Глава 26
Проснулась ночью вдруг, то ли от незнакомого звука, то ли, наоборот, от непривычной тишины. Так бывает, когда в первый раз ночуешь в незнакомом месте: сон чуткий, на любое изменение обстановки реагируешь. Проснулась, прислушалась, пытаясь понять, что же разбудило. Тишина? По сравнению с прошлой жизнью, когда даже ночью всегда слышен гул машин и прочая городская суета, едва уловимый шелест драконьих крыльев и легкое дыхание могли бы и впрямь показаться тишиной, но за последнее время в этом не обремененном техническим прогрессом мире я успела уже отвыкнуть от такого рода шума. Может быть, звук какой-то незнакомый?
Да, в общем, и неважно по большому счету, отчего я проснулась.
Повозившись немного, я поняла, что рой мыслей, образовавшихся в голове, пополам с любопытством прогнали всякие остатки сна. Сон позволил осмыслить все услышанное накануне, и родилось множество вопросов, на которые, что-то мне подсказывает, не станет отвечать даже Лазарь.
Покосилась на спящего в соседней «ячейке» дракона. Он по-кошачьи свернулся калачиком и накрылся крылом. Спит… Поколебавшись пару мгновений, бесшумно расправляю крылья и ныряю в едва подсвеченную голубоватым светом темноту.
Драконы спали в своих светящихся домах, но даже если бы кто-нибудь из них и проснулся, вряд ли им пришло бы в голову остановить меня или поинтересоваться, куда я лечу.
Выбравшись из пещеры в узкий коридор, с опаской огляделась. Было какое-то необъяснимо глупое ощущение, что вот сейчас из-за ближайшего угла выскочит Ворон с победным криком «попалась!». Никто, разумеется, не выскочил, напрасно я себя накручивала. Тихо и пусто, ночь.
Ну и куда теперь? Раз уж меня на приключения потянуло среди ночи (Жемчужину искать?), то надо решить, с чего начинать, пока не поймали. Тогда уж точно никуда не пустят.
Ладно, следуя логике, где может находиться эта Жемчужина? Логика внятных ответов не дала, спасовав на дальних подступах. Интуиция, которая суть та же логика, но с подвывертом, робко намекала, что искать надо где-то в глубине гор, в недрах, так сказать. Очень расплывчатые координаты, вряд ли мне хватит остатка ночи, чтобы по ним что-нибудь найти. По-хорошему, мне бы пару недель, дабы тут все как следует разведать, да где ж их взять?
В общем, обычные методы мне никак не подходят, ударимся в метафизику и прочие догадки. Если немного поразмыслить, все драконы накрепко связаны с Драконьей жемчужиной, ведь именно она притягивает чужие сознания из других миров в этот. И видела я ее как раз, когда болталась между этим и тем миром. Если, конечно, принять как данность, что Жемчужина вообще существует. Ну будем исходить из того, что существует. Раз я ее все-таки видела. Делаем закономерный вывод: чтобы найти Жемчужину, надо всего лишь выйти из тела. Ничего себе задачка, да? Я не йог и не экстрасенс, такие фокусы на раз проделывать. Проверенный и надежный способ – пободаться с какой-нибудь особо убойной магией, каковой поблизости не наблюдается.
Начинаю понимать всю бесперспективность затеи и, конечно, немедленно расстраиваюсь. Сама пока не знаю, на кой мне сдалась эта Жемчужина вкупе со всеми остальными драконьими тайнами, но вот хочу, и все тут! А когда мне чего-то по-настоящему хочется, из шкуры вывернусь, но своего добьюсь. И данный случай, похоже, тот самый. Вообще, полагаю, если бы от меня старательно не скрывали все подряд, я бы так сильно и не заинтересовалась. Да и попыток раскрыть все тайны во что бы то ни стало, наверное, предпринимать не пыталась бы. Во всяком случае, не слишком активные.
Ну да ладно, это все лирика. Решаем задачи по мере их сложности. А именно: где прямо сейчас взять магию? И не просто магию, а достаточно опасную. Ну да, и сунуться в нее своим любопытным носом, чтобы из тела вышибло. Нет, что-то этот план меня тоже не слишком радует, опасный он уж очень.
Неторопливо бреду по коридору, задумчиво поглядывая по сторонам. Периодически встречаются проходы в другие пещеры, далеко не все из них жилые. Чаще попадаются совсем маленькие отнорки, сплошняком заросшие светящимися голубыми кристаллами, так что и палец не просунешь, видимо, никому и в голову не приходит их прореживать. А скорее специально оставляют, догадываюсь позже – какое-никакое освещение в коридорах.
Чувствую себя как в каком-то фантастическом фильме: голубоватый полумрак, равномерное мерцание, местами странным образом искажающее предметы. Длинные пустые коридоры, неровные, кое-где покрытые плесенью, кажутся загадочными волшебными туннелями. Довольно холодными, кстати, только сейчас сообразила, что в жилых помещениях значительно теплей.
Нервно передергиваю крыльями и наконец понимаю, что же меня разбудило. Ощущение такое, словно под высоковольтными проводами спишь. Днем это было незаметно за суетой и прочими впечатлениями, а вот ночью стало очень действовать на нервы. Хотя я, пожалуй, с трудом даже сама себе могу объяснить, почему именно так. Какое-то особое напряжение, звук? В смысле, характерного для высоковольтных проводов гудения нет. Впрочем… дохожу до ближайшего кристалла и прижимаюсь ухом, хотя он в каких-то сероватых потеках, напоминающих известковый налет на старом водопроводном кране, местами еще и плесень. Брр, гадость! Но в самом деле гудит, кажется… Или даже нет. Шепчет? Наверняка это мне просто чудится, потому что думаю, будто должен быть какой-то звук. После рассказа Ворона у меня эти кристаллы прочно ассоциируются с электропроводкой.
А вот кста-ати, насколько эта самая магическая энергия похожа на электричество? То есть понятно, что ни разу не похожа, но если сунуть в нее свой любопытный нос, будет тот же самый эффект, как от пальца в розетку? Я с интересом колупнула когтем кристалл, не добилась ничего, только кусочек неопрятного потека поцарапала. Ощущение, как тупым напильником по ногтям, мох я и вовсе старалась не трогать, неприятный он здесь какой-то, скользкий.
Но идея меня уже захватила, и я, не успев ее как следует обдумать, тут же решила осуществить. Осталось только найти достаточно тонкий прутик, обломать его и, образно выражаясь, сунуть пальцы в розетку. Искала долго. Тут за этими кристаллами довольно тщательно следили, пообломали все более-менее мелкое. На продажу, думаю.
Но нашла-таки, хотя в процессе пришлось куда-то в менее обитаемые коридоры забраться. Тут было значительно прохладней и обнаружилось несколько продуктовых складов с сушеными ягодами и грибами.
Пришлось изрядно потрудиться, чтобы отломить даже тонкий прутик. Он был толщиной с палец взрослого человека, но я вся умаялась, пока смогла его сломать. Удивительно прочная штука.
Отломила, пощупала слом. Ну щекотно… Явно не тот результат, которого я ожидала, даже разочаровалась слегка. Плохая была идея? Но что-то там все-таки есть, я чувствую. На меня просто не действует?
Подумала с минуту и лизнула место слома. Эффекта, как от удара электрического тока, не последовало, меня мгновенно и незамысловато выдернуло из тела, как пробку из бутылки, и поволокло куда-то стремительным потоком.
Я даже испугаться не успела как следует, прежде чем поняла, что вообще происходит. То, что меня выдернуло из тела, сообразила почти сразу, ощущение очень уж знакомое, вряд ли его можно забыть, но и почти невозможно описать словами. А вот куда меня тащит и что это такое вообще, сообразила не сразу. И очень огорчилась собственной глупости, потому что каким-то неведомым способом (ну да, сама сунулась, куда уж неведомей) попала внутрь кристаллов, этих магистралей, насквозь пронизывающих горы, по которым безостановочно циркулирует энергия. А меня, значит, этим потоком куда-то несет. Вопрос – куда? Я, честно говоря, рассчитывала совсем на другой результат. Выйду из тела, меня притянет к Жемчужине, осмотрюсь, если смогу, и определю, как туда добраться физически. А получилось… собственно, что получилось-то? По идее, меня к этой Жемчужине и несет. Наверное. Может быть.
Впервые стало страшновато. Я ведь не представляю, как буду возвращаться и куда. Наверное, от Ингельда авантюризмом заразилась, нет бы подумать об этом раньше. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Не имея сейчас тела, я почти ничего не чувствовала – ни дискомфорта, ни тем более боли. Даже рук и ног, точнее, лап не чувствовала. Просто несет меня по туннелю, заполненному потоком голубоватого света. Будь я чуть более впечатлительной, решила бы, что уже умерла. А так чувствую себя словно внутри гигантской неоновой лампы.
Тем не менее, когда меня перестало нести в неизвестном направлении мощным потоком, я это почувствовала всем своим бестелесным существом. Такое странное ощущение, будто выплюнули меня. Или э-э-э… ладно, не будем про противоположный процесс, как-то оно неэстетично.
Несколько ошарашенно осматриваюсь, пространство вокруг кажется огромным. Где-то далеко вверху, среди мягкого света и странных завихрений проглядывает сферический потолок.
– О, к нам гости? Еще одна переполненная множеством бессмысленных вопросов юная леди?
Вздрагиваю и кручу головой, пытаясь понять, откуда голос. Вокруг по-прежнему пусто, я даже себя не вижу.
– Они все переполнены вопросами, – ворчливо отозвался другой голос. – Приходят, спрашивают, хотят все и сразу. Никакого терпения.
– Ничего удивительного, что все к вам с вопросами лезут, если больше нигде ответы получить невозможно, – обижаюсь. – Все такие старые и мудрые, аж страшно, а как знаниями поделиться с молодыми, так иди сама шишки набивай.
– Справедливо, – одобрительно хмыкнул второй голос.
Они оба казались довольно одинаковыми, неопределимый тембр, можно сказать, бестелесный, только эмоции и манера говорить отличались, отчего мне показалось, что первый голос принадлежал женщине, а второй – мужчине.
– Может, и справедливо, только меня все в Заповедник заманивали, сама я сюда не стремилась, и вижу, что правильно делала, пока только время зря трачу. Да и, кстати, к вам тоже вовсе не за ответами на вопросы пришла. Я вообще-то и не знала, что именно сюда попаду и кого-то встречу.
Ответом на мою тираду было лишь невнятное хмыканье. Какое чувство скрыто в этом звуке, распознать не удалось. И тишина.
Не понимаю я, что за молчание? Заговор у них тут, что ли? Или поголовная паранойя, что вероятней. А иначе очень трудно объяснить, почему от меня пытаются скрыть самые элементарные вещи. Ну до совершенной же нелепости доходит временами!
Молчание затягивалось. Я ждала, что решат мои невидимые собеседники. Конечно, уже догадалась, кто они, много ли правды в рассказанной Лазарем истории, не знаю, но какие-то реальные факты должны в ней присутствовать. Хоть в малом количестве. Так что это, наверное, и есть те самые маги, что создали Жемчужину.
– А тебе не нравится в Заповеднике? – после продолжительной паузы последовал вопрос.
Тон мне, правда, не очень понравился, всегда думала, что выражение «почувствовать себя букашкой под микроскопом» слишком образное, чтобы можно было применить его к реальной ситуации. Теперь я сама почувствовала себя этой букашкой. Неприятно, словно тебя изучают, как редкий экземпляр.
– Нет, не нравится, – отвечаю честно. Льстить и говорить, что их детище прекрасно, не собираюсь. Все равно не умею делать это с честными глазами. – А что, должно? Я вообще предпочла бы остаться человеком и прожить свою нормальную жизнь.
– Это и так понятно, – прервали меня небрежно. – Все мы хотели бы прожить свою человеческую жизнь. Смирись, изменить ничего уже невозможно.
Молчу. Не стоит спорить с магами, особенно если они думают, что дают тебе ценный совет. Только мне такие советы не очень нужны, сама уже догадалась, что возвращаться некуда. Почувствовала, наверное, в какой-то момент, но старалась не задумываться, да и не до того было, думать о том, чего нельзя изменить.
Опять пауза, мои собеседники не спешат общаться, им и спешить-то некуда. Пора, похоже, отсюда уходить, толку от этих двоих не добьюсь, да я и не рассчитывала вообще-то. Это неожиданность, что их встретила. Проблема только в одном: я не знаю, как уйти, и… ну не могу сдержать любопытства.
– Скажите, а вот эта дурацкая легенда о романтической любви, в ней есть хоть капля правды?
Смеются. И чего я смешного сказала? Думала, обидятся, это ж я об их «великом чувстве» так непочтительно.
– Мне нравится эта девочка, – сказал второй голос, который я окончательно определила как мужской. – Она первая, кто отнесся к этой сопливой истории критически.
– Она первая, кто посмел сказать это нам, – чуть ворчливо ответила его коллега и добавила ностальгически: – Все было в точности до наоборот.
Конечно, я не могла не заинтересоваться, и, что совсем уж странно, мне ответили. Запоздало сообразила, что скучающим магам могли смертельно надоесть нетерпеливые посетители с ворохом своих Очень Важных и наверняка одинаковых вопросов. Вдруг им о чем-то своем поговорить хочется, молодость вспомнить, а вместо этого приходится нудно и однообразно просвещать молодежь.
Мне сразу заявили насмешливо, что какая уж там роковая любовь между старыми магами, да к тому же принадлежащими к правящим верхушкам двух враждующих кланов. Молодые себе такое позволить могут, а эти двое друг о друге слишком много знали, да и счет у каждого к другому был кровавый и ох какой длинный.
– От ненависти до любви один шаг, – скромненько вставляю в образовавшуюся паузу народную мудрость.
Опять повеселила, хохочут на два голоса.
– Забавно, – сказала магичка, отсмеявшись. – Ну на тот момент ничего подобного не было, я прихватила первого, кто оказался ближе всех и имел шанс дожить до ритуала. Да потом еще и уговаривать на добровольную жертву столько пришлось, упирался, старый хрыч, будто ему и так не помирать!
– Ничего, сговорились, – как бы между прочим обронил маг.
– Куда б ты делся, плесень старая! – фыркнула его коллега. – Все мы цепляемся даже за призрачный шанс, когда не остается выбора. А легенду эту мы уж потом запустили, да и переврали ее наши наследнички за столько-то лет.
– И никто ни разу не усомнился? – удивляюсь. – Мне сразу показалось, что история слишком романтичная. Для взрослых, успешных магов, которые к тому же воюют друг с другом много лет, очень уж нетипично. Хотя чего только в жизни не бывает.
– Сразу видно, девочка, насколько ты еще молода, – единственное, что ответила на это магичка.
И я даже огрызаться на «девочку» не стала, как-то совсем не обидно это прозвучало.
– Ну да ладно, вспомнили прошлое, и хватит об этом. Так на какие там вопросы тебе не отвечают?
– Да на все! – Я до того обрадовалась, будто мне приз предложили. Неужели сейчас хоть что-то узнаю?!
– Все – это слишком много, – проворчал старый маг. – Мы не будем долго возиться с тобой. Выбери самое важное.
Ну я и выбрала. В итоге не прогадала: одно неизбежно влекло за собой другое, и выходило, что мельком мы коснулись многих тем. Узнала, пожалуй, даже больше, чем рассчитывала, пусть без мелких деталей. Но по зрелом размышлении мне эти детали… были бы мозги, а разобраться несложно.
Было раннее утро, когда я возвращалась, во всяком случае, думала, что возвращалась, даже смутно надеялась сделать это раньше, чем мое отсутствие заметят, но очень быстро поняла, что заблудилась. А потому что надо по сторонам смотреть, вместо того чтобы непонятно о чем мечтать.
Ни одного дракона мне на пути пока не встретилось, но это дело времени, уже совсем скоро в коридорах появятся первые ранние пташки. Наверняка большинство из них обо мне ничего не знает, и, если удивятся моим попыткам расспросить дорогу, то не сильно. Маленькая загвоздка: понятия не имею, о чем спрашивать. Не запомнила никаких особо примечательных ориентиров и вряд ли смогу внятно объяснить, в какую пещеру мне нужно вернуться. Наверное, здесь надо прожить несколько лет, пока научишься ориентироваться, по мне, так все пещеры совершенно одинаковые.
Впрочем, спрашивать дорогу не пришлось, даже заблудиться слишком сильно не успела. Наткнулась на хмурого Ворона. Готова на свой хвост спорить, это он меня с утра пораньше ищет.
– Ты что тут делаешь? – недовольный вопрос.
– Гуляю, заблудилась. А что, нельзя?
– Нельзя, – отвечает брюзгливо. – Ты должна была оставаться на месте и не заставлять меня бегать за тобой.
– Ворон, – начала я вкрадчиво, – ты мрачный зануда и солдафон. Не пробовал быть поприветливей? Может, тогда к тебе будут больше прислушиваться.
– Умничай поменьше. Идем, тебя ждут.
– Зануда, – повторяю, но послушно иду следом.
Теперь-то я знаю, почему драконы не любят ничего рассказывать. Не сказать, что мне эти мотивы казались очень уж разумными, но, если веками привыкнуть притворяться, скрываться от людей и держать язык за зубами, очень трудно изменить привычки. Особенно если привычки приобретены не отдельными личностями, а целым народом. Конспирация, возведенная в традицию. И ведь у них даже основания для этого есть, были еще век назад, а сейчас – не знаю. Поскольку обитатели Жемчужины уже давненько не выбирались во внешний мир и кое-какие новости упустили. Все равно эта излишняя паранойя, жуть…
Хотелось бы еще узнать, как давно драконы контактируют с егерями и насколько с ними откровенны?
В этот раз пещера была побольше того тесного закутка, в котором разговор шел вчера, и старых драконов тоже собралось в два раза больше. Невольно возникает вопрос: сколько лет (или даже веков) надо прожить, чтобы превратиться в нечто такое? Этакое мощное, вооруженное когтями и клыками существо с вальяжными движениями сытого хищника. Если не знать, что они разумны, можно подумать: опасный зверь. Порой возникает ощущение, что это вообще два разных вида, молодые драконы и старые.
И эти старые и мудрые смотрят на меня точно так же, как и все остальные, с каким-то странным любопытством. Я уже успела понять, что такие случаи, как у меня, здесь редкость, у «пустых» детей очень редко появляется разум после определенного контрольного срока. Но если мои ночные собеседники не ошибаются в своих прогнозах, то со временем таких случаев станет все больше, а когда-нибудь, в далеком будущем, хотя это больше похоже на всеобщую драконью мечту, а не реальность, так вот, когда-нибудь разумные драконы начнут появляться и далеко за пределами Заповедника. И я так до конца и не поняла – знает ли кто-нибудь, кроме создателей Жемчужины, что она расширяется? Прорастает своими кристаллическими щупальцами сквозь гору вверх и вниз, в недра земли, увеличивая и без того огромное магическое поле.
Второй разговор с драконьими старейшинами вышел совсем иным, чем первый. Гораздо более доброжелательный и, наверное, даже вполне толковый. На меня больше не пытались давить, вопросы задавали не так напористо, между делом, поэтому это гораздо меньше походило на допрос. В общем, всячески подчеркивали желание сотрудничать. Но мне уже было неинтересно. Все мысли были о том, что пора уже возвращаться к Ингельду, как у него там дела. Не пошел ли все-таки на ту подозрительную встречу, не дождавшись меня. Еще думала, как договориться с драконами, проверить Заповедник на наличие чужих вооруженных личностей. Договариваться надо, наверное, конкретно с Вороном, а то эти старейшины затребуют чего-нибудь этакого.
Они и так уже битый час меня деликатно обрабатывают, намекая, что очень неплохо бы слегка пошпионить за королем и двором и что это на самом деле никакой не шпионаж, а вовсе даже помощь своим сородичам, которым надо как-то выживать в большом человеческом мире. Еще мне долго и убедительно объясняли, что мы, драконы, должны держаться вместе и помогать друг другу, потому что нас мало, но мы гордый народ. А люди используют нас как полезных зверушек, и не признают нашу разумность, однако эту разумность им демонстрировать нельзя («Где логика, а?» – слабо пискнул здравый смысл, потерявшись в этом словесном потоке), иначе люди могут испугаться.
В общем, если подытожить все, что мне тут наговорили, это была длинная речь о единстве и братстве всех драконов и о том, что людям, кроме самых честных и преданных, не стоит доверять ни в коем случае. Вот честное слово, даже несмотря на скептическое отношение ко всякого рода пропаганде, местами даже меня проняло. Может быть, если бы я слушала чуть внимательней, смогла бы проникнуться этой вдохновенной речью. Но, как уже говорила, мне теперь было неинтересно.
Надо было, наверное, для виду проявить больше интереса и на всякий случай со всем согласиться. Меньше проблем было бы. А так уперлась, заявила, что не собираюсь шпионить за друзьями даже ради всеобщего драконьего братства и вообще не разделяю их идей о дурацкой тайной экспансии. Не надо было это говорить.
Про эту самую экспансию мне рассказали хозяева Жемчужины. Давний план, несколько веков уж, кто-то особо умный решил, что драконы должны стать для людей настолько необходимыми, что невозможно стало бы от них отказаться. С тех пор и все эти глупости со шпионами, тайнами, конспирацией. Надо сказать, что как минимум с одним государством этот план сработал в полной мере, соседи, правда, те же аронтцы, смотрят косо и, образно выражаясь, крутят пальцем у виска.
И знать мне об этом, конечно, неоткуда. Уж о знакомстве с Жемчужиной и ее хозяевами я говорить не собираюсь. И без того вон переполошились как.
– Кто тебе сказал?! – Хором, аж на три голоса. Это вчерашние мои знакомые.
Остальные смотрели на меня настороженно.
Я молчала, судорожно пытаясь придумать, что бы такое соврать правдоподобное. Паузу затягивать ни в коем случае нельзя, тогда и ребенок поймет, что вру или хотя бы недоговариваю. К счастью, они сами избавили меня от этой необходимости.
– Да ясно, Лазарь проболтался, – сказал кто-то уверенно. – Дурак совестливый, решил перед дочкой вину загладить.
– А я говорил, нельзя им встречаться, – отозвался другой дракон, мощный, темно-фиолетовый. – Кто вообще позволил?
– Какая теперь разница? – Это встряла вчерашняя стервозная дама. – Ее нельзя отпускать, разболтает все людям. Ясно было с самого начала, что ваши патриотические речи на нее не подействуют, я ведь предупреждала еще вчера.
Обсуждают так, словно меня рядом и нет. Тоже мне вершители судеб, уже все решили, хоть и спорят пока. Один лишь голос слышен в мою защиту, мягко увещевает не спешить с выводами и все обсудить. Но его в общем хоре и не слышат почти. Я посмотрела на этого алого дракона с благодарностью и принялась лихорадочно думать, как выкрутиться.
Единственная стоящая идея, которая пришла в голову, это нырнуть опять в Жемчужину: мои ночные собеседники мельком упомянули, что горы изрыты ходами, словно сыр, о некоторых не слишком удобных лазах даже драконы не знают. Если за мной не будут следить круглые сутки и если запертые в Жемчужине маги пожелают со мной говорить еще раз… слишком много «если», оставим это на крайний случай. А сейчас будем отчаянно блефовать.
Честное слово, с перепугу я потом не могла дословно вспомнить, что такое наплела и почему оно прозвучало достаточно убедительно, чтобы мне хоть и очень неохотно, но поверили. И даже согласились отпустить, с условием что со мной отправится один из драконов и я постараюсь в кратчайшие сроки устроить его к кому-нибудь при дворе. Ну, вероятно, если бы я не приплела короля, Ингельда с его инспекцией и даже егерей, у которых будут бо-ольшие неприятности, если я не вернусь, и тогда уж у самих драконов возникнут проблемы… Аж сама чуть не поверила. Тем более что теоретически Ингельд действительно мог бы устроить проблемы егерям, возможно, вплоть до того, что их отзовут, хотя это уж вряд ли. А они нужны драконам, они прослойка между людьми и драконами, может быть, единственная легальная связь с окружающим миром. Но это теоретически, а на самом деле не знаю, стал бы он это делать, а главное – на самом деле смог бы?
В любом случае, мне поверили, пусть и с оговорками. На этом фоне разговор с Вороном прошел на удивление гладко. Мне даже почти не пришлось уговаривать его обследовать Заповедник на предмет нахождения незнакомых вооруженных людей. Собственно, на это его как раз уговаривать не пришлось, Ворон и сам рвался искать чужаков, как только о них узнал. Сложней оказалось убедить сделать это, когда нужно, и сказать мне, если обнаружит. Но и с этим справилась. Неожиданно Ворон расщедрился и даже пообещал покрутиться со своими ребятами поблизости и во время самой встречи, предупредить, если что будет не так. И подслушать, ну да.
Фух, сумасшедший какой-то день! Еще немного – и стану настоящим дипломатом, ни разу в жизни еще не приходилось сочинять такое множество убедительных аргументов.
Ну и что, все на этом, что ли? Можно возвращаться к Ингельду? Ах да, мне же не сказали, кто отправится со мной к людям. Впрочем, скажут, вот уж, думаю, не забудут.
Прежде чем отбыть, скорее всего, навсегда, я сделала единственное, что мне показалось по-настоящему важным. Попрощалась с Лазарем. Меня совершенно не волнует, почему он вопреки запрету стал мне что-то рассказывать. Но он это сделал, и я ему благодарна.
Кивнула на прощание проводившему до выхода Ворону – с ним мы еще увидимся, и очень буднично улетела. Никто остановить меня даже и не пытался, эта угроза миновала стороной, не успев даже испугать по-настоящему. Отлетев подальше, оглянулась на покрытые снежной шапкой горы. А может, я сюда еще и вернусь… когда-нибудь, очень нескоро.
Со своей инспекцией советник закончил на удивление быстро. И ничего, кроме того самого первого обнаруженного нарушения с драконами, которое от него никто и не пытался скрыть, больше не нашел. Просто-таки образцовый порядок во всех отчетах, в самом форте, и придраться не к чему, даже если очень захочется. Всем бы такую аккуратность и дотошность, насколько бы проще стало работать. Но по большому счету ему здесь делать было больше нечего. Кроме как ожидать Кэт и пытаться разговорить командора, уже и не понять, из любопытства или потому, что он и в самом деле подозревает егерей в чем-то противозаконном. Забавно, что Ингельд сам не был уверен, что егерей можно обвинить в чем-то серьезном. Бросающееся в глаза несоответствие отчетов и настоящего количества драконов. И все. То есть совсем все. Никаких намеков, что драконов куда-то перевозят из форта. Продают или отдают в руки посторонним людям. Они просто живут здесь, но не становятся фамильярами. Их даже не отдают представителям питомников, вот уж кто обрадовался бы такому нежданному подарку. Странно, не правда ли?
Ситуация получалась неоднозначная, поэтому будила любопытство. А советнику было совершенно нечего делать. Поэтому от его любопытства пришлось страдать командору. И тут уж и доскональное знание своих владений вкупе со способностью избегать назойливых гостей не поможет. Отговариваться занятостью можно было, пока советник сам был занят, а скучающего гостя необходимо развлекать светской беседой, хотя бы недолго.
– Ваш фамильяр, командор… мне любопытно, ваши люди считают, что связь с людьми для драконов зло. Почему вы вопреки собственным убеждениям завели фамильяра?
Командор долго молчал, прежде чем ответить, на лице его не отразилось никаких чувств, но Ингельд был убежден, что тот в замешательстве. И то сказать, за этот день он изрядно устал придумывать безопасные ответы на каверзные вопросы советника.
– Из любого правила есть исключение, советник, – наконец обронил командор.
– Я всегда полагал, что это не слишком хорошо влияет на дисциплину подчиненных, когда начальство позволяет себе считать, что имеет право на исключение из правил.
Командор чуть заметно скривился. Что ж, сам себя поставил в неудобное положение. Ингельда это повеселило, было уже просто интересно, когда же он наконец сдастся и начнет говорить прямо? Командор от прямого разговора по-прежнему уклонялся, старательно не понимая намеков. На редкость упрямый человек, но Ингельд надеялся, что у него хватит времени и напора дожать. Главное – не перестараться, не хотелось бы спровоцировать конфликт, в будущем добрые отношения с командором егерей могли оказаться весьма полезны.
Советник уже начал подумывать, а не поговорить ли откровенно, без всяких намеков? Не устроят ли ему несчастный случай, испугавшись излишней осведомленности?
После обеда командор решил выбраться на прогулку, смутно надеясь, что мороз и сугробы слегка умерят желание советника задавать неудобные вопросы. Несколько просчитался, такие мелочи конечно же не могли остановить Ингельда в его стремлении к истине. Он, наоборот, посчитал прогулку подходящим поводом начать откровенный разговор.
– Командор, не желаете ли поговорить начистоту?
– Нет, – ответил тот недовольно, – но вы, очевидно, не отстанете. Я слушаю вас, советник.
– Ваша тайна не такая уж и тайна. Думаю, вы догадываетесь, что драконы покидают Заповедник не только через вас. – Все-таки некоторые привычки легко не преодолеть, просто сказать: «Я знаю, что они разумны», он не смог.
– И что вы хотите от меня услышать, советник? – несколько раздраженно осведомился командор.
Ингельд на миг задумался над этим вопросом. А действительно, что он хочет услышать? Получить все тайны егерей и драконов разом? Недостижимая мечта. Скорее ему и в самом деле устроят несчастный случай. Советник печально вздохнул – он с самого начала понимал, что придется не только ограничить количество вопросов, но и задавать их очень осторожно, стараясь не выдать, что он не настолько осведомлен в теме, как пытается показать.
– Скажите, командор, что драконы получают от вас? Какого рода сотрудничество им нужно? – Помолчал и добавил практически наугад: – Подозреваю, они контактируют с… разными группами людей, хотелось бы понять, что у них есть такое, чего нет у вас?
Никаких обоснованных подозрений у него конечно же не было, просто за недостаточностью информации. Голая интуиция пополам с логикой. О том, что драконы обязательно попытаются наладить хоть какую-то торговлю с людьми, не догадался бы только круглый дурак. Не совсем понятно, правда, чем расплачиваются. Собственными детьми?
Командор на вопрос отреагировал полной невозмутимостью, но и отвечать не спешил. Думал о чем-то своем.
– Им в основном нужна защита, вы ведь уже догадались, советник? Это существа не столь уж беспомощные, как может показаться на первый взгляд, даже пара драконов при желании способна сбросить человека со скал. Но люди, по большей части браконьеры, все равно доставляют им слишком много проблем.
– Полагаю, они способны не только сбросить со скалы, но и устраивать ловушки, которых никто не ожидает, не так ли? – предположил советник.
Командор взглянул на него вопросительно:
– Ваш фамильяр?..
– Нет, Кэт ничего подобного не делает, но, когда ей что-то нужно, она бывает весьма изобретательна.
– Им приходится быть изобретательными, – заметил командор рассеянно. – Люди для драконов потенциальная угроза. Всегда.
Ингельд невольно зацепился за последнюю фразу и понял, что начал разговор не о том. Он хотел удовлетворить собственное любопытство, а это можно было сделать и позже, с помощью Кэт. Следовало спрашивать обо всем, что сейчас могло оказаться более важным, и это вовсе не тайны драконов.
– Скажите, командор, а аронтцы в последнее время не проявляют тут излишнюю активность? Не пытаются предложить вам выгодную сделку?
– Ко мне с подобными предложениями приходят постоянно. Почему именно аронтцы?
Ингельд на миг задумался. Сказать или придержать?..
– Для некоторых ритуалов им нужны драконы из Заповедника. Возможно, я в этом не уверен, в ближайшее время им понадобится большая партия. – Наткнулся на непонимающий взгляд, пояснил: – Не выживают.
Глаза командора гневно потемнели, Ингельд понял: не знал.
– Идемте в форт, советник, холодает.
Несколько минут они шли, сосредоточенно ступая по собственным следам, чтобы не протаптывать новую дорожку в снегу.
– Вы правы, аронтцы ко мне обращались. Почти открыто, что немного удивило, изъявили желание наладить взаимовыгодный контакт с драконами.
– И что вы ответили?
– Обещал передать их пожелания. Вы же не думаете, что я имею полномочия самостоятельно принимать такие решения?
– Я думаю, вы их имеете, – рассеянно отозвался советник. Мимолетно порадовался, что разговор сложился удачно: рассказывая про аронтцев, думал, что это будет своеобразный жест доброй воли… так в целом и получилось, за исключением того, что драконы (или только командор) об этом не знали. Приятно хоть самую малость подпортить планы противнику, слишком уж сильно тот в последнее время распоясался.
Они еще немного поговорили о драконах, их затруднениях в контактах с людьми и почти контрабандной торговле. Командор, впрочем, особой разговорчивостью не отличался. А Ингельд опасался задавать слишком много лишних вопросов, не хотел вызвать подозрения.
А потом с неба рухнула Кэт, почти у самых ворот форта, куда они успели дойти за неторопливым разговором. Пронеслась алой кометой, упав прямо в машинально подставленные руки, и тут же попыталась ввинтиться под теплый плащ, подрагивая озябшими крыльями. Ингельд поежился, обхватывая прижатые к бокам Кэт совсем холодные крылья, согревая их своим теплом.
– Ей надо согреться, – заметил командор. – Сейчас неподходящая погода для полетов, перепонки слишком тонкие, от холода в них нарушается кровообращение.
– Да, конечно, – не раздумывая согласился Ингельд, даже он начал замерзать, что уж говорить о маленьком драконе. И не удержался от мучающего его вопроса: – Скажите, командор, а что вы все-таки делаете с лишними драконами?
– Да ничего мы с ними не делаем! – устало вздохнул командор. – Бессмысленная бюрократия! В те времена, когда изымали драконьи яйца, кто-то рассчитал максимальное количество, которое можно взять без вреда. Сейчас мы забираем уже вылупившихся и подросших малышей, никому в голову не пришло, что «пустых» окажется гораздо больше. Не убивать же их?
Ингельд кивнул, словно и в самом деле понимал, о чем речь, и, лишь когда они с Кэт остались наедине, спросил:
– Что за «пустые»?
– Те, кто так и не стал разумными.
