СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Зал там же.
Входит КЕНТ, переодетый.
КЕНТ
Я должен перенять чужую речь
И буду до конца неузнаваем.
Так надо для намерений моих,
Из-за которых изменил я внешность.
Ну, Кент, слугой к хозяину наймись,
Прогнавшему тебя под страхом смерти,
И этим господину докажи,
Как велика твоя неутомимость.
Звуки рога за сценой.
Входят Лир, рыцари, слуги.
ЛИР
Не заставляйте меня ждать ни минуты. Подавайте обедать.
Один из служителей уходит.
Что тебе? Ты кто такой?
КЕНТ
Человек.
ЛИР
Чем ты занимаешься? Что тебе от нас надо?
КЕНТ
Вот мой род занятий: быть самим собой. Верно служить тому, кто мне доверится. Любить того, кто честен. Знаться с тем, кто рассудителен и мало говорит. Считаться с общим мнением. Драться, когда нет другого выхода, и не есть рыбы.
ЛИР
А сам ты кто?
КЕНТ
Подлинно честный малый, бедный, как король.
ЛИР
Если ты так же беден в ряду подданных, как он среди королей, то ты действительно беден. Чего же ты хочешь?
КЕНТ
Служить.
ЛИР
Кому ты хочешь служить?
КЕНТ
Вам.
ЛИР
Разве ты меня знаешь, приятель?
КЕНТ
Нет, сэр. Но в лице у вас есть что-то такое, что покоряет.
ЛИР
Что же это такое?
КЕНТ
Властность.
ЛИР
А к какому делу ты годен?
КЕНТ
Я умею хранить тайны, ездить верхом, бегать, рассказывать с грехом пополам затейливые истории и точно исполняю поручения, когда они несложны. Все это может сделать всякий. Но усердие мое беспримерно.
ЛИР
Сколько тебе лет?
КЕНТ
Я не так молод, чтобы полюбить женщину за ее пение, и не так стар, чтобы сходить по ней с ума без всякой причины. Сорок восемь лет жизни за спиной у меня.
ЛИР
Хорошо. Прислуживай мне. Если ты не разонравишься мне после обеда, я не расстанусь с тобой. – Обедать, обедать! Где мой шут? – Эй, ты, послушай, сходи за моим дураком.
Один из служителей уходит.
Входит ОСВАЛЬД.
Эй ты, малый, где моя дочь?
ОСВАЛЬД
С вашего разрешения...
(Уходит.)
ЛИР
Что он сказал? Кликни этого негодяя обратно.
Один из рыцарей уходит.
Ну так где же мой шут? А? Похоже, будто все заснули.
Рыцарь возвращается.
Ну как? Где это животное?
РЫЦАРЬ
Он говорит, милорд, что вашей дочери нездоровится.
ЛИР
А почему этот невежа не вернулся, когда я его звал?
РЫЦАРЬ
Сэр, он мне заявил напрямик, что не желает возвращаться.
ЛИР
Он не желает?
РЫЦАРЬ
Милорд, я не знаю, отчего это, но, насколько я понимаю, с вашим величеством стали здесь обращаться без должной почтительности. Эта небрежность заметна у герцога, у вашей дочери и даже у прислуги.
ЛИР
Ага! Вот как ты думаешь?
РЫЦАРЬ
Простите, государь, если я ошибаюсь, но я не смею молчать при мысли, что с вами не церемонятся.
ЛИР
Нет, нет, ты назвал то, что мне самому бросалось в глаза. С некоторого времени я тоже наблюдаю признаки легкой невнимательности, но приписал это скорее своей мнительности, чем их желанию оскорбить меня. Присмотрюсь к этому получше. Однако где же мой дурак? Я второй день не вижу его.
РЫЦАРЬ
С отъезда молодой госпожи во Францию королевский шут все время хандрит.
ЛИР
Ни слова больше! Я сам это заметил... Эй, ты, ступай-ка скажи моей дочери, что я желаю с ней поговорить.
Один из служителей уходит.
Позовите сюда моего шута.
Другой служитель уходит.
Возвращается ОСВАЛЬД.
А, это вы, сударь? Подите-ка, сударь, сюда. Кто я, сударь, по-вашему?
ОСВАЛЬД
Вы – отец герцогини.
ЛИР
«Отец герцогини»? Вот как, подлец герцога? Ах, сукин сын! Ах, мерзавец!
ОСВАЛЬД
Неправда! Я ни то, ни другое, милорд. Прошу прощения.
ЛИР
Не сметь смотреть на меня так дерзко! Нахал! (Бьет его.)
ОСВАЛЬД
Я не позволю бить себя, милорд!
КЕНТ
А подбить тебя ногой, как мяч, можно? (Сбивает его с ног.)
ЛИР
Спасибо, дружище! Мне нравится твоя служба. Я буду жаловать тебя.
КЕНТ
Эй, ты, вставай и пошел вон! Вперед будешь поучтивее. Пошел, пошел! Если ты хочешь еще раз вымерять пол собою – пожалуйста. А не то убирайся. Ну, ступай, ступай! Понял? (Выталкивает Освальда.)
ЛИР
Ну, мой работничек, благодарю тебя. Вот тебе за труды.
(Дает Кенту денег.)
Входит шут.
ШУТ
Я тоже найму его. Вот тебе моя шапка, носи ее. (Протягивает Кенту свой дурацкий колпак.)
ЛИР
А, здравствуй, мой хороший! Как поживаешь?
ШУТ
Взял бы ты лучше мой колпак, приятель.
КЕНТ
Зачем он мне?
ШУТ
Затем, что ты валяешь дурака, если заступаешься за опального. Нет, правда, держи, брат, нос по ветру, а то простудишься. Бери мой колпак. Видишь, этот чудак прогнал двух своих дочерей, а третью благословил против своей воли. Служить ему можно только в дурацком колпаке. – Ну как, дяденька? Жаль, нет у меня двух колпаков и двух дочерей!
ЛИР
Для чего, дружок?
ШУТ
Состояние я отдал бы дочерям, а колпаки оставил бы себе. Вот один у меня, а другой выпроси себе у дочек.
ЛИР
Берегись, каналья! Видишь плетку?
ШУТ
Правду всегда гонят из дому, как сторожевую собаку, а лесть лежит в комнате и воняет, как левретка.
ЛИР
Камень в мой огород.
ШУТ
Хочешь, куманек, выучить изречение?
ЛИР
Ладно.
ШУТ
Слушай, дяденька:
Наживайся тайком,
Не мели языком,
Меньше бегай пешком,
Больше езди верхом,
Не нуждайся ни в ком,
Не водись с игроком,
Не гуляй, не кути,
А сиди взаперти:
Двадцать на двадцати
Сможешь приобрести.
ЛИР
Это вздор, дурак!
ШУТ
Бесполезный, как слова адвоката, не получившего за свою речь платы. А скажи, дяденька, можно из ничего извлечь какую-нибудь пользу?
ЛИР
Нет, голубчик, из ничего ничего и не получается.
ШУТ
(Кенту)
Пожалуйста, скажи ему, что столько же получит он со своих владений. Если я ему это скажу, он мне ответит: «дурак».
ЛИР
Злой дурак!
ШУТ
А ты знаешь, куманек, какая разница между злым дураком и добрым дураком?
ЛИР
Нет, братец. Научи меня.
ШУТ
Кто дал тебе совет
Отдать свой край другим,
Тот от меня, сосед,
Умом неотличим.
Я злой дурак – и в знак
Того ношу колпак,
А глупость добряка
Видна без колпака.
ЛИР
Ты зовешь меня дураком, голубчик?
ШУТ
Остальные титулы ты роздал. А это – природный.
КЕНТ
Это совсем не так глупо, милорд.
ШУТ
Нет, быть совсем глупым мне не позволили бы из зависти. Если бы я взял монополию на глупость, лорды и вельможи пожелали бы вступить в пай со мной, да и знатные дамы тоже захотели бы урвать кусочек. – Дай мне яйцо, дяденька, а я дам тебе за то два венчика.
ЛИР
Какие это такие два венчика?
ШУТ
А вот какие. Яйцо я разрежу пополам, содержимое съем, а из половинок скорлупы выйдут два венчика. Когда ты расколол свой венец надвое и отдал обе половинки, ты взвалил осла себе на спину, чтобы перенести его через грязь. Видно, мало мозгу было под твоим золотым венцом, что ты его отдал. Если я рассуждаю, как дурак, надо высечь того, кто это скажет.
(Поет.)
Приходит дуракам капут,
Не спрос на них сегодня.
Разумные себя ведут
Безумных сумасбродней.
ЛИР
Давно ли это ты, брат, так распелся?
ШУТ
С тех пор как ты из своих дочерей сделал матерей для себя, дал им в руки розги и стал спускать с себя штаны.
(Поет.)
Они от радости завыли,
А я – от срамоты,
Что государь мой – простофиля
И поступил в шуты.
Найми мне, дяденька, учителя. Я хочу научиться врать.
ЛИР
Если ты будешь врать, я тебя выпорю.
ШУТ
Как странно, что между тобой и дочерьми нет ничего общего. Они грозятся отхлестать меня за правду, ты – за ложь, а иногда меня бьют за то, что я отмалчиваюсь. Лучше быть чем угодно, только не шутом. И, однако, я бы не хотел быть тобою, дяденька. Ты обкорнал свой ум с обеих сторон и ничего не оставил в середке. Вот один из обрезков.
Входит ГОНЕРИЛЬЯ.
ЛИР
А, доченька! К чему эта хмурость? Последние дни ты все время дуешься.
ШУТ
Ты был довольно славным малым во время оно, когда тебя не занимало, хмурится она или нет. А теперь ты нуль без цифры. Я и то сейчас больше тебя. Я хоть шут, на худой конец, а ты совершенное ничто. (Гонерилъе.) Молчу, молчу! Вижу, взглядом повелеваете вы мне молчать, хотя и не сказали ни слова. (Указывая на Лира.)
Прожил жизнь, а глуп, как пень:
Корки нет про черный день.
Вот вылущенный гороховый стручок!
ГОНЕРИЛЬЯ
Не только этот ваш развязный шут,
Вся ваша невоспитанная дворня
Бранит и осуждает все кругом
И ежечасно предается буйству.
Я думала, услышав мой упрек,
Вы прекратите это, но узнала,
Что сами вы на деле и словах
Потворствуете этим безобразьям.
Не гневайтесь, но если это так,
Мне, видимо, теперь самой придется
Принять крутые меры. Я прошу
Не обижаться. Если б не забота
О благе государства, верьте мне,
Я б постыдилась вмешиваться в это.
ШУТ
А ты как думал, дяденька?
Кукушка воробью пробила темя
За то, что он кормил ее все время.
Потухла свечка, вот мы и в потемках.
ЛИР
Моя ль ты дочь?
ГОНЕРИЛЬЯ
Прислушайтесь, отец,
К моим предупрежденьям, призовите
Весь ум, когда-то отличавший вас,
И бросьте ваши новые замашки,
Которые совсем вам не к лицу.
ШУТ
Надо быть ослом, чтобы не понять, что тут все шиворот-навыворот: яйца курицу учат. Просто загляденье!
ЛИР
Скажите, кто я? Видно, я не Лир?
Не тот у Лира взгляд, не та походка.
Он, видно, погружен в глубокий сон?
Он грезит? Наяву так не бывает.
Скажите, кто я? Кто мне объяснит?
ШУТ
Тень Лира.
ЛИР
Я действительно хочу знать, кто я. Потому что мое королевское достоинство и некоторые другие признаки наводят меня на ложную мысль, будто у меня есть дочери.
ШУТ
Которые хотят сделать из тебя послушного отца.
ЛИР
Как ваше имя, госпожа моя?
ГОНЕРИЛЬЯ
В вопросе вашем столько же притворства,
Как в прочих ваших выходках. Прошу
Понять меня как следует. Вы стары,
Почтенны. Вы должны быть образцом.
Тут с вами сотня рыцарей и сквайров,
Бедовый и отчаянный народ,
Благодаря которым этот замок
Похож на балаган или кабак.
Распорядитесь прекратить бесчинства,
Как должен стыд самим вам подсказать.
Вас просит та, кому не подобает
Просить и было б легче приказать.
Извольте распустить часть вашей свиты.
Оставьте малое число людей,
Которые не будут забываться
И буйствовать.
ЛИР
Провал возьми вас всех!
Седлать коней! Собрать в дорогу свиту!
Бездушный выродок! Я впредь тебе
Не буду докучать своей особой!
Еще есть дочь у нас!
ГОНЕРИЛЬЯ
Вы бьете слуг моих. Ваш пьяный сброд
Кричит на старших, как на подчиненных.
Входит ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ.
ЛИР
Плох тот, кто поздно кается.
(Герцогу Алъбанскому.)
Вы, сэр,
С ней тоже заодно? – Коней седлайте! —
Неблагодарность с сердцем из кремня,
Когда вселишься ты в дитя родное,
Морских чудовищ ты тогда страшней!
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Сэр, не волнуйтесь.
ЛИР
(Гонерилъе)
Ненасытный коршун,
Ты лжешь! Телохранители мои —
Испытанный народ высоких качеств.
Они прекрасно знают, в чем их долг,
И сами дорожат своею честью.
Корделии оплошность! Отчего
Я так преувеличил этот промах,
Что вырвал из души своей любовь
И грудь взамен наполнил ядом желчи?
Как был я слеп! О Лир, теперь стучись
В ту дверь, откуда выпустил ты разум
И глупость залучил.
(Бьет себя по голове.)
В путь, господа!
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Милорд, в чем суть? Я ничего не знаю
И не повинен.
ЛИР
Верю вам, милорд. —
Услышь меня, услышь меня, природа,
И если создавала эту тварь
Для чадородья, отмени решенье!
Срази ее бесплодьем! Иссуши
В ней навсегда способность к материнству!
Пускай ее испорченная плоть
Не принесет на радость ей ребенка.
А если ей судьба иметь дитя,
Пусть будет этот плод ей вечной мукой,
Избороздит морщинами ей лоб
И щеки в юности разъест слезами.
В ничто и в безнадежность обрати
Все, что на детище она потратит, —
Ее тревоги, страхи и труды,
Чтобы она могла понять, насколько
Больней, чем быть укушенным змеей,
Иметь неблагодарного ребенка!
Прочь, прочь отсюда!
(Уходит.)
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Ради всех богов,
На что он в гневе?
ГОНЕРИЛЬЯ
Толковать не стоит.
Впадает в детство. Пусть себе шумит.
ЛИР возвращается.
ЛИР
Куда девалась половина свиты?
Их было сто, а стало пятьдесят.
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
На что вы сердитесь?
ЛИР
Сейчас отвечу.
(Гонерилъе.)
О жизнь и смерть! Стыжусь, что я забыл
Из-за тебя о том, что я мужчина,
Что эти слезы вызваны тобой,
Нисколько их не стоящей. – Исчахни
И сгинь от порчи! Пропади от язв
Отцовского проклятья!.. О, не плачьте
Вы, старческие глупые глаза,
А то я вырву вас и брошу наземь
Вослед слезам, текущим в три ручья.
Вот до чего дошло! Ну, будь что будет.
Еще другая дочь есть у меня.
Она добра. Я на нее надеюсь.
Я расскажу ей про тебя. Она
Ногтями исцарапает, волчица,
Лицо тебе! Не думай, я верну
Себе всю мощь, которой я лишился,
Как ты вообразила. Я верну!
Уходят ЛИР, КЕНТ и свита.
ГОНЕРИЛЬЯ
Ты это слышал?
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Слышал, Гонерилья.
Но быть пристрастным из любви к тебе...
ГОНЕРИЛЬЯ
Довольно! Позовите мне Освальда. —
А ты, скорее плут, чем шут, – живей
Ступай за господином.
ШУТ
Дядюшка Лир, дядюшка Лир, погоди, захвати шута с собою!
С лисой из капкана
И дочкой поганой
Кончай, не смущаясь.
Да, жаль, не достану
Петли и аркана
И сам убираюсь.
(Уходит.)
ГОНЕРИЛЬЯ
Придумал ловко, нечего сказать:
Сто рыцарей! Сто рыцарей, готовых
Фантазии любые старика
В любое время поддержать оружьем!
А нам все эти буйства, шум и гам
Всегда терпеть с опасностью для жизни?
Но где Освальд?
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Мне кажется, твой страх
Преувеличен.
ГОНЕРИЛЬЯ
Лучше опасаться
Без меры, чем без меры доверять.
От бед спасает только осторожность.
Я знаю слишком хорошо отца
И о его словах пишу Регане.
А если после моего письма
Она ему оставит эту сотню
Вразрез со мной...
Возвращается ОСВАЛЬД.
Ах, это ты, Освальд!
Готово ли письмо к сестре?
ОСВАЛЬД
Готово.
ГОНЕРИЛЬЯ
Возьми с собой немедленно людей —
И на коней. К письму прибавишь устно
Про наши страхи. Присовокупи
И личные свои соображенья.
Спеши и возвращайся поскорей.
ОСВАЛЬД уходит.
А ваша бесхарактерная кротость —
Будь сказано вам, герцог, не во гнев —
Скорее непростительная глупость,
Чем признак настоящей доброты.
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Зато вы бьете в цель неутомимо.
Смотрите лишь, не попадите мимо.
ГОНЕРИЛЬЯ
Однако...
ГЕРЦОГ АЛЬБАНСКИЙ
Будущее нам покажет.
Уходят.
