Глава 6
НАСТОЯЩАЯ ПРИНЦЕССА

Неторопливо спускаясь по ступеням, я аккуратно натягивала белые шелковые перчатки. Там, внизу, у темных мраморных колонн, поддерживавших крыльцо, меня ожидал эскорт и новый придворный маг, поддавшийся на уговоры отца и готовый активировать старый портал до Границы.

Кузен Эрих, неприятно улыбаясь, отвесил глубокий прощальный поклон и галантно придержал для меня стремя. Расположившись в дамском седле и подобрав уздечку, я выразительно глянула на его руку, по-хозяйски оглаживающую мою затянутую в шелк щиколотку, пользуясь тем, что прочие провожающие находятся в отдалении. Недовольно передернула плечами… Вот ведь! Я уже ухожу, но он все равно умудряется испортить настроение!

– И все же, кузина, что вам стоило согласиться на мое предложение? Тогда не пришлось бы покидать дом. – Эрих бросил выразительный взгляд на мага.

Ах, какое счастье, что я наконец могу ответить ему так, как он заслуживает!

– Дорогой кузен, даже если бы вы остались единственным мужчиной на земле, я не согласилась бы выйти за вас замуж. Мерзкий, гнусный, грязный развратник, наглец и обманщик. Удовольствуйтесь королевской короной, – ровно проговорила я, пришпоривая коня.

И пока до кузена доходил оскорбительный смысл фразы, произнесенной безразличным, вежливым, спокойным тоном, я уже нырнула в серую воронку портала. Обернувшись, сквозь марево перемещения я бросила последний взгляд на единственное оставшееся целым прибежище Альрунской династии, Малый летний Мраморный дворец.

Меня зовут Валья, Валья Сирина Альрунская, я принцесса… хм, погорелого дворца. И сегодня отправляюсь в Аэлль-ру-Нен, земли оборотней, которые в давние времена поселились в меронийском Отвале, совсем рядом с Горой Драконов. Я – доля, внесенная нашим королевством ради мира. Расплата.

Хм, я не вижу ни капли логики в составленном кем-то плане. Сначала телепортироваться через полстраны к эльфийским землям, туда, где назначена встреча, а затем возвращаться назад, вдоль юго-западной границы. Зачем? Ведь отсюда куда как ближе к месту назначения!

В груди тихо сидела червоточинка страха. Было бы нечестно говорить, что мне все равно, да? Я оправляюсь искупать чужие грехи.

Моей стране не очень повезло в этой войне. Точнее, первые несколько лет все складывалось просто отлично. Меронийские и альрунские войска методично зачищали территории оборотней, вытесняя их к берегу моря, на севере Дривлен и Вридланд давили эльфийские и вампирские кланы. Тирланд и Харрия с переменным успехом воевали в степи. Сводки, приносимые моему отцу, становились все более радужными…

Но однажды победное шествие наших войск прекратилось.

Сначала последние оставшиеся в живых оборотни подобно клещам вцепились в побережье и заручились поддержкой легендарных, ужасающей силы магов-воинов эрреани. Затем кланы темных эльфов неожиданно объединились со светлыми и скоординированными усилиями сумели остановить человеческие армии. И за три года нелюди вернули все утраченные территории. А потом пошли дальше.

Король Альруны, мой отец, проклял тот день, когда меронийский Совет отказался от предложенного Полукровками мира. Потому что на его… на мою страну обрушился гнев драконов Огня. Запылали города, форты и лагеря, леса и рощи, степи и поля. Все мало-мальски крупные соединения нашей армии были уничтожены в одночасье. От людей и построек остались только хлопья жирного черного пепла.

Столица была уничтожена в одну ночь. Стоя на холме, я в бессильной ярости сжимала кулаки, глядя, как пылает дворец. Мой дворец! Дом, на создание и совершенствование которого было отдано столько сил! Тогда мне хотелось кинуться в магический огонь и сгореть дотла, но долг принцессы-хозяйки требовал иного – я должна была выжить и помочь выжить другим.

С того дня огонь стал для меня символом безликой, безжалостной и справедливой мести. И смерти!

Почему, ну почему я не имею права голоса в политике? И совершенно не имею влияния на отца? Сколько людей осталось бы в живых, будь я принцем-наследником?!

И будь я мужчиной, мне не пришлось бы лично открывать чудом уцелевшие ворота столицы и передавать символические ключи от города Надзирающему – дракону.

А потом был жребий и выбор. Мой выбор.

Моя покойная мать говорила, что я должна, просто обязана быть идеальным воплощением настоящей принцессы. И я вполне уверена, что пожелание матери было выполнено наилучшим образом.

Среднего роста, стройная, но не тощая, голубоглазая блондинка, со спокойными, классическими чертами лица. Всегда аккуратно причесанная и одетая с соблюдением всех нюансов моды.

Гордая, неприступная, чуточку высокомерная и самоуверенная, вот уже пять или шесть лет я пугала слуг отсутствующим, направленным немного в сторону от собеседника взглядом.

Со дня смерти матери я шлифовала выбранный ею образ самостоятельно, руководствуясь многочисленными наставлениями, как письменными, так и устными.

Иногда я жалею, что у меня такая хорошая память.

«Держи спину ровно, настоящая принцесса не должна сутулиться, а обязана демонстрировать гордую осанку.

Не бегай, настоящая принцесса передвигается степенно и неторопливо.

Достоинство и величие следует демонстрировать подданным, и тогда они сами поспешат выполнить твои приказы.

Не следует щуриться, от этого появляются ранние морщины.

Не следует хмуриться, чело принцессы должно быть безмятежно.

Не следует громко смеяться, это неприлично.

Не следует ругаться подобно простолюдинам, это унижает твое достоинство».

Это было вовсе не так легко, как кажется. Чтение скучных, сухих как пустыня рассказов, изучение придворных манер, степенные танцы и математика тогда, когда хотелось бегать, громко кричать, скакать на лошади, не разбирая дороги, смотреть смешные буффонады…

А уж когда сквозь светло-русый, похожий на материнский, цвет волос начала пробиваться фамильная альрунская рыжина…

Не так просто, как оказалось, перековать дерзкую девочку, вовсе не являющуюся совершенством, по образу и подобию несуществующего идеала. Только моя мать могла совершить такое. Упорная ежедневная работа, ограничения, поучения, наказания…

Рыжину замаскировали особой краской, а то, что глаза мои видели не дальше, чем на три десятка шагов, так и осталось тайной.

И вот уже пришла пора выбирать жениха. Вдруг оказалось, что людей, достойных стать супругом идеальной принцессы, не так уж много. Война одного за другим уносила достойнейших из достойных… А когда договорились о моем браке с молодым королем Дривлена, неожиданно умерла королева, и я унаследовала положение и обязанности хозяйки.

Кто такая хозяйка? Это главная управительница, от которой зависит нормальное функционирование дворца. Ею может быть супруга короля или наследного принца, но, так как у кузена наблюдалось прискорбное отсутствие официальной невесты, а у отца не было других детей, кроме меня, все обязанности по поддержанию порядка легли на мои плечи. Сия традиция пошла от древнейшего разделения, когда мужчина был воином и политиком, а женщина – хранительницей домашнего очага и мира в доме.

Кому-то может показаться, что обязанности хозяйки необременительны. Танцуй на балах, веди умные разговоры… Ну-ну!

Составить меню для ежедневного королевского обеда и ужина, не считая торжественных приемов и еженедельных балов. Присмотреть за слугами, вечно норовящими что-то украсть, проследить за уборкой и украшением нужных залов, проконтролировать поваров. Гасить в зародыше скандалы, развлекать, ублажать важных гостей. Да и прочая рутина занимает много времени, ведь лошади сами не чистятся, припасы в кладовки не набиваются, дрова не рубятся. Где взять свечи зимой и лед летом? Когда прибудут новые гости? И куда делся серебряный сервиз на сто персон? Почему старшая горничная демонстрирует неподобающие ее положению эмоции?

Раздать указания, помочь, наказать… На личную жизнь не оставалось времени.

Впрочем, было свадебное предложение от кузена Эриха. Но выходить замуж только для того, чтоб избежать участи заложницы мира… фу! Во-первых, тогда вместо меня отправилась бы младшая сестра Эриха, к которой я питаю вполне дружеские чувства, во-вторых, я не считаю возможным уклоняться от того, что искренне полагаю долгом принцессы-хозяйки. И третье, возможно, самое важное: я немного брезглива, и выходить замуж за человека, от которого разом понесли три придворные дамы и горничная, категорически не собираюсь. Делить мужа еще с кем-то не желаю. Хотя, на мой взгляд, король из него выйдет неплохой. Цепкий, умный, беспринципный, хитрый и быстрый.

Короткая поездка до Границы, торопливое прощание…

Несколько часов стремительного путешествия по зачарованным весям Границы на спине одного из царственных оборотней в сопровождении грубо игнорирующих меня кэраи в первом облике. Затем – трехдневная пешая прогулка по меронийскому Отвалу, не оставившая во мне ничего от той идеальной принцессы, которая что-то спокойно разъясняла товаркам по несчастью.

Меня вели по тропе, петлявшей среди сгоревших деревень, вырубленных рощ и самодельных плах, где рубили головы женщинам и детям. И хотя я считаю их месть мелкой и недостойной царственных оборотней, признаю, что они имели на нее право.

Люди тоже были жестоки.

Двуипостасные были холодны, молчаливы и всем своим видом давали мне понять, какое я ничтожное по сравнению с ними существо. За три дня я услышала только несколько слов: «ешь», «вперед» и «привал», сказанные резким приказным тоном. Мой весьма многочисленный багаж тащил единственный среди оборотней лис, с молчаливого согласия тигров потерявший чуть ли не половину вещей.

Я терпела, стиснув зубы и сохраняя самое гордое выражение лица. Зачем? Сама не знаю. Может, хотела доказать, что чего-то стою? Кому? Ночевки на голой земле, холодная, полусырая еда, стертые в кровь ноги, комариные укусы, болотная грязь… неподобающей принцессе истерики кэраи от меня так и не дождались.

И вот я здесь.

В небольшом городке посреди холмов, укрытых лиственным лесом, где треть домов представляла собой пепелища, а еще треть – свежесрубленные избы-пятистенки.

Посреди города возвышался трехэтажный терем из толстых темных бревен.

Сопровождающие завели меня в небольшой новый домик на самой окраине, бросили вещи на крыльцо и исчезли. Недоуменно оглядев полупустую веранду, я устало рухнула на деревянную скамью и вздохнула. Окружающее не впечатляло, но придется привыкать…

И что дальше? Кто-то должен меня встретить! Если не князь, то хотя бы хозяйка…

Прежде чем осматриваться, следует привести себя в порядок. Первым делом стянула грязные перчатки, распустила прическу и, сбросив разбитые туфли, принялась снимать чулки. Они, как ни странно, пережили путешествие куда лучше моих ног.

О боги! Я с суеверным ужасом уставилась на намертво присохший к стертым пяткам шелк. Да-а, не предназначена эта обувь для пеших прогулок. Стиснув зубы, я продолжила самоистязание. Попыталась абстрагироваться от весьма болезненных ощущений и потому не сразу услышала шаги на крыльце. И подняла застланные слезами глаза, только заслышав недовольный голос:

– Вот ваш обед, принцесса!

Статная темноволосая женщина, похоже, полукровка, размашисто плюхнула на стол миску с дымящимся ароматным варевом. В животе требовательно заурчало, и я покраснела. Как неприлично…

Тут, оглядев меня попристальнее, она резко сменила тон с вызывающего на негодующий и сочувственный:

– Да что эти изверги с тобой сотворили, деточка?

Жалость оборотня немного насторожила… Неужели все настолько плохо? Криво улыбнувшись, я поспешно прикрыла ноги юбкой и пожала плечами:

– Ничего особенного, я справлюсь… А вы кто?

– Я? Кэри Версана. Меня князь отрядил вам в помощь.

Она стремительным плавным движением оказалась рядом и бесцеремонно задрала подол. Я отшатнулась, подавив возмущенный возглас, и напомнила себе, что здесь не дворец и никто при обращении со мной так, как там, церемониться не будет.

Глянув на меня неожиданно теплыми карими глазами, женщина покачала головой и сурово проговорила:

– Кто же так делает? Присохшую ткань сдирать нельзя, ножки испортите!

– Но…

Я чего-то не понимаю? Откуда это участие и доброта? Заметив недоумение на моем лице, кэри пояснила:

– Успокойтесь, ваше высочество, вас ни в чем не обвиняют. Я – ваша кэри. И это моя обязанность – заботиться о том, чтоб подопечному было хорошо. Сейчас мы устроим вас получше. А эти мстители непризнанные у меня получат, как только вернутся!

Она зачем-то погрозила небу кулаком и развила бурную деятельность. Я же сидела на скамье, поджав ноги, и недоуменно хлопала ресницами. Удивительно…

Для начала Версана вышла на крыльцо и громогласно рыкнула:

– Оболтусы, подойдите-ка сюда!

На зов явились трое детей: черноволосый, рыжий и пестрый, оказавшийся девочкой. И завертелось. Непонятно откуда на веранде возник огромный чан, наполненный исходящей ароматным паром водой. Ходячая гора полотенец и бинтов, сгрузив их на скамью, умчалась за чистой одеждой, в единственной комнате затопили печь.

Как мало надо для счастья, господа!

Избавиться от грязной одежды, согреться, смыть кровь и пот, надеть простое, но чистое платье. Версана обмазала саднящие ноги толстым слоем какой-то мази, обмотала бинтами, а затем, пересадив меня как куклу за стол и поставив передо мной миску супа, безапелляционно велела съесть все до капли.

Неплохо, но если бы добавить капельку шафрана…

Я прислушалась к творящемуся во дворе разбору. Там женщина, как выражался наш главный конюх, «чихвостила обалдуев». То есть моих сопровождающих. Примерно так же я отчитывала нерадивых работников в прошлой жизни.

– …безмозглые обормоты! С кем воевать вздумали? Кому мстите? С девчонкой малолетней связываетесь!

Ну уж, мне все же почти двадцать три…

– А что люди! Что люди! Мы не люди! Мы – лучше, чем люди! И за девушку эту теперь отвечаем честью! И не смейте опускаться более до уровня людского и повторять их ошибки!! А теперь марш извиняться!

И они пошли!

Отложив ложку, я вгляделась в замерших на пороге оборотней. Лис и два тигра… Их вполне можно спутать с людьми, но не на таком близком расстоянии.

Лис невысокий, щуплый, узколицый. Раскосые зеленые глаза с вертикальными зрачками, странный изгиб тонких губ. Густые рыжие волосы неровными лохмами падают на плечи, прикрывая заостренные уши. Тигры гораздо крупнее, в их лицах больше нечеловеческого. Раскосые глаза, выступающие скулы и надбровные дуги, мощные клыки. Трехцветные гривы спускаются почти до пояса… Хищники.

Один из них откашлялся:

– Мы… приносим извинения за неподобающее вашему статусу обращение, до которого мы опустились.

Пристально вглядываюсь в их лица, ища следы раскаяния. Ну что же… не держи зла, и тебе воздастся…

– Я принимаю ваши извинения, а также заранее прошу прощения, если мне доведется оскорбить кого-то по незнанию.

– Нам всем придется учиться… жить по-новому, – заметил лис.

– И не повторять ошибок прошлого, – подхватила я.

Городок, больше похожий на небольшую деревню, находился всего в пяти или шести малых лигах от скалистого побережья. Узкая тропа нервно петляла среди лесистых холмов от одного поселения к другому и постепенно превращалась в единственную ее улицу, усыпанную мелким гравием. На месте пепелищ спешно возводились новые дома…

Раньше оборотни предпочитали селиться семьями, трепетно следя за своей территорией. Именно это отчасти послужило причиной неудач в начале конфликта.

Эгоистичная обособленность сослужила им плохую службу. Но война все перемешала, и теперь едва не превратившийся в пустырь городок, где традиционно находилась резиденция князей, восстанавливалась силами беров, лисов и пардов. Из царственной семьи здесь жили два десятка тигров и тигриц с детьми, и сам Белый Анвар, высокий кэр двуипостасных.

Еще была Версана, берка-полукровка, собравшая по городам и весям десяток осиротевших щенят. И я.

Мужчины-тигры здесь появлялись нечасто, предпочитая охоту и патрулирование границ, а когда приходили, старательно меня избегали. Прочие демонстрировали стоическое спокойствие, и тут уж я сама старалась не попадаться им на глаза.

А вот дети…

Сначала они боязливо толпились у ограды, потом сверкая любопытными глазами, чинно и благородно посиживали в маленьком дворике, а через десяток дней уже весело носились по всему домику, пили чай и слушали странные, но жутко интересные истории из жизни королей. А затем, едва только мои несчастные ноги чуть поджили и позволили делать больше двух шагов, дети принялись таскаться за мною. А еще позже принялись опекать меня, признав младшим членом своей стайки.

Странно, но война и потеря близких не ожесточили их души, хотя в раскосых детских глазах то и дело мелькала недетская печаль. То была, я думаю, заслуга Версаны.

После дворцов привыкать к деревенской жизни было тяжело. Но куда деваться? К тому же были и приятные моменты. Знание этикета и правил поведения шести королевств не особенно нужны в лесу, указания раздавать тоже некому, а прочее… забота уже не моя.

Это ли не счастье – сбросить с себя ответственность за поведение полутора сотен слуг и камергеров?

День мой складывался так.

Утром вставала рано, чуть ли не с петухами. Никогда не была соней, знаете ли… одеваться приходилось самой, но ведь не в придворное платье! Горничные не нужны, да и прическу делать не надо! Потому что у оборотней принято носить простую льняную и хлопковую одежду плюс иногда кожаные жилетки и колеты.

Завтрак – тоже не прием послов сопредельных держав. А вот умывание… брр! Холодной колодезной водой! Потому что печку я топить так и не научилась. Сложно это. Хорошо хоть начало лета на дворе.

И никаких мазей, притираний и благовоний! И то, и другое, и третье сгинуло в лесу с половиной багажа. Зато бальные платья, туфли, сорочки, чулочки, кружева и бриллианты уцелели. И уложены были за ненадобностью в большой сундук. Эти фрейлины… дурехи! Не проконтролировала я их, занятая последними распоряжениями… насчет траура и все такое.

Кстати, Версана все порывалась привести дом в жилое состояние. Ну печь побелить, занавески повесить, ковры постелить, крыльцо покрасить. Мне в таком важном деле она не доверяла и ждала, когда кто-то из мужчин, занятых на стройке, освободится. Правильно, вообще-то… я – белоручка. Даже вышивать не умею.

До самого обеда я обычно сидела во дворе у Версаны, наблюдая, как она суетится по хозяйству, и по мере сил отвлекая от нее детей.

Хозяйство у оборотней, наверное, деревенское. Я не специалист по огородничеству… Они в основном держат птицу и выращивают овощи. И уделяют огромное время охоте. Подозреваю, тут дело не только в том, что коров в лесу держать негде, но и в инстинктах, властно требующих дикой крови. Немалое хозяйство и куча голодных ртов… брр! Мне, по крайней мере, не надо было кормить подчиненных.

Вдыхая ароматы, доносившиеся из кухни, я невольно вспоминала разные рецепты. Порой весьма экзотические. Харрийская печеная змея в соусе из белого вина, например. И истории, связанные с ними. Как один граф подавился рыбьей костью и мне пришлось долбить его по спине, а посол Тирланда возмущался, что ему подали трезубую вилку вместо двузубой…

Версана громко смеялась, сверкая карими глазами, ребята восторженно внимали, а потом тащили меня в лес. За хворостом, ягодами и травами.

Когда я согласилась на эту авантюру в первый раз, хозяйка возмутилась:

– Как можно, вы же принцесса! Недостойно!

– Глупости, – безмятежно отмахнулась я. – Мне лучше знать, что достойно, а что нет. К тому же я живу здесь, ем вашу еду, ношу ваше платье… пора и пользу приносить, да?

– Не для того вы здесь живете!

– А для чего? Не знаете? Я тоже…

Так что кэри не одобряла моего поведения, но и не протестовала.

Чего она не могла мне никак простить, так это того, что я обрезала длинные косы. После пары прогулок по лесу стало совершенно ясно, что локоны по пояс только мешают. Цепляются за сучки, путаются в кустах, лезут в глаза, а вечером из волос приходилось выбирать огромное количество репьев. Без должного ухода они начинали завиваться мелкими кольцами, а у корней начала пробиваться рыжина. Как сокрушалась Версана о загубленной красоте, собственноручно отрезая мою косу, согласившись на это только после того, как я пригрозила заняться этим сама!

Откуда у нее такие материнские… инстинкты?

Теперь мою голову украшала копна мелких кудряшек. Смешно. И так неподобающе!

Ну к счастью, теперь я не обязана носить высокую придворную прическу. Достаточно аккуратной косынки.

Дети с воплями, гиканьем и рычанием носились по лесу в том или ином облике, а я или сидела на облюбованном пеньке, или ходила кругами вокруг деревни, собирая ягоды и сушняк. Надо было слышать, как ругалась берка, принимая результаты моего труда. И это тоже она считала неподобающим для принцессы и гостьи занятием.

В лесу было хорошо. Запах прелой прошлогодней листвы, свежей зелени, цветущих трав… Уткнувшись носом в землю, я ползала по поляне, собирая первую землянику.

Смешно, но иначе я просто не увижу или спутаю, скажем, с волчьей ягодой.

Ребята искренне обрадовались, поняв, что есть кто-то, знающий о жизни еще меньше, чем они. И, охотно делясь со мной своими знаниями о лесе и его обитателях, они испытывали чувство превосходства, ранее им недоступное. Так что зверобой с мятой я научилась определять по запаху, закрывая глаза.

– А вы совсем непохожи на настоящую принцессу, – вырвал меня из задумчивости звонкий голосок лисенка.

– Какие же они должны быть? – улыбаясь, спросила я.

– Гордые!

– Высокомерные!

– Красивые!

– Благородные!

Ребята дружно загалдели, прыгая вокруг меня, а маленький пард требовательно потянул за подол. Отдав ему последний кусок ветчины, я спросила:

– А много вы принцесс видели?

– Не-ет… – протянула маленькая киска.

– То-то же. Принцессы бывают разные. Добрые и злые, глупые и умные. Вот я была такой, какой меня желали видеть окружающие. Какой? Гордой и самоуверенной. Это весьма тяжело – пытаться оправдывать чужие ожидания.

Дети замерли, внимая моим словам как божественному откровению.

– Принцессы… имеют много обязанностей, и каждую из них… нас связывает долг. Перед семьей, страной, людьми, находящимися в твоей власти. Потому и приходится делать то, что должно и что требуют от тебя окружающие. Но не в этом заключается подлинное благородство и красота, а в том, чтобы иметь смелость хотя бы в одиночестве быть самой собой. Чтобы признаться хотя бы самой себе в том, что ум и красота, честность и смелость сами по себе ничего не стоят, если даже ты сам забываешь о них, если никто не видит твоего подлинного лица. Быть идеалом в чужих глазах легко, но это лишь призрак величия. А вот совершенствовать себя ради будущих сражений за право обладать индивидуальностью и не бояться говорить правду всегда и везде гораздо тяжелее, чем даже носить подобающую случаю маску и вести себя так, чтобы ни на шаг не отступать от правил, придуманных теми, кто сам не желает становиться лучше. Так что главное для принцессы, как и для всех остальных, и для вас тоже – быть честным хотя бы с самим собой.

Встряхнувшись, я перестала излагать детям плоды своих одиноких ночных размышлений.

– Но давайте я расскажу вам о смелой принцессе Севилье и ее верных рыцарях…

Через пару дюжин дней я с закрытыми глазами могла назвать всех своих… да, уже своих, ребят. Трое юрких лисят, двое рыжих лет по восемь и один черный, пара кошечек тигровой расцветки, уже сейчас красавиц, брат с сестрой – степенные и серьезные беры, трое тигрят-полукровок и дымчатый хитрец пард. Кроме того, вокруг нас порой кружили разновозрастные тигрята, жившие в своих семьях, осторожно прислушивавшиеся к моим сказкам.

Поэтому, ползая по поляне в поисках какой-то особой золотой земляники, я удивилась, но вовсе не испугалась, столкнувшись лбом с молоденьким щенком, точнее, довольно крупным волчонком, неторопливо подкрадывавшимся к кузнечику.

Пока он тряс головой, я с восторженным воплем: «Ах, вот вы где!» – кинулась к вожделенным ягодам.

Обобрав кустик, обернулась к детенышу:

– Голова не болит… – И осеклась под неожиданно злобным взглядом. – Почему я тебя не знаю? Ты здесь один?

Я присела рядом, протягивая руку и дружелюбно улыбаясь, но он отшатнулся, оскалив клыки.

– Идешь в городок? Где твои родители? Или ты дикуша приблудная?

Неожиданно он прыгнул. Я подалась назад и упала, а острые мелкие зубы клацнули над ухом. Волчонок навалился на меня всем телом и впился зубами в машинально подставленную руку.

Больно! Из-под сомкнувшихся на запястье клыков брызнула кровь, и пальцы мгновенно онемели. Глядя в полубезумные глаза звереныша, я пыталась оттолкнуть его свободной рукой и шипела.

– Отпус-сти! С-сдурел! Отпус-сти! Поганец-с мелкий! – наконец закричала я во весь голос.

Он отскочил, жалобно поскуливая. Минуту я лежала на земле, глядя в синее безоблачное небо. В левом запястье пульсировала боль, к горлу подступала тошнота. Привстав, увидела волчонка, совсем по-собачьи виляющего хвостом.

– Ну что, доволен? – Я возмущенно потрясла перед носом волчонка раненой рукой.

Волной накатила слабость. Только бы в обморок не упасть…

– И откуда ты на мою голову взялся? Где твой вожак, нираэ? – бормотала я, торопливо обматывая руку платком.

– Что ты натворил? – раздалось сзади, и волчонок быстро кинулся на голос.

Чтоб разглядеть гостей, пришлось очень осторожно обернуться (потому что деревья решили пуститься в пляс) и напряженно сощуриться.

Двое. Крупный тигр с роскошной гривой белоснежных волос, янтарноглазый, густобровый и вызывающе клыкастый, а его спутник какой-то более щуплый и серый. Серые волосы, одежда, даже, по-моему, кожа.

– Вы только посмотрите, – с трудом произнесла я, демонстрируя израненную руку и свое возмущение, – что натворил ваш волчонок!

– Простите нас, – мягким скользящим шагом приблизившись и присев рядом на корточки, сказал тигр. Серый, следовавший за ним как тень, резким движением схватил волчонка за загривок и без труда вздернул его до уровня глаз. Тот потешно прикрыл морду лапами, когда старший разразился рычащей неразборчивой тирадой, явно не хвалебной.

– Что вы здесь делаете? – спросил меня тигр, отвлекая от поучительного воспитательного зрелища.

– О, – прижав руку к груди, протянула я, – я из княжьего городка. А вы?

– Как раз направляемся туда. – Тигр вежливо улыбнулся. Жутковатое зрелище. – Ну-ка покажите. – Он бесцеремонно размотал платок и оглядел ранки от зубов. К горлу вновь подступила тошнота. Не выношу вида крови. Ноздри тигра раздулись, когда он вдохнул сладковатый запах. Распознав странность, двуипостасный поднял на меня удивленные глаза.

– Вы… человек?

А кто же еще?

– Да…

– Вы позволите узнать ваше имя?

– Валья Сирина, – настороженно ответила я.

Над поляной повисла гнетущая тишина. Серый сильным толчком отбросил от себя волчонка, резко развернулся и уставился на меня горящими ненавистью глазами.

Тигр заметно напрягся, на мощных челюстях заиграли желваки.

Шумно выдохнув, я встала. Деревья вновь закачались, но, подобрав корзину, я двинулась к краю поляны, едва не наступив на затаившегося в траве волчонка, и, пошатнувшись, схватилась за Серого. Он отпрянул.

Вот так, только забудешь о том, кто ты и что ты, как тут же напомнят.

Настоящая принцесса! Выкуп за мир!

По лесу разносились веселые голоса:

– Э-эй, Валия, пора домой!

Ребята гурьбой вывалились на поляну и ошеломленно замолчали. Ободряюще улыбнувшись им, я попятилась к лесу, не сводя глаз с замерших посреди поляны оборотней.

– Послушайте, мы вовсе не хотели…

– Ничего страшного, я все-е понимаю! Мы сейчас пойдем домой, уже поздно, моя хозяйка будет ругаться, – неразборчиво бормотала я сомнительные оправдания, углубляясь в лес.

Притихшие дети покорно показали самую короткую Дорогу, обойдясь без традиционной шуточки – кругового плутания по лесу.

Версана, вздыхая и ругаясь, бинтовала мне руку, смазав перед этим жгучей мазью. Когда, чуть не плача, я попыталась вырваться, она заметила строго:

– Ваше высочество, оборотничество – не бешенство, от укуса не заразитесь! Но какое-нибудь воспаление подхватить – запросто! Терпите! Ух, оболтусы!

Поправив фитиль лампы, она продолжила экзекуцию. Стоял поздний вечер, и меня уже начали осаждать комары. Почему-то двуипостасные не подвержены этой напасти!

Стук в калитку застал нас врасплох. Обернувшись, я разглядела только смутно белеющее в темноте пятно.

– Входите, князь, – уважительно произнесла Версана.

Князь! Вот кого я избегала всеми возможными способами! По-моему, из страха… Нырнув за спину берки, я напряженно вглядывалась в плавно скользящую к нам фигуру. Высокий и плотный, сохранивший мощь и силу молодости. Его солидный возраст выдавали мудрые, спокойные глаза и глубокие морщины, избороздившие лицо. Клыки и прочие атрибуты рода не затмевали подлинного величия.

– Сегодня мне стало известно о… – Князь скользнул взглядом по повязке и вздохнул: – Вижу, это правда. Поступок подопечного моего сына требует наказания. И мы вынуждены просить у вас прощения за нанесенный вам ущерб.

Вынуждены?!

Едва он умолк, как Версана набрала в грудь воздуха, намереваясь разразиться обличительной тирадой. Но я успела первой, вспыхнув искренним возмущением.

– Подобных извинений я не приму!

Оборотни онемели. Выйдя вперед, я гордо выпрямилась:

– Вынужденных извинений! Принесенных лишь под давлением обстоятельств и правил приличия.

– Но…

– Лучше самая горячая, но искренняя ненависть, чем отданные по протоколу поклоны.

Князь отступил на шаг и внимательно оглядел меня. Спросил вкрадчиво:

– О какой ненависти может идти речь?

– О той, что пылает в ваших глазах, в глазах ваших подданных.

– Да, вы в чем-то правы, но никто не ненавидит лично вас.

Тут вмешалась Версана, предложив сесть:

– Разговор обещает быть долгим!

Страх куда-то ушел, когда мы замерли на лавках друг напротив друга. Я же принцесса, к подобным испытаниям мне не привыкать. Теперь главное – честность.

– Я повторю, нет никакой ненависти…

Кого кэр пытается обмануть?

– Не считайте меня большей идиоткой, чем я есть на самом деле! – Знаю, слова крайне неприличные, но зато искренние. – Ненависть должна быть и есть, ее не может не быть! Иначе почему вы все так старательно избегаете, игнорируете меня? Потому что боитесь обрушить ваши чувства на меня… и что я не переживу вспышки ваших чувств. И вот тогда вам действительно придется извиняться, но уже не передо мной!

– Но…

Я не давала кэру вставить ни слова, а Версана вообще сидела тихо, как мышка.

– Если же вы откажетесь признать за собой и своим родом право на это освященное кровью чувство, я перестану считать вас одушевленными существами. Это ваше право! Справедливое и полностью оплаченное… – торопливо завершила я свою мысль.

– Да, все так, – промолвил князь чуть удивленно. – И очень тяжело не дать всем тем чувствам, что обуревают нас, сфокусироваться на вашей персоне. Хорошо, что вы это понимаете.

– Я не понимаю, – отрицательно качнула я головой, складывая руки на столе. – Я просто признаю за вами это право. Как я могу понимать? Не я воевала, не я проливала кровь…

– Вы очень умны, – спокойно констатировал князь. Это прозвучало почти как комплимент. Одобрительно так…

Склонив голову, я ответила:

– Нет, будь я умна, вышла бы замуж и осталась в Альруне хозяйкой.

– Вы к тому же честны, – чуть улыбнулся оборотень, – и долг для вас священен. И я приношу вам самые искренние извинения за этот несчастный инцидент.

– Я принимаю ваши извинения, но хочу спросить…

– Да?

– Это не совсем подобающий вопрос… – Я с сомнением уставилась в янтарные глаза. – Почему волчонок так… неуравновешен? И кто такой Серый?

– Это… долгая история… – расслабился на скамье тигр.

– Впереди целая ночь, – мягко заметила я, принимая из рук бесшумно вставшей Версаны глиняную кружку с чаем. – Спасибо…

Искусство беседы рекомендует полностью сосредотачиваться на собеседнике, его эмоциях и мыслях. Потому сейчас я внимательно следила за лицом князя, и когда он заметил мой искренний интерес, поняла, что сейчас узнаю… много всего.

– Так сложилось… – протянул тигр, – и теперь я испытываю подлинную радость оттого, что жребий пал именно на вас. А ненависть… В миг вашей встречи в моем наследнике было куда больше удивления. Он совсем не ожидал встретить вас в лесу, да еще в таком виде.

– Не соответствующем, по их мнению, занимаемому мною положению, – чуть улыбнулась я.

Версана отчетливо фыркнула.

– Он вообще не ожидал встречи с кем-то… чужим. И потому отпустил волчонка. Как кэр мой сын еще молод и неопытен… и в первый миг подумал, что вы полукровка.

Тут фыркнула я. Засчитать это как комплимент?

– И вынужден признать, у него были на то основания. Вас вполне можно спутать с лисичкой, по манере поведения и внешности, даже запаху…

– Если учесть, что династия Сирин была основана триста лет назад лисом-оборотнем… – задумчиво пробормотала я – может быть.

Князь согласно кивнул:

– А волчонок действительно неадекватен. И его следует наказать.

– Не слишком строго, пожалуйста. Подозреваю, что большей частью это не его вина.

– Вы правы.

– Так что же… – напомнила я о своем вопросе, отгоняя комара.

– Альс и, как вы очень правильно выразились, Серый родом из деревни Волчий Лог. И день рождения Альса пришелся на тот день, когда в Лог вошла Железная гвардия под командованием маршала Лотуса Риани.

Я поморщилась. Представляю, что там творилось… Мы с маршалом встречались, и более кровожадного фанатика я не видела.

– Они прорвались сквозь пограничные заслоны и… провели методичную зачистку деревни. Серый Арел отсутствовал, а вернувшись, застал пепелище и остывающие тела близких. Вся его семья погибла.

Сглотнув, кивнула. Понятно.

– Он похоронил останки. Зная, что его соседка должна была вот-вот разродиться, он обыскал пепелище ее дома. В погребе, куда мать успела спрятать новорожденных щенят, он нашел Альса, единственного выжившего из четверых. И, взяв с собой щенка, отправился на ваши территории мстить.

Мозаика, звякнув, сложилась в единую картину.

– Боги, так этот Серый Арел и есть бич Вералли?

Не верю, просто не верю. Волк Вералли, неуловимый Ужас, незримая смерть… этот серый, незаметный… Но, вспомнив полыхнувшую в серых глазах ненависть, начинаю понимать. Вералль – провинция, вплотную примыкающая к территориям оборотней. И все десять лет войны там бесчинствовал беспощадный и жестокий зверь. Его жертвами становились патрули и разъезды, курьеры и тыловые службы, разведчики и простые хуторяне. Он убивал всех: мужчин, женщин, детей…

После долгого молчания я прошептала:

– Эти годы, наверно, дотла выжгли его душу. А что же случилось с Альсом потом?

– Он вырос среди пепла и крови верным помощником Серого… недоверчивым, вспыльчивым и немым волчонком. Когда пару лет назад нам удалось найти их, Арел передал права кэра и своего подопечного моему сыну, посчитав, что он справится лучше с перевоспитанием волчонка и, когда война кончилась, сам пошел к нему в услужение…

– Права кэра?

– По-вашему, опекуна и воспитателя. Вот и все.

– Не такая уж длинная история. Но грустная. Бедный, испуганный, растерянный волчонок. Похоже, ни он, ни тот, кто вырастил его, не знают, как жить дальше. Я прощаю обоих, – бездумно глядя в пространство и не замечая уходящего тигра, проговорила я.

А через пару дней состоялся Большой пир по случаю окончания строительства, на который меня пригласил сам наследник. Видимо, высокий кэр решил покончить с моей изоляцией. И отрядил в качестве парламентера сына.

Городок оживился, тигры, парды, лисы грациозно скользили по улицам, замирая то у одного, то у другого дома, разговаривали, выбирали жилища. Вообще, восстановление любой человеческой деревни заняло бы куда больше времени, но эти мысли недолго занимали мою голову. В семействе Версаны случилась маленькая, но оттого не менее значительная радость. К черно-бурому лисенку явился дядюшка.

Покрытый шрамами лис-полукровка рассказал, что, вернувшись в свою деревню, нашел только пепелище, но ему удалось узнать, что в живых остался сын его сестры.

И вот после двухмесячных поисков он здесь и, посмотрев на родную кровь, просит разрешения остаться. Ведь там, в Приграничье, все напоминает о пережитой боли, а здесь у лисенка уже появились новые друзья и новый дом. Что ж… Версана отправила его к князю испросить разрешения. Не думаю, что лису откажут.

Целый день все жители дружно варили, жарили, парили, коптили мясо и строгали салаты. На подворье кэра расставили длинные столы, которые тут же начали уставлять кушаньями. Берка активно взялась за экзотические рецепты альрунского двора, о чем с удовольствием поведала мне, когда я пришла на обед.

Так вот, наследник… он помялся у калитки и вошел, внимательно глядя на меня. Разумеется, я улыбнулась и поинтересовалась, какое дело привело сюда столь важную персону. Альс безмолвной тенью следовал за ним, а Серый остался за оградой. Кэр откашлялся и торжественно произнес:

– Мы почтем за честь, если вы решите посетить Большой пир в качестве нашей гостьи!

Можно было отказаться, поставив тигра в неловкое положение. Пару мгновений вполне серьезно я намеревалась это сделать, побуждаемая гнусным настроением, но все же согласилась и пробормотала, склонив голову:

– С радостью принимаю ваше приглашение.

Тигр задумчиво обозрел стены дома, задержал взгляд на Версане, подбоченившейся у беседки, и продолжил:

– Скажите, ваше высочество, рана вас все еще беспокоит?

– Спасибо, все в порядке, – машинально спрятав руку за спину, торопливо заверила я. Запястье все еще ныло по ночам, но к чему этот вопрос? Я перевела взгляд на Серого, занявшего выжидательную позицию за оградой. Зная теперь его историю, я постоянно искала следы невероятного горя и напряженной борьбы, ибо мой интерес, раз проснувшись, гаснуть не собирается. Жаль, я не могу разглядеть его лица…

– Предположив, что следы волчьих зубов могут плохо заживать, мой подопечный и мой сарави собрали для вас кое-какие травы.

Я ошеломленно приоткрыла рот, делая шаг вперед. Это Альс с Серым?.. Не верю!

Волчонок, просительно заглядывая мне в лицо, протянул пучок свежих трав, перевязанный синей ленточкой. Недоверчиво покосившись на старшего волка, я приняла дар, рассеянно погладила волчонка по макушке. Странно…

– Версана расскажет вам, как пользоваться ими.

– Моя… благодарность… вам всем… – Неожиданно смутившись под внимательным взглядом белого тигра, я уткнулась носом в подношение. Оно распространяло странный резковатый аромат.

В результате через некоторое время я сидела за главным столом по правую руку от старого князя. Слева сидел какой-то незнакомый тигр, подозрительно косящий на меня янтарным глазом.

Вообще-то я намеревалась устроиться с Версаной на противоположном конце стола. Но на полпути меня перехватила распорядительница, стремительная черно-рыжая тигрица, сестра наследника, и с подобающим почтением усадила во главе празднества. Кое-кто недовольно фыркнул… Церемонии, интриги! Я вздохнула. Происходящее успело мне надоесть еще в бытность хозяйкой. Отличие же от дворцовых приемов состояло в том, что происходило все на свежем воздухе и никто не спешил упиться вдрызг бесплатным вином. В Альруне кое-кто из гостей не вязал лыка уже к началу приема. Нельзя быть такой циничной, но по-другому не получается. Все и всяческие церемонии вызывают у меня теперь недовольство, активное неприятие и желание куда-то сбежать.

Суета потихоньку улеглась, и все наконец расселись. Никогда не видела такого количества оборотней разом. Вид их внушал уважение, за простыми столами собрались хищники всех мастей, и я просто всем телом ощущала их опасность. Концентрированная энергия могла выплеснуться на меня когда угодно. Какое счастье, что я не могу разглядеть их лица.

Когда утих шум, князь встал и произнес торжественно:

– Да будет благословен этот день и эта пища! Сегодня мы празднуем начало нового этапа в нашей жизни, поминаем ушедших и скорбим о тех, кто не вернулся с войны. И первую чару поднимаем за то, чтобы время смягчило горечь наших утрат!

Он на миг замолк и продолжил в напряженной тишине:

– Жизнь продолжается, и начало возрождения Аэлль-ру-Нен вместе с нами отмечает гостья, Валья Сирина, – без труда перекрывая поднявшийся ропот, его мощный голос вздымался над двором, – и ей, принятой в попечение Версаной Бер Вейн, прошу оказать внимание, соответствующее ее положению.

Принятой в попечение? Что это значит? Ничего такого я не слышала. Хотя…

Высокий кэр тем временем замолчал и сел, предоставив мне слово. Мысли метались в голове, пока я медленно поднималась на ноги. Что сказать? Не думаю, что оборотни благосклонно воспримут явление идеальной принцессы, облик которой еще занимает часть моего разума… Что сказать?

Я не успела еще открыть рот, когда из-за дальнего стола донесся детский голос:

– Айне Валия, вы расскажете нам что-нибудь интересное? – И звук подзатыльника.

Облегченно улыбнувшись, я подумала, что именно за это и люблю маленьких дерзких и любопытных котят, лисят, тигрят. За незамутненную искренность и необыкновенные, не признающие странных правил взрослого мира характеры.

– Конечно, Верея, но чуть позже, а пока, – я обратилась ко всем присутствующим, недоуменно оглядывающимся на детский угол, – хочу провозгласить второй тост.

Не беда, что перед глазами как в тумане плывут смутные образы гостей. Главное – что меня видят.

– Я не скажу, что была рада принять свой жребий, когда Судьба сказала свое веское слово! Но, согласившись с ним, я соглашаюсь и с правилами новой жизни. И искренне желаю принять участие в возрождении былого величия моего нового дома. Пусть нас хранит судьба от повторения прошлых ошибок и чужих путей. Пусть демоны, таящиеся в глубине каждого из нас, будут изгнаны, и мир пребудет в душах наших…

Я замолчала, рассеянно глядя в темнеющее небо, и, поправив выбившийся из-под обруча рыжий локон, села. Поймала одобрительный взгляд кэра и вежливо склонила голову.

Минуту царила удивленная тишина, затем слово взял один из охотников, он выразил пожелания здоровья княжеской семье.

Грусть, надежда, ненависть и радость тихими волнами обтекали меня, безучастно сидевшую за столом. Происходящее ничуть не напоминало приемы, которые я устраивала в столице и на которых я блистала негасимой звездой. Не нужно поддерживать вежливый бессодержательный разговор, следить за порядком, беспокоиться о подобающем поведении слуг и гостей.

И главное, во всех действиях оборотней куда больше искренности. Они никогда не скрывали своих чувств, потому что не умели, наверное. А если и пытались спрятать что-то внутри, то косвенные признаки мгновенно выдавали их. Вот как эта ярость…

Неожиданно кто-то настойчиво дернул меня за подол простого бежевого платья. Отвлекшись от размышлений, я нагнулась и подняла край скатерти. Две пары желто-зеленых глаз уставились на меня, две рыжие копны синхронно дернулись, и одна из кошечек прошептала:

– Айне Валия, а наша сказка?

– Айне Верея, айне Варнея, как вам не стыдно под столом лазать? Это ведь торжество! – сурово сдвинув брови, прошептала я.

– Ну айне! – хором протянули сестры, жалобно вытягивая губы.

Какие любопытные дети! Выпрямившись, я посмотрела на темнеющее небо. Уже поздно…

– Ну ладно, ведите!

Не могу я им отказать, не могу! Оглядевшись, я убедилась, что мною по-прежнему никто не интересуется, князь занят разговором с наследником, а сосед слева успел куда-то исчезнуть, и нырнула под стол, заговорщицки подмигнув опешившим кискам.

Вот сбылась безумная мечта моего детства!

Короткое путешествие на коленях по утоптанной земле, и мы выныриваем из-под стола у самой калитки. Негромкий оклик застал нас врасплох.

– Очень невежливо покидать хозяев не попрощавшись!

Вздрогнув, я резко развернулась и наткнулась прямо на волка. Арел с укоризной глядел на меня, в серых глазах царила стужа. Девочки нырнули мне за спину.

– А мы и не собирались, – спокойно заявила я. – Если даже вы считаете подобное поведение недостойным, то как можете подозревать меня в незнании элементарных правил приличия?

Что я несу? Мне здорово не по себе оттого, то рядом со мной находится волк. Не страшно, но…

– Дети, стойте. Сейчас… мы найдем место, где никому не будем мешать.

Демонстрируя горделивую осанку, я отвернулась от Серого, который с интересом наблюдал за моими метаниями, и неожиданно заметила за углом дома широкую скамью. Наверное, лишняя. Отлично! Торжественно прошествовав к ней в сопровождении своей «свиты», затаившей дыхание в ожидании истории (уже почти забыла это ощущение – идти в сопровождении свиты!), я чинно уселась посередине, а котята, тигрята, лисята и волчата расположились кругом, жадно уставившись мне в лицо. Неужели мои сказки так интересны?

– Итак, на чем мы остановились?

– Страшный и ужасный дракон похитил дочку одного графа… и никто не отправился ее спасать!

– Хорошо, – ровно продолжила я, старательно игнорируя давящее присутствие Серого волка. – Весь замок вздохнул с облегчением, потому что дочка графа была избалованной, капризной девушкой, к тому же не особенно красивой. И приданого за ней давали не так уж много, а это самое главное для жениха!

– Неправда!

– Борешься за справедливость? Не переживай, это всего лишь сказка. Дракон оказался весьма милым, миролюбивым созданием, и девушка ему нужна была только для того, чтоб привести в порядок коллекцию старинных гримуаров. Ему подошла бы любая работящая женщина, и он предпочел бы нанять горничную, но кто добровольно пойдет в услужение к дракону?

Я забыла о наблюдателе, о празднике, о заботах, погружаясь в придуманный мною рассказ. Все сильнее и сильнее увлекали меня выдумываемые на ходу нити события. Пересказывая эту историю, я изменила сюжет старой поучительной сказки, и в конце вместо кровавой битвы сочилось три свадьбы и одни похороны. Умер от разрыва сердца главный злодей, не выдержав многодневного испытания девичьими шалостями.

Начиная следующую повесть, я заметила, что к нам один за другим подсаживаются подростки-тигрята и младшие охотники. Волчонок Альс настороженно и неуверенно замер на границе слышимости, окидывая меня просящим, но горьким взглядом. Будто чувствовал себя чужим в этой идиллической картине. Ты не враг нам, малыш…

На мгновение прервавшись, я сказала:

– Нираэ Айвар, пропустите волчонка поближе, ему совсем не слышно.

И поймала на себе горячий, удивленный взгляд Серого. Я снова заговорила:

– Когда дракон упал в обморок, обнаружив, что ему все-таки придется жениться, в пещеру ввалилась целая компания подвыпивших адептов-магов…

Лето выдалось жаркое. И прогалина, посреди которой маленький ручей образовывал веселый водопад, очень быстро стала моим любимым местом. Поперек поляны шла поросшая мхом ступенька высотой в человеческий рост. Будто какой-то гигант вырубил мечом пласт земли. Там, где камень подтачивало время, спуск был пологий, присыпанный нанесенной землей. А вода, выточившая русло, падала с каменистого обрыва и наполняла небольшое прозрачное озерцо. Идеально круглое, мелкое, обложенное по бережку круглыми гладкими камнями. Затем ручей, петляя по небольшому склону, снова углублялся в лес и спешил дальше, к морю.

Мягкая травка, валуны, поросшие мхом, высокие гордые деревья вокруг. На гряде – крупная, спелая земляника.

Мы проводили здесь большую часть времени. Мы – это я и ребята. Иногда к нам присоединялся Альс, неизменно замиравший где-то неподалеку, стоило мне только завести рассказ. Он ложился в тени деревьев, всегда в волчьем обличье, и слушал…

Еще реже на самой грани восприятия мне удавалось заметить Серого. Создавалось впечатление, будто он тенью следовал за нами, нет, за мной, и выжидал момента для… чего? Это ненавязчивое наблюдение держало меня в постоянном нервном напряжении. Нет, я уже не боялась, но не понимала, зачем он следит? Чего опасается Волк Вералли? Чего ожидает? Моего предательства? Я с трудом представляла, что творится в его голове. Его мысли, чувства… может, это оттого, что я человек, а всех людей он считает врагами и постоянно, вне зависимости от ситуации, ожидает подлости, жестокости. Он думает, что я способна навредить детям? Это откровенная глупость!

Не знаю!

Он неизменно встречал нас, когда мы возвращались из леса, нагруженные то охапками травы, то связками грибов и мелкой дичи, награждал тяжелым мрачным взглядом и исчезал в темноте.

Версана говорила, чтоб я не обижалась на его недоверие. За что обижаться? У Серого Арела масса причин ненавидеть, опасаться, ожидать подвоха.

После праздника, кстати, отношение ко мне слегка изменилось, двуипостасные начали замечать меня, здороваться и порой даже интересоваться, как идут дела. Одна замотанная тигрица самым бесцеремонным образом подкинула утром мне своих близнецов, затем хозяйки просто пошли чередой… и через пять или шесть дней я поняла, что довольно быстро превращаюсь в няньку.

Странно, но это чувство не вызывало во мне протеста.

Однажды поздно вечером я отправилась к водопаду в полном одиночестве. По крайней мере, искренне на это надеясь, ибо собиралась самым неподобающим образом искупаться. Немного поплутав по темнеющему лесу, я вышла к ручью и торопливо пошла вниз по течению, разбрызгивая воду.

Воровато оглядевшись, я скинула на берег платье и сорочку. Осторожно тронув воду ногой, ступила на скользкие камни дна. Благодать! Чистая и прозрачная, похожая на парное молоко водица ласково смывала с кожи пот и пыль. Та, что струилась вниз с обрыва, была чуть прохладнее скопившейся в пруду, ровно настолько, чтоб освежить тело и взбодрить дух. Зажмурившись от удовольствия, я подставила спину самому умелому массажисту, какого знала.

Хорошо…

Но упрямые мысли не желали покидать голову. Щенки и котята, знакомые мне, – искренние и несдержанные, открытые. И если что-то нарушает их душевное равновесие, то тут же эмоции вырываются наружу. Юный волчонок Альс другой. Он долго копил в себе ярость, ненависть, страх и теперь просто не может общаться с родичами так, как все прочие. Интересно, ведь его воспитывал Серый, а дети часто копируют взрослых, их манеру поведения. Арел точно так же порой напоминает готовый взорваться котел.

Струи воды стекали по коже, оставляя ощущение свежести, прогоняя заботы и проблемы…

Неожиданно я, почувствовав на себе чужой взгляд, распахнула глаза. На берегу застыл волк.

– Ну вы и наглец… – начала я и осеклась. Да это же не Альс и даже не один из знакомых мне щенят… Похоже, вообще не двуипостасный. От него веяло тупой злобой. Дикий, облезлый, с пустым, бездушным и голодным взглядом. Я уже привыкла видеть в янтарных глазах окружающих меня зверей разум…

Я начала медленно отступать к противоположному берегу и замерла, поняв, что меня окружила целая стая. Десяток тощих бешеных созданий стояли по берегу пруда. Волк глухо рыкнул… Что делать?

Умирать… не хочу! Сердце бешено заколотилось, в груди образовалась горькая пустота. Мир замер на миг, чтоб вновь закрутиться в стремительной пляске жизни.

Стоя спиной к водопаду, я услышала только повелительный рык, и надо мною пронеслась в длинном прыжке серая молния, грудью сшибая стоящего на берегу вожака.

Жить! Меня словно подбросило, и в то же мгновение, когда два волка покатились в жаркой схватке по траве, я рванулась вперед. Слыша за спиной плеск воды, одним прыжком я выскочила на берег и, не оборачиваясь, пронеслась мимо сцепившихся зверей. Не помня себя, взлетела на дерево… и, судорожно вцепившись в шершавый ствол, увидела, как Альс отлетел назад, отброшенный мощным движением дикого. В коротком полете он успел кувырнуться, и в ствол столетнего ясеня врезался уже худой мальчишка.

– Вверх, быстрее! – крикнула я.

Волки совсем рядом! Не торопятся, понимая, что Альсу некуда деваться.

Щенок, подпрыгнув, схватился за нижнюю ветку и задрал ноги. Зубы хищников клацнули в опасной близости от голых пяток. Альс подтянулся, натужно пыхтя, быстро и ловко вскарабкался еще выше и уселся на ветку рядом со мной.

Разочарованный вой заставил меня еще крепче стиснуть шершавый ствол. Дикие волки столпились внизу. Жадно царапая когтями кору дерева и задирая морды, они кружили вокруг, вовсе не собираясь отступаться от ускользнувшей добычи.

Теперь, в относительной безопасности, руки у меня затряслись от страха, ярости, холода… Внезапно осознав, что вся одежда осталась на берегу, я смутилась и разозлилась. Да еще и Альс… поглядывал заинтересованно. Смущение накатило совсем не вовремя и, как я ни убеждала себя, что сейчас не время для скромности, отступать не пожелало. Подозрительно покосившись на волчонка, я прошептала возмущенно:

– И откуда ты так вовремя возник? Неужели подглядывал?

Мальчишка одарил меня выразительным взглядом, будто признаваясь: ну да, подглядывал, только это тебе жизнь спасло! Чего ругаешься?

– Ну ладно, – поборов неподобающее желание столкнуть волчонка вниз, пробормотала я, – прощаю. В расчете.

И попыталась устроиться поудобнее, настраиваясь на долгое ожидание. Вы когда-нибудь сидели на дереве посреди густого леса в компании несовершеннолетнего оборотня и десятка бешеных волков? Незабываемые, но не особенно приятные впечатления. После нескольких минут мрачного молчания я не выдержала и принялась озвучивать свои мысли:

– И откуда они только взялись?! Это же вотчина кланов двуипостасных! И скоро ли нас хватятся? Вот будет здорово, если придется просидеть всю ночь! Не пожимай плечами, и без того знаю, что тебе все равно, эгоист малолетний… Сходила искупаться, называется.

Хотелось услышать хотя бы свой голос, а то тишина, прерываемая только сопением хищников, навевала пессимистичные мысли. Солнце окончательно зашло, и меня атаковали тучи мошкары. Отмахиваясь от них, я едва не свалилась вниз.

Заметив странный оценивающий взгляд волчонка, я покраснела и больно щелкнула его по носу.

– Рано еще тебе! Кстати, тот бешеный тебя не покусал, а то еще заболеешь?

Альс отрицательно мотнул головой, потирая лоб. Сев верхом на ветку рядом со мной, он оценивающе глянул вниз. Кстати, на нем были тонкие штаны и рубашка. Как это получается у оборотней, интересно? Один кувырок, и они изменяются прямо в одежде… Одна мысль заставила теперь уже меня кинуть на него оценивающий взгляд. Влезу или нет?

– Айне Альс, не одолжите ли вы мне свою рубаху?

Он окинул меня стра-анным взглядом, но стянул одеяние через голову и швырнул мне. Чтоб ее накинуть, пришлось изрядно потрудиться, потому что рубаха оказалась мала. Сильно в обтяжку! Но все же это лучше, чем ничего. Облегченно прислонившись к шершавому стволу, я горестно вздохнула.

– Повыть, что ли?

И, глядя в небо, завела тоскливую песню о рыцарях Желтой Розы. Вообще-то это не песня, а способ скоротать скуку… Сто рыцарей и одна желтая роза, один рыцарь утонул, девяносто девять рыцарей и одна роза…

Волчонок начал тихонько нудеть в такт унылого напева, рассевшиеся внизу дикие – тоже, только куда громче. И проникновеннее…

Когда счет дошел до тридцати, они замолкли и насторожились, словно готовясь к чему-то. Я с надеждой глянула вниз, щенок довольно оскалился, демонстрируя выступающие клыки. Из леса на поляну выскочила светло-серая тень, на миг замерла над водопадом, оценивая ситуацию. И ринулась вниз! В самую гущу зло ощерившихся тварей. Считая звезды, я зажала уши руками, чтоб не слышать звуки волчьей грызни. А вот мой сосед жадно вглядывался вниз. Спустя несколько мгновений по поляне разлился приторный запах крови, вызывая тошнотворные спазмы в желудке. Хорошо, что я не ужинала.

Когда все утихло, смутно знакомый голос произнес:

– Спускайтесь вниз, ваше высочество.

Но первым скользнул вниз волчонок и, рванувшись к сваленным небрежной кучей телам зверей, получил увесистый подзатыльник от Серого Арела. Как хорошо, что я не могу разобрать подробностей битвы. Не думаю, что распоротые глотки и выпущенные кишки могут меня порадовать.

Но как я буду спускаться?

– А… вы не могли бы отвернуться, кэр Арел? – неуверенно пробормотала я, отлепляя от ствола намертво впившиеся в кору пальцы.

– Кэраи… – поправил он и с искренним недоумением в голосе спросил: – Зачем?

– Видите ли, я не совсем одета… – густо покраснев, прошептала я, пытаясь нащупать ногой нижнюю ветку.

– Х-хорошо. – Явственную насмешку в голосе волка я проигнорировала. Конечно, оборотни гораздо проще относятся к таким вещам, но я еще не так долго живу среди двуипостасных, чтоб полностью разделять их взгляды.

Я опять глянула вниз, и это оказалось большой ошибкой. Голова закружилась, пальцы свело судорогой, нога соскользнула, и, испуганно взмахнув руками, я полетела вниз с высоты в три человеческих роста.

Ах, ох, ух! Мамочки! Перед глазами, что называется, пронеслась вся жизнь.

Ветки хлестнули по лицу, но густая крона несколько замедлила полет, и потому, испуганно визжа и крепко зажмурившись, я грохнулась на что-то неожиданно мягкое. Осторожно приоткрыла глаза. Вот так-так – меня поймал Серый и, не удержавшись на ногах, повалился на окровавленную траву. На меня уставились недобрые холодные глаза. С такого расстояния оборотня с человеком не спутаешь! Одни клыки чего стоят… и шрамы…

Рядом заливался искренним смехом Альс. Тут с опозданием до меня дошло.

Расширив глаза, я вскочила и, охнув, метнулась за ближайшее дерево.

Там я торопливо ощупала ноющие ребра, пересчитала синяки и царапины, потерла разодранное колено, настороженно прислушиваясь к шорохам на поляне.

Странное ощущение, возникшее в глубине сознания от прикосновения к гладкой, бархатистой коже оборотня, не проходило.

Наконец, отдышавшись, я осмелилась подать голос:

– Э, кэраи Арел, не могли бы вы поискать мое платье? – Все лучше, чем щеголять в изодранной в лохмотья Альсовой рубахе.

– Боюсь, что нет. – Почему в его голосе слышится такая язвительная насмешка? – Ваше платье пропало безвозвратно.

– Как?!

– Волки сожрали. – Безразличный голос раздался почти над самым ухом, и я подпрыгнула. Развернувшись, наткнулась на весело скалящегося оборотня.

Ярость охватила меня мгновенно, широкой волной прокатившись по телу, горяча кровь. Вспомнив вдруг все когда-либо слышанные ругательства, я залпом выпалила их прямо в лицо ошеломленному таким поведением Серому.

Ну а сцену возвращения в город давайте опустим.

Со следующего дня князь, выслушав поочередно все версии произошедшего (что рассказали волки, я так и не узнала), обязал Арела постоянно находиться при моей особе, за исключением тех случаев, когда его услуги (какие?) необходимы наследнику. То есть стать моим телохранителем. Кого это удивило больше? Лицо оборотня, склонившегося передо мной в умеренно вежливом поклоне, кривилось, будто он съел лимон. Я задумчиво щурилась.

Кто обрадовался, так это Версана, которая заявила, что никогда не одобряла одиноких прогулок. Как показала практика, это действительно опасно.

Теперь Волк Вералли постоянно портил мне настроение и аппетит своими невысказанными подозрениями. Когда он только изредка демонстрировал недоверие, оно не казалось столь утомительным. Помимо всего прочего, я регулярно смущалась, вспоминая, в каком виде свалилась на руки этому двуипостасному.

Но отношения наши окончательно изменились после еще одного случая.

Когда наследник и Серый исчезли из городка по очень-очень тайным делам, я решила добраться до моря. Всего пять или шесть малых лиг по прямой, и я буду абсолютно счастлива. Но сколько пришлось плутать, сначала вдоль извивающегося ручья, потом сквозь непролазный бурелом и небольшое болотце, где дневали кабаны, а затем вдоль высокого обрыва, так и не обнаружив спуска к мелкому песочку.

Выйдя ранним утром, я устало села на траву, свесив ноги с берега, и решила передохнуть, только когда солнце перевалило далеко за полдень.

Должна сказать – одну меня так и не отпустили. Выдержав небольшую битву, мне удалось сократить количество сопровождающих с десятка до двоих. А так как все взрослые были заняты, компанию мне составил Альс, безапелляционно выдернутый из сладкого предутреннего сна и оттого особенно мрачный, и Тигран, полный чувства собственной значимости белый тигренок.

Эти двое откровенно не ладили, соперничая за внимание одного и того же опекуна – наследника. Всю дорогу, кружа вокруг меня во втором облике, они взрыкивали друг на друга и огрызались. Приходилось постоянно их одергивать. О чем думала Версана, отправляя их со мной? Защитнички… Но все-таки мы до воды добрались.

Задумчиво болтая ногами, я с удовольствием озирала серое, тянущееся до самого горизонта море, безоблачное небо. Слева, лигах в десяти, начинались Драконьи отроги, и если забраться на какое-нибудь дерево из тех, что повыше, можно разглядеть Гору хазид-хи. Ветер обвевал кожу, прогоняя жару, и я, расслабившись, пропустила момент, когда молчаливое противостояние ребят перешло в открытое столкновение. Обернувшись, поняла, что они сцепились в настоящей, яростной схватке. Во все стороны летели клочья травы и одежды…

– Прекратите немедленно! – резко вскочив, прикрикнула я.

В горячке драки они не замечали, что оказались на самом краю обрыва.

– Осторожнее!

Бросившись к ним, я успела только коснуться чьей-то спины, и визжащий клубок рухнул вниз. Раздался глухой шлепок… oй, ой! Что будет! Сглотнув, я выглянула за край. На узкой песчаной полосе неопрятной кучкой валялся тигренок, волчонок, ошеломленно тряся головой, стоял рядом на корточках. Песчаная полоса шириной в десять шагов, на которую они приземлились, ныряла в Море, а гладкая каменная стена отвесно уходила вверх.

Неудачное место…

– С вами все в порядке?

Мальчишка поднял голову и заявил:

– А вы как думаете!

Я так и села. Оторопело заметила:

– А притворялся немым! Что с тигренком?

Альс недовольно поморщился, покосившись на бессознательного Тиграна.

– Кажется, ногу сломал. И головой ушибся.

Я слегка успокоилась.

– Как, там же песок?!

Волчонок пожал плечами. Что делать будем, дорогая принцесса? Веревки нет… На помощь звать?

– Сам выбраться сможешь?

Смерив насмешливым взглядом сначала меня, потом стену, Альс хмыкнул:

– Не-ет, я же не птица.

– Я тоже ничем не смогу помочь. Придется идти за подмогой.

– И побыстрее, пока прилив не начался.

– Что? – испуганно дернулась я.

– Прилив! Знаете, что это такое? – съязвил мальчишка.

– Да знаю! Но сомнительное чувство юмора прибереги для своего кэра! Скоро?

– Не знаю, но он здесь высокий! – В голосе Альса послышались жалобные нотки.

– Плавать умеете? Нет. Жаль! Попробуйте залезть повыше. Я побежала.

Прикинув, сколько времени мне потребуется, чтоб добраться до городка, рванулась назад. Успею ли? Должна! В конце концов, волчонок мне жизнь спас.

Рассудив здраво, я не решилась пробираться напрямик. Могу заблудиться. А сейчас это действительно смерти подобно! Вдоль берега, через болотце и бурелом, мимо ручья. Ветки порой хлестали по лицу, кусты цеплялись за подол, но я, не глядя под ноги, неслась к городку. Быстрее, быстрее… Сколько прошло времени? В боку кололо, дыхание вырывалось с сиплым свистом. Споткнувшись, я рухнула на землю и подвернула щиколотку, но, встав, сумела-таки дохромать до околицы.

Версана, увидев меня в таком виде, вскочила, мгновенно изменившись в лице.

– Что случилось?

– Живы… с обрыва упали… – тяжело дыша и хватаясь за бок, пробормотала я, – в море. Прилив… скоро. Драчуны…

Берка отлично меня поняла и, усадив на скамью, бросилась на княжеское подворье. Вскоре она вернулась и невозмутимо принялась отпаивать меня чаем, а я устало наблюдала, как несколько оборотней, вооруженных веревками и крючьями, торопливо растворились в лесу.

Найдут по запаху, вяло подумала я. Сил не было даже на то, чтоб гадать, успеют или нет…

Версана, недовольно поджав губы, принялась ощупывать мою ногу.

Когда поздним вечером Серый и наследник вернулись в город, все уже кончилось.

Тигренок, напоенный микстурами по самое горлышко, лежал в постели и капризничал, а Альса выпустили из чулана, куда его сгоряча определил князь, и накормили сладким пирогом.

Сидя на ступенях крыльца, я попивала чай с малиновым вареньем. Наследник Рейран, не удостоив никого вниманием, торопливо прошагал к княжескому терему, а вот Серый… остановился у калитки, буравя меня взглядом, весьма далеким от спокойного. Холодком по спине прошлись мурашки, когда и ощутила, как изменились его чувства. Недоверие, удивление, настороженная благодарность, признание… восхищение? И странная горечь, осевшая пеплом на языке…

Я постаралась сохранить на лице нейтральную улыбку.

– Спасибо! – хрипло выдохнул волк.

– За что?

От удивления я чуть не выронила чашку. Я просто делаю все, что в моих силах…

Арел развернулся, чтоб уйти, но вдруг, будто на что-то решившись, резко шагнул во двор. Невольно залюбовавшись хищной грацией нелюдя, я признала, что его пластика и необычное лицо весьма привлекательны и отражают внутреннюю суть оборотня. Убийцы…

Он устало присел рядом со мною, прикрыв глаза. Зачем? Сдержавшись, я не отшатнулась. Присмотрелась… Потрепанный колет, старые штаны и синяя лента, которой были перевиты волосы, на миг сделали его похожим на усталого путника или солдата, вернувшегося с войны. Впрочем, он и был… воин. Аккуратно скосив глаза, я сделала открытие. Он был вовсе не Серый! Один волос из трех в пышной шевелюре был снежно-белый, второй – светло-каштановый, и еще один – черный.

Собранные в косу, волосы издали действительно сливались для меня в один цвет. На левой руке не хватало пары пальцев.

Сетка мелких шрамов на шее, паутинкой спускающихся за ворот рубахи.

Мы долго молчали, я – недоуменно, а волк… не знаю. Набираясь смелости, может быть?

– Спасибо за то, что спасли Альса, – вдруг нарушил уже ночную тишину Серый.

Не ожидая какого-то ни было ответа, я отставила чашку, внимательно вглядываясь в малознакомое лицо.

– Спасибо за то, что не оттолкнули, не оскорбили недоверием, за то, что приняли нас такими, какие мы есть, за искреннее участие к нашим детям и, – тут он неожиданно лукаво усмехнулся, – за рецепт отличного жаркого, которым теперь Версана балует гостей.

Я сглотнула. Зачем он это говорит?

– Ну…

– И еще… спасибо за то, что исцелили нас от ненависти.

– Но… я ничего не делала! Просто пыталась жить, как должно!

– Честно и открыто, – заметил Серый.

– Как умею. К чему этот разговор? К чему благодарности? – Я действительно ничего не понимала.

– Просто… пришло время. Вы очень любите детей?

Вздохнув, я смирилась с необходимостью этого странного разговора. Может, это такой ритуал? Только странная какая-то тема.

– Наверное, ведь людям свойственно любить то, чего у них нет… – Я грустно вздохнула. – И, скорее всего, никогда не будет.

Арел очень странно посмотрел на меня. В светлых глазах на миг появилось… понимание? Сократив разделяющее нас расстояние, он взял меня за руку и принялся медленно разминать напряженные мышцы ладони. От удивления я замерла.

Удивительно… от него веяло ароматом сосновой смолы, прохладные прикосновения вызывали странное чувство. Почувствовав, что краснею, я прислушалась к хриплому голосу волка:

– Тогда вами движет не любовь, а жажда обладания подобным.

– М-может быть, но… не только. Как можно не любить их, – я кивнула в сторону дома Версаны. – Они – наше продолжение, наше будущее, наше бессмертие. Какими они нас запомнят, такими мы и будем… Отражение в глазах смотрящего на тебя ребенка самое точное…

– Но это не ваши дети. Чужие…

– Нет, и никогда не будут. Я теперь живу здесь, а они – дети, дети войны, выжившие вопреки всему. И именно им предстоит строить новый мир… этого достаточно. Пусть немного счастья, доставшегося им сейчас, сделает его лучше. Это в моих силах.

– А вы расчетливы…

– Вы так считаете? Это… плохо? – Почему-то мне не хотелось, чтоб он так думал.

– Нет. Но считаете ли и себя достойной капельки счастья?

– Я вполне счастлива.

Серый недоверчиво усмехнулся:

– Может быть, вы позволите судить постороннему? И разрешите попытаться добавить вам еще капельку…

– Чего? – Я непонимающе уставилась прямо в лицо волку. Как он близко… и от него совсем не веет опасностью, как раньше. В горле застрял комок. А Серый одним гибким движением опустился передо мной на колени, взял мои ладони и вложил в сложенные лодочкой руки что-то прохладное.

– Прими в дар от всего сердца и хорошенько подумай, счастлива ли ты, живя в одиночестве, или желаешь, чтобы кто-то разделил с тобой дорогу жизни. Подумай…

Я вскочила, обуреваемая странной смесью чувств. Ярость, недоумение, надежда едва не выплескивались из сердца. Серый повторил тихо:

– Подумай…

А потом встал, нежно провел кончиками пальцев по моей щеке и стремительно вышел со двора.

А я осталась и долго разглядывала маленькую фигурку из полированного камня светло-песочного цвета. Маленький котенок гордо застыл на моей ладони.