5

Аргаррон чувствовал себя странно. Он бродил по коридорам и стенам цитадели и не находил себе места. Охранники вытягивались перед ним в струнку, офицеры подходили с рапортами, которые он подписывал не глядя. Звезды глядели с черного неба на летящую сквозь стылую ночь цитадель, а архидемон думал: я должен радоваться… Я снова в Каеноре, дела идут отлично, и даже нынешний Избранник — всего лишь мальчишка. Мои враги ослабли и не смогут оказать достойное сопротивление… Тогда почему у меня так мрачно на душе?.. От одной мысли о прошлом поражении меня трясет как в лихорадке… Что со мной? Старею, что ли?..

Аргаррон, широко распахнув двери, вошел в свой любимый зал, в котором никогда не зажигали огней — архидемон любил темноту.

— Повелитель! — Аргаррона нагнал гроск, облаченный в толстые кожаные доспехи, которые по прочности не уступали некоторым металлическим.

— Что? — буркнул архидемон не оборачиваясь. Гроск, обращаясь к нему сейчас, не знал, что рисковал в этот момент жизнью. Архидемону случалось от злости убивать подвернувшихся под руку незадачливых смертных.

Подошедший был типичным представителем своего народа: квадратная фигура с длинными, ниже колен, четырехпалыми руками, плоская морда с широкой зубастой пастью, низкий лоб, из которого росли три рога, резко загибающиеся назад. Глупые маленькие глазки отливали красным, сморщенные уши выбивались из-под спутанных черных волос. В дополнение ко всему, всё тело покрывала короткая и жесткая темно-лиловая шерсть.

— Передано по Эху Тьмы, что некоторая часть шакмаров готова следовать за тобой, Повелитель.

— Вышлите за ними малый остров, — сказал Аргаррон. — Это самая радостная новость за сегодня…

— Да, Повелитель. — Гроск поклонился и вышел. Аргаррон зашел в зал, уселся в кресло у окна. С неба глядели звезды, такие далекие и такие прекрасные отражения Астрала, куда он вскоре придет как бог-претендент. И пусть даже понадобится сжечь дотла весь этот мирок — власть стоит того. Надо лишь сделать первый шаг в Высшие Сферы — и потом миры падут к его ногам, словно спелые плоды…

Аргаррон Великий, думал архидемон, Аргаррон Ужасный… Аргаррон Беспощадный… Бог Тьмы и Хаоса…

Аргаррон кривил душой. Стать Богом Хаоса не удавалось еще никому — эту непокорную стихию невозможно было удержать в узде. Архидемон смотрел на звезды, на ночное небо Каенора, на темные нагромождения облаков. Невдалеке пролетело несколько патрульных, взмахивая перепончатыми крыльями, раздавался ритмичный звук пропеллеров какого-то дирижабля. По слову Аргаррона в камине зажегся огонь. Еще несколько заклинаний — и из ярко вспыхнувшего пламени вышло существо, напоминающее ящерицу, но с телом, по строению похожим на кошачье. Чешуя существа переливалась огненным золотом с краснотой, в глазах горели синие огоньки.

— Шаллагарта, — произнес архидемон истинное имя саламандры.

— Я пришла по твоему зову. — Элементал огня склонила изящную голову. Даже это рабское движение получилось у саламандры грациозным. — Говори свое второе желание, архидемон.

Аргаррон прикрыл глаза. Даже подлинное имя не дало ему безграничной власти над духом огня, который при желании мог не чувствовать боли и ощущал себя в безопасности везде, кроме Водяной Плоскости, а туда архидемону путь был закрыт. По крайней мере не в его власти было бы отправить туда саламандру, так что удалось раскрутить духа лишь на три желания и то скорее потому, что Шаллагарте стали скучны попытки Аргаррона подчинить ее.

— Ты знаешь сильфа Эаллойенума? — спросил архидемон. Ему на мгновение показалось, что по саламандре пробежала рябь, подобная дрожи пламени свечи на сквозняке.

— Да, — коротко ответила она.

— Он в Радужном Городе по моему приказу, — сказал Аргаррон. — Иди к нему и будь там моими глазами и ушами.

— Как пожелаешь. — Саламандра повернулась с целью зайти в огонь, но архидемон сказал:

— Постой. Почему ты не спрашиваешь ничего?.. Обычно ты обсуждаешь мои приказы, саламандра.

— Требование ответа — это третье желание? — спокойно спросила Шаллагарта.

— Нет, Тьма и Пустота! — рыкнул архидемон. — Но если ты не ответишь, моим третьим желанием будет твоя ссылка в Водяную Плоскость!

— Это не в твоей власти. — Саламандра являла собой образец спокойствия. — И я еще трижды подумаю, не разорвать ли соглашение с тобой в одностороннем порядке.

— Ответь мне, или я никогда не призову тебя больше, — уже тише сказал Аргаррон. — Тогда ты не сможешь уйти на второй цикл бытия. Что тебя связывает с этим сильфом?

— Мы были близки, Аргаррон, — ответила саламандра и шагнула в камин, игнорируя гневное рычание архидемона.

Огромный, но очень старый лурпо, взмахивая могучими крыльями, отлетел от острова, прокуренного дымами от экстракторов горного масла. На спине ящера сидели двое: синекожая Всадница и обнимающий ее сзади молодой шакмар. Какая-либо упряжь почти полностью отсутствовала, так как всё полетное снаряжение было безнадежно мало такому гиганту, как Бругг. Пришлось оставить только поводья, чтобы управлять старым лурпо. Впрочем, тот спокойно отнесся к телепатическим командам Мингары, так что и эта часть экипировки оказалась лишней.

— Убери лапы с моей талии, — сказала Мингара, не отвлекаясь от управления ящером. — Убери, я сказала!..

— Если я уберу, то свалюсь, — ответил Грэг. — Ты, надеюсь, не думаешь, что я тебя домогаюсь?

— Честно говоря, про вас, шакмаров, рассказывают всякое. — Девушка дернула плечами. — А я знаю, что вы поклоняетесь богу Похоти.

— Слушай, — в голосе Грэга чувствовалось раздражение, — про Всадников тоже многое рассказывают! А поклонение Шааль-Кииру вовсе не значит, что мы кидаемся на всех с целью изнасиловать. Ты, между прочим, меня совсем не привлекаешь.

— Это почему? — вдруг надулась Мингара, и шакмар в очередной раз подумал, то никогда не поймет женщин до конца.

— Твоя кожа мягкая, ты синяя, а не зеленая, у тебя плоские зубы травоядного, у тебя нет хвоста… дальше перечислять?

— А ваши жрецы…

— А жрецам положено по долгу службы совокупляться с жертвой на алтаре. — Грэг поморщился. — Им действительно всё едино.

Мингара фыркнула, сосредоточившись на управлении. Мимо проплывали Бросовые Острова, утопающие в нагромождениях облаков. Иногда встречались такие, на краю которых раскинулись настоящие города. Мало того, возле пристаней висели аэролодки, явно служащие для охоты в небесах на маргарратов или толстых и неповоротливых булгасаров.

— Как ты думаешь, — спросил Грэг, — за чем будущее авиации?.. За магией или за техникой?

— Я не знаю, Грэг. — Мингара пожала плечами. — Пока что ни один самолет или дирижабль карликов еще не сравнился по эффективности полета даже с джеддабом, я не говорю про лурпо или триггу. То же касается аэролодок, воздушных кораблей, малых парящих островов…

— А на острове или дирижабле можно перевезти гораздо больше, — сказал шакмар. — Кроме того, ни острова, ни корабли не нуждаются в отдыхе и пище.

— Хорошая тригга перенесет тебя через весь Каенор и только слегка запыхается, — продолжила свое Всадница. — Другое дело, без пищи и отдыха не сможешь ты… Ну, скажем, джеддаб не осилит такое расстояние, насчет лурпо я тоже, честно говоря, сомневаюсь.

— Карлики говорят, что скоро построят воздушный корабль, который способен поспорить с любым островом по грузоподъемности и побить при этом все рекорды скорости.

— Не исключено, — подумав, сказала Мингара. — Все смеялись над ними, когда они говорили, что машина, будучи тяжелее воздуха, сможет летать. А они всё-таки построили свой первый вертоплан…

Грэг вздохнул, вспомнив печальную судьбу своей машины. С досады он плюнул вниз, где серым ковром простирались ровные облака, закрывающие Великую Бездну.

Лурпо повернул, и полуденное солнце сверкнуло в глаза наездникам. Мингара молча опустила забрало шлема, Грэг на мгновение зажмурился.

— Что такое? — спросил он. — Я думал, что мы летим в Радужный Город!

— Так и есть.

— Но он в той стороне. — Грэг указал правильное направление. — Кратчайшее расстояние между двумя точками — прямая.

— Не всегда. — Мингара покачала головой. — Видишь там черные тучи?

— Ну вижу. Подумаешь, тень на облака упала…

— Ты не понимаешь, — сказала Мингара. — Там буря. И хорошо, если без грозы. Мы потеряем кучу времени и сил нашего старика, борясь со штормовыми потоками, к тому же рискуем жизнью, если вдруг в нас ударит молния.

— Да? Я не знал… Я бы точно полетел туда на вертоплане.

— Ты бы точно погиб. Самолеты притягивают молнии, потому что у них есть детали из металла.

Какое-то время они летели молча, потом Грэг сказал:

— Знаешь, я даже не поверил сперва, что Лорм отдаст тебе своего Бругга.

— Он сказал, что я могу его взять, если лурпо сам позволит. — Мингара пожала плечами. — Видимо, он рассчитывал, что старый ящер будет огрызаться так же, как и на тебя.

— Да откуда ему было знать, что Всадники используют псионику…

— Дело не в этом, — перебила девушка. — Скажем, ты с моим медальоном только разозлил бы ящера псионическим вмешательством. Надо уметь общаться с ними, знать, что передавать, а что нет. Нехорошую мысль или эмоциональный всплеск бросить гораздо проще, чем слово или действие, а лурпо и тригги иногда бывают очень ранимы. Джеддабам всё равно, они всего лишь животные, но и с ними следует быть осторожными.

— А лурпо и тригги разве не животные? — спросил шакмар.

— Они… — Девушка задумалась, видимо подбирая слова на общем языке. — Как бы сказать? Ни в шакмарском, ни в общем языке нет такого слова… Они звери от крови драконов. И кровь драконов в них несет частицу разума.

Грэгу показалось, что лурпо после этих слов насмешливо фыркнул.

«Ему просто что-то попало в нос, — подумал шакмар. — Лурпо не мог нас слышать. А даже если и мог, то ничего не понял».

— Разве нельзя выяснить наверняка? — спросил Грэг.

— А как? — Всадница пожала плечами. — С помощью пси-трансляторов можно давать им импульсы управления, но сам мозг ящера остается закрытым. Возможно, лотофаги дали бы ответ на этот вопрос…

Грэг вздрогнул при упоминании лотофагов. Это была единственная в своем роде раса растений, не имевшая даже подобия активного тела. Рожденный из побега лотофаг представлял собой хищный цветок размером с блюдо, который цеплялся корешками за какое-нибудь другое растение. Уникально было то, что не имелось в Каеноре более сильных псиоников, чем лотофаги. Силой своего разума эти необычные цветы заставляли служить себе все окружающие их растения, могли подчинить себе чужой разум или даже убить. Как быстро, так и медленно. Но, надо сказать, в дела внешнего мира повелители флоры не лезли. Правда, и не терпели чужаков в своих владениях.

— Ты когда-нибудь видела лотофагов? — спросил Грэг.

— Никогда, — ответила Мингара. — Тот, кто их видел, уже никому никогда не рассказывал.

— Да уж… Ты не думала, что тот, кто сумел бы привлечь их на свою сторону, стал бы самой могучей силой в Каеноре?

— Это никому не под силу, молодой маг. — Всадница покачала головой в шлеме. — Нет безумца, который бы сунулся на Остров Лотофагов, Пожирателей разума.

Лурпо, словно поддерживая это ее заявление, мотнул головой и зарычал, но потом вдруг резко заложил вираж, разворачиваясь обратно к острову.

— Эй, какого!.. — Желудок Грэга подскочил вверх и заткнул ему глотку, так что фраза оборвалась на полуслове.

— Бругг! — Мингара схватилась за талисман, но тот не оказал на старого ящера никакого влияния.

Лурпо несся обратно к Бросовым Островам, изредка издавая жалобный рев. Мингара посмотрела вперед и поняла, что заставило ящера взбунтоваться. Там, где раньше в небо поднимались столбы дыма от деревни саква-джуо, теперь полыхало зарево, сопровождающееся потоком черной копоти.

— Грэг! — крикнула Мингара впавшему в столбняк шакмару. — На деревню напали!

— В-вижу — Тот отцепил от Всадницы судорожно сжатые руки. — Бругга позвал Лорм, наверное..

— Нет, просто лурпо всегда трепетно относятся к месту, которое считают своим домом, а запах дыма чувствуем даже мы.

— Угу. — Грэг помотал головой, отгоняя последние порывы дурноты. — Надо помочь.

— А у нас есть выбор? — Мингара усмехнулась, доставая из чехла на бедре маленький самострел. — Если да, то я вся внимание.

— Навскидку в голову ничего не приходит. — Грэг пожал плечами. — Я думаю, гарров не очень много.

— А почему ты думаешь, что это именно гарры?

— Больше некому, — отозвался Грэг.

Лурпо, зарычав, начал пикировать прямо в клубы дыма, заслонившие деревню саква-джуо. Дом был в опасности. Дом следовало защитить…

Эай, сидя на перилах балкона, играл на струнном инструменте, который квостры называли «линшел». Похож он был на лютню, с той лишь разницей, что на линшеле было больше тридцати струн, издающих звуки совершенно разных интонаций. В руках элементала воздуха серебристые нити плакали и смеялись, музыка была то легкой, подобно воздуху, то быстрой, будто ветер, то неторопливой и величественной, словно нагромождение кучевых облаков.

Сильф пел, но его языка Ростислав не знал. Это не был ни один из известных ему языков Каенора, текучий и плавный, словно специально созданный для песен. Юноша стоял в комнате, опираясь на стол, и слушал. Эай не смотрел в его сторону, и Ростислав чувствовал себя немного виновато: у него возникло ощущение, что он будто подслушивает. Но песня была столь прекрасной, что просто взять и уйти юноша не мог.

Крылатый мальчик, свесив одну ногу над бездной улиц Радужного Города, играл под звездами свою песню. Квостры в соседних башнях, случайно услышавшие музыку, останавливались у окон, открыв пошире ставни… По лицу некоторых катились благодарные слезы. Слова древнего, давно умершего среди смертных языка лились в ночь, трогая души случайно пролетающих мимо квостров, идущих по улицам шуолов. Изящные и тонкие пальцы сильфа невесомо порхали по струнам, едва дотрагиваясь до них… Сильф Эаллойенум играл, и, казалось, сами звезды прислушивались к музыке.

Ростислав почувствовал, как из левого глаза выкатилась слезинка, когда сильф закончил игру. Мальчик отложил инструмент и уставился в небо.

Юноша подошел к нему, спросил:

— О чем ты пел, Эай?

— О любви… — вздохнув, ответил сильф. Его сложенные крылья немного дернулись. — О любви, которая обречена на вечную боль.

— Не понимаю.

— Еще бы, — фыркнул сильф. — Что смертный может понять в чувствах элементала…

— Не знаю, — честно сказал Ростислав. — Наверное, любовь элементалов длится очень долго.

— Именно, — подтвердил Эай, и его голос дрогнул. — Вечность. От начала времен и до угасания мира.

— Но почему тогда…

— Почему песня такая грустная? — закончил вопрос сильф. — Всё сравнительно просто. Вечность может быть не только вечностью счастья…

— О Боже, — выдохнул Ростислав, относительно бледно представив себе несчастную любовь, растянувшуюся на века. — Прости меня.

— За что?

— За то, что полез в это с глупыми вопросами… — Юноша хотел добавить «малыш», но язык не повернулся назвать так духа воздуха, прожившего тысячелетия.

— Можно мне полетать? — спросил Эай, подняв взгляд. В радужных глазах стояла влага.

— Да, конечно. Можешь быть свободным до утра… — Ростислав мимолетом подумал, что это минимум, что он может сделать для сильфа.

Тот мгновенно испарился, только одинокая слезинка упала на полированные перила балкона, успев скатиться с настоящей щеки ненастоящего мальчика.

Ростислав, повинуясь непонятному порыву, вытер каплю пальцем и попробовал на язык. Слеза мальчика-элементала была сладкой на вкус.

Похоже на крем-соду, подумал парень, вспомнив вкус любимого лимонада. С чего бы, интересно?..

Он посмотрел на ночное небо Каенора, но сильфа конечно же не увидел.

— Задержка, Повелитель, — отвлек Аргаррона от раздумий голос Императора. — Похоже, что квостры засеяли небо облачной сетью…

— И что? — угрюмо осведомился архидемон, хотя прекрасно понимал, что значит подобный шаг. Облака, зараженные этим древним паразитом, порождением Хаоса, становились смертельно опасными, пожирающими неосторожных летунов чудовищами.

— Мы не можем без риска пролететь через этот массив, — пояснил Император, немного склонив голову. — По крайней мере дирижабли не смогут, и пехота может пострадать.

— Сейчас, иду, — сказал архидемон, вставая с кресла. — Предупреди, чтобы убрали патрули и все попрятались в домах. Дирижабли пусть временно опустятся на острова, для них так будет безопаснее. Через полчаса я начну.

— Да, Повелитель. — Император поклонился и быстро вышел.

Через короткое время с улицы начали раздаваться громовые раскаты Эха Тьмы, предупреждающего армию об опасности, крики офицеров и сержантов, подгоняющих солдат и рабов.

Аргаррон не спеша вышел из зала на балкон, расправил черные крылья и взлетел. Он направился к самой высокой смотровой башне, откуда открывался лучший обзор на всю летящую армаду. Дозорный гроск, увидев летящего архидемона, бухнулся на колени, умудрившись не уронить бердыш, который сжимал в руках.

— Исчезни, — бросил ему Аргаррон, приземляясь. Часовой заскулил и полез через зубцы башни, явно намереваясь спрыгнуть с башни вниз.

— Спятил, Бескрылый?! — рявкнул архидемон. — Сойди вниз по ступенькам, идиот!

Гроск, взвизгнув, бросил бердыш, открыл в полу люк и рванулся вниз. Судя по отдаляющемуся грохоту, по лестнице он в прямом смысле катился, а не шел.

— Ненавижу слабоумных кретинов, — сказал Аргаррон небу Каенора. Оно понимающе вздохнуло легким порывом ветра — впрочем, архидемону было наплевать.

Впереди неприступной крепостью высились зараженные облака, отливающие нездоровой краснотой. Облачная сеть, порождение когда-то царившего здесь Хаоса, рвалась к близкой добыче, заставляя облака медленно ползти к островам гарров.

«Если квостры полагают, что остановят меня реликтовыми тварями, они жестоко ошибаются», — усмехнувшись, подумал архидемон. Повинуясь его мысли, начали собираться нормальные облака, за какие-то минуты заполонив всё небо. Сверкнула молния, затем другая, еще и еще. Полил дождь.

Аргаррон бросил быстрый взгляд на улицы. Кое-кто, видимо самые глупые или самые медлительные, еще носились под дождем, но дирижабли уже стояли на площадках, а большинство гарров и гросков попрятались в недра цитадели, предварительно загнав туда рабов и животных.

— Именем Вечного Пламени и Предвечной Тьмы, — сказал Аргаррон на древнем магическом языке, вскидывая руки. — Именем Хаоса и Законов Сильных заклинаю… затмись Свет, умолкни ветер, рассыпься, Порядок. Приди, брат мой, дай мне твою армию, возьми себе в уплату душу этого дождя…

Тучи над головой Аргаррона завращались, словно корчась в невыносимых муках. Каждая капля этих туч сейчас преобразовывалась, становясь тем, что хотел вызвать архидемон своим заклятьем. Вскоре рой черных мух, которые были дождевыми каплями малое время назад, устремился к стене из красных туч, которые уже, словно в страхе, пытались отлететь как можно дальше…

Аргаррон расхохотался, когда черная туча волшебных мух врезалась в красные облака, зараженные сетью… Он почти услышал крик боли, который издало облачное существо, когда голодные насекомые из Тьмы начали терзать его плоть. Вокруг архидемона вились мухи, их живые потоки переплетались, вились среди зданий цитадели. Снизу раздался сдавленный крик: кто-то или не сумел спрятаться вовремя, или его вытолкнули ради потехи на улицу. Что ж, шутники через короткое время увидят обглоданный дочиста скелет.

Три толстых гудящих мушиных потока собрались перед Аргарроном в некое подобие гротескного лица. Глаза тем не менее сверкнули алыми огнями, хотя, кроме мух, в них ничего не было.

— Доволен ли ты, брат? — спросил Аргаррон, оскалившись в улыбке.

— Да, брат, — прогудело лицо. — Твоя дорога в воздухе чиста, жертва достаточна.

— Тогда до встречи, брат.

— До встречи… — Лицо того, кого в некоторых мирах звали Повелителем Мух, рассыпалось на отдельных насекомых, которые тоже устремились к гибнущей облачной сети в надежде на кусочек общей добычи…

Аргаррон не отрываясь наблюдал, как облака из красноватых снова становятся белыми, как раньше, а мухи из Тьмы, исполнив свою задачу, исчезают в никуда или, что более вероятно, под крыло к своему Повелителю.

— Что ты теперь сделаешь, Лоарин?! — Аргаррон захохотал, обращаясь к просвету в облаках, где на самом горизонте висел остров Алашом. — Пошлешь ко мне своего мальчишку Избранника?

Небо, бывшее свидетелем кровавой бойни, молчало. Даже ветер, постоянный для открытого воздуха Каенора, казалось дул с некоторой опаской.

В зале Совета над круглым столом горело изображение парящих островов, двигающихся в направлении острова Алашом. Присутствующий здесь король шуолов Машали Первый, облаченный в легкий вариант парадных лат, прикрыл свои большие глаза руками. Даже яркая красная кожа короля, казалось, потускнела.

— Сеть не помогла, — сказал маг Олланар то, что и так все прекрасно видели.

— Помогите нам, — взмолился король шуолов. — Мы не сможем защитить себя от крылатых гарров, если они атакуют хотя бы с двух направлений сразу…

— Три легиона, — сказал Главнокомандующий. — И желательно, чтобы кто-то из магов сопровождал их.

— Я пойду. — Олланар встал. — И возьму с собой нескольких своих учеников, а еще квод ворожей, если уважаемая Эолая не против.

— Не против, — отозвалась Старшая ворожея. — Можешь даже взять два квода. Восемь ворожей лучше четырех.

— Премного благодарен. — Олланар поклонился. — С вашего позволения, я удалюсь.

— Иди, Олланар, — сказал Архимаг. — Да пребудет с тобой Всеблагой Ауррин.

Когда за воздушным магом закрылась дверь, в зале сразу образовалась какая-то пустота.

— Благодарю вас, Крылатый Народ, — поклонился Машали, и обруч, украшающий его лысую голову, сверкнул вделанными в него рубинами. — Шуолы не забудут…

— Не сомневаюсь, — вполголоса буркнул Лоарин, потом сказал громче: — Думаю, что нам всем следует подготовиться если не к худшему, то, по меньшей мере, к тяжким испытаниям. Ни для кого не секрет, что Избранник еще не готов, а барьеры Аргаррон одолел. Если уж его не остановила облачная сеть, то остальные преграды он просто сметет…

— А я говорил, что надо поставить аэростаты-мины, — сказал Главнокомандующий. — Но нет, пожалели денег, понадеялись на волшебство…

— Что толку бить по хвостам? — перебил Лон-Калар. — Надо просто бросить все силы для предотвращения угрозы.

— Надо к любой проблеме подходить с умом. — Лоарин сделал небрежный пасс рукой, и изображение над столом сменилось. Теперь это была трехмерная карта всего Каенора, да которой, если приглядеться, можно было бы различить самые мельчайшие детали. Архимаг продолжил, а его слова комментировала маленькая стрелка, перемещающаяся по карте: — Как видите, главные силы Аргаррона летят к острову Алашом, но на их пути еще стоят владения карликов, которые когда-то были в стороне. Каенор немного изменился за триста лет, и, я уверен, даже если Аргаррон об этом знает, он не будет делать огромный крюк, облетая владения Братства Молота. Карлики не пропустят армию архидемона сквозь свои владения…

— А если всё же пропустят? — спросил Огненный маг Аритэй, молчавший до сего момента.

— Тогда они еще глупее, чем принято о них думать, — отрезал Лоарин. — Братство Молота, которое всегда было сообществом воинов, не станет пресмыкаться перед Аргарроном. Они в первую очередь солдаты, а потом только инженеры и механики.

— Так что же, карликов мы, значит, приносим в жертву? — спросила Эолая. — Одних спасаем, других, значит…

— Они сами отказались, — сказал Лоарин. — Шуолы в союзе с нами, и мы им помогаем. Карлики решили, что обойдутся без нас, так пусть выкручиваются самостоятельно.

Глас Оракула вздохнул, но его никто не услышал.

Квостры еще долго обсуждали, как лучше остановить архидемона, но единого решения, которое свело бы потери к минимуму, так и не нашли. При этом никто даже не заикнулся об Избраннике.

Ростислав, сидя перед магическим зеркалом, видел и слышал всё заседание от начала и до конца. На спинке кресла на корточках сидел Эай, который и подсказал порядок заклинаний, способных дать возможность подглядеть за чародеями Радужного Города так, чтобы они не заметили

— М-да, — задумчиво сказал Ростислав. — Как ни прискорбно это сознавать, но я, оказывается, лишь общественный павлин …

— Что такое павлин? — спросил Эай.

— Не обращай внимания. — Ростислав махнул рукой. — Это идиома.

Сильф пожал плечами и хмыкнул. Очень по-мальчишески.

— Они лучше положат тысячу Бескрылых, чем позволят тебе рискнуть, — хихикнул он. — Вот когда Аргаррон осадит Радужный… хотя тогда ты уже ничем не поможешь.

— Что в этом забавного? — спросил юноша. — Аргаррон прикажет всех положить на алтари, а его гарры будут грабить и убивать.

— Пойми меня правильно… — Эай посерьезнел, спорхнул с кресла. — Вы, смертные, думаете, что всё в мире должно принадлежать вам. Я от вас всю жизнь видел только обиды, боль и страдания. Ты — приятное исключение, но сути это не меняет.

— Там могут быть старики, женщины и дети, — не сдавался Ростислав. — Те, кто не может постоять за себя, и те, кто никогда не обижал сильфов.

— Ты не понимаешь. — Сильф расправил и сложил крылья. — Вы, смертные, сгораете, как бабочки-однодневки. Я видел миллионы ваших смертей и увижу еще больше, пока в Каеноре есть воздух. Меня ведь даже нельзя убить, можно только насильно перевести в нематериальное состояние, из которого я некоторое время не смогу выйти, оставаясь ветерком.

— А ты уверен, что Аргаррон, разобравшись со своими смертными врагами, не захочет покорить стихии?

— Уверен. Это не в его власти, к тому же безграничную власть над стихией может получить только бог… — Мальчишка осекся, посмотрел на Ростислава. — Ты же не думаешь?..

— Думаю, — перебил юноша. — Более того, я уверен, что аргаррон как раз и стремится к этому. Бог-претендент, как здесь его называют. Насосавшийся энергии маг, который хочет и теоретически может подняться выше.

Сильф схватился за печать на груди, которую Ростислав не мог видеть. Как же просто было бы пустить в нее слабую молнию, и вокруг навсегда разверзнется бездна пламени, а архидемон потеряет одного из самых лучших своих информаторов. Но Эаллойенум никогда бы на это не пошел. Причина была банальной: сильф слишком хорошо представлял, что такое вечность мук, и боялся. Боялся обычным страхом, который могли испытывать как волшебные создания, так и смертные… В такие моменты сильф чувствовал себя настоящим мальчишкой. Вернее, он думал, что себя так чувствовал, потому что не знал, что в таких случаях испытывают смертные.

— Я поговорю с Архимагом, — продолжил Ростислав. — Мне надоело быть мальчиком для парада.

— Ну и дурак, — сказал Эай, плюхнувшись на кровать Ростислава и выставив солнечным лучам голый живот. — Не тебе тягаться с Аргарроном.

— Думаю, что я готов, — сказал юноша.

— Ну-ну… — Сильф перекатился на живот, тряхнул крыльями, закинув полупрозрачный плащ себе на голову. — Берегись, архидемон, на тебя идет мальчик с мечом, у-у-у!

— Я тебе сейчас одно место надеру! — в шутку взвился Ростислав. — Да что ты можешь знать?!

— Больше, чем ты думаешь. — Эай улыбнулся, на всякий случай вспорхнув на шкаф. — Но сказать не могу. Скажи об этом Ломдар-Каюну, ладно?

— Э… ладно. — Ростислав не понял, зачем сильфу понадобилось привлекать внимание старого мага.

— Это очень важно, — сказал Эай. Печать на груди предостерегающе шевельнулась, но, похоже, не уловила главной затеи элементала.

Ростислав кивнул. Судя по тону, которым мальчик произнес эту фразу, он действительно хотел сказать Ломдар-Каюну нечто важное.

Он снова посмотрел в волшебное зеркало. Маги продолжали что-то обсуждать, но ни один не заикнулся о том, что надо использовать Избранника, чтобы победить архидемона одним точным ударом. Ростислав чувствовал, как в душе шевелится глухая мальчишеская обида. Еще бы! Столько времени тренировали, обучали всяким вещам и тут, когда опасность близка, не дают показать себя. Что им еще надо, в конце концов?

Если бы к нему именно в эту минуту подошел Проводник из странного астрального сна и снова предложил бросить Каенор, Ростислав, пожалуй, согласился бы. Он решил, что, раз он не нужен, так и не будет особенно стараться ради этих квостров.

Лишь Лия стоила того, чтобы за нее сражаться…

— Что значит «это не Алашом»?! — ревел Аргаррон на Императора, который пришел с утренним докладом. — Какого дьявола тут делают острова карликов?! Они должны были остаться в стороне! Если это ошибка навигаторов, я прикажу их всех четвертовать! Всех до единого, ясно?!

— Каенор изменился за время твоего отсутствия, Повелитель. — Гарр склонил голову. — Все думали, что ты в курсе.

— Я не в курсе! — огрызнулся архидемон. — Я был заточен в поганой бездне с мечом в сердце, и мне было не до географии Каенора!

— Что прикажешь делать, Повелитель? Мы зависли на одном месте в ожидании инструкций, а карлики, похоже, готовятся к обороне.

— Свяжите меня с Отцом Братства, — сказал Аргаррон, быстро совладав с гневом, как всегда, когда дело требовало холодного рассудка. — Скажите, что я готов встретиться на нейтральной территории, в воздухе между их островами и нашей армией. Дирижабль пусть они предоставят. Я прилечу один.

— Но, Повелитель, разумно ли одному… — сказал Император. — Не подобает тебе по статусу, да и опасно…

— Друг мой, я уже накопил достаточно сил, чтобы перестать опасаться нескольких коротышек с пушками, — отмахнулся архидемон. — И уже не настолько молод, чтобы кичливо подчеркивать свой статус. Что там с тем отрядом, что мы послали на Бросовый Остров искать пилота вертоплана и Всадницу?

— Пока никаких вестей, Повелитель. — Император дернул крыльями. — Но я уверен, шайка саква-джуо и два беглеца не окажут серьезного сопротивления.

— Ну-ну. — Аргаррон снова отвернулся к окну, где вдалеке висели острова Братства Молота. — Да, вот еще что. На тот случай, если карлики вдруг решат драться, а я буду на их дирижабле, держите всех в боевой готовности.

— Разумеется, Повелитель.

— Сразу обозначьте главными целями те дирижабли, из которых вылетают маленькие самолеты. Вторично — тяжелые вертопланы с бомбами. Самое уязвимое место всех машин Братства — баки с горным маслом или баллоны с газом. Используйте огонь и молнии, мороз и стрелы малоэффективны.

— Да, Повелитель.

— Что ты заладил, «Повелитель, Повелитель»! — вспылил Аргаррон. — Я тебе уже говорил, что раболепие ненавижу, когда оно исходит от союзников и друзей!

— Извиняюсь. — Император склонил шипастую голову. — Просто так принято обращаться к тебе.

— Так было принято раньше, когда я был молодой и глупый, — сказал архидемон. — А теперь я поумнел.

— Как скажешь.

— Последнее на утро. Передай по Эху Тьмы королю коргуллов, что мы готовы нанять семнадцать их полков по любой назначенной ими цене.

— Так и сказать?

— Так и скажи… Ну, в пределах разумного, конечно. Если они захотят золотые горы за одного солдата, то, ясное дело, мы откажемся. Но вот, скажем, по сотне монет на клюв мы заплатим.

— Это грабеж среди бела дня…

— Деньги — брызги, — поморщился архидемон. — Золото не имеет ни малейшего значения, друг мой, а знаешь почему?

— Почему?

— Потому что золото ни к чему мертвецам, и в Астрале оно не имеет ценности.

— А что имеет ценность в Астрале? — спросил Император, хотя уже знал ответ.

— Души, — Аргаррон улыбнулся. — Души смертных. — Император болезненно поежился после этих слов, когда представил себе вечность мук, на которые были обречены после смерти все принесенные в жертву.

От островов карликов приближалась бронированная громада дирижабля с эмблемой Братства Молота на борту. Аргаррон, увидев ее, похлопал по плечу Императора, расправил крылья и полетел навстречу…

Капитан Роггорак спикировал вниз, на лету снеся очередному саква-джуо голову с плеч. Кровь брызнула фонтаном, забрызгав доспехи гарра. Тот взмыл вверх, прежде чем бескрылые воины успели что-либо предпринять. Гиганты метались по горящей деревне, пытаясь оказать сопротивление, но воинов было мало, метательного оружия еще меньше, кроме того, все носились с целью хоть как-то спасти имущество или близких.

— Ищите Всадницу и пилота! — в очередной раз одернул капитан увлекшихся убийствами подчиненных. Те бросили расстреливать из арбалетов кучку стариков и детей и полетели рыскать по деревне дальше. Дома полыхали, облитые горящим горным маслом, от экстракторов не осталось даже остова, когда туда угодило несколько ручных бомб, брошенных пехотинцами.

Капитан углядел старейшину, который, держа в верхней паре рук двухзарядный арбалет, как раз уложил меткой стрелой одного из солдат, убив того наповал. Еще один гарр схватился за торчащее из мышцы крыла древко и свалился на землю, где его уже ждало дреколье саква-джуо. Роггорак издал бешеный рык и бросился к гиганту, перезаряжающему оружие. В нижних руках тот держал два коротких меча, но, судя по их цвету, всего лишь бронзовых.

— Что вам надо?! — прорычал Лорм, увидев на подлетевшем гарре нашивки капитана.

— Всадница и пилот вертоплана, — сказал Роггорак. — Вы дали им приют и прячете их.

— Идиоты! Не могли спросить нормально?!

— Где вы их прячете? — Роггораку на мгновение показалось, что он избрал неправильную тактику контакта с туземцами, но капитан выбросил эту глупость из головы.

— Они улетели, — сказал Лорм. — Оба на одном лурпо.

Роггорак хотел ответить, но сзади его едва не вбили в землю выдернутым из поленницы бревном, и гарру пришлось уворачиваться. Меч капитана очертил дугу в воздухе, подсек подбежавшему саква-джуо ноги. Тот заревел и завалился навзничь, выронив бревно. Роггорак хохотнул, сделал пируэт и разрубил уже взведенный арбалет Лорма. Старейшина выругался, когда рассеченная тетива хлестнула его по рукам.

Капитан шагнул вперед, намереваясь зарубить старейшину, пока тот в замешательстве, но его внимание отвлек громкий вопль атакующего лурпо. Гарр оглянулся и увидел пикирующего в деревню старого ящера, на спине которого сидели Всадница и молодой шакмар. Последний метко кинул с пальцев несколько огненных стрел, которые уложили наповал сразу троих гарров.

«Маг!» — рванулась в голове капитана мысль, и рука сама потянулась к большому рубину, который ему дал Император перед отлетом.

Когтистая рука сдавила камень, Роггорак прошептал вызубренную наизусть формулу. В следующий миг рубин полыхнул красным пламенем, и перед гарром образовалось облако из пламени и дыма, постепенно превращаясь в некоторое подобие рогатого демона, вместо ног у которого был столб вращающегося пламени. Лорм за спиной у капитана заскулил и начал пятиться назад. Он слишком хорошо знал, на что способен ифрит — высший дух огня, или, как еще было принято говорить, гений Огненной Плоскости.

— Приказывай! — рявкнуло пламенное облако, дохнув жаром. — Я раб камня!

— Убей их! — крикнул капитан, показывая на парящего лурпо, с которого по гаррам били огненные стрелы и молнии. — Убей обоих!

— Слушаю и повинуюсь! — Ифрит взлетел и с ревом понесся к Бруггу.

— Грэг! — крикнула Мингара. — Справа!

Молодой маг, уже успевший привыкнуть к тому, что Мингара, более сведущая в ведении воздушных боев, показывала ему цели, машинально метнул в указанном направлении огненный шар. Ифрит пролетел сквозь взрыв, будто и не заметив этого.

— Проклятье! — прорычал шакмар. — Против ифрита у меня ничего нет!

Мингара не стала комментировать этот факт, просто схватилась за талисман, отдавая команду Бруггу. Тот заложил вираж над дерущимися гаррами и саква-джуо, несколькими мощными взмахами крыльев оторвался от преследующего их духа огня.

— Надо что-то делать! — заявила Мингара. — Разве молнии не могут повредить ифриту?

— Слабо. — Грэг покачал головой. — В конце концов, молния ведь сродни огню… Да и не знаю я настолько мощных заклинаний воздуха, чтобы противостоять ифриту. Вот Мастер смог бы, а я — нет.

— А ты пробовал?

— Дело не в этом, — Грэг метнул огненную стрелу, сбив какого-то не в меру настырного гарра. — Надо узнать, у кого контроллер.

— Что?

— Ну… такая вещь, которая позволяет приказывать ифриту.

— Ясно. — Мингара чуть пришпорила лурпо, посылая его на разворот. Огненный вихрь ифрита чуть отстал, но потом снова начал приближаться.

Всадница окинула взглядом пылающую деревню, потом крикнула, показывая вниз:

— Вон у того гарра большой рубин в лапах! Оно?

— Наверняка, — подтвердил Грэг. — Осталось отобрать у него камешек.

— Как?

— Можешь заставить Бругга притормозить над поверхностью, чтобы я мог спрыгнуть?

Мингара кивнула, взялась за талисман, отдавая команды. Старый лурпо рыкнул, начал снижаться, лавируя между восходящими потоками от горящей деревни. Гарры кружили над оставшимися саква-джуо, без разбора убивая всех.

Грэг вдруг зарычал, и с его рук сорвались ветвистые молнии, ударившие сразу в десяток гарров. Молодой маг безжалостно жег солдат Аргаррона, не жалея сил. На его лице появилось выражение страшного напряжения, но молнии продолжали бить, разя гарров насмерть. Вскоре Грэг бессильно уронил руки, с которых еще сорвалось несколько искр остаточных разрядов.

— Только не говори, что больше ничего не наколдуешь, — сказала Мингара, оглядываясь по сторонам. К лурпо осторожно приближалось около десятка гарров, ифрит, ревущий от ярости, догонял сзади.

— Всё, — сказал Грэг, тяжело дыша. — Энергии больше нет…

Бругг, мотнув головой, резко спикировал вниз, как раз к стоящему на земле капитану Роггораку. Тот, сжав рубин еще сильнее, поднял меч. Расправить крылья он бы уже не успел, поэтому приготовился перекатиться, уворачиваясь от атаки летящего лурпо, гораздо более тяжелого и неповоротливого.

— Давай! — крикнула Мингара, и Грэг, резко оттолкнувшись, прыгнул прямо на капитана.

Гарр, не ожидавший такого, отмахнулся мечом, но попал не в горло, как метил, а по ноге. Вороненое лезвие рассекло полетный костюм, толстую чешую и мышцу, но шакмара это не остановило. Грэг смел капитана массой своего тела, оплел ноги гарра сильным хвостом. Роггорак выронил меч, изловчившись, вцепился зубами шакмару в плечо, рванул когтями спину. Грэг, не оставаясь в долгу, тоже схватил противника зубами, словно дикий предок, но попал удачнее — клыки вонзились в горло. У шакмара зубы были чуть меньше, но зато гораздо более острые, чем у гарра, и поставлены так, чтобы создать непреодолимый захват. Противники покатились по земле, глухо рыча и колошматя один другого почем зря. Роггорак, всю морду которого уже забрызгала кровь молодого шакмара, а в голове начало мутиться из-за пережатого горла, с ужасом обнаружил, что выронил рубин.

Ифрит в небе расхохотался и выпустил целую стаю огненных шаров, которые попали в гарров, некоторых саква-джуо и даже опалили старого лурпо в небе. Тот заревел и начал снижаться — сильно обожгло правую перепонку крыла.

Грэг, всё сильнее сжимая челюсти, почувствовал, что гарр начинает слабеть. Видимо, шакмару всё же удалось перекусить или пережать сонную артерию. Маг резко рванул горло гарра, ощутив, как кровь хлынула ему в рот потоком, а тело капитана конвульсивно задергалось. Грэг приподнялся на руках, отплевываясь кровью, зарычал от боли в разорванном плече. Роггорак так и не разжал зубов, и магу пришлось с усилием оторвать челюсти гарра от своего тела.

Здоровой рукой Грэг нашарил забрызганный кровью рубин, сжал в руке. Сосредоточился и сказал несколько слов стандартной формулы подчинения. Ифрит в небе бросил гонять лурпо и оставшихся гарров, спикировал вниз и остановился перед Грэгом.

— Приказывай! — рявкнул дух Огня. — Я раб камня!

— Убирайся! — прорычал Грэг. — Катись в свою Плоскость!

— Что? — Дух Огня, казалось, не поверил своим ушам. — Ты отпускаешь меня, смертный?

— Да, Тьма и Пустота! Отпускаю! — Рядом обрушилось какое-то здание, и шакмар заслонился рукой от волны жара.

— Благодарю тебя, маг. — Ифрит склонил голову. — Как мне отплатить тебе?

— Забери огонь с собой! — крикнул Грэг. — Весь огонь от этого пожара!

— Исполнено. — Ифрит с ревом унесся в небо, а за ним устремились струи пламени от всех горящих домов и построек. Огонь унесся за своим Повелителем, собравшись вокруг ифрита огромной сферой. Взгляды гарров и оставшихся саква-джуо не могли оторваться от этого феерического зрелища, когда ифрит взял энергию огненной сферы, чтобы открыть портал в свою Плоскость. На мгновение огненный шар вспыхнул ярким пламенем, всех обдало волной нестерпимого жара, в следующий миг сфера резко сжалась, и всё кончилось. Небо расчистилось, исчезли огонь, дым и жар. Остался только чуть теплый пепел, переносимый ветром между обгоревшими домами и засыпающий трупы. Грэг размахнулся и изо всей силы разбил рубин о ближайший камень. Осколки брызнули в стороны, на камне обозначилась маленькая вспышка.

Саква-джуо начали сбиваться в кучу, с опаской поглядывая на круживших в небе гарров. Грэг нашел в себе силы кинуть еще одну огненную стрелу, после чего ощутил внутри себя колоссальную пустоту, как всегда бывало после магического истощения. Мастер всегда говорил в таких случаях, что его молодой и горячий ученик «перегорел». С любым магом могло произойти подобное, когда вся магическая энергия уходила до капли. Беда была в том, что магические силы восстанавливались тем быстрее, чем больше их оставалось. То есть при полном отсутствии запаса восстановление шло очень долго.

К счастью, немногочисленные оставшиеся гарры не могли догадаться, что у молодого мага больше нет сил, чтобы зажечь даже свечку, и оставшийся в живых лейтенант махнул рукой, призывая подчиненных к отступлению. Меньше десятка крылатых тварей развернулись и полетели прочь от Бросовых Островов и от сожженной деревни саква-джуо.

— Чтоб тебя разорвало, шакмар! — вырвал Грэга из раздумий голос Лорма. — Чума на всё ваше племя!

— Лорм! — Грэг вздохнул, поворачиваясь к старейшине. — Они бы всё равно напали, даже если бы ты выдал им наши головы на палке.

— Больше всего на свете мне хочется именно этого! — прорычал гигант, крутанув в нижних руках бронзовые ятаганы.

Саква-джуо стали подтягиваться к месту разговора, причем на их лицах, перемазанных сажей и кровью, читалось выражение, далекое от прежнего дружелюбия.

— Я только что спас то, что осталось от твоего народа, Лорм, — сказал Грэг. — Но если ты считаешь, что будешь прав, прикончив меня, то давай. Я не смогу тебе помешать сейчас.

— Что?

— Я перегорел. — Молодой шакмар усмехнулся. — Теперь, чтобы мне восстановить силы, понадобится уйма времени или помощь Мастера. Ни того, ни другого у меня сейчас нет.

Невдалеке, подняв тучу пепла и пыли, сел старый Бругг с Мингарой на спине. Всадница спрыгнула со спины ящера и подбежала к Грэгу. Она сейчас казалась игрушечной рядом с высоким и массивным шакмаром и с еще более огромными саква-джуо.

— Да вы что?! — крикнула она. — Да если бы не Грэг, гарры всех бы вас перебили! А не гарры, так сжег бы ифрит! Имеется ли в вас хоть толика благодарности, саква-джуо?

Гиганты начали переговариваться. Лорм опустил мечи, но всё же сказал:

— Но если бы не вы, гарры и вовсе бы не пришли сюда.

— Кто знает? — Грэг развел руками. — Возможно, они нашли бы другой повод, чтобы напасть на вас.

Саква-джуо начали расходиться. Когда рядом с Мингарой и Грэгом остался только старейшина, он сказал:

— Вот что, ребята. Если Бругг или ваш второй лурпо еще согласны вас везти, убирайтесь, Если нет, то милости прошу на противоположный конец острова на постой. В деревне чтоб я вас больше не видел.

— Грэг! — Мингара положила руку на плечо шакмара. — Идем отсюда…

— Погоди, а где твой лурпо?.. Как его там? Агрон?

— Он был вон там. — Девушка показала на обугленные развалины какого-то здания, и ее голос дрогнул. — И ни слова об этом.

— Но почему? — не выдержал Грэг. — Вы же росли вместе! — Мингара смотрела на него, но под закрытым шлемом нельзя было видеть, что она плачет.

— Агрон не существует, — сказала она наконец ритуальную фразу и направилась к старому Бруггу, который был занят тем, что старательно вылизывал обожженное крыло.

Грэг хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.

— Не надо, — сказал какой-то саква-джуо. — Ей сейчас будто отрезали руку и ногу.

Грэг не ответил и побрел за Всадницей. Та стояла, опершись на бок лежащего Бругга и сжимая в руке талисман. Лурпо вдруг бросил вылизывать крыло и ткнулся мордой Мингаре под руку. Та почесала чувствительное место за перепончатым ухом, и ящер заурчал от удовольствия.

Молодой маг встал в стороне, понимая, что словами сейчас девушке не помочь. Иногда мимо проходили саква-джуо, занявшиеся восстановлением сожженной деревни. Они оглядывались на лурпо и Всадницу, которые, казалось, были заняты исключительно друг другом. Мингара не выпускала из рук талисман, а лурпо будто отвечал, издавая урчащие и шипящие звуки, ластясь к Всаднице своей страшной мордой.

«И почему мы такие? — с горечью подумал шакмар. — Будто мало тверди в небесах Каенора… Что не живется мирно гаррам и квострам, коргуллам и карликам? Зачем надо убивать друг друга?»

Ответа на этот вопрос, задаваемый многими существами во многих измерениях, не знал, наверное, никто…