Глава 1
– Ге-зеш! Ге-зеш! Ге-зеш! – надрывалась толпа. Площадь бурлила от множества людей, городская суета не меняется веками.
– Пирожки, кому пирожки? С картошкой, с мясом! Пи-рож-ки! – сновали в толпе предприимчивые толстушки.
– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревели сотни глоток.
Удачливый встретил отряд настороженно. Но когда по дворам полетела весть, что Храм Проклятых поднялся на войну с Безумием и возглавляет их какой-то древний герой – сошел с ума от радости.
– Забавно, да? – проорал на ухо Лесорубу Джаззи. Воин весело поглядывал на молодок неподалеку: красавицы жадно тянули шеи в надежде разглядеть великого героя.
– Ничего забавного. Шумно, – буркнул тот.
– Че?
– ШУМНО!
– А!
– Ге-зеш! Ге-зеш!
На грубо сколоченном помосте, предназначенном для глашатаев, а иногда и казней, появился Антаг, и толпа взвилась в экстазе. По бокам Меча стояли огненные воины. Наверняка где-то там ошивался и Гнев. С того дня, когда Проклятый набросился на Гезеша, они не разговаривали. Джаззи и Паблар пытались примирить друзей, но Горящий лишь отмахивался, а Лесоруб угрюмо молчал. Ссора вышла серьезной...
Антаг поднял руки, призывая к тишине, и на площади воцарилось молчание. Народ будто затаил дыхание.
– Прорыву быть! – крикнул Меч. – Уже несется во все края весть, что сбор назначен! Уже идут к нам Дикие отряды, готовые присоединиться к Прорыву!
Толпа радостно взвыла, но Антаг жестом оборвал восторженный рев.
– С Эльнаи идет Синий Легион! Кадавры вот-вот войдут в город! Крушители, Песня Ветра, Алые Собаки – они уже откликнулись! А остальные непременно это сделают!
– Пафос, – скривился Друз. Он задумчиво пожевывал кожаный ремешок сдвинутого на затылок шлема. – Не люблю.
– Пи-рож-ки! – прорвался крик.
– Заткнись, дура! – оборвал торговку грубый голос.
– Мы готовы к Прорыву! Безумию придет конец! – продолжал Антаг.
– Вот зачем он орет? – поинтересовался Друз.
– Поднимает моральный дух. Важная штука, – ответил Родинка. – Тут без пафоса нельзя.
– А по-моему, переигрывает. – Наемник пожал плечами.
– Не нам решать.
– Лесоруб? – окликнули сзади. Искатель недовольно обернулся. Молодой нахальный парнишка, считающий, что над ним издеваются, заставляя каждый раз носиться по городу в поисках какого-то паршивого солдата. Но приказ самого Гезеша! Как же нарушить?
– Ну?
– Вам должно прибыть в лагерь отряда Меч.
– Угу.
– Срочно!
– Угу, я сказал.
Парень потоптался на месте, блеснул презрительным взглядом и растворился в толпе.
– Мадралы пришли? – предположил Друз.
– Не хотелось бы, – помрачнел Гезеш. Волкоголовых он ждал с тоскою. Весть Антага, что соплеменники Тьмы готовы вести его через Урочище, Лесоруб принял мрачно. Его до сих пор подмывало послать все к Творцам и уйти из обезумевшего города куда-нибудь далеко-далеко. Никого не видеть, не слышать и ни о чем не думать.
– Пошли, чего тут ловить? – Друз нахлобучил шлем и принялся застегивать почти сгрызенный ремешок.
– И то верно. – Паблар хитро поглядел на прошмыгнувшую мимо продавщицу пирожков: – Стой! Почем?
– Славным воителям Гезеша штучку отдам всего за медяшку.
В Стургоде деньги были в ходу, и Искатели пользовались своим тайным, но все же привилегированным статусом. Антаг регулярно выдавал им золото из казны отряда.
– Давай два, – кивнул убийца.
– Три, – подал голос Джаззи. – Нет, четыре!
Расплатившись с торговкой, бойцы медленно двинулись в сторону городских ворот. Лагерь Мечей раскинулся за стенами Удачливого. Паблар и шут сунули приятелям по пирогу и вразвалку зашагали вперед. Родинка молча вцепился зубами в чуть теплое, сыроватое тесто.
Удачливый... Большой город. Не сравнить, конечно, с Гур-Даргом, но то, что крупнее Аннтейра – точно.
Только вот вечерами на его улицах лучше не появляться. Бандиты... С приходом Диких лихой люд присмирел, но то и дело приходили доклады, что в каком-нибудь переулке зарезали солдата. После таких сообщений в ночи исчезали три-четыре десятка товарищей убитого и без пары отрезанных голов не возвращались. Местная стража на все смотрела сквозь пальцы, перекидывая найденных покойников на улицы, за которые отвечали бойцы других участков. Иногда тело убитого бедолаги могло не раз пересечь весь город.
При желании Удачливый можно было покорить за день, почти без кровопролития, просто подкупив гарнизон.
Пройдя по тесным улочкам (иногда между домами приходилось протискиваться, настолько узки некоторые переулки), Искатели вышли к воротам. С десяток ленивых стражников, пара тяжеловооруженных всадников из элитного подразделения стургодского короля. Гвардейцы! На удивление лихие и бесшабашные рубаки. Как-то с подобным кавалеристом сцепился один из Диких. Слово за слово, завязалась драка... Проклятый потом щеголял выбитыми передними зубами, а гвардеец отделался лишь разбитой губой. После стычки, разумеется, напились и чуть ли не побратались.
У ворот друзей поджидал Дубина. Здоровяк отмахивался от комаров срезанной веткой и что-то бурчал себе под нос. Увидев Гезеша, он расплылся в довольной улыбке.
– Ну? – неприветливо осадил его главный Искатель.
– Прибыли, – почти шепотом сообщил Меч и заговорщицки подмигнул. – Можно сегодня отправляться.
– Когда тайну знают многие – она перестает быть тайной, – фыркнул Друз. – Весь Стургод в курсе, что мы куда-то идем? А Дундэйлу-то сообщили?
Дубина ухмыльнулся:
– Дык, я же все равно с вами иду. – Он повернулся к друзьям спиной и зашагал в лес.
– Сегодня никуда не пойду, – хмуро заявил Гезеш. – Ну их... Завтра!
– Гнев, интересно, попрощаться хоть зайдет? – поинтересовался Джаззи.
– Зайдет, конечно. – Паблар уверенно кивнул. – Не на отдых же едем.
Лагерь Мечей находился от городских стен в получасе неторопливой ходьбы. Возле мелководного озерца, которое легко можно пройти от берега до берега и не замочить головы.
Дубина, отмахиваясь веткой от насекомых, шел впереди и не оборачивался. Зной, комары, мошкара... Гезеш не раз ловил себя на мысли, что прошлые мечты о тепле кажутся такими глупыми! Уж лучше зима. В ушах не жужжит. Тело не чешется от укусов. Да, холодно, но достаточно лишь потеплее одеться.
Миновав замаскированный в ветвях дуба дозорный пункт, Искатели оказались в лагере.
Дубина, все также не оборачиваясь, повел приятелей к центральному костру.
– И впрямь – мадрал. – Джаззи заметил у огня волосатую фигуру.
Нелюдь лениво ковырялся в углях палкой.
– Вот он, – бросил Дубина и подошел к мадралу, сидящему к Искателям спиной. И тут Волкоголовый обернулся.
– Тьма?! – опешил Джаззи. Паблар изумленно ойкнул.
– Все-таки ты – это ты, – сморщил морду старый знакомый. – Впрочем, уверен, что на этот раз все закончится так же плохо.
Тьма! Мы ж тебя, считай, похоронили! – восторженно завопил Джаззи.
Ну, извини, – пожал плечами мадрал и вдруг бросился к шуту. С довольным рыком обняв приятеля, он повернулся ко все еще беззвучно разевавшему рот Паблару и повторил нехитрую процедуру.
Остальным он просто кивнул.
– Когда тех чудаков в золотом покрошил, понял, что мне не по пути на север. Черная Стена – прибежище трусов и слабаков. Удивлен, что вы туда не ушли.
– Старый козлобаран! – Джаззи счастливо раскинул руки.
– Все, заканчиваем радостные визги, – прорычал Тьма. – Я собрал небольшой отряд мадралов. Он ждет нас в Лесу. У реки. Не Гончие, конечно, – при этих словах нелюдь покосился на Гезеша, – но тоже ничего. Пролетим без опаски.
– Сегодня не пойдем, – предупредил Лесоруб, которого нарочитая неприязнь мадрала задела.
– Завтра тоже не пойдем, – оскалился тот. – С Гневом потолковать надо.
– Он же тебя спалит, – задумался Джаззи. – Ты ведь ему ничего не сказал.
– Не спалит, думаю. – Мадрал почесал правый бок. – Надеюсь...
– А я бы поджарил, – вдруг очнулся Паблар.
– Ты бы раньше сдох, – парировал Тьма. – Жив я, и все. Радуйтесь. Почему, когда смерть не настоящая – близкие обижаются или беснуются, а? Будто недовольны, что так вышло.
– Ну, знаешь, друзей терять неприятно...
– Но я-то жив!
– Но мы же не знали! – Паблар хлопнул себя по бедру.
– Теперь знаете, – пожал плечами Тьма.
– Живой, ста-а-рый! – продолжил радоваться Джаззи.
– Цыц! – проскользнуло наружу веселье нелюдя. – Отправимся послезавтра. Мне еще интересно, какого Призрака нам в попутчики втюхают.
– Без понятия, – хмуро ответил Лесоруб.
– А ты молодец, – неожиданно произнес Тьма. – Решиться во второй раз... Молодец! Может, что и выйдет. Хоть я сильно в этом сомневаюсь, но чем Безумие не шутит?
– Выйдет, – Джаззи уверенно кивнул. – С нами Храм! И отовсюду отряды ползут.
– Кстати, а где остальные? – мадрал огляделся. – Старый нытик? Тек? Лир? Рыбак?
– Нет их больше... Один Рыбак остался. Он в деревушке осел, в Эльнан. А Мудрый... Мудрый сволочью оказался, – ответил Родинка.
– Мне он сразу не понравился, – фыркнул Тьма. – Жаль ребят...
– Пойду, железо скину. – Друз зашагал в сторону палатки. Гезеш поплелся следом. Хорошую идею наемник подкинул – сталь надоела. А в город без нее лучше не соваться. Мало ли в какой переулок занесет.
Остальные расселись вокруг мадрала. Им было о чем поговорить.
Из палатки Гезеш не вышел, молча завалился на свое место, завернулся в плащ и долго глядел в потолок. Под серенаду комаров неплохо думалось. Из головы все не шли слова волкоголового. Молодец? Как странно... Гнев его чуть не убил, хотя раньше они были друзьями, а мадрал, сразу же невзлюбивший Лесоруба, похвалил?
Впрочем, скажи Искатель нелюдю то, что он ляпнул Горящему – тут бы смерть и пришла.
Незаметно для себя Лесоруб провалился в сон.
Тихий стук. Вкрадчивый, осторожный и одновременно уверенный. Словно гость точно знал, что его прихода ждут, боятся, но обязательно откроют.
– Не подходи к ней! – одернула Гезеша испуганная Малия, жену (Творцы, он женат?!) била крупная дрожь.
Стук повторился. С улицы донесся чей-то безумный вой, череда проклятий, девичий плач. На этом фоне тихая дробь заставляла оцепенеть от ужаса.
– Не подходи... – взмолилась Малия.
Гезеш медленно прошел к стене, на которой висел старый отцовский клинок. Игрушка абсолютно бесполезная, ненужная... Он никогда не умел с ней обращаться. Знал, как сделать отличный меч, но пользоваться им просто не учился. На кузне такие таланты не требуются...
Он кузнец! Точно! Он же работал в кузне, помощником старого, хромого Туеса! На окраине Фурмагара... Очень любил доспехи ковать! Как раз такие, что были в Ан-Да-Геде!
– Не открывай! – простонала жена. А стук опять повторился, теперь он был настойчивее. Тихо свистнула, покидая простенькие ножны, холодная сталь.
– Иди на второй этаж, спрячься, – Гезеш понимал, что гость ничего хорошего не несет. Звуки на улице говорили отнюдь не об обыденности визита. Случилось что-то страшное.
Малия тут же скользнула в комнату, где наверх вела винтовая (да-да-да, он еще в детстве обожал сидеть на ее ступеньках) лестница.
– Кто? – Гезеш облизнул пересохшие губы и поплотнее сжал рукоять меча.
– Открывай, хозяин, – послышался насмешливый голос... (Где он его слышал?!) – Дело есть...
– Кто таков?! – повысил голос кузнец. Нет, правда, дома и стены помогают, сил придают, смелости.
– Открывай, – повторил гость.
– Вали туда, откуда пришел! Мы никого не ждали! – огрызнулся сквозь дверь Гезеш.
Идиотский смех был ему ответом. Но смеялся не незнакомец. Кто-то другой. Кто-то из соседей...
– Отойди, – вдруг проговорил гость.
– Чего? – не понял кузнец, и в тот же момент дверь с треском сорвалась с петель, сбила Гезеша с ног и грохнулась на пол.
На пороге замер худой мужчина, лицо гостя скрывала стальная маска. Гладкая, блестящая, безмятежная... Холодная даже на вид.
– Я же сказал – отойди, – как ни в чем не бывало произнес человек. В черном провале смотровой щели блеснул зеленый огонек. Показалось?
– Прочь! – Гезеш вскочил на ноги и замахнулся клинком. Странно, что при падении он его не выронил. Говорят – признак хорошего воина.
Незнакомец задрал голову к потолку.
– Она не подходит, – с сожалением произнес он. – Это не исправить.
Со второго этажа послышался безумный смех Малии. Грохнули открывшиеся ставни, и жена Гезеша, не прекращая хохотать, выпрыгнула из окна. Крик боли, плач, краткое молчание и вновь ненормальный, неуверенный смешок...
– Что ты с ней сделал?! – Кузнец бросился на улицу, но в следующий же миг оказался припечатанным к стене.
– Она негодна. Не способна, – пожал плечами незнакомец.
– Что ты с ней сделал?! – взревел Гезеш, и невидимая сила вновь отбросила его назад.
– А вот ты подходишь. Слушай свою роль, фурмагарец. – Гость подошел вплотную, и кузнец похолодел от сумасшедшего зеленого блеска. – Ты обычный... Не лучше и не хуже многих. Поэтому тебе и достанется одна из ведущих ролей!
Гезеш понял, что не может пошевелиться, что не в силах даже простонать.
– Слушай...
– Харе орать. – Лесоруба больно пнул вползший в палатку Джаззи. – Весь лагерь на уши поднимешь! Ночь на дворе!
– Твою мать! – взвыл Гезеш. – Какого!..
– Тихо! – процедил шут. – Сон дурной?
Лесоруб простонал от отчаяния. Роль... Какая у него роль в этом сумасшедшем спектакле?
– Мне прошлое снилось. Фурмагар, – просипел он. – А ты разбудил, когда мне начали говорить, что я должен сделать...
– Ты еще на осенних листьях погадай, – фыркнул Джаззи. – Тоже помогает.
– Это было. Я помню, – раздраженно пробормотал Гезеш и вымученно улыбнулся. – А я был женат...
– Ого! – осклабился заинтересовавшийся шут. – Красивая?
– Да нет, – кузнец с трудом вспомнил черты супруги. – Я ее даже не любил... Странно, да?
– Ничего странного, – хмыкнул Джаззи, сел на полпалатки и нетерпеливо кивнул, – рассказывай давай.
– Не буду. – Гезеш откинулся на спину, судорожно вспоминая. Как топором обрубило. Все помнится в четких деталях, а вот слова Лика (это точно был он) вылетели из головы напрочь. – Нечего...
– Ну, как знаешь. – Шут тяжело вздохнул и пополз наружу. – Выходи, если что – мы у костра.
– Угу...
Едва друг отошел от палатки, Гезеш тихо прошептал:
– Это ты, да?
«Прогресс!» – немедленно отозвался Лик.
– Какая моя роль?!
«Не время», – ехидно сообщил голос, преследующий Лесоруба с Черной Стены.
– А когда оно придет?
«Когда придет – ты узнаешь, не волнуйся!» – утешил его невидимка.
– Почему не подошла Малия?
«Кто?»
– Моя жена...
«Такие люди вообще не способны измениться. Ни единого шанса. С большей вероятностью рыба зачирикает в ветвях...»
– Кто ты? Один из Творцов?
«Ты не поймешь. Никто из людей не поймет, кто я. Я даже объяснять не стану, бесполезно. Но можешь считать меня Творцом, я не против, мне даже приятно».
– Зачем тебе все это?!
«Время очищения. Катарсис, Гезеш. Фурмагар должен был искупить грехи людей. Кто же виноват, что вы все отказались?»
– Не понимаю...
«Никто и не заставляет» – равнодушно заметил Лик.
– Объясни!
Молчание.
– Объясни!!!
Тишина. Голос опять пропал.
– Будь ты проклят!
«Спи давай».
И Лесоруб провалился в небытие без снов и видений.
До самого утра.
– Завтра с утра выходите, – разбудил его разговор за стенами палатки. – До Урочища пойдете вместе стремя десятками Мечей. Дальше сами.
Говорил Гнев. Устало так, равнодушно. Деловито.
– В лучшем виде, брат, – профырчал Тьма. – Доведем куда надо без проблем.
– С вами Карна пойдет, держать связь через нее будете.
– Кто такая?
– Узнаешь. Доверять ей можно так же, как и мне...
– Понял.
– Тогда вроде все...
– Как думаешь, – рыкнул мадрал, – сколько времени вы еще тут проторчите?
– Месяц, не меньше. Скорее всего – дольше просидим. Большая часть Диких на подходе, но... Короче – время у вас есть. Можете не торопиться.
Они замолчали, а Гезеш старался не упустить ни звука. Он чувствовал напряжение между друзьями.
– Хоть какой-то шанс есть? – вдруг спросил Тьма.
Горящий некоторое время молчал, а потом неохотно ответил:
– За шансами к Надежде. Он уже победу празднует. А я ничего точного сказать не могу...
– Ладно, брат. Творцы глядят на нас!
– И злорадно хохочут!
– Возможно, – весело фыркнул мадрал. – Попрощаться с ребятами зайдешь?
– Вечером загляну.
– Ну, давай тогда!
– Удачи!
Все вокруг хотят лишь одного, а тот, кто обязан осуществить их желание – никак не мог вспомнить что ему необходимо сделать. И это совершенно не смешно!
Гезеш привычно уставился в потолок палатки и тоскливо вздохнул. Почему проклятый выбор пал именно на него? За что? Да, может, он вел себя не очень праведно. Сейчас-то он помнил... И бракованный доспех купцам сплавлял, особенно любил нагревать одного толстого дундэйлца, что исправно приезжал за фурмагарской броней. Как его звали? Нет в голове имени, не крутится на языке. И жене изменял...
Гезеш вспомнил черные глаза девушки, с которой коротал редкие часы, когда на кузне останавливалась работа. Ее дом стоял на окраине, совсем близко к грохочущей и дымящейся мастерской. Подмастерье постоянно выдергивал Лесоруба из объятий красавицы, имя которой он тоже не мог вспомнить. О романе знал весь город, кроме Малии. Впрочем, наверняка в Фурмагаре обсуждали и любовника его жены (он должен был быть, иначе стыдно за себя становилось), а Гезеш ничего такого не слышал.
Да и что говорить, в жизни простого кузнеца до Безумия нашлась бы тысяча причин, за что его стоило покарать. Но так поступали ВСЕ! Это – обычное дело. Почему именно он?
«Ты обычный человек, не хуже и не лучше многих. Поэтому тебе досталась ведущая роль» – так ведь сказал Лик?
«Я должен умереть... Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная... Определенная...» – говорил Родергрим. А что, если... Нет! Нельзя об этом думать!
* * *
Днем в лагере появилась Карна. Та самая девушка-призрак, вышедшая первой из ниши в Храме. Мадрал долго фырчал и ругался, пытаясь найти с ней общий язык. Половину жестов он разобрать не мог, поэтому частенько в сердцах взрыкивал и хватался за голову.
Гезеш наблюдал за Проклятой издалека, то и дело ловя на себе ее изучающий взгляд. И каждый раз, стоило увидеть ее глаза, на душе становилось теплее. Как она прекрасна!
Вечером пришел Гнев, сдержанно переговорил с Тьмой, дал какие-то указания призраку и только потом обратил внимание на друзей. Искатели были собранны, молчаливы. Дорога предстояла суровая, не чета ленивым, почти бесцельным путешествиям прошлого. Сейчас от друзей зависело очень многое. Расслабляться попросту нельзя. Впереди ждало Урочище, ждал неведомый им, готовящийся к войне Дундэйл. Ждал юг...
Сердце то и дело екало, умоляя либо бросится в путь, либо бежать без оглядки в самый глухой уголок Кимании, чтоб не чувствовать немыслимого груза на душе. Имя которому – ответственность.
В заплечных мешках уже покоилась одежда, которую им придется носить в Дундэйле. Простенькие суконные рубахи и штаны. А наутро всем пятерым предстояло облачиться в форму Мечей, чтобы не вызывать никаких подозрений. Мало ли по какой причине к Урочищу направился небольшой отряд Диких? Но вот если среди солдат обнаружится пять непонятных воинов, да еще и мадрал – это вызовет лишние вопросы. Кто, мол, такие, раз их сопровождает столь необычный эскорт?
– Дадут Творцы – свидимся все, – проговорил Гнев. Он сильно сдал за прошедшее после ссоры с Гезешем время. Лесорубу показалось, будто Проклятый и горит менее ярко, чем обычно. А еще, в присутствии Карны огненный человек становился молчаливее, дерганней. Почему?
– Без вопросов – свидимся, – уверенно заявил Джаззи. – Наваляйте там всем!
– Будьте осторожны, мужики. – Горящий по очереди оглядел Искателей. На Лесорубе, как тому показалось, взгляд задержался. – Карна, – Гнев посмотрел на Призрака, – следи за ними... Ну, да ты понимаешь.
Девушка кивнула, взмыла в воздух и, раскинув руки, зависла над Искателями.
– Ну, не так явно! – хрюкнул Друз и задрал голову.
– Ладно, я ухожу. Надеюсь, что мы еще встретимся. – Горящий замолчал, а потом глухо добавил:– В том же составе!
– Не паникуй раньше времени, братка, – оскалился Тьма. – Со мною им ничего не грозит. Если сами не подставятся – дойдут без проблем.
– Гнев, почему нам нельзя с собой оружие брать? В Дундэйл-то? – Друз не в первый раз задавал тревожащий его вопрос. – Ну ведь глупо! Мало ли что!
– Потому что вы – не воины. Вы – работники, возвращаетесь на юг, в Гайвэр. Крестьяне, понимаешь? Права на ношение оружия у них нет.
Легенду о пяти вольнонаемных тружениках села Гайвэр, возвращающихся из Калдоха, самого северного городка Дундэйла, Искатели выучили наизусть. Джаззи даже говор отрабатывал, с характерными звуками. Аканьями и «х» вместо «г» и «к>>.
– В Хайвар идем! Ага! Дом тама. семьи. Дихие паубивают – хто их хармить будет? – показал свои старания шут.
– Только не переигрывай. – Горящий повел плечами. – Все, мне пора! Удачи!
– Вам тоже, – произнес Гезеш.
Гнев повернул к нему голову, коротко кивнул и зашагал в лес, к Удачливому.
– Отбой, – скомандовал Тьма. – Встаем на заре!
Разумеется, ночью Искатели уснуть не смогли. Нервничали, ворочались, но покоя не находили и, едва посветлело небо, собрались у костра.
До того момента как отряд покинул лагерь, никто из них не проронил ни слова.
Когда они миновали последний пост Диких, Родинка тяжело вздохнул и хмыкнул:
– Все. Теперь назад дороги нет!
Хмурое молчание в ответ убило последнее желание разговаривать.
Отряд направлялся в сторону далекого Урочища.
Мимо летели леса, холмы, цветущие долины и возделанные поля. Последних в Стургоде хватало. Благодатная почва для земледелия. С пищей тут проблем не знали.
Отряд Мечей встречали радушно. Весть о приходе Гезеша в Удачливый разошлась со скоростью света. А до этого Диких не любили. Случалось, что какому-нибудь небольшому отряду приходилось скрываться в окрестных лесах, дабы уйти от облав местных жителей. Зато большим воинским компаниям тут ничего не угрожало. Потому и тянулись сыны Колонны в Стургод.
Как ни странно, эти земли Безумие словно миновало. Да, до Гезеша доходили какие-то слухи, что средь лесов бродят какие-то духи Паладинов, что далеко на севере Стургода стоит зловещий замок, в окнах которого по ночам мелькают странные огни. Но все истории походили на сказки, а не на правду. Поэтому и ехали без особой опаски.
Тьма, экипированный как обычный Меч, вел отряд настолько уверенно, будто уже облазил окрестности до той степени, когда по запаху узнаешь, куда надо идти.
Пребывание в отряде мадрала скрыли довольно нехитрым способом. Нахлобучили на голову шлем. Нелюдь с огромным трудом втиснул голову в стальное убежище. «Песья голова» – так звался боевой головной убор. Но волк не собака, у него череп помассивнее. Поэтому Тьма ехал с полуприкрытым забралом и постоянно жаловался, что ему ничего не видно. Зато с расстояния шагов в десять отличить жителя Урочища от простого человека было невозможно.
Проще всего пришлось Карне. Девушка-призрак в пути становилась невидимой и лишь на привалах или ночлегах являла свой облик. Гезеш каждый раз ждал ее прихода. Жадно разглядывал правильные черты красивого лица. Заливался краской, стоило ей перехватить его очарованный взор.
Проще говоря, Лесоруб медленно, но верно влюблялся.
Первым заметил сердечные томления капитана Друз. Наемник прореагировал довольно сдержанно, но теперь многозначительно хмыкал, стоило приятелю посмотреть в сторону Карны.
Остальные оказались не столь внимательны, и Гезеш не переставал благодарить судьбу за такой подарок. Комментарии Паблара и Джаззи он вряд ли бы выдержал.
Призрак общалась исключительно знаками. И Лесоруб упорно их разгадывал. Частенько вечерами, когда отряд отходил ко сну, Искатель и Карна задерживались у костра и подолгу «беседовали» друг с другом, рисуя в воздухе малопонятные окружающим закорючки. Почти весь следующий день Гезеш спал в седле. Потом приноровился, правда, но только спустя неделю. Поначалу было тяжело, не раз и не два он чуть не падал с коня, проиграв в борьбе со сном.
Призраки, Горящие, Каменные – люди, обреченные Безумием страдать вечно. Кое-что Лесоруб о них уже знал. Горящие появлялись, когда их захлестывали нечеловеческие, ярчайшие эмоции. Страх или восторг... Любовь, ненависть... Отчаяние или надежда. Быть может, на тот момент, когда бедняги загорались, никто во всей Кимании не испытывал чувства острее!
Каменные – наоборот. Проклятые за равнодушие, отстраненность. Безэмоциональные, спокойные, отчужденные. Две крайности – два наказания. Справедливо?
С призраками истории были красивее. По крайней мере, Гезешу они нравились больше. Люди, покончившие с собой, после потери того единственного, ради чего тянули дни на земле. Лесоруб не мог понять лишь одного – по какому принципу они становились духами? Ведь не все, оборвавшие свое существование, были прокляты! Единицы! Может быть, потому что их смерть оказалась ошибочной? Как догадался Гезеш из бесед с Карной, тот, из-за которого девушка умерла, в итоге оказался жив.
Сволочь!
До Урочища оставалась неделя пути. Карна регулярно оповещала странников о событиях в Удачливом. Армия росла. Дикие отряды со всего света стекались к небольшому Стургодскому городку. Пришел и Эвар. Сейчас Гезешу очень хотелось поговорить с Веселым Гадом. Расставание их вышло не очень теплым, неправильным. Вроде и поругались, а воин пришел на сбор и привел своих бойцов. Что им двигало? Что двигало всеми Дикими отрядами? Дань традиции? Или нечто другое?
А еще к Удачливому приближалось войско Святых Земель во главе с Ларсом-Фаршем. Нестерпимо хотелось увидеть старого друга, узнать, как он...
Кроме добрых новостей Карна сообщала и не очень приятные. На границе с Дундэйлом состоялись первые столкновения рыцарей с регулярными частями Стургода. Не в пользу последних.
Горные крепости спешно готовились к войне. Постоянно приходили сообщения от разведчиков, что Дундэйл подтягивает войска к северным границам. Миром, как и предупреждал Гнев, дело не решится.
– Не забавно это все, – поморщился Джаззи, когда узнал о боях с рыцарями. – И обидно. Одна-единственная правильная страна, и та, выходит, будет защищать Колонну.
– Ну, они же рыцари, не забывай! Как женщины – никогда их не поймешь, – ехидно заметил Паблар.
– Ой ли! Великий знаток Дундэйла! – фыркнул шут и потянулся к барабанчику. Эту игрушку он завел еще в Удачливом. Обычно «музыкальный инструмент» висел у него на шее, но иногда, по большим просьбам, Джаззи прятал его в мешок. Сейчас над друзьями висела нешуточная опасность услышать еще какую-нибудь песенку дундэйлца. У Гезеша тоже появилось нечто новое после Стургодского городка. Клинок. Алебарду он, памятуя о Серых Долинах, выбросил и в свободное время тренировался управляться с новым оружием.
– Ах, прости, – ядовито улыбнулся убийца. – Я же забыл, что ты все знаешь!
– Не, все знает Гнев. Я только мир придумал. Тьма все исправил, а ты работал по моей указке. И, честно скажу, – очень плохо! Ты же – Творец! Должен был сделать нормально!
Лесоруб от слов шута поморщился. Порою шутки приятеля его сильно раздражали.
– Я не виноват, Мару Тьма исправлял, – елейным голосом парировал Паблар.
– Чего? – подал голос обалдевший Тьма. Мадрал содрал с себя шлем и сейчас валялся на траве, с довольным видом высунув длинный розовый язык. Отдыхал. – Рехнулись?
– Несмешно пошутил, – с ответственным видом парировал Джаззи. – Вон Гнева как увидишь – спроси. Он-то знает!
– Хватит, – хмуро прервал веселье Родинка. – Дело-то серьезное. Война с Дундэйлом бессмысленна.
Гезеш молча согласился. С помощью рыцарей они наверняка победили бы Безумие. Но кто-то в верхушке Дундэйла так не считал. По злому умыслу или непониманию?
– Крови будет очень много... – поддержал беседу Друз. – Потери гигантские.
– Вот тут точно сказано, рыцари драться умеют. И натренированы – дай Творцы каждому! – Джаззи с видом знатока покачал головой. – Массой, конечно, можно задавить, но все равно.
– Похороните себя, – вклинился Тьма – И всем станет легче.
Карна возмущенно всплеснула руками.
– Да ладно! – фыркнул нелюдь.
Призрак указала рукой в небо, потом на Гезеша и на юг.
– Небеса ведут Лесоруба в Колонну, – меланхолично перевел Родинка. – Или он послан свыше, чтобы всех порвать.
Глаза девушки сощурились, и она недовольно покачала головой.
– Избранный, – шутливо воскликнул Джаззи и огласил округу барабанной дробью, – укажи путь, научи идиотов.
– Шумите-шумите, – проурчал мадрал. – Недолго осталось. В Урочище пикнете – удавлю. Любого. Даже нашего великого Гезеша. А колотушку твою, Джаз, я тебя сожрать заставлю.
– Подстава какая! – радостно завопил шут. – А если я тебя за ухо укушу?
– Подавишься. Это будет твой последний завтрак, – парировал Тьма.
– Но ведь пикнешь – ты!
– Я мадрал. Урочище нас не тронет.
– Ухо мадрала жареное! – Джаззи мечтательно поднял глаза к небу. – Стоит ли отдать жизнь за такой деликатес?
– Сомневаюсь.
– Путь по Урочищу безопасен? – Гезеш не в первый раз спрашивал об этом мадрала.
– Будете ходить тихо, повиноваться любому приказу и постоянно молчать – выживите.
– Или ухо вяленое? – вдруг вскинулся Джаззи и выдал еще одну дробь. На шута внимания не обратили.
Чему-то засмеялись развалившиеся у соседнего костра Мечи. Уютно так. Тихий вечер, мягкие огни и покой. И Карна...
– Урочище очень красиво. И опасно. – Мадрал мечтательно уставился в небо. – Но это самое чудесное место...
– Что-то ты сегодня какой-то сентиментальный, – хмыкнул Паблар. Убийца с отстраненным видом буравил взглядом трещащий костер.
– Я иду домой, – пожал плечами Тьма.
– Гы. – Джаззи уставился на нелюдя. – А ухо мадрала по-домашнему!
– Успокойся уже, – рыкнул тот. – А то на завтрак будет вареный язык шута.
– Слышь! Завязывай! – сделал испуганное лицо Джаззи. – Такой злой юмор у тебя!
– Я спать. – Родинка поднялся с земли и побрел к расстеленному на траве плащу.
– Верное решение, – поддержал его Друз.
Вскоре у костра остались лишь Карна и Гезеш. Лесоруб смотрел на прозрачную фигуру девушки, едва видную сквозь пламя костра, и не мог ни о чем думать. Сердце заходилось в безудержном плясе и ныло от досады. Почему она Проклятая? Почему именно она? Карна заметила его взгляд и улыбнулась.
– Ты хорошая, – вдруг прохрипел Лесоруб. Девушка быстро приложила к губам палец и покачала головой. – Почему?
Грусть в глазах Призрака была ему ответом.
– Все равно, ты хорошая, – упрямо повторил Гезеш.
Карна взмыла в небо, потерявшись среди ветвей, и Лесорубу стало тоскливо. Не судьба.
Утром отряд выехал к заброшенной деревне. Мадрал неожиданно занервничал. Что-то проворчал командиру Мечей, чем заслужил недоумевающий взгляд.
– Быстро! – громко прорычал Тьма.
– К домам не подходить! – немедленно скомандовал Дубина.
– Что стряслось? – напрягся Гезеш.
Солдаты шарахнулись от пустых зданий, как от огня.
Кони испуганно ржали, косясь на заброшенные избушки налитыми кровью глазами.
– Что стряслось? – повторил Лесоруб.
Обычная покинутая деревня. Покосившиеся срубы, болтающиеся, прогнившие ставни, одряхлевшие заборы. Здесь все поросло сединой времени.
– Я проходил через эту деревеньку, когда шел в Удачливый. – Мадрал потягивал носом воздух. – Она была не такой. Здесь Духи побывали.
– Паладины? – заинтересованно спросил Джаззи.
– Они самые... – Тьма настороженно крутил головой, будто ждал, что с любой стороны на солдат бросятся неведомые твари.
Впереди показалась деревенская площадь. Большое поселение было – пять-шесть десятков домов. И все – обглоданные временем.
– Плохо, – буркнул мадрал, – они недавно тут были.
– Расскажи пока о них, а? – Лесоруб потянулся за мечом.
– Сталь не поможет, – заметил его движение Тьма. – Паладины неуязвимы. Меч пригодится только в одном случае – от мук товарища избавить.
Перед отрядом появилась Карна. Призрак умоляюще вскинула руки, показывая, что на площадь идти нельзя.
– Стоять! – немедленно проревел Дубина.
– Вперед! – ответил ему невероятно глубокий, громкий голос. – Время Суда!
– Никому не двигаться! – взвыл мадрал.
Духи Паладинов возникли словно из ниоткуда. Десять призрачных гигантов в алых доспехах.
– Сложите оружие и предстаньте перед Судом!
– Короче, как только крикну – шпоры коню в бока и гони что было сил, – прошептал Гезешу Тьма.
– Что они хотят?
– Суд... Не спастись! А ты попытайся. Но только когда крикну. Проклятие, как же я так... – почти провыл мадрал. – Надо было сразу деревню обойти.
– Какой суд?
– На площадь! – прогремел глас. От низкого тембра защекотало в животе.
Кони, подчиненные чужой воле, побрели к центру деревни. Солдаты, ссутулившись, не отрывали взгляда от представшего вида.
Тела. Много тел. Иссушенных временем, ветром и солнцем. Посреди площади, у врытого в землю столба, стоял Дух в золотых доспехах, над воином горела красная аура. В руках Паладин сжимал ярко сверкающий шар.
А вокруг только трупы.
– Суд! – прогрохотал тот же голос. – Суд над равнодушными!
Кони остановились, всадники затравленно оглядывались, у кого-то во взоре царил страх, у кого-то непонимание. Но никто не проронил ни звука!
Паладины разошлись по сторонам, образовав вокруг Диких круг. Молча, степенно, бесшумно...
– Вы – рабы Безумия! – очень низким голосом заговорил Дух с шаром. – Каетесь ли вы? Осознаете ли? Вы потворщики его проклятий!
– Мы боремся с ним! – вдруг услышал свой голос Гезеш. И испугался.
Мадрал схватился за голову и зашипел от отчаяния. Конь под Лесорубом внезапно шагнул вперед.
– Борьба с Безумием – долг каждого! Чем ты докажешь? – прогудел Золотой Паладин.
– Испытание! – Гезеш зашелся в панике. Нет, он понимал, что говорит все правильно. Что так надо. Но слова вырывались раньше мыслей!
«То-то! – хмыкает голос внутри. – Придется немного помочь...»
Лик?! Помочь? Он управляет им сейчас?
Синее пламя под шлемом Паладина сменило цвет на бордовый:
– На тебе печать Стены! Ты проходил через нее! И ты смеешь говорить, что борешься?
– Я вернулся назад!
– Да, и это я вижу. Страж Ворот мертв. Он исполнил предназначенное! Испытание началось!
В мозгу вспыхнула боль, в память вонзились чудовищные пальцы, бесцеремонно копаясь среди тысячи образов. Вот гневная гримаса молодого парня с занесенным мечом, вот рыдающая на коленях женщина, баюкающая голову совсем юной девчушки. Тело дочери лежит неподалеку.
Насаженный на кол мужчина, любящий взгляд белокурой красавицы. Падающий на землю Кировей, облик Родергрима из-за Черной Стены. Костер и ухмыляющийся рядом с ним Рыбак. Обагренный кровью клинок, сотни воинов, бредущих по заросшей дороге. Старый, разрушенный замок и башня Ан-Да-Геда. Оседающее на землю измочаленное тряпье одежды и рев Ветра. Крик Теккена и смех Джаззи. Мара в чулане, и грусть в глазах Карны.
Сотни образов один за другим. А пальцы все перебирают и перебирают. Копаются, ощупывают.
И находят.
Бегство сквозь лес, далекий рев Колонны и яростные вопли оставшихся на последний бой Диких. Гнев, хватающий его за ворот, падающий в повозку труп Меха.
Огромное болото, увязающие во мху ноги. Тяжелое дыхание и чудовищная обида. Удивление в глазах умирающего Фамуша.
Дорога под ногами, врата за опущенным мостом и летящие со стен стрелы.
Рев сотен глоток: «Зло!» и собственный голос, вплетающий в какофонию свою слабую ноту
Храм. Голос Надежды.
С воплем Гезеш свалился с коня.
– Ты не прошел испытания, – прогудел голос. – Слуга Безумия!
Лесоруб в ужасе закрыл глаза. Он даже не попытался встать, ожидая неминуемой кары.
– Но ты прошел Храм! – с яростью добавил дух Паладина. – Хитростью ли, ложью, но прошел!
– Проклятая Храма! – вдруг прогудел глас. – Уверены ли вы?
Гезеш неуверенно открыл глаза. Карна висела в воздухе напротив золотого воина.
– Мы отпускаем тебя, слуга! – недовольно проревел Паладин. – Отпускаем, потому что Храм верит... Уходите!
В тот же миг призраки исчезли, оставив на деревенской площади приготовившийся к смерти отряд.
– Сваливаем отсюда, – вскрикнул кто-то из Мечей.
– Уже можно не торопиться, – оборвал его Тьма. – Духи держат слово...
– По-любому – уходим, – нервно проговорил Джаззи. – И побыстрее. Я тут не останусь.
Гезеш с трудом вскарабкался на коня и посмотрел на Карну. Проклятая улыбнулась, коротко кивнула и вновь растворилась в воздухе.
– За мною. – Дубина пришпорил коня, покидая площадь. Никто не заставил повторять приказ дважды.
Едва деревня скрылась из виду, Меч скомандовал привал. Воины матерились, благодарили Творцов за спасение и с большим уважением поглядывали на вновь объявившуюся Карну.
– Что за шутки, Гезеш? – Джаззи набросился на приятеля первым. – Какое, к едрене матери, испытание? Что ты нес?
– Не знаю!
– Нет, помогло, не спорю, но, твою мать, я чуть не обгадился!
– Что он про слугу Безумия сказал, кто-нибудь понял? – мрачно поинтересовался мадрал.
– Нет... – тихо ответил Гезеш.
– Паладины еще никого и никогда не отпускали после Суда! Ни разу не слышал о таких историях. Кому-то удавалось сбежать, но очень редко. Обычно они оставляют пустые деревни или мертвые караваны на дорогах. Но чтоб отпустили...
– Как они убивают?
– Они владеют временем. Они могут ускорить его в тысячи раз. Человек просто умирает от старости... Ты мог бы прорваться, я, возможно, тоже. Но больше никто бы не ушел. – Мадрал нервно поводил ушами. – Повезло так повезло.
– Кто они были раньше?
– Паладины и были. Боролись против Безумия. Но не дундэйлские, местный Орден. Его основали в самом начале Эпохи. Зверствовали дико. А потом стали Духами... – Тьма соскочил с коня. – Как удачно вышло... Но страху я натерпелся.
– Тебе-то что. – Джаззи с трудом сполз на землю. – Меня до сих пор мутит. Стоять и ждать, когда тебя грохнут. Хуже не придумаешь.
– Выжил же, чего теперь переживать? – подал голос Друз. Наемник был слегка бледен, но держался уверенно.
– Склонность у меня к истерикам, друже, – фыркнул шут. – Мне выдали большое и любящее сердце. А тебе, видимо, вообще не досталось.
– Что значит слуга Безумия, вот что интересно, – с подозрением поглядел на Лесоруба мадрал.
– Может, потому что из Колонны?
– Сомневаюсь...
Тьма недоверчиво покачал головой:
– Скорее бы Урочище. Ненавижу непонятное! Может, он в тебе фурмагарца узнал?
– Может, – глухо проронил Лесоруб. Голова его была занята другими мыслями. Что нужно Лику? Почему он спас его от Паладинов?
Неделя минула с тех пор, как Дикие покинули погибшую деревню. Всего семь коротких дней, наполненных бряцанием железа, жаром солнца и храпом лошадей.
Заросший тракт, по которому ехал отряд, нырнул вниз, и лес расступился. Вдалеке, на юге, синели горы.
– Там Дундэйл, – сказал Джаззи. Всадники остановились, глядя на далекие зубья скал. – В этих горах столько крепостей... Сейчас, наверное, даже больше, чем раньше. В Дундэйл ведет всего три-четыре тропы и каждая минует как минимум с десяток укреплений. Даже не представляю, как можно взять эти твердыни!
– Проклятые возьмут, – задумчиво заметил Друз. – Каменных в атаку, Горящих на зачистку. Основные силы – как только все утихнет. Потери минимальные.
– Рыцари не так просты! – вскинулся Джаззи.
– Без обид, – неожиданно понимающе улыбнулся наемник. – Я понимаю, что это твоя родина, но против фактов не попрешь. Пока не увижу труп Проклятого – не поверю, что их убить можно.
– Камнями завалят. – Шута действительно задевала судьба Дундэйла. Такое чувство, будто он забыл, почему начинается война.
– Каменные разгребут, – пожал плечами Друз.
– Неправильно все это, – Джаззи чуть дернулся. – Рыцари поражений не ведали, а сейчас их перебьют как щенков.
– Видите внизу развилку? – К Искателям подъехал мадрал. Он протягивал руку в сторону низины. Развилка была... Дорога налево оставалась столь же заросшей, как и та, по которой двигались Дикие. А вот тропа направо лишь угадывалась... – На ней расстаемся с Мечами. Дальше пойдем пешком. С собой только дорожный мешок. Никакого железа! Узнаю, что кинжал кто-то пронес – владельца сам съем, а тварям не отдам!
– Во имя короля-отца и Ордена, – прошептал Джаззи, он все так же неотрывно смотрел в сторону далеких гор.
Друзья промолчали. Лишь Гезеш положил шуту руку на плечо и, не сдержавшись, шмыгнул носом.
– Еще поцелуйтесь, – фыркнул Тьма и пришпорил коня. – Джаз, барабан свой можешь оставить. Но хоть раз достанешь...
Шут промолчал, глядя на горы родной страны.
С эскортом они расстались на развилке. Неохотно, все еще не веря, что пришла пора расходиться. Легкие мешки за спиной, приятная свежесть летнего ветра и тоска на сердце.
Шесть путников вошли под своды елового бора, двигаясь в сторону Урочища, и, когда деревья почти скрыли от них дорогу, Гезеш обернулся. Мечи ждали. Дубина, прощаясь, вскинул руку...
Он погиб во время штурма одной из крепостей Дундэйла. Удерживал участок стены, пока товарищи карабкались по лестнице наверх.
