ГЛАВА ШЕСТАЯ
Имя святого Адальберта неразрывно связано с другим не менее известным именем. Я говорю о рыцаре Адриане. О нем сложено столько легенд и мифов, что из них можно составить многотомный труд. Но, надо заметить, все эти легенды повествуют о его деяниях исключительно до изгнания. Как полагают многие исследователи, спустя десять лет в Арманию под именем Адриана вернулся совершенно другой человек.
История Армании: нераскрытые тайны, загадки, гипотезы
1
В камере было очень темно, сыро и холодно. Не спасали ни грязный тюфяк с одеялом, ни стеганка, ни физические упражнения. Стоило на какое-то время прилечь или присесть, как по телу начинали бегать мурашки, а зубы принимались выбивать дробь.
Дарелу никогда и в голову не приходило, что однажды он окажется в подземелье по другую сторону решетки. Он и сейчас с трудом верил в происходящее. Но холод умел убеждать. И еще — кандалы на руках и ногах.
В дальнем конце коридора громыхнула тяжелая дверь, загремели кованые сапоги, и по проходу меж камер поплыл огонек факела. Тюремщик остановился напротив Дарела, зазвенела связка ключей, заскрежетала решетка.
— Выходи.
Покинув камеру, Дарел медленно побрел к выходу. Тюремщик двигался следом, позвякивая ключами, свет от его факела выхватывал из-за решеток грязных, оборванных людей с равнодушными, отрешенными лицами. Смотреть на них было неприятно. Дарел плотно стиснул челюсти. Возможно ли, что его постигнет та же судьба? Возможно ли, что его тоже превратят в такое же жалкое существо?
Дарел подходил к лестнице, когда в одной из камер звякнули кандалы и свет факела выхватил из тьмы женское лицо.
— Капитан, помните меня?
Он задержался, вглядываясь в нее. Тут же получил ощутимый тычок в спину, от которого едва не упал, и был вынужден двинуться дальше.
— Вчера вы доставили меня сюда, — донеслось до него, — а сегодня пожаловали сами. Рада вас видеть, капитан. Повеселимся на пару? И как насчет адвоката?
Скрипнули ржавые петли входной двери, и тюремщик вновь подтолкнул капитана.
— Бегите отсюда, капитан! — ударило в спину. — Вы сможете, я знаю. Пока не слишком поздно! Слышите меня? Не ждите…
Сзади громыхнула дверь, отсекая ее голос, заскрежетал замок. Дарела повели вверх по лестнице. Он хорошо знал этот путь. Он проделывал его не раз. Провожая особо опасных заключенных в комнату для допросов. В пыточную, как ее чаще называли.
Громыхая кандалами, капитан переступил порог пыточной, медленно огляделся. Посреди комнаты полыхал огонь жаровни, на стене в ряд блестели железные инструменты — разнообразные клещи, пилы, иглы, еще что-то. О назначении большинства из них Дарел мог только догадываться — в его обязанности не входило присутствие на допросах, а сам он не горел желанием пополнить багаж знаний.
Впрочем, все это не было предназначено для него. Ни случай с Арнором, ни драка в трактире не могли быть основанием для обвинения в колдовстве и, соответственно, применения пыток. Но в пыточной по обыкновению проводили допросы всех преступников. Это место неплохо способствовало развязыванию языков.
Из-за стола поднялся Каспар Геллер. На лице его ширилась привычная усмешка. Он жестом отослал тюремщика и помог Дарелу усесться в железное кресло. С множеством дыр в сиденье, спинке, подлокотниках и широкой канавкой на полу.
— Рад вас видеть, капитан. — Каспар бухнулся в кресло напротив, сцепил на столе руки. — И оцените мое внимание и уважение. Я не стал выдерживать вас в камере целую неделю или месяц. Вы разумный человек. Думаю, мы сможем договориться.
— Снимите кандалы, может, и договоримся, — буркнул Дарел.
— Э-э-э нет. — Каспар покачал пальцем. — Не надейтесь. С вами нельзя иначе разговаривать. Уж поверьте. Без кандалов вы превратитесь в наглого, самоуверенного типа. Или, того хуже, решите сбежать. Рана ваша, как я посмотрю, почти в порядке, кто вас остановит? «Серебряные» тюрем не охраняют, хотя я неоднократно поднимал этот вопрос перед начальством. Но…
— Что вам надо?
— А как вы думаете? Дружба или любовь отпадают сразу, значит, что? Правильно, ваше добровольное содействие, что же еще.
— Какое еще содействие?
— Я все объясню. Но сначала обрисую ваше теперешнее положение.
— Не стоит. Я не идиот.
— Стоит-стоит, — не согласился Каспар. — Вы не идиот, но все же недостаточно ясно представляете себе всю картину. Так вот, Дарел, хочу вас расстроить. Вы остались в одиночестве. Что, впрочем, ничуть не удивительно. Вы всегда были одиночкой. Вы всегда противопоставляли себя обществу. Ничего удивительного, что вы своего добились. Теперь вы точно один. Вы никому не нужны. Я знаю, у вас нет родных. Но самое ужасное, у вас нет ни друзей, ни покровителей. Генерал Морвель, который ценил вас как профессионала, сейчас и пальцем не шевельнет ради вас. Я ведь вам говорил, профессионалы — штука ценная, но куда важнее правильность. Управляемость. А вы с генералом лаялись по каждому поводу. Я прав?
— Это тоже в личном деле?
— Это моя догадка. Кстати, не сложно понять. Вы одиночка. Такие, как вы, не умеют уживаться с другими. Даже с вашей штурмгруппой вы поддерживаете исключительно служебные отношения.
— Ложь.
— Нет, правда. Когда вы в последний раз пили вместе? Не помните?
Дарел полуприкрыл глаза, поиграл желваками. Крыть было нечем. Каспар топтался на большой и давней мозоли. После гибели четверых из группы он и впрямь стал избегать остальных. Словно боялся новых привязанностей.
— Волк-одиночка, вот кто вы такой. Матерый и опасный волчище. Но всему приходит конец. И однажды волк становится слишком старым. Или получает тяжелую рану. Такой день наступил и для вас, капитан. Ваше время закончилось. Время одиночки. И теперь вам предстоит выбрать. Работа на нашу службу или…
— Смерть?
— Не сразу. Я не судья, не знаю, каким будет приговор, но умрете вы не сразу. Скорее всего, еще протянете сколько-то лет на каторге. Но вряд ли долго — у вас тяжелый характер. Так что выбирайте, капитан. Или вы сотрудничаете с нами, и тогда вас ждут почет, слава, уважение…
— И смерть во имя короля, — усмехнулся Дарел.
— Конечно. Умереть за короля, за отечество — это судьба любого героя.
— Я не хочу быть героем.
— Тогда работайте с нами за деньги. Тоже неплохой вариант.
— И какую же работу я буду выполнять для вас?
— Об этом говорить рановато. Но если в общих чертах… Во-первых, мы сохраним вашу группу. Сами понимаете, если вас осудят за измену или пособничество, «медведей» придется распустить. Кто поручится, что вы не успели их морально испортить? Если же вы согласитесь, ваша группа сохранится. Как, в каком качестве, этого я пока и сам не знаю, но что-нибудь придумаем. Во-вторых, могу открыть вам небольшой секрет: скорее всего, первым заданием для вас будет господин Арнор.
— Опять?
— Да. Но несколько под иным углом зрения. Мы слышали ваш разговор с ним в башне.
— Кто?! Кто-то из моих? Или в башне был кто-то еще? — Дарел даже привстал от волнения. От мысли, что кто-то в его группе работает на ОСА, болезненно защемило сердце.
— Этого я вам не скажу. Но то, что Арнор вам симпатизирует, очевидно. Именно на этом и попробуем сыграть.
— Но ведь его похитили! Вы хотите, чтобы я нашел его в Финмаре?
— Да. Или чтобы он нашел вас.
— Не понимаю.
— Я же сказал, сейчас рано говорить об этом. Может быть, мы попробуем сделать из вас такого же мученика, как Арнор, и направить в Финмар в качестве шпиона, как вам такой вариант?
— Какой из меня шпион? Я ненавижу колдунов!
— Что-нибудь придумаем, Дарел. Главное для вас — согласиться на сотрудничество.
— У меня есть время подумать?
— Конечно. В камере идеальные условия, чтобы подумать. Я не инквизитор, мне спешить не надо, и я не сторонник пыток. Месяц в камере — и соглашается любой. На все. Сколько вам нужно времени, капитан?
— Сутки хотя бы.
— Отлично. Через сутки за вами придут. Надеюсь, вы сделаете правильный выбор.
2
После полудня они добрались до Уормса. Уже пригороды произвели на Берсеня сильнейшее впечатление. Маг по обыкновению старался держаться холодно и отстранение, но его выдавали горящие от любопытства глаза.
Его интересовало все. Мануфактуры, теснящиеся на берегу полноводной Виелы. Чадящие, грохочущие и воняющие. Мануфактуры оружейные, ткацкие, гончарные, стекольные, бумажные, кожевенные, сталеплавильные, медеплавильные и много других, о которых Эрик, далекий от промышленных дел, не имел ни малейшего представления. Возле каждой — огромные, в несколько рядов, колеса водяных машин. Над теми, кому не хватило места в реке, вертелись лопасти ветряков.
Мощеные дороги, тянувшиеся от мануфактур и ручейками вливающиеся в широкий тракт, идущий в город. Каменные многоэтажные дома, постепенно растущие в высоту по мере приближения к Уормсу.
Снующие по тракту пассажирские кареты, запряженные четверками, а то и шестерками лошадей. Неторопливо двигающиеся вереницы грузовых фургонов, заполненных лесом, рудой, кирпичами, рулонами тканей, горами посуды, доспехов и оружия. Аллюром проносящиеся всадники в раззолоченных панцирях, в окружении многочисленных свит.
Все это шумело, воняло, кричало, хрипело, ржало, гремело с такой силой и напором, что Берсень быстро растерял все свое хладнокровие и вид имел настолько растерянный, что Эрику захотелось позлорадствовать. Но не к месту вспомнил, как сам впервые попал в город, и в душе проклюнулось нечто вроде сочувствия к магу.
Когда впереди показались жилые кварталы, Берсень уже пришел в себя, посуровел, вновь принял важный и многозначительный вид. И стал заваливать Эрика вопросами. Пришел черед растеряться виконту — ответов на большинство вопросов он просто не знал. Ни о плавильных, ни об обжиговых печах, ни о способах ковки оружия и доспехов…
Поняв, что толку от Эрика немного, маг умолк и погрузился в изучение города. Шумные и вонючие мануфактуры остались позади, повозки и всадники больше не мчались как на пожар, в общем, стало тише и спокойнее. Приземистые серо-коричневые здания цехов и мастерских сменились высокими, до пяти-семи этажей, домами, украшенными лепниной, портиками, пилонами, балкончиками. Первые этажи почти сплошь занимали магазинчики, лавки, лотки, на стенах и фонарных столбах висели цветастые вывески, одна другой ярче и затейливее.
Наряднее стали попадаться и прохожие, серые робы и кожаные фартуки сменились одеждами из шелка и бархата. Почти никто не спешил, прогуливались чинно и важно, повозки и кареты двигались медленно, с достоинством.
Замедлил шаг и Берсень, бесцеремонно разглядывая особенно пышные одежды, шитые золотом и украшенные драгоценными камнями. На мага озирались, кто-то презрительно фыркал, кто-то багровел от гнева, но от более близкого знакомства их отваживал меч на его поясе.
— Какие чудесные ткани, расцветки… — Берсень повернулся к Эрику.
— Не знаю я ничего! — раздраженно отмахнулся Эрик и зашагал быстрее.
— Смотри-ка! — Берсень присел возле решетки одного из канализационных отверстий в мостовой, озадаченно покрутил головой. — Что это, Эрик? Куда ведет этот подземный ход?
Эрик тяжело вздохнул и, как мог, рассказал о системе канализации, пронизывающей город. Берсень слушал, затаив дыхание, а когда Эрик выложил все, что слышал сам, включая слухи о крысах-мутантах, заполнивших подземелья, маг благодарно кивнул и надолго погрузился в созерцание зарешеченной дыры. Надолго настолько, что вскоре сам стал притягивать любопытные взгляды прохожих.
Поначалу Эрику было неловко. Он с улыбкой раскланивался, виновато разводил руками, дескать, приятель только из деревни, что тут поделаешь. Но чуть позже сообразил — при своих клинке и посохе маг ничуть не походил на крестьянина. Так что горожане, скорее всего, видят в Берсене того, кого в свое время увидел и сам Эрик. Богомерзкого мага, колдуна и чернокнижника!
Не раздумывая более, Эрик вцепился в отвороты куртки мага и как следует встряхнул его. Мутный взгляд Берсеня прояснился, налился такой силой и яростью, что Эрика как ветром сдуло. Показалось, что маг испепелит его прямо здесь и сейчас.
— Эй, ты что?! — выдохнул Эрик, уткнувшись спиной в стену дома на другой стороне улицы.
Огонь в глазах мага медленно угасал. Поняв, что угроза миновала, Эрик бросился обратно и зашептал Берсеню на ухо:
— Ты не понимаешь, посмотри на себя — ты вылитый колдун, на тебя люди оглядываются.
Берсень медленно повел взглядом вдоль улицы, пожал плечами:
— Не понимаю. Я вижу десятки людей с мечами и посохами. Многие выглядят еще подозрительнее. С чего кому-то думать, что я маг? Успокойся. Уверяю тебя, если ты не будешь скакать вокруг как горный козел, никому и в голову не придет нас подозревать.
Эрик затравленно оглянулся. Отчасти Берсень прав, на них больше не оглядывались, но… Эрик готов был биться об заклад, что горожане просто стали хитрее. За ними наверняка следят. И кто-то уж точно побежал в полицию. Откуда такая уверенность, Эрик и сам не знал, просто чувствовал.
Когда же из-за дома, грохоча сапогами и звеня амуницией, вывернуло подразделение «серебряных», Эрик побледнел как смерть. Сердце оборвалось, в глазах помутилось, а ноги завибрировали, как будто хотели зарыться глубоко в землю. Не будь рядом Берсеня, от которого веяло непрошибаемой уверенностью и спокойствием, виконт де Мержи точно упал бы в обморок.
Четко печатая шаг, сверкая начищенными до рези в глазах панцирями, две дюжины гвардейцев протопали по улице, провожаемые пристальными взглядами мага и виконта. Но если Эрик едва не помирал от страха, то Берсень восхищенно цокал языком. Там, на Стене и в замке, в искореженных и забрызганных кровью латах «серебряные» были совсем другими. Здесь же… Рослые как на подбор воины, великолепные и совершенно одинаковые доспехи, серебряная насечка — все это не просто эффектно выглядело, это говорило магу о многом.
— А вы тут не лыком… — проворчал Берсень, когда «серебряные» скрылись из виду.
Эрик медленно приходил в себя, но его еще покачивало.
— Да-да, конечно, — кивнул он, вытирая с лица пот, и вряд ли услышал мага. — Да-да, ты прав…
— Это те самые «серебряные», что и на Стене? — уточнил маг.
— Разве не видно?
— Они все рыцари?
Эрик помотал головой.
— Нет. В Серебряной гвардии служат простолюдины, но только лучшие из лучших. Их отбирают в обычных армейских частях и обучают в особых военных школах. А рыцари составляют офицерский состав. Как везде. За исключением Золотой гвардии — там служат только рыцари. Но «золотые» — это элитные войска, исключительно для охраны короля.
— А эти роскошные доспехи на них — за свой счет?
— Ну знаешь! — нахмурился Эрик. — Ты точно с Луны! У нас профессиональная армия. Все оружие и снаряжение за счет короны. И, кстати, никакие они не роскошные. Стандартные армейские доспехи, немного подукрашенные.
— А рыцари? Зачем тогда вообще рыцари?
— Что значит зачем? Рыцари — офицерский костяк армии. Но рыцарем может стать любой отличившийся воин. В конце концов, Средние века давно миновали. Или ты проспал где-то несколько столетий?
Берсень хмыкнул.
— Богатое у вас королевство, ничего не скажешь, — заметил он и по-дружески хлопнул Эрика по плечу.
Эрик брезгливо снял его руку.
— Послушай, я же просил. Мы не должны привлекать внимание. Я все-таки дворянин, а ты… Пусть при тебе меч, но ты… Ты выглядишь как простолюдин, так что обращайся со мной соответствующим образом. Хотя бы при всех. И хотя бы до тех пор, пока не сменишь одежду на более приличную.
— На себя посмотри, — отозвался Берсень. — Тебе самому хоть подаяние просить.
Эрик залился краской. Он так вымотался, что и думать забыл о том, что несколько дней провел в одном и том же камзоле. Он оглядел свою одежду и пришел в ужас. Изорванная, покрытая пылью, какими-то бурыми пятнами — просто кошмар! И он разгуливает в таком виде по городу!..
Берсень прав, если кто и выглядит неподобающе и подозрительно, так это он сам… А если еще вспомнить, что он видел ванну по меньшей мере тысячу лет назад, если учуять запах его немытого тела… Эрик вновь ощутил, что близок к обмороку.
— Боже… какой кошмар, — прошептал он. — Нам обоим надо переодеться. И нам нужна ванна. И чистая одежда. Боже, как низко я пал… во что превратился…
— Заткнись. — Берсень не больно, но чувствительно ткнул его кулаком в бок. — Первое, что нам действительно нужно, это еда. Веди в трактир. Ближайший.
— Но я не могу вот так, в таком виде!.. — застонал Эрик. — Мне дурно… Я могу…
— Ну-ка смотри мне в глаза. — Берсень развернул его к себе лицом, и Эрик уже не смог отвернуться. Их взгляды сцепились как приклеенные. — Знаешь, что я ненавижу больше всего? — тихо спросил Берсень.
— Откуда мне…
— Таких ублюдков, как ты. Вы только и знаете, что ныть и причитать. Вы как клопы или вши. Вы мерзкие и бесполезные создания. Убить такого, как ты, это все равно что раздавить таракана. Хочешь, я превращу тебя в таракана?
Эрик судорожно сглотнул. Взгляд Берсеня жег как раскаленный гвоздь. И как буравчик все глубже и глубже ввинчивался в голову. Было больно и неприятно. Очень хотелось врезать Берсеню по лицу. От всей души. И наконец стереть его мерзкую ухмылку. Навсегда.
— Мерзавец! — прохрипел Эрик. — Оставь мои мозги в покое!
— Хорошо, — неожиданно легко согласился маг. — Но если вновь будешь изображать кисейную барышню…
— Убирайся к дьяволу!
— Вот таким ты больше мне нравишься. А теперь веди в трактир. Только без разговоров.
До трактира они и впрямь дошли молча. Внутри у Эрика все бурлило и кипело, он то и дело порывался сказать что-нибудь резкое и обидное, но что-то все время останавливало его в последний миг. Это что-то не было страхом. Эрик не боялся сейчас мага. Нисколько. Ненавидел и опасался — да. Но не боялся.
А потом Эрик понял — и ему сразу стало легче. Берсень волновался. С того самого мига, когда они вошли в пригород. А за его напускным бесстрашием и хладнокровием, за дурацким любопытством скрывалось нечто другое. Уормс ошарашил его. Выбил из колеи. Берсеню было неуютно здесь. А ведь это хоть и крупный, но всего-навсего провинциальный город.
Эрик невольно заулыбался. И даже стал посматривать на мага с некой долей превосходства. Что ж, тот явно недооценивает его. А Эрик… о-о, если нужно, если есть цель, Эрик способен вытерпеть многое. И немытое тело, и вонючую одежду, да много еще чего. А уж ради того, чтобы добраться до этого заносчивого ублюдка…
Да, Эрик кивнул в такт собственным мыслям, в конце концов пробьет и его час. И этот заносчивый колдунишка получит по заслугам. Теперь Эрик был уверен: ему не составит особого труда задурить магу голову и сдать его с потрохами в полицию. Или лучше в Инквизицию.
Но, конечно, тут проклятый колдун прав — первым делом нужно поесть. А потом сменить одежду. Естественно, на денежки мага. Он теперь человек состоятельный, вон сколько выгреб из карманов мертвецов. Пусть платит.
Остановившись у трактира «Северная звезда», Эрик с удовольствием втянул запах жареного мяса. И подумал, что жизнь все-таки прекрасная штука. И что он добьется своего. Рано или поздно. И колдун сполна заплатит за свои преступления. Но это потом. А сейчас…
— Постой-ка. — На плечо виконта легла тяжелая рука мага.
Эрик, уже предвкушавший обед, резко обернулся, едва сдерживая ярость:
— Что тебе еще?!
Берсень не ответил. Проследив за его взглядом, Эрик мгновенно остыл. На улице показался еще один отряд «серебряных». Они шли кольцом, в центре которого двигалась зарешеченная повозка. Там, забившись в угол, сидел мрачный бородач в истрепанной одежде.
— Ну конечно, — прошептал Эрик. — Сегодня пятница.
— И что?
Эрик осклабился:
— То было оцепление, а эти…
— Может, объяснишь?
— Публичная казнь. — Эрик ткнул пальцем в повозку. — Его собираются казнить на площади. Так что можно было и не волноваться из-за этих…
— Я и не волновался, — пожал плечами Берсень. — Так, значит, в городе праздник?
— В каждом крупном городе Армании по пятницам казнят еретиков и колдунов. Конечно, это праздник, — злорадно бросил Эрик. — Один из самых любимых в народе. Из деревень съезжаются…
Берсень не удостоил его и взглядом. Его внимание было приковано к арестанту.
— А ведь он не колдун, — тихо заметил маг.
— Почем тебе знать? — Эрик пожал плечами. — Думаю, Святой Инквизиции лучше…
— Ты идиот? — холодно осведомился Берсень. — Кому, как не мне, это знать?
— Ах, ну конечно, как я мог забыть. Ну пусть не колдун. Значит, еретик, мало ли вашего брата развелось…
— Я хочу посмотреть. Идем. — Берсень двинулся вслед за отрядом.
— Но… — опешил Эрик. Взгляд его заметался между спиной мага и дверью трактира. Вспомнив, что все деньги у Берсеня, Эрик бросился следом. — Постой! А как же обед?! Так нельзя!
Чтобы догнать мага, ему пришлось продираться сквозь толпу. Вслед за отрядом спешили многие горожане. Эрик ничуть не лукавил — казнь и впрямь была зрелищем всенародным. Спешили богатые и бедные, дворяне и мастеровые, военные и торговцы, взрослые и дети. Люди смеялись, оживленно переговаривались, обменивались новостями.
Поравнявшись с Берсенем, Эрик недовольно буркнул:
— Ну что тут такого, никогда не видел?
— Видел, — ответил маг. — Именно поэтому хочу посмотреть, как казнят у вас.
— У вас казнят по-другому?
— Именно. Казнь — хороший способ узнать что-то новое о стране.
Прислушавшись к бурчанию в желудке, Эрик вздохнул. Чтобы как-то отвлечься, тронул за плечо горожанина в шитом золотом камзоле:
— Сударь, будьте любезны, скажите, за что собираются казнить этого несчастного?
Горожанин смерил Эрика с головы до ног презрительным взглядом и поспешил в сторону, буркнув что-то вроде «Совсем чернь распустилась!». Побагровев, Эрик зашарил по поясу в поисках меча, но, вспомнив о состоянии своей одежды, прикусил язык.
— Я же говорил, надо было прикупить одежду, — прошипел он. — За кого меня принимают?
Берсень улыбнулся, но ответить не успел. Эрика хлопнул по плечу другой горожанин, одетый попроще, с вышитым на камзоле гербом оружейного цеха.
— Никак издалека?
— Да, из Верпена, — брякнул Эрик первый же вспомнившийся город.
— Так я и подумал, — кивнул горожанин. — Иначе бы ты знал, господин Торанс, — он указал глазами на раззолоченный камзол, — недавно купил дворянский титул, так что…
— Бог с ним, с вашим Торансом, скажи, добрый человек, кого казнят сегодня? Колдуна?
— Нет, — покачал головой оружейник. — Из нашего брата. Оружейных дел мастер.
— Неужто?
— Мастер Роберт Майлс, — вздохнул мастеровой и поспешно поправился: — Но, конечно, не из нашего цеха. Мы-то больше по железу — мечи, доспехи, а он из Стрелкового — арбалеты, луки, баллисты.
— И за что же его? — нетерпеливо вмешался Берсень.
— За что нашего брата обычно казнят? — Оружейник пожал плечами. — Душу заложил.
Эрик понимающе кивнул:
— Вечная молодость и богатство?
— Да ну, какое там, я же говорю, оружейник он.
— А-а, точно, слышал я кое-что. Дьявольское оружие?
— Да, сударь. Оно и есть, проклятие всех оружейников. Спаси Господь и архангел Уриэль, убереги от соблазна. Но нам-то что, мы больше по хладному железу — доспехи, мечи, а вот из Стрелкового…
— Что за оружие-то? — Берсень подался вперед.
Оружейник зыркнул на него исподлобья:
— А ты кто будешь-то? Уж не из «тайных» ли?
— Из «тайных»? Он? — Эрик рассмеялся. — Да он просто… — И запнулся, получив сильный тычок локтем.
— Странник я, — мягко сказал Берсень. — Путешествую по странам, смотрю, где как люди живут.
— Ага, странник, понятно, — кивнул оружейник. — Что ж, посмотри-посмотри, странник.
Как будто потеряв интерес к разговору, он отвернулся и отступил. Толпа тем временем хлынула на площадь, зашумела, многие старались подобраться поближе к эшафоту с виселицей, оцепленному «серебряными». Двое стражей выводили бородача на помост. Там его ждали палач в сером балахоне и священник. Внизу, у лестницы, упав на колени, рыдала молодая женщина, похоже, жена осужденного.
Священник начал говорить, но на краю площади, где стояли Берсень и Эрик, гомон толпы заглушал все. Эрик быстро заскучал.
— Пора бы и в трактир. Что ты хочешь увидеть или понять? — ворчал он. — Одно и то же каждую пятницу, на что тут можно смотреть?
Священник на эшафоте вскинул над собой нечто, похожее на арбалет с железной трубкой, но без дуги и тетивы.
— Это оно и есть? — Не отрывая взгляда от эшафота, Берсень ткнул Эрика в бок. — Проклятие оружейников?
Эрик поморщился от боли.
— Не знаю. Наверное, чего ж еще…
— Не выглядит оно опасным.
— Все так говорят, пока в деле не увидят, — раздалось рядом с Берсенем.
Обернувшись, маг увидел все того же оружейника. Тот усмехнулся.
— Слышал я про такую штуку, — шепотом проговорил мастеровой. — Называется «ружье». С помощью пороха, это такая горючая смесь, стреляет железными пулями. Против него даже карнелийские доспехи что бумага. Говорят, страшная вещица. — В голосе оружейника прозвучало странное — он словно сожалел о чем-то.
— Глупости, — отмахнулся Эрик. — Карнелийский доспех даже стальной арбалет не берет, а тут какие-то пульки.
— Конечно, глупости, — охотно согласился оружейник. — Только я сам видел карнелийский доспех, пробитый этими самыми глупостями.
— Любите вы, оружейники, байки про всякое сверхоружие, — усмехнулся Эрик. — Будь такое оружие на самом деле, королевская армия давно бы уже имела его на вооружении.
— Может, и имеет, — нахмурился оружейник. — Кто знает наверняка?
Берсень подступил к нему вплотную:
— А не подскажешь, где его можно раздобыть, это оружие? Заплачу золотом. — Он звякнул увесистым кошелем перед носом оружейника.
Тот побледнел, шарахнулся в сторону и, активно работая локтями, затерялся в толпе.
— Хм… — Берсень задумчиво уставился на свой кошель. — Чего это он? Впервые вижу человека, которому не нужно золото.
— Ты думаешь, что говоришь? — прошипел Эрик, встревоженно оглядываясь. — Тут же кругом уши.
Пожав плечами, Берсень спрятал кошель:
— Мне показалось, он неспроста завел разговор.
— Даже если так, хотя я не верю в это чудо-оружие, вам следовало выбраться из толпы и побеседовать с глазу на глаз. А ты кричишь, как в лесу.
— Ладно, хватит. Я увидел все, что хотел, — холодно заметил Берсень. — Возвращаемся. Кажется, мы собирались обедать?
Они двинулись к выходу с площади. За их спинами священник закончил речь, бородачу накинули на шею петлю и под барабанную дробь выбили из-под ног табурет.
Берсень не оглядывался. Казнь его больше не интересовала.
3
За надзирателем громыхнула дверь, лязгнул замок. В дверном окошке мигнул в последний раз и погас огонек факела. Подземелье погрузилось во тьму, навалилась тишина. Вязкая, глухая, зябкая. Дарел заходил по камере, шаркая ногами.
Из темноты донесся знакомый до зубного скрежета девичий голос:
— Капитан? Как самочувствие?
Дарел не ответил. Что раздражало его сильнее — мертвая тишина или этот звонкий голосок? Но, как бы там ни было, он не мог уйти или заставить ее замолчать.
— Капитан, бросьте изображать из себя честного служаку. Вы теперь изгой для них. Даже если вас полностью оправдают, во что я не верю, вы уйдете из гвардии в любом случае. Вам пора прозреть и избавиться от иллюзий. Вы такой же, как я. Вы — головная боль для них. А от головной боли избавляются.
— Что вы хотите? — устало отозвался он. — К чему этот разговор? Я никогда не буду таким, как вы. И я буду уничтожать таких, как вы. Всегда и везде. На службе королю. Или сам по себе. Вы хорошо поняли меня?
Какое-то время девушка молчала.
— Вот вы какой, оказывается, — наконец сказала она. — Цепной пес. Хотя теперь — просто бешеный пес. Таких, как вы, боятся. И убивают. Всегда и везде.
— Довольно глупо пугать меня. Особенно здесь.
— Как и меня, — не осталась в долгу девушка. — Особенно в вашем положении.
Дарел покачал головой. Ее наглость и разговорчивость увеличились за решеткой по меньшей мере вдвое.
— Почему бы вам не замолчать? Вы мне надоели.
— Не хочу. Мне скучно. А вы мне больше не указывайте. Мы теперь одного поля ягоды… Послушайте, я знаю, в город прибыл некий Каспар Геллер, вы уже имели беседу с ним? Он предложил вам сотрудничество?
— Вы знаете его?
— Еще бы. Он… В общем, он довольно известная личность. В узких кругах. Эмиссар главы ОСА.
— Очень важная шишка, значит.
— Весьма важная. И отъявленный негодяй.
— Было бы странно, если бы вы принялись его нахваливать.
Дарел досадливо поморщился — проклятая девица таки втянула его в разговор.
— Почему бы и нет? Например, я довольно высокого мнения о вас, капитан. Я слышала о вас много хорошего. Хоть вы и остаетесь врагом, глупо отрицать ваши несомненные достоинства. И чтобы вы ни говорили, я уверена, наступит время, когда вы прозреете. Если, конечно, доживете. А Каспар — мерзавец и негодяй!.. Дарел, что вы ответили ему? Дали согласие? Хотя нет, что я говорю. Раз вы здесь, значит… вам дали время подумать?
Он не ответил. Он уже не знал, как реагировать на нее. А ей, похоже, было все равно, о чем и с кем говорить. Окажись в соседней камере Каспар Геллер, она бы нашла способ и его разговорить.
— Кстати, капитан, мы до сих пор незнакомы. Позвольте представиться — баронесса Диана де Тюржи.
— Вы из дворян? — изумился капитан.
— Что вас удивляет? Мы не в каменном веке живем. Между прочим, знаете ли вы, что в парламенте подготовлен закон, предоставляющий женщинам равные права с мужчинами? И что король в приватных беседах уже выразил свою поддержку?
— Баронесса, я теряюсь в догадках, каким образом вы превратились в духовного преемника Арнора? В ОСА вы наверняка были на хорошем счету, что с вами…
— Что значит в преемника? Вам сказали, собирается группа сектантов? — Она презрительно фыркнула. — Что ж, это вполне в их духе.
— Будете утверждать, что это ложь?
— Я и мои близкие друзья собирались, чтобы обсудить финмарский вопрос.
— Неужели? — Дарел усмехнулся. — Это был светский раут, не так ли?
— Мы постоянно устраиваем такие встречи для обсуждения наиболее животрепещущих вопросов. И самый важный среди них для Армании на сегодня — это именно финмарская проблема.
— Что конкретно вас беспокоит?
Дарел улыбался. Он уже начал получать удовольствие от беседы. Неважно, врала она или нет, но, пожалуй, это и впрямь лучше, нежели угрюмо молчать в темноте.
— Нас беспокоит бесправное положение несчастных существ, населяющих Финмар. Надеюсь, вы знаете историю Финмара?
— Я знаю, что там живут кровожадные мутанты и колдуны. И что Стена — единственный способ сдержатьих опустошительные набеги.
— Это то, чему учат во всех школах. Но это ложь.
— А вы знаете правду?
— Представьте себе.
— Я знаю, вы скажете, что финмарские ублюдки — высокоразумная раса, что они не едят мяса, не убивают людей, а колдунов вообще не существует. Есть лишь глупые религиозные предрассудки и заговор властей.
Диана долго молчала. Дарел начал скучать.
— Баронесса, вы обиделись?
— Я думаю. — В ее голосе прозвучали обиженные нотки. — Все-таки вы злой. Но таким уж вас воспитали. Это они умеют.
— Диана, сколько вам лет?
— А какое это имеет отношение к нашему разговору? — сердито отозвалась она.
— Судя по голосу, лет восемнадцать, ну двадцать от силы. Я угадал?
Она не ответила.
— Вы видели хотя бы одного зеленоглазого ублюдка? Не за решеткой зверинца, а на свободе? Хейлота или аколита? А может, встречали архонта? Скажите честно.
— Ничего я вам не скажу, — угрюмо буркнула она. — Может, вы здесь, чтобы вызнать у меня что-нибудь?
Дарел вздохнул и стал устраиваться на тюфяке. Разговор зашел в тупик. Что ж, это и к лучшему. Пора бы подумать о том, что делать дальше. О том, что ответить Каспару.
Хотя что тут думать? Он знал ответ, едва Каспар задал вопрос. Жизнь есть жизнь. Да и о ребятах следовало подумать. У него ведь, кроме них, и нет никого. Каспар прав, ни друзей, ни родственников. Только «медведи». В конце концов, какая разница, где служить? Так или иначе, он будет сражаться против того же врага. И если ему придется научиться улыбаться ему в глаза, значит, он научится. Смог же он спокойно и почти дружески поговорить с Дианой. Правда, заслуга тут больше ее, но лиха беда начало. Нужно чаще тренироваться. Да хоть прямо сейчас.
— Диана, — позвал он. — Не обижайтесь. Скажу одно. Если бы увидели, что бывает, когда финмарские монстры прорывают кордон и нападают на приграничное село, думаю, вы больше не стали бы обсуждать финмарский вопрос. И защищать этих мутантов.
— Вам не понять.
— Мне не понять?! — взорвался Дарел, забыв о том, что собирался оттачивать шпионские навыки. — Я вырос в таком селе! И мои родители были растерзаны финмарскими ублюдками!.. Конечно, куда мне до вашего понимания! Вы, Диана, просто глупая девчонка. Которой совершенно нечем заняться. Вот вы и нашли приключение на свою, простите великодушно, аристократическую задницу. Так что радуйтесь, наслаждайтесь своим приключением.
Больше они не разговаривали.
4
Сытый Эрик блаженно отвалился на спинку скамьи, небрежно отодвинув недоеденное жаркое, расстегнул пояс с баронским мечом. В отличие от него Берсень мяса не ел, уделяя внимание каше, овощам, фруктам и вину.
— Хорошее у вас тут вино, — в очередной раз сообщил он, наливая себе и Эрику.
— А ты, видно, большой любитель?
— От плохого вина больше толку, нежели от хорошего мяса, — пожал плечами маг.
— А мяса ты совсем не ешь?
— Только в пути. Его удобнее хранить. — Раскрасневшись от вина, Берсень стал словоохотливее. — Но по возможности стараюсь избегать. Оно плохо совместимо с магией.
— Надо же, — зевая, пробормотал Эрик. — Вот уж не знал.
Ему страсть как хотелось спать. А еще хотелось принять горячую ванну. Или лучше все-таки поспать? Задумавшись над этой дилеммой, он и не заметил, как задремал.
— Эй, Эрик. — Берсень легонько толкнул его в плечо. — Ты ведь так и не сказал мне, как очутился там, в колодце.
Эрик зевнул.
— Барон, тот, что в замке, он привез меня туда и спустил в колодец.
— Что еще за обычай?
— Это не обычай, это… — Эрик снова зевнул. — Он вдруг решил, что я обрюхатил его сестру, и захотел меня на ней женить. Дурь!
— А ты и его сестра?.. Эрик отмахнулся:
— Я же не идиот. Что я, не помню своих женщин?
— Ты полагаешь, что барон идиот?
— Откуда мне знать? Может, хотел выгодно сплавить сестру. Хотя я, знаешь ли, не настолько богат, чтобы считаться выгодным женихом. Но, с другой стороны, мало ли идиотов в провинции?
— Не больше, чем везде, — тихо сказал Берсень. — Интересно, а не проще было твоему барону засадить тебя в подвал в своем замке?
Эрик не ответил, он опять клевал носом. Берсень прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущению смутного беспокойства. Он и раньше отмечал косые взгляды посетителей трактира, но относил это на счет неопрятной внешности. Однако сейчас воздух в харчевне словно пропитался ненавистью и страхом. Многие люди поднимались и уходили. А вышибалы явно вознамерились просверлить взглядами в черепах Берсеня и Эрика дырки.
— Эрик, — маг растолкал спутника, — мы должны уходить, проснись.
— Да-да, я уже встаю. — Эрик повел вокруг осоловелыми глазами. — Хозяин, еще по одной!
И вновь повесил голову. Берсень огляделся, уже не таясь. Трактир был пуст. Только у входа зыркали исподлобья вышибалы, но пока ничего не предпринимали. Ощущение неминуемой беды стало настолько острым, что Берсень не выдержал, схватил бутылку вина и вылил остатки на макушку Эрика. Тот мгновенно встрепенулся, замотал головой, окатил мага враждебным взглядом:
— В чем дело?! Что ты себе позволяешь?! Я потомственный аристократ!
— Ты идиот, — прошипел Берсень. — Ты что, не видишь, что вокруг никого нет?
Эрик огляделся, развел руками:
— Что тут произошло? Это ты распугал народ? Своей дурацкой магией?
— Убираемся отсюда, придурок, пока не нагрянули стражники.
Берсень схватил его за руку, но Эрик вырвался — и едва устоял на ногах.
— Но мне нечего бояться. Я и сам собирался пойти в полицию. Я говорил тебе. Мое слово, слово потомственного дворянина…
— Я уже здесь, сударь. Полиция к вашим услугам, — раздался от входа спокойный голос.
Невысокий кряжистый мужчина с длинными вислыми усами медленно продвигался прямо к ним. На нем красовалась алая бригантина с вышитым на груди гербом города Уормса. На поясе висели меч и шлем, за спиной — небольшой круглый щит.
— Капитан городской полиции Бернар де Ренси к вашим услугам, господа. С кем имею честь?
Эрик смерил его взглядом с головы до ног, икнул.
— Виконт Эрик де Мержи, сударь. А это, — он кивнул на Берсеня, — мой слуга и телохранитель Берсон.
Маг раскашлялся, схватил кружку и с неудовольствием поставил обратно — она была пуста. А остатки в бутыли он успел израсходовать на идиота виконта. Причем совершенно напрасно.
— Присядьте, виконт, вы едва стоите, — предложил капитан и первым сел за стол.
— Да будет вам известно, капитан, я никогда не пьянею, — снисходительно заметил Эрик.
Он заметно покачнулся и, подумав, уселся. Его примеру последовал Берсень.
— Господа, вынужден сообщить вам, что вы арестованы и должны последовать за мной в городскую тюрьму.
— На каком основании? — вскинулся Эрик.
— По подозрению в убийстве баронов фон Лабер, их воинов, друзей и слуг, а также в разорении их родового замка.
— Что вы несете, капитан?! Это какой-то бред! — Эрик треснул кулаком по столу. — Да, мы были там. Да, нас заметил какой-то малолетний недоумок и, видно, вообразил невесть что!
— То есть вы признаете, что вы были сегодня в замке?
— Нет, то есть да! Но это какой-то бред! Вы что, всерьез полагаете, что мы вдвоем перебили всех в замке?
— Мальчик сказал, что лично видел, как вы убили барона.
— Да!.. То есть нет!.. В смысле я действительно был вынужден убить барона, но только это была самозащита. Он первый напал на меня! Он спятил!
— Остальные тоже напали? И тоже спятили?
— Какие остальные?
— Все, кто находился в замке.
— Да при чем здесь остальные?! Когда мы прилетели в замок, все были уже мертвы!
— Прилетели?
Эрик осекся.
— Прилетели — в смысле мы мчались туда сломя голову, хотели кого-нибудь спасти!
— То есть вы знали о том, что происходит в замке?
— Конечно. Когда мы были на Стене, мы заметили дым над замком. И тотчас бросились туда. Мы подумали, что зеленоглазые, то есть твари из Финмара, добрались и туда.
— Вы утверждаете, что барона и его домочадцев убили финмарские звери?
— Вы чем слушаете?! Барона убил я! Защищаясь! Остальных убили зеленоглазые!
— Он издевается, Эрик, — тихо заметил Берсень, глядя в пустую кружку.
— Господь с вами, я просто пытаюсь понять, что действительно произошло в замке и на Стене. Но в общем-то это уже не мое. дело. У меня простой приказ — доставить вас в тюрьму. Инквизиция проведет следствие и во всем разберется.
— Инквизиция? — Эрик ощутил, как пересохло в горле.
— С вами или без вас, но здесь не обошлось без финмарских ублюдков. Так что дело будет вести Святая Инквизиция.
— Инквизиция… — растерянно прошептал Эрик, трезвея на глазах.
— Господа, должен вам сообщить, что сопротивление бесполезно. Возле трактира дюжина моих людей. Во избежание ненужного шума и кровопролития предлагаю вам сдать оружие и последовать за мной.
— Разрешите нам подумать, капитан, — тихо сказал Берсень, по-прежнему не отрывая взгляда от кружки.
— Хорошо. Даю вам пять минут. Я постою у входа, не возражаете? — Полоснув по Берсеню взглядом, капитан поднялся и отступил к дверям.
— Эрик, при слове «Инквизиция» ты прямо-таки изменился в лице. Что это? — спросил Берсень.
— Это… — Эрик вздохнул, обхватил руками голову. — Суд Святой Инквизиции. Это те, кто ищет и уничтожает магов и еретиков.
— Но тебе-то чего бояться?
— Они… Я не знаю точно, но говорят… В общем, там не особо разбираются. Если ты совершил кражу, убийство — словом, обычную уголовку, у тебя есть хоть какие-то права, есть и адвокат. Но в Инквизиции нет адвоката. То есть он есть, но чисто формально, только на суде. А там тебя до суда так обработают, что адвокат уже не поможет.
— Пытки?
— Да. Они вообще запрещены, но для тех, кто подозревается в занятии магией, действует исключение из правила. А я… Я не выношу боли. А потом нас сожгут. Или отправят в Башню Спасения. И я даже не знаю, что хуже. — Эрик закрыл лицо ладонями.
— Тогда тебе лучше бежать.
— А ты? Ты ведь маг! — Эрик воспрянул. — Давай как тогда! Перелетим отсюда куда подальше!
— Не выйдет. Во-первых, мы в помещении. Во-вторых, я должен видеть конечную точку. В-третьих, обстановка неблагоприятная.
— Но тогда просто размажь их магией! — яростно зашипел Эрик.
Берсень окинул его удивленным взглядом.
— Откуда в тебе столько кровожадности? Они честно выполняют свою работу…
— Я хочу жить, понимаешь?! И мне плевать на этих честных служак!
— Беги, Эрик. Я попробую их отвлечь.
— А как же ты?
— Я пойду с ними.
— Но как ты…
— Они хорошо защищены от магии.
— Святое благословение, — кивнул Эрик. — Святые отцы постарались.
— Это их не спасет, но… Их слишком много. Да и интересно мне посмотреть на вашу Инквизицию. — Берсень улыбнулся.
— Ты что, обезумел? Ты для них как кусок мяса для своры голодных собак.
— Посмотрим.
— Они сожгут тебя!
— Увидим.
Эрик покачал головой. Берсень удивил его. Сильно удивил. И Эрику внезапно стало стыдно. Очень и очень стыдно.
— Ты это… Извини меня.
— За что?
— Ну я ведь хотел…
— Выдать меня?
Эрик отвернулся:
— С самого начала.
— Я знаю, — спокойно отозвался Берсень. — Но я не сержусь на тебя. Ты ценишь свою жизнь и свободу, это похвально. К тому же, будь иначе, разве я смог бы так легко нанять тебя? В мире полно идиотов, готовых отдать свою жизнь ради глупых идей — таких как честь, совесть, отечество и прочее. Я рад, что ты не из них.
Эрик нахмурился, не поняв, похвалили его или наоборот. Но времени на размышления уже не было.
— Прощай.
— Думаю, еще увидимся, — усмехнулся Берсень. — Уходи через кухню. Будет полегче.
Эрик сорвался с места и, перепрыгивая через столы и стулья, метнулся в сторону кухни.
— Эй! Назад! — возмущенно заорал Бернар, хватаясь за меч.
— Успокойтесь, капитан. — Широко улыбаясь, Берсень двинулся к полицейскому. — Все в порядке. Он сейчас вернется.
— Что значит вернется?
Попавшись в захват пристального взгляда мага, капитан на какое-то время окаменел. Глаза его округлились, а из приоткрытого рта показалась длинная нить слюны.
— Вернется — означает, что скоро вы снова его увидите. Все хорошо, Бернар.
Берсень был уже рядом, когда почуявшие неладное вышибалы с воплями «На помощь!» и «Спасите!» вылетели из трактира. И тотчас со двора донесся топот и лязг железа.
Капитан встряхнулся, глаза его наполнились яростью:
— Ах ты, мерзкий колдун! Взять его!
В трактир вломились полицейские, зазвенели клинки.
— Живьем брать колдуна! — орал, брызгая слюной капитан. — Я хочу увидеть, как он будет корчиться на костре!
Сокрушенно качая головой, Берсень медленно отступил в глубь харчевни. На него, выставив круглые щиты, цепью наступали шестеро полицейских. Еще трое перекрыли путь на кухню, двое застыли у входа, еще двое взбежали на второй этаж и взяли на изготовку арбалеты. Конструкция их была необычной, но маг настолько привык удивляться в этой стране, что тут же о них забыл.
Его больше волновало, как там Эрик. И где караулят остальные полицейские — во дворе или у черного хода?
Берсень отбросил посох и обнажил меч.
— Брось оружие! — крикнул капитан. — Или тебя утыкают арбалетными болтами! Никакая магия не поможет!
— Ты, кажется, хотел увидеть меня на костре, — осклабился Берсень.
— Мои воины — отличные стрелки, они просто перебьют тебе ноги и руки, так что костра тебе не миновать!
— Тогда какой смысл сдаваться? Хоть немного повеселюсь. Значит, говоришь, руки-ноги?
Берсень прыгнул к одному из воинов, за спиной хряснули в пол болты. Стараясь держать полицейского между собой и арбалетчиками, Берсень обменялся с ним ударами. С неудовольствием отметил, что сталь «стандартных армейских», как выразился Эрик, куда лучше стали его собственного меча. Сзади загрохотали сапоги остальных солдат, и Берсень прыгнул к стойке, под прикрытие балкона.
— Не давайте ему колдовать! — заорал капитан.
Берсень перемахнул через стойку. Это было опасно, в этом узком проходе его могли зажать с двух сторон, но прежде чем они успеют сюда перелезть…
Оглушительно громыхнул разряд молнии, опорные столбы с треском сложились пополам, и балкон рухнул, стряхнув арбалетчиков. Воздух заволокло трухой и пылью, инстинктивно пригнулись полицейские, и Берсень, ловко лавируя меж упавших балок и преследователей, выскочил на простор.
Глядя, как угодившие под балкон воины неуклюже продираются через завал, капитан разразился ругательствами. Выхватил меч и, отшвыривая стулья, ринулся на Берсеня.
— Олухи! Все нужно делать самому!
Маг рассмеялся.
— Я сказал что-то смешное? — прорычал Бернар.
Берсень молча показал рукой вверх, вокруг ладони начали извиваться голубые змейки. Капитан скосил глаза, чертыхнулся и прыгнул в сторону. Громыхнула молния, и тяжелая кованая люстра с полусотней свеч полетела вниз. Бернар успел вывернуться, но потерял равновесие и растянулся прямо у ног мага, выронив меч. Берсень наступил на клинок и улыбнулся.
Остальные полицейские замерли — клинок в руке мага завис в опасной близости от шеи капитана.
— Тебе все равно не уйти, колдун! — рявкнул багровый от гнева Бернар. Он стал медленно подниматься, косясь на свой упавший клинок.
— И не собираюсь. — Берсень покачал головой. — Вы напали первым, капитан.
Бернар нахмурился, явно не понимая:
— Что вы хотите сказать?
— Скажите, вы поймали моего друга?
— Мы его поймаем, — уверенно заявил Бернар. — Никуда ему не деться. А вам, сударь, я в последний раз предлагаю сдаться.
— А как же костер?
— Суд Святой Инквизиции может учесть вашу добрую волю и ограничится вашим заточением в Башню Спасения.
— А что это за место?
Капитан пожал плечами.
— Откуда мне знать. Колдуны оттуда никогда не выходят. Но это все же лучше, чем огонь, не находите?
— Вы невероятно убедительны, капитан. — Берсень развернул клинок острием к себе и вручил его Бернару. — Я иду с вами.
Некоторое время Бернар в изумлении пялился то на клинок, то на мага. Он явно искал какой-то подвох. Наконец медленно, словно перед ним была ядовитая змея, протянул руку к мечу.
— Смелее, капитан, — подбодрил его Берсень. — Клинок ваш. Откровенно говоря, против ваших доспехов толку от него никакого. Мне бы ваше оружие.
Бернар с опаской покосился на свой меч, и Берсень услужливо убрал ногу:
— Да-да, забирайте. Я еще успею подыскать замену своему.
Капитан непонимающе уставился на него, затем махнул рукой, похоже сочтя мага спятившим.
— Если вы обещаете, что не будете пытаться сбежать, я не надену на вас кандалы.
— Обещаю, капитан. С удовольствием посмотрю Суд Святой Инквизиции. Видели, как позеленел мой друг Эрик при ваших словах? Меня просто-таки раздирает любопытство.
Окружившие мага полицейские переглядывались, некоторые, уже сняв шлемы, крутили пальцем у виска.
— Следуйте за мной, сударь.
Капитан шагнул к выходу, Берсень послушно двинулся следом.
5
Вылетев из кухни во двор, Эрик замер. Перед ним, перекрывая узкий переулок, стояли трое закованных в сталь полицейских. Солнце уже спряталось, несколько последних лучей прорвались сквозь теснину домов и облили воинов зловещим кровавым отсветом. Эрик покосился в другую сторону — высокая кирпичная стена. И схватился за меч.
— Дитус, — прошептал он. — Ты здесь?
«А где же мне быть-то? Что, опять без меня никак? Между прочим, за весь день ты так и не выбрал время для тренировки! И что мне опять делать с твоим бестолковым телом?»
— То же, что и раньше.
Эрик обнажил клинок и двинулся на полицейских.
«Они ведь доспешные, — мрачно заметил Дитус. — Это тебе не толпа полуразумных зверюшек».
— Ничего, ты справишься. Берсень сказал, возле колодца ты творил чудеса. Да и с бароном…
— Стоять! — рявкнул один из полицейских. — Предлагаю отдать оружие!
Взвизгнули вынимаемые клинки. Эрик ощутил, как немеют конечности, показалось, что он вот-вот упадет, но нет, Дитус словно подхватил тело, и клинок растекся сверкающей полосой. Из дальнейшего Эрик мало что успел разглядеть и понять. Блистали мечи, высекая искры, скрежетало, неприятно отдаваясь в ушах, железо, что-то кричали полицейские. В конце концов у Эрика закружилась голова, и он зажмурился. Но, конечно, это были не те глаза, которыми временно пользовался Дитус. Это были какие-то внутренние, мысленные. Но главное — это помогло.
Однако оставаться в темноте было не так-то легко. Возникло ощущение, что он может пропустить нечто очень-очень важное. В конце концов, шел бой! И решалась судьба именно его физического тела!
Эрик приоткрыл глаза и обнаружил, что бежит по узкому проулку, стиснутому многоэтажными домами. Здесь, вдали от залитых светом фонарей улиц, было темно и спокойно. Грохот подкованных сапог, лязг железа и крики остались где-то далеко позади, и Эрик ощутил себя в некоторой безопасности.
«Оторвались! — довольно воскликнул Дитус. — Ну все, принимай вахту».
В тело вернулась чувствительность, Эрик с удовольствием осознал себя бегущим. Нахлынули детские воспоминания. Сколько раз он бегал от драчунов! Он настолько поднаторел в этом деле, что все любители кулачных разборок очень скоро узнали — бегать за Эриком себе дороже. Особенно вечерами. Мало ли куда заведет — яма, тупик, лучше Эрика никто не знал окрестности.
Но не в этот раз. В Уормсе он был впервые. Посему бежал, положившись на удачу, интуицию да на редкий свет из окон. Последних, впрочем, было немного — город давно спал. Едва стихли отголоски погони, Эрик перешел на шаг. Сердце едва не выскакивало, легкие, казалось, вот-вот разорвутся от напряжения. Накатывала слабость — то ли запоздалый страх, то ли Дитус выжал из него все соки. Тянуло присесть, прилечь, прислониться, Эрик с трудом заставлял себя двигаться дальше.
Повернув в очередной раз, он прошел очень узким и невероятно замусоренным переулком, наконец, чудом не сломав себе ногу или даже шею, выбрался на открытое место. Напротив, на другой стороне площади, над ничем не примечательной дверью обнаружился ярко горящий фонарь. В окружающих его трущобах это выглядело по меньше мере странно. Окон на первом этаже не было, однако чуткий нос Эрика учуял ядреную смесь запахов жареного мяса, пива и чеснока, что наводило на мысли о трактире. Обогнув бочки, выставленные у входа, Эрик не удивился, обнаружив подпиравшего дверь верзилу.
— Это трактир? — охрипшим голосом поинтересовался Эрик.
— Твое какое дело? А ну проваливай, пока не получил по шее! — рявкнул верзила, похлопывая дубинкой по ладони. — Вонючий попрошайка!
Эрик стоял в темноте, так что вышибала явно не видел меча у него на поясе.
— Это что, забегаловка для избранных? — усмехнулся Эрик. — Какой-то тайный притон?
— А ну пошел вон, умник!
Верзила угрожающе шевельнулся, и Эрик на всякий случай попятился. Он не был уверен, что измученный организм выдержит еще один бой.
— Ладно-ладно, ухожу.
Эрик отступил за бочки, пошарил в карманах, но пальцы нащупали пустоту. Будь у него хоть пара монет, он бы сумел уломать вышибалу, но без денег…
За бочки заглянул верзила, помахивая дубинкой.
— Я кому сказал?! — Глаза его скользнули по грязному, истрепанному камзолу виконта, задержался на мече. Во взгляде появилось сомнение. — Ты кто такой?
— Бедный странник, — буркнул Эрик. — Ну поиздержался в пути, что, теперь и в трактир нельзя?
— Чужие здесь не ходят, — мрачно отозвался верзила. — А ты, видать, и пароля не знаешь?
— Не знаю, — признался Эрик.
— А может, ты полицейская ищейка? Ты что здесь делаешь?
— Неужели я похож на полицейского? — страшно удивился виконт.
— Не похож. Но шпион и не должен походить. А ты, сдается мне, точно шпион. — Он наморщил лоб, явно собираясь принять какое-то решение. Даже дубинкой стал реже помахивать, настолько его захватил мыслительный процесс.
— Какой я тебе шпион? Я сам только что удрал от полиции.
— Удрал? Так ты хочешь сюда хвост привести?! — Верзила решительно шагнул вперед.
Похоже, даже с мечом Эрик выглядел не слишком убедительно.
— Никак тебе не угодишь! — воскликнул Эрик, отступая.
— Стой! Пойдем со мной, отведу тебя к одному человеку, а то и впрямь сейчас полиция нагрянет. Да подожди, говорю! Если ты не шпион, бояться нечего.
Подумав немного, Эрик кивнул. Деваться все равно некуда. Убегая от полиции, он вообще не думал о том, что будет дальше. Его вело одно желание — сбежать. Инстинкт самосохранения. И страх перед Инквизицией, куда без него?
А сейчас… Пожалуй, мир преступников — единственный открытый для него. Люди и там как-то живут. Чем же он хуже? Как-нибудь проживет. Станет профессиональным вором, нет, это не его… Ну, может, грабителем? Тоже вряд ли, какой из него грабитель? Но тогда… А что, собственно, мешает ему продолжать прежнюю жизнь? Выберет себе новое имя, чуть изменит внешность — и вперед, в профессиональные обольстители! И будет не столько довольствоваться жалкими подачками влюбленных женщин, сколько…
О да, именно этим он и займется. Как это называется, кажется, брачный аферист? Подходящее занятие! В одной только столице можно сколотить целое состояние. А если работать исключительно с замужними, так ведь они и в полицию не пойдут! Ну если уж на хвост сядут, можно будет и в провинцию податься…
Открывающиеся перспективы настолько захватили воображение Эрика, что он остановился, на лице появилась блаженная улыбка.
— Эй, ты что, заснул? — Вышибала подтолкнул его под локоть. — Иди-иди, смелее.
Входная дверь пронзительно скрипнула, заставив Эрика передернуться. Или здесь экономят на масле, или… Или на колокольчике.
Трапезная утопала во мраке, который не могли рассеять ни масляные светильники на стенах, ни свечи на столах, ни большой камин рядом со стойкой трактирщика. Но Эрик удивился другому. Здесь было немноголюдно, тихо и чисто. Если бы Эрик точно не знал, что за его спиной остались уормские трущобы, он подумал бы, что оказался в какой-нибудь столичной забегаловке. Маленькой и уютной.
Немногочисленные посетители, хотя и одетые в разную, от рванья до дорогих камзолов, одежду, меньше всего напоминали обитателей трущоб. Никто не горланил песни, не валялся под столом или носом в тарелке, в общем, все вели себя очень тихо и мирно. А разговаривали едва ли не шепотом…
«Точно, какой-то тайный притон, — уверился Эрик. — Хм, это мне повезло или…»
Получив ощутимый тычок в спину, Эрик потерял равновесие, но вышибала его ловко подхватил под руку и прошипел в ухо:
— Хватит пялиться по сторонам. Здесь уважаемые люди. А не какая-нибудь…
Верзила привел Эрика в дальний угол трактира, остановился у высоких зарослей папоротника, произраставшего из широкого ящика в полу.
— Обожди здесь, — буркнул вышибала и шагнул сквозь листву, очевидно маскировавшую проход в нишу.
Эрик хмыкнул и, пользуясь случаем, еще раз оглядел харчевню.
«Это не просто притон, — подумал он. — Сердце преступного мира. Именно здесь заседают короли ночного Уормса. Что ж, мне выпал отличный шанс стать…»
Его мысли прервал сильный рывок за руку, в результате чего Эрик очутился в небольшой уютной комнатке, прямо перед столом, за которым сидел мужчина лет сорока с благородным лицом, испортить которое не могли десятки шрамов, изрезавшие его вдоль и поперек.
— Ступай, Барни, спасибо, — хрипловатым голосом распорядился аристократ. — Ты поступил правильно, пригласив сюда этого человека.
Верзила поклонился и исчез, зашуршав листьями.
— Меня зовут Гангель Мун, — представился дворянин. — В прошлом — барон фон Фалькенштейн, сейчас можно просто Ган.
6
Часы пробили полночь. Зевнув, бургомистр Риллан Брун помотал головой, разгоняя дремоту. Ратуша давно опустела, и только он один все еще оставался в своем кабинете. Здесь всегда царил полумрак. Риллан панически боялся сквозняков, так что тяжелые портьеры никогда не обнажали наглухо запечатанных окон. Свет источали только жарко протопленный камин, несколько тяжелых канделябров с горящими свечами на письменном столе, да еще днем зажигались масляные светильники на стенах.
Ночью же единственным освещенным местом в кабинете оставался крохотный пятачок у камина, где за письменным столом и работал бургомистр. Подперев подбородок кулаком, он с унылым видом перебирал бумаги. Привычки работать ночами он не имел, поэтому его неудержимо тянуло в сон. Время от времени задремывал, голова соскальзывала, Риллан просыпался и снова погружался в изучение бумаг.
В очередной раз встрепенувшись ото сна, бургомистр потянулся, хрустнув суставами, и поплотнее завернулся в подбитый мехом плащ. Несмотря на жаркую летнюю ночь, в ратуше царил холод, как в архаичном замке какого-нибудь провинциального барона. Выстроенная много веков назад ратуша Уормса по сути и была замком, в котором люди могли найти убежище в случае, когда враги прорывались через городские стены. В те времена, когда Арманию раздирали многочисленные войны, когда все воевали со всеми, уормская ратуша не один раз спасала горожан от смерти.
Но суровая эпоха давно канула в Лету, городские стены были снесены, и только ратуша все еще возвышалась над городом как памятник седой древности. Хорошо приспособленная для военной жизни, она оказалась крайне неудобной для мирной. Ратманы давно уже ставили вопрос о строительстве нового здания, но бургомистр всякий раз противился этому, ссылаясь на самые разные причины. То на нехватку средств в бюджете города, то на необходимость сохранения этого «шедевра средневекового зодчества».
Риллан испытывал какую-то странную и необъяснимую приязнь к этому мрачному и вечно холодному сооружению. За его спиной злословили и шушукались, одни твердили о старческом упрямстве, другие указывали, что выходец из крестьянской семьи Риллан исполняет детское желание обладать рыцарским замком. В конце концов, их не так много и осталось. Большая часть дворян, за исключением таких маргиналов, как покойный барон Торвальд, давно уже перебралась в города, в более комфортабельные и куда более дешевые в содержании дворцы и усадьбы, оставив фамильные замки ветшать от времени и непогоды.
Однако ратуша в сравнении с замками имела неоспоримые преимущества. Во-первых, располагалась в центре города, во-вторых, расходы на нее оплачивались из городской казны. В общем, Риллан находил это выгодным. Раздражали только постоянный холод и сквозняки. Но тут уж приходилось приспосабливаться. Надевать подбитую мехом одежду, работать рядом с камином, отогреваться вином…
В лицо Риллану пахнуло свежим воздухом, огоньки свеч встревоженно затрепетали. Вскинув голову, бургомистр прищурился. Из темноты, бесшумно ступая по мягкому туранийскому ковру, показалась завернутая в плащ фигура. Из-под капюшона блеснули оранжевые огоньки глаз, и бургомистр отвел взгляд. Привыкнуть к Куратору в его обычном облике было не просто.
— Слава богу, — прошептал бургомистр. — А то я уж начал волноваться.
Куратор двигался медленно, очень упругой, пружинистой походкой. При его приближении из-под груды бумаг на столе выползла черепашка — любимица бургомистра и заковыляла к хозяину.
— Вы просили срочно, не так ли? — Голос гостя был невыразителен.
— Да. — Бургомистр подхватил черепашку на руки. — Мне нужна помощь. Ретивость господина Геллера перешла все мыслимые границы.
— Каспар Геллер — специальный эмиссар ОСА и… любимчик герцога Норвальда.
— Возможно, но… Нужно что-то с ним делать.
Куратор навис над столом. Риллан не предложил ему сесть — это было бесполезно. Куратор никогда не садился.
— Он отличный служака. Просто он многого не знает. Отсюда и излишнее рвение.
— Ну так просветите его! — раздраженно отозвался бургомистр.
— Не сейчас.
— Но мне-то что делать? Один из магов, о которых я сообщал, задержан. Его уже допрашивают, но… Сами понимаете, это дело не одной минуты. Геллер, чую, вот-вот наложит на него свои руки. И что мне делать? Я не могу открыто чинить препоны эмиссару ОСА.
— Не волнуйтесь. Пару часов мы выиграем.
— Всего-то?
— Всесильны только Господь и архангел его Уриэль.
— Хорошо, не будем терять времени. Что нужно от меня?
— Пустяк. Подписать пару бумажек. А заодно, раз уж я прибыл, есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы, пожелания, просьбы?
У бургомистра екнуло сердце — еще бы! Еще бы у него не было! Да и сам Куратор отлично знает, что интересует Риллана в первую очередь.
— Я насчет… ну, моего прошения… — сбивчиво заговорил Риллан. — Уже столько времени… Я беспокоюсь…
— Я понимаю ваше волнение, — кивнул Куратор. — Но и вы должны понять. Далеко не каждый удостаивается такой чести. Ваши дела и ваши заслуги, все будет рассмотрено и взвешено. Вы получите ответ. В свое время.
— Да-да… Но нельзя ли побыстрее… Мне уже шестьдесят… А тут сквозняки… — забормотал бургомистр, не отрывая взгляда от стола.
— Я уже ответил вам, — отрезал Куратор. — Не заставляйте меня повторять дважды.
— Да-да, простите, — закивал Риллан, избегая смотреть гостю в глаза.
— Еще что-нибудь?
— Нет-нет, — замотал головой бургомистр, но тотчас опомнился. — То есть да. Есть еще… Нельзя ли… Можете ли вы прислать еще итраканских мулов?
Из-под плаща показались руки Куратора, длинные морщинистые пальцы пробежались по столешнице, выбивая дробь.
— Мы и так передали вам значительно больше, чем кому-либо.
— Да-да, я чрезвычайно благодарен вам, но… Они невероятны! Вкупе с переданными вами сортами пшеницы они намного увеличили урожай, я смог расширить посевные площади, а город получил новые рабочие руки, вы же знаете, мои налоговые отчисления существенно выросли…
— Вы умелый хозяйственник, поэтому мы и уделяем вам первостепенное внимание.
— Да-да, премного благодарен за лестные слова, но мулы мне нужны не только в землевладениях. Нужно наращивать объемы мануфактуры, да и серебряные рудники — их снова затапливает, мы не успеваем откачивать воду, а мулы смогли бы значительно…
Куратор жестом остановил Риллана:
— Вы должны понимать. Итраканские мулы — это особая порода. Их лучше использовать в безлюдной местности.
— Я приму все необходимые меры предосторожности, уверяю вас.
— Хорошо. Я подумаю. А теперь давайте перейдем к более насущным проблемам.
— Да-да. Какие бумаги я должен подписать?
— Я вам все продиктую и объясню.
