Шэд неспешно трусил по заснеженному лесу. Стояло безветрие, и мороз почти не ощущался. Падали пушистые легкие хлопья и, иногда скользнув по лицу, оставляли на коже крошечный, быстро исчезающий влажный след. Деревья постепенно редели, снег становился глубже. И вот мы выбрались на открытую местность. Белая бескрайняя равнина сливалась на горизонте с захмурившим небом. Шэд совсем чуть-чуть замедлил шаг. Снег был сухой и еще не успевший слежаться, и почти не сковывал движения жеребца. Я направил Шэда на северо-восток, в сторону Брингольда. Как бы мы ни расстались с Ретчем, я все же надеялся получить от него более подробные ответы насчет того, что же все-таки происходило в обители и в Совете. После часа пути появился ветер, потемнело, и вот-вот грозила обрушиться метель. Я чуть повел рукой, и перед нами возник широкий, в рост всадника портал.

– Надо же этим когда-нибудь воспользоваться, а, Шэд? – спросил я.

Жеребец подозрительно потянул носом. Портал отражал то же бескрайнее поле.

– А если бы нас видели пролетавшие птицы…

Вид в портале унесся прочь от земли, и я смотрел на наши одинокие черные фигурки, застывшие посреди белого снежного океана. Потом вид переместился еще дальше, нырнул вниз, обратно к земле, и перед нами уже лежала дорога в Брингольд.

– Пойдем, Шэд, – я ласково похлопал жеребца, он фыркнул и шагнул через портал.

Теперь до ворот крепости нам оставалось меньше четверти мили. В Брингольде Ретча не оказалось, хотя все подчиненные ему колдуны находились там, как сообщил Арош, принесший мне обед в главный зал. Я с удовольствием занялся едой – от собственной стряпни в доме Ментепера уже давно мутило. Однако не успел я проглотить и двух ложек, как в зал вошли колдуны и остановились настороженные. Я и не подумал прекращать обед. Старый колдун прокашлялся.

– Милорд… – начал он.

– Я помню: в прошлый раз ты говорил, что не вправе помогать изгнанникам. Но мне необходимо повидать Ретча, и я дождусь его здесь!

Они переглянулись.

– Я вовсе не это хотел сказать, – продолжил старик, заволновавшись от моего малодружелюбного тона. – Замок в вашем распоряжении, милорд.

Он склонил голову, и все остальные вслед за ним.

– Вот и отлично! – я улыбнулся.

Наверняка Ретч им тогда растолковал, как со мной следует обращаться, если я еще объявлюсь в замке. Они ушли, оставив меня одного. Я же удалился в свою комнату и проспал там почти двенадцать часов. После этого усталость, накопившаяся за последние два месяца, стала потихоньку отступать. Я позволил себе несколько расслабиться. Проводил время в библиотеке и выезжал на Шэде на короткие прогулки по заснеженным горам. Стояли ясные морозные дни. Я иногда поглядывал на картинку Брингольда – не въезжает ли в ворота какой-нибудь путник. Но Ретч не возвращался. А на пятый день моего пребывания в замке я познакомился с Эминой. Арош как раз принес для меня ужин в библиотеку, когда вошла она. Это оказалась та самая девушка, которая попыталась защитить Ретча, когда тот неудачно опробовал на мне магию огня. Эмина была непохожа на остальных женщин Брингольда: правильные и необыкновенно красивые черты лица, стройная фигура, белая кожа ухоженных, не знавших работы рук, богатая одежда и золотые украшения на шее и руках.

– Мое имя Эмина, – представилась она, голос ее звучал спокойно и уверенно, словно она говорила с равным. – Я хочу принести извинения за тот инцидент – я не знала, кто ты.

– Вот как? Значит, иначе ты бы позволила убить Ретча?

Она выдержала взгляд, хотя на миг в ее взоре проскользнуло сомнение.

– Все мы должны подчиняться вышестоящим. Разве нет? – бархатные ресницы скрыли зеленые глаза, когда она наклонила голову в легком поклоне. Потом она опустилась рядом на скамье и бросила Арошу, не глядя: – Принеси мой ужин сюда.

Арош даже не шелохнулся. Она нахмурилась и воззрилась на него в недоумении.

– Тебе повторить твои только что сказанные слова? – по его щекам разлилась бледность. – Я подчинюсь только приказу милорда…

И тут до меня дошло. Я все гадал, кого она мне напоминает.

– Приятно приказывать собственному брату?

– Он ничем не лучше остальных.

– А ты – другая?

– Да.

Ее потемневшие глаза смотрели неотрывно, она чуть придвинулась, а легкая, из тонкого шелка шаль скользнула с плеч, открыв глубокий вырез платья. От нее повеяло каким-то медовым ароматом – немного терпким и горьковатым, каким бывает только горный мед, но который таит в себе сладость, стоит лишь распробовать его. Я едва не позабыл об ужине и Ароше, когда невольно склонился к девушке. Мои пальцы скользнули по ее обнаженному плечу, ощущая нежность бархатистой кожи.

– Удивительно… никто никогда не пытался подкупить меня, – произнес я. – И какова твоя цена?

– Совершенно ничтожная для будущего повелителя темных колдунов, – прошептала она. – Это Брингольд и все его обитатели…

– Ничтожная?

– Тебе принадлежит пол мира. Что значит, по сравнению с этим, крошечный замок, затерянный в горах?

Я оскалился и так сильно сжал плечо Эмины, что ее красивые черты исказились от боли и испуга.

– Откуда тебе знать, что имеет для меня значение, а что нет? – прошипел я ей в лицо. – Скажи, ты смогла бы смотреть Ретчу в глаза, расплатившись со мной?

Она смешалась, вырвалась и, дрожа, поднялась.

– Я… ошибалась… Прости меня…

– А теперь уходи и не попадайся мне, иначе твоим ручкам придется примерить другие браслеты.

Она поспешила уйти. Я поглядел на Ароша.

– Вот уж не думал…

– Я для нее всегда оставался никчемным младшим братом, смирившимся и забывшим о своей крови… Эмина считает, что она одна из нашей семьи сохранила гордость. Но это не так…

Он запнулся, опасаясь, не сказал ли дерзость. Но я лишь согласно кивнул.

– Ты прав, кровь никогда не даст забыть, кто ты… Как давно твоя сестра с Ретчем?

– Он приметил ее еще молоденькой девушкой. Точнее, она сделала все, чтобы он ее заметил. Лет пять назад.

– Занятно, – задумчиво протянул я. – Ретч так настойчиво внушал мне, что люди могут быть только нашими слугами. Интересно, тяжело ли ему было отказываться от своих собственных слов. Твоя сестра изумительно красива. Даже среди женщин нашей расы нет таких.

– Вам это не нравится, милорд? – спросил Арош. – То, что они вместе, и Ретч сделал ее по статусу почти равной себе, по крайней мере в этом замке?

Я пожал плечами.

– У Ретча, сильного, непреклонного, обладателя холодного ума, тоже нашлось слабое место. Но… Жизнь людей, особенно период молодости, все это очень коротко по сравнению с нашими. Ретч когда-нибудь сам откажется от нее. Пока же он попал в сети собственных слов.

– А если бы… браки между колдунами и людьми были возможны? – осторожно заметил он.

– Ты имеешь в виду, если от связи колдунов и людей могло бы появляться потомство? Ретчу бы сильно не поздоровилось.

Я взялся за подостывший ужин и отпустил Ароша. Прошло еще несколько дней. Однажды до глубокой ночи засидевшись в библиотеке, я услышал, как осторожно раскрылись и закрылись ворота. Глянул на магическую картинку. В темноте во внутренний двор въехал фургончик, запряженный парой низкорослых лохматых лошадок. Вокруг него суетились горцы. Подчинившись любопытству, я накинул плащ, вышел на улицу и осторожно последовал за ними. Люди между тем направились к небольшому правому флигелю замка, где жили слуги. В центре общего зала в очаге развели жаркий огонь. Горцы, о чем-то возбужденно переговариваясь, расселись вокруг него. Приезжих оказалось около десятка: три женщины, остальные мужчины. Им принесли еду, и, судя по выражениям лиц, гостей были рады видеть. Насытившись, главный из приезжих, поджарый, зрелый мужчина принялся повествовать о своем путешествии.

– Удивительные места есть на юге, – рассказывал он увлеченно. – Есть земли, где никогда не выпадает снег и деревья цветут круглый год. И люди там весьма гостеприимные. Арно даже выучила танец одного из народа. Покажи, сестра!

Круг расширился, и к костру вышла девушка. Приехавшие достали музыкальные инструменты, и каменные своды зала наполнились незнакомой и непривычной мелодией. Девушка танцевала легко и непринужденно. На тонкой шее и запястьях позвякивали украшения из золотых монеток.

– Мы проехали множество городов, – продолжил мужчина после окончания танца. – И все они вольные…

Собравшиеся настороженно затихли.

– Ты опять за свое, Гарнаш, – заметил седой горец, покачав головой. – Ты же знаешь…

– Да, знаю! Сколько можно терпеть? Что мешает вам уйти отсюда, когда колдунов здесь остается не более одного?

– Ты не прав! Здесь наша родина…

– Ее у вас отняли. К чему эти ожиданья, что проклятое золото вернется к вам? Все, кто видел величие Брингольда, умерли века назад, и ничего, кроме историй о выложенных драгоценным металлом стенах замка, не осталось. Чего же вы ждете? Даже светлые колдуны не могут сладить с темными. Что говорить о людях?…

– Что же предлагаешь? Уйти и бродить по свету, зарабатывая на кусок хлеба, как ты – танцем и песней?

– Вряд ли это более позорно, чем оставаться рабами.

– Настоящие воины не могут опуститься до развлечения толпы…

– Воины? Значит воины могут сойти за рабов? – Гарнаш нахмурился. – Но даже мы помним, как звучит сталь! Неужели вы забыли танец героев?

Он поднялся и обнажил кинжал. Напротив него встала его сестра также с обнаженным клинком. Они начали танцевать медленно, глядя друг на друга. Клинки, прочерчивая сверкающие отсветами костров дуги, с тихим звоном соприкасались при каждом шаге. Постепенно темп нарастал, и движения все ускорялись. Я, завороженный, следил за ними. Горцы вначале молчали, но потом кто-то стал тихо напевать древний победный гимн, и постепенно к нему присоединись все. Голоса звучали красиво и торжественно. Кульминация приближалась. Они оба одновременно метнули друг в друга кинжалы и увернулись, исполнив сальто назад. Его клинок вонзился в дверной косяк за ее спиной. Ее же – завис в паре футов от меня. Девушка вскрикнула в ужасе, и пение оборвалось. Она не могла попасть в меня – кинжал прошел бы левее на пару ладоней. Но инстинкт самосохранения сработал, и этим я невольно выдал свое присутствие. Все взоры обратились ко мне. Приезжие долго не задумывались и, потянув мечи из ножен, шагнули ко мне. Но в этот миг между нами бросился Арош.

– Остановитесь! – закричал он своим и обратился в полном отчаянии ко мне. – Милорд, пожалуйста, смилуйтесь!

– Что ты орешь, дурак, – бросил кто-то. – Он все равно не понимает нашу речь…

– Понимаю, – отозвался я негромко на их языке.

– Милорд? – Гарнаш облизнул губы и крепче сжал меч. – Может, тогда твоя жизнь подарит свободу нашему народу?

– Сомневаюсь.

Кинжал мягко развернулся в воздухе и через миг застыл у его шеи, едва касаясь острием.

– Ну же! Вперед! – подначил я с издевкой, клинок медленно стал давить на горло, заставив Гарнаша пятиться.

– Ты не мужчина! Настоящий мужчина не станет пользоваться дешевыми фокусами! Возьми в руки меч!

– Милорд, – у моих ног упал Арош. – Пощадите, милорд… Они не осознают… отпустите их… они способны на одни лишь разговоры.

– Разве?

Гарнаш с криком увернулся от кинжала, и десять горцев с обнаженными клинками бросились ко мне. Всех их в тот же миг сбило с ног, а второй порыв ветра отбросил к противоположной стене, хорошенько приложив к камню. Вряд ли останутся даже синяки, но дух у нападающих на короткое время вышибло.

– Пожалуйста, милорд, – повторил Арош, но из его голоса уже исчезла надежда. – Он мой брат…

– Хорошо, я отпущу их… Но чуть позже. Приведи его ко мне. Одного.

Я развернулся и вышел прочь. Оказавшись у себя в комнате, достал картинку Брингольда. Горцы знали каждый камушек замка. Я предположил, что местные сделают все, чтобы помочь сбежать Гарнашу и его людям, даже зная, что ждет наказание. Мои заклятья легли на ворота и пару потайных ходов – дверной механизм заклинило. А стена стала такой скользкой, что они не смогли бы спуститься с нее даже воспользовавшись веревкой. Еще некоторое время я наблюдал за их стараниями выбраться из крепости. А через час после тщетных попыток мертвенно-бледный Арош привел брата и, поклонившись, исчез. Гарнаш смотрел на меня. Как ни старался сдержаться горец, все чувства по отношению ко мне отражались на его гордом лице. Я чуть усмехнулся. Он заговорил первый.

– Чего ты медлишь? Впрочем, я знаю – ты придумываешь, как поизощренней избавиться от меня.

На это я уж совсем рассмеялся.

– Нет, вовсе нет. Я сдержу слово и отпущу тебя, и твоих людей. Но не сейчас. Хочу, чтобы ты ненадолго задержался в замке, может на месяц, или меньше, если приедет Ретч, – я не спеша вытянул из ножен меч. – Ты так ненавидишь меня – из тебя получится прекрасный оппонент. Я давно не тренировался…

На лице его застыло недоверие, но спустя миг там отразился в усмешке почти волчий оскал.

– Хорошо, – сказал он сквозь зубы.

Он великолепно владел мечом. Первые полчаса бешенной схватки мне удавалось отражать удары, но за этот короткий срок он совершенно измотал меня. Лезвие его скользнуло по предплечью, слегка оцарапав, острие сверкнуло перед самыми моими глазами. Затем он провел прием, подсек меня. Я грохнулся спиной на пол, а его меч лег поперек моего горла.

– Почему ты не боишься?

– Потому что ты не убьешь меня.

– Что мне может помешать?

– Прежде всего, здравый смысл. Если ты убьешь меня, о твоем народе даже воспоминаний не останется. Не уверен, что моя жизнь так ценна, но вам не простят этого.

– Что еще?

– Во-вторых, твой меч не сдвинется больше ни волосок.

Гарнаш надавил на меч, но он не шелохнулся, даже когда на его руках вздулись жилы от натуги.

– В-третьих…

Гарнаш отшатнулся от меня словно ужаленный, ощутив на себе еще одно охранное заклинание.

– Мог бы продолжить список, но, пожалуй, хватит, – я поднялся и вложил меч в ножны. – На сегодня достаточно.

На следующее утро у меня немного ныли мышцы, но еще пара занятий, и от этого не останется и следа. Я забежал на кухню, позавтракал и отправился на конюшню. Там потрепал Шэда, засыпал ему корма и взялся за скребок. Горца я почувствовал мгновенно, застывшего на пороге и без сомнения удивленного представившемся ему зрелищем.

– Что, тоже не спится, Гарнаш? – поинтересовался я, не оборачиваясь и не прерывая своего занятия.

– Почему ты делаешь это сам?

– Подойди ближе и узнаешь, – посоветовал я.

Он шагнул вперед, но тут же остановился. Шэд покосился в сторону горца, ноздри жеребца расширились, и он стал напряжен и встревожен.

– Он защитит тебя? – догадался Гарнаш.

– Шэд чувствует твое отношение ко мне, не хуже меня самого. Впрочем, он не подпускает к себе любого, даже того, у кого добрые намерения, – я принялся за седловку. – Ездил когда-нибудь на рудники?

Я посмотрел на него. На лице Гарнаша отразилось изумление.

– Конечно, нет. Те, кто попадают туда, назад уже не возвращаются.

– А дорогу знаешь?

– Да…

– Тогда собирайся.

– Тебе не позволят взять меня с собой…

Теперь пришла моя пора недоумевать.

– Хорошо, – внезапно согласился Гарнаш, и в его глазах затаилось странное выражение.

Он оседлал низкорослую лошадку, и мы выехали за ворота. Гарнаш держался передо мной, указывая дорогу. Шэд все норовил оказаться впереди, и в итоге мы поравнялись с горцем и поехали дальше бок о бок. Гарнаш чему-то хмурился и, сам того не замечая, нет-нет, да и поглаживал рукоять меча. Но когда мы добрались до рудников, он позабыл обо всем, обратив все внимание на своих соплеменников…

Мы проехали ворота, охраняемые темными колдунами. Они явно были удивлены, увидев меня здесь. Ко мне шагнул главный из стражи.

– Милорд, – он поклонился. – Мы не позволяем ни одному жителю Брингольда заходить сюда. Иначе он останется здесь навсегда.

– Он поедет со мной, и вернется со мной.

Стражник нахмурился. Бросил на горца пристальный взгляд.

– Возможно, вы не знаете, но ваш спутник слишком похож на их вожака, сбежавшего из Брингольда несколько лет назад… Ему действительно самое место здесь.

Гарнаш схватился за меч, побледнев, и точно решил, что его заманили в ловушку. Я засмеялся.

– Разумеется, я знаю, кто он. Думаешь, я привез бы сюда обычного горца? Но как бы там ни было, он покинет рудники вместе со мной.

Больше не утруждая себя беседой, я тронул Шэда. Маленькая горная лошадка спешно затрусила за ним. Колдуны, стоявшие на страже, остались недовольны, но перечить все же не посмели.

– Откуда ты знаешь? – спросил Гарнаш.

– Разве у тебя не состоялся ночной разговор с младшим братом?

– Как?…

– Я только догадываюсь…

– Да, я расспрашивал его о тебе. Он рассказал о вашей… дружбе много лет назад.

– Однажды Арош похвастал, что его род ведет начало от повелителей Брингольда, и если бы горцы обрели свободу, его старший брат стал бы королем. Тогда он получил от старших мальчишек несколько подзатыльников. У вас ведь не принято ворошить прошлое, сейчас все горцы равны. Так что же, это действительно было бы так?

– Что? – Гарнаш отрешенно глядел на горы.

– Ты бы действительно стал королем?

– Этого никогда не произойдет, – глухо произнес он. – Смотри. Смотри, что сделали с моим народом!

Прииски представляли собой страшное зрелище. Разрытые горловины карьеров. Ютящиеся по бокам хижины, топившиеся по черному. Здесь они рождались, жили и умирали… Одни остались в Брингольде, физически более слабые. Других, сильных и выносливых, когда-то давно загнали сюда. Цепи, носимые ими, связала магия. Отсюда действительно никому невозможно было убежать. На приисках трудились и женщины, и дети, и старики, а мужчины, чем могли пытались облегчить труд. Мы, наконец, оторвались от мрачного созерцания рудников.

– Зачем? – только и вымолвил Гарнаш, ища ответ на моем лице – он заметил, что вид рудников поразил меня, как и его самого. И я действительно не так себе все представлял.

– Я не знаю…

– Для чего Ретчу эту нужно?…

– Не Ретчу, – поправил я его. – И не моему отцу. Это нужно Ментеперу.

– Кто это?

– Наш самый мудрый колдун и учитель. Который живет отшельником в лесу, в крошечном, скромном бревенчатом домике, не имея ни одного слуги. Я понятия не имею, что он делает со всем этим золотом…

Я развернул Шэда. Всю обратную дорогу горец не проронил ни слова. В Брингольде он спешился и куда-то тут же направился.

– Гарнаш, – окликнул я его. – Ты мне кое что должен.

– Я помню, – он на миг обернулся. – Только сначала повидаю брата.

Следующие занятия с ним я стал осторожнее. Жгучая ярость горца, рвавшаяся наружу, сменилась холодной и несколько отрешенной ненавистью, что делало его намного более опасным противником. Но он пока не предпринимал попыток меня убить. Мы с ним занимались до седьмого пота. Арош, принесший мне чистую рубашку на смену мокрой, уставился на мою спину, когда я переодевался.

– Откуда это у тебя? – спросил Гарнаш, проследив изумленный взгляд брата.

– Для обитателя Брингольда ты задаешь глупый вопрос.

Я вышел вон и направился на конюшню. Однако Гарнаш не отстал и тоже стал заседлывать свою лошадку.

– Ты куда собрался? – поинтересовался я.

– Я еду с тобой.

– Ты думаешь, я вновь направляюсь на рудники? Я больше не поеду туда.

– Нет. Я хочу, чтобы ты рассказал о Ментепере.

– Зачем? – я чуть усмехнулся. – Он не по зубам даже такому искусному воину, как ты. Он не по зубам даже мне… Пока не по зубам…

В его глазах застыло изумление, и он не последовал за мной, когда я выехал на Шэде на прогулку.

Незаметно минул месяц. Этого времени мне вполне хватило, чтобы уже Гарнаш опасался моего меча. Я объявил, что он и его люди могут покинуть Брингольд.

– Когда ты вновь посетишь замок? – спросил он напоследок.

Я лишь пожал плечами. Невольно я внушил горцу надежду, что собираюсь покончить с Ментепером. Одновременно с этим он ждал и освобождения Брингольда. Что подвигло его к таким ожиданиям? Гордость древнего рода и королевская кровь или только желание освободить свой народ?… Они уехали.

А Ретч так не объявлялся. В горах начал таять снег. Старый колдун сообщил о прибывшем маге из обители, известившем, что раньше осени Ретч не приедет. Я в досаде понял, что больше не могу ждать. Я покинул Брингольд в какой-то странной и непонятной тревоге. Только Шэд, истосковавшийся по дороге, бодро бежал вперед по расцветающей земле. Снег почти сошел, зазеленели луга, пестря цветами, и из лопнувших на деревьях почках уже разворачивались молодые листья. И мое мрачное настроение почти развеялось.