Глава 8
Стас
У меня в отряде появился приятель. Нокс, самый молодой из воинов. Когда-то он долго добивался, чтобы я взял его к себе. Я уступил и ни разу не пожалел об этом: техники единоборств он схватывал прямо на ходу. Парень не отходил от меня ни на шаг. Смотрел восхищенными глазами. Мне это даже немного льстило. Я-то знал, что не такой я идеальный и безгрешный человек, каким кажусь ему. Видел бы он меня в нашем мире, когда я работал на бандитов…
Часто тренировался с нами и Мэтт. Когда у него проходил мартовский гон и он забывал о женщинах, в нем просыпался прекрасный воин. Он мог заниматься с утра до вечера. Тщательно отрабатывал каждый удар и бросок и был самым прилежным учеником.
Однако частенько граф где-то пропадал. Наверное, проводил время с рыжей. Ну что ж, будем ждать даму в замок. Интересно, на какой стадии романа находятся сейчас их отношения? Впрочем, вернется и сам все расскажет. В последнее время граф делился со мной почти всем и, кажется, ничего не скрывал.
Я провел тренировку, немного побродил по огромному замку, а потом неожиданно вспомнил о назначенном лесной разбойницей свидании и решил съездить. Предчувствие, что это не совсем безопасная затея, не покидало, но придавало некую остроту ощущениям. Кто не рискует, тот не пьет шампанского. Вспомнив выражение глаз и повадки дикой красотки, я решил подстраховаться: помимо обычного оружия закрепил на левом предплечье ножны с тонким стилетом.
Добрался я до знакомого дерева довольно быстро и сразу увидел, что меня уже ждут. Из сени деревьев выехала разбойница. Спрыгнула с коня и пошла ко мне. Я тоже спешился и сделал шаг ей навстречу. И тут же отметил: в одном месте чуть заметно дрогнула ветка, в другом вспорхнула с криком птица… Девица явно была не одна.
Я сделал вид, что ничего не замечаю, но внутренне напрягся. И решил далеко не отходить от дерева: оно надежно защитит спину. Я взглянул на новую знакомую еще раз и улыбнулся. Красотка приоделась для свидания: на шее и в ушах украшения, яркая одежда. А в глазах — неприкрытое торжество. Я скептически ухмыльнулся: что ты, девочка, предпримешь дальше? Шагнул к ней почти вплотную и подобрался, готовый к мгновенным действиям.
В это время из-за деревьев вынырнуло несколько фигур. Я рванул лесную разбойницу к себе, загородившись ею как щитом. Мой нож был прижат к ее горлу. Спину защищал вековой ствол исполина. Ну девка, решила играть в такие игры с бойцом особого отряда! Вооруженные девицы замерли. А я шепнул «своей» на ушко:
— Любое движение — и тебя не будет. А потом и их.
Меня вдруг охватило неудержимое желание перерезать эту очаровательную шейку или сломать шуструю ручку. Я прижал нож сильнее. Из тонкого разреза выступила кровь.
Разбойница наконец-то разжала губы:
— Уберите оружие и уходите.
Девицы молча развернулись и бесшумно исчезли в лесу. Вот так-то лучше. Я обыскал свою пленницу, забрал оружие и грубо отшвырнул в сторону, нисколько не заботясь, причинил ли ей вред или нет. Еще раз подумал о женском коварстве. С их сестрой все время нужно быть настороже.
Красотка стояла и смотрела на меня. Уходить явно не спешила. Потом сказала:
— Прости. Они бы ничего тебе не сделали. Клянусь.
Я усмехнулся: ага, оставили бы, как жеребца, на племя.
— Не попадайся больше на моем пути.
Я взял коня за повод и медленно двинулся по тропе. Девушка, ничуть не смутившись моей грубости, пошла рядом. Я обратил внимание, что для женщины она довольно высокого роста. Стройная, черные волосы закрывают спину, а черные глаза напоминают ночь.
— Меня зовут Мирейя, а тебя?
— Решила, когда убьешь, на памятнике написать имя? Зря надеешься: я твоих девок разбросаю как котят. Запомни это.
На скулах девицы выступил румянец. Я подумал: и чего с ней треплюсь? И неожиданно для себя вдруг представился:
— Ягуар.
Она взглянула недоверчиво:
— Такого имени нет. Так называют зверя.
— А я и есть зверь. Еще не поняла?
Округлости форм Мирейи волновали, но я не обольщался на ее счет. Временами в красивых глазах девушки появлялся холодный, жестокий блеск. Да и улыбка напоминала о хищнице. И тем не менее я продолжал неторопливо брести с красоткой по лесной тропинке.
Неожиданно она повернулась, обняла меня и прижалась всем телом. Я решительно убрал ее руки:
— Не стоит. Я женщин выбираю сам.
Понимал, что это было своего рода пощечиной. Лесная красавица мне нравилась, даже очень. Но я чувствовал, что расслабляться с этой дамочкой опасно: она вполне может отправить на тот свет в самый интимный момент.
Мы шли вместе еще некоторое время. О новой знакомой я не узнал ничего, кроме того, что ей двадцать три года, а родители ее — сельские жители. Впрочем, и о себе я рассказать ничего не мог.
Расстались мы на том же пересечении двух троп, что и в прошлую нашу встречу.
— Завтра придешь?
Я не ответил. Девица не опустила глаз:
— Я буду ждать каждый день в это же время. До свидания… — И она исчезла в чаще.
Вернувшись, я не узнал двор замка. Он был заполнен людьми. Горели костры, на которых жарились туши баранов. Были расставлены деревянные столы. Мужчины откупоривали бочки с вином. Я издали увидел графа и пробрался к нему:
— Что произошло?
— Идем в поход. К землям барона Бэйла направляется войско кочевников. Нужно помочь.
Я подумал: как все быстро и неожиданно. Смотрел на воинов и не понимал их радости. Поднимались кубки, где-то слышался лязг оружия. Бойцов обнимали женщины из замка. Я видел, что им тоже весело. То ли от выпитого вина, то ли в силу обычаев. Что ж, здесь свои традиции.
Я взглянул на Мэтта. Он веселился вместе со всеми. Простая рубаха была застегнута на две нижние пуговицы, глаза сияли. Он ничем не отличался от остальных: пил вино, черпая его из бочки огромным ковшом, смеялся, шутил, целовал красоток.
Меня он тоже заставил выпить за успех похода. Я не удержался, чтоб не заметить:
— Мэтт, завтра же в бой…
Он рассмеялся:
— Нет, завтра только выступаем. И тогда уж никто не притронется к вину. А сейчас время радоваться предстоящей схватке.
Он поднял еще один ковш:
— За даму моего сердца. Рыжую бестию. Молода, но до чего ж хороша!
Я сразу же вспомнил о «своей» ведьме. Надо же, думал, что прошел и огонь, и воду, и медные трубы… А она сумела забросить меня туда, куда Макар телят не гонял.
Я мрачно предупредил своего кровного брата:
— Мэтт, не верь рыжим девкам. От них одни неприятности.
Мысль о мести не оставляла меня ни на минуту. Я был уверен, что еще встречу виновницу моих бед. Надежду на это давала половина старинной книги.
Однако веселившийся граф не хотел внимать моим предупреждениям:
— Эх, ничего-то ты не понимаешь! Увидел бы ее хоть раз… Выпьем!
Вскоре и по моим жилам начал разливаться хмель. В голову неожиданно полезли слова песенки, слышанной в молодости. И я с большим подъемом озвучил мнение мужского пола о дамах:
А брюнеточки, все кокеточки, хороши, пока молоды.
Стареют, дурнеют. Ни к черту не годны.
А блондинок взять, надо тоже знать:
Холодны они как лед.
Чтоб ее согреть, надо лезть на печь,
Истопить кубометры дров.
Потом, кажется, вопреки своим принципам я рекламировал рыжих красоток. И даже агитировал жениться на них.
Эх, рыжая такая, всю жизнь ты молодая.
И где ее ни тронь — везде горит огонь!
Вскоре мы уже вместе с графом выводили:
Обязательно, обязательно, обязательно женюсь.
Обязательно, обязательно найду жену на вкус!
Чтоб она была молода, хороша и пыхтела, как паровоз.
Обязательно, обязательно, чтоб рыжий цвет волос.
Мэтт поинтересовался, что такое паровоз. Я мгновенно протрезвел: надо же было выбрать такую песню. Теперь попробуй объясни. Пришлось соврать, что это посуда для кипячения воды. Граф пьяно пробормотал:
— Все понял. Рыжая — значит горячая!
И снова завопил во всю глотку:
Чтоб она была молода, хороша и пыхтела, как паровоз.
Обязательно, обязательно, чтоб рыжий цвет волос.
Потом вдруг хитро посмотрел на меня:
— Уверен, Ягр, твоя рыжая наставила тебе рога. А моя будет здесь не позже чем через месяц. А если бы не поход, то и раньше.
Я с пьяным упрямством возразил:
— Уверен, Мэтт, у тебя ничего не выйдет. Это же рыжая!
Мэтт ударил кулаком по столу:
— А я говорю: не позднее чем через месяц!
Не знаю, какие демоны толкали меня на спор. Ведь этим я только подзадоривал графа:
— А я так не думаю!
Он упрямо повторил:
— Привезу!
Я попытался вспомнить какую-нибудь песенку, которая опорочила бы рыжих, но ничего не вышло. Почему-то мне очень не хотелось, чтобы мой друг увлекся этой девицей. Впрочем, если это временное увлечение и дело закончится, как обычно, только постелью, то ничего страшного. Но граф так много и страстно говорил о девчонке, что мне это казалось не вполне нормальным. Я решил проверить степень его чувств:
— А если у тебя ничего не получится, через месяц уступишь ее мне?
Мэтт долго, не отрываясь, смотрел на меня, видимо что-то обдумывая. На миг показалось, что сейчас он опустит руку на клинок. Но друг улыбнулся:
— Согласен.
Я с облегчением вздохнул: любимых так просто не отдают. Мы обнялись и еще раз с подъемом исполнили разухабистую песенку. Потом он вдруг мечтательно произнес:
— Видел бы ты ее ножки… Я дотронулся, и чуть плохо не стало.
У них что, уже до этого дошло? Вроде бы по рассказам Мэтта я представлял их отношения совсем иначе. Ерунда какая-то…
— Мэтт, скоро битва, а ты все о какой-то девчонке… Может, не время?
Он расхохотался:
— Еще одна причина вернуться живым. Не умру, пока она не будет принадлежать мне.
Я усмехнулся. Все-таки мы мыслим по-разному. Он о своей рыжей думает как о предмете наслаждения. Я же мечтаю лишь о том, как отомстить и вернуться домой.
Утром я спустился во двор. Воины ходили трезвые, хотя и несколько хмурые. Ко мне подошел расстроенный Эльг, один из постоянных спутников Мэтта. Он заметно хромал, и Мэтт решил не брать его в поход.
— Что с тобой случилось, Эльг?
Воин поморщился:
— Теперь знаю, что та козья тропа через горы — настоящая дорога смерти.
Я удивился:
— А что ты там делал?
Эльг, вопреки своей привычке поболтать, ответил очень неохотно:
— Графу захотелось преподнести цветы своей даме сердца. Вот мы и мчались как бешеные в Лусс.
Эльг улыбнулся:
— Только до дамы ей еще расти и расти. Совсем молоденькая девчонка.
Я не удержался:
— Рыжая?
— Да еще какая.
Об этой «козьей» тропе я слышал. Мэтт сам мне говорил, что без особой надобности по ней может отправиться только сумасшедший. Если на подобный шаг граф решился ради минутного каприза, то на что будет способен этот человек, влюбившись по-настоящему? Я поежился. И почему-то подумал, что обязательно это узнаю…
Первый раз я увидел отряд графа в полной экипировке. Кольчуги, шлемы, тяжелые щиты, длинные копья. Мэтт выделялся среди своих воинов только более богатым оружием.
Как мне объяснили, мы отправлялись на встречу с отрядами других дворян. В бой нас должен вести герцог. От него мы и получим дальнейшие указания.
Я ехал рядом с Мэттом и в который уже раз поражался, как же тот может меняться. От вчерашнего влюбленного повесы не осталось и следа. Воинов вел решительный, волевой человек. Зато я все время отвлекался. То думал о Лане, ее ласковом и послушном теле. То перед глазами вставала воинственная Мирейя. Меня к ней здорово тянуло, хоть я и понимал, что эта связь грозит многими проблемами.
Наконец мы прибыли на условленное место. Здесь уже расположилось несколько отрядов. Каждый со своим знаменем и штандартом. Ждали герцога.
Вот появился и его отряд. Предводитель вручил графу Кодуэллу пакет. Оказывается, случилось несчастье: герцог сильно пострадал на охоте и не смог прибыть лично. Мэтту поручалось возглавить войско.
Граф собрал всех командиров отрядов. Некоторое время они совещались, потом был дан приказ выступать. Причем часть воинов отправлялась в обход, чтобы ударить противника с фланга. Мне Мэтт поручил встать во главе нашего отряда вместо него.
Мы двигались вперед по лесу часа три. А потом деревья расступились, и я не поверил своим глазам: впереди было огромное поле, а на противоположном его конце суетились вооруженные люди, быстро выстраиваясь в шеренги. Мы расположились напротив врагов. Вскоре воцарилась абсолютная тишина.
Мне показалось, что где-то я все это уже видел. Может, в кино? Только не помню, о чем оно было: битва с крестоносцами или с татарами? Я опять пожалел, что плохо учил историю. И отметил, что как-то слишком быстро стал забывать о нашей цивилизации. Вздрогнул, поняв, что внутренне я теперь куда ближе к этой эпохе, чем к своему собственному времени.
Из рядов неприятеля выехал глашатай. Он несколько раз проехался перед строем, приглашая воинов сразиться с их богатырем. Расхваливал своего витязя на разные лады и насмехался над нашими мужчинами.
А вскоре показался и сам богатырь. Ух ты! Это было что-то. Гора мяса, сала, мускулов и мышц. Я оценил: силен, но вряд ли подвижен. И пожалел коня: несладко таскать на себе такую тушу.
Мэтт процедил сквозь зубы:
— Каждый раз его выставляют. И еще никто не смог его победить. Жаль, что командир не имеет права рисковать собой, приняв вызов. Просто руки чешутся…
Богатырь гарцевал перед строем, выпячивая грудь. Я продолжал раздумывать: верхом он вряд ли будет сражаться — конь не выдержит. Значит, главное — не подпустить к себе и не дать навязать ближний бой. Ладно, попробую. Думаю, справлюсь. Как поется в нашей песенке, «умирать нам рановато, есть у нас еще дома дела». А мне еще нужно встретиться с рыжей ведьмой, да и прелести Мирейи аргумент за то, чтобы пожить.
Я повернулся к графу:
— Хочу принять вызов.
Мэтт дернулся:
— Ягр, не стоит. Я не хотел бы тебя потерять.
За эти слова я был другу благодарен. Не сомневаюсь, что они сказаны искренне. Но решение было принято. Я усмехнулся:
— У нас говорят: бог не выдаст, свинья не съест.
И медленно двинулся навстречу противнику.
Я подъехал к глыбе, прижал руку к сердцу и поклонился, решив, что буду вести себя вежливо. Он сделал то же самое, но при этом произнес замысловатое ругательство, красноречиво описывающее, что он со мной сделает, когда победит.
Я ухмыльнулся ему в лицо:
— Не хвались, едучи на рать, а хвались, едучи с рати.
Почему-то мои слова показались ему очень оскорбительными. Наверное, последнее слово он не отделил от предлога. Мужик взревел, брызгая слюной:
— Ах ты сосунок! Думаешь, я так тебя испугался, что обос…
Забыв о видимости приличий, он вылил на меня ушат нецензурщины и задохнулся от злобы.
На меня его красноречие не произвело ни малейшего впечатления. К чему, к чему, а к таким выражениям я был приучен. Позже я узнал, что, сам о том не ведая, умудрился наступить на любимую мозоль. Кто бы мог подумать, что такой здоровяк страдал расстройствами желудка?
Я думал, что после обмена подобными «любезностями», мы сразу же приступим к делу. Но богатырь спрыгнул с коня, разорвал на себе рубаху, швырнул ее на землю и стал поигрывать мышцами. Я понял, что и от меня ждут того же. Но относиться подобным образом к казенному имуществу был не приучен. Поэтому я снял одежду и аккуратно сложил. Думаю, моя мускулатура и шрамы произвели на зрителей впечатление. Но противник только презрительно сплюнул. Потом бросил на землю свой клинок, заявив, что сможет разделаться со мной и голыми руками. Я бережно отстегнул меч, поцеловал и положил рядом с рубахой.
Мы стояли и ждали сигнала. По взмаху руки глашатая бой должен был начаться. Решение пришло сразу. Не дам ему ни одного шанса. Быстрота и натиск.
Только сигнал был дан, громадная туша рванулась ко мне, а я рывком бросился в ноги противника. Наверное, он ожидал чего угодно, только не этого. Поэтому не сумел удержать равновесие, перелетел через меня и с грохотом рухнул. Через несколько секунд я сидел на спине врага, обхватив его бычью шею. Еще мгновение — и раздался хруст сломанных шейных позвонков. Победоносные крики наших воинов потрясли воздух, и враждующие стороны бросились друг на друга. Я еле успел схватить свое оружие и, прорубая себе путь сквозь тела противника, начал пробиваться к Мэтту. Мечи, секиры, топоры взлетали вокруг. Плотный град стрел сверху косил дальние ряды врагов. Клинки сверкали как молнии, верша свою смертоносную работу.
Вскоре я оказался рядом с побратимом. Он кивнул мне, и мы продолжали бой плечом к плечу. Я старался прикрыть Мэтта в нужный момент, помня, что пуля — дура. Хотя здесь правильнее было бы сказать «стрела». Да и далеко не всегда смелого штык не берет. В жизни чаще выходит наоборот. Граф приходил на помощь мне. Думаю, будь у меня родной брат, он не стал бы мне так близок.
Вскоре поле было усеяно мертвыми телами. Стонали раненые. Хрипели умирающие кони, вокруг валялись разбитые щиты и копья. Войско противника, бросая знамена и оружие, бежало. Мы преследовали врагов.
А потом пришло время собирать камни. Точнее, трофеи. Враг оставил шатры с драгоценной утварью, женщин, повозки, набитые награбленным добром и оружием. Мы перевязали раненых, похоронили убитых. Потом зажгли прощальные костры и помянули павших.
Мэтт крепко обнял меня:
— Я благодарен судьбе за нашу встречу. А вспоминать твой поединок будут долго. О нем сложат песни и легенды.
— Командовал войском ты, Мэтт, тебе и принадлежит честь победы. Дамы будут ждать твоего возвращения с нетерпением.
Граф усмехнулся:
— Дамы подождут. Мне нужно еще съездить с докладом к герцогу. Возьму нескольких человек, а вы возвращайтесь.
Я отдал распоряжение своим людям: подкрепиться и отдыхать. А сам присел у костра. Почему-то, вопреки правилу засыпать быстро и сразу, на этот раз сон никак не приходил. Перед глазами мелькали картины прошедшего боя. Потом я вспомнил своих старых товарищей и стихотворение, написанное одним из них.
Я воин, рожденный в битве,
Война — это доля моя.
Врагов помяну в молитве,
Победу разделят друзья.
Я воин. Этим сказано все.
Война для меня мать родная.
Воевать — вот мое ремесло,
И другого я дела не знаю.
Я, истерзанный пыткой, из плена бежал.
Что ни делали, я не согнулся.
Но на землю упал и рыдал,
Когда с битвы мой друг не вернулся.
Почему-то на сердце стало муторно. Я постарался взять себя в руки. И, уже засыпая, увидел копну рыжих волос. Ну погоди…
В замок возвращались шумно и весело. Среди наших бойцов почти не было потерь, а раны со временем затянутся. Я с гордостью посматривал на своих парней, которые прекрасно показали себя в сражении. Они явно выделялись своей воинской подготовкой.
Трофеи сложили в общую кучу до возвращения графа. Девушек отвели на людскую половину, где их вымыли и накормили. Мне хотелось отдохнуть и улечься наконец-то в кровать. Дойдя до своей комнаты, я обо что-то споткнулся. Быстро наклонился и увидел: свернувшись в комочек, у порога меня дожидается Лана. Сказать, что я совсем был не рад ее видеть, я не мог. Но больше всего хотелось побыть одному. Поэтому свидание наше быстро закончилось.
Лана ушла. Я остался один. Сонливость, которая одолевала меня, вдруг куда-то исчезла. Я подошел к камину. Он был заполнен дровами. Не знаю почему, мне вдруг захотелось уюта и тепла. Я разжег огонь и вдруг вспомнил о книге. Взял ее в руки и устроился напротив пылающих поленьев с бокалом вина. Манускрипт лежал на коленях, отсветы пламени плясали на его страницах. Я стал рассматривать первый рисунок и вдруг почувствовал, что глаза слипаются. Мне показалось, что я куда-то проваливаюсь. Передо мной замелькали странные картины…
Огромный мрачный каменный зал. В середине его возвышается трон, покрытый красным бархатом. Вокруг трона очерчен круг. По краям окружности — какие-то странные знаки. Линии светятся в темноте.
Почему-то это место наводило на меня непонятный ужас.
Потом я заметил, что на сиденье трона лежит «моя» книга, а за периметром круга ее стерегут закутанные в черное высокие фигуры, вооруженные до зубов.
Внезапно массивные двери в конце зала распахнулись. К трону уверенной походкой владыки приблизился человек. Он перешагнул светящуюся черту, взял книгу в руки и уселся на трон. Охранники склонились в глубоком поклоне, но человек не обращал на них внимания. Он гладил книгу и что-то шептал. Я понял, что книга дает власть, богатство и могущество. Как зачарованный, я наблюдал за зрелищем.
Вдруг картина изменилась. Владыка был в зале один. Он огляделся по сторонам, убрал книгу за пазуху и быстро вышел.
И сразу видение окутала тьма. Я чуть не закричал от ужаса. Понимал, что это сон, пытался проснуться, но никак не мог.
Не знаю, сколько времени я оставался в кромешном мраке. Когда я снова сумел видеть, кресло правителя было пустым. Книга исчезла, а зал наполнился взволнованными и злыми людьми. Охранникам, не уберегшим священную реликвию, отрубили головы. Рядом с креслом встал седой старец. Высокий, болезненно худой, в темной одежде. Он говорил долго и гневно. Я понял главное: хранители книги отправляются на поиски и не смогут вернуться без нее. Еще я услышал, что книгу нельзя отобрать силой. Она должна быть отдана добровольно и от чистого сердца.
Перед глазами снова разлилась темнота, и все пропало. Но выйти из этого состояния я сразу не смог. Уже под занавес получил предупреждение: я должен найти вторую половину книги и ту, которая хранит ее у себя. Чтобы возвратить реликвию законным хозяевам…
Наконец я стряхнул с себя наваждение. Надо же, какая чепуха привиделась. С питьем заканчиваю. Или это напряжение последних дней сказалось? Я завернул книгу и спрятал ее. Лег на кровать, но картины увиденного продолжали мелькать перед глазами. Интересно, фигуры я помнил ясно, а лица — нет. Так же как и лицо рыжей ведьмы. Где-то в глубине сознания мелькнула мысль: а что, если и она, так же как и я, лишь жертва обстоятельств?
После этого я заснул богатырским сном.
Утро принесло неожиданную радость: вернулся Мэтт, которого я так быстро и не ждал. Сначала были приветствия, потом начался дележ трофеев. Граф велел мне выбирать первому:
— Ягр, ты больше всех заслужил награду.
Вообще-то мне ничего не было нужно. В душе теплилась надежда, что я смогу покинуть этот мир. Рано или поздно, но это обязательно случится! Но я решил поступить как все: выбрал себе подходящий клинок и прихватил несколько драгоценностей.
Безделушки я следующей ночью отдал Лане. И удивился ее реакции. Она во все глаза смотрела на украшения:
— Ягр, ты даришь мне такие дорогие вещи?
Я шутя обвел глазами комнату:
— А что, здесь есть еще кто-то, кому их можно подарить?
— Нет, но на это же можно купить дом. — Девушка расплакалась: — Ты так меня любишь!
Женских слез я не терпел. Да и насчет любви сказать ничего не мог. Поэтому осторожно подтолкнул ее к двери.
Прошло два дня. Мэтт удивлял: ни разу не заговорил о рыжей. Может, при дворе герцога встретил более привлекательную даму? Или решил, что овчинка выделки не стоит?
Но, оказалось, радовался я рано. Мы стояли с Мэттом во дворе, когда к нему подъехал один из его людей:
— Ваша светлость, сеньорита Элина будет счастлива видеть вас завтра вечером.
У графа огнем вспыхнули глаза и резко поднялось настроение.
Он засмеялся:
— Хочешь бесплатно поужинать, Ягр?
Заметив мое удивление, граф хмыкнул:
— Девчонка обещала накормить нас в своем ресторане. Я послал к ней Хэльма предупредить о посещении. Мне важно, чтобы хозяйка была на месте.
— Мэтт, я думал, ты успокоился.
Он усмехнулся:
— С чего бы? Ты примешь участие в ужине?
Мне показалось, граф не слишком расстроился, получив мой отказ. А я после некоторых раздумий решил съездить в лес. Так что на следующий день и меня и Мэтта ждали свидания. Но почему-то я был уверен, что мое будет успешнее.
На знакомой поляне я спешился и прислонился спиной к дереву. Какое-то время казалось, что, кроме меня, здесь никого нет. Но вскоре я понял, что ошибся. Улыбнулся: хорошая конспирация, но моя интуиция лучше. Я продолжал стоять у дерева. И вскоре услышал свист: в ствол над головой воткнулась стрела.
Я вздохнул: вот девка, не может без спецэффектов. Хотела напугать? Так я чувствовал, что она в меня не попадет.
Из-за деревьев показалась хозяйка стрелы. Обаятельно улыбнулась:
— Мне нравится видеть, какой ты смелый. Если бы тебя победил тот богатырь, выследила бы его и убила.
Я с изумлением посмотрел на женщину:
— Ты участвовала в сражении?
Она пожала плечами:
— А что такого? Добыча обещала быть хорошей, а нам нужны одежда и оружие.
Какое-то неприятное чувство мелькнуло, но тут же пропало. Я вспомнил свой мир и девчонок-снайперов. А ведь там мы твердили о цивилизации…
Больше думать ни о чем не пришлось. Мирейя шагнула ко мне и страстным поцелуем впилась в губы. Я почувствовал, что теряю над собой контроль. Все мысли улетучились, осталась одна: желание овладеть ее телом. В каком-то исступлении мы срывали друг с друга одежду, а потом со стоном упали к подножию дерева. И размыкали объятия только для того, чтобы передохнуть и повторить все еще ненасытней и яростней…
Мы лежали в траве и отдыхали. В голову снова полезли мысли. Первая: я выжат как лимон. Столько сил ушло на девчонку. Вторая: лесная дикарка как-то необыкновенно искусна в делах любви.
— Завтра придешь?
— Постараюсь.
— Граф отпустит?
Мне не понравилась ее усмешка.
— Я у него на службе, но не раб.
Не знаю, что меня дернуло за язык. Никогда ни перед кем не оправдывался и не обсуждал начальство. А тут вдруг высказался:
— Ему сейчас ни до кого дела нет. Носится за очередной девицей. Хотя что-то мне подсказывает, что на этот раз он влюбился всерьез.
Мирейя приподнялась на локте:
— Это в кого же?
В ее словах звучало слишком много любопытства. Отвечать было не надо. Но я опять не сдержался:
— В рыжую хозяйку ресторана «Ягуар».
— Ты ее знаешь? Она назвала свое заведение твоим именем?
— Я тут ни при чем. Просто совпадение.
— Про графа говорят, что он охотится за женщинами. Тебе не кажется, что он поступает плохо?
Мне на миг показалось, что в ее словах мелькнули обида и злость. Но я не придал этому значения. И пожал плечами:
— Насколько мне известно, он ни одну не взял силой. Они приезжают к нему по собственной воле. Тебя интересует граф?
Она фыркнула:
— Имея такого мужчину, как ты, разве можно думать о ком-то другом?
И прижалась к моему телу. Страсть вновь захлестнула нас. Наконец я поднялся на ноги и подал девушке руку:
— Вставай, красавица, мне пора.
Она сощурила свои черные глаза:
— Боишься пропустить момент, когда граф привезет новую дурочку?
И опять что-то мне не понравилось в ее вопросе и выражении лица.
— Почему-то мне кажется, что этого не случится. На этот раз Мэтт не сможет завлечь девчонку, сказал я и зачем-то добавил: — Она же рыжая.
После страстных объятий и поцелуев мы наконец расстались. Я вернулся в замок. Мэтта все еще не было. Да и вряд ли он возвратится раньше ночи…
Почему-то оставаться в комнате не хотелось. Я вышел во двор. Поджег сваленный в кучу хворост и сел у огня. Воспоминания о лесной дикарке продолжали обжигать тело. Девка пьянила посильней любого напитка. Я изредка подбрасывал в огонь сухие ветки и продолжал думать о Мирейе. Я ничего о ней не знал. Ни откуда она, ни где живет… Правда, времени на разговоры оставалось мало. Но все-таки? Кажется, я подсознательно не хотел знать правду, потому и не спрашивал. Почему-то был уверен, что истина окажется не из приятных. А так спокойней и ей и мне.
Я так задумался, что не сразу услышал, что ко мне кто-то подошел:
— Ягр, можно я посижу с тобой?
Я улыбнулся:
— Садись.
Этому юноше я всегда был рад и испытывал к нему чуть не отцовские чувства. Я поинтересовался:
— Нокс, ты недавно у графа. А где жил до этого?
Я подумал, что о своих воинах слишком мало знаю.
— Наш поселок небольшой и бедный. Называется Разлей. А речка — Разливайка. Она время от времени выходит из берегов и заливает все вокруг. Я чуть не до самого замка бежал за конем графа, упрашивая взять к себе. Хоть кем. Хоть конюхом, хоть прислугой. Его светлость потом сказал, что мне повезло: у него в тот день было хорошее настроение. Я так ему благодарен.
Я подумал, что Мэтту тоже повезло: редко можно встретить такого честного и верного человека. Да и как воин он великолепен.
Нокс вдруг весело рассмеялся:
— Ох, Ягр, знал бы ты, какая у нас в поселке самая большая беда. Девки! Мужики по традиции дома сидят, хозяйством занимаются. А бабы служат наемниками, воюют. А самые отпетые уходят летом жить в лес. Занимаются разбоем. Домой возвращаются, только когда наступают холода и дожди. Я так рад, что сбежал оттуда. А то пришлось бы стать мужем одной из таких.
Беспокойство возникло в душе:
— Нокс, а далеко ли до вашего поселка?
— Нет, всадник меньше чем за полдня доберется.
Услышанное неприятно поразило. Нужно о моей красавице узнать побольше. Только как это сделать? В лесу ее выследить трудно — услышит. Ладно, придется обо всем хорошенько подумать.
