Глава 24

Кэт улетела. Советник, проводив ее взглядом, переключил свое внимание на егерский форт. Деревянный частокол, некоторые участки блестят белизной свежеструганой древесины, сам форт наполовину каменный, позади небольшая деревенька. Многие егеря семейные, служат поколениями, почти не покидая окрестностей Заповедника.

Интересное место и интересные люди. Ингельд и приехал сюда в основном не ради инспекторской проверки, а из желания поближе пообщаться с егерями. Очень закрытая организация, в любом другом случае он мог сколько угодно пытаться наладить контакт, был бы равнодушно послан у закрытых ворот форта и вернулся несолоно хлебавши. А тут представился такой замечательный случай: уж королевского инспектора не только впустят, но и на все вопросы ответят, то есть, разумеется, не на все, но на большую часть. Между тем сама проверка, по мнению Ингельда, была скорее формальностью, чем необходимостью. Нет, он, конечно, не собирается игнорировать свои обязанность и честно выполнит все предписанные действия… по минимуму. Егеря могли бы гордиться своей репутацией, которая в данном случае значительно уменьшит количество свалившихся на их голову проблем. Любой, кто дал себе труд хоть что-то узнать о егерях, первым делом обнаруживал, что их верность долгу, дисциплина и честность граничат с фанатизмом.

Когда-то егеря служили короне так же, как рейнджеры или королевская гвардия. Номинально все и сейчас оставалось по-прежнему: они охраняли Заповедник, получали жалованье. Фактически же егеря превратились в настоящий орден, рыцарский или мистический, советник затруднялся с определением, скорее что-то среднее.

Перед поездкой Ингельд озаботился тем, чтобы узнать как можно больше о Заповеднике и, естественно, егерях, и обнаружил много интересного. Так, например, они считали своим долгом защиту драконов Заповедника и сохранение равновесия между людьми и драконами, что бы под этим ни подразумевалось. Впрочем, после того как советник узнал о разумности других драконов, кроме Кэт, у него появились подозрения на этот счет.

Интересно, что в какой-то момент егеря заявили, что пора изменить некоторые порядки, и перестали пускать в Заповедник не только всех посторонних, но и служащих питомников, которые занимались отбором драконьих яиц для разведения. Было заявлено, что теперь они будут заниматься этим самостоятельно, ибо знакомы с повадками драконов.

Однако уступили им в этом без особого сопротивления. Забраться в драконью кладку на самом деле не так уж и просто, существа они хоть и не очень крупные, однако, имея когти, клыки и нападая с воздуха стаями, куда как опасней волков. К тому же в результате такое решение оказалось более выгодным: драконьи яйца, как выяснилось, требуют более-менее стабильного температурного режима и, что даже более важно, покоя, они очень чувствительны к тряске. При перевозке часть неизбежно повреждалась. Теперь егеря выводили их прямо в форте, создавая маленьким дракончикам все необходимые условия, а позже развозили маленьких по местам назначения.

Обо всем этом, что удивительно, Ингельд узнал лишь здесь, с высоты столичной жизни некоторые малозначительные детали теряются. Советник и сам считал, что ничего нового в устоявшейся уже за многие десятилетия системе обнаружить не сможет, но вот стоило заинтересоваться егерями, и удалось выяснить кое-что ранее неизвестное.

Он заинтересовался егерями в том числе и в связи с разумными драконами, ему было любопытно, насколько они осведомлены о настоящем положении дел. Несколько поколений рядом, бок о бок… Ингельд просто не верил, что никто ничего не заметил. К тому же советник был уверен, что драконы, пусть и очень осторожно, но попытаются контактировать с людьми. И егеря в этом плане наиболее привлекательны: уже достаточно давно живут рядом, есть время, чтобы понаблюдать и решить, стоит ли иметь с ними дело. Они охраняют Заповедник от браконьеров, ворующих яйца и детенышей, и, что важней, искренне любят драконов.

Что ж, у него есть возможность с пользой провести все то время, что Кэт улаживает свои дела. А затем, дождавшись ее возвращения, сравнить полученные сведения. Велико ли будет совпадение?

В форте было много драконов, это сразу бросалось в глаза, но не так, как в столице, когда во время некоторых приемов по залу могли беспрепятственно бродить десятки разноцветных фамильяров. Здесь, в отличие от дворца, один молодняк, лишь два крупных взрослых дракона устроились в сторонке, лениво, вполглаза приглядывая за малышней.

– Советник. – Ему навстречу вышел высокий сухощавый человек средних лет. На висках его блестела седина, придавая худому лицу особую строгость. Голос был тоже сух и лишен эмоций. – Весьма рад приветствовать вас, советник.

– Командор. – Регди чуть склонил голову в знак уважения, мимоходом отметив, что звание командира егерей больше подошло бы главе какого-нибудь ордена. – Вы оказываете мне честь личной встречей.

Командор коротко качнул подбородком, отметая разом все лишние любезности.

– Прошу. – Он сделал приглашающий жест и бросил странный взгляд советнику за спину.

Ингельд подавил недостойное желание тут же обернуться. Он прекрасно знал, что за спиной никого, кроме телохранителей, быть не может. Даже остальные охранники чуть отстали.

Далее все двигалось по привычному сценарию, советника пригласили на обед. Впрочем, командор сразу отошел от традиционной встречи, приведя высокопоставленного гостя не в обеденный зал, а в общую столовую. Однако здесь присутствовала некоторая уютность, вроде занавесок на окнах, вышитых скатертей и улыбчивых официанток, за счет которых удалось избежать безликого казарменного вида, в остальном – обычная столовая, большая и шумная.

Ингельд мысленно усмехнулся: ему явно ненавязчиво дают понять, чтобы не мнил себя слишком важной персоной, ради которой будут менять устоявшиеся правила. Ну что ж, в казарменных столовых ему обедать еще не доводилось, никто не догадался проявить гостеприимство столь оригинальным образом, это будет даже любопытно.

На них смотрели. Кто сидел за ближайшими столами, старались делать это как можно незаметней, и вполне успешно, их внимание не казалось особенно назойливым. Но те, кто находился дальше, проявляли любопытство более открыто.

Инга, которая после давешней попытки отравления теперь уже не задумываясь, привычно проверила всю пищу на наличие яда, тоже с интересом осматривалась. Егерский форт сочетал в себе, казалось бы, несовместимые вещи: казарменную безликую строгость и почти домашний уют. Во всем этом ярко прослеживалась женская рука, мужчинам вряд ли пришло бы в голову обустраивать свой быт таким образом, вышивать скатерти, ставить букеты с цветами на столы. Об этом заботились их жены и дочери, вероятно, даже вопреки желаниям мужчин. Девушке были хорошо знакомы этакие вояки, фанатично поддерживающие раз и навсегда установленный порядок и не одобряющие любые «излишества», отец в своих методах воспитания придерживался мнения, что будущий боевой маг, даже если это девушка, обязан воспитываться в определенной среде. Она выросла среди таких и с тех пор приобрела стойкую неприязнь к казарменным порядкам и дисциплине.

– Почему они на нас смотрят? – тихо спросила Инга, краем уха слушая, как советник общается с командором.

Бьёрн, в отличие от нее, по сторонам не смотрел, наоборот, сидел уткнувшись взглядом в свою тарелку и старался казаться как можно незаметней. Это было даже странно, он всегда очень серьезно относился к своей работе, Инга еще ни разу не видела, чтобы напарник делал хоть что-то в ущерб безопасности подопечного. Сейчас он даже не пытался внимательно следить за залом, полным людей. Вопрос тем не менее услышал и так же тихо ответил:

– Здесь очень редко бывают чужие люди, кроме чиновников, служащих в питомниках. Но и они, как правило, одни и те же, эти люди годами не видят новых лиц.

Инга заметила, как советник чуть скосил на них взгляд, явно услышал и принял к сведению. Командор, как оказалось, тоже расслышал, слух у него был прекрасный.

– Ваш телохранитель прав, милорд, мы редко когда пускаем сюда чужих. Но это говорит о том, что он хорошо осведомлен о наших порядках. Почему вы так старательно прячете лицо, молодой человек, не желаете быть узнанным?

Бьёрн неохотно оторвал взгляд от собственной тарелки.

– Вряд ли вы меня помните.

– Ну отчего же. – Голос командора был все по-прежнему сух, казалось, его самообладание ничто не способно поколебать. – Я вас помню, вам было восемь лет, когда ваши родители погибли под обвалом. Вы тогда, если не ошибаюсь, гостили у родственников матери в столице, там и остались.

– Поразительно, какая у вас великолепная память, – удивился Ингельд.

– Вовсе нет, – возразил командор. – Просто это был первый за последние несколько лет случай, когда сын егеря не только не пошел по стопам отца, но и вовсе был увезен из Заповедника. Поэтому молодой человек мне хорошо запомнился, трудно не узнать такого рыжего.

Бьёрн лишь равнодушно пожал плечами. Пусть ему было совсем мало лет, когда пришлось покинуть форт и Заповедник, но кое-какие местные традиции он все еще помнил хорошо. Именно поэтому желал как можно дольше остаться неузнанным, понимая, что в противном случае неизбежно начнутся сетования по поводу попрания традиций. Кто же знал, что у командора окажется такая хорошая память?

– Я надеюсь, вы выделите нам провожатого, чтобы показать здесь все? – в конце обеда обратился Ингельд к командору. – Не сочтите за обиду, я охотно верю, что не найду здесь никаких нарушений, репутация егерей говорит сама за себя. Однако его величество поручил мне эту работу, и я хотел бы сделать ее как можно лучше.

– Разумеется, я понимаю, что такое долг. Вам будет предоставлен провожатый и все необходимое. Однако в глубь Заповедника вас не пустят, несмотря на все полномочия.

– И отчего столь строгие ограничения? – удивился советник, он-то, естественно, знал почему, но хотелось послушать, что ответит командор.

– Драконов нервируют чужаки, – не моргнув глазом невозмутимо ответил командор. – К тому же сейчас вам там совершенно нечего делать. Зимой у нас вся жизнь замирает, драконы прячутся в своих пещерах, их почти невозможно увидеть снаружи. Даже браконьеры в холода нас почти не беспокоят.

– Вот как? – Ингельд мгновенно ухватился за последние слова. Он все пытался выбрать момент, чтобы этак невзначай намекнуть о своей осведомленности о разумности драконов. И посмотреть на реакцию. От этого зависела дальнейшая стратегия, как действовать и о чем следует говорить с командором, а о чем умолчать. – Значит, браконьеров сейчас можно не опасаться?

– Вас это беспокоит? – Впервые на лице собеседника проступило нечто вроде удивления.

– Мой фамильяр полетел навестить родных, мне бы не хотелось, чтобы она случайно попала в руки браконьеров, как выяснилось, они похищают и вполне взрослых драконов.

Командор промолчал, самую малость дольше, чем необходимо для обдумывания столь короткого ответа:

– Не беспокойтесь, для вашего дракона это безопасно.

И все, больше никакой реакции, говорящей о том, что он понял намек. Ну да ладно, советник и не рассчитывал, что все будет просто. Время есть подбросить еще несколько намеков и показать, что с ним можно иметь дело. Не меньше советнику хотелось пообщаться с собственным телохранителем, да чего уж там, ему не терпелось оказаться вдали от посторонних глаз и как следует расспросить того. Ингельд не верил, что Бьёрн совсем уж ничего не помнит из своего проведенного среди егерей детства. Многие вещи дети впитывают едва ли не с пеленок, потом всю жизнь считая их само собой разумеющимися, например, теперь легко объяснялась немного преувеличенная любовь телохранителя к драконам.

Так или иначе, однако сейчас у них поговорить без посторонних не было возможности. Зато инспекция никуда не делась, раз уж советник всячески подчеркивал намерение добросовестно выполнить поручение короля, он не мог делать это спустя рукава. И первое, что подлежало проверке… ну разумеется, драконы!

И взявшись за дело, советник изрядно растерялся. Ибо даже на глазок количество обитающих в форте драконов превышало отраженное в отчетах как минимум в два раза. Советник никак не ожидал, что ему с этакой непосредственностью вручат все доказательства нарушений, даже не попытавшись их скрыть, а на вопрос, почему такие вопиющие несовпадения отчетов и реальности, выделенный командором егерь лишь простодушно развел руками. Драконы, мол, существа совершенно непредсказуемые, никакому учету не поддаются. Естественно, Ингельд заинтересовался таким положением вещей и в первую очередь заподозрил самое очевидное. Что егеря, пользуясь близостью к Заповеднику, придерживают драконов для себя. Не угомонился, пока точно не выяснил, что это не так: фамильяров в форте было всего лишь двое, вполне взрослые, обитающие тут уже не первый год. Несмотря на фанатичную любовь к драконам, к остальным малышам егеря относились достаточно отстраненно. Заботились, кормили, позволяли совать свой любопытный нос в любой уголок форта, но вовсе не спешили обзавестись фамильяром. Словно это им совсем не нужно. Другим нужно, а им вот нет.

Вообще советнику порой казалось, что вся жизнь, культура и экономика его родины крутится вокруг драконов. Многие во что бы то ни стало стремятся заполучить фамильяра – такие интриги разворачиваются, за место при дворе и то они не столь интенсивны и изощренны. Люди отдают целые состояния, чтобы взять фамильяра из питомника вне очереди, существуют негласные рейтинги тех, кто смог получить наибольшее количество полезных свойств от своего дракона. И большинство людей делает все это не задумываясь, потому что как все, потому что модно. Исчезни вдруг драконы – и все просто рухнет.

Егеря же вели себя так, словно эта всеобщая погоня за фамильяром, или скорее за статусом и престижем, с ним связанными, их не касаются. Они относились к драконам очень трепетно, едва ли не молились на них, однако в то же время не проявляли ни малейшего желания заполучить в свою собственность. Впрочем, об этом Ингельд узнал несколько позже, пока лишь отметив различия, но не до конца осознавая их. Но уже и сейчас советнику стало любопытно, куда же, в таком случае, деваются «лишние» малыши? Ну не на сторону же они их продают, в обход питомников? В такое было трудно поверить. То есть советник допускал и такой вариант, он вообще многое допускал, но тем не менее именно в это верилось меньше всего. Командор производил впечатление человека, способного не задумываясь нарушить закон ради идеи, но не ради наживы.

Советник разбирался в людях, хорошо ли, плохо, но был уверен, что впечатление о командоре составил правильное, если тот, конечно, не гениальный актер. Разобраться с загадкой в этот день Ингельду так и не удалось. Командор старательно избегал повторного разговора – нетривиальная задача, учитывая, что форт не так уж велик. Однако командор знал собственные владения как свои пять пальцев, к тому же у него имелась весьма уважительная отговорка – дела. А королевскому инспектору несолидно самолично гоняться за нужным человеком по форту и окрестностям. Советник, впрочем, тоже имел неплохой предлог бродить по форту и окрестностям как ему вздумается: всего лишь осмотр местности.

Здесь было на что посмотреть. Форт Ингельда интересовал мало, в конце концов, без людей это еще одна постройка. А вот люди, как уже говорилось, были интересны. Конечно, за неполный день мало что можно было узнать и понять, но советник умел быть настойчивым и умел спрашивать, даже если ему не особенно охотно отвечали. Под рукой имелось целых два объекта для расспросов – Бьёрн и приставленный командором провожатый. Последний старался отмалчиваться, но в итоге и уступил расспросам первый, парень был совсем молодой и горячий, плохо умел сдерживать эмоции, такого легко спровоцировать на откровенность парой на первый взгляд небрежных замечаний.

– Фамильяры! – взорвался искренним возмущением парень. – Придумают еще! А драконы, они ведь не просто звери, у них не должно быть хозяев!

На его громкие высказывания обернулось несколько человек, но никто не приблизился. Экскурсия по форту уже давно завершилась там же, где и началась – в столовой. Время к вечеру, сейчас здесь было почти безлюдно, лишь небольшая компания в противоположном углу просторного зала.

– Отчего же? – Советнику понравился такой ход разговора, легче зацепиться за то, что вызывает столько эмоций и вынудить сказать лишнее. – Люди заботятся о своих фамильярах, сама природа связи требует этого.

– Да потому что!.. – взвился молодой егерь, Ингельд мысленно сделал стойку, как вставшая на след гончая, но парень, поняв, что чуть не сказал лишнего, замолчал на полуслове. Советник готов был биться об заклад, что так и не прозвучавший главный аргумент в защиту драконов – «потому что они разумны».

Ингельд посмотрел на Бьёрна. Тот пожал плечами, не спеша высказывать свое мнение. Он вообще предпочитал помалкивать и быть как можно незаметней, что для телохранителя, несомненно, достоинство, но в данный момент советнику, нацеленному на получение нужной ему информации, это казалось скорее недостатком. Телохранитель – не вспыльчивый мальчишка, его не разговоришь несколькими вовремя брошенными провокационными словами. Тем не менее советник не спешил отступать.

– От меня вам мало пользы, – сдался Бьёрн, поняв, что отмолчаться все-таки не выйдет. – Я почти ничего не помню, был слишком мал для посвящения.

– Посвящение? – ухватился советник за крупицу информации. – Ритуал?

Про посвящение ему рассказал егерь, хоть и посматривал на Бьёрна неодобрительно. Ингельд тем не менее не совсем понял, что в этом такого секретного, это скорее присяга, клятва верно служить королю и защищать Заповедник, которую юноши дают в тринадцать лет. Но, разумеется, советнику рассказали не все связанное с этим посвящением.

Так, незаметно, за работой и разговорами день подошел к концу. Когда рядом не осталось посторонних, Ингельду все-таки удалось вытянуть из телохранителя еще кое-какие занимательные сведения о егерях и драконах.

– Здесь с детства прививают особое отношение к драконам, можно сказать, что весь мир этих людей сосредоточен вокруг них, – с неохотой объяснил рыжий, в очередной раз поняв, что от него не отстанут. Хотя бы утомившуюся за день Ингу советник отослал. – Егеря верят, что после смерти их души переселятся в тела драконов. Не все имеют шанс на это, но самые достойные.

– Они верят, что после смерти обретут новую жизнь, став драконами? – удивленно переспросил советник. Эта мысль ему неожиданно понравилась. Разумные драконы – просто бывшие люди? Однако не сходится. Почему же Кэт ведет себя так, словно ничего не знает об окружающем мире? Но, по крайней мере, понятно такое странное отношение егерей: если там, в горах, которые ты вынужден охранять, живут твои предки и ты сам можешь однажды оказаться среди них, собственная работа раскрывается совершенно с иной стороны. – И ты в это тоже веришь?

Бьёрн молча посмотрел в окно на близкие горы, выделяющиеся мрачной громадой на фоне усеянного колючими звездами зимнего неба, так ничего и не сказав, вышел из комнаты. Ингельд тоже вгляделся в темноту, вздохнул. Глупый был вопрос. Что на него должен был ответить человек, потерявший родителей еще в раннем детстве? Что очень хочется верить, будто там, среди разноцветных крылатых существ, есть и они, живые и счастливые? Конечно же он в это верит.

А совсем поздно ночью, когда советник уже успел обдумать все, что узнал за день, составить кое-какие планы на завтра и собирался спать, пришло сообщение от Асмунда. В очередной раз мимолетно подумав, что пора бы обзавестись более компактным средством связи, он ответил:

– Здравствуй, Ас. Что у тебя?

– То же, что и раньше. – Асмунд отчего-то говорил негромко и устало. Даже обычной веселости в голосе изрядно поубавилось. – Я разобрался с архивом из накопителя.

– Погоди с архивом, – перебил Ингельд друга. – У тебя там что-то случилось?

– Ничего особенного, очередное покушение, на этот раз чуть более удачное, чем обычно. Меня слегка продырявили, выживу. Ты слушать-то будешь?

Прорезавшиеся в голосе друга насмешливые нотки несколько успокоили советника. Раз шутит и насмешничает, значит, все не так плохо, как показалось на первый взгляд.

– Так что там с архивом?

– Знаешь… оказалось, все не так бредово, как мы думали. Я имею в виду ту самую информацию, из-за которой едва не влетели в шпионаж. Ты не поверишь, но это вполне работоспособная система форсирования способностей магов. Из любой посредственности – едва ли не в архимага. Тут, правда, есть один существенный недостаток: чем сильней форсировать, тем меньше такой маг проживет, надорвется, проще говоря. Но, думается мне, немало найдется тех, кто в прямом смысле отдаст полжизни за то, чтобы стать хозяином такого места силы, как, например, в Страйнборе.

– Да уж, за такую власть… – рассеянно согласился советник. – Но это чушь полнейшая! Если эта методика, как ты говоришь, работоспособная, то почему маг, ее открывший, не обнародовал свое открытие еще тогда? Ведь все исследования, насколько я помню, остались при нем, их лишь скопировали.

– А он и не мог, умер спустя всего лишь несколько дней после того. Тихо сгорел в своей лаборатории вместе со всеми исследованиями, с магами такое, знаешь ли, случается время от времени, – ответил граф с некоторым ехидством. – Но если серьезно, на тот момент его методика была совершенно бесполезна. Только в последние полтора года, в свете новых открытий в области магии ее применение стало возможно. И угадай, кто именно сделал эти открытия?

– Неужели аронтцы? – уныло поинтересовался Ингельд.

В последнее время почти все подозрительные происшествия так или иначе крутились вокруг аронтцев, и это уже начинало порядком действовать на нервы. Да и несложно было догадаться, Аронт традиционно считался одной из передовых в сфере магических наук страной.

– Угадал! – довольно воскликнул Асмунд. – Сдается мне, они еще тогда начали эти исследования.

– Что за исследования хотя бы? Кажется, я достаточно пристально слежу за передовыми открытиями в области магии, но каких-либо существенных достижений, пришедших из Аронта, не припомню.

– Потому что у нас конкретно это открытие запрещено специальным королевским указом.

Советник слегка удивился: что такого должны были изобрести аронтские маги, чтобы его величество запрещал это специальным указом? Под запретом находились многие черные ритуалы и человеческие жертвоприношения, но в остальном у магов практически никаких ограничений, хотя некоторые их изобретения можно было считать ненамного более безопасными, чем те же черные ритуалы.

Асмунд объяснил. Способ стабилизации контакта мага с местом силы – весьма важное для магов изобретение во многих областях, особенно что касается рискованной работы с нестабильным источником. Но кроме всего прочего, именно этой небольшой, но, как оказалось, существенной детали не хватало для того, чтобы методика форсирования магических сил стала не только работоспособной, но и хоть сколько-нибудь безопасной. Во всем этом был лишь один, однако весьма существенный недостаток – для стабилизации необходим живой проводник. И наилучшими для этой цели оказались драконы, не просто драконы, а из Заповедника. То, что несчастная жертва подобного эксперимента в восьмидесяти случаях из ста этого не переживет, а остальные погибнут после второго раза, аронтцев, видимо, нисколько не волновало.

– Это им, значит, не любые нужны, а разумные, – пробормотал советник, набивая трубку и пытаясь переварить все только что услышанное. – Бред какой-то! Ради того чтобы обезопасить каким-то недоучкам работу с их местами силы, гробить существ, обладающих множеством уникальных способностей. Их так и на два поколения не хватит!

– Это у нас вся жизнь крутится вокруг драконов, даже политика и экономика, если вдуматься, – заметил Асмунд, – а для аронтцев они всего лишь домашние питомцы с некоторыми полезными свойствами, отчего бы не использовать их еще и таким способом? Вот на кошках наши маги экспериментируют, а их во многих странах в доме держат, как наших драконов.

– Зачем? – рассеянно спросил советник.

Кошки его на самом деле не интересовали абсолютно, просто никак не удавалось уложить в голове столь бессмысленную… расточительность аронтцев. Сам Регди никогда не питал особого желания заполучить фамильяра, если бы не обстоятельства, наверное, и не стал бы этого делать, но, как выяснилось, образ мыслей у него все равно такой же, как у большинства соотечественников.

– Они мышей ловят, – просветил друга граф. – Да не забивай себе голову, нам друг друга все равно никогда не понять. Тут замешаны вековые традиции и воспитание. Их просто так логикой не перешибешь.

– Я вот тут подумал, а не продают ли егеря лишних драконов аронтцам на эксперименты? – Ингельд выпустил в потолок колечко дыма и задумчиво проследил, как оно рассеивается.

– Егеря? – с сомнением переспросил Асмунд.

– Да, я тоже сомневаюсь, что они на это способны, но на миг пришла в голову такая мысль. Что-то же с лишними драконами они делают. – И он рассказал другу о результатах своей проверки, а заодно о странной вере егерей в переселение душ.

– Так, может, они их разводят? – предположил граф. – Для себя, ну чтобы было куда переселяться.

– Может быть, – улыбнулся советник, выбив потухшую трубку в пепельницу, – может быть…