Ночь, что пахнет иголками хвои, смолой, старыми ветками и мокрой землей. Страшная ночь, потому что не видно, что ожидает за поворотом. Я держала Веофа за руку, а он все время огрызался, говорил, что ему нужны свободные руки, и некоторое время я просто шла рядом, а потом опять намертво вцеплялась в его рукав. Ночь пахла опасностью и чужим безумием.

За два дня до нашего приезда Ильдар сошел с ума. Отец подозревал что-то неладное, еще когда его болезнь по непонятным причинам пошла на убыль после посещения сына. Но тогда Ильдар вскоре вернулся обратно в Академию, и поправляющийся Константин так и не смог его расспросить. Когда же осунувшийся, сильно похудевший сын вернулся на летние каникулы, было уже поздно. Что-то подтачивало его изнутри. Пару недель назад я тоже видела, что Ильдар выглядел неважно, даже расспрашивала, но он всегда отмахивался и уходил в свою комнату. Но и Феолески и некромант говорили, что сны прекратились. И все ведь было в порядке…

По приезде домой с ним продолжало твориться что-то неладное. Константина Маранэ настораживала бессонница сына, странные огоньки в его глазах, часто заторможенный, иногда злой взгляд. Ильдар стал беспокойным и растерянным, а два дня назад, напав на слугу, исчез. Судя по ранам этого парня, у моего приятеля Ильдара отросли когти. Дело, конечно, замяли, отец искал сына с помощью магии и обнаружил, что тот скрывается в лесу, в нескольких милях от поместья. Его пытались найти, но никому не удалось, на одиночек же Ильдар нападал, спрыгивая откуда-то с веток. Как дикий зверь, думала я. Или как демон, охотящийся на добычу.

Некромант и отец Ильдара о чем-то долго разговаривали. Я лишь мельком видела Константина Маранэ. Старый маг, уже седина в волосах, на лице следы долгой изнуряющей болезни, а пальцы узловатые, искореженные, едва держащие книгу. Он что-то читал, когда мы вошли. Но глаза у него были как у Ильдара, та же привычка слегка склонять голову к плечу и внимательный, долгий взгляд. Разговора я не слышала, Веофелий предпочел выпихнуть меня за дверь, когда пошло обсуждение их некромантских дел. Отец Ильдара с Веофом знаком не был, но, очевидно, когда-то они все-таки пересекались. Мне же об этом было знать не положено. Да и к лучшему, что я ушла. Не знала, как Веофелий обставит сообщение о том, что его дражайший сын вызвал демона. Но так как Ильдар сейчас лазает по веткам в лесу, орать, как на козла отпущения, будут на меня. Опять.

Мать Ильдара оказалась статной русоволосой женщиной со строгой прической и узким, не очень добрым лицом. Тоже магичка. Не некромант, скорее, практик. Со мной поговорила из вежливости, а когда узнала, что я маг-недоучка, да еще в первом поколении, на ее лице мелькнула тень брезгливости, и она ушла, оставив меня на попечение старой полуорки Окаты. Та была нянькой Ильдара и принялась нянчить и меня. У нее был мягкий южный выговор и большие уютные ладони. Она все время сметала крошки со стола краем фартука и подкладывала мне печенье. А потом, договорившись о чем-то, появился Веофелий, и мы пошли в лес. Ловить Ильдара. Константин Маранэ еще плохо держался на ногах, поэтому остался дома, а никого из слуг в помощь нам не отправили. Некоторые уже были покусаны сыном владельца дома. Меня же Ильдар мог узнать, и тогда все было бы гораздо проще.

Лес был темен. Вызванный мной светлячок словно только усиливал эту темноту, и видно было хорошо если на пару шагов вперед. Ветки попадали в лицо, что-то трещало, свистело, шуршало под деревьями, а некромант шел слишком быстро, и я то и дело отставала от него, оставаясь наедине с темнотой. И с полудемоном. Бедняга Ильдар! Когда все это закончится, ему придется самому объяснять все отцу, потому что Веофелий лишь туманно выразился, что примерно понимает, как обстоят дела, но поболтать на эту тему ему лучше с сыном. Некромант не любил тратить свои нервы понапрасну. Я шла и машинально перебирала железки браслета. Неужели они мне и вправду помогут?

— Вел, а я… тоже озверею?

Он на секунду остановился:

— Что, поймала себя на желании вцепиться мне в шею?

— Нет, меня отпугивают твои полосатые носки, — буркнула я.

— Когда почувствуешь что-то подобное, скажешь, — без тени шутки ответил некромант. — Глядя на тебя, и не подумаешь, что все настолько плохо и ситуация зашла так далеко. Если бы я догадывался, мы бы выехали тем же утром и не потеряли столько времени. Вот поэтому магистрат предпочитает не иметь дела с драконологами. Из-за запечатления на вас любая магия действует ненормально.

— Думаешь, остальные тоже свихнулись?

— Эльф вряд ли. А вот с твоей подружкой, Феолески, придется помучиться. Но думаю, время у нас еще есть. Некроманты всегда сходят с ума первыми. — Он рассуждал об этом так обыденно и спокойно, что у меня появились нехорошие подозрения.

— Ты раньше в магистрате работал?

Он едва уловимо вздрогнул:

— Оставь мое прошлое в покое. Там нет ничего интересного.

— Правда работал?

— Нет, — огрызнулся Веофелий. — Пару раз сотрудничал.

— А почему ты переехал жить в Вышенск?

— Тихий, спокойный городок. Пятисотый год его истории ознаменован посещением прошлого короля. Его виды даже печатают на некоторых открытках. Мне там нравилось. Еще вопросы есть? — злобно спросил он. — Или продолжим ловить твоего дружка?

— А кто такая… — Его взгляд медленно обретал все признаки бешенства. А шхэн с этой Кларой! Не стоит ради любопытства растравлять его старые раны, хотя интересно. Может, она его бросила, и он с разбитым сердцем уехал подальше и теперь надирается каждую неделю, не в силах ее забыть. — А еще долго идти?

— Около мили, — успокаиваясь, отозвался маг.

— А на кой нам надо было на ночь глядя тащиться?

— У нас что, игра в вопрос — ответ? Твой дружок с клыками и когтями сейчас караулит очередную жертву, кто знает, насколько он изменится уже к утру. Чем скорее его поймаем, тем лучше.

— Ты сможешь вернуть его в нормальное состояние?

— Я постараюсь вернуть его в нормальное состояние, — процедил он. Дальше мы шли молча. Лес трещал, задевал нас сучьями, и где-то недалеко призрачно ухал филин. Мне было страшно. Я цеплялась за край рукава Веофелия, но это не помогало прогнать темноту и внутренний холод. Все мы чудовища.

Моя тринадцатая зима ознаменовалась тем, что, разозлившись на что-то, я случайным выбросом силы разбила все окна в комнате. Они просто треснули и обрушились стеклянной волной. Я помнила, как снег залетал сквозь разбитое окно и ложились на темный пол белые тающие крапинки. Это было у меня первое проявление магии, обычно она появляется еще в детстве либо не появляется вообще. Осколки стекла и шок напополам с растерянностью. Глядя на Ильдара, я чувствовала почти то же самое. Он не мог измениться так, но он изменился.

— Зови его, зови! — невидимый за деревьями, советовал некромант. — Он уже слушается.

Ильдар сидел на дереве, потом плавно перепрыгнул на другую ветку. Его тело было гибким, словно в нем исчезли все кости. Огонек светлячка вырвал из темноты его перекошенное яростью лицо. Еще прыжок. Он бесшумно спустился вниз.

— Ильдар, Иль, иди сюда. Иди, темненький, мы тебе поможем, иди… — Существо в изорванной одежде двинулось в мою сторону, желтые безумные глаза горели на заострившемся лице, на скулах, покрытых белесой чешуей. Волосы мягкими паутинными клочьями свисали по бокам, теперь совсем белые и странные. Он передвигался на корточках, сильно согнувшись, медленно выставляя вперед сначала правую, потом левую руку, на которых сверкали когти. — Видишь, я к тебе пришла, это я, Тайнери, иди сюда, Ильдар. Теперь будем вместе…

Разума в его взгляде не было. Овальный зрачок, яркая желтизна безумной звериной ярости. Он остановился, некоторое время принюхивался.

— Давай же, Ильдар, все хорошо. Иди сюда.

«А что мне делать, когда он подойдет?» — мелькнула запоздалая мысль. Что мне с ним тогда делать? Ильдар в последний раз потянул носом воздух, глухо, утробно зарычал, как зверь. Не смотреть ему в глаза, не смотреть. Наверно, учуял некроманта.

Он с ревом прыгнул. Я ругнулась, сжавшись и закрывая голову руками, но старый приятель Иль до меня не долетел. Его смяло и отбросило назад. Он дико завизжал, драл когтями землю, а невидимая сила сминала его, выворачивала, и я видела, как дергаются его худые лопатки в прорехах одежды, словно ему ломают кости. Ильдар орал на одной ноте, это был истошный резкий визг. Веофелий вышел из-за деревьев, подошел вплотную, руки в карманах, и только плечи ссутулены еще больше. На Иля, извивающегося, катающегося по земле, он смотрел с гадливым омерзением. Для него он не человек, а опасная тварь. На меня будет смотреть так же, когда я свихнусь, и от этого стало еще неуютнее.

— Может, хватит? Ему больно.

— Когда демон выходит, всегда больно. Приятных ощущений я и не обещал, — резко отозвался он.

Ильдар вопил так, что хотелось зажать уши. Некромант спокойно, с пугающим безразличием наблюдал. В маге, вроде бы простом, как бревно, открывались все новые и не очень хорошие стороны. Я присела у дерева, прислонившись спиной к его шероховатому стволу, а Ильдар все орал и орал. Мне будет сниться эта ночь в кошмарных снах. Темнота и его надрывный визгливый непрекращающийся крик, выдирающий душу. Потом, сорвав голос, он уже надрывно хрипел и только через несколько минут наконец затих. Тишина казалась благословением.

— Он пришел в себя? Уже все? — Я встала и подошла ближе. Цвет его волос стал прежним, блекло-русым, цвет, доставшийся от его высокомерной мамаши. Но лица я не видела, он лежал, уткнувшись в землю. Веоф вытер рукавом пот, выступивший на лбу, надел на Ильдара браслет, похожий на мой. А потом устало сел прямо на землю.

— Я сделал все, что возможно.

— А нельзя было как-нибудь по-другому?

— Жаль тебе его? — саркастически спросил Веофелий. — Не стоит. Если бы я его не остановил, он бы перегрыз тебе горло.

— Я была наживкой?

— А кем же еще, — хмыкнул некромант. — Я тебя взял с собой не для того, чтобы ты взывала к прежним чувствам и остаткам человечности. Это бы не помогло. Люди для них добыча. Ко мне бы твой дружок и близко не подошел, а от тебя опасности не чуял. Если думаешь, что он бы тебя узнал и остановился, то зря. Какие бы чувства ни были раньше, меченым на них плевать, а все сопротивление, что было, окончательно перегорело. Перекусить кем-то знакомым для них особое наслаждение.

Подло, подумала я. Подло, что не предупредил. На Ильдара чего уж обижаться, он все равно крышей поехал.

— И зачем вы мне это говорите? — не выдержала я.

— На всякий случай. Будь осторожна с демонами. Не доверяй им.

— Вы мне тоже не доверяете?

Некромант устало усмехнулся:

— Ты меня когда-нибудь слушаешь? Когда захочешь вцепиться в меня, вот тогда и появятся причины для недоверия.

— Да я бы вам и сейчас врезала. Не могли предупредить, что я наживка?!

— И ты бы тогда так спокойно пошла к нему, зная, что он на тебя сейчас кинется?

— Ну если бы вы озверели, для вас бы я сделала то же самое. — Я выразительно посмотрела на распростертое тело. Угу. Чем-нибудь тяжелым по башке — и в клетку.

— Очень мило.

— А кто такая Клара? — решила подпортить ему настроение и я.

Он посмотрел на меня настороженно, внимательно:

— Откуда знаешь? Что я говорил?

— Звали ее во сне. Она ваша… знакомая?

Настороженное выражение так же быстро исчезло, будто его и не было. Как волна проходит по песчаному берегу, стирая все рытвины и неровности. Маг снова расслабился. В нем ощутимо чувствовалось облегчение, словно он ожидал от меня чего-то другого. Не дождался и успокоился.

— Забудь…

Ильдара некромант тащил обратно на себе, матерясь сквозь зубы и то и дело скидывая его под деревьями и шумно переводя дыхание. И только на половине пути я вспомнила заклинание уменьшения веса, которым пользуются все всадники, когда устает дракон. Вместо проявлений благодарности некромант хмуро выругался и злобно поинтересовался, почему я раньше не могла его вспомнить. Воистину добро наказуемо. По его словам, Иль теперь только через несколько дней очнется, а за это время мы можем успеть съездить к Феолески и разобраться с ней. Полудохлого Ильдара он оставит отцу со строжайшими инструкциями, потом мы за ним вернемся. Те еще каникулы вышли, думала я, отводя от лица очередную ветку. Попутешествовала, приключений нашла. Сдохнуть.

Леардан был столицей нашего королевства испокон веков. Так повелось, что сначала построили город, а потом уж вокруг него стали образовываться и расширяться другие поселения, затем и остальные земли присоединились. Так и вышло: сначала основали город, а королевство — это так, как бы поздняя пристройка. Самые старые провинции вокруг него, где жили знать и богатейшие и благороднейшие люди, верноподданные короля, называли Золотыми кольцами, менее знатные — Серебряными. А я жила в Медном кольце. Конечно, называлось оно так неофициально, но все знали, что наша провинция ничем особенным не блещет. Мирный, когда-то полностью крестьянский район. Горные провинции назывались Железным кольцом, за руду, что там добывают. И Приграничье, последнее, называлось Стальным кольцом, за близость к опасным землям и потому, что добрая сталь там зачастую полезней, чем мешок золота. В Золотых кольцах предпочитали жить чистокровные маги с семьями, за века жизни успевшие приобрести и поместье, и достаточное уважение не только для себя, но и для своих родственников. Немагические роды, впрочем, тоже попадались. Феолески жила близ Хорста, во втором Золотом кольце. До столицы четыре дня пути, но все же не глухая провинция. Ее дед был магом, брат тоже, а вот с остальной семьей как-то не повезло, никакая больше родня колдовать не умеет. Может, и к лучшему. Что с ней творится что-то не то, никто не понял.

— А, летунчик! А я как раз хотела тебя искать, — хрипло сказала она, усмехаясь. — Письмо тебе писала, а твои родители ответили, что ты работу нашла неизвестно где. Уж думала — все, не встретимся.

— И что ты писала моим родителям? — холодея, спросила я.

Феолески покосилась на замершего за моей спиной некроманта:

— Не то, что ты подумала. Просто написала, чтобы ты приезжала. Ну ты прям мои мысли читаешь, летунчик. А это кто? И зачем ты его притащила?

Риалис выглядела получше, чем Ильдар, но хуже, чем обычно. Красные, слезящиеся глаза, сыпь по всему телу, слоящиеся ногти и впавшие щеки. Она лежала на сбитой постели, обложенная со всех сторон подушками, и читала книгу про оружие. Ее родственники нам сказали, что у нее аллергия, и, судя по тону, считали, что она в очередной раз пошла на все, чтобы увильнуть от бала. В ее доме, шикарном четырехэтажном особняке с собственной подъездной аллеей и большой конюшней, я чувствовала себя убийственно неуютно. Мои непритязательные шмотки, в обычном месте просто неприметные, здесь казались вульгарно дешевыми. Веофелий же вел себя как король среди простолюдинов и плевать хотел на то, что его черная одежда не первой свежести. Родственников Феолески отсылал мановением руки или кивком головы, как слуг, и, что странно, они не возникали. Очевидно, ошарашенные такой наглостью. Или считали, что раз так ведет себя, значит, большая шишка, скрывающаяся под нищенскими лохмотьями. У Веофелия, наверное, был уже опыт общения с аристократами или его грело сознание того, что он некромант. Я сидела, нелепо держа кончиками пальцев тонкую фарфоровую чашечку, и то и дело спохватывалась, не треснула ли она у меня в руках. Мне хотелось спрятаться за Вела, завести за спину руки с не очень чистыми ногтями и притвориться стулом. Но если бы не он, нас бы к Риалис не пустили, даже бы не сообщили о нас. Первой реакцией их дворецкого было захлопнуть дверь. Наедине с Риалис нас оставили почти сразу, Феолески умела спроваживать своих родственников.

— Ну он… — я набрала побольше воздуху, — все знает.

— Что? Летунчик, какого шхэна?..

— И поможет, — быстренько добавила я. — Ильдар, слышала, свихнулся?

— Что? — снова заорала она. — А я-то еще думала, почему и он на мое письмо не ответил.

— Где эльф? — неприязненно спросил Веофелий, его сейчас трудно было назвать милым или даже дружелюбным.

— А тебе-то что за дело? Летунчик, что это за хмырь?

— Вытяни руку. — Он присел на край кровати, лекарским движением взял ее за запястье, а потом Риалис закричала. Беззвучно, выдирая свою руку, по губам было видно, что ругалась, но не было слышно ничего.

— Опять проклятие молчания? — Я опасливо присела рядом с ним. — Ты держись, Риль, скоро закончится.

— Нельзя, чтобы нас услышали, — пояснил некромант. — Она не такой запущенный случай, но еще пара недель, и начала бы жрать своих родственников. — В глазах Феолески появился ужас.

Чтобы не смотреть, как Риалис дергается и извивается на кровати, закусывая костяшки пальцев, я разглядывала ее комнату. Почти то же самое, что и в Академии, только размером побольше. В углу та же свалка из вещей, только более дорогих. Костюмы для верховой езды, тонкие сорочки, батистовые рубашки и даже платья. В платье Риалис я представляла смутно. В углу дохлой собакой валялся фальшивый шиньон, наверно, короткие волосы в светском обществе — это неприлично. Шкафы с позолотой, зеркало в резной раме, вперемешку с разными безделушками всякие зелья и книги по боевой магии. У Веофа закаменело лицо, когда он их увидел. Когда все закончится, обязательно выскажется.

Через полчаса он ее отпустил. Наблюдать за чужой болью почти так же мучительно, как ее испытывать. Риалис еще была в сознании, краснота из глаз исчезла, пятна сыпи тоже поблекли.

— Что это было? — Одними губами спросила она.

— Ритуал изгнания. Сейчас спи, мы зайдем завтра с утра. — Некромант вытер пот со лба и поднялся. Мне кажется, или он за последнее время потерял в весе? Теперь и вправду как сутулый ходячий скелет. — Тай, за мной.

Ну как собаку зовет.

— До завтра, Феолески.

Она одними губами прошептала ругательство ему в спину, и кажется, я поняла это слово.

В гостинице почти ничего не изменилось. Я чувствовала себя неуютно, словно допущенная в те круги, в которых мне не место. С одной стороны, ну подумаешь — гостиница, даже не из самых дорогих, я и сама так буду жить, когда начну много зарабатывать. А с другой — мой провинциальный выговор и старые, залатанные магией шмотки никуда не делись. В «Побегах ивы» отдыхали благонравные семейства тех, кто желал посмотреть столицу и Золотые кольца, приобщиться к красивой жизни. Я и сама с родителями давным-давно ездила на экскурсию в столицу. Мне запомнились высоченные здания и золотистые крыши, полированные камни мостовой, разводы сладкого сиропа на мороженом и стаи белоснежных голубей. Столица была недостижимой мечтой.

— Наверно, здорово учиться в Леардане, — пробормотала я, не отрывая взгляда от окна. Умирен был красив, как пряничный домик, но Хорст — как прекрасная морская жемчужина. А ведь это еще не самый лучший город — так, считай, даже захудалый.

— Люди везде одни и те же, — устало отозвался дремлющий на кровати некромант.

— Зато дома разные.

— Умное замечание.

— Да я и сама подумываю за собой записывать, издала бы книжку. Мудрые замечания на все случаи жизни.

— Кстати, насчет книжек… — нехорошо оживился маг. — Это она тебя снабжает материалом для мучительного самоубийства?

— Ученье — свет, — буркнула я.

— Так же думают и мотыльки, летящие на пламя свечи.

— Шеф, а… — Веофелий вымученно открыл слипающиеся глаза. — Почему вы со мной такого не проводили? Этот ритуал изгнания?

— Потому что на вас, шхэновых драконологов, магия сознания действует совсем по-другому, — огрызнулся он. — Но тебе этот ритуал и не нужен. Потому что на тебя не влияют не только полезные заклинания, но и оказывающие вредное воздействие.

— Я крута, — пробормотала я.

— Я тебя в окно выкину, — отозвался некромант. — Это все серьезно. Иди уж, мотылек. Погуляй. Город посмотри пока. А я посплю.

— Угу. Пойду пособираю подаяние, одежда подходит.

— Иди, иди. Развлекайся. — Веоф, кажется, не услышал. Он уже спал.

Хорст меня одновременно притягивал и пугал. Притягивали красивые улицы, статуи и фонтаны, и пугали его цены, а также подозрительно косящиеся приличные горожане. Они словно табличку на меня вешали: «Тебе здесь не место». Или, может, я просто слишком чувствительно реагирую? Я сходила в умывальню при гостинице, наконец приведя себя в чистый вид, часть прядей заколола сзади сложной, словно сплетенной из железной паутинки заколкой, распустив привычный хвост. Мне всегда казалось, что маги должны носить необычные вещи. Надела самые приличные из своих шмоток, те, что почти насильно купил мне темный маг в Вышенске, сказав, что личный помощник — лицо любого колдуна, и он скорее для себя покупает. Ну сам бы и носил, тогда ответила я и назло ничего не надевала. Стану настоящим магом, отдам ему все до последней монетки, а пока шхэн с ним. Его вещи неожиданно пригодились.

Черная кофта без рукавов с вырезом, стянутым завязочками, и штаны до середины голени из плотной, но обтягивающей ткани. Ну прям маг по вызову, подумала я, глядя на себя в зеркало.

Наверно, так и должны выглядеть помощницы некромантов: в одной руке кожаная плетка, в другой — книга по черной магии. О да, я буду впечатлять. В черной кофте лицо казалось еще более бледным. Сколотые волосы, пара выбивающихся прядей… Почти вампирша, недалеко отошедшая от склепа. Да, Веофелий будет мной гордиться, подумала я и пошла гулять.

Самоуверенности некроманта мне шхэново не хватало. Он же всегда прет по улицам так, что другие перед ним в стороны расступаются, потому как по Веофу видно, что он сам никому дорогу не уступит. Либо из-за мерзкого характера, либо привык уже и других просто не замечает. А кому охота врезаться в некроманта. Меня же чуть не затолкали. В Хорсте все куда-то спешили, шли по своим делам. Улочки здесь были извилистые, и я вскоре потерялась. Вместо рассматривания окрестностей я мучительно соображала, как вернуться в гостиницу. Ну ни шхэна себе небольшой городок! Да по сравнению с Умиреном он раз в пять больше! Угу. Я гребаная провинциалка, настроения это не прибавило.

Я успела увидеть одно казино, два театра и четыре фонтана с рыбами и прекрасными девами, льющими воду из кувшина, когда догадалась, что можно у кого-нибудь и спросить дорогу. Этим кем-то оказался рыжеватый высокий парень, ожидавший кого-то у последнего из встреченных мной фонтанов. Он оказался вежлив и даже остроумен, но не язвительно, а просто мило. Узнав, что я в городе первый раз, Дерек даже вызвался его показать. Обычное имя для настоящего горожанина. Только Дерек, или Антрес, или… ну, в общем, пантеон всех величайших героев. Таких красавчиков по-другому и не называют. Я б удивилась, если бы его Прокопием или Дермотом звали. То еще имечко. И не поймешь, то ли зовешь, то ли ругаешься.

В общем, за день мы посмотрели Рощу Единорогов, в которой единорогов не было, а называлась она так из-за статуи в своем центре. Прекрасная дева, подманивающая изящное животное. Я опять не к месту вспомнила, что символика единорога не очень прилична, но промолчала.

Дерек бы просто не понял, он выражался настолько благопристойно, что у меня язык отмирал, когда я пыталась что-то сказать. Ненавижу выглядеть деревенщиной. В его присутствии навязчиво вспоминался культурный и почти позабытый язык начальных классов школы. Так и выходило: он болтает, я молча киваю.

Впрочем, было интересно. Он показал мне местный храм и хрустальный мост через реку, который заказал для своей возлюбленной один богач. На мосту заклятие сохранности, так что ходили по нему спокойно. Я все время пялилась себе под ноги, у самых моих подошв плескалась городская река, и, ступая по стеклу, казалось, что каждый шаг — последний. Вот-вот нога наткнется на пустое пространство, и я рухну в воду. Интересно, а если магию отсюда снять, мост разобьется? Что-то мне подсказывало, что того умного, кто это проверит, запинают жители. День закончился в одной из небольших уютных кафешек, у стойки бара. Дерек заказал мне какой-то коктейль, потом второй, а дальше в памяти наступил полный провал.

Я проснулась с ноющей башкой, жаждой умереть и привкусом помоев во рту. Я с трудом поднялась с кровати, после вчерашнего ломило все кости и жутко мутило, но что же я такое вчера делала, вспоминаюсь лишь смутно. Куда-то шла, а потом были еще какие-то люди. И кто-то на меня орал. Кровать была жесткой и скрипящей, одеяло — простая серая дерюга. Я подняла глаза, и мой неверящий взгляд натолкнулся на решетку и серо-зеленую стену за ней с налепленными изображениями рож преступников. Я за решеткой?! Я тоскливо взвыла, обхватив голову руками. Все равно ни шхэна не помню. Какого… я делаю за решеткой?! Ну выпила коктейль, выпила второй… Наверно, они были сильно алкогольными, что же этот гад, Дерек, не предупредил. Впрочем, и я его не предупреждала, что я маг. Дальнейшее не помню. Но предчувствие плохое.

Черная кофта была в пыли и в одном месте даже слегка опалена, на предплечье бурый след от глубокой ссадины, сама ссадина уже зажила. На боку тоже дыра и следы запекшейся крови. Но благодаря демоническому подарочку и царапины не осталось. Что за шехня? Вот оно, утро после попойки. Ну почему я не могла проснуться с простым похмельем, ну ладно, непонятно где, но в тюрьме — это уже перебор. Тупая магическая слабость к алкоголю. Что я натворила? За что меня вообще посадили? И где вода? Пить хотелось жутко. Похмельные терзания спасали от моральных.

— Где она? — рявкнул знакомый до боли в голове голос. Иногда Веофелию стоит его понижать.

— Здесь она, здесь, ваше магичество.

Я схватилась за виски. Шхэн, щас он мне задаст. Может, под лавку залезть? Встреча с ним меня ужасала даже больше, чем разбирательство с местным правосудием. Наконец шаги приблизились, и появился старина Веоф, на голову возвышающийся над пухловатым мужиком в форме. Так вот он какого роста, когда не сутулится. Судя по затравленному, подобострастному взгляду этого стражника, запугивать население некромант умел. Не просто держал за яйца, но и выкручивал их. И как он меня нашел, что наплел страже? И что вообще произошло? Я сидела и ковыряла носком порванной сандалии пол. Нет бы мне на часок позже проснуться.

— Как ты, Тай? — сказано это было обеспокоенным тоном, и я слегка расслабилась.

— Ничего не помню, ничего не знаю, — буркнула я.

— Ладно, потом разберемся. Открывайте. — Это уже холодным тоном стражнику.

— Да, да, конечно, ваше магичество. Извините еще раз за неудобства.

— Тай! — Некромант протянул мне руку. Ну точно как собаке приказывает. Я вышла из темноты подземелья на свет. Не знаю, сколько я тут дрыхла, но в сознании за решеткой я пробыла не больше двадцати минут. Веофелий потрепал меня по плечу. — Кто ее напоил? — тем же ледяным властным тоном продолжал он.

— Ваше магичество, он из хорошей семьи, он не знал и всего лишь хотел показать ей новейшие напитки.

— Да эти новейшие напитки и орка бы с ног свалили. Я хочу узнать его имя.

Стражник побледнел:

— Нет, ваше магичество, помилуйте. Мальчик не хотел ничего дурного. Извините, я понимаю, как оскорбили вашу помощницу, но разглашать имя я не имею права. — С каждым словом его голос становился все тише. У восьмидесятилетнего некроманта все-таки есть преимущество в том, что он восьмидесятилетний некромант.

— Ладно, так и быть. Я понимаю ваши трудности, но если этот мальчик попадется мне на глаза, виноват будет сам, — зловеще пообещал он. — Мы уходим.

И держа меня за плечо, Веофелий потащил меня на выход. В других камерах тоже кто-то сидел, но две по соседству со мной почему-то были свободными. Ни шхэна не помню. Нам никто не мешал покинуть стены обители закона, даже держались подальше, и мы вышли на улицу. Судя по положению солнца, было уже около полудня. Это же сколько я продрыхла!

— Вел, а попить нет? — Он промолчал, я подняла голову и, увидев выражение его лица, почувствовала, как шевелятся волосы. Он был в диком бешенстве. Потом пришел в себя, даже скроил более дружелюбную гримасу.

— Попить нет. Сейчас найдем возницу, доедем до гостиницы, и там уже я тебе все объясню.

— Я ни шхэна не помню, — пробормотала я.

— Я это уже понял, — хмуро сказал он.

Как оказалось, Дерек решил помочь мне расслабиться, заказав два крепких напитка. Во флирте я разбираюсь, как медведь, вылезший из берлоги, и возможно, он пытался так за мной поухаживать. Что его и сгубило. После второго у меня окончательно пропала способность мыслить, дальше подробностей никто не знает, но началась драка, в которой больше доставалось посетителям, чем мне. В памяти мелькнула чья-то оскаленная рожа и мое кровожадное желание врезать по ней. Пасс силы — и стул летит в человека, а я с садистским смешком потираю ладони и начинаю впаривать замершему соляным столпом бармену, что однажды я стану величайшим магом и покорю этот мир.

Я использовала вихревые потоки, я дралась и вручную, но так как драку официально завязала не я, а кто-то из посетителей, то и ответственность не на мне, потому что я защищалась. Похоже, я кого-то оскорбила спьяну, но драться первым начал тот, кого я обозвала. Кафешкой дело не закончилось. Я вышла на улицу, пытаясь вспомнить, что я тут делаю и где я вообще, когда появились стражники. С ними драка пошла поинтересней. Веоф сказал, что на месте драки там выбитые камни мостовой. Людям я не вредила, зато городу не поздоровилось. Раскидав половину стражей, я пьяно про них забыла и уже собиралась идти дальше, когда кто-то из них подло подкрался и огрел меня по голове. Очнулась я уже за решеткой. На этом мои приключения заканчивались. Но начинались страдания Веофелия.

Проснувшись уже утром и обнаружив, что я в гостиницу так и не вернулась, он за несколько часов отследил весь мой путь от выхода из номера и до тюрьмы, а там уже поднял скандал, что он, честный некромант, лишился своей помощницы, это его нервирует, и как бы мертвяки не встали. Все, конечно, было высказано более изысканно и высокомерно, но на стражей подействовало. Меня отпустили.

— Надеюсь, ты вынесла что-нибудь умное из этой истории?

Я накрыла голову подушкой:

— Не пить странных коктейлей. И не пить странных коктейлей с незнакомцами. И не поворачиваться спиной к стражникам.

— Ты безнадежна, — пробормотал некромант.