Дальше: ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЧЕРЕЗ МОРЕ, ЧЕРЕЗ ЛЕС.

ЧАСТЬ ПЯТАЯ. ДОНЫ И СЕНЬОРИТЫ.

Скажи ему раньше, что вот таким вот диковинным образом можно делать оружие - причём хорошее оружие, бывший авиамеханик только покрутил бы пальцем у виска. Да ещё и прокомментировал бы выражениями, охотно употребляемыми находящимся в расстроенных чувствах русским человеком. Впрочем, стоит начать с начала - и по порядку…

Мастер Пенн сурово поджал губы, когда Александр наутро изложил тому свои затруднения. Сначала отказался наотрез не то что помогать - но даже и слушать. Потом повздыхал, сокрушённо теребя седую бороду.

– Ну, раз вам нужно оружие, да ещё вы и обещали малышке, дон Александр… - и степенно направился в свою кладовую.

Колдун долго перебирал диковинные запасы, бурча и ворча на разные лады. От нечего делать Александр стал прислушиваться. Никогда он не думал, что с помощью засахаренного с крысиным помётом корешка какой-то там травки можно бороться с нашествием кротов. А вызвавший неимоверное чиханье у обоих пакет со спорами собранных в полнолуние на кладбище поганок может выводить бородавки. А ещё… но тут мастер Пенн наконец обнаружил искомое в глубине третьей полки.

Вытащив пыльный пузырёк тёмного стекла, колдун озабоченно посмотрел на просвет - не испортилось ли? Но сквозь толстые стенки, очевидно, ничего увидать не удалось, потому как старик осторожно потряс посудину, прислушиваясь. Донёсшиеся изнутри бодрые проклятия "чтоб тебя в гробу так трясло" и "да пошёл ты в… и на…" столь же явственно придали уверенности колдуну, сколь потрясли расстроганно взирающего на эту сцену старлея.

– Видите ли, благородный дон, - немного смущённо отозвался мастер Пенн, когда Александр нёс за ним по коридору подсвечник. - Когда-то я больше полагался на естественные ингредиенты. Это сейчас более-менее научился пользоваться своим даром.

– Это ничего, бывает, - старлей хоть и посматривал озадаченно на бережно несомую колдуном посудину, но до поры сдерживал своё любопытство. - Я вон смолоду тоже больше на кулаки полагался, и только теперь вроде головой думать начинаю.

От неожиданности мастер Пенн остановился и строго воззрился снизу вверх.

– На редкость разумное решение, благородный дон. Тогда зачем мы…

– Добро должно быть с кулаками, - добродушно-убедительно объяснил старлей с высоты своего роста. - А также с зубами во рту, молниями в рукавах и огненными громами в заднице.

– Ладно-ладно, - колдун хохотнул, едва не выронив драгоценную ношу. - Зло должно быть наказуемо? Может, и действительно нельзя было мне уж так уходить от дел…

В комнате он поставил ношу на прожжённый и проеденный местами стол, обтёр с пузырька пыль. Насыпал вокруг тонкое кольцо порошка, проворчал пару непонятных фраз, отчего порошок занялся еле заметным бледным пламенем. И, указав какой-то сухой веточкой на горлышко, буркнул что-то нечленораздельное, от чего пробка с лёгким хлопком выскочила.

Опаньки!

Против ожидания на всякий случай забеспокоившегося старлея, изнутри не повалил дым. Не вылез джинн или на худой конец облачко нервно-паралитического газа. Наоборот - оттуда выскользнули два ярко светящихся алым огнём существа размером едва ли больше пчелы. С удивительной резвостью они принялись носиться по сторонам - но стенки магической клетки держали крепко. Наконец существа то ли умаялись, то ли сообразили, что деваться им некуда, и уселись на горлышке пузырька передохнуть - только сейчас Александр и смог разглядеть их подробнее.

Очаровашки! Два крохотных и жутко симпатичных светящихся демонёнка - с остренькими ушками, длинными и заканчивающимися стрелками хвостиками и даже крохотными рожками. Вот таких бы на "Союзмультфильм"! Представьте к тому же непоседливый характер и насквозь огненную магическую сущность - да это вообще прелесть!

Однако мастер Пенн предупредил, что эти два демона огня вовсе не так безобидны, как могло бы показаться. Когда-то он изловил этих бестий, оказавшихся родными братьями, за многочисленные поджоги сельских хат и деревьев в Высоком Лесу да и заключил на отсидку. К тому же крохотульки при их размерах вовсе не страдают отсутствием соображения.

– Вот что, благородный дон, - колдун сосредоточенно сделал над угнездившимися отдохнуть демонами несколько пассов, отчего те от возмущения закатили глазёнки и потешно принялись чихать искорками огня. - Я причаровал их к вам - теперь вы их хозяин и повелитель.

– Тиль будет в восторге, - от изумления Александр сказал то, что подумал, ощутив вдруг незримые нити, связавшие его с двумя чудесными созданиями. Если потянуть вот так и с подвывертом - оба малыша скопытятся быстро и напрочь… э-э, нет!

– Несомненно, малышке они понравятся, - мастер Пенн улыбнулся мимолётно. - Эти два маленьких злодея много чего знают и умеют, по части обработки металлов или камня тоже… Ну, ступайте, дон - мне нужно спешить в село, там у одной крестьянки сложные роды предстоят.

– Двойня будет! - улыбнулся колдун на прощанье.

Братцы-бесенята и впрямь пришлись по душе Тиль - да так, что она завизжала от восторга и тут же принялась ловить порхающих вокруг старлея огненных существ. Те шарахнулись с перепугу, но в ситуации разобрались быстро. Едва ли несколько секунд - а на девчоночьей ладошке уже сидели оба проказника и улыбались, пока детский пальчик гладил их.

Ладно, оставим эти детские восторги и телячьи нежности. К вопросу насчёт смертоубийств демоны отнеслись резко отрицательно.

– Не серчай, хозяин! - заявили они хором. - Одно дело подпалить чего - а совсем другое прожигать дырки в человеках. За такое уже отсидкой в холодной не отделаемся - могут и тово…

– Развоплотить! - испуганно пискнул один, вжав голову в плечи и трусливо поджав хвостик.

– Зато по части поломать или сделать чего, мы запросто - главное, чтоб огня побольше и весело было!

Но главное - оба братца с лёту просекли, что такое хромоникелевая сталь, вольфрам-ванадиевые легирующие присадки и прочие изыски технологии. А когда Александр в подвале продемонстрировал им действие выстрела из своего доставшегося от вельдов револьвера, шарахнулись от испуга к нему за спину. Но идея сделать не только такое же, но куда лучше, откровенно пришлась огненным хулиганам по душе.

Оба демона вылетели перед старлеем, одновременно поклонились, почти убедительно изобразив почтение и восторг. Назвались Ганом и Беном, хотя сам старлей в упор не видел, как их можно различать. Они тут же облазили да осмотрели изнутри и снаружи разряженный револьвер, при их размерах показавшийся бы им домом. И в один голос заявили, что ничего сложного тут нет. А когда Александр осторожно раскачал и вынул завальцованную в гильзе пулю да высыпал на стол щепотку пороха, один из бесенят осторожно приблизился. Принюхался - и запустил в рот полную пригоршенку своей лапкой. Прожевал с интересом, глотнул.

– Ой! - отчаянно завопил он, кувыркаясь и мельтеша в воздухе, пуская огненные дымы передом и задом. - Бен, классная дурь, попробуй!

Бен не без интереса слопал сразу двойную пригоршню, бешено пометался в воздухе, извергая огни и искры с обеих сторон и даже из ушек. И в конце концов шлёпнулся на ладонь хлопающей глазами девчушки, очумело вертя головой и от восторга закатив глаза.

В конце концов демоны поклялись пахать на совесть, если хозяин разрешит им потихоньку лакомиться этим адским зельем. Поскольку содержимого одного патрона им хватило бы на месяц, а в заначке было ещё пару десятков - то отчего бы и нет? Тем более, что Ган заявил, что вместо пороха можно приспособить и запаковывать в гильзы малых огненных элементалей.

Или это был Бен?

"Да в общем, какая разница?" - подумал механик, отправив обоих клоунов за сырьём и материалами. Те хором завопили, что тут нужен дух земли. Пришлось снова отвлекать от отдыха вернувшегося из деревни хозяина дома и втолковывать ему, в чём тут дело. Тот сквозь дрёму сунул Александру какое-то невзрачное колечко и засопел себе дальше.

Старлей озадаченно почесал в затылке, признавая, что все эти сказочно-магические навороты ему откровенно нравятся. Особенно после того, как он надел на палец кольцо и по некому наитию совершенно по-Аладдиновски потёр облезлую дешёвую побрякушку, и из стены высунулась полупрозрачная харя совершенно трудновообразимого вида - такая образина, между нами говоря, что просто тьфу на неё!

Спросонья дух земли совершенно не врубился, что никто не требует от него золота, алмазов и рубинов.

– О светлейший дон, тут совсем неглубоко есть чудные изумруды - под новый цвет глаз вашей несравненной возлюбленной! - он принялся привычно нести подобную этой чушь.

Но оба братца-демона пресекли его велеречия в столь энергичных выражениях, что тот даже проснулся. Выслушав список требуемого, взглянул на грозно подбоченившегося Александра с немалым почтением.

– О, теперь вижу - солидный клиент попался! Уважаю! - воскликнул тот, и скрылся, заверив, что сей момент всё организует.

Вот так в соседней с лабораторией колдуна комнате и возник маленький металлургический цех. По совместительству инструментальный, металлообрабатывающий и оружейный. Братцы-демоны с ужасающим Александра хладнокровием и аппетитом жрали руду и (извините за нескромные подробности) тут же в сторонке гадили крохотными слитками чистого железа, вольфрама или титана. Под руководством старлея прямо в старом глиняном горшке замесили нужную пропорцию и принялись раскочегаривать сплав.

Что такое легирование, отжиг и закалка, братцы-демоны знали не хуже самого механика. И к концу дня они уже совещались над нарисованным Александром чертежом.

– А круто нафантазёрил хозяин! - решили маленькие трудяги и принялись за дело, с жужжанием вгрызаясь в отлитые бруски неимоверной прочности стали своими не иначе как алмазными зубками.

По правде говоря, старлей поначалу хотел сделать привычный "калаш" и знакомый до винтика "макаров", но потом спохватился - да какого лешего? И по памяти принялся изображать на потёртом листе пергамента примерный эскиз однажды держанного в своих руках шедевра Узиеля Гала (знаменитый пистолет-пулемёт УЗИ - прим.авт.). С некоторыми изменениями и улучшениями, естественно. Братцы-демоны одобрили, и даже предложили вот тут и тут сделать вот так и вот так.

И вот теперь Александр с изумлением смотрел, как Бен, хитро подмигнув, скрылся в почти готовом, матово отблёскивающем стволе оружия, вгрызаясь в стенку зубками и выфрезеровывая нарезы. Через пару секунд чертёнок вынырнул с казённой стороны, выплюнул в сторону блестящую кучку стальной стружки и нырнул обратно. Как оказалось, демоны хоть и делали всё на глазок, но точность обещали "хоть бы и ювелиры проверять вздумали".

В это время Ган, обожравшийся свинцовой руды, второй час маялся поносом. Весь зеленовато-ядовитого оттенка, он томно развалился в сторонке и постанывал, страдальчески закатив глаза. Но по мнению старлея, скорее всего - демонстративно сачковал, ибо исправно выдавал из-под хвоста горошинки тускло блестящего свинца.

Когда механик принялся придирчиво и недоверчиво осматривать получившиеся детали, оба проказника под чутким руководством Тиль стали навивать пружины - Бен наматывал на пояс, вертясь и светясь на манер огненной юлы, а Ган деловито подавал кажущуюся толстенным канатом рядом с ним проволоку, раскаляя её и в нужных местах проворно перекусывая одним клацаньем зубок.

Поскольку полведра блестящих медных гильз, кои братцы изготовили в минуту, одним плевком расплавляя медь, а затем ударом кулачка выштамповывая точную форму, уже остыли, то вошедшая в роль Тиль взялась руководить заполнением. Или заряжанием? Прямо из воздуха возникал крохотный, пышущий жаром огонёк. По указке девчоночьего пальчика элементаль нырял в гильзу, а Бен (или Ган) тут же подлетал с пулей в руках - и словно пробкой затыкал сверху. Ган (или Бен) тут же охватывал горловину хвостиком…

Вжжжи-и-ик! - и завальцовывал на диво ловко да гладко.

Тиль придирчиво осматривала изделие, протирала смоченной в льняном масле тряпицей и отставляла в сторону. И когда Александр смазал, собрал и даже поклацал затвором и спуском с виду вполне работоспособного пистолета-пулемёта, на другом конце стола уже ровными рядами стояли боеприпасы - хоть бы и маленькую войну устраивать.

Ну что ж… испытания решено было проводить в многострадальном подвале. Наученная предыдущим опытом Тиль привычно зажала ушки. Кстати сказать, грохота оказалось куда меньше, чем от пороха - да и вони никакой. Вволю постреляв одиночными и короткими очередями, Александр оказался не просто доволен - но в полном восторге! Ибо толстое дубовое полено, прихваченное в качестве мишени, разлетелось в щепу. Ну какой настоящий мужик не любит оружие, особенно такое?

Правда, когда Тиль осторожно протянула руку, намереваясь и себе "популять" из изрыгающей свинец машинки, старлей отрицательно покачал головой.

– Отдача такая, что тебя просто унесёт, - и заказал уже собравшим гильзы братцам-демонам второй экземпяр УЗИ.

Намного меньший, и со смешным "детским" калибром в пять милиметров. Александр нарисовал на обороте пергамента новый чертёж, изменил размеры и пропорции в нужных местах… Хм-м, а ведь недурственная штучка выходит - в умелых руках бед наделает нешутейных!

– Послушай внимательно, Тиль, - обратился он к с восторгом смотрящей за его манипуляциями девчонке. - Это ведь не шутка. Хоть и послабее моей, но весьма смертельное оружие. Ты понимаешь, что это такое - убить человека? Представляешь ответственность решать судьбы других?

Однако вздорная малышка только фыркнула.

– Да никого я убивать и не собираюсь. В руку или ногу ещё ладно, - она призадумалась. - Ну, если уж совсем припрёт… но попробую обойтись - я ещё не готова к такому.

В ответ на вопрос хозяина - а может, ей обойтись вообще без этого? - она только блеснула глазами от злости.

– Послушайте, мой дон. В силе я никогда не сравняюсь не только с вами, но и с обычным воином. А с такой стрекоталкой мои возможности становятся куда выше, и я смогу противостоять насильникам или убивцам.

Угу. Выходит, правду говорили циничные янкесы насчёт того, что бог создал людей, а полковник Кольт сделал их равными… Примерно такие мысли посетили Александра, когда он делал свой очень нелёгкий выбор. Правда, Тиль и раньше не отличалась душегубскими наклонностями, да и сейчас рассуждает вполне здраво. Да и обещал, опять же.

И он кивнул мающимся от безделья братцам-демонам.

– Сделайте стрекоталку. Да по паре запасных магазинов к обеим. Я пока подремаю немного - как всё будет готово, растолкайте, - и со сноровкой бывалого солдата, способного спать даже под вой выведенных на форсаж турбин Сушки, улёгся в уголке.

Как же это здорово - поспать после хорошо сделанной работы…

Будить его, по здравому размышлению умницы Тиль, не стали. Зато утром девчонка и пара сияющих демонят предъявили больше похожую на изящную игрушку машинку - "стрекоталку". Если свой большой и полноразмерный УЗИ старлей сделал привычного глазу солдата воронёного цвета, то девчушкино оружие на первый взгляд сияло никелировкой - но оказалось из нержавеющей стали-серебрянки.

– Могём, когда захотим, - заулыбались братья, когда Александр вдумчиво собрал-разобрал оружие, заглядывая во все места и прицениваясь к каждой мелочи.

Затем пострелял в подвале. По мнению самого механика, демонята сделали как бы не лучше, чем в первый раз. Лёгкая, удобная и почти без отдачи машинка сидела в руке немного непривычно, как слишком маленькая игрушка. Правда, патроны маленькие нахалы утворили такие, что старлей в сомнении почесал в затылке.

– Да посмотрела я, подумала, посоветовалась с малявками, - Тиль казалась само простодушие и непосредственность. - Тонкая железная оболочка и свинцовая начинка. С острым носиком, даже довольно толстый доспех прошьёт - чем плохо?

Сквозь зубы помянув нелёгким словом здешние пытливые умы, предвосхитившие изобретения земных оружейников, старлей не без вздоха согласился. Заказал и себе пару магазинов "бронебойных" патронов, ещё и с калёным стальным сердечником внутри. Воевать так воевать.

Правда, от идеи соорудить десяток гранат, запихнув внутрь средних элементалей, он после совещания с бесенятами всё же отказался - неровен час, могут и невиновные от осколков пострадать. Зато набросал пару чертежей пистолетов под те же патроны, что и оба УЗИ - в качестве резервного оружия. И пока воодушевлённые похвалой и порцией пороха братья трудились, день пошёл своей чередой. Разминка со шпагой, затем с более серьёзным оружием - от одного только вида его утренней звезды Тиль откровенно побледнела - затем учёба.

Сразу после обеда в ухо ввинтился зудящий голосок кого-то из огненных братцев - дескать, всё готово, хозяин. И подвал на время превратился в стрелковый тир. Девчонка поначалу нервничала, слишком резко нажимала на спусковой крючок, путала предохранитель и регулятор режима огня. Но выстреляв весь немалый боезапас, в конце концов освоилась и даже раскраснелась.

– Вы были правы, дон Александр, - вздохнула она. - Когда держишь в руках такую опасную малышку и вдруг осознаёшь, что можешь прервать жизнь человека - ни с чем не сравнимое ощущение. И знаете, оно мне не очень-то понравилось…

Старлей, что нёс обратно полведра стреляных гильз да собранных проворными демонятами искорёженных пуль, молча кивнул. Тиль повздыхала, и принялась с бесенятами в мастерской пополнять боезапас. Причём абсолютно молча!

"Что-то в лесу сдохло" - решил старлей, прикидывая план обезвреживания бандитов. Хотя опыта в таких делах у него и было кот наплакал, но с другой стороны, у разбойников, только и привыкших запугивать безоружных, наверняка ещё меньше…

– Ладно. Всё готово, до вечера спать! - распорядился он.

Тощий пожилой крестьянин в ветхом зипуне и грубых домотканых штанах, что на горбу тащил от самого Леса немаленького размера вязанку хвороста и торопился, пока сумерки не перетекли в самую настоящую ночь, так и не успел понять - откуда перед ним появились двое. Статный, крепкого сложения благородный лорд, при нём пигалица с решительным лицом да сзади пара чёрных лошадей с самыми злющими мордами. Упав на колени, мужичок принялся умолять не лишать живота его, не оставлять деток и вообще, и в частности. Однако тут же выяснилось, что всё не так плохо, и благородного дона на самом деле прислали хорошие люди помочь разобраться с захватившей село бандой.

Размазывая по землистым щекам слёзы, назвавшийся Зенором мужик снова бухнулся в ноги - но уже с прямо противоположными намерениями и благодарственными причитаниями. И лишь с трудом удалось Александру выжать из забитого крестьянина подробности. Да, наехали тут… крестьянин глухо ругнулся, упомянув, как лиходеи прямо посреди улицы насиловали его дочь. Вздохнув, поведал далее. Числом поболе дюжины - но счёту Зенор не обучен. Обосновались в кабаке и доме старосты. Буянят, грабят и к весне твёрдо намерены довести село до нищеты.

– А приведи-ка к нам старосту, да тихонько… - решил Александр, у которого от ненависти уже закаменели скулы.

Уже в потёмках унылый бородач, коего прислал к околице давешний Зенор, рассказал подробности и кое-как обрисовал то, что светлейший дон назвал мудрёным словом "диспозиция".

– Да какая там позиция! - замахал руками староста, до сих пор вспоминающий отнятого поросёнка с такой злостью, что аж челюсти сводило. - Даж для присмотру никого не поставили - ить кого им тут бояться-то?

Темнота не стала препятствием для парочки мстителей - перед отъездом Александр зашёл к читающему у себя толстую книгу мастеру Пенну и безоговорочно получил "то, что Лючике называла кошачьими глазами" - то ли заклинание, то ли ещё что. Главное, что работает, а подробности побоку. Зато староста тут же умчался в деревню по-тихому собрать надёжных робят - кузнеца, двоих рыбаков да известного на всю округу забойщика скота. И не успел старлей под прикрытием полуобсыпавшегося куста бузины докурить трубку, как к ним подвалили несколько решительного вида мужиков, среди коих кузнец выделялся не столько телосложением, сколько кувалдой в руках.

Решили по-простому - не жалеть. Если кто из лихих ребят уцелеет, вязать. А нет, так никто плакать не станет - староста разрешил, да и благородный дон дозвол даёт, класть супостатов безжалостно.

– Только атамана мне живым оставьте, - со сладковатым холодком в животе выдохнул Александр в подмораживающий к ночи воздух. - Так надо.

Надо так надо. Крестьяне пожали плечами, а один рыбак, что жил совсем рядом, притащил моток конопляной верёвки - руки-ноги вязать…

По ночной сельской улице почти бесшумно двигалась диковинная процессия. В середине ощетинившаяся "громовыми железками" парочка, а по сторонам крестьяне да староста с вилами. Александр и Тиль видели прекрасно даже в безлунной ночи - всё небо затянули облака, а местные и так знали тут каждую кочку и каждый ухаб.

В хате старосты проблем не возникло - единственный более-менее трезвый разбойник не успел даже замахнуться мечом, как из сеней сухо, негромко и даже как-то буднично хлопнула машинка в руке Тиль, и раненого в ногу тут же упаковали на манер окорока или колбасы. Троих других вусмерть пьяных не стали даже будить - связали да уложили рядом под присмотром заглянувшего на шум трезвого и потому особено злого на лихоимцев пастуха.

Ещё двоих выловили у местной самогонщицы бабы Тирги - ребята домогались дармового зелья. А получили по шее. Да так, что у одного голова разлетелась гнилой тыквой после удара кувалдой.

– Звыняйте, благородный дон - это тот, хто мово помощника до смерти кнутом запорол, - засопел кузнец в ответ на сердитый взгляд Александра. - Парнишка зелёный совсем, ещё бабы не пробовал. Хотел за Енку заступиться, а энтот его тово… тьфу!

И пнул изуродованный труп ногой.

Ещё про одного донесли вездесущие деревенские сорванцы - уламывает на сеновале Лискину дочку, но та девка ловкая, пока отбивается.

– Ваша милость, да то ж сам ихний старшой и есть! - тихо шепнул на ухо старлею взъерошенный мальчуган и тут же утёр длинным рукавом сопатый нос.

Тихонько взобравшись по лесенке наверх, Александр улучил момент, когда девица завизжит особенно громко, и прыгнул на спину. Но то ли где-то выдал себя шорохом, то ли у вожака и впрямь оказалось воистину звериное чутьё, но по верху стога покатился клубок из двух сильных, неробкого десятка мужчин. Однако дышащий перегаром разбойник то ли оказался ловче, то ли старлей не привык к такому диковинному ходу дела - но никак не удавалось зацедить кулаком в глаз атаману, всё как-то вскользь приходилось.

И уже когда жилистый разбойник извернулся, оказался сверху и, вырвав из захвата руку, цапнул за поясом кинжал, над дерущимися мелькнула тень - и рыбак аккуратно приложил вожака по темечку оторванной от амбара доской. Тот смешно хэкнул, дёрнулся и обмяк.

– Вяжите, это мой, - Александр с трудом унимал рвущееся из груди дыхание. - Да покрепче - здоровый мужик, прямо тебе кабан.

Староста заверил, что увяжут как раз как хряка перед забоем. И пока старлей осматривал опрометчиво оставленное разбойником чуть в сторонке дрянное ружьё с примотанным проволокой к ложу стволом, его помощница и ещё один мужик осторожно спустили вниз зарёванную и трясущуюся как в ознобе девчонку ростом едва ли больше самой Тиль. Взглянув на это дело, Александр высыпал в карман патроны, одним ударом кувалды изуродовал оружие разбойника и глухо проворчал:

– Остальных можно не жалеть.

Крестьяне помялись, но перечить благородному дону не осмелились.

Затянутые тонким бычьим пузырём окошки так призывно светились в темноте, бросая в перемешанную с соломой и навозом блестящую жирную грязь мутно-жёлтые отблески, что ничуть не верилось в реальность всего происходящего. У кабака, оказавшегося к удивлению Александра, вовсе не убогой сельской корчмой, а вполне добротным заведением, разделились. Возле крыльца старлей оставил воодушевлённых первым успехом крестьян с наказом "если кто выскочит, сразу бить по ногам, чтоб не поднялись и не удрали, а потом уж и добивать сверху". Рыбаки спрятали свои острые ножи для разделки рыбы и вооружились добротными берёзовыми поленьями. Кузнец пожал внушительными плечами, но сделал то же. А забойщик почесал в затылке да намотал на кулак кусок собачьей цепи.

– Я таким ударом по маковке бугая упокаиваю, - зловеще пообещал он. - Ежели что, так вусмерть лихоимца…

Убедившись, что ребята крови не убоятся и подвести вроде не должны, Александр в сопровождении Тиль и старосты зашёл с тылу. Через службы и провонявшуюся неистребимыми запахами чеснока и перца закопчённую кухню, где унылый трактирщик сокрушённо подсчитывал убытки, проникли в коридор, из которого можно было попасть в главный зал. Оттуда доносился хохот нескольких весёлых мужских глоток да робкое женское причитание.

Вертлявая ладная служанка, прибежавшая за новой порцией мяса "для господ разбойников", не успела даже охнуть, как притаившийся за одверком Александр ловко сграбастал её в охапку и зажал ладонью рот. Девица трепыхнулась пару раз, но из тёмного угла высунулся хмурый староста и шёпотом повелел дурёхе не визжать. Служанка затравленно кивнула, и старлей осторожно отпустил её. Та поведала, икая от испуга и беспрерывно теребя замызганный фартук, что в зале окромя разбойников ещё и здешняя гулящая девка Лушка.

– Хоть и шлюха, а всё ж жалко, - судя по смущённой физиономии старосты, тот и сам не дурак был иной раз задрать подол Лушке… но в конце-то концов, Александра здешние перипетии никоим, как говорится, образом не касаются.

– Как бы её выманить? - осведомился он. - Может ведь и под пулю ненароком попасть.

Служанка оставила передник и с удивлённым интересом взглянула на благородного лорда. Чтоб их светлость заботились об серой крестьянской скотинке? Что-то новенькое…

– Может - ик! - ей шепнуть - ик! - вроде как плохо - ик! - стало? - предложила она.

– Не, пусть отпросится до ветру - шоб не оскорбить носы благородных господ разбойников, - не согласился умудрённый жизнью староста. На том и порешили.

Накинув на руки засаленное полотенце, служанка ухватила с припечка аппетитно шкварчащий противень с мясом. Судорожно вздохнула для решимости и помчалась в залу.

– Эй, руки убери, харя усатая! - сквозь гогот донёсся её задорный голос. - А пива к мясу тебе хто притащит? Потерпи, красавец…

Через минуту служанка вернулась. Ухватившись за сердце, побледнела. Закатила глазоньки и, прислонившись к небеленной закопчёной стене, задышала часто. Через несколько секунд из двери, пошатываясь, в коридор втащилась нарумяненная и расхристанная Лушка - уж её не признать было бы мудрено. Служанка, что сразу прекратила умирать, и кабатчик тут же заботливо подхватили местную жрицу любви, усадили на лавку. Староста с круглыми от ужаса глазами прошептал:

– Да хранит вас милость Беора, большой дон и маленькая донья! - и осенил по-крестьянски размашистым местным благословением.

Тиль молча кивнула в ответ на взгляд Александра. В обеих руках она уже сжимала свои "стрекоталки", с которыми управлялась на удивление ловко - словно гвозди вколачивала. А в серых глазах светилась упрямая решительность. Как там она сказала - быть достойной своего дона?

– Ну, где там пиво? - из залы донёсся удар по столу, перекрывший даже хохот подвыпивших разбойников.

– Уже несу! - звонко отозвалась служанка и умоляющими глазами уставилась на обоих мстителей.

– На счёт "три", - негромко распорядился девчушке старлей. - Ты слева и чуть сзади. Раз, два…

Что произошло дальше, вспоминать попросту не хотелось - ни ему, ни бледной как полотно девчонке. Против двоих вооружённых изысками оржейного дела людей у бандитов попросту не было шансов. Воистину, как говорится, избиение младенцев - так потом подумалось Александру, стоящему в луже крови и зорко озирающему учинённый разгром. Всего лишь двое догадались выскочить в наружные двери - но донёсшийся оттуда хряск ударов и сдавленные вопли подтвердили, что притаившийся в темноте комитет по встрече не оплошал.

Да ещё один, сидевший чуть осторонь вертлявый лохматый парень размахнулся, намереваясь метнуть нож - но Тиль сбоку вскинула ладонь, и в стрекотании бешено задёргавшейся машинки рука разбойника разлетелась кровавыми ошметьями. Как потом оказалось, железная оболочка с виду почти безобидных худеньких пуль при попадании разворачивалась зонтиком, разрывая плоть в клочья - как охотничий жакан. Бандита даже не успели перевязать ворвавшиеся в залу крестьяне с дубьём в руках. Так и истёк кровью…

А наутро, хоть и отнекивался невыспавшийся Александр, коего немного отпустило только после хорошего кувшина местного пойла, но пришлось ему вершить суд над пятерыми дожившими до утра разбойниками. Вообще-то, их было семеро, но атаман не в счёт - да ещё одного, особо лютого насчёт попортить малолеток обоего пола, деревенские бабы растерзали в лохмотья. Староста лишь смущённо переминался с ноги на ногу, докладывая об этом.

– Мой дон, - шепнула сбоку Тиль, успевшая пошептаться с местными насчёт обычаев и выяснить, что к чему. - Если мужики-от-сохи сами чего учудят, это самосуд - ни-ни! А вот если благородный дон дела решает, то дело другое.

С захваченными трофеями он распорядился к обоюдному удовольствию - железо в кузню, барахло и лошадей раздать "на опчество". Половину денег повелел отдать пострадавшим за убытки и в моральную компенсацию, так сказать. А половину громогласно пообещал отдать колдуну-целителю.

– Зелья редкие покупать, да лекарства делать, чтоб людей да скотину пользовать - по-доброму это?

Крестьяне закивали, и даже прижимистый староста не без вздоха согласился - тем более, что по первому снегу и сам собирался везти к лесному колдуну расхворавшуюся жонку.

Но как ни крепился старлей, а всё же вынужден был признать, что нелёгкое это дело - лордом быть. Ибо как ни искал он в себе или на сосредоточенных лицах собравшихся на околице крестьян хоть каплю сочувствия или жалости к уцелевшим, но так и не доискался. И когда чёрные кони увозили двоих людей и притихшего вожака прочь, под крепкими ветвями придорожных деревьев в петлях ещё подёргивались пять повисших на манер груш тел - с посиневшими лицами, высунутыми языками и стекающими по ногам нечистотами…

– Осуждаете? - Александр взглянул в лицо мастера Пенна, чувствуя, как от бессонницы горят веки - словно под них сыпанули песка.

Колдун вздохнул, присел над телом застывшего в ужасе разбойника, уже смутно догадывающегося об уготовленной ему участи, проделал некие отозвавшиеся зудом меж лопаток манипуляции.

– А какое право я имею осуждать? - отозвался он. - У этого всё равно на руках больше крови, нежели у вашей светлости. Только вы сделали свой выбор - а он свой.

– Знаете, дон Александр, - продолжил старик, пряча под плащ от вновь припустившего дождика свою роскошную бороду. - Мне ваша Тиль рассказала немного о том, что творили в деревне эти бандюки. Так что…

Мастер Пенн нахмурился, отчего его кустистые седые брови словно сами собой почти съехали на нос.

– Я попробовал спросить её - как она решилась? И знаете, что дитё ответило? Вот уж утёрло нос старику… - он покачал величавой головой и принялся снимать с лошади поклажу, готовя свой обряд.

– А дитё ответило - свобода есть осознанная необходимость!

– Как-как? - от удивления старлей едва не поперхнулся дымом из трубки.

– Каком кверху, - въедливо отозвался колдун и жестом отодвинул его в сторону.

Приглядевшись, Александр сообразил, что у корней исполинского даже по меркам здешнего Леса великана, которого мастер Пенн мимолётно назвал Прадубом, тот прямо в опавшей листве вычерчивает самую обыкновенную звезду. Пятиконечную звезду, заключённую в круг. И в центре обретается разбойный атаман.

– Как говорила мать, это было любимое изречение отца, - глухо отозвалась сбоку Тиль, которая нахохленным воробышком сидела в седле и зыркала покрасневшими, как у кролика, глазами. - И я только сейчас начала его понимать…

"Пентаграмма!" - обожгло усталый разум запоздавшее слово, и старлей осторожно поинтересовался у колдуна - уж не собирается ли тот заняться чёрной магией.

– Глупости это всё, насчёт чёрной и белой магии, - сварливо отозвался тот, устанавливая в вершинах непонятные чаши со смесью до тошноты пряно пахучих порошков. - Скальпель в руке хирурга или нож в ладони убийцы суть одно и то же - сталь, разрезающая человеческую плоть. Инструмент. Но куда важнее, с какими целями он используется.

Мысленно согласившись с этим куда более умудрённым жизнью человеком, Александр огляделся. Позади осталась и бешеная скачка через Лес, и холодная озабоченность - только бы не заснуть! И короткая отлучка отправившейся позвать сюда колдуна Тиль, и решительно отброшенные последние сомнения. Назад пути нет. Как там сказала девчушка? Да, именно осознанная…

Этой ночью в доме, вокруг озера, да и во всём Высоком Лесу установилась особая, чистая и торжественная тишина. И бесшумно скользящий по комнатам да коридорам меховой клубочек даже тихо и умиротворённо напевал про себя. Вот он на цыпочках сунулся в комнату старого чародея. Сторожко моргнул изумрудно светящимися глазищами, присмотрелся - спит ли? Подоткнул плотнее под спину человеку одеяло, легонько пофыркал над ухом - подите прочь, гадкие беспокойные сны! Пусть придут другие, тихие и умиротворённые. И когда на усталое человековское лицо сквозь бороду выплыла невесомая улыбка, домовёнок удовлетворённо кивнул и бесшумно направился дальше.

В коридоре у выхода на лестницу запрыгнул на подоконник, озабоченно подёргал раму - заперто ли? Выглянул наружу, полюбовался на никогда не спящих чёрных коней, которые не признавали конюшни и в лесу чувствовали себя как дома. Вот и сейчас - они лениво обгладывали кору с ясеня и приветливо махнули в сторону дома мордами. Ишь, заметили, зоркие. Отчего-то Флисси из всех лошадей не боялся именно их. Доверял - почти как хозяину. А потому он помахал ушками в ответ и припустил дальше.

Заглянул в никогда не угасающий камин, где нынче два ало пламенеющих неугомонных бесёнка азартно наяривали огненную саламандру. Фыркнул и деликатно отвернулся. Пускай их…

В небольшой уютной комнатке, где спала разметавшаяся во сне девочка человеков, он осторожно поправил на ней одеяльце. Подумав, смотался вниз, в гардеробную - и скоро вернулся, притащив пару тёплых вязаных носочков. Одел на детские ножки, затолкал их под одеяло. Полюбовался спящей малышкой. Уж ей-то не надо хорошие грёзы навевать - ишь, как улыбается во сне!

Быстро оттарабанил на кухню забытую на столе в гостиной вазу с яблоками. Одно, впрочем, с хрустом и довольным чавканьем умолотил сам. Облизнул сладкую от сока мордашку, огляделся. Скоро и утро - а там придёт из села болтушка Тамми, она обещалась сделать пирожки с куриными потрошками… Закатив от восторженного предвкушения глазёнки, Флисси облизнулся опять и понёсся делать свой обход дальше.

В прихожей ещё раз придирчиво осмотрел каждый сапог и каждую туфельку - хорошо ли начистил? Скорчив уморительную рожицу своему отражению в сияющем сапоге хозяина, помчался дальше. Заглянул в погреба, принюхался. Нет, крысы ушли. Правильно сделали, неча им тут околачиваться, наглым мордам усатым.

Под конец он осторожно, еле дыша, заглянул в спальню, где на плече хозяина тихо посапывала проснувшаяся сегодня от смерти чародейка человеков. Какая красивая… Флисси осторожно коснулся рыжих волос лапкой, поспешно отдёрнул. Ну, уж этим точно не надо приятность в сновидениях навевать - всё у них ладненько, даже во сне друг в дружку вцепились ласково. Дай-то Беор…

Ну что ж - домовёнок огляделся, умиротворённо урча и еле слышно посапывая от усталости. Можно и баюшки. Вона, уж светает?

Он взобрался на подоконник в своей крохотной комнатушке. Да какое там светает, какое там спать? Вы только посмотрите, какое чудо!

Этой ночью в доме, вокруг озера, да и во всём Высоком Лесу установилась особая, чистая и торжественная тишина.

А ещё - этой ночью выпал первый снег.

Александр напрягся ещё раз - не мышцами, нет - чем-то таким в голове, что словно спало от рождения, но теперь оказалось разбужено упражнениями и неутомимыми стараниями Лючике да мастера Пенна. Неведомое, но хорошо ощущаемое нечто слегка согрело голову, в которой от натуги словно поселился целый рой гудящих пчёл… и маленькое пуховое пёрышко, на коем сосредоточил поток внимания взмокший старлей, отчётливо шевельнулось.

Шевельнулось! Вовсе не от надсадного дыхания или сквозняка! А от мысленного усилия человека! Ура! Правда, затраченных усилий с лихвой достало бы, чтобы собрать-разобрать носовую стойку шасси истребителя или протолкать легковушку эдак с километр - но всё же в занятиях наметился определённый прогресс. Как там сказал тот астронавт - маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества?

С другой стороны, Тиль просто беззастенчиво потешалась над багровым от натуги здоровенным доном. Ну да, ей проще, малявке, с её-то способностями - вон как её пёрышко порхает по всей комнате. И всё же, и всё же… стоило теперь признать откровенно, что магия вовсе не шарлатанство на потеху толпе и не жуткие обряды на полночных кладбищах. А следовательно, стоило круто пересмотреть прежние взгляды - колдовство вовсе не миф.

Реальность, суровая и неприглядная реальность. Правда, как весьма быстро выяснилось, со своими правилами и ограничениями. Например, закона сохранения энергии и массы, так лихо сформулированного незабвенным Михайлой Ломоносовым "ежели в одном месте чего убудет…", никто не отменял - просто к химической, электрической и прочим видам энергии добавилась и магическая.

"Ну и что с того?" - подумал старлей в каком-то весёлом и злом азарте. - "Мир перевернулся, что ли?"

Он огляделся. Да нет, вон он мир, стоит себе вокруг, такой же настоящий и реальный как прежде. Выпал снег, и в деревне пришла пора свадеб, например. А поскольку мастер Пенн вроде как исполняет обязанности здешнего лорда, то без его присутствия и отеческого благословения такие мероприятия, естественно, не проходят. И коль скоро здешние крестьяне горазды и работать, и гулять, то неудивительно, что едва проспавшийся после вчерашнего взъерошенный колдун с утра находился в откровенно раздражённом состоянии…

– Я спрашиваю - кто разбил мою любимую чашку? - лохматые брови старика угрожающе сошлись на переносице.

Высунув нос из толстенного фолианта, Тиль украдкой покосилась под стол. Флисси тут же состроил виноватую мордашку и жестами изобразил - дескать, ночью вымыл, да вот потом до посудной полки не дотянулся. А подлая чашка возьми да и выскользни из лапок…

– Да что за кавардак в доме творится? - голос вставшего не с той ноги колдуна уже стал опасно накаляться.

И тут девчушка елейным голоском поинтересовалась:

– Мастер Пенн, вы с утра колбасу ели?

Тот запнулся, миг-другой соображая. Зачем-то ухватился за животик, прислушался. Снова недоумённо воззрился на свою ученицу.

– Э-э, не помню. А к чему ты это про колбасу спросила? - во взгляде старика мелькнуло подозрение.

– Да так, - Тиль снова уткнулась в учебник. - Чтобы вы в себя пришли немного…

Несколько секунд царила напряжённая тишина, в течение которой Александр и обретающаяся подле него Лючике тихо давились со смеху, домовёнок в ужасе закрыл глаза и ушки лапками, а почтенный колдун то краснел, то бледнел попеременно.

– Ишь, умница выискалась… - пробурчал он, но даже отсюда, от стола было заметно, что старик улыбнулся. - Грамотно отвлекла, ничего не скажешь!

Наутро после теперь кажущихся просто кошмарным сном событий, когда Александр со своей ведьмой гуляли по первому снежку, всем естеством впитывая ни с чем не сравнимую чистоту и прелесть, до хмельной одури целуясь под величавой исполинской елью, их в Лесу и нашёл мастер Пенн.

Деликатно покашляв издали, старикан некоторое время помялся, разглядывая разрумянившиеся то ли от мороза, то ли ещё от чего лица, а затем заявил напрямик.

– Да оставайтесь на зиму, дон Александр и донья Лючике. Куда теперь, по снегу-то…

Получив вдобавок заверения, что его они нисколько не стеснят, и заниматься надо всем троим. Да и самому мастеру Пенну тоже, пришедшему в неистовый восторг после мимолётной фразы старлея "угол падения равен углу отражения". Опять же, давно таких хороших гостей дом не видал. И вообще, и в частности…

Переглянувшись, влюблённая парочка согласилась, что спешить им решительно некуда. Да и гостеприимство почтенного чародея не только весьма кстати, но и очень по душе им, соскучившимся по хорошим людям.

И вот Александр, добавив к фехтовальным упражнениям и учёбе ещё и уроки магии, вполголоса поинтересовался у тут же подлетевшего Гана (Бену для отличия повязали на хвостик зелёную ниточку бантиком, а братцу жёлтую):

– Эй, а керамика-фарфор для вас очень трудно?

Маленький бесёнок пожал плечиками и заверил - ничуть, хозяин! Мало того, есть лишний повод припахать духа земли, а то тот от сна и безделья скоро совсем опухнет…

На том и порешили. А посему старлей, кое-как остыв после неимоверно тяжёлой первой удачной попытки магического воздействия, вознамерился наведаться к деревенскому гончару. Дескать, Флисси жалуется, что в одном месте крыша прохудилась, а что такое черепица, здешние умники ещё не додумались. Да и сантехнику заказать - ванную-умывальники, да плитку облицовочную, опять же. Кроме того, обещанный господину чародею ватерклозет это вовсе не ругательство и не изощрённое орудие пытки, а очень даже удобное в хозяйстве дело. И вообще, надо наладить водопровод, элекстричество и прочие семью семь прелестей цивилизации.

Почтенный колдун во время этой отповеди едва не проглотил гусиное перо, коим имел обыкновение записывать пришедшие на ум хорошие идеи или мысли, и которое в задумчивости обычно покусывал.

– Э-э, благородный дон, пожалуй, я с вами. Глядишь, научусь чему или подскажу…

Вот так вот вся компания, оставив дом на попечение где-то неслышно обретающегося домовёнка и двух сельских женщин, и отправилась в пешую прогулку вокруг озера. Лючике, куда более ловко и привычно общающаяся с духом земли, по совету Александра прихватила колечко, а оба маленьких бесёнка угнездились на мочках ушек Тиль на манер изумительной красоты и оргинальности серьг алого золота. И оттуда корчили рожицы да нескромные жесты всем, кому бы ни вздумалось посмотреть на девчушку. А та в своём наряде, при шпаге и спрятанной за пазухой стрекоталкой, смотрелась весьма импозантно - отросшие до плеч белые лохмы стараниями Лючике превратились в симпатичную причёску. Тоже мне, сероглазая блондинка…

Мастер Пенн, плащ и шляпу коему по совету Александра Лючике перешила по-новой (куда теплее и практичнее, между нами - да и красивее), вышагивал рядом с той величавой неспешностью и таким видом, что за километр становилось не только видно, но и ясно - дедуля преисполнен силы и достоинства.

– Хорошо, - улыбнулся Александр, поскрипывая снегом под сапогами.

Да и в самом деле, приятно пройтись по чистому снежку, на бодрящем свежем воздухе под ручку с красивой женщиной. Дела и долги над душой не висят, ещё один снегопад - и затерянная в лесу деревушка с резиденцией лорда окончательно станут отрезаны от окружающего мира, и всю зиму никто их не побеспокоит. Ни добрый человек, ни… не очень добрый.

Да и Беор с ними со всеми!

Пока почтенный колдун, пришедший просто в восторг от идеи и замысла черепичных крыш, подбирал с гончаром и духом земли состав глины, Александр с Лючике коротко посовещались под ревнивое подслушивание вездесущих бесенят. И после подсказки всунувшей в обсуждение и своё ухо Тиль, приступили к реализации.

Первый образец развалился сам. Второй после тщательной проверки забраковали - и лишь третий девчушка на тряпице преподнесла колдуну. Тот воззрился удивлённо на простецкую, цилиндрической формы прозрачную кружку - правда, весьма "сиротских" размеров. Повертел в пальцах, хмыкнул.

– Ишь, какая лёгкая… Это и есть моя новая любимая чашка? - в голосе старика скользнуло этакое лёгонькое недоверие.

Тиль зачерпнула кипятка из чана, демонстративно взяла кружку ладошками и поднесла старому чародею. Тот пощупал, улыбнулся.

– Ага - не греется… стало быть, мой излюбленный травяной чай долго не будет остывать? - затем он присмотрелся к исходящей паром посуде и заулыбался вовсю - на стенках от кипятка проступили прихотливые цветочно-древесные узоры, медленно вьющиеся от ручки.

– Это ещё не всё, мастер Пенн, - хитрющая девчонка откровенно развлекалась. - Найдётся у вас какая-нибудь откровенная отрава?

Разумеется, у каждого уважающего себя колдуна при себе обязательно окажется если не отрава, то какая-нибудь подобная гадость точно. И заинтересованно сощурившийся старик сыпанул в чашку щепотку пропитки от плесени, что он обещал занести здешнему столяру. Чашка сразу гневно полыхнула тревожными алыми сполохами, задёргалась в ладони колдуна и не успокоилась до тех пор, пока тот не выплеснул содержимое в поддувало печи.

– Недурственно, - кивнул он, но оказалось, что сюрпризы на этом не закончились.

Тиль отобрала у мастера Пенна ёмкость и демонстративно размашисто хряпнула о кирпичный угол печи для обжига. Ставшая вновь стеклянно-прозрачной чашка заныла глубоким нутряным звоном, запрыгала по полу - но потом оказалась совершенно целой.

– Мастеру - от благодарных учеников, - девчушка с лёгким поклоном теперь уже официально и окончательно преподнесла подарок расстроганному до слёз старику.

Лючике и Александр захлопали в ладоши, чмокнули деда в щёки и пообещались быть белыми-мягкими-пушистыми. Особенно Тиль. Колдун недоверчиво покосился на совсем по-ангельски хлопающую ресницами девчушку - и улыбнулся.

Черепичная кровля, которую трое сельских умельцев уложили в пару дней под недрёманым оком вездесущего домовёнка, оказалась что вблизи, что издали откровенно тёмно-оранжевого, почти морковного цвета. Но все согласились, что в сочетании с почти такого же колера стенами выглядит на редкость удачно. А на фоне величественных, укрытым снегом деревьев так и вообще смотрится просто игрушечкой.

А пока Лючике на пару с мигом освоившейся Тиль осваивала премудрости такого нововведения, как лыжи, Александр ломал голову над подачей воды в дом. От идеи сделать электродвигатель с приводом от маленького элементаля молнии, Ган и Бен пришли в неописуемый ужас. Таскать вёдрами заморишься - не припахивать же для этой цели мужиков из села. И в конце концов старлей обратился к мучающемуся с дробями колдуну. Тот выслушал, поглажиая бороду, покивал.

– Дон Александр, существует более простое решение, - он достал с полки толстый фолиант, порылся в нём и торжествующе ткнул костлявым пальцем в некую витиеватую формулу. - Есть редкая разновидность - так называемые вихревые демоны. Если приспособить его в этом вашем насосе…

В самом деле, вышло всё на диво просто и даже элегантно. Бешено крутящийся в диковинном подобии центробежного насоса вихрь эдакой турбинкой создавал такой великолепный напор, что после первой пробы струя подаваемой из озера воды вылетела куда выше черепичной крыши. Нагревать воду в баке оба огненных бесёнка вызвались бесплатно и своевременно - дескать, им это не в тягость.

И вот Лючике, недоверчиво погладив сияющие позолотой краны, осмотрела выложенную полированной мраморной плиткой роскошную ванну с зеркалом в одну стену, и открыла воду. По очереди обновив сооружение и вволю наплескавшись да понежившись в горячей воде, а также оценив быстроту и удобство самого обычного душа, все единодушно признали, что "дон Александр сибарит и эстет, но толк в роскоши знает".

Зато ватерклозет с его причиндалами поначалу вызывал откровенное недоумение - но замечание Лючике, что "по крайней мере чисто и не попахивает", всё же перевесило чашу общественного мнения. Правда, Флисси поначалу шарахался от урчащего сливом унитаза, как от огня, но постепенно привык и он.

Метели окончательно занесли снежным покровом весь мир, и в небольшом уютном домике воцарился мир и покой. Ведь что надо людям для счастья? Да сами знаете… Бывают, правда, беспокойные особи, так и ищущие - как бы напакостить ближним. Но таковых, слава Беору, среди нынешних обитателей Апельсинового домика не нашлось.

Дорогу к селу немного расчистили, немного укатали санями с широкими полозьями, так что с сообщением проблем не возникло. А большой и кажущийся почти нереальным мир там, где-то за заснеженными лесами, мало кого волновал. И Александр, сидя вечером с трубочкой на лавке у крыльца, легко признался сияющей лицом Лючике, что да - он счастлив.

– Понимаешь, Лю - не рвусь я в благодетели мира или в его завоеватели. Ему на меня по большому счёту начихать, и мне на него тоже.

– Не тронь меня, и я не покусаю? - ведьмочка, от которой после занятий в лаборатории колдуна так и разило какой-то цветочно-фруктовой эссенцией, ласково куснула за ухо.

Ага, как же-с - прямо тебе идиллия! Щас расплачусь от умиления, ждите.

Только мало кто знал, что вечерами старлей поглаживал пальцами хрустальную капельку на заскорузлом от крови кожаном шнурке. Рылся в библиотеке, перечитывал записанные сведения, что вызнал от крестьян и приезжих. Советовался втихомолку с ведьмой, и всё думал, думал, думал…

Кто же тебя науськал, Иоахиммус Борх?

* * *

– Вот так, правильно. Теперь смотрите - петельку надо обмётывать, да ровненько, стежок к стежку, - негромкий голос Лючике, от зимней скуки взявшейся втолковывать деревенским мастерицам таинства кройки и шитья, так хорошо контрастировал с негромким гулом в каминной трубе, что Александр против воли улыбнулся.

Нет, всё-таки, что ни говори, а есть какая-то тихая прелесть в такой размеренной жизни… а вот швейную машинку соорудить, пожалуй, стоило бы. Разумеется, не "Чайку", а простенький "Зингер" с ножным приводом… И механик с присущим ему прилежанием принялся втолковывать Гану и Бену свои идеи. Правда, над устройством оверлока пришлось попыхтеть, да ещё и ведьмочку привлечь к обсуждению. Хоть Лючике и совершенно не соображала в железках и механизмах, но на пальцах идею подсказала. А уж реализовать её, как говорится, дело техники.

Правда, ведьмочка глубоко задумалась - а возможно ли сделать подобную "скорошвейку" на чисто магическом принципе? Ко всеобщему удивлению, идеей всерьёз заинтересовался мастер Пенн, ради такого дела даже оторвавшийся от такого архиважнейшего дела, как изучение свойств корня какого-то растения с заковыристым названием. И теперь на ставших традиционными посиделках у камина в словесных баталиях дым и магия просто стояли коромыслом. Бедняжка Тиль металась, не будучи в силах решить, к какому же лагерю примкнуть - ибо возможности магии прочувствовала на собственной шкуре. Сегодня утром она сумела одним только взглядом сбить с ног и отшвырнуть дона Александра через весь длинный коридор. Ответных усилий едва хватило, чтобы взъерошить ей волосы - но согласитесь, нельзя же иметь всё сразу.

Почёсывая бока, старлей пока что распорядился Бену отштамповать сотню напёрстков, до которых тут пока ещё не доизобретались, да через сельского старосту раздать по домам.

Но когда Ган, устало отдуваясь, доложил, что очередное чудо техники готово, вокруг столпились все - даже пришедший брать урок кузнец и кучка тарахтящих селянок. Долго пробовали, рассматривали так и этак сшитые и обмётанные лоскуты. Затем навалились на благородного дона всей гурьбой - пришлось тому на едином взлёте вдохновения изобрести и прялку, и домашний ткацкий станок с приводом от тех же вихревых демонов, и даже их с мастером Пенном совместную гордость - лампу. Не простую, естественно - не керосинку и не электрическую.

В шаре из четырёх скрученных проволок особое заклинание удерживало маленького огненного элементаля, и безмозглый комок энергии безропотно проделывал единственно предназначенное для него дело. Стоило "лампу" с полчасика подержать в печи или на углях костра, как потом подкормленный элементаль сутки мог светиться довольно ярким, ничуть не обжигающим светом. Присутствующие сначала от восторга впали в полную прострацию, но потом кузнец рванул к себе за мотком проволоки и клещами. Так что пришлось Александру с колдуном взять патент и продавать по отнюдь не бедным хатам сие нехитрое изобретение. Многие крестьяне, безоговорочно доверяя свему лорду и его благородному другу, заказывали сразу десяток - в погреб, на чердак, да и вообще про запас.

Но больше всех изумил людей домовёнок. Несколько раз по ночам слышалось подозрительное шуршание и поскрёбывание у стоящей в углу швейной машинки - а затем оказалось, что Флисси пристрастился к этому делу и теперь лихо работает на жутковатом агрегате, потрясая воображение трудолюбием и качеством вышивки. А мастер Пенн, обнаружив на каждом предмете одежды и даже носовых платках изящно вышитую родовую монограмму, даже прослезился.

Зато через неделю напряжённой работы и он с Лючике - при помощи неизменно сующей нос во всё Тиль, тоже представил на суд своё детище. Как Александр ни пытался, он так и не смог понять - как оно работает и как вообще устроено. Но чародейская "скорошвейка" работала ничуть не хуже механической - разве что периодически стреляла небольшими молниями, чем немало огорчала своих создателей. И до слёз пугала неосторожно прошмыгнувшего мимо домовёнка, у которого от таких разрядов шёрстка вставала дыбом.

В конце концов на суд - что лучше, магия или технология, собрались сельские бабы едва ли не с полдеревни. Долго судили да рядили, ахали да охали. Попутно припомнили друг дружке пару давних обид да выдрали клок волос, но в общем ни к чему не пришли. Но приценились - во сколько встанут такие полезные в каждом доме приспособления? Александр втихомолку посмеивался - литейные формы для "Зингера" уже давно были готовы, так что вполне можно было разворачивать серийное производство.

С магией такие штуки не проходят, с этим согласился даже многомудрый мастер Пенн. Хотя и заметил, что идея "лепить" заклинания по шаблону весьма интересна.

Но как бы то ни было, ни одна идиллия не может продолжаться вечно. Едва отшумели первые зимние метели и установилась ясная морозная погода, как в двери дома постучалась беда. Правда, сама она о том ещё не знала - да и приняла облик замёрзшей и уставшей до немогу деревенской девахи. Однако, когда гостью с охами и причитаниями размотали из промёрзшего до сосулек платка и принялись растирать магической настойкой на семи травах, Тиль вскинулась и заметила:

– Эй, а я тебя знаю! - она прищёлкнула пальцами, столь очевидно переняв этот вполне земной жест у своего дона, что все улыбнулись, и вспомнила. - Служанка из кабака, где мы разбойников изводили?

Когда побелевшие щёки девицы разрумянились от усилий обоих чародеев да благодаря немалой порции горячего чая пополам с вином, та открыла глаза. Ещё сиплым с мороза голосом вытребовала дона Александра. И поведала такое, что все призадумались от ощущения ещё какого-то не до конца осознанного нехорошего предчувствия.

Приехали в Хватовку люди пришлые. Много, десятка четыре. Все с громовыми палками - но серьёзные. Не озоруют, с людом вежливые. Да вот приметила скромная и незаметная, но всё замечающая подавальщица в трактире, что нет-нет, да исподволь наводят они разговоры с местными на тему о недавних событиях, о которых до сих пор тайно и явно гутарят по всем углам. И тонко так, с подходцем выспрашивают, сразу вроде и не сообразил никто. Только вызнают они все подробности, даже походку и манеру речи. Исподволь и про ведьму пытали - не слыхал ли кто чего? А уж за медные штучки от громовых машинок дона и доньи да за пару выковырянных из стен пулек серебром платили - сама то видела.

– Староста в них души не чает, - дивчина чихнула и тут же в наказание получила вторую чашку исходящего ароматным паром чая. - Ведь не буянят, всё чинно. Да и деньгу за постой и еду платят справно.

Она отпила чаю, блаженно вздохнула от ощущения разливающегося по намёрзшемуся телу тепла.

– Я с малолетства при трактире в Хватовке - сирота. Санкой кличут, - спохватилась она. - Так вот - всякого люду повидала, все они через мою обслугу прошли. И лордов богатых, и купцов, и разбойников, а уж простых и вовсе не счесть. Глаз намётанный… только кто на порог, я уж по мордам вижу - при деньгах ли, да что закажет. И станет ли буянить потом - хозяин мне за то лишнюю денежку платит да кусок посытнее не жалеет.

– Не такие они! - от её горячечного шёпота Тиль и сама почувствовала, как вдоль хребта поднимается несуществующая шерсть. - Эти серьёзные. Вроде солдат или убивцев найманых… только волки они. Слышите - волки!

С немалыми трудностями удалось немного успокоить принимающуюся то рыдать, то клясться Беором молодую женщину. Мастер Пенн хмурился, хмурился, но всё же, переглянувшись с кивнувшей в ответ донельзя серьёзной Лючике, накапал гостье особой, хранящейся в толстом пузырьке настойки. Прокашлявшись и дождавшись, пока от того зелья перестанут лезть глаза на лоб, Санка слабо отдувалась некоторое время, а затем ощутимо успокоилась. На лице выступил пот, речь постепенно стала бессвязной, а зрачки сделались бездонными.

– Я д'старосты - а оне на смех п'дымают. Хозяин мой токмо… радый, да деньгу считат… считаить… вот я и сорвалась… преду…предить… никого у меня… нема…

– Пусть поспит, - хмуро распорядилась Лючике, ставшая непререкаемым авторитетом в некоторых вопросах - после того, как выяснилось, что в "женских болестях" да в сердешных невзгодах разбирается как бы не лучше самого хозяина домика-на-утёсе.

Согласно кивнув, озабоченный колдун потрогал лоб спящей, покачал головой. Наложил ещё вдобавок какое-то заклятье - и жестом стал выпроваживать всех.

– Что скажете, дон Александр? - колдун казался легонько - самую малость - встревоженным. Он потеребил зачем-то рукав и, не дождавшись ответа, сел в своё излюбленное кресло у камина. - Ведь и правда, дивчина при трактире в людях разбирается куда там любому целителю…

Старлей хмуро прохаживался из угла в угол, заложив руки за спину и задумчиво меряя шагами залу. И лишь взгляд Лючике отвлёк его от невесёлых раздумий.

– Пусть отдохнёт, потом подробнее расскажет, - он остановился. - Может статься, мастер Пенн, что мы навлекли на ваш дом, да и на людей в деревне нешуточную опасность. Быть может, нам стоит уехать?

– И куда? - ядовито осведомилась Тиль, не на шутку довольная тем обстоятельством, что зиму удастся провести в таком замечательном месте, и уже свыкшаяся с этой мыслью. - Я так понимаю, эти всюду найдут…

– Об отъезде не может быть и речи, дон, - поддержал её колдун. - Побойтесь гнева Беора - выгнать женщину и почти ребёнка на мороз, в неизвестность? К тому же, если неизвестные всё же сумеют проникнуть в пределы Леса через заслоны внешней стражи… я там предпринял некие меры… так вот - если они поведут себя грубо, то я как здешний лорд буду иметь полное право, да и обязан проявить решительность!

В голосе обычно тихого и незлобивого старикана проскользнули такие нотки, что Тиль удивлённо крутнулась на каблуках, пытливо всматриваясь в лицо заново узнаваемого хозяина дома. А дедуля-то не так прост! Не божий одуванчик…

Но с решением старлея - чего на пустую голову рассусоливать? Надо выяснить подробности, затем и решать - согласились не все.

– Только, как бы потом поздно не оказалось, - Лючике строптиво тряхнула роскошной гривой рыжих локонов. - Любовь моя, это дело касается прежде всего меня. Или ты решил все вопросы решать, исходя из вашего знаменитого мужского эгоизма? И моё мнение побоку?

Ого! - Тиль в удивлении едва не облилась компотом, который потихоньку утянула со стола - прямо в графине. Такие страсти-мордасти, кто бы мог подумать! Дон и ведьма способны цапаться? Надо будет запомнить это и при случае углубить раскол… а пока послушать да подумать.

Но Александр только нежно улыбнулся.

– Свет очей моих, несравненный цветок в пустыне выжженной души, - от такого сказанного в открытую комплимента Лючике просто изумилась. - Прости, радость моя, я упустил из виду - просто в моём мире привилегия защищать свой дом и погибать за него принадлежит мужчинам. И женщины не обладают достоинствами и талантами моей несравненной прелести.

Завидя, как эти двое уже нежно воркуют, Тиль только скуксилась и отправилась проведать Флисси. Странным образом поглаживание и расчёсывание роскошной шёрстки домовёнка умиротворяло. Снимало напряжение и настраивало на некий спокойный, расслабленный лад.

Ишь, как мурчит под гребнем-то, лапочка мой…

– Нет, мастер Пенн, делать самое мощное оружие из моего мира я не стану, - Александр содрогнулся только от одной мысли забросать эту патриархальную глухомань термоядерными грибочками. - Кое-что предприму, конечно. Но и вам с Лю стоило бы озаботиться… чем-нибудь вроде боевой и защитной магии.

– С доньей Лючике, - задумчиво поправил его колдун, хотя с общим ходом мысли старлея склонен был согласиться.

Ибо вскользь брошенное замечание о том, что для человека сведущего не так уж и трудно превратить весь мир в выжженую до шлака безжизненную пустыню, оказалось шоком. А термин "гонка вооружений" и вовсе повергла мирного по наклонностям целителя и травника в глубокую задумчивость.

Сама донья Лючике с удовольствием приняла в качестве извинения за оговорку поцелуй в ручку - при всех, представьте! - и улыбнулась.

– Дон Александр, вы как человек, более сведущий в искусстве войны - что вы посоветуете?

Он призадумался. Красиво, конечно, звучит - "искусство войны". Только как объяснить этим людям, во что обшлась Вторая Мировая истерзанной Европе, да и всему миру?

"Стоп" - прежде, чем заговорят пушки, работают дипломаты! Да и не устраивать же здесь заваруху… И Александр принялся перечислять:

– Сначала выяснить всё о причине конфликта - стоит ли раздувать сыр-бор? Может, миром как договориться?

– Согласен, - коротко кивнул мастер Пенн. - Мудрое решение.

– Затем выяснить всё возможное о противнике - численность, вооружение, манера ведения боя и так далее, - старлей опять заходил из угла в угол. - И соответственно оценить и, если надо, поправить свои возможности.

– А какие у нас возможности, дорогой? - от чарующего взора зелёных ведьминских глаз мысли Александра мгновенно слетели с деловой колеи, и лишь усилием воли он вернул их в нужное русло.

– Весьма и весьма, - он вздохнул и перевёл взгляд на тихонько сидящую в уголке Санку. - Согласен, в Хватовку ей возвращаться не стоит. Но я безземельный дон…

"Пока что безземельный" - эта и последовавшая за нею мысли так согрели внимательно слушающую Тиль, что она положила себе на память узелок… да много чего сделать в эту сторону, дабы искоренить столь вопиющую несправедливость.

– Я безземельный дон, и лучше бы тебе, девонька, попросить защиты не у меня, а у лорда Пенна.

Тот чуть не поперхнулся, однако Тиль вовремя поддержала своего дона, ибо уже прикинула, что Санка девка неглупая и отнюдь не страхолюдина - если умыть-причесать да приодеть, то ревновать к возможной сопернице станет даже ведьмочка. И уж её, Тиль, шансы и вовсе станут мизерными.

А когда выяснилось, что Санка не только подавать да полы драить горазда, но и готовить на трактирной кухне не последняя мастерица была, мастер Пенн капитулировал.

– Ладно, пользуйтесь добротой моей, - он шутливо поднял руки. - Санка, место в доме тебя устроит?

Судя по радостно-ошеломлённой мордахе девки, очутиться прислугой в доме небедного старого лорда, к тому же известного на всю округу целителя, было даже выше предела её мечтаний. Она закивала, вылетела из кресла, и на коленях принялась лобызать руку своему благодетелю.

"Хм-м, если через неделю-другую эта Санка не запрыгнет в постельку к новому лорду, то я ничего в жизни не соображаю" - циничная донемогу Тиль даже успокоилась немного - лишь бы её дона не трогали.

– Итак? - деловито спросила она, когда девица, размазывая слёзы, умчалась на кухню. - Кто идёт на разведку, и что делают оставшиеся в доме?

– Бен, ты случайно не знаешь, что такое "металлокерамические пластины"? - Ган обозревал набросанный старлеем список с видом весьма грустным.

– Примерно так же, как и "бронежилет из алмазного волокна", - братец его невесело повздыхал. - Или вот это - ты только послушай!..

Он вчитался в исписанный ровными строками лист, шевеля губками, и с воодушевлением продекламировал:

– "Шлем-сфера из пуленепробиваемого сплава бериллий-титан с лицевым забралом из прозрачной брони". Чтоб мне пороху больше не жрать - наверняка это до ужаса сильное заклинание!

Ган с перепугу едва не упал в своём неспешном полёте над оставленным им для изучения списком. Лишь в последний момент сумел выровнять полёт, спасая пергамент от неминуемой подпалины, если не дыры - вот досталось бы от хозяина. Ой-ой!

Давно пришла ночь. Уснули звуки в доме - а те, что ещё не спали, так и навевали сладкие и спокойные сны. Неуёмный сверчок где-то в недрах хозяйской кладовой, еле слышное мерное клацанье швейной машинки, басовитое гудение в камине. И только здесь, над заваленным инструментами и слитками никеля столом, двое озадаченных демонят корпели над заданием.

Как чёрный конь ухитрился столь быстро донести от оставшегося позади, прощально моргающего дома до Хватовки, Александр решительно не понял. Но ласково потрепал хитреца по холке, не забыв и увязавшегося следом второго. Оба чуть мерцающие в ночи глазами кэльпи уже едва притворялись обычными животными - но они старлею нравились всё больше и больше. В не знающих автомобилей или иных средств передвижения краях именно лошади становились "не роскошью, но средством передвижения". А следовательно, и величайшей ценностью.

Он внимательно, стоя под прикрытием заснеженного куста на опушке, разглядывал околицу села. Глаза опять пощипывало позволяющее видеть в темноте колдовство ведьмы. Ах, Лючике, всего пара часов, а я по тебе уже соскучился… Тряхнув головой и отогнав сладкие, но всё же лишние сейчас мысли, Александр проверил укрытые под курткой стволы - чтобы не замёрзли и не маячили лишний раз. Коснулся и длинного кинжала в рукаве, ощущая перекинутую через плечо цепь утренней звезды.

Недурственный арсенал. А посему, усмехнувшись криво, старлей поглядел в небо. Оранжевая луна уже загорелась особым, кровавым оттенком - верный признак, что скоро и утро.

И, собравшись с духом, он под прикрытием сугробов по обеим сторонам дороги принялся подкрадываться вперёд.

Продрогший до дрожи часовой, уже позёвывающий в предвкушении смены, кружки горячего отвара и набитого сеном матраса в тёплой сельской хате, так и не успел понять - отчего это звёздное небо над головой вдруг сгустилось до черноты. И с такой силой врезало по макушке, что всё быстро и напрочь исчезло…

Александр воровато огляделся. Никого. Взвалив на плечо оглушённого солдата, он подхватил его заиндевелое короткое ружьё и быстрым шагом направился в сторону запомнившейся с прошлого раза хаты. Обитающий тут рыбак долго щурился, чесался и перхал спросонья, прежде чем уразумел - да положить этого парня в сенях, чтоб не поморозился. И больше видеть он ничего не видел, и даже слышать ничего не слышал.

Засунув в нишу под стреху ружьё незадачливого солдата, старлей не стал особо рассусоливать, брызнул тому в рот да за пазуху немного прихваченного вина. Убедился, что рыбак запомнил - под утро солдат пришли пьяные, едва двери не вынесли и сразу храпеть завалились - и исчез в ночь.

Трактир смотрел на три стороны света тёмными маленькими окошками, прорезанными в когда-то белёных стенах. Много он повидал на своём веку, но такое - впервые. А посему принялся смотреть на суету внутри и вокруг с нешутейным любопытством.

Одно окно озарилось тусклым желтоватым светом, и в комнате на углу зашевелились люди.

– Ваша светлость! - десятник озабоченно покусывал обледенелый с мороза ус и тряс командира за плечо. - Часовой с околицы, что на реку выходит, пропал.

– Как пропал? - разом вскинулся из постели стройный человек лет тридцати с небольшим, чьё породистое и чуть горбоносое лицо обрамляли тёмные, взлохмаченные спросонья волосы. - Искали?

– Лорд Бердон, пошёл я под утро сменять - а нетути. Обыскали всё рядом, обшарили - нигде не заснул, мерзавец. Даже в хаты ближайшие стукнули - ничего, - темноволосый стриженный коротышка виновато пожал плечами, докладывая…

А вот его собеседник заслуживал куда более пристального внимания. Он почесался в задумчивости под белой рубахой - и первое, что надел названный лордом Бердоном, оказался тонкий блестящий обруч на голову.

– Следы какие есть? Из деревни мог уйти? - дождавшись отрицательных ответов, распорядился. - Ищите. Стучите в хаты, спрашивайте местных - не может быть, чтобы никто не видел. Где-то же он есть?

Едва десятника унесло за дверь, он выскользнул из-под одеяла. Жаровня с углями давно прогорела, потому лорд быстро принялся одеваться, сквозь зубы поминая холод и свалившиеся на голову нехорошие новости. А по деревне уже поднимался шум, стук в окна и двери крестьянских изб. Испуганные голоса хозяев и озабоченные солдат перемежались со скрипом отворяемых дверей, недовольным муканьем разбуженной в хлевах скотины да шелестом сена на сеновалах - а вдруг солдат попросту к какой вдовушке под бочок завалился?

Лорд сам по хатам не ходил, лишь принимал неутешительные ответы рыскающих с факелами десятников да подгонял рвение тех беззлобными пинками. И его терпение оказалось вознаграждено - едва он перестал зевать на свежем воздухе да с недосыпу и вознамерился выкурить трубку, как десятник за шкирку притащил едва волочащую ноги пропажу.

– Вот он, ваша милость! - десятник на радостях отвесил безвольно обмякшему солдату хорошую затрещину. - В хату одну завалился спать - а уж хмельным от него разит, так просто ужасть!

Лорд брезгливо принюхался, раздосадованно сплюнул в сторону.

– В погреб его пока определите. Патрули по всей деревне, меньше чем по двое не ходить, - он проводил взглядом десятника, что тащил в одной руке солдата, а в другой ружьё и стращал пьяницу всеми карами.

Поглядел на луну, выдыхая в неё дымок изо рта.

– Ладно, пару часов ещё можно подремать.

Однако надежде его сбыться оказалось не суждено. Едва он впотьмах кое-как добрался до своей комнаты, по дороге опрокинув с грохотом какой-то горшок и пребольно ударившись коленом об угол двери, как вдруг словно кузнечные щипцы ухватили его за горло. Придавили так, что в глазах потемнело, приподняли - и волоча носками сапог по доскам, втащили в комнату. Едва Бердон, у которого уже от нехватки воздуха потемнело в глазах, догадался ухватиться за револьвер за пазухой, как его руку что-то с лёгким шумом вывернуло - да так, что едва из плеча не вырвало.

Затем по темечку некто дюжий как медведь приложил кулачищем - и мир померк для отпрыска старинного семейства…

* * *

Она ждала его час, и час тянулся как год, и выяснялось потом, что этот час навсегда, и выяснялось потом - сегодня он не придёт, а дверь в квартиру её покрылась коркою льда.

Она гадала на картах и глядела в окно, и вечера пролетали за безделием дел, она себя уверяла, что ей теперь всё равно, здесь нечем горю помочь - он так решил, так хотел.

А ожидание крепло и росло как трава, и оплетало корнями её ночи и дни…

Да был бы, Господи, жив, была б цела голова, пускай он будет не с ней - да только Бог был бы с ним.

Она ждала его век, она закрыла свой дом, а время лезло сквозь стены, умирало в углах, и между пальцев текло сухим, колючим песком, и оседало тоской в её усталых глазах, и отражение лгало новой сеткой морщин, что ей казалось - видна всё чётче день ото дня, она себя утешала - у неё как у вин, которым выдержки срок лишь добавляет огня.

Но всё кончается. Рвётся полусловом строка.

И наступает обычный, очень быстрый финал - рванулась в небо душа, ступила на облака, и оказалось тогда - он здесь давно её ждал.

(это замечательное стихотворение написала {Лада} - прим.авт.)

Лючике сортировала травяные сборы в каморке хозяина дома и вполголоса напевала песню. Просто удивительно - как слова неведомой женщины из невероятного далека подходили к нынешнему настроению, как мастерски чаровница слов облекла в рифму и тяготы ожидания, и безнадёжную суетность нашей жизни. Как там сказал отправившийся на дело Сашка? Это привилегия мужчин умирать, защищая свой дом и своих близких? А тут с ума сходишь, и места себе не находишь…

В себя она пришла, только когда со щеки сорвалась непрошенная слезинка. Капнув на сухо шуршащий стебель драконьего корня, капелька влаги пшикнула сизым дымком, а затем испарилась во вспышке пламени.

– Ой… думай, девонька, куда слезами капать. Ведь не просто солёная водица - а из глаз ведьмы да на отнюдь не безобидное растение, - Лючике упрекнула сама себя, мимолётно ощупав лицо.

Так и есть - левые ресницы маленько подпалило. Придётся теперь косоглазой ходить, пока отрастут. Или укоротить и правые - чтоб для симметрии? Лючике так задумалась над этим вопросом, раскладывая пряно и терпко пахнущие растения по пакетам, что даже не почувствовала силой малышку Тиль, пока та не распахнула дверь кладовой и не взвизгнула:

– Дон Александр возвращается! Я с крыши увидала! - и тут же умчалась по коридору с удалым развесёлым припрыгиванием.

Мимолётно подивившись, какая же нелёгкая занесла девчонку в такой мороз аж на крышу, Лючике осмотрелась в кладовой. Что ж, поработала она на славу - всё разложено по полкам, с ярлычками да ещё и рассортировано. Опасные вещи и зелья налево, более спокойные направо. Что чаще востребовано, то ближе ко входу, более редкие надобности подальше. А в обитом железом сундуке у дальней стены самое-самое - да такое, что и у самой сердце ёкает, когда берёшь в руки.

– Ну что ж… хоть мистер Зорг и мерзавец был редкостный, но сказал он правильно - хочешь сделать дело, делай его сам, - ведьма прихватила обе висящие на крючках волшебные лампы и вышла.

Закрыла дверь, навесила с таким трудом перенятое у мастера Пенна запорное заклятье. Дунув легонько на махоньких элементалей, дрыхнущих в проволочной клетке, заставила тех погаснуть и не светиться боле. И только затем, чинно и с подобающим знатной леди достоинством прошествовала в гостиную. Александр просил поработать над манерами, так что приходится соответствовать. По пути Лючике забросила в камин лампы - подкормитесь пока, голубчики. Спохватилась, испуганной белкой слетела на первый этаж и заскочила в ванную, повертелась перед зеркалом.

Ой! Нос и левая щека покрыты копотью, правая вся в ярко-жёлтой пыльце одуванчиков. Волосы всклокочены паклей, и вообще из них торчит стебелёк… ага, дикого лука. Полюбовавшись на это замурзанное чудо, молодая женщина мысленно поблагодарила Тиль за своевременное предупреждение и решительно отвернула кран. Симбиоз механики и магии не подкачал - облицованная мрамором ёмкость быстро наполнилась горячей водой. Так, настой корня мыльнянки, из этого пузырька немного аромата зелёных яблок - Сашка его отчего-то очень любит. И капельку экстракта роз, себя побаловать…

В общем, когда Александр на весело хрумкающих по свежему снегу чёрных конях обогнул озеро и прибыл к воротам, на крыльце его встречала великосветски красивая дама с таким надменно-холодным видом, что если бы не искорки смеха, так и пляшущие в зелёных глазах, он даже и купился бы.

– Привет, радость моя! - огласил он окрестности.

Поскольку кэльпи снова не возжелали становиться в стойло, Александр взвалил на плечо связанного и до сих пор не пришедшего в чувство лорда как-там-его, да и потащил в дом. Хлипковаты что-то здешние дворяне… он чмокнул в охотно подставленную щёчку Лючике, на миг прижал к себе прыгающую и восторженно вопящую Тиль - и отнёс добычу в подвал.

– Прекрасно! - коротко ответил он на заданный с едва заметной тревогой вопрос - как прошла вылазка?

В самом деле, Лючике уже с успехом могла навесить не только на себя, но и на другого человека невидимость, кошачьи глаза и даже обостряющее слух заклинание. Не надо и объяснять, насколько это облегчало бы жизнь диверсантов и лазутчиков всех мастей - а нынешней ночью старлей выступал именно в роли эдакого ниндзюка из дальней галактики. Правда, резать глотки всем подряд не стал. Сначала разобраться бы, а там уж и решать - кто виноват и что с супостатами делать.

Ведьма с удовольствием сопроводила вернувшегося с успехом воина в ванную. Получившая в этом деле от ворот поворот Тиль показала язычок захлопнувшейся перед носом двери - словно та могла оценить или обидеться - и потопала помогать Санке накрывать на стол. Последняя как раз находилась в откровенно расстроенных чувствах - пролетающий мимо Бен, опять обкурившийся бездымного пороха, невовремя чихнул. Ну, и прожёг девице в переднике дыру - даром, что ли, огненный демон.

Едва Александр успел уделить должное внимание тарелке горячего, особенно приятного после мороза супа, как наверху что-то грохнуло, и из своей лаборатории чуть не кубарем скатился мастер Пенн. Вид у него оказался до того чудной, что все не сговариваясь прыснули со смеху. Ну посудите сами - волосы дыбом, физиономия закопчёная. Роскошная борода малость подпалена, а остатки рабочего халата ещё тлели, сразу распространив по столовой едкий удушливый чад.

Однако старик почесал в задумчивости нос, немилосердно размазывая по нём копоть, и тут же гордо задрал его.

– А ведь получилось! - заявил он и в сопровождении Санки с кипой одежд и полотенец гордо продефилировал в ванную.

Лючике улыбнулась.

– Мастер чего-то изобретает из боевой магии.

Зато сидящая по другую руку от Александра Тиль прокомментировала более скептически.

– Угу - или себя угробит, или дом развалит, - она поёрзала на стуле.

Задумчиво вытащила из вазы яблоко, в сомнении осмотрела его. Шепнула нечто нелицеприятное, отчего в руке обедающего дрогнула ложка. Зато из яблока тут же вывалился червячок и шустро попытался удрать. Ан не тут-то было! Лючике подключилась к забаве, указала на махонького страдальца пальчиком, шепнула и в свою очередь что-то, отозвавшееся лёгким жаром в спине. Зато червячок прямо на глазах окуклился, пару раз дёрнулся. И выпорхнувший изнутри мотылёк бодро запорхал над столом.

Под такой спектакль Александр даже решился на вторую рюмку очищенной по собственному рецепту яблочной. С мороза и с устатку оно не грех, как известно. Если б ещё потом так спать не хотелось… А поскольку о кофе здесь в ближайшее время не стоит даже и мечтать, то пришлось для бодрости выйти на крыльцо почадить трубочкой.

Лорд Бердон, крепко-напрепко припеленатый к крепкому стулу, взирал на окружающее хмуро и со вполне понятным оттенком озабоченности. Ибо напротив на тахте восседали трое не самых слабых чародеев - лично мастер Пенн с философским выражением лица, великосветски-презрительно поглядывающая ведьма Лючике и немало заинтересованная происходящим злющая девчонка. Тем более, что над головой связанного нависал дон Александр, и во взоре его что-то не наблюдалось ни филантропии, ни искренней заботы о ближних. Да и обретающийся в его руке кинжал тоже наводил на весьма тягостные раздумья.

– Ну что, почтеннейший, будете рассказывать? - Александр беззаботно улыбнулся.

Пленный зыркнул исподлобья.

– Всё ещё можно решить миром, - заявил он хриплым от волнения голосом. - Верните Браслет Всевластья, и никто не пострадает.

Из дальнейшего рассказа собравшиеся со всё возрастающим изумлением узнали, что есть тут недалеко на восходе королевство. В своё время пытались там пощипать здешние земли да присоединить их к себе загребущими ручонками. Но получив весьма чувствительно по оным, слегка присмирели. А самое главное, не так давно тамошний правитель послал своего самого умелого во всяких щекотливых делах капитана отобрать некий артефакт у шастающих почти у границ людей. Вот так лорд Бердон со своим отрядом и оказался здесь.

– Нет, но каков нахал, - Александр от возмущения даже прервал увещевания пленника вернуть драгоценную безделушку и намёки даже на некое вознаграждение. Он повернулся к хозяину дома и поинтересовался. - Если кто силой отнимает у людей не принадлежащее ему имущество, как это называется?

– Грабёж, - мастер Пенн лучезарно улыбнулся и добавил. - На первый раз по старому закону отрубают руку.

– Не-а, - встряла неугомонная Тиль с яблоком в руке. - Ежели с применением оружия - а у их громовых палок целая прорва - то это уже вооружённый разбой. Каторга, та ну просто плачет по таким орлам. Или сразу на плаху.

Она мило улыбнулась опешившему пленнику и с хрустом, аппетитно вгрызлась в яблоко.

Александр благодарно кивнул и вновь повернулся к Бердону.

– Вы же, милейший лорд, самый натуральный грабитель и разбойник, выходит. Догадываетесь о своей дальнейшей судьбе?

Тот пытался ещё что-то вякать, но старлей вновь шагнул поближе и навис над ним, со значением поигрывая кинжалом.

– А хотите интересный факт, Бердон? Никакого такого волшебного браслета в природе не существует. Кстати, как он хоть выглядит-то?

Выслушав сбивчивые объяснения типа "ну, его сразу признать можно", в конце концов свёвшиеся к признанию что да - описания волшебной цацки ему как раз и не дали, Александр усмехнулся.

– Весь расчёт как раз и был на то, что вы не поверите нашим уверениям. И что пойдёте на приступ да попросту перестреляете всех нас.

Он помолчал немного, в упор рассматривая непоколебимо уверенного в своей правоте лорда.

– В общем, обвели вас вокруг пальца и попросту подставили. Кстати, вы далеко не первый, кого по нашу душу послали. Выходит, что к титулу грабителя и разбойника добавляется ещё и убийца?

Пленник с жаром принялся доказывать, что приказ короля, то да сё. Дело освящённое, в общем, монаршьим волеизъявлением.

– Ага, выходит, не просто убийца, а ещё и наёмный? - поинтересовалась Лючике с явной ноткой неприязни в голосе. - Сколько вам обещали за успешное дело? Так вот - браслет действительно не существует, и награды короля вы в любом случае не увидите.

– А что у вас в законах говорится о наёмных убийцах? - между делом поинтересовался Александр.

Мастер Пенн легонько поморщился. Некоторое время рассматривал пленника с брезгливым интересом естествоиспытателя, заметившего нечто отвратительное, но весьма примечательное, а затем процедил:

– Петля, причём без скидок на происхождение.

Лорд Бердон задёргался в путах, завопил - дескать, в петлю только безродных смердов суют, а благородным дворянам положена плаха. И вообще, верните браслет, и он согласен забыть об угрозах и насилии над собой.

– Дяденька откровенно не понимает, в какое гэ вляпался, - Тиль сморщила носик и, внимательно осмотрев яблочный огрызок, не нашла на нём более ничего интересного да бросила в вазу.

– В самом деле, - кивнул Александр и осуждающе покачал головой. - А не подскажет ли нам многонеуважаемый - король ваш сам додумался нас со свету извести или подсказал кто?

Пленник лишь сердито блеснул глазами и демонстративно поджал губы.

– И напрасно молчите, - старлей прошёлся по комнате, потрогал висящую на стене картину, где трое охотников разом навалились на грозно ощетинившегося здоровенного дикого кабана. - Мой мир, откуда я родом, опережает здешний примерно на тысячу лет. И по части пыток, кстати тоже.

Он обернулся и равнодушно посмотрел на слегка побледневшего Бердона.

– Познакомить вас с некоторыми хитроумными изобретениями наших заплечных дел мастеров? Вы ведь всё равно выложите мне всё - причём охотно, торопясь и захлёбываясь от усердия припомнить и сообщить каждую мелочь. Причём умереть я вам попросту не позволю. Только потом то, что от вас останется… лучше б вам всё же вовремя одуматься.

Александр вернулся в центр комнаты. Спрятал в ножны кинжал и одним рывком приподнял пленного вместе со стулом.

– Я давал вам шанс. Вы сделали свой выбор. Я вообще-то не сторонник жёстких методов, но сегодня согласен наступить на горло своим принципам.

Он бросил обратно на пол жертву и повернулся к хозяину.

– Лорд Пенн, найдётся где-нибудь неподалёку в лесу заброшенный домик? А ты, Тиль, потряси домовёнка, пусть притащит пару-тройку голодных крыс - он ведь их из погребов куда-то выгнал?

– Вы невозможны, мой дон, - Тиль едва не вывернуло наизнанку под старой сосной, когда Александр невозмутимо поведал ей о таких изысках инквизиторской мысли, как "испанский сапог" и "железная дева".

Информация о пытке водой вобще повергла в шок. А после краткого объяснения, что начинают в первую очередь грызть голодные крысы, если на ведро с ними посадить мужчину голым седалищем, она вжалась спиной в ствол невозмутимо дремлющего под снеговой шапкой великана и с нескрываемым ужасом уставилась на своего лорда. Не просто хозяина - повелителя дум и предмет девичьих грёз…

Ладонь девчонки медленно, словно во сне, легла на эфес шпаги. Сама собой, будто живущая своей обособленной жизнью, охватила рукоять. Миг-другой непростых раздумий - и оружие тусклой серебристой молнией сверкнуло в морозном воздухе. Шагнув, Тиль загородила собой протоптанную в снегу тропинку к ветхой лесной сторожке, где сейчас в ожидании своей незавидной участи маялся пленный. Клинок прочертил в снежном насте не столько видимую, сколько осязаемую черту между обоими людьми.

– Мой дон, вы вправе делать всё, что вам будет угодно, - голосок девчонки неожиданно осип и звучал едва ли громче цыплячьего писка. - Только для начала вам придётся перешагнуть через мой труп.

– Бунт на корабле? При живом капитане и во время бури? - левая бровь Александра поползла вверх.

Нельзя было бы сказать, что внутреннее сопротивление девчушки относительно всяких членовредительских пыток вызвало его недовольство. Старшего лейтенанта и самого просто-таки мутило от одной только мысли уподобиться палачам и прочим садистам. Только… ну не видел он другого способа разговорить пленённого лорда. А заставить того петь аки птичка весенняя следовало любой ценой. Если уж на нас наезжают, то с супостатами миндальничать - последнее дело. Наоборот, следует по всей строгости, так сказать. А для этого надо знать ответы на очень и очень многие вопросы…

Тиль в общих чертах догадалась, что означают слова её доселе обожаемого господина. Поёжившись от непонятного ужаса, она смотрела, как дон шагнул к ней, горой нависнув сверху. Как он протянул к ней руку… она не выдержала, зажмурилась. По щекам потекли слёзы, неприятно холодя их на морозе - но выронить из ладони шпагу она даже и не подумала.

"Да уж - строптивая порода" - думал Александр, осторожно погладив девчушку по вполне блондинистого вида волосам. - "Вроде наших декабристов, что за свои убеждения на каторгу шли. Их и сейчас мало кто понимает - а уж тогда и подавно…"

– Ты догадываешься, как они бы обошлись с тобой или мной, если бы в лапы им попались мы? - выдохнул он струйкой пара из губ, обнаружив, что уже ласково обнимает и гладит по макушке рыдающую воспитанницу.

Та подняла заплаканное лицо, и Александр поразился - насколько же потемнели до стальной синевы обычно серые глаза.

– И что - уподобляться им? - голос её вновь опасно дрогнул. - Чем тогда мы лучше?

Ну вот, опять эти сопли о гуманизме и прочих чистоплюйствах вплоть до Женевской конвенции… вроде и всё правильно. Только вот не выходит съесть яйцо, не разбив скорлупы. Как ни береги в себе чистоту, а руки замарать всё же придётся. Надо, надо изводить недругов - да так, чтобы одни пепелища оставались. Хотя…

– Ладно, Тиль, я даю тебе слово, что применю иные методы убеждения. Ни единой царапинки на теле у этого мерзавца не появится, - он хмыкнул. - Сделаю дяде очень больно и неприятно другим путём.

Сказать по правде, Александр вспомнил, как читал где-то о применяемой на Востоке методе. То ли китайцы, то ли ещё какие гораздые на выдумки узкоглазые ребята придумали одну весьма изощрённую пытку - жертву надёжно привязывали, причём особо тщательно фиксировали голову. А затем палач щекотал у истязаемого в носу особыми то ли соломинками, то ли специальным образом остриженными пёрышками. Причём действительно, физических увечий допрашиваемый в итоге не получал. Но опытные мастера своего дела выведывали всё, что хотелось приставленному к допросу чиновнику - а некоторые даже могли мягко увести жертву за грань реальности. Свести с ума, проще говоря…

Хотя, с другой стороны, тут умение надобно. А вот его в себе Александр что-то не ощущал. Потому вздохнул, пошарил за пазухой, достал свою старую повязку - и надел на головёнку Тиль, поправив отливающие золотом локоны в стороны. Наклонился, затем присел, чмокнул в мокро-солоноватый от слёз носик.

– Тоже мне, благородная дама… - проворчал он. - Иди в дом, и больше никаких своеволий. Оставь грязную мужскую работу нам.

– Нет мой дон, - Тиль поворочалась немного, устраиваясь поудобнее в таких ласковых и надёжных объятиях. Мимолётно задумалась, отчего же ей так уютно? Чего же в её ощущениях больше - чувства защищённости рядом с большим и сильным другом или всё же?..

– Я буду с вами во всём - плохом и хорошем, мой дон, - малышка вздохнула, последний раз хлюпнув носом. - Уж не мне надо объяснять, что у каждого дела изнанка есть.

Она подняла глаза, обдав вдруг жгучей и затягивающей глубиной не по-детски серьёзного женского взгляда. Всмотрелась в оказавшееся совсем рядом лицо, погладила ладонью по щеке. Но потянуться губами не осмелилась. Лишь улыбнулась несмело, потёрлась носом.

– И не смей меня прогонять, дон… - шепнула она.

А голова механика, привыкнув подходить ко всякого рода проблемам творчески, уже подсказала выход - вот уж лорд Бердон не порадуется. И через полчаса, с помощью братцев-демонов сварганив у себя в лаборатории грубое подобие трансформатора, он наскоро испытал его. Элементаль молнии неохотно присоединился к паре торчащих из изделия проводов, Бен тут же куснул того за бок, вынудив отдать малую толику электричества… и с повышающей обмотки сорвалась такая синюшно-трескучая искра, что Александр поймал себя на мысли - ни за какие коврижки он не рискнул бы проверить и испытать действие на себе.

Ну что ж… и пусть нас потом проклинают всякие там пацифисты-толстовцы и иже с ними…

– Уйди, я сегодня просто не могу тебя видеть… - из последних сил выдохнула Лючике. - От тебя как-то мерзко… не пахнет, а…

Так и не найдя подходящих слов своим ощущениям ведьмы, она слегка поморщилась. И медленно ушла в комнату, гордо завернувшись в тёплую шаль белоснежного козьего пуха.

– В самом деле, дон, - лорд Пенн выглядел слегка смущённым. - Не слишком ли уж круто вы взялись?

Он в сомнении повертел в руках свиток, куда Александр по горячим следам записал с таким трудом добытые ответы и кое-какие свои по ним мысли. Хотя вспоминать о закончившейся процедуре и не хотелось, а при одной только мысли о чём-то подобном к горлу поднимался кисломолочный ком, а всё же - сведения того стоили. Ох как стоили.

– Вы тоже осуждаете? - Александр тихо вздохнул, ибо сомнения в правильности содеянного непрестанно точили и его. - Знаете, мастер, был у нас когда-то очень давно один великий император. Так он сказал как-то - делай что должен, свершится чему суждено, и пусть потом другие говорят что хотят (Марк Аврелий - прим.авт.)

Его медленно отпускало. На сердце, правда, остался мерзкий осадок пополам с презрением к самому себе. И даже под душем не удалось смыть с себя какое-то ощущение гадости, в которое непоправимо вляпался. Удивительно, как девчонка не только внешне спокойно и бесстрастно вынесла присутствие на допросе "с пристрастием", но даже при этом ещё и записывала своим округлым полудетским почерком. Стенографистка, мля…

– Любопытный силлогизм, - хмыкнул в удивлении колдун. Он даже записал эти слова в своей книге, удивлённо покачивая головой. Перечёл, призадумался. - Знаете, так ведь можно оправдать любые мерзости.

– А это не оправдание. Руководство к действию, - жёстко ответил Александр, прислушиваясь к затихающим звукам в погружающемся в дремоту доме.

Лючике, сегодня вдоволь натешив своё ведьминское самолюбие успехами в лекарственных зельях и исцелении "методом наложения рук" (как с ухмылкой окрестил эту методу он сам), уже удалилась в комнатку под крышей - и сегодня к ней лучше не приближаться. А судя по мерным звукам из-под лестницы, неугомонный Флисси в своей каморке храбро сражался со швейной машинкой, благо уроки кройки и шитья у мастерицы Лю он брал наравне с вполне благожелательно принявшими его крестьянками. Тиль молчаливым угрюмым привидением шастала где-то на втором этаже - на более точное определение её местонахождения магического умения Александра не хватало… но и то спасибо. Что такое ночью смотаться в маленький домик и при этом спросонья не сшибить в потёмках ничего, можете себе представить - внутреннее зрение великое дело!

Санка на кухне ещё звякала посудой, весело перешучиваясь сама с собой, а затем в холл с подносом в руках вплыла и она сама. В непостижимом вираже она обогнула стол, умудрившись каким-то достойным фокусника чудом не вывернуть полный поднос. Ловко и быстро сгрузила чашки, чайник и прочие, столь необходимые для чаепития предметы, сделала лёгонький книксен и тут же с шорохом крахмальных юбок унеслась обратно в свои владения. И даже замордованный Бердон в своём подвале задремал на милосердно предоставленном топчане под стареньким одеялом…

– Руководство к действию? - переспросил старый колдун.

Он едва не в самый камин сунул озябшие ноги, согревая пятки волшебным пламенем, и с наслаждением отхлебнул из своей подарочной чашки. На лице его расплылось такое умиротворённое блаженство, что Александр и себе поспешил примкнуть к чаепитию. Любил он эдакое дело, чего уж тут греха таить.

– Именно так, - буркнул он, наливая себе полную чашку. - А пример оправдания чего угодно - "цель оправдывает средства"…

Результат превзошёл все ожидания - старый волшебник поперхнулся, смешно булькнул и тут же закашлялся прямо в равнодушно гудящий огонь камина. Александру даже пришлось вскочить и в четверть силы похлопать ладонью по спине почтенного мастера.

– Спасибо, - задыхаясь, просипел багровый от кашля колдун и кое-как отдышался. - Ну знаете ли, молодой человек…

Он ещё некоторое время перхал, хмыкал, удивлённо покачивая головой. Но затем пришёл в себя и смущённо заметил:

– Да уж, ваш мир далеко ушёл от нашего - в хорошем, а особенно в плохом. Знаете, вы подобные мысли лучше всего крепенько держите за зубами, мой вам совет. Ибо прочищает мозги не хуже холодного душа по утрам…

Вздохнув, мастер Пенн добыл из-под балахона немалого размера деревянный гребень и принялся расчёсывать свою длинную белоснежную бороду. Как заметил Александр, немудрёная процедура эта помогала привести волшебнику мысли в порядок. Успокаивала своей каждодневной размеренностью, настраивая на умиротворённый лад.

Но молодой старлей не угомонился. Мир не готов к принятию иных истин? Ну что ж, зайдём с другой стороны…

– Тиль, позови леди Лю, и спускайтесь сюда, - позвал он и положил посреди стола злосчастный трансформатор.

Дождавшись, когда все соберутся и заинтересованность во взглядах достигнет нужного накала, он принялся объяснять и рассказывать устройство, ощущая себя Майклом Фарадеем и Алессандро Вольтом в одном лице. Промывка мозгов продолжалась битый час, пришлось даже для аналогии привести сравнение с водопроводом - давление воды это напряжение, а расход это сила тока. И в конце концов первой поняла, как ни странно, Тиль.

– Ага, дон! - она победно ткнула пальчиком в чертёж, где багровые обмотки вились вокруг обвитого синими овалами магнитных полей сердечника. - Это же принцип рычага в чистом виде! Выигрываем в силе, проигрываем в расстоянии!

Вообще, девчушка иногда пугала всех качеством и быстротой своей "соображалки". А учитывая её способности как к магическим заморочкам, так и к железкам (Александр нынче утром обнаружил, что его пистолет-пулемёт кто-то разобрал и вполне уверенно собрал), то дитё обещало вырасти если не светочем науки, то гениальной злодейкой точно.

Мастер Пенн долго хмыкал, вертел схемы и диаграммы туда-сюда. Так и сяк испытывал трансформатор под своими магическими заклинаниями - как не попрошибало изоляцию в обмотках, удивлялся даже сам Александр. Но в конце концов волшебник признал, что принцип трансформирования энергий вкупе с правилом рычага произведёт настоящий переворот.

– Знаете, дон - если применить это в магической науке, тут всем колдунам и ведьмам мира не одну сотню лет корпеть придётся над следствиями и сферами применения… - заметил он.

Зато Лючике почесала носик и заметила, что и впрямь, с такими знаниями придётся пересматривать всю Книгу Заклинаний. Да и вообще она теперь никуда не годится - всё, что там описано, можно сделать куда проще и эффективнее. Мастер Пенн не согласился, и за столом тут же вспыхнул самый настоящий научный диспут. Если он и не перерос в склоку, то только благодаря периодически влезающей Тиль со своими "дурацкими" вопросами, ставящими обоих прожжёных волшебников в тупик. Да и Санке пришлось дважды приносить добавку чая, к тому же ещё и менять скатерть, прогоревшую посередине после какого-то особо заковыристого магического импульса.

В конце концов мастер Пенн согласился.

– Ладно - работы тут и впрямь невпроворот. Однако, хоть застрелите из вашего ружья, но в Башню Магов я эти знания не отдам…

В самом деле, из допроса Бердона выяснилось, что есть такое соружение неподалеку от столицы королевства. И там нынче заседают самые сильные маги - только вот мерзавцы подобрались такие, что хоть святых выноси. И именно оттуда-то и происходит стремление быстренько и без шума угрохать Александра. Дескать, знания его запретны и несут в себе угрозу всему миру. А поскольку механику отчего-то казалось, что его собственная голова удивительно ловко сидит на плечах и менять такое положение вещей ему ну никак не хотелось, то озаботиться перевоспитанием или изничтожением высокопоставленных магиков следовало со всем прилежанием, да в кратчайшие сроки.

Мало того, сидящий на троне венценосный Гермион пятнадцатый всерьёз (с помощью Башни Магов, разумеется) озабочен идеей "весь мир под одной крышей". Разумеется, под его, Гермиона, крышей. В принципе, ничего страшного в этой затее не было - не они первые, не они последние. Только вот, в методах новоявленные властелины мира себя не ограничивали. А груз оружия и боеприпасов, лет тридцать тому свалившийся посреди королевства из не дошедшего до цели транзитного каравана, восприняли как подарок и знак судьбы…

– Неужто вы думаете, что я не понимаю? - Александр поёжился. Одно дело противостоять нескольким или хотя бы отряду, но совсем другое - государству. С его армией и тайными службами, с магами и наёмными убивцами, с сословными и дворянскими прослойками и громадным опытом борьбы со всякого рода смутьянами.

– И что же вы замыслили, дон? - Тиль посмотрела на своего лорда блестящими от возбуждения глазами. - Как я догадываюсь, кровь польётся рекой?

Взглянув на её полыхающие румянцем щёки, Лючике вздохнула.

– Знаете… не по душе мне этакие людоедские планы - но я до сих пор помню боль от того выстрела в упор. Если уж выходит так, что жить либо мне, либо кому-то другому, отчего я должна скромничать и позволять себя убивать?

Мастер Пенн устало откинулся на спинку кресла и задумался. Да, всё верно - неучастие в делах этого беспокойного мира не убережёт тебя от их последствий. И в какую тихую норку ни забивайся, жизнь от тебя не отстанет - всё будет теребить да подсовывать пакости. А уж на последнее она горазда в особенности.

И что теперь? Пасовать перед трудностями и искать ещё более забытый богом уголок? Или окрыситься, как говорит Тиль, и надавать всем по сусалам?

– Революцию устраивать надо, - Александр вздохнул. Его мечтам о спокойной и тихой жизни рядом с Лю в ближайшее время сбыться явно не суждено.

Старый волшебник вздохнул.

– Не знаю такого слова.

– Однако оно мне заранее не нравится, - угрюмо кивнула Лючике. Она задумчиво прошлась по комнате, забросила в камин лампу с притухшим от усталости элементалем. Посмотрела в окно, запросто проникая сквозь морозные узоры не то, чтобы взглядом, а… ну, вы поняли. Истинным зрением, в общем.

– Ладно, покойной ночи всем, - она обвела взглядом полутёмный притихший холл и ушла.

Мастер Пенн тоже после недолгого раздумывания распрощался и ушёл в свою спаленку. А Александр, не поборов в себе искушения вновь поплескаться в ванной, втихомолку выкурил у камина трубку - спасибо, тяга тут же уносила клубы дыма - и привычно поплёлся наверх.

Однако на полдороге его в коридоре перехватила вроде как случайно околачивающаяся тут Тиль. Хитро улыбнувшись, она ухватила своего господина за поясок халата и ненароком поинтересовалась - не забыл ли тот, что доннна Лю сегодня не в духе?

– А стало быть, дон, этой ночью вы согреете мою постельку, - капризно и на полном серьёзе заметила она.

И утянула за собой. Сразу же влезла под крылышко, прижалась всем худышечным телом - и совершенно неожиданно тихонько разрыдалась. Высказала меж слёз всё нелицеприятное, что думает об одном доне. Какой тот одновременно нежный и жестокий, чуткий и в то же время жёсткий. От избытка чувств даже пару раз пихнула кулачком под рёбра. И Александр своим немного обострившимся восприятием почувствовал, как несносная девчонка жадно пьёт его хоть и небольшую, но бездонную магическую ауру. Словно элементаль от огня подзаряжается, ей-богу…

Насытившись и слегка даже опьянев, проказница совершенно неожиданно принялась неумело ласкать своего друга, но пока что не любовника. И постепенно проявляла в этом деле всё большую нескромность - на попытку привести нахалку к порядку даже отшлёпала на полном серьёзе по рукам.

– Дурак! - зашипела она с неожиданной злостью. - Не смей отталкивать меня! Сегодня я нахваталась такой мерзости, что мне нужно чуть больше…

И хотя Александра этот смелый натиск пронял всерьёз, девчонка перейти к активным действиям всё же не сочла нужным - остановилась на какой-то, ощутимой только ею грани. Лишь заметила, что дальнейшее это вопрос только времени, и даже Лючике не сможет встать у неё на дороге. Подвинуться придётся ведьме - и принять её, Тиль, в свою тёплую компанию.

В конце концов она угомонилась только после того, как совсем уж бесстыже прижалась к большому и сильному мужчине всем подрагивающим телом и шаловливыми пальчиками довела себя до взрыва. Некоторое время лежала рядом, вцепившись всеми лапками. Бурно и в то же время легко дыша, еле слышно, сладко мурлыкая. И на этот раз от неё струилось нечто нежное, бездумное и слегка опьяняющее. И Александр не задумываясь причастился к этому странному и такому похожему на Лючике источнику Силы. Ох уж, эти ведьмы…

– Это нужно было мне, уж больно день тяжёлый. И спасибо, - её глаза сверкнули в полутьме мерцанием Силы. - А теперь спи, мой дон. И пусть тебе приснится что-нибудь светлое и лёгкое.

Дальнейшее почти сразу уплыло в сладком ласковом круженьи - Тиль выдохнула с теплом дыхания и лёгонькое заклинание сна. Безвредное и необидное, сразу унёсшее в страну детских безоблачных снов. Туда, где помыслы чисты, а все дела безгрешны и полезны…

Назад: ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. WOMAN FROM TOKYO.

Дальше: ЧАСТЬ ШЕСТАЯ. ЧЕРЕЗ МОРЕ, ЧЕРЕЗ ЛЕС.