Я шел по темным коридорам обители. Факелы горели неярко и давали совсем мало света, заливая все багровым. А может, это мне все вокруг представлялось в кровавых отсветах. Нигде ни души, все забились, как крысы в норах, в своих комнатенках, и в воздухе повис запах страха и настороженности. Где-то впереди навстречу шла одинокая фигурка, но, увидев меня, спешно свернула в один их проходов.

– Дарт, стой! – рявкнул я.

Он показался вновь и встал, втянув голову в плечи и жавшись к стене, как побитый пес. Если бы я не узнал его, он наверняка бы ускользнул. Дарт был одним из членов Совета и одновременно охранником отца вместе с Ретчем.

– Тэрсел, – он выдавил из себя улыбку, вымученную и донельзя глупую, когда я подошел к нему и тут же поправился. – Милорд…

– Следуй за мной, – коротко приказал я, не останавливаясь. – Кто нашел его?

– Ваша мать, – ответил он.

– Что?! – я резко обернулся, и он едва не налетел на меня.

– Ваша мать, – повторил Дарт едва слышно и чуть попятился. – Разве она не посвятила вас?

Я на миг замешкался, понимая, что сложившаяся ситуация стала еще более дурацкой. Потом пошел дальше, но уже более медленным шагом.

– Она не успела мне все рассказать. Как это случилось? – бросил я через плечо.

– Мерлинда вошла в библиотеку около полуночи и нашла его на полу.

– Около полуночи? Что-то не припомню, чтобы она любила читать по ночам… Дальше.

– Он лежал на полу, а на столе рядом стояла бутылка вина и пара бокалов. Похоже, что его отравили…

– И никаких ран на теле?

– Его никто не трогал до вашего приезда, милорд. Но внешне ничего не видно…

В последних его словах я разобрал гнусный намек.

– Нет, так не пойдет, дружок, – заметил я, остановившись и обернувшись к нему. – Могу поклясться, что большинство считает убийцей меня. Ведь так?

Дарт, не скрывая, отыскивал подтверждение этих слов на моем лице. Я чуть усмехнулся.

– Значит, это вы его убили, – Дарт льстиво улыбнулся, сделав вид, что рад этому открытию.

В следующий миг он растянулся на земле, когда мой кулак встретился с его челюстью. Я вложил в удар всю свою злость.

– Простите, милорд! – воскликнул Дарт, увидел, что я потянулся к мечу, и вскочил на ноги, хотя после удара ему далось это нелегко.

Он чуть пошатнулся, потряс головой и выплюнул кровь вместе со сломанным зубом.

– Простите, милорд, – повторил он. – Это всего лишь общее мнение. Я никогда бы не…

– Можешь больше ничего не говорить об этом, – оборвал я.

– В любом случае, – заторопился он. – Вас должны признать, даже если бы вы оказались убийцей.

– Но я не убийца, – я вновь зашагал в направлении библиотеки. – И я буду искать его. А когда найду, он пожалеет, что родился на свет.

– А если… если это ваша мать? – осторожно предположил Дарт, следуя за мной на безопасном расстоянии.

– Чушь… А где Дейра? – я дошел до конца коридора и остановился на пороге библиотеки.

Несколько колдунов, находившихся там, услышали мой голос и обернулись. Кажется Нордек, Балахир и кто-то еще. Долю секунды они смотрели на меня, а потом спешно потупили взгляды.

– Дейра? – переспросил Дарт. – Не знаю. Прикажите разыскать ее?

– Будь так любезен.

Я вошел в библиотеку. Глянул на тело Бэйзела, распростертое на каменном полу, и почувствовал дурноту, подкатившую к горлу. Я едва сдержался, чтобы не броситься к нему.

– Все вон! Пришлите сюда Лича!

– Я здесь, милорд, – ко мне шагнул лекарь, остальные благоразумно ушли.

Я присел подле отца и не смог сдержать слез. Только вчера я видел его, разговаривал с ним, а теперь он мертвый лежал посреди библиотеки. Глаза закрыты, лицо бледно, однако спокойно и даже будто умиротворенно. Моя ладонь легла ему на лоб, настолько холодный, что я содрогнулся. Я опустился в кресло и закрыл лицо руками.

– Нам надо осмотреть его, – через некоторое время заметил Лич.

Я взял себя в руки, и мы осторожно перевернули тело, с большим трудом раздели – Бэйзел уже окоченел. Но никаких ран не нашли, ни единой царапины. Я отвернулся, пытаясь заглушить боль утраты, но меня всего трясло. Лич опустил взор.

– Что вы думаете о случившемся, милорд? – спросил он.

– Он не ожидал смерти. С ним здесь находился кто-то, кому он доверял.

– В последнее время он никому не доверял, – заметил Лич. – Даже еще до того, как на совете отрылось о заговоре…

Я принялся внимательно рассматривать вино в бутыли и бокалы. Потом допил вино из отцовского бокала. Лич нахмурился, но ничего не сказал.

– Хорошее вино, – задумчиво произнес я. – И там нет яда.

Я взялся изучать второй бокал. На стекле так же остались едва заметные отпечатки губ.

– Либо он действительно распивал с кем-то очень близким вино, – заметил я. – Либо кто-то хочет, чтобы так оно и выглядело.

– Надо проверить кровь, милорд…

Я вынул кинжал и, вздохнув, сделал тонкий надрез на руке Бэйзела. В подставленный бокал полилась темная загустевшая кровь. Я перевязал рану платком и передал бокал лекарю. Лич несколько мгновений исследовал содержимое.

– Да, в крови яда нет, – согласился он. – В ней есть вино и… страх.

– Страх?

Я глянул на безмятежное лицо отца, и оно мне больше не показалось таковым.

– Может, не страх, но какое-то волнение, беспокойство. Но я боюсь гадать, что это на самом деле.

– Позаботься о нем.

– Да, милорд.

Я покинул библиотеку, прошел по-прежнему пустым коридорам. Когда я вошел в покои матери, она испуганно вскочила на ноги.

– Разве тебе есть, чего бояться? – поинтересовался я раздраженно и уселся в кресло.

– Никто не знает, что взбредет тебе в голову, – заметила Мерлинда.

– И это говоришь мне ты? Я стал таким непредсказуемым? – я нахмурился.

– Извини, я тоже на пределе… – она устало покачала головой. – С той самой минуты, как я нашла его, на меня смотрят, как… Они смотрели бы так на любого, кто обнаружил его…

– Так что же произошло?

Она сложила руки в замок и скромно потупила глаза.

– Вчера Дейра серьезно поссорилась с твоим отцом, а я поспешила воспользоваться случаем, решив попробовать восстановить с Бэйзелом прежние отношения. Ты ведь знаешь, что он любил пропадать в библиотеке и частенько проводил там ночи. Я и зашла к нему вчера и нашла его на полу. Ничего не трогала. Потом позвала Ретча, Дарта и остальных… Похоже, ты разочарован. Ты думал, что я видела, с кем он распивал вино?

– Надеялся узнать что-нибудь новое, – я поднялся.

– У тебя есть какие-нибудь подозрения насчет кого-то? – спросила она.

– Кроме Дейры… – я покачал головой, на миг задержавшись на пороге. – Я еще зайду чуть позже, так что никуда не исчезай.

– А что насчет погребения?

– Займись этим сама, – я отвернулся и зашагал прочь.

Меня догнал Дарт.

– Вас ждут на Совете, Милорд, – сообщил он.

– На Совете? Кто приказал созвать его?

– Кажется, Нордек. В последние часы он распоряжался как главный.

– Нордек? Не Ретч? Ведь это он всегда заменял отца в каких-то случаях.

– Ретч сейчас не пользуется особым уважением у колдунов.

– Из-за чего же?

– Ходили слухи, что два года назад его, едва живого, вытащили из горящей библиотеки, а последний, кто покидал ее до этого, – это вы, милорд.

Я лишь хмыкнул. Слухи, многократно преувеличенные, сделали плохое дело для Ретча. Мы вошли в зал совещаний. Почти все собрались и что-то весьма оживленно обсуждали. Говор стал глуше, когда я вошел, однако кое-кто сделал вид, что даже не заметил моего появления. Я знал прекрасный способ, как привлечь к себе внимание. Рядом с креслом отца с правой стороны пустовало три места – мое, Ретча и матери, а слева пустовало кресло Дейры. Бихест встретил меня злой насмешкой, которая исчезла, когда я сел туда, куда никто бы сесть не посмел. В тот же миг, когда я занял место отца, воцарилась мертвая тишина, и лица присутствующих все до одного обратились ко мне.

– Не слишком ли ты торопишься, Тэрсел? – осведомился Нордек.

– Не понимаю, о чем ты.

– Ты еще не прошел обряд посвящения, чтобы занимать место нашего повелителя, – с расстановкой произнес он, сохраняя изумительное самообладание.

– Ты так говоришь об этом, словно вопрос наследования вдруг стал открытым, – заметил я.

Бихест вскочил, как ужаленный, но он не успел ничего сказать.

– Сядь, Бихест! – на плечи брата легли руки и почти силой усадили его, и я встретился сине-ледяными глазами только что вошедшего Ретча.

Ретч быстро что-то шепнул братцу на ухо и опустился на свое место.

– Впрочем, был бы рад, если бы смог сидеть на своем месте, – продолжил я. – А здесь бы по-прежнему находился Бэйзел. Думаю, все вы согласны с этим?

Не многие осмелились смотреть на меня, когда я произносил это. Ретч наблюдал с несколько отстраненным интересом, чуть склонив голову набок. Нордек все так же холодно-спокойно, правда по его лбу скользнула морщинка. Дарт тут же уставился в пол, едва наши взгляды встретились. Бихест, отвернувшись от меня, взирал на Балахира, словно ожидал от него чего-то.

– Разумеется. Однако ты слишком долго отсутствовал в обители, и, боюсь, мало знаешь о последних событиях… Поэтому, думаю, ты не будешь против, если сегодня совет возглавлю я.

– А какие именно события из последних ты имеешь ввиду, Нордек?

– Смерть Бэйзела…

– А ты знаешь об этом больше меня? – деланно изумился я, а он, не сдержавшись на этот раз, побелел.

– Не думаю, что больше, – процедил он сквозь зубы. – Но надеюсь узнать. Последнее время обстановка в отношениях со светлыми колдунами складывалась весьма неблагоприятная. И, возможно, это имеет к позавчерашним событиям какое-то отношение.

Он глянул на меня. Но я подпер подбородок рукой, приготовившись слушать, что он изложит по этому поводу.

– Как бы Лайтфел не уверял, что ему нужен мир, светлым бы оказалось на руку, если бы Бэйзел перестал занимать трон…

Я не смог сдержать смешка.

– Что я такого смешного сказал, Тэрсел?

– Извини, ты не находишь, что валить смерть Бэйзела или хотя бы подозревать в ней светлых колдунов несколько нелогично? Трон не останется пустовать. И даже не особо важно, окажется ли наследник слабее, – я глянул на Бихеста. – или сильнее предыдущего правителя – это не повлияет на общую расстановку сил. Лайтфел никогда не пойдет на нарушение мира.

– Да откуда ты знаешь, что и как думает Лайтфел? – не выдержал Нордек.

– Иначе давно бы шла война, – вымолвил я и, поднявшись, направился к нему – мне чрезвычайно надоело их лицемерие. – Может, стоит напомнить, что нас меньше, чем светлых колдунов? Что в последнюю войну мы потеряли больше в два раза! И если Лайтфел захочет, он раздавит нас. Положит половину своих, но и нас не останется. Не понимаю вашего стремления к конфликту. Что за тактика? Устраивать мелкие стычки и постоянно изменять условия мирного договора с какими-то мизерными поправками? Словно шакал по кусочкам отрывает от раненой жертвы. Как бы не подавиться каким-нибудь куском побольше. К чему эти игры со огнем?

Я остановился напротив Нордека. Он побледнел, на лице, как и у других, застыло удивление – все помнили, что я вроде никогда особо не интересовался ни историей, ни тем более политикой. Но возражать никто не стал. Я вернулся за главное кресло. Они ненадолго замолчали.

– Если здесь не причастны светлые колдуны, – вновь заговорил Нордек. – Значит только кто-то из своих.

Я не стал иронизировать над его логикой и стал ждать дальнейших рассуждений, но их не последовало.

– Ну и?…

– Не так уж и много вариантов, – заметил Нордек, и все как один воззрились на меня.

– Ладно, – протянул я. – А если исключить вариант, который так устраивает всех, других не найдется?

Я в свою очередь посмотрел на младшего брата. Бихест начал закипать, но дернулся и плотно сжал губы – похоже, Ретч наступил ему на ногу под столом.

– Где Дейра? – произнес я жестко.

– Никто ее здесь не видел со вчерашнего дня, – подал голос Ретч.

– И никто не знает, где она?

– Нет, – на этот раз изволил ответить Бихест. – Она часто отлучалась без предупреждения.

Разговор опять зашел в тупик.

– А если предположить, что верен первый вариант? – полюбопытствовал Нордек, прищурив глаза.

– Тогда бы и тебя сейчас здесь тоже не было, – хмуро отозвался я.

Нордек удивленно моргнул, не зная, воспринимать ли мои слова, как угрозу.

– Кстати, о наследовании, – это подал голос Балахир. – Может, вопрос о нем и решенный, но ты забываешь об обычае, который позволяет испытать будущего правителя, достоин ли он занимать главное место среди нас.

– Ты сам ничего не забываешь, Балахир? – заметил Нордек, нахмурившись.

– Ты о гипномагии? – Балахир усмехнулся. – Мы же не во сне собираемся испытывать его.

Судя по начавшимся переглядываниям, идея Балахира не так уж не понравилась остальным. Только Ретч фыркнул и процедил себе под нос проклятие.

– Что, Ретч, ты спасовал? – Балахир продолжал усмехаться. – Хотя, я слышал, ты уже давно пас…

– Ты сам-то не нарвись, – Ретч бросил на него злой взгляд. – Или ты нас тут за дураков считаешь? Кто займет главное место в Совете, если Тэрсел провалит испытание?

– Кто-то из нас, самый достойный… – Балахир улыбнулся. – Итак, предлагаю проголосовать.

Так вот откуда ветер дует… Почти все подняли руки. Ретч внимательно посмотрел на меня. Я же оставался спокоен, пусть устраивают испытание, так, может, даже и лучше. И Ретч последним поднял руку.

– Думаю, не стоит откладывать испытание назавтра, – заметил Балахир. – Лучше сейчас отправиться на арену…

В зал зашла Мерлинда, объявила, что вечером начнется церемония прощания с Бэйзелом, и села на свое место.

– Что я пропустила? – тихо спросила она у меня.

– Они хотят, чтобы я прошел испытание…

Она побледнела и обернулась к Совету.

– Нордек! Еще и двух дней не прошло, как Тэрсел получил серьезную рану… Как вы можете…

– Тэрсел, заметь, не возражал, – отозвался Нордек. Он по-прежнему продолжал хмуриться, словно его обуревали какие-то сомнения. – Пойдемте…

Колдуны поднялись и направились к дверям. Мерлинда посмотрела на меня.

– Вот уж не думал, что придется сидеть в этом кресле, – ответил я на ее немой вопрос. – Никогда не хотел и сейчас не хочу…

– Но нужно, – твердо произнесла она. – Иначе будут нарушены правила, произойдет раскол…

– Он и так произойдет, – я устало поднялся. – Я-то думал, что больше всех досаждаю Нордеку. Но Балахир, оказывается, тоже имеет на меня зуб…

– Тэрсел, это безрассудство… – ее голос вдруг стал едва слышен, да и в глазах отразилась обреченность.

Я покачал головой.

– Испытание, это не то, чего следует страшиться. Больше всего меня беспокоит непонятная смерть отца.

– Что ты думаешь о ее причинах?

– Не знаю. Физически он был абсолютно здоров, никаких следов насильственной смерти или отравления… Да и магия тоже оставляет следы… Я ничего не понимаю. Хотя с Дейрой я все-таки потолковал бы. И с Бихестом. Без свидетелей разумеется.

– Будь с ними поосторожнее.

Мы последовали вслед за остальными в подземелье. Что-то слишком часто последнее время я оказывался там. Итак, испытание. Тот, кто претендовал на трон, должен быть достаточно универсальным в магии. А потому – лучше любого другого члена совета или хотя бы на равных. Мы спустились к арене. Колдовской Совет стоял на круглой площадке о чем-то договариваясь, вероятно, об очередности. А места вокруг арены заполнялись остальными колдунами обители, которых закон обязывал присутствовать при испытании и видеть, что все проходит по древним правилам. Наконец, они пришли к соглашению. Первым передо мной остался стоять Ретч. Он улыбнулся одним уголком губ. Потом начал… Крошечные песчинки на арене закрутились. А через миг, когда ветер набрал силу, с протяжным воем к самому верху пещеры поднялся столб смерча. А потом воронка медленно поползла ко мне. Ретч шагнул прочь к остальным, предоставляя мне дальше управлять его творением. Я подхватил смерч, заставил воронку оторваться от земли и вытянуться столб горизонтально. А потом эта вращающаяся туча песка со скоростью молнии метнулась в группу, куда только что отступил Ретч. Я успел заметить на лицах изумление, прежде чем песчаный шар неожиданно изменил направление и обрушился перед их ногами. Колдуны исчезли в облаке пыли. Многие громко закашлялись. По рядам прокатился сначала вздох, когда зрителям показалась, что песок сметет весь колдовской Совет, а потом плеснули смешки, когда облако рассеялось. Перепачкавшийся колдовской Совет – что может оказаться нелепее? С перекошенным от злобы лицом ко мне шагнул Нордек.

– Тебе смешно, Тэрсел? – прошипел он.

– Более чем, – я и не подумал усмехнуться. – А ты думал, что все пройдет чинно и официально?

– Сейчас тебе скучно не покажется, – зло посулил он.

Нордек был лучшим, кто владел материальной магией. По его жесту из воздуха возникли стрелы, которые понеслись ко мне. Я однажды подобные стрелы уже отражал, выпущенные в Шэда, после неудачной встречи с отцом. Вот, значит, кто хотел прикончить моего коня… Стрелы изменили траекторию, взвились вверх, и, описав круг, обрушились на Нордека. Каждая, просвистев всего на расстоянии пальца от него, воткнулась в землю, и колдун оказался окружен своего рода частоколом. Потом каждое древко вытянулось выше колдуна, и все они сомкнулись над его головой. Нордек оказался в клетке. Он попытался выбраться из нее, но все его попытки были тщетны. Я наблюдал пару минут за его мучениями, потом легко повел рукой, и клетка испарилась. Нордек, еще более хмурый, чем прежде, отступил. Следующим ко мне вышел Дарт тоже с материальной магией. Он являлся охранником отца, поэтому я сразу догадался, что меня ожидает. Сначала в меня метнулись дротики, не долетевшие до меня и осыпавшиеся на пол. Потом острые иглы, тонкие и почти невидимые. Они просто исчезли. Пришла моя очередь.

– Чего ты медлишь? – крикнул Дарт.

– Вовсе нет, обернись.

Он еще недоверчиво покосился и увидел, что рядом с его шеей замер тонкий стилет с достаточно тяжелой рукояткой. Стоило мне отпустить его, и он под силой собственной тяжести пропорол бы горло. Дарт, сглотнув, взял стилет и, повернувшись, пошел прочь. Оставался только один колдун, желающий проверить меня на деле. Остальные маги могли не участвовать в испытании – их магия не предназначалась для поединков. Балахир подошел ко мне и протянул повязку. На его губах играла насмешка. Я нахмурился. Вот это мне действительно не нравилось. Мы оба завязали себе глаза. Балахир неслышно чуть попятился, обходя слева. Наверное, он не думал, что мне это знакомо. Он был единственным магом в обители, кто владел магией присутствия. По крайней мере, все так думали. Я резко отпрыгнул, когда он неожиданно выхватил меч и нанес удар. Воздух сотряс возмущенный хор голосов.

– Балахир! – Нордек повысил голос, едва не утонувший за всеми остальными. – Не забывай, мы здесь не для того, чтобы пытаться убить!

Его слова немного запоздали, потому что через миг уже мой меч лежал на шее Балахира. По коже текла кровь – еще немного и я бы перерезал ему артерию, если бы не удержался от искушения.

– Захотел сидеть на отцовском месте, Балахир? – прошептал я ему на ухо. – Надо лучше знать своих врагов… Или ты думал, что я не заметил, как ты натаскивал Бихеста? Мой глупый братец даже не понял почему. От него гораздо легче избавиться, чем от меня, займи он главное кресло в Совете, не правда ли?

Балахир боялся шевельнуться и не мог сглотнуть – всерубящий меч мигом бы оставил его без головы. Я снял с себя и с него повязки. В его взгляде застыли настороженность и непонимание. Я отступил и отвел меч.

– Что ж, в следующий раз я буду готов к тому, что ты, оказывается, знаешь магию присутствия, – тихо заметил он. – Хотелось бы знать откуда…

– Оттуда же, где ты ее изучал.

– Тебя научил Ментепер? – на лице Балахира отразилось недоверие.

– В следующий раз, Балахир, как бы ты не обжегся еще сильнее, – предупредил я и посмотрел за его спину – к нам шли остальные.

– Что ж, – Нордек остановился передо мной. – Мы признаем, что ты прошел испытание, что ты… достоин занимать место своего отца.

Тон, с которым он произнес «достоин», вряд ли соответствовал значению этого слова. Колдуны принялись расходиться. Я же задержал Бихеста, бледного от злости и досады, что первенство так и осталось за мной.

– Останься, мне нужно побеседовать с тобой.

– Нам не о чем разговаривать.

– Я так не думаю. Последние события, наоборот, располагают к этому.

– Тебе, конечно, легче, да и выгодней, чтобы виноватым оказался я, – заметил он. – Но я не имею к смерти отца никакого отношения.

– Действительно, после того заговора, в это вериться с трудом.

– Бэйзел простил меня и мать, – его рука легла на рукоять меча, и он медленно потащил его из ножен.

– И что? Вы сразу превратились в паинек, за один день? – я сделал вид, что не обратил внимания на его действия, даром, что мы остались на арене одни.

– Ты дурак, Тэрсел, – он ткнул в мою сторону мечом. – Если бы ты разбирался в политике, ты бы сам устранил Бэйзела.

– Вот как? Ну, так просвети меня.

– Только после того, как ты положишь меня на лопатки.

– Что?

Бихест сделал широкий замах мечом, и тот издал протяжный свистящий звук, описав сверкающий круг.

– Ты изуродовал мою руку, но я не стал драться хуже. В магии ты бесспорно лучше меня, ну, а если отбросить колдовские штучки?

– Что ты хочешь доказать? – поинтересовался я. – Желаешь хоть в чем-то превосходить меня? А если ты ошибаешься?

– Давай проверим. Только все по честному – твой меч должен оставаться обычным мечом.

– Значит, ты ничего не скажешь мне до того, как?

– Да, – он занял позицию. – Давай, брат!

Я стоял, раздумывая. Мне вовсе не хотелось ввязываться в драку, да еще и без свидетелей. И тут, словно в ответ на мои сомнения, к нам из тьмы вышел Ретч. Интересно, за кем он следил, за мной или за братом?

– Убери меч, Бихест, – холодно произнес он.

– Кто ты такой, чтобы указывать мне что делать? Пекись лучше о своем воспитаннике! Хотя, я слышал, он в благодарность едва не поджарил тебя! Ученик превзошел своего учителя…

Он зло рассмеялся. Но Ретч проглотил оскорбление.

– Убери меч! – повторил он. – Ты не видел его здесь несколько дней назад…

– Здесь? Ты хочешь сказать на Арене?!

Похоже, до сих пор ему никто не рассказал о том происшествии.

– Твой старший брат убил Визониана. Мечом. По всем правилам…

– Визониана? – Бихест пораженно смотрел на Ретча. – Советника Лайтфела? Владеющего огненным клинком?

– Расспроси об этом Балахира, если не веришь мне.

Я встретился с взглядом брата, в котором застыла настороженность.

– Оставь нас, Ретч, – произнес я, не глядя на него. – Нам с Бихестом надо кое о чем потолковать.

Ретч какое-то мгновенье колебался, но потом все же ушел.

– Тебе есть, что мне поведать. А у нас осталось мало времени до начала погребения.

– Ты сам все знаешь, – буркнул он.

– Что именно?

– Они не желают видеть тебя наследником и не хотят дальнейшего перемирия со светлыми колдунами. Хотя они и признали тебя сейчас…

– Да уж, нового я действительно услышал мало.

– Что бы ты не думал о мелких конфликтах и применяемой тактике, но за те два года под наше покровительство перешли три города на юго-востоке. Достаточно больших города.

– И что дальше? Кто-нибудь мне сможет объяснить зачем нам это?

– Как зачем?! – Бихест уставился на меня как на идиота. – Это увеличивает наше влияние на материке. Это власть!

Я глухо рассмеялся и шагнул к нему с таким взглядом, что он невольно отшатнулся.

– Да что ты знаешь о власти?! Ты думаешь, что если на твоей груди окажется знак повелителя нашего народа, и все склонят перед тобой головы, то ты будешь следовать только лишь своим желаниям?

Бихест нахмурился, пытаясь понять, к чему я веду, но решил особо не забивать себе голову, так как стал рассказывать о другом.

– Есть еще кое-что, о недавних событиях – на лицо его легла насмешка. – В ту ночь это я находился с Бэйзелом в библиотеке. Но ни о чем серьезном мы не говорили. Он интересовался моей учебой – это чуть ли не впервые за столько-то лет! Советовал мне уделять занятиям больше времени и все в таком духе. После этого я ушел и едва не столкнулся в коридоре с твоей матерью – успел вовремя свернуть в соседний проход.

Я смотрел на него пораженный.

– Прошло не больше двух минут после того, как я ушел от отца, прежде чем она вошла к нему. Две минуты, Тэрсел.

Его слова озадачили меня. Все становилось еще более запутанным.

– Две минуты? Что могло произойти за две минуты? На его теле нет следов от ран, нет и следа магии.

– А не думаешь, что это она его… – едко подметил он.

– Это исключено.

– Ты так считаешь? – он расхохотался. – Когда-то Бэйзел убил в поединке за власть предыдущего правителя. И Мерлинда и Ретч вполне могли отомстить за смерть своего отца… Почему-то только об этом никто не вспоминает…

– Очень занятная версия – отложенная на двадцать с лишним лет месть… Придумай что-нибудь более правдоподобное.

– К тому же Мерлинда очень ревновала Бэйзела к моей матери, а уж после того, как он простил Дейру… По-моему, звучит весьма правдоподобно.

– В таком случае, она однозначно избавилась бы от Дейры.

– Наверное. Тогда мы опять оказались в тупике. Увидимся на погребении.

Итак, наступил час похорон. Все колдуны собрались в усыпальнице. Она находилась с северной стороны обители и представляла собой просторный с высокими сводами зал и тонкими, как темные свечи, колонами, теряющимися во тьме под потолком. В усыпальнице всегда царил мрак, даже днем. Лишь через небольшую дверь проникала узкая полоска света. Факелы горели еле-еле в густом застоявшемся воздухе. Я не совсем понимал, зачем построили столь огромное сооружение – внутри находилось всего десять могил. Тут можно было бы хоронить всех колдунов, но усыпальница предназначалась только для повелителей. Тело Бэйзела торжественно уложили в каменную гробницу. Второе погребение за последние два дня. И от того лица колдунов еще более мрачные. Все молча прощаются с ним. Я задумался, глядя на белое лицо отца, и очнулся, когда заметил какое-то странное движение напротив. С другой стороны гробницы стоял Бихеста, а рядом с ним – весь Совет. Там же появилась и Дейра. Она что-то нашептывала брату, но он, нахмурившись, отвернулся от нее. Пальцы моей матери едва тронули мое плечо.

– Тэрсел, – прошептала она, и голос ее испуганно дрожал. – Они ведь признали тебя…

Испытание испытанием, как и наследование, но когда-то Совет вынес решение, касающееся моей жизни. Испытание еще больше уверило большинство, что я по-прежнему – и даже более – опасен для Совета. Кто из них, интересно, посмеет преступить закон?

– Не беспокойся…

– Их слишком много… даже для тебя.

Я промолчал. Церемония продолжалась. Во главе гробницы встала Дейра, последняя повелительница, пропев над Бэйзелом слова прощания. В руках ее тускло блеснул, отразив багровый свет факелов, амулет власти, носимый всеми повелителями темных колдунов – черный, обсидиановый кулон на тонкой серебряной цепочке, оправленный в сеть созвездия Судьбы, в центре которого матово блестел обращенный рожками вниз месяц. Я невольно вздрогнул, когда увидел амулет. Развязка приближалась.

– Сейчас она посмеет одеть его на Бихеста, – прошептала моя мать.

Но к всеобщему изумлению Дейра шагнула в другую сторону и застыла напротив меня, протягивая амулет власти. На стороне Совета пронесся возмущенный ропот. Я же, удивленный, встретился с ней взглядом.

– Все знают закон – наследование предается старшему! – провозгласила она.

Я чуть склонил голову, и она надела мне амулет на шею, а затем встала рядом, наблюдая за реакцией остальных.

– Поразительно, что ты вдруг стала почитать закон, – тихо заметил я.

– Тогда тебя удовлетворит другой ответ, что я всегда на стороне сильнейшего?

– Даже так? – я оскалился в усмешке. – А количество колдунов из Совета на противоположной стороне тебя не смущает? И то, что все они стоят за спиной твоего сына?

– Я с ним еще разберусь… глупый мальчишка… А почему бы тебе не привлечь кого-нибудь из них на свою сторону?

– Что-то нет особого желания, хотя…

Только один из них по-прежнему вызывал мое уважение.

– Что ты делаешь там, Ретч? – поинтересовался я самым обыденным тоном. – Ты ведь всегда был правой рукой отца. Почему ты теперь стоишь по левую руку от него?

Как только я заговорил, мигом ощутилась нарастающая напряженность. Ретч внимательно посмотрел на меня, а я одним быстрым кивком указал ему место по правую руку от себя. Он несколько колебался, а потом на миг закрыл глаза, словно перед прыжком в омут, и уже решительно шагнул ко мне, встав рядом. Я даже не взглянул на него и обратил свое внимание на остальных. И тут ко мне шагнул тот, от которого я этого не ожидал. Рядом с Ретчем встал Нордек. На лице Бихеста отразилось изумление. Я же сделал вид, что ничего необычного не произошло. Еще четверо шагнули вслед за Нордеком – Лич, Тиквит, Фотивир, Вард. За спиной Бихеста остался стоять пять колдунов Совета, хмурые, явно не ожидавшие, что кто-то все же окажется на моей стороне. Однако на этом перемещения окончились.

– Все еще желаешь идти против закона? – спросил я брата.

– Да. И я постараюсь занять место своего отца.

– Вы осознаете, что делаете? – я глянул за его спину. – Вы развяжете междоусобную войну. Еще не поздно одуматься, тем более что преимущество на нашей стороне.

– Пусть так, – отозвался Балахир. – Хотя двух женщин я преимуществом не считал бы.

– Как-нибудь я тебя разуверю, Балахир, – недобро пообещала Мерлинда.

Они развернулись и вышли. Остальные колдуны, видя произошедший раскол, заволновались, и я увидел, что какая-то их часть все же последовала за ушедшими. Гробницу закрыли массивной базальтовой плитой. Оставшиеся произнесли клятву верности, преклонив передо мной колени и опустив головы. После этого все разошлись. Остались только члены совета. Я посмотрел на Ретча, и он ответил на мой немой вопрос.

– Мы ведь не слишком мирно расстались в последний раз.

– А мне кажется, что, наоборот, мы разошлись довольно дружелюбно.

– О, да! После того, как ты вышел из библиотеки, книги, которыми ты засыпал меня, вновь загорелись.

– Разве я не предупреждал о возможности пожара? К тому же, я попросил твоих слуг помочь тебе. Разве они не явились вовремя?

– Явились, милорд, – Ретч склонил голову.

Я перевел взгляд на Нордека.

– Я не собираюсь оставлять свое место в Совете и покидать обитель. И нарушать закон.

– Чего хотят те, кто стоит за спиной Бихеста?

– Справедливости.

Я удивился:

– Какой справедливости?

– Они считают, что вы виновны в смерти Бэйзела. Да и всех их желания нацелены на войну со светлыми колдунами. Настроены они решительно, и, если дойдет до сражения, битва будет жестокой.

– Да… – я нахмурился. – А с чего ты вдруг пересмотрел свою точку зрения?

– Из-за твоих слов, прозвучавших на совете, насчет меня… Я не предал бы им никакого значения, расценил лишь как очередную игру. Но от того, как ты их произнес, меня пробрало до самых костей. Ты действительно не преувеличивал и точно знал цену своим словам… – он помрачнел. – Я же всегда считал сорванцом, недотрогой, обладающим опасным даром и не умеющим управлять им, как и другой магией. И вдруг понял, что просто пропустил момент, когда ты повзрослел… когда ты в совершенстве овладел искусством магии, – он нервно облизнул губы. – Мне следовало это понять еще четыре дня назад на арене, но я настолько привык считать тебя трусливым… недомерком, что даже пораженный твоей победой над Визонианом, я отказывался верить своим глазам.

– Что же ты думаешь теперь?

– У меня еще не сложилось целостное впечатление, но я уверен, что ты разбираешься в политике и достоин занимать главное место в Совете.

Пока я изучал Нордека, он с трудом удерживался, чтобы не отвести взгляд, но в его словах не чувствовалось лести, а в его лице не было лжи.

– Ладно, – я понизил голос и чуть склонился к нему. – Но запомни одно. Ты можешь спорить со мной в Совете, настаивать на своем мнении, выказывать недовольство, но если ты предашь меня… Я – не Бэйзел, я не прощаю, как он… и вам всем об этом прекрасно известно. Тебе придется быть верным мне до конца, Нордек…

Я говорил тихо, но достаточно для того, чтобы стоящие рядом с нами остатки колдовского совета расслышали все до последнего слова.

Нордек уставился на меня, а потом согласно склонил голову. Ретч наблюдал за нами, привычно чуть сощурив глаза и несколько отстранено. Где-то в глубине ледяной синевы его взора затаилась искорка насмешки – он недолюбливал Нордека из-за того, что он постоянно спорил с Бэйзелом и постоянно заставлял того идти на какие-то уступки Совету. Только последнему требованию Бэйзел долго не уступал… Лет пять Нордек настаивал на том, что я слишком опасен. А я слишком долго воспринимал это как нечто несерьезное и недостойное внимания. И, тем не менее, мы оказались на одной стороне. Мы вышли из усыпальницы. Я отпустил всех, сказав Дейре, чтобы она зашла ко мне чуть позже. Со мной остался стоять Ретч.

– Ты так и собираешься жить в своей комнатенке? – полюбопытствовал он. – Не самое достойное место для нашего повелителя.

– Там вид из окна более привлекательный.

Ретч хмыкнул.

– Да уж, не вид на серые стены крепости, как из покоев дворца. Если ты останешься там, значит мне стоит перебраться поближе. Там есть рядом комнаты?

– Внизу, в основном заваленные книгами. Но тебе не обязательно туда перебираться.

– Обязательно, – в голосе Ретча послышался холодок. – Даже если ты и лучше меня в магии ветра. Или ты и магией огня овладеть успел?

– Ну, свечку зажечь смогу. Пойдем.

Мы поднялись наверх башни и остановились у комнаты, располагавшейся под моей. Она и в самом деле оказалась вся завалена книгами. Мы спустились на один этаж ниже. Там тоже оказалась заброшенная захламленная комната. Я прикинул, что пожалуй весь хлам сверху в ней уместиться и занялся левитированием. Ретч с интересом следил за проносящимися мимо него запыленными томами и скоро оказался в совершенно пустой комнате. Я шагнул к окну.

– Знаешь, почему я поселился здесь? – поинтересовался я.

– Почему?

– Подойди сюда, тогда поймешь.

Ретч двинулся к окну и, не дойдя шага два, замер пораженный. Я улыбнулся.

– Охранная завеса проходит по периметру всей обители. Из-за нее нельзя открыть проход и переместиться, к примеру, во дворец. Но когда-то произошло небольшое землетрясение, и скала под замком немного сдвинулась к северо-востоку. И если перейти границу завесы, то можно открыть проход и незаметно исчезнуть отсюда.

– Но… ты думаешь, что здесь безопаснее? К тому же ведь кто-то может знать о сдвиге защитной завесы. Возможно такие бреши есть около других стен.

– Есть еще у западной стены и в западной башне, но они настолько ничтожные, что едва ли толще ногтя.

Пока Ретч устраивался в своем новом жилище, я поднялся к себе в комнату и опустился в кресло – день выдался тяжелый. Дверь осталась открытой и с лестничного пролета доносились распоряжения Ретча – слуги тащили наверх мебель – тратить силы на колдовской способ доставки никто не желал. Потом я ощутил, как на пороге возникла Дейра, и обернулся. Она зашла внутрь, окинув взглядом комнату, и застыла в трех шагах от меня.

– Я должен что-то спрашивать? – поинтересовался я.

Она чуть передернула плечами.

– Я могу рассказывать долго. Что именно тебя интересует?

– Ты вчера вечером отлучилась, по крайней мере так мне сообщили.

– Действительно. После разоблачения мои отношения с Бэйзелом ухудшились. Он простил меня. Точнее сказал, что простил. Но продолжал донимать меня разговорами и вопросами о причинах, побудивших меня пойти против него. В итоге мы поссорились, как мне показалось, окончательно. Я переместилась из обители в один из наших замков, чтобы немного развеяться, так что новость о его гибели и меня застала врасплох. Да и вряд ли кто-то ожидал ее. У меня нет никаких версий, кому могло это понадобиться.

– Кроме тебя и тех, кто был с тобой заодно.

– Да, – откровенно произнесла она. – Я желала сместить Бэйзела на троне или хотя бы изменить его политику, но не знаю других, кто желал того же, и не был со мной заодно.

– То есть, ты не допускаешь, что никто из них без твоего ведома мог бы что-либо учинить?

– Это исключено.

– Я рад, что у тебя все оказались под контролем.

– Это не смешно, Тэрсел… милорд.

– Я и не думаю смеяться. Что ты думаешь насчет Нордека?

– Нас объединяла общая политика, но он действительно не отступил бы от закона. Поэтому, тогда я никогда не предпринимала попыток привлечь на свою сторону. Ты знаешь, что он не участвовал в заговоре. Он имел влияние на Бэйзела, и это вполне его устраивало, хотя они постоянно спорили по каким-то вопросам.

– А что насчет Бихеста?

Она нахмурилась, но выдержала мой взгляд.

– Нет.

– Почему? Он уже не слушает тебя.

Она усмехнулась.

– Ты действительно считаешь, что он способен это совершить? С его-то способностями?

Я поморщился.

– А как тогда Балахир?

– Он неплохо помогал мне в свое время…

– Он подчинил Бихеста себе, если ты не заметила, и использует в своих целях. Твой «помощник», удайся ваш заговор, тут же избавился и от вас обоих.

– Балахир?! – на губы Дейры легло одновременно недоверие и презрение. – Этот выскочка?

Она засмеялась.

– Никогда не замечала, что он настолько амбициозен…

– Значит, ты плохо за ним приглядывала. Почему, кстати, выскочка? Разве он не достоин занимать место в колдовском Совете?

– Ему просто повезло, что он единственный владеет магией присутствия, – Дейра чуть призадумалась. – Безродный никогда бы не пролез в Совет…

– Безродный?

– Его мать ничтожество, а кто его отец, никто не знает, даже он сам… Тебе бы следовало убить его на арене во время испытания. Даже Нордек бы тебя не упрекнул.

– Ты видела? – полюбопытствовал я.

– Да, я наблюдала за испытанием. Я же сказала, что всегда на стороне сильнейшего, – она улыбнулась.

Улыбка змеи. Сколько тех, кто остался на моей стороне и кому я действительно бы мог доверять?

– Может, действительно, стоило убить его. Но тогда бы я не узнал чего-нибудь важного. А в том, что он что-то скрывает, я не сомневаюсь…

– Ты думаешь, Балахир замешан в смерти Бэйзела? А ты полностью уверен, что это не дело светлых?

– Лайтфел не больше остальных желал видеть меня на месте Бэйзела. Если тебе станет что-то известно про Балахира, сообщи мне.

Я сделал знак, что она может идти. Едва она удалилась, как в комнату зашел несколько запыхавшийся Нордек.

– От Лайтфела Бэйзелу, – он протянул мне конверт. – Я не оповестил посланника о смене правителя – думаю, что лучше светлым пока об этом не знать.

Я кивнул и разорвал конверт. На листе оказалось несколько строк о необходимости скорейшей встречи.

– Назначает срочную встречу на завтрашний полдень в Мидле, – произнес я и скривился.

– Срочную? Хотелось бы знать, в честь чего.

– Догадываюсь из-за чего, – буркнул я и оставил Нордека без объяснений. – Скажи посланнику, что встреча состоится в назначенное время.

Нордек кивнул и исчез в глубине лестничного пролета. Я вышел на лестницу и глянул вниз.

– Ретч! Ты там устроился?

– Почти, – он улыбнулся снизу. – Знаешь, мне тоже по душе вид из окна.

На следующий день я взял только Ретча на встречу с Лайтфелом. Светлые колдуны на входе в зал совещаний в городском совете преградили путь.

– У нас назначена встреча, – проговорил я.

– Повелитель должен встретиться с Бэйзелом, но не с тобой, – заметил один из них.

Я распахнул куртку, где вместо моего ястребка сверкнул амулет Повелителя темной обители. Охранники вытаращили глаза, но не посмели больше возражать и распахнули двери. На лице Лайтфела, ожидающего за чтением книги, отразилось то же изумление.

– Что произошло с Бэйзелом? – спросил он.

– Ты задаешь глупый вопрос.

– Он умер? Отчего?

– Мы этого еще не выяснили, – я помрачнел. – Ты хотел встретиться с отцом. Для чего?

– Не думаю, что следует обсуждать это с тобой, – Лайтфел пристально посмотрел на меня. – Заявился сюда без охраны? Ты все такой же безрассудный…

– До сих пор мое безрассудство вредило другим, но никак не мне.

– Твоя правда, – Лайтфел покачал головой. – Собственно, я хотел побеседовать с Бэйзелом о тебе.

– Обо мне?

– О тебе и Авориэн.

Краем глаза я заметил удивление, отразившееся на лице Ретча.

– Так ты будешь разговаривать со мной, или мне стоит развернуться и уйти?

– Останься. К тому же, если у вас в обители сменился властитель, мы должны заключить новый договор о мире. По крайней мере, я на это надеюсь.

Мы сели за стол совещаний. Лайтфел расщедрился и приказал подать нам обед. Да и вел он себя удивительно сдержано.

– Так о чем ты хотел поговорить? – поинтересовался я.

– Это только мои догадки, – Лайтфел перешел на светлое наречие, полгая, что Ретч не должен понимать его. – Какое-то время мне казалось, что дочь увлеклась тобой. Однако, не заострял на этом внимание, думая, что это невозможно, хотя она чересчур интересовалась тобой с самого детства, с того дня, когда Бэйзел впервые привез тебя на нашу встречу. Возможно, помогая ей сбежать в первый раз, ты делал это не только из-за своих друзей? Именно это я и хотел попросить выяснить Бэйзела.

– И ты надеялся, что он тебе что-то расскажет?

– Это было бы и в его интересах тоже.

Я, не понимая, смотрел на него.

– Если бы ваши отношения зашли слишком далеко… у вас могут появиться дети…

Я промолчал, начиная понимать, чего на самом деле так боялся Лайтфел.

– Ты теперь занял трон. Если бы у Авориэн появился бы ребенок, ты бы сделал его своим наследником?

– Знаешь, до того, как ты спросил, мне подобное даже в голову не приходило.

– Так вот, – продолжил Лайтфел. – Я вовсе не желаю, чтобы у нее появился от тебя ребенок. Мне нужен наследник со светлой кровью и без плохой наследственности.

– Почему тебе нужен ребенок от Авориэн? – полюбопытствовал я с поддевкой. – Разве ты сам не в состоянии заиметь наследника?

– Такому распущенному ублюдку, как ты, этого не понять. Я любил только ее мать, и после того, как она умерла, мне не интересна ни одна женщина.

– Даже ради наследника? – я с силой наступил на ногу Ретча, который хотел возмутиться насчет оскорбления, и он, вздохнув, вновь занялся едой.

– Повторюсь – тебе этого не понять, – на лице Лайтфела промелькнуло презрение. – Так как же?

– Ничего нет и не было, – с расстановкой произнес я, выдержав его пристальный взгляд.

– Вот и замечательно. Тогда ты не против, если я немного подстрахуюсь и включу дополнительное условие в мирный договор. Совсем крошечный пункт, что ты ближе чем на пару футов не приблизишься к моей дочери.

Я разозлился, но сдержал себя. В зале повисло напряженное молчание. Ретч даже жевать перестал и в итоге поперхнулся. Я хлопнул его пару раз по спине и вновь взглянул на Лайтфела.

– Ты очень рискуешь. Ты ведь очень боишься, что начнется война, и, тем не менее, смеешь добавлять позорный для меня пункт?

– Думаю, ты окажешься достаточно умен, чтобы принять мое предложение. Тебе ведь, как и мне, не нужна война. У тебя теперь есть ответственность перед своими поданными.

Я опустил взор.

– Должен кое-что тебе сообщить. Эти самые подданные, может, чуть меньше половины, решили встать на сторону Бихеста и затеять войну за главное место в Совете.

Лайтфел изумился, в глазах его засветилась насмешка, но тут же исчезла.

– Что-то тебя это не очень волнует, – заметил он.

– А почему меня это должно волновать? Даже если они придут к тебе просить союза, даже если ты на это согласишься – меня это тоже особо не беспокоит.

Лайтфел молча раздумывал. Ретч же уставился на меня в полнейшем изумлении, тоже мало что понимая.

– И, тем не менее, тебе не нужна война, хотя, похоже, она не доставит тебе особых хлопот. А мир я буду заключать только с подлинным наследником Бэйзела.

– Хорошо. Когда подготовят бумаги?

– Через несколько минут. Мы как раз закончим обед, – он хлопнул в ладоши и передал прибежавшему слуге поручение.

Я задумчиво крутил в руке кубок.

– У меня тоже есть одно условие, – сообщил я и чуть усмехнулся недовольству Лайтфела. – Не беспокойся, оно совершенно ничтожное. Ты примешь Гаста, Скита и Инведниса назад, вернув им сан, если, конечно, они сами этого захотят.

– Это было бы глупо с моей стороны. Они могут оказаться твоими шпионами.

– Перестань, я обычно все узнаю сам, не нуждаясь ни в чьей помощи. Они же всегда верили в твою мудрость и справедливость. И, если вернуться, значит, они еще верят в тебя.

– Что ж, я сделаю это.

Слуга вернулся с бумагами и письменными принадлежностями. Лайтфел собственноручно дописал дополнительные условия и протянул мне. Я пробежал текст, поставил внизу свою подпись и поднялся из-за стола. Ретч последовал за мной.

Когда мы вернулись в обитель, выяснилось, что Бихест с Балахиром и все, кто стоял на их стороне, уехали оттуда. Дейра тоже куда-то исчезла. Я закрылся в своей комнате и откинулся в кресле. На меня вдруг навалилась страшная усталость от всех произошедших событий. Даже думать не хотелось о том, что делать дальше, и о том, что могут предпринять отколовшиеся колдуны Совета. Я выпил несколько бокалов вина и почувствовал, что засыпаю. В камине тихо потрескивали дрова, а за окном где-то отдаленно громыхнул гром и зашуршал дождь.

Я полагал, что Бихест заявится к Лайтфелу, чтобы заключить с ним договор против меня. Но он, точнее тот, кто направлял его, решил действовать иначе. Они поехали на восток, где недалеко находилась одна из наших крепостей, а затем напали на Мидл…

– Перл! – позвал я.

Тавернщик вскочил с постели, широко раскрыв глаза, пытаясь что-либо разглядеть во тьме.

– Милорд?

– Буди Сэлли и уходите отсюда! Живо!

– Что случилось?

– Беда…

Перл поспешно оделся и, зайдя в комнату дочери, разбудил ее.

– Возьми карту Мидла, которую нарисовал я, и следуй за крошечным огоньком на ней. Ты выйдешь по тайному ходу за стены города. Дальше отправляйся на северо-восток.

Спустя полчаса после этого я осторожно шел по пустынным улицам, некогда шумного города. Кто-то из людей успел спрятаться, а кого-то безжалостно убили… Светлые колдуны, жившие в городе, спешно отступили. А темные, легко захватив город, остановились во дворце городского совета, где еще днем я встречался с Лайтфелом. Я осторожно ступил туда, поднялся по лестнице до того этажа, где находился большой зал совещаний, использующийся так же для суда. Они слишком увлеклись празднованием первой победы. Бихест уже храпел за столом, рядом растеклась гранатовая лужа вина, пролившегося из опрокинутого кубка, а я совершенно незаметно вытащил у брата из ножен кинжал… И тут заметил в соседней комнате склонившегося над картой материка Балахира, что-то задумчиво чертившего. Он резко поднял голову, посмотрев прямо на меня, и в его глазах не было ни намека на опьянение.

– Учитель? – произнес он, а я чуть запоздало напомнил себе, что он владеет магией присутствия…

Я проснулся от того, что кто-то настойчиво тарабанил по моей двери, и тут увидел в своих руках клинок брата. В Мидле тоже шел дождь, и я прошелся во сне под ним по городским улицам, но одежда на мне осталась суха. Гадая над своей необъяснимой способностью бродить во сне, я распахнул дверь.

– Мне уже отдохнуть нельзя? – поинтересовался я раздраженно.

За дверью стоял Ретч, а из-за его спины выскользнула Дейра, и я не успел спрятать кинжал, прежде чем она его заметила. Она застыла пораженная, узнав клинок, и подняла на меня полный ужаса взгляд.

– Я ничего ему не сделал, – спешно сказал я. – И даже не думал.

Желваки на лице Ретча нервно дрогнули – он тоже понял, что произошло. Я нахмурился и сделал им знак зайти в комнату.

– Спасибо, что разбудили, – пробурчал я. – Проклятый дар…

– Значит, они не зря опасались тебя, – осторожно заметил Ретч.

– А может, наоборот, они меня теперь спровоцировали.

– Возможно и так.

Я посмотрел на Дейру, поигрывая клинком Бихеста.

– Я хотела тебе сообщить, где они, но, наверное, ты уже это знаешь, – она все еще была потрясена тем, что я еще пару минут назад стоял с обнаженным клинком за спиной ее сына. – Тэрсел, пожалуйста, поклянись, что не причинишь ему вреда. Умоляю тебя!

Я коротко рассмеялся.

– Хочешь, чтобы я дал клятву, в то время как он желает убить меня?

– Пожалуйста, дай мне эту клятву и держи ее только до тех пор, пока он лично не подымет на тебя оружие. Мой сын глуп… Но я приложу все усилия, чтобы образумить его.

– Ладно, я постараюсь, – я протянул ей кинжал. – Передай ему при встрече – вдруг это поможет.

Она взяла клинок и покинула нас.

– Так что же все-таки происходит, когда ты спишь? – поинтересовался Ретч, но я лишь пожал плечами.

– Мне нужно выспаться, – заметил я. – Сможешь последить до утра? Если сон станет неспокойным – немедленно буди.

Ретч кивнул, усевшись в соседнее кресло. Утром, когда я проснулся, то обнаружил его безмятежно спящим. Впрочем, мне больше ничего не привиделось.

– Ретч!

– Похоже, я заснул, – он пытливо поглядел на меня.

– Пока ничего не произошло.

К вечеру прибыл посланец от Лайтфела. Я развернул пергамент, хмурясь, прочел его, а потом, выругавшись, стал писать ему ответ, опровергая обвинения, что это я захватил Мидл. Однако едва я дописал его, как передали еще одно послание.

– Это уже с объявлением войны, – пошутил Ретч, криво усмехнувшись.

Я развернул и прочел.

– Бихест прислал Лайтфелу предложение отдать Мидл в полное владение светлых колдунов, если он поможет ему захватить нашу обитель. Лайтфел настаивает, чтобы я побыстрее решил наши «внутренние» проблемы.

Я потер лоб и нахмурился.

– Созывать Совет? – поинтересовался Ретч. – Может, кто и предложит чего дельного.

В зале Совета повисла тишина. Даже Нордек, сидевший теперь по левую руку от меня, долгое время молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию.

– Ты уверен, что Лайтфел не пойдет на нарушение договора? – наконец, произнес он.

– Мы только что подписали с ним мир!

– Уже не мир! Началась война. И если Лайтфел все тщательно взвесит, он поддержит Бихеста. Одно обещание заполучить Мидл чего стоит!

– Когда мы подписывали договор, Лайтфел уже знал о расколе, – я нахмурился. – Не думаю, что он пойдет на нарушение…

Нордек же словно учуял в моих словах какое-то мельчайшее сомнение:

– Ты сам упоминал, что ему выгодней видеть на нашем троне более слабого властителя. Теперь же ситуация обернулась очень выгодно для него. Если Бихест объединится с Лайтфелом, нам не выстоять! Надо сделать упредительный удар…

Я воззрился на него.

– Этого не будет.

– Что?! Ты представляешь последствия подобного решения?

Я поднялся и, притянув его за ворот к себе, зло процедил.

– Я не буду нападать на светлых колдунов. Пора бы уже запомнить…

И тут глаза Нордека посмотрели куда-то за мою спину и распахнулись от изумления и ужаса. В его расширившихся зрачках отразился тот, на кого он уставился, и мои недосказанные слова завязли на онемевшем языке. Я медленно обернулся и воззрился на оживший призрак, который, усмехаясь, стоял за главным креслом.

– Что-то не вижу удивления на твоем лице, ястребок, – заметил Ментепер своим хриплым, несколько скрипучим голосом.

– Извини, что опять разочаровал тебя, – я скрестил руки на груди, так как они невольно тянулись к рукояти меча, чей клинок…

Но ведь я не видел, как мой меч пронзил его. Я мельком глянул на лица колдунов. Все бледны, испуганны и растерянны – никто не знает, что ожидать от появления здесь Ментепера, и не понимает, как он вообще тут оказался живой и здоровый. Я призвал себя к спокойствию.

– Нордек толкует дельные вещи, почему бы тебе не прислушаться к советам старшего? – с этими словами он сел рядом с Нордеком, где пустовало место Дейры.

– Как же случилось, что ты воскрес из мертвых? – поинтересовался я.

– Рана оказалась серьезна, и если бы меня не нашел Бэйзел, может, я бы и не выжил. А потом мы с ним решили устроить этот маленький спектакль – кто знал, может ты вновь попытался бы убить меня… Я принял некий эликсир, на пару часов погружавший в беспробудный сон, останавливающий дыхание и почти прекращающий сердцебиение.

«А была ли вообще рана?» – спросил я себя, а вслух произнес:

– Если так боишься, что я убью тебя, что ты тут делаешь?

– Первый раз ты застал меня врасплох, но второго раза не повториться, – он оскалился в усмешке и поинтересовался у Нордека. – Ты не боишься дерзить ястребку? Ах да, совсем запамятовал… Вы ведь кое-чего не знаете о нем, не так ли… Вы все считаете, что Тэрсел обладает даром гипномагии, которая бесконтрольно проявляется только во сне. Но это не так. Уже больше полугода он может управлять этим даром. Сам его научил… Так что теперь, Нордек, ничто не составит ему труда заткнуть тебе рот, когда надоедят твои споры, а ты даже об этом не догадаешься. Так же не затруднит, к примеру, убить кого-нибудь, не оставив ни следа… Разве я не прав?

Я застыл, сделавшись бледным, как полотно. Остальные, правда, выглядели не лучше.

– Твой последний намек просто бесподобен, – вымолвил я. – Но не стоит забывать, что ты так же владеешь гипномагией.

– Что ты, ястребок, – Ментепер усмехнулся. – Ты же знаешь, как я убиваю. Я люблю причинять боль. А Бэйзел умер тихо и быстро, и, наверняка, безболезненно. Вполне твой стиль…

Я невольно встретился с глазами Ретча, в которых уже теплилось сомнение.

– Я не убивал отца, – повторил я твердо.

– Нет, так нет, – неожиданно отступил Ментепер. – Предлагаю отложить обсуждение, вам есть о чем подумать…

Я дотащился до своей комнаты и упал в кресло – силы вдруг оставили меня, и стало противно от всего произошедшего. Ретч и Нордек, последовавшие за мной, замерли напротив.

– Да уж, Ментепер преподнес нам сюрприз, – проворчал Нордек, на что Ретч только скривил губы, задумчиво уставившись в пол. – Все видели его. Мертвец мертвецом! Я сам опускал могильную плиту.

– Не понимаю… – я посмотрел на Ретча. – Неужели отец даже с тобой не поделился?

Ретч покачал головой. Я рассказал им о сне, в котором собирался убить Ментепера.

– Значит, ты проснулся именно в тот миг, когда клинок только коснулся его груди?

– Да, но… Я не один владею гипномагией.

– Но если бы он управлял твоим сном, ты бы досмотрел его смерть до конца. Разве нет? – предположил Ретч.

– Да, наверное…

– А ты можешь использовать гипномагию во сне, а потом ничего не помнить? – поинтересовался Нордек осторожно.

– Нет.

– Даже если ты был нетрезв? – я обернулся – в дверях стояла Мерлинда. – Ты уверен, что помнил бы?

– Я надеялся, что хоть ты не сомневаешься во мне, – я с досадой поднялся и, выйдя на балкон, сел на высоком пороге спиной к ним. – Оставьте меня.

Мерлинда на миг задержалась.

– Будь осторожен с Ментепером, – предупредила она. – Если один раз он пощадил тебя, а он именно пощадил, то второго шанса он тебе не даст.

Через три дня я зашел к матери и с изумлением обнаружил там Дейру – они беседовали, словно являлись лучшими подругами. Обе смешались, и Дейра поспешно ушла. Мерлинда же внимательно посмотрела на меня.

– Как долго ты не спал?

– Какая разница. У тебя есть что-нибудь от этого?

– Надолго не поможет. Ты должен выспаться, – она, нахмурившись, достала сверток с какой-то горько пахнущей травой. – Такое уже произошло однажды…

Я продержался еще пять дней, однако после этого снадобье Мерлинды перестало помогать. Веки отяжелели, и мне стоило прилагать немало усилий, чтобы не позволить себе закрыть глаза. Тревожившие мысли в какой-то миг рассеивались, словно дым под порывом ветра, и, казалось, что я вот-вот отключусь. Я умылся ледяной водой, и это на некоторое время чуть взбодрило меня.

– Милорд? – Дейра застыла на пороге моей комнаты – на этот раз я не заметил ее прихода – бессонница совершенно измотала меня. – На завтра назначен очередной Совет, вы помните?

Я кивнул. Но она не уходила.

– Помните, вы видели меня у вашей матери, – начала она.

– Да. Пожалуй, меня это несколько удивило. Всегда казалось…

– Мы всегда были подругами с Мерлиндой, – заметила Дейра. – До тех пор, пока не полюбили вашего отца.

– Выходит, больше нет причин, которые мешают продолжению дружеских отношений? – поинтересовался я. – Значит, моей матери уже все равно, что в свое время ты пыталась несколько раз убить меня.

– Мы квиты с ней, – произнесла она. – Она так же пару раз пыталась избавиться от Бихеста.

Я воззрился на нее.

– Я не знал…

Она пожала плечами.

– А отца ты не слишком любила, если решилась устранить его…

– Это не так… Просто наступает момент, когда долг берет верх над чувствами…

– Какой долг?

– Не забывай, мой род тоже когда-то стоял во главе власти…

– Так и называй вещи своими именами. Долг и власть, понятия разные.

– Может, через какое-то время ты изменишь свое мнение, – она внимательно изучала меня. – Сколько ты не спал?

– С меня хватит заботливой матери, – заметил я.

– Все мы должны заботиться о своем повелителе, – возразила она, улыбнувшись. – Завтра совет. Вряд ли стоит его переносить, а ты должен выглядеть достойно.

Она зашла в комнату, закрыла за собой дверь и встревожено посмотрела на меня.

– Ты ведь боишься его, так же, как и мы все! Ты боишься заснуть, потому что думаешь, что во сне опять столкнешься с ним, и не знаешь, кто из вас двоих лучше владеет гипномагией!

Я промолчал, зная, что на этот раз она права.

– Это безрассудно! Ты ведь понимаешь, что долго не сможешь обходиться без сна. И что твои поданные не должны видеть своего повелителя испуганным, усталым и растерянным… Тэрсел! – она подошла ко мне вплотную. – Позволь мне…

Я не успел опомниться, как ее руки мягко обвили мою шею, а ее губы прижались к моим.

– Дейра? – я отпрянул в изумлении, а потом тихо засмеялся. – Нелепо. Ты считаешь что это лучший способ, чтобы не выглядеть усталым? Смеешь после того, как ты пыталась пару раз меня убить?

– Да, – мои слова ничуть не смутили ее. – Тебе необходимо ненадолго расслабиться. И потом, я больше не желаю твоей смерти.

– Мило…

Ее желтые глаза, с расширившимися зрачками оказались совсем близко, а ее отрывистое дыхание обожгло шею.

Ночь. Теплая. Наполненная нежным и тонким ароматом цветов. Усыпанная многоцветными звездами, которые срывались с высоты, оборачиваясь огненными мотыльками, и кружились над озером, оставляя за собой след осыпающейся с них светящейся золотистой пыльцы. У берега огромные цветущие лотосы собрались в правильный круг, и их лепестки светились, словно за их полупрозрачной плотью горела бледно-розовая свеча. Раздался всплеск. Авориэн вынырнула около берега и рассмеялась.

– Что такое? – поинтересовался я, уютно устроившись на берегу среди тихо шелестевшего молодого камыша.

– Тэрсел, ты подглядываешь, – сказала она, и в глазах ее светились озорные искорки.

– Я? – я улыбнулся. – Вовсе нет.

– Разве?

– Да. Подглядывает тот, кто прячется, а я просто смотрю.

– Вот как? – она чуть недовольно надула губы.

– Нет, я любуюсь тобой.

Она вновь улыбнулась, подплыла к самому берегу и, подтянувшись на руках, поцеловала в губы. Мои руки скользнули по ее обнаженному телу, влажному, но, несмотря на прохладную воду, горячему, и я с нежностью привлек ее к себе, совершенно вытянув из озера.

Она заглянула мне в глаза, а потом обратила взор на кружащиеся звезды.

– Красивое колдовство…

И вдруг нахмурилась и отвернула голову, словно ее кто-то позвал.

– Эви?

– Мне пора.

– Куда?

Она вдруг выскользнула из рук.

– Эви, подожди! – выкрикнул я.

Но она исчезла. Лишь круги по темной воде. Погасли звезды в отражении и надо мной, как показалось, тоже.

– Эви! – выкрикнул я в отчаянии во тьму.

И в этот миг проснулся. На меня смотрели с искрой интереса желтые глаза Дейры. Я откинулся, закрыв лицо ладонями. Грош – цена моим словам. Грош – цена мне самому… Дейра склонилась ко мне, целуя усталыми губами грудь, потом добралась до губ. Я невольно обнял ее и прижал к себе. После проведенной ночи стала понятна привязанность отца к ней – она угадывала любое желание, и оказалось очень приятно забываться в ее ласках…

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, и лукавство заиграло в ее глазах.

– Ты, должно быть, удивишься, но я все так же хочу спать.

Она засмеялась.

– Еще бы! Ты не смыкал глаз больше недели.

– Значит, ты обманула меня, говоря, что я не буду выглядеть усталым на совете?

– Нет. Совет состоится вечером. У тебя еще есть время хорошенько выспаться, – она выскользнула с постели, оделась и исчезла так же внезапно, как и появилась.

Веки сомкнулись, сон вновь окутал меня, и я проспал до самого вечера. Незадолго до назначенного времени я пробудился, вскочил с постели, быстро привел себя в порядок и взглянул напоследок в зеркало. Намного лучше, чем я ожидал. Темные тени под глазами от бессонницы исчезли, да и нездоровая бледность вроде тоже. Глаза – ясные. Я спустился к Ретчу. Он внимательно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Мы последними вошли в зал Совета. Почти последними… Ментепер застыл в дверях, не спеша заходить.

– Предлагаю перенести Совет на арену.

– На арену? – поинтересовался я. – В честь чего это?

– В честь некого очередного светлого посетителя, – заметил он и, не дожидаясь, пока мы последуем за ним, пошел прочь.

– Светлого мага? – я вскочил и бросился за ним, а вслед за мной и остальные. – Опять? Откуда? Кто?

– Умерь свое любопытство. Я решил устроить сюрприз.

– Мне опостылели сюрпризы!

Сюрприз оказался еще тот. Мы все застыли пораженные – посреди арены стоял сам Лайтфел. Я перевел взгляд на Ментепера, подошедшего к светлому магу.

– Что это значит?

– Упреждающий удар, – Ментепер сощурился от удовольствия. – Только представь, что можно с ним сделать…

Лайтфел молча стоял, глядя на меня спокойно и внимательно, хотя руки и ноги его туго стягивали веревки, на лбу алела полоска содранной кожи. Из раны сочилась кровь и тонкой струйкой сбегала по левой щеке.

Я сделал знак остальным оставаться на месте и подошел к Ментеперу.

– Как Лайтфел попал сюда?

– Тебе это правда интересно? – в голосе Ментепера послышалось некоторое разочарование. – Если тебе так важно знать… Просто заглянул к нему в светлую обитель. На огонек, – он зашелся смехом. – Они так привыкли, что вы, поджав хвост, не осмеливались нападать на них, что никакой стражи мне не попалось, а заклинания охраны оказались так небрежны…

Он махнул рукой и презрительно скривился.

– После того, как ты разделаешься с ним, твой младший братец приползет к тебе на коленях вместе с остальными отступниками… Бой ведется по следующим правилам. Их всего только два: вы можете использовать любую магию, поединок длиться до гибели одного из участников. Скажи, когда будешь готов, я сниму с него сдерживающее заклятие.

Ментепер отошел к краю арены.

– Тебе придется немного подождать, – сообщил я. – Хотелось бы прежде кое о чем его расспросить.

– Но не слишком долго.

Я вновь посмотрел на огненного мага. Я знал, какое заклятие сдерживало Лайтфела, но Ментепер не догадывался, что в моих силах снять его.

– Лайтфел, – зашептал я. – Мы заключили с тобой мир, и я не собираюсь нарушать договор…

– У тебя нет другого выбора, – заметил он. – И вряд ли хватит сил одолеть такого мага, как Ментепер.

– Мне все равно придется когда-нибудь это сделать. Но сейчас я могу высвободить тебя… Возможно, вдвоем у нас получится…

– Это рискованно, но мне все равно ничего другого не остается. Что ж, я готов.

Я освободил Лайтфела и тут же защитил его от повторного подчинения. Одновременно с этим я отключил сознание всех колдунов для их безопасности, и они, обмякшие, упали на землю. Лицо Ментепера исказила гримаса ярости.

– Ты смеешь! – прорычал он, а в ответ на нас катился вал энергии, которым когда-то Игниферос испытывал колдунов, только этот был намного мощнее.

– Лайтфел! – заорал я.

Незримый вал словно наткнулся на стену. Воздух в этом месте помутнел и уплотнился, искажая все вокруг, словно зеркало миража, готовое вот-вот расколоться. По колышущемуся мареву заскользили всполохи молний, и Лайтфел, наконец, догадался, что я от него хотел. Из его пальцев вырвалась, наверное, самая страшная молния, какую я когда-либо видел. Угодив в это месиво остановленной энергии, она пробила его, взорвав с оглушительным грохотом. Мы ничком упали на пол. Над нами с шипеньем разлетелись куски бледно-желтого, почти белого от жара пламени. Я услышал болезненный крик и поднял голову. Ментеперу посчастливилось увернуться от молнии, но не от пары лоскутов. Один лоскут задел ему правое предплечье и прожег его до самой кости, второй слишком близко пролетел от мага слева и всю левую часть лица, шеи и торса теперь покрывал багровый ожег. А по тлеющей одежде текла ручьями кровь из плеча. Я в ответ пустил точно такой же вал энергии, а Лайтфел не преминул атаковать огненными шарами.

– Не хочешь сам поучаствовать в бое на арене? – крикнул я.

– Ты пожалеешь об этом!

У него едва хватило сил отразить нашу атаку, а потом он совершил то, что мы никак от него не ожидали. За его спиной передернулся маревом проход, и он прыгнул в него. Я застыл пораженный. Обитель защищало заклятие, не позволяющее использовать магию открытия порталов. Однако Ментеперу это удалось. Я медленно потянулся к нитям мировой энергии. Она чуть поддалась, но тут же спружинила с такой силой, что меня швырнуло на землю.

– Тут и думать нечего, – Лайтфел протянул руку и помог подняться. – Это его заклятие защиты, и он оставил для себя в нем лазейку. Жаль, что Ментепер ускользнул. Нет ничего хуже упущенного врага, отправившегося зализывать свои раны.

Я кивнул.

– Что ты намерен делать дальше?

– Ждать. Что же еще, – я нахмурился. – Или у тебя есть идеи получше?

– Пока, нет. Что ты намерен предпринять для освобождения Мидла?

Я повернулся к остальным колдунам, они понемногу приходили в себя, огнем вроде бы никого не задело. Ретч с Нордеком, чуть пошатываясь, подошли ко мне.

– Это ты нас гипномагией, Тэрсел? – хрипло спросил Ретч. – Надо заметить, ощущение не из приятных… Уж лучше в следующий раз ты этого не делай, вдруг мы все-таки пригодимся тебе?

– Надеюсь, следующий раз не состоится…

– Так что насчет Мидла? – напомнил Лайтфел.

– Мы как раз собрались для обсуждения… – отозвался я с неохотой.

Передо мной оказалась мать.

– Что произошло с Ментепером? – взволновано потребовала она.

– Он успел улизнуть.

– Зачем ты поссорился с ним?! – в отчаянии воскликнула она. – Надо было подчиниться. А теперь он сделает все, чтобы уничтожить тебя!

– Пусть попробует, – в раздражении бросил я. – Но я никому не собираюсь подчиняться… Тем более ему. Хватит с меня, уже натерпелся.

Она испуганно отступила. Я обернулся к Лайтфелу.

– Мы можем также объединить силы и освободить Мидл, – предложил огненный маг, и я кивнул ему.

Однако того, чего я больше всего боялся – битвы – не состоялось. Едва Бихест и Балахир поняли, что перед ними оказалось сразу два врага, как вся их братия исчезла из города. В воздухе еще ощущалась магия открытия портала.

– Они ушли, – тихо произнес я Лайтфелу.

– Тем лучше для нас, – он чуть нахмурился, глядя вперед, и тронул коня.

Мы въехали в разоренный город. За нами последовали наши отряды. Через какое-то время ко мне примчался Перл, которого я подобрал по пути. Он отважно вывел из города всех своих постояльцев и всех попавшихся по пути горожан. Теперь же он сообщил, что Перекресток цел и невредим. Светлые колдуны вновь заняли здание городского совета и немедля занялись восстановлением города. Лайтфел посмотрел на меня.

– Ты мог бы за ними последовать, – заметил он. – Почему ты не добьешь их?

– Я не хочу развязывать междоусобную войну.

– Но она уже началась!

– Не я ее начинал, и не я буду ее продолжать.

– Ты будешь ждать, пока они нападут первыми? А если они не станут нападать достаточно долго? Надеясь, что ты расслабишься и утратишь внимание. Особенно, если они объединяться с Ментепером? Каковы шансы у них застать тебя врасплох?

– Почти никаких.

– Хм, – Лайтфел все еще сомневался. – Подумай. Если что, я помогу тебе. Это тоже в моих интересах. Ты знаешь, где меня найти.

Однако не прошло и пару дней, как он сам назначил очередную встречу, причем попросил, чтобы я приехал один. Последняя его просьба немного удивила меня. Тем не менее, я прибыл в Мидл, который уже успели восстановить после вторжения.

– Расскажи мне об Игниферосе, – вымолвил Лайтфел, едва я переступил порог зала совета.

Он сидел за столом, рассеяно перелистывал раскрытую книгу, но смотрел на меня.

– Что именно? – я сел напротив.

– Вчера вернулся Стартел со своими людьми. Он сказал, что Игниферос убит. И что вы все находились там, а исчезли в то утро, когда его обнаружили мертвым. Какое-то время они не могли выбраться оттуда, но потом заклятие, блокирующее магию, рассеялось, и они поспешили сюда. Я хочу знать, из-за чего он умер.

– Ты уже знаешь ответ, иначе бы не позвал меня.

– Ты сделал это во сне?

Я кивнул.

– Расскажи поподробнее.

Я исполнил его просьбу. Лайтфел нахмурился.

– Предлагая ему свой меч, ты осознавал, что протягиваешь ему смерть?

– Нет, я сделал это не задумываясь. И только пробудившись понял, что совершил.

– И в твоих снах всегда так и происходит? Или в каких-то ты убиваешь намеренно?

Я покачал головой.

– Не намеренно. Все похоже на обычное сновидение, словно смотришь на самого себя со стороны и понимаешь, что управлять им не можешь… Только потом выходит, что сон оказался реальностью…

– Стартел говорил, что Игниферос обучал тебя. Высшей магии, если не ошибаюсь?

– Да, у старика возникло желание сделать меня своим помощником. Только он не успел мне поведать, что за помощь ему нужна.

Лайтфел с недоумением воззрился на меня.

– Тебя – помощником?!

– По крайней мере, это в его устах прозвучало именно так. Но кто знает, что он задумал в действительности… Если вспомнишь Гаста – у него тоже были схожие идеи.

– Совершенно безумная мысль! Я соглашусь видеть тебя своим союзником только в самом отчаянном положении! – вырвалось у Лайтфела.

– Ты уже побывал в нем совсем недавно, – напомнил я.

Лайтфел смешался.

– Извини. Но… Объясни, почему ты все же не послушал тогда Ментепера? Вряд ли тебя связывал мирный договор, когда представился такой шанс…

– О каком шансе ты говоришь? – полюбопытствовал я холодно.

Лайтфел глядел на меня во все глаза.

– Однажды ты уже пробирался в светлую обитель, когда помогал моей дочери, – едва слышно произнес он. – Неужели тебе тоже не составило бы труда, как и Ментеперу, добраться до моих покоев?

– Ты ничего не понял, – я отвернулся к окну.

Окна в зале совета выходили на парковую аллею. Тихо шелестела листва, и ветка чуть била в стекло от легкого ветерка.

– Я забыл, что для гипномагии расстояния не существует, – выдавил Лайтфел через силу.

Я рискнул посмотреть на него. Лайтфел стал белым, как окружающие нас стены.

– Будем считать, что ты ничем не обязан мне за тот случай. Я поступил тогда согласно своим принципам.

Лайтфел захлопнул книгу, отложил в сторону и поднялся. Задумавшись, сделал несколько шагов к окну.

– У тебя есть принципы? – спросил он. – Каждый из нас желает поступать так, как считает нужным, мало прислушиваясь к чужим советам. Но иногда обстоятельства оказываются сильнее. Ты же… У тебя проблемы со сновидениями, Тэрсел. Так каким принципам ты можешь следовать?

– Я говорил не о снах, Лайтфел, – я с раздражением поднялся.

– Сядь, пожалуйста. Я не хочу с тобой ссориться. Всего лишь пытаюсь понять.

– Понять что? – я сел обратно и откинулся в кресле.

Лайтфел сделал неопределенный жест.

– Вчера мне, наконец, стало понятно, почему Визониан пытался убить тебя. Это ведь произошло в тот же день, когда вы вернулись из мира Игнифероса. Гаст, несомненно, поведал о случившемся своему учителю. Визониан решился на отчаянный шаг, ничего мне не сообщив, зная, что я подобного не позволю.

– Тоже из принципа?

– Это бы нарушило мирный договор.

– Ты тоже думал о мирном договоре, когда посылал к Игниферосу за помощью?

– Я всего лишь подстраховался. Если ты вспомнишь, мы никогда не нападали первыми…

Мое раздражение исчезло. Наоборот, мне хотелось расхохотаться. Лайтфел рассуждал точно так же, как когда-то Гаст. Проклятье, в них действительно течет одна кровь! Я сдержал себя, подпер щеку рукой и полюбопытствовал:

– А ты не думал о возможности того, что Игниферос вернется и пожелает править обителью?

– Это… невозможно.

– Что-то не слышу в твоем голосе уверенности, – подметил я.

– Игниферос давным-давно сложил с себя полномочия.

– А если бы он пожелал вернуть власть в свои руки? Разве ты бы не подчинился ему? Скажи: да или нет?

– Я… обязан подчиниться более могущественному магу. Ты думаешь, что он бы затеял с вами войну?

– Это было не исключено. Стартел, точно ничего больше не сказал тебе?

– Что-то весьма невразумительное о планах Игнифероса, об идеальном мире, – проворчал Лайтфел. – Я не понял, что это значит… Кстати, ничего не слышно о наших беглецах?

– Абсолютное затишье… Если ты не против, я пойду. У меня еще куча дел в обители.

Он кивнул и заявил напоследок:

– Тэрсел, я действительно хотел бы видеть в тебе союзника против общего врага.

Я вернулся в обитель и занялся защитой крепости. Еще одно охранное заклятие от открытия порталов не помешает. Надо заметить, это оказалось несколько утомительно. Я провозился с этим весь оставшийся день, жутко устал, но теперь, по крайней мере надеялся, что Ментепер не смог бы незаметно проникнуть сюда. Хотя он, воспользовавшись гипномагией, с легкостью мог бы пройти мимо стражи на воротах. Уж если когда-то Визониан с помощью несложного заклятья сна мог пробраться сюда… Тогда, в довершении, на зону ворот легло охранное заклятие, тонкое и незаметное, не позволяющее стражам терять бдительность и попадать под действие гипномагии. После этого я немного успокоился. Прошла неделя, затем другая. Ничего не происходило. Нордек притащил мне огромный том свода законов обители и настоял, чтобы я ознакомился с ним.

– Теперь можно вполне поменять кое-что в законах, раз Ментепер тебе больше не указ, – сообщил он.

Я с изумлением воззрился на него.

– Мне казалось, что ты всегда соблюдал закон. Вот уж не подумал бы, что ты захочешь что-то изменить.

– Нет ничего совершенного, – Нордек пожал плечами. – Я там пометил кое-какие из них, на мой взгляд, наиболее спорные.

Я хмыкнул и кивнул. Нордек ушел. Я уселся в кресло, раскрыл тяжелый фолиант и вздохнул. Вряд ли чтение окажется интересным, но теперь положение обязывало знать те вещи, которые меня раньше мало занимали.

Я прочел десятка три страниц, когда ко мне постучали. Вошла Дейра. Я не успел ничего сказать, как она разделась, забралась в мою в постель, удобно устроилась на подушке, подперев щеку рукой и открыв для взора пленительные изгибы свого тела.

– Я вроде не страдаю больше бессонницей.

Она изобразила на лице недоумение, хотя недоумевать должен был я.

– И ты долго отсутствовала.

Ее желтые глаза удивленно распахнулись.

– Вот уж не знала, что обязана постоянно находиться здесь, – она засмеялась. – Но если хочешь, я буду почаще находиться рядом…

Я фыркнул.

– А где мой горячо любимый братец?

– Где-то отсиживается, мой глупый мальчик… – она потянулась, лениво и сладко, как сытая кошка.

Глупый мальчик… это она о ком из нас двоих?

– Я задал вопрос.

– Ты не доверяешь мне?

– Я знаю, что ты виделась с ним.

– Да, я кое-что разузнала. Но, может, об этом чуть позже?

– Сейчас.

И в этот миг ко мне зашел Ретч без стука и без предупреждения. Его взгляд впился в Дейру.

– Тебя не учили стучать, Ретч? – в ее голосе послышалось раздражение, но она даже не попыталась прикрыть свою наготу.

– Твое мнение меня не волнует, – отозвался он и посмотрел на меня. – Нам нужно поговорить.

– О чем? – я опустил взор в книгу.

– О ней, – Ретч перешел на светлое наречие. – Со вчерашнего дня пытается пробраться к тебе. Сегодня все-таки проскользнула…

– Ты зря беспокоишься, – отозвался я.

– Бэйзел тоже всегда считал, что она подчиняется ему. Но он ошибался. Скорее он подчинялся ей. И она едва не погубила его. А может… Мы до сих пор не знаем, отчего погиб Бэйзел. Эта тварь, гиена…

Последние слова Ретч произнес уже на нашем наречии. Дейра побелела от ярости, но глянув на меня, смолчала. Только нахмурилась, выскользнула из постели и начала одеваться.

– Ты не уйдешь отсюда, пока не ответишь, – остановил я ее и глянул на Ретча. – Тебе действительно не о чем беспокоиться.

– Если хочешь поразвлечься с ней, твое дело, – заметил Ретч. – Но мне не хотелось бы найти тебя наутро с кинжалом между лопаток.

С этими словами он вышел. Из глаз Дейры разве что искры не сыпались от ярости.

– Если бы тебе что-то грозило, я бы сказала, – зло проговорила она.

– Вот как? Ты играешь на два лагеря, и, несомненно, стараешься не для этого. Мне нужны подробности.

– Иначе что? – она внезапно ощерилась и склонилась ко мне. – Поступишь со мной также, как когда-то с Кейлом? И будешь ждать, что я тебе все расскажу под пытками? Тогда ты ничуть не лучше Ментепера…

Я влепил ей пощечину. Она, вскрикнув, отшатнулась, и ее лице промелькнул испуг.

– А еще найди разницу между отцом и мной, – посоветовал я.

Она какой-то миг словно колебалась. Несомненно первым ее порывом было немедля уйти. Но в последний момент она бросилась ко мне, прижалась и, не сводя взора, зашептала:

– Прости меня, пожалуйста, прости за все…

Спустя какое-то время она рассказала, что происходило в лагере врагов. Бисхет, Балахир и остальные переместились в один из миров. Там, позавчера к ним присоединился Ментепер. По словам Дейры, он вполне уже оправился от ран, полученных на арене. Я нахмурился. Новость эта вряд ли оказалась неожиданной, но порадовала она меня мало. Но самое ценное она преподнесла на конец. Ментепер вознамерился стать учителем моего братца. Я долго смотрел на Дейру. А это она зачем упомянула? Это больше смахивало на угрозу, хотя прозвучало как предупреждение. Она же наблюдала за мной, пытаясь понять, какое впечатление произвели на меня ее слова. Я отвел взгляд на тьму за окном и мрачно усмехнулся.

– Не завидую Бихесту, – прошептал я. – Побывать в шкуре ученика Ментепера… Да еще, как ты сказала, год… Ментепер, верно, готов проявить удивительное терпение, чтобы вымуштровать твоего сына и использовать в своих целях. Ты это, думаю, осознаешь…

Дейра прикусила губы.

– Ты оказался прав, – промолвила она, немного помолчав. – Мой сын уже не слушает меня. Он – марионетка в руках Балахира. Знала бы раньше, давно избавилась от этого выродка. А теперь он стал слишком силен. Да и Ментепер… Кажется, он прочел все мои мысли, так он усмехался, глядя на меня… Мне остается только наблюдать…

– Что же они собираются предпринять?

– Пока ничего, кроме того, что я уже тебе сообщила. Да мне там особо не доверяют, ты же должен понимать…

– Я уверен, что вполне в твоих силах узнать любую информацию.

Она улыбнулась.

– Возможно. Но не все сразу. У нас еще есть время…

Мой сон разрушился в одно мгновение, но глаза я не раскрыл, и дыхание мое не изменилось. Комнату заливал белый свет полной луны. Дейра осторожно приподнялась, потянулась куда-то. В руках ее сверкнул тонкий обоюдоострый нож. Ретч, похоже, видел ее насквозь. Но она медлила, сомневаясь. Моя рука мягко, почти незаметно скользнула по ее бедру, прижала к себе так же непроизвольно, как это сделал бы спящий. И Дейра сломилась. Отвела руку с клином за спину, склонилась ко мне в порыве нежности. Я открыл глаза. Моя ладонь скользнула теперь по ее предплечью, сжала запястье руки, державшей нож. Во взоре Дейры отчаянием заплясал страх.

– Знаешь, – произнес я, забрав у нее нож. – Тот раз перед советом был последним, когда ты могла бы сделать это. Мой сон рассеивается, когда ты бодрствуешь.

Она то ли всхлипнула, то ли простонала.

– Теперь, ты можешь убить меня…

– Зачем?

Она очень быстро взяла себя в руки. Некоторое время мы молчали.

– Обещаю, я больше никогда не пойду против тебя, – заговорила она. – Кстати, я кое-что хочу поведать о Ретче. Он проводит время в утехах, подобно своему господину. Как можно полагаться на такого охранника?

– С чего ты взяла? – ее слова удивили меня.

– Просто, когда вчера проходила мимо его комнаты, он беседовал с женщиной на каком-то непонятном языке… Поговаривали, что в Брингольде есть девушка из народа горцев, к которой он неравнодушен. По закону, – она кивнула в сторону раскрытого свода, оставшегося на кресле, – в обитель запрещено приводить людей, да и связи с ними не приветствуются.

Я нахмурился. Неужели Ретч повел себя столь неосторожно.

– Заметь, я сказала это вовсе не в отместку Ретчу, – продолжила Дейра. – Это касается твоей безопасности.

– Беспокойся лучше о Бихесте. Чем больше я буду знать об их планах, тем больше шансов остаться ему в живых. Так что твои милые ушки найдут более достойное занятие, чем подслушивать за Ретчем, – моя рука скользнула по ее щеке, и Дейра слабо улыбнулась. – Тем более что я с тех пор, как занял главное место в совете, полагаюсь только на себя.

Ее губы коснулись моих. Потом она выскользнула из постели, оделась.

– Знаешь, у меня пропал весь сон, – она попыталась пошутить. – Не хочу, чтобы ты из-за меня бодрствовал.

И ушла. Я проспал еще пару часов. Было по-прежнему темно, когда я спустился к Ретчу. Запертая на замок дверь неслышно открылась. Я зашел внутрь. Больше всего меня раздосадовало, что Дейра оказалась права. Я в раздумье присел на стул, дожидаясь, пока они проснутся. Медленно наступил рассвет. Девушка тихо вскрикнула, когда пробудившись увидела меня.

– Доброе утро, Ретч, – сказал я ему, не спуская глаз с девушки. – Знаешь, вчера, как нельзя кстати, Нордек притащил мне свод законов обители… А Дейра умудрилась прознать, что ты не один…

– Твой упрек не вполне справедлив. Ты ведешь себя более опрометчиво. По крайней мере, рядом со мной существо, которому я могу доверять, которое предано мне и… – он внезапно осекся, когда осознал, что я начал беседу на горском, и он, не задумываясь, ответил на нем же.

– Полгода назад я снова побывал в Брингольде, – продолжил я. – Мне представилась возможность познакомиться с Эминой поближе…

Я перевел взгляд на Ретча. Он сидел в постели, и бледность разлилась по его лицу.

– Что ты хочешь этим сказать? – через силу выдавил он.

– Я ничего и не должен тебе объяснять. Пусть она сама это сделает.

Ретч посмотрел на девушку. В ее зеленых глазах отразился ужас, и она в испуге затрясла головой.

– Тэрсел, пожалуйста, – Ретч понял, что ничего не добьется от нее.

– Тогда же я познакомился и с ее старшим братом, – начал я издалека. – Может, слышал о нем? В них течет кровь потомков королей Брингольда. Гарнаш всегда помнил об этом и, не взирая на сложившееся положение, мечтает, что когда-нибудь его народ вновь обретет свободу. Свою же сестру он презирал, считая, что ради своего личного благополучия она стала твоей наложницей. Но Эмина не так проста, как кажется. Она полагала, что вполне в твоей власти сделать царский подарок – отдать ей Брингольд. Но потом она узнала, что у меня более высокий статус… Так насколько сильно ты любишь ее, Ретч?

– Какое это имеет значение? – Ретч не сводил с меня угрюмого взгляда, дыхание его сбилось, и я понял, что он с большим трудом сдерживает бешенство. – И зачем ты мне все это говоришь?

– Просто хочу узнать, отдал ли ты на моем месте Брингольд.

Ретч уставился на меня, соображая. Потом его глаза сузились.

– Ты это серьезно? – он поднялся, с раздражением оделся и бросил. – Нет, если она успела побывать в твоей постели.

Я фыркнул.

– Ты действительно считаешь…

– Так! – оборвал меня Ретч. – Упражняйся в словоблудии с Нордеком. Мне кажется, я заслуживаю более четких и честных ответов, дорогой племянник!

– А я думал, что ты совсем позабыл об этом…

– Мерзавец, – выругался он.

– Нет, Ретч, это не пустые слова. Вчера Нордек действительно принес свод и как бы между прочим упомянул, что можно кое-что поменять в законах, раз уж мы разорвали отношения с Ментепером. Во время последнего посещения Брингольда я узнал, что практически все золото с приисков переправлялось Ментеперу. Знаешь зачем? И… ты ведь видел рудники.

Ретч, озадаченный, поглядел на меня, присел на край кровати.

– Мне тоже не по душе вид приисков, – наконец, произнес он. – Насчет золота – не знаю. Старик сказал, что оно ему просто нужно, а зачем – не наше это дело, и тут было бесполезно спорить. Как бы не разворошить осиное гнездо… Ты действительно готов предоставить Брингольду свободу?

– Разумеется протекторат.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Ретч. – В противном случае, уже на следующий день город наводнят светлые.

Он обернулся к Эмине. Девушка сжалась в комок, и по ее щекам текли слезы. Ретч на миг нахмурился.

– Она следовала своему долгу… Как ты смог отказаться от нее?

– Я-то мерзавец, но не дурак.

Ретч бросил в мою сторону ослепительную улыбку. Потом подошел к девушке, обнял и прижал к себе. Ее глаза в изумлении распахнулись.

– Вы действительно это сделаете?! – воскликнула она. – Когда же?

Я пожал плечами.

– Можно даже сегодня.

– Благодарю тебя, – едва слышно вымолвила она, обратила взгляд к Ретчу и покрыла его лицо поцелуями.

Ретч, смущенный, отпрянул. Она спешно и стыдливо оделась.

– Нордека надо захватить, – заметил Ретч. – А то потом будет ворчать…

– Он и так будет ворчать всю дорогу, – возразил я.

– А остальной совет ты поставишь в известность?

– Потом. Встретимся у ворот Брингольда. Я за Нордеком.

Нордек действительно остался не очень-то доволен моим решением.

– Протекторат, – фыркнул он, когда мы подъезжали к воротам Брингольда, где нас ожидал Ретч. – Мы уподобимся светлым колдунам. Да горцы захотят перерезать оставшихся в Брингольде колдунов, едва получат свободу!

– Мы заключаем договор с достаточно жесткими условиями.

– И пусть попробуют их нарушить, – процедил сквозь зубы Нордек и покосился на меня. – Зачем ты все-таки это делаешь? Не из-за Ретча случайно? Я слышал…

– Это мое решение, – с нажимом произнес я. – Считай, что я сделал то, чего Ментепер не сделал бы никогда.

– Не так уж осмотрительно. Но с другой стороны, наше положение хуже уже не станет. Здравствуй, Ретч.

Мы подъехали к нему, и он кивнул в ответ. Ворота Брингольда распахнулись. Засуетились слуги, еще не знавшие цели нашего визита. Я нашел среди них знакомое лицо.

– Арош! – подозвал я его. – Твой брат здесь?

Он поклонился и чуть испуганно глянул на меня.

– Уехал дней пять назад…

– Куда?

– Кажется в сторону… – он запнулся, только сейчас заметив на мне знак власти.

В его глазах отразился ужас.

– В сторону Мидла? – спросил я.

Арош едва нашел в себе силы кивнуть. Ретч склонился ко мне.

– Если бы я умел читать мысли, как ты, – тихо заметил он. – То давно бы изловил его братца и повесил на первом попавшемся суку.

– Значит, Гарнашу повезло. Теперь он станет их королем.

– Как ты собираешься искать его?

– Как обычно.

Ретч не успел осведомиться, как. Я открыл портал. Мы смотрели на дорогу с большой высоты. Портал быстро перемещался на юго-восток, пока мы не увидели небольшой фургон и знакомого всадника. Портал нырнул вниз и замер перед странниками. Гарнаш в изумлении осадил коня, как и его спутники, и уставился в магическое окно.

– Мне кажется, я что-то задолжал тебе, – произнес я.

Его взгляд задержался на знаке власти, и рука Гарнаша невольно легла на рукоять меча.

– Хотелось бы знать, что именно.

– Иди сюда и узнаешь, – я раздвинул портал до размеров фургончика.

Гарнаш какой-то миг сомневался, но потом тронул коня, за ним последовали остальные.

– Ретч, займись колдунами и людьми…

– Да, милорд, – он поспешил в замок.

Я посмотрел на Гарнаша.

– Как ты отнесешься к протекторату? – поинтересовался я.

– Другого варианта все равно нет, не так ли?

– Ты можешь дальше странствовать в роли менестреля.

– Почему ты принял это решение? Значит ли это…

– Ментепер жив. Поэтому я и говорю о протекторате.

Гарнаш кивнул.

– Я согласен. Будут ли какие-то особые условия?

– Будут. Нордек их сейчас огласит.

Гарнаш нахмурился.

– Что насчет рудников?

– Тебе решать.

– Тогда что за особые условия?

Нордек прокашлялся.

– Правый флигель замка с библиотекой остается в нашем владении. В Брингольде всегда будут находиться не менее десяти колдунов. Если по отношении к ним проявится вражда или совершиться преступление, вы будете обязаны наказать виновных.

– Мы?

– Тебе придется поддерживать порядок, Гарнаш, – подтвердил я. – Это больше в твоих интересах.

– В противном случае, нарушение условий приведет к расторжению договора, – закончил Нордек. – Все станет как прежде, а может и хуже. Ты, думаю, понимаешь.

– Да. Если это все, я принимаю ваши условия.

Нордек достал заранее подготовленные бумаги и подал нам. Гарнаш прочел и поставил дрогнувшей рукой подпись.

– Мне все еще трудно поверить, – прошептал он.

Вернулся Ретч. Во дворе перед замком собрались колдуны, жившие в Брингольде. С другой стороны собрались горцы.

– Слушайте все! – провозгласил Ретч. – Повелитель темной обители дарует Брингольду свободу и свое покровительство. С этой минуты у вас есть право иметь своего государя и жить по своим законам.

Горцы изумленно зашумели. Вперед вышел Гарнаш. Они смолкли на миг, но тут же разразились радостными криками. А потом опустились на одно колено и торжественно запели присягу королю, слова которой не забылись за сотни лет. После этого Гарнаш подошел ко мне.

– На людях, работающих на рудниках лежит заклятие рабства. Ты сможешь снять его?

Мы сели на лошадей. В Брингольде остался десяток колдунов, остальные поехали с нами. Гарнаша сопровождали его люди и Арош. К полудню мы добрались до приисков. Колдуны, охраняющие рудники, удивились принятому решению, но, похоже, даже были рады. Вряд ли им доставляло удовольствие находиться в такой дыре. Когда я снял заклятие, то простился с Гарнашем. Мы вернулись в обитель.

– Теперь я понял, зачем ты это сделал, – произнес Нордек. – У нас в обители стало на три десятка колдунов больше.

– Неплохих колдунов, надо сказать, – подметил Ретч. – Все они вполне сносно знают охранную магию, и все преданы мне, а значит и Тэрселу.

– Надеюсь, ты не собираешься освобождать остальные города?

– Нет. Я даже не был ни в одном.

– Тогда тебе стоит взглянуть на них.