Глава 12
Света проснулась с ощущением счастья и позволила себе несколько минут понежиться в постели, наслаждаясь этим давно забытым чувством. Вчера она наконец откровенно поговорила со Снежаной, которая упорно требовала называть себя Снеарой, и, к своему удивлению, обнаружила, что сестра отнеслась к новости об их родстве совершенно спокойно и не собирается прибить вновь обретенную родственницу за то, что их отец бросил мать Снежаны с ребенком на руках и без средств к существованию, а дед прозрачно намекнул, почему на алименты рассчитывать не стоит.
Девушка заставила себя выбраться из-под одеяла и торопливо натянула куртку Сашина, пожертвованную им для нужд знатной особы, по воле судьбы оказавшейся в его временном пристанище. Света невольно фыркнула, вспомнив, что если верить ее сестре, то она теперь аристократка, да не простая, а состоящая в родстве с жрицей, и, следовательно, окружающие должны оказывать ей всевозможные почести. Представив себе, что ее ожидает, девушка невольно поморщилась – она очень надеялась, что Снежана... ах, черт побери, Снеара несколько преувеличивает, иначе в ближайшее время ее жизнь превратится в ад. Жить, находясь в центре внимания знакомых и незнакомых людей, было для Светы настоящей пыткой.
Девушка одернула полы куртки, вполне способной служить ей платьем, и решительно направилась к выходу из хижины. Судя по тому, что в помещении не было ни одной живой души, а из вещей осталась только ее собственная одежда, все остальные обитатели дома уже собрались в путь и теперь слонялись по поляне возле дома, дожидаясь, когда она соизволит проснуться и присоединится к ним. Как оказалось, Света не ошиблась в своих предположениях.
Распахнув тяжелую створку, она на мгновение зажмурилась от яркого солнечного света, а в следующую секунду удивленно покачала головой. Снеара была в полной боевой готовности и держалась на ногах вполне уверенно – глядя на нее, ни один здравомыслящий человек не поверил бы в то, что еще два дня назад эта девушка была неспособна двигаться самостоятельно. Скорость регенерации жриц поражала; если бы не весьма неприятные дополнения к подобной живучести, Света сама не отказалась бы стать одной из мечей богини, хотя нет, скорее все-таки щитом. Девушка передернула плечами, вспомнив, с каким хладнокровным безразличием ее сестра отправила на тот свет несколько человек, пускай даже и разбойников. Такой кровожадности она в себе не находила, а значит, вряд ли смогла бы стать жрицей-воином.
– Ты готова? Мы отправляемся.– Голос Снеары вырвал Свету из ее сумбурных раздумий.
Девушка, вспомнив о намеченном на сегодня походе до ближайшего храма, торопливо сбежала с крыльца, внимательно оглядывая сложенную возле невозмутимо взирающего на них Сашина поклажу и пытаясь угадать, какую из этих весьма увесистых сумок придется тащить ей. И как долго она сможет идти с такой ношей. Что поделаешь, Света трезво оценивала свои физические возможности, она никогда не была спортивной девушкой. Но, к ее удивлению, никто даже не стал пытаться вручить ей какую-нибудь сумку – одну подхватил Сашин, а остальные с невозмутимым видом забросила на плечо Снежана и, словно они ничего не весили, зашагала вслед за их проводником в сторону неприметной тропинки.
Света усилием воли подавила возмущенную тираду на тему невоспитанных мужчин и их непотребного отношения к слабому полу, вовремя напомнив себе, что в мире, где она теперь находится и собирается прожить всю оставшуюся жизнь, жрицы слабым полом не считаются и не являются, если уж на то пошло. Видя, как спокойно реагирует девушка, едва оправившаяся от ран, на то, что ей приходится тащить на себе багаж едва ли не равный ее весу, Светлана заставила себя смолчать и торопливо спустилась с крыльца, устремляясь вслед за детьми, которые, тоже чем-то озабоченные, уныло плелись в хвосте их маленькой походной колонны.
Идти по дикому лесу в модельных сапогах, являвшихся ее единственной обувью, оказалось неожиданно тяжелее, чем она думала. Девушка уже натерла себе не одну мозоль и в душе успела проклясть все леса, рощи и другие зеленые насаждения, которые сумела вспомнить. Сашин и Снежана двигались так, словно шли по тротуарной плитке, а не по неровной, усеянной корнями и камнями тропинке. Дети, не замечая усталости, вовсю изучали окружающее их зеленое великолепие, не забывая, однако, бросать мрачные взгляды на свою опекуншу, что-то сосредоточенно обдумывающую. А Света изо всех сил старалась не отставать от спутников, передвигающихся вроде бы неспешным шагом и все равно постоянно оказывающихся далеко впереди. Только извечное упрямство не позволяло ей просить сестру сделать привал – было до слез обидно ощущать себя более беспомощной и слабой, чем шестилетние дети, и совершенно не хотелось привлекать внимание к своей слабости.
Девушке казалось, что они идут уже целую вечность, когда Снеара, вдруг остановившись и пристально оглядев небольшую прогалину у тропинки, скомандовала:
– Привал. Немного отдохнем, перекусим и пойдем дальше.
– Снеара, еще только полдень! – Сашин, остановившись после команды девушки, явно не нуждался в отдыхе и не скрывал своего изумления решением жрицы сделать остановку так рано.– Мы идем всего пару лоттов...
– Сашин,– девушка сошла с дороги и, сбросив свою неподъемную поклажу на траву, стала копаться в одной из сумок, вытаскивая из нее нехитрую провизию,– не забывай, что с нами идут дети и девушка благородного рода, не привыкшие к таким прогулкам по дикой природе. Я, конечно, тороплюсь попасть в храм, но не ценой их здоровья.
Света, уже успевшая присесть на более или менее удобный камень и с облегчением вытянуть ноги, посмотрела на сестру с бесконечной благодарностью. Снеара заботилась о ней, и это согревало душу, заставляя верить в то, что все в конце концов будет хорошо.
– Вы, несомненно, правы.– Сашин, видимо осознав, с кем ему приходится путешествовать, не стал больше спорить по поводу очевидных вещей и принялся помогать жрице поудобнее устроить непривыкших к таким нагрузкам спутниц.
Света с благодарностью приняла из его рук флягу с водой и ломтик вяленого мяса, с восхищением наблюдая за своей сестрой, которая после того, как прошагала несколько километров по жаре с немаленьким грузом на плечах, еще нашла в себе силы походя проверить местность на предмет возможной угрозы, выяснить у Сашина, какие неприятности наподобие ручьев, оврагов и валежника могут поджидать их в ближайшем будущем, между делом стянула со Светланы сапоги и обработала мозоли какой-то едкой мазью, извлеченной из очередной сумки. И при этом девушка оставалась спокойной и собранной, ничем не показывая собственной усталости или раздражения неприспособленностью своей сестры к длительным пешим переходам.
Света с тоской посмотрела на лежащие у камня сапоги, представляя, каково ей будет их натягивать на опухшие, ноющие ноги, и тяжело вздохнула. Новый мир оказался куда более неудобным и неприятным, чем ей представлялось поначалу. Отсутствие цивилизации, выразившееся в невозможности использовать такое чудо человеческой мысли, как сотовый телефон и автомобиль, вылилось в утомительный марш-бросок по пересеченной местности и измотало Свету донельзя.
– Потерпи.– Снеара, словно почувствовав состояние сестры, присела на корточки рядом с камнем, на котором отдыхала Света, и принялась массировать ей ноги, пытаясь хоть немного облегчить состояние городской девушки, попавшей в суровые условия дикой природы.– К вечеру мы выйдем к небольшой часовне, которую местные по привычке называют храмом. Там ты сможешь отдохнуть и переодеться в более подходящую для походов одежду, да и поесть нормально.
– Спасибо. Со мной все хорошо.– Света не знала, куда деть глаза.
Снеара, пусть и являлась жрицей с нечеловеческими, по ее собственному утверждению, способностями, совсем недавно оправилась от страшных ран, которые кого-нибудь менее живучего наверняка свели бы в могилу, и вместо того, чтобы отдыхать и тщательно следить за своим здоровьем, стараясь не перенапрягаться, вынуждена даже на привале, отложив свой отдых на потом, заботиться о беспомощной сестре. И хотя утверждение Снеары о более чем неординарных возможностях ее организма пока подтверждалось на практике, Свете все равно было неудобно перед сестрой. Как бы ни пыталась девушка из просвещенного двадцать первого века уверить себя в том, что все произошедшее с ними можно логически объяснить, а магии и тем более богов в природе не существует, факты бесстрастно свидетельствовали об обратном.
– Я вижу.– Снеара сухо усмехнулась, продолжая разминать горящие ступни подруги.– Не пытайся прыгнуть выше головы. Я прекрасно понимаю, что ты не привыкла к таким нагрузкам и нуждаешься в помощи. Поэтому отдыхай и ни о чем не беспокойся, пока я рядом, тебе ничто не угрожает.
– Это я уже поняла.– Света невольно поежилась, вспомнив стремительный бой с разбойниками.– Какие бы цели ни преследовали богини, создавая жриц, в результате у них получился великолепный воин.
– Не воин.– Света вздрогнула, услышав в голосе сестры холодную горечь.– Оружие. Создавая жриц, боги создавали идеальное оружие для борьбы с себе подобными, и у них это получилось. Я – меч, и этим все сказано.
– Ты человек.– Света почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.– Ты человек, Снеара, и, что бы ты ни говорила, все твои действия доказывают это. Ты заботишься обо мне и девочках, рискуешь ради нас...
– Ну, я еще слишком молода.– Снеара одним слитным движением поднялась на ноги и насмешливо посмотрела на сестру сверху вниз.– Вот встретишь жриц, прошедших посвящение пару тысячелетий назад, и поймешь, о чем я говорю.
Света лишь вздохнула в ответ. Она в некоторой степени уже успела изучить характер своей сводной сестры и прекрасно знала, что, если Снежана, или Снеара, как ее называли в этом мире, что-нибудь вобьет себе в голову, переубедить ее не удастся никакими средствами. Так что оставалось надеяться, что эта блажь у сестренки скоро пройдет сама собой и она поймет то, что было совершенно ясно Свете едва ли не с первого дня их знакомства – Снеара куда более человечна и добра, чем многие признанные гуманисты, старательно расхваливающие себя за подвиги на ниве милосердия. Но, судя по всему, до осознания этой простой истины ее сестре еще очень и очень далеко...
Девушка с усталым вздохом поудобнее устроилась на нагретом солнцем камне, стараясь не смотреть в сторону валявшихся неподалеку сапог. Одна только мысль о том, что ей вскоре снова придется надеть это орудие пытки и куда-то идти, заставляла ее тоскливо морщиться. К сожалению, никакого выбора у нее не было, Света не собиралась даже пытаться идти по такой дороге босиком, прекрасно понимая, что в этом случае дело очень быстро закончится тем, что она вообще не сможет сделать ни шагу. Девушка осторожно отхлебнула из фляги, стараясь отвлечься от печальных мыслей о предстоящем путешествии по пересеченной местности, и вздрогнула от внезапно раздавшегося со всех сторон пронзительного воя. Она вскочила на ноги, едва не расплескав драгоценную воду, и принялась испуганно оглядываться, пытаясь обнаружить неожиданно подкравшуюся к ней опасность.
Но, к ее удивлению, Снеара и Сашин отнеслись к этому в высшей степени жуткому концерту совершенно спокойно, если не сказать равнодушно. Мужчина на мгновение поднял глаза от сумки, содержимое которой вдумчиво изучал, окинул взглядом подступающие с трех сторон к небольшой полянке, где они разбили лагерь, деревья и, пробурчав что-то невразумительное, но несомненно нецензурное, снова занялся поиском явно чего-то нужного. А жрица даже не соизволила повернуть голову, продолжая безуспешные попытки уговорить своих юных подопечных прервать их увлекательную, но несколько шумную игру и хоть немного перекусить.
Такое поведение более опытных спутников успокоило Свету. Она снова села на приглянувшийся ей камень и вернулась к невеселым размышлениям о предстоящем пешем переходе. Девушка вполне справедливо решила, что если люди, прекрасно знающие этот мир и все опасности, его населяющие, спокойно реагируют на эти, мягко говоря, устрашающие звуки, то ей тоже не стоит беспокоиться. Поскольку не приходится опасаться того, что обладатель этого весьма запоминающегося голоса выберется на поляну и решит, что люди, расположившиеся на ней, вполне подходят на роль его позднего завтрака или раннего обеда, в зависимости от того, какого режима питания придерживается этот таинственный некто.
Хотя все равно девушке было немного не по себе от мысли, что где-то совсем рядом находится дикий зверь, способный напасть на нее... В первый раз оказавшись настолько далеко от цивилизации, Света ощущала себя в высшей степени неуютно и жалела, что не может уподобиться близняшкам, которые, казалось, мгновенно освоились в незнакомой обстановке и чувствовали себя в диком лесу как у себя дома, устраивая шумные игры и ссоры.
А если честно, то девушка им банально завидовала. Хотела бы она иметь столько энергии, чтобы после изнурительного перехода по жаре еще носиться по поляне в попытках поймать какую-то летающую пакость, один вид которой вызывал брезгливую дрожь у любого взрослого. А поймав, с восторженным визгом тащить это порождение дурного чувства юмора матушки-природы Снеаре с целью запоздало выяснить, не кусачее ли оно.
За деревьями снова взвыло таинственное нечто, на этот раз вой раздался гораздо ближе, и к без того малоприятному концерту добавилось пронзительное повизгивание на самой высокой ноте, от которого у Светы по спине забегали мурашки и пальцы невольно задрожали от смеси какого-то подсознательного, животного страха с вполне банальным цивилизованным отвращением. Ей никогда не приходилось слышать более неприятных звуков.
– Что это? – невольно вырвалось у Светы.
Она с трудом подавила детское желание зажать уши ладонями, чтобы хоть как-то отгородиться от невыносимого воя, который все продолжался и продолжался, словно неведомой твари природа благосклонно позволила не дышать. Если Светлана хоть что-нибудь понимала в жизни, то любое нормальное существо давно бы уже замолчало, даже просто для того, чтобы сделать очередной вдох, а это...
– Хорохш,– раздалось у Светы за спиной, и, когда девушка испуганно оглянулась, бесшумно подошедшая к ней сестра невозмутимо сунула ей в руки очередную порцию мяса.– Мерзкая, но безопасная тварь. Не обращай на нее внимания.
– Как можно не обращать внимания на это?! – Девушка болезненно поморщилась, стараясь сдержаться и не закричать в голос, чтобы хоть как-то заглушить мучительную какофонию.– Это же просто невыносимо!
Снеара вдруг изменилась, Света даже отвлеклась от своих страданий по поводу звуков, кореживших ее нежный слух, и замерла, стараясь не привлекать к себе внимание этого нового существа, в которое за одно мгновение превратилась ее сестра. Точно такой же она была на поляне, когда расправлялась c разбойниками. Света не знала, что сделать или сказать, чтобы хоть немного успокоить жрицу, непонятно из-за чего разозлившуюся на нее, ей не хотелось оказаться на месте так неосмотрительно напавших на них отморозков. И еще где-то в глубине задавленного страхом сознания билась паническая мысль о том, что она даже не знает, чем рассердила Снеару, не знает, из-за чего умрет...
В следующий миг жрица сделала какое-то резкое, едва заметное движение, и Света сжалась, готовясь к неминуемой боли, но вместо ожидаемых страданий услышала во внезапно наступившей блаженной тишине усталый и какой-то слишком безразличный голос сестры:
– Все-таки ты меня боишься,– и почувствовала, как краска стыда заливает щеки.
Света была бесконечно зла на себя – даже своей странной реакцией на вой неизвестной твари она не могла оправдать просто отвратительное поведение по отношению к Снеаре. А ведь в нормальном состоянии девушка прекрасно понимала, что сестра не причинит ей вреда ни при каких обстоятельствах, и вот поди ж ты, ни с того ни с сего начала изображать слабонервную барышню, по чистой случайности угодившую на вечеринку людоедов. Нужно было срочно исправлять положение, но вот как это сделать...
– Снеара, я не знаю, что на меня нашло. Я тебя совершенно не боюсь, но когда эта тварь завыла...
– Хорохш.– В голосе жрицы не было никаких эмоций, и от этой холодной отстраненности Свете хотелось завыть не хуже неведомого хорохша, кем бы он ни был.– Эти животные опасны тем, что своим воем у некоторых людей пробуждают их самые потаенные страхи и заставляют их бежать куда глаза глядят. Обычно дело кончается тем, что такой бедолага падает в яму, натыкается на сук или любым другим способом калечится, теряя способность сопротивляться и оказываясь легкой добычей.
– Ты неправильно поняла мой страх! – Света увидела в словах сестры шанс исправить положение и ни за что не собиралась его упускать.– Я действительно боюсь, но не тебя.– Девушка стиснула зубы, заставляя себя забыть о том, что их разговор слышат посторонние люди, и решила быть предельно искренней, даже если потом она сгорит со стыда. Уж лучше так, чем потерять Снеару навсегда, а в том, что дело шло именно к этому, она почему-то не сомневалась. Словно в ее голове поселился кто-то старый и мудрый, и теперь этот кто-то вкрадчиво нашептывал ей, что если она поддастся своей природной робости, то никогда не сможет потом убедить сестру в том, что не боится ее и верит ей при любых обстоятельствах. Решившись, девушка заговорила, не отрывая глаз от земли и стараясь не думать о том, насколько жалко сейчас она выглядит со стороны.– Больше всего на свете я боюсь того, что ты однажды возненавидишь меня! Я просто не понимаю тебя и когда-нибудь могу жестоко обидеть, даже не осознав, что наделала! Этого я действительно боюсь! Потерять тебя, отплатить за все, что ты для меня сделала, неблагодарностью, причинить боль...
Света не понимала, что плачет, пока сильные руки сестры не обняли ее, прижимая к такому хрупкому на вид и при этом невероятно сильному телу. Снеара укачивала ее как ребенка, успокаивая, уговаривая не расстраиваться по пустякам, а девушка рыдала, словно маленькая девочка, выплакивая напряжение и страх последних дней, отчаянно цепляясь за тунику сестры, будто Снеара могла в любой момент исчезнуть, оставив ее одну. И только когда плач перешел в судорожные всхлипы, Света поняла, что умудрилась закатить истерику из-за пустяка на глазах у посторонних. Она нерешительно подняла голову, боясь увидеть на лице жрицы раздражение и злость на непутевую сестру. Светлана опасалась наткнуться на холодный взгляд голубых глаз, большую часть времени напоминающих лед под морозным зимним солнцем, такой же жесткий и не прощающий малейшей слабости, а столкнулась с теплым летним небом, улыбнувшимся ей из невообразимой дали.
– Тебе не нужно бояться обидеть меня, Света. Это не так-то просто, и уж тем более я не возненавижу тебя из-за неудачно брошенного слова.
Девушка вдруг почувствовала, как напряжение, давно уже ставшее для нее привычным спутником, понемногу отпускает ее, позволяя нормально дышать. Снеара никогда не лгала ей, она могла недоговаривать, отмалчиваться, но если уж давала себе труд говорить, то говорила правду. А это значило, что Света действительно переживала из-за глупостей, не стоивших даже того, чтобы о них задумываться, не говоря уже о большем. Разобравшись в отношениях с сестрой, Светлана тут же забеспокоилась по поводу того, что они не одни на поляне, а ее поведение, мягко говоря, не выдерживает никакой критики. Чувствуя, что у нее от стыда за свою выходку запылали щеки, Света поторопилась перевести разговор на другую, более безопасную для ее гордости тему:
– Снеара, а как ты сумела прогнать этого хорохша? Магией, да?
Жрица внимательно посмотрела ей в глаза, словно ища там ответы на свои вопросы. Видимо, нашла то, что хотела, потому что выпустила сестру из объятий и неторопливым шагом направилась к зарослям, невозмутимо бросив напоследок:
– Жрицы не владеют магией, я же говорила, по-моему. Пойду вытащу кинжал из туши, он у нас единственный.
Света проводила ее слегка ошалелым взглядом, пытаясь осознать, что ее сестра умудрилась убить кого-то, бросив кинжал на слух, и при этом она, даже находясь рядом с жрицей, не смогла различить ее движение... И еще где-то в глубине сознания вертелась неприятная мысль о том, что новый мир оказался куда более опасен, чем она предполагала – сначала эти жуткие разбойники, теперь какой-то хорохш, умудрившийся напугать Свету едва ли не до потери сознания, даже не показываясь на глаза. А что же ее ожидает завтра? Девушка строго сказала себе, что поскольку она все равно ничего не может изменить, то лучше об этом не думать и надеяться на то, что в случае возникновения очередной опасности ее сестра окажется рядом и сумеет позаботиться о ней.
Снеара предполагала, что путешествие по дикому лесу в компании двух малолетних детей и одной изнеженной городской девушки будет весьма и весьма хлопотным, но даже подумать не могла, что все окажется настолько плохо. То, что первый привал пришлось сделать через два часа после выхода из дома, ее не удивило, она ожидала чего-то подобного с самого начала. У Светы не было нормальной обуви – кто бы ни изготовил ее модельные сапожки, он явно не рассчитывал на то, что в них будут ходить по пересеченной местности. Тем более летом. Однако выбирать не приходилось. У Сашина не нашлось для Светланы никакой подходящей обуви, а идти босиком, как Снеара, девушка была явно не в состоянии...
Жрица уже смирилась с тем, что на переход до храма они потратят гораздо больше времени, чем нужно, и приготовилась к всевозможным неприятностям, которые, как и всегда было в ее жизни, не замедлили последовать. Света оказалась еще менее подготовленной путешественницей, чем Снеара предполагала, и умудрилась сильно сбить ноги, вдобавок ко всему они так опухли, что возникали серьезные сомнения в том, что девушка сможет снова натянуть на них сапоги.
Жрица потратила немало усилий на то, чтобы хоть немного убрать опухоль, но не знала, насколько эффективными окажутся ее действия,– к сожалению, лечить себя силой богини Света категорически запретила, как только узнала, что каждое исцеление причиняет сестре сильную боль. А сделать это незаметно было весьма сложно из-за появлявшейся при применении способностей щита богини татуировки. В конце концов жрица плюнула на возможный скандал и все же вылечила Светлане ноги, воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась на какую-то живность, вознамерившуюся использовать ее волосы как место отдыха. Естественно, она не стала лечить ноги сестре полностью, прекрасно понимая, что это не скроешь, но сильно улучшила ее состояние. Второй проблемой стали неугомонные близняшки, воспринявшие переход по Северному лесу, пусть и по самой его границе, как прогулку в загородном парке. Они упоенно носились по поляне, не слушая ее просьб и увещеваний и явно не собираясь обедать, хотя по теории должны были уже проголодаться на свежем воздухе.
Но самым непредвиденным и неприятным происшествием оказалось нападение хорохша. Неожиданно выяснилось, что Света реагирует на его вой, и проклятую тварь пришлось немедленно прикончить. Однако грандиозной истерики избежать все равно не удалось, и Снеара, проклиная про себя все на свете, вынуждена была успокаивать рыдающую девушку, убеждая ее, что ничего страшного пока не произошло. Жрица никогда не отличалась хорошим знанием данного аспекта психологии и с трудом представляла, как следует себя вести с потерявшей над собой контроль от пережитого ужаса сестрой. Пришлось действовать по наитию, молясь про себя все богам и демонам о том, чтобы не сделать своими неуклюжими попытками помочь еще хуже, и заодно интересуясь у этих самых богов, за что они обрушили на нее очередное наказание. Хотя в результате всей этой катавасии Снеара узнала много нового о своей сестре и, хотелось надеяться, избавила ее от глупых страхов. Девушка и представить себе не могла, что подобное возможно – оказывается, эта глупышка на полном серьезе боялась ее оскорбить, сказав что-то не то. Захочешь, такое не придумаешь!
Теперь же жрица двигалась во главе отряда, исподтишка бросая взгляды на сестру и уже всерьез обдумывая, не плюнуть ли ей на безопасность и не взять ли Светлану на руки. Конечно, находясь в Северном лесу, руки лучше держать свободными на случай нападения, но если так пойдет и дальше, то Света просто упадет и не сможет подняться. К счастью, торговый тракт показался из-за зарослей колючих кустов раньше, чем это произошло. Теперь можно было успокоиться и решать проблемы по мере их поступления – например, остановиться на обочине и ждать, пока мимо пройдет какой-нибудь караван. Снеара скомандовала очередной привал и, устроив детей и сестру поудобнее, стала внимательно вглядываться в даль, ожидая появления торговцев или просто путешественников, решивших рискнуть и сократить себе путь за счет его безопасности.
К ее радости, ждать пришлось недолго. Девушка едва успела отловить близнецов и в принудительном порядке заставить их хоть что-нибудь съесть. И в очередной раз осторожно, пытаясь не привлекать внимания Светы к своей разрисованной физиономии, вылечить ей ноги, стараясь, чтобы сестра не заметила, как она использует свои способности. Сашина удалось убедить в необходимости очередного перерыва довольно легко, он, видимо, уже смирился с тем, что они будут передвигаться по лесу в темпе неторопливой прогулки. И теперь Снеара сидела на корточках лицом к лесу и напряженно прислушивалась в надежде обнаружить любую возможную угрозу для людей, которых взялась защищать, раньше, чем та обнаружит себя самостоятельно, попытавшись съесть кого-нибудь из ее подопечных.
Жрица была серьезно обеспокоена. Если со странным поведением своей сестры ей более или менее удалось разобраться и, как она надеялась, разрешить все разногласия и недопонимания, существовавшие между ними, то с детьми творилось что-то непонятное. Снеара просто не узнавала девочек. Казалось, их подменил какой-то злой волшебник. И если бы не полная уверенность в том, что никакой посторонней магии в ближайшую пару дней рядом с ними не было, жрица на полном серьезе стала бы рассматривать эту версию.
Дети вели себя более чем неадекватно. Нет, никто не спорит, они всегда были весьма активны и склонны к всевозможным выходкам и экспериментам, в особенности Лара, вообще считавшая день прожитым зря, если не умудрялась в течение светлого времени суток попасть в какое-нибудь приключение. Но сейчас близняшки вели себя так, словно это был последний день в их жизни и им было просто необходимо испытать как можно больше самых разнообразных впечатлений. Если бы речь шла о взрослых, Снеара заподозрила бы, что они прощаются с чем-то очень для себя дорогим, но ведь шестилетние дети не могут...
Из невеселых раздумий о том, что она сделала не так, если дети вдруг перестали ей доверять и больше напоминают отчаявшихся, попавших в безнадежное положение взрослых, жрицу вырвали характерные гортанные возгласы и щелканье кнутов. Кто-то на предельной скорости гнал караван, стараясь как можно быстрее миновать опасный участок дороги. Снеара удовлетворенно отметила про себя, что им действительно повезло и ждать пришлось совсем не так долго, как она предполагала. Поднявшись на ноги, она вызвала свою силу меча богини, привычно поморщившись от нахлынувшей вместе с ней боли, и плавным, стремительным движением скользнула на дорогу, остановившись точно посредине, чтобы у неизвестного караванщика не было возможности избежать разговора с ней, попросту попытавшись ее объехать.
Когда первая телега появилась из-за поворота, жрица напряглась, готовая в случае необходимости увернуться от столкновения с головным тьшером, если человек, им управляющий, не сможет или не захочет вовремя остановиться, и вынудить его сделать это помимо его желания. Но экстренных мер не потребовалось. Как только возница увидел на дороге женскую фигуру с мечом, то заорал что-то невразумительно-предостерегающее и натянул поводья так, что бедное животное от неожиданной боли встало на дыбы и чуть не опрокинуло повозку. Жрица, помянув про себя всех идиотов, не иначе как по недосмотру богинь все еще мешающих своим присутствием в этом мире нормальным людям жить так, как им удобно, схватила запаниковавшее животное под уздцы, не давая ему вслед за его хозяином сделать какую-нибудь глупость.
Тьшер зафыркал и сердито затряс головой, но все-таки послушно опустился на землю всеми четырьмя ногами, не переставая многообещающе коситься на жрицу, по его мнению ставшую причиной всех его неприятностей. Возница наконец-то смог рассмотреть, кого чуть не задавил, и, убедившись в том, что не ошибся в своем предположении, потрясенно выдохнул, глядя на Снеару круглыми от изумления глазами:
– Жрица!
Девушка вздохнула, внутренне готовясь к изматывающему общению с людьми более чем простых нравов, которые мирно уживались в них с самыми причудливыми суевериями, и бесстрастно, насколько это было возможно без спасительной стены, отделяющей душу от тела, а значит, и от лишних эмоций, произнесла:
– Меня зовут Снеара, и мне нужна помощь.– Жрица делала вид, что обращается к вознице, восторженно-неверяще таращившемуся на нее. Но на самом деле ее монолог был рассчитан на караванщика, вне всякого сомнения сейчас внимательно наблюдающего за ней, сидя в одной из повозок, сгрудившихся на коротком участке дороги между местом, где девушка устроила очередной привал для своих подопечных, и поворотом, из-за которого появился караван.
– Какая же помощь вам требуется, госпожа Снеара?
Девушка повернулась в сторону говорившего, поздравляя себя с маленькой победой. Ей все-таки поверили и не объявили самозванкой, что было весьма возможно в данной ситуации, поскольку в сознании людей прочно укоренился образ жрицы в боевом одеянии, а девушка пусть и с ритуальной татуировкой, но в невероятных обносках с этим образом никак не ассоциировалась.
– Мне нужно два тьшера и одежда для меня, моей сестры и детей. Храм заплатит.
Торговец окинул ее внимательным взглядом, задержав его на красно-бурой татуировке меча богини. Снеара справедливо рассудила, что две татуировки – вещь слишком невероятная, и если местные не слышали о жрице двух богинь, то у них будет еще больше оснований счесть ее самозванкой, а если слышали... Ажиотаж вокруг ее персоны был сейчас нужен девушке меньше всего.
– Госпожа жрица, у меня нет детской и женской одежды и лишних тьшеров тоже.– Снеара внимательно наблюдала за торговцем, который тщательно подбирал слова, изо всех сил стараясь не разозлить такое могущественное и непредсказуемое существо, как истинный меч богини.– Но, если желаете, мы можем подвезти вас и ваших спутников до храма, находящегося неподалеку отсюда. Уверен, там вы найдете все необходимое...
– Хорошо.– Девушка усмехнулась, увидев, как в глазах караванщика мелькнуло облегчение.
Она до сих пор, всякий раз применяя на практике то, чему ее учили наставницы, поражалась, как легко ей удавалось управлять людьми. Казалось бы, простенький прием: сначала запросить что-то совсем уж невыполнимое, а потом согласиться на предложенный менее обременительный для собеседника вариант, но человек, словно не замечая того, что им откровенно манипулируют, радуется и считает, что ему удалось настоять на своем и добиться более выгодных для себя условий. А ведь если бы она изначально потребовала, чтобы он их подвез, то торговец всю дорогу негодовал бы про себя, поражаясь сумасбродству и самоуправству жриц. В принципе Снеаре ничего не стоило и принудить караванщика сделать так, как ей хочется, но Тенира всегда настаивала, чтобы юная жрица по возможности не оставляла после общения с собой недовольных, а как это она сделает, наставница предпочла оставить на ее усмотрение. Главное, чтобы репутации богинь и их жриц не был нанесен урон, остальное меча богини не касалось. Хоть убивай...
– Я рад, что вы согласились, госпожа жрица. Мои люди сейчас устроят на повозках удобные сиденья для ваших спутников. Дело в том, что мы везем тюки с шерстью, дорогие ткани, но у нас совсем нет готовой одежды...
Снеара одобрительно кивнула, прерывая монолог торговца, мгновенно прекратившего перечислять причины, по которым он не может исполнить требования такого уважаемого существа, как меч богини, и принявшегося немедленно криками и затрещинами подгонять своих работников, чтобы они поскорее выполнили то, что он обещал. Глядя на стремительно возникшую суету, жрица наконец поверила в то, что они сегодня все-таки доберутся до места назначения, и, резко развернувшись, зашагала к полянке, где отдыхали ее спутники, с любопытством наблюдая за попыткой Снеары найти для них транспорт.
Девушка подхватила оставленные у дороги сумки и, кивком предложив Сашину следовать за ней, тихо бросила, стараясь не привлекать внимание увлеченных экстренным перераспределением груза торговцев и их подсобных рабочих:
– Идите за мной, постарайтесь не разговаривать, пока не окажемся в храме.– И, встретившись взглядом с недоуменно приподнявшей брови Светой, еще тише добавила: – Даже если они не попытаются нам навредить, то вполне могут рассказать об услышанном от нас первому встречному, чтобы поднять свой статус, а если им предложат деньги, то даже вспомнят, какого цвета у тебя были завязки на рукавах. Я не знаю, что сейчас творится в стране, поэтому лучше перестраховаться.
Снеара ожидала, что Света попытается с ней спорить или сделает еще какую-нибудь глупость, но девушка лишь понимающе кивнула и, взяв Лару и Налу за руки, заспешила к повозкам, стараясь не слишком хромать. Жрица ей была за это искренне благодарна. Она просто не могла с точностью сказать, что происходит в мире, который она покинула в переломный момент. Нет, судя по тому, что люди по-прежнему почитают жриц, Темные боги к власти не пришли, но и без них в мире всегда хватало негодяев. И нет никакой гарантии, что в определенных кругах не объявлено негласное пожелание о захвате одной конкретной жрицы или вообще любой носительницы силы богинь – как-никак в недавнем прошлом они доказали, что могут быть сильными союзниками. А значит, и потенциальным оружием, благо за столько лет люди уже успели прочно забыть некоторые специфические особенности жриц, кроме их абсолютной неподкупности, а именно способность не поддаваться любым физическим и психическим методам убеждения.
К тому же не хотелось, чтобы в Сиали знали нюансы появления ее, а теперь и ее сестры в этом мире. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь от большого ума попытался повторить эксперимент жрецов Темных богов. Да и если не удастся отправить Свету домой, вряд ли ей пойдет на пользу ажиотаж вокруг нее как пришелицы из иного мира, хватит и того, что ей обеспечено повышенное внимание как сестре жрицы.
Снеара усмехнулась, подсаживая близнецов на высокую повозку и помогая им устроиться между тюками с шерстью, образовавшими уютное гнездышко, которое торговец не поскупился выстелить изнутри тканью, обеспечивающей детям возможность отдохнуть и даже поспать относительно комфортно. Все ее рассуждения, насколько бы рационально они ни звучали, означали единственное: у нее снова разыгралась паранойя, и, имея на руках столь дорогих для нее людей, жрица не собиралась рисковать их безопасностью ни под каким видом. Поэтому и не расспрашивала Сашина о последних новостях и вообще старалась как можно меньше контактировать с людьми, пока не поймет, насколько изменилась обстановка в королевстве Сиали за время ее отсутствия. А узнать это лучше всего в храме.
Служители привыкли к странностям жриц и, не удивляясь, ответят на любые ее вопросы, при этом можно не опасаться, что информация о ее странной неосведомленности станет известна за пределами храма. К тому же эти люди, принявшие на себя бремя служения священным близнецам, знали о том, что происходит в стране, гораздо больше простых обывателей. И их сведения всегда оказывались куда более достоверными, чем слухи и домыслы, которые скорее всего могли рассказать ей торговцы и охотник за редкими растениями и животными, по много дней не вылезающий из зарослей Северного леса, где, как известно, новости услышать не от кого.
Снеара еще раз проверила, удобно ли устроились близнецы и Света, оказавшаяся, к ее сожалению, подверженной страху перед тьшерами, доставившему когда-то новоявленной жрице несколько весьма неприятных переживаний, пока она не научилась отгораживаться от мешающих ей эмоций. Убедившись в том, что с ее подопечными все в относительном порядке, если не считать легкой бледности на щеках сестры, явно изо всех сил старающейся не показать, насколько ее нервирует жуткая зверюга, которой доверили везти повозку с ее драгоценным телом, жрица одним скользяще-стремительным движением забралась на козлы и устроилась рядом с заметно вздрогнувшим возницей.
Путь до храма предстоял неблизкий, и девушке следовало позаботиться о том, чтобы они добрались до него без приключений, просто потому, что не стоило трепать лишний раз нервы Свете, и так уже пережившей в последние время чересчур много всевозможных потрясений, начиная со встречи с жрецом Темных богов, едва не завершившейся ее смертью на алтаре, и заканчивая переносом в другой мир, где даже общеизвестные законы природы если и действовали, то не совсем так, как к этому она привыкла с рождения.
