ГЛАВА 20
НЕКРОМАНТ

Войско с обозом не спеша двигалось в сторону замка Сильвата, довольные орки переговаривались, отпускали шутки, ржали. Вдоль дороги иногда попадались путники, у большинства срабатывал инстинкт зайчика, только пятки сверкали. Но некоторые просто стояли и смотрели на проходящее мимо войско. Увидев одну древнюю бабку, я насторожился. На первый взгляд все было обычно, согнутая в три погибели старушка в лаптях и сером домотканом платье, с вязанкой хвороста на спине. Что же привлекло мое внимание? Платок повязан так, что наружу виден только кончик носа, рука опирается на грязную клюку. Стоп! Почему клюка у бабки такая длинная, выше головы, да и тяжеловата. Я присмотрелся, под слоем грязи на костыле угадывалась тонкая резьба, да и глиной палка вымазана очень уж старательно, на случай списать трудно. Какая, к собакам, палка, это же посох, да и стоит старушенция очень уж близко от дороги, остальные встречные стараются все-таки отходить.

Заметив, что привлекла мое внимание, старушка сделала приглашающий жест рукой и направилась в сторону от тракта.

— Хорт, — тихо шепнул я, — держись рядом со мной и позови Нерена.

— С каких пор ты стал западать на старушек? — оскалил зубы Хорт, кивая Нерену.

— Приготовь меч и будь настороже, — не принял я его тона, — а то как бы эта старушка не запала на всех нас. Может, я ошибаюсь, но, как говорится, береженого Бог бережет.

Мы направились за странной крестьянкой. Отойдя так, чтобы не видно было с дороги, старушка сбросила вязанку и выпрямилась. Платок сполз с головы, открывая лицо мужчины лет сорока с правильными чертами и умными зелеными глазами.

— Приветствую вас, господа, — глубоким баритоном поздоровался незнакомец.

— Привет, бабулька, — ответил я радушным голосом, но руку держал возле рукояти меча, рядом струной натянулся Хорт, а Нерен мягким незаметным движением достал метательный нож. — Надо полагать, ты и есть разыскиваемый некромант?

— Ну не то чтобы только некромант, но в целом все правильно, — согласился неизвестный, — позвольте представиться, мое имя Мезлен.

— Перед тобой воины клана Изумрудного дракона, меня зовут Торн, я возглавляю клан.

— Я слышал, вы искали меня? — перешел к делу Мезлен.

— Верно. — Я посерьезнел. — В нашем клане дефицит волшебников, и мы приглашаем тебя к нам, но с одним условием.

— Условие угадать нетрудно, это конечно же клятва плоти, — враз поскучневшим тоном протянул волшебник и, дождавшись моего утвердительного жеста, продолжил: — Вы полагаете, я пойду в добровольное рабство, вам нужен маг или домашняя зверюшка?

— В качестве питомца мне больше нравится вот он. — Я продемонстрировал магу котенка. — Ты думаешь, мы идиоты и пустим лиса в курятник без привязи? Чтобы однажды утром обнаружить, что мы не дышим, не живем, но тем не менее еще двигаемся. Я думаю, некромант вполне способен попытаться омертвить нашу долину и править образовавшимся некрополисом.

— А зачем мне вообще с вами связываться? — Маг пожал плечами. — Да и про оплату моей работы вы ничего не сказали.

— А какой у тебя выбор? — Я скептически поцокал языком. — Темные кланы тебя просто так не примут: или клятва, или рабство, да и конкурентов там полно. В Нории, Сегате, Таннии и других людских королевствах ты в розыске, империя вообще помешана на религии, там инквизиция, без суда сожгут. В султанатах чужаку не подняться. А может, некроманту обрадуются эльфы или гномы? Тебе остается одно — доля собирающей хворост бабульки. И долго ты в качестве старушки-крестьянки протянешь? Думаю, от силы месяц-другой. Кстати, вязаночку не забудь, она просохла, сгодится. Когда тебя поймают, попроси палача в костер подкинуть, пламя сразу разгорится, сгинешь мигом, меньше мучений все-таки. А что касается оплаты — она проста, это твоя безопасность.

— Может, кроме клятвы, есть другие способы? — безнадежным тоном спросил некромант. — Зачем мне убивать вас? Я не властолюбив и не собираюсь захватывать долину.

— Конечно, а еще ты белый и пушистый, — сардонически добавил я. — Только передо мной стоит жгучий брюнет с довольно жесткими волосами, вдобавок мастер одной из самых страшных разновидностей магии.

— Ты тоже не блондин, — парировал Мезлен, — и нащупываешь сейчас рукоятку меча, а не расческу для белых пушистых кудряшек.

— Знаешь, почему из колдунов частенько стараются приготовить барбекю? — задал я риторический вопрос. — Потому что никто не знает, чего от них ждать. Орков тоже не сказать чтоб любят, но возможности орка с мечом известны, а вот что может сделать маг, не знает никто, зачастую и он сам. А неизвестное пугает больше всего. Ты черный ящик с неизвестным, потому я и не буду рисковать своими друзьями.

— А ты философ, было бы интересно побеседовать, жаль, не судьба. — Некромант потянулся за своим маскарадным платком. — Лучше смерть, чем рабство.

— Ты нужен нам не в качестве наемного мага-чужака, — я внимательно присмотрелся к Мезлену, — или там раба, у тебя есть возможность стать членом клана. Поэтому последнее предложение тебе, бабулька: ты даешь клятву на крови сроком на два месяца, за это время мы присмотримся друг к другу и определимся.

— Согласен, — поразмыслив, решился маг.

Я позвал Нерена, тот подошел поближе, чтобы проконтролировать ритуал.

После клятвы маг скинул женское платье, под ним была выцветшая сине-зеленая мантия, костюм старушки Мезлен бережно уложил в мешок. Мы вышли на дорогу, и колонна продолжила движение.

Шагая рядом с нами, волшебник рассказал свою историю. Склонность к магии обнаружилась у него в раннем возрасте, его заметил и взял на обучение маг земли, практиковавший некромантию. Его учитель действительно был белым и пушистым некромантом, как ни странно это звучит. Он не поднимал несчастные трупы, злобно подхихикивая, а делал прямо противоположное. Помогал блуждающим призракам найти дорогу к их посмертию, гасил черное подобие жизни в зомби, скелетах и прочей нежити, позволяя бесприютным душам обрести желанный покой. Этим достигалась двойная цель: помощь беззащитным перед темными колдунами мертвым и освобождение страны от нежити. Но главной целью старого мага был поиск смысла жизни, а заодно и бессмертия. Но не в виде отвратительного лича или кровожадного вампира, некромант верил, что, познав тайны смерти, он сможет найти истинное бессмертие — бессмертие живого существа. Мезлен пошел по стопам учителя, помогая ему во всем, он оказался очень способным учеником.

Его наставник не особенно скрывал свои занятия, и как следствие однажды появилась безумная толпа, ведомая монахами-фанатиками, и убила мага. Мезлена в тот роковой день не было рядом, и спасти учителя он не мог. Молодой некромант уважал и любил своего наставника, все виновные в его смерти были найдены и жестоко наказаны. Но странная эпидемия, выкосившая исключительно участников убийства некроманта, привлекла внимание властей.

Магу пришлось бежать, он нашел убежище в Таннии. Здесь все были рады новому волшебнику земли, свои занятия некромантией, в отличие от наставника, он практиковал в глубочайшей тайне. Мезлен был талантливым магом, во многом превзошел своего учителя, жители окрестных городов и деревень ценили его помощь и почитали волшебника.

Все было хорошо, пока во время упокоения в развалинах старого замка призрака отравленного аристократа он не встретил бродягу, случайно заночевавшего там. Увидев мага, беседующего с призраком, бродяга в ужасе бежал. На беду, он начал трепать языком в ближайшей деревне, и кто-то донес властям. Комиссия во главе с памятным мне магом Андреасом, заместителем архимага Таннии, проверила развалины и нашла следы применения магии смерти. Арестовывать некроманта отправили стражу, усиленную тремя магами, но стреляный воробей Мезлен мигом просек ситуацию и быстренько смылся через предусмотрительно прорытый подземный ход. Лабораторию некроманта разгромили, а самого его заочно приговорили к сожжению.

Слушая рассказ мага, я думал об иронии ситуации. За всю свою сорокалетнюю жизнь он не принес невинным людям никакого вреда, и вот результат. Из-за идиотского доноса и тупости судей его чуть не убили те самые люди, которым он всегда помогал.

Встреча победоносных рейдеров, возвратившихся с удачного налета, у орков всегда была особенным праздником. Но праздник отгремел, и снова начались серые будни.

Самое крупное стойбище клана Кровавых клыков представляло собой скопление чумов, стены и крыши которых состояли из бересты и невыделанных шкур. Почву снаружи и внутри жилищ покрывал полуметровый слой нечистот, обрывков тряпок, объедков и прочего мусора. В становище стояла страшная вонь от гниющих шкур, грязи, дерьма и никогда не мытых тел орков. Непривычного человека от такого запаха моментально бы стошнило, впрочем, Кровавые клыки давно к нему принюхались и могли преспокойно обедать посреди этой клоаки, не испытывая особых неудобств.

В самом крупном чуме на возвышении стоял захваченный у гномов трон. На нем на пятке правой ноги, в скрюченной позе сидел Букан-берсерк. Вокруг на лавках, шкурах и просто на голом полу расположились его телохранители, младшие вожди и ближайшие друзья, шел совет клана.

Букан с кривой усмешкой обводил прищуренными глазами кислые рожи вождей, среди которых недосчитывалось почти трети. После того как в судебном поединке Трейдгарда трое лучших бойцов клана были порубаны этим мерзавцем Торном, а потом еще пришлось отдать пленных людей и гномов, авторитет Букана сильно пошатнулся. Вдобавок всюду по становищам клана шныряли мелкие поганцы гоблины и нашептывали о сказочной жизни в клане Изумрудного дракона, и корешам Букана не удалось поймать ни одного гавнюка. Довершило удар похищение сотни девчонок этим же Торном. Кровавые клыки не сумели защитить своих женщин! Это считалось среди орков страшным позором. Последствием стало то, что часть клана исчезла, ушла неведомо куда, может, и к Торну, а часть элементарно игнорировала все приказы Букана. И ведь уходят наиболее сильные, решительные и боеспособные воины, а он ничего не может с этим поделать! Берсерк скрипнул зубами и ударил кулаком по подлокотнику трона, его прихлебатели вздрогнули и уставились на вождя.

— Что будем делать? — задал Букан риторический вопрос.

Все молчали.

— А что, если собрать войско и напасть на Торнгард? — предложил его новый главный телохранитель, помигивая свинячьими глазками.

— Воины не пойдут, — хмуро бросил Учум, старый матерый орк, глава одного из самых крупных родов Кровавых клыков.

— Что, испугаются?! — зарычал Букан. — Чтобы этим трясущимся шакалам не было страшно, я сам выпущу им кишки!

Повисло удрученное молчание, прерванное откинутым снаружи пологом, в залу скользнул запыхавшийся гонец.

— Вождь, на Торнгард напали люди, большое войско стальных мужчин, с ними люди-шаманы.

— Они уничтожили Торна?! — подался вперед Букан. — Говори, ну!

— Орки Торна побили всех людей! — довольно осклабился гонец.

— Чему ты радуешься, идиот!

От рева Букана у присутствующих заложило уши, в счастливую физиономию гонца полетел вытащенный из-под трона ночной горшок. Облитый дерьмом скороход бросил на берсерка злобный взгляд, сплюнул ему под ноги и вышел из шатра.

— Орки великого Торна побили людей, слава оркам, слава Торну! — долетел снаружи его ликующий голос, ответом был восторженный рев.

— Убейте этого дурака, прямо сейчас, немедленно! — выкрикнул Букан охране, та бегом выскочила из шатра. Через пару минут охранники возвратились с постными физиономиями.

— Ушел, — сообщили они, — скорее всего, к Изумрудным драконам сбежал. Он самый быстроногий орк клана, хрен теперь догонишь.

— А вот теперь в набег на Торна воины точно не пойдут, — не поднимая глаз, угрюмо буркнул Учум, остальные молчали.

— Надо идти на поклон к жрецам Черной ямы, — подал голос один из младших вождей в самом конце зала, — они раздавят Торна одним мизинцем, и не таких доставали.

— Они-то раздавят и Торна, и десяток Торнов, но и здесь станут главными, начальниками над всеми нами, — потер подбородок Учум, — и будет здесь не наш клан, а земли черной церкви. Это страшная сила, позвать ее легко, да тока прогнать никак не удастся, подумай, вождь.

— Уже подумал, — настроение Букана улучшалось на глазах. — Сейчас главное — Торна убить, не то нашего клана и так не будет. Нет, надо звать жрецов, ну а там посмотрим. Заодно и наших своевольников черные колдуны пуганут, а то что хотят, то и творят, сволочи. Решено, посылайте гонцов.

Учум снова опустил глаза и нахмурился, остальные орки, сидевшие перед Буканом, зябко передернули плечами.

Сидя в лаборатории здравницы, куда сегодня неосмотрительно завернул, я слушал нервный спич Саэны, посвященный моей маниакальной подозрительности, нездоровой мнительности и мании преследования.

— Торн, мое похищение — это была случайность, в нашей долине меня никто не тронет, ну зачем таскать всюду меч и зачем эти твои бугаи за мной все время ходят, перед народом стыдно.

Все было логично, но у меня после похищения эльфийки лазутчиками Сильвата развился стойкий невроз на почве обеспечения ее безопасности. Видеть Саэну безоружной я просто не мог, хотя и поручил двум надежным оркам ее охрану и всячески натаскивал их в ремесле телохранителей. Саэна от охраны отбрыкивалась, утверждая, что и сама за себя постоит. Я согласился со всеми ее утверждениями, но стражников оставил.

В такой психически нездоровой атмосфере нас и застал Мезлен, пришедший по каким-то своим делам. По каким — он сразу забыл, едва увидел лунный клинок эльфийки.

— Крайне, крайне интересно, — голосом отпетого ботаника при виде какой-нибудь ясколки Биберштейна пробормотал себе под нос маг. Затем со словами: «Вы позволите?» — меч был отобран у оторопевшей эльфийки и подвергнут тщательнейшему осмотру.

— Ага, так-с, угу, а здесь замыкающий контур и инициация не на удар, а на сопротивление, — маг крутил меч, как Гиг окорок, когда решал, с какой стороны его правильнее начать есть, — и структура растущая, по биопринципу, а как тонко выверен баланс.

Обидно чувствовать себя идиотом, из его слов я не понял почти ничего, мне вдруг страшно захотелось стукнуть мага по уху и сказать: «Умник очкастый» или «Интеллигент вшивый». Думая над философским вопросом, почему воспитание лишает нас маленьких житейских радостей, я на всякий случай отодвинулся от мага. Не так задевает, когда в дураках не ты один, и с этой надеждой я обернулся к Саэне, ожидая встретить такие же непонимающие глаза. Не тут-то было! Эльфийка смотрела сквозь меня еще одним взглядом ботаника.

— Растущая структура, но тогда как идет сброс избытка запаса маны? — забормотала девушка, вопросительно приподнимая бровь.

— Пока не вижу, — задумчиво прикусил губу Мезлен, — надо смотреть, думать.

— А давайте вы меня немного поднатаскаете в вашем магическом профессиональном жаргоне, и думать будем втроем, — осторожно предложил я, — две головы хорошо, а три — лучше.

Судя по выражениям лиц эльфийки и мага, те были в этом далеко не уверены, оркские головы они расценивали в основном как приспособления для поглощения пищи и ношения шлема. Но после жалоб Саэны и их заумных речей я уже начинал закипать, ботаники это просекли, деваться им было некуда, и меня начали просвещать.

Из их объяснений я понял следующее: когда клинок разрубал врага, наложенное на меч заклинание использовало энергию уничтожаемого организма, поглощая ее и переводя в ману (магическую энергию). Мана, запасенная мечом, шла на пробивающее заклинание, разрушающее магическую защиту противников при соприкосновении с их оружием. Таким образом, на мече было два заклинания, одно разрубало магическую защиту (тот самый фиолетовый огонь), второе снабжало меч энергией. Оба заклинания гармонично соединялись, практически образуя одно целое. Меч представлял собой что-то вроде искусственно сделанного живого существа, питался и производил определенную работу (именно это некромант и назвал биопринципом). Но поглощал меч значительно больше энергии, чем требовалось для заклинания разрушения защиты, вот Саэна и недоумевала, куда же идет лишняя энергия. Пока прочитавшие мне лекцию для начинающих ботаники возвращались к своим возвышенным материям, я внимательно рассматривал меч.

— Смотрите, — я ткнул пальцем в алмаз на гарде, у основания клинка, — этот камень был явно меньше, когда Когр подарил мне лунный клинок.

Маги снова начали свои исследования, но через час отступились, так ничего и не добившись. Единственное, что было выяснено, — избыток энергии действительно идет на рост бриллианта.

— Но этот алмаз не входит в структуру двух заклинаний, — морщил лоб Мезлен, — и в то же время на нем явно мощная магия, значит, есть третье заклинание, но какое? Более того, на алмазе выгравирована руна, центр активации, но два известных нам заклинания меча в руне не нуждаются, и расшифровать руну мне не удается, явно чего-то не хватает.

— Если это почти живое существо, то вы забыли одну из главных функций живого, — попытался я сформулировать мелькнувшую у меня мысль в рабочую гипотезу, — размножение.

— То есть ты хочешь сказать, — скептически поднял бровь Мезлен, — что этот меч может производить себе подобных?

— А что, если Торн прав? Ведь создание такого оружия — очень сложная и кропотливая работа, доступная не всякому архимагу, — Саэна возбужденно вскочила, — а у темных эльфов такие мечи не сказать чтобы часто, но встречаются. Предположим, один раз сплетенное заклинание может делать свою копию, закладывая ее в алмаз и оттуда перенося на новый меч. Возможно, для активации алмаза как раз и не хватает второго меча, меча-ребенка.

— Гм… допущение смелое, но в этом что-то есть. — С загоревшимися глазами Мезлен решил проверить версию незамедлительно.

В качестве меча-ребенка избрали мой двуручник, положили рядом с лунным клинком, и Саэна попыталась активировать руну, выгравированную на поверхности алмаза. На этот раз получилось, алмаз засветился, из него вылетели крохотные молниеподобные нити энергии и соединили два меча. Нитей становилось все больше, они окутали мечи сплошным коконом, а потом со звонким щелчком исчезли. Алмаз лунного клинка уменьшился примерно на треть.

— На мне амулет физической защиты третьего уровня, попробуй пробить. — Мезлен с горящими глазами сунул рукоять меча мне в руку.

Я нанес удар, и двуручник темного лорда, полыхнув фиолетовым огнем, совсем как лунный клинок темных эльфов, просек выброшенный амулетом шар защиты и остановился в сантиметре от груди мага.

— Получилось, действует! — Ликующий крик некроманта чуть не разорвал мне барабанные перепонки. — Очень интересно, работает ли поглотитель жизни?

И тут я увидел, что из себя представляет настоящий исследователь, когда ему интересно. Ни минуты не колеблясь, Мезлен подхватил меч и ткнул его острием себе в предплечье левой руки. По клинку стекло несколько капель крови, а некромант побелел как мел, пошатнулся и не свалился только потому, что я успел сцапать его, как кошонка, за шиворот.

— Ты совсем охренел! — заревел я на мага, усаживая его в кресло и с трудом сдерживая желание залепить горе-исследователю оплеуху. — Саэна, не стой столбом!

Охнувшая эльфийка вышла из прострации и защебетала заклинание восполнения энергии второго уровня, применяемого при истощении жизненных сил. Обычно им пользовались при лечении людей, попавших под удар личей и умертвий, кормящихся жизненной силой своих жертв.

— Хо-хо, работает! — слабым, еле слышным, но донельзя довольным голосом сообщил Мезлен. — Я думал, совсем отключусь.

— Если бы ты думал, то никогда такого не учудил бы. — Я был страшно зол. — Саэна, закрой уши.

Как только девушка прикрыла острые ушки ладошками, я перестал себя сдерживать и крыл экспериментатора отборным матом минут пять, не повторяясь и сообщив магу все, что бурлило на душе. Вбежавшие на шум мои архаровцы стояли и в каком-то упоении внимали, поглядывая на меня с неподдельным уважением.

Когда я выдохся, Мезлен невозмутимо сказал, обращаясь ко мне и к открывшей уши эльфийке:

— Лорд Торн, у вас неординарное мышление и, похоже, способности к магии. Вы весьма заинтересовали меня. Что, если мы с Саэной попробуем подучить вас азам волшебства?