Глава 6
Игра в прятки

Ото огляделся. Они в каком-то незнакомом доме. Они ушли… Он тяжело дышал, словно от быстрого бега, и тело его била мелкая дрожь. Они ушли!

Он чудом вырвался из капкана! Вырвался в тот момент, когда охотник уже готовился снять с него шкуру. Ото поежился.

Он только что избежал необходимости принимать решение о собственной жизни или смерти, но на его плечи взвалилось знание, которое перевернуло весь его привычный мир. И теперь на нем лежит ответственность за то, как применить это знание. Как спасти тех, кто еще не связан?.. Как спастись самому?..

Что ему предпринять? Как объединить силы, чтобы противостоять заговорщикам и самому Древнему? Как говорить о таких вещах, в которые никто не поверит? Ведь не верили же Кодонаку… Впрочем… ему все равно верило большинство, просто потому, что это говорил Кодонак! Ото поежился, вспомнив: Хатину и его людям угрожает опасность. Их убьют, когда придет время… А может, оно уже пришло? Как же всех предупредить?

Как рассказать этой молодой, насмерть перепуганной увиденным женщине, что Абвэн – предатель, а Верховный – чудовище?! Она доверяет им… И Ото доверял до сегодняшнего дня. Поверил бы он, расскажи ему все это не сам Верховный, а кто-либо другой?

Ото всегда гонялся за разгадками и вот – догнал… на свою голову. Схватил дракона за хвост, узнал, каково оно – огненное дыхание чудовища! Он жаждал ответов, и его ими завалило, словно после оползня в горах: не пошевелиться…

Он попытался успокоиться и отвлечься, повернулся к Алсае – та ранена, ее белая шуба порезана в нескольких местах в районе живота. Ей нужна помощь. Молодая женщина дышала неровно и продолжала всхлипывать. Сколько же пришлось пережить бедной девочке? Ото подошел, помог ей снять шубу.

– Ты ранена? Нужно посмотреть твои раны, – сказал он.

– Ты, старик, понимаешь в ранах? – услышал он голос, говорящий с незнакомым акцентом, – голос второй женщины. Да, он старик, но никто, видящий его лицо, никогда не назвал бы его так.

Изумленный, он обернулся к ней и только сейчас понял, что видел уже эту женщину. В том видении. Это она брела по тундре. Это она повторяла: «Они пробудились…» Только тогда она была измучена, вся в крови, на щеке у нее был воспаленный порез. Ото заметил в том месте бледный шрам. Это она!

– Откуда ты знаешь, что я старик? – спросил он.

– Я Ташани! – ответила женщина, словно это объясняло все. Может, и объясняло: Ташани – мудрая из племени Детей снегов. Некоторые Профессора задавались вопросом: являются ли Ташани Одаренными?

Она вынырнула из своей широкой и грубой верхней одежды и оказалась намного более тонкой и гибкой, чем могла показаться вначале. Женщина осталась в длинном меховом платье-рубашке тонкой выделки, не стеснявшем движений, со вставками разных цветов, образующих узоры. Она отстранила Ото и приблизилась к Алсае, аккуратно разрезая платье небольшим кинжалом с отделанной мехом рукояткой и внимательно оглядывая раны.

Он отвернулся, чтобы не смущать женщин.

Ташани подошла к столу; сдернув с него белоснежную скатерть, деловито разорвала ее сильными руками на полосы и вновь вернулась к Алсае.

Ото невольно вздрогнул и обернулся, услышав вскрик: Ташани, смочив край лоскута, оторванного от скатерти, в какой-то жидкости из фляги, что висела все это время у нее на поясе, обрабатывала раны Алсаи, та морщилась и кричала от боли. Ото вновь отвернулся. Ихани нужен Целитель. Но где сейчас найти Целителя?.. Несвязанного Целителя… Ото вспомнил о Кахе, тревога ледяной волной поднялась внутри. Алсая продолжала вскрикивать время от времени, а у него сердце исходило кровью от женского крика боли.

Чтобы отвлечься, Ото решив разузнать, куда это их перебросила Мастер Ихани, направился к выходу, отодвинул засов на деревянной двери, закрытой изнутри, вышел на высокий порог. Дом стоял, окруженный могучими стволами деревьев, что уже сбросили большую часть листьев. Местность смутно знакома ему, хотя он и не мог точно определить их местонахождение.

Когда он вернулся в дом, Алсая уже успела переодеться в другое платье. Она больше не рыдала, но лицо ее оставалось красным от слез, припухшим и искаженным испугом.

Ото приблизился к ней.

– Где мы, девочка? – спросил он как можно мягче.

– Это домик в рощах Ухта. Тут мы обычно встречаемся с Кареем, – тихо проговорила она.

Ото шумно выдохнул – неудачное место, чтобы спрятаться.

– Карей должен быть здесь сегодня вечером, совсем скоро, – продолжала Алсая.

Очень неудачное место! Нужно уходить. Только как убедить ее? Что он знает о ней, что может предположить? Жаль, что Дара Пророка у Ото нет, – очень бы пригодился сейчас. Ему нужно понимать: можно ли доверять ей? Правдивы ли сделанные им в панике при бегстве из кабинета Верховного предположения? Он решился задать ей несколько вопросов, что помогли бы развеять последние сомнения:

– Ты видела… это существо? Древнего?

– Это Древний?.. – прошептала Алсая, поднимая на него огромные зеленые глаза. Она не знает.

– Карей никогда не рассказывал тебе о нем?

– Нет… Он говорил, что это – его ноша…

Она ничего не знает!

– Ты когда-нибудь видела Доа-Джот?

– Что?

– Инструмент… Красный камень в золотых рамах?

– Нет.

Алсая не связана. Не может быть связана…

– Что же ты делала на севере, девочка?

– Карей просил никому не говорить… – Алсая опустила глаза.

Абвэн использовал ее. Она выполняла для него какую-то работу, ничего не зная. Подонок!

– Что ты делала для него? – настаивал Ото.

– Я следила за севером…

Проклятый бездушный ублюдок с красивыми глазами! Он даже не озаботился связать ее, защитив таким образом от Древнего! Хотя, может, это было бы большим злом по отношению к ней. Но зачем было бросать ее – беззащитную, доверяющую ему, в самую гущу событий на верную смерть?

– Алсая, девочка, – он опустился перед ней на корточки и взял ее за руку, – выслушай меня. Нам нужно уходить отсюда. До того, как появится Карей.

– Но почему?

– Потому что… – «Тебя предали». – Потому что об этом месте узнали враги и здесь опасно.

– Ты тоже знаешь о севере? – спросила она. – Тебя не было там… с Верховным в том месте… год назад…

О чем это она говорит? Верховный сказал, что год назад они пробудили Древнего. Она не могла в этом участвовать!

– Меня там не было, но я все знаю, – сказал он чистую правду.

– Они хотели остановить его еще до того, как все началось?! Ведь так?! Я и еще три Мастера перемещали их туда… А дальше – Карей… Там было очень холодно: если бы не тарийский огонь… Что-то пошло не так? Что-то не получилось и Он вырвался?! Я знала: что-то не так, когда Афэль Таш не вернулся с ними…

Кто этот Афэль Таш?

– Ты права. Все пошло не так. И мы должны уйти отсюда как можно быстрее.

– Я напишу Карею! – воскликнула она.

– Нет!

– Но почему? Кто-то другой может прочесть?

Ото только кивнул. Самое главное – поскорее уйти отсюда; если она узнает всю правду, то неизвестно еще, как себя поведет. Только куда? Где это безопасное место?

– А почему мы ушли из кабинета Верховного? – вдруг, словно очнувшись от забытья, спросила Алсая. – Там тоже опасно?

– Да… – замялся Ото.

– А как же сам Верховный?

– Его охраняют. С ним все будет хорошо, – утешил ее он как мог.

Куда же им направиться? Кто может помочь? Вот когда позавидуешь по-настоящему Дару Перемещений!.. Алсая уже совершила сегодня не один прыжок, если размышлять логически: она как минимум переместилась с севера в Город Огней или сюда, разыскивая Карея, может, даже побывала в нескольких местах, затем в кабинете Верховного, затем перенесла их в этот дом. Она, должно быть, очень устала. Но нужен еще один прыжок. И ошибиться нельзя. Куда?

Киель Исма! В Академию Силы, там их не станут искать! А Мастер Исма поможет им. Он друг Кодонака, ему Хатин тоже написал – значит, доверяет. И Исма также озабочен несправедливостью суда над Командующим Золотым Корпусом – сколько прошений он направил Верховному! Он поверит. И у него связи в городе, он поддерживает отношения со многими Мастерами Силы. Он найдет способы объединить усилия!

– Девочка, – обратился Ото к Алсае, – ты можешь переместить нас в кабинет Мастера Ректора Академии Силы? К Киелю Исме?

Она неуверенно кивнула.

Как так получилось, что он, едва оказавшись в Городе Семи Огней и еще даже не приходя в сознание, привлек внимание стольких людей? Комната полна юношами и девушками, что смотрят на него, как на диковинку. И все они – Одаренные. Вирд без труда определил, что новый хозяин дома – Мастер Архитектор, его Дар отличался от Дара Строителя цветом, который был не серым, а словно расплавленное серебро.

Большинство из вошедших парней имели Дар Оружия, как и девушка с лукавыми большими глазами и заплетенными в две толстые косы черными волосами, но она, скорее всего, была Лучницей, а не Мечницей. Где-то он видел ее раньше… а может, она просто внешностью напоминала Михель.

Двое были Разрушителями – внутри них как бы заключен ураган или та песчаная буря, в которую попал Вирд.

Красивая златовласая девушка, как-то странно поглядывающая на него из-под густых длинных ресниц, была Целителем, но тоже необычным, ее Дар можно было сравнить не с лазурными потоками теплой воды, а с холодными острыми кристаллами льда. Вирд использовал этот Путь, когда исцелял Фенэ, отсекая нечто, мешавшее ее телу нормально функционировать.

Девушка постарше внимательно изучала его взглядом, она вперилась серьезными карими глазами в то место, где располагается свернутая Сила – солнечное сплетение. И Вирд знал почему: она – Видящая. Вот у кого он может спросить, как выглядит его собственный Дар.

А вот эта юная особа – темноволосая и синеглазая, от которой у Вирда мурашки по спине и внутри приятное теплое чувство, словно он знает ее очень-очень хорошо, как мог знать бы лишь близкого родного человека, – это она создала тот огонек для Кодонака, у нее внутри живое пламя, заключенное в прозрачную сферу. Она – Мастер Огней. Вирд старался не смотреть в ее сторону, но постоянно ловил себя на том, что смотрит. Что такого в ней? Что так влечет его? Что заставляет вновь и вновь повторять про себя ее имя – Элинаэль?.. Может, изумительно красивый Дар? Или удивительно прекрасные глаза? В них синева… бесконечная синева неба, которое всегда притягивало его…

Кого не ожидал он здесь увидеть, так это Гани Наэля! Но Мастер Музыкант, вероятно, дал себе зарок вытаскивать его из любых ситуаций. И Вирд радовался от всей души его присутствию здесь.

Пришедший с ним Мастер Ректор тоже был Видящим, но что-то в нем Вирда насторожило: его Дар выглядел иначе, нежели у Эдрал, Сила была заключена в черное кольцо, вращающееся против часовой стрелки, от которого исходили похожие на щупальца черные длинные нити. Юноша чувствовал, что это кольцо не присуще природе Дара, и оно было неприятно для Вирда.

Именно поэтому на Мастера Исму он поглядывал с недоверием, несмотря на доброжелательность того, и даже после прочтения письма Кодонака он не мог заставить себя по-другому относиться к Ректору – каждый раз глядя на Исму, он натыкался взглядом на это черное кольцо. Что оно означает, он так и не решился спросить прямо.

– Мастер Кодонак написал мне, а Гани Наэль рассказал подробно, что ты помнишь, как умер твой отец, – сказал Мастер Исма, когда Вирд закончил чтение.

Вирд только сейчас понял и внутренне удивился: он пробыл в рабстве столько лет, а чтение дается ему легко, словно он только тем и занимался все эти годы, что штудировал книги. Хотя в детстве, в доме отца, он много читал…

– Да, – ответил Вирд на вопрос Ректора. Ему не хотелось говорить об этом. – Моего отца убил Советник Ках. – «Держись подальше от Каха, как бы ты его ни ненавидел».

Ректор Исма кивал, а Гани Наэль смотрел на Мастера Видящего искоса, сузив глаза.

– Я добьюсь рассмотрения этого дела! – воскликнул Исма. – Виновные будут наказаны!

– Не стоит, – вмешался Гани Наэль; он говорит твердым и уверенным голосом, несмотря на то что обращался к Советнику Большого Совета, Ректору и просто Мастеру Силы. – Не сейчас.

– Отчего же? – удивился Киель Исма.

– Можно поставить Вирда под удар. Кодонак предупреждал, чтобы мы этого не делали. Пусть все остается в тайне. Пока.

Одна часть Вирда желала как можно скорее расквитаться с Кахом, а вторая понимала, что Гани Наэль прав.

– Что ж… тогда позже… – замялся Ректор и обратился к Вирду: – Я предлагаю тебе незамедлительно начать обучение в Академии Силы. Ты можешь хоть сегодня перебраться туда и получить комнату у нас. Естественно, твое содержание тоже полностью возьмет на себя Академия. Кодонак в письме говорил, что о твоих способностях не стоит сейчас объявлять во всеуслышание. Ты уже выбрал один подходящий Дар?

– Я переместился сюда, – ответил Вирд, – все это видели. Так что это – Дар Перемещений.

– Вот и отлично! – потер руки Ректор Исма. – Ты сможешь ничем себя не выдать?

– Постараюсь, – сухо ответил Вирд и краем глаза заметил, как усмехается Наэль, мол: «Ты – и себя не выдать?!»

– Узнай город, что появился настоящий Мастер Путей, – возбужденно воскликнул Исма, – все бы стало с ног на голову! Ты бы не смог и двух шагов сделать спокойно! Я и то… едва верю… едва удерживаюсь от того, чтобы не попросить тебя сделать что-нибудь… что доказывает… А может?.. Никто ведь не видит? – и он покосился на Гани Наэля, тот неодобрительно качал головой.

– Продемонстрируй какой-нибудь Дар! Прошу тебя!

– Мастер Исма, – строго сказал Наэль, – он же не скоморох!

Но Вирд почему-то решил продемонстрировать. Этот человек не верил ему. Только делал вид, что верит. Он призвал Дар Огней – и на его руке появился маленький теплый огонек. Он протянул его Исме, а тот ахнул.

– Не может быть!.. – шептал Мастер Силы, осторожно принимая огонек. – Не может быть!

– И еще… – Вирд взял широкую холеную кисть руки Ректора и развернул ладонью вверх: на подушечках указательного и большого пальцев кожа была покрасневшей и вздувшейся.

– Это ожог, – сказал Вирд, – вы сегодня сжигали какое-то письмо и не отпустили его вовремя. Я исцелю.

Он не мог точно определить, какой Путь использовал, чтобы узнать происхождение ожога, но исцеляющие лазурные потоки были хорошо ему знакомы, потребовалась лишь тонкая, с волосок, ниточка, чтобы кожа на пальцах Исмы стала вновь светлой и ровной.

Исцеляя Исму, Вирд подумал о том черном кольце вокруг Дара. Может, это тоже болезнь? И ее можно исцелить? Он даже знал сейчас, как это сделать, но отчего-то сдержался.

Ректор потерял дар речи.

– Кто тебя учил? – наконец хрипло вымолвил он.

«А кто вас учил чесать нос?» – усмехнулся про себя Вирд, вновь вспомнив слова погибшего Дилоса о действии Силы Одаренного, но вслух сказал другое:

– До этого никто, потом – Кодонак.

– Ты – новая эпоха! Я просто счастлив, что вижу тебя! Настоящий Мастер Путей! – Он сказал это слишком громко, и Вирду показалось, что при этих словах за дверью послышалось какое-то шуршание, но ни Ректор Исма, ни Гани Наэль, отличающийся острым слухом, внимания на это не обратили.

Мастеру Музыканту, похоже, было не по нраву происходящее здесь. Он хмурился и не сводил глаз с Исмы. Он осуждал то ли демонстрацию Силы различных Путей, то ли излишнее любопытство Ректора…

– Так ты согласен переехать в Академию? Когда? – тем временем спрашивал Исма.

– Я перееду, но пока позволяет Мастер Этаналь, я хотел бы побыть в доме моего отца, – ответил Вирд. Кроме того, он был еще очень слаб после произошедших недавно событий, и ему требовалось время на отдых, но признаваться в этом не хотелось.

– Верховный, услышав о тебе, отдаст тебе этот дом, а для Мастера Этаналя найдется другой.

– Не стоит, – отрезал Вирд. – Я просто побуду здесь несколько дней, а потом перееду к вам в Академию.

– Тебе что-нибудь нужно? Одежда, деньги? – поинтересовался Исма.

– Меч, – тут же ответил Вирд – он знал, что необходимо ему: меч Дилоса, который он носил при себе от самого Тарийского леса, остался в Шеалсоне.

– Прости, но я не могу выполнить эту твою просьбу, – ответил Мастер Исма, разводя руками в жесте сожаления, – студенты Академии, даже те, у кого Дар Оружия, не носят меча, это запрещено. Только Одаренный Мастер, получивший д'каж, имеет право носить его.

Жаль.

– Мастер Этаналь дал мне одежду, – сказал Вирд, – я не хотел бы, чтобы это было в тягость ему.

– Это не было бы ему в тягость, Вирд, – засмеялся Мастер Исма, – у него, как у Архитектора Силы, очень хорошее содержание, но я позабочусь о том, чтобы ты мог жить на свое собственное.

Вирд благодарно кивнул. А Гани Наэль улыбался так, словно заключил выгодную сделку. Конечно же постоянная его спутница – холщовая сумка через плечо с арайским золотом – была при нем.

Мастер Исма стал собираться, извиняясь за свою занятость. И когда он ушел, Вирд почувствовал облегчение. Они остались в комнате вдвоем с Гани Наэлем.

– Я остановился в «Пристанище Мастера» – это на левом берегу, возле самого Пятилистника, идти отсюда по прямой улице минут двадцать. Знаешь, кто со мной?

Вирд, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

– Эй-Га, Харт и… Ого!

Улыбка Вирда стала почти такой же широкой, как у его рыжего друга. Он был рад, что Ого здесь.

– Они остались в гостинице только потому, что я не сказал им, куда иду, – продолжал Наэль, – Мастер Исма послал за мной и передал, что, кажется, знает, где ты, и хотел бы, чтобы я взглянул, действительно ли это ты. Где тебя носило все это время? Куда ты исчез? Кодонак волосы на себе рвал, когда ты… растворился… Он ругался так, что даже я заслушался! А Ого, так и вовсе если б умел писать, то схватился бы за перо, чтобы запечатлеть все перлы, извергаемые этим эффовым Мастером Стратегом!

Вирд рассмеялся:

– Нужно будет переместиться в Шеалсон и успокоить его. Но скажу тебе честно, я так устал, что просто побаиваюсь перемещаться. Я был на севере… в том городе под куполом… вернее, над ним… Потом в пустыне… Потом в Аштайрисе…

– В Аштайрисе? Почему там?

– Я увидел могилу моей матери…

Гани промолчал.

– Я думал, что не выживу… Эта боль… Но здесь все прошло. И здесь мне хорошо.

– Мы беспокоились о тебе. И я, и Кодонак, и Ого… и та рыжеволосая женщина, которую Ого называет своей золотой мамочкой, и госпожа Миче. Мы все не находили себе места, не зная, как помочь тебе.

– Так было нужно… Наверное, так было нужно… Что-то переломилось во мне, что-то изменилось. Но эта боль… не знаю, как выдержал ее…

– Жаль, что не могу поговорить с тобой подольше, Мастер Исма ждет. Надеюсь, встретимся вскоре. Завтра, к примеру. Какие планы у тебя?

– Ты приведешь Ого? Ну и Харта с Эй-Га?

– Конечно же!

– Тогда встретимся завтра, расскажешь, как там устроились мои друзья из Ары.

– Ну что ж! – Мастер Наэль поднялся. – Оставлю тебя с новыми твоими друзьями. Как ты успел? И столько хорошеньких девушек… – Гани ему подмигнул, Вирд смутился. – А я думал, что это Ого у нас сердцеед… Развлекайся и отдыхай!

Он направился было к выходу, когда обернулся:

– И еще… такой огонек… очень удобная штука… Не сделаешь для меня?

Вирд, улыбаясь, отдал ему новый огонек, слетевший с кончиков пальцев, – они даются ему легко. Гани же был более чем доволен.

В гостиной шло бурное обсуждение разрушения Конюшен Пятилистника. Лючин и Марил утверждали, что их не стоило сносить, так как они представляли собой историческую ценность и демонстрировали необходимость слушать свой Дар.

Тико, непосредственно участвовавший в их сносе, и, как ни странно, Мастер Этаналь, наоборот, твердили, что это неудачное здание – позор для великого Тотиля, Пятилистника и Академии Силы и его нужно было снести еще давно.

Мнения и одной и другой стороны подтверждались аргументами, и спор разгорался все жарче. Молодость и азарт взяли верх над стеснительностью и тем, что называлось воспитанием, манерами, хорошим тоном, правилами приличного поведения в чужом доме. И гости и хозяин забыли даже о том, что в комнате наверху присутствует сам Мастер Ректор, и орали так, что закладывало уши. Но зла в их споре и криках не было.

Мастер Этаналь походил характером на стеснительного, скромного и рассудительного Тико, но сегодня они оба как с цепи сорвались и давали достойный отпор дерзкой Лючин и Марилу, который спорил с такой страстью, будто снова взял в руки «бешеный» меч.

Иссима время от времени вставляла язвительные замечания, а Эдрал то и дело поглядывала на лестницу, ожидая, когда вернется Мастер Исма, ей не терпелось узнать, что же он видел в Вирде.

Сама же Элинаэль просто наслаждалась словесной баталией, как красивым учебным боем. Еще ее мысли занимал тот парень, который разговаривает сейчас с Ректором. Что было в нем такого особенного? Она то и дело думает о нем… Его детство прошло в этом доме. Его отец, так же как и ее, умер от отлива Силы. И его мать, как говорили, тоже отказалась от всех привилегий жены Одаренного и уехала из Города Семи Огней. Он так же, как и она, был сиротой. Все эти сведения о Мастере Асе Фаэле и его семье успела сообщить Иссима, пока Вирд и Ректор отсутствовали. Их судьбы похожи. Откуда-то его знал Мастер Кодонак. Зачем-то Хатин упомянул в письме его имя… «Ничему не удивляйся»… Почему Ректор Исма поклонился ему, словно высшему Мастеру? Почему Эдрал так видела его Дар? Элинаэль пыталась избавиться от этих мыслей, вникая в суть спора, но вновь и вновь возвращалась к ним.

Возбужденные голоса утихли, когда в гостиную заглянул Мастер Исма.

– Я оставляю вас. Меня ждут дела. Спасибо, что познакомили меня с этим молодым человеком. Очень… яркий Дар. Я рад сообщить вам, что в ближайшее время он станет нашим студентом, – объявил Ректор, и все одобрительно зашумели. – Развлекайтесь, но не разрушьте дом Мастера Этаналя.

– Итин, – обратился он к хозяину, – если они станут тебе докучать, только скажи!

Этаналь рассмеялся по-мальчишески и покачал отрицательно головой: похоже, он счастлив в этой компании.

Эдрал вскочила и в мгновение ока оказалась рядом с Профессором, провожая его.

Возвратилась она быстро, смущенная, задумчивая и недовольная. Элинаэль вопросительно посмотрела на нее.

– Я спросила, что видит он.

– И?

– Описал Дар Перемещений, – разочарованно закончила Эдрал, усаживаясь назад в кресло.

Иссима, которая слышала это, многозначительно хмыкнула. Эдрал же выглядела подавленной.

В гостиную двумя подозрительно смирными и тихими тенями проникли Мах и Шос. И так же, донельзя подозрительно тихо, сели и сидели молча, вслушиваясь в разговор, что опять завертелся, но уже не вокруг злосчастных Конюшен, а о Дарах, что более предпочтительны и полезны, – любимый конек Марила и Тоше, последний оживлялся и начинал говорить, только когда касались этой темы.

«Мах и Шос что-то натворили, – решила Элинаэль. – Только что?»

– Он Мастер Путей!.. – вдруг в секундной паузе, возникшей, когда все переводили дыхание, громким шепотом произнес Шос.

Воцарилась тишина, и десять пар глаз воззрились на него.

Он молчал, и Лючин не выдержала.

– Кто?! – требовательно спросила она.

– Этот Вирд Фаэль… – продолжил, оглядываясь на лестничный пролет, Шос тем же громким шепотом.

– Что за чушь ты несешь? – Строгий голос Иссимы.

– Сам Ректор Исма назвал его так, – ответил Шос, он выглядел удивленным и обескураженным, как и Мах.

Самым значимым свидетельством того, что они не разыгрывают остальных, а действительно чем-то потрясены, было молчание Маха. Тот тряхнул черными кудряшками, поднял голову, уставился прямо в глаза Элинаэль и, наконец, произнес:

– Я видел, как он сделал… огонь!.. А потом… исцелил Исму…

«Ничему не удивляйся!» У Кодонака случайно нет Дара Пророка?

– Где это ты видел? – спросила Лючин.

– Мы подглядывали, – признался Шос, – там есть окошко в верхней части двери… и подслушивали…

– Как стыдно за вас! – Иссима прикрыла рукою глаза. – Простите их, Мастер Этаналь! Они просто… дикари!

Итин улыбнулся Иссиме и вновь уставился на Шоса и Маха. Всех, в том числе молодого Мастера, больше интересовало то, что они увидели и услышали, чем обсуждение недопустимости их поведения.

– Вы выдумываете! – сказала Лючин.

– Может, и нет, – прошептала Эдрал так, что слышала только Элинаэль.

– Клянусь! Раздери меня Древний! – воскликнул Шос. – Мастер Исма сказал: «Я просто счастлив, что вижу тебя, настоящий Мастер Путей!»

– Ага! – рассмеялась Лючин. – А в этот момент мимо пролетал Астри Масэнэсс, которому Ректор это и сказал!

– Нет! – вновь вмешался Мах, уставившись на этот раз в глаза Лючин. – Я видел: он сделал огонек, точно такой, как Элинаэль может…

В это мгновение сверху послышались шаги, и все затихли. По лестнице спускались, переговариваясь, Гани Наэль и Вирд.

Мастер Музыкант, коротко попрощавшись, ушел. А Вирд, под пытливыми взглядами, скромно занял место в одном из углов комнаты.

Наступила неловкая тишина. Вирд выглядел обескураженным. Еще бы: он вошел – и все словно в рот воды набрали…

– Ты и вправду Мастер Путей? – прямо спросила Лючин в присущей ей бестактной манере.

На лице Вирда не дрогнул ни один мускул. Наверняка Кодонак, обучавший его держать себя в руках, был бы сейчас доволен, но именно такая его реакция и казалась странной. Если бы Элинаэль задали подобный вопрос, она бы удивилась, рассмеялась, спросила, все ли в порядке с головой у того, кто спрашивает, но не стала бы сидеть с таким серьезным лицом.

Вирд скользнул взглядом по всем присутствующим. И неожиданно, после долгой паузы, твердо ответил:

– Да.

Всегда хладнокровный Тоше ахнул.

– Ты можешь создать огонек? – тут же спросил Марил.

– Да, – сухо ответил Вирд.

– Покажи! – в один голос вскричали практически все.

– Я не скоморох! – строго и холодно произнес юноша.

– Но мы тебя спасли, а Иссима тебя вылечила, – нашелся что сказать Шос.

Вирд мельком взглянул на Иссиму, вздохнул, затем лицо его смягчилось, а плечи немного расслабились. Он протянул руки и отпустил на волю десять маленьких огоньков, столь знакомых Элинаэль. На этот раз ахнули все до единого, и она в том числе.

Огоньки опустились на протянутые ладони каждому присутствующему, кроме нее. Вирд, пристально глядя ей в глаза, сделал несколько едва заметных движений пальцами рук и отпустил в ее сторону нечто особенное: тоже огонек, но необычный – живое пламя, заключенное в прозрачную сферу, – так описывала Эдрал ее Дар.

Элинаэль задержала дыхание, когда это прекрасная сфера опустилась в ее руки. Она почувствовала, что может управлять ею, заставлять гореть ярче или тише, давать тепло или свет, сжиматься до крошечной горошины и расширяться до размеров самой девушки…

– Об этом никто не должен знать, – сказал Вирд, пока все молчали, удивленно взирая на то, что он создал, – это моя тайна. Позвольте мне самому решать, кому можно, а кому нельзя говорить.

– Мы готовы и клятву принести! – Мах был полон решимости.

– Не нужно. Я верю вам и без клятвы.

Элинаэль знала, что Вирду семнадцать лет, как и ей, но он выглядел сейчас старше всех присутствующих. Он вел себя как Мастер, а не как юноша, в котором только что развернулся Дар. Элинаэль не могла оторвать от него взгляда, да уже и не пыталась, ее больше не обжигал и его ответный взгляд… наоборот, она рада была встречаться с ним глазами снова и снова. Волна нежности и радости поднималась при этом внутри. Неужели все происходящее здесь сегодня – не сон?..

Кабинет Мастера Ректора оказался запертым снаружи. Ни в нем самом, ни в прилегающих к нему покоях никого не было.

Ото и его спутницы ушли в дальние комнаты, чтобы шумом не привлечь лишнего внимания секретаря, который, возможно, сидит за дверью. Нужно дождаться Исму.

Не очень прилично вторгаться в спальни хозяина без спросу, но у Ото другого выхода не было – сейчас не до приличий и церемоний.

Он усадил уставшую и потрясенную Алсаю в мягкое кресло и налил ей бокал найденного здесь, в кувшине на столике, вина. Она так и сидела, молча держа бокал в дрожащих руках и вглядываясь стеклянными глазами в одну точку перед собой. Раны ее, похоже, не были серьезными, так как ни одна из женщин про них не вспоминала.

Ташани тоже заняла кресло, недоверчиво ерзая в нем, будто ожидая, что оно укусит. Она все еще выглядела сердитой и что-то бормотала себе под нос.

– Ташани без племени… Ташани без народа… Я должна была умереть с ними… – разобрал Ото.

Он даже не хотел сейчас думать, что пришлось пережить этой Дочери снегов там, на севере. Несмотря на то что это была та самая женщина из его видения, он даже не стал ее ни о чем расспрашивать. На сегодня ему более чем достаточно ответов. Выбраться бы из-под них…

Ото успокоиться не мог, он измерял шагами комнату, заложив руки за спину, обдумывал слова, услышанные от Верховного, сопоставлял с последними событиями. И ужасался, ужасался, ужасался! Безумие…

Времена Ужаса настали! Где-то здесь, в Академии, скорее всего – в библиотеке, находится сейчас Абиль Сет, которого ошарашили бы новости, но Ото не может сейчас ни пойти к нему, ни позвать его сюда, пока не появится Исма. Где же Киель? Ректор может быть где угодно – на занятиях, хотя вечером обычно занятий нет, может в гостях. Исма человек энергичный, ему есть где провести вечер, кроме как в своих покоях в одиночестве. Да и его Дар Видящего, как знал Ото, одиночества не терпит.

Прохаживаясь по комнате, он невольно заметил на небольшом приставном столике у пустующего кресла перед камином развернутые бумаги. Проходя в очередной раз мимо столика, Ото остановился, рассеянно разглядывая письменные принадлежности. Бумаги были чистыми, так что он не совал нос в личные дела Исмы, а просто хотел отвлечься, и вид пера, чернил и белых листов навел его на мысль написать письмо Кими и при случае его передать. Он сел на стул и придвинул его к столику. Под одной из бумаг что-то хрустнуло, и Ото, убрав лист, разглядел остатки застывшего воска сломанной печати – даже по небольшому фрагменту овала, пересеченного двумя волнистыми линиями, Ото безошибочно узнал печать Верховного. Он все-таки ответил на письма Ректора? Что именно? Может, и с Исмой Эбонадо договорился о встрече, подобной произошедшей сегодня с ним? Верховный прижмет к стенке бунтаря Ректора, ошарашит экскурсом в неизвестную историю Астамисаса и спросит: «Жизнь или смерть?»

Только сейчас, подняв глаза, Ото заметил в серебряном поддоне для пепла не до конца сгоревшую часть листа, исписанного знакомым мелким почерком Атосааля. Поколебавшись лишь мгновение между воспитанием и любопытством, Ото взял обгоревший со всех сторон кусочек письма и прочел: «…знаешь, что делать… Организуй… Корпуса в одном месте от имени Кодонака… нужно избавиться, пока все не началось… за головой Кодонака я уже послал…»

Ото отшатнулся, отбросив от себя остатки письма, словно мерзкое насекомое, намеревающееся его укусить, и вскочил.

«Многие, кого ты знаешь, уже связаны», – вспомнил он слова Верховного. Но не Киель Исма! Нет!

А как объяснить то, что Верховный просит его организовать что-то от имени Кодонака и так просто сообщает Ректору, что за головой его друга послали?.. Кодонак доверяет Исме, и все знают об этом. Знают и остатки Золотого Корпуса, и если Ректор призовет их куда-либо от имени бывшего Командующего, то они послушают его… и угодят в ловушку. Их будут ожидать подготовленные гвардейцы из Тайных… из связанных этими проклятыми Кругами… Те уничтожат ничего не подозревающих Мастеров, а может, там будут Разрушители, которые просто обрушат на их головы какое-нибудь здание и погубят их без всякого боя…

Судьба сегодня только тем и занималась, что била Ото по голове ответами на заданные им когда-то вопросы… и даже на не задаваемые никогда. Она словно копила все эти годы тайны, чтобы в один день обрушить их разом на зазевавшегося Советника Эниля.

Он застонал и схватился за голову. Снова нужно уходить. Кто же в этом Городе еще не связан? Мог ли он ожидать, что его размеренная жизнь превратится в такой кошмар?! Разве что неодаренным можно сейчас доверять. На них это не действует. Ото вспомнил о своих друзьях из Пятилистника, только Алсая вряд ли бывала когда-то в их кабинетах, чтобы перенести его туда.

– Ты была когда-нибудь в «Пристанище Мастера»? – спросил он молодую женщину, выводя ее из задумчивости.

– Да, – устало ответила она, – когда-то бывала.

– Алсая! Милая! Еще один раз…

– Что? Вы хотите и отсюда уходить? – В ее голосе к усталости подмешались и нотки раздражения.

– Определись, вождь, куда идти! – резко вставила Ташани.

– Я сейчас кое-что узнал, – оправдывался он. – Это место более не безопасно для нас.

– Как это ты узнал? Здесь не было никого, чтобы тебе сказать! – злилась Ташани.

– Я – Мастер Толкователь, я могу кое-что узнать без разговоров! – Ото тоже разозлился – не до объяснений сейчас.

Это подействовало: Ташани замолчала, а Алсая без особой охоты встала.

– В последний раз, – сказала она, но уже без раздражения или упрека. – У меня больше нет сил. Вы уверены, Советник Эниль? В «Пристанище Мастера»?

– Да, – твердо сказал Ото – ошибиться ему нельзя.

Ото надеялся, что не все Мастера из Пятилистника – обычные завсегдатаи «Пристанища Мастера» – знают его в лицо. Туда же порой захаживали и Одаренные студенты, а вот Мастера Силы бывали в «Пристанище» нечасто. Поэтому следовало ожидать, что появление в искрящемся тумане троих незнакомцев сразу привлечет ненужное внимание посетителей. Этого можно было избежать, переместившись не в центр обеденного зала гостиницы, а в безлюдный переулок со стороны черного входа. Но коса Ото сразу выдаст в нем Мастера Силы, да и пришедшие в прохладный осенний вечер в легкой одежке, что уместна в помещении, трое путников… вернее, двое: одежда Ташани и вовсе – отдельный разговор, – будут выглядеть подозрительно.

Ото бесцеремонно распахнул шкаф с гардеробом Исмы и вытянул оттуда три плаща. Благо что вошедший в моду в последние пятьдесят лет крой верхних плащей был одинаков что для мужчин, что для женщин. Вот лет двести назад мужской плащ на женщине вызвал бы множество вопросов.

Ото, что был почти одного роста с Исмой, нашел плащ более чем подходящим. Высокая для женщины Алсая тоже выглядела вполне приемлемо. Но вот на Ташани, ростом меньше пяти футов, плащ сидел словно огромный мешок, волочащийся по земле. Пока Ото ломал голову, как исправить положение, дочь северных племен извлекла откуда-то кинжал и резким движением отхватила плащу полы с таким свирепым выражением на скуластом лице, словно перерезала горло врагу.

Неровно обрезанный край все же смотрелся лучше, чем волочащиеся по земле шлейфом чатанского Мудреца длинные полы.

Ото спрятал косу под плащ; скрыть бы еще бросающийся в глаза контраст между седыми волосами и молодым лицом…

– Здесь остановился Мастер Гани Наэль? – спрашивал Советник у дородной хозяйки гостиницы госпожи Кайсанасы.

– Да, но сейчас его нет. Мне передать, когда он вернется, что его искал господин?..

– Я его земляк, – ответил Ото, своего имени он называть не хотел.

– Так вы из Междуморья! – всплеснула руками госпожа Кайсанас. – То-то я гляжу, что у вас обоих волосы словно седые, а лицо молодое. Я даже поначалу приняла его, да и вас, за Одаренных.

Ото облегченно вздохнул. Он и забыл, что в Междуморье у многих пепельный цвет волос. У него самого в молодости волосы были русыми.

– Я хотел бы снять комнаты, одну для себя и одну для дам, – попросил он и тут же с ужасом вспомнил, что у него в кармане, как в той поговорке – ни искры, ни пламени… ни другой монеты.

– Ваши расходы тоже записать на имя Советника Эниля? – спросила хозяйка, и Ото вновь облегченно выдохнул: хоть под конец дня ему начало везти.

– Да, – кивнул он, – Советник Эниль тоже наш земляк.

– Вот это новость! – обрадовалась теме для пересудов госпожа Кайсанас и кокетливо улыбнулась ему.

Ото ответил ей рассеянной кривой ухмылкой, попросил сообщить Мастеру Наэлю о земляке, как только тот появится, и они стали подниматься по лестнице вслед за показывающим дорогу слугой.

Их комнаты находились напротив. На самом пороге Алсая резко повернулась к нему и заявила довольно решительно:

– Я хочу поговорить с Кареем!

Ото схватил ее за руку, ввел в комнату, за ними следовала Ташани. Он не отпускал Мастера Ихани, чтобы она не переместилась в поисках Абвэна. Она очень устала и их двоих не потянет, но в одиночку вполне может сделать еще один прыжок.

– Почему мы прячемся? – Ее слезы высохли, потрясение улеглось, и вернулась способность здраво рассуждать. – Что мы делаем в этой гостинице, Советник Эниль? Я должна немедленно встретиться с Советником Абвэном!

– Выслушай меня вначале! – взмолился он. – Тебе нельзя туда! Я прошу, выслушай и обдумай хорошенько… Обещай, что не переместишься, пока не услышишь всего, не успокоишься и не обдумаешь!

– Если бы и хотела, то не смогла бы, – сказала она слабым голосом, присаживаясь в кресло. – Можете отпустить мою руку. Я не смогу переместиться, я очень устала. И эти порезы… – Она поморщилась, дотрагиваясь до живота. – Они так болят…

– Раны, что Он оставил, неглубокие, но они очень плохо заживают, – сказала свое слово Ташани.

– Но я хочу знать, почему мы прячемся то там, то здесь! От кого? – продолжала Алсая.

Он должен все ей рассказать… если не расскажет, то она переместится к Абвэну, как только восстановит силы, и угодит в ту же ловушку, что и Ото. Ей предложат жизнь или смерть. Она заслуживает знать правду, ее и так очень долго использовали, не объясняя ничего.

– Алсая, милая! Сегодня ты спасла мне жизнь. Если бы не ты, меня бы убили.

Ее брови вопросительно взлетели вверх.

– Кто?

– Ты говорила, что год назад Верховный и другие побывали на севере. Это были Майстан, Эбан, Ках, Айлид и Абвэн?

Она кивнула.

– А этот Афэль Таш, он случайно не Мастер Оружия?

– Нет… Не Мастер, в нем только развернулся Дар… Он еще даже не стал студентом Академии.

Ото горько вздохнул, он сложил одно к другому: рассказ Атосааля о возможностях специально выкованного для жертвенного самоубийства кинжала, необходимость смерти Одаренного для пробуждения Древнего, то, что, по словам Алсаи, юноша по имени Афэль Таш, побывавший на севере в компании заговорщиков, так и не вернулся… Ото представлял себе, что с тем произошло. Похоже, что Алсая помогала перемещать их куда-то поближе к месту захоронения Древнего, но в самом склепе она не была и не знала, что там происходило.

– Сегодня утром я шел на встречу с Верховным для решения будничных вопросов. Хотел попросить у него книги… просто книги… – начал Ото, – но разговор наш пошел в другом русле. Я не мог и ожидать подобного… Верховный рассказал мне о том, чего мы не знали, чего не раскрывали нам учителя при изучении истории Астамисаса. О временах правления Древних, об устройстве тогдашнего мира. О том, что Древние не были истреблены, как мы все верили, потому как убить их невозможно, а погружены в сон нашими предками. Он рассказал о том случае, когда год назад они посетили место на севере – древний город под толщей снега и льда, под куполом, когда-то сохранявшим его от холода. Узнав истинную причину посещения этого города из уст самого Эбонадо Атосааля, я был более чем шокирован… Он признался мне, что… пробудил Древнего.

Алсая вскрикнула.

Ото кратко пересказал ей весь разговор с Эбонадо Атосаалем. Она слушала, всхлипывая и глядя на него огромными неверящими глазами. Бедная девочка…

– Он поставил передо мной выбор: либо я присоединяюсь к нему, став частью их заговора, связав себя с этим существом – Древним Атаятаном-Сионото-Лосом, либо… умираю… – закончил Ото.

– Нужно рассказать Карею! Это ужасно! – воскликнула Алсая, и по ее щекам покатились слезы. Она пропускала мимо ушей все, что касалось участия в этом деле Абвэна. И это понятно – она его любит.

– Абвэн знает, – горько возразил Ото.

– Карей? Нет! Он не знает! Он в опасности? Где он? Все ли хорошо с ним? Почему я не могла найти его? Ему нужно все рассказать!

– Он все знает – он в Первом Круге! – резко выкрикнул Ото, и ему показалось, что он ударил Алсаю.

Она отпрянула, побелев, как та скатерть, что Ташани утром порвала на бинты.

– Нет… Нет! – Алсая спрятала лицо в ладонях и согнулась пополам в рыданиях. Ее мир рушится, а он – Ото – выступил в этом разрушении Мастером Стихий.

– Тогда, год назад, когда вы побывали на севере, они и сделали это – они пробудили Древнего! – продолжал он.

– Нет! – Она вскинула голову. – Карей говорил – не верить никому и не рассказывать никому… Они хотели помешать Ему пробудиться – я уверена!

– Почему не вернулся Афэль Таш? Почему Верховный, Советники, Мастера Силы взяли с собой на опасное дело мальчишку, в котором только развернулся Дар?

– Может быть, у него был особый Дар?..

– Обычный Дар оружия, – говорил Ото, говорил с неохотой: мучить людей ему не нравилось, а его слова причиняли ей страдания. – Верховный рассказал мне, как это действует. Они дали ему специальный кинжал, и он, не умея контролировать свой Дар, послушал голос стали и убил себя, что позволило им пробудить Древнего.

Он помолчал, и в комнате слышались лишь сдавленные ее рыдания. Ташани слушала молча.

– Я знаю, что ты любишь Карея Абвэна. Я знаю, что тебе трудно поверить в его причастность к этому. Но если ты встретишься с ним, то либо погибнешь, либо станешь одной из них. Меня спросили, готов ли я платить такую цену. Скажу честно, «товар», что они предлагают, весьма привлекателен, особенно для меня, старика, которому остался десяток-другой лет. Но такую цену я платить не готов. А ты можешь выбирать… Только ты не должна этого делать под страхом смерти.

– Выбирать?! – вмешалась молчавшая до этого Ташани. – Он убил всех! Всех, кого я любила! Всех, кого я знала! Он убил на моих глазах Акаса, Милку, Кагу, охотников, стариков, женщин, младенцев!!! Он купался в их крови!!! Другие убили Би, которого я вылечила!!! Выбирать его? Я лучше умерла бы десятью смертями, чем выбрала его!!! Не выбирай его!!!

Алсая изумленно глядела на нее. В ее глазах что-то менялось, высыхали слезы, появлялась решимость.

Тишина воцарилась в комнате на несколько минут, и наконец Алсая сказала твердым, хриплым, словно не своим голосом:

– Если Карей Абвэн действительно замешан в этом, я сама убью его!