К исходу шестого сумрака трое наездников на обычных нелетающих лошадях въехали в небольшой рыбацкий городок, расположенный на берегу крупного озера Рыбное в самом центре провинции Кария.

К этому времени Мюрр уже малость попривык к раздражающе-кровавому «дневному» небу, к странному оттенку травы и листьев, которые при подобном освещении казались серовато-коричневыми. Вернее, сначала Мюрр решил, что они и впрямь имеют такой не свойственный растениям окрас. Он не поленился, оторвал ветку от какого-то дерева, принес с собой в трактир при постоялом дворе и там хорошенько рассмотрел в ярком свете масляных ламп. Убедился, что дерево, как дерево. Разновидность липы. Коричневая кора и зеленый глянец листвы.

Забывшись, Мюрр схватился за карандаш.

«Похоже, это небо искажает краски, играя роль цветной линзы. Когда солнечные лучи проходят сквозь толщу воздуха…»

– Люгвин, а ты, случайно, не травник? – спросила Огира.

Они с Гором весь ужин с любопытством поглядывали на атонийца, видели, как он рассматривает ветку, а потом что-то записывает меловым карандашом на кусочке пергамента.

– А? Почему травник? Ах, это… Да, есть немножко. Моя бабка родилась в провинции… э… Лугария. Вот она и впрямь была травница, что надо. А я так… кое-что, кое-как, – принялся выкручиваться Мюрр.

– Так это от нее у тебя такой характерный цвет волос? – как бы между прочим спросил Гор.

Мюрр едва заметно усмехнулся: опять ловишь, приятель? Но на этот раз номер не пройдет.

– Нет. В Лугарии в основном желтоволосые, – не скрывая ехидства, ответил он. – А фиолетовый распространен в приморье. Например, в Атонии.

– У рыбаков или легионеров? – язвительно уточнил Гор.

– И у тех, и у других, – в тон ему отозвался Мюрр.

– Это вы о чем? – вмешалась Огира. – Чувствую в ваших голосах какие-то намеки, но в чем суть, не пойму.

– Да это мы так. Не обращай внимания. Устала? – Гор заботливо посмотрел на сестру. – Хочешь, иди наверх, в свою комнату, ложись спать.

– А вы?

– Мы тоже скоро пойдем.

Огира зевнула, прикрыв ладонью рот, и улыбнулась Мюрру:

– С непривычки тяжело в седле. Вернее, в ТАКОМ седле. Моя Ралона даже по камням скачет плавно, будто стелется, а эта кобыла и на ровной дороге колдобины находит. Словно не лошадь, а лягушка – с кочки на кочку перескакивает так, что у меня уже синяки на зад… э… пониже спины.

Мюрр живо представил ту часть тела, о которой шла речь. Увидев выражение его лица, Огира испытала неловкость. Поспешно встала из-за стола, пожелала спутникам спокойной ночи и пошла к лестнице, ощущая, как ее провожает пристальный немигающий взгляд Люгвина.

Оказавшись в своей комнате, всадница с удовольствием вытянулась на постели. Этот Люгвин… Кто он такой? В нем чувствуется настоящая, не показная сила… и одиночество – холодное, словно лед… Огира готова была поклясться, что он не простой лючин. Скорее какой-нибудь правитель в изгнании.

Она сознавала, что нравится ему, но не придавала этому большого значения. Ну в самом-то деле, не может же он всерьез надеяться, что между ними будут какие-то отношения, кроме дружеских? Огира испытывала к Люгвину искреннюю глубочайшую благодарность за стремление помочь, но ее сердце оставалось для него закрыто. По большому счету ей было неважно, что именно движет лючином. Главное – он согласился помочь вернуть Алиру его кунгура, Керра.

О том, что будет, если Башня не возродит коня, думать не хотелось… «Конечно, все кончится хорошо, – уговаривала себя Огира. – Должна же в этом мире существовать справедливость! Мы вернем Керра, освободим Алира, и все будет по-старому!»

Сами собой всплыли воспоминания.

…Они с Алиром несутся наперегонки в красном небе высоко над Тартомой. Ветер играет в волосах, свистит в ушах. Огира азартно понукает кобылицу, ей очень хочется выиграть эту шуточную гонку. Но Керр с Алиром опережают почти на голову. «Ну же, Ралона, поднажми!», – кричит Огира и замечает, что вырывается вперед. На полкорпуса, на корпус… И вот уже Алир позади. «Ага! Я выиграла! Выиграла!» – смеется всадница, а Ралона ликующе мотает головой, встряхивая смоляной гривой. Керр поворачивает морду, кося глазом на хозяина: дескать, хорошо получилось? Тот в ответ одобрительно хлопает коня по холке: мы с тобой молодцы, тонко проиграли, вон наши дамы прямо сияют от удовольствия! «Ты у меня победительница…» – Алир приближается к всаднице, привычно ловко выдергивает ее из седла и пересаживает к себе… Керр и Ралона переглядываются и, не дожидаясь команды, направляются к дому. Они уже знают, если их хозяева целуются, это надолго… «Погоди! – спохватывается Огира. – Мы же едем во дворец императора, ты что, забыл?» «Забыл…» – Алир пытается продолжить поцелуй, но она со смехом отстраняется: «Нет! Мы не можем не придти. Это же празднество в твою честь! Ты герой, выигравший сражение, и тебе положена награда…» «Да! – с энтузиазмом откликается он. – Награда! Керр, быстро домой…»

Огира зарылась лицом в холодную, колючую, набитую слежавшимся сеном подушку, пытаясь унять слезы. Нет, прочь воспоминания, надо заставить себя уснуть, иначе завтра не будет сил продолжить путь. И все же всадница еще долго ворочалась с боку на бок, пока не забылась вязким, тревожным сном.

А Мюрр тем временем сидел в полупустом зале напротив Гора и с удовольствием попивал сваренный из кисловатых ягод морс.

– Вкусно. Вот уж не ожидал в такой дыре встретить подобный напиток. – Джигли отставил кружку в сторону и оглядел зал.

Кроме них и трактирщика была еще компания рыбаков – завсегдатаев. По виду типичные карийцы. Оливковая кожа, змеиные глаза, волосы различных оттенков зеленого: травяные, болотные, изумрудные. Одеты в привычные для Лунного мира коричневого цвета стеганки, плотные темные штаны и высокие, до колен, сапоги. Вели завсегдатаи себя на удивление тихо, пили много, но молча, лишь изредка перебрасываясь негромкими репликами. А когда кто-то из них увлекался и начинал говорить громче, остальные шикали на него и косились в сторону стола джигли и атонийца.

– Люгвин, ты не находишь, что та компания ведет себя странновато? – Гор взглядом указал на рыбаков.

– Нахожу. Только я думал, что это из-за вас с Огирой. Небось, настоящие джигли не частые гости в таких городках?

– Тут ты прав, но все равно нас обычно встречают не так. Наоборот, смотрят во все глаза. Приветствуют. Тосты за здравие поднимают. С вопросами пристают… А эти словно боятся. Причем не только меня, но и тебя… Будто мы не путники, а монстры пробойные…

– А, может, и впрямь боятся? Ты говорил, что отсюда до ближайшего пробоя меньше сумрака пути. Кстати, нам как, придется идти прямо сквозь него?

– Надеюсь, что нет. Мы постараемся выйти на тропу, которая ведет аккурат между двумя пробоями. Если повезет, по ней мы попадем прямиком в Башню… Но мне не нравится, как эти рыбаки ведут себя. Тут явно что-то не то… – Гор сделал знак трактирщику подойти. – Вкусный у тебя морс, милейший. И еда отменная. А что народу так мало? Конкуренция одолела? Или карийцы по сияниям в кабаки не ходят?

– Вы правы, ари, народу совсем нет. – Трактирщик горестно вздохнул. – Да и откуда ему взяться, народу-то? Вон половина домов стоят брошенные… А года два назад здесь посетители кишмя кишели. С наступлением сияния у меня столов свободных не оставалось, приходилось даже во дворе на бочках накрывать… А как пробой у нас неподалеку случился, народ из этих мест в рассыпную и кинулся. Хозяйство бросали, дома, лодки, сети…

– Что, так страшно стало?

– Не то слово! В озере тварей развелось – жуть! И с щупальцами, и с пастью размером с дом. Наши-то рыбаки… те, кто остался… теперь на промысел ходить боятся. Разве что самые отчаянные. Да и они быстренько наловят у самого берега всякую мелочь и на сушу поскорее. А потом приходят ко мне – сивухой страх заливать… Но твари, что в озере, еще ничего. Главное, к ним в воду не лезть, они и не тронут. А есть другие. Те сами к людям приходят. С виду будто человек, а на деле оборотень.

– Это как?

– А вот так! У сикурийца Саула на соседней улице кабак был. Побольше моего…

– И что?

– Нету теперь того кабака… Зашел как-то туда один путник, дверь за собой прикрыл… – Трактирщик сделал паузу, подогревая любопытство слушателей. – Прикрыл, значит, за собой дверь… А в зале в то сияние мно-о-го народу собралось…

– Ну? – не выдержал Мюрр.

– Вот вам и ну! Все полегли. Даже не пикнули. Ни единого крика соседи не услышали. А когда распахнули двери и вошли внутрь – там кровавое месиво. Где чья рука там или голова, ничего не понять. Всех людей по столам и стенам размазали, словно масло по хлебу. Говорят, даже на потолке кровавые ошметки были.

– А с чего взяли, что это тот путник учинил?

– Конюх, что во дворе лошадей принимал, через окошко все видел. Он и рассказал, как тот путник внезапно в монстра превратился, да всех людишек того…

– А куда монстр потом делся? По улицам не пошел гулять?

– Слава Высшим, нет. Исчез. Словно в воздухе растворился… А конюх на следующий же сумрак из города сбежал. Одним из первых. А уж после него повальное бегство началось…

Гор выложил на стол крупный рубин.

– Не бойся, милейший, мы не монстры. Вот тебе оплата за стол и три комнаты на ночь.

Глаза трактирщика алчно заблестели.

– Да здесь не за троих, ари, за десятерых! У меня и размена столько не будет!

– Не надо размена. Оставь себе. Только проследи, чтобы наших лошадей помыть не забыли. И корм пусть им свежий зададут, зерно, а не гнилую солому.

– Все сделаю, ари.

Трактирщик расплылся в довольной улыбке и отошел.

– Ну что, Люгвин? Пора и нам о сне подумать. Ты как? – спросил Гор.

– Иди. А я лошадей сперва проверю. Рубин рубином, но за конюхами глаз нужен.

Гор пожал плечами и направился к лестнице. А Мюрр вышел во двор, с удовольствием окунаясь в ночь, подсвеченную желтым светом убывающей луны. Вдохнул полной грудью свежий, напитанный озерными запахами воздух, и рассеянно посмотрел на темное небо, украшенное ажурным плетением звезд. Перевел взгляд на сложенную из бревен конюшню, заметил в глубине мерцающие отблески факелов, и снова уставился на небо. На самом деле его волновали отнюдь не лошади. В груди засело беспокойство, одолели предчувствия. Из головы не шел рассказ трактирщика о монстре, прикинувшимся человеком.

«Поставлю-ка я магическую защиту», – решил Мюрр.

Спать лег прямо в одежде, разве что сапоги снял. Посреди ночи словно что-то толкнуло. Проснулся, вскочил, торопливо обулся, подошел к окну. Как будто тихо. Во дворе никого. Неожиданно в темноте мелькнула странная тень – вроде остроугольной копны с человека ростом.

Мюрр распахнул створки, забрался на подоконник и выпрыгнул во двор…

Комнаты постояльцев находились на втором этаже не так уж и высоко над землей. Обычно с такой высоты легко мог прыгнуть любой мальчишка, убегающий от отцовского ремня. Но только не в этот раз…

Казалось, падение продолжалось вечность, а приземление вообще оказалось ни на что непохоже – ноги Мюрра буквально вонзились в землю, словно он был не человеком, а стрелой! Тело вошло по пояс и крепко засело в сухой, хорошо утрамбованной почве. Мюрр задергался, пытаясь вырваться, но тщетно – похоже, без лопаты было не обойтись. Знакомая тень, уже не таясь, вышла из-за сарая с дровами и приблизилась к скованному земляными оковами беспомощному атонийцу.

«Это человек, обычный человек. Просто на нем такой странный жесткий плащ с островерхим капюшоном», – подумал Мюрр. Но он ошибся…

– Ну что, лючин? Прикончить тебя сразу или вначале поиграть с тобой? – раздался из-под капюшона странный, скрипучий, явно нечеловеческий голос. Наверное, так могло бы разговаривать дерево.

– Давай поиграем, – зловеще процедил Мюрр. «Ты совершил промах, приятель, сковав мне ноги, а не руки. Чтобы стереть с груди узор атонийца Люгвина и стать дейвом, потребуется всего несколько мгновений!» Но противник этих самых мгновений ему и не дал…

Темный конус, который Мюрр принял за плащ, всколыхнулся, раскрылся прорезью в том месте, где у человека обычно бывают руки. Высунувшаяся оттуда конечность больше всего походила на узловатую когтистую ветку. Или сухую лапу. Острый коготь, напоминающий сучок дерева, протянулся к лицу Мюрра. Тот машинально отмахнулся. Вскрикнул – прикосновение шершавой лапы оставило на руке самый настоящий ожог.

– Хорош-ш-шо!… – заухал скрипучий голос. – Люблю, когда кричат…

Плащ-конус начал раскрываться многочисленными прорезями, и оттуда полезли все новые и новые обжигающие когтистые лапы. Они прикасались к спине, рукам, груди, лицу Мюрра, вызывая нестерпимую боль. Ему казалось – он заживо сгорает в огне и очень удивился, что не видит сжигающего его пламени. Но были лишь темнота, странная тварь и боль – невыносимая, сводящая с ума.

Сознание заволакивала пелена беспамятства. Мюрр забыл про узор, уже не сознавал, кто он такой и что происходит. Весь мир сузился до размеров крохотного пятачка двора, в котором бушевала боль – хищная, расчетливая, беспощадная. Она играла со своей добычей – Мюрром, который уже не чувствовал себя живым. Хотя и мертвым не был. Пока…

Внезапно тварь остановилась, проскрипела недовольно:

– Не так. Ты плохо играешь. Надо кричать. Громко. Плакать.

Передышка от боли оказалась крохотной, но она позволила Мюрру немного придти в себя. Сознание прояснилось. Мюрр вспомнил, кто он такой, что происходит, и снова начал торопливо стирать узор. А вслух сказал, желая хоть немного выиграть время:

– Я буду кричать, если ты хочешь. Но тогда сюда сбегутся люди.

– Не сбегутся.

Мюрр похолодел: Огира! Спросил, пытаясь унять дрожь:

– Почему? Ты… их всех?… Они мертвы?

– Нет. Живы. Спят. Крепко. Не скоро проснутся. Убивать приказа не было. – В скрипучем голосе твари прозвучало искреннее сожаление.

– Приказа? А кто его отдал?

– Повелевающий, конечно. Кто ж еще? Но хватит разговоров. Продолжим играть.

Существо вновь протянуло лапы к Мюрру, но на этот раз их встретил магический щит, а вслед за ним блеснуло копье изо льда, вонзаясь в самый центр темного конуса. Раздался вопль, больше похожий на треск. Так иногда кричат деревья, когда их ломает и гнет к земле ураган. Существо заработало ветками-лапами, пытаясь вытащить из своего тела копье. А Мюрр закончил превращение – стал дейвом, и торопливо забормотал заклинание земли, разрыхляя ее, превращая в легкую невесомую пыль. Взмахнул кожистыми крыльями, помогая себе выбраться из ямы. Растер занемевшие ноги, разгоняя кровообращение.

Существо пришло в ужас, узрев перед собой Высшего. Не обращая внимания на торчащее из тела копье, оно взвизгнуло и бросилось наутек. Но Мюрр метнул в него сгусток льда. От удара тварь покатилась по земле. Повелитель Холода подошел ближе.

– Я хочу поговорить. Не вздумай бежать, заморожу! Понятно?

Существо задвигалось.

– Копье! – прошелестело из-под капюшона. – Вытащи… Больно…

– Потерпишь. Вначале поговорим. Ты кто?

– Выполняющий.

– Сними плащ, – приказал Мюрр. – Я хочу взглянуть на тебя.

– Это не плащ. Это и есть я.

– Хм… Пусть так. А кто такой Повелевающий?

– Тот, у кого слово.

– Какое слово?

Тварь растерялась.

– Не знаю. Просто СЛОВО.

– Ладно. А где сейчас этот Повелевающий?

– Не знаю.

– А как он выглядит, знаешь?

– Нет. Убери копье, иначе я умру.

– Какой был приказ?

– Вытащи копье! – взмолилось существо.

– Какой был приказ?

– Приказ был выполнить…

– Что?

– Приказ…

– Приказ был выполнить приказ?

– Да…

– Ты издеваешься?! – разозлился Мюрр.

– Нет… Я говорю правду… Больше ничего не знаю… – Темный конус осел на землю, превращаясь в бесформенную груду смятых тряпок. – Больно… Умираю… Помоги…

– Помогу… умереть. – Повелитель Холода создал ледяной клинок и вонзил острие в один из ключевых узелков, составлявших вязь жизни этого странного создания. По груде тряпья прошла судорога и затихла. Мюрр ясно видел, что кем бы на самом деле ни было существо, теперь оно мертво.

Повелитель Холода оттащил останки к яме, присыпал сверху землей, убрал следы присутствия своей стихии, раскровянил себе палец и принялся рисовать на теле рисунок Люгвина.

Пока он возился, ночь потихоньку приближалась к концу. Небо светлело, размывая звезды. Полинявшая долька месяца уже не казалась такой огромной. С птичьего двора раздался первый, негромкий пока, клекот. Из конюшни показался заспанный паренек с застрявшей в зеленых волосах соломой. Он равнодушно глянул на Люгвина, кивнул и пошел за ворота отлить. По двору протопала толстенная бабища с корытом в руках. «Корм свиньям понесла, – мимолетно отметил Мюрр, с радостью наблюдая за утренним оживлением во дворе. – Значит, тварь не соврала – и впрямь, все живы, здоровы. Но какова тогда цель ночного визита? Что за приказ отдал некий Повелевающий? Кстати, надо расспросить Гора и Огиру, может, они что-то слышали об этих существах…» Он осекся: джигли! А живы ли они?! Вполне возможно тварь приходила именно за ними!

…Трактирщик только-только успел снять засовы с парадной двери и распахнуть створки, как мимо него бегом пронесся атониец. Трактирщик почесал в затылке, гадая, как тот оказался во дворе, если на ночь все двери в доме крепко-накрепко запирали. Через кухню, что ли прошел? Ее кухарка, кажись, уже открыла. «Кстати, о кухне. Надо пойти проследить, чтобы ленивый мальчишка не забыл натаскать из колодца воды…»

А Мюрр бегом поднялся по лестнице и замолотил кулаком по двери Гора.

– Что случилось? – Джигли уже проснулся, оделся и как раз собирался выходить.

– Ты жив!

– А что? У тебя были сомнения? – Гор поглядел в напряженное лицо атонийца. – Ты чего такой взъерошенный?

Соседняя дверь открылась и в коридор выпорхнула Огира. Ее глаза светились ликованием, на губах играла лукавая улыбка, а костюм сидел, как влитой, выгодно подчеркивая все изгибы ее соблазнительной фигуры. «Хороша! Ох, и хороша!» – подумал Мюрр, пожирая всадницу взглядом. А та кокетливо подмигнула ему, поцеловала в щеку брата и прощебетала:

– Как же здорово, мальчики! Ведь правда же?

– Еще как! – Гор тоже расплылся в радостной улыбке.

Мюрр ощутил смутное беспокойство:

– Вы о чем?

– О том, что мы молодцы, – ответила Огира. – Мы справились и теперь можем возвращаться домой. К Алиру! И к нашим кунгурам! Ах, я так соскучилась по Алиру!

Мюрру настолько не понравилось, как она произнесла имя мужа, что он поначалу не вник толком в смысл ее слов.

– Если выехать сразу после завтрака, – сказал Гор, – к исходу шестых сумерек будем в столице.

– В столице?! – Мюрр ничего не понимал.

– Ну да. В Тартоме, столице Империи. Да ты чего, Люгвин? От счастья ошалел или просто не выспался? – засмеялся Гор. – Ладно, вы с Огирой идите завтракать, а я взгляну, как там наш кунгур, и присоединюсь к вам.

– Наш КТО?! – заорал Мюрр.

Брат с сестрой взглянули недоуменно.

– Да что с тобой такое, Люгвин? – спросил Гор. – Ты какой-то странный.

– Я?! Я странный?! О каком кунгуре ты говоришь?

– О том, которого подарила нам Башня. Ты что, забыл? – Огира положила руки на плечи атонийцу и заглянула ему в глаза. – Мы прошли два пробоя, сражались с земляничным народом…

– Еле убежали от какой-то мерзкой летающей твари, – подхватил Гор, – а потом…

– Погодите! – перебил Мюрр. – О чем вы говорите? Ничего подобного не было!

Огира с жалостью взглянула на него:

– Ты просто устал, Люгвин. И немудрено! После такого-то похода! Но ты держался молодцом, не раз выручал нас и…

– Стоп! – Мюрр прервал ее решительным жестом. – Ты хочешь сказать, что мы уже побывали в Башне?!

– Конечно! И она выполнила наше желание! Вернула к жизни Керра – кунгура Алира.

– И где же он?

– Здесь. В конюшне. Ты что, забыл? Нам пришлось поставить его в обычное стойло, но мы с Гором наложили на денник самые сильные охранные заклятия, какие только знаем…

– Значит, по-вашему, кунгур сейчас стоит в конюшне? Тогда пойдем все вместе и взглянем на этого Керра.

Вскоре сбылись худшие опасения Мюрра. Войдя в конюшню, Гор уверенно подошел к самому обычному, довольно неухоженному и, естественно, не летающему тяжеловозу, похлопал его по мощному загривку:

– Ну, ты как, Керр? Хорошо спал? Готов в путь? Небось, не терпится поскорее увидеть Алира?

Огира тоже подошла к тяжеловозу, предложила на ладони кусочек сахара. Мерин угощение схрумкал и потянулся губами к ее поясу, пытаясь выклянчить добавку. Она засмеялась:

– Перестань, Керр! Ты же знаешь, много сладкого нельзя. Если Алир узнает, что я кормила тебя сахаром, прибьет на месте. Причем нас обоих, учти!

Мюрр смотрел на все это сумасшествие и не знал, что делать. Похоже, они оба всерьез принимали самого обычного мерина за кунгура! Считали, что уже побывали в Башне, и теперь намеревались с победой вернуться в столицу!

«Так вот каков был у тебя приказ, мерзкая тварь! Внушить моим спутникам… а, скорее всего и мне… что мы уже выполнили задание и можем возвращаться назад. Кстати, если бы меня не разбудила магическая защита, и я не выпрыгнул в окно, то сейчас тоже наверняка млел бы от счастья, глядя на мнимого кунгура, и ощущал себя победителем. Да, хитро придумано! Мы должны были вернуться к императору, уверенные, что везем кунгура, а на деле… Все, кроме нас, видели бы, что это самый обычный мерин. Нас посчитали бы сумасшедшими, меня заперли бы в каком-нибудь подвале… или где там они содержат умалишенных… А Гора, Огиру и Алира подвергли урудии… Хитро, ох и хитро! И, кажется, я догадываюсь, кто придумал столь изощренное коварство. Понятия не имею, как именно Фейр сумел договориться с неким Повелевающим, но что без сыночка императора здесь не обошлось, печенкой чую!»

– Люгвин, ты чего так смотришь? Будто не рад. – Огира улыбалась и блестела глазами.

– Я… рад… – Мюрр выдавил улыбку, больше похожую на оскал. «Ну, что мне делать, а? Как разубедить их? Если просто скажу, не поверят. Они же ВИДЯТ и ПОМНЯТ! Эх, поторопился я прикончить ту тварь. Сейчас заставил бы снять с них внушение и все. Сам я этого сделать не могу – не вижу наложенного заклинания, не чувствую ни малейшего присутствия магии. Будто они… мы… и впрямь уже побывали в Башне! А может, и в самом деле?… Вдруг правы они, и это я сошел с ума?!»

Он в панике помотал головой и во все глаза уставился на кунгура… тьфу ты!… тяжеловоза. Подчиняясь интуиции, выдернул из-за пояса кинжал и резко полоснул коня по горлу…

Брат с сестрой оторопели, а потом Огира прошипела: «Ах ты, мерзавец! Тварь пробойная!» – и рассерженной кошкой бросилась на Мюрра. К счастью, при ней сейчас не было живого бича – он остался наверху вместе с вещами. Но небольшой острый кинжал она всегда носила за отворотом сапога. Миг, и серебристое лезвие уже летело в шею Мюрра. Он отшатнулся, попятился, выскочил из стойла, задел ногой ведро с водой, подхватил и выплеснул на всадницу. Получив прямо в лицо изрядную порцию холодной колодезной воды, она на миг ошеломленно застыла, а потом вновь ринулась на Мюрра.

– Стойте!!! – внезапно заорал Гор. – Огира! Не трогай его! Идите сюда! Смотрите!

Всадница одарила атонийца ненавидящим взглядом, но брата послушалась. Вернулась в стойло. Мюрр осторожно последовал за ней, стараясь все же не подходить слишком близко. Заглянул. Увидел Гора, склонившегося над издыхающим мерином. Огира тоже посмотрела на брата, на коня… Вскрикнула:

– А-ах! Что это?! Откуда здесь взялся тяжеловоз? Куда делся Керр? – Она завертела головой, осматривая соседние стойла, натолкнулась взглядом на Мюрра. Тот сжался и на всякий случай попятился.

– Это он и есть. Вернее, тот, кого мы принимали за Керра. – Гор выпрямился и с силой потер лицо руками. – Голова разболелась, просто жуть…

– И у меня. – Огира болезненно поморщилась и жалобно посмотрела на брата: – Что происходит, Гор?!

– Не знаю… Люгвин, а ты, похоже, знаешь?

– Кое-что…

– Расскажешь. Но только не здесь. Пойдемте. Надо умыться, а то нас всех окатило кровью тяжеловоза. Потом позавтракать бы не помешало. Заодно мысли в порядок привести, у меня в голове какая-то каша из воспоминаний. Чего было, чего не было, не пойму… Кстати, трактирщику надо будет за мерина заплатить. Насколько я понимаю, это его конь?

Мюрр пожал плечами. Возможно, мерин местный, а может, та тварь привела его с собой.

Гор первым вышел из конюшни, а Огира замешкалась в дверях и внезапно повернулась к Мюрру:

– Как я могу извиниться перед тобой, атониец?

– Вот так. – Он обхватил ладонями ее лицо и поцеловал. Огира не вырывалась, но и не отвечала. Просто стояла и ждала, когда он отпустит ее. Мюрра резануло страшное разочарование. «Небось, с Алиром она ведет себя по-другому!» Он отстранился, сказал зло: – Дерешься ты лучше, чем целуешься. Ладно, пошли, Гор ждет…

За завтраком Мюрр подробно рассказал спутникам о своей ночной встрече с тварью.

– Повелевающие и Выполняющие… Естественно, мы слышали о них, – сказал Гор. – Странно, что ты не знаешь…

– И еще удивительно, что смог справиться с одним из них, – добавила Огира.

– Просто повезло, – проворчал Мюрр. – Может, все же расскажете, кто они такие?

– Повелевающие – это каста магов природы. Причем среди них есть и джигли, и лючины. Их резиденция находится в горах Сартая. Каста закрыта для посторонних. Что еще?… Как маги они очень сильны. Иногда выполняют услуги для нашего императора, за огромную плату, разумеется.

– Что за услуги?

– Например, очертить охранным кольцом зону пробоя, чтобы твари не расползались по населенным местам, – ответил Гор.

– А почему же здесь, на Рыбном озере, так не сделали? – удивился Мюрр.

– Может, в цене не сошлись, – пожал плечами всадник. – А может, как раз сделали. Иначе бы тут такое творилось!…

– Ладно, а Выполняющие – это кто?

– Подручные магов природы. Насколько я понял, ты сражался с ожившим деревом. А мог быть каменный человек. Или земляной.

– А почему вы удивились, что я справился с ним?

Брат с сестрой переглянулись.

– Ты сказал, что не владеешь боевой магией. Но обычный металл против Выполняющих бесполезен. И все же ты убил его. Как? Не хочешь рассказать?

– Клинком. Вот этим. – Мюрр положил руку на рукоять своего меча, который лежал рядом на скамье. – Я же говорю, просто повезло.

Огира едва заметно пожала плечами, а Гор скорчил выразительную гримасу: дескать, заврался ты совсем, атониец.

Мюрр счел за лучшее сменить тему:

– Так куда мы теперь?

– К Башне, разумеется. Раз мы там не были… – Огира помялась и вопросительно посмотрела на брата: – Ведь мы там не были?

– А ты все еще сомневаешься? – скривился тот.