Со страшным свистом гигантские огненные шары летели на беззащитный город. Пламя пожарищ рвалось в небо, разгоняя темноту ночи. С десяток некромантов на ламчерионах крылатой смертью шныряли в высоте, зорко высматривая спасшихся.

Как и мои спутники, я с ужасом глядела на погибающую Элевтию. Всего лишь несколько минут назад город мирно жил – спал, развлекался, работал…

Теперь же внизу властвовала стихия Огня.

Странный гул нарастал за нашими спинами. Интуиция вопила: пригнись и беги! Но куда деться со спины ламчериона?! Я оглянулась и заорала:

– А-а-а! Сзади!

На нас несся ослепительно-желтый комок огня.

– И-и-и! – тоненько завизжал сидящий в транспортной корзине купец.

Огненный снаряд ударился в невидимую преграду – и опал вниз. Раздосадованный неудачей некромант взмахнул посохом, выпуская новое заклинание, и усилил его своей магией – вслед за шаром полетели багрово-черные извивающиеся сгустки.

– Уходи в сторону! – крикнул Юлиан перевозчику. – Это «щупальце смерти»!

– Держитесь! – отозвался Ян, и ламчерион камнем рухнул вниз, исчезая с траектории удара. Преследователь, не отставая, повторил наш маневр. Мы играли в смертельные пятнашки, где попадание в убегающую цель означало нашу гибель.

Спрашивается, какое некроманту до нас дело?! Почему он преследует нас?

«Эва, а ты эгоистка…»

«Помолчи, Грэм! Можно подумать, ты не хочешь жить!»

И душа телохранителя, послушавшись, затаилась до поры до времени. И от этого страх только усилился – бояться в одиночку намного, намного страшнее…

Наше падение длилось и длилось. Уши заложило от резкой смены высоты. Чары, защищавшие от холода, непогоды и ветра, не действовали, наверное, повлиял щит Юлиана, или же всадник перестал беспокоиться о комфорте пассажиров. Но лично я согласна обойтись без удобств, лишь бы уйти от некроманта.

До земли оставалось метров двадцать – ночное зрение хэмелла позволило четко рассмотреть раскинувшееся внизу поле со стогами отавного сена – как ламчерион вышел из штопора и устремился обратно в небо.

– Если не будешь так сильно трясти, я смогу их подбить! – крикнул следопыт Яну.

На что всадник тотчас рыкнул:

– Не смей! Попытаешься – и я вас всех сброшу!

Содрогнулась, представив, как лечу вниз с высоты полета хищных птиц.

– Я смогу вырубить одного некроманта! – снова сказал Юлиан.

Секундное молчание, а затем:

– Хорошо! Только смотри, ранишь моих друзей – я вернусь в Элевтию и стряхну вас в эпицентр пожарищ.

Воздушник завозился сзади. Я почувствовала, как он поднимается, становясь ногой на седло.

– Ты что творишь?! Свалиться хочешь?!

– Нет, не хочу. Но ведь как-то нужно обрубить наш «хвост»?

Логично. И я замолчала, боясь лишний раз даже вздохнуть, пока смелый парень устраивался удобнее. Только крепче обхватила Яна за талию, почувствовав, как следопыт, опираясь на мои плечи, разворачивается лицом к преследователю. Боги Семиграда! Я бы не смогла так… При этом он еще собирался магичить!

Немного поколебавшись, протянула левую руку назад и схватила Юлиана за одежду – вот теперь мне за него спокойней. Вскоре я убедилась, что поступила правильно. Ламчерион резко повернул вправо, снижаясь, – и следопыт соскользнул вниз.

– Ай! – Ощутив сильный рывок назад, я чудом удержалась в седле. – Юлиан!

Запястье болело, готовые разжаться пальцы онемели. Прошли считаные секунды, для меня тянувшиеся вечность, прежде чем парень собрался и, используя левитацию, вскарабкался обратно.

Говорят, воздушники фиолетового луча умеют летать на длинные дистанции, как птицы. Не знаю, правда ли это, своими глазами я видела лишь, как парил проклятый богами Эвгуст. Одно понимаю ясно: без меня следопыт сгинул бы.

«Не возгордись, сапфироглазая, – шепнул телохранитель. – Уверен, парень обошелся бы и своими силами. Не так прост наш жрец, как хочет казаться…»

Элевтия – оранжевое пятно во тьме – осталась позади. Валэри несла нас в одном только им с Яном известном направлении. При свете показавшейся из-за туч луны мы стали отличной мишенью. В отличие от следопыта некромант никого не щадил, забрасывая заклинаниями и пассажиров и ламчериона с его всадником. Прозрачно-сизый щит воздушника звенел от напряжения, когда очередное заклинание черной кляксой расплывалось по его поверхности. Если не ошибаюсь, то после прикосновения таких «чернил» с человека слезает, лопаясь, кожа…

Я не видела контратаки следопыта. Лишь раз осмелилась чуть развернуться назад – и тотчас зажмурилась. В нашу сторону летела очередная некромантская гадость. Сердце ухнуло в живот, стоило только представить, что щит на этот раз не выдержит удара. К счастью, мои страхи не оправдались.

– Есть! – возбужденно выкрикнул следопыт и скомандовал: – Давай за ними!

Валэри, резко развернувшись, сложила крылья и рухнула вниз. Преследователь и жертва поменялись местами – теперь мы гнались за некромантом.

– Я чувствую боль моего собрата! Ты зацепил и его, маг! – вдруг разъярился Ян.

– Нет! – возразил, перекрыв шум ветра, стихийник. – Думаю, причина в чарах привязки к некроманту. Он ранен, а достается и ламчерионам.

– Сможешь разорвать связь?

– Да! Только на расстоянии это сделать нельзя.

Мягкой посадки не получилось – Валэри приземлилась, не позаботившись о сохранности груза в корзинах.

– Быстрее! – попросил всадник Юлиана и выпрыгнул из седла.

Ян забыл сбросить веревочную лестницу, и мне пришлось искать ее самой. Я торопилась спуститься на землю, боясь, что Валэри потеряет терпение и начнет превращение в человека.

– Эй, купец! Вылезай, если не хочешь поучаствовать в обороте ламчериона.

Из корзины раздалось недовольное бормотание, но агграссец вскоре тоже покинул свое пристанище.

Я спустилась на дрожащих ногах, и только женский крик, полный ярости и боли, отвлек от идеи расцеловать надежную твердь.

– Пусти! Я выцарапаю ему глаза!

Дальше последовала отборная брань, которую можно услышать лишь в бандитском притоне.

«В том притоне, куда тебя водил на экскурсию принц?» – Сатуриец соизволил вновь заговорить со мной.

«Нет, Грэм, не в том. Это было так, к слову».

«Ну-ну… Кстати, не хочешь подойти к ним поближе?»

«Нет, наоборот, хочу быть от некроманта как можно дальше».

«Заклинание Юлиана его вырубило, если вообще не убило».

От подобного предположения на душе стало гадко. Я, конечно, понимаю, что агграссец, сжигавший мирный город и гнавшийся за нами, смертельный враг. Но убивать самим?..

Яркое свечение за спиной – Валэри стала человеком – озарило лесную поляну, на которую мы приземлились. Огромного ламчериона также стало лучше видно. Грациозное тело, покрытое чешуйками, не двигалось. Вытянутая морда с мощными челюстями и острыми клыками лежала на когтистых передних лапах. Длинный хвост бессильно вытянут, кожистые крылья, покрытые коротеньким мехом, чуть раскрыты. Складывалось впечатление, что двуипостасному гиганту очень, очень плохо. Но даже сейчас он оставался красивым. Не понимаю, почему подобное величественное существо жрец Жизни нарек пегасом, конем богов? Не иначе он был пьян…

Вновь закричала женщина. Только на этот раз я не разобрала ни слова из ее гневной тирады – голос звучал приглушенно, словно ей затыкали рот.

– Пойдем, поможем, – позвала за собой Валэри.

И я, не посмев отказаться, поплелась за ней.

Юлиан, создав несколько летающих ярких светляков, застыл рядом со стонущим, словно в бреду, преследователем. Всадник тем временем удерживал в объятиях невысокую девушку. Хрупкая, с короткими русыми волосами, она напоминала цайсора, птичку, умеющую относить послания на большие расстояния, главное, чтобы ей мысленно передали четкий облик адресата.

– Лия, успокойся, – просил Ян.

– Нет! Дайте мне его! – визжала девушка. – Дайте!

«Какая страстная», – усмехнулся сатуриец.

«Угу, безрассудная девица – рвется добить некроманта, забыв, что он все еще связан с ее парой».

О магической привязке я знала не понаслышке. Будучи двойником принцессы, как-то чуть не стала заложницей. Лишь благодаря слаженным действиям Грэма и его воинов похититель не набросил на меня «поводок».

«Тот прокол чуть не стоил мне должности начальника охраны».

«Да, император Константин скор на расправу. Но знаешь, Грэм, мне жаль, что тебе тогда не отказали от места. Теперь ты был бы жив».

«Зато ты бы умерла».

Такой исход событий возможен. Другой телохранитель мог бы и не успеть прикрыть меня от смертельного заклинания демона.

«И его душа не вселилась бы в тебя, тем самым не добавила бы новых проблем», – взгрустнул сатуриец.

Не зная, что ответить, я оборвала мысленный диалог.

– Все, я закончил, – устало сообщил Юлиан, отходя от некроманта к ламчериону.

Снять хианитовый ошейник, который мешал превращению в человека, было делом двух минут. И вскоре всхлипывающая Лия обнимала своего суженого, бормоча только одно слово, его имя – Тимиан.

Чтобы не подсматривать за воссоединением несчастных заложников, я подошла к некроманту. Как когда-то заявил Грэм, страху нужно смотреть в лицо. К сожалению, оно оказалось скрыто магическим капюшоном черного плаща, точно такого, как у прислужников Эвгуста…

Невдалеке от скрюченной фигуры валялся посох из серебристого металла. Я хотела его поднять – вдруг некромант очнется и сразу же схватится за свое оружие? – но Юлиан своевременно запретил:

– Не трогай! Это Факел Мульхема.

Об этом запрещенном Братством магов артефакте я слышала. Настраивается швыряющий огненные шары посох только на одного человека, остальных, взявших его в руки, он будет обжигать. Мощное и в то же самое время неудобное оружие.

Кто знает, если бы в Элевтии нашлось достаточное количество огневиков, смогли бы они остановить воздушное нападение? И прекратить распространение пожаров? Об этом ведают, увы, только боги…

– Давай уберем посох подальше от некроманта, – предложила я Юлиану.

Ну, страшно мне, страшно, когда у врага есть шанс дотянуться до убийственного артефакта!

– Эва, некромант не очнется до утра, обещаю.

– А вдруг все же проснется?! Лучше перестраховаться, чем превратиться в тлеющую головешку.

Следопыт, молча покачав головой, взмахнул рукой. Черный смерч высотой в человеческий рост горным буром вгрызся в поросшую густой травой почву. Вскоре там образовался настоящий котлован. В него послушный магу вихрь перенес некромантский посох. Засыпав его землей, смерч развеялся в воздухе.

– Спасибо, – цокая зубами, поблагодарила попутчика. Только теперь я поняла, как сильно замерзла, наверняка из-за примененного только что заклинания.

– Не за что, – произнес шатен устало.

И я испытала угрызения совести, поняв, что моя прихоть дополнительно его утомила.

– Эй, риэлы! С минуты на минуту взлетаем, – сообщила Валэри.

– Боишься, что друзья нашего преследователя будут его искать? – предположил Юлиан, кивнув головой в сторону некроманта.

– Я в этом уверена. Лия сказала, что их поработители время от времени связывались друг с другом. Разберемся с этим мерзавцем – и взлетаем.

Последние слова прозвучали жестко, а глаза блондинки хищно блеснули желтым.

Нет, я понимаю, что некроманты пленили их сородичей и заставили помогать в нападении на Элевтию. Но убивать бесчувственного человека…

«Эва, он сжег сотни невинных людей».

«Я понимаю, Грэм! Но как можно убить не в бою? Беззащитного?»

«А как он убивал? – рыкнул мысленно сатуриец. – Он бы тебя не пожалел!»

«Я согласна с тобой, Грэм, но не могу допустить расправу над полуживым существом…»

Мои моральные терзания усилились, когда Валэри стянула с пленника капюшон. Под ним оказалось бледное лицо миловидного юноши, почти подростка. С закрытыми глазами он продолжал жалобно стонать.

У меня сжалось сердце, когда в руке ламчериона блеснул нож. И я не сдержалась:

– Валэри, не убивай его! Пожалуйста!

Блондинка оглянулась на Юлиана, то ли ища одобрения, то ли стремясь получить разрешение, ведь, по сути, некромант – его «добыча».

– Оставь его, – вдруг поддержал меня следопыт. – Шансов, что он доживет до утра, почти нет. К тому же я слышал рык какого-то крупного хищника. Стоит нам улететь – и он наведается сюда.

Валэри уступила, бросив на меня снисходительно-насмешливый взгляд.

Мы летели остаток ночи и весь день. Все это время я спала, откинувшись на Юлиана или уткнувшись лицом в спину Яна, и не заметила, когда покинули нас Лия с Тимианом. Сон не принес новых сил. Кошмары, меня мучили самые страшные в моей жизни кошмары.

Они продолжились и наяву, когда после заката ламчерионы опустились на землю в лиственном лесу. Перед глазами снова и снова возникала одна и та же картина: чернильное небо, озаряемое огненными всполохами. А внизу – пепелище, в которое превращалась Элевтия. Огненные шары, падающие с неба градом. Гигантским, пылающим градом… Вспышки алого пламени… взрывы… жар, который чувствовался даже высоко в небесах… Город в огне. Крики, запах гари. Беспомощные, испуганные люди, исчезающие в буйстве освободившейся стихии…

Я никогда не забуду Элевтию. Да и вряд ли захочу. Вместе с городом исчезла и частица моей души, верящая в хорошее. Обхватив голову руками, я сидела на поваленном дереве и ничего не чувствовала. Ни боли в мышцах, ни страха перед будущим, ни холода, шедшего от земли и пробирающегося под одежду, ни тепла от разведенного Юлианом костра. Ничего!

Не в силах отвернуться, как завороженная, я наблюдала тогда за разрушением Элевтии, прозревая. Не важно, кто я. Не важно, чего хочу. Я всего лишь букашка под ногами великана. И этот великан – власть и силу имущие, аристократы и маги. Такие, как я, не представляют для них ценности. И нас можно без сожаления пускать в расход. Мы ведь не играем важной роли в этом мире. Все решения принимают за нас, не учитывая наши чувства и интересы.

Помолвка принцессы Северной империи и принца Аг-Грассы разорвана. Расплата не заставила себя долго ждать. И заплатили в итоге ни в чем не повинные горожане. Тысячи жизней – за попранную честь зеленого юнца из страны некромантов.

«Ты забываешь о политической подоплеке помолвки», – шепнул сатуриец.

«Все я превосходно помню, Грэм. Роднятся династии – укрепляется мир между государствами. Брак принцессы – взаимовыгодные торговые договоры, военная помощь, новый виток развития».

«Тогда в чем твое откровение, Эва?»

«Будучи двойником Мариэллы, я понимала: от меня мало что зависит. И все-таки хоть немного, но я творила историю Межграничья, отводя удар от настоящей принцессы. А самовольно разорвав договор с императором и став беглянкой, осознала, что сейчас не могу вообще ничего. Понимаешь? Ничего!»

«А что, ты тоже хочешь дергать за ниточки власти? Не замечал за тобой стремления управлять событиями и людьми, а ведь это одна из особенностей правителя – удержать в руках все нити, – усмехнулся Грэм. – Представь ситуацию, когда из-за твоего выбора поменяется ход истории. И любой результат, хороший или плохой, – на твоей совести. Каковы ощущения?»

Я могла бы сразу сказать, что ощущения не из приятных, но задумалась. Кто я такая, чтобы делать выбор, влияющий не только на мою жизнь? Нет, я не достойна. Ноша не по мне, да и не желанна она.

«Видишь, Эва, как все непросто. Поэтому радуйся, что отвечаешь лишь за себя».

Пожалуй, Грэм прав. Будь я Мариэллой, то умерла бы от угрызений совести. Подумать только! Послужить причиной разрушения целого города! Брр, жутко быть особой королевских кровей…

«И все же ты оказалась неплохой принцессой, – вкрадчиво молвил сатуриец, – тебя любили при дворе».

«А Мариэллу разве не любили? Или ты ее никогда не видел?»

«Нет, мне довелось оберегать настоящую принцессу. Без преувеличения скажу: это не девочка, это демон в теле ребенка! Как сказал про нее однажды Тристан, Мариэлла – избалованная и эгоистичная дрянь. Начальника ее охраны, моего старшего товарища, император казнил после покушения на дочь».

«Казнил? Но за что?! Ведь ее спасли!»

«Мариэллу вытаскивал из-за Грани некромант, с чем Константин так и не смирился. Девчонка сама подставилась под удар, когда сбежала от охраны во время прогулки по городу».

Мне стало дурно, когда вспомнила, что и я ускользала от охранников, чтобы погулять с Зоором по ночному Семиграду.

«Ты умеешь за себя постоять, а принцесса на тот момент была хрупким ребенком, которому в одно мгновение можно с легкостью сломать шею».

«Что-то ты кровожаден по отношению к бедной девочке!»

«Мариэлла была отвратительной в детстве. Не думаю, что со временем ее характер изменился. Ты показала себя лучшей принцессой».

«К чему ты ведешь, Грэм? Ты только что сам сказал, что из меня получилась бы плохая правительница. И к тому же я всего лишь двойник».

«Каких только забавных поворотов судьбы не случается в жизни. Для тебя, наверное, станет открытием, что при дворе есть люди, которые не огорчились бы, если бы ты заменила Мариэллу по-настоящему…»

«На тебя плохо подействовал перелет! Прекрати, Грэм!» – Неприятный холодок страха пополз по спине.

Я услышала тихие шаги Юлиана, и в следующий миг его рука осторожно легла на мое плечо.

– Ты как? Пришла в себя?

– Я из себя и не уходила, – невесело буркнув, подняла глаза на мага.

Следопыт выглядел усталым – осунувшееся лицо, плотно сжатые губы; и только карие глаза, из которых еще не ушла воинственная настороженность, блестят, отражая блики огня.

– Недурственно держишься, ты молодец, Эва, – похвалил маг. – Думал, закатишь истерику – ведь не каждый день доводится видеть такое.

– Прости, что не оправдала твои ожидания. – Я равнодушно пожала плечами. А потом взяла – и зарыдала. Зажимая рот ладонью, я ревела навзрыд. Горько и страшно.

Невинный вопрос попутчика, его сопереживание стали последней каплей в чаше моего самообладания.

– Из-за меня… все из-за меня, – захлебываясь сдавленными рыданиями, шептала покаянно. – Напали на Элевтию из-за меня…

– Эй… Ты чего? – Шатен, растерявшись, присел рядом, пытаясь заглянуть в лицо.

И мне так захотелось участия, захотелось поплакаться, чтобы меня пожалели, посочувствовали мне… Напряжение последних дней смывалось слезами, слетало словами исповеди с моего глупого языка.

«Что ты творишь, Эва? – стонал сатуриец. – Рассказываешь первому встречному!»

Я не слушала увещеваний телохранителя, мне хотелось выговориться. Самую страшную тайну – то, что я хэмелл, – следопыт уже выяснил сам. Поведать остальное оказалось легко. Особенно когда внимательный слушатель, одной рукой обняв за плечи, другой ободряюще сжимал мою холодную ладонь.

Когда парень узнал, что император Константин шесть лет дурачил все Межграничье, выдавая за принцессу Мариэллу двойника, его глаза потрясенно округлились. А то, что проклятый маг Эвгуст пытался склонить меня на свою сторону, слушал внимательно, сдвинув темные брови к переносице.

Лишь о душе, «подселившейся» ко мне после гибели телохранителя, я умолчала. Двоедушие все равно, что одержимость, которая у многих вызывала отвращение. Йоса Башевиса почитали лишь его последователи да жители Агатграда, города, где он родился и вырос.

– Эва, твоя жизнь изобилует треволнениями, согласен. Но я так и не понял, почему ты винишь себя?

«Я тоже не возьму этого в толк?»

– Если бы я не сбежала, император нашел бы какой-нибудь выход с двумя помолвками, – подавляя всхлипы, ответила угрюмо.

«Ты научилась раздваиваться?»

Сам того не подозревая, Юлиан повторил вопрос сатурийца:

– Хэмеллы умеют раздваиваться? Потрясающе!

И столько сарказма прозвучало в его голосе, что мои слезы вмиг высохли. Я попыталась подобрать слова, чтобы объяснить свое видение выхода из сложившейся ситуации: дочь император пообещал бы Аг-Грассе, меня – протеже Эвгуста. Или наоборот. Хотя нет, отступник использовал бы Мариэллу в своих целях. И вряд ли она после этого смогла бы выйти замуж…

– Странная ты, Эва. Зачем берешь на себя чужую вину? Ты-то при чем? Не верю я, что император подставил бы дочь под удар. Мнительность – беда всех впечатлительных девушек.

Наверное, именно это я и хотела услышать. Оправдание.

Тысячи людей погибли не по моей вине. Хозяева «Серебряного клинка», завсегдатаи этого трактира, противная подавальщица, вывернувшая на меня еду, маг и охотник из придорожного дома – все они сгорели не из-за хэмелла, сбежавшего из дворца, чтобы спасти собственную шкуру.

Я до сих пор чувствовала вину из-за нарушения договора с императором.

– Эй, Эва! – Юлиан слегка встряхнул меня за плечи. – Успокойся, скоро вернутся наши попутчики. Ты же не хочешь, чтобы они задавали вопросы, что случилось.

«Парень прав, – согласился телохранитель, – соберись, стыдно наблюдать, как ты распустила нюни. Нельзя показывать свою слабость чужакам – могут пожалеть, а могут и добить, чтоб не мучилась…»

Сурово, однако, сказал. От сатурийской мудрости в душе шевельнулось неуютное ощущение, и я постаралась выполнить требование Грэма.

Выравнивая дыхание, обратила внимание, как приятно пахнет от Юлиана – послегрозовой свежестью. Когда он меня обнял, утешая, я сразу ощутила особый запах, который некоторое время окутывает человека, прошедшего через телепорт. Я и раньше замечала, но особого значения не придавала, а теперь заинтересовалась.

Когда успокоилась, отодвинулась от мага и учинила допрос:

– Ты только что куда-то телепортировался?

– Я похож на идиота? Или самоубийцу? – Он посмотрел на меня, как на недолеченного больного, сбежавшего из лечебницы при храме Жизни.

– Но запах…

– Что запах? – удивился следопыт. – Извини, ванну под крылом ламчерионы не возят.

– Да я не об этом! – воскликнула с досадой. – От тебя пахнет телепортом.

– Чем? А! Ты об этом. – Он, хмыкнув, успокоился. – Это бодрящее заклинание воздушников, хорошо прогоняет усталость, наш аналог «живой воды».

От знаменитого эликсира Братства я бы сейчас не отказалась. Да только вот беда, сбежав из дворца, прихватить забыла.

– Эва, а ты правда не знаешь, где настоящая принцесса? – осторожно поинтересовался маг. – Или сумела обмануть отступника?

– Смеешься? – хмыкнула невесело. – Кто бы мне доверил тайну государственной важности?

«Это точно – у тебя язык без костей», – ехидно подтвердил Грэм.