Книга: Маленькая ведьма
Назад: Часть вторая Суета
Дальше: Часть четвертая Танцы с ведьмой до упаду…

Часть третья
Игры взрослых и не очень

Конный рыцарь был словно настоящий. Опустив короткое толстое копье, он настороженно поводил им во все стороны, а его голова, покрытая шлемом с глухим забралом, вертелась, осматривая округу подозрительным взглядом.
Линн присмотрелась к фигурке в своей руке — да, почти как настоящий. Даже маленький конь в нетерпении бил крохотным копытом.
— Поразительно, — восхищенно заметила она и прислушалась к дальнейшим наставлениям обучающей ее эльфийки.
Они обе сидели у столика для волшебной игры в трик. Столик этот сам по себе был настоящим произведением магических мастеров. Стоило только щелкнуть находящимся сбоку рычажком, как на поверхности размером примерно два на два эрда сама собой проявлялась случайным образом созданная карта. С лесами, горами и реками. С дорогами, городами и полями. Все это было размечено шестиугольными ячейками наподобие пчелиных сот, и вот по этим-то ячейкам передвигались фигуры.
Кана улыбнулась, увидев восторг малышки, разглядывающей простую деревянную фигурку с искусно наложенным на нее заклинанием иллюзии Рыцаря. И тут же подала следующую.
— А это Лучник. Сама понимаешь, бегает и стреляет.
— Эльфийский? — спросила Линн, осторожно беря в руки крохотного человечка в камуфляжного цвета комбинезоне, так и ищущего, в кого бы всадить похожую на иголку стрелу.
Она уже перешерстила отнюдь не бедную библиотеку уехавшей тетушки Фло и по совету Каны взялась за историю с географией. Основы основ, так сказать. А коль скоро боги и неведомые родители снабдили Линн быстрым и живым умом, то новые сведения попали на благодатную почву, воспламенив в ее душе неизвестный прежде огонь жажды познания, сладостный и мучительный одновременно.
— Пусть будет эльфийский, — с улыбкой кивнула волшебница и вынула из особого ящичка фигуру дракона.
Возникшая на поверхности столика страна постепенно заселилась всякими персонажами, причем в основном военного назначения. Правда, доставшийся Кане угол карты заселился такими же, но, в отличие от белых фигур Линн, ее цвета были зелеными. Девушка внимательнейшим образом слушала и запоминала — как фигуры передвигаются, как воюют и умирают. А сама нет-нет да и поглядывала на пока безучастно стоящую фигурку ведьмы с узловатым кривым посохом в руке.
В конце концов эльфийская волшебница перечислила все правила и даже показала несколько типичных комбинаций, ловушек и распространенных ошибок. Да и игра оказалась настолько захватывающей, что Линн отдалась ей с восторгом и увлечением неофитки.
Тетушка Фло вчера укатила в Игфаррен — столицу острова, помахав напоследок ручкой из окошка щеголеватой кареты на больших колесах. Влекла ее четверка красивых коней невиданной породы — а самое главное, непонятно откуда взявшихся. В конце концов девушка, проводив взглядом улегающуюся пыль, обратилась за разъяснениями к Кане. Однако эльфийская волшебница только пожала плечиком.
— Даже если тетушка заколдовала несколько мышей из погребов — кому от того будет хуже?
Линн припомнила, как слыхала упоминание о чем-то таком в полузабытой сказке, и успокоилась. В самом деле — волшебница, чему ж тут удивляться? И решила попросту не обращать на всякие подобные дела внимания. Принять их как должное, а попросту — привыкнуть.
С утра погуляв по городку и окрестностям, она с удовольствием отобедала, порадовав Зелу отменным аппетитом, а теперь на веранде вникала в тонкости игры в трик. Кана как раз зажала в речной бухте ее Фрегат своим пыхающим огнем (точь-в-точь Синди!) Драконом и всерьез вознамерилась поджечь его. Однако быстро выяснилось, что и Линн горазда на хитрости.
Фрегат, прижавшись к самому берегу в тщетной надежде спастись, был обречен. И неторопливо приблизившемуся к нему Дракону тем неприятнее было обнаружить, что в прибрежных зарослях затаился Лучник, который не замедлил дать по летающему чудовищу хороший залп. Да и кубик выпал на самое большое число — «шестерку», позволив Ведьме под управлением Линн беспрепятственно сделать шесть ходов по лесной дороге и подойти на расстояние атаки.
Дракон не успел убраться вовремя, и девчонка с азартными возгласами добила его своей парочкой. Возмущению Каны коварством соперницы не было предела. Отчасти она взяла реванш, потопив почерневший и дымящийся Фрегат Русалкой, но согласитесь, что такой размен фигур никак нельзя считать равноценным. Ликующая и довольная Линн бросила было в атаку свое воинство, но Рыцарь эльфийки быстро доказал, что в чистом поле, где можно набрать разгон, ему сам Падший не указ.
В итоге партия была сведена к ничьей, и в безымянном городке на границе разодетый в белые шелка изящный Граф церемонно раскланялся с закованным в отливающие изумрудным цветом латы могучим Бароном, приняв мир — до следующего раза.
— Вот так, — удивленно покачивая златокудрой головой, промолвила Кана, укладывая фигурки обратно в ящичек. — Понравилось? К тому же эта игра способствует развитию гибкости мышления. Тебе пригодится, да и мне небесполезно…

 

Три дня пролетели в напряженном изучении книг, перемежающемся с прогулками и азартными сражениями на поле игры в трик. И уже вечером, когда Линн скрытно провела по реке Русалку в самую глубину территории Каны и коварнейшим образом пленила ее Рыцаря, заставив того воевать на своей стороне, по улице к утопающему в зелени сада домику подкатила карета. А следом голос тетушки Фло весело запел арию из оперетты:

 

И будь ты хоть хмельной повеса, Веселый эльф из Златолеса, Иль важный бородатый гном…

 

— Ну здравствуйте, дорогие мои! — воскликнула разрумянившаяся от быстрой езды пожилая волшебница и обняла ссыпавшихся в сад девиц.
Зела весьма кстати быстренько организовала ужин, так что вернувшаяся хозяйка дома, смыв с себя дорожную пыль, отдала должное трапезе, по ходу дела заметив, что в столице готовят по-прежнему плохо, а вот шума и грязи заметно прибавилось. За едой, как обычно, болтали о пустяках да о всякой всячине вроде столичного театра.
И лишь поднявшись на второй этаж, тетушка Фло распорядилась принести свой дорожный саквояж, мимоходом глянув на доску для игры в трик и заметив Линн, что дела ее плохи — с изменой Рыцаря положение становится попросту безнадежным.
— Ой, нет, это я проигрываю партию, — смутилась Кана, вздохнув с досады.
Тут уже удивилась волшебница. И, ласково потрепав по макушке покрасневшую от удовольствия Линн, заметила ей, что она делает успехи.
В саквояже обнаружился целый ворох книг и исписанных убористым ровным почерком свитков. На замечание девчушки, что почерк у тетушки просто безукоризненный, та отмахнулась:
— Да что ты — это же перо-самописка!
Полезнейшее изобретение в области магии, перо-самописка представляло собой самое обычное гусиное перо для письма, но с наложенным на него хитрейшим заклинанием. Достаточно тому, у кого в ауре есть хоть проблеск способностей, подержать его в ладонях и подумать о том, что хотелось бы писать, а затем поднести к чистому листу или свитку, как волшебная штуковина тут же сама собой принималась трудолюбиво строчить, словно прилежный секретарь или клерк записывал надиктовываемые ему слова.
— Надо же, — зачарованно выдохнула Линн, ревниво следя, как самое обычное с виду серое гусиное перо, что Кана выпустила из изящных ладоней, тут же принялось выплясывать над большим письменным столом, покрывая его ровными строками с повторяющимся высказыванием — полным аналогом нашего извечного «Петька дурак». Только там шла речь о Линн.
Тетушка Фло, сведя брови в притворном гневе, погрозила пальцем тут же изобразившей из себя святую невинность эльфийке, одним взмахом руки очистила свиток от писанины и отправила на полку угомонившееся перо.
— Ну что ж, давайте посмотрим, что мне удалось накопать в библиотеке… — заявила она и со вздохом уселась в услужливо подъехавшее кресло.

 

Обсуждение результатов поездки затянулось до глубокой ночи. Выяснилось много полезного и не очень. Линн вчитывалась в описание потерявшихся из комплекта вещей, мимоходом зевая и краем уха прислушиваясь к ожесточенному спору двух волшебниц. Она и хотела бы прислушаться к ним повнимательнее, но заслышав, что речь пошла о тензоре магического вектора в вероятностном поле, быстренько ретировалась к своим куда более понятным документам.
В полной тишине, нарушаемой лишь песенкой цикады в саду, Кана задумчиво подняла голову.
— В каком ухе звенит?
Линн совсем было собралась ответить что-нибудь весело-насмешливое, но осеклась.
— Ой, а у меня тоже…
Тут тетушка Фло высунула нос из толстого фолианта в потемневшем от времени кожаном переплете, прислушалась и пожала плечами.
— Да это колокольчик у калитки. Марена, отвори молодому человеку!
Высунувшаяся в окно Линн практически ничего не видела за деревьями сада, а посему бросила на стол опостылевший свиток, который изучала уже довольно долго, но никак не могла уловить заложенный в тексте смысл, и пошла немного размять ноги, а заодно и голову проветрить. Она спустилась по лестнице, весело и вприпрыжку шлепая по ступеням, отворила дверь и вышла на освещенную светом из окон мощеную дорожку.
Служанка что-то задержалась у калитки, поэтому Линн, совершенно не думая об опасности, пошла туда же. Сердце ее екнуло только тогда, когда она увидела на улице взмыленного коня. А в седле покачивался худощавый — да, вполне возможно, что и молодой человек.
— Ничего не пойму, — вполголоса пожаловалась ей Марена, зябко завернувшись в шаль. — Не по-нашему говорит, чудно — и качается словно пьяный.
Сетанг-другой девчонка разглядывала седока, затем смело шагнула вперед. Уловив мокрый отблеск на боку коня, она зачем-то потрогала это место — и тут же отдернула руку и понюхала пальцы. А ведь этот запах ей знаком, даже сквозь вонь лошадиного пота… и она, обернувшись в сторону дома, звонко выкрикнула:
— Кана, да ведь он ранен!
Сказать, что после этих слов поднялась суматоха, значит не сказать ровным счетом ничего. Обе волшебницы не замедлили явиться на зов и осветить место у калитки волшебными шариками. И в самом деле, в седле оказался худощавый и весьма симпатичный молодой человек в черном дорожном костюме непривычного для здешних мест покроя. Темные и длинные прямые волосы слиплись от пота и пыли. Правда, левой рукой он зажимал изрядных размеров рану на бедре, а сквозь его пальцы сочилась кровь.
Но в темных упрямых глазах его светилась решимость, да и в правой руке он крепко и в то же время изящно держал шпагу внушающей уважение длины. На попытку снять его с седла он замотал головой и усталым, севшим голосом терпеливо повторил.
— Донья Флоранс Эскьери!
Тетушка Фло удивленно фыркнула.
— Хм, давненько меня не называли этим именем. Да, это я Флоранс Розмари де Вилль, урожденная Эскьери! — Линн едва не раскрыла рот от удивления — такая властность и сила проскользнули на миг в голосе волшебницы.
Всадник, видимо, понял. Он швырнул оружие в два заменяющих ножны железных кольца на широком поясе, кивнул. Молодой человек вытащил из-за пазухи чуть помятый свиток с печатью и, поклонившись, вручил его пожилой волшебнице. Вернее, поклониться он только попытался. Едва послание оказалось в руке тетушки Фло, как силы окончательно изменили молодому человеку, и он буквально выпал из седла на руки вскрикнувших Линн и Каны. Марену чуть обрызгало алыми теплым бусинками, и служанка не нашла ничего лучшего как самым постыдным образом свалиться без чувств.
Но тут уже подоспели на шум жители соседних домов. Молочник Золти увел коня в имеющуюся при его доме конюшню, заверив старческим голосом что все будет как надо. А двое дюжих плотников осторожно перенесли раненого в дом и уложили на тахту, где им тотчас же занялась эльфийка. Служанку же попросту облили ведром холодной воды из колодца, и мокрая Марена с ворчанием поплелась к себе. Прислав, впрочем, себе на замену Зелу.
А оказавшаяся со столь длинной и старинной родословной волшебница не медля ни сетанга сорвала печать и принялась читать послание. Развернутый свиток оказался девственно чист с обеих сторон, но тетушка Фло тут же припечатала сверху таким заковыристым заклинанием, что у всех присутствующих на миг волосы встали дыбом. На бумаге тут же проступили строки послания, и волшебница, шагнув ближе к свету канделябра, впилась глазами в письмо. Линн взглянула в ее вдруг постаревшее лицо и у нее тревожно заныло где-то слева в груди… эй, да ведь там сердце!
— Что, тетушка Фло? — заплетающимися губами спросила она, проклиная себя в глубине души, что навлекла столько несчастий на дом, его обитателей — а возможно, и на весь спокойный и тихий Тиренолл.
Однако тетушка смотрела куда-то сквозь стену, неслышно шевеля губами. Затем прочла снова — на этот раз медленно и внимательно.
— Что с гонцом? — спросила она, свернув послание обратно в трубочку и спрятав в рукав.
Эльфийка оторвалась от своей работы и неопределенно пожала плечами.
— Рана сама по себе не опасна, но молодой человек вместо того, чтобы заняться ею, продолжил свой путь и всего лишь потерял довольно много крови. К утру залатаю, но пару-тройку дней ему придется провести в постели, да при этом с усиленным питанием.
Линн, смущенно поковыряв тапочкой пол, осведомилась, не стоит ли сохранить приезд гонца в тайне? Тетушка медленно покачала головой, и столь же медленно на ее лице бледность уступала место обычному румянцу.
— Неизвестный доброжелатель сообщает, что завтра в порт Сарнолла прибудет корабль с чернокнижником на борту и тот начнет поиски беглецов. И еще… в письме содержится намек, что, по всей видимости, этому черному даны чрезвычайные полномочия.
Кана подняла голову от настойки, которую добавляла в питье раненому, и ее чудные зеленые глаза тревожно блеснули.
— Это означает — полная свобода действий и безнаказанность?
Пожилая волшебница с кислой физиономией кивнула.
— Куда Зееландия катится… пойду-ка я подумаю малость, — и ушла к своему креслу-качалке.
Изнывающая от тоски и тревоги Линн металась по своей комнате, словно зверь в клетке. Даже давно спящая на подушке Синди подняла голову с весьма сонным выражением на мордашке и осуждающе посмотрела на хозяйку.
— Хоть ты молчи? — огрызнулась на нее девушка и продолжила свои хождения из угла в угол.
Дрорда совсем по-человечески вздохнула и снова сунула голову под крыло. Вот уж кому ни забот ни хлопот — слопала лягушку, полетала да знай себе дрыхнет, бессовестная…
В конце концов Линн сумела успокоиться и рассуждать более-менее здраво. Если уж обе волшебницы ничего не придумают, то в одиночку ей против ужасного некроманта нечего и рыпаться. Удирать бесполезно — Кана весьма доходчиво объяснила, что от заклинания след свой без магии не спрячешь. Отдать все? Но от одной только мысли, что придется расстаться с реликвиями Морских ярлов, девушку взяла такая злость, что она едва перевела дыхание.
— Думай, думай! — тихо воскликнула она, сев на краешек кровати.
Затем полулегла, почесывая нос, поразмышляла некоторое время и, вспомнив, что лежа думается лучше всего — как объяснила эльфийка, из-за лучшего снабжения мозга кровью, — улеглась рядом с сонно заворочавшейся Синди.
Зашедшая через несколько ангов Марена застала малышку крепко и безмятежно спящей. Служанка тихонько подошла и осторожно накрыла девушку пледом, не решаясь на большее под пристальным, ревнивым и весьма злобным взглядом как по волшебству проснувшейся дрорды.
Спокойной ночи!
* * *
Не ведающие усталости мохнатые и чуть низкорослые степные скакуны весело неслись вперед, распугивая в траве выскакивающих почти из-под самых копыт дроф и тощих зайцев. В другое время Галат с удовольствием бы поохотился с луком на такую легкую добычу, но сейчас они спешили. Вдвоем с матерью, великой Нагит — Первой шаманкой Великой степи, они торопились на объявленный вождями сбор.
Миновав широкую пологую низину меж древних как мир расплывшихся холмов, где пастухи, строго соблюдая очередность, поили в ручье запыленные табуны и отары, двое всадников вновь вымахнули на ровное место, и вновь вольный степной ветер забавлялся с их волосами.
Вдалеке показались наклонные дымки, затем озеро темных крапинок — кибитки кочевников.
— Орохой — стойбище Степных волков, — сорванным от ветра и пыли голосом сообщил Галат.
Мать кивнула. Отцепила от седельного крюка бурдюк, сделала пару глотков тепловатой, нагревшейся на солнце воды. Она немного волновалась — и было из-за чего. Дело было не только в том, что первой из степных наездников она приказала оборудовать седло своего скакуна коваными стременами — а доселе считалось, что это изобретение бледнолицых северян недостойно истинного воина. А в том было дело, что сбор вождей и шаманов должен был одобрить и послать на поиски неведомой опасности двоих степняков.
Меньше чем луну тому назад убеленные сединами, морщинами и шрамами мужчины едва не поссорились, выдвигая воинов каждый от своего клана. Но Архаб в конце концов согласился с Нагит, что это дело не только клана. И даже не только народа Великой степи — это дело всех, кто дышит и живет. А посему нужно послать в поход не просто сильного воина и опытного шамана — нужны умные головы умеющие понять и принять новое.
— Ведь ехать придется через чужие земли. Соблюдать их законы и обычаи, какими бы дикими они не показались. А если возникнут трудности, то помочь посланцам будет некому. — Ахмет на этот раз согласился со своим извечным соперником и встал рядом с ним, как бы подчеркивая, что поддерживает его.
Постепенно и до остальных спорящих дошло, что в таком необычном деле нужна не просто воинская доблесть да Сила шамана, нужно умение думать и приспосабливаться. И Мехрат, чей клан сегодня принимал столь почетных гостей, крепко призадумался. Уже немного зная нрав молодого вождя — он либо был горяч и порывист до безрассудства, либо задумчив до неуважения к остальным, собравшиеся чуть притихли, давая время хозяину клана уловить и обдумать наверняка интересную мысль. Наконец степняк поднял голову, и прищуренные глаза его блеснули в свете огня.
— Во время набегов на дальние земли наши воины никогда не ссорились с чужими богами. Обходили стороной их храмы и священные места, щадили жрецов, если те не ввязывались в бой. Смогут ли наши посланцы в случае чего получить поддержку и помощь у богов светлолицых? И у каких именно?
Тут же вызвали одного старика, что отбывал в рабстве много лет, но все-таки стал поклоняться Великой матери-кобылице. Согбенный и голубоглазый, сбивальщик шерсти долго кланялся после того, как упал ниц перед вождями да шаманами, и только потом сообщил требуемые сведения.

 

Вот так, послё долгих препирательств в неведомую даль и была послана дочь покойного ныне старшего брата Мехрата от ясноглазой красавицы рабыни. Девица, в тело которой Великая мать-кобылица по недосмотру или в шутку вложила душу и таланты воина. К величайшему сожалению Нагит, девушку должен был сопровождать Галат — неопытный, едва обученный шаман.
* * *
Волшебница вышла из комнаты, где расположили раненного в ногу гонца, в глубокой задумчивости. Мало того, что доставленное послание оказалось без подписи, так и молодой человек, назвавшийся именем Карлос, ответствовал, что отправителя он видел впервые. Но, судя по описанию, тот не только не походил на морского колдуна или кого-нибудь, кто мог бы найтись в обширнейшем списке знакомств «доньи Флоранс», но и вообще все это несколько походило на мистику. Но все же — кто мог послать такое необычное предупреждение?
Невысокий, крепко сбитый, черные и изрядно курчавые волосы и усы, да и вообще довольно приятный человек. Хм… ну, таких мужчин найти с трудом, но можно. Ни в коем случае не морской колдун — от серьги в виде синего камешка в ухе те не откажутся даже под страхом смерти. Несомненно, дворянин — да не из захудалых? А вот это уже куда интереснее.
Будучи и сама выходцем из столь старинного; рода, что одно только его упоминание заставило бы побледнеть от зависти отпрысков иных знатных и весьма влиятельных на Зееландии семей, ныне известная под именем тетушки Фло волшебница перебрала в голове все возможные варианты — ничего даже отдаленно похожего среди русых и откровенно светловолосых здешних уроженцев. Уж на память-то да на соображение она не жаловалась. А из этого всего следует, что в игру влез кто-то со стороны. Причем настолько не опасающийся обеими ногами ступить на такую зыбкую и опасную почву, как политика, что почтенная дама не в шутку забеспокоилась.

 

— Как себя чувствует раненый? — спросила утром тетушка Фло Кану, выходящую из комнаты молодого человека.
Эльфийка тонко улыбнулась.
— А спросите лучше у него сами.
Без колебаний, недрогнувшей рукой волшебница открыла дверь. И застыла на пороге, точно с такой же легкой улыбкой на устах.
На высоко взбитых подушках роскошной кровати полулежал молодой человек с тонкими и еще бледными чертами лица, а с ложечки его кормила яблочным пюре, заботливо и чуть ли не любовно, не кто иная, как Линн собственной персоной. А ее неразлучная Синди восседала рядом на спинке кресла и взирала на эту сцену с такой неприкрытой ревностью, что в другое время волшебница только рассмеялась бы, вспомнив свои шестнадцать и те свидания в чарующей ночи под тенистыми кленами парка.
Однако сейчас она негромко кашлянула, напоминая парочке о своем существовании, и шагнула в комнату.
— Доброе утро. Как вы себя чувствуете, молодой человек?
Тот слегка улыбнулся.
— Просто великолепно, — и изловчившись, нежно поцеловал запястье поднесшей ложечку к его губам девичьей руки.
Нахал. Но чертовски красивый и обаятельный — это было написано огромными буквами в смеющихся глазах Линн.
Как ни было жаль волшебнице нарушать эту идиллию, но она спросила более строго:
— Я интересуюсь вашим самочувствием, молодой человек, не из праздного любопытства и не по дежурной обязанности. Волею случая вы оказались замешаны в весьма непростых делах, а посему я спрашиваю еще раз: ваше самочувствие позволит вам вынести серьезный разговор?
Линн надула было губки — впервые ей встретился такой красавчик, которого интересуют не ее сокровища, а она сама. Ну, и то, что пока что спрятано под платьем… И все же игривое настроение мало-мальски покинуло ее, уступив место сосредоточенности. Тем более что вернулась отлучившаяся на пару ангов эльфийская целительница. А коль скоро все заинтересованные лица в сборе, как говорилось в одной книге, то пора начинать.
С совершенно серьезным и спокойным видом тетушка установила в комнате удивительное заклинание, позволяющее отличить правду ото лжи, и предупредила об этом присутствующих. Раненый пожал плечами и мимоходом заметил, что врать и так не в его привычках, а потом стал отвечать на вопросы хозяйки дома и эльфийской волшебницы. Правда, быстро выяснилось, что молодой человек тут совсем ни при каких делах. Некий незнакомец предложил за хорошие деньги срочно доставить письмо из столицы в дальний городок. А коль скоро ни его собственных планов, ни законов, ни дворянской чести это не нарушает, то почему бы и не оказать услугу, к тому же хорошо оплаченную?
— Видите ли, я хоть и отпрыск знатного рода, но я младший в семье. Это значит, что я не унаследую ни титулов, ни земель. — С горечью в голосе он проронил последнюю фразу, и тетушка Фло понимающе покивала головой.
В самом деле — не сидеть же на шее у родителей! Вот и едут в дальние края молодые люди, в надежде на счастливый случай. И вечно приключаются с ними всяческие странности, если не сказать прямо — неприятности.
— Нет, содержимое послания мне неизвестно. Но тот человек обмолвился, что, возможно, оно поможет хорошим людям, — я и не стал жеманничать. Ехал я через Эркюль и затем Божанси, там охромел мой конь, и мне пришлось пересесть на заводного. А уже перед самым Тиреноллом в лесу напали разбойники, пришлось малость помахать рапирой.
Обеим волшебницам не нужна была карта острова, чтобы по нескольким исковерканным названиям вообразить себе маршрут бешено скачущего всадника. А Линн, хоть и весьма слабо разбиралась в географии, зато очень живо представила его трудности и препятствия по своему недавнему путешествию. «Ой, да этот парень, похоже, из железа. Выдержать такое, да еще и дырку в теле! А на следующее утро шутить и шептать ей такие милые… да, в «Комментариях к прекрасному» Дио ле Бема это называется ком-пли-мен-ты» — такие мысли посещали голову Линн.
Фу, какое некрасивое слово… И все же эти невинные, шутливые словечки так сладко заставляют трепетать девичье сердце. А эти взгляды невзначай, полные скрытого огня… о-о, как же предательски алеют щеки! И прикосновения ненароком — легкие, будоражащие, заставляющие трепетать все существо…
Ощутив, как на пересохшие в сладком ожидании неизведанного губы сама собой выползает нежная, предназначенная лишь для него улыбка, Линн только невероятным усилием воли сумела вернуться к разговору. Тем более что тетушка Фло, спохватившись, поинтересовалась наконец, как же звать молодого человека.
— Дон Карлос, — поспешила выдохнуть Линн уже известную ей сладчайшую из истин и, спохватившись, зарделась от смущения.
Но так очаровательно…

 

Препоручив выздоравливающего заботам служанки, пожилая волшебница смогла оторвать от милого общения потерявшую всякое соображение Линн, только применив весьма неожиданный ход. Она шагнула к полкам библиотеки, провела пальцем по корешкам и вынула тонкую книжицу в темно-синем переплете. Раскрыв и безошибочно попав на нужную страницу (волшебница это вам не просто так!), тетушка Фло прочла ей следующий отрывок:

 

Не торопись, малышка, не спеши.
Ведь это — твоя первая весна.
Усладу нежности вдохни сполна, Навстречу утру ты живи, дыши.
И пусть раскроются цветы
Нетерпеливого желанья.
Навстречу первому лобзанью
Не торопись стремиться ты.

 

Слова волшебницы нежным звоном отозвались в голове девушки, вновь заставив маковым цветом заалеть щеки. Она взяла из рук тетушки томик стихов Поля Герлена, полистала его и, мило поблагодарив подрагивающим голоском, взбалмошной белкой унеслась к давно облюбованной под дальним сиреневым кустом лавочке.
Кана с улыбкой проводила ее взглядом и осуждающе покачала головой, отчего в ее волосах, влюбленно забывшись, золотом блеснул нескромный солнечный луч. Но не сказала ничего.
Ибо обе волшебницы, устроив штаб-квартиру в библиотеке, выясняли и прикидывали, что же они могут противопоставить черной магии. Выяснялось, что на удручение мало. И все же женщины не сдавались…

 

На следующий день ближе к вечеру с моря натянуло тучи. Важные и хмурые, переполненные влагой от свинцового цвета брюха до невидимых снизу белоснежных верхушек, они наползали сплошной лавиной. Неспешно, словно приглядываясь, куда же вылить щедро запасенную воду, они властно закрыли собой все небо — от смутно угадываемых на закате гор до болотистых равнин востока. И наконец разразились — да еще как!
Эльфийка, вышедшая из домика сорвать в саду пару растений для одного головокружительной сложности зелья, с визгом влетела обратно на веранду. Шипя что-то весьма нелестное сквозь зубы и отряхиваясь всем телом, она больше всего напоминала сейчас большую, красивую и насквозь мокрую кошку.
— Это что ж такое делается?! — воскликнула наконец Кана более-менее членораздельно и всплеснула руками.
— А что такое? Я тут ни при чем, — на всякий случай ответила Линн, уютно угнездившаяся с книгой в занятом ею кресле-качалке, в котором обычно сидит тетушка Фло.
Ради такого зрелища, как промокшая и рассерженная эльфийская волшебница, право, стоило вынырнуть даже из сладкой пучины грез, навеянных изумительными в своей нежности балладами.
— Как что? — Великолепная в своем негодовании Кана едва не задохнулась от возмущения. — От этого дождя почему-то не спасает заклинание магического зонтика!
Однако, взглянув в освещенное каким-то внутренним светом лицо Линн, заметив ее полыхающие щечки, она поперхнулась словами и лишь глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы не дать излиться из уст словам досады. Девушка же, мило склонив голову чуть набок, недавно вычитанным методом исключения прошлась по сообщенному ей факту и возможным причинам.
— А спроси-ка об этих непонятках у тетушки Фло — Она наконец соизволила озвучить результаты своих коротких размышлений.
Но оказалось, что пожилая волшебница уже стой на пороге и не без улыбки наблюдает за всей этой сценой.
— Блестящий образчик логики. — Она беззвучно зааплодировала. — Я чуть ли не с нетерпением жду когда ты, девочка моя, примешь правильное решение и я смогу назвать тебя своей ученицей.
И все же мокрую и рассерженную Кану не так-то легко было сбить с темы. Она подбоченилась и преисполненным сарказма и подозрительности голоском осведомилась:
— И что же все это значит, тетушка Фло?
Волшебница в ответ не менее ядовито усмехнулась:
— Вороны собираются, стоит только почуять поживу. Пусть это мелко, но я не собираюсь отказать себе в малости хоть как-то досадить им…
Кого она имела в виду, назвав черного цвета птицей, тут и двух мнений быть не могло. Но почему во множественном числе? И Линн беззастенчиво задала этот вопрос.
Тетушка не без злорадства хмыкнула. Она повела во влажном воздухе рукой, и несколько слов, сорвавшихся с ее губ, беззвучным громом сотрясли мирозданье, высветив перед внутренним взором присутствующих незабываемую картину.
Над огромным островом, окруженным, словно веснушками, россыпью более мелких, колыхался налитый влагой под завязку облачный покров. Мириады зарождающихся в нем серебристых капель срывались вниз и крохотными вестниками летели к земле. Набирая силу и вес в мутно-белесом чреве туч, они наконец вырывались на чистый воздух и устремлялись дальше, к своей притягательной цели.
Линия горизонта казалась странно размытой, а вся видимая с неимоверной высоты картина — неестественно вогнутой, словно находилась на дне гигантской суповой тарелки. Но вот край острова с полночного заката приблизился, и Линн не без содрогания узнала прихотливые извивы русла Изели. А там, где могучая река наконец-то заканчивала свое течение и сливалась в сладостной встрече с океаном, заметна была и россыпь крохотных домишек.
Сарнолл. От прибрежной сторожевой башни, возвышающейся над скалами серой угрюмой громадой, под дождем, вдоль берега реки шагал человек, вид которого вызывал дрожь. На нем был черный плащ, скрывающий своего владельца от посторонних глаз. Там, где проходил человек в плаще, блекли краски, умирали запахи и тленом рассыпались живые деревья, покорно сообщая о каждом движении и каждом вздохе беглецов. Столь велика и неумолима была сила существа, проходящего мимо них, и ничто живое не могло противиться ей. Лишь струи изливающейся с темного неба воды беззастенчиво хлестали некроманта, проникая через все и вся да заставляя того временами заметно подрагивать от леденящей сырости.
— Так ему и надо! — тихо воскликнула эльфийка, трясущаяся от безотчетного страха и брезгливости.
И, словно послушный ее воле, дождь с удвоенным усердием принялся издеваться над возлюбившим темную сторону Силы. Тот прокричал что-то неслышное, грозя непокорным небесам кулаком. Затем вынул из-за спины впечатляющих размеров меч, быстро крутанул его над головой, словно собираясь разрезать противный ливень. Очевидно, сопроводил действия и неким заклятьем, ибо дождь на несколько сетангов отпрянул от невидимого круга над человеком. Однако что-то в действиях чернокнижника не удалось — лопнули незримые струны заклинания, отчего стоящий в сотне шагов могучий дуб поразило молнией.
Величественно пылающее дерево почти тотчас погасло, а вода принялась с прежней равнодушной деловитостью орошать грозного путника. Он остановился на миг, покачал головой и вздохнул — это было заметно даже под намокшим плащом, но через мгновение он продолжил свой путь.
— Упрямый. А ведь дойдет, — Линн зябко передернулась. — И будет злой вдвойне.
Но тут картина удалилась — словно неведомая птица вновь взмыла в небеса. А затем вновь приблизилась, но уже на лесную просеку где-то поблизости.
Тут скакал одинокий всадник, бешено разбрызгивая грязь раскисшей дороги и подбадривая коня немилосердными ударами плети. Капюшон с его головы сбросило встречным ветром, да и не было проку от него — дождь запросто проникал под одежду, несмотря на заклинания.
Это был пожилой человек с властным взглядом, а в мочке его уха крохотной синей звездочкой сияла серьга.
— А-а, узнаю. Господин Эккер собственной персоной! — воскликнула Кана, беззастенчиво тыкая пальчиком в спешащего всадника.
Чудовищным порывом ветра того вместе с конем сорвало с поверхности дороги, закружило в воздухе, словно осенний лист, и неминуемо расплющило бы если не о землю, то уж об обступившие путь величавые сосны — точно. Однако тетушка Фло уже гасила волны магии от неосторожного движения своей бывшей ученицы, ворча сквозь зубы:
— Без смертоубийства, девоньки… Эккер — один из лучших колдунов, умен, да и человек неплохой. Не стоит мелкую пакость превращать в непоправимое…
Осторожно опустив обезумевшего коня на лесную дорогу и кое-как, задом наперед, усадив в седло выкрикивающего заклинания колдуна, тетушка Фло погасила видение.
— Пусть помокнут немного. Того мне совсем не жаль. А Эккер приедет замерзший и усталый. Получит мое радушное гостеприимство вкупе с сухой теплой одеждой и сытным ужином, — а затем продолжила, обращаясь к разинувшей рот от изумления Линн: — Любой мужчина сразу станет добродушнее и сговорчивей. Смекаешь?
Та ошеломленно кивнула. Пожилая волшебница пальцем вернула на место ее отвисшую челюсть, а затем продолжила, с интересом разглядывая девушку, словно диковинный экспонат в кунсткамере:
— И хотела бы я знать, отчего в твоем присутствии мне удаются самые невероятные и лихо закрученные магические связки…
Ответить Линн не смогла, а посему лишь встала с качнувшегося кресла и пожала плечами. А затем бросила на Кану умоляющий взгляд. Та усмехнулась и кивнула. И тут же Линн, наконец получившая долгожданное разрешение, упорхнула поболтать в комнату, где отдыхал — да сами догадываетесь кто. Проводив ее смеющимися глазами, эльфийка спросила:
— Тетушка, а что ты думаешь по поводу разворачивающегося прямо у нас на глазах бурного романа?
Волшебница улыбнулась, опускаясь в свое кресло.
— Чем бы там у них ни закончилось, через первую влюбленность пройти необходимо любой женщине. А уж будущей ведьме или волшебнице — особенно. А что такое, Кана?
Та помолчала, задумчиво разглядывая шуршащий под дождем сад, а затем негромко заметила:
— Веришь ли ты в такие совпадения? Я — не очень-то.
Тетушка Фло только вздохнула в ответ, ибо слова эльфийки оказались созвучны нет-нет да возникающим и у нее самой сомнениям. Но как бы то ни было, ни помешать, ни как-то повлиять на эту ситуацию у нее не было возможности. Да если честно — и желания тоже…

 

Все вышло точно так, как и предсказала пожилая волшебница. Едва Зела вознамерилась сообщить, что ужин готов, и осведомиться, в какой комнате или части веранды хозяйка соизволит трапезничать, как к украшенной дракончиками калитке под проливным дождем подскакал мокрый до нитки всадник. Усталый конь его пошатывался, а бурно вздымаемые от дыхания бока исходили паром.
Господин Эккер был зол, словно разбуженный посреди зимней спячки медведь, и трясся от холода не хуже, чем осиновый лист. И все же, немилосердно клацая зубами, он попросил укрытия от непогоды честь по чести — в полном соответствии со старинными традициями. Тетушка Фло, вдоволь налюбовавшись жалким видом величайшего колдуна Крумта и потешив этим свою женскую злокозненность, со смеющимся взглядом соизволила снизойти к мольбам путника.
Тем более что Марена уже приготовила полотенца и ванну с горячей водой, а Кана собственноручно поднесла дрожащему Эккеру стаканчик подогретого со специями и лекарственными травками вина. Не без подозрительности посмотрев на эльфийку из-под промокших бровей, тот, не колеблясь, опрокинул в себя напиток, поблагодарил и пошел вслед за служанкой, оставляя за собой на всем пути мокрые следы.
— Думаешь, он понял, тетушка? — с сомнением произнесла эльфийка, глядя вослед колдуну.
— Не дурак. Если уж дождь не подчиняется Морскому колдуну, тут не надо быть семи пядей во лбу, — добродушно проворчала улыбающаяся и весьма довольная пожилая волшебница.
Сюрпризы, правда, на этом не закончились — к ужину из своей комнаты спустился молодой человек. Очаровательно бледный и чуть пошатывающийся, он тем не менее, похоже, восстанавливал силы весьма быстро. То ли благодаря железному от природы здоровью, то ли вследствие усилий эльфийской целительницы, помноженных на, несомненно, благотворное влияние от присутствия Линн, а, скорее всего, и от того и от другого вместе.
— Дон Карлос, — с легким поклоном представился он.
Поприветствовав дам и господина Эккера, он присоединился к трапезе и ни к чему не обязывающей легкой болтовне за столом с такой непринужденностью, что ни у кого не возникло ни малейших сомнений в происхождении и способностях молодого человека. На вопрос о самочувствии он слегка улыбнулся:
— Чуть в ушах шумит, да временами комната покачивается. А так, словно в тот раз, когда меня на полном скаку вышибло из седла в сражении под… — Он спохватился тут же и деликатно перевел тему на всякие пустяки.
Линн вертелась как на иголках. Едва дождалась она десерта и быстро ложечкой опустошила вазочку со столь полюбившимся ей мороженым, не чувствуя вкуса. И уже когда Зела убрала посуду, взамен выставив на стол напитки, чарки и фрукты — то, что нужно для серьезной и обстоятельной беседы, девушка сочла, что можно вести важные разговоры, и с испуганными глазами сообщила:
— Тетушка Фло, я рассказала Карлосу все.
Пожилая волшебница неодобрительно покачала головой, отчего ее по-прежнему собранные в хвостик волосы послушно закачались за спиной, и высказалась в том духе, что опрометчиво было посвящать постороннего человека в дела магии и политики.
Однако дон Карлос не согласился с почтенной волшебницей и в весьма учтивых и изысканных выражениях сообщил, что и ему есть что сказать. Кроме того, в свете обнаружившихся новостей его участие уже не кажется случайным даже ему самому. А вот кто и зачем привлек его, разбираться надо…
Эккер, прихлебывая из маленькой чашки крепчайший кофе — ибо в тепле и после сытного ужина его прямо-таки потянуло в сон, — поглядывал на всех молча и (о мудрая тетушка Фло!) весьма добродушно. Остановив наконец свой взгляд на Линн, он с еле заметной ноткой стариковской ворчливости осведомился:
— Смею полагать, эта симпатичная девушка и есть та самая особа, из-за которой разгорелся весь сыр-бор?
Вздорно задрав носик, Линн ответила ему таким задиристым и полным молодой уверенности в себе взглядом, что тот едва не поперхнулся. Если у него и оставались еще какие-либо сомнения, то в раскрытое окно влетела Синди, развеяв всякую неуверенность. Только что, распотрошив и умяв самые нежные части свежей трески размером не намного меньше ее самой, дрорда задорно квирркнула и села на привычное для себя место, вертя головкой во все стороны и злобно посматривая на присутствующих оранжево-черными глазками.

 

Три ярких магических шара парили под потолком, медленно кружа. Их мягкий свет, так отличающийся от желтоватого и подрагивающего сияния свечей, заливал комнату ярким огнем, высвечивая вряд ли забываемую картину.
На диванчике сидела Линн и уж который раз пересказывала свою эпопею. Когда она волновалась, ее руку мягко поглаживал задумчивый дон Карлос, сидящий рядом с ней в такой непосредственной близости, что даже непосвященный взгляд отметил бы, что словами и легким флиртом эти двое отнюдь не намерены ограничиться, причем в ближайшем же будущем.
Хозяйка дома и одного из волшебных светильников чуть покачивалась в невесть каким образом перекочевавшем сюда с веранды кресле-качалке и вроде бы безучастно вязала что-то из ярко-красной шерсти. Однако те, кто хоть чуть-чуть знал пожилую волшебницу, отнюдь не обманывались на ее счет — тетушка Фло слушала самым внимательным образом. А рукоделье лишь помогало ей запоминать услышанное да фиксировать одной ей известные выводы. Словно неким магическим образом она закладывала в петли свои мысли.
За столом сидели еще двое волшебников — удивленно хмыкающий Эккер иногда восхищенно крутил головой, да золотоволосая Кана всем своим видом повергала в стыдливое смущение противников принципа «красота спасет мир». Эльфийка отчего-то лучилась внутренним светом, и лишь обладающие волшебным зрением могли бы подтвердить — как она сияла.
Полыхающая на середине стола колдовским блеском груда золота и драгоценных камней не могла бы своим сиянием соперничать с остроухой красавицей волшебницей. И даже переливающиеся острыми лучиками украшения белого золота меркли по сравнению с ней.
Конечно, тетушка Фло и господин Эккер, весьма польщенный тем, что в доме его приняли как, само собой разумеется, порядочного человека, видели столь замечательный феномен, но помалкивали до поры, справедливо полагая, что всему свое время и в нужный час все разъяснится.
Да — разумеется, на плече девушки дремала дрорда, не забывающая время от времени для пущей острастки беззлобно шипеть на Карлоса. Уж кто-кто, а Синди первой безошибочно поставила диагноз.
Когда Линн дошла в рассказе до ужасного происшествия на хуторе, вернее, на бывшем хуторе, молодой человек поднял голову.
— Таких подробностей ты мне не рассказывала…
Девушка дернула щекой, и глаза ее недобро блеснули.
— Мне и самой не очень-то приятно вспоминать тамошние нравы.
А дон Карлос покачал головой, и только Линн расслышала его слова.
— Поехать, что ли, размяться в те места… Папенька-барон не обеднеет, откупится…
Однако остальные не были бы битыми и тертыми жизнью волшебниками, если бы не расслышали тоже. Эккер покачал слегка седеющей головой.
— Не стоит, молодой человек. Что такое остаться без крова над головой и нажитого нелегким трудом имущества, вы вряд ли себе представляете. Одно только это само по себе уже более чем достаточное наказание. А вот если не поймут — тут уж вмешаюсь я как лицо официальное. Да так, что мало тем не покажется…
Поразмыслив, дон Карлос коротко кивнул, согласившись со словами первого в Зееландии человека. Через некоторое время пришла и его очередь рассказывать. Правда, его рассказ вышел куда короче. Зато эльфийка, мягко улыбнувшись, спросила — не сможет ли молодой человек нарисовать своего таинственного нанимателя? Тот пожал плечами и ответствовал в том духе, что по совету старших друзей искал в себе иные таланты, кроме владения оружием. И рисование отнюдь не является его, Карлоса, слабым местом…
Тетушка Фло улыбнулась:
— Умничка, Кана. А я что-то не сообразила, — и распорядилась, чтобы Марена принесла принадлежности для рисования.
Однако молодой красавец не стал разводить церемоний и изображать из себя невесть какого живописца. Выбрав из коробки замечательный угольный карандаш, он в несколько штрихов обозначил на листе черты лица, чуть подправил и закрасил волосы. Затем на другом листе еще раз — в другом ракурсе. И довольно быстро предъявил свою работу.
— Вот — в профиль и анфас. За сходство ручаюсь.
Кофейная чашечка выпала на пол из пальцев изумленного Эккера и брызнула во все стороны фарфоровыми искрами, едва он взглянул на рисунки.
— Невероятно!

 

Пожилая волшебница порылась на книжной полке и предъявила молодому человеку оттиск с гравюры в одном большом, невероятно древнем даже на вид фолианте.
— Вне всякого сомнения, это тот самый человек, — кивнул дон Карлос, едва бросив на страницу книги взгляд. Оттиск со старинной гравюры пусть и не блистал изысканностью, но неведомый мастер свое дело знал.
Почтенный Эккер схватился за голову.
— Невероятно! Это же единственное дошедшее до наших дней изображение первого из Морских ярлов. Основателя человеческих поселений на Зееландии, автора бесчисленных изобретений и открытий в теории и практике мореплавания!
Тетушка Фло в противовес ему была настроена более практично.
— Что ж, если сам легендарный основатель восстал со дна морского, чтобы вмешаться в дела наши… уж не ведут ли бессмертные какой-либо игры?
По старой и древней как мир традиции местом последнего упокоения выдающихся жителей и граждан Крумта было море. Это повелось еще от Морских ярлов, и недаром на вонзающейся в небо гранитной стеле на главной площади столицы, под двумя скрещенными якорями золотом были выбиты бессмертные и близкие сердцу каждого истинного моряка слова:

 

В море — значит дома!

 

А эльфийская волшебница, окутанная столь яркой и жемчужным золотом переливающейся аурой, что это постепенно становилось заметно и невооруженному магией взгляду, с чарующей улыбкой посмотрела на молодого человека:
— Дон Карлос, похоже, что вам не терпится сказать кое-что еще…
Тот стушевался на миг, и глаза всех собравшихся немедля уставились на чуть сконфуженного молодого человека. Даже дрорда вынула голову из-под крыла. Но, к вящему возмущению Линн и удивлению остальных, шипеть и хулиганить не стала. Негромко чирикнув что-то спросонья, Синди деловито перебралась на его плечо. Повозилась немного, устраиваясь поудобнее на непривычно широком и крепком плече, и задремала опять.
— Какова нахалка! — негромко воскликнула огорошенная девушка, а затем перевела взгляд на Карлоса. — Ну говори, не томи!
Тот чуть собрался с духом и сказал, что он слыхал только про одного чернокнижника — барона Валле из Полночной империи. Возможны ли тут варианты?
Эльфийская волшебница горячо и категорически ответила, что нет — речь идет об одном и том же человеке, и уберечь Линн от пагубных последствие встречи именно с ним ее и послала встревоженная королева эльфов. Дон Карлос впал в такую глубокую задумчивость, что только нежное прикосновение девушки к его щеке вывело того из ступора.
— Что-то тут у вас не сходится. Совсем не сходится.
А затем выдал собравшимся такое, что почтенный Эккер не раз и не два перекидывался взглядом с изумленной не менее его хозяйкой дома. И даже тайком ущипнул себя за ногу под столом — уж не снится ли ему все это?
Сводилось же все сказанное доном Карлосом к следующему. Пару лет назад Карлос встречался с этим чернокнижником и даже участвовал в одном щекотливом деле. И оказалось, что грозный и ужасный некромант весьма щепетилен в вопросах чести и порядочности.
Эльфийка взвилась с места разъяренной кошкой.
— Да как вы можете говорить такое? Он черный маг, и одного этого достаточно, чтобы знать причины и подоплеку всех его якобы благих дел! Плохо, видать, вы изучали историю…
Но тут всех удивил молодой человек. Он тоже вскочил, в темных глазах его заблистал яростный огонь, а Линн немало порадовалась тому обстоятельству, что оружие его осталось в комнате — так резво Карлос хватанул ладонью то место у пояса, где должен бы был оказаться эфес его ужасающей шпаги.
— Да, он мог отойти в сторону, как и предписывал закон. Но он рискнул — и спас тысячи людей. Не жрецы, не маги-целители и даже не остроухие чистоплюи, гораздые только брезгливо отворачивать физиономии. А один презренный чернокнижник!
От его зычного голоса, привыкшего отдавать команды на свежем воздухе, в комнате испуганно заметалось эхо.
— Кто дал вам право осуждать человека, не зная ни его лично, ни подробностей его жизни?
Кана еще пыталась возражать что-то, но дон Карлос решительно рубанул ладонью воздух:
— При чем тут ваша королева, понятия не имеющая, каково зарабатывать на жизнь своими руками и головой? Не привыкшая делать выбор в таких условиях, что свет покажется не мил? И она еще решает судьбы посторонних? — И разбуженная дрорда сердито зашипела с его плеча на эльфийскую волшебницу.
Тетушка Фло удивленно покачала головой.
— Успокойтесь, молодой человек. Никто и не думает решать судьбу чернокнижника — совсем наоборот. Мы решаем, как защититься от него.
Дон Карлос изящно поклонился, и голос его зазвучал столь же изысканно и великосветски, как прежде.
— Прошу прощения, донья Флоранс. Но такая безапелляционность суждений выводит меня из себя. А что касается защиты…
Он вздохнул глубоко и опустился обратно на диван. Не скрываясь, поднес руку Линн к своим губам и некоторое время, ничуть не смущаясь, покрывал ладошку поцелуями. Затем поднял голову, и разрумянившаяся девушка, с удовольствием заметила, что его ярость сменили совсем другие мысли.
— Если барон, который нынче является одним из сильнейших волшебников, да еще и черным магом, сочтет нас своими врагами… Нас может спасти только прямое заступничество богов. Я видел его несколько раз в деле — тут уж, как говорится, и врагу не пожелаешь.
Напряженно размышляющий Эккер поднял голову.
— Договаривайте, молодой человек. Посланник имперцев, герцог Саймон, тоже весьма недвусмысленно отзывался о порядочности некроманта. Признаться честно, я не поверил тогда, да и сейчас у меня с трудом укладывается в голове — как это возможно. И все же прошу вас — продолжайте.
Дон Карлос нехотя оторвал губы от уже чуть подрагивающих пальчиков Линн.
— Мы не враги его. Я не привык разбрасываться словом чести, но я даю вам его. В том, что, когда вы узнаете этого человека поближе, он станет вашим лучшим другом.
Кана осторожно покачала золотым водопадом своих роскошных волос.
— Вот уж в чем сомневаюсь…
Насмешливый взгляд молодого человека заставил ее засиять сиянием еле сдерживаемого дыхания Силы.
— А лично вам, госпожа эльфийская волшебница, я советовал бы поехать навстречу барону.
Эльфийка смущенно возразила, что силенок противостоять некроманту у нее явно недостаточно. А дон Карлос, с сожалением покачав головой, пожаловался Линн:
— Наверное, я невнятно говорю сегодня или разговариваю с глухими.
А затем вновь повернулся к остальным.
— Да не противостоять, донья Кана. Поехать как женщина, умеющая покорять и очаровывать сердца.
Обычно бледные щеки эльфийки окончательно покрылись румянцем, а золотистая аура, красиво обрамляющая ее, в отчаянии дрогнула.
— Чтоб меня Златолес не принял под свои своды! Так и чуяло мое сердечко, что чем-то подобным закончится! Да мне противна и тошнотворна одна только мысль об этом. — Но с чисто женской непоследовательностью она вздохнула. — И все же я попытаюсь — лучшего способа и впрямь не сыскать. Не победить, но сделать другом, говорите? Ох, обрежет он мне ушки на черном алтаре…
Единственное, что ответила на все это мудрая тетушка Фло, это было еле слышное замечание про себя:
— Не иначе как бессмертные играют нами в трик.

 

Линн, не без внутреннего протеста высвободив руки из сладостного плена дона Карлоса, надела на голову сияющий неземным блеском обруч. Зато тетушка Фло, умудренная опытом прошлого раза и жалеющая служанок, коим придется наводить порядок в затопленной комнате, предложила выйти на веранду.
Только здесь девушка позволила милому сердечному другу защелкнуть на своей шейке застежку брызжущего острыми лучиками колье. Привычно расправила плечи и засмеялась от переполняющего ее вновь ощущения безграничной свободы. Взвилась соленым морским ветром, шаловливо взъерошивая белопенные макушки волн, и полетела по просторам, озирая свои владения.
Уже возле самой Ледяной стены Линн наткнулась на что-то непонятное. Прищурившись сквозь завывающий здесь ураган, она некоторое время пыталась сообразить, что же это такое черное и неуклюжее ныряет среди волн, а когда наконец поняла что это изуродованный и полузатопленный корабль то пришла в ужас, ведь там еще есть живые…
Непорядок. Протянув ладони, она попыталась подхватить неуклюже колыхающийся корпус под заросшее ракушками днище, но потерпела неудачу. Сквозь свист и хохот урагана она различила удивленный крик Эккера:
— Тысяча морских демонов! Это же «Колесница славы», бриг ван Халена — да вон и он сам у штурвала. Девочка моя, тянись, я попробую помочь…
И она вновь терпеливо потянулась туда руками и всем своим естеством. Туда, где беспощадные волны добивали ставший почти беспомощным бриг с обломанными мачтами и едва держащимся рулем. Мягко, нежно и осторожно, словно подбирая отмычкой нужную пружину к мудреному замку гномьей работы, она подвела ладони под днище корабля и зачерпнула едва не пол-океана.
М-да… тяжеловато.
— Сосредоточься на цели и не думай о постороннем! — Сорванный от натуги голос Эккера едва пробился через удары волн и гудение ветра.
Но тут в неустойчивое равновесие ворвалась новая сила, властно и в то же время мягко напомнив о себе. «Карлос, милый, — ты просто прикоснулся ко мне. В тебе нет ни капли магии, одна лишь нежность. Но как же это хорошо сейчас…» — думала девушка, глядя на молодого человека.
Ничуть не удивляясь себе, Линн спокойно зачерпнула в ладони пол-лиги морской поверхности и вместе с беспомощно болтающимся в ней бригом потянула к себе. Подумала на полпути, что вылить такое соленое озеро посреди острова — это уж будет чересчур, и девушка осторожно опустила добычу на мелководье в устье Изели.
Испуганные волны разбежались по поверхности океана, заставив вздрогнуть от ударов прибрежные утесы. И последнее, что видела Линн сквозь застящую взор пелену дождя, это был лежащий на мели почти боком корабль. И горячо молящихся людей, склонивших колени в благодарственной молитве к небесам, которые подарили им чудесное спасение…
Назад: Часть вторая Суета
Дальше: Часть четвертая Танцы с ведьмой до упаду…