Глава 13
Елка.
Ящер двигался медленно и неторопливо. То ли был уверен, что жертва никуда не денется, то ли ему доставлял удовольствие страх человека? Я не спускала глаз с твари. Стоять на месте, не сорваться и не побежать стоило огромных усилий. Жутко было представить, как эта гадина будет рвать мое мясо и ломать кости. На секунду я оторвала взгляд от приближающего чудовища и взглянула на небо. Неужели — в последний раз? Погода стояла отличная, и хорошо было видно, как в вышине кружит какая-то крупная птица.
На миг передо мной мелькнул эпизод, вроде бы из прежней жизни: зрители дарят жизнь человеку на арене, поднимая вверх большой палец. Кинула взгляд на трибуну с местной знатью. Хрен от этих дождешься!
Потом вместо страха пришла злость. Тварь уже совсем близко подобралась ко мне. Может, обжечь ее рукой? Но вряд ли она что-то почувствует, с такой-то шкурой.
Вдруг люди на трибуне закричали. Я сначала и не поняла, на что они смотрят, а потом было уже поздно что-либо предпринимать: сверху на меня падала огромная страшная птица. Да и что я могла бы сделать в этом каменном мешке?
Везет тебе, Елка. Как будто одного монстра мало! Какое-то из этих чудищ тобой сейчас точно пообедает. И все зависит от того, кто из них окажется быстрее.
А птица внезапно свернула в сторону, и обрушилась не на меня, а на ящера. Она схватила его за хребет мощными когтистыми лапами, приподняла в воздух и бросила вниз, на камни. Подняться ящер уже не смог. Похоже, он был мертв.
Но вздохнуть с облегчением мне не пришлось. Птица вновь спикировала вниз, и на этот раз у нее в когтях оказалась я. Мы взмыли в воздух. То ли я сейчас разделю судьбу чешуйчатой твари, то ли меня прихватили на закуску? Но для меня это уже потеряло значение. Последняя мелькнувшая мысль была о том, что с птицей что-то неправильно. Взгляд ее показался мне каким-то слишком осмысленным, а глаза… человеческими. Это была моя последняя связная мысль. Через секунду я отключилась.
Очнулась я, лежа на земле. Валяться в одном нижнем белье на камнях было холодно. Постепенно вспомнила последние события: герцог, предательство Лайса, драка, тюрьма, ящер. Из ямы меня унесла гигантская птица. Значит, она где-то здесь?!! Я быстро открыла глаза.
Птицы не было. Надо мной склонился незнакомец в черном костюме и широком черном плаще. Он стоял и пристально рассматривал меня. Я покраснела под его немигающим взглядом. Он, кажется, понял и бросил мне свой плащ.
Где я? Почему со мной рядом этот человек? И почему меня так беспокоит его взгляд?
И тут до меня дошло — такие глаза я видела у птицы, которая на меня напала.
Я ничего не могла понять. За столь короткий промежуток времени столько перемен! Может, бежать? Но как? Или лучше сначала оглядеться? Кто этот странный тип — друг или враг? Вроде бы он спас меня, но зачем?
Я села, осторожно завернулась в плащ и огляделась по сторонам. И ничего утешительного для себя не увидела. Все вокруг было в густом белом тумане, но солнце поднималось, и туман постепенно рассеивался. Из дымки проступили очертания скал. Кажется, мы где-то в горах.
Вскоре скалы стали принимать более четкие формы, и я поняла, что это не просто нагромождение камней, а скорее крепость или город.
Мгновение — и туман исчез совсем. Я задохнулась от открывшегося мне зрелища. Мы находились наверху неприступного утеса. Со всех сторон высились горы. Их острые вершины рвались к небесам, а подножия заросли густым лесом.
Да, с бегством придется повременить — вряд ли сюда можно забраться без помощи крыльев. Я поежилась. От холода не спасал даже плащ незнакомца.
Мужчина подал мне руку, приглашая за собой. Я попыталась встать, но ноги отказали. Видно, совсем сдали нервы. Тогда он легко подхватил меня на руки и шагнул в темное отверстие, которое я заметила только сейчас. Оказывается, скалы-дома имеют и окна, и двери. Только очень причудливой формы.
Он нес меня какими-то темными переходами, которые то сужались, то превращались в пещеры. Наконец, мы добрались до помещения, освещенного слабым голубоватым светом. Свет давали камни, укрепленные на стенах. На каменном ложе лежали шкуры, было довольно тепло, но запаха дыма не чувствовалось.
Мужчина положил меня на постель и вышел. В комнату торопливо вбежали две девушки. Одна из них подала мне ковш с каким-то напитком. Я выпила и почувствовала, как тепло разлилось по телу. Вторая поставила передо мной фрукты с необычным терпким вкусом. Никогда раньше я не ела таких. Вкусные, хотя сейчас я бы предпочла кусок мяса.
В тепле на мягких шкурах мне захотелось поспать. Ну, хоть совсем чуть-чуть. Я свернулась калачиком и закрыла глаза. Моему избитому и израненному телу требовался отдых. Сквозь сон я осознала, что девушки промывают и обрабатывают мои раны. Но боли уже не чувствовала, погрузившись в забытье.
В сонном мозгу лениво скользили мысли: «за одного битого двух небитых дают, один в поле не воин»… Ну, это как сказать. Я ведь одна довольно долго продержалась против отряда здоровых мужиков. Значит, я все-таки стала хорошим воином. Если бы меня увидел Трайс, он бы мною гордился. Трайс? Я вспомнила имя, но кто он? Мне показалось, что понять это очень важно, но додумать я не успела.
Я открыла глаза от того, что меня старались разбудить: трясли за плечо, что-то кричали в ухо. И стала упорно сопротивляться такому вторжению в мой сон. Брыкалась. Толкала привязавшихся ко мне прочь. Наконец, не выдержав, стала использовать довольно крепкие выражения, посылая их туда, куда Макар телят не гонял. А когда окончательно очнулась, обнаружила вокруг себя стайку девушек, которые, очевидно, уже отчаялись привести меня в чувство.
Удивительно, неужели я настолько устала? Обычно я всегда слышала любой звук рядом с собой, даже во сне. Девушки втолкнули мне в руки бокал с вином, заставили выпить, потом закутали в плащ и куда-то потащили за собой. Идти не хотелось, но я поняла, что все равно не отстанут. По дороге я оглядела своих спутниц: они поражали худобой и бледностью. А я-то считала, что у меня нет ни грамма лишнего веса. Но на фоне этих я просто толстуха. Видно, жизнь в горах не такая уж сладкая.
Вскоре мы оказались еще в одной пещере. Сначала меня вымазали какой-то грязью. Потом подтолкнули к источнику, от которого шел пар, и жестами показали, чтобы я залезла в него. Я осторожно попробовала воду ногой: очень приятная, хотя довольно горячая. Я с наслаждением погрузилась в источник и начала соскребать с себя грязь. Как ни странно, все раны уже затянулись. Долго же я проспала. Или меня чем-то опоили?
Еще меня удивляло молчание моих провожатых. Они не разговаривали даже между собой. И где только нашли таких уникальных женщин? Все мои попытки что-либо спросить полностью игнорировались. То ли они не понимали мои вопросы, то ли просто делали вид, что не понимают? Почему-то я больше склонялась ко второй версии. Молчат и молчат. Просто партизаны на допросе! Хотя, кто решил, что партизаны на допросах обязательно молчали? Скорее, их речь была трудно переводимая, вот и выдумали легенду о молчании.
Мне при помощи рук показали, что пора вылезать из «бассейна». Ну, надо, так надо. Не ждать же, когда сварюсь в нем. И опять всей гурьбой мы куда-то двинулись. Причем плащ мне обратно не отдали. Так я и топала совершенно голая. Поблуждав по коридорам вышли к большому залу. В середине его блестело серебристой поверхностью зеркало озера. Девушки жестами показали, что я должна набрать в ладони воды и облить себя. И вот тут мое послушание кончилось. Я показала им фигу, разбежалась и прыгнула в воду.
И если благоговейную тишину этого места не нарушил мой вопль, то только по одной причине — у меня перехватило дыхание. Вода оказалась холодной, как лед.
Энергичными взмахами я поплыла к центру озера. Вскоре мое тело уже разогрелось, и я получала от плавания удовольствие. Вот только мои провожатые явно растерялись от такого поступка. Они, как наседки, бегали по берегу и махали руками, явно призывая меня вернуться. Ну, уж нет! Пока не накупаюсь, никуда не пойду! Если мы куда-то спешим, можете сказать словами. Не хотите — ваши проблемы.
Плавание, как всегда, придало мне сил и повысило настроение. Сон и апатия окончательно исчезли, и я уже с интересом ожидала, что же будет дальше. Да еще и вспомнила сказку о том, как добрый молодец прыгнул в чан сначала с горячей водой, потом с холодной и вышел — краше прежнего. Даже захотелось взглянуть на себя в зеркало.
Жаль, что вода в озере была все-таки холодновата, и, в конце концов, пришлось выбираться на берег.
И опять меня всей группой куда-то повели. Причем старались держать за руки, и даже за волосы, видимо боясь, как бы я еще чего не отчудила. Правда, больше держать меня было и не за что: я была совсем без одежды.
Но вот опять новая пещера, и еще один небольшой водоем. Только запах от воды идет какой-то непонятный. Розы, смола, еще что-то… И опять мне показали, что я должна туда опуститься. Такое чувство, что меня решили забальзамировать заживо.
Я легла в воду. Не сказать, чтобы процедура была неприятной, но внезапно я почувствовала оглушающие боль и тоску. Захотела вернуться домой. Где-то ведь меня ждут? Меня ударило, как током. Похоже, ко мне стремительно начала возвращаться память. Может, ее разбудили переживания последних дней?
Но сосредоточиться и вспомнить все до конца мне не дали. Меня выудили из воды, и снова куда-то повели. Хорошо хоть, недалеко. В соседней пещере ярко пылал камин. Я подошла к нему. Стало тепло и приятно, но от подсыхающего тела пошел такой запах благовоний, что я начала отчаянно чихать. А мне поднесли богатое белое платье, похожее на наряд невесты, и венок из белых роз. Черт возьми, меня что тут, хотят выдать замуж?!!
Как только на меня нацепили весь этот свадебный антураж, каменная стена, как по волшебству, превратилась в зеркало. Из него на меня смотрела очень даже привлекательная невеста. Вот только одно «но». Замуж она совершенно не хотела.
Я разозлилась. Так всегда и бывает! Надо было сразу дать отпор, а не позволять водить, как овцу по водоемам. Впрочем, хотя бы наплавалась.
Следующее помещение оказалось предоставленными мне апартаментами. Пещерой эту комнату назвать язык не поворачивался. Ковры на полу, кресло, покрытое шкурой незнакомого мне зверя, большая роскошная кровать под балдахином, столик с различными украшениями. Если это дар жениха, то он для своей будущей супруги ничего не жалеет.
На сердце было неспокойно. Что мне уготовлено и что меня ждет? Почему-то показалось, что что-то не слишком приятное. Даже уверена, что где-то обязательно будет «подложена свинья». И главное, никакого намека. Сколько здесь нахожусь — ни одного вслух произнесенного слова. Может, хотят воздействовать на меня морально? Но после всего пережитого меня уже трудно чем-то удивить.
Я обошла комнату по кругу. Да, выбраться отсюда будет не только сложно, а просто невозможно — дверь, в которую мы вошли, пропала. Слилась со стенами.
Ладно, Елка, не трать зря силы. Рано или поздно все станет известно. Я с ненавистью подумала о своем наряде: в таком платье хорошо на балу, а вот сражаться за свою жизнь… Содрать его что ли совсем? Но вот проблема — другой то одежды у меня нет.
Я упала в кресло, и боль прорезала голову. Я как будто освобождалась от обручей, стягивавших ее. В таком же кресле перед камином я любила сидеть в своем замке. А рядом со мной находился черноволосый мужчина — мой муж.
Я вспоминала все больше и больше. Маленький мальчик обнимал меня и называл мамой. Я ясно видела его зеленые глаза и светлые волосы. Значит, у меня есть сын! Как же могло случиться, что я забыла своего малыша? Меня захлестнули нежность и любовь к нему. Вот только образ отца ребенка почему-то стал расползаться на два: предо мной вставали то блондин, то брюнет. Но ничего. Я была уверена, что скоро вспомню все до конца! Я готова была пуститься в пляс!
И от радости пропустила момент, когда стена вновь превратилась в дверь и в комнату вошли… старцы. По-другому я бы не смогла их назвать. Длинные седые волосы ниспадали на плечи. На всех — белые одеяния, на груди золотые цепи, а на каждой цепи — какой-то кулон. Я пригляделась внимательней: черное кольцо, внутри — нечто похожее на языки пламени.
За спинами старцев я увидела молодого мужчину, который принес меня сюда. Мне показалось, что все рассматривают меня с каким-то жадным любопытством. Ну, старые перхоти, чего же вам надо?
В комнату их набилось довольно много. Я фыркнула: и чего их столько принесло? Итак дышать нечем из-за запаха благовоний, так еще и эти воздух портят!
И тут старички построились в шеренгу, торжественно обошли вокруг меня и замкнули круг. Что-то мне это не слишком нравится. Напоминает ритуалы в какой-то секте. Ну, а какой же из них мой сексуально озабоченный жених? Я мстительно подумала, что для начала оставлю его без бороды, а потом, может, и без чего другого.
Хотя почему я решила, что жених обязательно здесь? А вдруг приведут кого помоложе и посимпатичнее? Но в том, что все закончится женихом, я отчего-то не сомневалась.
Старички дружно подняли руки вверх и запели. И язык их я прекрасно понимала. Значит, девушкам просто было запрещено со мной разговаривать.
А старцы возносили хвалы богу огня и прославляли его. Ну, с ними все ясно — язычники.
Потом пение прекратилось, и один из старцев обратился ко мне. Начал он свою речь почему-то с восхваления моих несравненных достоинств. Я узнала много нового о чистоте моего духа и светлых побуждениях.
«Да, особенно если учесть, сколько народу положила в последней драке эта чистая и светлая…»
Затем старец поведал, как их ужаснула мысль о том, что юную невинную деву собирались отдать на заклание темной твари. И в какой страшный грех впал народ в городах, приносящий жертвы мерзким гадам.
«Ну, я-то здорово сомневаюсь, что герцогу было дело до каких-то жертв. Обычная показательная казнь».
А старец уже расхваливал добродетели и чистоту моего тела. Его бормотание стало надоедать. Интересно, для кого он так старается? Не похвалишь — не продашь? Я стала слушать его вполуха. И лишь принимая во внимание почтенный возраст, не постаралась как-нибудь оборвать его выступление.
Но вот речь старца полилась, как музыка. Он стал говорить о каком-то прекрасном и спокойном месте, куда отведет меня мой избранник. И где я найду покой и счастье. И неожиданно я поняла, что мне действительно хочется этого. Что я устала и мне нужен отдых. Голова потяжелела, мысли путались. На короткие моменты сознание прояснялось, и никуда и ни с кем уходить я не хотела, но голос старца вновь опутывал, как шелк. В один из моментов просветления, я отметила, что моего суженого зовут Огонь. Интересно, это кто-то из присутствующих претендует на это звание? Вроде как возраст уже не тот…
Мысли опять поплыли. Голоса жрецов обещали, что в объятиях супруга я обрету вечное блаженство, и ничто земное не будет меня более беспокоить. Вместе с мужем я буду править всем миром, ведь без него жизнь невозможна. Старцы уговаривали меня и соблазняли всяческими благами. Я поняла, что от меня добиваются согласия. Чистая непорочная дева должна добровольно сказать «да» своему высокому супругу. Вот только я все еще противилась такой чести. И всеми силами старалась вырваться из этого омута слов.
— Взгляни на меня, дева, — услышала я вдруг.
Я подняла взгляд на говорившего, и неожиданно поняла, что это вовсе не старец, а прекраснейший из мужчин, с идеальным лицом и телом. Он пылает ко мне страстью и жаждет лишь моего знака. Да и остальные вдруг превратились в молодых красавцев, клянущихся мне в вечной любви. Они падали на колени и умоляли выбрать их в супруги. Особенно понравился мне один. Очень уж кого-то напоминал. Я шагнула к нему навстречу, протянула руку и слово «да» чуть не сорвалось с моих губ.
И в это время ладонь обожгло огнем, а перстень полыхнул так, что мне пришлось зажмурить глаза. А когда я вновь их открыла, то красавцев уже не было. Меня окружали все те же немощные личности.
Похоже, здесь хотят разыграть какой-то спектакль со мной в главной роли. Только вот сейчас я уже пришла в себя и могу понять и осмыслить суть происходящего. А, значит, смогу побороться.
Один из дедов прошипел:
— Вы что же, забыли дать ей напиток?
До меня вдруг с ужасом дошло, какому жениху я должна была сказать «да». Не зря же у них на груди языки пламени! Да и жених с очень характерным именем.
Я возмутилась: ах вы, старые козлятины! Притворно жалели, что меня чуть не сожрал ящер, а сами сжечь решили!
Я быстро оглядела присутствующих. Эх, жаль, все без оружия. Был бы хоть один клинок! Тогда бы я по полной программе обеспечила жертвами и бога огня, и бога войны, да и богу вина бы осталось. Ведь именно благодаря последнему происходит множество злодеяний. Вот и мне подсунули что-то в напитке.
Я вспомнила, с каким испугом суетились вокруг меня безмолвные девки. То ли я сумела избавиться от влияния этой отравы во время плавания, то ли меня защищает мой таинственный перстень?
Но что же делать? Нет, драться сейчас бессмысленно — врагов слишком много, да и на помощь кто-нибудь примчится. А потом снова напоят — и прощай, воля. Сама в костер прыгну и поблагодарю.
Ладно, придется им подыграть. Пусть пока считают, что зелье подействовало. Я потупила глаза, а потом посмотрела осоловевшим взглядом на самого говорливого старикашку:
— Я хочу, чтобы к жениху мы отправились вместе с тобой. Для бога будет таким сюрпризом, что невесту сопровождает его любимый хранитель.
Из-под опущенных ресниц я с ехидством наблюдала за реакцией «зала». Дедушка, которого я пригласила составить мне компанию, совершенно не обрадовался. А вот остальные явно оживились. Один из старичков даже прошамкал, что волю священной невесты нельзя не исполнить. Остальные зашушукались меж собой. Кажется, я угадала, и занять место главного жреца желают здесь многие.
Но старикан совсем не рвался уйти со мной. И всяко отводил от себя подобную честь. Он заговорил, и среди остальных воцарилось молчание:
— Ты, дева, чиста и непорочна. А я уже успел нагрешить за свою жизнь. Так что мне вряд ли найдется место в священных покоях моего господина. Уж лучше я здесь буду провозглашать гимны его величию. А ты скажи нам свое самое сокровенное желание. И если сможем, мы его исполним.
Я обвела глазами столпившихся вокруг и даже вспомнила, что у нас их когда-то называли «опиумом для народа». Потом подумала: а что это они все твердят о моей непорочности? Раз у меня есть сын, я вряд ли могу оказаться девственницей. Интересно, им на самом деле нужна дева, или это оборот речи такой, для красного словца? Ладно, сейчас проверим. Ишь, из самих давно песок сыплется, а к богу не торопятся. Посылают туда молодых и красивых, старые идиоты.
Ну, хотите желание — будет вам оно. Я гордо выпрямилась:
— Хочу до свадьбы увидеть своего сына. А также обоих мужей! Жаль только, как их зовут, вспомнить не могу.
Эйнэр.
На следующий день я долго говорил с сестрой. Ирин рассказывала мне о Елке, а я удивлялся: слишком многого, оказывается, я не знал о своей супруге. И вот теперь передо мной прошла вся ее жизнь: странный мир, так непохожий на наши, Кэрдария, интриги лордов, любовь к королю Трайсу.
Ирин поведала мне о том, как леди сумела перешагнуть через свои чувства, как на турнире отдала свою руку лорду Кэролу, перечеркнув всю прошлую жизнь, как отправилась за драконом.
Значит, в Диар она попала тогда, когда сердце ее еще кровоточило. А там ее судьбу решил я. Но, сказать честно, если бы мне предложили вернуться в прошлое, я все равно поступил бы также. Только не позволил бы леди сбежать.
Я вспомнил лорда Кэрола: это достойный соперник, даже для эльфа, и вытеснить его из сердца леди было бы трудно. Трудно, но все-таки возможно. Моя беда в том, что сейчас он мертв, а мертвого победить нельзя. Но вот найти место, где он и его команда обрели вечный покой, просто необходимо. Леди должна перестать метаться, ждать его и надеяться на чудо. Но для этого ей нужны доказательства. Можно сказать, это и было моей главной целью посещения Кэрдарии.
На рассвете мы с Арвэйном отправились в путь. Мы летели вдоль побережья, и дракон сам выбирал дорогу, то удаляясь от берега, то вновь возвращаясь. Я не мешал ему. Арвэйн явно что-то искал и собирался показать мне. Наконец, он сделал резкий бросок вниз и завис над морем. А перед моими глазами замелькали картины прошлого…
По блестящей в лучах солнца морской глади движется корабль. Бушприт, украшенный летящей фигурой птицы, гордо рассекает воду. А на надстройке на корме, в шезлонге полулежит тот, кого я сейчас ищу. Он явно не слишком здоров, но то, что жив — точно. Ветер треплет паруса шхуны, по палубе деловито снуют матросы, и ничто не предвещает беду.
И вдруг паруса судна обвисают. Полный штиль и какая-то нереальная тишина. А потом непонятно откуда образовавшаяся воронка втягивает корабль, вертя его, как игрушку. Люди еще мечутся, пытаясь что-то исправить, но сделать это свыше человеческих сил. Корабль стремительно летит вниз. Следом бросается дракон. И тот, и другой исчезают в водовороте.
Море странно быстро успокаивается. И вот уже ни единой щепки не остается на его поверхности. Ничто не напоминает о трагедии, только что разыгравшейся здесь.
Виденье исчезло, а я долго не мог отвести взгляд от морской пучины. Старался разглядеть в глубине судно или дракона, но ничего не почувствовал.
Но если все это сумел увидеть Арвэйн, — подумал я, — то не могла не знать и Регина. Она что же, не рассказала своей всаднице?
Мой дракон тут же ответил:
— Она пыталась. А та обидела ее, заявив, что Регина лжет в угоду тебе.
Да, все логично. Характер леди я знаю прекрасно. Хотя ее можно понять: она не желает верить, что капитан Кэрол мертв.
— Не совсем мертв, Эйнэр, — Арвэйн повернул голову и взглянул на меня, — я чувствую, что любовь леди Елки не отпустила его душу.
Я вздрогнул. Представил корабль-призрак, вечно носящийся по волнам, и неупокоенных духов, которым суждено стать его страшной командой. Такой судьбы я не пожелал бы даже врагу.
Да и за жизнь и рассудок моей супруги я теперь всерьез волновался. Мы часто оказываемся пленниками того, что любим больше всего на свете. Я знал о таких случаях. Иногда это происходило со всадниками, потерявшими своих драконов. В конце концов они либо сходили с ума, либо становились полностью равнодушными к настоящему, живя лишь иллюзиями былого.
Вскоре мы покинули Кэрдарию. Леди я так и не нашел, а то, что узнал о ее бывшем муже, обрадовать не могло. Хорошо хоть, с сестрой повидался. И драконов там оставил. Будут новости — они сообщат.
Вернувшись домой, я сразу же поспешил к мудрейшей, чтобы узнать, что думает об этом Найрита.
Колдунья сказала:
— Связь леди Елки и лорда Кэрола усиливает кольцо. Оно сильнее всех брачных обетов. Леди не будет свободна ни от своих чувств, ни от горя, ее будут все время терзать вина и тоска, пока она добровольно не снимет его с пальца.
Да, я тоже всегда чувствовал силу этой вещи. Еще со времен первого танца с леди.
Я подумал, что отважный лорд должен окончательно уйти в мир мертвых. Но вот как уберечь мою леди, чтобы и она не перешагнула живую грань следом за ним?
Найрита ответила на непроизнесенный вслух вопрос:
— Судьба вовремя послала леди испытание и наказание. И чем оно будет тяжелее, тем лучше. Если выдержит — обретет силы к борьбе.
— Испытание — да. Но за что же ее наказывать, Найрита? За то, что она любила мужа? Это — грех?
— Ты мудр и умен, повелитель. И не догадался сам? Она бросила живого сына и отправилась искать мертвого супруга.
Мне показалось, то, что сказала колдунья — бред. Никто не хотел наказывать Елку. Просто моя леди очень импульсивна, вот и вляпалась в какую-то историю.
Следующим утро мы завтракали с Клодом, и я с гордостью посматривал на сына. После возвращения из Кэрдарии он немного повеселел. И чем старше сын становился, тем больше походил на меня. Кровь эльфов явно преобладала над человеческой. Вот с характером было посложнее, но, думаю, со временем и это наладится.
Сегодня я собирался посетить драконов. Недавно у одной из пар появились детеныши, пора и взглянуть на них. Рождение потомства у драконов, как и у эльфов — событие достаточно редкое. Раньше Клод не проявлял особого интереса к крылатым, даже, пожалуй, сторонился их, хотя Регину, кажется, любил. Может быть, драконы для него ассоциировались с потерей матери?
Я ни разу не брал сына в горы. Вот и сейчас собирался отправиться туда один. Арвэйн дожидался во дворе.
Неожиданно Клод объявил:
— Я хочу с тобой, папа.
А почему бы и нет? И вскоре мы уже бродили среди скал. Регина, нахохлившись, сидела на своем обычном месте. Но встрепенулась, заметив Клода. А тот уже бежал к ней:
— Регина, как я рад тебя видеть! А мама скоро вернется?
Регина ласково взглянула на ребенка:
— Скоро, малыш, скоро.
Я вздрогнул: неужели я ее слышу?!! Обычно дракон разговаривает только со своим всадником. А Клод? Сын довольно улыбнулся. Значит, он тоже способен понимать повелителей небес. Отлично! Впрочем, странно было бы, если бы он не унаследовал от родителей эту способность.
А по плато гордо выступала мамаша-дракона со своими двумя отпрысками. Я с интересом взглянул на них. О небо! Если один из дракончиков был изящен и красив, и в нем уже чувствовались будущие сила и грация, то второй…
Я даже не знал, с чем сравнить это полное недоразумение. Огромные, явно слишком большие для зверя глаза. И почему-то не изумрудные, как у всех драконов, а небесно-голубые. Толстые неуклюжие лапы. Чешуя, топорщащаяся во все стороны. Но самое ужасное — расцветка. Драконы бывают разных цветов, но всегда однотонными. А от этого рябило в глазах. Он был пестрый, как будто его вымазали разноцветными красками!
Я подумал: куда бы подальше его отправить, пока никто не увидел?
И вдруг это маленькое чудовище заковыляло прямо к нам, не спуская глаз с Клода. И глаза моего сына, засияли, как звезды! Он бросился к дракончику:
— Папа, посмотри, какая прелесть! Никого красивей я в жизни не видел.
— Ну что в нем необычного, Клод? Дракон, как дракон, — в присутствии мамаши этой нелепости даже я не рискнул бы высказаться прямее.
А Клод уже прыгал вокруг этого «чуда», визжа от радости. Таким я его не видел с тех пор, как сбежала Елка. А дракончик вертелся у ног сына, умильно на него поглядывая.
И вдруг я с ужасом понял, что обе стороны сделали свой выбор. И изменить уже ничего нельзя.
Но как?!! Почему?!! Они же оба слишком малы! Никогда раньше запечатление не происходило так рано!
Я представил, как наша знать смотрит на дракончика, и чувствовал шепот за своей спиной: «а чего еще ждать от полукровки? по себе и шапку…». Да тут и в соседних мирах умрут от смеха. Будущий правитель, летающий на уроде!
Я разозлился: это мать Клода во всем виновата! Не сбежала бы, я бы его так не баловал. Не исполнял бы все его капризы. Не потащил бы сегодня с собой!
И вдруг вновь услышал голос Регины:
— Мне казалось, что эльфы умнее людей. Видно, ошибалась.
— Клод, нам пора, — сказал я, — навестишь его в следующий раз.
Я взял сына за руку и повел. Но дракончик уверенно потопал за нами, а его мамаша смотрела на это абсолютно спокойно. Я вздохнул: если мать не против, то деваться нам некуда.
— Забирай его, Клод.
Тот завопил от радости и прижал к себе нелепое тельце. Да, сегодня мы удивим, нет, пожалуй, шокируем весь двор.
В тот момент, когда мы сидели на спине Арвэйна, я понял еще кое-что и похолодел. Я же забыл о самом главном! В тот день, когда дракон с моим сыном смогут подняться в воздух, они покинут Диар. Учиться всему, что должен знать будущий правитель, наследникам положено в другом мире.
Драконы растут так быстро! А Клод еще так мал. Я то все это прошел почти взрослым.
Но есть законы, не подчиняться которым не может никто. Я даже застонал: что же я наделал! Конечно, ничего страшного под присмотром наставников с ребенком не случится, но я же не увижу сына несколько лет!
Небо посылает мне испытание, за испытанием. Или Найрита права и это — расплата?
