Глава 8

Химера рванула в атаку со скоростью настоящей змеи. Я едва ушел из-под лихого рубящего размаха, хлестнув ее цепью по запястью. Шипастый шар скользнул по чешуе, не оставив даже царапин. Кометы! А дело-то осложняется.

Противница развернулась, устремляясь в новый заход. Мне удавалось лишь уворачиваться от стремительно мелькающего клинка. Я даже не совсем понимал как. Чешуя хранила свою обладательницу лучше любой брони. Возможно, оружие потяжелее могло пробить этот панцирь – моей цепи для того требовался больший размах, а лучше раскрутка. Но как раз этого химера мне не позволяла, умело храня от ударов незащищенные живот и грудь. Она вела и направляла бой по собственному усмотрению, а я не мог вырваться из этой порочной колеи. Противница могла убить меня уже с десяток раз, но не делала этого. Просто потому, что происходящее доставляло ей удовольствие. Вот я выскользнул из-под удара – так хотела она, не я. А от этого не уйти. Только падать, вжимаясь в холодный мрамор тяжелого вазона. Чирк! Клинок шваркнул по камню в ладони от моего уха. Зеленым листопадом на лицо посыпались срезанные ветки. Кометы! Химера стояла в трех шагах, не предпринимая ничего, все с той же кривой ухмылкой. Знакомое прерывистое шипение сорвалось с губ. Уж не смех ли это? Она была сильнее и прекрасно знала это. Архимагистр Дайне создал совершенного бойца. А я знал другое: убивать надо сразу. Позеры живут не дольше болтунов.

Сеть вылетела с боковой дорожки, из-за густого сплетения листьев и ветвей. Чего Палиар и правда не умел, так это действовать быстро. Но для упивающейся собственной непобедимостью твари хватило и того. Отскочить она успела, лишь потому сеть не накрыла ее целиком, только спутала ноги и локоть левой руки. Контур был управляемым – на достигнутом он не остановился, упрямо пытаясь ползти дальше, поднимаясь вверх по телу жертвы. Полыхнула фиолетовым светом тонкая плетенка на клинке, которую я принял было за украшающую насечку. Злобно шипя, химера наугад шарила лезвием у собственных ног, пытаясь нащупать невидимые путы. Подцепленные нити липли к фиолетовой плетенке и начинали медленно рассеиваться. Я бросился к обездвиженной противнице и, ухватив цепь обеими руками, накинул ей на шею. Звякнул по полу артефактный меч. Когтистые пальцы протиснулись под удавку, не позволяя мне довершить начатое. Кометы, силищи этой твари не занимать!

– Плетенку укрепляй! – крикнул я Палиару. – Она распадается! И меч убери! Это артефакт!

Чародей хлопал глазами на удивление недолго. Через несколько мгновений он уже был рядом, нащупывая и восстанавливая разрушенные нити сети. Химера отчаянно дергалась в попытке его оттолкнуть. Я пихнул ее вперед, и полузадушенная тварь, хрипя, повалилась на колени. Усилиями Палиара разрушение плетенки остановилось. Целая ее часть продолжала успешно ползти, оплетая химеру прочными магическими путами. Трепыхалась противница изо всех сил, но с каждым мгновением это удавалось ей все хуже и хуже. Лишь рука, подсунутая под цепь, не давала мне удавить тварь окончательно.

Внезапно яркая вспышка озарила все вокруг. Сквозь прозрачный потолок оранжереи я прекрасно видел, как полыхнули, а затем задрожали неровным светом плетенки одного из уцелевших слоев внешней охранки. А прямо над ними поднимался вверх, перекрывая сиянием звезды, новый контур. Плотная изумрудно-зеленая сеть. Кометы, это что еще за дрянь? В жизни такого не видел.

Неизвестная плетенка замерла в высшей точке купола. Ее контуры дрогнули, расплылись и…

– Именем Ниранской Академии магии! – прогремел голос, дрожащим эхом прокатывающийся по телу. Казалось, он звучал со всех сторон разом. – Необученный маг, проникший в особняк архимагистра Дайне! Сдайся добровольно, и Совет Академии учтет это при решении твоей судьбы!

Кометы! Кометы, кометы и звезды падучие!

Я встретился взглядом с Палиаром. Зеленые глаза чародея были полны паники.

– Пощ-щадите, – прошипела химера, которой я в растерянности позволил вдохнуть больше положенного. – У меня ес-сть что предлош-ш-шить.

Падучие звезды, эта тварь еще и разговаривает?

Отпуская цепь, я, в сущности, ничего не терял. Свободной от магических пут у химеры оставалась лишь голова да правая рука. Меч Палиар старательно отбросил за ряд кадок с цветами, и подобрать оружие владелица не могла при всем желании.

– Ты правда дикий маг? – поинтересовалась химера, растирая ладонью пострадавшее от цепи горло, и вытаращилась на меня своими желтыми глазищами. Затем перевела взгляд на Палиара: – А ты его сообщник, готовый пойти вразрез с законами Академии?

Членораздельная речь с трудом давалась существу с раздвоенным длинным языком и треугольными зубами, но приноровившись к потоку шипения и свиста, вырывающегося из нечеловеческой глотки, тварь можно было понимать вполне сносно.

Получив положительный ответ, химера сощурилась.

– Первокурсник. Печатей посвящения нет, – с сожалением заявила она и прошипела с нажимом: – Назови полное имя, факультет, группу, имя адепта, принимавшего вступительный экзамен!

Запинаясь на каждом слове, включая собственное имя, Палиар выдавил из себя требуемое. Нарекания у химеры вызвала лишь фамилия.

– Странно, – сказала тварь. – Не припомню такого рода.

Чародей густо покраснел, утыкаясь взглядом в пол.

– Я всего лишь второй по прямой линии. Отец… из случайников. – Было заметно, как трудно далось парню это заявление. – По матери я Алурне.

– Сойдет, – кивнула химера и продолжила расспросы: – Теоретик, значит? А какой формы фонтан во дворе вашего факультета?

– Какой фонтан? – удивился Палиар. – Там клумба. Прямоугольная. С розами.

– В чем состоит вечный спор между бытовиками и теоретиками?

– К какому из зданий факультетов стоит ближе статуя Арината Изначального.

Еще несколько вопросов того же плана превратили прищур химеры из подозрительного в удовлетворенный.

– Я верю, что ты студент Академии, – кивнула она Палиару. – А теперь скажите, что вы искали в доме архимагистра. Ну а заодно, что искали те дураки, от которых второй день нет отбоя.

– Может, это ты лучше скажешь, что хотела нам предложить? – перебил ее я.

– Может, и скажу, – с острозубой улыбкой прошипела тварь. – Будем спорить, кто упрямее? Времени у вас мало. Ринтер Ал-Малир – чародей серьезный. Я уже слышу, как его ребята вскрывают внешнюю защиту. Попробуйте убедить меня в том, что вам стоит помочь.

– Меня тоже в Стрелке не за шутки уважали, – скривился я, поигрывая цепью. – И я уже слышу, как хрустят твои позвонки. Попробуй убедить меня в том, что время на болтовню с тобой убито не зря. И покороче. Десять слов – и я ломаю тебе шею.

– Да ты настоящий головорез, – фыркнула химера.

– Главарь банды, – подтвердил я, демонстрируя кулак с четырьмя согнутыми пальцами. – Шесть слов.

В остаток тварь уложилась точно. И, скажем честно, убедила.

– Я знаю дом. С большинством тайников.

Вкратце я поведал ей историю про эльнейский ирис – и про зеленый свиток, прикрытием для которого тот являлся.

– Кажется, я догадываюсь, где его искать, – кивнула химера. – Из лаборатории есть тайный ход, по нему мы сможем покинуть дом, минуя молодчиков Хиконта. Согласитесь на мои условия, покажу и то, и другое.

– Единственное условие – твоя жизнь, – сказал я.

Тварь довольно сощурилась:

– В точку, главарь. Только есть одна проблема. Умру я независимо от того, свернешь ты мне шею или нет. Я ведь искусственное существо. Созданное из крайне разнородного… хм… материала. Вместе его удерживает лишь магия. Очень тонкие конструкции, имеющие тенденции к спонтанному рассеянию. Если не подпитывать их регулярно энергией, я погибну. Сама я сделать этого не могу. После того, что сотворил со мной Дайне, аура изуродована куда сильнее тела. Я продолжаю слышать эманации, но не способна ими манипулировать. Если бы не это, я давно бы перегрызла извращенцу глотку вместо того, чтобы сторожить его дом и ублажать дурные фантазии. Я не могу уйти отсюда без мага, способного поддерживать конструкции. Я хочу, чтобы впредь это делал он.

Когтистый палец уверенно ткнул в сторону Палиара. Парнишка судорожно вздрогнул. Кажется, грядущая разборка с боевиками пугала его меньше перспективы постоянного общения с чешуйчатой красоткой.

Но кое-что в поведанной истории все равно не сходилось.

– У вас в Академии это в порядке вещей – ставить опыты над собственными адептами? – поинтересовался я.

– Нет, – с неохотой отозвалась химера. – И просто над людьми тоже. Это преступление. Тяжкое.

– Так почему ты не отправилась в Академию, чтобы этому Дайне оторвали голову?

Тварь помрачнела еще сильнее:

– В глазах Академии я сама преступница. Причем покойная. Заявись я туда, мне могли бы отказать как в помощи… так и в статусе человека. Собрать авторитетную комиссию и доказать, что теперь я не что иное как гуманоидный подопытный образец. С правом на клетку в виварии. Меня, знаешь ли, недолюбливал не один Дайне. Я развеяла твои сомнения?

– Нет, но время поджимает. Палиар, освободи ей ноги. – Я подобрал артефактный меч и обернулся к химере: – Провожай.

Выход оказался там, где я не заподозрил бы в жизни. Гадство, а ведь можно было догадаться! На окруженной кустами лужайке начинался ступенчатый каскад водоемов, первым из которых был небольшой, чуть выше человеческого роста водопад, стекающий со скалы и разливающийся озерцом в ее основании. Даже мне, визуалу, оказалось не под силу разглядеть дымку маскирующих контуров за рябью водяных брызг. Слухача обманул бы шум. И, кажется, не зря здесь посадили эти цветы с отчетливым запахом, способным отбить чутье у нюхачей.

– Держитесь середины, если не хотите потом сохнуть, – предупредила химера. – Настоящая вода течет по сторонам. Иди сюда, тактильщик, будешь расплетать охранку. Если еще и руки мне освободишь, я смогу тебе на нее указать.

– А меч не вернуть, нет? – поинтересовался я. – Может, еще и горло себе перерезать? Чтоб тебе не возиться?

Тварь довольно оскалилась:

– Боишься, главарь? Что не сможешь справиться с женщиной?

Я уставился в насмешливо сощуренные желтые глазищи:

– За мелочь дурную меня держишь, да? А что как и впрямь поведусь, не боишься? Возьму, да и сверну тебе шею, чтоб не переживать за свою слабость. Какую тональность искать?

Химера лишь с досадой повела плечами – мол, раскусил, что делать! А хладнокровия ей не занимать!

– Быстро же у вас там взрослеют, – заметила она со вздохом. – До мажор – контролирующий контур, ля минор – основной. Смотри не вляпайся в него ненароком.

– Смертельный, да? – сиплым шепотом поинтересовался Палиар, но тварь лишь рассмеялась в ответ – тем самым неприятным прерывистым шипением.

– Здесь нет смертельных ловушек. По крайней мере тех, что срабатывают самостоятельно. Это ведь жилой дом. Везде, где могут появиться хозяин, его гости и домочадцы, стоят силовые щиты, иллюзии и различные виды обездвиживающих сетей. Более серьезная защита, рассчитанная на штурм здания, требует принудительной активации.

– То есть, – воодушевился я, – мы можем направить их на боевиков?

– А ты хваткий… Но об этих контурах забудь и думать. Их активирует лишь ключ, настроенный на Дайне. Либо попытка взлома. Такое ломали только визуалы после долгого анализа структуры. И далеко не всегда успешно.

Надо сказать, времени даром я не терял, в течение разговора тщательно вглядываясь в рябь маскирующих плетенок, пока не уловил за ними смутную тень контролирующего контура.

Палиар занялся плетенкой, химера с равнодушным видом устроилась на одном из камней, окружающих водопад, а у меня наконец-то появилось время поразмыслить над происходящим, осознавая, какой же я все-таки идиот. В голове разом всплывали пропущенные ранее моменты, казавшиеся мелкими и незначительными. Взять хотя бы странную снисходительность руководства Академии к безобразному поведению студентов – ну что такое один раз выйти пожурить! Только разгорячить дурные головы. А идея о нашествии блох на охранки? Уж не подкинута ли она намеренно, провокатором со стороны? К звездочету не ходи, так оно и было. Палиар совершенно прав: охранные контуры надежны и не теряют стабильность просто так. Исключительно с посторонней помощью, которую им благополучно оказали. Я вспомнил аккуратные красно-бордовые конструкции. Потому они и смотрелись красивее остальных, что их не ляпали впопыхах недоученные студенты, упивающиеся собственной изобретательностью. Их делали настоящие мастера с боевого факультета, а потом подпустили под шумок к общей «стае». А что такое два боевика против толпы вдохновенных взломщиков? Неужели у Хиконта не нашлось десятка людей, способных на корню пресечь безобразные поползновения на собственность уважаемого чародея Дайне? Глупости. Если бы кто-то из верхушки Академии действительно желал поддержать коллегу, ни один из охотников за ирисом не добрался бы и до первого слоя. Кометы! Да меня только за ручку не проводили в особняк! Помогали как могли.

– Готово, – сообщил Палиар, утирая взопревший лоб, и с размаха угодил рукой прямо под невидимую водяную струю.

– Я первый.

Отстранив с пути чародея, недоуменно уставившегося на промокший рукав, я шагнул сквозь пелену иллюзии. Ледяное прикосновение маскирующих плетенок обожгло кожу – и передо мной открылся уже знакомый коридор с бесконечной чередой комнат. Я стоял лицом к окну, спиной к огроменной картине, изображающей внушительного мужика в алой мантии с презрительным выражением лица. Хм, а размерами-то картина вполне подходит для того, чтобы быть дверным проемом! Я осторожно прикоснулся пальцами к полотну, ощутив знакомый холод, – и пустоту за ним.

– Все чисто, – сообщил я, высовывая голову за пределы завесы.

– Теперь окно, – сообщила химера, криво ухмыляясь при виде настежь распахнутых створок. – Там, где оно должно было находиться.

Глухой удар снаружи напомнил о боевиках. Я посмотрел в иллюзорное небо за иллюзорной рамой и увидел, что светящихся линий стало меньше. Значит, первого слоя больше нет. Зато оставшийся второй сиял вдвое ярче прежнего. Контуры выглядели сложнее, четче. Между основными нитями ясно виднелась паутинка вспомогательных.

– Именем Ниранской Академии магии! – прогремела зеленая плетенка. – Дезактивируйте защиту и прекратите сопротивление!

– О, охранки в активном режиме. Вот же влипли парни! – фыркнула химера, небрежно привалившись к стене. Нельзя отрицать очевидного, изгибы ее чешуйчатого тела продолжали оставаться крайне женственными. Меня продирала дрожь от одной мысли о том, что к этому можно ощущать желание… Со всеми вытекающими последствиями.

– Это ты о нас? – мрачно поинтересовался я.

– Об охране, – усмехнулась тварь. – Не пустить – обидеть Ал-Малира. А пустить – Дайне никогда такого не простит. Вот и пытаются держаться до последнего. Только они зря стараются. Без хозяина щиты не устоят.

Удар, похожий на раскат отдаленного грома, раздался одновременно со вспышкой, прокатившейся по контурам охранок, как язык пламени по тлеющей головне. Не успело затихнуть эхо первого удара, как последовал второй, затем третий. Даже обидно, что, кроме меня, некому оценить неугасающее разноцветное зарево в небе, чем-то похожее на фейерверк в честь дня рождения князя. Зрелище было завораживающим – если не думать о том, чем грозила эта красота в перспективе. Пока держится щит, у нас есть время на то, чтобы найти свиток и убраться восвояси по тайному ходу.

Только вот зачем и кому понадобился весь этот балаган? Как-то по-другому представлял я до сих пор работу боевиков: без всяких оцеплений, предупреждений, штурмов и прочей дури. Я всегда знал в глубине души, что пойду далеко, но чтобы ради меня боевой отряд атаковал дом архимагистра – это уже слишком. Кометы, у проклятых чародеев вся жизнь как этот ящеролюдов коридор с оранжереей: на самом деле все оказывается не тем, чем выглядит на первый взгляд. А стоит тебе подумать, будто ты начал в чем-то разбираться, проясняется лишь то, что ты полный болван, запутавшийся еще сильнее, чем раньше. Я был готов, как Палиар, разразиться нескончаемым потоком вопросов – лишь бы нашелся человек, способный пролить свет на происходящее. Если Академия узнала про меня давно, то почему не сцапала сразу? Кто донес на меня чародеям? Угорь? Нелогично. Ринские маги? Зачем бы это им? Пес? Кирия? Кто-то из банды? Или банды Угря? Что на самом деле нужно боевикам? Свиток? Ирис? Или что-то другое, мне неизвестное? Никогда не понимал любви к загадкам и головоломкам, но от правильного решения этой зависело слишком много жизней.

Из размышлений меня выдернула перекличка далеких голосов.

– Сообразили, – удовлетворенно сощурилась химера. – Что ж, для них это, пожалуй, единственный возможный выход.

– Это боевики? – запаниковал Палиар, оборачиваясь к нам.

– Это охрана архимагистра, – ответил я. – Хотят взять нас сами и лишить боевиков повода штурмовать особняк.

Повода! Падучие звезды, а вот и ответ! Крайне опасный дикий маг, находящийся в доме, – это повод. Для того чтобы боевая группа могла проникнуть внутрь без лишних объяснений. Оставался открытым любимый вопрос Палиара: «Зачем?» – но у меня с души просто камень свалился. Какая разница! Если поимка опасного злодея – всего лишь предлог к штурму, значит, искать будут в первую очередь не нас! А то, за чем явились на самом деле! Шансы сбежать не столь уж плохи!

– Работай, не отвлекайся, – велел я Палиару и, обернувшись к химере, одним движением артефактного меча смахнул с нее магические путы. Охранников там человек пять, не меньше. Даже если тварь только и ждет момента порвать нам глотки… Хуже, право, уже не будет.

Они появились скоро – шестеро рослых парней в одинаковой сине-черной одежде. Плотные кожаные жилеты в качестве защиты, из оружия короткие мечи и кинжалы. Разноцветными лентами охранников окутывали плетенки защитных амулетов. Парни готовились сражаться с магом. А наткнулись на двух воинов. Мы с химерой понимающе переглянулись.

– Неверный выбор, – фыркнула она, кривя в жестокой ухмылке темные губы.

Без лишних слов я перекинул ей меч. Когтистые пальцы сомкнулись на рукояти. Ухмылка переросла в оскал. Змеиный язык возбужденно подрагивал, проскальзывая в щели между зубами. «Только б возница у нее в голове совсем поводья не бросил, – подумал я, глядя на вожделеющую крови тварь. – Поубивает к ящеролюдам всех».

Наверное, это неправильно – злорадствовать над обреченными, но я испытал немалое удовлетворение оттого, что оказался неодинок в ошибочном первом впечатлении о химере…

Хряп! – раздался глухой звук, словно в мясницкой лавке, где рубят тушу на куски. Обезглавленное тело охранника осело на пол. Надо отдать должное остальным: переоценили обстановку они быстро. Из четверки, рванувшей было ко мне, трое моментально дернулись обратно, занять химеру как более опасную из нас двоих.

Загудел воздух под раскрученной на полную длину цепью. Мой единственный противник отпрянул, осторожничая. Ага, никогда не имел дела с подобным? Я заставил оружие описать несколько одинаковых петель, зачаровывая парня, подобно ярмарочному фокуснику… За очередным «хряп!» позади него последовал нечеловеческий вопль. Парень вздрогнул, отвлекаясь, и в тот же момент я резко изменил направление удара. Шипастый подвес попал охраннику по кисти. Звякнул выроненный меч, а в следующий момент – хряп! – у моего противника свалилась с плеч голова. Вслед за ней, с запозданием в доли мгновения, рухнуло, сотрясаясь в судорогах, все остальное тело.

По лицу и шее мазнуло что-то теплое. Смотав ненужную более цепь, я провел ладонью по щеке и, отняв, увидел там алые разводы. Кровь. Чужая. Ну спасибо, союзница, за аккуратность работы…

Последний живой охранник улепетывал во все лопатки, но шансов опередить боевую тварь архимагистра у него не было никаких.

Нет, не зря я все-таки припомнил бойню. Именно на нее походило сейчас место этого недолгого сражения. Умереть мгновенно повезло двоим: первому, которого химера обезглавила для наглядности, и последнему, моему. Остальных тварь хладнокровно рубила на части, не спеша наносить смертельный удар. Да, ну и союзнички у тебя, Чертополох. Продолжай в том же духе, и скоро тобой будут пугать детей. Как Ящером и Свинорылом.

– Все гото… – раздался сзади довольный голос Палиара.

Чародей прервался на полуслове. Я успел обернуться как раз вовремя, чтобы увидеть, как закатываются глаза на смертельно побледневшем лице и парень, ухватившись за стенку, тихо сползает по ней на пол. М-да. До сих пор мы обходились без трупов на нашем пути – по крайне мере явных. Вряд ли у старшекурсника, смытого в канализацию, велики шансы там выжить, но это уже его трудности. А тут сразу пять тел, расчлененных, как на эшафоте. Зрелище не для слабаков даже без растекающихся луж крови на полу, прикрытых иллюзией паркета.

Из-за поворота доносились ужасные крики – химера настигла последнюю жертву и расправлялась с ней в собственное удовольствие. Наконец последний стон утих. Танцующей походкой убийца вывернула на видимое пространство, ее руки были по локоть в крови – в самом прямом смысле. Когтями она того охранника, что ли, рвала?

Я знал одно: промолчу сейчас, потом слова не смогу сказать против этой кровожадной твари.

– Совсем с трактов уехала? – с нажимом поинтересовался я, глядя в лихорадочно блестящие желтые глаза. – Еще одна такая выходка, и конец нашему договору, ясно?

– Какая выходка? – невинно переспросила химера, облизывая пальцы. – Я убила наших врагов. Что, не стоило?

– Знаешь, чем известна в Стрелке банда Ксина Чертополоха? Тем, что кровожадные уроды не переживают встречи с ней. Веди себя по-человечески… Или убирайся к ящеролюдам.

Она придвинулась ко мне вплотную, не отводя взгляда. Роста твари было не занимать, так что лица наши оказались примерно на одном уровне. Перемену выражения змеиных глаз я заметил, но отстраниться не успел. Раздвоенный язык скользнул по щеке, слизывая кровь. Меня передернуло от омерзения.

– Дурачок, – просвистела химера прямо на ухо. – Так ведь я и не человек, я и есть ящеролюд… Наполовину.

– Ты – недоразумение, потерявшееся по дороге в очередь перерождения. И я совсем не против исправить эту ошибку судьбы. Хочешь жить – позаботься о том, чтобы за вожжи держала другая половина.

– И что ты способен мне сделать?

Пробуждение силы заставило химеру отпрянуть.

– Как насчет рассеивающих контуров? Ломать не строить. Хочешь избавиться от ящеролюдской половины навсегда? Ты быстрая, но какую-нибудь важную конструкцию повредить успею. Я хорошо успел тебя прослушать. Например, вот здесь, в районе печени. Или здесь, у сердца.

Врал я как последний лавочник. О внутренних конструкциях я мог лишь догадываться, складывая смутный шум, улавливаемый теневым слухом, с общими познаниями о строении человеческого тела… Или по крайней мере похожего на человеческое. Но для слухача, за которого я себя выдавал, преграда не имеет значения. А также химере совсем необязательно было знать о том, сколь далеки от совершенства мои контуры.

Похоже, угрозы достигли цели: тварь призадумалась и поспешила сменить тему.

– Недобрые звезды, это кто тебя так? – удивилась она, прислушиваясь к моей ауре. – И ты еще стоишь на ногах? А я недооценила тебя, самоучка.

В стороне зашевелился, открывая глаза, приходящий в себя чародей.

– Небесные Родители, это мне не показалось… – прошептал он, невидящими глазами обводя место побоища. Судя по бледности лица, он готов был вот-вот повторить обморок. Я встал между ним и трупами, отгораживая собой впечатляющее зрелище.

– Наша знакомая обещала, что больше такого не повторится, – заявил я, выжидательно уставившись на химеру. – Так ведь?

Связываться с двумя магами тварь не решилась.

– Я буду держать себя в руках, – неохотно сообщила она.

За иллюзией окна оказался длинный коридор, лишенный всяких изысков. Каменные стены, каменный пол. Единственным украшением можно было считать большие изображения животных со вскрытым брюхом и разложенными внутренностями. В конце коридор перекрывала охранка, о которой химера прилежно сообщила Палиару. Пока тактильщик работал, я выглянул в окно. В изрядно помятом, потерявшем яркость и равномерность щите темнели дыры угасших плетенок. Времени у нас осталось совсем мало.

– Эй, тут еще один контур! – вскричал я, удерживая Палиара, уже готового шагнуть вперед.

– Это разделяющий полог, он безопасен, – успокоила химера и в подтверждение слов ступила прямо в неизвестную сеть.

Стоило мне последовать примеру спутницы, как в нос ударил резкий запах зверинца. Звуков тоже хватало, далеко не самых тихих: большая угловая комната, в которую мы пришли, была с пола до потолка уставлена клетками, полными самых невероятных созданий. Нет, хватало тут и обычных животных, но они совершенно терялись в окружении младших товарищей нашей химеры. Куда там цирковым балаганам, показывающим карликов, сросшихся близнецов и бородатых женщин, до зверинца архимагистра Дайне! Особенно мне запомнились собака с двумя головами, из которых ни одна, судя по цвету шкуры, не принадлежала ранее туловищу, на котором крепилась, шестиногая кошка с панцирем на спине и крылатый кролик на птичьих лапах.

– Нам дальше, – напомнила проводница, неприязненно морщась. Похоже, общество себе подобных не вызывало у нее особой радости.

Следующий коридор, идущий вдоль северной стены здания, оказался шире предыдущего. Картинки с кишками уступили место более наглядным предметам: вдоль стен ровными рядами тянулись полки с банками, где в мутной жидкости плавали оплетенные сохраняющими контурами трупы всевозможных зверюшек. Ближе к середине коридора полки заканчивались, уступая место огромным, выше моего роста, сосудам, хранящим более крупные образцы архимагистровых забав.

Я остановился возле первого, не в силах поверить собственным глазам. За толстым стеклом было распялено на крюках тело, очертаниями похожее на человеческое – и в то же время явно от него отличающееся. Иные пропорции, иная гибкость суставов. Когтистые четырехпалые руки. За белесой пеленой в помутневших мертвых глазах угадывались очертания вертикальных зрачков. Раздвоенный длинный язык. Острые треугольные зубы. Крупная чешуя, когда-то бывшая, вероятно, зеленой. Лысая голова, увенчанная тяжелым гребнем, – в отличие от нашей новой знакомой, исходный вариант не имел на коже ни единого волоска, даже бровей и ресниц. Видимо, мой сравнивающий взгляд оказался слишком уж откровенным, да и Палиар пялился с неподдельным интересом, переводя взгляд с гостя из-за Врат на его живую родственницу, – химера не выдержала.

– Чего уставились! – с неприязнью огрызнулась она. – Думаете, меня кто-то спрашивал, прежде чем… соединить с этим существом?

Я пожал плечами:

– А мне казалось, тебе нравится пугать людей.

Ответом мне послужило злобное шипение.

За банкой с ящеролюдом следовал ряд других, демонстрирующих последовательные этапы создания химеры из чужака и большой обезьяны. Последний из представленных образцов принадлежал к женскому полу и строением с подозрительной точностью соответствовал нашей спутнице. Я сдержал вертящуюся на языке колкость. Не стоит дразнить чешуйчатую воительницу сверх меры.

Интуиция меня не обманула. Химеру просто перекосило от близости существа в банке.

– Надо сдвинуть… это, – сообщила она, дрожа от ненависти. – Дайне, чтоб ему перерождения не видать, любитель пошутить.

Времени выяснять, что забавного нашел архимагистр в подобном расположении тайника, не было совершенно.

Круглая банка из толстого стекла с солидным основанием ирганского дерева и не менее внушительной крышкой весила поболее нас двоих, вместе взятых. Не особо надеясь на худосочного чародея, я навалился плечом, моля звезды о том, чтобы эта дрянь оказалась крепкой и не разлетелась вдребезги под собственной тяжестью. Вряд ли пол, залитый неаппетитным «рассолом» из-под дохлой химеры вперемешку с осколками стекла, облегчит доступ к тайнику.

Наконец, мы отодвинули банку на достаточное расстояние, чтобы освободить квадрат паркета, окруженный смутной дымкой замаскированного контура. Чешуйчатая проводница опустилась на четвереньки, открывая такой вид, что щеки Палиара залило ярким румянцем, и принялась внимательно прослушивать пол, пока не ткнула уверенно в уже подмеченный мной квадрат:

– Тайник.

Пока чародей копался с маленькой, не больше четырех ладоней в длину и ширину, плетенкой, я успел изучить от скуки все содержимое окружающих полок. Особенно дорога сердцу архимагистра Дайне оказалась ползучая чешуйчатая дрянь вроде ящериц и змей – что в целом было несложно предугадать. Но большую часть существ я попросту не узнал. Интересно, они хотя бы из этого мира?

– С этим все, – доложил чародей, когда истаяли последние нити сложного кружева, соединявшего его ауру с охранкой. – Еще ловушки есть?

Химера подцепила когтями незакрепленные дощечки, прикрывающие тайник, и склонилась, прислушиваясь.

– Вроде ничего, – заявила она, одним текучим движением принимая сидячую позу.

«И все-таки она красивая», – подумалось мне неожиданно. Не в качестве женщины, нет. Боевая химера, создание чародея Дайне, была произведением магического искусства еще более сложным и совершенным, нежели памятный бокал. Очень давно, когда мы были еще совсем мальчишками, сердобольный Подсолнух приволок откуда-то котенка со сломанной лапой. Несмотря на все наши старания, лапа срослась криво, два года кот неуклюже ковылял на трех ногах, неспособный поймать и лягушку, и имел равноправную долю в разделе главного сокровища беспризорника – еды, пока однажды не исчез с концами. Нам не удалось залечить животному его собственную лапу. А архимагистр приживил к человеческому телу мышцы и органы чужака из другого мира – и получившееся существо вело себя так, словно и родилось таким.

– Подождите, перепроверю на всякий случай, – сказал я, возвращаясь к тайнику, но Палиар меня уже не слушал.

Победно улыбаясь, чародей потянулся в глубину потайной ниши, и тут я увидел, как в темном провале блеснула яркая переливающаяся искорка. Как капля росы на тонкой паутине.

– Стой! – закричал я, наплевав на всю маскировку.

– А? – переспросил Палиар, обернувшись. Зеленые глаза удивленно хлопнули – раз, другой. А потом пальцы чародея коснулись нити.

Сеть сомнифицирующего контура взмыла из-под пола, вмиг оплетая невезучего парня с головой. Я уже видел подобное заклинание в действии, но до жизни и здоровья угодившего в сонную ловушку старшекурсника мне не было никакого дела. Кометы, замертво лежит, кажется, не дышит даже! Наклонившись над чародеем, я попытался нащупать на шее пульс. В тот момент, когда я совсем уж было уверился в его отсутствии, пальцы вдруг ощутили отчетливый толчок. Живой.

– Ну что за дурак! – прошипела химера, скривившись от досады. – Самоучка, ты сможешь снять с него сеть?

– Нет, – признался я честно. – Слишком тонкая работа. Скорее убью, чем помогу.

– Тогда договор теряет всякий смысл, – поморщилась воительница. – Я не пойду с тобой дальше.

– Почему? Поддержать силой готовые контуры я способен и сам. Я не дам тебе умереть.

– Ты ринский маг. Чужая школа. В Академии у меня есть шансы выжить. Там – нет.

– Я не ринский маг. Я маг сам по себе. Без всяких школ.

Химера лишь насмешливо фыркнула в ответ на подобное заявление:

– Это ты сейчас полагаешь, что сам по себе. А лет через десять ты будешь либо ринским магом, либо мертвым магом. Хотя, скорее всего, не проживешь и года.

– Это не новость. Уже одиннадцать лет мне такое твердят.

– Считай, что получил добрый совет, – скривилась химера. – Хочешь прожить долго, не порти отношений с ринской школой. А теперь прощай. Выдавать тебя боевикам я не стану. Спасайся как получится.

На этом она развернулась и двинулась обратно к зверинцу – бесшумной, слишком плавной для человека походкой, подчеркивающей чуждость этого существа не меньше чешуи и вертикальных зрачков.

Гадство!

Я взглянул в окно: лишенные силы темные линии охранок едва проглядывались на фоне звездного неба. Дело дрянь – боевики погасили уже оба слоя. Скоро будут здесь. Надо живо соображать, куда податься. Но сначала – свиток.

По рваной ауре проскальзывали волны синеватого мерцания. Или это в глазах уже мерцает? Нет, на самом деле. Плевать. Все равно другого выхода уже нет. Два коричневых жгута к основному контуру ловушки… Кометы, только бы не потерять сознание!

Не потерял. Усыпляющая ловушка оказалась последним препятствием на пути к заветному свитку. С опаской вытащив из тайника небольшой металлический цилиндр, я одним движением смахнул с него тонкую сеть неизвестных заклинаний и отколупал крышку, вытряхивая содержимое.

Ринский посвященный был прав: эту вещь невозможно перепутать с чем-то другим. Тонкий и гибкий, как бумага, материал оказался на ощупь гладким, словно шлифованный камень или дерево. Не удержавшись от искушения, я попробовал надорвать уголок, но не тут-то было. Зеленый полупрозрачный лист и не думал поддаваться. Содержимое таинственного свитка чем-то неуловимо походило на памятную магическую книгу. Только символы были еще более запутанные и сложные, похожие на причудливые разлапистые кляксы.

Удовлетворив собственное любопытство (а точнее сказать, распалив), я скатал свиток и заткнул за пояс. Из первой попавшейся склянки на полках извлек какую-то чешуйчатую дрянь с распотрошенным брюхом и затолкал в пустой футляр. Пусть погадают, что такого особенного в этой моченой пакости, если найдут! Футляр я закинул в тайник, закрыл нишу и, подналегши на банку с останками химеры, вернул ее на место, окончательно скрывая следы наших приключений.

Самое время подумать о том, как выбираться отсюда. Собственно, выходов два. Попытаться за оставшееся время найти и открыть потайной ход… Или плюнуть на это, в общем, безнадежное занятие и уходить нагло, у всех на виду.

Гадство! Я никогда не считал себя мастером скрытности. Скрытность – это к Змейке или Костылю. Даже без ноги наш стрелок способен оставить меня далеко позади в делах маскировки. Я же всегда был хорош там, где нужно действовать прямо и в открытую. Но выбирать не приходилось.

Мой взгляд упал на распростертое тело в потрепанной зеленой мантии. Вряд ли боевики знают в лицо каждого первокурсника, едва поступившего в Академию. Конечно, пристальное сравнение быстро обнаружит подмену… Но в случае поимки у меня появится хоть какой-то шанс. Извини, Палиар, но сейчас ты еще раз спасешь жизнь дикому магу из Стрелки, бандиту Чертополоху, возомнившему себя чрезмерно умным. Если товарищи по Академии не испепелят тебя на месте, то когда-нибудь наверняка снимут ящеролюдов сомнифицирующий контур. В конце концов, это разработка их школы.

Ругаясь на чем свет стоит, я принялся стягивать с Палиара мантию. Она уже не выглядела такой новенькой, как днем, но была еще вполне узнаваема под покрывшим ее слоем каменной пыли. Так, теперь стащить собственную куртку. Надеть на него. Вернуть безвольному телу позу, в котором оно пребывало до моего вмешательства… Кажется, порядок.

«Нет, не порядок», – понял я в последний момент. Необходимое действие вызывало у меня отчаяннейший протест, но без него могла пойти прахом вся идея. Я смотал с левого запястья артефактную цепь, развеял намотанные на нее плетенки. От всех идущих сюда боевых магов я ею не отмашусь, а найденное при мне оружие мгновенно сведет на нет все усилия выдать себя за другого.

Мантия пришлась почти впору. Узковато в плечах, но если не приглядываться, пойдет. Оставалось самое неприятное. Свежие дырки и пятна на мантии должны соответствовать таковым на моей шкуре. Я занес цепь. Крепко стиснул зубы. Это сложно, очень сложно – намеренно причинить себе вред. Но иначе меня точно раскроют.

Шипастый шар с размаха впечатался в руку, глубоко пробороздив кожу. Кометы, больно! И, увы, недостаточно. Еще несколько ударов по рукам – распространенной цели подобного оружия. Затянуть, дернуть, оставляя багровые следы по запястью, иллюзию попытки вырваться. На этом я завершил самоистязание и приладил цепь к обмякшей руке чародея.

Теперь, главное, не заляпать кровью пол по дороге обратно… «Неправомочное использование символов Академии – магическое клеймо и десять лет каторги», – с усмешкой подумал я. Мне в случае неудачи такой мелочью точно не отделаться. А значит, вперед, Чертополох, собери в кулак всю свою наглость, всю везучесть, вот уже семнадцать лет как не позволявшую тебе сдохнуть… и оставь с носом боевиков, что явились по твою душу.

Путь до коридора-иллюзии я преодолел бегом. Боевая группа проникла в дом, а значит, счет шел на мгновения.

Я осторожно выглянул из-за двери. Хитрые конструкции искажали видимость лишь со стороны ловушки, из лаборатории же мне были хорошо видны обе стороны «бесконечного» коридора. Чисто вроде. Неужели повезло?

«Нет, не повезло», – с сожалением понял я, услышав далекие голоса. Маги опередили меня. Сейчас они были как раз у лестницы. Выбираться через окно? Одного взгляда на сад хватило, чтобы осознать гибельность этой затеи. В белесом свете трех Братьев пятнами отсвечивали черные укороченные мантии боевиков – как галки на свежевскопанной земле. Значит, все-таки в оранжерею, и прятаться. Падучие звезды! Я опрометью рванул через открытое пространство к замаскированному под картину проходу.

Внутри было обманчиво спокойно. Шумела вода, покачивались легким сквозняком ветви деревьев и кустарников…

Знакомый шипящий смешок раздался откуда-то сбоку.

– Умный ход, – прокомментировала химера мое появление. – Хочешь прикинуться студентом?

– Лучше скажи, который здесь эльнейский ирис, – вздохнул я.

Тварь мотнула рыжей башкой, весело оскалив острые зубы:

– Вот еще! Догадайся, коли не знаешь. Так и быть, могу подсказать. Чуть-чуть, во-от столечко. – Когтистые пальцы сомкнулись почти вплотную, демонстрируя всю ничтожность обещаемой подсказки.

– А тебе, гляжу, все бы повеселиться, да?

– А что еще остается делать такой, как я? – Тварь вольготно устроилась на краю тяжелого вазона, подобрав под себя одну ногу. – Так где, по-твоему, стоит искать ирис?

– Понятия не имею, – честно признался я. – Я и в огороде-то на грядке заблужусь, а ты мне про ирисы!

– Эх ты, городской парень, – рассмеялась химера, подтягивая наверх вторую ногу. – Ну ладно, подсказка, так и быть. Ирис – болотное растение. А дальше думай сам.

Хм, ну это хотя бы ограничивает область поисков окрестностями пруда. То есть из нескольких тысяч выбор сокращается до нескольких сотен. Падучие звезды!

В глубокой задумчивости я брел по краю водоема, беспомощно переводя взгляд с метелок осоки у берега на плавучие круглые листья кувшинок… И тут я увидел его. Широкий веер сочных острых листьев высотой по пояс и цветки размером с два моих кулака, возвышающиеся где-то на уровне глаз. Все это великолепие оплетали яркие разноцветные контуры природной магии. А, кометы! Эльнейские болота – колдовские болота. Болотный зверь. Болотный цветок. Растение – хиконт. Эльнейский ирис.

Полный худших предчувствий, я протянул руку к этому недоразумению природы. Словно по команде, кроваво-алые головки развернулись ко мне, как подсолнухи вслед Небесному Отцу, пересекающему небосклон. Странный рокочущий звук, напоминающий глухое рычание, заставил меня настороженно оглядеться по сторонам. Еще один хиконт подкрадывается? И тут я заметил пузырьки, цепочкой поднимающиеся из-под воды. Вот откуда это рычание!

Новый звук нарушил покой чародейского сада – знакомое шипение, заменяющее химере смех. Перегнувшись пополам от хохота, чешуйчатая воительница наблюдала за моими действиями. Происходящее немало ее веселило. «Вот же тварь!» – обозлился я и, решительно перемахнув через выложенный крупными булыжниками бортик, побрел по пояс в воде добывать последнее убедительное дополнение к образу счастливчика-первокурсника.

Пучок листьев отогнулся назад, раскрываясь, подобно настоящему вееру, – словно пытался отстраниться от ожидающей его участи… А затем внезапно распрямился. Ножницами щелкнули острые кромки листьев. Кометы, я знаю эти плетенки!

Обжигающая боль полоснула по телу там, где растение-хиконт коснулось его своим магическим оружием. Ах ты, дрянь! Вот так вот преодолеть все опасности и ловушки, выдержать поединок с настоящим чародеем и уничтожить два сомнифицирующих контура, чтобы какой-то болотный сорняк потом протягивал ко мне свои куцые плетенки?!

Взревев, как разъяренный бык, я напустился на врага. Голыми руками – все оружие осталось у Палиара. Наверное, это и впрямь было зрелище. Схватившись за жгучие листья, я тащил изо всех сил, пытаясь выдрать ирис из тяжелого горшка и поливая зловредный цветок самой отборной руганью, какую только слышали улицы Стрелки. Неприятель отбивался листьями, брызгался водой напополам с тиной, поднявшейся со дна в результате нашей возни. Изворачиваясь стеблями, ко мне тянулись цветки, напоминающие уменьшенные пасти сушляков, бродивших по катакомбам. Наконец, внизу что-то треснуло, сопротивление под руками исчезло, и я плюхнулся назад, крепко сжимая добычу: солидный кусок корневища с четырьмя пучками листьев и пятью угрожающе извивающимися цветками. Кометы! Мог бы и не стараться, избивая себя цепью: живот, грудь, руки и лицо смотрелись теперь так, словно по ним хорошенько прошлись плетью. Зеленая мантия ученика едва не падала с плеч, с трудом удерживаясь на излохмаченных лоскутах.

Единственным утешением можно было считать то, что оставшийся в горшке помятый огрызок ириса смотрелся не в пример более жалко.

– Ну что – съел? – злорадно поинтересовался я. – Тварь болотная.

В этот момент одному из цветков удалось-таки изогнуться, дотянувшись до моей руки, и тяпнуть за палец. Я грязно выругался, пытаясь отцепить кусачую пакость. Падучие звезды, а эта Тианара не просто холодная дрянь, она любительница изощренных издевательств! Только попадись мне теперь, стерва вылизанная! Не так уж ты мне и нравишься, но обещанную ночь я получу. Так ухожу, чтоб рук-ног поднять потом не могла.

Кажется, общую идею я высказал вслух вперемешку с проклятиями, направленными ирису. А когда, путем неимоверных усилий отодрав от себя поганое растение, я обернулся к выходу, то обнаружил, что состав зрителей претерпел серьезные изменения. Химера исчезла – как растворилась. Вместо нее за моей борьбой против эльнейского ириса с искренним любопытством следили пятеро магов в коротких, до колена, черных мантиях – еще более здоровые на вид, чем все лощеное чародейское племя. У одного из пятерых, по-видимому, командира, по воротнику и швам тянулись ярко-бирюзовые шнуры. Боевой отряд в полном составе.