судорожно сглотнувший барон Эрбис всё же нашёл в себе силы вдохнуть немного воздуха, над поверхностью листа уже поднялся объёмно выписанный текст. И под строками мерцали, переливались и словно жили своей таинственной жизнью два имени.

- Договор чести - это не просто документ, - чернокнижник ещё несколько мгновений любовался на это зрелище, пока смущённая Луна всё же не спряталась за облачко.

А потом свернул пергамент в свиток и сунул в рукав.

- Ну, не будем медлить - Луна уже на исходе. Распорядитесь насчёт носилок для госпожи баронессы. Мне понадобится помощь повитухи, но она бабка тёртая, испугаться вроде бы не должна… И пусть во внутренний двор доставят самого мерзкого преступника из подвалов.

Чернокнижник поджал губы, обдумывая, что же ещё понадобится.

- Да, лично проследите, чтобы никто не смотрел. Объясните, запугайте или как там вы управляетесь со своими людьми. В принципе ничего страшного для них, но во время обряда на вашей супруге не должно быть ни единой ниточки. Даже амулеты и супружеское кольцо придётся снять - равновесия достичь очень непросто, и я не хочу упускать ни единого шанса…

Единственной, кто смогла подсмотреть это мерзкое и великое одновременно зрелище, была заглядывающая через полуразрушенную замковую стену всё та же любопытная Луна. Но против её присутствия Валлентайн как раз ничего не имел. Баронесса забылась в объятиях слабенького сонного заклятья. Угрюмая бабка-повитуха, которой объяснили задуманный способ обмануть нить судьбы и подсунуть ей жизнь другого, повела себя просто замечательно - уж крови и смертей она за свой век повидала куда там любому некромансеру. А на скованного ужасом и заклятьем убийцу, что распластался рядом с баронессой посреди наспех начертанной пентаграммы, и вовсе никто не обращал внимания. Сырьё, расходный материал…

И когда в нужное время столб кроваво светящейся Силы вымахнул едва ли не до небес, до ушей жадно прислушивающегося и не находящего от волнения себе места отца донёсся первый крик - сына.

- Всё в порядке, барон! - на верхушку башни по ступеням с горжи взбежал чернокнижник.

Но боги - в каком виде! Белая щеголеватая рубашка забрызгана кажущейся чёрной кровью, на плече и вовсе разорвана чьими-то зубами. Но на руках его из пелёнки пыхтел и таращился на окружающий мир маленький упрямый комочек.

- В теории я примерно знал, что и как. Но честно говоря, на практике подобное проделываю впервые, - чуть удивлённо признался Валлентайн.

Однако скользнувшая в голосе горделивая нотка, а пуще того, довольная и чуть смущённая улыбка сказали барону куда больше успокаивающего, чем могли бы любые слова. Волнуясь так, что в горле застревали любые слова, с колотящимся бешено сердцем отец осторожно взял на сгиб руки сына. Вот он, наследник, продолжатель дум и дел наших!

Сын!

- Ы-ых! - подтвердил малыш. Он тут же нетерпеливо заворочался, завозился, а затем рука и бок мужчины потеплели от сырости.

- Хорошая примета, - сообщил усталый и довольный некромансер. А затем мельком глянул вниз, где бабка заканчивала хлопотать над роженицей, и сложив ладони рупором, распорядился вниз, в притихший замковый двор. - Уже всё! Служанку к госпоже баронессе!…

Первые лучи раннего летнего солнца едва заглянули в распахнутое настежь окно, а чернокнижник осторожно в его лучах тут же вновь осмотрел новорождённого. Смена ночи и дня - как поведёт себя малыш? Однако тот спал в крепких и ничуть не подрагивающих ладонях, и целиком наплевать ему было на все страсти, сотрясающие этот далеко не худший из миров.

- Хм-м, любопытно, - хмыкнул Валлентайн и перевёл взгляд на осунувшуюся после бессонной ночи повитуху. - Бабуля, сходи куда-нибудь ненадолго. Руки помыть, или просто воды попить.

Старушка безропотно подхватилась с кресла у изголовья задремавшей баронессы. Однако по своей то ли зловредности, то ли из любопытства, всё же поинтересовалась - а отчего что мать, что дитё спокойны, будто их и не беспокоит ничто?

- Удалось всё, как я задумал, - нехотя ответил волшебник. - Да и применил я слабенькое, снимающее боль заклятье. А волнения… да сколько их ещё будет.

Едва старушенция наконец убралась, Валлентайн кое-как отогнал от головы так и подкрадывающуюся дремоту. Посоветовал барону отослать от наружных дверей стражу, ибо собирался кое-что сказать. Затем положил малыша рядом с матерью и осторожно разбудил баронессу.

- Как вы себя чувствуете?

Однако женщина первым делом уделила внимание сыну, и лишь потом со слабой улыбкой призналась, что немного шумит в ушах, чуть комната покачивается словно после вина - а так вполне терпимо.

- А теперь послушайте внимательно.

Валлентайн вздохнул, потёр усталое лицо наспех отмытыми ладонями и только затем продолжил.

- Придёт время, и вы станете подыскивать парню выгодную партию, - он осторожно погладил нежный пушок на головке малыша. - Но есть и другой путь - если вы подберёте ему в жёны ведьму, пусть даже из простых и не совсем подходящую по возрасту… Внуки окажутся с весьма сильным Даром, уж очень в необычное время вы его зачали. Да и обстоятельства рождения тоже, гм-м, весьма и весьма.

Дальнейшие слова оказывались не просто лишними, но даже и вредными. Уж как в Башне Магов тряслись над благородными фамилиями, в чьих жилах помимо дворянской крови текла ещё и магия, рассказывать никому не надо?

- Но до тех пор думайте. И никому ни полслова, иначе найдутся желающие подмостить под носителя будущей Силы дочек-племянниц… но лучше бы вам выбрать самим, чтоб не связывать род неразрывными узами с кем-то, кто может эти воспользоваться.

Стоит признать, что отец и мать выслушали эти необычные слова чрезвычайно внимательно. Политика дело тонкое, тут и в самом деле думать и думать. Сегодня друзья, а завтра враги - дело в общем-то вполне житейское и даже рядовое.

- Что ж, лорд Валлентайн, - барон уже в дверях пожал руку тому, кого ещё вчера боялся и ненавидел. - Я могу что-то для вас сделать? Договор договором, но как человеку мне не хотелось бы быть неблагодарным.

Сказать по правде, больше всего молодому волшебнику хотелось уйти отсюда. Въевшаяся в мозг привычка как можно быстрее уходить с места работы учащённо гнала по жилам кровь - как в тот раз, когда на хвост ему села свора гоблинских рэйнджеров, разъярённых страшной гибелью своего шамана…

- Я ближе к обеду зайду ещё раз осмотреть. Оснований для беспокойства нет, но на всякий случай… Тогда и поговорим. А сейчас извините, я устал как не знаю кто. Впрочем, бутылку старого сладкого вина не повредило бы.

Дальнейшее воспринималось как в тумане. Путь через освещённый утренним солнцем двор, который уже щётками с корнем мыльнянки и известью драили слуги… ворота замка, где статуями застыли двое немолодых солдат… вроде бы в этот переулок?

- Эй, оборвыш, путь к заведению Балка, Бална или как его там… спсиб…

Мелькнул на солнце брошенный босоногому мальчишке медяк, а ватные ноги словно в хмельном дурмане несли своего обладателя кривоватыми пыльными улочками.

- О-о, мой лорд, от вас так несёт смертью - и жизнью? - он даже не нашёл в себе сил рассердиться на проснувшуюся от шума обронённой с пояса шпаги Мазуню.

Либо дура круглая, раз решилась ослушаться приказа чернокнижника. Либо наоборот, присущая женщинам мудрость очередной раз доказала свою правоту. Да и кто их, этих женщин, разберёт - чем они думают? Уж не головой так точно.

- Пей, лорд, - Валлентайн с трудом разлепил глаза, когда оловянный кубок с ароматным старым вином мягко ткнулся в его губы. - А теперь ложись и спи. Я просто полежу рядом, можно?

Да, это так хорошо - засыпать после хорошо сделанной работы, чувствуя совсем рядом биение женского сер… дца…

Степной пожар гудел словно гигантский огненный зверь и мчался по равнине со скоростью урагана. И одинокий всадник, что бешено нахлёстывал коня, стремясь уйти с дороги расширяющейся огненной дуги, казался крошечной точкой. Вот-вот они чуть не соприкоснулись, в бок уже пригрело жаром от близкой полосы огня - но взмыленный жеребец в отчаянном рывке уже вырвался на чистое от сухой травы пятно глинистого такыра. Спасён!

Валлентайн вскочил с постели, бешено поводя по сторонам шалыми и мутными спросонья глазами. Сердце бешено колотилось, гадостное ощущение во рту не стоило даже описывать, а с подбородка на грудь сорвалась капелька пота.

- Фу-ух, ну и жара! - волшебник хотел было откинуться обратно на подушки, но передумал.

Одна только мысль о том, чтобы вновь оказаться в слипшейся от пота постели, к тому же ещё пахнувшей томно и бесстыже этой испарившейся куда-то Мазуней, повергала в брезгливость. Да и сквозь щелочку в занавесках лучик солнца со всей неприглядностью указывал, что дело уже близилось к полудню.

Поскольку наколдовать втихомолку водопадик воды для умывания да затопить комнату второго этажа Валлентайн попросту не умел, то пришлось ему облачиться в брюки да спуститься по полутёмной лестнице для слуг на задний двор. Двое мающихся бездельем парней, чью понятливость пришлось стимулировать медяком, быстро организовали возжелавшему ополоснуться лорду вдоволь воды из нагревшейся на солнце большой бочки. А служанка с постоялого двора притащила мыла да полотенца - и к некоторой досаде самого волшебника, давешнюю старуху.

Ти щеголяла великолепным, лиловым с прозеленью синячищем во всю левую половину лица. Эк её Мазуня отделала - глаз заплыл в узкую припухшую щелочку, и раньше чем через седмицу раскроется вряд ли.

Но портниха приволокла с собой большой свёрток. И пока служанка вытирала их милости спину, деликатно отводя глаза в сторону, старушенция извлекла на свет божий свою работу.

- Хм-м, а ничего, - Валлентайн разгладил на себе костюм великолепного, серого с переливами муара. - Очень даже ничего! Как на меня шит, неброско но со вкусом.

Не знаю уж, какие там выражения просились на язык к зловредной старушенции, но проворчала она, что именно что на их магическое величество и шито. А затем Ти уставилась пытливо на волшебника единственным уцелевшим глазом.

Ну, сводить мелкие раны и ушибы может чуть ли не каждый второй волшебник, даже не относящийся мастерством напрямую к целителям - потому после тщательно подобранного заклинания заплывшая физиономия портнихи приобрела более-менее подобающий вид. Старушенция зыркнула уже обоими глазами, осторожно и недоверчиво потрогала сухой ладошкой ещё чуть желтеющую остатками сведённых побоев половину лица.

- Сталбыть, не гневаетесь боле, ваше магичество?

Валлентайн в осторожных выражениях поинтересовался - а откуда бы у старой плесени такой великолепный, довоенной ещё выделки муар? Застегнул на рукавах маленькие пуговки с перламутровыми вставками, и оглядел себя ещё раз. Кто б мог подумать, что в провинциальной глухомани такие таланты обретаются!

Старуха отвела в сторону глаза, и волшебник с удивлением заметил в них мимолётную грусть.

- Да берегла для своего сына… а его уж второй год как остроухие стрелами истыкали…

Бывают слова, на которые не найти ответа. Но очень вовремя из задней двери выплыла давешняя служанка с полным кувшином холодного молока. О, это дело! И волшебник с неизъяснимым удовольствием смыл во рту оставшуюся там горькую сонную одурь. И влезя в свои мягкие полусапожки, принялся прилаживать на поясе шпагу и кошель. Чуть подумав, высыпал из последнего в ладонь несколько серебрушек.

- Найдёшь себе ученика… или ученицу. Лавку открой. А я в Гильдии слушок пущу среди наших волшебников, чтоб если через Эрбис проезжать будут, насчёт одежды тебя спрашивали. Негоже умению и опыту пропадать.

Описать изумление, постигшее присутствующих, было бы весьма затруднительно. Барон, что собственною персоною подъехал к постоялому двору да с высоты седла через ветхий забор оказавшийся свидетелем этого эпизода, и вовсе захлопал бы в ладоши - если б у него имелись обе. Но он лишь втихомолку восхищённо хмыкнул и пятками тронул коня дальше. К входу в заведение, где слуга помог ему слезть.

- Лорд, тут незадача, - его сиятельство легонько поморщился - но поглощающему то ли завтрак, то ли обед Валлентайну того оказалось довольно.

- Мазуня?

Барон с кислым выражением на лице кивнул. Оказалось, что уличный сорванец, привлечённый приоткрытой дверью в пекарню да витающими вокруг ароматами, прошмыгнул внутрь в надежде утянуть пирожок или ещё чего-нибудь. Тут-то он и увидал, как рыжая привязала к дверце верхней вьюшки верёвку, а снизу ладит петлю. Ну, пацанёнок успел привести соседей, выдернули дурёху вовремя.

- Сюда её, - коротко распорядился волшебник. Он отложил в сторону вилку с немного корявыми зубчиками и даже встал из-за стола.

С немалым удивлением, постепенно переходящим в одобрение, барон наблюдал, как лорд и волшебник несильно, почти без замаха бьёт рыжую красотку по щекам. Не столь больно, сколь обидно…

Сначала Мазуня лишь стояла покорно, не осмеливаясь опустить лицо или закрыться. Но затем на полыхающих щеках разгорелся уже настоящий пожар, а в глазах девицы мелькнуло что-то иное помимо слёз. А волшебник мерно и как-то даже равнодушно продолжал хлестать её по смазливой мордашке.

И когда во взгляде глупышки отчётливо обозначилась уже готовая вот-вот прыгнуть тигрица, Валлентайн прекратил избиение. Шагнул вперёд, отвёл сбоку рыжие лохмы и прошептал в алое от гнева и ударов женское ухо кое-что, не предназначенное для посторонних.

- Всё поняла? - и совсем уж непонятной оказалась давно не виданная в здешних краях полновесная золотая монета, которая с коротким блеском выскользнула из пальцев волшебника и упала в аппетитный вырез блузки девицы.

Редко когда доводится замечать, насколько быстро меняется выражение лица у людей. Но Мазуня не отвела взгляда. Несколько мгновений помедлила, с непонятной нежностью и в то же время отчуждённостью глядя на своего мучителя. И после чудовищного по исполнению книксена с шорохом юбок исчезла в дверях. Даже не испросила разрешения удалиться, дурёха…

- Знаете, барон, я уж втихомолку подумываю - не начать ли мне гордиться собой. Малыш здоров, как бывают здоровы только младенцы, - Валлентайн уже вернул обратно в кружева и батист пелёнок наследника здешнего сюзерена, а теперь уделил самое пристальное внимание баронессе.

Уставшая женщина даже не проснулась, когда волшебник деликатно приподнял веко и заглянул в зрачок. Он поводил ладонью над понятной частью тела спящей, пошептал понятные только ему чародейские слова. Зачем-то лизнул ладошку баронессы, удовлетворённо кивнул, а потом самым пристальным образом уделил внимание изучению отбрасываемой солнцем тени женской руки.

- Поразительно, - он наконец вернул кисть спящей на постель. - Пойдёмте, барон, нам тут делать больше нечего. По моей части ни малейших претензий, а с остальным пусть разбираются служанки и лекаря.

В жемчужно-сером щёголе сейчас трудно было бы признать давешнего чернокнижника. Скорее мелкий небедный дворянин или пустившийся в дорогу сынок какого-нибудь графа сейчас шёл рядом с хозяином замка, на поворотах или лестнице осторожно придерживая шпагу привычной рукой.

В кабинете барона мужчины выпили по капельке замечательного белого вина, пусть и не королевских или эльфийских сортов, но всё же заслуживающего самого уважительного внимания. Валлентайн заодно сравнительно недорого сторговал у хозяина жеребца той весьма редкой разновидности, которая отчего-то довольно терпимо относится к магии.

- Только, барон, с задержкой выплаты, - Валлентайн пригубил ещё глоточек вина.

Однако, против опасений отчаянно нуждающегося в звонкой монете дворянина, он всё же пояснил, что тут неподалеку в горах есть старый клад, который может взять только волшебник, и только умеющий управляться с Тенями.

- Я найму пару-тройку землекопов и сейчас же отправлюсь. Мне всё равно надо где-то в глухом месте сбросить откат заклинания - пусть потом и засыплют, чтоб ни зверь, ни птица, ни случайный прохожий не потравились. Разберусь с тем золотишком да к вечеру вернусь. А то в самом деле, поиздержался что-то.

Затем Валлентайн озвучил пришедшую ему на ум мысль, показавшуюся самому барону весьма здравой. Дескать, его сиятельству и самому неплохо бы немного встряхнуться, развеяться. Прогуляться, в общем - да чтобы потом заодно ни одна собака не посмела попрекнуть владельца земель, будто тот не знает, что творится в его собственных владениях.

Однако, когда оба дворянина уже покачивались в сёдлах, а позади погромыхивала телега с тремя соблазнившимися на скромную мзду мужиками, Валлентайн посреди базарной площади придержал своего нервно прядающего ушами гнедого жеребца - красновато-рыжего, с чёрным хвостом и гривой, но на удивление понятливого.

- Да не стоит она вашего внимания, лорд, - барон немного поморщился, но неохотно остановил своего коня.

После заключения мира, подписанного в том числе и королём почти наголову разбитого воинства эльфов, нашлись среди остроухих непокорённые, как они себя назвали. Продолжали шастать по лесам и горам, да пакостили так, что командиры гарнизонов да местные дворяне с гневного визга переходили на горестный вой. Вот второго дня и поймали одного такого… вернее, такую.

Жеребец нервно подрагивал шкурой от запаха магии хозяина и незримой ауры смерти вокруг эшафота. Но Валлентайн кое-как заставил его подойти поближе к осклизлому дощатому помосту. Кончик его шпаги мелькнул под полуденным солнцем и отодвинул ворот рваной одежды пленницы с пятнами засохшей крови и болотной тины.

У левого плеча на коже обнаружился светящийся даже в дневную пору знак. Волшебник некоторое время разглядывал его завитушки, затем неодобрительно покачал головой. Полночные Белки - это не просто разведывательно-диверсионный отряд армии эльфов. Это, дамы и господа, элита! Что-то вроде гвардии людей или ударного отряда троллей, дюжиной способного взломать оборону крепости.

- Тэлль, значит? Барон, ночью я спас одну жизнь… пощадите же эту.

Его сиятельство Эрбис не стал задавать глупых вопросов. Вроде того, зачем чёрному магу презренная эльфийская лазутчица, вдобавок к тому же убившая при захвате одного из егерей и серьёзно ранившая ещё двоих. Потому что барон явственно различил в интонациях волшебника - подари мне эту сучку, и мы квиты.

Лёгкого повелительного жеста оказалось достаточно, чтобы с грязной шеи сняли уже определённую на неё петлю, а саму пленницу вытолкнули под копыта лошадей и тычком копья заставили упасть на колени.

- Твоя жизнь стоит меньше, чем верёвка, которой её следовало бы прервать, - в интонациях дворянина невозможно было заметить ничего кроме презрения и лёгкой скуки. - Но мой друг попросил у меня твою никчемную душонку - и я, барон Эрбис, уважаю просьбу лорда и волшебника Валлентайна.

Голос его взлетел над истомлённой полуденным жаром редкой толпой, собравшейся полюбопытствовать на это зрелище. Пролетел над всей базарной площадью, став достоянием многих - и истории в том числе. Палач еле заметно пожал плечами, а затем с несомненной сноровкой развязал пленницу, не забыв втихомолку сунуть ей под рёбра увесистый кулачище.

- Служи хорошо новому господину, да не попадайся больше в мои руки. И без тебя работы невпроворот, - пробурчал он, наматывая обратно на локоть верёвку.

Рывком он поднял за шиворот грязную и настороженно поглядывающую пленницу и поставил её на ноги, после чего поклонился их светлостям и поспешил вернуться к своим делам.

- Это значит, что моя жизнь теперь принадлежит чёрному магу? - хриплый голос едва пробился сквозь поднявшийся гомон толпы, которая со вполне понятным оживлением обсуждала диковинное событие.

Смотреть в глаза волшебнику эта тощая, пыльная и чуть остроухая пародия на человека никак не хотела. Очень не хотела, и Валлентайну пришлось носком сапога под подбородок приподнять лицо и посмотреть в него особым, ломающим волю взглядом. Однако он не стал до основания разрушать то незримое нечто, что отличает живого от мёртвого, здорового от полудурка. Лишь усмехнулся в полыхнувшие ненавистью и недоверием зелёные глаза без зрачков.

- Законы чести тебе известны. Что такое благодарность, ты знаешь тоже, - сухо уронил он и уже отвернулся. - Поедемте, барон, а то на одном месте да ещё и в городе, что-то жарковато.

С лёгким шорохом с края раскопа осыпалась земля. Валлентайн спрыгнул вниз и уважительно посмотрел на череп исполинского зверя. Ох и здоров же, зараза… впрочем, вспотевшие мужики с лопатами, предводительствуемые бароном, глядели с любопытством, но без особой острастки. Коль скоро их милость чёрный магик заверили, что в его присутствии все демоны и невидимые духи будут ходить смирно и поджав хвосты, то стало быть, и бояться тут особо нечего.

Волшебник сгибом пальца постукал по кости, отозвавшейся глухим звуком, и неодобрительно покачал головой. Если голову крокодила увеличить до размеров хорошего шифоньера - пожалуй, самое оно будет. Смущало немного полное отсутствие прилагающихся к такому черепу костей - но мало ли, что тут приключилось невесть сколько веков назад?

Простое, но весьма едкое заклинание опаляло виски неслышным жаром, и бестелесные стражи гробницы в самом деле таращились издали, не будучи в силах защитить это место и даже хоть что-то предпринять. Против них были бы бессильны молнии и огненные шары. Не причинили бы вреда могучие големы земли и воды, подвластные иным волшебникам. Но жутковатая смесь магии смерти и жизни, доступная чернокнижнику, заставляла держаться трусливо колыхающихся демонов подальше.

Примерившись, Валлентайн сапогом отвесил в область виска хороший пинок. С глухим стуком, от которого содрогнулась земля, здоровенная нижняя челюсть неведомого зверюги приоткрылась и ударила о дно раскопа. И всё, что осталось волшебнику, это бесстрашно залезть рукой в приоткрывшуюся щель меж двух пар более чем впечатляющих желтоватых клыков да пошарить там. Как бы ты ни был силён, а кто-то же тебя в своё время доконал?

Внутри оказалось не только то, что сквозь землю он видел истинным зрением чёрного мага - полыхающим огнём тут светилось кое-что ещё помимо золота. На удивление хорошо сохранившийся тяжёлый кожаный кошель попался под пальцы первым. Затем удалось нащупать что-то длинное, оказавшееся кинжалом в потемневших ножнах. И последним на свет появился почти квадратный плоский свёрток - когда руки волшебника развернули ветхую отсыревшую дерюгу, глазам его предстала книга в тяжёлом, позеленевшем от времени кожаном переплёте с массивной медной застёжкой.

- Вроде всё, - Валлентайн сгрузил добычу в привязанную за верёвку корзину, кивком головы показал - поднять.

Однако толстая конопляная верёвка с завязанными через промежутки узлами что-то не спешила падать обратно сверху, дабы по ней можно было вскарабкаться и самому. И поднятому к небу взгляду волшебника предстала задумчивая фигура барона, стоящего у края.

В единственной его руке обнаружился взведённый арбалет, и рыльце оружия смотрело точно в переносицу оказавшегося внизу, в весьма неприглядном положении мага.

- Мне очень жаль, тёмный лорд… - пальцы барона Эрбис вжали спусковую скобу.

Время застыло расплавленным стеклом. Равнодушно оно рассматривало замерших внутри себя тщедушных двуногих букашек. Презрительно поморщилось на тяжёлый арбалетный болт, что уже сорвался из желобка ложа и, блистая капельками яда, нацелился вперёд. С куда большим уважением присмотрелось к взлетающему подобно ракете фейерверка заклинанию в ладони чёрного мага. Скептически хмыкнуло на потрёпанную эльфийскую воительницу, которая стояла в сторонке и с мрачным недоверием разглядывала всё это зрелище.

На застывших мужиков с лопатами в руках вечность едва глянула. А вот тёмный, почти чёрный предмет, чуть виднеющийся из-под ветхой ткани, приласкало нежно и нескромно. Надо же - человековский волшебник коснулся этой книги, и его не испепелило на месте? Удивительно!

Ах вот оно что - из-под тёмной и пряно-тягучей чёрной ауры блистало незамутнённым светом совсем, совсем иная, свежая и искрящаяся волна. Ну, тогда, как говорят эти глупые и суетливые существа - совсем другое дело… Привет, Хозяин!

Удивительно, но такой опытный воин, как барон Эрбис, промахнулся при выстреле почти в упор. Зато ответное заклинание едва не зашвырнуло его в небеса. Затрещало жаром испаряющейся плоти лицо, мутными брызгами разлетелись лопающиеся глаза… Стоящий человек, или вернее то, что ещё только что было им, мелко затряслось, когда невидимые демоны сорвались с привязи и впились в его тело.

Освобождённые от доселе сдерживающей их воли чёрного мага, они шустро обгрызали живую, горячую и столь лакомую человеческую плоть. Да и не пришлось их к тому принуждать - за столько веков никто не потревожил гробницу-хранилище, и стражи изголодались настооолько… напоследок захрустели жадно перемалываемые в незримых жерновах кости.

Всего лишь просто на миг приспустить с невидимой привязи, разрешить. И теперь лишь тень осталась на уже подсыхающей земле у края ямы, да серебряная пряжка с исчезнувшего баронского пояса.

- Верёвку, - негромко потребовал чернокнижник.

Миг-другой ничего не происходило. Соляными столбами застыли упавшие на колени мужики с судорожно вытаращенными глазами и разинутыми в задушенном крике ртами. Под одним даже расплывалась тёмная лужица.

Тэлль презрительно поморщилась в их сторону и шагнула вперёд. Брезгливо, ногой отодвинула в сторону покорно отодвинувшуюся тень бывшего барона, и присела на корточки у края.

- Знаешь, я всё-таки предпочту смерть рабству, - её сиплый от пыли и усталости голос оказался всё же громче чуть окрепшего к вечеру и уже тонко посвистывающего в расщелинах меж окрестных скал ветерка.

В принципе, Валлентайну не надо было даже напрягаться с каким-нибудь заклинанием. Кончиком шпаги он как раз достал бы до этой пыльной эльфийской мордашки, с которой на него смотрели потемневшие в ожидании смерти чуть раскосые зелёные глаза.

Однако, он забрался на макушку наплевательски отнёсшегося к такому делу черепа. Глухо притопнул подошвой, проверяя опору на прочность, примерился взглядом - и прыгнул.

Каменистая земля у края раскопа сыпалась вниз целыми вёдрами, предательски хрустела и раздавалась под локтями, однако волшебник всё-таки вылез. Хоть ему и недоступны были всякие полезные заклинания вроде левитации или порталов, но всё-таки здоровый образ жизни и постоянное пребывание на свежем воздухе имеют свои преимущества.

Крохотным вихрем взвилось привычное заклятье - и с серого костюма взлетела пыль, мелкие травинки. Даже попавший в карман камушек кропотливо удалила магия, и через миг волшебник вновь смотрелся неприлично чистым щёголем.

- Все видели, что здесь происходило? - сурово спросил он у покорно опустивших головы мужиков. И дождавшись осторожного кивка, продолжил. - Смерть такого высокопоставленного дворянина, как барон Эрбис, расследовать будут со всей тщательностью. Потому советую говорить всё как было - и вас никто не тронет.

Лёгкого пинка под зад и короткого приказа хватило, чтобы понурившаяся Тэлль живо подхватилась на ноги и принялась пересчитывать деньги из добытого мешочка. Волшебник краем глаза поглядел, как чуть воспрявшие духом землекопы осторожно, боясь лишний раз звякнуть, укладывают на замершую в сторонке телегу свои лопаты и кайла. А сам уделил самое пристальное внимание оставшейся на краю ямы тени.

Удивительное для непосвящённого в иные секреты дело - тень имелась, а того, кто мог бы её отбрасывать, решительно не наблюдалось! Потому эльфийка, хоть и сортировала на холстине старинные монеты, многих из которых определить не могла даже она, с любопытством поглядывала на действо. А тень мало-помалу пошла радужными разводами, расплылась. Когда неведомое, но наверняка чёрное-пречёрное заклинание волшебника закончило свою работу, отражение на земле уже имело две руки вместо одной - и вот тут-то эльфийку прошиб холодный пот.

- Да, это новый страж собственной могилы, - Валлентайн кивнул в её сторону.

Носком сапога он брезгливо зашвырнул вниз пряжку. Улыбнулся, когда непостижимым образом серебряное изделие влетело в пасть неведомого зверя, и та с глухим лязгом захлопнулась.

- Отойди подальше и приготовься, миг-другой будет очень плохо, - и едва закончившая счёт эльфка прыгнула прочь, волшебник обрушил на дно ямы до сих пор старательно удерживаемый где-то в себе клубок магии.

Если кто-то тут думает, будто это было больно или мучительно, то такой жестоко ошибается. Происходящее действо больше всего похоже было на то, мысль о котором неизбежно посещает каждого после изрядного употребления пива. Разве что происходило не в грубом и малоприглядном материальном виде, а на тонком плане магических энергий. Тщательно удерживаемый в состоянии неустойчивого равновесия клубок весьма неприятных магических огрызков и лохмотьев тонкой сладостной струйкой излился в раскоп.

Тоненькой - чтобы не полыхнуло. А то, знаете ли, на самом деле камень и земля прекрасно горят…

Надо признать, что череп древнего исполина отнёсся к такому над собой оскорбительному действу весьма равнодушно. Лишь почудились стоящему наверху волшебнику загоревшиеся в тёмных провалах глазниц жадные огоньки, да беспокойно заметалась покорно лижущая сапог тень.

- Вниз, - коротко распорядился маг неожиданно властным голосом.

И настолько неумолимым был этот приказ, что эльфийская диверсантка, которую за ближней скалой просто нестерпимо выворачивало чуть не наизнанку, едва удержалась от того, чтобы не прибежать на зов да не сигануть вниз самой.

А вслед за бесшумно канувшей в темноту на дне тенью с шумом обрушилась вынутая из раскопа груда каменистой земли. Сверху покорно легли несколько вынутых во время работы осколков покрупнее. Поверхность со скрипом заворочалась, утрамбовываемая невидимым заклинанием, и наверху остался торчать лишь небольшой, чёрный словно мрачный обелиск обломок камня.

Отныне то была могила барона Эрбис.

Солнце уже давно село за дальние отроги находящихся чуть южнее гор, а по пустынной в этот час дороге неспешно ехали двое, погружённые в свои думы. Никого из них не беспокоила почти надвинувшаяся темнота - уж эльфы и так видят в ней ничуть не хуже кошек, а чёрному магу она вообще была милее и привычнее беспощадного сияния солнца.

- Видишь ли, Тэлль - смерть у чёрного мага нужно ещё заслужить. Но даже и она не избавит тебя от моего неприятного общества, - Валлентайн мимолётно взвесил в руке почти опустевший кошель.

Плату за своего гнедого и за теперь уже не нужного покойному барону великолепного вороного коня он отсчитал мужикам сполна, и велел передать баронессе. Да ещё и им самим кинул по монете за волнения и труды. А посему, сильно разбогатеть не удалось. Да в принципе, ничего страшного! За золото не всегда можно найти хорошего мага - но хороший маг всегда в состоянии добыть себе немного золота.

Едущую рядом Тэлль одолевали совсем другие мысли. Понятное дело, в последний момент выскользнуть из петли оказалось невыразимо приятно. Попасть в должники некроманта - это уже гораздо, гораздо хуже. А происшествие у подножия горы эльфийка вспоминала с презрением. Такое возможно только у людей, чтобы соплеменники убивали друг друга ради пары пригоршен золота. Так что, мнение её насчёт хомо не то чтобы упало совсем… просто, ниже уже было некуда. Оставалось только ехать на полусонном жеребце за чернокнижником да втихомолку грустить о своей судьбе.

Правда, на самом закате Валлентайн зачем-то слез со своего конька и в поводу трижды обвёл его вокруг встретившегося по пути великолепного, стоящего чуть на отшибе могучего дуба.

- Там наверху дупло, - как-то скучающе заметил он растерянно взирающей на это занятие эльфийке. - Залезь и принеси содержимое.

Никакой роли не играло, что личные вещи волшебника и его заплечная сумка остались в давно исчезнувшем за горизонтом Эрбисе. Главное, что сейчас они оказались в том дупле, и любопытной белкой взлетевшая по ветвям эльфка бесцеремонно сбросила их вниз.

Валлентайн отвесил ей беззлобный, больше для порядка подзатыльник и посоветовал кое-кому больше не ронять его вещи. После чего невозмутимо сложил их в свою словно бездонную сумку и поехал дальше. И вот теперь эльфка покорно следовала рядом и на шаг позади, и даже не находила в себе сил удивляться всему случившемуся.

- А что нужно, чтобы заслужить у чёрного мага жизнь? - от такого вопроса волшебник даже полуобернулся и через плечо удивлённо покосился на понурую эльфку.

- Хороший вопрос. Очень хороший - не зря всё-таки вас, остроухих, умниками кличут, - признал он и некоторое время ехал молча.

В том месте, где уходящая вглубь королевства просёлочная дорога переползала по бревенчатому мосточку небольшую речушку, почти ручей, волшебник остановил коня и призадумался. Где-то там, впереди, эта пыльная дорога, после дождей наверняка превращающаяся в непролазную грязь, превратится в широкий и ровный, вымощенный каменными плитами и потому хорошо охраняемый королевский тракт. А потому, прежде чем лезть туда, стоило чуть отдохнуть да немного подготовиться.

По этим размышлениям он пятками повернул коня налево. Уж каждый, кому приходилось управляться со скакуном в бою, обязан был уметь подобное - чтобы оставить для дела свободными руки. А слева как раз вроде повело тягучим, для другого неотличимым от болотного запашком. Где-то там обитала здешняя ведьма…

- Вообще-то, я на твою жизнь вроде и не покушаюсь, - лениво сообщил волшебник эдак через полчасика, давая пищу для размышлений уже подрёмывающей в седле эльфке.

Заметив, что та встрепенулась понуро, но отвечать не спешит, он повысил голос и крикнул в непроглядную для других темноту под кронами горных сосен:

- Эй, бабуля! Не шали тут, а то не приведи боги, прогневаешь меня!

Последнее время настырно пялящиеся со всех сторон отвратительные рожи нехотя пригасили глаза, а так и лезущий в ощущения липкий страх медленно, неохотно уполз прочь. И вскоре за стволами замелькал огонёк, столь разительно отличающийся от плывущих по сторонам светлячков, гнилушечно-зелёных болотных маяков и прочей светящейся гадости, что Тэлль даже вначале обрадовалась - уж этот был именно огоньком. От слова огонь.

Лесная хижина хоть и не отличалась особым изыском, но как пристанище лесной ведьмы годилось вполне. Даже ветхий сарайчик рядом, внутри которого приехавшие безошибочно разглядели равнодушно жующую свою жвачку дремлющую корову и пару бессовестно дрыхнущих в углу коз - и тот своим видом навевал мысли вроде свалки или послевоенных руин.

На пороге стояла ветхая с виду старушенция самого что ни на есть примечательного облика, и с фонарём в руке вслушивалась в нежданных гостей с самым что ни на есть недоверчивым видом. Её седые длинные космы беспорядочно разметались по сухоньким плечам, а в суковатой палке, на которую ведьма опиралась, намётанный глаз тотчас признал бы зачарованную до поры ядовитую змею.

- Уж не серчайте, ваша тёмность, издали не приметила, - голос у ведьмы оказался на диво звучный, полный скрытой силы.

Она легонько поклонилась чернокнижнику, люто зыркнула на сползшую наземь эльфку незрячими бельмами глаз и втихомолку даже плюнула на её след.

- Тьфу, погань остроухая! - проворчала старая кошёлка, а потом засуетилась, куда более вежливо пригласила господина волшебника в свою скромную обитель.

Вообще-то, Тэлль случалось видать ведьм из рода хомо, и даже столь колоритных. Но то, что эта старая женщина так откровенно пресмыкается перед чёрным магом, её даже несколько позабавило. Впрочем, отчего же - если такому угодить, самой ведьме при её скромных силах прибыток будет очень даже большой.

- Ладно, бабуля, не дёргайся, - волшебник мельком оглядел скромную, если не сказать убогую обстановку хижины и неприкрыто осуждающе вздохнул.

- Приведи в порядок вот эту остроухую, - он ткнул пальцем через плечо. - А нам бы до утра отдохнуть, потом дальше отправимся. За конями посмотри… да сама знаешь, что надо гостям, если по-хорошему.

Дальнейшее Тэлль вспоминать очень не хотелось. Как старуха отмывала её в какой-то подозрительной лохани, поливая едва разогретой водой, и при том всё время ворчала себе под нос всякие слова, из которых самыми безобидными были "стервь остроухая" или "сучонка зеленоглазая". Как затем едва подсохшую рану на бедре ведьма смазала отвратительно воняющей и жгучей мазью. Между прочим, если б не та дырка от случайно нашедшего свою цель арбалетного болта, не видать бы егерям хомо эльфийской лазутчицы как своих ушей! Не догнали бы просто…

Валлентайн уже проснулся и теперь валялся на лежанке в ленивой полудрёме, закинув руку за голову и одним глазом поглядывая на суетящуюся у печи ведьму. Вот такой лет через несколько могла бы быть и матушка, если бы не трусливый навет одного подлеца, которому ведьма отказала в приворотном зелье да бесцеремонно вытолкала взашей. Чего греха таить, не любят люди, а особенно власть имущие, вечно имеющих на всё своё мнение колдунов. Ладно полноправный волшебник, обладатель патента и прочих документов, важнейшим из которых являлся диплом Школы Высокой Магии. Но обвинить простую деревенскую ведьму во всех смертных грехах да потом с жадным и нездоровым любопытством смотреть, как жарко полыхает на костре её Сила, куда как просто…

В плечо ткнулось мягкое тепло, потёрлось и потом мерно заурчало. Отчего коты и кошки так тянутся ко всем без исключения чародеям, не знали даже многомудрые члены Совета. Однако думать о предстоящем разговоре с ними волшебнику не хотелось, потому он лениво почесал с удвоенной силой замурчавшего котейку за ухом и вернулся к своим воспоминаниям.

Маменька в молодые годы, когда только начинала, отличалась какой-то особой, колдовской красотой безо всяких к тому усилий. Оттого и понятно, что повелитель тех земель (между прочим, граф), который однажды завернул в домик ведьмы снять с себя ужасно досаждавшее проклятие кого-то из недругов, стал наведываться куда чаще нежели позволяли всяческие приличия. Вот так и вышло, что через некоторое время на свет и появился он, бастард наречённый Валлентайном. Граф признал сына и даже намеревался со временем дать ему возможность вести куда более подобающий образ жизни.

Однако завертелась война, и всё куда-то сгинуло в огненной круговерти. И одинокая ведьма, вынужденная сбежать в соседнее королевство, так и не дождалась с поля битвы своего графа. Где-то так и белеют непогребёнными его кости… надо будет найти да хоть так отблагодарить никогда не виданного отца - спасибо сказать за появление на свет. А зелёные глаза… мать как-то в порыве откровения проворчала сыну, что бабку его однажды елф огулял - тоже, говорят, была собою в молодости очень даже и весьма.

Эх, маменька! Прожить бы тебе лет ещё пятнадцать, пока удалось молодому чернокнижнику войти немного в силу да набивая шишки и сшибая все углы набраться опыта - тут уж тебе я помереть не дал бы…

- Вашмилость, не надоело бока отлёживать на лежанке? - ворчливо пробурчала ведьма и бухнула на стол чугунок. - Или так понравилась постелька старой ведьмы?

Вошедшая с улицы Тэлль, которая, судя по соломинке в растрёпанных коротких волосах, остаток ночи провела на сеновале, едва не подавилась водой из кружки. Судя по её округлившимся почти до человеческих пропорций глазам, старую ведьму сейчас начнут медленно и со вкусом того… этого…

Однако волшебник лишь беззлобно усмехнулся, и со вкусом потянулся всем телом. Чего греха таить, приятно ощущать себя здоровым и отдохнувшим, особенно когда на столе уже появляется нехитрая, но сытная и добротная снедь. Потому он лишь проворчал в ответ старой перечнице пожелание самой не перепортить всех парней в округе, и нехотя стал подниматься.

Ведьма запнулась на полуслове, но в ответ стала поглядывать бельмами не в пример более благосклонно. Завтрак прошёл в молчании. Тэлль клевала кое-как, и лишь мягкие, но с еле заметным нажимом произнесённые слова Валлентайна, что поесть надо хорошо, заставили её приступить к трапезе более основательно.

В принципе, вполне съедобно. Доводилось едать куда худшую стряпню…

Правда, эльфка немного насторожилась, когда ведьма равнодушно поинтересовалась, зачем такому сильному чёрному магу эта остроухая шлёндра.

- Сам ещё не знаю, - честно ответил волшебник, оторвавшись от большой кружки парного молока. - Её смерть ничего не изменит, а так, глядишь, на что-нибудь у демонов или болотных упырей обменяю.

Тэлль поперхнулась так, что ведьма с неописуемым удовольствием стукнула ей по спине кулачком.

- Зомби толкового из эльфа тоже не сделаешь, - Валлентайн пожал плечами. - Но вдруг на что сгодится?

Правда, продолжения темы Тэлль не дождалась - сразу после окончания завтрака волшебник вытолкал её в дверь, ещё и вновь вполушутку наподдал для понятливости пониже спины.

- Погуляй пока. Когда можно будет вернуться, сама почувствуешь…

И вот теперь эльфка покачивалась в седле. Но время от времени невольно поглядывала назад, где на пороге убогой хижины их отъезд провожала совсем ещё юная девчонка с мудрыми и немного усталыми глазами. Стройная, с длинной косой, и на хомовский лад даже красивая. Кто б мог подумать, что этот чернокнижник настолько силён?

Её даже не настолько поразило виданное чуть раньше зрелище, когда на заброшенном старом кладбище чёрный маг небрежно простёр над одним из едва угадываемых холмиков ладонь и прошептал отозвавшиеся душной тошнотой слова. Земля тотчас же зашевелилась, и с хрустом разрываемых корней из своего надёжного лёжбища выбрался скелет.

- Вполне, - кивнул маг, удовлетворённый коротким осмотром.

А затем, повернувшись к любопытно приглядывающейся смазливой ведьме, сообщил, что на год в этом костяке силы хватит. Ремёслам обучен, хибару и хлев починит на совесть, и даже криницу тёсаным камнем обложит. А как придёт срок, сам вернётся сюда и обратно ляжет в землю.

- Владей, раз я сегодня такой щедрый, - он шлепком припечатал в ладонь ведьмы невидимые нити заклятий…

Давно уже остался позади лес в предгорьях, а эльфка нет-нет да оборачивалась, не в силах оторваться от своих непростых дум.

- Ну хорошо, изничтожать мою жизнь не собираешься, - она осторожно продолжила вчерашний разговор по поводу весьма и весьма интересующего её вопроса. - А как насчёт свободы? Могу ли я заслужить её?

Как и ожидалось, волшебник ответил где-то через полчаса, когда они проехали через небольшую деревню, распугивая с дороги недовольно гогочущих гусей и только чудом не задавив нежащуюся в пыли на деревенской площади свинью.

- Да разве ж я тебя силой тащу? Или у тебя кандалы на руках и рабский ошейник на шее?

Тэлль мимолётно с испугом потрогала шею, где вовсе не наблюдалось медного украшения. Хотела уж было ответить, что долг благодарности и прочее для эльфов не пустой звук… но вовремя сообразила, что волшебник такого уровня знает об этаких делах не хуже её самой. Нет, ну угораздило же! Из петли попасть в должники чернокнижнику - и неизвестно ещё, не было ли бы для неё лучше там, на виселице дрянного городка хомо и закончить свой век?

Валлентайн от нечего делать искоса поглядывал на свою спутницу. Тощая до такой степени, что выделялась бы этим даже среди своих соплеменников, но жилистая, выносливая. Да и как иначе, в Бешеные Белки, как частенько по злобе называли тот элитный отряд, других и не брали. Ничего, откормится…

- Ну хорошо, а что я должна сделать, чтобы заслужить свободу?

Едва дождалась она, пока пройдут полчаса. Тэлль живо сообразила, в какую игру они не сговариваясь стали играть, и после некоторого колебания всё же включилась в неё. Перспектива умереть от скуки ей не грозила - уж и обучена была на совесть, да и непоседливым характером не отличалась. Потому ехала с тем завидным спокойствием, которым только и отличаются привыкшие к дальним переходам солдаты.

И когда путь уже почти упёрся в ворота раскинувшегося на полгоризонта города, а копыта коней глухо застучали по настилу опущенного по дневному времени привратного моста через ров, только тогда она и услышала очень не понравившийся ей ответ.

- Я вчера не спрашивал тебя, что могу для тебя сделать. Ведь так?

Втихомолку скорчив страшную рожу недоумённо пялящемуся на неё солдату в воротах, от чего тот легонько побледнел да едва не наделал в свои железные штаны, Тэлль всё же признала, что определённая, пусть и извращённая логика в словах этого непонятного чернокнижника всё же имеется.

Стоит признать, что нынешний въезд чёрного мага в город не ознаменовался никакими событиями. Наводящий вполне понятный ужас чёрный плащ нынче покоился в необъятных глубинах по-прежнему полупустой заплечной сумки. А то, что по улице на гнедом жеребце едет волшебник, никого особо не взволновало. Хоть и диковина, но всё же не настолько, чтобы событие это выбило из колеи привычную, постепенно налаживающуюся жизнь. Правда, косились, и весьма неприязненно, на эльфку без кандалов, но в присутствии едущего впереди мага на глупые вопросы не осмелился никто.

- Ваша милость надолго к нам? - пухленький румяный бургомистр лично выбежал на крыльцо ратуши и более чем уважительно поклонился лорду и волшебнику.

Валлентайн вовсе не настроен был устраивать повторение давешних событий. Этот город не так сильно пострадал от войны, да и здешний маркиз ничем плохим не запомнился, а потому, дамы и господа, стоило как можно быстрее и без особых разрушений оставить его позади копыт своего коня.

- Отобедать. Дать немного отдохнуть коням. Переодеть и экипировать по-дорожному вот эту остроухую чуду-юду.

Едва волшебник своим видом дал понять, что слова окончены, как толстячок развил бурную деятельность. Специально вызванный офицер лично повёл вороного коня эльфки в торговый квартал, заверив, что с оплатой пусть у местного банкира голова болит. Другой предложил на выбор трактир для знатных гостей "Кабанья голова", но доверительным полушёпотом сообщил, что в "Красной кошке" кормят всё-таки получше.

Валлентайн ткнул пальцем в услужливо раскрытую и поданную бургомистром книгу, и оставил напротив сегодняшней даты оттиск своей Силы. Уж порядок, когда проезжающий через крупный город волшебник свидетельствовал своё здесь пребывание, заведен не нами - не нам его и нарушать.

- Что ж, "Красная кошка" звучит как-то экзотичнее, - волшебник кивком головы отпустил потеющего бургомистра и даже помахал ему ручкой в ответ. Пусть толстячок воспрянет немного духом…

А затем милостиво позволил офицеру подхватить под уздцы своего коня и лично проводить к приюту диковинного цвета животного.

Тут оказалось тихо и как-то даже уютно. В углу с супругой и пухленькой дочуркой важно трапезничал какой-то городской чиновник. Двое морских офицеров, невесть какими ветрами занесённых так далеко от своего фрегата, с видом записных знатоков обсуждали достоинства и недостатки здешнего вина. Но больше всего поразили Валлентайна домотканые половички, постеленные меж столов на добела выскобленные плахи пола. Что ж, и в самом деле заведение приличное…

Всё же он вежливо но настойчиво отказался от предложенного столика в почётном углу, а взамен высказал пожелание, чтобы пару-тройку столов сдвинули вместе.

- Возможно, меня навестят несколько коллег, - едва он заикнулся о такой возможности, как понятливый служка всё организовал в тот же миг.

Поначалу волшебник чуть неловко ощущал себя за огромной белоснежной скатертью, накрывшей площадь как хорошая кровать. Но едва в двери сунулась одетая в добротную одежду вместо своего прежнего рванья Тэлль, как он почувствовал знакомые пульсации магического поля.

- Плюс ещё четыре, - коротко распорядился он в сторону, и замеревший в услужливой стойке слуга тотчас же унёсся на кухни.

Они входили в дверь, и волшебник который раз удивился, отчего при такой концентрации могучих волшебников в одном месте это заведение, да и весь город, не разлетаются прочь жалкими обломками. Казалось, стены едва держатся от прибывшей сюда Силы.

Трое членов Совета из пяти. Тут поневоле почувствуешь себя важной персоной… Валлентайн отбросил в сторону свои несвоевременные мысли. Обнаружив, что стол уже сервирован как надо, а возле него переминается с ноги на ногу оробевшая от такого общества эльфка, он встал и широким гостеприимным жестом пригласил коллег по мастерству присоединяться. Ну, заодно и Тэлль нашлось место по левую руку.

- Это означает, что мы сидим не за одним столом с врагом? - уточнил Кизим, один из двух знакомых Валлентайну магов.

- Разумеется. И оставьте подобные пошлости в покое, дамы и господа, - волшебник кивнул, и некоторое время собравшиеся здесь уделили внимание трапезе.

Тэлль безо всякого аппетита выхлебала тарелку супа, представляющего собой несколько изменённый и наверняка ворованный рецепт популярного у эльфов tress-a-venue. И лишь когда наступила положенная между блюдами пауза в четверть часа, румяный здоровенный блондин в алой мантии огненного мага поинтересовался ленивым сочным баритоном:

- Ну, молодой человек, что там вы сотворили в полночь в баронстве Эрбис?

Чернокнижник пожал плечами. Вынул из рукава свиток и подал интересующемуся такими мелочами члену Совета - уж то востроглазая эльфийка приметила сразу, ибо по низу плащей всех троих прибывших шла широкая золотая кайма.

Высокий, статный и бритоголовый, этот магик излучал ту спокойную и несуетливую уверенность, которая иногда так бесила Тэлль в этих хомо. Стоило признать, правда, что такой великий волшебник, занявший место в Совете Магов, имел на то полное право. Что ж, по нашей классификации, пожалуй, типичный "сенатор". Как говаривал его светлость король эльфов - побольше б таких, потому что именно на них земля держится.

Пока представившийся Кизимом внимательно читал поданный ему документ, эльфка сделала вид, что ну просто умрёт, если не нальёт себе ещё полбокала вот этой колючей воды-с-пузырьками. А сама из-под прикрытия ресниц быстро и цепко окинула взглядом сидящую почти напротив магичку в белоснежном плаще.

Безмятежно-красивое личико так напомнило мордашку фарфоровой куклы, которая в кошмарах иногда снилась Тэлль после того, как однажды они вырезали большой посёлок хомо, а потом зачищали его… она едва не опрокинула тонко шипящий пузырьками бокал и с немалым трудом вернулась к своим наблюдениям да проистекающим из них выводам.

Толстого слоя штукатурки, которой отчего-то так любят уродовать себя самки хомо, на мордашке нет. Несколько легчайших штрихов - что ж, это тебе в плюс, магичка. Светло-русые, почти золотистые волосы отлично подходят к загару… хм-м, неплохой вкус - вполне уместно к внимательным фиалково-синим глазам. Ярковаты немного, но мужчинам, говорят, нравится. В комплекте со светло-серым балахоном магички да ослепительно-белым плащом с золотой каймой по низу смотрится просто великолепно. Единственное украшение - тонкая золотая цепь Совета, это даже хорошо. Правда, обручального кольца нет, и даже следа от него. Чуть полновата… но это по эльфийским нормам, а по меркам хомо самочка хоть куда. Пожалуй, "принцесса".

Сидящий справа вполне блондинистого вида стройный маг дал куда меньше пищи для размышлений. Так радующий взор зелёный плащ целителя, тонкие нервные пальцы. Однако лицо и часть головы волшебника закрывало широкое кольцо мерцающего словно пламя золотистого сияния, и многие считали это причудой или кичливостью самых сильных из Владеющих Силой. Однако Тэлль не понаслышке знала, что такое заклятье вешают на себя волшебники после работы с самыми сильными заклинаниями - чтобы остаточными эффектами не навредить окружающим. Поскольку этот явно отдыхающий после трудной работёнки целитель пока молчал, Тэлль пока временно отнесла его к "трудоголикам"… и как раз закончила неспешно цедить свои пузырики.

- Грамотно сформулировано, и при том чертовски убедительно выглядит, - Кизим провёл над листом ладонью, отчего тот полыхнул неяркими сполохами, удовлетворённо кивнул и передал документ своей соседке, "принцессе".

Фриледи белую магичку Сандру чёрный маг Валлентайн тоже знал не понаслышке. Было однажды дело… хотя силы Света и торжествовали после того поединка, выжатая как лимон магичка всё же процедила сквозь жемчужные зубки, что если один молодой нахал когда-нибудь наберётся со временем опыта и при этом не позволит себя угробить, то она, пожалуй, на будущее воздержится от таких дуэлей…

Сандра окатила волшебника водопадом фиалково-синей нежности и улыбнулась.

- И всё же, как я полагаю, от барона не осталось даже мокрого места?

А-а, Падший и десять тысяч демонов! От звуков её мягкого, с легчайшей пикантной хрипотцой голоса Валлентайн почему-то вспомнил задыхающийся от страсти шёпот Мазуни.

Безукоризненно наманикюренный ноготок поковырял подпись, будто волшебница могла допустить одну только мысль о подделке, и с лёгким вздохом - дескать, как бы мне ни хотелось, а придраться не к чему - передала свиток в ладонь целителя.

Пергамент по пути сам собой свернулся в привычную ему форму трубочки. Зеленоплащник повертел его в пальцах, зачем-то заглянул в отверстие… заговорил, и только сейчас Валлентайн и Тэлль и догадались, кто он. Ибо не узнать эти мягкие и плавные интонации, так ласкающие и баюкающие слух, было попросту невозможно.

- Я даже не сомневался, что всевозможные и исчерпывающие объяснения будут представлены. И всё же, великий договор насчёт ограничения на применение чёрной магии никто не отменял, - эльф пожал плечами и нехотя представился. - Мастер Эндариэль.

Валлентайн в другое время тоже великосветски пожал бы плечами и с безразличным тоном ответил бы какую-нибудь напыщенную банальность. Однако он легонько разозлился, а потому откинулся на спинку кресла и поинтересовался в пространство куда-то над столом:

- Хм-м, с каких это пор в Совет Магов стали пускать всяких там остроухих?

Кизим довольно хохотнул. Утёр неспешно салфеткой губы и только потом заметил:

- Король эльфов подписал мир, наш тоже. И для укрепления отношений мы решили соблюдать не только букву закона, но и его дух.

Однако тут нашлись не согласные с этими словами - Валлентайн довольно невежливо через плечо указал на Тэлль ножкой тушёной с грибами и телятиной пулярки.

- Попробуйте объяснить это ей.

Эндариэль некоторое время, судя по всему, приглядывался к вовсе не обрадованной таким вниманием эльфийке, а потом неожиданно поинтересовался.

- Из так называемых непокорённых? М-да, девонька… Даже если и удастся тебя вырвать из лапок некроманта, во что лично я не верю, то под своды Вечного Леса тебе путь всё равно заказан.

Тэлль с досадой уронила вилку на край стола. Ну кто этого целителя за язык тянул? Знаю, всё сама знаю, на что шла - только путь домой заказан был гораздо раньше. Ещё когда вовсе не легонько спятивший капитан Тэарениль приказал вырезать всё большое село этих хомо и даже всю скотину… подумалось ещё тогда, что это тянет на военные преступления и геноцид - но ослушаться духу не хватило.

- Лучше расспросите её насчёт последних минут барона - каюсь, я был внизу и не всё видел, - Валлентайн внимательно посмотрел на досадливо скукожившуюся ауру эльфийской диверсантки, а затем указал рукой на едва ополовиненную пулярку. - Кто-нибудь ещё претендует?

- О-о, нет! - с очаровательным смехом Сандра замахала ладошками. - Талию надо беречь.

Валлентайн проворчал, что талию волшебнице можно испортить только одним способом, а затем поставил большое блюдо перед изумлённо распахнувшей зелёные глаза Тэлль. - Всё съесть. Это приказ, мастер-сержант - тебе надо набрать ещё пару десятков фунтов веса.

Мысль о том, зачем это могло бы чернокнижнику захотеться привести её в упитанный вид, вовсе не привела в восторг Тэлль. Разумеется, она прекрасно знала о горячем темпераменте этих самцов хомо, и до поры прятала в уголке сознания мысль, что чёрный маг вполне может возжелать от неё подобных услуг… но немного подкрепить изнурённое во время скитаний по диким местам тело и впрямь стоило бы.

- Ну что ж, - она вздохнула для решимости, откромсала себе первый кусок, и приступила к полезному с очень полезным - то бишь изничтожению пулярки и одновременно рассказу о своих злоключениях с момента уже надевшейся на шею шершавой и колючей верёвки, и до извлечения пожитков из дупла в вовсе не имеющем такового дубе.

Трое членов Совета слушали чрезвычайно внимательно, и лишь когда Тэлль вгрызалась зубками в нежнейшее мясо, вполголоса обменивались впечатлениями или задавали вопросы. Если вы думаете, что эльфы не умеют разговаривать с набитым ртом, то здесь вы глубоко заблуждаетесь - эльфийка даже в таком состоянии говорила лучше и внятнее, нежели большинство наших весьма косноязычных соплеменников.

- Непонятно, - Кизим опёрся подбородком на сцепленные руки и смотрел куда-то в сторону, - Неужто барон настолько обнищал, что прельстился золотом и решил, что делить на двоих не стоит?

- Кстати, лорд Валлентайн, - эльфийский целитель вернул на стол бокал с золотистым вином. - Что там было в том кладе?

Сам лорд лениво ковырялся ложечкой в мороженом, которому в другое время уделил бы гораздо менее пристальное внимание.

- Весьма приятная сумма в старинных монетах, какой-то ржавый ножик со следами чьей-то крови. Я не выкинул, хотел где-нибудь в глухомани поднять и допросить призрак убитого - всё же интересно, что там когда-то произошло и от какого же зверюги тот череп. Ещё какая-то дребедень… если интересуетесь, оно в дорожных сумах где-то валяется.

Фриледи Сандра великосветски отмахнулась. Ковыряться в каком-то доисторическом хламе, которым сам чернокнижник интересуется с чисто археологическим нездоровым любопытством - увольте нас от такого!

- А касаемо главного пункта - нарушения закона, - Валлентайн обвёл глазами присутствующих. - Я спас жизнь малыша, при других условиях не имевшего никаких шансов. И ещё…

Во взгляде его неожиданно мелькнула жёсткость, и догрызающая гузку Тэлль едва не поперхнулась. Вот оно, начинается! Сейчас этот чернокнижник устроит здесь что-то такое, что потом попросту некому будет вспоминать.

Однако молодой волшебник всего лишь чётко и внятно произнёс:

- Надеюсь, никому не надо объяснять, в какой заднице мы все окажемся, если будем всего лишь формально соблюдать букву закона, забывая про его дух?

Волшебница в белом чуть поморщилась по поводу формулировок, но с общим смыслом высказывания довольно быстро позволила себя уговорить. Эльф как целитель проявил тоже вполне объяснимую широту взглядов. Уж использовать жизненную силу и без того осуждённого на казнь убийцы, чтобы спасти ребёнка? Не такой большой грех!

Как ни странно показалось Тэлль, но последним согласился бритоголовый Кизим.

- Ладно, молодой человек. Три голоса из пяти у вас уже есть - а с остальными членами Совета мы поговорим, попробуем убедить, - он протянул руку, и свиток документа сам взмыл со скатерти в воздух и вплыл в его подставленную ладонь.

В этот момент Тэлль проглотила последний оставшийся кусочек. Мимолётно прикинула, что ещё глоток - и её просто разорвёт. А затем сквозь зубы пожелала кое-кому провалиться сквозь землю…

- Кстати, что вы собираетесь делать с моей соплеменницей? - как обычно холодно-музыкальным голосом поинтересовался целитель.

- Верите ли, дамы и господа - ещё не знаю. Даже сейчас не могу сообразить, какая же нелёгкая меня дёрнула спасти эту головорезку и таким образом обзавестись ненужной обузой и даже угрозой своей жизни.

Эльф покивал, но тут неожиданно именно Сандра задала тот самый вопрос, которого Валлентайн в глубине души хотел всё же избежать.

- А позвольте узнать, молодой человек - что ведёт вас в столицу? - как во время столь недлинной фразы голос белой магички непостижимо изменился от мягко обволакивающего бархата до блистающего стальными гранями льда, знала только она сама.

- Трупы будут - можете не сомневаться, - заверил присутствующих чёрный маг. И прозвучало это у него как-то так убедительно, что даже у замершей мышкой притихшей Тэлль по спине пробежали эльфийские мураши. - Сколько, не знаю, но мне будет достаточно двух. Отговорить не удастся, останавливать не советую - это дело личной мести.

- Вы хорошо обдумали последствия? - переглянувшиеся волшебники всё же попытались использовать последний шанс.

Разумеется, Валлентайн прекрасно знал поговорку насчёт того, что такое блюдо как месть, хорошо только в холодном виде. Но он и в самом деле ждал столько лет…

- Я не остановлюсь даже перед высшей ценой.

Что ж, сказано было, так сказано. Потому члены Совета Магии сухо распрощались, встали из-за стола и один за другим исчезли в туманных мерцаниях, сделав один лишь шаг. Телепортация, видите ли - чему тут удивляться?

- Прохвосты, - лениво прокомментировал их отбытие так и не соизволивший оторваться от кресла некромант. - Знают ведь, что у меня в кошельке мыши с голодухи передохли, а платить за обед таки придётся. Хорошо ещё, если в этом городе есть банк…

И с этим ворчанием он поманил пальцем прошмыгнувшего было далеко стороной слугу. Однако у изрядно трясущего малого удалось выяснить, что банк в этом городе после войны ещё не открылся - только летом приедут господа гномы и банкиры да восстановят отделение всемирно известного "Бильбо Бэггинс и сыновья".

- Не повезло вам, - проворчал не без вздоха волшебник в побледневшее лицо собственною персоною объявившегося владельца трактира. - Не люблю я быть должен - уж слишком велик соблазн быстро покончить со всеми кредиторами скопом, заодно и с их домочадцами и прочими челядинцами.

Он ещё некоторое время обдумывал варианты, а затем с ленивым благодушием хорошо отобедавшего человека поинтересовался у обливающейся холодным потом Тэлль:

- Если начнём изничтожать этот город на корню - ты со мной, головорезка?

Эльфийка после такого обеда и полубессонной ночи тоже осоловела более чем изрядно. Но её неопределённый жест плечами и сонным лицом лишь при очень смелой фантазии можно было бы принять за утвердительный. А потому волшебник лишь изобразил на лице бледную тень улыбки и понимающе покивал головой.

- М-да. Ладно… не в службу, а в дружбу - притащи мне тот кинжал. Ну, который из клада. Может, он на что пойдёт? Старинный всё-таки…

В ответном ворчании Тэлль без особого труда можно было разобрать пожелание видеть бы таких друзей непременно в гробу, да почаще - но тем не менее она потащилась на конюшню. Походная одежда наёмной воительницы откровенно болталась на ней как на вешалке или швабре, и Валлентайн легонько хмыкнул при виде этого зрелища.

"А всё-таки барон оказался умней вас, господа магики и члены Совета" - он чуть нахмурился, вернувшись к своим мыслям - "Прекрасно понял ведь, что я имел в виду - жизнь за жизнь. И заплатил не колеблясь. Плохо же вы знаете, гордецы, иные принципы"

Потемневший кинжал в ветхих ножнах оказался в откровенно плачевном состоянии - но волшебник даже сквозь бурую корку почувствовал мерцающие где-то глубоко в клинке сполохи почти уснувшей магии. Волшебный? Давненько такое оружие не попадалось - даже привычно болтающаяся на боку шпага была всего лишь добротной гномьей работой. А стало быть, если немного с кинжалом поработать, то…

- Продавать этот клинок просто грех, - задумчиво резюмировал Валлентайн свой осмотр. И только тут его осенило.

- А позовите-ка сюда ювелира, знающего толк в этих делах, - он достал из кошеля потемневшую серебряную монету, с которой на него смотрело лицо какого-то эльфа в венке из дубовых листьев.

Прибывший коротышка некоторое время придирчиво рассматривал кружочек металла через свои кривые стёклышки, испытывал всякими весами и щипчиками, капал чем-то едко-щипучим, и даже тайком приложил к бруску сырого железа - такого испытания не выдерживает созданное с помощью магии золото и серебро. И только сейчас у него вдруг задрожали ладони, а с висков за воротник потекли струйки пота.

- Не стану спрашивать у господина магика, откуда эта монета, - пухленький ювелир осторожно и даже благоговейно положил ничем не примечательный на взгляд Валлентайна кругляшок металла на скатерть. - Да только, вся гильдия ювелиров и кузнецов вряд ли сможет приобрести её даже в складчину.

Он добыл из недр сюртука с нарукавниками большой клетчатый платок и судорожно утёр лысину, не спуская с монеты скорбных глаз. В дальнейшей прерывистой, осторожной и в то же время пылкой речи выяснилось, что доселе самой старинной из известных монет считались две полудрахмы в коллекции его высочества короля эльфов.

- Но эта даже старше… - он только глубоко вздохнул.

- Мне нечем заплатить за обед, а вы тут легенды рассказываете, - довольно резко и невежливо прервал его волшебник.

И буквально в пять минут он уже договорился с приободрившимся коротышкой - часть суммы наличными, а остальное тот положит на счёт в гномий банк, когда тот откроется в этом городе. Крепко подозревая, что почтенный ювелир надул его как минимум вдвое, Валлентайн всё же остался доволен сделкой и провёл её с немалой скоростью и напористостью, постороннему немало сказавшими бы о несомненном опыте в таких делах.

- Хе-хе, - он весело позвенел тяжёлым кошелем, настолько перекосившим его пояс, что это уже становилось даже неприличным. - Тэлль, седлай коней, и поехали-ка отсюда от греха подальше.

Эльфка не очень-то втихомолку повозмущалась всякими некромансерами, внаглую помыкающими благородными эльфийскими диверсантками, но её и саму давил этот тесный и вонючий город. А потому не прошло и получаса, как немного повеселевшие кони уже вынесли обоих путешественников за пределы внешних стен. Разумеется, через те ворота, с которых начинался широкий, мощёный каменными плитами тракт на ждущий где-то вдали Имменор.

- А напомни-ка, остроухая, чья сейчас очередь отвечать, и на какой вопрос.

Тэлль хоть и была всего лишь мастер-сержантом в элитном подразделении (человека знающего и это "всего лишь" довело бы до холодной дрожи), но соображала быстро. Что-то этому чернокнижнику от неё определённо нужно. И в то же время, вовсе не такой уж он злодей, как представлялось вначале. Вот той стерве Сандре лично она спину в бою не доверила бы. А потому эльфийка бесцеремонно подогнала своего чёрного жеребца к боку гнедого, поравнялась. Некоторое время ехала рядом с полностью отсутствующим лицом, но затем не удержалась - в мимолётном взгляде Валлентайн отчётливо различил крепкую смесь ненависти и недоверия.

И всё же эльфийка принялась сыпать вопросами, словно выпускать стрелы из знаменитого эльфийского лука.

- Существует ли у меня возможность заслужить свободу?

- Да.

- Без всякого обмана и выкрутасов с твоей стороны?

- Да.

- Этого реально достичь?

Пауза чуть больше обычной, изучающий взгляд волшебника. И всё же ответ оказался - Да.

Теперь последовала заминка с другой стороны, словно разорвавший дистанцию опытный фехтовальщик обдумывает даже не приёмы - всю тактику и рисунок боя.

- Если я тебе помогу…

- Нет, - слишком быстро последовал этот ответ, и Тэлль досадливо закусила губку. - Я ни к чему тебя не принуждаю - и всё, что ты сделаешь или не сделаешь, будет только твоими делами.

- В разумных пределах, разумеется, - другим тоном пояснил волшебник. - Резать детишек или поджигать дом инвалидов я тебе не позволю.

Спасти жизнь столь сильному чёрному магу и таким образом сквитаться - нет, даже представить себе такой случай эльфийка не сумела. Неплохо было бы, конечно - но свои силы всё же надо соразмерять. Тэлль вспомнила задумчивый и тёплый взгляд провожающей их ведьмы, которой некромансер неизвестным даже эльфийским волшебникам способом сбросил лет эдак с полсотни, и поёжилась. Даже не вспотел, мерзавец - и чёрным от него потом не особо шибало. Нет, это не то. Думай, мастер-сержант, думай.

Пауза неприлично затянулась, и обе стороны молчаливо согласились перейти опять на полчаса. А волшебник чуть опустил лицо, словно грустил о чём-то, и незаметно для себя легко и быстро улетел в ту далёкую и недостижимую даже для него счастливую страну, которая зовётся коротко и просто.

Детство…

Маленькое лесное озеро замерло, словно отлитое по прихоти неведомых мастеров большое бездонное зеркало. И как малыш ни приглядывался, но так и не смог найти разницы между висящим в высоте круглым-прекруглым кругом и его таким же серебристо-туманным собратом в воде. А веснушки звёзд вокруг - разноцветные, кокетливо перемигивающиеся или наоборот, холодно-равнодушные! И стремительные светящиеся стрелы, нет-нет да перечёркивающие небо, когда кто-то из бессмертных опускал свой взгляд на грешную землю или хотя бы скользил по ней мыслью!

Мама спокойно закатала юбку до колен и тихонько, стараясь не каламутить чёрную воду, пошла прочь от утонувшей в воде тропинки. Малыш на берегу обиженно засопел и надул губки - это замечательное зеркало раздробилось на тысячи осколков, пляшущих меж замерших в полном безветрии остролистых камышей и зарослей тревожно пахнущей осоки. Зато почти сразу обнаружилось другое диво - постепенно рябь сложилась в какой-то новый узор - и в нём отчётливо проступила лунная дорожка.

И ведьма - он уже знал, что именно так крестьяне и важные приезжие втихомолку называют его маму - осторожно зачерпнула ладошкой это лунное серебро. Поднесла ко рту, попробовала, кивнула легонько сама себе. И не мешкая принялась наполнять живым светом пузырьки, что тесной грудой стояли в висящей на локте женщины корзинке.

Малыш уже знал - мама потом сделает из этого настойку на щекочущих нос тонким ароматом цветках ромашки. И будет лечить ею людей, если кто застудил потроха или в грудях жаба хрипит. Зря, что ли, они в самую жару разыскивали по полям спрятавшиеся в высоком разнотравье хитрющие мордашки, и он сам вприпрыжку, с радостным верещаньем приносил лучшей в мире женщине маленькое жёлтое солнышко с белыми листиками?

И ещё добавить маленькую капельку жёлтого змеиного яда. Как объяснила вдруг ставшая очень строгой и осторожной мама - яд нужен, чтобы убить поселившуюся в человеке хворость. Но очень-очень маленькую капельку, чтобы не повредило больному.

- Валлен, не шали, - голос мамы вовсе не строгий. Но пальчик заскучавшего малыша, которым он осторожно коснулся задремавшего на широком листе кувшинки лупоглазого лягушонка, быстро отдёрнулся.

И в самом деле, в рисунок зеркала вплелось что-то другое, не такое. Стоящая почти посреди озерца женщина с интересом разглядывает этот новый узор, затем поднимает глаза - и малыш видит, что они смеются. Но раз мама сказала, что ещё рано выпускать из себя пушистого нетерпеливого зверька, легко заставляющего издохнуть надоедливую муху или загнать под крыльцо, с поджатым хвостом, любящего погавкать просто так Полкана - значит, так и надо.

Потому малыш наощупь почесал наморщившуюся в раздумьях носопырку, и тут же расцвёл в ответ ясным солнышком. Он больше не будет.

Вот мама с усталым вздохом распрямилась. Заправила за ухо выбившуюся прядь, посчитала пальцем пузырьки в корзинке, и лицо её в это время озарялось идущим оттуда сиянием. Ага, все! - малыш уловил во взгляде матери мелькнувшую гордость за свою работу. И стало быть, теперь самое вкусное.

Ведьма потянулась рукой, и из самой середины растопленного лунного серебра зачерпнула ладошку неистового сияния. Она по дороге сюда говорила, что простым людям нельзя пить это - сгорят изнутри. А вот им двоим очень даже можно…

Мама идёт обратно. На локте её корзинка мерцает словно серебристыми угольками неведомого костра, а в ладони другой руки полыхает серебряным светом огненный цветок. И она старательно делает вид, что не замечает, как малыш в нетерпении и ожидании лакомства приплясывает да облизывает губы шаловливым язычком.

И вот, она стоит ещё в воде - едва-едва пятки покрывает. Но малыш на берегу, и это словно подчёркивает разницу меж ними.

Малыш - и мама.

Маленький мужчина - и взрослая женщина.

Воин - и хранительница очага.

Ведьма, не опуская смеющегося взгляда, подносит светящуюся ладонь ко рту и делает вдумчивый глоток. А затем неспешно, словно выполняя какой-то полузабытый старинный ритуал, опускает руку к сыну. Лунные сполохи пляшут в её вдруг ставших бездонными глазах, водя такой красивый хоровод с тенями! И малыш осторожно берёт ладонь матери, словно драгоценный сосуд. Чуть наклоняет и, сдерживая нетерпеливую дрожь в коленках, пьёт сияющее содержимое тёплой маминой ласки.

Один-единственный глоток растекается по всему телу, отзывается нежным звоном драгоценного хрусталя и яростными синими сполохами рассерженного сапфира. И лучше этого могут быть только мягкие и нежные руки мамы!

Не удержавшись, малыш ласково чмокает ладошку матери своими ещё мокрыми губами, а затем в непонятном смущении закрывает лицо руками и с радостным смехом прыгает на месте…

- Где ты был сейчас? - ого, оказывается, эта эльфка умеет задавать правильные вопросы!

Оказалось, что она уже давно чуть опередила равнодушно цокающего гнедого и теперь пытливо смотрит в глаза. И всё, что осталось застигнутому врасплох могучему чернокнижнику, это слабо улыбнуться, провожая тающие в неведомых глубинах воспоминания.

Как ни странно, Тэлль такой ответ устроил. Она осадила жеребца на привычное место в шаге позади, и до самого занявшегося в полнеба багрянцем и яростной медью заката оба всадника обменялись едва ли дюжиной ничего не значащих, пустых слов.

Назад: Пролог

Дальше: Часть вторая