Ругар

– Мы все тщательно осмотрели, но, увы, никаких следов. – По-военному четкий доклад Неспящего заставил короля основательно призадуматься. И было о чем. Попытки покушения на венценосную особу имели место и ранее, но никогда еще смерть не подбиралась к нему так близко. Простота замысла и виртуозность исполнения заставляли проникнуться невольным уважением к противнику. Враг спрогнозировал все. Ну, может, почти все, кроме чуда. Чуда по имени Арт. Меченный дважды, причем явно не в Соганийских горах, иначе об этом бы знал верховный. Порой слишком проницательный для гостя из далеких краев, а порой допускающий банальные ошибки. Да, этот парень точно пришелся по душе Ругару. Недаром он подарил Арту фамильную реликвию рода, единственный и неповторимый Альструм. Кормак, конечно, был вне себя от гнева, но в открытую возразить не осмелился.

– Что-то брат стал подозрительно осторожным, – пробормотал себе под нос король. – Раньше такого я за ним не замечал. Ведающие донесли, что за час до исчезновения посольства знакомый силуэт видели неподалеку от веспийского лагеря. Совпадение или нечто большее? В любом случае не лишним будет приказать Траю выделить еще гномов для дальнейшей слежки. А может, стоит лично допросить брата? По-семейному, так сказать, без лишних свидетелей.

Словно подслушав королевские мысли, в тронный зал быстрой походкой вошел рыжеволосый.

– Остальное потом. – Небрежным жестом Последний отпустил начальника стражи. Проводив Дрофана колючим взглядом, Кормак медленно опустился на один из массивных стульев.

– Я слышал, что веспийцы обвели тебя вокруг пальца, любезный братец? – Неприкрытая ирония, сквозившая в его голосе, заставила короля вновь почувствовать себя младшим в семье. – Зачем ты вообще решил держать их под стражей? Гней Великий чрезвычайно щепетилен в вопросах этикета. Не стоит без причины злить такого могущественного соседа.

– Причиной стало недавнее покушение на королевскую особу.

Сквозивший в голосе его величества лед ни капли не смутил собеседника.

– Покушение? Не смеши ворон! Ты лично! Лично отпустил виновных! До сих пор не могу поверить, что вы с Траем купились на бредни этой эльфийской гадюки! Да еще и умудрились отправить принца вместе с бывшим мятежником на ответственное задание. Похоже, дар покинул тебя, да и верховного тоже. Один впал в старческое слабоумие, поверив голодранцу с двумя метками, другой, по-видимому, забыл, как много крови было пролито во время Мятежа четырех.

– Ошган никогда не был мятежником, – фыркнул Ругар. – Кому, как не тебе, об этом знать?

– Я знаю одно: вместо того чтобы отомстить подлым арлингам, лично возглавив армию, ты продолжаешь трусливо строить никому не нужную стену. Золота, потраченного на твою затею за все эти годы, с лихвой хватило бы на войско, способное поставить на колени даже веспийские легионы. – С этими словами Кормак ухватил лежащий на столе эльфийский кинжал и с яростью вонзил его в столешницу. Махнув рукой выглянувшему на шум стражнику, король усилием воли сдержал приступ гнева.

– Тебе все не дает покоя слава предков. Хочется пойти побряцать оружием? Так в чем же дело? Забирай своих голодранцев и вали отсюда на все четыре стороны! Лично мне покой Иберии дороже трофеев, оплаченных кровью ее жителей.

– Как был слюнтяем, – скривился рыжеволосый, – так им и остался. Каким местом думал отец, когда назвал тебя избранным? Я ведь все тогда рассчитал. Не явись ты в последний момент, дар богини обязательно был бы моим.

– Я помню, как получил метку. – Голос его величества эхом отразился от каменных стен. – И отлично помню, чье место я занял. Место Торвина Серого. Я слишком хорошо знаю тебя, брат, чтобы понимать, какая именно «случайность» заставила отличного наездника свалиться с седла. И слава богам, что отец тоже понял это. Ты смеешь говорить мне о потере памяти? Да будет тебе известно, что только память о случившемся помогла мне годами сносить все те безумства, которые ты вытворяешь. А теперь убирайся, убийца, уходи, пока во мне осталась хоть капля любви к такой твари, как ты! Уходи и больше не возвращайся! – с этими словами Ругар резко отвернулся к окну и потому не заметил, как Кормак неуловимым движением достал из-за пазухи кожаный кисет и метнул щепотку синеватого порошка прямо в пылающий камин. В наступившей тишине было слышно, как трещат, догорая, березовые поленья, распространяя легкий, почти незаметный запах. Когда за рыжеволосым громко хлопнула дверь, Ругар повернулся, глубоко вздохнул и тяжело опустился на освободившийся стул. Взгляд его упал на острое лезвие, хищно торчавшее из древесины. Потянувшись к нему, король ощутил странное головокружение, сменившееся внезапным удушьем.

Его нашли утром лежащим ничком на дубовом столе. Неподвижный, будто спящий, гигант сжимал в огромном кулаке глубоко воткнувшийся в дерево эльфийский клинок. Раздвинув придворных, в зал торопливо вбежал Трай. Гримаса ужаса исказила его морщинистое лицо при виде исполинского тела. Дрожащими пальцами он слегка коснулся шеи Ругара, словно надеясь на то, что все происходящее является одной нелепой ошибкой. Потрескавшиеся губы лихорадочно шептали слова молитвы в ожидании чуда. Чуда не произошло, но внезапно, ощутив пальцами странную шероховатость холодной синюшной кожи, Огненный нахмурился и завертел головой, словно пытаясь что-то мучительно вспомнить. По мере понимания его глаза налились кровью.

– Это убийство! – Властный рык жреца заглушил сдавленные всхлипывания окружающих.

– Да, убийство, и мне известно, чьих рук это дело. – Не менее властный голос заставил всех повернуться к дверям. Там, сжимая в правой руке обнаженный меч, стоял Кормак. Левая рука обвиняюще указывала на кинжал, украшенный замысловатыми эльфийскими письменами.

– Но ведь вы сами… – пролепетал один из стражников. Договорить ему не удалось, сталь взвизгнула, разрубив беднягу почти пополам.

– Кто еще хочет сказать слово в поддержку собак из Арлинга?

При виде свирепого оскала большинство придворных испуганно потупились.

– Король поверил Ивару. – Единственным, кто твердо встретил взгляд пылающих, глубоко посаженных глаз, был Огненный.

– Король теперь я. – Эти произнесенные с неприкрытой угрозой слова заставили всех присутствующих покорно опуститься на колени. Всех, кроме верховного.

– Ты еще не коронован, принц. Боги еще не сказали своего слова.

– Боги пусть приказывают мертвым. – Кормак кивнул в сторону трупа. – Коронация состоится через неделю после погребения. Вечером жду тебя на малый совет, жрец. Хотя можешь и не приходить. Это ничего не изменит.

Тело Ругара обмыли, густо смазав дорогими маслами. Затем, облачив в лучшие парадные одежды, его положили внутрь палатки, установленной на тридцативесельном драккаре. Пальцы рук были унизаны золотыми перстнями. В руках его, сложенных на груди, покоился огромный двуручный фламберг, слегка прикрытый парчовой тканью. Вокруг на начищенной до блеска палубе лежали посмертные дары, достойные почившего правителя Иберии.

Горы золота и драгоценных камней сменяли сверкающие на солнце доспехи и редкие ткани. У самого изголовья неподвижно сидел, запустив пальцы в растрепанную поседевшую голову, начальник королевской стражи. Всклокоченные волосы грязными прядями лежали на его спине и плечах. Две дорожки слез выделялись на морщинистом обветренном лице. Остальные проходили, низко кланяясь усопшему, и только Неспящий упрямо продолжал нести последнюю стражу возле своего господина. Господина, которого он не сумел спасти.

– Друг мой. – На голову Дрофана легла мозолистая ладонь. – Не вини себя в его смерти. Даже боги не предвидели такого исхода. Зато король умер, сжимая оружие в руках, и сейчас, должно быть, весело пирует за одним столом с Варданом.

– Ты не понимаешь, Трай. – Дрофан поднял искаженное горем лицо. – Он тихо умирал, а я спокойно стоял за дверью! Обычно я проверяю покои каждые три часа, а тут решил не тревожить покой повелителя после тяжелого разговора с братом.

– Тяжелого разговора? – напрягся верховный.

– Да, они орали друг на друга так громко, что стены сотрясались. Потом Кормак выскочил из королевских покоев словно ужаленный. И больше к королю никто не входил. Как убийца смог просочиться через выставленную мной охрану, до сих пор ума не приложу. Проклятие! За все те годы, что я верой и правдой служил его величеству, мой дар помог мне предотвратить не одну сотню самых изощреннейших покушений. Ведь умение не спать неделями без какого-либо вреда для здоровья стало одной из причин моего назначения на этот пост. Впервые я не успел тогда, на пиру в Хрустальном замке. Но эльфа я хоть видел. А то, что случилось прошлой ночью, просто не укладывается в моей голове. Такой позор можно смыть только кровью. Верховный, я решил остаться на драккаре, чтобы вместе с королем подняться в чертоги Вардана и там вечно охранять его душу.

– А если я, – Огненный понизил голос, – предложу тебе смыть позор не собственной кровью, а кровью настоящего убийцы? Думаю, бог над богами оценит такой поступок, да и Ругару пришлась бы по душе моя задумка.

– Что нужно делать? – Дрофан не колебался ни секунды.

– Для начала привести себя в порядок, а потом набраться терпения. Разговор у нас будет не из легких.

Через час, облаченный в привычный потертый доспех, все еще бледный, но уже твердо стоящий на ногах начальник королевской стражи снова предстал перед верховным. Только временами раздающийся скрип кожаных перчаток выдавал грызущее его нетерпение. В остальном Неспящий был невозмутим и предельно собран. Оглядев вошедшего, Трай начал издалека:

– Я никогда не был силен в ремесле травника или знахаря. Есть гномы, ведающие намного больше меня. Однако двадцать лет назад меня впервые поразила неестественная шероховатость кожи одного лично осмотренного мной покойника. Айрик Золотой умер во цвете лет и в зените своей славы. Умер за одну ночь, точно так же, как недавно почил и Ругар. Не зная, что на самом деле ищу, много дней я провел среди потрепанных свитков и рукописей королевской библиотеки. Уже почти отчаявшись найти разгадку на мучавшие меня сомнения, я натолкнулся на упоминание о синем корне. Являясь частью одного неприметного растения, раз в тридцать лет он обретает силу, способную убить даже дракона, не оставив при этом почти никаких следов. Никаких, кроме временного поражения кожных покровов, заметного только в первые несколько часов после смерти. Я сам никогда не держал в руках этого яда, известного лишь величайшим из травников, но в ту ночь, когда погиб Айрик, из его покоев тоже были слышны крики и проклятия. Мои подозрения столь чудовищны по своей сути, что я боюсь даже произносить их вслух. К тому же нет никаких прямых доказательств причастности одного из близких, очень близких королевских родственников к данному злодеянию. Скоро должен состояться малый совет, на котором будущий король расскажет нам наконец о своих планах. Потом настанет наш черед действовать. Для того чтобы предъявить такие серьезные обвинения, мне надо будет испросить совета у одного давнего друга, а ты, как действующий начальник стражи, должен будешь внимательно следить за каждым шагом Кормака. И не дай тебе Вардан проявить хоть каплю неприязни к его высочеству. У принца звериное чутье на малейшие признаки недовольства, недаром прозвище Убийца прилипло к нему, словно вторая кожа. Друг мой, для Иберии настали темные времена. И если для устранения внешней угрозы я уже сделал все, что мог, то на эту червоточину моих сил может и не хватить. Если вдруг со мной что-нибудь случится, ни в коем случае не пытайся действовать в одиночку. Разделить эту ношу можешь с Нориком из клана Черного Ястреба и Ошганом из клана Алмазных Секир. Один по праву является вождем сильнейшего на данный момент клана, другой за последние годы изрядно поднаторел в дворцовых интригах. Свои мысли я на всякий случай изложу в книге всех верховных, а ключ от нее будет лежать в главном храме Аркоса, под статуей Дитры. Запомни мои слова, Дрофан. А теперь идем. И да пребудут с нами боги.

Они решили прийти в тронный зал в разное время, дабы не вызвать ни у кого подозрений. Трай обнаружил, что совет уже в самом разгаре. Наскоро оглядевшись, он заметил пару новых лиц, ранее никогда не допускавшихся к важнейшим тайнам Иберии. Возле Кормака, вальяжно раскинувшегося на малахитовом троне, стоял, опираясь на огромный молот, угрюмый черноволосый воин с неприятным, изъеденным глубокими оспинами лицом. Его узко посаженные карие глаза смотрели на окружающих с едва сдерживаемым презрением.

У стола сидел тощий, постоянно дергающий жилистой шеей гном-альбинос, одетый в грязную меховую безрукавку. Его длинные узловатые пальцы беспокойно перебирали свитки, горкой лежащие на круглом столе, за которым расположились остальные участники. Сидевший ближе к дверям Норик Строгий хмуро кивнул вошедшему. Опытнейший военачальник и хитроумный политик, никогда еще не знавший поражений, он был одним из немногих иберийцев, к которому жрец не побоялся бы повернуться спиной. Единственной, хорошо известной всем и каждому слабостью вождя была его дочь, ради ежедневных прихотей которой Норик порой совершал безумные поступки. Но поскольку интересы молодой гномы никогда не касались дворцовых интриг, Трай спокойно относился к этому чрезмерному проявлению отцовской любви.

Присев на сверкающий позолотой дубовый стул, Огненный слегка подмигнул еще одному члену совета. Являющийся вот уже более двадцати лет мастером над монетой Горм Счетовод ответил неуверенной улыбкой. Закутанный в подобие длинного плаща с множеством карманов, всеми своими очертаниями он напоминал нелепое бесформенное чучело, из которого торчали короткие пухлые ручонки. Непонятно было, как такое чудо смогло попасть в королевские покои. Однако через эти забавные, почти что детские пальцы каждый день проходило больше золота, чем весил сам гном. Только благодаря его мудрым советам деньги на постройку Великой стены продолжали течь непрерывным потоком. Оглянувшись, Трай с беспокойством отметил, что Неспящий, который уже вот-вот должен был появиться, все еще отсутствовал.

– Кого-то потерял, верховный? – Полный издевки голос Кормака заставил жреца сглотнуть подступивший к самому горлу комок. – Если ты ищешь Дрофана, то напрасно. С сегодняшнего дня он отстранен от должности начальника королевской стражи. Глупцам, слабакам и разиням нечего делать возле моего трона. Его место, как видишь, уже занято. – Принц небрежно кивнул в сторону кареглазого. – Познакомься, это Свен Исповедник. Отныне его молот будет оберегать мой королевский покой. Кроме него тебе стоит запомнить еще Эрма Белого. – При этих словах альбинос поднял на жреца свои багровые глаза. – Ему ты передашь главенство над Ведающими. Мне не нравится, что в твоих руках сосредоточено слишком много власти. Занимайся-ка ты лучше богами, старик. От ежедневных молитв тоже, говорят, бывает польза.

– Ты говоришь о власти, – спокойный голос Трая не выдавал бушующих в глубине чувств, – в то время, когда тело истинного правителя Иберии еще не предано огню. До коронации осталось несколько дней, а пока лишь малый совет единогласным решением вправе отдавать подобные приказы.

– Несколько дней ничего не изменят, – фыркнул рыжеволосый. – Корона Иберии моя по праву крови. Но не думай, что я забыл о брате. Его смерть не должна остаться безнаказанной. Надеюсь, все присутствующие с этим согласятся? Эрм уже подготовил приказ, по которому каждый способный держать оружие гном в течение ближайших трех недель должен явиться в Аркос. Довольно нам трусливо полагаться на Великую стену. Пришло время напомнить мерзким эльфам о том, что у воинов Иберии все еще хватает мечей для справедливого возмездия.

– О каком возмездии ты говоришь? – ужаснулся Трай. – Кинжал Ивара в руке короля не является доказательством причастности дома Арувала к убийству. Нельзя же принимать такие судьбоносные решения второпях. Я лично расследую обстоятельства убийства короля. Клянусь посохом верховного, все не так однозначно, как вам кажется.

– Что ж, расследуй, – неожиданно легко согласился Кормак. – Только знай, что ко дню моей коронации ты должен будешь представить улики, которые убедят не только малый совет, но и всех жителей королевства. Если этого не произойдет, то все дальнейшие попытки помешать возмездию будут расцениваться как измена трону. А с изменниками я буду говорить при помощи языка огня и стали. Брат слишком разбаловал вас в последнее время. Должно быть, это его и сгубило. Настала пора положить конец излишней распущенности и вольнодумству.

– Позвольте узнать, ваше высочество, – учтиво склонив голову, подал голос Норик, – а где вы собираетесь найти средства для создания армии, способной завоевать Арлинг? Ведь даже богачи веспийцы не решаются враждовать с эльфами после битвы при Парвусе. Тем более что на своей земле остроухие особенно сильны. И еще один незначительный момент, тем не менее волнующий меня. Уведя войско от границ Иберии, мы сделаем ее лакомым кусочком для любого внешнего противника. Думаю, Гней Великий непременно воспользуется такой возможностью. Не лучше ли сперва закончить строительство Великой стены, а уж потом со спокойной душой отправляться в дальний поход?

– Клянусь секирой Артаса, такие вопросы мне нравятся гораздо больше, чем постоянное нытье верховного, – оскалился принц. – Я думал об этом, когда планировал кампанию. Стена, слава богам, уже почти достроена. Для обороны единственного участка длиной не более пары десятков миль с лихвой хватит сил и пяти небольших кланов. Хватит, Норик, хватит, не сомневайтесь. Иберия в данный момент сильна как никогда. Серьезных войн давно уже не было. Родилось целое поколение алчущих подвигов и славы гномов, которым, как и мне, тошно отсиживаться за каменными стенами. Кстати, приостановив на несколько лет дальнейшее строительство, мы сможем обеспечить оружием и провиантом любую армию. Не так ли, уважаемый Горм?

– Все зависит от количества воинов, которых ваше высочество думает взять в поход, – развел руками мастер над монетой. – В любом случае мне надо будет прикинуть все возможные затраты на каждого гнома. Только тогда я скажу, какое войско сможет одеть и прокормить казна.

– Так прикидывайте, – прервал размышления Счетовода Эрм. – Нечего напрягать его величество подобной чепухой. Если в процессе подсчета возникнут какие-нибудь трудности, я с Исповедником всегда к вашим услугам. Уверен, – нагло ухмыльнулся альбинос, – что втроем мы быстренько сможем раздобыть требуемую сумму.

– На этом все, – привстал Кормак, давая понять, что разговор окончен. – Пока мастер считает, а Огненный ищет улики, я хотел бы попрощаться с братом.

Когда солнце скрылось за горизонтом, величественный драккар с телом Ругара был торжественно спущен на воду. Река Оленга, впадающая в Варданское море, должна была доставить усопшего прямиком к чертогам богов. На входе в устье корабль ожидал почетный караул. Низкий глубокий звук витого погребального рога послужил сигналом для тысяч огненных стрел, лавиной обрушившихся с крутого берега на обильно просмоленную палубу. Пожираемый беспощадным пламенем драккар постепенно таял в безбрежной морской пучине. Таял, унося прочь величайшего из правителей, именуемого Последним.