Часть пятая
Мгла

– Он там, – кивнул головой Фантом.

В месте, на которое указывал рейнджер, стояли отдельно от других несколько стеллажей. Армия некроманта постоянно расширялась, а вместе с ней расширялось и пространство, на котором хранили мертвых.

– Уверен? – спросил Виктор. – Нам будет сложно рассчитывать на вторую попытку.

– Видел, как сгружали, – пожал плечами Фантом. – Сложно спутать Волка с кем-то еще. Крайний стеллаж, вторая полка, с внутренней стороны. Отсюда не видно, но он там.

– Тогда на заре пойдем, – согласился маг.

– Не будет зари, – вздохнул Фантом.

Это было правдой. Они не видели солнца ни разу с тех пор, как спустились под гору. Ни разу на этой стороне хребта не было ясной погоды. То туман, то изморось. Сейчас темные тучи просто висели низко в небе. Снега не было, но не было и солнца.

– С утра, – поправился Вик.

– А у тебя как? – спросил рейнджер.

– Да хорошо, – кивнул маг. – Я его проследил до самого дома. Неплохо живет слуга Затворника, надо сказать. Если мы все рассчитали верно, то завтра прямо отсюда двинемся к нему. Проверим, насколько жрецы сами верят в свою религию.

Цепь мертвых охранников стояла неподвижно. Здесь, где располагались новые стеллажи и поля мертвецов вспучились флюсом, охранники стояли даже плотнее, чем в других местах.

Солнца действительно не было, да и утро оказалось настолько сумрачным, что походило на ночь где-нибудь около светящегося гнилушками болота. Но время было на исходе. Исходя из того, что они знали, времени у них оставалось всего ничего. Даже сумрачное небо не могло позволить им изменить планы.

Вик и Фантом пропустили один патруль, неторопливо бредущий вдоль цепи охраны, потом второй… Только после третьего Вик кивнул – пора.

Встал и просто пошел вперед, прямо на цепь из мертвых сторожей. Интервал между патрулями не составлял и четверти часа, тайным их набег все равно не останется. Будет шум, и мага, тайком проникшего в самое логово Затворника, разоблачат. Но тело Мугры надо было вызволять, и время уже на исходе. И те, другие, более долгие часы тоже теряли последние песчинки.

Звезды выстраивались в одну линию и требовали действий.

А значит, возможность разоблачения теперь не имела значения. Действие становилось важнее скрытности.

Они почти подошли к той черте, возле которой возрожденные охранники начинали реагировать на живых. Через несколько мгновений Виктор должен был в деле попробовать все те навыки, которые он развивал, пока его друзья развлекались на аренах столицы.

Но в этот момент вдалеке показался патруль. Не из тех, что медленно брели вдоль цепи сторожей. Другой, внеплановый. Друзья видели такие патрули и раньше, они были редки, ходили нерегулярно, и предсказать их появление было невозможно. Но этот специальный патруль появился именно сейчас, когда никакой возможности укрыться у мага с рейнджером уже не оставалось.

Фантом отступил назад, и Виктор тоже сделал пару шагов вспять, только для того чтобы разделить две задачи – общение с патрулем и сторожами. Чем дальше они находились от сторожей, тем меньше вероятности, что те вступят в схватку. Справиться бы с патрулем.

Патрульные заметили чужаков в то же время, что и они их. Мертвецы ускорились, перейдя на бег, если можно было назвать бегом эти чудовищные движения мертвых тел, лишь пародирующие живые. Впрочем, мертвецами в патруле оказались не все.

– Знакомая рожа, – буркнул Фантом.

Виктор кивнул.

– Ба, мил-человек, – ухмыльнулся начальник патруля. – А ведь мы с вами встречались! Что же я тогда в вас возмутителей-то не распознал, а? Что здесь забыли? Специально пришли, чтобы на моих новых солдатиков посмотреть?

Стражник, тот самый, который довел до белого каления отряд еще по дороге к столице, горделиво похлопал по плечу стоящего рядом с ним закованного в латы с ног до головы мертвеца. Действительно великолепная карьера – сначала водить по деревням скелетов, а теперь почти что свежие трупы.

– О такой карьере, как у тебя, – выразил вслух свои мысли Вик, – при нынешнем короле можно только мечтать.

Стражник, как будто и не почувствовав издевки, важно кивнул:

– Вот почему всегда важно служить честно, верой и правдой. Тогда тебя завсегда оценят, мил-человек. Ну а здесь разговор простой – приговор на месте. Если хотите красивыми возродиться, то не дергайтесь, тогда мои солдатики ваши шкуры не сильно попортят.

Стражник чуть шевельнул плечом, и мертвецы двинулись вперед.

Поднявшаяся навстречу ладонь мага сначала, казалось, лишь чуть приостановила их. Затем весь патруль начал валиться на землю, умерщвленный теперь уже окончательно. Они падали, как будто кто-то перерезал нитки, соединяющие их с кукловодом. Вповалку, без попыток удержаться на ногах, зацепиться хоть на мгновение за свое послесмертие.

Фантом натянул лук, но Виктор резко крикнул:

– Нет! Этот пригодится.

– Это как же так, мил-человек? Вы зачем моих ребяток положили? Как же я теперь? Мне же не простят!

– Переживи сначала этот день, солдатик, – ответил Виктор. – Потом будешь заботиться о карьере.

Фантом понимающе кивнул, и через мгновение его нож был приставлен к горлу стражника.

– Пойдем, солдатик, с нами. Нам недалеко, – произнес Виктор и двинулся к нужному стеллажу. Напрямик.

Сторожа даже не шелохнулись, когда они проходили мимо них. Видимо, метки на особо доверенных слугах Затворника позволяли проходить мимо стражи и им самим, и живым, идущим рядом. На это и рассчитывал Виктор, когда шел прямо на охрану. Конечно, всегда оставалась возможность ошибиться, но в этот раз все складывалось даже лучше, чем надеялся маг.

Все-таки упокоить две дюжины патрульных было легче, чем множество сторожей. Да еще и думать о том, сколько мертвецов спустится со стеллажей, чтобы уплотнить цепь.

– Куда, мил-человек? Зачем? – Стражник на глазах терял остатки мужества.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы он когда-то вообще мог им похвастаться.

– Пришли, солдатик, не бойся. Пришли, – успокоил его Виктор. – Тебе выпала честь. Заменишь на стеллажах воина, который недостоин того, чтобы быть в армии твоего великого короля. Мы считаем, что ты достоин гораздо больше, чем он. Поэтому придется вам поменяться.

Виктор поднял руку и провел ладонью над лицом лежащего неподвижно Мугры. Покачал головой и сказал, на этот раз обращаясь к Фантому:

– Не здесь. Слишком много мертвых вокруг. Как бы тут бардак не начался.

И, чтобы не отвлекать рейнджера от пленника, сам взвалил тело мечника себе на плечо.

– Нам нужно пару минут, чтобы отойти от цепи, – сказал он Фантому. И затем, обращаясь к стражнику, добавил: – Забирайся на полку, солдатик. Пора тебе стать поближе к своему королю.

Фантом, не давая скулящему стражнику опомниться, затолкал его на стеллаж и ударил рукояткой ножа по затылку. Выровнял обмякшее тело, нашел вену на руке и провел вдоль нее острием ножа, вспарывая кожу. Давление крови было недостаточно сильным, и она просто начала быстро вытекать из раны.

Но рейнджер знал, что стражник больше не придет в себя и покинет этот мир раньше, чем успеет очнуться. Если ему повезет, то подмену заменят не сразу и у него еще будет шанс добраться до Лодочника. Хотя кто знает, может, именно служить Затворнику после смерти он и хотел? Тогда у него был шанс и на это.

Хотя Фантом так не думал.

Он побежал, догнал Виктора, перехватил одну руку окоченевшего тела Мугры и потащил его сквозь охранников.

На этот раз мертвецы слегка заволновались, но живой, пока еще живой, стражник был достаточно близко, и двум похитителям удалось уйти.

Им предстояло еще столько дел, что они предпочли не задерживаться. Дом приближенного к Затворнику жреца охранялся почти так же, как и стеллажи мертвой армии. Но Виктор в последнее время перестал считать возрожденных серьезным препятствием на пути.

Мугра шел по мелководью.

Шел медленно и аккуратно, внимательно глядя под ноги. Ступни почему-то были босые, а ему не хотелось наступить на какой-нибудь камень или, того хуже, морского ежа и корчиться потом от боли в раздувшейся ноге.

Это море было незнакомым, и Волк знал, что незнакомых берегов надо опасаться… уважать, наверное, более верное слово – уважать. Не зная опасностей, которые прячутся не только в глубинах, но даже здесь, где воды едва-едва по колено, не стоит пренебрежительно относиться к незнакомой воде. К незнакомому берегу.

Хотя нет, «берег» было неправильное слово. Потому что мелководье раскинулось во все стороны без конца и края. Берега не было, куда ни глянь.

Поэтому Волк перестал смотреть по сторонам и смотрел только под ноги. Это было важнее. Солнце на небе без единого облачка стояло, как мертвое. Не шевелилось, удобно устроившись где-то между зенитом и закатом. Или рассветом. Непонятно. Но Мугра решил идти от него, так что сейчас оно все время светило ему точно в затылок, а тень, которую отбрасывало его тело на воду, позволяла ему не жмуриться от бликов.

Он не имел ни малейшего понятия, куда идет, но почему-то знал, что должен идти.

Он не понимал, где находится, но почему-то думал, что это совершенно неважно.

Иногда ему казалось, что теперь не важны ни смысл, ни место, ни цель. Но пока ему удавалось отгонять от себя эти мысли.

Неподвижное солнце не позволяло ему оценить, сколько длилось это путешествие, но количество шагов, сделанных им, предполагало, что он движется уже больше суток. Возможно, не этого мира, а того, в котором его убили.

Мысли путались, как только он задумывался о своей смерти. Как только он задумывался о времени. Как только он пытался вспомнить, что предшествовало его появлению здесь. Поэтому он перестал думать о столь сложных материях.

Сейчас можно было сосредоточиться на более насущных и важных вещах. Обойти обломок коралла, вокруг которого резвились подозрительно яркие рыбки. Не зацепиться за водоросли, некоторые из которых могли жалить, в чем он успел убедиться. Удачно наступить на пятачок чистого песка и дать ступне на мгновения насладиться его мягкостью.

Он не чувствовал ни жажды, ни зноя. Вернее, ощущал, что жажда существует где-то в его теле и затылок припекает путеводное солнце. Но эти ощущения были как-то далеко, не касались его и сейчас уже не мешали ему двигаться. Он не уставал. Или, наоборот, усталость пропитала его тело настолько, что это перестало быть важным, потому что ничего не меняло. Устал или нет – он должен идти, и это был единственный императив, который пронизывал его сознание.

«Не здесь», – донеслось до него из-за горизонта. Но призрачный голос не сказал больше ничего, и Мугра шел дальше, отложив надежду на то, что звуки повторятся, куда-то в дальний уголок сознания.

Тысячи шагов спустя эта надежда осуществилась. Тот же знакомый голос сказал откуда-то издалека, оттуда, где существовало что-то, кроме мелководья:

– Просыпайся, друг мой! Очнись!

Мугра продолжал идти, но теперь на его лице заиграла улыбка. Хоть что-то новое в этом мире, в котором любое изменение могло быть только к лучшему.

Голос тревожно повторил:

– Очнись!

Волк улыбался. Он не понимал, что хочет от него голос, но радовался тому, что этот звук существует. Приходит ниоткуда и остается звоном в его ушах. Это стоило того, чтобы пройти еще не одну тысячу шагов. Может быть, тогда этот голос скажет что-нибудь еще.

– Очнись, Волк, ты нам нужен!

Мугра продолжал шагать. Но теперь к его радости добавилось сомнение. Возможно, он идет не туда? Голос был им недоволен, это чувствовалось. Но Мугра не знал, куда идти. Это направление казалось ему наиболее правильным, чтобы прийти к цели, какой бы она ни была. Любое другое было хуже.

Волк сгорбился, но продолжал идти.

– Очнись!

Щека загорелась болью, и еще один цветок боли расцвел в груди, прямо около сердца. Голод, усталость, жар в затылке неожиданно приблизились, словно прорвав некую тонкую перепонку, разделяющую их с сознанием воина.

Он радовался этому наплыву настоящих ощущений, о которых начал забывать на мелководье.

Боль ударила по второй щеке, и ощущения стали настолько сильны, что Мугра остановился. Впервые за время своего похода по чужому морю. Его ноги подогнулись, и он упал на колени, уперся руками в песок, чтобы устоять. Левая рука неудачно загребла водоросли, но ему сейчас было не до этого, к тому же вроде как раз эти водоросли были не опасными.

Он воспринял просьбу Виктора. Ему нужно было очнуться, это слово, оказывается, что-то значило, кроме звука в его ушах.

Он очнулся.

– Ну наконец-то, – сказал маг, склонившись над Мугрой.

Рядом улыбался Фантом.

– Пить, – шепотом попросил Волк.

К его сухим губам тут же поднесли фляжку. Он начал жадно глотать воду, но в конце все-таки поперхнулся. Ему пришлось подняться на локти, чтобы откашляться.

– Это было очень долго, – пожаловался он друзьям.

К нему постепенно возвращались чувства. Боль в груди под повязкой. Саднящий затылок и дикая головная боль. Ноющее ощущение от ран по всему телу. И что-то скользкое и мокрое в левой руке.

Волк поднял руку и открыл ладонь. Они долго смотрели на темно-зеленый пучок морских водорослей, с которого капала соленая вода. Маг лишь пожал плечами и сказал:

– Сохрани на память. Может, пригодится.

Они стояли прямо возле ступенек. Пришло время по ним подняться.

Весь период обучения многорукий слушал, что говорят остальные одиннадцать финалистов, не входившие в их отряд. Тот короткий разговор с недовольным семьянином натолкнул его на мысль, которую он старался хоть как-то материализовать.

Но финалисты разговаривали мало. А когда начинали, на них тут же неодобрительно косились некроманты, и разговор невольно прекращался. За все время Аль’Шаур успел бросить лишь короткую фразу Киму и теперь надеялся, что его план сработает.

Мечник старался узнать оставшихся финалистов. Каждого из них. Но сейчас его не интересовало, хорошие они или плохие, убийцы или почти что праведники. Его не волновало, насколько уверенно они владеют мечом и сумеют ли пробраться через ловушки. Ему важно было знать другое – верят ли они в возрождение после смерти или предпочтут сдохнуть каким угодно образом, лишь бы честно отправиться к Лодочнику.

Каждый из них хотел жить, почти наверняка. У большинства это чувство было притуплено, конечно, иначе бы они не оказались на арене. Но вот вопрос – кто из них готов был умереть прямо сейчас? И не просто умереть, а оказаться навечно между жизнью и смертью, ведомый чужой волей, не имеющий ничего общего с реальной жизнью.

Пока у Аль’Шаура получалось плохо. Выходило, что он мог рассчитывать лишь на пару финалистов помимо своего отряда. Остальные верили чуть ли не в бессмертие, которое им обеспечит Затворник. И говорящий некрорыцарь, приведший их сюда, серьезно укрепил их убежденность в собственной правоте. Он думал, мыслил, говорил. Какая разница тогда, что он был мертв?

Их разум был слишком прост, чтобы уловить эту разницу. Поэтому надежд у Аль’Шаура было мало.

Но действие началось. И чтобы разыграть свою игру, хотя бы попробовать что-то сделать, ему нужно было отправиться на ту сторону первым. А еще лучше, если бы он отправился туда не один. Чтобы сразу вслед за ним успел пройти кто-то еще из отряда.

Их даже не лишили оружия перед встречей с Затворником – настолько все были уверены, что внутри замка любой бунтарь бессилен. Что печать надежно сдерживает любого от нападения на некроманта и тем более на короля.

Некрорыцарь появился перед прохождением, но оставаться не стал, сообщив, что ждет их всех возле трона. Аль’Шаур надеялся, что не пустого.

Их заставили сесть спиной к лестнице, ибо, как сказал один из некромантов, восхождение к королю – слишком личная вещь, чтобы на посвящаемого кто-то мог смотреть со стороны. Первым ушел некромант.

Прошло несколько минут в тишине, не нарушаемой никакими лишними звуками, кроме скрипа качающихся секир дальше на лестнице.

– Я скажу каждому несколько слов, перед тем как вы уйдете по лестнице. Надеюсь, они вам помогут. Мне когда-то помогли. Надеюсь, что, когда вы встанете рядом с королем, вы вспомните, кто сказал вам эти слова. От них зависит, насколько вы будете сильны, как вы будете мыслить после этой жизни. Будете ли говорить, в конце концов. Хочет ли кто-нибудь начать?

Аль’Шаур, до сей поры старавшийся не высовываться и не выделяться среди остальных финалистов, как и его друзья, поднялся.

– Я хочу, – просто сказал он.

Некромант кивнул и подошел к многорукому близко-близко. Наклонил голову и почти что прижался своими бесцветными губами к уху бойца:

– Последнее напутствие: не верь никому из живых, кроме себя. Каждый может обмануть. Не лгут только мертвые.

Аль’Шаур кивнул и повернулся к лестнице. Кажется, он знал, о чем идет речь. Похоже, даже здесь, совсем рядом с Затворником, до него добираются далеко не все. Воин был рад, что успел поделиться с друзьями своими наблюдениями о несоответствиях в учебной лестнице и настоящей.

Красная панель, синяя, желтая. Квадрат за квадратом, он шел по мозаичной лестнице, безошибочно ступая в нужные места. В какой-то момент приостановился, именно там, где его наблюдения расходились с тем, что им вдалбливали в последовательности цветов. Но потом, так же уверенно, как и раньше, ступил на панель, на которой, согласно обучению, его ждала верная смерть. В конце концов обучающий их некромант тоже был живым, хоть и последователем магии мертвых. Зачем же было ему верить?

Аль’Шаур прошел три квадрата, которых не было в официальном обучении, и наклонился, чтобы пропустить качающееся бревно. Дальше все было и проще, и сложнее одновременно. Он перепрыгивал через ловушки. Наклонялся, прислонялся к стенам, чтобы пропустить очередное качающееся лезвие, пробегал места, которые нужно было пройти быстро, и стоял там, где необходимо было переждать.

Еще в одном месте пика из стены выскакивала не в том ритме, как это было на обучающей лестнице, и Аль’Шаур чуть не попался – сказалась механистичность, до которой были отработаны движения на тренажере. Но как раз в этом месте не нужно было спешить, поэтому ему удалось вовремя заметить отличие от того, чему их обучали. Похоже, Затворник все же хотел увидеть хоть кого-нибудь рядом со своим троном в живом виде, а не только возрождать к войне погибших чемпионов. Но также было очевидно, что таких ему надо было совсем немного.

Через пару минут Аль’Шаур оказался на другой стороне, где его ждал только некромант, ушедший первым, и больше никого.

– А где остальные? – с удивлением, которое ему не надо было изображать, спросил многорукий.

– Кто тебе нужен еще, избранный? – спросил некромант. – Поздравляю тебя, ты успешно обошел последнюю ловушку.

Некромант замолчал на мгновение, а затем решил ответить на вопрос воина более развернуто:

– Внутри замка вообще мало людей и совсем нет живых, кроме особо приближенных к королю. Таких, как я. А для того, чтобы провести вас в тронный зал, достаточно и меня.

Аль’Шаур понимающе кивнул, шагнул к некроманту и вонзил ему в горло вертикально повернутое лезвие ножа. Не давая магу даже захрипеть, провернул и еще надавил на рукоятку сбоку, разрывая горло и кадык умирающего. Аккуратно отпустил тело некроманта на землю и оттащил к стене.

Лишь после этого повернулся, чтобы посмотреть, как будет проходить следующий. Отсюда, из тени, были прекрасно видны сидящие спиной претенденты. Мешали только качающиеся ловушки, но нельзя сказать, что они совсем загораживали вид. Сам же многорукий оставался невидимым, стоя сверху, в тени уходящего в глубь замка коридора.

Следующим оказался Ким. Второй некромант как раз шептал ему на ухо свою заученную речь.

Киму не нужно было смотреть, чтобы знать, как проходит препятствия Аль’Шаур. Чувствовать спиной, что происходит сзади, его научила еще жизнь оборванца в трущобах Акренора. А потом судьба подмастерья вора. Он слышал, как многорукий наступал совсем не на те куски мозаики, на которые следовало бы согласно зазубренной наизусть последовательности цветов. Слышал и то, как задержался многорукий на мгновение, а потом сделал несколько «неправильных» шагов, не в том ритме и не с той скоростью.

Так что Киму даже не нужна была подсказка некроманта, чтобы понять, что на обучении им рассказали не все или рассказали кое-что, не совсем соответствующее действительности. Слова некроманта лишь подтвердили его знания.

Наверное, он разочаровал некроманта тем, с какой легкостью прошел все препятствия. Вряд ли Ким мог считаться достойным кандидатом на то, чтобы предстать пред троном Затворника. Слишком маленький, щуплый, он совершенно не подходил для того, чтобы вступить в гвардию короля.

Но правила есть правила. И Ким победил всех, включая более крупных соперников, на арене. Он шел вперед, к встрече с центром зла этого королевства, как бы ни хотелось многим на его пути, чтобы он был остановлен где-нибудь по дороге.

Через пару минут он взобрался к Аль’Шауру. Сморгнул, чтобы глаза быстрее привыкли к сумраку, взглянул на прислоненный к стене труп, кивнул и вместе с Аль’Шауром повернулся к лестнице, смотреть, кто пойдет следующим.

Теперь они могли поговорить.

– Из всех я могу выделить только четверых, с которыми стоило бы рисковать, – поделился своими наблюдениями Ким. – Твоего семьянина, еще одного пройдоху, который явно хотел отдохнуть за счет короля, а затем смыться. Возможно, нас он оценит как еще один шанс выкрутиться из ситуации.

– Все они перейдут на сторону врага, как только встретят первого же некроманта, который сорвет с них печать.

– Значит, надо как можно дольше не позволять таким встречам случаться. Третьим я бы предложил вот того, что пойдет сейчас. – Ким кивнул на вставшего претендента, который успел вызваться раньше, чем это сделали Брентон или Рем. – У меня такое ощущение, что у него зуб на некромантов, зуб на мертвецов армии короля, зуб на Затворника. Как-то уж очень недобро он относится ко многим вещам, которые они говорят. Я сначала было подумал, что он просто зол на всех и вся. Но знаешь, перебросился с ним парой слов – нет, это не так. Ко всему, что не относится к Затворнику, он просто равнодушен. Озлобленности не чувствуется. Она направлена на короля. Короче, у него наверняка есть своя история, которая за всем этим скрывается, поэтому стоит попробовать.

– И четвертый? – поторопил его Аль’Шаур.

Претендент успешно преодолел первую обманку на мозаике и начал скакать между лезвиями, бревнами, шипами, пиками и прочими сложностями второй половины лестницы.

– Не поверишь. Самый крупный из претендентов. Идеальный кандидат в гвардию Затворника. Но что-то я смотрю, как он скисает с каждым часом, и есть у меня чувство, что он совершенно не верит в жизнь после возрождения.

– Только верит ли он в то, что сумеет прорубить себе право на жизнь до смерти своим мечом?

– Это вопрос, – согласился Ким.

Претендент успешно прошел вторую обманку, хотя явно не ожидал ее. Успел среагировать буквально в последний момент, чуть не оступился на следующей ловушке, но сумел выровняться и закончить путь.

Друзья отступили на пару шагов назад, давая возможность третьему финалисту вступить в коридор.

Аль’Шаур был краток.

– Мы здесь, чтобы убить Затворника, – бросил он в лицо претенденту. – Ты с нами или предпочтешь стать марионеткой, медленно сгнивающей под властью самозванца?

Претендент среагировал мгновенно:

– Зовут Коэм. С вами. Даже и не мечтал о таком подарке. Но только как вы обойдете печать?

– А кто тебе сказал, что ты выживешь в конце этого боя? Я лишь обещаю тебе, что он будет. Держись подальше от любых некромантов, чтобы тебя не перекроили на свой лад, остальное наша забота.

Их неожиданный новый товарищ кивнул.

Четвертым добровольцем на преодоление лестницы стал Брентон.

Брентон чувствовал подвох. О том, что игра даже здесь идет нечестно, его предупредил Аль’Шаур, но он и сам каким-то образом знал, что лестница, прохождение которой отточено до механического повторения каждого движения, таит в себе сюрпризы.

Поэтому он поднимался по ступеням осторожно. И медленно, там, где это было позволено.

Ступил на панели правильного цвета на полу, пользуясь подсказкой многорукого. С пикой же ему помогла как раз его неторопливость. Как раз в этом месте можно было безопасно постоять, и это дало ему возможность заметить, что ритм выскакивающей из стены пики не совсем соответствует тому, что был на учебной лестнице.

Так что Гном, пусть и медленнее остальных, с успехом преодолел весь путь наверх, кивнул друзьям, как и все, невозмутимо посмотрел на труп некроманта и представился чужому мечнику:

– Брентон, можешь звать Гном.

– Коэм, – кивнул воин. – А сколько же вас всего?

– Скоро посчитаешь, – хмыкнул Брентон.

Рем решил не спешить. Он понимал, что наверху нужно создать ударный кулак, но трое из его отряда уже были там, и этого должно было быть достаточно. А внизу могло что-то поменяться, и воин посчитал, что может пропустить вперед двоих-троих претендентов, чтобы иметь возможность контролировать ситуацию снизу.

Рем не вызвался, когда некромант выкликнул следующего добровольца.

Наверх пошел другой. А он сидел спиной к лестнице и мог лишь пытаться слушать, что на ней происходит.

Как только пятый претендент начал двигаться вперед, Ким повернулся к Коэму:

– Если он пройдет лестницу, тебе придется его убить.

Коэм лишь пожал плечами:

– Надо так понимать, что он не из ваших?

– И не из твоих, что важнее. Понимаешь, о чем я? – Голос Молнии звучал на удивление ровно.

– Конечно. Из тех, кто мечтают послужить Черному, пусть даже в состоянии ходячего трупа.

– Да. И даже если мы ошибаемся, время, когда мы могли рисковать, прошло.

Коэм кивнул.

Претендент завалился на пике. Что было странно, так как он вовремя сообразил о путанице с цветами. Но в конце слегка поторопился, почти бездумно двигаясь в ритме, который был отточен на тренировках. Именно этот ритм и привел его ровно под пику, несвоевременно для него выскочившую из стены. Она была остро заточена, без малейших зазубрин, и пробила тело финалиста насквозь, а после этого так же мгновенно, как и появилась, снова исчезла в стене.

Короткий вскрик неудачника наверняка был услышан остальными претендентами внизу. Что ж, теперь десять оставшихся точно будут знать, что финал на арене не является последним препятствием на пути к Затворнику.

Пика была настолько гладкой, что воин на лестнице не был ни отброшен к противоположной стене в момент удара, ни подтянут назад на противоходе. Он вскрикнул и так и остался стоять, еще живой, со сквозной раной от левого бока до правого.

Коэм отступил назад, произнеся:

– Теперь ему точно конец.

И действительно, как только он это сказал, пика выскочила снова, подчиняясь своему ритму, уже хорошо изученному теми, кто стоял наверху.

Она снова пробила тело раненого, почти в том же месте, что и в первый раз. На этот раз воин не кричал, а попытался двинуться, чтобы уйти из-под пики. Но жизнь уже покидала его тело. Не сделав и пары шагов, он оступился и тут же попал под бревно, рухнувшее сверху из ниши на потолке. Претендент умер мгновенно, а бревно, словно издеваясь над своей жертвой, наоборот, начало медленно втягиваться обратно в свою нишу.

Внизу некромант прикрикнул на оставшихся, когда кто-то из них попытался обернуться и посмотреть на лестницу. Подошел к стене и проделал какие-то манипуляции. Вся ступень лестницы, на которой лежал мертвый воин, рухнула вниз, но моментально вернулась, уже пустая.

«Впрочем, – подумал Ким, – любой из следующих претендентов, имея хоть немного наблюдательности, может определить место гибели предшественника по пятнам свежей крови на нескольких ступенях подряд. Поэтому вполне возможно, что шансы оставшихся десяти пройти это препятствие существенно повысились».

И словно в насмешку над его мыслями, сверху, почти у вора под ногами, открылись пазы, из которых хлынула вода, бурлящим потоком устремившаяся вниз и смывающая все следы, которые могли остаться от умерщвленного на лестнице кандидата.

Шансы у всех снова стали равны. Хотя вряд ли Ким хотел такого равенства.

– А может быть, мы просто отправим их обратно? – спросил Брентон. – Если кто и не захочет присоединиться к нам, то рассказать он ничего не успеет. Развязка слишком близка.

– Все, кто откажется нам помочь, либо трусы, либо искренне верят Черному, – неожиданно за всех ответил Коэм. – Могу предположить, что трусов среди людей, прошедших в финал турнира короля, быть не должно. Значит все они должны быть уничтожены. Либо вы оставите врага за спиной.

Трое из Акренора повернулись и посмотрели на своего нового попутчика.

– Это явно что-то личное, – сказал Аль’Шаур.

– Да, думаю, он нам расскажет, когда все закончится, – согласился Ким, говоря так же, как и многорукий, – как будто предмета их обсуждения тут просто не было.

– Если выживет, – в том же духе хмуро резюмировал Брентон. – Ну, не хотите – как знаете.

И все трое повернулись обратно, посмотреть, кто пойдет следующим. Ответа от Коэма никто из них не ждал.

Следующий был более удачлив, если говорить о том, как он прошел лестницу. Но наверху его встретил Коэм. Улыбаясь, он без раздумий, без малейшего предупреждения или вызова вонзил свой меч в грудь претендента. Видимо, сразу пробил легкое, потому что закричать жертва не смогла, а слабый хрип сопровождался кровяной пеной на губах, но так и не перешел в крик.

– Будь милостив, избавь его от возрождения, – подсказал Брентон.

Коэму не надо было повторять дважды, он выдернул меч, опрокинул хрипящую жертву на пол и перерубил сзади шею. Брентон помог ему оттащить убитого к трупу некроманта. Гвардия короля лишилась еще одного новобранца. Навсегда.

– Надеюсь, Вик не опоздает, – тихо сказал Аль’Шаур, обращаясь к Киму, пока остальные разбирались, как лучше уложить трупы. – Времени осталось немного, а мой камень холодный.

– Мой тоже, – так же тихо ответил Молния. – Но я думаю, что он рядом. Просто не спешит приближаться к замку до поры до времени.

Мага не было рядом. Он, Фантом и Волк безнадежно опаздывали. По всем расчетам, они должны были достичь ворот на сутки раньше и с помощью финалистов пройти внутрь.

Но сначала долго не хотел приходить в себя Мугра. Потом выбранного ими жреца вызвали на какой-то молебен, с которого тот вернулся совершенно невменяемым. Точнее, его вернули – просто притащили и сдали слуге у дверей дома.

Виктор хотел было взять его прямо таким, тепленьким, но потом понял, что толку от жреца в этом состоянии не будет никакого. Пришлось ждать. Все это время четверка победителей арены тренировалась проходить лестницу, так что эти задержки хоть как-то компенсировались.

Мугра повесил пучок слегка подсохших водорослей себе на шею. А Виктор волей-неволей все время размышлял о том, в какой мир он отправил друга. И если этот мир был реален, то как ему это удалось? Ведь он не знал, не понимал и не умел проделывать такие вещи. Да и никто из известных ему магов тоже. А если этот мир был выдуман, являлся бредом находящегося под давлением нескольких противодействующих заклинаний Волка, то как можно из выдуманного мира притащить с собой вполне реальный предмет?

И то и другое казалось невозможным, хотя сейчас Вик все же склонялся к тому, что второе было менее невозможно, чем первое.

Праздные размышления. Маг знал, что до уровня, когда он смог бы перебросить человека в другое место или у него получилось бы вынуть что-либо из воображаемой реальности, как из своего мешка, до этого уровня ему развиваться всю жизнь. И то он очень сомневался, что когда-нибудь освоит подобные трюки.

Потом они запугали страдающего с похмелья жреца. Тот оказался совершенно не подверженным догмам собственной веры и почему-то совершенно не был готов умереть во имя своего короля.

Сейчас жрец вел их между стеллажами к центральным воротам замка. Внешняя цепь охранников сильно взволновалась, когда один живой, хоть и с пропуском, вбитым куда-то в его душу, провел мимо нее еще троих незаклейменных. Виктор почувствовал, как чаша весов в их пользу перевесила из-за Мугры, которого даже мертвые сейчас признавали своим. Возможно, у них были на то некоторые основания, хотя магу это и не нравилось.

Так или иначе, но охранники не напали, хотя отряду с трудом удалось удержать жреца в сознании, настолько тот испугался.

Зато одного из нюхачей обмануть оказалось сложнее. Казалось бы, в его задачу и не входило следить за живыми – наоборот, он должен был выискивать испортившихся мертвых. Но нет – этот оказался излишне инициативным, наверное, был таким и при жизни, и увязался за ними, скуля и пытаясь привлечь внимание. Когда маг увидел, что у ползающего на четвереньках существа это начинает получаться, он его упокоил. Стоящий невдалеке второй нюхач, который последовал было за процессией вслед за первым, быстро потерял к ней интерес и вернулся к своей основной работе.

Само их движение по полю, на котором разместили больше трупов, чем, пожалуй, Виктор видел живых людей за всю свою жизнь, навевало на него смешанные чувства. Но преобладала все же постепенно закипающая ярость, направленная на тех, кто задумал и создал все это. Кто прятался теперь за высокими стенами замка и готовил планы дальнейшего увеличения своей армии.

Они проходили ряд за рядом, стеллаж за стеллажом. Большинства лежащих в стасисе Виктор не видел, но иногда ему удавалось различить выражение лица умершего человека.

Не все из них умерли своей смертью, это он мог сказать однозначно. На многих из этих лиц застыла маска предсмертного ужаса, муки, страдания. Многие трупы были обожжены, некоторые искалечены, были и явно выкопанные из земли, причем далеко не сразу после погребения. Похоже, король собирал свою армию изо всех источников, из которых мог.

Ряд за рядом, стеллаж за стеллажом, они шли по полю мертвых. Жрец не оглядывался, как раз для него это зрелище не представляло ничего интересного или необычного. Но Виктор не мог заставить себя сосредоточиться и продолжал вглядываться в лица людей, которые ему удавалось рассмотреть.

Кто-то лежал слишком далеко от их пути, чьи-то тела были заметены снегом, кого-то вообще бросили на стеллаж лицом вниз… но и тех лиц, которые успевал заметить маг, ему было достаточно.

Он понимал, что это неправильно, отвлекает от предстоящей битвы, расшатывает его сознание, что недопустимо для мага. Но ничего не мог с собой поделать. Каждое лицо, увиденное им, скорее всего, отнимало у него шанс выжить внутри замка, но взамен давало что-то другое. Наверное, решимость в том, что он должен был сделать, веру в тот путь, который он выбрал.

Они приближались к воротам замка, и Виктор снял чехольчик, скрывающий навершие его посоха. Рунные камни тускло блеснули на свету. Скрываться дальше не было смысла, и он надеялся лишь на то, что не слишком сильно опоздал.

Насущной проблемой стали мертвые арбалетчики на стенах замка. Как раз они могли и не пропустить четверых живых к воротам, хотя один из них и был чем-то вроде пропуска. Но маг решил, что лучники не действуют самостоятельно, а если и действуют, то все равно не будут поднимать тревогу, а только стрелять.

Стрелы же его не волновали. Идя сразу следом за жрецом, Виктор чуть повернул посох, и все его спутники почувствовали обдувающий их легкий ветерок.

До ворот замка не оставалось и сотни шагов.

Аль’Шаур встал на то место, где стоял убитый им некромант, и внимательно осмотрел стену. Фокус с исчезающей ступенью навел его на одну мысль, которую он хотел проверить.

Так и есть, теперь уже мертвый некромант прятал за своей спиной нишу, в которой находился большой рычаг. Его предназначение могло быть только одно – отключать ловушки на лестнице. Проверять это сейчас Аль’Шаур не стал, но подумал, что время, когда ему придется узнать, прав он или нет, придет достаточно скоро.

Как раз в этот момент очередной поднимающийся по лестнице совершенно наивно ступил на тот цвет, который заучивал на обучении, и тут же оказался пронзенным дюжиной стрел. На этот раз он упал молча, и, похоже, никто из оставшихся внизу даже не почувствовал неладное за своей спиной. Процедура избавления от трупа повторилась, и лестница тут же оказалась готова принять свою следующую жертву.

Погиб семьянин, так и не получив предложения от отряда наверху. Тоже попался на обманку с пикой. Коэм убил еще двоих, без раздумий и сожалений. Наверх поднялся Рем, легко обойдя все препятствия. И сразу за ним пошел пройдоха.

На этот раз Коэма отодвинули в сторону. Оставлять непонятного для них воина в живых было значительно опаснее, чем мгновенно убить. Им пока не хотелось, чтобы стоящий внизу некромант хоть что-то заподозрил. По крайней мере, до того момента, пока он не окажется на расстоянии удара ножа.

На этот раз Аль’Шаур схватил собеседника за горло и прикрыл его рот ладонью. К тому же в бок пройдохи уперлось острие кинжала Кима. Аль’Шаур шептал пленному на ухо:

– Поможешь нам убить короля или предпочтешь подохнуть? Неважно, моя рука отправит тебя к Лодочнику или некромант сделает своей куклой, ты сдохнешь. Что ты выберешь?

Ответить словами на столь убедительно сделанное предложение было сложно. Претендент лишь закивал, всем своим видом давая понять, что он не против принять такой щедрый подарок.

Когда руку с его рта медленно убрали, он заговорил:

– Это же надо! То есть у меня снова есть шанс? А я уж думал только о том, как бы сделать так, чтобы все побыстрее закончилось. Чуть тут под секиру не запрыгнул, лишь бы больше не бояться. Но как вы обойдете печать?

Так как этот вопрос оказался не нов, то отвечать на него поручили Коэму.

Настоящей находкой для них стал великан. Самый большой из финалистов. После того как еще один претендент получил порцию стрел и еще одного встретили наверху – правда, на этот раз Коэм не был достаточно расторопен и получил пару царапин. Но ему тут же помогли, и внизу остались только двое. А наверху – только те, кто явно не собирался присягать на верность владельцу замка.

Тогда-то по лестнице и пошел великан. Видимо, до последнего оттягивал радость встречи со своим будущим полновластным повелителем.

Он прошел все ловушки на удивление легко. Даже не задержался около обманчивой пики, как будто знал, что ритм у нее другой. Но – не знал. Аль’Шаур видел, что воин просто воспользовался противоходом – он преодолел опасный участок сразу же именно в тот момент, когда пика только начала уходить обратно в стену. Как бы быстро это ни происходило, для достаточно юркого человека этого времени было достаточно, чтобы рискнуть.

Но, пройдя все ловушки, верзила замедлился, сделал паузу, потом оглянулся назад. Аль’Шауру несложно было догадаться, что он смотрит на некроманта. Тот в данный момент как раз отвернулся, убедившись, что претендент прошел лестницу, и уже поднимал последнего кандидата, чтобы отправить его наверх.

Верзила вытащил из ножен меч и осторожно сделал шаг вперед. То, что он не стал поднимать тревогу и звать некроманта, внушало надежду, но его невероятное чутье опасности смутило даже многорукого.

Через мгновение Аль’Шаур осознал, что это было чутье в прямом смысле этого слова – великан просто почувствовал запах свежей крови. Когда воин принюхался, то и сам почувствовал легкий аромат, который невозможно было спутать ни с чем. Пролитая в этом коридоре кровь пахла, и надо было отдать должное звериным повадкам великана, который оказался не только чувствителен, но и хладнокровен. Почувствовать запах, оценить обстановку, решить провести самостоятельную проверку вместо того, чтобы поднимать тревогу, и все это – сразу после прохождения лестницы, на которой только что умирали лучшие из лучших воинов Сунары. Если великан будет разумен, то это станет находкой для маленького отряда.

Аль’Шаур отступил назад на шаг, чтобы дать возможность великану углубиться в проход и при этом выйти из зоны видимости некроманта, если тот захочет поглазеть наверх. За мельтешащими орудиями охраны Затворника и так мало что было видно, но ему не хотелось рисковать.

Великан вошел в полутемный коридор неохотно, но все-таки вошел.

– Меня зовут Аль’Шаур, – сказал многорукий.

– Я видел тебя, воин, – ответил великан. – Ты был хорош на арене.

Но имени своего не назвал, продолжая стоять в боевой стойке и держа свой меч между собой и остальными, кто скопился в коридоре.

– Мы решили, что не хотим перерождаться, – замял вопрос с именами Аль’Шаур. – Ты хочешь рискнуть и убить Затворника или предпочтешь смерть, в какую бы красивую обертку ни заворачивал ее Черный?

– Мы не сможем его убить, – вяло откликнулся воин. – Его невозможно убить.

– Это не ответ, – спокойно парировал Аль’Шаур. – Вопрос в другом. Ты будешь сражаться за свою жизнь или ты уже мертв?

– Почему бы и не развлечься напоследок, – пожал плечами Великан. – Но первый же некромант просто сорвет с нас печати. Что вы будете делать с этим?

Последний претендент прошел. Только для того, чтобы быть убитым наверху, на этот раз Пройдохой. Дополнение к их отряду оказалось внушительным: Коэм, Пройдоха и Великан. Три финалиста арены, стоящие многих воинов каждый.

– Камень, – неожиданно сказал Брентон.

– Да, – кивнул Аль’Шаур. – У меня тоже. Становится теплым. Виктор идет. Время на исходе, у всех.

Оставшийся в одиночестве некромант внизу помахал рукой, и Аль’Шаур по наитию дернул рычаг. Это казалось ему разумным – если рычаг останавливал действие ловушек, то он мог располагаться только здесь, с этой стороны от лестницы. А второй некромант, скорее всего, просто ленился проходить их по-настоящему. Или боялся, что тоже было весьма вероятно.

Лестница действительно замерла без движения, и некромант двинулся наверх.

– Сейчас не суйтесь к нему, – предупредил Ким новичков. – Любой некромант – наша забота, пока вам не сказали иного.

Некромант умер так же быстро, как и большинство претендентов, а также его напарник. И оказался в той же куче трупов, не подлежащих возрождению.

– Кого ты возьмешь с собой? – спросил Рем Кима.

– Давай тебя, – ответил вор. – Только не высовывайся. Поднимем шум раньше времени – соберем вокруг себя всех скелетов округи.

Ким оглянулся и посмотрел на Брентона и Аль’Шаура. Кивнул. После чего легко, будто рыба в горном ручье, побежал вниз по лестнице. Легко и неслышно, стараясь сразу войти в нужный ритм.

У Рема этот фокус так же грациозно не получился. Но он достойно справился с задачей не поднимать лишнего шума.

Брентон развернулся к новобранцам:

– Держим оборону здесь. Ждем, когда наши вернутся. Как только вернутся, прорываемся в самое логово и убиваем главного некроманта. Понятно?

Коэм широко улыбнулся. Пройдоха, глядя на Коэма, тоже попытался повторить улыбку, но у него вышла скорее ухмылка. Великан изобразил на лице полную невозмутимость. Уточнять этот набросанный достаточно крупными мазками план действий никто не стал. Наверное, никто из них всерьез так и не верил в осуществимость подобных задач.

– Погодите, – прервал инструктаж Аль’Шаур. – Я спущусь. Запустите ловушки обратно. Я пока погляжу, что за рычаги там дергал наш последний гость. Когда махну рукой, сбросьте на лестницу все трупы. Постараемся от них избавиться, воспользовавшись той же методикой, что и хозяева. А то мало ли кто будет проходить мимо и какие они будут задавать вопросы. Штабель трупов доверия к нам не прибавит, так ведь?

Ким ступал легко. Непринужденно переходил на бег, когда был уверен, что это безопасно, и не менее раскованно возвращался к тихому шелестящему шагу, который не услышал бы никто. Им надо было дойти до ворот как можно тише, чтобы не собрать всех мертвецов, охраняющих замок.

Такова была договоренность. Они проникают внутрь и обеспечивают возможность войти магу, когда тот сумеет пробраться поближе к замку. Только они не рассчитывали, что будет еще лестница с ловушками и почти два дня обучения перед тем, как идти дальше.

Ким размышлял, насколько сильно усложнилась ситуация.

Изначально они планировали войти в ворота, почувствовать нагревание камней, которые маг сделал и выдал им специально для этого. Когда маг близко, камень теплеет. Когда маг совсем рядом, камень становится горячим. Действовала эта штука недолго, но им и не нужен был постоянный контроль над тем, где находится Виктор, нужен был только сигнал, что пора открывать ворота.

«Заодно было приятно чувствовать тепло этого камня, выигрывая финальную схватку на арене», – подумал Ким.

Так вот, маг должен был подобраться к воротам, они – их открыть. И дальше – прямая дорога к Затворнику. Прямая, да не очень. Лестница. Она спутала им все планы, хотя в итоге позволила магу все-таки успеть вовремя.

Патрулировали коридоры отборные представители гвардии, из тех, кто попал на службу некроманта, минуя кладбища. Все опасные участки их тел были, как всегда, полностью прикрыты, но задача у Кима и Рема оставалась прежней – если они хотели пробраться тихо, то в случае стычки с патрулем необходимо было уничтожить латников как можно быстрее.

Если они завязнут в схватке, если поднимется тревога и подтянется помощь, то сколько бы мертвецов они ни упокоили, всех им не одолеть.

Поэтому все то время, которое Ким находился в замке, он наблюдал за движением мертвецов и старался нарисовать примерную карту их маршрутов. Патрулей было много, да помимо патрулей в ключевых местах стояли часовые. Но для подмастерья вора, пусть и бывшего, несложно было составить маршрут, позволяющий избежать ненужных встреч как с движущимися патрулями, так и с постами на пересечениях ключевых коридоров.

Только вот не все патрули двигались по изначально определенному маршруту. В движении части из них наблюдался некий заданный хаос, не позволяющий полностью рассчитать, будет тот или иной проход пуст в нужное время или как раз в нем они и увидят шагающих навстречу мертвецов.

Ким легким стелющимся шагом пробежал до конца короткого прохода, соединяющего два больших коридора, и прижался спиной к стене. Рем двигался медленней, не стараясь полностью повторять манеру движения Молнии, вместо этого он перемещался не в такт, как камешек на резинке, привязанной к Киму. Когда вор убегал вперед, Рем слегка отставал, медленно разгоняясь, когда ведущий останавливался, Рем приближался к нему почти вплотную.

Вор прижал лопатки к стене, повернул голову, приготовившись выглянуть из-за угла. Но услышал мерную поступь патруля. Слишком близко, чтобы успеть вернуться назад и изменить маршрут. Ким поднял ладонь в сторону друга, а затем махнул ей в сторону стены, показывая, что Рему надо прижаться к стене вслед за Кимом.

Первый патрульный, из стандартной четверки, которая составляла местные патрули, вышел из-за угла. Прошел в полушаге от Кима, но не обратил на него ровно никакого внимания. Ким прятался в тени и был невидим. Почти невидим. Невидим для того, кто не знает, куда смотреть.

Живых, полагающихся на зрение, на слух, на понятные Киму органы чувств, он бы обманул.

Но мертвые полагались не только на глаза, тем более что не у всех они были в наличии. Мертвых, особенно гвардию, некромант наделил каким-то особым чувством, позволяющим им ощущать присутствие поблизости живых, точно знать, где те находятся, как будто видеть их, хоть и не глазами.

Поэтому остальные патрульные остановились и уставились черными бездонными глазницами шлемов прямо на Кима. Первый тоже начал разворачиваться обратно, запоздало среагировав, словно только поняв, что прошел мимо чего-то, на что надо обратить внимание.

Действовать сейчас следовало быстро. Это были обычные гвардейцы, не говорящие избранные, но и с ними справиться было крайне тяжело. Ким прыгнул вперед.

Первому он сунул острие кинжала прямо в ту самую глазницу, пробив легкую железную сеточку, призванную защищать глаза, или что там было на этом месте у мертвого патрульного. Добрался острием до затылка, провернул.

Когда делаешь что-то не в первый раз и даже не во второй, начинает получаться все лучше и лучше. Удар Кима был идеален. Кинжал не застрял, и мертвец был успешно упокоен в одно мгновение.

Ким решил не обращать внимания на первого патрульного, похоже, самого медлительного из всех, и шагнул в сторону замыкающей двойки. Рему, подобравшемуся к месту действия, ничего не оставалось, как сосредоточиться на оставшемся.

Вор сделал еще шаг, уменьшая дистанцию между собой и мертвецами до такой, на которой длинные мечи, которыми были вооружены патрульные, становились почти бесполезны. Металлическая лента, прикрывающая позвоночник гвардейцев, мешала ему подобраться к почти единственному уязвимому месту, но Ким решил и эту проблему. Стелющимся шагом ступив еще ближе, он обошел мертвеца чуть сбоку и, пока тот еще только пытался развернуться в сторону юркого нарушителя, вонзил лезвие точно в узкую щель между шлемом и доспехом. Скорее всего, Ким пробил шею мертвеца насквозь и сделал это как раз ближе к шейным позвонкам. Он ступил еще на шаг вперед и дожал кинжал, перерубая позвонки, пока лезвие не встретилось с металлической накладкой. Она так и осталась неповрежденной, но превратилась из защиты в абсолютно бесполезную полоску металла – патрульный падал, наконец-то отпущенный из этого мира.

Ким, правой рукой выдергивая кинжал, начал разворачиваться и в последний момент успел перехватить уже замахивающуюся руку мертвеца с мечом у самого запястья. Дернул и попытался вывернуть, но сразу же понял, что тягаться силой с возрожденным бесполезно. Так же, как бесполезно пытаться сделать ему больно.

Мертвец надавил. Ким как раз выдернул кинжал, неимоверным усилием слегка отогнул ладонь патрульного в латной рукавице, расширяя щель между ней и наручами. Вонзил кинжал прямо в щель и с силой крутанул.

Полностью отрезать руку ему не удалось, зато он почти перерубил кость. Мертвецу не хватило оставшейся части, чтобы удержать меч, перчатка просто повисла на остатках мышц и сухожилий. Меч при этом так и остался зажат в мертвых пальцах.

Патрульный схватил Кима левой рукой за плечо и сжал. Вор сразу почувствовал, что еще немного – и большой палец сломает ему ключицу. Согнув руку с кинжалом, Ким из последних сил, почти вслепую, вогнал острие в щель между перчаткой теперь и левой руки мертвеца. Качнул вправо-влево и сразу почувствовал, как ослаб нажим пальцев врага. Качнул еще раз, и вторая рука у мертвеца безнадежно повисла.

Патрульный застыл в недоумении. В магию, что подняла мертвеца и заставила его двигаться, явно не входили такие понятия, как пнуть врага, ударить его лбом или прочие приемчики, коими изобиловал арсенал Кима.

Поэтому после заминки мертвец просто попер на Кима, пытаясь навалиться на него грудью. Ким легко ускользнул в сторону, выдернул спиногрыз, перехватил его обратным хватом и вонзил кончик в глаз патрульного, прямо из-за спины. До затылка он не достал, но это и не было целью. Воспользовавшись мечом как рычагом, он нажал вниз, заставляя голову мертвеца наклониться вперед, и тут же вогнал кинжал в образовавшуюся щель на затылке врага. Как и в предыдущий раз, защита позвоночника не помешала ему добить своего последнего врага.

Рем вложил меч в ножны. Он честно расправился с медлительным патрульным, пока Ким прыгал вокруг остальных. Правда, при этом существенно ухудшил качество брони своего противника.

– Оттаскиваем прямо за угол, в проход, и бросаем, – сказал Рем. – Нет времени.

Ким выдернул спиногрыз и кинжал из многострадальной головы теперь дважды и окончательно мертвого противника, с легким шелестом вбросил их в ножны и успел подхватить тело, прежде чем оно упало.

– Схватки в тесных переулках – моя стихия, – скромно признался Ким. – В тесноте, с ножом… даже немного взгрустнулось.

– Да, я заметил, что твоя. Надеюсь, взгрустнулось тебе только немного, а не то ты окончательно загрустишь к концу сегодняшнего дня.

Ким кивнул. Поводов для ностальгии у него, скорее всего, будет еще достаточно. Дальше прятать тела патрульных они продолжали молча.

В этом занятии они оказались равны – каждый утащил по два трупа упокоенных.

Арбалетчики не реагировали. Складывалось ощущение, что они и не предназначались для отстрела отдельно взятых живых, подходящих к воротам. Возможно, они стояли на стенах только на случай массированной осады. Или вообще лишь для устрашения.

Виктор, Мугра и Даниэль, ведомые жрецом, подошли к самым воротам. Двое часовых снаружи тупо смотрели вперед и даже не повернули головы при приближении процессии – видимо, и на них действовал пропуск жреца. Но только это не решало их проблему.

Жрец остановился и глухо произнес:

– Все. Как я и говорил, ворота мне не откроют. Не сейчас, и время не то, и приглашения не было, и вообще, чтобы попасть в замок, нужно заслужить.

– Мы что-нибудь придумаем. Может, постучишься? – ответил за всех Мугра.

– Бесполезно! Вы только поднимете тревогу. Вы же обещали меня отпустить!

– Отпустим, всему свое время. Ты стучись, стучись.

Ким и Рем выглядывали и осматривали внутренний двор у ворот замка.

Дело было совсем плохо. Восемь гвардейцев у самых ворот. Арбалетчики на высоких балконах, не меньше десятка, но Ким полагал, что их больше – скорее всего, еще один балкон был прямо над тем местом, с которого они смотрели на двор. И один избранный, что было, наверное, хуже всего. Не тот, что привел их в замок, но они научились различать доспехи и оружие мертвецов – и этот явно превосходил по качеству брони остальных гвардейцев.

И нужно было открыть ворота. До того, как сюда сбежится весь замок. Что будет после того, как их откроют, Ким как-то даже не думал, с последствиями он предпочел бы оставить разбираться магу.

В их текущем положении все-таки были и плюсы. Рутинная охрана ворот была направлена на предотвращение внешнего вторжения и в значительно меньшей степени предполагала нападение сзади.

Рем посмотрел на Молнию и вопросительно дернул подбородком.

Ким пожал плечами, как бы отвечая: «А я знаю?» – и совершенно неожиданно для мечника достал арбалет. Они совсем не использовали луки и арбалеты в Сунаре, с того самого момента, как поняли, что мертвецы и скелеты совершенно равнодушны к их стрелам.

Потом показал пальцем на ворота, изобразил рукой, как будто зачерпывает горсть воды или, скорее, песка, и начал медленно высыпать ее из сжатой ладони. Ждем, понял Рем.

Они отступили назад, глубже в тень коридора. Им повезло – они вышли к воротам не по основным проходам, а по одному из подсобных, по которому мертвые явно почти не ходили. Но все равно времени было в обрез, в любой момент могли обнаружить отряд над лестницей-проверкой, или найти маленькую кладовку с трупами патрульных, что они устроили неподалеку, или просто хватиться этого самого патруля. Да и Затворник, надо полагать, уже скоро должен был поинтересоваться, где же новые избранные, которые должны предстать перед ним.

Но делать было нечего. Если на той стороне ворот не было мага, то нечего было и думать о том, чтобы их открыть, – это было бы самоубийством и, что самое главное, абсолютно бесполезным.

Они ждали. Ким выдернул несколько болтов – более коротких и толстых, чем обычные, для использования на совсем близких дистанциях – и начал сдергивать с них наконечники. Рему было интересно, что делает его товарищ, но он молчал, лишь присматривался. Ким тем временем вытащил из сумки несколько новых наконечников, чем-то напоминающих охотничьи срезни, но значительно меньшего размера – лунообразная ударная часть была шириной не более полдюйма.

Ким шепнул:

– Попробовал переделать из обычных охотничьих. Специально для этих. – Вор кивнул на двор. – Может, перебьет позвоночник? Если нет, то хотя бы отбросит. Тяжелые.

Он взвесил на ладони первый собранный болт и взял его в зубы. Второй наложил на тетиву. Третий – опять в зубы, и Рем подумал, что на следующий болт рот друга уже не раскроется. Но Ким выкрутился – четвертый болт он сунул в кармашек, в котором обычно размещались его метательные ножи. Сейчас все они были сняты и спрятаны в укромном месте под городом – Виктор не хотел привлекать к отряду лишнее внимание, да и бесполезны они были против мертвецов.

Ким заканчивал с пятым, когда в ворота забарабанили.

Избранный поднял глаза на арбалетчика на башне у ворот, но тот продолжал равнодушно стоять и смотреть на горизонт. Видимо, это о чем-то говорило, потому что латник двинулся к воротам. Подойдя, он открыл крошечное зарешеченное окошечко в воротах, глянул в него и без эмоций произнес:

– Ты ошибся, жрец. Сегодня ты не можешь войти в замок. Тебя не приглашали.

С той стороны что-то ответили, но Ким уже не слушал.

– По команде, – повернулся он к Рему. – Возьми на себя избранного. А я возьму на себя ворота. К остальным не пристаем.

Ким прицелился и выпустил первый болт в сторону балкона, который был виден с того места, где они прятались. Поднялся, сделал шаг вперед, взводя арбалет и стреляя по второму арбалетчику наверху.

– Пора, – сказал он после этого. – Берегись балконов.

Две маленькие заостренные луны одна за другой достигли своей цели. Арбалетчики были практически не защищены доспехами. Первый наконечник ударил в шею мертвеца чуть сбоку, удачно попал между позвонками и моментально упокоил одного балконника. Второй болт ушел чуть ниже, чем надо, вошел в шею другого арбалетчика повыше ключицы и застрял. Но, видимо, все же достал до позвонков. Мертвец шевелился, но выпустил арбалет из рук. Движения его стали бессмысленными и хаотичными.

Ким сделал еще шаг вперед. Посмотрел на балконы, после чего шагнул снова. Третий болт уже был на изготовку. Арбалетчиков было явно больше, чем у вора болтов, так что ему нужно было истратить свои самоделки с толком – выбить с балконов наиболее рьяных или наиболее шустрых стрелков.

Выделить их из остальных было легко – Рем как раз выбежал на открытое пространство, насквозь простреливаемое с балконов. Арбалетчики не реагировали. Все же скорость осознания опасности у мертвецов была ниже, значительно ниже. Если только ими кто-нибудь не командовал.

Из до сих пор открытого окошечка в воротах неожиданно полыхнуло. Пламя оказалось настолько сильным, что избранный, слишком приблизивший к нему свой шлем, был отброшен назад на пару шагов, туда, где сзади на него набегал Рем.

Рычаг, удерживающий противовесы ворот, был чуть в стороне от входа, охраняемый двумя гвардейцами, но двигаться туда было рано.

– К оружию! – крикнул избранный.

И сразу после крика Рем рубанул мечом по его шее, сзади и чуть сбоку.

Этого оказалось недостаточно. К тому же мертвец в последний момент чуть ссутулился, предчувствуя удар, и меч Рема почти бесполезно скользнул по шлему. Это был самый опасный противник, которого Рем встречал в жизни. Воин понял его опыт сразу, по тому как тот почувствовал врага сзади после взрыва огня и сумел уклониться от удара, которого даже не видел.

Арбалетчики зашевелились, что и нужно было Киму. Первый из них, перенацелившийся от ворот на Рема, получил болт, глубоко застрявший в шее. Судя по тому, что он начал падать, выстрел был удачным.

Ким использовал оставшиеся два болта с максимальной скоростью, но это было уже неважно. Больше десятка болтов было выпущено в Рема, все арбалеты спущены. Не атаковали лишь стрелки с башен, которые даже не глянули в сторону внутреннего двора, продолжая тупо смотреть вдаль.

В последний момент Рем поменял позицию, оказавшись спиной к воротам и заставив избранного невольно стать его щитом от большинства болтов. Несколько, что долетели до Рема, отскочили от брони.

Ким надеялся, что запасных и уже взведенных арбалетов у стрелков не припасено, и в тот же миг, как закончился дождь из болтов, рванул вперед.

С другой стороны ворот Виктор стоял и напряженно смотрел в окошечко, пока Мугра и Фантом расправлялись с гвардейцами. Пока у него не было никаких мыслей, как помочь тем, кто внутри.

Чуть скосив взгляд, он увидел дрожащего от страха жреца. Похоже, тот окончательно протрезвел.

– А вот теперь… можешь идти. И пора тебе задуматься о выборе новой религии. К вечеру от твоей не останется и следа.

Жрец побежал.

Но как раз на этот счет, по всей вероятности, у стрелков на стенах были определенные приказы. После того как избранный объявил тревогу, видимо, становилось неважно, есть у тебя пропуск или нет. Жрец не успел пробежать и десятка шагов, когда его нагнал болт с башни.

Ким проскользнул за спины гвардейцев, между мечами, направленными на него, и рванул рычаг. Противовес начал медленно опускаться, ворота чуть приоткрылись внутрь, но застряли на засове. Молния пожал плечами и привычным движением вонзил кинжал в глазницу гвардейца. Так же привычно провернул рукоять, качнул, выдернул кинжал и отступил от удара второго охранника уже сданного рубежа.

Виктор видел, как приоткрылись ворота, и сразу понял, в чем загвоздка – ворота разошлись достаточно, чтобы он увидел засов. Тут он мог помочь. Маг выдернул меч и рубанул сверху вниз, прямо по щели между створками. В последний момент к силе удара он добавил посох, опустившийся на меч, и неразборчиво произнес очень короткое заклинание.

Ворота вздрогнули от удара. Засов, обитый железом, разлетелся в щепки, а железо оказалось просто разорванным на мгновение заговоренным мечом.

Ворота замка распахнулись.

Виктор шагнул вперед, в глубь замка, но тут же с обеих сторон, прикрывая, его обогнали Мугра и Фантом.

Избранный изловчился и заехал латной перчаткой Рему по скуле. Рем не упал, но, чтобы удержать равновесие, был вынужден сделать несколько мелких шагов назад, отступив почти на край двора. Лишь после этого он встряхнул гудящей головой и снова шагнул вперед.

Но мертвец забыл о нем. Он повернулся в сторону ворот и уставился на Виктора.

– Ненавижу магов, – буркнул избранный.

– А как же тогда твой хозяин? Он же тоже маг. – Казалось, Виктор ничуть не удивился прямому обращению мертвеца к себе.

– Его я ненавижу больше всего. Ненавижу вас, ненавижу, как вы прячетесь за спиной у воинов, трусливые подлые твари.

Виктор принял вызов, подумав при этом, что для мертвого этот избранный удивительно эмоционален.

Маг раздвинул Мугру и Фантома и кивнул им в сторону остальных гвардейцев. Поднял взгляд на балконы, где оставшиеся стрелки завершали перезарядку арбалетов. Прикрыл глаза и поднял посох. На этот раз это была вспышка света, прошедшая поверху двора, заставившая всех лучников разом обмякнуть. Несколько опрокинулись назад, еще несколько повалились на перила балкона, а еще один, в этот момент неудачно наклонившийся вперед, перевалился через балкон и упал во двор, чуть не накрыв Рема.

Лучники были упокоены. Свалившийся рядом с Ремом, видимо, оказался призванным к Затворнику, будучи не первой свежести, потому что воин видел, как развалилось тело мертвеца. Только благодаря доспехам, удержавшим разлагающийся труп в одном месте, его части не разлетелись по всему двору.

Виктор не был уверен, что сумеет разом точно так же расправиться и с гвардейцами во дворе, поэтому решил приберечь силы.

Они шагнули навстречу друг другу, маг и перерожденный мертвец.

Пройдоха не выдержал ожидания и начал забрасывать Гнома и Аль’Шаура вопросами:

– Откуда вы вообще, вояки? Когда вы успели договориться, сразу четверо? Это же невозможно было сделать на арене.

Брентон пожал плечами:

– Зачем тебе это знать? Ты стоишь здесь, с печатью некромантов, и не пройдет и часа, как ты либо наскочишь на чернокнижника и тот сдернет эту печать, не раздумывая, либо нарвешься на меч мертвого гвардейца, в которого хотят превратить и тебя. Зачем тебе сейчас знать подобные мелочи?

– Какие вы… мрачные. – Пройдоха был явно не из тех, кто любит грустить, он верил во все хорошее до последнего. – Если все так, то вы-то что сюда сунулись? В самое гнездо змей. Считаете, что сами бессмертные? Не боитесь?

– Мы не боимся, – кивнул многорукий. – Не боимся.

– Все боятся смерти, – не поверил Пройдоха.

– Я не про смерть. Наверное, ее боятся все. Мы не боимся встречи с ней, не боимся смотреть ей в лицо.

– Почему?

Аль’Шаур бесстрастно ответил:

– Просто не боимся. Не боимся, и все.

Любопытный финалист открыл было рот, но вопрос так и остался незаданным. Повисла пауза, которую прервал лишь звук шагов латного воина из коридора.

– Говорить буду я, – тихо и спокойно сказал Брентон.

Аль’Шаур кивнул:

– Если дойдет до разговоров.

Из-за изгиба коридора на них вышел избранный.

Он шел один, видимо, чувствуя себя полным хозяином в этих покоях. Ни патруля, никого рядом. Избранный был не тот, что привел их в замок, хотя внешне мало чем отличался от предыдущего, разве что был чуть пониже ростом. В остальном все тот же мертвец, закованный в металл с ног до головы. Закованный в буквальном смысле слова.

Избранный остановился в нескольких шагах от пятерки.

– Разве испытание еще не закончено? – глухо и медленно спросил он. – И где ученик, что должен следить за вами?

– Испытание закончено, господин, – так же медленно ответил Брентон. – Оба ученика Великого спустились вниз, там какие-то проблемы с рычагами лестницы.

– Что, на этот раз только пятеро? – уточнил мертвец. – Король будет недоволен излишней ретивостью учеников.

Брентон благоразумно промолчал. Согласись он с мнением рыцаря, он бы тем самым влез в обсуждение действий некромантов, пока что находящихся выше его по негласной табели о рангах. Не согласись – еще хуже. Да и к тому же его сейчас меньше всего интересовало мнение мертвеца, которого он собирался в ближайшем будущем отправить наконец к праотцам, о некромантах, которые уже находились на пути к Лодочнику. Его лишь волновало, подойдет ли рыцарь поближе, чтобы они смогли напасть на него одновременно с разных сторон, или нет.

Похоже, главной ошибкой всех находящихся на службе короля Сунары была твердая уверенность в том, что человек с печатью не может представлять угрозы. Никто из некромантов, жрецов или мертвых гвардейцев не мог подумать, что печать может не сработать. Или что воин, даже с печатью, пойдет до конца, взбунтуется и повернет оружие против тех, кто ему эту печать поставил.

Избранный шагнул вперед, несмотря на то что перед ним было целых пять исключений, которые заставляли задуматься, насколько верно само правило. К тому же он явно не считал стоящих перед ним воинов ровней себе. Он был мертв, и его невозможно было убить снова. Он был сильней, бесстрашней и даже при жизни считал себя лучшим из лучших.

– Странно ведут себя ученики, – проскрипел мертвец. – Почти уничтожили новый набор, бросили чужих без присмотра. Что там вообще могло сломаться?

С этими словами он полностью вошел в ловушку. Пятеро мятежных воинов расположились от него со всех сторон.

Брентон спросил:

– Скажи, гнилушка, а очень больно было во время перерождения?

Эти слова стали сигналом к атаке. Воины расположились очень выгодно, но, к сожалению, только двое из пятерых имели хоть какой-то опыт борьбы с мертвыми. Да и у Аль’Шаура с Брентоном возник серьезный вопрос, как добраться до уязвимых мест, если рыцарь закован в доспехи с ног до головы.

Ударом тыльной стороны ладони избранный отбросил Коэма, и тот только чудом не попал в крайнюю ловушку лестницы – регулярно сходящиеся и расходящиеся металлические зубы.

Секира Брентона скользнула по шлему противника, оставив лишь легкую вмятину и ни на мгновение его не задержав. Попытка Великана срубить ему шею вместе со шлемом тоже провалилась – в узком коридоре он не смог как следует замахнутся, да и даже если бы и сумел, его силы было явно недостаточно, чтобы справиться с качественным металлом.

Пройдоха попробовал ударить по ногам, почти на уровне лодыжек – тот же результат, броня слишком хорошо держала удары. Тот, кто одевал избранного, явно постарался в полной мере использовать то, что мертвецу было все равно, какой вес тащить на себе. Наверное, какие-то ограничения все же были, но они выходили далеко за пределы обычных человеческих возможностей. Нормальный латник в доспехах такой толщины не смог бы сделать и шага – избранный же двигался почти так же быстро, как, наверное, и при жизни.

Он даже не доставал меч, видимо, быстрее остальных осознав, что слишком длинное оружие в этом коридоре невозможно эффективно использовать.

Вторым, кого мертвец отправил в забытье, стал Великан. И не помогли ни его рост, ни сила. Избранный просто встретил его меч глухим блоком наручей и ударил того кулаком в голову.

После этого он повернулся к Брентону:

– Ты даже представить себе не можешь, насколько было больно, незнакомец. Но я постараюсь, чтобы возможность попробовать эту боль на себе у тебя появилась. Очень скоро.

С этими словами избранный сделал шаг к Гному. Брентон ударил еще раз, но лезвие секиры бесполезно скользнуло по доспехам. Избранный схватил Гнома за грудки и поднял, прижав к стене.

– Пора тебе приготовиться к боли и смириться. Смирение – вот главное качество таких, как я. Каким скоро будешь ты.

– Не спеши, – шепнул ему почти в самое ухо Аль’Шаур. Каким-то чудом он нанес удар сзади и попал обоими мечами точно в неразличимую щель между шлемом и доспехом. Мечи пробили всю голову мертвеца и, похоже, сошлись где-то в одной точке ближе к переносице. – Не спеши. Попробуй почувствовать что-нибудь перед последней рекой. Попробуй подумать о чем-нибудь приятном, если сможешь. Говорят, это делает плавание с Лодочником более привлекательным.

Многорукий свел мечи, кроша все, что оставалось внутри головы мертвеца, и напоследок ломая шейные позвонки.

Мертвец атаковал. Сила избранного, вложенная в удар, была такова, что Виктору нечего было и думать о блокировании. Он подставил под удар даже не меч, а посох, но в последний момент шагнул в сторону, так, что меч слуги Затворника скользнул вдоль посоха, не причинив вреда ни магу, ни дереву.

Избранный чуть провалился вперед из-за того, что его удар ушел в пустоту, и маг помог ему, мечом не ударив, а лишь толкнув его в спину. Чтобы не упасть, мертвец сделал еще шаг вперед, потом еще, и маг оказался у него за спиной.

Виктор все больше смотрел на мир иначе, чем другие, даже его друзья. Он не напал, имея великолепную возможность атаковать со спины. Потому что не видел, куда можно нанести смертельный удар, а тратить силы вхолостую не хотел. Зато он видел другое – пока мертвец двигался, он разглядывал его латы, крепления, каждую заклепку, удерживающую железо на теле мертвеца, дополнительный горб, укрепленный вдоль спины и призванный обезопасить избранного от излишне ретивых живых.

Под горой произошло еще кое-что, помимо встречи с демоном. Виктор к тому же стал чувствовать движение горных пород. И иногда видел саму суть вещей.

Он ударил в самом конце, когда мертвец вновь обрел равновесие и начал поворачиваться обратно к магу. Ударил не мечом, а рукояткой меча по сочленению двух латных пластин и сразу отскочил в сторону, избегая очередной атаки избранного.

Вокруг четверо его друзей кое-как, но справлялись с гвардейцами, поэтому у него сейчас была одна цель, один враг – избранный.

Он снова заставил противника потерять равновесие и ударил в еще одно место прямо на латах, потом еще. Только после десятка ударов стало понятно, что Виктор не просто развлекается. Часть доспехов начала разваливаться прямо на глазах.

– Ненавижу вашу магию, – произнес избранный, сдирая с руки болтающийся наруч.

– Ни капли магии, мертвый, – ответил Виктор и ударил еще раз, на этот раз заставляя разболтаться наколенник.

Видно было, что часть доспехов закреплена прямо на теле мертвеца, вбита, соединена скобами прямо с его костями. Но даже это не помешало магу избавлять воина от его доспехов, возможно, впервые за долгое время.

В какой-то момент избранный остановился. Выпустил меч, оставив его висеть на надетой на руку петле. Взял шлем обеими руками и содрал его с головы, похоже, вместе с частью затылка. И после этого снова взялся за меч:

– Что это меняет, книжник? Я и без доспехов воин. А ты никто со всеми своими фокусами.

Лицо мертвеца совсем не было тронуто тленом. Оно отличалось от живого только бледностью кожи, давным-давно не видевшей солнца. Но, видимо, ритуал перерождения был не намного лучше, чем прохождение через ворота некроманта. Все лицо воина было испещрено тонкими шрамами, которые, очевидно, так и не зажили к моменту его смерти. Тонкие короткие красные черточки, сделанные чем-то очень острым, складывались в какой-то узор. Чужеродный узор, настолько чужеродный, что он даже казался красивым. Что-то значащим. И особенно это красное плетение выделялось на бледном, почти белом лице мертвеца.

– И в доспехах, и без, – произнес Виктор, делая шаг навстречу, – ты давно мертвец. Я лишь могу восстановить реальность, которую ты нарушаешь своим присутствием.

Избранный замахнулся, но Виктор оказался быстрее. Его меч вошел в тело врага прямо над горжетом, под подбородок. Мертвец сам насадился на него, двигаясь вперед.

Маг чуть ослабил руку, державшую оружие, и избранный упал на колени. Склонившись над ним, Виктор шепнул:

– Наконец-то ты обретаешь мир. Очень надеюсь, что ты рад этому.

Избранный еще не ушел. Он поднял глаза и встретился с глазами мага. В его взгляде читалась только ненависть, ненависть не только к магам, но ко всему миру. Виктор с силой провернул меч, и глаза мертвеца потухли. Казалось, потух даже кровяной узор на его лице.

Когда Ким с Ремом привели Виктора, Мугру и Даниэля, первым желанием Брентона было броситься их обнимать. Вместо этого он отключил ловушки, в который раз подождал, пока друзья поднимутся, и затем включил их снова.

Аль’Шаур сказал за всех:

– Мы тут далеко не шарились, но вроде понятно, как дальше идти. Замок воздвигался не некромантом, и он не сильно его перестроил внутри. До королевских покоев пара коридоров.

Виктор покачал головой:

– Я начинаю его чувствовать. Он меня – еще нет, но и он меня почует, когда я подойду ближе. Только он не на поверхности, где-то ниже.

– В подвалах? – вступил Рем. – В любом замке есть подвалы.

– Подвалы или королевская усыпальница. Странные северяне не только не сжигали мертвых, но, говорят, иногда и хоронили их прямо рядом с собой.

– Королевская усыпальница была, да! – вмешался в разговор Пройдоха, просто мечтающий помочь. – Вход в нее вроде как должен быть прямо из тронного зала. Так говорили. Там несколько поколений наших королей.

– Как бы он и их не поднял из склепов, – буркнул Брентон.

– Вряд ли, – задумчиво произнес Виктор, начиная движение дальше по коридору. – Это были короли, и дух их силен, и похороны такие, что крайне сложно выдернуть душу, давно ушедшую за Хагон. Но он там, в склепе.

Брентон по привычке обогнал мага и пошел впереди.

– Не сейчас, Гном, – отодвинул его Виктор. – Я тут пока сам, а вы просто будьте готовы и повнимательнее смотрите на боковые проходы.

Королевский зал был огромен. И абсолютно пуст. Никто не восседал на троне, не было чиновников, не было стражи, кроме как декоративных рыцарей на постаментах, не было дворян, треплющихся о последних новинках моды.

Королевский зал был огромен, пуст и захвачен пылью.

Было хорошо видно, как редко сейчас ходят по его каменному полу, и дорожки в пыли хорошо показывали направление, куда следовало идти.

Но, несмотря на абсолютную пустоту зала, Виктор остановился у открытых нараспашку огромных дверей.

– Еще пара шагов, и он меня почует. Так что я пережду здесь, начало за вами.

– Хорошо, – кивнул Рем и первым шагнул вперед.

– Да, и осторожней с этими куклами на постаментах, – предупредил маг. – Думается мне, что тоже из воскрешенных. Подойдите ко мне, северяне.

Виктор притронулся поочередно к груди Коэма, Пройдохи и Великана. Вздохнул и сказал:

– Печать не сработает. Или сработает, но не сразу. После того как кто-нибудь попытается ее с вас содрать, у вас есть минута, не больше, чтобы убить этого некроманта. Тогда останетесь по эту сторону. Понятно?

Как ни странно, первым кивнул Великан:

– Да я по стенке размажу…

– Только имейте в виду, что вы можете и не увидеть, кто сорвал с вас печать. Так что внимательней. Вы почувствуете, что она сорвана. Это будет… как жжение в груди, под сердцем. Тогда и начинайте отсчет. А еще лучше, не дайте им возможности воспользоваться магией.

Рем сделал следующий шаг в королевский зал. Он старался следовать по хорошо заметным в пыли следам. И все время смотрел на рыцарей, все так же неподвижно стоящих у каждой колонны. Двадцать четыре фигуры. Если внутри них действительно были мертвецы, то даже для собранного воедино отряда это было чересчур.

Сзади Аль’Шаур негромко давал последние инструкции, в основном для северян:

– Нас девять. Количество сойдет за финалистов, прошедших испытание лестницей. Плохо, что идем без сопровождения, так что времени будет в обрез. Говорю я, если надо будет говорить. Заходим, сразу осмотритесь, кто против нас и сколько. Разойдитесь, приготовьтесь. Первым ударом надо вынести как можно больше, и лучше всего – некромантов, иначе даже не знаю, сколько они еще мертвечины могут поднять. Главное – как можно дольше не увязнуть. Убивайте. Коротко, быстро – и за следующей поганой душой.

Коэм большим пальцем левой руки чуть выдавил свой меч из ножен:

– Это мне нравится. Коротко, быстро и много.

– И еще, господа подданные королевства Сунара. Задача выжить сегодня перед нами не стоит.

Рем обошел трон и тут же увидел приоткрытую дверь и лестницу за ней, ведущую вниз.

Рем опустил ногу на последнюю ступеньку, когда услышал голос, вещающий для аудитории:

– Вы никого не убиваете, дети мои. Наоборот, вы бережно берете материал, который другие отбросили, божественный материал, и используете его снова. Боги этого мира должны благодарить вас за то, как цените вы созданное ими. Каждый возрожденный, пусть это будет даже всего лишь немощный скелет, – как раз то, что приближает вас к ним. К богам. Возможно, поэтому вас так и боятся живые. Потому что они всегда боялись и будут бояться богов. И тех, кто может встать с ними на одну ступень.

Рем замедлил шаг. Не хотелось прерывать столь пламенную речь появлением кучи мужланов.

– Думаете, почему так легко учить основы магии некроса? Да потому что это истинный путь, а истинный путь всегда легок. Почему, думаете, нас ненавидят остальные маги? Да потому что эти немощные старики боятся взглянуть за черту, где обитают боги. Где будете обитать и вы. Да, вам многому надо научиться, многое надо знать. Но главное – вы можете расти, узнавать новое, и делать это намного, намного быстрее, чем если бы вы захотели разжигать банальные огоньки, как делают это обычные маги. Как будто магия – это набор ярмарочных фокусов.

Рем вошел. Теперь он не остановился, давая возможность войти и остальным.

Затворник сидел на простом стуле с высокой деревянной спинкой, а вокруг него прямо на полу стояли на коленях девять некромантов. Абсолютно круглое помещение усыпальницы освещалось только свечами.

Шесть каменных саркофагов размещались от стен к центру. Крышка одного из них, по правую руку от Рема, была слегка отодвинута, но остальные оказались намертво закупорены.

Между саркофагами с останками королей стояли мертвецы. Много и только гвардейцы. Гробы располагались на высоких постаментах, поэтому над крышками были видны только головы мертвецов. Лишь один проход оставался свободен – тот, по которому они шли.

Рем обвел помещение внешне равнодушным взглядом. По его оценке, латников было больше трех десятков.

Вдоль стен лежали штабеля полностью вооруженных мертвых воинов. Без доспехов, практически голые, но с оружием, трупы лежали в статисе, ожидая своего часа.

Что не понравилось воину больше всего – это два скелета каких-то крупных животных, возможно, рыси и медведя, сидящие по обе стороны от стула. Рем не ожидал, что дело дошло и до животных, не только до оживления людей. «Фантому это точно не понравится», – подумал он.

Рем начал забирать чуть левее, чтобы иметь возможность обойти Затворника и быть за спиной у некромантов. Самозваный король поднял глаза от своих учеников и улыбнулся:

– И наши ряды будут множиться. Вот пришли те, кто предпочел бессмертие и мощь бренному и жалкому существованию в живых телах. И не просто предпочли, а прошли тяжелейшие испытания, чтобы быть вместе с нами.

Рем не прерывал Затворника. Он мог, конечно, его немного разочаровать по поводу своих личных предпочтений, но пока тот говорил, отряд финалистов медленно расходился по комнате, занимая места поближе к некромантам. А король, увлекшийся своей речью, похоже, даже не замечал, что вновь прибывших никто не сопровождает.

– И пусть им не дано управлять энергией живого и мертвого, видеть суть вещей, иметь возможность возрождать и карать, но скоро… скоро они будут с нами. Им осталось пройти лишь одно, самое последнее испытание.

Тот самый избранный, который привел их от арены к лестнице с ловушками, сделал шаг вперед. В склепе находились только два его собрата, остальные были простыми гвардейцами. Но даже их троих было вполне достаточно, чтобы Рем почувствовал себя неуютно. Никто в усыпальнице не вызывал у него такого чувства опасности, как они.

Конечно, были еще маги, некроманты, но чувства воина не позволяли при всем желании трезво оценить угрозу с их стороны. Конечно, на уровне сознания он понимал, что Затворник в этой комнате самый опасный из всех, но рефлексы заставляли воина реагировать прежде всего на избранных. На тех, чей меч может оказаться быстрее, чем его.

Избранный сделал шаг вперед и, практически перебив своего собственного короля и создателя, спросил:

– Где ваши сопровождающие?

Виктор оставался прямо у входа в зал, наблюдая за фигурами рыцарей. Он знал, что мертвецы могут не шевелиться часами и не почувствуют ни усталости, ни сонливости. Знал, но все-таки пытался уловить хоть малейшее движение.

Он ждал знака, чтобы двинуться вперед. Мог бы двинуться прямо сейчас, но тогда эффект внезапности почти наверняка был бы разрушен. Как только Затворник почувствует мага настолько близко от себя, то сразу насторожится.

Виктор не волновался, что ждать придется долго. У спустившегося вниз отряда были какие-то мгновения до того, как их маскарад раскроют. Но все же сдвинуться с места ему пришлось раньше, чем хотелось.

По коридору шел патруль. Мерный стук их сапог приближался, а Виктор не хотел сейчас тратить ни капли силы на что-либо, не связанное с уничтожением некроманта.

Поэтому он не стал ждать, когда его заметят. Замок всегда являлся прежде всего крепостью, защищающей от врагов. Так было при настоящем короле, так тем более оставалось при некроманте, который, похоже, очень и очень пекся о своей безопасности.

Двери в тронный зал можно было закрыть на засов, изнутри.

Виктор с самого начала своего обучения был поставлен в условия жесточайшей экономии магической энергии. Его слабость в итоге обернулась его силой. Он все время жил, имея маны совсем на донышке, всего на несколько заклинаний. И при этом еще должен был мотаться по лесам со своим отрядом, лишенный обычной для посвященных в маги подпитки от башни.

За последние годы его сила существенно возросла, но привычка экономить осталась. Экономить порой самыми парадоксальными способами, используя энергию по каплям, но достигая при этом поразительного эффекта.

Иногда его способы экономить ману вообще были мало связаны с тем, что понимали под магией обыватели. Хотя Виктор все чаще задумывался над тем, где грань между заклинаниями и простыми вещами, сделать которые может любой крестьянин.

К тому же Виктор был теперь и воином тоже, владеющим своим мечом много лучше, чем большинство мечников как по эту сторону гор, так и на юге, в родном Акреноре. И он привык составлять дикие комбинации фехтовальных атак и заклинаний.

Поэтому сейчас он просто ступил внутрь зала, с усилием закрывая за собой обе створки дверей. Повернулся, плавным и бесшумным движением опустил засов.

Продумывая оборону, некромант не мог представить, что кто-то подберется к нему так близко и не будет остановлен ни одной линией защиты. Теперь получалось, что они оказались закупорены в самом сердце замка, в зале без окон, с одной дверью и без возможности быстро проникнуть к ним снаружи. Все тысячи мертвых воинов, бродящих в патрулях, стоящих на часах и лежащих на стеллажах, – всем им понадобится какое-то время, чтобы либо выбить дверь, либо найти другие пути в тронный зал.

Виктор думал, что развязка наступит раньше, чем к Затворнику подоспеет подмога снаружи. Маленькое, вовремя сделанное действие, внешне никак не связанное с магией, изменило больше, чем смогли бы сделать несколько магов одновременно. Настоящих магов, не таких ремесленников, к каким причислял себя Виктор.

Патруль сзади, за закрытыми дверями, его не волновал. Но Виктор балансировал на тонкой грани. Он чувствовал, что еще пара шагов вперед, и некромант его почует. Может быть, уже почуял.

Поэтому маг стоял, не шевелясь, затаив дыхание, стараясь дождаться, когда наступит его пора действовать.

И все же вступить в схватку ему пришлось чуть раньше, чем он собирался. Возможно, то место, где он стоял, и было достаточно далеко от Затворника, но он оказалось ближе к рыцарям, чем ему бы того хотелось. А на нем единственном не было печати, заставляющей рыцарей не реагировать на живых.

Две дюжины фигур абсолютно синхронно ступили вниз со своих постаментов. Виктор приготовился к долгой и нудной схватке, но в этот момент от лестницы, из-за трона, послышался шум боя. Время начало утекать очень быстро.

Пришла пора применять весь арсенал, что был в наличии.

Маг широко распахнул руки, одну с посохом и вторую с мечом, и произнес заклинание.

Рыцари так и не сделали второй шаг, а начали валиться на каменный пол тронного зала, словно из них ушла жизнь. Лишь в дальнем конце зала один остался стоять. Более того, он сделал шаг навстречу магу, потом еще один, и начал поднимать огромный двуручный меч, выглядевший красиво на постаменте, но абсолютно несуразно в настоящем бою. Если только не знать, что мертвецу все равно, какой вес поднимать.

У Виктора просто не было на это времени. Он по-птичьи наклонил голову, как будто что-то прикидывая, вытянул посох навстречу наступающему латнику и шепнул два коротких слова.

Латы последнего рыцаря вмялись внутрь и продолжали вминаться до тех пор, пока внутри них не начали ломаться кости и суставы. Пока не сломалось и то, что связывало рыцаря с этим миром. Двадцать четвертый тоже отправился к Лодочнику. Виктор надеялся, что все они молча и терпеливо давно уже ждали, когда это произойдет. Теперь их освобожденные от навязанной повинности души смогут отдохнуть.

Маг пошел вперед, пересекая незримую черту, которую он прочертил.

Вопрос избранного повис в воздухе.

Даже король молчал, заинтересованно, но пока еще без подозрения глядя на вошедших.

Избранный, хоть и мертвый, в этот момент соображал быстрее. Его правая рука легла на рукоять меча, пока только легла. Он спросил снова:

– Где ученики? Где избранный, что пошел за вами?

Рем хотел было что-то ответить, чтобы дать хоть несколько лишних мгновений остальным разойтись по подземелью. Но он увидел, как изменилось лицо Затворника. Лжекороль чуть приподнял голову и взглянул вверх, как будто пытался рассмотреть что-то, что происходило наверху, откуда они пришли.

Воин понял, что тянуть больше нельзя.

Ученики некроманта так и оставались на коленях и стали легкой мишенью. Не вытаскивая меч, Рем убил первого, просто свернул ему шею. Второго – кинжалом, так и оставив его в спине, времени выдергивать оружие не было.

Самым быстрым, кто последовал за ним, стал Аль’Шаур. Два меча вышли из ножен и по плавной дуге прошли по шеям двух некромантов. Аль’Шаур не разменивался – он не стал убивать остальных, да и первых он обезглавил только для того, чтобы пробраться поближе к Затворнику.

Воин шагнул вперед, до цели ему оставалось всего несколько локтей, но его остановил меч избранного. Все же эти перерожденные заживо были быстрее и опаснее всех остальных.

Ким оказался у некромантов за спиной. Им вообще не повезло – воины просто не верили, что смогут с ходу справиться с Затворником, а простых мертвецов они заранее договорились оставить напоследок. Больше всего команда боялась, что некроманты начнут поднимать трупы из стасиса. Поэтому их уничтожали безжалостно.

Киму достался последний из живых некромантов. Убил он его тихо. Без замаха воткнул черный нож, что держал в левой руке, в затылок своей жертве и немного шатнул его в сторону, чтобы надежно отправить врага на упокой.

Развернулся лицом к проходу между саркофагами, чтобы встретить мертвых гвардейцев, начинающих вступать в поединок. И в этот момент почувствовал, как кинжал, добытый в подземных пещерах, начал нагреваться у него в ладони. Вор понимал, что происходит что-то странное, но сейчас ему было не до размышлений.

Двое мертвых гвардейцев шагнули вперед, почти полностью перегораживая свободное пространство между саркофагами. Следом за ними, вторым рядом, зашевелились еще двое.

Ким еще сильнее сжал кинжал… и исчез.

По крайней мере, так это выглядело для тех, кто смотрел в его сторону в этот момент. Для Рема, например. Но и Рему было не до того, чтобы разбираться, померещилось ему или вор просто слишком быстро скрылся из поля зрения.

Ким тоже не разбирался. Кинжал дал ему что-то, и он этим немедленно воспользовался. Он действовал, а в его голове проносились фразы, отрывочные слова его учителей. Наставник в лагере: «Ты должен быть рядом с твоим врагом, если у тебя в руках кинжал, ты должен прижаться к своему врагу, быть вокруг него, за ним». Учитель, отец, умерший на его руках в Прокрионе: «Если ты вор, то ты можешь только мечтать научиться уходить в тень. Это – высшее искусство, постичь которое дано немногим. Уйти в тень – это не просто стать невидимым. Это стать тенью свечи, быстрой и незаметной, верткой и для кого-то просто смертоносной».

Он стал вертким. Не размышляя, не раздумывая. Он оказался не просто тенью, он стал неуловимой тенью. Вор шмыгнул между двумя первыми мертвецами, войдя в пространство между ними боком, одновременно наклонившись, почти обняв одного из них, чтобы не зацепиться о меч. После этого присел, кувыркнулся и, не задев никого из гвардейцев, хотя и все время находясь в дюймах от них, оказался за их спинами.

Все это действо осталось без зрителей, потому что даже самый цепкий взор не успел бы уловить тень, мечущуюся между другими тенями, отбрасываемыми светом факелов.

Ким напал со спины. Все четверо были упокоены раньше, чем успели развернуться.

– Вот почему я не люблю живых, – буркнул Затворник, не вставая со своего кресла. – Они такие непредсказуемые. Такие неблагодарные. И такие… бесполезные. Умрите же и станьте наконец полезными.

Некромант слегка раздвинул ладони. И… ничего не произошло.

– Хм… – Затворник улыбнулся. – Тот, кто идет сюда и скоро, совсем скоро предстанет передо мной, оказывается, успел кое-чему научиться. Никто до этого не смог обойти печать. Что ж, я следил за вашим походом с наслаждением и ждал вас здесь. Всех вас. А его – особенно. Все вы станете моими рабами. Самыми дорогими и ценными.

На Затворника бросился Великан. И стал первой жертвой среди нападающих.

– Этот, – указал Затворник на Великана, – не нужен.

И в тот же момент тело валявшегося рядом только что умершего ученика некроманта взорвалось. Кости мертвого, разлетаясь на куски и ломаясь на мелкие фрагменты прямо в воздухе, устремились к воину. Не успев добежать до сидящего, тот оказался полностью изрешеченным острыми осколками.

– А вот тело глупца, возможно, пригодится. – Затворник чуть махнул ладонью вверх, и Великан, уже мертвый, поднялся.

Перехватил меч и развернулся в сторону своих бывших соратников.

И тут же упал.

Затворник даже не посмотрел на него. Он смотрел на лестницу, на которой показался Виктор.

– Наконец-то, – улыбнулся некромант.

Неожиданно Виктор кивнул. Каждый по-своему, но, оказывается, маг ждал этой встречи не меньше, чем некромант. Хотя цели у каждого из них были, очевидно, разные.

Некромант снова развел ладони, поднимая их вверх, и штабеля мертвецов вдоль стен зашевелись.

Как будто противореча его движению, Виктор развернул ладони вниз и слегка их опустил. Движение около стен заметно поутихло. Но примерно один из десятка возрожденных продолжал выползать из-под трупов, чтобы вступить в бой.

– О, я смотрю, ты не всесилен, в конце концов, – заметил некромант.

– Смотрю, ты тоже, – спокойно ответил маг.

В этот момент на некроманта напали сразу с трех сторон – Ким, Рем и Коэм, что заставило его отвлечься. Упершись в подлокотники, Затворник привстал и резко свел руки за спиной, а потом крутанул их вокруг своего тела в сложном и неповторимом движении. Еще дюжина трупов взорвалась, оставшись без костей. Но на этот раз они предназначались не для воинов. Кости закружились вокруг Затворника, создав замкнутую сферу, защищающую его от нападавших.

Коэм сунулся первым, вонзив меч прямо в нее, попытавшись разрушить магию некроманта. Меч оказался моментально вырванным из его рук, и Коэм едва успел его выпустить, оказавшись почти затянутым в сферу вместе с оружием.

Избранный оставил Аль’Шаура на попечение трех гвардейцев – чему воин был только рад, он едва успевал отбиваться от множества атак – и переключил свое внимание на Виктора.

Шагнув в его сторону, он заставил мага отступить назад, к лестнице:

– На меня никогда не действовала магия, знаешь, книжник? Именно поэтому я так понравился моему королю. На меня она не действовала на живого, не действует и на мертвого. И что ты с этим сделаешь?

– Я это проверю, – слегка улыбнулся Виктор.

Он отбил посохом первый выпад рыцаря и вместо заклинания начал бормотать стишок, полюбившийся ему с детства:

Ветер возник из ниоткуда, так же как и огонь. Пламя окружило пару – рыцаря и мага, а ветер подул изнутри, из центра возникшего круга, отклоняя сполохи пламени от них наружу.

Виктор продолжал бормотать, улыбаясь:

Пламя, повинуясь порывам ветра, начало закручиваться в сложные узоры, которые, казалось бы, невозможно создать из обычного огня. Оно поднималось все выше и в какой-то момент заслонило рыцаря и мага от остальных.

С этими словами Виктор отступил еще на шаг назад. Огонь, отклоняемый пламенем, чудесным образом не тронул его, полностью окружив рыцаря. Полыхнул в последний раз, сомкнувшись вокруг мертвеца. Пламя оказалось настолько раззадорено ветром, что, когда оно опало, даже доспехи рыцаря оказались оплавлены. Внутри же них не осталось ничего. Вместо пламени пришел мороз, как будто восстанавливая нарушенный баланс сил природы. Изморозь покрыла сталь доспехов, и они начали крошиться прямо на глазах.

Но это было еще не все. Виктор дочитал свой стишок:

В склепе резко похолодало. От жара пламени в одно мгновение не осталось и следа. Маг вобрал в себя энергию, всю силу, которую ему смогли отдать старые стены королевского замка, пусть и оскверненные предателем. Как будто он оказался рядом со своей башней и обрел всю энергию, которая она накопила для него за долгие годы. Избранный для него был лишь ступенькой, встав на которую он получил доступ к башне.

А стихотворение – ключом к запертой двери.

Теперь он был готов.

Затворник, окружив себя непроницаемой защитой, вновь смотрел на своего главного соперника. Но его взгляд изменился. Как будто он наконец-то понял, что встретился не с очередной своей игрушкой, куклой, призванной исполнять его замыслы. А с настоящим врагом. Достойным. Поединок с которым можно и не выиграть.

Скелеты рыси и медведя, до сих пор неподвижно сидящие у ног некроманта, рванулись вперед, навстречу магу.

Две белые мерцающие тени возникли по обе стороны от Виктора. Они меняли форму, делая это часто и так быстро, что невозможно было понять, стоят ли рядом с ним воин и лучник, или это два зверя: рысь и медведь, пришедшие защитить мага.

– Лашан, Грегор… они же ушли? – в ступоре проговорил Фантом, оказавшийся рядом.

– Кто вам сказал? – ответил Виктор. – Сейчас они и там и здесь. Слишком сильны наши клятвы, данные когда-то. Настолько сильны, что позволяют им вернуться, когда приходит время. Ненадолго, чтобы помочь живым друзьям.

– Так ты тоже некромант, в конце концов, – расхохотался в центре склепа Затворник.

– Они здесь по своей воле, если ты понимаешь разницу, – ответил Вик. – Мне лишь позволено помочь им добраться. И они по-прежнему мои друзья.

– Он не помнит этого слова, – шепнул Фантом.

Звери столкнулись. Два скелета животных натолкнулись на бесплотные призраки рыси и медведя, как будто на непреодолимую преграду. Костяная рысь от столкновения просто распалась, рассыпалась на отдельные кости, которые, в свою очередь, моментально начали превращаться в пепел. Медведь выдержал первый удар. Но тень Грегора мерцнула, видоизменившись в прозрачного медведя. И послышался рык. Рев лесного черного медведя, самого грозного из всех, что приходилось видеть отряду. Этот рык Фантом, как следопыт и рейнджер, не смог бы перепутать ни с чем. И от него кости второго медведя, созданного Затворником, задрожали, начали терять крепость в сочленениях. Костяное подобие жизни рассыпалось вслед за первым.

А тени зверей вернулись к Виктору, создав около него внутреннюю защиту, не позволяющую даже приблизиться к нему никому из мертвецов, до сих пор остающихся в схватке. Показывая, что биться с магом с помощью железа отныне бессмысленно.

Затворник передернул плечами и скривился, как будто съел что-то кислое, но потом вновь ухмыльнулся:

– Это не единственные мои любимчики. Говорят, что даже духи королей сильнее обычных людей. Пора это проверить, башенник?

Крышки всех саркофагов снесло. По дороге они придавили несколько мертвецов и едва не снесли голову Пройдохе. Он успел уклониться в последний момент, зато мертвец, с которым он сражался, не был столь удачлив. Каменная плита сбила гвардейца с ног и придавила к стене, дробя кости.

Пройдоха посмотрел на своего противника – мертвец еще шевелился, но сражаться, придавленный плитой, уже не смог бы. Пройдоха задумчиво огляделся вокруг, ища нового врага. Его взгляд уткнулся в открывшийся рядом саркофаг, от крышки которого он так удачно уклонился. Враг оказался ближе, чем он думал.

Из своих гробов вставали мертвые короли.

– Вы должны гордиться. С вами сражаются все поколения королевского рода Сунары. От первого известного до самого последнего. Уж я-то знаю – я был их историком и знаю все их древо. А последнего я убил лично, так что и в этой части нет никаких сомнений.

Короли достались воинам. К магу они даже не приближались, ощущая угрозу, исходящую от теней рыси и медведя. Так что команда, только-только достигшая некоторого равновесия в бое с мертвецами, вновь оказалась полностью поглощенной сражением.

Мугра перехватил удар меча одного из вновь восставших мертвецов на мгновение раньше, чем тот достал Коэма, и оказался с мертвым королем лицом к лицу. Хотя лица не было, это был скелет чуть ли не родоначальника рода. Времени на меч уже не оставалось, и вместо этого Волк схватил мертвеца левой рукой прямо за череп. Полыхнуло пламя, ударив вниз, вдоль позвоночника скелета, и череп рассыпался прямо в руке воина. На пол падали уже раскаленные осколки.

Мугра подмигнул Коэму, мол, видишь, тоже кое-что умею, и ринулся к следующему врагу.

Виктор сделал шаг вперед. В то же мгновение, а может быть, даже чуть раньше, шаг вперед сделали призраки Лашана и Грегора.

Маг ударил посохом о каменный пол. С потолка склепа прямо из центра над Затворником ударила молния. Кружащиеся кости защитили некроманта, но молния ветвилась, била и била, окутывая сферу из костей мерцанием белого огня. Кости, одна за другой, начали опадать, теряя связь с магией Затворника.

Лжекороль повторил движение, которое сделал в первый раз, и еще множество трупов взорвалось, отдавая сфере кости, вновь ее усиливая. Молния исчезла, бессильно растворившись в новых костях.

Подул ветер. Сначала несильный, вскоре он заставил Затворника опереться на спинку своего кресла. Кости, одна за другой, выдувались из сферы и падали, ударяясь о стену за Затворником.

В сфере вновь начали появляться проплешины. Но это привело лишь к тому, что Затворник в третий раз повторил заклинание, забирающее кости мертвецов.

– Если ты не заметил, – усмехнулся некромант, – здесь очень много мертвых. И очень много костей.

Маг не ответил. Развел руки с посохом и мечом и, чуть выворачивая суставы, поднял рукоять меча и нижнюю часть посоха вверх. Только что разлетевшиеся по всему склепу крышки саркофагов вновь поднялись в воздух. Виктор свел руки, ударив рукоятью меча о посох. Крышки развернулись и одновременно плашмя ударили в сферу. Множество костей упало на землю, некоторые под силой удара отлетели к Затворнику, но он все же успел остановить их в дюймах от своего тела.

Каменные плиты перевернулись, оказавшись ребрами к некроманту, и закружились вокруг него, сметая остатки костей, его защищавшие. Скоро стало очевидно, что плиты летают не по кругу, а по быстро сужающейся спирали, и вся эта конструкция должна вот-вот растереть самозванца в порошок.

– Кстати, – произнес Затворник, небрежно взмахивая рукой. Крышки гробов бессильно опали, несколько из них не разбились на куски, но ни одна так и не добралась до некроманта. – Хотел вас познакомить с последними представителями рода королей Сунары. Он так и не стал королем, а она королевой.

В стене склепа открылись две небольшие ниши.

Принц, муж принцессы Хелены, был давно мертв. Что не помешало ему взять супругу под руку и повести вперед. Принцесса была жива, что только добавляло ужаса происходящему. Идти под руку со своим мертвым супругом, зная, что это уже отнюдь не ее любимый, но при этом видеть знакомые черты лица… Хелена явно была невменяема. Кто бы ни следил за ее телом, он ничего не мог сделать с ее разумом. В ее глазах была лишь пустота.

– Знаете, когда мне становится скучно, я иногда позволяю себе пригласить их к себе на прием. Мне так нравится, как они нежно друг за другом ухаживают…

Речь некроманта прервалась. Ким, воспользовавшись отсутствием сферы вокруг мага и своими новыми возможностями, возник прямо за спиной у Затворника. Возник вместе с черным кинжалом, уже вонзившимся в основание черепа врага.

Все марионетки некроманта начали опадать, как будто у него хватало сил только на то, чтобы удерживать жизнь в себе. Принцесса Хелена почти упала, утягиваемая к полу своим мертвым супругом, теперь мертвым окончательно.

Ее удержал Мугра. Плавно опустил на холодный пол, не давая удариться. И тихо произнес, на мгновения выпадая из шума схватки:

– Держите, ваше высочество. Может быть, это вам поможет? Мне же помогло. Держите это в ладони и отдыхайте, а мы тут пока все решим…

Волк буквально заставил принцессу сжать в ладони пучок водорослей, прежде чем вернулся в битву.

– Нельзя, – прохрипел некромант. – Меня нельзя убивать. Только я стою между этим миром и богами хаоса. Если меня не будет, все мертвые вокруг замка восстанут. И без лидера они будут только убивать.

Ким провернул кинжал.

Виктор пробормотал:

– Кстати, о мертвых полях… – И повторил жест, развернув меч и посох горизонтально полу и опуская их вниз, как будто придавливая к земле то, что ей принадлежало.

Вся сила, которую он собрал своим волшебным стишком, обрушилась на стеллажи вокруг замка. Присутствующие здесь не видели, что там происходило, да и вообще мало кто из живых мог это видеть. Мертвые на стеллажах освобождались. Какие-то из них рассыпались в прах, какие-то расползались на части, разливаясь мерзкой жижей.

Но большинство просто остались лежать, упокоенные окончательно и ожидающие теперь лишь погребального костра.

Кима отбросило в сторону.

– Я же сказал, – расхохотался некромант. – Я не могу умереть. Я слишком силен, чтобы не быть.

– Ты дошел и до этого? – брезгливо произнес Виктор. – Прошел обряд лича?

– Конечно! – Затворник вновь встал в полный рост.

Черты его лица начинали на глазах меняться, кожа иссушаться. Скулы выпирали, губы открывались, обнажая оскал зубов. Пальцы становились тоньше и тоньше, лишаясь плоти.

– Тогда ты должен знать, – Виктор сделал еще шаг вперед, – что лич – очень слабое существо. В первую тысячу лет.

Маг ударил набалдашником посоха в грудь некроманта, лишая его равновесия и заставляя мертвеющее тело биться в конвульсиях. И одним взмахом меча снес некроманту голову. Удар оказался настолько быстрым, что голова не отлетела, а упала прямо поверх осевшего тела.

Виктор еще раз посохом прикоснулся к тому, что было их врагом. Неестественное синее пламя начало поглощать мертвое тело.

– Что-то я устал, – признался маг, присаживаясь прямо на каменный пол. – Помогите принцессе, и давайте-ка уже на воздух. Душно здесь, как в склепе.

Первым начал смеяться Коэм.