Глава 3
Рубить дрова – это, конечно, хорошо, однако бесконечно долго такое положение дел длиться не может. Две вещи только улучшаются от выдержки – это вино и разговорчивость заключенного. Насчет этого иллюзий я не питал, просто камерой служил весь внутренний двор замка. Рано или поздно руки у шуна должны были дойти и до меня. И вот тут вставал вопрос: что говорить? В общем виде имелось несколько вариантов, например однозначно корявый – косить под местного, в смысле человека этого мира, но из дальних государств, имитировать амнезию, честно докладывать о своем иномировом происхождении или просто красочно врать в стиле «в одной далекой-далекой галактике». Я решил остановиться на смеси трех последних вариантов, то есть, в сущности, действовать по обстоятельствам – куда кривая вывезет. «Я корабль свой проведу – по кривой, по кривой», ага. Первичной целью, она же цель по умолчанию, я определил выживание, в контексте пребывания в замке – сделать так, чтобы меня не убили, второй – изменить свой социальный статус на более интересный (выбор был не столь и велик), третьей – стать полноценным магом.
Как бы далеко ни ушли местные маги в своем совершенствовании, мне, как человеку с принципиально иным мировоззрением, было что достать из рукава. Наверняка ряд концепций, известных в моем мире каждому школьнику, покажется здесь чуть ли не откровением свыше… Впрочем, как и наоборот.
Что такое мощный маг? По сути дела, он является вещью в себе – самодостаточный, защищенный, обладающий инструментами для изменения окружающей среды в масштабах, ограниченных, пожалуй, лишь интересами сопоставимых сущностей. «Государство – это я», да. Вещь, совершенно невозможная в моем мире, здесь является привычной обыденностью. Понятно, что в начале пути мажонок должен служить и работать в обществе, так сказать, выполнять квесты, добывая себе пропитание и прочее необходимое. С ростом могущества нужды тела отходят на задний план, отгрохать себе башню или домик в деревне может уже магистр – далеко не самая верхушка иерархии. Ну а интересы всяких высших и великих магов по определению отстоят от обычных так далеко, что считать их людьми было бы фатальной ошибкой. Здесь таится страшная ловушка и одновременно испытание силой. Бездарно растратиться на водружение разнообразных корон себе на чело, а собственного афедрона – на неудобные большие стулья, именуемые тронами, или пойти путем безграничного познания мира и себя (что, впрочем, тоже может завести в дебри контргуманистические)…
Привычная мне парадигма практически диаметрально противоположна. Бытующая в Империи теория сингулярности, или Великого Изменения, разделяемая большей частью населения, еще сильнее укрепляет и без того солидарное общество. Мы одна семья, мы одной крови – ты и я.
Великое Изменение… С некоторых пор в имперской печати начали появляться весьма интересные статьи, сначала в очень серьезных академических изданиях, затем в изданиях рангом ниже… И так вплоть до средств информации с целевой аудиторией из рабочих основных профессий. Доступны в Сети были все, другое дело, кто бы их читал… Я почти дословно помнил статью предстоятеля Церкви, патриарха Павла на ресурсе «Через терции – к звездам!», не академическом, конечно, но и не совсем популярном, во втором значении этого слова.
«Хватит чувствовать страх перед небом! Мы рождены летать. Пусть тела наши косны и бренны, дух же вечно тяготится «непреодолимыми» барьерами бытия. Искра Отца есть у всех, у некоторых она пылает жарким костром, бушует верховым пожаром, а у иных превосходит яркостью своей и петаваттный лазер. Феанор, в вечном кипении своем знай: ты не одинок. Есть сходные тебе, а меж тем грядут и те, кто будет сильнее нас. Титаны, стоящие на плечах титанов, – что может быть страшнее для пустоты? Пусть звезды поют свои миллионолетние гимны, но понять смысл деяний Отца смогут только они… либо наполнить косм своим собственным смыслом. Древний поэт писал: «Луна имеет смысл, лишь когда под нею есть хотя бы парочка влюбленных», и был столь гениально прозорлив, что эти строки верны и поныне.
Мы, люди, вновь наполнены ощущением скорого всемогущества, гордо проистекающего из наших собственных усилий, как и два века назад. Мы готовимся к Великому Изменению, ощущаем бесконечную тень экспоненциального барьера за горизонтом событий, измеряем ускорение ускорения развития… и с нетерпением ждем ту всеобъемлющую парадоксальную вспышку, что высветит перед нами выбор, доселе не достававшийся никому. Что это будет за выбор, мы узнаем, быть может, только за квант времени перед ним – и нам хватит этого для должной подготовки. Что до моего мнения, то это будет выбор между экспоненциальной кривой и спиралевидной, поскольку последняя при всей кажущейся привлекательности таит в себе и смертельную угрозу исчерпания движения.
Природа и суть Великого Изменения пока неподвластны нашему разумению, однако мы уже знаем точно: оно грядет. Пока же ясно лишь одно – встретить этот величайший вызов в истории человечества люди должны в единстве! С ростом могущества цивилизации все ярче проявляется наш дуализм – прорывы в неизведанное достигаются кровью гениев, однако дороги в него строятся потом миллионных коллективов. Если Архимед мог совершать открытия в ванне, то сейчас невозможно представить одиночку, монтирующего Второй Мюонный Коллайдер. С каждым годом инновации избретаются все легче и быстрее – и все труднее становится их внедрение. Открытия совершаются по сотне в день, однако их движущая сила сталкивается с тем, что ученые начинают называть сверхпроблемами.
Естественно, что преодоление Вызова, превосходящего человеческое воображение, может быть осуществлено только людьми как разумным видом в целом. Это будет усилие соборного духа, усилие из тех, что определяют все дальнейшее развитие мира, усилие, сколь непредставимо тяжелое, столь же и радостно-интересное.
Бывают шансы, что даются только раз в жизни – неважно, жизнь это галактики, Отца или человека. Отец свой шанс пресуществил. Оглянитесь же вокруг с новым пониманием – используем ли свой шанс мы?»
Патриарх позволил себе одну-единственную оговорку – «нас», но никто ни на секунду не усомнился в праве этого человека на нее. Надо полагать, оригинал этой статьи в неадаптированном виде был гораздо более полон… и труден для среднестатистического понимания.
В свете всего вышесказанного, легко понять, что я находился в затруднительном положении. Бывают ли маги-коммунары? Ну да, с их крайним, возведенным в степень индивидуализмом, плавно переходящим в мизантропию… Однако реальность, данная в ощущениях, никуда деваться не собиралась и фактически не оставляла мне выбора, если, конечно, я не желал до конца дней колоть дрова.
Тут-то и пригодился иной опыт. Зона перегиба констант отделяла миры человечества, миры Империи от владений Урр-Казад, миров воплощенного мыследействия. Туда хода нам не было, как и оттуда… хотя там кое-кто считал иначе. А вот с «другой стороны», если можно так выразиться применительно к абстрактной физике многомерия, располагались миры, весьма похожие на наши. Только там история пошла чуть-чуть по-другому, начиная с какой-то точки, что привело к весьма значительным отличиям в настоящем. До некоторого времени мы не имели возможности контакта, все исследования в области физико-совмещенных пространств требовали просто-таки чудовищных энергетических затрат из-за влияния так называемого вырожденного поля. Это так физики говорили, поймал краем уха, а вообще, нас, «кубоголовых динозавров», «брюссельских мышц» и еще тысяча и одно дурацкое прозвище, не очень-то просвещали на данную тему. Знаю только, что потом то ли давление этого самого поля снизилось, то ли ученые что-то придумали, но стало возможным гораздо более свободное перемещение, чем то, которое могли обеспечить исполинские Установки. Я как-то раз был в мире Край, в музее, в который превратили остатки регионального артиллерийского центра, некогда построенного вокруг такой Установки. Что сказать, умели предки строить – с размахом и на века. Одно только пятидесятикилометровое кольцо главного накопителя чего стоит. Сейчас же все проще. Вот и зародилась в неких умных головах мысль о том, что интересы Империи нужно в первую очередь защищать за пределами ее границ. И понеслось. Хорошо хоть Государь у нас башковит, особо разгуляться этим придуркам не дает. Стонут, но ограничиваются поневоле казачками засланными… А мы, прямая силовая поддержка, время от времени вытаскиваем их хитроумия из очередной заслуженной задницы.
За время службы приходилось бывать в таких мирах, что даже и вспоминать не хочется. Поистине человек без узды – морали, веры ли, закона, наконец, – может пасть в такие бездны, что Ад будет направлять сотрудников на повышение квалификации. И зря эти сепры долдонят о необходимости сбросить ненавистные узы, что скорее спасательный канат над пропастью, – плавали, знаем. Слишком уж схожи ваши речи, господа, с виденным мной в других пространствах. Надеюсь, парни с чистыми руками разберутся, откуда тут уши торчат.
Вот на эти навыки я и надеялся. Прогрессорствовать не собираюсь, потому что как ни изобретай авторучку – все равно танк сделают. Завоевывать мир – тоже, на фиг он мне сдался, так что займусь самообразованием. Ну а кто в процессе захочет почесать кулаки об мою тушку – сам виноват, что уже не достигнет погон «заднего адмирала». Итак, решено. Буду становиться магом, желательный статус – «нейтрал с кулаками», коэффициент оверкилла – как минимум двойка.
Все-таки Средневековье было далеко не самым приятным местом для жизни. Любой может это прочувствовать, выехав на пару недель в лес. Вода – только та, что из ручья либо из колодца, чтобы нагреть – изволь разжечь огонь, ходить до ветру, особенно зимой, – развлечение поистине экстремальное, сродни моржеванию, ну а рацион, разнящийся от региона к региону, в целом сильно оставлял желать лучшего, и это без учета наличия отсутствия толковой кухонной утвари. Нужны котлетки, нужен фарш? Два ножа поострее в зубы, и вперед. Тут-то и познается прелесть плодов прогресса, ведь без мясорубки изготовить приличный фарш – настоящее искусство, требующее долгой и вдумчивой практики. Еще я не упомянул об отсутствии лекарств и медицины вообще, того, сего и этого… Легче перечислить имевшееся, чем перечислять минусы. В общем, жизнь твоя – копейка. Неудивительно тогдашнее спокойно-философское отношение к смерти – изменить все равно было ничего нельзя.
А вот наличие магии меняло очень многое. Взять ту же воду. Никто не занимался подъемом ее из колодцев, хотя они в замке были – на всякий военный случай, три штуки, каждый глубиной метров по двести. Крутить ворот вручную было бы страшной морокой. Вместо этого со дна колодцев шли толстенные каменные колонны, некогда выращенные приглашенным магом Земли. Камень в колоннах был пористым и состоял из мириадов тончайших капилляров, по которым вода под отрицательным давлением поднималась на поверхность, заодно очищаясь от любых примесей до кристально чистого состояния. Не знаю, как фильтры справлялись с простыми примесями – наверное, какая-то особая магия, но факт: отравить колодцы было практически невозможно. На вершине каждой колонны была устроена самая настоящая водоколонка, только каменная. В качестве рычага служил деревянный дрын, нажми – и потечет, причем неслабой струей. Запас таких рычагов помещался здесь же на специальной полке. Отдельные ветви колонн были выведены на кухню, в баню, портомойню и фонтал. Подозреваю, что маг мог сделать водоснабжение хоть в каждую комнату – благо чтобы додуматься до этого, даже ТРИЗ не нужен, хватит простой бытовой логики, – но то ли не захотел, то ли, что более вероятно, практически безальтернативные услуги мага стоят весьма дорого, и владельца замка удушило земноводное. Но даже и так работа прислуги была облегчена просто сказочно.
С теплом тоже отдельная песня. В подвалы меня, разумеется, не пускали, так что я мог полагаться лишь на сбивчивые объяснения не самых образованных в мире слуг. Из услышанного я сделал вывод, что замок, помимо ручных демонов Максвелла, обогревается и охлаждается самым настоящим геотермальным тепловым насосом! Дед сказал бы: «Как в лучших домах Лондона и Парижу», но за отсутствием ныне в природе данных городов, скажу, что не всякий дом в Туруханске и Караколе оборудован подобной системой.
А дальше приходилось ножками, ножками… вернее, ручками – стирать, гладить, мыть, готовить. Оставалось лишь догадываться, как выглядят обиталища магов, почти наверняка они не уступают по удобству современным мне жилищам. А уж по защищенности точно дадут фору самым параноидальным крепостям и бункерам, какие я только видел в разных мирах.
Ну, это уже профессиональная деформация, можно сказать. С чего бы ни начал, все равно сползаю на безопасность. Все замки должны быть закрыты, все шторы задернуты… Кстати, насчет замков. Некоторые двери тут запирались явно магическим способом и отзывались каждая по-своему – на знак доверенного слуги, на знак ключника, на жетон солдата, на жест мага, наконец. Вернее, все до единой двери, выходящие во внутренний двор, имели подобные запоры, но постоянно закрыты были только несколько. Смысл запирать не во время осады дверь в фонтал или в прачечную?
Наблюдение за жизнью замка позволило мне сделать и сформулировать два небезынтересных вывода. Первый, наиболее очевидный, который я уже приводил ранее: служба войск была поставлена как надо. Причем не то чтобы все были вздрючены и завинчены, а скорее хорошо так замотивированы. К тому же чувствовалась система. Как бы это объяснить… Да вот хотя бы на примере караульной службы. Можно взять отлично обученных солдат и использовать их совершенно дебильным образом, так, что «снять» часовых не составит труда даже пьяному слесарю. Можно, наоборот, взять зеленых желторотиков и при помощи грамотной методики организовать все так, что мышь не проскользнет, не говоря уже о всяких там ниндзя. Если же совместить и хороших солдат, и грамотную организацию… Получится сущая конфетка – ну или ужас разведчика, это смотря с какой стороны находиться.
Архитектор тоже постарался на славу. Во всем дворе не было непростреливаемых со стен зон, даже во рву перед вторым оборонительным кольцом, причем большая часть простреливалась перекрестным огнем. Все временные – читай, деревянные – постройки располагались таким образом, чтобы не нарушать это жизненное правило. Кое-где на плитах двора была даже нанесена разметка под возможные будущие строения, с тем чтобы и они не выбивались из общего ряда.
А второй вывод был не так очевиден и касался дел магических. Замок был прикрыт и с этой стороны. Оценить защиту я еще не мог, но вот нависающую над головой незримую скалу чувствовал постоянно.
Поскольку я самым серьезным образом вознамерился стать магом не из последних, то все время и силы отдавал совершенствованию в этой области. Надо сказать, наталкивался я здесь на препятствия настолько абстрактные и непонятные, что весь мой предыдущий опыт помочь практически не мог. Сразу попытавшись соорудить что-то вроде магического радара, который был бы невероятно удобен в практике, я столкнулся с тем, что ощущаемые мной магические проявления не имели ничего общего с привычным трехмерным пространством. Чувствовать-то я их чувствовал, однако для них не удавалось определить ни направление, ни расстояние. Это натуральным образом выбивало почву из-под ног. Что толку знать, что где-то есть постоянный «всплеск» магической энергии, если при попытке осознать сущность этого «где-то» тут же начинали заезжать шарики за ролики? Мозги еще скрипели от непреклонного выделения канала магического восприятия в отдельный орган чувств – непреклонного, потому что, однажды попытавшись визуализировать поступающую информацию, то есть «увидеть» пресловутые «магические потоки» и «силы», я едва не сошел с ума. Представить себе пламя или там красивые световые завитушки еще было можно, но то, что при этом они располагались сразу везде и нигде, наслаивались друг на друга и… Нет, об этом лучше не вспоминать. Долго еще мне потом икалось от эксперимента, мозги никак не хотели вставать на место, все сенсорные потоки перемешались и завихрились. Я то ощущал «шершавый свет» и «кислый звук», то измерял расстояние в «желтых метрах», а предметы видел в какой-то искаженной перспективе. «Справа» – это предельный случай «слева», «наверху» – вообще «кот с маслом и уксусной шваброй».
Хорошо еще колка дров – занятие однообразное и монотонное, прерываемое лишь особо сучковатыми и свилеватыми чурками. В принципе тоже требует сложного мышечного комплекса, однако уж такое-то я мог вешать «на автомат», после кручения в карданном подвесе с одновременной сборкой-разборкой автомата и решением математических задач это не представлялось сложной проблемой. Вот и пугал Друка пустыми глазами, тем временем пытаясь совладать с собственным рассудком. Помогло, как ни странно, классическое школьно-вузовское образование, вернее, принципы, в нем заложенные. Помнится, многие недоумевали, зачем «кубоголовым» изучать высшую геометрию или начала анализа. Ан нет, пригодилось. Вернусь, зайду к капитану, нещадно шпынявшему двоечников, и задарюсь парой семейного темного красного, которое еще мой дед ставил. И профу тоже.
Я придумал свой собственный понятийный аппарат для всей этой белиберды. Вот взял и придумал, при этом старался максимально отойти от привычных обозначений. То есть ввел разные «ху», «кляк», «бурз» и «гныг», ничего в обыденности не значащие, и обозначил ими разные непроизносимые оттенки своих ощущений от «шевеления хвостом». Получившаяся конструкция едва не расплавила мне мозги, однако отвлекла их от непрекращающихся, но тщетных попыток визуализации и соотнесения с окружающим миром, что сильно действовало на мое душевное здоровье. Уйдя в дебри абстракции, я с удивлением обнаружил, что для описания положения магического объекта необходимо не менее четырех единиц класса «ых». Вернее, точно четыре. Ага, уже теплее. Это-то несоответствие и мешало нормально жить, сворачивая крышу набекрень. Описание же движения объекта требовало еще четырех других единиц, причем из разных классов «ге», «зиг» и «ойс». По-хорошему, нужно было составить кучу координатных таблиц и производить действия над ними, но это я уже не потянул. Вместо этого пришлось смухлевать, загнав данный процесс в подсознание. Человеческий мозг – штука загадочная, но мощная, нехай трудится, а я ему буду задания спускать.
…Щас! Нет, так не пойдет. Сразу нарушилась тонкая моторика – видимо, сложность задачи съела почти все ресурсы, недаром лоб горячий, что печка-пошехонка. И это при концентрации на одном-единственном объекте. Придется еще как-то оптимизировать процесс. А если попроще, вынести вот это за скобки?..
…М-да, и как местные маги со всем этим справляются? Рационализировать удалось далеко не все, большая часть оставалась лишь приблизительно-интуитивно понятной. Или непонятной совсем. Впрочем, что я хотел от одной недели занятий? Наверняка маги сотни лет над загадками бьются.
Теперь вставала другая актуальная задача – соотнесение с внешним миром, пускай даже самое приблизительное. Как-то же я ведь яблоки по столу катаю? При ближайшем рассмотрении оказалось, что все еще менее понятно, чем было ранее. Ну да, я создавал магический объект, не пойми, то ли в своем воображении, то ли реально в «где-то». Потом задавал ему с десяток свойств «гы», «гы-1», «гы-2» и так далее и – «испражнял ману», как читывал некогда в одной дрянной книжке. Даже суть ее забыл, а это вот дурацкое прилипло. Все, яблоко катилось. При этом я сам был магическим объектом, ряд показателей которого брались из тех же таблиц, что и для новосозданного. То есть наоборот – для объекта из моих. Ну как, понятно что-нибудь? Вот и мне…
…Все-таки магические объекты создаются «где-то», поскольку за пару тысяч повторений однотипного действия мне удалось выяснить, что при толчке яблока изменяются через ряд сложных соотношений опять же четыре параметра… Тьфу, теперь понимаю, почему математики и криптографы никому ничего не могут объяснить вне своего круга. В общем, говоря человеческим языком, я, как сложный магический объект, имею параметр «М», эм большое, то есть ману. Он расходуется на создание прочих объектов, непосредственно связанных с родительским, то есть со мной. При этом расходуются еще и телесные силы, отчего после занятий одежду хоть выжимай. Почему – неизвестно. Наделить создаваемые объекты «М» невозможно, по крайней мере у меня не вышло. С окружающим же неабстрактным пространством такие магические объекты соотносятся исключительно как проекции. Тут я очень кстати вспомнил институтский ролик «Тень от четырехмерных тел на трехмерное пространство», что очень помогло в понимании происходящих процессов. Не то чтобы я во всем и сразу разобрался, но хотя бы крышу перестало сносить.
А потом пришел мэтр Лирий.
Вечером я как раз занимался, для чего загнал себя в своеобразное состояние психики, полумедитацию-полутранс – так лучше всего выходило «шевелить хвостом». Чтобы еще больше свернуть мозги, я при этом не закрывал глаз и двигался по комнате. Сознание разрывало от попыток раздавать внимание совершенно чуждым одновременным процессам, однако с каждым разом выходило все лучше, пусть и микроскопическими шажками. Заслышав шаги в коридоре, я сел на лавку, подтянул со стола кувшин и стал пить.
В том своеобразном, лишенном привычных ориентиров магическом «пространстве» маг Лирий воспринимался как большой и сложный объект, многие из параметров которого оставались недоступными. С ним была связана масса простых объектов, причем я почти сразу заметил их общую особенность. Параметр «М» у меня был простым и ни с чем не связывался, а вот у мага и окружавших его объектов он был составным! То есть его «М» распадалось на «М-1», «М-2», «М-3» и так далее, причем они находились в стройной иерархии. «М» делилось на четыре, далее на восемь, тридцать два и сто двадцать восемь. Все объекты при маге имели общие с ним параметры из этой пирамиды, например один из них описывался с этой стороны как «М-2.6.24.117» и имел массу запутанных связей с прочими. Настолько запутанных, что у меня опять закружилась голова. Нет, нужно с этим что-то делать! При попытке залезть вовнутрь этих объектов и понять их структуру, количество параметров растет в геометрической прогрессии. Похоже, надо менять сам способ представления, например перейти на цветовые соотношения или слоговые описания. Правда, тогда это будет похоже на речь средиземских онтов, а ведь в ней еще должны быть отсылки и пересечения с другими слоговыми цепочками…
Еще я заметил, что маг не использовал половину параметров из первой ступеньки иерархии. То есть все его объекты начинались с «М-2» и «М-3». Внутри было еще беднее: из восьми второй ступени использовалось три, из третьей – шесть и из четвертой – двадцать восемь. И как прикажете понимать?
Тем временем Лирий вошел, как обычно, без стука – только треснула в стену дверь – и уставился на меня своим немигающим взглядом. В коридоре двумя тенями маячил солдат с большой собакой. Эта собака в свое время вызвала у меня гомерический смех, хорошо так укрепивший мнение слуг о моей шизанутости. Дело было в том, что на местном языке она называлась «курцхаар». Да-да, точно так же, как одна из земных пород. Название было образовано сложением трех слов – «курц-ха-ар», то есть буквально «следующий за псом» или «пес, следующий за хозяином». В смысле следующий везде – в жару и холод, в горах и в степи, на охоте и в бою. А вот выглядела собака не как худосочный легавый пойнтер, а скорее как громадный хотошо – те же крепкие лапы, широкая грудь, квадратная морда со страшными зубами, длинная шерсть и умные глаза. Проржавшись («вот ОН – это курцхаар? Га-га-га…»), я аж умилился, до того эти милые собачки напомнили мне о родине.
На этот раз мэтр долго не смотрел на меня. Бросив один пристальный взгляд, скривился, словно уксуса хлебнул, и вышел. Немедленно скрежетнул засов. Понятно… В ином восприятии он довольно быстро сформировал два хитрых объекта. Первый из них был сравнительно простым, но весьма интересным – часть его параметров бралась из моих собственных таблиц, а часть – из таблиц мага. Или не бралась, а наоборот… Одновременно на меня накатило странное ощущение, словно мы с Лирием на пару секунд стали ближе, чем братья. Надо полагать, так выглядит магическое сканирование. М-да, что-то выдало в Штирлице шпиона – не то ППШ на груди, не то парашют, волочившийся следом…
Второй же объект был на два порядка сложнее и очень быстро перешел от взаимодействия с Лирием к взаимодействию со мной. Ё-мое, он действительно записывает в таблицы! Попытавшись встать, я не удержал равновесия и грохнулся на пол. В теле разом отказали все мышцы. Вернее, не отказали, а словно бы перепутались – пытаясь пошевелить пальцем, я напрягал квадрицепс, а через секунду тот же сигнал на палец приводил в действие уже ягодичные мускулы. Вот гад, жучара Пендальф! Так-то я бы еще побарахтался, для тренированного сознания не так уж сложно выстроить статичные соответствия (в дальнейшем я понял, насколько был не прав) и совершить подмену сигналов, а вот как сейчас – попробуй угадай, чем именно дернешь в следующий раз.
И тут грянуло.
В первую секунду я подумал, что поблизости произошел ядерный взрыв. Сначала мертвенно-белое сияние залило все вокруг. Оно было настолько ярким, что я на какое-то время ослеп. Сразу же пол комнаты больно ударил снизу, все предметы обстановки подскочили, из отверстий в стенах вылетели серые клубы, и раздался чудовищный грохот, в котором отчетливой нотой слышался визг и скрежет перетираемого в пыль камня.
Вслед за первым ударом раздался второй, почти столь же мощный, за ним еще и еще. А я лежал на полу, словно отбивная, только и мог, что вращать орбитами глаз. Очередной страшный удар – треснул потолок. От него отвалился громадный пласт, двухметровый кусок камня, и медленно стал падать – прямо на меня. Попытавшись отпрыгнуть, я добился лишь того, что изо всех сил сжал сфинктер и скрючил пальцы на правой ноге. Тля! Стоп! А почему камень падает так медленно? Это ведь не «растянутое настоящее» боевого транса – пыль-то исправно вылетает из каждой дыры. Глыба совсем замедлила движение и плавно отвалила в сторону, а за ней показались толстые металлические прутья, на которых она свешивалась с потолка. Слава неведомым строителям, пронзившим расплавленый камень арматурой! Несмотря на обстановку, у меня волосы встали дыбом при мысли о том, сколько усилий нужно было затратить на это.
Второй поток внимания отслеживал все происходящее. Нет, это все-таки не ядерное оружие, а значит, магическое. Вот и ответ на вопрос, насколько сильны маги. Дробящие скалы удары прекратились, и вместо них за окном послышалось злобное шипение пламени и ужасные крики. Внезапно потемнело, мгновенно и сразу, будто замок залили морем чернил. Темень наступила такая, что я не видел собственных рук, – держалась она пять ударов сердца и исчезла столь же бесследно, как и появилась. Крики продолжались, но рев и шипение огня стихли. От следующей волны звуков кожа непроизвольно покрылась мурашками. Раздалось громкое гудение, словно летел шмель величиной с крейсер, затем воздух за окном со страшным треском разорвало лиловое полотнище разряда. В мое окно влетела шаровая молния размером с кулак и в огромной вспышке превратила стол в груду дымящихся щепок, при этом нисколько не обугленных.
Да еш твою медь! Я никак не мог справиться с лириевской гадостью, задачка была не по зубам «чайнику», лишь неделю назад узнавшему о существовании магии вообще. Объект, присоединившийся ко мне и охвативший почти со всех сторон, не поддавался моим воздействиям. Плюнув на осторожность, я изо всех сил пытался сделать хоть что-нибудь – благо эта штука не действовала на «шевеление хвостом», – изменить хоть один из параметров, однако они неизменно возвращались к прежним значениям. Борьба уже вымотала настолько, что сердце едва не вылетало из груди, а пот пропитал всю одежду насквозь. Умом я понимал, что все это бесполезно, первокласснику никак не победить преподавателя, но солдаты Империи не сдаются – и я продолжал попытки.
За окном тем временем гремело и грохотало. Уж не знаю, какие именно воздействия производили подобные эффекты, но шмякало почище артобстрела. Вспышки сверкали ежесекундно, будто орды взбесившихся сварщиков выясняли отношения на плазморезах. В стену второго этажа жилого дома внутреннего двора – то есть в мою стену – что-то ударило с такой силой, что штукатурка посыпалась на пол, а несколько рядов каменных блоков оторвались от общего массива и вдвинулись вовнутрь. Если бы камень клали на раствор, тут бы мою тушку и привалило. То, что ударилось в стену, упало на плиты двора – и упало гораздо мягче, чем можно было бы ожидать от катапультного валуна. Это мне крайне не понравилось. Мягкий сдвоенный шлепок, будто огромный кот приземлился на лапы, и сразу же – истошные крики: «Кучинга, Кучинга!» Кто-то, видимо сержант или сам капитан, зычным голосом проорал: «Гаер!», в переводе не нуждавшееся… И в стену застучали арбалетные болты. Один из них даже влетел в комнату через щель, образовавшуюся между блоками. Это не понравилось мне еще больше. Как стреляли люди шуна Торра, я видел: у них была богатая практика в обращении с арбалетом… И если почти никто не попал, то эта штука, чем бы она ни была, двигается хорошо, слишком хорошо. Вот и ответ на второй вопрос, что могут химерологи или там маги жизни. Не хотел бы я находиться сейчас на улице…
Но что делать с парализующей гадостью? Каменная пластина дамокловым мечом висела над головой и угрожающе покачивалась при каждом особенно сильном ударе. Мне даже почудилось, что арматурины едва не рвутся под ее тяжестью. Ерунда, конечно, – судя по толщине прутьев, они выдержат и не такое, но разубеждать свое подсознание в опасности сейчас вовсе не в моих интересах. Шевели мозгами! Шевелю…
Не придумав ничего лучше, я решил применить совершенно дурацкий трюк, который сперва отбросил, как, гм, дурацкий. Образно выражаясь, за минувшее время я изучал магические объекты, представленные в виде ассемблерных кодов, если не машинных. Что, если оставить рациональный подход и подняться уровнем выше? То есть сразу несколькими уровнями выше…
«Это змея. Меня обвила огромная змея. Это змея…» В конце концов немного самогипноза, легкий транс и висящий над головой камень позволили обмануть самого себя. Меня обвивала мерзкая и противная змея, ее кольца сжали мое тело так, что все члены затекли и двигались вразнобой… Вообще-то это была полная дурь. Все равно что нюхать нарисованный цветок и ощущать его запах или вообще взять его с листа и в натуральном виде преподнести девушке… но оно работало. Только это и имело значение здесь и сейчас. Змей я не то чтобы люблю, но и не шарахаюсь от них, по крайней мере они вкусные. Эту же конкретную змею я ненавидел. И ненависть подсказала очередное глупое, но верное решение. Все силы я вложил, чтобы разорвать объятия ее холодных колец, все без остатка – то есть напряг все до единой мышцы тела. Усилие, ох, тля, какое усилие, кажется, сейчас эмаль на зубах треснет. Пять секунд, десять, полминуты… И объект сдох. В самом деле, если напряжены все мышцы, то совершенно без разницы, какая на какую подменена. Глюк программы, так сказать, приведший к ее неожиданному завершению.
Да уж, не самый эффективный способ я выбрал. Ведь все висело на волоске – обмануть самого себя еще полбеды, в конце концов, все женщины делают это регулярно, но надолго напрячь одновременно все мышцы… Не каждый сможет. А подняться после этого с пола – удел титанов. По крайней мере, у меня не вышло, даже с измененным организмом. Вот еще одна морока: куда заведет эта мутация? Надеюсь, я не превращусь в человека-муху.
Сейчас же изменение играло мне на руку, потому что следующий удар массивного тела пришелся в ту же точку, что и предыдущий. Атакующие, не мудрствуя лукаво, ни на йоту не изменили прицел катапульты, или что там у них, и швырнули нового Кучингу по той же траектории. Ну, это я потом уже понял, а пока стена разлеталась крошевом камня, я только успел перевернуть когда-то неподъемную лавку и нырнуть за нее, мгновенно забыв о всякой слабости. Пыли не было, стена была не оштукатурена, а камень давал только средние и крупные осколки, градом барабанившие по доскам. Выглянув из-за импровизированного укрытия, я оторопел. В стене зияла дыра размером с грузовик, арматурные прутья – да, там они тоже имелись, вот маньяки все это строили! – изящной розочкой торчали вовнутрь и один за другим лопались со страшными звонкими щелчками. Лопались они оттого, что в середине кучи камня и металла распрямлялось огромное гибкое тело, окутанное сполохами быстро угасающего синего свечения.
Если бы кошку повязать с черепахой или броненосцем, то получился бы потомок такой противоестественной связи, не иначе как прихотью какого-то мага-химеролога увеличенный до размеров гориллы Акимушкина. В максимальном темпе «прокачиваю» гостя. Так, рост примерно два тридцать, ширина плеч метра полтора, руки значительно длиннее ног и мощны, как ветви платана, спина и часть конечностей покрыты крупными, костяными на вид шершавыми щитками – должно быть, в полете оно может сворачиваться на манер ежа, становясь почти неуязвимым. Все остальное покрыто длинной черной шерстью, ровной и блестящей. Четырехпалые кисти, пальцы толще моего предплечья заканчиваются десятисантиметровыми черными же когтями. Все верно, его делали явно не для тонкой работы.
Это я додумывал уже на бегу, разгоняясь по направлению к двери. Ловить тут было нечего, ни малейших шансов противостоять ЭТОМУ я не имел. Масутацу Ояма мог биться с быками, но, думаю, здесь и он запросил бы крупнокалиберный пулемет. Единственным выходом было бегство – причем выходов имелось всего два, и оба были перекрыты. Но в сравнении с бронекотом дверь выглядела намного предпочтительнее. По крайней мере, у нее не было таких когтей и таких умных, внимательных желтых глаз с щелевидными зрачками. Брр…
Ну что сказать? Мне повезло. В первый раз – когда удалось выломать дверь с первого удара. Скажи мне кто раньше, что можно с пинка вынести толстенную дверь из трех слоев набитых крест-накрест плах, усиленную железными полосами и запертую на засов в ладонь шириной… М-да… Я успел сделать только два шага, как тварь молниеносным движением развернулась, небрежно разрывая последние арматурины. О ее спинной щит стучали арбалетные болты, но нечасто – большая часть стрелков была занята первым Кучингой, наводившим во дворе настоящую дискотеку, судя по истошным воплям снаружи. Следующим движением отогнув мешающий металл, зверюга прыгнула. Скорость ее движений была просто фантастической, гораздо быстрее, чем можно было бы ожидать от зверя таких размеров. Р-раз – и она уже посредине комнаты, два – и выносит остатки разбитой двери в коридор, чуть замешкавшись в обломках.
Слава тебе, майор Грязнов, научивший меня «удару быка»! В этот удар ногой назад с разворота я вложил всю свою новую силу и всю массу тела, помноженную на развитую к тому моменту скорость, – и дверь сломалась, хотя я сперва подумал, что сломалась пяточная кость. Бронекот не достал совсем чуть-чуть, какие-то сантиметры. Хорошо, что строители-параноики сделали дверной проем низким и узким, чтобы затруднить штурм, и то тварь миновала его одним гибким текучим движением, лишь немного задержавшись.
Выскочив в коридор, я устремился по коридору, подгоняемый смертельным ветром в затылок. Кучинга мчался следом, легкий, как лепесток, и быстрый, как клевок цапли. Самым страшным было то, что тварь не издавала никаких звуков, кроме шелеста мощного дыхания. Даже когти не скрежетали по полу – видимо, были втяжными. Я не мог обернуться, полностью поглощенный развитием максимальной скорости, но ОН был гораздо быстрее. За эти секунды в мою кровь выплеснулось столько адреналина, что я, пожалуй, далеко побил имперский рекорд стометровки, все волоски на коже стояли дыбом от, гм, опаски, и все-таки ОН догонял с каждым мягким прыжком. Ойтля-а-а… Впереди была рамка. Та самая рамка на пересечении с более широким проходом, показывая на которую воин провел рукой по горлу. Наверняка во время осадного положения она на боевом взводе, а никакого жетона у меня нет. И кусочки шерсти я в окно совал… Что делать?
Стоп, я же типа маг? Ага, и что ты можешь, «маг»? Да ни хрена! И все-таки впереди – смерть, позади – смерть… Сделай хоть что-нибудь! Резко торможу, разворачиваюсь и «шевелю хвостом» навстречу накатывающему локомотиву четырехсот килограммов стальных мышц и клыков. Э-э… это уже не «ойтля», это настоящий «данунах». Боевая машина смерти, покрытая жесткой, как проволока, нежно-розовой шерстью… Вот это я смагичил! Мечта блондинки, розовый плюшевый котик, стероидов переел, правда. Как поется в одной песенке: «Сделать хотел грозу, а получил козу»…
Всё. У меня один шанс. ОН и не думает тормозить, резонно рассчитывает просто смести с пути жалкую фигурку… Что ж, пусть сила замкнет кольцо и встретится сама с собой. Главное – не дать коснуться себя. Этим пальцам достаточно сомкнуться только один раз, я хорошо помнил негодующий голос раздираемой стали. Предельный темп! Мгновения размазываются в нечто неопределенное. Огромная четырехпалая лапища устремляется вперед куда быстрее стрелы, делаю шажок в сторону, рукой отвожу… пытаюсь отвести (ага, отвести железобетонную балку)… ладно, это меня качает вбок, но зато, используя эту точку опоры и захват за шерсть на животе… Какой гад обучает ИХ еще и рукопашке? Этому надо учить слабеньких и беззащитных, чтобы они могли подольше потрепыхаться, а не бронированных горилломорфных котов, которых испугался бы и гигантопитек! В животе вспыхивает ослепительная боль – это усеянное костяными бляшками огромное колено проминает мои внутренности почти до хребта. А я-то, дурень, еще гордился своим прессом! Не отпускать, только не отпускать! Раздирающее мышцы усилие, согласный проворот двух почти слившихся тел, и я все-таки выскальзываю из-под сметающего удара отточенных саблевидных когтей, сложившись пополам до болезненного хруста в позвоночнике. Отпускаю. Инерция несет кота дальше… дальше… прямо в створ рамки. И со злобным удовлетворением наблюдаю, как в длящейся белой вспышке исчезает могучее тело.
Рамка не смогла переварить только кончик хвоста. Вот он, пушистый метровый обрубок толщиной с руку, валяется прямо посредине коридора. А рамка расплавилась. С потолка свисает длинная железная сосулька, уже остыла и не светится, в пазах стен застывшие ручейки металла, в коридоре сильно пахнет кузней. Сижу под стеной уже минут пять, встать не могу, ноги не держат. Полное физическое и моральное опустошение. Снаружи продолжается бой – похоже, маги уже выяснили отношения, теперь дело за солдатами. Непонятно, как атакующие смогли вступить в непосредственное соприкосновение с противником – никакая портативная деревянная лестница не может быть в высоту в двадцать пять – тридцать метров, забрасывать веревки на стены прямо под огнем тоже дело гиблое, разве что имеется десятикратный численный перевес и бесконечные патроны, чтобы «заклепать» бойницы постоянным потоком стрел. Ну да, попробуйте-ка «заклепать» машикули, конструкция которых специально заточена против этого. Явно дело тут нечисто, в смысле не обошлось без этой вашей магии. Нет, стоп. Если я действительно хочу стать магом, то пора прекратить думать таким вот образом, ни к чему хорошему это не приведет.
Кстати, о птичках. Что там показывает седьмое чувство? Ом-м-м… ом-м-м… Та-ак, это мне пока не по зубам. Сотни и тысячи динамических объектов создают в восприятии настоящий хаос. Бесполезно пытаться что-либо понять в этой мешанине – столь сложные взаимопересечения и коловращения диких незнакомых форм мгновенно наполняют разум чувством арии Риголетто. В смысле меня начинает тошнить. Только этого не хватало. Тут еще появляется некий объект совершенно непредставимой, запредельной сложности, словно исполинский кракен, медленно всплывающий со дна сквозь рыбьи косяки. Этого я вынести уже не могу и поспешно сбрасываю концентрацию.
Я начинаю по-настоящему уважать местных магов. Должно быть, у ребят мозги килограмма по три, не меньше, а то и вовсе как у кашалота. Либо… либо они используют какой-то другой, не столь вывихивающий способ магичения. Ничего подобного пока придумать не могу, так что с магвосприятием придется погодить. Хорошо, мне пока достаточно просто выйти из транса, чтобы прекратить ощущать. Дальше же, боюсь, придется изобретать способ магически «зажмуриться». Ладно, передышка закончена, пора выбираться отсюда, пока еще-кто-нибудь не прилетел. Беру в руки хвост на манер дубинки, благо он довольно тяжел, а вот гнется не очень – за набитый песком кусок шланга вполне сойдет. А кровь у кота темно-красная, почти черная, и мясо такое же. Со старческим кряхтеньем поднимаюсь и ковыляю в большой коридор.
Внезапно, без всякого предупреждения, водопадом обрушивается БОЛЬ. Я кричу, не слыша своего голоса, и дикими надрывными голосами со стен вторят уцелевшие солдаты. Да что там – вопли слышны даже из-за стены. Если бы я еще мог удивляться – удивился бы непременно: это ж как нужно орать, чтобы звук дошел через стену двадцатипятиметровой высоты и одиннадцатиметровой толщины? Потом БОЛЬ рывком усиливается, хотя куда еще-то, превращаясь в БОЛЬ, и сознание наконец милосердно гаснет.