Глава 17

Только поздно ночью мне удалось наконец выслушать полный рассказ Сарата обо всем случившемся. Как он ни клянчил, но серьезный мозговой штурм я отложил. Дело было и в вынужденном отсутствии Моаны, и в том, что все устали до последней степени.

А вот ко мне сон не шел. В голове крутились варианты и возможности. Наконец, Ира (а вроде бы крепко спала!) решительно встала, налила из кувшинчика в стопку и заставила выпить. Вкус больше всего напоминал травяной бальзам. Подействовало прекрасно.

С утра на ясную голову я еще до завтрака составил план действий, каковой и был оглашен на совещании в узком кругу.

У Тарека задача была как бы не побольше, чем у любого другого. Первоочередной проблемой была наша безопасность. Полностью исключить возможность нападения никто из нас не брался. Поэтому сударь главнокомандующий получил задание озаботиться о секретах, пикетах и прочих камуфлетах. Вторым (менее значимым) заданием был сбор сведений о нашем главном противнике. Я не ставил задачу провернуть операцию, как с Хадор-алом, когда мы оставили противника без магической силы. Более того, я подумал, что одинаковый стиль может навести кое-кого на ненужное направление мыслей. Слежка и ничего более – вот как было сформулировано.

Задание Сарата было куда проще. Восстановить свою собственную магическую силу и отслеживать состояние жены. Прогноз, как он меня уверил, был вполне благоприятным. Пять-семь дней – и будет как новенькая.

Дело Сафара было и того проще: получить должным образом ограненный зеленый циркон. Попутно ему было поручено огранить с пяток бесцветных кварцев. Я запланировал продать их Морад-ару, создавая тем самым некоторый резерв капитала.

Хорот отвечал за изготовление вооружения. Планировалось сделать пару крепостных гранатометов для защиты поселения на Новой земле. Они со временем могли пойти на вооружение океанского корабля. Также были запланированы винтовки и (по возможности) пистолеты.

Мне же предстояла поездка в Субарак и свидание с Дофетом. Все мои соратники в один голос запретили мне отправляться одному, так что ехать предстояло в компании с двумя охранниками. Очень хотелось провернуть эту поездку так, чтобы вернуться к выздоровлению Моаны.

– Доброго вам дня, господин старший дознаватель.

– И вам, господин дознаватель. Закройте дверь, будьте добры. Догадываюсь, что у тебя в руках.

– Угадал верно. То самое дело. Я его передам Верховным Надзирающим. Но для этого нужна твоя подпись. И еще нужен протокол допроса академика Рухим-ага, это еще предстоит сделать.

– Ты хоть осознаешь, что сказал? Допрос академика?

– Виноват, господин старший дознаватель, я имел в виду «протокол собеседования». Однако могу сказать заранее, что там будет.

– Ладно, давай сюда заключение… так… я этого с ходу не подпишу.

– ?

– Заключение – это то, что будут читать в первую очередь. Протоколы, возможно, вообще читать не будут. Отсюда следует вот что: во-первых, мне нужно внимательно изучить заключение. Весьма вероятно, задам вопросы, а ты на них ответишь. Во-вторых, заключение (не протоколы, конечно), возможно, придется переделать. В-третьих, скопировать заключение для нас.

– «В-третьих» уже сделано, не первый десяток лет работаю.

– Рановато сделано. Для начала, повторяю, я сам ознакомлюсь с делом. Зайди через полтора часа.

Через полтора часа:

– Все ты написал правильно. Но политически неверно.

– С каких пор ты стал выверять политический курс?

– Вот потому ты и есть дознаватель, а я… сам знаешь. С тех самых пор, как в это дело попали академик и доктор магии жизни. Вместе – понимаешь? Вижу, что нет. И вроде не тупой… Ладно, объясню. В этом деле Академия в лице Рухим-ага противопоставила себя магам жизни. Я в эту свару сам влезать не намерен и сделаю все, чтобы и ты туда не попал. Не нужно нам это.

– Понял, не такой уж тупой. Что ты хочешь выправить в заключении?

– Поменьше конкретики в описании боя. Из твоего заключения выходит, что Моана-ра – прямо боевой маг уровня хорошего доктора, самое меньшее, против которого эта группа (умелая и опытная!) изначально не имела шансов. Нет, лучше, если ее противники будут выглядеть недоумками. Видишь ли, никто и никогда не задает вопроса: «Откуда берутся дураки?» Зато очень многие могут поинтересоваться: «Откуда взялась такая умная?» Из протоколов следует, что нападающие совершили несколько ошибок. Вот что обязательно должно попасть в заключение.

– Так ты, выходит, поддерживаешь Моану-ра?

– Я поддерживаю версию о случайности всего происшедшего и при этом не становлюсь ни на чью сторону. Тем более что доказать преступные намерения академика мы не можем и не сможем.

– Хорошо, заключение перепишу. А помнишь те дела, где Моана фигурировала, совсем недавние?

– Еще как помню. И вот тебе мой прогноз: в самом скором времени с почтеннейшим Рухим-агом что-то неприятное произойдет. Со смертельным исходом. И никто ничего доказать не сможет.

– Так ты думаешь, что и на сей раз…

– Как раз это я и думаю. Но не вслух, и тебе не советую.

– Тогда я пошел переписывать заключение. Часа мне хватит.

– Жду.

Дорога (особенно когда основные заботы берут на себя спутники) – прекрасный момент поразмышлять. Этим я и занялся.

Первое… не потому, что приоритетно, а потому, что этим заниматься придется аж завтра – разговор с Дофетом. От него нужен экипаж будущего океанского корабля. В том числе вахтенные офицеры, рулевые, мотористы. Пока что на Новой земле не нужна наша поддержка, но это пока что. Отвезти туда инструкторов и оружие береговой обороны. А Дофет пусть делает рейсы сугубо речного профиля. Кстати, безопасно.

Второе, пусть и не срочное: моя личная самозащита. Точнее, оружие для таковой. Огнестрельное, потому что ничего лучшего придумать не могу. Пистолет почти нереален, остается револьвер… нет, не так. Первоочередная задача – патроны. Правильно сказано у Звягинцева: «…без патронов самую шикарную машинку спокойно выбрасывай». А какие патроны? Порох бездымный, допустим, сделать можно на основе нитроклетчатки. Пули свинцовые, все равно стрелять буду мало, а чистить можно и часто. Гремучая ртуть – не проблема. А главный вопрос – делать гильзу рантовой или с проточкой, потому что гильзы будут массовым продуктом. С точки зрения перспективы перехода на пистолеты гильза с проточкой лучше, а вот если ориентироваться на револьвер, то лучше рантовая. Стоп. А нужно ли думать о перспективе? Кому нужно классическое огнестрельное оружие? Мне самому, понятно, а еще? Разве что тем, кто рядом со мной – Ире, к примеру. Два револьвера минимум, причем патроны взаимозаменяемые. Один длинноствольный, один совсем уж для ближнего боя и полегче, под ее руку. Так, уже что-то вырисовывается…

Третий вопрос: чем прикажете укоротить Рухим-ага? И тут пришлось отбрасывать варианты один за другим. Ничего не проходило, поскольку с самого начала было условие: нас не должны подозревать. Поэтому я забраковал все варианты с телепортацией чего-то этакого в пару килограмм тротилового эквивалента, отбросил изыски с использованием снайперской винтовки, в том числе и совсем уж экзотические, типа аналога крупнокалиберной барретовской. Все они вызывали ненужные вопросы. А требовалось, чтобы самих этих вопросов не возникало. Что-то этакое совсем обычное… но на стандартные заклинания у академика наверняка имеются стандартные (и очень хорошие) щиты.

Вплоть до самого Субарака я ощущал себя героем Филатова, тем самым, который «думал-думал, ничаво не надумал». А в самом порту начались неожиданности.

– Доброго тебе дня, друг.

– И тебе, Дофет. Как понимаю, имеются новости?

– Есть интересное дело. Последние дни я мотаюсь до Хатегата и обратно. И знаешь что? Вполне выгодные фрахты. У нас преимущество перед обычными речными судами: скорость. Мы можем позволить себе пассажирские перевозки, а также срочные грузы. И даже больше скажу: у меня предложений о фрахте больше, чем могу выполнить…

Кажется, я понял, к чему он клонит.

– …вот я и подумал: а не сделать ли второе судно класса «Ласточки», но для речной торговли?

– Без парусного вооружения, быстрое, то есть на наших кристаллах…

– Именно, а что касается денег на это, то я уже скопил кое-что, ты тоже можешь добавить, а главное: я теперь могу получить кредит.

Предложение было заманчивым. «Ласточку» при этом можно высвободить для морских перевозок (если будет нужно), и лишние деньги не повредят.

– Допустим, местные судостроители могут такое. Как насчет экипажа?

Дофет чуть посмурнел лицом:

– Думаю, можно набрать, но не с ходу. Учить придется, корабль необычный все же. Впрочем, полагаю, что с этим справлюсь.

– Отлично, друг, тогда осталось расписать наши потребности: материалы, деньги, все такое. Ты где остановился?

– Нигде, ночую в капитанской каюте.

– Знаю я твою каюту, там одному только-только разместиться. Я собирался в «Синего петуха», швартуйся там.

Швартовка состоялась уже довольно поздно. Мы довольно быстро сошлись на конструкции этого кораблика. Единственное, что было внове для капитана, – ряд иллюминаторов в пассажирском «салоне». После долгих споров мне удалось убедить, что для пассажиров слежение за пейзажем – вполне интересное занятие, а стекло я брался поставить.

– Еще одна проблема есть, но не прямо сейчас, а позже. Наш большой корабль – а он уже начал строиться – будет нуждаться в экипаже. Пока что для него есть лишь капитан…

Дофет всеми силами пытался сделать вид, что лесть на него совершенно не действует. Вышло неубедительно.

– …а нужны два помощника на ходовые вахты, вахтенные рулевые, штурман… ну, магов я обеспечу и стрелков тоже… матросов, полагаю, найти будет нетрудно.

– Ладно, пущу в ход связи. Между прочим, в Грандире можно кое-кого найти. И вообще все побережье в нашем распоряжении.

– Вот кстати. Ты с магами-погодниками плавал?

Здесь применительно к кораблям был принят именно этот глагол.

– Было один раз. С «Ласточкой» такой маг не особо нужен.

– Объясни.

– Ну как же, это просто…

Капитан был уверен, что я знаю о них столько же, сколько он сам. Если бы так!

– …погодник, он нужен в длительном рейсе. Во-первых, он дает прогноз погоды; во-вторых, может дать указания, где собирается шторм, чтобы в тот район не лезть. Кратковременный прогноз я и сам могу дать, к тому же бесплатно, а уйти от шторма на «Ласточке» – плевое дело.

– Ну да, если речь идет о каботажном плавании. Юркнул в близлежащий порт – и лады. А если в открытом океане? Значит, надо будет озаботиться и погодником.

Мы обсудили номенклатуру товаров, которые можно доставлять с помощью нового корабля, выпили по стаканчику за морскую удачу, еще по одному за речную удачу (а это, как меня уверили, суть разные вещи), после чего фляга опустела.

Академик Рухим-аг пребывал в некоторой растерянности. Причиной тому была не тривиальная нерешительность обычного человека, столкнувшегося с чем-то из ряда вон выходящим. Нерешительным нечего делать в боевой магии. Нет, у него просто не было крайне нужной информации, на основании которой можно было бы составить план действий.

Высланная им группа пропала. По истечении разумных сроков возвращения академик попробовал проследить метки. Все шесть исчезли без следа. Правда, поставлены они были не лично Рухим-агом (до таких дел он не снисходил), а всего лишь магистром, но любому понятно, что в горячке боя никто не утруждается снятием чужих меток. Это делается после боя, и делает это обычно победитель. В данном случае – Моана-ра.

На этом месте мысль академика прочно остановилась, ибо он, при всем своем немалом опыте, не мог себе представить, как доктор магии жизни могла успешно противостоять настоящей боевой группе из шести человек, в том числе двух арбалетчиков. Ладно, пусть из пяти, потому что наблюдатель получил прямой приказ не вмешиваться. Кстати, он тоже исчез, хотя должен был следить за боем, не выдавая своего присутствия. Выходит, и его заметили… или вычислили, что в данном случае одно и то же.

Итак, Моана-ра никак не могла оказать существенного сопротивления. Выходит, она была не одна. Но в этом случае группа не стала бы ввязываться в бой с сомнительным исходом. Причин нападать самой у Моаны-ра не было. То есть группе захвата показалось, что противница одна, они начали первыми… и тут к этой стерве подоспела подмога. Как ее удалось вызвать? И откуда? Из поместья невозможно, амулеты связи на такое расстояние не добивают. Группа поддержки следовала за ней из города? На каком основании? И почему тайно? Если такая группа была, то достаточно было бы ехать вместе с Моаной – тогда ее и пальцем никто не посмел тронуть.

Хуже всего было то, что даже прикормленный человек среди дознавателей не мог сказать ничего определенного: через него никакие документы о нападении на доктора магии жизни не проходили. Густой туман, да и только.

Но кое-что академик все же сделал. Он приказал докладывать в любое время, если придет какая-то новость от дознавателей. И послал докладную записку академику Тофар-уну о выявлении потенциальной угрозы стабильности общества, рассудив, что такой документ в любом случае не повредит.

Рухим-аг ничуть не удивился, когда получил послание от Тофар-уна, извещающее о настоятельной необходимости в беседе. Это приглашение он объяснил действием докладной записки. И, разумеется, не откладывая, поспешил в приемную главы группы анализа стратегических угроз. Удивиться пришлось, когда после взаимных приветствий Тофар-ун повел речь на совершенно неожиданную тему:

– У меня сегодня была беседа с доктором магии жизни Намирой-ла.

Рухим-аг не был знаком с этой дамой лично и не знал, что она близкая подруга Моаны-ра. Тем не менее он сразу предположил, что связь есть. Между тем Тофар-ун продолжал, и в его голосе, который и до этого не был любезен, стремительно накапливался лед:

– Намира-ла довела до моего сведения, что все сообщество магов жизни, в том числе она сама, глубоко взволновано и потрясено нападением на их коллегу Моану-ра, которое было осуществлено вашими людьми. По этой причине они полагают, что проделано оно было по вашему приказу.

Позиция Рухим-ага готовилась заранее:

– Тофар-ун, кто бы ни был вашим источником, он информировал вас неверно. Я не давал санкции на это нападение и как раз поэтому настаиваю на тщательном расследовании. Если угодно, могу представить мое требование в письменном виде.

– Это еще не все, что я услышал от особо почтенной Намиры-ла. По ее словам, маги жизни ввиду опасности подобных нападений принуждены в дальнейшем работать с большей осторожностью. Вы понимаете, что это значит?

– Я говорил и повторяю, что Моана-ра выдвигает беспочвенные обвинения против меня. У нее нет и не может быть никаких доказательств, ибо таковых нет в природе.

– Вы не дослушали. Знаете, почему Намира-ла говорила со мной? Сначала она хотела записаться к Первому академику, но тот ее не принял и отослал ко мне. На то были две причины: для начала Первый посчитал ситуацию угрожающей, а это моя область; во-вторых, он сам был очень занят – выслушивал кандидата в академики, мага жизни Курат-аза; к вашему сведению, это неформальный глава сообщества магов жизни. Высокопочтенный говорил то же самое, что мне сказала Намира-ла. Первый ответил на это чистую правду: что он не получал ни от Верховных Надзирающих, ни от дознавателей никаких сообщений на этот счет. И еще Первый академик просил – да-да, вы не ослышались, именно просил! – магов жизни не предпринимать никаких поспешных действий, пообещав полное расследование, которое, собственно, и идет. Поэтому можете не трудиться над вашей письменной просьбой. Теперь вы понимаете, во что всех нас втравили?

Рухим-аг начал терять терпение:

– Маги жизни могут сколько угодно надуваться и пыжиться: у них не было, нет и не будет оснований предъявить мне официальное обвинение.

И тут почтеннейший Тофар-ун сорвался в штопор:

– Вы болван, Рухим-аг!!! Вы не себя подставили – всех нас!!! Мало того, что прыгнули двумя ногами в сундук с дерьмом, так вашими трудами теперь вся Академия забрызгана по уши. Запомните: не имеет решительно никакого значения, можно или нельзя предъявить вам обвинения. Важно то, что все маги жизни твердо уверены, что вы виновны. Моане-ра они верят. Вам – ни на медяк. Мои люди уже просчитали варианты их действий…

Тут глава аналитической группы слегка покривил душой: его подчиненные только-только начали прикидки. Но он сам был достаточно хорошим аналитиком, чтобы рассмотреть эти варианты, хотя бы и предварительно.

– …и даже в самом благоприятном случае они станут задерживать предоставление своих услуг. Весьма возможен также просто отказ в таковых. О худших вариантах я даже думать не хочу. Знаю, что вы намерены сказать: маг жизни по закону не имеет права отказать в медицинской помощи больному или раненому. Но речь НЕ идет о больных и раненых. Это, надеюсь, вы понимаете?

Рухим-аг решил двинуть в поле тяжелые фигуры:

– Я подавал докладную записку об угрозе стабильности общества. Вы с ней ознакомились, надо полагать? Напоминаю, эта угроза состоит в самой Моане-ра и в ее окружении.

Тофар-ун возвел к потолку глаза, наполненные страданием:

– Пресветлые силы, за что вы меня наказали необходимостью общаться с идиотом? Все, что вы расписали, моей группе давно уже известно, мало того: проанализировано. НЕТ угрозы – вот каков был вывод. Вам очень захотелось иметь такие же кристаллы? Так покупайте их, как это делаю я сам! Короче…

Голос Тофар-уна стал сух и деловит:

– …Рухим-аг, я сделаю все от меня зависящее, чтобы вытащить вас. Не обольщайтесь: не ради вашей персоны, но только ради Академии. Обойдется это, сразу могу сказать, недешево. Вам предписывается сидеть в своем поместье и не высовывать оттуда носа вплоть до особого распоряжения. Могу уверить: раньше окончания расследования его не будет. То же относится и к вашим людям. Если вздумаете сделать что-то против Моаны-ра или ее присных… будьте уверены, после этого я пальцем не пошевелю, слова не скажу в вашу защиту. И вот тогда вас съедят.

Лучший боевой маг страны не был трусом. Но от такого совпадения в словах у него прошел холодок по спине. Кроме того, ему до крайности не понравилось, что интересующие его кристаллы Тофар-ун покупает за деньги. Если и другие академики делают то же самое, то попытка захватить в единоличное пользование источник подобных кристаллов будет встречена враждебно, чтобы не сказать больше. Тофар-ун был прав: съедят, и не маги жизни, а свои же коллеги-академики.