Глава 44
Медвежья атака
В этот день народу набежало еще больше, чем в предыдущий. Даже из дальних сел и деревень шли люди посмотреть на диковинный турнир. Все холмы и деревья вокруг были облеплены людьми, детвора забиралась на самые верхушки деревьев, чтобы получше все рассмотреть. В этот раз Микула долго шарил по мешкам, выбирая соперников на первый бой. Часто бывает, что зачин оказывает влияние на весь последующий день. В прошлый раз как началось с поражения Ильи, так и пошло неудачно для команды молодого царя. Идти на поле первыми досталось двум богатырям, Вольге и Ивану Быковичу. Иван показал Микуле кистень, но тот не позволил использовать это оружие; шипы были не то чтобы острыми, но спорить с Микулой не стали, и Иван взял увесистую булаву.
– Ноги ему повреди, – посоветовал другу Еруслан, – и будь готов, если он обернется.
– Сделаю что смогу, – вздохнул Иван, – но думаю я, он меня одним ударом положит.
– Верь в победу!
Иван только снова вздохнул в ответ. Вольга традиционно никакого оружия не взял, даже кольчугу не надел, был в простой рубахе, с вышитым причудливыми завитками воротом.
– О, – улыбнулся Вольга своему сопернику, – старый знакомый! Все-таки не выбрал ты правильную сторону, как я вижу.
– Жизнь покажет, кто тут правильный.
– Да уже этот день все покажет. Давай так: ты сдаешься прямо сейчас, и мне не придется тебя ранить. Чего время-то тянуть?
– Победи вначале, потом хвались.
– Как знаешь, – Вольга широко и доброжелательно улыбнулся, – я предлагал.
– Готовы? Начали.
Микула отошел в сторону. Иван тут же нанес удар булавой, но она задела только воздух.
Вольга уже обернулся соколом и взлетал в небо. Иван не смутился, он поднял с земли камни и принялся швырять в кружащего над ним сокола. Камни летели быстро и далеко, но сокол ловко уходил из-под удара. Наконец, набрав нужную высоту, Вольга-сокол резко начал пикировать вниз, скорость была огромной, Иван приготовился ударить подлетающего Сокола булавой, но в десяти аршинах над землей сокол неожиданно обернулся. На Ивана сверху с огромной скоростью налетела тридцатипудовая туша матерого медведя. Медведь тут же снова обернулся Вольгой, богатырь прошелся над распластанным по земле соперником, внимательно осматривая его.
– Наверное, что-то у него сломалось, но это богатырь, у него быстро все заживет.
Иван лежал без сознания, лицом уткнувшись в землю, и признаков жизни не подавал.
– Ну смотри, Вольга, – сердился Микула, подходя к лежавшему Ивану, – если ты его убил…
Иван тихо застонал.
– Живой, – обрадовался Вольга, – у медведя туша не острая, не мог я так богатыря убить.
– Дышит, – возвестил Микула, – ничего не оторвано, переломы, если есть, заживут.
– Объявишь меня уже победителем или мне его на спину перевернуть? – поинтересовался оборотник.
– Вольга победил! – зычно пробасил Микула. И уже тише, обращаясь только к победителю, сказал: – Да что ты делаешь, чуть не убил мальца…
– Какого мальца, – смутился Вольга, – ему лет уже сорок или даже больше, а выглядит юнцом, потому что богатырь. Я вот лет на сорок выгляжу, если бороду сбрею, ты же меня мальцом не будешь кликать.
– Да он же только чему-то научился, а ты его со всей силы…
– Если бы я бил его со всей силы, он бы не дышал уже, – сообщил Вольга, – я его легонько, мягкой, меховой медвежьей попкой. Ты же видел, царю Гороху зверя южного дарили с рогом на носу. Вот представь, что было бы, если бы я в такого зверя обернулся.
– Не можешь ты в такого зверя обернуться.
– Это почему это?
– Тебе, чтобы в зверя превратиться, надо хорошо его знать, и повадки изучить, и движения. Ты потому за зверьем постоянно и наблюдаешь. Так что только те звери, что в наших краях водятся, для тебя подходят.
– Много ты знаешь, чего я могу, а чего не могу… – обиделся Вольга.
– Не первый год за тобой наблюдаю.
– Я бы даже сказал – не первый век, вот только, Микула, сдается мне, ты придираешься: что ко мне, что к Святогору. Вчера Лютополк ухо откусил берендейскому воеводе, а ты – молчком. А если мы со Святогором побеждаем – так сразу возмущаешься: то не так, это не этак.
– С вас спрос особый.
Вольга легкой походкой подошел к селянину поближе. Он легко положил руку на плечо пахаря и слегка сдавил. Хоть и выглядело это как дружеский жест, но Микула заметно напрягся, он попытался снять руку, но Вольга держал крепко.
– Я вот вообще не пойму, чего ты полез во все это. Тебе же все равно, кто правит, князь или царь. Если бы не ты с турниром этим, мы бы уже Даниила громили под Киевом.
– И сколько русских людей полегло бы… – Микула силился убрать руку с плеча, но Вольга не уступал.
– Люди умирают, и это печально. А держава живет и крепнет.
– Чего это ты как Святогор заговорил? Это он у нас только державу и видит, а людей не замечает. Вы с ним раньше не больно-то дружили.
– А сейчас мы друзья – водой не разольешь. Потому что пора уже этот балаган заканчивать. Тебе самому-то как, хорошо жить не на Руси, а в каком-то Тривосьмом царстве? В Киев через граничные кордоны ездить?
– Меня на кордонах не останавливают.
– И этот человек обвиняет нас, что мы о людях не думаем… – Вольга снял наконец руку с плеча Микулы. Если он собирался показать, что силой не уступает пахарю, то получилось достаточно наглядно.
Микула потирал плечо, сердито глядя на Вольгу, а тот продолжил:
– Ты заметил, что богатыри часто тройками собираются? Это не правило, конечно, но часто слишком так случается. Хоть на молодых глянь из стана Даниила: трое и Колыван отдельно. А большая тройка – Илья, Добрыня да Алеша? А я вот думаю, что настоящая большая тройка – это ты, я и Святогор. Если бы мы вместе держались, никто нас одолеть бы не смог. А мы собачимся промеж собой столетиями. Ты подумай, Микула, для тебя место в наших рядах открыто. Подумай, с кем ты. Представь, что мы проиграем. Это невозможно, но ты представь. Ведь Русь попадет в лапы этого рыбоглазого и его нечисти людоедской, Баюна. И ты, Микула, будешь тому виной.
Вольга легкой походкой направился прочь, оставив Микулу мрачным, как туча перед бурей.
На холме люди уже толкались между собой, пытаясь занять места с лучшим обзором. Паузы между боями были продолжительными, и люди со скуки чесали языками:
– Святогор непобедим.
– Это ты чего – против княгини, что ли?
– Так я из Копытово родом, за кого мне еще быть? Святогор однажды нашу деревню один оборонял от целой ватаги разбойников. Они наглые были, самоуверенные. Если бы не он, вырезали бы нас всех подчистую.
– А чего против законной княжны выступает, раз такой герой?
– Так царь там. Внук царя Василия. Вон, молодой и красивый, слева стоит от Святогора.
– Ах царя Василия… ну тогда понятно. Этот толстый бурдюк только и умел, что войны проигрывать да налоги новые выдумывать. Только внука его нам и не хватало. Вот уж счастье будет.
– Царь все равно главней всех князей; скажи, Емеля?
– Царь важней, это уж точно.
– А вот киевские князья с этим не согласны, и пока они побеждают.
– Тоже мне побеждают – три победы против двух, турнир только начался.
– Тише вы, – зашумели вокруг, – начинается, Микула таблички тащит.
– Кто, кто в этот раз? Вольга будет?
– Да я тоже хочу глянуть, как он оборачивается.
– Нет, от царя команды Путята будет.
– Что за Путята?
– Вот ты дурень, это же черниговский воевода.
– А чего у него знак не черниговский?
– Так у них у всех теперь знак один, красное солнышко, нового царя.
– Серьезно выглядит воевода, сразу видно – бывалый воин.
– А против него кто?
– Еще только тащит Микула…
– Ха, воевода против воеводы!
– Ничего себе честно… киевский воевода – богатырь, а черниговский – нет.
– И чего? Усатый в самом начале Илью Муромца завалил.
– Да ну чего смотреть, разве это бой будет… Сейчас Михаил Поток его положит на землю быстро – и все.
Вокруг зашумела толпа, кто-то радостно, а кто-то разочарованно.
– Вот, как я и говорил.
– Вообще скучно: раз – и черниговец на земле.
– А ты ждал, что они будут до вечера с богатырем силой мериться?
– Могли бы хоть подраться как-то…
– Да это вообще ерунда, что богатыри против обычных людей выступают, какой смысл?
– Вот точно, теперь снова ждать, пока новая пара будет.
– Я слышала, что галицкий князь на этом настоял.
– Конечно, гигантов бородатых видишь? Вот они – не богатыри. Потому и настоял.
– И чего добился? Святогор великана этого легко положил.
– Святогор и сам великан, между прочим. А Усыня самого Илью Муромца одолел.
– Это когда это?
– Вчера.
– Эх, я пропустил, только сегодня подошел. А что еще было интересного вчера?
– Вчера жарко было. Колыван с берендейским царем дрался.
– И кто кого?
– Наш, конечно, победил.
– Берендей хиляк оказался?
– И ничего не хиляк. Он сто раз мог победить. Просто добрый он, не хотел упавшего добивать.
– Да, берендеи хорошие. Только их воеводе вчера вообще ухо откусили.
– Ничего себе!
– Еще что сегодня будет…
– Да уже было. Медведь, с неба падающий. Тебе мало, что ли? Часто ли такое увидишь?
– Ага, Вольга отличный богатырь. Хоть бы его снова вытащил Микула.
– Тихо, снова пошел.
– Хоть бы Вольгу…
– А я бы на Святогора посмотрел.
– Вольгу, ну пожалуйста, Вольгу…
Толпа радостно зашумела.
– Ха, снова Вольга.
– И опять против него богатырь.
– Вот это будет интересно.
Еруслан вовсе не выглядел веселым. Иван только утром пришел в себя, но все, что он пока мог, – это лежать и смотреть в небо.
– Да он меня легко победит…
– Ну что за настрой, богатырь, – ощерился Лютополк, – бери пример с Усыни – сам не богатырь, а какого супротивника победил!
– Ты помолчал бы.
– А я чего, я своего противника одолел, теперь за тобой дело.
– Сравнил тоже.
– Давай, богатырь, вперед!
– Уберите его, а то сейчас у нас в команде на одного станет меньше.
– Позволь дать два совета, Еруслан. – Как только начал говорить Даниил, все разом замолчали. – Когда Вольга превращается, он уязвим. Как обычное животное или птица. Если в Вольгу-человека кинуть камень, он только рассмеется, но если попасть камнем, когда он будет соколом, – можно ему все переломать.
– Если попаду, – Еруслан немного подобрался, – он верткий в виде сокола. А второй совет?
– Не отчаиваться и бороться до последнего. Как Колыван или Усыня.
– Горыне не больно-то помогло все это.
– А Колывану и Усыне помогло, их противники были сильнее, а они победили. Никто не станет вас укорять в случае поражения, Вольга очень сильный богатырь. Возможно, даже и самый сильный. И все же верьте в наше правое дело и бейтесь до конца.
– Я попытаюсь. – Еруслан уже не выглядел так подавленно.
Даже Колыван через силу подошел к молодому богатырю и легонько похлопал того по спине:
– Врежь ему.
Чем ближе подходил Еруслан к Микуле с Вольгой, тем сильнее улетучивалась его уверенность. Как можно одолеть такого противника? Быть сильнее нельзя, быстрее тоже вряд ли. Среди богатырей он выделялся разве что меткостью, но здесь нельзя использовать луки, так что пользы сейчас от этого было чуть. Никаких идей, как одолеть оборотника, у Еруслана не появилось, как он ни старался.
– Здорово, – весело поздоровался Вольга, – тебя я вроде бы еще не бил.
– Еще нет, – не стал хорохориться Еруслан.
– Так, может, сдашься сразу? Чтобы не мучиться.
– Лучше бы, пожалуй, помучиться.
– Смотри, дело твое.
Вольга отступил назад, ожидая команды от Микулы.
– Готовы?
Еруслану страшно хотелось крикнуть – нет, не готов, дайте лет восемьсот потренироваться! – но он только кивнул.
– Тогда начали.
Еруслан только и успел моргнуть, как сокол взвился в небо.
«Бей его, пока он обернулся», – всплыли в голове слова Даниила. Еруслан поднял с земли камень и тщательно прицелился. Камень пролетел довольно близко от птицы, сокол даже недовольно крикнул что-то. Вот так его надо; Еруслан поднял второй камень и начал выискивать сокола в небе. Но яркое солнце мешало – Вольга занимал позицию так, чтобы бросающему камни слепило глаза ярким светом. Прицелиться больше не получалось, глаза слезились. Время на турнире летело быстро, всего третий бой – а уже середина дня. Микула специально делал большие паузы, чтобы было что обсудить, перевязать раненых, подумать. Сокол между тем, набрав нужную высоту, принялся пикировать вниз. Шанс попасть у Еруслана будет только один, поднять еще один камень и прицелиться он просто не успеет.
Сокол пикировал вниз с бешеной скоростью, рыская в стороны, попасть в него на таком расстоянии было практически невозможно. Еруслан понял, что проиграл: сбить такую быструю цель он не сможет, единственное, что оставалось, – это дождаться, когда сокол будет совсем близко. Выждать эти мгновения было самым тяжелым испытанием, что ему доводилось в жизни, и все же его поддерживали напутственные слова Даниила: сражаться до последнего и верить в победу. Наконец сокол подлетел уже близко, до столкновения оставалось пять мгновений, не больше. Резко выкинув руку вперед, Еруслан запустил в противника камень; бросок был точен, но ему противостоял вовсе не глупый сокол, а Вольга, опытный воин, прошедший множество схваток. Вольга успел обернуться медведем, и камень попал тому прямо в бурый бок, не причинив практически никакого вреда, однако увернуться от массивного медведя было куда проще, чем от шустрого сокола, и Еруслан откатился в сторону. Огромная туша ударилась о землю, огласив округу ревом. Толпа вокруг бурно зашумела.
Вольга стоял на ногах, слегка покачиваясь; видно, удар от падения с такой высоты даже для него не проходил даром.
– Неплохо, – улыбнулся он, – но раз не хочешь красиво, получишь по-простому, без затей: кулаком. – Он уверенно зашагал к сопернику, уже не шатаясь.
– Еруслан победил, Вольга проиграл! – зычный бас Микулы оборвал уверенное шествие Вольги.
– Это с чего вдруг? – удивился оборотник.
– Медведь спиной коснулся земли, когда упал.
– Ты чего, садовод, – возмутился Вольга, – глаза-то протри! Я на ногах стою и никуда не падал. Ни на спину, ни на живот.
– Медведем ты коснулся спиной земли, – нахмурился Микула, – это поражение.
– Никакого медведя нет – есть я, принимающий разные формы. Я упал на ноги; может, в медведе мои ноги отображаются не так, у медведя лапы короче, но это ноги, а не спина.
– Медведь коснулся спиной земли, – уверенно повторил Микула, – это поражение.
– Нет, ну это ни в какие ворота уже не лезет, – взъярился Вольга, – ты же откровенно против нас судишь. У нас со Святогором любую мелочь высматриваешь, а если даже и мелочи этой нет, так и вовсе выдумываешь. Не касался я, богатырь Вольга, спиной земли. В этом мое богатырское слово. – Вольга уверенно шел вперед, напирая на Микулу, тот и не думал отступать.
– Ты проиграл. Никто тебя не заставлял тут медведями бросаться. Но раз начал, так уж не серчай. Медведь коснулся спиной земли, и медведем был ты. Все. Я сказал.
– Ах ты сказал, – Вольга напирал, – а я сказал, что это не так. Я объявляю тебя мошенником. Продался, поди, за галицкое золото.
– Я продался?
Микула аж побагровел, про Еруслана все забыли, к спорщикам приближались с одной стороны Святогор и Мстислав и Даниил – с другой.
– Отставить драку! – гаркнул Святогор. – Что тут происходит?
– Продался Микула ваш – я спиной земли не касался, а этот землекоп меня выбить из турнира решил. Это полный произвол.
– Медведь касался. И медведем был ты. Знать ничего не знаю, правила для всех одни. Обещал выполнять – выполняй.
– Это верно, – заявил Даниил, – мы ни разу не спорили с решением Микулы, я дал слово соблюдать условия турнира и держу его.
– Да потому что ты его подкупил! – крикнул Вольга в запале.
– Успокойся, Вольга, – одернул товарища Святогор, – ты же видишь, что он этого и добивается. Чтобы мы с Микулой поссорились.
– Да и леший с ним, – ощерился Вольга, – я кладу Микулу, ты давишь остальных. Кто там остался-то – Еруслан и Поток? Ты их как щенят разбросаешь.
– Успокойся, Вольга! – гаркнул Святогор – Мы и так выиграем. Меня не победят все равно.
– Меня тоже не победили – только Микулу это не останавливает. Покажется ему, что твоя подошва – это часть спины, и все.
– Микула по совести судит, – не согласился Святогор.
– Исключительно справедливо, – поддакнул Даниил, – если наши соперники решат нарушить правила и подло напасть на вас, Микула, обещаю вам нашу помощь всеми силами.
– Я же говорю, он этого и добивается, – повысил голос Святогор, – для этого он турнир и устроил!
– Вовсе не для этого, – равнодушно ответил Даниил.
– Да не важно это все, – глаза Вольги сверкнули сталью, – я бью Микулу, на тебе остальные. Через час уже на Руси останется только один претендент на трон, у нас и Илья, и берендейский царь живы и здоровы, а у них два богатыря еле ползают.
– Ты его не одолеешь, – отчаянно пытался остановить разбушевавшегося Вольгу Святогор, – он сильнее, чем кажется на первый взгляд.
– Я сейчас очень зол, а когда злюсь, сильнее становлюсь. Я его тут же и положу, говорю тебе. Бьем тут всех – и прямиком на Киев, все равно Микула мошенничает.
– Не мошенничает он, я тоже успел увидеть, как твой медведь слегка спиной задел землю. Надеялся, что Микула не заметит, но у нас зрение богатырское.
– Подумать только, – Микула тоже был возмущен, – меня заподозрили в том, что я продался. Продался за золото. И это человек, который меня лет восемьсот знает. Когда меня вообще золото интересовало? Ты найди у меня хоть кусочек этого золота.
– Если не за золото, так за что-то другое, – слегка отступил Вольга, поняв абсурдность своих обвинений. – Я на ноги приземлился.
– Уважаемый Вольга, – приятный спокойный голос принадлежал Мстиславу, – помните, что сказала вам Марья, когда наставляла? Вспомните, вы же сами про это рассказывали.
– Слушать Святогора, – неохотно выдавил Вольга.
– Послушайте, пожалуйста, Святогора, как советовала вам Марья.
Имя Марьи Искусницы произвело даже больший эффект, чем ожидалось, Вольга мгновенно успокоился.
– Марья, значит… – тихо произнес, глядя на Вольгу, Даниил.
– Послушай, Вольга, – спокойно начал Святогор, – мы турнир этот выиграем. Меня никто не одолеет. Я не красуюсь, как ты, не теряю бдительность, как Илья, даже на мгновение. Я не настолько щепетилен, как наш берендейский друг. Я вышибу их всех, одного за одним или всех разом. И моя спина будет всегда далеко от земли. Не мешай нам выигрывать турнир.
– Вы пока проигрываете, – сообщил Даниил, но его не слушали. Все взгляды устремились на Вольгу.
– Ладно, – он примирительно выставил вперед ладони, демонстрируя, что не несет угрозы, – ладно. Я проиграл. Хорошо.
– И что, эта выходка останется без наказания? – Даниил выжидающе смотрел на Микулу.
– Останется, – буркнул тот, – Вольга осознал свою неправоту, извинения приняты.
– Я считаю, что…
– Закрыт вопрос. Всё.
Вольга пристально посмотрел на Микулу.
– Однажды жизнь тебя сильно накажет, Микула. Ты против своих пошел, против тех, кто мог бы твоими друзьями стать. И придет день, когда ты очень пожалеешь, что сейчас так себя повел. Не я тебя накажу, жизнь тебя накажет. Помяни мое слово.
– Тоже мне птица Гамаюн, – проворчал Микула, – я всегда по совести поступал и по справедливости. И впредь так же будет.
Вольга сплюнул на землю и угрюмо пошел прочь, не продолжая разговор и всем своим видом демонстрируя, что он очень недоволен.
Вольга нервно ходил взад-вперед. Вчерашний бой крепко разозлил его, и даже сегодня он не мог успокоиться. Новый день начался так же неудачно, ранним утром Дубыня просто вмял в землю Егора. Не спасли ни хитрые приемы, ни ловкость первого разведчика берендеев. Дубыня стойко вынес все удары и лишь один раз сумел сам ударить соперника своей огромной дубиной, но при его силе этого хватило. А сейчас жребий выпал Ратибору биться с Михаилом Потоком.
– Он не одолеет богатыря, – мрачно произнес Вольга, пророча неудачу.
– У Ратибора есть кое-что, чем можно удивить противника, даже такого.
– Сапоги-скороходы?
– И шапка-невидимка. Правилами не запрещено использовать такое. Если Микула и в этот раз посмеет выступить против – клянусь, я сам его прибью.
– Говорил я тебе…
– Ты с ним не сталкивался, а вот мне довелось. Не лезь на рожон: Микула сильнее, чем кажется. Ты замечал, что его ни разу серьезно не ранили? За всю тысячу лет.
– Вот сейчас, когда ты про это сказал, я понял – и правда ни разу.
– Именно. Меня сотни раз калечили, десятки раз – очень серьезно. Тебя меньше, но это потому, что у тебя другой манер ведения боя, более осторожный. А Микулу – ни разу.
– А ведь он даже доспех не носит.
– Вот-вот. Его словно сама земля хранит. Я с ним силой мерился, и мне казалось даже, что я его сильней. А потом, и откуда только силы взялись, он меня легко пересилил. Раз – и все. Так что не обманывайся.
– Ну и что? Даже если и так. Дабог сильней Микулы был, и где он теперь?
– И в каком мы были состоянии после боя с Дабогом? А теперь представь, что вместо разбойника Гасана над нашими телами стоит князь Даниил.
– Проклятье…
– Не волнуйся, я не проиграю. Что бы ты о Микуле ни думал, но он не станет против меня судить, если я буду все делать правильно. Так что турнир мы выиграем.
– Да как я могу не волноваться: у нас только трое осталось, и ты – единственный богатырь. А у Даниила – еще семеро, и три богатыря.
– Колыван еле ходит.
– Колыван, который еле ходит, сможет одолеть и Ратибора и Мстислава.
– Не будь так в этом уверен, – хмыкнул Святогор, – я Мстислава сам учил драться, и уж поверь – на совесть.
– Как и Илью, – нажал на больную мозоль Вольга.
– Я не проиграю, – повторил Святогор уверенно.
– Что я говорил? Тебя Микула зовет. Как есть, опять хочет нас засудить.
Святогор подошел к Микуле, который стоял мрачный посреди поля.
– Чего тебе, Микулушка? – подчеркнуто ласковым голосом спросил Святогор.
– Его же не видно, – неуверенно произнес селянин, – как бой судить? Даже мне не видно.
– Шапка-невидимка, – кивнул Святогор, – Марья сделала. Не запрещено.
– Не запрещено. Но как мне судить? Может, он там на спине лежит, я же не вижу…
– Сочувствую твоей проблеме, – вздохнул Святогор, якобы сопереживая, – но раз вызвался судить, так суди. Я тебя не заставлял вызываться в судьи.
– Ах вот ты как…
– А вот так. Не запрещено – значит, разрешено, – развел руками Святогор, – получи назад тем же манером.
– Надо с Даниилом поговорить, – неуверенно произнес Микула, – случай уж больно необычный.
– С превеликим удовольствием посмотрю на его лицо, когда он это услышит.
Святогору не удалось получить удовольствие, лицо Даниила ничуть не изменилось.
– Не запрещено – значит, разрешено, – согласился он без всякого возражения, – я дал слово соблюдать все условия турнира, и слово мое крепче богатырского.
– Раз никто не против, давайте начинать, – облегченно вздохнул Микула.
– Сейчас, наш поединщик придет. Ваш-то здесь?
– Здесь я. – Ратибор проявился, приподняв над головой шапку-невидимку.
Михаил Поток появился достаточно скоро, он о чем-то шептался с Даниилом у княжеского шатра, в руках у него был простой горшочек.
– Оружие к осмотру, – распорядился Микула. Ратибор продемонстрировал увесистую булаву, а вот Михаил, помявшись, протянул Микуле горшочек.
– Это не оружие, но посмотри, если хочешь.
– Это что, мед, – удивился Микула, – обычный мед?
– Самый обычный мед, – расплылся в улыбке Михаил, – люблю его.
– Нашел время, – хмыкнул судья, – а впрочем, дело твое. Не вижу резона запрещать.
Михаил сунул палец в горшочек и достал тягучий мед; демонстративно облизав палец, он снова улыбнулся.
– Готовы? Тогда начали.
Бросок Михаила был подобен вспышке молнии, он выплеснул содержимое горшочка на противника, прежде чем тот успел отпрыгнуть. Ратибор быстро убежал в сторону и исчез, однако мед, налипший на одежду, был хорошо виден.
– А теперь беги, родной, – посоветовал Михаил, приближаясь к невидимому противнику.
Вопреки всем ожиданиям, быстрой победы «медового богатыря» не случилось. Ратибор, используя сапоги-скороходы, уходил от преследования, даже богатырская скорость и ловкость не помогали Михаилу поймать его. День уже клонился к вечеру, а Ратибор все бегал кругами по площадке от преследующего его богатыря. Народ, собравшийся посмотреть на поединки, недовольно шумел. Такой скучной схватки еще не было, некоторые даже начали уходить.
Микула внимательно следил за этой бесконечной игрой в салочки, но не вмешивался. И все же развязка случилась, хотя и достаточно поздно. Ратибор остановился и снял шапку-невидимку; он тяжело дышал, пот лился с него ручьями.
– Все, – еле дыша, произнес он, – больше не могу бегать. Хоть убивайте меня.
– Да зачем убивать, я тебя на спину положу, нежно. А хочешь – сам ложись.
– Не могу, – произнес Ратибор, – сил больше нет.
– Да я положу, я добрый.
Михаил приближался к запыхавшемуся противнику, тот стоял, покачиваясь, внешне равнодушный ко всему. В последний момент он выбросил вперед руку с булавой, целясь в голову богатырю, но Михаил сумел уклониться.
– Ай-яй-яй, – погрозил он сопернику, – с обычным человеком такое могло бы пройти, но не со мной. – Он ловко подсек Ратибора, и тот повалился на землю. – Нежно не получилось, но тут ты сам виноват.
– Выбыл. – Микула указал на Ратибора.
Толпа вокруг вздохнула с явным облегчением.
Илья вошел в шатер к царю; Святогор сидел с Мстиславом за столом, о чем-то разговаривая.
– Звал?
– Звал. Садись, Илья, совет твой нужен. Что можешь рассказать о Еруслане?
– А чего я могу рассказать о Еруслане? Я его обучал, но недолго, он из молодых богатырей. В меру сильный, в меру ловкий, немного более меткий, чем можно было бы ожидать. По богатырским меркам, слабый.
– А вот скажи, способен Еруслан на подлость?
– На подлость?
– У Даниила семь человек осталось, а нас только двое. А жребием выпало Мстиславу с Ерусланом биться. Вот я и подумал – а не сможет ли Даниил подговорить Еруслана убить царя? Микула у него троих выгонит с турнира и даже накажет Еруслана, а у нас все кончится сразу.
– Я вообще был против, чтобы ты царя на турнир записывал. Мало ли в войске силачей…
– Ты за меня не думай, Илья, – ласково, но твердо ответил Святогор, – ты на вопрос ответь. Сможет ли Даниил его на подлость уломать или нет?
Илья долго думал и наконец ответил:
– Нет. Еруслан – человек простой, это правда. Но нет в нем хитрости или тщеславия. Вот Михаил Поток – он немножко другой, он хочет величия, подвигов. Даниил его воеводой сделал, и он доволен. Михаил, возможно, и смог бы себя убедить, что это на пользу всем. Еруслан – простой. Подлость есть подлость и не может быть во благо. Нет, он будет честно сражаться.
– Уверен?
– Уверен.
– Смотри, Илья, тебе верю. Сам понимаешь, что будет, если ты ошибся.
– Я не ошибся. Только это все равно ничего не значит, богатыря не одолеть. И не кивай на мой случай, первый блин бывает комом. Сейчас-то все знают, что спиной нельзя на землю падать и что удар может последовать сразу после слова «начали». Ратибору даже его волшебные предметы не помогли, дыхание у него не волшебное, а богатырь не устает.
– А вот и поглядим, – сверкнул глазами Святогор.
– Самому интересно сразиться против богатыря, – улыбнулся Мстислав Илье, – спасибо за совет. Скоро все увидим.
Белобрысый малец из соседней деревни влез на самую высокую ветку дерева, чтобы лучше видеть поле турнира. Ветка угрожающе шаталась, но пока держала.
– Чего там?
Стайка его менее удачливых товарищей, оставшихся внизу, тщетно пыталась выглянуть из-за плеч толпы.
– Сейчас царь будет биться, – сообщил друзьям белобрысый, – против богатыря.
– Самозваный царь, – поправил его рябой мужик в меховой шапке.
– Самозваный или нет, это будет после турнира известно, – в свою очередь поправил его сосед.
– Да уже все видно, – отмахнулся рябой, – двое осталось против семи, а сейчас еще и царя богатырь побьет.
– Красавчик-то какой… – томно вздохнула румяная баба в цветастом платке.
– Он, говорят, на черниговской княгине уже женат, – вздохнула ее соседка.
– Не было еще свадьбы – значит, еще не женат, – не сдалась румяная.
– Ты чего, Фекла, замуж за царя, что ли, собралась? – рассмеялся старик сзади.
– А я чего, я готова, – тут же ответила бойкая Фекла, – детишек ему бы нарожала.
– Держи карман шире, – зашипела некрасивая соседка, – он на таких, как мы, и не взглянет.
– Успокойтесь, бабы, он уже помолвлен; вы еще подеритесь, царя чужого деля.
– Самозваного царя, – снова поправил рябой.
– Да тихо ты… началось.
– А чего это у него копье, нельзя же острое?
– Так у копья острие отрублено, только древко осталось.
– А богатырь без оружия вовсе.
– Чего ему оружие, он кулаком бьет сильней, чем я кузнечным молотом.
По первым рядам прокатился вздох удивления.
– Чего там? – тут же заголосили сзади.
– Ловко же царь этот с палкой управляется.
– Самозваный царь, – упрямо поправил рябой, но на него тут же зашикали со всех сторон.
– Слышь, Ерема, ну чего там?
Детишки в задних рядах пытались выглянуть из-за спин, кто-то пытался пролезть между ног, но толпа была очень плотной. Ерема не отрываясь смотрел за турнирным полем.
– Ничего себе он машет!
– Обалдеть вообще, богатыря гоняет!
– Разве цари так могут, – буркнул рябой недовольно, – последний царь только есть умел много.
– А этот может, – восхищенно произнесла Фекла, глядя на поле влюбленными глазами, – сразу видно, такой многое может.
– Глазам не верю: богатыря бьют…
– Илью же побили в первый день.
– Ничего его не побили, дернули за ногу, когда он еще не был готов.
– Подсек, – раздалось сразу множество голосов в толпе, и тут же снова: – Упал!
Все шумели, ничего нельзя было разобрать.
– Упал богатырь, – белобрысый Ерема свесился с ветки, стремясь поделиться новостью с товарищами, – царь его подсек под ноги, а он упал.
– Микула победителя объявляет.
– Да, красавчик победил, – радостно кричала Фекла, – я за него была!
– А чего он сам на колено припал и не встает?
– Так богатырь, когда падал, его задел немного.
– Это «немного» у богатырей может и быка убить.
– Да нет: ему, похоже, ногу сломали.
– Не может встать.
– Улыбается зато – значит, не так сильно и болит.
– Святогор его уносит. И правда ходить не может.
– Я же говорю, ногу сломали ему.
– Крови-то нет. Может, просто ушибли сильно.
– Это что, он теперь больше не будет сражаться? – забеспокоилась Фекла.
– Со сломанной ногой? Не думаю.
– Ай как жалко.
– Святогор один, что ли, остался?
– Против семерых. Все, это конец.
– Против шестерых, этот богатырь-то выбыл.
– Все равно конец, – довольно произнес рябой, – конец этому самозваному царю, шестерых-то Святогор уж никак не осилит.
– А еще будет сегодня что-то?
– Нет, похоже, слишком долго бегал от воеводы тот невидимый.
– Да, Микула махнул рукой, на сегодня все.
– Завтра есть смысл идти, кто как думает?
– Я не пойду, – вздохнула Фекла, – красавчика ранили, а Святогор старый, не интересный.
– Михаил Поток еще остался, тоже очень ничего.
– Ну я не знаю, – задумчиво произнесла Фекла, – Михаил из другой команды.
– Тебя что волнует: кто красавчик или все же какая команда?
– А и правда, – рассмеялась Фекла, – приду завтра за Михаила переживать.
– Вот бабы, – сплюнул на землю старик, – тут судьба всей земли Русской решается…
– А мы чего, – всполошились тетки, – бабы, что ли, виноваты, что эти что-то поделить не могут? Тем более что конец уже: этот один, а тех – шесть.
– Этот один – Святогор.
– Большой дуб громко падает, когда его подрубят.
– Да нет, шестерых не одолеть. Княгиня наша победила.
– Завтра посмотрим, кто победил.
