Часть 3

Пришло время весенних гроз, когда впереди показался Мидл, и я промок до нитки, прежде чем успел добраться до Перекрестка. Перл принес кое-что покрепче вина. В ответ на мой удивленный взгляд пояснил, чтобы я вдруг не простудился. Я попробовал напиток и тут же ощутил приятную волну тепла, разливавшегося по крови. Что-то знакомое сквозило в этом вкусе, терпком настое трав и ягод.

– Хм, неплохо. Где ты взял это?

– Бутылочку этого напитка оставили мне светлые колдуны.

Я решил, что ослышался.

– Светлые колдуны?

– Да. Они пришли сюда через неделю после вашего отъезда и расспрашивали о вас.

– И что ты им ответил?

– Сначала ничего, но один из них заверил, что они ваши друзья и беспокоятся о вас.

Я в немом изумлении воззрился на него, потом встряхнул головой.

– Постой и ты поверил, что у меня есть друзья светлые колдуны?

– Да, милорд, в тот вечер они долго рассказывали о вашем путешествии, – тихо произнес Перл. – Поэтому, я кое-чем с ними поделился.

Кровь отхлынула от лица, и усмешка исчезла с моих губ.

– Что ты посмел им сказать?

– Все. Не сердитесь, милорд. Они иногда заходят сюда и справляются, не появились ли вы.

– Вот как? Так продолжай отвечать, что нет!

– Мне кажется, лучше будет…

– Лучше? – не сдержавшись я схватил Перла за ворот куртки, притянул к себе и прошипел ему в лицо. – Ты так хорошо знаешь меня, что смеешь делать какие-то выводы? Или они лучше знают меня?

– Простите, милорд. Забыл, что я всего-навсего ваш слуга…

Я выпустил его, а в другой моей руке лопнул бокал, который слишком сильно сжал. Перл охнул и позвал Сэлли. Спустя минуту я сидел откинувшись в кресле, несколько отрешенно глядя, как изумленная девчушка вытаскивала из моей ладони осколки стекла – я не проявлял никаких признаков, что мне больно.

Перл стоял рядом.

– Простите, милорд, – проговорил он. – Я не хотел об… оскорбить вас. Простите…

– Может, ты в чем-то и прав, – заметил я. – Но вся беда в том, я не могу больше оставаться тем, кого они знали… теперь… когда им открылось, кто я на самом деле. Теперь, когда…

Дождь стих за окном, и комнату залило золотыми лучами заката. Легкий ветер принес в распахнувшееся окно свежесть и аромат лугов, цветущих за стенами Мидла. Внезапное воспоминание поразило меня. Я резко обернулся к окну и зажмурился от ударившего в глаза света. Сделал несколько глубоких вдохов, успокаиваясь. Сэлли, между тем, вынула последний осколок и, нанеся на ранки терпко пахнущую мазь, перевязала белой тряпицей. Я ласково потрепал ее золотистые кудряшки.

– Скоро какой-то праздник? – спросил я Перла самым обыденным тоном. – Пока ехал по городу, улицы украшали цветами, хотя хлестал жуткий ливень.

– Что-то вроде того, – Перл улыбнулся, решив, что мое плохое настроение улетучилось. – Завтра состоится свадьба дочери Лайтфела.

– О! – я усмехнулся. – Лайтфел долго мечтал о наследнике мужского пола. Теперь появится шанс, что его желание сбудется. Кто тот «счастливец», что стал избранным?

– Говорят, один из лучших огненных магов.

– Лучшим после Лайтфела является Визониан, насколько мне известно, – заметил я.

– Визониан для этого слишком стар. Кто-то из учеников самого Лайтфела. Кажется его имя Файрил.

– Хм, – я с трудом припомнил физиономию огненного мага, виденного на одной из последних встреч отца и Лайтфела еще до моего изгнания – блеклые светлые глаза, белесые волосы и брови – будь еще чуть светлей и казался бы седым. – Тоже молодым не назовешь…

– Выходит, бедняжке не повезло, и этот брак состоится только ради политики? – Перла, казалось, мои слова несколько огорчили.

– Бедняжке?

– Говорят она очень красива, – заметил Перл.

На это я рассмеялся совершенно искренне.

– Авориэн? Очень красива? – я фыркнул. – Даже малышка Сэлли больше заслуживает это вместе с этим именем – ее волосы золотые, как заря, а у Авориэн они темны, как ночь.

Сэлли заулыбалась, польщенная. Перл с сомнением поглядел на дочь.

– Сэлли еще ребенок…

– Но из нее вырастет очень красивая девушка, – заметил я и тут же понял, что сделал глупость, сказав это.

Перл побледнел.

– Милорд…

Я подошел к нему.

– Договаривай уж до конца, – негромко произнес я.

– Моя жена тоже была очень красива, – прошептал он, потупившись и задрожав от воспоминаний.

– Посмотри на меня, – приказал я. – Неужели ты думаешь, что я смогу причинить твоей дочери зло?

Он поднял на меня глаза, и морщины на его лбу разошлись.

– Так-то лучше, – я вновь повернулся к окну. – Пойду немного прогуляюсь.

На улице стояла приятная вечерняя прохлада. Я зашел на конюшню. Шэд, дремавший в стойле, встрепенулся. Я ласково провел пальцами по его морде.

– Что мне делать, Шэд? Я не успел ничего обдумать… Нет, это настоящее безрассудство – похищать Авориэн из-под носа светлых колдунов, – но жеребец лишь фыркнул и опустил голову, чтобы я почесал ему за ушами.

Я застыл в раздумье. С одной стороны меня мучило желание досадить Лайтфелу. С другой, я сомневался, ждала ли Авориэн от меня помощи. Может, она давно уже передумала. Однако через пару минут я уже решил, что ничего не потеряю, если попробую пробраться в светлую обитель. Я провел рукой, и в воздухе образовался проход – Шэда я решил не брать.

– Что ж, пожелай мне удачи, – я похлопал жеребца по шее.

Шэд тихо заржал, покосившись на меня. Я затаил дыхание и шагнул в проход. Меня обдало порывом ветра, и через миг я оказался на вершине холма. Внизу, как на ладони, лежала светлая обитель. Передо мной высилась каменная ограда, вся увитая диким виноградом и плющом. За ней – огромный парк, в центре которого стоял дворец Лайтфела. Чуть дальше за дворцом – здание школы магов, оранжерея, алхимические лаборатории и множество других строений, назначения которых я не знал. Я тщательно осмотрелся, но в опустившихся сумерках охраны вроде не было видно. Ворота остались где-то далеко справа. Но уж через ворота я и не думал проникать в обитель. Осторожно спустился с холма и подобрался к самой ограде. Стража, по-прежнему, не показывалась, да и магической защиты никакой не ощущалось, кроме завесы от открытия порталов, что показалось весьма странным. В прошлый раз, находясь здесь, я не обратил на это внимание. Что ж, ничего не оставалось, как перелезть через ограду. Парк щедро освещался фонарями. Однако, благодаря густым цветникам и высокой живой изгороди, я добрался до дворца незамеченным. Колдунов попалось всего двое, да и те прошли далеко, спешащие куда-то. Сам не знаю почему я решил, что ее окна обязательно должны выходить солнечному восходу, то есть с восточной стороны, в самом конце дворцовой дуги. Здесь неширокая, всего в футов сорок стена совершенно заросла дикими розами. Я осторожно стал забираться по деревянной решетке, увитой цепкими стеблями, каким-то чудом умудрившись не исколоть руки шипами. Поднявшись на второй этаж, где имелась терраса, я почувствовал, как из приоткрытой двери потянуло знакомым ароматом сладких духов, и спрыгнул на пол. Вот уж не думал, что так легко найду ее. Я неслышно зашел в темную комнату. Девушка лежала на постели, уткнувшись лицом в подушку, и ее плечи сотрясались от неслышных рыданий.

– Привет, Эви, – произнес я мягко, усевшись рядом и ласково коснувшись ее волос.

Она подскочила от неожиданности, обратив ко мне заплаканное лицо.

– Тэрсел?! – воскликнула она и бросилась мне на шею.

– Тише, я вовсе не хочу, чтобы меня здесь поймали.

– Я думала, что ты не придешь – свадьба должна состояться завтра, – она энергично вытирала слезы. – Почему, почему ты не пришел раньше?

– Откуда я знал, когда точно будет свадьба, – я передернул плечами. – Ты ведь не назвала точный день.

– Назвала. Я сказала, что в середине весны, а середина весны как раз завтра.

– Не думал, что это надо понимать так буквально, – я стер с ее щеки последнюю слезинку и улыбнулся.

Она улыбнулась в ответ и вновь прижалась ко мне.

– Мне все еще не верится, что ты пришел за мной… – прошептала она.

Разве я мог удержаться, когда она так доверительно приникла ко мне, когда почувствовал жар девичьего тела, дошедшего до меня даже сквозь плотную куртку, когда нежные руки касались моей шеи? Совершенно позабыв о том, что нахожусь в доме врага, я обнял девушку, целуя ее лицо, чуть соленое от слез, нашел податливые губы… И Авориэн тоже позабыла, что я пришел сюда совершенно для другого.

Я проснулся перед самым рассветом, когда чувство опасности отрезвило меня, подобно опрокинувшемуся ведру ледяной воды. Откуда-то слышались отдаленные голоса. Я мысленно выругался, осознав, в каком положении оказался.

– Эви! – зашептал я сладко спавшей девушке. – Одевайся. Живо!

Она очнулась, улыбнулась было, но увидев выражение моего лица, распахнула глаза в ужасе.

– Мы не успеем, – в ее голосе послышалась обреченность. – За мной должны прийти с восходом, чтобы первые лучи солнца благословили меня…

– Я не собираюсь их дожидаться и уйду отсюда с тобой или без тебя! Ну же, решайся!

Мой окрик привел ее в чувство. Она спешно натянула простое платье. Где-то уже слышались шаги. Наверное, поднимались по лестнице. Через миг я оказался на террасе и не стал тратить время на спуск, перепрыгнув через парапет. Авориэн перегнулась через перила.

– Прыгай – я тебя поймаю.

У ног шлепнулась заплечная сумка. Еще миг, и Авориэн стояла рядом со мной.

– Это что?

– Пара книг по магии.

– Пара? – я закинул торбу на плечо и ощутил всю их тяжесть. – Книг или фолиантов?

– Пожалуйста, это лучшие из книг отца, – она вложила свою ладонь мне в руку. – Как будем выбираться отсюда? Примени магию и сделай нас невидимыми.

– Никакой магии, – я потянул ее за собой. – Одно самое легкое заклинание, и нас обоих словят, как распищавшихся цыплят. Не вздумай колдовать. Мы будем уходить отсюда, как два вора, тихо и без всяких фокусов.

– Так ты прошел сюда без магии? – изумилась она.

– Поспешим. Самое главное добраться до ограды. За ней уже нет защиты, и я смогу открыть портал.

Не успели мы пересечь и пол парка, как со стороны дворца послышались крики. Мы пустились бегом.

Они оказались перед нами, когда мы почти достигли ограды. Светящийся шар над головой мага огня осветил нас, и он, пораженный, на миг замешкался, как и двое за его спиной, поднимая руку для атаки. И я, не задумываясь, совершил то, о чем через миг пожалел…

– Нет, Тэрсел! – выкрикнула отчаянно Авориэн, но все вокруг уже вновь погрузилось в темноту.

Я, дрожа от напряжения, вогнал меч в ножны, подсадил ее, всхлипывающую, и следом перебрался сам. Несколько минут мы бежали в сторону купы деревьев у самого холма, я почти тащил неожиданно обессилившую девушку за собой. Здесь, под сенью ветвей я открыл проход, мы шагнули в него. Несколько шагов и столько же миров – я путал след. Наконец, мы остановились. Авориэн подняла на меня глаза. В них отражалось все – отчаяние, упрек, ужас и разочарование, а по щекам текли слезы.

– Зачем ты убил их?!

– Зачем? Тогда мертв был бы я!

– Но разве ты не мог просто обезвредить их.

– Обезвредить огненных магов?

– Не говори, что ты не мог – в жизни этому не поверю! – она отвернулась. – Я знала их самого детства, они… мои друзья…

– Мы тоже достаточно давно знакомы, – напомнил я. – И… ты знала, у кого просила помощи.

– Да. У убийцы, – едва слышно отозвалась она.

– Раньше тебя это не трогало, – я нахмурился, потому что замечание Авориэн задело меня.

– Наверное, я не совсем осознавала это, – ее рука выскользнула из моей.

– Что? Я помог тебе выпутаться из скверной ситуации и еще в чем-то виноват?

– Хороша помощь… – она вздернула на меня взгляд. – Но я тебе больше ничего не должна. Не так ли?

Все еще колотящее в груди сердце, казалось, остановилось, и расползлась тупая боль. На ее слова у меня просто не нашлось ответа.

– Эви, послушай, ты не понимаешь…

– Нет, не понимаю… Но оправдывайся перед собой, Тэрсел – здесь мы расстанемся.

Я застыл в полнейшей растерянности, не осознавая, откуда вдруг между нами возникла эта стена непонимания.

– Пожалуйста, Эви…

– Не смей больше называть меня так! – меня словно хлестнула пощечина.

Она протянула ко мне дрожащую руку.

– Отдай мои вещи и переправь обратно в наш мир.

– Мы итак здесь, к северо-востоку от Мидла, – ответил я и не спеша передал ей сумку с книгами. – Ты умеешь перемещаться по мирам?

Она нахмурилась и прикусила губы.

– Смогу, если ты расскажешь, как…

– Что ты собираешься делать дальше? – спросил я. – Одной путешествовать чрезвычайно опасно…

– Не беспокойся, я могу постоять за себя. Не так, как ты, но тоже действенно.

– Твои друзья едва не испепелили меня! – на этот раз я не сдержался. – И если они такие хорошие, твои друзья, то почему не помогли тебе?!

– Никто из них не пошел бы против законов и Лайтфела. В этом мне повезло меньше, чем тебе…

– О чем ты? – я удивленно раскрыл глаза.

– Ты и в самом деле не знаешь? Гаста, Скита и Инведниса изгнали из обители, – она помолчала. – Кто-нибудь из них может открывать проход, если не хочешь сам объяснять?

– У Гаста немного получается, но он не может его удерживать. Так что они тебе тоже не помощники… – я взял себя в руки и принялся за объяснение.

У Авориэн получалось так же скверно, как и у Гаста. К тому же, она быстро устала, измотанная бегством и внутренним напряжением, до сих пор не отпускавшим ее.

– Переправь меня к Оушенду, – тихо попросила она.

Я открыл портал – над белым городом уже стоял золотой шар солнца, и нас достиг запах моря.

– Прости, Эви, – прошептал я, и это была последняя попытка. – Пожалуйста, прости…

Она только отрицательно мотнула головой, отворачиваясь, чтобы скрыть навернувшиеся слезы, и шагнула в проход. Воздух передернулся маревом. Портал закрылся. А передо мной солнце освещало уже пробуждающийся Мидл. Я вновь открыл портал, и через миг оказался в свой комнате в Перекрестке, где заставил себя забыться коротким сном.

Через час я спустился вниз. Перл кивнул мне и приказал подать завтрак. Подошла Сэлли и знаком поинтересовалась, как моя рука. Я размотал повязку, открыв ей затянувшиеся порезы и поблагодарил. Принесли завтрак, и Перл присел рядом.

– Чудесный будет день, – он улыбался, глядя в окно и, без сомнения, думая о грядущем празднестве.

– Наверное, – я скрыл свои чувства по этому поводу за зевком.

– Лайтфел расщедрился и пригласил на торжество всех жителей Мидла. Перед южными воротами, за городской стеной на лугу установили шатры и столы для гостей…

Перл хотел сказать еще что-то, когда в таверну вошли трое светлых колдунов, и я спешно уставился в тарелку, когда узнал их.

– Милорд, – Перл ретировался.

Ко мне подошел Гаст и сел напротив. Инведнис и Скит остались стоять у входа.

– Здравствуй, Тэрсел, – произнес Гаст.

Я промолчал, все также не смотря на них.

– Мы все это время ждали, пока ты появишься здесь, – продолжил Гаст. – Нам надо поговорить.

– Не вижу в этом смысла. Кажется, я сын вашего злейшего врага, и вам не следует общаться со мной.

– Не надо вспоминать, – Гаст выдержал паузу. – Нас выгнали… Точнее, нас изгнали навсегда, лишив сана светлых колдунов – забрали наши амулеты.

– Что?! – я обратил на него изумленный взгляд – Авориэн упомянуло про изгнание, но никак не про последнее. – Из-за чего?

– После того, как ты ушел, Лайтфел простил нас, так как мы не знали, что ты наследник Бэйзела, – теперь Гаст прятал взор. – Но он устроил нам чистку.

Я нахмурился, не понимая.

– Чистку? – переспросил я. – Что это такое?

– Ты не знаешь? – Гаст, наконец, посмотрел на меня. – Чистка проверяет твое отношение к врагу. В данном случае в роли врага нам представили тебя. То есть, задавали всякие глупые вопросы, и мы все провалились.

Я опустил голову.

– Значит, вы стали свободными колдунами? И что вы дальше намерены делать?

– Миссию перепоручили другим. Но мы хотели бы вернуться. Не буду скрывать, все мы желаем быть принятыми назад в обитель. А это надо заслужить… Я хочу попытаться первым выполнить миссию и тем вернуть расположение. Но… нам нужна твоя помощь. Без тебя через миры не пройти. Управлять магией мировой энергии у меня получается все так же плохо. Ты ведь поможешь нам, ястребок?

Я молча раздумывал. Что-то последние события плохо увязывались друг с другом.

– А вас уже не смущает то, что вы узнали обо мне на обеде у Лайтфела?

Скит и Инведнис, прислушивающиеся к нашей беседе, как один потупились.

– Похоже, смущает… Твои товарищи по несчастью, вряд ли согласны с тобой, Гаст. Да и сам ты – полностью уверен, что делаешь? – поинтересовался я у мага огня. Он единственный не отвел глаза, но и в них где-то глубоко затаилось сомнение. – Зачем опять изображать из себя друзей…

– Мы никогда этого не изображали, – Гаст нахмурился. – А еще мне на том памятном обеде показалось, что ты специально не стал отрицать сказанное Лайтфелом.

– С чего вдруг?

– Думаю, что ты проверял, останемся ли мы тебе верны после узнанного, но в то же время специально провоцировал нас.

– Выходит, что я сознательно отрекся от вас?

– Да, чтобы выбор для нас не оказался столь мучителен.

Я засмеялся.

– И вы все – все ли? – действительно считаете, что Лайтфел, самый благородный, самый чистый и справедливый из вас, лгал?

– Визониан тоже солгал мне однажды, – напомнил Гаст негромко. – Может, и Лайтфел тоже лжет из политических соображений…

– Возможно. Но не на этот раз.

– В это трудно поверить, – заметил Гаст, не сдаваясь. – Если вспомнить тот неприятный эпизод с Форином в Тапери… Ты не сможешь переубедить меня, Тэрсел. Когда ты нечаянно убил его, ты испугался и растерялся, потому что тебе до этого никогда не доводилось убивать.

– А еще через две минуты после того события ты обвинял меня в циничности, – напомнил я.

– Ты никогда не убивал до этого! – упрямо твердил Гаст.

– Хорошо, – сдался я. – До этого никогда не убивал собственными руками, но это не значит, что не убивал вообще. Я действительно умертвил своих учителей с помощью магии, и у меня это вышло… э… так сказать, случайно. Но! Я вовсе не оправдываюсь сейчас – суть дела не меняет… Нечего вам находиться рядом со мной. От меня одни неприятности.

Я занялся завтраком, ожидая, что они уйдут. Но они не уходили. Я поднял на них раздраженный взгляд.

– Случайно, это как? – тихо спросил Гаст.

Я вздохнул.

– Что ты хочешь доказать мне? Что я не плохой? Ты ошибаешься! И мне никогда никого не требовалось убеждать в обратном.

– Ты не ответил, – настаивал Гаст.

– Ладно. Вы ведь слышали о гипномагии?

– Магия управления сознанием? – подал голос Инведнис.

– Да. Так вот, у меня врожденная способность к ней, так же, как и дар открывать проходы. Гипномагия, Гаст. Тебе это о чем-нибудь говорит?

Гаст смотрел на меня во все глаза, словно ему с трудом в это верилось.

– Значит, это не слухи, что в темной обители появился гипномаг… Лайтфел знает?

– Конечно, знает. Политика, Гаст. Отец сам ему сообщил. Это очень сдерживает Лайтфела в отношении некоторых щекотливых вопросов… Хотя… эта способность до сих пор проявлялась только во сне, и я не могу ей управлять. Правда, если кто-то умирал в моем сновидении, он умирал наяву… Именно из-за этого меня изгнали. Еще подробности нужны?

Они молча переглянулись.

– Ты… Умирали ведь те, кто бил тебя? Я помню, какие ужасные шрамы на твоей спине…

– Гаст, прекрати, – я окончательно решил сунуть голову в петлю. – Не ранее сегодняшнего утра я убил трех безвинных.

Знал ли он о событиях, произошедших в обители? Судя по расползшейся по лицу смертельной бледности, знал.

– Трое огненных магов погибли от удара, которому ты меня не учил. Так же, как когда-то погиб Форин. Рядом находилась Авориэн, и вряд ли бы они применили магию… Но я понял это слишком поздно. Я привык отвечать на открытую угрозу незамедлительно и… безжалостно… Если ты поспешишь, Гаст, эта новость, несомненно, позволит вернуться всем вам в обитель.

На Гаста было жалко смотреть, и я отвернулся, чтобы не смущать его.

– Я не предатель… – выдавил он из себя.

Я поразился его упорству.

– Ты предатель. Ты предашь либо меня, либо своего повелителя, расположение которого вы все так жаждете вернуть.

Он помолчал.

– Зачем ты похитил Авориэн?

– Похитил? Так считают в светлой обители? Что ее похитили? Нет, Авориэн сама попросила помочь ей сбежать.

– И почему же ты ей помог?

Я уставился на Гаста – что за дурацкий вопрос? Он что же хотел услышать от меня признание в любви к несносной девчонке? Что он там надумал, став невольным свидетелем того, как я целовал ее?!

– Чтобы досадить Лайтфелу, конечно. Мне она зачем далась? Слушать ее девчачьи глупости что ли?! – я вложил в свой тон все раздражение от утренней неудачи.

Гаст удивленно моргнул и неожиданно усмехнулся.

– Вот ты и попался, Тэрсел!

Я насторожился.

– Ты оговорился. Ты сказал «досадить Лайтфелу». Досадить из-за того, что он наговорил при нас о тебе гадости, что он разрушил наше хорошее представление о тебе, что он сделал все, чтобы разлучить нас.

Он обратил на меня такой взгляд, что я почувствовал, как краска заливает мое лицо.

– Не надо отвергать нашу дружбу, не надо больше испытывать нас, – промолвил Гаст и протянул мне руку. – Мы примем тебя такового, какой ты есть. И нам действительно нужна помощь друга.

– А как же сегодняшнее происшествие?

– Все мы совершаем ошибки. Даже такие непоправимые, как эта. А у тебя слишком сложная жизнь и… особое положение.

Я разозлился на себя, но больше уже ничего не мог придумать в ответ. Гаст все еще ждал ответного рукопожатия.

– Значит, ты больше не будешь читать мне мораль?

– Конечно, буду, – улыбнулся Гаст. – Друзья?

– Ну, ладно, – я протянул ему руку. – Надеюсь, ты не пожалеешь об этом… А можно узнать, в чем заключается ваша миссия?

– Боюсь, цель миссии я не могу тебе раскрыть, – ответил Гаст. – Это не значит, что мы не доверяем тебе. Просто мы дали клятву никому не говорить о нашем поручении.

– Но вас ведь выгнали.

– Это не снимает с нас клятвы, прости, – Гаст вздохнул.

– Что ж, клятва есть клятва, – признал я. – Но ведь это не слишком опасное предприятие?

– Скажем так. Нам надо просто отыскать некую вещь. Придется какое-то время странствовать.

– И ее потом надо доставить Лайтфелу?

– Нет. Эта вещь даст нам некие знания, которые мы должны донести до других.

– Хм, звучит несколько интригующе. А когда вы хотите отправиться в путь?

– Достаточно скоро, – сказал Гаст. – То есть, прямо сейчас, если тебя здесь больше ничто не держит.

– Вроде, нет.

Мы поднялись из-за стола, и все трое воззрились на меня.

– Тэрсел! – воскликнул Инведнис. – Да ты у нас подрос за эти полгода! Дюймов на десять, честное слово.

И в самом деле я догнал в росте Гаста, оставив Инведниса и Скита на дюйм ниже. Я лишь пожал плечами. Через пару минут я уже собрался, попрощался в очередной раз с Перлом и вышел из таверны к ожидающим меня колдунам. Мы тронулись в путь.

– Смотри, – шепнул Инведнис Гасту. – Наш ястребок, кажется, изменился. Стал серьезнее что ли?

– Тише, – оборвал его Гаст. – Ты забыл, что он понимает наш язык?

Оба поглядели в мою сторону, но я сделал вид, что задумался и ничего не слышал. И все-таки они до конца мне не доверяли. Но, может быть, и правильно делали. Я и сам в последнее время сомневался в правильности некоторых своих поступков. Встретиться с Ретчем и разузнать насчет того, что происходит в Совете, у меня не вышло. И, находясь в Мидле, я уже подумывал, что придется все-таки ехать в темную обитель, хотя и страшно не хотелось. Однако пребывать в неведении тоже мало нравилось. Когда среди моих сомнений возник Гаст, я решил, что обитель в очередной раз подождет.

– Куда едем? – осведомился я, когда мы минули восточные городские ворота. – Только не говори, что опять в Оушэнд.

– Именно туда, – Гаст улыбнулся, обозревая уходящий к горизонту Восточный тракт.

– Зачем?

– Помнишь, когда тебя изгнали, ты сказал, что другим колдунам запретили оказывать тебе помощь. Только Визониан согласился помочь нам. Мне нужны кое-какие книги по магии.

Я вздохнул.

– И нам обязательно тратить месяц на дорогу?

– Торопиться некуда – те, кому поручили миссию, выступят не раньше чем через пару месяцев.

– Что за книги ты собираешься взять у Визониана? – продолжал любопытствовать я.

Гаст тихо рассмеялся.

– А какую магию изучал ты позапрошлой зимой?

– Я первый спросил.

– Книги по материальной магии.

– Неужели!

– Той ее части, которая относится к охранной, – Гаст сделал жест и метнул в меня целую тучу каменных шипов.

Сперва они обратились в лед, а потом были растоплены. До меня не долетели даже брызги – все испарилось. Со стороны любому человеку показалось бы, что они попросту исчезли, но не колдуну.

– О! Значит, я угадал, и ты занимался тем же самым! – вырвалось у Гаста, и он хмыкнул. – Неплохо у тебя вышло – хватило времени на целых два заклинания.

– А если бы я не отразил это? – поинтересовался я несколько хмуро.

– Могу тебя уверить, что они исчезли бы так же легко. Значит, огненную магию ты так и не научился отражать?

Я покосился на него с подозрением.

– Я вот думаю, может, научить тебя этому? Перестанешь огненным магам головы рубить… Извини, неудачно пошутил.

– Обойдусь.

– Ладно, не кипятись, – успокаивающе произнес Гаст. – У тебя новый меч? Можно посмотреть?

Я отстегнул ножны и передал ему. Гаст обнажил меч и с непониманием воззрился на лезвие.

– Это серебро? – в его голосе прозвучало чуть ли не разочарование.

– Да уж получше некоторой стали, – заметил я.

– Хм, – Гаст сомневался в достоинствах моего меча. – Балансировка вроде ничего… Но, слишком легок, как мне кажется. Сильный удар им трудно нанести…

И осекся. А я, догадавшись, о чем он подумал, протянул руку. Гаст вложил меч в ножны, вернул мне.

– Это хороший меч, Гаст, – негромко заговорил я. – Будем считать, что он уже спас мне жизнь, когда я так легкомысленно забрался в светлую обитель…

До самого вечера Гаст ехал молча. Только Инведнис и Скит спорили друг с другом, какая погода установится – продолжатся ли проливные дожди или весна уступит сухому лету. Пока же было ясно и тепло. Солнце высушило лужи на дороге, а окружающие тракт луга дышали испаряющейся влагой, полной цветочных и травяных ароматов. С наступлением сумерек мы съехали с дороги в небольшой лесок. Пока остальные устраивались на ночлег, Гаст задумчиво шагал по поляне, на которой мы остановились, и в итоге застыл напротив меня.

– И все-таки он слишком легок, – заметил он, не отрывая взгляда от моего меча.

– Хочешь проверить? – я несколько разозлился.

– Не против. Кстати, а где ты пропадал все это время? Эти полгода?

– Я все еще изгнанник, Гаст, такой же, как вы сейчас, – я поднялся и обнажил клинок.

Если раньше я исключительно защищался, то теперь сам перешел в наступление. Гаст, не ожидавший от меня такого напора, принялся обороняться. Через пару минут его меч прочертил в воздухе красивую сверкающую дугу, улетая на десяток шагов, а Гаст растянулся на земле. Я застыл над ним, и мой клинок неприятно холодил ему шею.

– Ну что, убедился? – я отвел клинок и помог Гасту подняться.

– Раньше ты так не дрался, – заметил Гаст, пораженный моей легкой победой, и выдавил из себя улыбку. – Видимо, нашелся кто-то, оказавшийся более лучшим учителем, чем я.

По моим губам скользнула легкая усмешка.

– Кто же?

– А у меня могут быть тайны от друзей? – поинтересовался я едва слышно и отправился готовиться ко сну.

Ночью я проснулся от их еле слышного разговора. Если раньше меня можно было с трудом добудиться, то после ученичества у Ментепера я стал спать чрезвычайно чутко. То, что я услышал, весьма меня раздосадовало и задело.

– Я думал, он тебя убьет, – прошептал Инведнис. – Хотя, наверное, это глупости…

– Не знаю, – отозвался Гаст. – Я и сам вдруг испугался…

– Может, мы зря вновь сошлись с ним? – задумчиво протянул Инведнис. – Он заметно изменился. Это уже далеко не мальчишка… Не хотел бы я с ним встречаться, когда он заменит своего отца… Ты ведь не играешь с ним больше, Гаст? Иначе эти игры плохо кончатся для всех…

– Больше не произноси эти слова вслух, – Гаст разозлился. – Никто еще не обвинял меня во лжи.

– Извини, – Инведнис смешался. – Просто показалось… Ты уверен, что у тебя получится одновременно выполнить поручение Лайтфела и не стать при этом врагом Тэрселу?

Я навострил уши. Что же это за миссия? В словах Инведниса почудилась отдаленная опасность. Но оставалось только ждать, чтобы понять, что к чему… Гаст не ответил. И разговор затих.

Весь следующий день Гаст рассказывал мне, как они жили в Мидле, время от времени наведываясь к Перлу. Тавернщик очень скоро отбросил свою настороженность и подружился с моими приятелями. Тем более, что Инведнис занялся лечением Сэлли, и ее хромота почти прошла. А я на это даже не обратил внимания. Инведнис к тому же надеялся, что когда-нибудь сможет вернуть ей способность говорить. Однако из сказанного, я понял, что Перл так и не поведал им о причинах болезни своей дочери. И я об этом тоже не собирался упоминать.

К вечеру третьего дня пути на нас обрушилась стихия. Мы мчались по дороге, понукая своих скакунов, за нами по пятам следовала гроза. В вышине грохотал гром, и первые капли ливня уже задевали нас. Скит, конечно, мог бы рассеять ее. Будь это простая гроза. Но все дело в том, что буря была вызвана колдовством. Гаст запретил применять любую магию, и теперь мы удирали от грозы в поисках укрытия. Вокруг же, по-прежнему, расстилались луга, и не то что деревца, даже захудалого кустика поблизости не росло.

– Зря бежим, – заметил я, чувствуя, как капли барабанят по затылку, и натянул капюшон. – Еще пара минут, и будем мокрые, как лягушки на болоте.

– А вот и не зря, – возразил Гаст и указал вперед. – Теперь есть, где обсушиться.

Впереди, почти у самой дороги примостился небольшой домик. В окнах горел свет. Из-за чуть приоткрытой двери гостеприимно потянуло теплом, аппетитными запахами еды и ароматом знакомых духов. Я замер на пороге, и остальные остановились вслед за мной.

– В чем дело?

– Лучше вы первые.

Мои спутники поняли значение этих слов, только когда вошли в дом. У жаркого очага стояла Авориэн и чуть лукаво улыбалась. Гаст, Скит и Инведнис поклонились ей.

– Вы как раз к ужину, – произнесла она.

Однако ее улыбка исчезла, когда я скользнул в дом вслед за остальными.

– Что он делает вместе с вами?! – она, изумленная, воззрилась на Гаста, и бледность тронула ее лицо.

Я же стащил с себя мокрый плащ и, усевшись в кресло у очага, нахмурился.

– Не обращай на него внимания, – заметил Скит. – Он терпеть не может дождь, и, кажется, я тому виной…

– Простите, что заставила вас мокнуть, – Авориэн не сводила глаз Гаста.

– Мы в курсе, – ответил он на ее немой вопрос. – Тэрсел нам все рассказал.

– Все?! – она не поверила своим ушам, и на щеках проступила краска.

Я невольно качнул головой – о чем она только думает!

– Нет, не все. Я забыл сказать, что мы… сильно поссорились.

– Из-за чего же? – Инведнис глянул на меня.

– Из-за тех огненных магов, не так ли? – догадался Гаст.

– Да. И мне не понятно, как вы можете оставаться с ним после содеянного?!

– Тэрсел совершил это в целях самозащиты.

– И ты поверил в это?! Ты думаешь, что его способности не позволили бы всего-навсего обезвредить или хотя бы оглушить их?!

– Когда кто-то будет угрожать твоей жизни, я погляжу на твои действия и твою реакцию, – заметил я раздраженно.

– Давайте поговорим об этом после ужина? – заметил Инведнис, чтобы разрядить обстановку.

Авориэн быстро накрыла на стол, и мы занялись едой.

– Вот уж не думал, что ты умеешь готовить, – заметил Скит, тут же смутился и уже едва слышно добавил. – Всегда считал, что у дочери Лайтфела найдутся более важные занятия.

Гаст сильно пихнул его в бок. Но щеки Авориэн чуть порозовели от похвалы. Инведнис только усмехнулся – он считал, что готовит лучше любой женщины.

– Что собираешься делать дальше? – спросил у нее Гаст, потягивая вино.

– Еще толком не знаю, – она чуть пожала плечами. – Сначала я решила отправиться в Оушэнд к Визониану.

Гаст едва не поперхнулся. Я на всякий случай хлопнул мага по спине, не преминув посмотреть на него с насмешкой.

– Спасибо, Тэрсел, – Гаст чуть криво улыбнулся и вновь обратил взгляд к Авориэн.

– Я знаю, он твой учитель. Но он так же главный советник отца… – продолжила она. – Он, конечно, не одобрил произошедшего…

Теперь я уставился на нее.

– Выходит, Визониан знает, что сделал Тэрсел? – Гаст нахмурился, подобное в его планы не входило. – Значит, теперь это известно и Лайтфелу…

Я медленно поднялся, и Авориэн невольно подалась назад.

– Ты это из мести сделала? – поинтересовался я. – Думала, что этим досадишь мне? Ты ошиблась. Ты совершила нечто более худшее. Знаешь, как могут расценить это происшествие? Как нарушение мирного договора!

– Нет… не может быть… – в изумлении прошептала она.

– Глупая девчонка! Ты не капли не смыслишь в политике! – я не сдержался и наорал на нее. – И я, дурак, пожалел тебя. Вышла бы замуж, ну поплакала бы немножко, да и успокоилась. А теперь вся эта история может обернуться войной!

– Тэрсел, успокойся… Мы сейчас все обсудим…

– С ним я ничего не буду обсуждать! – в глазах Авориэн стояли слезы. – Разве что… кроме его пребывания в моем доме…

– Очень мило с твоей стороны, – я подлил себе в кубок вина, потом недолго думая прихватил всю бутылку и удалился со всем этим наружу. – Что ж, удачи!

Я вскочил на Шэда умудрившись не пролить ни капли.

– Твое здоровье, Эви! – я пригубил из бокала, тронул коня и тихо выругался. – Проклятая взбалмошная девчонка!

Тучи давно разошлись, и мокрую дорогу заливал свет почти полной луны. Посвистывая и попивая вино я медленно ехал вперед. Не прошло и получаса, как позади раздался перестук копыт.

– С каких пор светлые колдуны стали ездить по ночам? – поинтересовался я.

– С тех пор, как у них появился приятель темный колдун, который, очевидно, любит ночные прогулки.

Я обернулся к Гасту. Он кивнул назад – за нами следовали остальные, причем за спиной Скита сидела Авориэн.

– Не мог же я оставить ее там одну.

– Уверен, если что, она смогла бы постоять за себя.

– Я в этом не так уверен, как ты, – Гаст еще больше понизил голос. – Причина вашей ссоры действительно в тех колдунах?

– В чем же еще?

– Тогда, у Лайтфела… – Гаст бросил на меня пытливый взгляд.

– Нет, могу тебя уверить, что причина именно в колдунах, – и я ничем не солгал Гасту.

– Что ж…

– Может вы остановитесь, наконец! – донесся до нас крик Инведниса.

Мы натянули поводья. Отставшие подъехали к нам. Авориэн метнула на меня раздосадованный взгляд.

– Ты можешь остаться в моем доме, – произнесла она.

Я уже хотел поинтересоваться, в каком, но перед нами на обочине возникло то же самое строение.

– Ты материализовала дом?! – голос Гаста выдал восхищение.

– Как и предыдущий, – пояснила Авориэн.

Но я испытывал недоверие к подобным вещам.

– Я, пожалуй, заночую на улице. Не придется высоко падать, если вдруг он так же легко исчезнет.

– Тэрсел, ты забыл, как я рассказывал, что в нашей обители куда более талантливые маги по материализации, – заметил Гаст, пытаясь смягчить мои слова.

– А обед тоже материализованный? – я с подозрением воззрился на бутылку вина в своей руке.

Меня всегда учили не есть материализованную пищу, мало ли во что она могла превратится. Авориэн вспыхнула и, взбежав по ступенькам, исчезла в доме.

– Это уже было лишним, – упрекнул Гаст. – Скит, Инведис, идите в дом. Я скоро к вам присоединюсь.

Однако мы еще долго говорили с Гастом. Я расседлал Шэда, и он улегся на землю. Рядом я бросил одеяло и расположился на нем, откинувшись на теплый бок жеребца. Гаст, глядя на меня, устроился точно так же.

– Визониан посоветовал ей вернуться домой, – посвящал меня в историю Авориэн Гаст. – Но принудить к этому, разумеется, не мог. Не смог он и убедить ее в правильности этого решения. Она же стала расспрашивать насчет того, где мы теперь, и что собираемся делать. Каким-то чутьем она поняла, что я легко не сдамся и попытаюсь продолжить миссию. И выпытала у учителя, что мы собираемся заехать к нему. У нее, кстати, получается кое-что с магией порталов. Она может их удерживать, но портал в то же время остается не конца открытым. Она может наблюдать через него, но не проходить.

– Вот как? Выходит, она выследила нас на дороге, устроила грозу, чтобы мы быстро доскакали до ее домика. А в темноте, она меня не заметила? Да и как она оказалась здесь, если я сам три дня назад переправил ее к Оушэнду?

– Сюда ей помог переместиться Визониан. А тебя, должно быть, действительно не заметила. Ты в темном, твой конь тоже черен, как сажа. Да она мне и показывала только что, как у нее получается открывать портал. Все представляется довольно мутным.

– Хм… Послушай, а что ты хочешь взять у Визониана?

– Мог бы догадаться, – Гаст чуть улыбнулся. – Книгу по магии открытия порталов. Я собирался еще в прошлое посещение, но не успел.

– У тебя же и так получается.

– Но я до сих пор не могу удерживать проход открытым. Возможно, теория мне в этом поможет.

– Скорее всего, – я согласился с ним. – Ты же знаешь, я не такой хороший толкователь… Так что же? Авориэн решила увязаться за тобой? Зачем?

– За нами, – поправил Гаст. – Не знаю, зачем. Сказала, что ей больше не куда идти. Все мы теперь изгнанники. Ее ведь за бегство тоже по головке не погладят. И, мне кажется, ты зря переживаешь, что это спровоцирует войну. В произошедшем прежде всего ее вина. Могла бы предположить, чем обернется ее затея.

– Произошедшее могут растолковать по-разному, – возразил я. – Каждая сторона в свою пользу. Сколько раз подобное уже случалось.

Гаст засмеялся.

– Нет, ты однозначно давно познакомился с историей, а я-то пытался тебя учить.

– Ага, познакомился, – я хмыкнул. – Точнее читал между строк.

Следующим утром после завтрака Авориэн уступила уговорам Скита объяснить, как она материализовывает такие большие предметы, ведь это, вне сомнения требовало больших затрат энергии. Все трое были так или иначе знакомы с материализацией. Гаст использовал материализацию мелких предметов в качестве охранной магии. Скит – иногда для дождливых тучек над моей головой. Инведнис знал превращение жидкостей и сыпучих веществ. Но Авориэн, несомненно, знала о материализации больше всех.

– Тэрсел, не хочешь послушать? – позвал Инведнис, когда я со скребком направился к Шэду.

Гаст бросил на него запоздалый предупреждающий взгляд, а на лице Авориэн отразилось недовольство.

– Нет, мне это не интересно.

Шэд, пощипывающий молодую весеннюю поросль, поднял голову и ткнулся мне в ладони. Я ласково потрепал его по шее. Потом жеребец чуть приподнял переднюю ногу.

– Что такое? – я наклонился и увидел острый шип, засевший ему в ногу над копытом. – Где ты умудрился найти колючки?

Шэд только фыркнул, и я осторожно извлек занозу поддев дротиком. Из ранки потекла кровь, и жеребец издал какой-то жалобный звук, совсем не похожий на лошадиное ржание.

– Тише, тише.

– Тэрсел, что случилось? – рядом оказался Инведнис.

Я показал ему шип и кивнул на раненную ногу. Маг природы принес какую-то мазь и длинный лоскут ткани. Я хотел взять это у него, но он, вознамерившись самостоятельно лечить Шэда, потянул руку к ноге. Жеребец зло захрапел, и воздухе мелькнули копыта. Я отпихнул Инведниса за свою спину.

– Глупое создание! – возмутился за мной, перепугавшийся маг. – Я же хотел только помочь тебе!

– Стой смирно, Шэд! – я заговорил на нашем наречии.

Конь еще подозрительно косил глазом на Инведниса. Я взял из рук мага мазь и повязку, присел перед жеребцом и занялся раной. Шэд не шелохнулся.

– У вас все в порядке? – поинтересовался подошедший Гаст.

– Да.

– Нет, – высказался Инведнис.

Я глянул на него.

– Объяснял ведь, что он никого к себе не подпускает, – напомнил я. – Чего ты вдруг полез?

– Я думал, он присмирел, – во взоре Инведниса читалась обида на жеребца.

Маг природы всегда ладил с животным. На него даже дворовые собаки не лаяли. А тут какой-то конь едва не опрокинул его копытами. Он пригляделся повнимательнее.

– Погоди, он что же, у тебя неподкованный? – запоздало заметил Инведнис.

– Хотел бы я посмотреть на того, кто попробовал его подковать.

– Так у него, должно быть, все копыта стерты! – всплеснул руками маг природы.

– Ничего у него не стерто, – проворчал я.

– А ты проверь, – посоветовал Гаст с насмешкой – похоже наша перепалка забавляла его.

Я взял Шэда на бабку, и он послушно показал мне копыто. Совершенно здоровое копыто и совсем не потершееся. Даже я удивился. Уж чего-чего, а на конюшне в свое время навидался достаточно, чтобы понять, что у Шэда такие же молодые копыта, как у годовалого жеребенка. Проверил остальные. Инведнис только присвистнул. Ничего не понимая, я полез изучать зубы. Тут уж Шэд недовольно попятился. Я ухватил его за гриву, остановив, поднял мягкую губу и разомкнул челюсть. Весь рот и в особенности язык окрасились в зеленый от травы. А зубы… Шэд фыркнул мне в лицо. Гаст и Инведнис разразились смехом. Я попытался оттереть лицо, но, судя но новому взрыву хохота, только еще больше размазал тягучую зеленую слюну. В довершении всего на голову обрушился поток воды.

– Спасибо, Скит, – утирая мокрое лицо, бросил я. – Я вижу, ты не разучился это делать.

Скит остался сидеть подле Авориэн, но, конечно, не мог не слышать все, что происходило вокруг Шэда. Он смеялся. И Авориэн, сначала недовольная, что внимание переключилось с ее объяснений материальной магии на меня, тоже заулыбалась.

– Спасибо, Шэд, – я поблагодарил и жеребца.

– Так, что у него с зубами? – напомнил Инведнис.

– То же самое, что и с копытами.

– Невозможно!

– Возможно, если их защитили с помощью магии, – пробурчал я, попутно вытираясь.

– Никогда не слышал о подобном! – заявил Инведнис. – Это кто же у вас так заговаривает животных?

– Понятия не имею, – я и не думал поведать им о Ментепере.

Я задумчиво посмотрел на Шэда. Как я раньше не замечал, что его затронула магия? Наверное, она была слишком тонка и искусно наложена. Мы продолжили путь. Гаст неожиданно заговорил со мной на светлом наречии.

– Помнишь, Лайтфел объяснял, для чего тебя выучили нашему языку? А на самом деле?

– Наверное, он не так уж и неправ, – я чуть улыбнулся. – Впрочем, мне это больше понадобилось для чтения ваших книг.

– Наших книг? – удивился Гаст. – Откуда они у вас?

– Многие города переходили по несколько раз из одних рук в другие. Думаю, именно так. Прочел я немного, но достаточно. Еще отец подсунул мне пару книг по истории, вашей истории.

Гаст уловил в моих последних словах насмешку и хмыкнул.

– Уверен, ваша история ничуть не лучше нашей.

– Разумеется, особенно когда я сравнивал из любопытства, как трактуется одно и то же событие в разных источниках. Такая разница, что до правды теперь уж и не докопаться.

– А у вас известен этот миф, что светлые и темные колдуны некогда являлись единым народом? – продолжил Гаст. – Кто-то у нас в обители даже приводил какие-то довольно сомнительные доказательства. Но им, конечно, не верили.

– У вас это считают мифом? Ну-ну. У нас об этом просто предпочитают не вспоминать.

– Что?! – Гаст даже остановился и с неверием воззрился на меня. – Тэрсел, ты шутишь?

– И не думаю. Я, кстати, незнаком с вашей ранней историей. Как же в ней тогда объясняется, как мы появились в Бинаине?

– Мы не могли быть единым народом…

– Почему?

– Мы слишком разные…

На это я и вовсе рассмеялся.

– Ой ли?

Гаст пребывал в полнейшей растерянности.

– Что же было на самом деле? – едва слышно вымолвил он. – И почему ты уверен, что на этот раз записанная в ваших книгах история правдива, в отличие от остальных?

– Потому что это не история темных колдунов, – заметил я. – Это книга о жизни нашего народа до раскола. И знаешь, на каком языке она написана? Ни на темном, ни на светлом.

– Как же ты прочел ее?

– Тот кто знает оба наречия и язык, которым сейчас пользуются люди материка без труда поймет все написанное там. Только единицы книг сохранились с того времени и доступны они немногим. Для меня доступ к ним всегда был открыт. Уверен, что в светлой обители тоже кое-что хранится, известное только посвященным. Спроси у Авориэн.

Гаст обернулся. Наши попутчики прислушивались к нашей беседе. И если на лицах Скита и Инведниса было написано то же изумление, что и у огненного мага, то щеки Авориэн горели от гнева.

– У нас об этом запрещено говорить!

– Вот видишь, Гаст, ей все известно.

– Как же так?… – огненный маг теперь и не знал, что думать, и чувствовал себя глубоко обманутым. – Нам рассказывали, что когда-то, много столетий назад старый мир поглотила страшная катастрофа, и поэтому мы перебрались сюда – этот мир показался нам похожим на прежний.

– Что же случилось на самом деле?! – воскликнул Инведнис, сгорая от нетерпения.

– На самом деле… – я пожал плечами. – Наш народ раскололся. По какой причине, этого никто не узнает. Но завязалась страшная битва. Все, кто присутствовал при этом, уже давно мертвы: талантливые колдуны, не сравнимые мощью с теперешними. И их мощь, их магия и вызвали ту катастрофу. Не многие смогли спастись. Потери оказались огромны, но это никого не заставило одуматься. Наоборот, породило дальнейшие войны. И все свидетели раскола погибли в них. Так что теперь уже никто в точности не сможет поведать, что было на самом деле.

Авориэн нахмурилась. Она знала, что я сказал далеко не все, но поправлять не стала.

– Нет, Тэрсел. Я однозначно больше не буду говорить с тобой об истории.

Улыбка у Гаста получилась вымученная, он тронул лошадь и поехал дальше глубоко задумавшись. Мы потянулись за ним. Что теперь думал огненный маг? Он не спешил делиться своими мыслями, а я решил, что пусть сначала переварит узнанное. Впереди показались холмы. Те самые, в которых мы уже один раз останавливались в самом начале нашего знакомства. Туда мы и свернули на полуденный привал. Солнце продолжало припекать, становилось душно. И я подумал, что верно вновь соберется гроза. О чем там спорили Скит и Инведнис? Маг природы тоже поглядел на небо, но, ничего не сказав, как обычно занялся обедом.

– Сходишь за водой, Тэрсел? – спросил он – хотел, похоже, попросить Скита, но тот хмурясь, старался что-то отыскать в своей седельной суме.

Я кивнул, принял из его рук фляжки и направился к источнику, взяв заодно лошадей. Родник бил на прежнем месте, и вода осталась такой же вкусной и освежающей. Когда я вернулся, Гаст что-то читал. Авориэн тоже листала, несколько рассеяно какую-то большую книгу. Несомненно одну из тех, что взяла при побеге из обители. Я долго не мог понять, что меня беспокоит. И тут до меня дошло, что Скит крутится около Авориэн, несколько неловко оказывая девушке знаки внимания. Сейчас он ей как раз преподнес, наконец, отысканную в суме закладку для книги – тонкую золотистую пластинку с растительным орнаментом. Это что же, мой приятель увлекся Авориэн? Мысли о возможности подобного никак не могли прийти мне в голову, и сейчас я тупо смотрел на них. Авориэн заметила мой взгляд, на губах ее промелькнула насмешка, а спустя миг она уже мило улыбалась Скиту. Я запоздало отвернулся, и наткнулся на взор Гаста, различив в нем тревогу. Чтобы как-то отвлечься я направился к Шэду и принялся осматривать его раненную ногу. Но ранка уже затянулась, и жеребец, склонив голову, благодарно прошелся мягким носом по щеке. Я же думал, что делать дальше…

Никогда ни с кем я не был так нежен, как с Авориэн в ту ночь… Я целовал ее нежную кожу, ее сладкие губы. Мои пальцы скользили по плавным изгибам ее чуть трепещущего от истомы тела. В ту ночь мы полностью отдались друг другу. И я помнил, что потом, когда заглянул в ее глаза, еще недавно полные отчаяния и слез, а теперь светившиеся от счастья, произнес роковые для себя слова… В ответ она с таким доверием и нежностью прильнула ко мне и прошептала в ответ: «Я тоже люблю тебя, Тэрсел»… Кто мог знать, что уже через несколько часов она скажет, что мы с ней должны расстаться? А я до сих пор не понимал, почему… «Что же ты делаешь, Скит?» – невольно подумал я и содрогнулся, осознав, что действительно приревновал Авориэн к нему. Это могло плохо кончиться. Когда-то я приревновал своего отца к младшему брату. Последнему пришлось дорого заплатить за это чувство – я избил брата до бесчувствия за то, что он хвалился, будто отец больше любит его, чем меня, что Бэйзел обучал его магии. Слова брата впоследствии оказались самым обычным враньем. Зато после случившегося он никогда больше не лгал… Я заставил себя успокоиться, ведь Авориэн специально позволяет Скиту крутиться возле себя, чтобы досадить мне. Посмотрел на них и… стена из напускных эмоций: спокойствия и равнодушия, дала трещины и рассыпалась в прах. Неужели я испытывал к ней такие глубокие чувства, что подобная ерунда, выводила из себя? Если все так будет продолжаться, дальнейший путь станет невыносимым. Меня захлестнул поток холодного влажного ветра, и это чуть привело в себя. Я обратил лицо к чернеющему небо. С севера наползала грозовая туча. Где-то уже сверкали молнии, и до нас доносились еще плохо слышные раскаты. А ветер нес влагу.

– Через сколько она нас накроет, как думаешь? – спросил я у Гаста.

– Не раньше чем через час.

– Не беспокойся, – подал голос Скит, услышавший мои слова. – Я отведу ее от нас, и тебе не придется мокнуть.

– Я же говорил, что пройдет дождь, – проворчал Инведнис. – А тебе, магу воды, вообще позорно предполагать, что грозы закончились.

– Ну, ошибся чуть-чуть, – Скит несколько смутился. – Но у нас точно дождя не будет.

Я в сомнении глянул на клубящийся мрак облаков.

– Слишком сильная буря…

Я поднялся, подтянул подпругу и вскочил в седло.

– Ты куда? – совсем уж встревожился Гаст.

– Так, хочу кое-что проверить. Я не надолго.

Я выехал из лощинки и пустил жеребца быстрым шагом к северо-востоку. Шэд, повинуясь моему желанию и постепенно ускоряясь, все больше поворачивал к приближающемуся грозовому фронту. Ветер заметно крепчал, трепля седую гриву коня. Высокие травы лугов стали подобны штормовому морю. Тьма наползала на нас, и дневной свет мерк, исчезая под вспышками молний. В лицо ударили брызги дождя, донесенные до нас резкими порывами. А чуть дальше шла серая стена ливня. Шэд издал гневное ржание и замер, сердито раздувая ноздри и нервно переступая с ноги на ногу. Мои ладони скользнули по его шее и сомкнулись на ней.

– Помнишь одну такую грозу? – прошептал я. – Попробуем обогнать?

Над нами небо полыхнуло белым, и тут же обрушился гром. Шэд поднялся на дыбы, развернулся и помчался назад. За нами не отставая следовала буря. Я успел в лощину на миг раньше дождя. Хотя, назвать так обрушившиеся на нас реки воды, было бы неправильно. В один миг с шипением загасило костер, по земле помчались бурлившие мутные потоки. Гаст передал Авориэн какой-то сверток, и она раскрыла его над головой. Магия Скита нисколько никому не помогла, и все промокли до нитки, не взирая на спешно натянутые плащи. Материализовать какой-либо навес или иное укрытие, Авориэн не догадалась или решила, что уже поздно. Через минут десять ливень иссяк, гроза умчалась дальше. Распогодилось, и блеснули лучи солнца. Вокруг нас заискрились мокрые, все в водяных бусинах листья папоротника.

– Никогда не попадал в подобный ливень, – Инведнис первый подал голос и склонился над котелком, в котором варился наш обед, и который он успел накрыть крышкой. – Еда на месте и даже успела приготовиться. Только придется есть холодной или ждать пока подсохнут дрова. Хм, а головешки-то унесло водой… Гаст?

Маг огня только пожал плечами и спросил у Авориэн.

– Помогло?

Она провела рукой по оставшимся сухими волосам, кивнула и посмотрела на то, что защитило ее от дождя.

– Спасибо. А что это?

– Это карта, которую когда-то нарисовал Тэрсел и подарил мне. На ней защита от воды и…, – Гаст вперил взгляд в меня.

«… и огня», – мысленно закончил я за него. Сам ведь когда-то сказал ему об этом.

– …И можешь и ему тоже сказать спасибо, – вместо этого заключил Гаст и, шагнув в мою сторону, тихо произнес. – Сам такую защиту накладывал?

– Ретч.

Гаст удивился.

– Значит, ты тоже мокрый?

– Что?! – зашипел я на него.

– Ладно, ты только что остыл, не буду задавать дурацкие вопросы, – невозмутимо отозвался Гаст. – Я поговорю со Скитом. Глупо с его стороны заглядываться на Авориэн. Она не только дочь Лайтфела, но у нее так же есть законный жених.

Нет, Гаста не обманешь, тем более, что я не мог обмануть самого себя… Я стянул с себя мокрую рубашку и принялся отжимать. Остальные были заняты примерно тем же. Потом Гаст, по просьбе Инведниса, метнул в размытое кострище небольшой огненный шар. Пламя отразилось вверх, и котелок едва не слетел с треноги. Инведнис спешно открыл крышку и тут же задул на пальцы.

– Не сгорело? – Гаст тоже заглянул в котелок, из которого шел пар.

– Самый раз, – удовлетворенно отозвался маг природы и принялся раскладывать еду по тарелкам.

Потом все же удалось разыскать сухие веточки и папоротник. Гаст разжег костер, и мы смогли обсушиться вокруг него. Да и солнце на уже полностью очистившемся от туч небе этому поспособствовало. Гаст, однако, решил не ехать дальше. До заката оставалось еще три часа, но оставлять неплохое укрытие, каковым являлась лощина, маг огня не хотел. До наступления ночи ручейки и вся влага унеслась по склону, и земля успела даже просохнуть, так что мы заночевали уже не в сырости.

– Скит, просыпайся, надо кое-что обсудить, – голос Гаста невольно разбудил и меня.

– Я только что заснул! – с недовольством отозвался маг воды.

– Тише ты! – шикнул на него Гаст.

Скит поднялся, и они отошли чуть в сторону. Заговорили шепотом, но слова все же оказались отчетливо слышны.

– Что ты себе позволяешь с Авориэн? – поинтересовался Гаст.

– Тебя это меньше всего должно волновать.

– С какой стати, интересно? Ты понимаешь, что делаешь?

– Да. А тебя прежде всего волнует собственная выгода! – в сердцах бросил Скит. – Думаешь только о своей миссии и теперь трясешься, что из-за меня и Авориэн тебя не примут обратно.

– Ты дурак! – не сдержался Гаст. – Вот уж не знаю, что ты там себе вбил в голову. Но Авориэн не для тебя.

– Но уж точно она не для того, кого Лайтфел назвал ее женихом, – уперся Скит.

– Скит, послушай, дело гораздо серьезнее… – Гаст еще больше понизил голос.

Я напряг слух.

– Тебе не кажется странным, что Авориэн и Тэрсел только и делают, что ссорятся, как встретились? – Гаст начал издалека.

– Ты, как и все мы, знаешь причину.

– Хорошо, задам еще один вопрос. Почему Тэрсел помог Авориэн? Тоже, вроде, известен ответ? И последнее, почему Авориэн попросила Тэрсела помочь ей? Тэрсела, а ни кого другого? Подумай, Скит, почему она решилась довериться тому, кого у нас в обители все считают своим заклятым врагом? Что это за неожиданное такое доверие?

Скит молчал.

– Мне кажется, они неравнодушны друг к другу…

– Невозможно! Глупости!

– Я сам это наблюдал… – и Гаст поведал ему о том, что видел тогда на лайфеловском обеде.

– Нет, – Скит все еще не верил. – Подумаешь, Тэрсел поцеловал ее. Если ты вспомнишь, сколько девушек у него было, пока мы тогда путешествовали…

– Скит, ты слушаешь меня или нет? Я сказал, что это она его поцеловала, а не наоборот. Но это не так важно. Главное же то, что она пытается досадить ему, даря улыбки тебе. И при этом даже не догадываясь, насколько опасны могут оказаться эти улыбки для тебя. Ты знаешь, что такое ссориться с Тэрселом. Он сдерживается до поры до времени, а потом… Сегодня с дождем он не сдержатся.

– Что?!

– Почему твоя магия для разгона грозы не сработала?

– Буря слишком сильна, – буркнул Скит.

– Конечно, когда Тэрсел кое-что добавил к ней от себя. Я не ощутил магии, но то, что ты не смог ничего сделать, выдало его. Ты смог бы нейтрализовать и более мощную грозу, но не ту, в которую вплетена тонкая магия. В следующий раз это может быть кое-что похуже потоков, обрушившихся тебе на голову, Скит.

– Я поговорю с ним…

– Не надо. Я еще раз повторяю – Авориэн не для тебя. Выброси ее из головы! И завтра она поедет со мной.

Скит ответил молчанием и, не проронив ни слова, вернулся на свое место. Утром, однако, маг воды успел вновь посадить Авориэн позади, проигнорировав хмурый взгляд Гаста. Я же досадовал на себя. Наверное, все мы вели себя глупо, раз уж Гаст разгадал мое состояние и разглядел в грозе то, что Скит счел своей неудачей.

Мы выбрались на дорогу и обнаружили, как вдали по направлению нашего пути неспешно ползет фургон, запряженный парой низкорослых лошадок. Рядом с ним следовали два всадника. Нагнали мы их через час. С некоторым удивлением я узнал в одном из них Гарнаша собственной персоной, остальные – тоже горцы, приезжавшие с ним тогда в Брингольд. Какой-то миг он изумленно смотрел на меня и светлых колдунов, а потом сделал вид, словно видит меня впервые. Один из его спутников оказался болен. Инведнис не мог не помочь, и мы продолжили путь вместе. Гаст завел беседу с Гарнашем, расспрашивая его о Брингольде, рудниках и, конечно же, о том, как горцы относятся к темным колдунам. Гарнаш, разумеется, выдал все, что он о нас думает. Гаст покосился на меня, но я воспринял сказанное совершенно спокойно, даром, что уже много раз подобное слышал.

На остановке на ночлег, после ужина горцы взялись за инструменты: скрипка, лютня, флейта, тамбурин. Это была благодарность Инведнису, за то, что он помог их спутнику – больной пошел на поправку. Нежная, несколько печальная мелодия наполнила воздух, к ней добавился глубокий и красивый голос старшей женщины. А потом молодая, сестра Гарнаша отняла от губ флейту и пустилась в пляс. Я невольно залюбовался ее грациозными движениями. Гаст склонился ко мне.

– Тэрсел, не заглядывайся на девушку. Они не терпят темных колдунов. И так посматривают на тебя с неприязнью.

Я тихо прыснул от слов Гаста.

– Ты полагаешь, что я не заметил этого? Нет, Гаст, они готовы меня убить! – я усмехнулся и произнес по-горски. – Где твой кинжал, Арно?

В следующий миг клинок замер всего лишь в дюйме от моей шеи, словно наткнулся на невидимую преграду. Тихо вскрикнула Авориэн. Я бросил на нее короткий, чуть удивленный взгляд – неужто она испугалась за меня? Потом взял клинок, воткнул рядом с собой в землю и посмотрел на пораженного Гаста. Девушка, как ни в чем ни бывало, продолжала танец.

– Ну что, Гаст, как твоя охранная магия? Не подвела бы, брось в тебя такая красотка кинжал?

– Но ты-то ожидал этого, – парировал Гаст.

– Случилось уже пару раз, когда не ожидал…

Гаст в сомнении хмыкнул и забрался в фургончик, где Инведнис напоследок колдовал над больным. Ко мне подошел Гарнаш.

– Ментепер еще жив? – спросил он.

– Пока да.

Он раздумчиво кивнул, потом достал откуда-то шахматы и предложил сыграть. Я не отказался. Когда Гаст выбрался из фургона, то застыл от изумления. Он никак не думал, что мы способны не то чтобы спокойно находиться рядом и вести беседу, но и играть. Я, не обращая внимания на пораженную физиономию Гаста, спрашивал Гарнаша, заезжал ли он еще в Брингольде и не видел ли Ретча. Он покачал головой и ответил, что появится в Брингольде тоже не раньше осени, а пока что они еще немного проедут по тракту до Тапери и затем повернут на юг. Через какое-то время партия зашла в тупик, и мы решили остановиться на этом. Все потихоньку стали устраиваться для сна вокруг костра. Я повел Шэда к небольшой речушке – жеребцу захотелось пить, и заодно прошелся по нему щеткой. К берегу скользнула тень.

– Я не верила брату, когда он рассказывал, будто ты сам чистишь своего коня, – произнесла она. – Верни мой кинжал.

– Хороший клинок, – я протянул его Арно, а другой притянул ее за талию к себе.

Губы Арно коснулись моих, но тут Шэд ревниво пихнул ее в плечо. Я не удержал девушку, и она свалилась в воду.

– Шэд, прекрати, – я чуть шлепнул его по шее и помог ей выбраться.

– Вода ледяная, – она, чуть дрожа, прижалась ко мне.

Я вновь было обнял ее, но острое лезвие легло между нами.

– Нет, мой брат убьет меня, если я подарю тебе свою любовь. Он и тебя бы убил, если смог бы…

– В этом я не сомневаюсь…

– К тому же, – в ее глазах отражалось озорство. – Та девушка, что следует с вами не зря испугалась за тебя. Почему вы не вместе?

– Я не знаю…

– Я видела, как она ведет себя с колдуном, что вез ее, – заметила она. – Глупо заставлять ревновать того, кто и так неравнодушен к тебе. У нас считается, что подобное унижает мужчину.

– И что должен делать униженный в ответ на подобное? – полушутливо поинтересовался я.

– Отомстить.

– Вот как? Останешься со мной до утра? Надеюсь, ты играешь в шахматы лучше, чем твой брат.

Она засмеялась.

– Ты уверен, что не сделаешь хуже? Да и замерзла я – моя одежда мокрая благодаря твоему коню.

– Я ее высушу и тебя согрею. Иди сюда.

Она сначала не поняла, что я хотел сделать, а потом изумленная смотрела на магию. Я осторожно раскрыл портал, другое его окно находилось прямиком над жарким костром. На нас дохнуло теплом. Я бросил перед порталом одеяло. Арно опустилась на него.

– Я неважно играю в шахматы, – призналась она. – Но могу научить тебя другой нашей игре. Может, ты даже ее знаешь.

Она достала откуда-то карты. Нам повезло и они, не успели намокнуть. Если те, кто остался у костра, и заметили наше отсутствие, то искать не собирались. Только один раз я почувствовал присутствие Гарнаша. Он постоял немного в темноте и, поняв, что ничего его сестре я причинять не собираюсь, так же неслышно удалился. Арно, похоже, этого даже не заметила. Она долго весело болтала, рассказывая о забавных случаях и казусах, произошедшие с ними во время странствий. Выиграла множество раз в игру, называемую ею горные козлики, причем я подозревал, что не без обмана. Тогда я тоже стал играть нечестно. Арно уставилась на карты в своих руках – а все они оказались одинаковы и самого высокого достоинства, чего в действительности и быть не могло. Потом перевела взгляд на меня, увидела улыбку и, оценив шутку, засмеялась.

– А я-то думала, когда ты заметишь. Давай, кто кого ловчее обманет.

Так пролетело пол ночи. Потом мы устали и проспали до самого утра. Незадолго до восхода меня разбудил ее легкий поцелуй.

– Скоро мы отправляемся, – сказала она и ускользнула в предрассветные сумерки.

Гаст пристально посмотрел на меня, когда я появился в лагере. Но я сделал вид, что не заметил его внимания. Мне даже не пришлось изображать невыспавшегося. Так что когда мы направились дальше, оставив горцев, я задремал в седле. Когда я пробудился, понял, что не зря проиграл пол ночи с Арно. Авориэн хмурилась и почти не общалась со Скитом. А на остановках утыкалась в книгу, не замечая больше его попыток ухаживания.

С одной стороны это порадовало, но с другой… В мою сторону Авориэн и вовсе не смотрела, словно меня не существовало. И это изводило меня ничуть не меньше, чем ухаживания Скита. Вместе с тем, я осознавал, что в каком бы тупике не находились наши отношения, нам с Авориэн необходимо было объясниться. И однажды случилось, что нас невольно оставили одних. Гаст и Инведнис решили на пару часов отлучиться в какую-то близлежащую деревеньку, чтобы пополнить запасы снеди. Скит тоже куда-то запропал.

Авориэн, сидела у костра, занимаясь ужином и счищая кожицу с кореньев. Я проведал Шэда, осмотрелся вокруг, поглядел на нее, обошел вокруг костра с одной стороны, с другой…

– Ты можешь не ходить кругами? – не сдержалась она и в тот же миг вскрикнула.

Отвлекшись на меня, она порезала палец. Из пореза хлынула кровь. На глазах Авориэн выступили слезы. Прежде чем она успела что-либо предпринять, я уже достал из седельной сумки лоскут белого чистого полотна и склянку с мазью, которые уложила мне в дорогу мать.

– Не надо, я сама, – запротивилась Авориэн.

– Можешь и дальше игнорировать меня, – произнес я. – Только вот самой тебе это сделать не с руки. Не беспокойся, мне не нужна твоя благодарность…

Я присел рядом, взял ее пальцы, поднес к губам и отсосал кровь из ранки, сплюнул, быстро обработал мазью и перевязал потуже. Я мог бы тут же выпустить ее руку, но не смог.

– Тэрсел, пожалуйста, – голос ее дрогнул. – Отпусти…

Я поднял на нее взгляд, встретился с ее испуганными глазами и понял, что не в силах выпустить ее трепещущую руку.

– Тэрсел, не надо, – едва слышно произнесла она.

Я же вновь поднес ее руку к губам. Но на этот раз чтобы поцеловать ее ладонь.

– Пожалуйста, – прошептала она.

– Эви, – также тихо отозвался я. – Зачем противиться…

Я не успел договорить, как она выдернула свою руку из моих ладоней и в смятении посмотрела мне за спину. Я обернулся. В свете костра стоял Скит, и в одной его руке был зажат скромный букетик полевых цветов. На лице мага воды поначалу отразилась растерянность, а потом гнев.

– Что ты делаешь, Тэрсел? – потребовал он.

– Ничего, чтобы это касалось тебя, Скит, – отозвался я.

– Нет, это ты не должен касаться Авориэн!

Я начал злиться, но все же попытался избежать дальнейшего развития этой нелепой ситуации.

– Как ты заговорил, приятель… – я поднялся. – А теперь раскрой глаза – Авориэн просто порезалась.

– Ты за дурака меня держишь, – ладони Скита сжались в кулаки, а букетик упал на землю. – Я видел, как ты целовал ее.

Я глянул на Авориэн и понял, что она испугалась еще больше.

– Не глупи, Скит!

– Скит, пожалуйста, – в ее голосе прозвучало отчаяние.

Но Скит уже решился. Я увернулся от его кулака.

– Ненавижу тебя! – Скит, задыхаясь, обходил меня справа. – Ты всегда забираешь себе самое лучшее, не так ли?

– Что за чушь ты несешь?

– Ты ведь привык, что все выходит по-твоему. У тебя и конь лучший, и девушки всегда… сколько у тебя их было – неужели мало! Ведь никто не сможет отказать наследнику темной обители. Не сможет и не посмеет…

Скит вновь метнулся ко мне. Я разозлился и попал ему по лицу. Удар оказался сильнее, чем я предполагал, и Скит, как подсеченный, рухнул на землю, где, всхлипывая и прижимая ладони к лицу, задыхался от боли.

– Тэрсел, не надо! – упрашивала Авориэн.

Но я и так ничего делать не собирался.

– Зачем лезешь в драку, если драться не умеешь? – я присел рядом со Скитом.

Он все еще прижимал ладони, словно защищаясь. По лицу бежала струйка крови. Нос я ему все же разбил.

– Не дергайся, больше не буду, – я отнял его руки от лица. – Я же не сильно.

– Не сильно… – промычал Скит. – Как же…

– Нос, по крайней мере, не сломал.

Пока Скит еще не полностью опомнился, я занялся его носом, попросив Авориэн материализовать лед.

– Может мне еще спасибо сказать? – буркнул Скит, немного придя в себя.

– Нет, тебе придется извиниться.

– Что?!

– Сначала перед Авориэн, потому что ты посмел драться при ней, и она перенесла несколько неприятных минут. Потом – передо мной…

Скит извинился перед Авориэн и поглядел на меня.

– Перед тобой мне не за что извиняться, – упрямо произнес он.

– Немедленно извинись перед Тэрселом! – слова Авориэн прозвучали как приказ.

Скит в изумлении воззрился на нее, с недоумением перевел взгляд на меня и пробурчал слова извинения.

– Спасибо, Эви, – прошептал я.

– Я всего лишь хотела, чтобы Скиту не пришлось хуже, – так же тихо отозвалась она.

– Я знаю…

Она вздернула на меня удивленный взгляд, побледнела и тут же отвернулась к костру.

– Мне показалось, ты готов был убить его, – прошептала она.

– Я никогда не убиваю тех, кто слабее меня, кто не способен причинить мне вред… уж это мне внушили с самого детства, и ты видела эти внушения на спине, но иногда… – я чуть ближе пододвинулся к ней и еще больше понизил голос. – Нам надо переговорить. Ты прекрасно осознаешь, что нельзя вечно откладывать разговор и делать вид, будто ничего не произошло…

– Не сейчас, я не готова, – она помотала головой. – Не настаивай, пожалуйста… Мне надо все обдумать…

Я досадовал на нее, но поделать ничего не мог. Авориэн вернулась к чистке корневища. Скит молча и хмуро поглядывал на нас, держа у переносицы тряпицу, наполненную льдом. Нос его слегка припух, но, скорее всего, даже синяка не будет. Через какое-то время вернулись Гаст с Инведнисом, и обнаружили нас сидящими у костра в глубоком молчании. Лед Скита растаял, припухлость почти спала, так что вернувшиеся ничего странного в сгустившихся сумерках не обнаружили, а из нас никто ничего и не желал говорить о случившемся. Инведнис с Авориэн быстро приготовили ужин, после которого все принялись устраиваться на ночлег.

А еще через несколько дней мы достигли Оушэнда.