Глава 16
КОШМАРЫ НАЯВУ

Литари заслонился рукой от света Эссара, бьющего прямо в глаза, и с едва сдерживаемым раздражением посмотрел на медленно ползущее мимо него войско. Люди совершенно не соблюдали элементарной дисциплины, и только молчаливое присутствие жриц не давало им окончательно распоясаться. К тому же среди простых солдат зрело недовольство тем, что они старательно обходили все более или менее крупные поселения, в которых их могли задержать боем сторонники короля. Принц не хотел ввязываться в бессмысленную битву и терять и так немногочисленных последователей, но простолюдины воспринимали это как трусость и вели себя соответственно. Особенно в первый день.

Зато после первой же ночевки недосчитались десятка бойцов, и остальные не разбежались только из-за слепой веры в жриц. Юноша вздохнул, вспомнив, как сам испугался до дрожи в коленях, услышав где-то над головой душераздирающий визг и последовавшие за ним крики поедаемого заживо человека. Проклятый черный маг не стал тратить время на сбор верных слуг, а просто натравил на их войско несколько темных тварей, которые каждую ночь после того, как армия покинула город, принадлежащий кьеру Толледу, атаковали людей, и небезуспешно. Если бы не жрицы, взявшие за правило после наступления темноты патрулировать лагерь и ближайшие подступы к нему, то от войска Литари давно бы ничего не осталось. Мечи богини по большей части успевали перехватить и уничтожить этих отвратительных монстров до того, как они добирались до солдат, но еженощные побудки, естественно, не способствовали хорошему настроению и самочувствию людей, а постоянный риск оказаться обедом для магического чудовища весьма пагубно влиял на боевой дух.

Принц мрачно покосился на невозмутимых жриц, постоянно державшихся по обеим сторонам от его тьшера, и сердито фыркнул про себя. Эти три дня стали самыми неприятными в его жизни. Даже когда он год провел в шкуре медведя и во время пребывания в Северном лесу – было легче. Там он, по крайней мере, отвечал только за себя, а сейчас вынужден был думать за десятки, если не сотни людей, прекрасно понимая, что любая его ошибка или ошибка его подчиненных немедленно будут замечены и не добавят ему популярности, а самое главное – доверия солдат. Все, как всегда, оказалось гораздо сложнее, чем Литари себе представлял, и теперь только одно его радовало: утром к нему прибыли послы из Глосаша, небольшого городка, который находился у них на пути и который просто невозможно было объехать.

Еще вчера он ломал себе голову, как ему удастся провести свое первое сражение – пусть и при активной помощи жриц, – и вот теперь выяснилось, что это испытание откладывается на неопределенный срок. Посланники городского старшины, прибывшие едва ли не на рассвете, первым делом заявили его высочеству, что город не окажет сопротивления, если принц даст слово не трогать местных жителей и их имущество. Литари, прекрасно осведомленный о том, что они и так уже отстают от разработанного ранее плана продвижения войска до столицы и городок расположен так, что с одной стороны обойти его мешают глубокие овраги с очень ненадежными склонами, а с другой – довольно опасное болото, немедленно согласился на это условие.

Юноша усмехнулся: наверное, он никогда не поймет, что движет простыми людьми. Его попытки сохранить им жизнь, избежав бессмысленных сражений, они восприняли как трусость. А то, что их войско готовы пропустить через город без сопротивления, как признак того, что их все боятся, и на данный момент пребывают в полном восторге. Даже рассказывают друг другу, какие они грозные: первая настоящая армия за много веков! И при этом совершенно игнорируют полное отсутствие возможности у маленького городка с единственной мощеной улицей, которая по совместительству является торговым трактом, оказать сколько-нибудь серьезное сопротивление пусть и плохо обученному бою в едином строю, но все-таки войску. Хотя… Принц грустно вздохнул: какая разница, что именно поднимает боевой дух его солдат, главное – поднимает. Литари тронул тьшера каблуками и в сопровождении своих телохранителей направился в голову колонны. Предстояло без всяких эксцессов провести армию через мирный городок – и при этом сохранить над ней командование… Первое, что он ощутил, – запах: незнакомый, но почему-то пугающий до дрожи в коленях. Запах странно густой, металлический – и в то же время гнилостный. Юноша попытался дышать ртом й едва не расстался со своим обедом: казалось, попадая на язык, этот запах растекается по глотке липкой пленкой, мешающей нормально вздохнуть. Принц встревоженно обернулся к жрицам, опасаясь, что черный маг атакует противника днем, решив изменить своим правилам, и остановился, расширившимися глазами глядя на внезапно замерших в ледяной неподвижности телохранительниц. «Они знают, что это, – пронеслось у него в голове, – знают, но не ожидали столкнуться с этим здесь».

– Что происходит?

Литари попытался спросить спокойно, не выдавая своего страха перед неизвестностью. Ему не хотелось выглядеть в глазах других паникером и трусом, тем более что находившиеся поблизости солдаты внимательно прислушивались к их разговору.

– Прикажите вашим людям поторопиться, ваше высочество: нужно пройти город как можно быстрее и плотным строем. Мечи богини пойдут спереди и по краям. – Тенира не глянула на вздрогнувших при ее словах солдат, по-прежнему не отрывая взгляда от видневшейся впереди стены Глосаша. – И пусть все закроют лица платками: запах будет усиливаться…

Юноша вздрогнул от неожиданности, когда из толпы, в которую медленно, но верно превращалось войско, раздался резкий от звучавших в нем злобы и страха выкрик:

– Нас опять пытается убить черный маг?!

Он хотел рассмотреть кричавшего, при этом отчаянно стараясь придумать, как успокоить людей, готовых окончательно запаниковать оттого, что атаки стали происходить и днем, когда они привыкли считать себя в относительной безопасности, но не успел. За него ответила подъехавшая к месту событий Тора:

– Тех, кого он собирался убить, уже нет в живых. – Лишенный каких-либо эмоций голос древней жрицы подействовал на солдат как ведро холодной воды. – Нам предстоит пройти по месту их смерти.

Литари почувствовал, как у него зашевелились волосы. Он не мог понять до конца, что имела в виду меч богини, но на подсознательном уровне чувствовал: им всем предстоит увидеть что-то страшное. Что-то настолько неприятное, что даже воспоминания об этом заставляют Тениру и Синалу прятать все эмоции, чтобы не выдать своего отвращения и боли. Ощущение надвигающегося кошмара, от которого не удастся убежать, и единственное, что остается, – это покорно идти ему навстречу, – стало нестерпимым. Из раздумий его вырвал голос Торы, протягивающей ему плотный платок:

– Закройте им рот и нос, ваше высочество. – Принц молча взял предложенную ткань и прижал к лицу. Стало немного легче. Запах, сводивший его с ума, практически исчез, перебитый странными ароматами – не очень приятными, но по крайней мере не вызывающими тошноты. – Постарайтесь не показывать своего ужаса перед тем, что увидите.

Шепот жрицы заставил юношу потрясенно замереть. Он никак не ожидал такого совета от этой суровой и, казалось, совершенно лишенной каких-либо чувств женщины. Литари молча кивнул, показывая, что услышал ее слова и принял их к сведению, а затем громко скомандовал, стараясь, чтобы в его голосе звучала уверенность, которой он как раз и не испытывал:

– Начинаем движение. Всем держаться вместе и приготовиться к отражению нападения.

И первый двинулся к виднеющимся впереди стенам Глосаша, с ужасом гадая, что же он там увидит.

Реальность превзошла все его ожидания. Юноша с трудом сдерживался, чтобы не закричать и не броситься бежать куда глаза глядят. Его солдаты, внезапно вспомнив об уроках дисциплины, шли плотным строем, стараясь не смотреть по сторонам и сжимая оружие побелевшими от напряжения пальцами. Многих тошнило, но даже это не могло заставить их остановиться. Ужас толкал их вперед, заставляя чуть ли не бежать по заваленному трупами городу.

Литари вздрогнул, услышав пронзительный крик очередного бедолаги, забившегося в истерике, и непроизвольно пришпорил своего тьшера, благодаря богинь за то, что эти звери не отличались впечатлительностью и, оказавшись в месте чудовищной бойни, только нервно дергали ушами, яростно всхрапывая каждый раз, как их копыта скользили в крови, заливающей дорогу. Если бы вдобавок ко всему еще взбесились верховые животные, то катастрофа стала бы неизбежной. А так – оставалась надежда, что они все-таки смогут пройти насквозь мертвое селение и остаться в своем уме.

Принц стиснул кулаки, не позволяя собственной панике захлестнуть себя с головой. То, что он видел вокруг себя, еще совсем недавно не могло ему привидеться и в страшном сне. Оказалось, что одно дело – читать о зверствах, творимых черными магами в древние времена, а другое – видеть все своими глазами… Глосаш за несколько лоттов превратили в мертвый город. И сделали это явно не люди. Литари плотнее прижал ткань к лицу и глубоко вздохнул, стараясь сдержать тошноту. Нужно было двигаться вперед, вести за собой людей, начавших окончательно терять рассудок от открывшихся им за городской стеной картин, но сил не было. Казалось просто невозможным ехать мимо домов с заляпанными кровью стенами, зияющих пустыми оконными и дверными проемами. Мимо разбросанных поломанных вещей. И сотен трупов. Кто бы ни побывал в Глосаше, он умел убивать так, чтобы напугать живых до смерти. Тела лежали повсюду: мужские, женские, детские… и ни одного целого. Все они были разодраны на части, изуродованы до неузнаваемости и разбросаны по улицам с жестокой небрежностью избалованного ребенка, ради каприза ломающего и раскидывающего свои игрушки.

И над всем этим кошмаром стоял густой металлический запах крови. Литари почувствовал, как в голове у него плывет и он начинает клониться в седле, но в следующее мгновение тонкие пальцы Синалы незаметно коснулись его руки, и беспамятство отступило.

– Вы не можете себе позволить упасть в обморок, ваше высочество. – Ее встревоженный шепот заставил его собраться и взять себя в руки. – Если вы покажете свою слабость, люди запаникуют, а здесь все еще могут находиться те, кто убил жителей города.

– Я понял. – Принц глубоко вздохнул и огляделся по сторонам: солдаты, даже опытные стражи, были бледны до зелени и настолько потрясены, что не могли скрыть своего ужаса от увиденного. Кьеры выглядели не намного лучше, и только жрицы казались совершенно спокойными. – Я буду держать себя в руках.

Про себя он благодарил священных близнецов за то, что Глосаш был очень маленьким городом, и для того, чтобы пройти его из конца в конец, требовалось не так много времени. Юноша был почти счастлив, когда стена, опоясывающая селение, вновь показалась перед ним. Осталось только преодолеть несколько десятков шагов – и он вырвется отсюда и сможет свободно вдохнуть нормальный, не пропитанный ароматами крови и смерти воздух. Литари тряхнул поводьями, заставляя тьшера двигаться быстрее, и торопливо опустил голову, заметив краем глаза очередную жуткую картину и совершенно не желая рассматривать подробности. Того, что он уже увидел, ему хватит, чтобы всю оставшуюся жизнь наслаждаться ночными кошмарами.

Наконец стены поселения остались позади, и принц заставил себя остановить тьшера на невысоком холме возле дороги, словно специально предназначенном богинями для того, чтобы с удобством любоваться на проезжающие по тракту обозы. Единственным недостатком этого наблюдательного пункта была его чрезмерная близость к Глосашу, но с этим при сложившихся обстоятельствах можно было смириться. Юноша молча следил за тем, как его войско торопливо минует беспомощно распахнутые ворота городка и постепенно сбивается в толпу у подножия холма. Кьеры и маги спешили занять свое место за его спиной, но и от них буквально сквозило страхом, растерянностью и желанием оказаться как можно дальше от этого места. А простые солдаты… они сходили с ума от увиденного и были не способны спокойно думать. Голые эмоции и толпа – это всегда опасно. А уж когда люди видят перед собой жестокую смерть и не в состоянии найти виновного в том, что испытывают страх, то сами превращаются в зверей. И попытка заставить их в таких условиях выполнять свои обязанности вполне может закончиться плачевно для того, кто попробует это сделать.

Литари напрягся, чувствуя: от его поведения зависит, что произойдет дальше. И если он ошибется, то их поход завершится, так толком и не начавшись. Только жрицы сохраняли в этой кошмарной ситуации хладнокровие. Но казалось, люди от этого злятся еще больше: увиденное в Глосаше разбудило в них самые низменные инстинкты, и теперь принцу предстояло каким-то образом привести их в чувство, вот только как? Из толпы уже слышались выкрики, сводящиеся к двум нехитрым идеям: во-первых, во всем случившемся виноваты кьеры и принц, из-за которых черный маг начал нападать на мирных жителей. Юноша отметил краем сознания, что активнее всех это утверждают послы городского старшины, оставшиеся после переговоров вместе с войском и благодаря этому уцелевшие. И, во-вторых, сражаться с таким противником не под силу смертным, и поэтому лучше всего как можно скорее покинуть это место и понадежнее спрятаться. Литари почувствовал подступающую к горлу панику: еще немного – и вся его армия просто разбежится. Ничто не остановит людей, потерявших голову от страха…

Что же делать? Принц с трудом удерживал на лице маску аристократического равнодушия и уверенности в себе. В голове почему-то крутились обрывки лекций его учителя философии и четкое понимание того, что никто в сложившейся ситуации не сможет ему подсказать, что делать. Кьеры сами деморализованы тем, что увидели, а жрицы на виду, и если одна из них начнет ему советовать, его авторитет в войске окажется примерно таким же, как и у последнего новобранца, впервые взявшего в руки меч три дня назад. Этого нельзя допустить! Но в то же время – как Литари остановить обезумевших от страха людей? Обвинения и истерические выкрики уже начали сменяться угрозами… нужно что-то делать… как-то перебороть тот ужас, что поселился у них в душе. И немедленно!!! Принц вдруг почувствовал, как слабость и головокружение отступили, оставив после себя кристальную ясность, а безумный рев в ушах сменился размеренным голосом профессора Лотрана, бормотавшим где-то в глубине сознания. Юноша едва подавил в себе желание оглянуться по сторонам: ему показалось, что все окружающие его люди тоже должны это слышать.

«Самый простой способ перебороть страх – это столкнуть его с другим, еще более сильным страхом, и показать человеку неизбежность наступления того события или появления того человека, которых он боится…» Вот оно! Решение было принято, и Литари быстро, чтобы не передумать, начал действовать. Он резко вскинул руку, призывая к тишине, и когда люди, растерявшиеся от такого поворота событий, замолчали, глухо произнес:

– Мы все в ужасе от того, что увидели в Глосаше. Я понимаю ваш страх и нежелание связываться с таким врагом. Это нормально. Но я прошу вас подумать вот о чем: черный маг осмелился сделать такое с мирными жителями только за то, что они отказались бессмысленно умереть в заведомо проигранной битве, которая бы подтвердила их верность этому чудовищу. Вы все прекрасно понимаете, что городок не смог бы нас даже надолго задержать, не говоря уж о том, чтобы остановить, и придворный маг тоже это знал. И все равно потребовал от людей, большинство из которых никогда не держали в руках оружия, сражаться за его интересы, и убил их всех, когда они отказались. – Из толпы снова послышались крики, полные страха и ненависти, но принц заставил себя проигнорировать их: – Он сделал это, несмотря на то, что сейчас существует угроза его власти. Даже то, что на него идут армия и жрицы, которые всегда были самыми страшными врагами черных магов, его не остановило. А теперь представьте, что будет с вами и вашими семьями, когда вы окажетесь в полной власти этого чудовища. Если сейчас вы отступите и спрячетесь, мечи богини тоже уйдут. Они защищают только последователей священных близнецов, а не тех, кто готов склонить голову перед темными богами. – Юноша не знал, так ли это на самом деле, но надеялся, что жрицам хватит ума не вмешиваться и не исправлять его, если он ошибся. – Подумайте, что станет со всеми вами, когда не будет никого, кто мог бы защитить вас от черного мага. Когда вы окажетесь в полной его власти. Если он сейчас творит такое, то что же будет дальше? Вы хотите, чтобы у ваших детей в жизни был единственный выбор: покорно исполнять любой каприз этого безумного чудовища – или умереть в невероятных муках?

Литари перевел дыхание и окинул внимательным взглядом толпу собравшихся у подножия холма людей. Волнения не было – лишь какой-то чужой холодный голос в глубине его души отметил, что пока все идет удачно, солдаты задумались о будущем своем и своих детей, и теперь следует перевести их мысли в практическое русло и подкинуть им какое-нибудь дело, чтобы отвлечь от собственных страхов.

– Подумайте о том, что я вам сказал. – Голос принца смягчился, и в нем появилась тихая скорбь. Юноша отстраненно отметил, что раньше не замечал у себя таких талантов актера, но в данный момент останавливаться, чтобы послушать вопли собственной совести, возмущенной его циничным отношением к чужим страданиям, было нельзя, – и он продолжил: – А пока следует достойно похоронить невинных жертв этой войны. Я полагаю, что маги смогут сжечь этот город дотла, дабы их души могли спокойно уйти в мир иной. Но прежде, чем они это сделают, нужно убедиться в том, что там не осталось никого живого.

Люди ошеломленно замерли, переглядываясь. Было совершенно ясно: никому из них и в голову не пришло, что в той бойне мог выжить кто-то. И теперь они разрывались между двумя противоположными идеями: с одной стороны, опять войти в мертвый город и начать поиски живых, заходя во все дома и проверяя все трупы, никому не хотелось, а с другой – отказаться и обречь кого-нибудь сгореть заживо вместе с мертвецами было просто жестоко. Литари, только закончив свою речь, понял, что натворил. Теперь нельзя было отступать. Следовало отобрать несколько человек и отправить их назад в селение, а принц просто не представлял, кого нужно выбрать в этой ситуации, и самое главное – как их заставить выполнить его приказ, если солдаты откажутся.

Внезапно навалилась какая-то вязкая усталость, захотелось убежать и спрятаться и никого, совсем никого не видеть. Он не знал, что следует сказать в такой ситуации, и уже не имел сил задуматься над этим. Юноша чувствовал, что сейчас все-таки сломается и все испортит… Помощь пришла совершенно неожиданно. Тора невозмутимо шагнула вперед – и начала отдавать приказы… при этом почтительно поклонившись принцу. Юноша в ответ кивнул, удивляясь про себя тому, как жрица умудрилась одним поклоном повернуть ситуацию так, словно она действует не по своей воле, а просто выполняет его поручение, поскольку его высочество не желает заниматься работой сойра. Поистине таланты мечей богини неисчерпаемы!

– Тем, Срогот и Лоош, вы отправитесь в город и проверите, нет ли там живых. С вами пойдет кто-нибудь из послов. – Тора холодно глянула на троих горожан, оставшихся в живых только потому, что были отправлены на переговоры с Литари. – И кто-нибудь из жриц.

На этот раз принц не понял, куда направлен ее взгляд, до глубины души пораженный тем, что люди не осмелились ни словом, ни жестом возразить мечу богини. Почему-то ему казалось, что если бы это он попытался отправить солдат в город, то столкнулся бы с открытым неповиновением. Хотя, возможно, дело было в том, что стало известно: с ними в разрушенное поселение пойдет жрица. Его размышление прервал знакомый равнодушный голос – его он меньше всего ожидал услышать в этой ситуации.

– Я пойду. Если там кто-нибудь жив, ему потребуется целительница, а в случае нападения – воин. Я – то и другое. – Снеарала встретила его изумленный взгляд и пояснила, не понижая голоса: – Вы не можете остаться без защиты, ваше высочество, и Синала гораздо опытнее меня, а значит, и предпочтительнее в качестве телохранителя. К тому же если я не пойду, то потребуется отправить двух жриц вместо одной, и тогда войско окажется более уязвимым.

Литари ничего не оставалось, как только кивнуть в знак согласия. Она была права, и принц вынужден был это признать. Но все равно ему категорически не нравилось, что девушка, еще совсем недавно и не подозревавшая о существовании этого мира, и уж тем более не представлявшая себе, что такое война, сейчас вынуждена будет вернуться в тот кровавый кошмар. Он молча наблюдал за тем, как Снеара спешивается и спокойно направляется к городу, даже не оборачиваясь, чтобы убедиться в том, что остальные следуют за ней. Солдаты, хмуро переглядываясь, заспешили следом, демонстративно не обращая внимания на присоединившегося к ним молодого парня – одного из трех выживших горожан. Литари никак не мог понять, что же с этим юношей не так. Какая-то неправильность в его внешности не давала принцу покоя. Он уже собрался отмахнуться от этого странного чувства, когда заметил, как голова парня блеснула чуть ли не металлическим отсветом в лучах Эссара, и едва сдержал потрясенный возглас: горожанин был совершенно сед.

Снеара остановилась у ворот, поджидая своих спутников. Люди боялись вновь войти в мертвый город, и жрица прекрасно их понимала. Она тоже боялась бы, если могла испытывать хоть какие-нибудь чувства. Но, по счастью, прием, позволяющий избавиться от боли, одновременно с этим блокировал и все ее эмоции, что в сложившейся ситуации было настоящим благословением. Наконец солдаты и горожанин, отправленные в помощь ей, догнали ее и остановились рядом, настороженно косясь на полуоткрытые ворота, словно из них вот-вот должно выскочить что-то страшное и кровожадное. Девушка решила, что сейчас самый подходящий момент распределить роли в их дальнейшем сотрудничестве, и отстраненно произнесла:

– Нам нужно будет обойти все поселение, каждый дом или место, где могли попытаться спрятаться выжившие. Ты, – бросила Снеара быстрый взгляд на бледного как смерть горожанина, – покажешь нам все укромные уголки этого города. Вы, – равнодушно кивнула жрица подобравшимся солдатам, – проверяете те места, которые указывает нам проводник, а я обеспечу безопасность на случай, если кто-нибудь из тварей вздумал остаться в городе подольше, и постараюсь вылечить выживших, когда мы их найдем. Все понятно?

Жрица старалась говорить уверенно, так, чтобы никто из ее помощников не догадался, что для нее это в первый раз, когда под ее руководством осуществляется что-то более сложное, чем приготовление обеда. К ее удивлению, взрослые мужчины отнеслись к тому, что ими будет командовать пятнадцатилетняя девчонка, вполне спокойно, даже не пытаясь оспорить ее распоряжений. Снеара тихо вздохнула, проклиная всех богов и богинь за то, что ей опять приходится брать на себя ответственность за других людей, когда она и за свои-то действия отвечать не в силах, и первая шагнула в разоренное поселение. Сзади раздались придушенные рыдания, и девушка торопливо обернулась, гадая, что за очередная напасть обрушилась на них. В следующий момент жрица поняла, что дополнительные сложности с и так не простым заданием ей обеспечены. Горожанин сидел, прислонившись к полуоткрытой створке ворот, и заходился в истерике, обеими руками зажимая себе рот, словно опасаясь, что его кто-то услышит. Как нельзя более вовремя! Она просто не могла сейчас тратить время еще и на это!

Снеара стиснула зубы и начала действовать так, как подсказывали ей ее новоприобретенные инстинкты. Подойдя к задыхающемуся в рыданиях парню, она одной рукой схватила его за шиворот, силой вздергивая на ноги, и осторожно, чтобы не покалечить ненароком, залепила человеку пощечину. Голова горожанина мотнулась так, что на мгновение девушка испугалась, что перестаралась и сломала ему шею. К счастью, жрица опасалась зря: ее новая сила вполне поддавалась контролю, хотя и не полному. Парень моргнул, с трудом сфокусировав взгляд и непроизвольно схватившись за пострадавшую щеку. Убедившись, что он хотя бы частично пришел в себя, Снеара резко заявила, благодаря про себя богинь за отсутствие у нее эмоций, – вряд ли она смогла бы так манипулировать людьми, если сама нервничала и переживала:

– Хватит устраивать истерики! У нас нет времени на то, чтобы нянчиться с твоей чересчур впечатлительной натурой! Пока ты тут сидишь и демонстрируешь нам, насколько ты расстроен, в городе, возможно, умирают люди. Ты лишаешь их единственного шанса на выживание! Понимаешь?! – Жрица как следует встряхнула ошарашенного такой атакой горожанина и, дождавшись его утвердительного кивка, продолжила: – Прекрасно. Тогда прекращай лить слезы и веди нас.

Жрица и сама не ожидала, что ей удастся настолько легко справиться с потерявшим самообладание взрослым мужчиной, почему-то ей казалось более вероятным немного другое развитие событий: парень, вместо того чтобы прийти в себя и заняться делом, посылает ее во все возможные места – и удаляется в неизвестном направлении. Ну что ж, оставалось порадоваться тому, что ее предположения в очередной раз не оправдались, и приниматься за работу. Хотя, если быть честной самой с собой, девушке до дрожи в руках не хотелось опять идти через этот кошмар, но, к несчастью, Тенира вполне определенно дала понять, кто должен это сделать. Жрица тихо вздохнула, вспомнив суровый взгляд своей наставницы и недвусмысленный кивок в сторону этого несчастного городка. Иногда ей казалось: хуже того, что с ней случилось, быть уже не может, но всегда находилось что-то, что делало ее жизнь еще страшнее…

Снеара шла по извилистой боковой улочке, больше напоминавшей подворотню, и заставляла себя внимательно глядеть по сторонам, прислушиваясь к любому шороху в ожидании нападения. При этом она изо всех сил старалась не замечать окровавленных растерзанных человеческих тел вокруг. То, что они делали, было необходимо, и даже осознание того, что, как только она снова вернет себе чувства, ее ждет в лучшем случае продолжительная истерика, не должно было помешать выполнению задания. В конце концов, это произойдет позже, а пока следовало держать себя в руках, не позволяя себе задумываться над такими вредными для собственного самочувствия вещами, как продолжительность мучений перед смертью у этих несчастных.

Солдатам приходилось еще хуже. Они вынуждены были осматривать тела, которые выглядели более или менее целыми, чтобы убедится в том, что человек – мертв. И так улица за улицей, дом за домом. Горожанин вел их все дальше, показывая места возможных укрытий или просто домики, построенные так, что увидеть их с улицы было сложно. Жрица уже не раз прокляла про себя местную безалаберность. Ну что стоило сначала спланировать застройку, а потом уже начинать возводить дома?! Немного предусмотрительности – и теперь им не пришлось бы плутать по узким переулочкам и перебираться через канавы, чтобы найти очередную хибару, втиснутую каким-то непостижимым образом между задней стеной другого дома и старым складом!

Девушка молча покосилась на бледных до синевы людей и тихо вздохнула про себя. Они обошли уже почти весь город, но ничего, кроме растерзанных трупов, не нашли. Солдаты и их проводник держались исключительно на силе воли и крепком вине, которое они пили как воду, почему-то не пьянея. Сначала, когда Срогот прихватил в одном из домов кувшин с этой дрянью, Снеара хотела возмутиться, но что-то удержало ее от этого – может быть, полные ненависти взгляды, которые время от времени бросали на нее люди. Девушка не понимала причины такой реакции на себя и поэтому постаралась не обострять обстановку. Мало ли что взбредет в голову солдатам, осатаневшим от окружавшего их кровавого ада.

Вскоре она поняла, что вино им просто необходимо: оно притупило ужас от открывающейся им повсюду жестокой бойни и позволило продержаться дольше. Но все равно время от времени кто-нибудь из людей со сдавленным проклятием отворачивался от очередного истерзанного тела, и его выворачивало наизнанку. И все четверо плакали, не сдерживаясь. Почему-то от вида взрослых суровых мужчин, не скрывающих слез, жрице становилось особенно не по себе. Но больше всего ее тревожило другое: они уже обошли почти весь город, но не нашли ни одного выжившего. Даже представлять не хотелось, как эта новость скажется на боевом духе солдат. Только бы еще не наткнуться на какое-нибудь чудовище, созданное черным магом и затаившееся здесь, – тогда все станет совсем плохо…

– Сюда!!!

Дикий крик заставил девушку вздрогнуть от неожиданности и бегом броситься в дом, куда только что зашли солдаты. Неужели она не заметила, что там спряталась черномагическая тварь?!

Жрица влетела в маленькую, заваленную поломанной мебелью комнатку с обнаженным мечом в руке, готовая атаковать неизвестного агрессора, и замерла, недоумевающе глядя на трех человек, склонившихся над трупом женщины с оторванной головой. Никакой опасности в помещении не было. Тогда почему крик? Девушка уже хотела спросить, что случилось, когда Тем поднял голову и отчаянно выкрикнул:

– Скорее! Здесь живой!

Снеара на миг замерла, не в силах поверить, а затем торопливо сунула меч в ножны и, отстранив солдат, наклонилась над телом, гадая про себя, как можно выжить без головы. Хотя в этом мире ее уже ничто не удивляло…

Однако все оказалось гораздо проще. Под трупом женщины обнаружился ребенок, которого мать, видимо, пыталась защитить от ворвавшихся в дом чудовищ. Видны были только голова и правое плечо. Мальчик лет десяти на вид был весь залит кровью, и жрица поспешила сдвинуть с него мертвое тело, чтобы… Открывшаяся картина заставила ее до скрежета стиснуть зубы. Ребенок оказался страшно покалечен, его грудь и живот представляли собой сплошное месиво, а ноги были практически полностью оторваны. Как при таких ранах он смог прожить до их прихода, оставалось непонятным. Жрица устало прикрыла глаза, прекрасно понимая, что полумерами в виде лекарств и перевязок здесь не обойтись. Придется использоваться свою силу, а это значит – ей нужно вернуть себе возможность чувствовать. И девушка очень сомневалась, что после того, как перестанет отгораживаться от эмоций, она сможет сделать хоть что-нибудь. Наиболее вероятно, вместо того чтобы оказать помощь ребенку, целительница будет в обмороке или в истерике. Но в этом случае малыш умрет.

Однако если девушка ничего не предпримет, результат будет тот же. Снеара почувствовала, как к горлу подступает тошнота, и быстро, чтобы не передумать, вернула душу в тело. Боль ударила раскаленными иголками, заставляя на мгновение зажмуриться, а потом отступила на второй план перед диким животным ужасом, затопившим ее сознание. Вокруг была смерть, запах крови и начавшегося разложения лезли в нос, заставляя внутренности скручиваться в тугой узел. В ушах грохотала кровь, не давая сосредоточиться. И во всем этом хаосе проскальзывала полная паники мысль, что она теряет время, что из-за ее неспособности взять себя в руки умирает ребенок. Жрица попыталась успокоиться, но безуспешно: в голове было пусто и гулко, а эмоции захлестывали ее как приливная волна, унося с собой остатки самообладания. Ей хотелось просто убежать отсюда – куда угодно, только подальше от этого кошмара.

Грохот, раздавшийся у нее за спиной, заставил ее вздрогнуть и открыть глаза. Снеара стремительно обернулась на звук и тихо вздохнула, обнаружив, что источником шума оказался Тем, зацепившийся ногой за обломки мебели. Снова накатила паника. Пересиливая себя, девушка перевела взгляд на лежащего перед ней ребенка и ощутила, как к горлу опять подступает тошнота. Такие раны ей лечить еще не доводилось, но и медлить было больше нельзя. Жрица сжала кулаки так, что ногти впились в ладони, и, пересиливая себя, наклонилась над израненным, изломанным телом мальчика. Она не замечала, как по ее щекам катятся слезы, а по подбородку стекает струйка крови из прокушенной губы. Всю свою волю она сосредоточила на том, чтобы разжать пальцы и прикоснуться к умирающему. Наконец ей это удалось, и Снеара глубоко вздохнула, вызывая силу щита богини. Боль ударила раскаленными кинжалами, заставляя выгнуться в инстинктивном стремлении убежать от нее, но девушка заставила себя оставаться на месте, направляя целительную энергию в раненого ребенка.

Она ощущала, как струйки силы бегут в искореженном теле, сращивая, излечивая, восстанавливая. Жрица не контролировала процесса, позволяя подсознанию справляться самому. Да у нее и не получилось бы по-другому, при всем ее желании. Слишком много повреждений следовало исцелить, чтобы мозг осознанно смог обработать такой объем информации. Никто не в силах проследить за восстановлением сотен тысяч клеток, которые необходимо вырастить взамен разрушенных или исправить возникшие в них нарушения, поэтому сила богини действовала сама, подчиняясь только желанию своего носителя устранить причиненный вред. Уроки Синалы на эту тему очень пригодились девушке, не позволив запаниковать в очередной раз и потерять над собой контроль.

Боль мешала сосредоточиться на процессе исцеления, заставляя торопиться, чтобы избавиться от нестерпимой муки, разъедающей тело и сознание. Но жрица прекрасно понимала, что, если она не доведет лечение до конца, мальчик все-таки умрет и все ее страдания окажутся напрасными. Однако ее терпение тоже было не беспредельным. Поэтому когда наконец сила богини перестала циркулировать по телу ребенка в поисках очередных повреждений, девушка не смогла сдержать вздоха облегчения. Она осторожно убрала руку и внимательно осмотрела мальчика в поисках незалеченных ран. Однако, к ее радости, их не обнаружилось: ей все-таки удалось восстановить ребенка полностью. Остались только тонкие шрамы на месте самых страшных повреждений. А в остальном – мальчик был совершенно здоров. И просто спал на грязном окровавленном полу сном младенца.

Снеара выпрямилась, стараясь не глядеть на пристально наблюдающих за ней людей, и попыталась опять разделить душу и тело, отдав последнее под контроль силы меча богини, чтобы избавиться от жуткой боли, поселившейся в каждом уголке ее организма, и заодно обрести потерянное хладнокровие. Не сразу, но ей это удалось. Девушка устало передернула плечами, избавляясь от сковавшего их напряжения, и, ни на кого не глядя, поинтересовалась:

– Сколько еще домов осталось проверить?

– Еще шесть и один старый склад, где раньше хранили соль, и все, – торопливо ответил парень, не сводя со жрицы восхищенного взгляда.

– Хорошо. – На Снеару внезапно навалилась страшная усталость – так, что ей не хотелось ни двигаться, ни даже думать. – Тогда кто-нибудь возьмите ребенка – и пойдем их осматривать. – И добавила, видя нерешительность солдат: – Он не проснется еще несколько лоттов, так что мы успеем со всем разобраться до того, как ребенок придет в себя и увидит весь этот кошмар.

Срогот подхватил мальчика на руки, бросив на жрицу какой-то странный взгляд, и торопливо вышел из полуразрушенного дома. Девушка вытащила меч и последовала за ним, раздумывая – хватит ли у нее сил на еще одно исцеление, если им повезет найти кого-нибудь живым. Она очень надеялась, что хватит. Снеара заставила себя не думать пока об этом и сосредоточилась на поисках возможной опасности, но в городе по-прежнему было тихо. Они обследовали все оставшиеся дома, каждый раз обнаруживая только трупы, и жрица вынуждена была признать, что запас удачи их отряда исчерпан полностью. Оставался только старый соляной склад, но вероятность того, что они найдут там кого-нибудь, была невелика. Полуразрушенный дом давно пустовал, да и вряд ли мог служить сколько-нибудь надежным убежищем.

Девушка шла по улице во главе своего отряда и старалась не обращать внимания на странные взгляды, которые время от времени бросали на нее люди, когда считали, что она этого не видит. Их поведение уже откровенно тревожило жрицу, которая никак не могла понять причин такой неожиданной перемены в настроении и теперь постоянно ждала какой-нибудь выходки с их стороны. Хорошо еще, что они наконец закончили осмотр города и сейчас довольно скорым шагом, насколько позволяла заваленная трупами дорога, направлялись к воротам и ожидающей за ними армии. Только бы успеть дойти, прежде чем солдаты поддадутся эмоциям, и…

– Госпожа, простите нас. – Снеара едва не споткнулась и настороженно обернулась к виновато опустившему взгляд Тему, который нерешительно помялся и продолжил, явно опасаясь последствий своих слов, но при этом полный решимости все-таки сказать то, что задумал. Окончательно заинтригованная его поведением, жрица молча ждала, чем же все закончится. – Мы считали, что вас не интересуют страдания простых людей, что вам все равно, как и сколько их погибло в этом городе. Вы так невозмутимо себя вели, что… в общем, мы поняли, что ошибались, когда увидели, как вы плачете над мальчиком…

Солдат окончательно сбился и замолчал, не в состоянии выразить словами то, что думает, а девушка наконец поняла причину всех непредсказуемых перемен настроения этих людей. Они просто сочли ее бездушной стервой, которой глубоко плевать на все, кроме выполнения своего задания, и совершенно безразлично, где и сколько бедолаг встретили свою смерть. А после того как увидели ее слезы боли, тут же решили, что все совсем наоборот. Поразительная доверчивость! Рациональная часть рассудка, на данный момент управлявшая Снеарой, потребовала немедленно закрепить неожиданный результат ее действий и поднять в глазах простых людей авторитет жриц. И она не стала противиться этому требованию.

– У нас есть способы отгораживаться от чувств, если они мешают нам спасти людей. Правда, потом, когда все заканчивается, они возвращаются и становятся еще более сильными, но это происходит уже после того, как чувства могут помешать нам выполнить свой долг. – Девушка осторожно наблюдала за притихшими солдатами, старающимися не пропустить ни одного ее слова. Нужно было сказать, с одной стороны, правду, а с другой – создать вполне определенное впечатление. Хорошо еще, что Синала специально обучала ее этому весьма полезному навыку. Оставалось проверить на практике, насколько хорошо она усвоила этот урок. – Я еще молода и неопытна, поэтому у меня этот прием получается не слишком хорошо, и для того, чтобы исцелять, мне приходится возвращать свои чувства, а это не всегда безболезненно.

Снеара не произнесла больше ни слова, торопливо шагая к спасительным воротам. Ей очень хотелось, чтобы вся эта авантюра поскорее закончилась: слишком многое следовало обдумать, а делать это желательно без свидетелей. И осознание того, что вся ее бесконечная жизнь теперь будет состоять из подобных кровавых кошмаров, не добавляло радости, а мысль о смерти обретала определенную привлекательность. К тому же жрице совершенно не нравились происходящие с ней изменения: если раньше они выражались только в том, что она переставала в ответственный момент паниковать и действовала более или менее разумно, то теперь появились тревожные симптомы. С каждым разом ей все легче и легче было манипулировать людьми. Причем делать это так, что они даже не замечали обмана и внешнего влияния.

Это было неправильно, но почему-то об этом твердила только маленькая частичка ее прежнего «я», спрятанная в глубине ее души так надежно, что девушка подчас забывала о ее существовании. А ее основная личность находила происходящее вполне нормальным и оправданным. И от этого становилось не по себе, как и от осознания того, что раньше она не была способна на такие размышления и беспристрастный анализ ситуации, даже когда отгораживалась от эмоций. Создавалось жуткое ощущение, что из нее целенаправленно создают бездушное чудовище, и все тренировки наставниц направлены именно на это.

Но, с другой стороны, пока все ее странности способствовали выживанию и вполне поддавались контролю, а иногда и приносили пользу. Снеара украдкой покосилась на почтительно отстающих на шаг солдат, бросающих на нее восторженные взгляды. И пришла к выводу, что непонятные изменения в своем поведении вполне можно потерпеть, если они пока приносят пользу хоть и не ей самой, но, по крайней мере, человеку, будущее которого девушке небезразлично. Литари гораздо легче будет теперь управлять всеми этими людьми, ибо они свято уверены в высоких моральных качествах жриц и их способности к сопереживанию и состраданию. Солдаты восхищаются мечами богини и соответственно будут с большим пиететом относиться к тому, кого их новые кумиры поддерживают.

Девушка наконец вышла за ворота и, не сдержавшись, глубоко вздохнула от облегчения: находиться в мертвом городе, даже ничего не чувствуя, было тяжело. Теперь появилась возможность расслабиться. Снеара подняла голову, пытаясь взглядом отыскать Литари, и насторожилась. Что-то опять было не так. Да сколько можно?! Вся армия, расположившаяся неподалеку от города, напоминала приготовившегося к атаке хищника. Люди напряженно вглядывались в вышедших из поселения однополчан, словно ожидали чего-то страшного. Жрица перевела взгляд на своих сестер и окончательно запуталась. Они были совершенно спокойны, будто не замечали настроения солдат или считали его вполне естественным. Решив, что если старшие не проявляют тревоги, то и ей не о чем беспокоиться, девушка быстрым шагом направилась к холму, где по-прежнему присутствовал весь командный состав войска. И тихо выругалась про себя, когда внимание всей армии сосредоточилось на ней и сопровождавших ее людях. Это было неприятно, но в последнее время стало уже почти привычным.

Остановившись не доходя до вершины холма, но достаточно высоко, чтобы все солдаты могли ее хорошо видеть, Снеара коротко поклонилась Литари и четким громким голосом отрапортовала, проклиная про себя необходимость своего участия в этом спектакле:

– Город проверен, ваше высочество. Мы нашли только одного выжившего. Мальчику оказана помощь, но желательно, чтобы его посмотрела более опытная целительница, чем я. У него были очень тяжелые повреждения. – Девушка кивнула Сроготу, и тот, поравнявшись с ней, осторожно протянул Синале спящего ребенка. Жрица легко подхватила мальчика на руки и отошла чуть в сторону, а принц так же громко, как и Снеара, произнес, благосклонно глядя на переминающихся за ее спиной солдат, явно чувствующих себя крайне неуютно рядом с такими высокопоставленными особами:

– Благодарю вас за вашу преданность и смелость. Я знаю, как тяжело вам было войти вторично в мертвый город, и счастлив, что ваше самопожертвование не оказалось напрасным. Этот мальчик обязан вам своей жизнью, а я в долгу перед вами за то, что вы спасли моего подданного, и клянусь, что не забуду о вашей услуге.

Слушая приветственные крики, девушка невольно восхищалась находчивостью Литари. Действительно прирожденный правитель. Или ему подсказали? Впрочем, какая разница: чтобы произнести заготовленную речь так, как надо, тоже требуется определенный талант. Она сама, например, просто ненавидела выступать на публике и непременно бы запиналась и забывала текст в самый неподходящий момент, сводя на нет все усилия тех, кто ей эту речь подготовил. И ничего с этим не могла поделать: лучше всего девушка себя чувствовала, когда ее не замечали. Снеара отступила немного в сторону, привычно занимая место поблизости от принца, но в то же время на достаточной дистанции, чтобы находиться в тени и не привлекать к себе любопытных взглядов, и теперь отрешенно наблюдала за развернувшейся вокруг суетой.

Несколько магов направились в сторону поселения, но, не дойдя до стены, окружающей город, пары десятков шагов, выстроились в линию и принялись что-то нараспев декламировать, сопровождая слова замысловатыми жестами. Этот спектакль заинтересовал ее довольно надолго: жрице еще ни разу не приходилось видеть такого зрелищного колдовства, – для поддержания защиты от магического поиска не требовалось ничего серьезнее медитации и включения пары амулетов.

Понаблюдав за тем, как сплошной огненный вал медленно поглощает все строения, оставляя за собой только выжженную, спекшуюся до каменной твердости землю, девушка переключила свое внимание на кьеров, собравшихся вокруг Литари. Те яростно убеждали жриц и его высочество в том, что следует как можно быстрее отвести армию подальше и остановиться на привал, поскольку с людей достаточно на сегодня нервных потрясений. При этом она не заметила, чтобы убеждаемые были особо против предложенного плана, и спорили скорее для виду, давая впечатлительным аристократам выговориться, а заодно продемонстрировать всем желающим заботу о своих солдатах. Тоже полезное дело, между прочим. Снеара рассеянно следила за тем, как, повинуясь приказам, армия собирается, снимается с места и выстраивается в подобие походной колонны. По всему выходило, что ей сегодня еще предстоит марш-бросок, а затем очередное ночное дежурство, совмещенное с обучением каким-нибудь очень нужным вещам, которые обязательно должна знать каждая жрица.

Погруженная в свои невеселые мысли, она не заметила, как к ней подошла Синала и остановилась рядом, ожидая, когда ее младшая сестра обратит на нее свое внимание. Девушка почувствовала чей-то пристальный взгляд и обернулась, встретившись глазами с целительницей, спокойно наблюдающей за ней из-под капюшона своего светло-синего плаща. Снеара молча ждала, пока старшая жрица решит, что пришло время сказать то, что следует знать ее подопечной, про себя гадая, зачем она могла понадобиться своей наставнице именно сейчас.

– Я осмотрела мальчика. С ним все будет в порядке, очень хорошее лечение. – В мягком голосе Синалы звучали одобрение и легкая улыбка, которую девушка в последнее время как-то научилась угадывать в едва уловимых изменениях интонаций. – Ты делаешь успехи, Снеала.

– Спасибо. – Снеара тихо хмыкнула про себя, отмечая поразительное упрямство своей наставницы. С тех пор как у нее стало получаться осознанно применять силу щита богини, жрица-целительница звала ее не иначе как Снеала, игнорируя слог «ра», означающий принадлежность ее ученицы к мечам богини. Молодая жрица уже устала переубеждать ее, доказывая, что к имени «Снеара» она привыкла и чувствует себя неловко, когда ее называют на разные лады. В конце концов, ей пришлось смириться и откликаться на оба имени. Потому что остальные жрицы так же старательно игнорировали слог «ла», а в официальной обстановке и та и другие употребляли обе приставки. – Я, если честно, очень удивлена, что ребенок продержался так долго без помощи.

– Ну в этом нет никакого секрета. – Целительница никак не могла упустить случая научить свою юную сестру еще чему-нибудь полезному. – Мальчик – очень сильный маг, а они всегда более живучи, чем обычные люди. Кстати, имей в виду: если тебе придется сражаться с магом, лучше сразу метить ему в голову. Все остальные повреждения они вполне могут залечить, хотя не так быстро, как нечисть, конечно. Но все-таки следует быть осторожнее.

– Я знаю, Тенира мне говорила. – Снеара вздохнула про себя. То, что ее учили две наставницы одновременно, приводило подчас к таким вот перехлестам, когда каждая из них пыталась вдолбить ей в голову одни и те же сведения. Поэтому следовало отвлечь Синалу как можно скорее, чтобы не выслушивать лекций об уязвимых точках разных существ, населяющих этот мир, по второму кругу. – Что теперь с ним будет? Он ведь остался полным сиротой.

– Тойшет, маг кьера Толледа, берёт его в ученики. Он давно уже искал подходящего кандидата, а тут такой подарок судьбы. Да и ребенку с ним будет лучше, чем с какими-нибудь дальними родственниками или в сиротском приюте. А потом, он приобретет очень уважаемую профессию.

– А он не останется калекой? – вопросительно взглянула девушка на свою наставницу, в конце концов решившись задать мучавший ее вопрос. – Ты говорила мне, что иногда даже сила богини не может исцелить полностью, если время упущено.

– Это не тот случай. Обычно наша сила не может помочь, когда рана, ставшая причиной того, что человек превратился в калеку, полностью затянулась, и тело привыкло к своему новому состоянию. То есть если с момента ранения прошло около года.

– Понятно.

Резкая команда начать движение заставила их прервать разговор и отправиться к своим тьшерам, чтобы успеть занять в колонне предназначенные им места: Синала постоянно находилась рядом с принцем, а Снеара, как обычно, ехала в арьергарде, где было меньше вероятности столкнуться с каким-нибудь чудовищем.