Глава 30
Здравствуй! Мелькнули черные перья
Где-то у входа в зал.
Вижу: испуган, вижу: растерян,
Знать, ты меня не ждал.
Канцлер Ги, «„Слезы“ и „Кровь“»
Узнай меня по сиянью глаз,
Ведь ты меня убивал не раз,
Но только время вновь сводит нас
В моей ворожбе.
...
Но ты от злобы устал и от страха продрог,
И я тебе преподам твой последний урок.
Я никогда не любил убивать, но иначе не мог.
Канцлер Ги, «Тень на стене»
Проникнуть во дворец герцога Сафэйра не составила труда, учитывая, во-первых, хорошее знакомство Андре со всеми здешними уголками, а, во-вторых, немалое число наших людей, заранее здесь обосновавшихся. Не последнюю роль сыграла и некая небезызвестная нам монахиня. Словом, к началу торжественной части бала, во дворце уже находились и мы с Андре, и Воронте, и неизменно сопровождавший его Антоин, и Вито. Все мы проникли сюда под личинами, благо теперь я не боялась использовать заклинание изменения внешности. Ведь там, куда ступал нынешний король, развеивающих подобные заклинания чар не могло быть по определению.
Мы с Андре прибыли на бал по отдельности, оба под видом знатных гостей, и уже успели как следует осмотреться. С любопытством поворачивая то туда, то сюда свое смуглое, обрамленное кудрями лицо, искоса постреливая серо-голубыми глазками, я отметила присутствие всех интересующих меня людей. И теперь, отозвав Андре в сторону, тихонько зашептала под видом обыкновенной светской беседы:
– Вон там, в темно-красном сюртуке. Линор Артелье. И справа, в высоких сапогах с широким голенищем. Сейчас высовывается в окно. Грегори альт Дэйв. Оба маги. Их надо отсюда убрать.
Андре кивнул, давая знак, что все понял, и на секунду успокаивающе сжал мою руку.
– Пойду переговорю с Вито, – шепнул он и вскоре вышел из зала.
О том, как именно убрать из помещения магов в нужный момент, мы договаривались заранее; здесь должна была сыграть свою роль выбранная для Вито маскировка. С альт Ратгором я рассчитывала справиться один на один. Победить в случае, если бы ему на помощь пришли другие маги, мне бы не удалось. Правда, оставался риск, что маг, сопровождающий принцессу, надумает вмешаться и примет сторону моего противника. Но я надеялась, что этого не произойдет. Маг будет следовать указаниям Гертруды, а она, похоже, не торопится делать выводы. Следовательно, оба они предпочтут не вмешиваться в чужие внутренние дела и вместо этого станут наблюдать за происходящим со стороны.
Почти сразу после возвращения Андре торжественная музыка огласила появление короля. Человек, по-прежнему как две капли воды похожий на Филиппа, прошествовал мимо склонившихся перед ним придворных. За ним следовал альт Ратгор и еще несколько сопровождающих. Дав присутствующим дозволение разогнуть спины, лже-Филипп церемонно поздоровался с ее высочеством Гертрудой Итардо Беронийской, выразил ей свое почтение и восхищение, после чего преподнес подарок. Сей процесс был обставлен весьма помпезно. Разодетый во все цвета радуги лакей, изрядно напоминающий петуха, торжественно прошагал к центру зала, держа в руках подушечку, на которой, в свою очередь, стояла инкрустированная драгоценными камнями шкатулка. Остановившись между его величеством и ее высочеством, лакей все так же торжественно распахнул крышку шкатулки. И уж потом лже-Филипп самолично вытащил и вручил Гертруде свой подарок.
Увидев, что это была за вещица, я чуть не захлебнулась от с трудом сдерживаемого смеха. Встретиться глазами с Андре я боялась, поскольку в этом случае рисковала все-таки потерять самообладание. Поэтому его реакция осталась вне поля моего зрения. А вот губы Гертруды определенно изогнулись в насмешливой улыбке, которую она, впрочем, поспешила выдать за знак благодарности.
– Я очень ценю этот жест, ваше величество, – церемонно произнесла она, слегка склонив голову. Лишь самую малость, как было допустимо для принцессы. – Погодник – это безусловно прекрасный подарок.
Я все-таки прыснула со смеху, успев своевременно отвернуться в сторону окна. Два погодника, подаренные столь разными людьми и при столь разных обстоятельствах. Андре в данном сравнении бесспорно выигрывает. Да, пора ставить в этой истории точку, не то еще пара таких свиданий, и Гертруда решит, что незваный гость куда лучше мнимого короля. А это, в свою очередь, будет чревато крупными неприятностями для многих, ибо бороться за своего мужчину я умею.
Но шутки в сторону. Небольшой участок зала уже освобождали для выступления артистов, а чтобы господа тем временем не скучали, снова заиграли музыканты.
Проследив за тем, как лакей подходит к альт Дэйву и что-то шепчет ему на ухо, после чего оба удаляются из зала, я переключила свое внимание на альт Ратгора. Вот он возвышается над гостями благодаря своей осанке и внушительному росту. Как и всегда сосредоточен, внимателен и одновременно доволен собой. И я не смогла удержаться. Уж очень захотелось посмотреть в его глаза прежде, чем наступит финал этого затянувшегося спектакля. И в то время, как Линор Артелье покидает зал следом за своим коллегой, я подхожу к альт Ратгору, надев на лицо кокетливую улыбку.
– Вы позволите пригласить вас на танец?
Я чуть смущенно опускаю глаза.
Маг удивлен. Нет, он не чужд светской жизни, и у него было немало любовниц, но все же совершенно незнакомые женщины редко вот так вот сами приближаются к людям его уровня и рода деятельности.
– Ну разумеется, – заверяет он и сам подает мне руку.
Альт Ратгор умеет вести себя по-светски. К тому же, кажется, я ему приглянулась. И мы начинаем танцевать.
– Кажется, мы с вами раньше не встречались.
Его глаза будто пытаются просверлить дыру у меня в голове, дабы узнать все самые потаенные мысли. Но это не потому, что он подозревает в чем-то лично меня. Скорее просто выработанная годами привычка.
– Нет. – Разумеется, по такому случаю я изменила не только внешность, но и голос. – Я – беронийка. Приехала в свите принцессы.
Удобно, когда во дворце появляется много посторонних людей одновременно. Никто не может запомнить сразу всех.
– Вы очень хорошо говорите на нашем языке, – проницательно замечает альт Ратгор. Но я вижу по его глазам, что цель этих слов – сделать комплимент, а не поймать на лжи. – У вас почти нет акцента.
Акцент я действительно изобразила лишь очень слабый, поскольку иначе рисковала переиграть.
– У меня хороший музыкальный слух, – похвасталась я. – Говорят, именно от этого зависит, есть у человека акцент или нет.
– Очень может быть. Вы много музицируете?
– Все зависит от того, много ли у меня свободного времени и, – доверительно добавляю, понизив голос, – сильно ли я ленюсь.
Он смеется в ответ на такое признание. Я вижу, что нравлюсь ему, чувствую его интерес, влечение, желание победить в этом беспроигрышном поединке мужчины и женщины. И я вдруг испытываю желание затащить его в постель, чтобы там, заставив мага стонать и корчиться, полностью потеряв самообладание, одержать над ним окончательную победу. Забавное стремление. Есть в этом что-то от мести по-мужски. Но я никогда не ощущала себя классической женщиной. Кажется, если бы не Андре, я действительно поступила бы именно так. Но существование в моей жизни другого мужчины удерживает меня от столь своеобразного способа ощутить собственное превосходство.
Мы продолжаем обмениваться улыбками и малозначащими репликами, и вдруг по залу, как гром среди ясного неба, разносятся слова:
– Джером, это ты?!
Король застывает в недоумении, услышав голос молодой артистки. Альт Ратгор резко оборачивается, не успев выпустить мою руку.
– Неожиданный ход, верно? – говорю я с кардинально изменившейся интонацией.
Теперь маг не менее резко поворачивается ко мне.
– Кто вы такая?
Его острый взгляд впивается в мое лицо.
– А ты меня не узнаешь? – отвечаю я, без страха встречая этот взгляд.
От прищуренных глаз мага остались лишь тонкие щелки. Спустя мгновение он отпрянул, словно увидел привидение. Впрочем, быть может, так оно и было?
– Кейра!
От неожиданности и силы нахлынувших эмоций он произнес это слово так громко, что несколько человек обернулись в нашу сторону. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как моя внешность меняется под действием узнавания со стороны альт Ратгора. Я почувствовала, как изящные кудри, мягко касавшиеся моих скул, сменяются прямыми распущенными волосами. И тряхнула головой, не позволяя пряди скользнуть на лоб.
Шепот «Кейра альт Реджина» зашелестел было по залу, но почти сразу же захлебнулся, поскольку события, развивавшиеся в десятке шагов от нас, были куда более драматичными. Ибо на месте короля стоял теперь совершенно незнакомый придворным человек с круглым лицом, полными щеками и кустистыми, но чуть коротковатыми бровями. Вернее, сам король принял облик этого человека, поскольку на нем по-прежнему был надет тот же самый наряд, что и прежде, деталь к детали, вплоть до обуви и перстней на пальцах. Да и рост и телосложение не изменились.
– Джером, – качая головой то ли от недоверия, то ли в знак неодобрения, повторила Мирта.
– Что говорит эта сумасшедшая? – взял себя в руки растерявшийся было самозванец. – Стража! Выставьте ее прочь!
Но стражники бездействовали, не спеша повиноваться человеку, которого видели впервые в жизни. Лишь оглядывались, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, в поисках кого-нибудь, кто сможет указать им, как поступить.
– Кто этот человек?
После того, как данный вопрос задал первый смельчак, а может быть, просто гость, утративший осторожность от удивления, его слова подхватили и остальные. Теперь самозванец осознал, что его обман раскрыт, и стушевался.
Новый граф Дельмонде, получивший этот титул после ареста Андре и на правах опекуна Тони являвшийся фактическим герцогом Сафэйра и хозяином бала, что-то пробормотал, пытаясь как-то сгладить неловкую ситуацию, но почти никто не обратил на его потуги внимания. Мельком взглянув на этого невзрачного, ничем не примечательного на вид человека, я лишь подивилась, как ему доверили управление герцогством. Впрочем, не стану скрывать, что в этом вопросе я пристрастна.
– Короля околдовали! – попытался спасти положение альт Ратгор, бросив на меня злой взгляд.
Кажется, сейчас он очень сильно пожалел о том, что не сумел в свое время убить меня окончательно.
– Неужели? – раздался от дверей спокойный и одновременно зычный голос.
Все обернулись к новому участнику событий, который вошел в зал и вроде бы не торопясь, но при этом очень быстро преодолел расстояние, отделявшее его от самозванца.
– Филипп! – прокатился по залу очередной рокот голосов.
И правда, напротив Джерома Вервика сейчас стоял человек, как две капли воды похожий на самого артиста – каким тот был всего несколько минут назад.
Не выдержав такого свидетельства собственного обмана, Вервик окончательно потерял самообладание.
– Вы же обещали, что такого не может случиться! – воскликнул он, и все ахнули, поскольку артист без сомнений обращался к альт Ратгору. – Вы говорили, что он мертв!
Даже самый слабый шепот после этого стих. В зале наступила мертвая тишина. И Вервик, словно услышав ее, весь сжался, а затем обличительно вытянул руку в направлении мага.
– Это все он! – закричал артист, стремясь поскорее переложить бремя вины на чужие плечи. – Это он меня заставил!
– Заставил? – презрительно процедил альт Ратгор, понявший, что его загнали в угол, и на этом игра с захватом трона окончена. Судя по взгляду мага, раньше артист готов был целовать ему руки за такую возможность. – Ненавижу, когда приходится иметь дело с идиотами, – вполголоса процедил он. – Это всего лишь фантом. Личина! – громко уверенно объявил он затем, указав на Филиппа.
Придворные, которые уже ни в чем не были уверены, снова зашептались.
– Конечно, личина, – спокойно подтвердила я, тоже выступая вперед. И, сделав небрежный жест рукой, развеяла наведенные на Вито чары. – Точно так же, как и в случае с этим самозванцем, который морочил всем окружающим головы начиная с середины марта минувшего года.
На этот раз возобновившийся шепот «Кейра альт Реджина» прокатился через весь зал. Присутствовавшие здесь люди относились ко мне по-разному. Одни уважали, другие презирали, считая выскочкой; кто-то мне завидовал, кто-то симпатизировал. Но всех объединяло любопытство. А главное, для всех я оставалась человеком Филиппа, стоявшим близко к трону и преданным королю. Поэтому мои слова вызывали определенное доверие. В сочетании с происшедшими у всех на глазах превращениями, а также признанием самого Вервика, они развеивали практически любые сомнения. Оставались, конечно, люди, попросту не заинтересованные в том, чтобы верить собственным глазам и ушам. Те, кто существенно возвысился именно за последний год, благодаря альт Ратгору. Но переубеждать этих людей не имело смысла по определению, так что мои слова были рассчитаны не на них.
– Ведь именно тогда политика королевства резко сменилась по целому ряду вопросов, – продолжила я, делая упор на те факты, которые уже были известны присутствующим и позволяли им сопоставить мою версию событий с собственными наблюдениями. – Тогда начались перестановки во дворце. Именно с тех пор стали преследовать дворян, в чьей верности трону прежде ни у кого не возникало сомнений. И все это – потому, что на троне оказался другой человек. Профессиональный артист по имени Джером Вервик. Его незаурядные актерские данные в сочетании со столь же незаурядными магическими способностями альт Ратгора позволили этому плану сработать. Никто не заподозрил подмены.
Я подошла к альт Ратгору и остановилась в шаге от него, встретив его враждебный взгляд.
– Что с Филиппом? – не менее враждебно спросила я. – Ты был совершенно уверен, что в зал вошел не он. Стало быть, точно знаешь, что он мертв?
Короткая пауза, во время которой я слышу лишь его тяжелое дыхание.
– А как ты полагаешь? – процедил маг наконец.
– Значит, мертв, – заключила я.
Хоть это и было очевидно с того момента, как выяснилось, что на троне сидит самозванец, сейчас я испытала прилив острой душевной боли. До последней секунды я все-таки надеялась, что, вопреки всем законам здравого смысла, Филипп жив и заключен в какой-нибудь темнице, как была заключена я. Конечно же, этой надежде не суждено было оправдаться. Конечно же, оставлять Филиппа в живых было не в интересах альт Ратгора. Но надежда живет в наших сердцах до последнего, даже тогда, когда ради этого приходится отринуть голос рассудка.
Мои эмоции грозили вот-вот воплотиться в гневные слова, но тут наше внимание отвлек голос Мирты.
– Джером, как ты мог на такое решиться?
Артистка говорила негромко, чувствуя себя не слишком комфортно в той среде, где ей сегодня довелось оказаться, и тем не менее я услышала.
– Нет, я понимаю, – с грустью признала Мирта, – ты получил деньги, власть. Богатую одежду, роскошь, женщин. Но ты хоть осознаешь, на что ради этого пошел? Это же все равно, что продать душу. А если тебе на это наплевать, то как насчет хотя бы риска? Это же был огромный риск. Потеря всего.
Несмотря на то, что моя беседа с альт Ратгором не была закончена, я вся обратилась в слух и даже приблизилась к артистам на несколько шагов. Вервик, в отличие от альт Ратгора, не производил впечатление великого заговорщика. Что заставило его пойти на преступление такого масштаба? По всем законам логики, он должен был просто-напросто испугаться, невзирая на все блага, которые сулило предложение мага. В то, что альт Ратгор силой вынудил артиста занять трон, я не верила ни на секунду.
– Всего? – переспросил Вервик. В его голосе прозвучало презрение, а вместе с ним пришло неожиданное спокойствие, словно уверенность в собственной правоте позволила артисту с достоинством принять собственный провал. – А что, по-твоему, я мог потерять? Что у меня было по-настоящему ценного?
– Жизнь, например, – пожала плечами Мирта. – Доброе имя. Талант.
– Талант, – подхватил Вервик. Его взгляд подернулся дымкой, словно артист задумался о чем-то своем, начисто забыв и о Мирте, и свидетелях этого разговора, и о собственной участи. Затем он вновь осмысленно посмотрел на собеседницу. – Ты хоть понимаешь, – прошептал он, уже без прежней враждебности в голосе, – КАКАЯ это роль? Роль короля – и не на сцене, где гниющие доски скрипят под ногами, готовые в любую секунду обвалиться публике на потеху, не на грязной городской площади, где собирается кучка ленивых зевак. Роль короля на самом настоящем троне! Где в зрителях – вся столичная знать. Весь народ. Другие государства. Сыграть короля так, чтобы никто – ни министры, ни слуги, ни иностранные послы – не почувствовали фальши. Играть всегда, круглые сутки, даже по ночам в постели с настоящей принцессой!
Воображаю, как скривилась в этот момент Гертруда, но я не стала оборачиваться в ее сторону. Наверняка от этого и так не удержались слишком многие придворные.
– Это вершина карьеры любого артиста, – заключил Вервик. – И мне – мне одному! – представилась такая возможность. Деньги, власть... – Он пренебрежительно поморщился. – Все это – прах в сравнении с таким взлетом. И, самое главное, мне удалось! – Артист обвел зал торжествующим взглядом. – Мне удалось выдержать эту роль.
Договорив, он вдруг резко сник, будто потратил на свою речь последние, и без того неизвестно, откуда взявшиеся, силы.
– Надеюсь, вы знаете, что делать, – обратился к ближайшему стражнику Андре.
На него все еще было наложено заклинание изменения внешности: на всякий случай я пока не сняла чары. Тем не менее повелительный тон сделал свое дело. Выведенная из состояния ступора стража действительно знала, что делать, и Вервика, даже не пытающегося сопротивляться, быстро увели.
– Что ж, браво, – вновь обратилась я к альт Ратгору. – Ты отлично умеешь нащупывать чужие слабые струны. Не могу не отдать тебе должное. Как-никак за время работы бок о бок я успела хорошо тебя узнать.
– Или недостаточно хорошо, – с видом мрачной решимости откликнулся альт Ратгор.
В следующую секунду с его пальцев сорвалась молния, призванная не оставить от меня мокрого места. Но я, вскинув руку, заставила ее ударить в пол. Поперек выложенной из камней мозаики пробежала длинная неровная трещина.
Перешептывания сменились криками, гости и слуги заметались по залу. На время под его высокими сводами воцарился хаос. Мы с альт Ратгором неподвижно стояли на месте, глядя друг на друга, и словно не замечали бурлящего кругом безумства. В действительности же мы просто терпеливо ждали, пока люди разбегутся и перестанут путаться у нас под ногами. Случайные жертвы были сейчас совершенно ни к чему. У каждого из нас была ровно одна цель, и цель эта стояла напротив, в немом ожидании.
Что характерно, зал покинуло не более четверти гостей. Остальные не разбежались, лишь «растеклись» по краям и теперь замерли, прижавшись к стенам и забившись в углы, испуганные, но не готовые пропустить столь эффектное зрелище. Мне в общем-то было все равно. Пускай. Нам предоставили достаточное пространство. Я постараюсь никого не задеть. Думаю, что и альт Ратгор тоже. Но если произойдет несчастный случай, жертву погубит собственное любопытство.
Лишь несколько человек стояли ближе к центру зала, чем остальные. Нет, не охранники. Те, напротив, высовывали головы из дверных проемов. Можно было бы обвинить их в трусости, но я полагаю иначе. Просто эти люди в силу своей профессии понимали лучше других, что безопасность важнее любопытства. А ближе к нам стояли Андре, Вито и, сколь ни удивительно, Игнасио. Кроме того, Гертруда хоть и отошла к краю зала, не стала совсем уж вжиматься в стену. Впрочем, особенного неблагоразумия в этом не было, поскольку сопровождавший принцессу маг надежно защищал ее от случайных отголосков приближающегося поединка. А в большем необходимости и не было. Вмешиваться в происходящее как-либо иначе маг явно не собирался, что полностью меня устраивало.
Едва людское море схлынуло, оставив нас в относительном одиночестве, как альт Ратгор, снова нанес удар. Вскинул руку, и очередная молния, более мощная, чем прежняя, ударила в моем направлении. Небрежным жестом я выставила вперед ладонь, и молния просто впиталась в мою руку. В глазах альт Ратгора отразилось удивление. Я ответила ему спокойным и жестким взглядом. Не ожидал? Но я ведь тебя предупреждала. Ты сам сделал своего врага сильнее, и теперь пожинаешь плоды.
Третью молнию я обезвредила с такой же легкостью. А потом опустила руки. Маг удивленно изогнул брови, но мешкать не стал и попытался воспользоваться моей мнимой уязвимостью, послав еще одну молнию, на этот раз такую яркую, что все на короткое время ослепли от этой вспышки. Когда же маг понял, что я отразила удар, так и не шевельнувшись, направив магическую энергию исключительно на мысленном уровне, в выражении его лица я с удовлетворением прочитала страх. И вот тогда перешла в наступление.
Я создала первую молнию, не пошевелив и пальцем. И сорвалась она не с моей руки, а с потолка, ударив в пол у самых ног альт Ратгора. Он вздрогнул от неожиданности и теперь посмотрел на меня с самым настоящим ужасом. Магический удар – как, впрочем, и обычный – возможно отразить, когда знаешь, откуда он придет. И приходит он как правило со стороны атакующего. Если маг оказывается особенно умелым, он может отправить удар при помощи взгляда, выбрав для этого любую точку в близлежащем пространстве. Но и в таком случае источник удара несложно предсказать: достаточно лишь проследить взгляд мага.
Но после смерти я научилась управлять психо-магической энергией без помощи взглядов и жестов. Мне было достаточно представить себе, что я перемещаюсь в пространстве так же, как прежде, когда я существовала отдельно от своего тела. И, мысленно переместившись подобным образом, я могла послать удар, никак не выдавая заранее ту точку, из которой он будет исходить. Маг, прошедший через смерть, многократно усиливает свои возможности. Старая истина, смысл которой до сих пор оставался загадкой.
Теперь я стала наносить один удар за другим. Молнии падали с разных сторон, всякий раз ударяя в пол поблизости от альт Ратгора. Гадалка из приграничного городка была права. Здесь, на балу, действительно находился ангел смерти. И этим ангелом была я.
Прежде, чем нанести свой главный удар, я опять посмотрела альт Ратгору в глаза. И увидела: он знает. Он понимал, что сейчас произойдет, и уже не питал на этот счет иллюзий. «Так что, Йорам, – спросил мой взгляд, – ты по-прежнему считаешь, что твой план стоил заплаченной цены?» Его губы дрогнули в слабом подобии улыбки. «Стоил, Кейра», – безмолвно ответил он.
Еще секунду мы продолжали смотреть друг другу в глаза. «Сейчас», – одними губами произнесла я, и успела увидеть выражение обреченности у него на лице, прежде чем пущенная мной молния попала в цель.
Недавний хаос и шум поединка сменился тяжелой тишиной. Я медленно подошла к распростертому на полу телу. Склонившись, провела над ним рукой. Альт Ратгор был мертв. Не так, как я. Так, как Филипп и многие другие, кого уже не вернуть после прошлогодних событий. Распрямив спину, я повернулась к распорядителю, осторожно приблизившемуся к центру зала.
– Главу магического ведомства следует перевести в столицу и достойно похоронить. – В моих интонациях читался приказ.
Распорядитель покорно склонил голову.
– Все будет исполнено, госпожа.
На несколько секунд я взяла себе передышку и глубоко вздохнула. Потом подошла к Гертруде.
– Ваше высочество, я сожалею о том, что вам пришлось присутствовать при подобной сцене. Приношу вам свои извинения.
Теперь, когда возмездие свершилось, следовало позаботиться и о внешней политике государства.
Гертруда на мои извинения ничего не ответила. Вместо этого спросила, впившись в меня внимательным взглядом:
– Вы – Кейра альт Реджина, личный маг Филиппа?
– Филипп Второй Риннолийский был убит год тому назад, – с торжественной грустью произнесла я. Грусть была искренней, торжественность – соответствующей случаю. – Но я действительно Кейра альт Реджина.
Сопровождавший Гертруду маг рассматривал меня с крайней степенью любопытства. Без страха, без ненависти, без приязни. Исключительно с интересом, нисколько не скрываемым.
– Как я понимаю, это вы обладаете умением перемещать человека сквозь дверцы кареты? – не моргнув глазом, осведомилась принцесса.
Этот вопрос вызвал недоумение среди слушавших наш разговор людей.
– Только в случае крайней необходимости, – позволила себе улыбнуться я.
– Ну что ж. Передайте графу Дельмонде, что он был прав в своих предположениях. Я отменяю все договоренности, заключенные с Йорамом альт Ратгором и занимавшим трон самозванцем.
– Простите, ваше высочество, но я не вполне понимаю, – проговорил, осторожно приближаясь к нам, Гастон Аделяр, дядя Антонии Сафэйра, назначенный ее опекуном и по совместительству хозяином здешних земель. – О каких предположениях идет речь?
Глядя на Аделяра, я в очередной раз подивилась, как ему могли преподнести на блюдечке – пусть и временно – статус герцога. Не надо сильно разбираться в физиогномике, чтобы понять, что стоящий перед нами человек не отличается ни силой характера, ни властностью, ни широтой мышления, необходимыми для управления такой территорией. У Тониного дяди на лице было написано, что он трусоват, не слишком чистоплотен и предпочитает действовать исподтишка. Впрочем, кажется, я уже упоминала свою пристрастность в данном вопросе.
– Я имела в виду не вас, – холодно ответила Гертруда, – а графа Андре Дельмонде.
– Но как же... – Аделяр откровенно смешался, но затем все-таки счел нужным настоять на своем. – Этот человек уже давно лишен графского титула.
– Не подскажете, кто именно лишил его титула и когда это произошло? – вмешалась я.
Аделяр отвел глаза и промолчал. Мой тон был достаточно ядовитым, чтобы недвусмысленно протранслировать: вопрос риторический и ответа не требует.
– Решения, которые принимал занимавший трон самозванец, не имеют силы, – с нажимом произнесла я, повысив голос, дабы эти слова услышали и люди, не принимавшие участия в разговоре. Некоторым не помешает осознать, что их это тоже касается. – Поэтому все перестановки, имевшие место в последний год, будут пересмотрены. Это не значит, что абсолютно все новые решения будут отменены. Но некоторые из них – безусловно. В частности и то, которое касалось Андре Дельмонде, поскольку оно явилось результатом наговора. К тому же довольно нелепого. Кстати, господин Аделяр, это не вы подали альт Ратгору столь замечательную идею, как оставить наследницу престола без преданного ей опекуна и тем самым ослабить ее позиции?
– Я?! – В этом возмущенном восклицании было столько фальши, что стало окончательно и бесповоротно ясно: предположение, которое я сделала, еще находясь в тюрьме, совершенно справедливо. – Я всего лишь принял на себя заботу о девочке и выполнял свои обязанности, как мог.
– И могли вы из рук вон плохо, судя по результату, – припечатала я. После чего снова повернулась к Гертруде, давая понять, что считаю общение с Аделяром законченным. – Ваше высочество, в случае если вы захотите что-либо сообщить графу Дельмонде, вы можете сделать это лично. Поскольку он находится здесь.
Теперь я сняла заклятие с Андре, а заодно и с остальных, на кого оно было наложено.
– Ваше высочество.
Приблизившись к Гертруде, Андре поцеловал ей руку.
– Кто она такая? – послышался вопрос у меня за спиной.
Я не сразу уловила, о ком и о чем идет речь. Однако обладатель незнакомого мужского голоса быстро расшифровал свой вопрос.
– На каком основании эта женщина взялась здесь распоряжаться? Да, она была личным королевским магом, ну, так что с того? Она сама справедливо заметила: Филипп уже мертв. А это значит, что ее служба окончена. И учитывая ее происхождение, ей больше нечего делать при дворе.
На говорящего принялись шикать, но он оказался не из пугливых.
– А что такого? – возмутился он. – Я говорю все как есть. Если она обладает магическими способностями, это еще не повод командовать в королевстве. А других оснований для этого я не вижу.
– Кто это сказал? – громко спросил Андре, сверля толпу придворных жестким взглядом.
Все поспешили отдалиться от возмущавшегося, так что он быстро оказался в одиночестве, после чего мужчине ничего не оставалось, как выступить вперед. Внешне он тоже был мне незнаком, но судя по всему, кто-то из дворян, появившихся при дворе за последний год.
– Я, – вызывающе откликнулся он. – И готов повторить свой вопрос.
– Отвечаю один раз, – холодно сказал Андре. – Кейра альт Реджина действует на правах личного королевского мага и по совместительству главы магического ведомства. На обе должности она назначена законной королевой Риннолии Антонией Сафэйра. Если у кого-нибудь есть вопросы или возражения на этот счет, пусть изложит их в письменной форме, поставит свою подпись и передаст данный документ королевскому секретарю.
Выражение моего лица оставалось бесстрастным, хотя в сказанном Андре было для меня очень много нового. Мне было неизвестно, чтобы он хоть раз обсуждал данную тему с Тони. Откровенно говоря, все мы были так поглощены разработкой плана по разоблачению самозванца, что для разговоров о последующем распределении должностей попросту не оставалось времени. Да и неразумно было делить шкуру неубитого медведя. И уж тем более речь ни разу не заходила о совмещении двух должностей. Хотя я была полностью солидарна с идеей такого совмещения. Это существенно добавляло мне работы, но после всего, что произошло, я никогда бы не допустила, чтобы магическое отделение возглавлял другой человек. Не потому, что рвалась на эту должность. А потому, что отныне поняла: нельзя наделять столь огромной властью потенциального конкурента, способного в любой момент вонзить тебе нож в спину.
Придворные вновь стали воодушевленно перешептываться, однако желания оспорить указ новой правительницы никто не проявил. Тем более, что все отлично понимали: до достижения Антонией Сафэйра совершеннолетнего возраста фактическим королем Риннолии является ее опекун, Андре Дельмонде. Следовательно, вступать с ним в спор – мягко говоря, неблагоразумно.
На этом публичная дискуссия завершилась. Люди, не спеша расходиться, продолжили шушукаться между собой. Андре с Гертрудой начали обсуждать возможность заключения новых соглашений между Риннолией и Беронией. Я слушала вполуха, позволяя себе небольшую передышку. Хотя бы на сей счет можно быть спокойной: отношения между этими двумя странами не испортятся из-за несостоявшейся помолвки.
А потом вдруг включился связничок.
– Первый, первый! – послышался голос почти в самом моем ухе. – Говорит пятый. Мимо меня только что прошел Гастон Аделяр. Вышел из здания. Так и должно быть?
Андре, быстро свернув беседу с Гертрудой, уже стоял возле меня.
– Пятый! – Он старался говорить как можно тише. – Куда он направился?
– Вдоль северной стены здания, – послышался ответ. – В сторону парка. В руках держит какую-то шкатулку, явно драгоценную, на солнце так и сверкает. Это-то мне и показалось странным.
– Хочет бежать, – заключил Андре.
– И он решил для этого украсть шкатулку с подарком для беронийской принцессы?! – округлила глаза я. – Нет, я понимаю, там одна шкатулка стоит целое состояние. Но это же практически собственность короны Беронии. Он что, законченный идиот?
– Я знаю, куда он направляется! – Андре сконцентрировался на наиболее насущном вопросе, благо мои слова ответа, в общем-то, не требовали. – С восточной стороны замка есть незаметный боковой выход. Он хочет обогнуть здание и выбраться за ограду... Давно хотел с ним побеседовать.
Судя по выражению, с которым были произнесены последние слова, «беседа» не сулила Аделяру ничего хорошего. Меж тем Андре широким шагом направился к выходу.
Нагнать Аделяра не составило для него труда. Друг герцога, а впоследствии опекун Тони, он хорошо знал дворец и все возможные способы срезать путь. Так что, поняв, куда именно направляется беглец, Андре быстро сумел преградить ему дорогу.
– Далеко собрался? – совсем невежливо осведомился он, недвусмысленно показывая, что пропускать дядю Антонии не намерен. И, многозначительно посмотрев на шкатулку, добавил: – Если не присвоил чего-нибудь чужого, жизнь прожита зря?
– Что тебе нужно? – испуганно прошипел Аделяр, вынужденно отступая к стене.
– Давно хочу задать тебе пару вопросов.
Дядя Антонии был бы не прочь избавиться от шкатулки, словно кричавшей во весь голос о совершенном только что воровстве, однако поставить ее было некуда, наклониться, чтобы опустить ее на землю, не позволял слишком близко стоящий Андре, а просто отбросить столь ценную вещь не поднималась рука.
– Это ведь ты отправил в столицу донос на меня и на Тони? – Метания Аделяра со шкатулкой не ускользнули от внимания Андре, но он лишь коротко мазнул по удерживающим ее рукам презрительным взглядом. – И как тебе пришло такое в голову? Ладно, от меня ты хотел избавиться по понятным причинам. Ну, так придумал бы, в конце концов, будто я проворовался или задумал государственную измену. Девчонку-то ты почему не пожалел? Она ведь твоя племянница!
– Я ничего не придумывал, – замотал головой Аделяр. – Я написал то, что показалось мне правдой. Ваши отношения действительно выглядели со стороны подозрительно. Но если я ошибся, я очень сожалею...
– Сожалеешь?
Аделяр окончательно вжался в стену, недоумевая, почему Андре настолько взбесило именно это, последнее слово. Он же практически извинился! А между тем прежний и, видимо, будущий хозяин этих мест схватил его за грудки и явно не собирался ограничиться разговорами...
– Эй, сюда! – завопил Аделяр, увидев свое спасение, материализовавшееся в виде двух стражников. Те только что вышли из-за угла, лениво переговариваясь. Патрулируя территорию двора и парка, они не могли так быстро узнать о тех изменениях, что успели произойти наверху. – Как вас там! Арестуйте его! Немедленно!
Истеричные нотки в интонации Тониного дяди быстро сменились на повелительные.
– Эй, немедленно отойдите от господина Аделяра! – рявкнул, приближаясь, один из стражников.
Андре обернулся, но выполнять распоряжение не спешил. При этом продолжил удерживать «собеседника» одной рукой, дабы тот не получил возможности ретироваться.
Стражник остановился, не дойдя до нарушителя порядка всего пары шагов. На его лице отразилась высшая степень изумления.
– Господин граф? – не веря своим глазам, спросил он у Андре.
– А, Рик, – кивнул тот. – И Мэтью.
Второй стражник расплылся в улыбке.
– Он не господин граф! – взъярился Аделяр. – Он был лишен титула! Это я, я – граф Дельмонде! И я приказываю немедленно его арестовать!
К удивлению Тониного дяди, Андре даже не стал спорить. Просто продолжил стоять, полуобернувшись к стражникам и при этом удерживая своего противника у стены. Он взирал на Рика и Мэтью, спокойно ожидая развития событий, словно происходящее и не касалось его напрямую. Только взгляд был чрезвычайно внимательным.
Стражники переглянулись, безмолвно спрашивая друг у друга, как быть.
– Нет, я господина графа арестовывать не буду, – немного помявшись, сказал один.
– Я тоже, – подхватил другой, будто только и ждал, когда товарищ выскажет эту здравую мысль. Как-никак, идти против предполагаемого хозяина замка рискованно, но вдвоем веселее. – Господин граф, – доброжелательно обратился к Андре он, – продолжайте. Уж очень хочется посмотреть, как вы начешете ему рыло.
Услышав столь смелое заявление, первый, тот, которого звали Рик, ткнул товарища в бок, красноречиво вращая глазами.
– Ох, да. – Мэтью покаянно приложил руку к губам. – Я хотел сказать – посмотреть, как вы набьете ему физиономию.
Рик одобрительно кивнул, сочтя такую формулировку более изящной.
Вот только желание самолично поколотить Аделяра к этому моменту сошло у Андре на нет. Тем более, что к ним приближалось слишком много людей, а он никогда не любил участвовать в спектаклях.
– Уведите его, – распорядился он, кивая на Аделяра, но даже не глядя в его сторону. – Заприте в камере. Там он будет ждать суда.
...Поняв, что здесь им больше ничто не светит, алчущие до представлений зрители разошлись в поисках более «рыбных» мест. Я устало опустилась на землю, нисколько не тревожась о том, что нарядное аристократическое платье совсем для этого не предназначено, и прижалась спиной к шершавой стене. Роскошная и одновременно безликая одежда уже выполнила свою роль – роль маскарадного костюма. В обычной же жизни я предпочитала одеваться иначе.
Андре сел рядом со мной. Откинул голову назад, запустил руку в волосы.
– Ну что? – с грустным смешком пробормотала я. Язык ленился выговаривать слова слишком четко. – Все сделано. Целей больше не осталось?
Андре утомленно усмехнулся. Он мог бы ответить, что все только начинается, что впереди – управление королевством, на протяжении по меньшей мере ближайших трех лет, пока Тони не достигнет совершеннолетия, а скорее всего и дольше, ибо он и впоследствии не собирается бросать девушку на произвол судьбы. Что скучать нам, следовательно, никак не придется, и целей впереди более чем достаточно. И мы еще с тоской будем вспоминать о спокойных и скучных деньках в Мелридже. Но только к чему говорить банальности? И вместо этого, улыбнувшись одними глазами, Андре возмутился:
– Что значит «не осталось целей»? Между прочим, одна отбившаяся от рук девица обещала выйти за меня замуж, и так до сих пор этого и не сделала.
– Обещала? Разве? – изобразила удивление я. – Когда?
Андре опасно прищурился.
– Еще как обещала, – с угрозой на случай, если я продолжу отнекиваться, заявил он.
– Да? Надо же, – невинно похлопала ресницами я. – Не помню. Память, знаешь ли, девичья.
Эпилог.
Часть 1: Поминки
Так приходи же к нам
По чужим следам,
Выпей, коль с живыми не пьется.
Канцлер Ги, «Песня о мертвой долине»
Предложение Андре я, ясное дело, приняла, но категорически заявила, что свадьба состоится только после поминок. Как-никак Воронте и компания, стыдясь того, что ни разу не посетили мою могилу прежде, торжественно поклялись отправиться туда вместе со мной. Теперь, когда справедливость была восстановлена, самозванец свергнут, а Антония Сафэйра – официально коронована, ничто не мешало исполнить обещанное.
На кладбище мы отправились большой и шумной компанией. Кроме Андре и Тони, представлявших в каком-то смысле семью усопшей, к могиле пришли бывшие подпольщики, а ныне – весьма уважаемые при дворе люди, такие, как граф Артелен Воронте, Антоин, Вито и Игнасио. Последний, к слову, занял весьма почетную должность в исследовательском отделении магического ведомства. Была здесь также сотрудничавшая с ним Мелани. Эти двое испытывали друг к другу очевидную для всех симпатию, однако их общение по-прежнему практически полностью ограничивалось рабочими темами. Учитывая воспитание, полученное обоими, я сильно подозревала, что первый поцелуй может случиться у них только к старости. Наверное, в это следовало бы как-то вмешаться, но пока я от такого шага воздерживалась. Все же до старости ребятам еще далеко, а напугать их, форсируя события, не хотелось.
Далее, к нам присоединились артисты первого в истории Риннолии королевского театра – Мирта, Джей, Розалия и Валентин, вполне обаятельный рыжеволосый парень. Разумеется, их сопровождал и Ролен. Также на поминках присутствовали люди, перебравшиеся в столицу из графства Дельмонде следом за Андре. Кое-кто из наиболее преданных вассалов и слуг, включая – к моему немалому восторгу – пожилую, но весьма энергичную экономку.
В общем, компания собралась внушительная. Кроме всех перечисленных, следует также упомянуть стражников, охранявших юную королеву и прочих гостей. Они окружили территорию, выделенную в свое время для моей могилы, и никого не пропускали в эту часть кладбища. Как я уже упоминала, территория была весьма большой и даже напоминала своего рода парк, поэтому присутствие стражников было ненавязчивым и никак нам не докучало.
Я задумчиво прошлась вдоль надгробной плиты, а обернувшись, с удивлением обнаружила, что ко мне вытянулась очередь из гостей. И первым в этой очереди стоял Вито.
– Дорогая Кейра, – прокашлявшись, начал он. – Честно говоря, я не знаю, что именно положено дарить людям на их поминки. Но, немного подумав, решил, что книга – лучший подарок.
И он вручил мне увесистый том. На черной обложке золотистыми витиеватыми буквами было выведено название: «Тот свет в новом свете».
– Это что еще такое? – спросила я, поднимая на Вито мрачный взгляд.
– Подробный рассказ о жизни после смерти. Вся информация, какую сумел собрать автор, – невинно пояснил шатен.
– Хочешь сказать, ты веришь в то, что здесь написано? – с ярко выраженным скептицизмом осведомилась я.
– Нет, – даже не попытался солгать Вито. – Я совершенно уверен, что здесь написана полная чушь. Но мне подумалось, что для покойницы такой подарок будет в самый раз. Во-первых, скучно же все время лежать в гробу, а так можно развеяться, почитав что-нибудь легкое при лунном свете. А во-вторых, по-моему, это неплохой предлог, чтобы познакомиться с соседями. Держа в руках такую книжку, несложно завязать разговор. В частности можно повеселить собеседника наиболее нелепыми выдержками.
Следующей в очереди стояла Тони. Хитро блеснув глазами, она со скорбным видом вручила мне сверток. Развернув подарок, я поспешила встать спиной к любопытствующим гостям, дабы не демонстрировать всем присутствующим полупрозрачные чулки с бантиками, весьма эротичные.
– Тони, тебе не кажется, что это не совсем подобающе для поминок? – тихо спросила я, торопливо пряча чулки в обертке. – Могла бы подождать с таким подарком до свадьбы.
– А что тут неподобающего? – изумилась Тони. – Они же черные! А на свадьбу я для тебя такие же белые припасла, – сообщила она, мимолетно мне подмигнув.
После того, как Тони выскользнула из очереди, ко мне приблизился Игнасио. Юноша мялся, явно чувствуя себя несколько неловко. Смирившись с неизбежным, я приготовилась принять очередной сомнительный подарок.
Игнасио вручил мне пару белых тапочек.
– Я не знал, что подарить, и спросил совета у Вито, – извиняющимся тоном промямлил он. – Он сказал, что сейчас модно дарить именно это. В лавке сказали, что если размер не подойдет, можно будет обменять...
Я со вздохом приняла подарок, мимоходом отметив, что тапочки – мягкие, пушистые и несомненно удобные. «Жалко, что к черным чулкам не подходят», – подумалось мне. «Ничего. Со свадебными надену».
Когда фарс с подарками был завершен, мужчины раскупорили несколько бутылок вина и разлили его по специально припасенным кубкам. Право первого тоста, к счастью, получил не Вито (как я опасалась), а Воронте. Подняв кубок, он обвел взглядом собравшихся и неуверенно произнес:
– Ну, за покойных!
Народ воспринял тост с воодушевлением: выпить хотелось всем.
– За альт Ратгора! – тихо и невпопад сказала я, после чего залпом осушила кубок.
Дальнейшее я помню не очень четко. Помню, что пили, и пили много. В остальном в памяти всплывают отдельные эпизоды.
Вот я хватаю за руки экономку Андре, уговаривая ее показать мне свою мухобойку. А лучше – погоняться за мной с этой мухобойкой наперевес. Экономка пугается, пятится и, наконец, сбегает от меня сама. Я испытываю чувство искренней и глубокой обиды, но кто-то предлагает мне выпить еще, и обида быстро забывается.
Потом Вито начинает рассуждать о недостатках захоронения в могиле и достоинствах кремации. И даже предлагает незамедлительно прибегнуть ко второму способу и сравнить результат. Я же в ответ грожусь кремировать одну бесхвостую ящерицу. Дескать, и пепла останется всего ничего.
Дальше я начинаю читать надпись на надгробной плите. Спотыкаюсь уже на дате рождения. Долго-долго пялюсь на выдолбленные в камне цифры, затем поворачиваюсь к Андре и с ужасом восклицаю:
– Я что же, старше тебя на целый год???
Заверения Андре в том, что его сей факт ни капли не смущает, не помогают. Примирить меня с только что осознанной действительностью удается лишь очередному кубку.
В какой-то момент я посетовала, что никто за все это время так и не прочитал заупокойную молитву. Я хотела было исправить это упущение сама, но Мелани возмутилась и заявила, что такое не соответствует канону – чтобы покойник сам читал молитву за упокой на собственных поминках. Я предложила быстренько слетать на метле в Ниресский монастырь, дабы проконсультироваться на эту тему с матерью Кателлой. Мелани с любопытством спросила, умеют ли маги летать на метле. Я ответила, что конечно, особенно когда они столько выпьют. Опасливо посмотрев вверх, девушка спросила, не могут ли маги при этом упасть с метлы. Я ответила, что конечно, особенно когда они столько выпьют. Причем упасть они вполне могут и без метлы. Что я чуть было не продемонстрировала, но меня вовремя подхватил Андре.
Еще помню, что наступил момент, когда Игнасио с Мелани начали безудержно целоваться. Потом они, кажется, куда-то отлучились; впрочем, к тому времени мы все были слишком сильно пьяны, чтобы всерьез за кем-нибудь уследить. Так или иначе, вскоре после этих поминок молодой маг-теоретик и бывшая монахиня поженились, ко всеобщему удовольствию. Ребенок у них родился очень быстро, и Мелани как-то подозрительно краснеет, если речь заходит о том, при каких обстоятельствах был зачат ее первенец. Впрочем, возможно, дело просто в том строгом воспитании, которое она получила.
Одним из немногих, кто не напился до потери сознания в тот вечер, оставался Джей. Ближе к концу мероприятия он привычно взял в руки гитару и негромко запел. И, как ни странно, я хорошо помню, что это была за песня.
День добрый, Хозяйка! Закончен мой путь.
Мне время закрыло дорогу назад.
Моей проводницей последнею будь
В навеки назначенный рай или ад.
Я вижу улыбку на мудром лице.
Так нету на свете ни ада, ни рая?
Позволь посидеть у тебя на крыльце,
Взирая на вид незнакомого края.
А виды знакомыми кажутся мне,
Хотя из окон открывались другие.
Не их ли узрел я в забывшемся сне?
Наутро сжимала виски ностальгия...
Слегка непривычно на первых порах
Смотреть на часы там, где время не властно.
Я долгие годы испытывал страх
Ступить за Черту, и, похоже, напрасно.
Спасибо тебе за недолгий приют,
Хоть ты до сих пор не сказала ни слова.
Но я оценил и покой, и уют,
И тихую мудрость последнего крова.
Я снова ошибся, ведь так? У Пути,
Конечно же, нет окончательной грани.
Коль был я излишне болтливым, прости.
Твое же молчанье – врачует, не ранит.
Пусть мир и покой процветают в дому.
Быть может, меня ты проводишь немного?
Мне все-таки страшно идти одному,
Не зная, зачем так петляет дорога.
Качаешь главою, молчанье храня,
И я вместо страха вверяюсь надежде.
Прощай! Иногда вспоминай про меня,
Как помнишь других, повстречавшихся прежде.
Часть 2: Свадьба
Я дарю свои сны и тебе, и себе
Канцлер Ги, «Иноходец»
После того, как состоялись поминки, можно было со спокойной душой играть и свадьбу. Однако времени до этого события прошло порядочно. Подготовка оказалась продолжительной, к тому же мгновенно навалившиеся на нас государственные дела не позволяли полностью сосредоточиться на личном. Пока удалось восстановить во дворце хотя бы относительный порядок, пока разобрались с последствиями прошлогодних перестановок, пока распределили должности между надежными людьми, удостоверяясь в том, что каждый занимает соответствующее его знаниям и способностям место...
Однако несколько месяцев спустя свадьба все-таки состоялась. На торжество съехался весь высший свет Риннолии: хотели мы того или нет, без этого было не обойтись. Как-никак в брак вступали два человека, занимающие чрезвычайно важное положение в стране. Это, однако же, не отменяло того факта, что у одного из них не было на плече «короны». Я не преминула напомнить об этом Андре незадолго до свадьбы и в очередной раз поинтересоваться, не смущает ли его это обстоятельство. Он в очередной раз лишь рассмеялся в ответ.
Церемония бракосочетания во дворцовой часовне прошла тихо, спокойно и торжественно. Единственная заминка возникла, когда на вопрос священника «Согласен ли ты взять в жены Кейру Эрту альт Реджину» Андре уверенно ответил, что берет обеих. Священник при этих словах несколько растерялся, пока жених не пояснил, что имеет в виду и Кейру, и Эрту. С тех пор я иногда называю его двоеженцем.
Далее торжество переместилось во дворец. Бал состоялся в одном из самых больших залов. В соседнем помещении проходили выступления артистов и менестрелей, однако знаменитый спектакль про рыцаря и прекрасную даму – к слову, пользовавшийся в Катринге немалым успехом, – на сей раз не давали, поскольку Мирта была к этому моменту на седьмом месяце беременности. Гостей прибыло огромное множество; некоторых из них я была чрезвычайно рада видеть, к присутствию же других отнеслась более прохладно. К примеру, увидев на балу маркизу Эльванте, я больно ущипнула Андре в бок и предупредила:
– Позволишь себе лишнего – превращу в лягушку и заставлю целоваться с царевичем.
Андре такая угроза очень развеселила. Он сказал, что если после первой части еще посомневался бы, то после второй устрашился окончательно, так что на этот счет я могу быть совершенно спокойна.
Даже во время празднования собственной свадьбы нам приходилось время от времени отвлекаться, чтобы подписать те или иные бумаги, хотя наши помощники старались не дергать нас по пустякам. К примеру, нужно было оформить кое-какие документы, связанные с назначением новой придворной гадалки. Поскольку речь шла о гражданке Вессинии, это было сопряжено с дополнительными бюрократическими процедурами, однако серьезных проблем у нас не возникло. В Риннолию с нашей подачи перебрались и еще некоторые граждане этой страны, такие, как Летта и Белла Линк. Могу также заметить, что один кузнец из деревушки, расположенной к юго-западу от руин Мигдаля, нежданно-негаданно получил новый набор самых лучших инструментов, а также денежное состояние, на которое вполне можно было бы купить несколько кузниц вместе с такими наборами.
Еще одно дело, впрочем, благополучно завершенное существенно раньше, заключалось в том, чтобы назначить настоятельницей Ниресского монастыря мать Езелию. Такой шаг был не вполне в нашей компетенции, но мы связались с соответствующими религиозными инстанциями и не встретили с их стороны возражений. К слову, мы также пригласили на свадьбу сестру Лизетту. Нашего влияния было вполне достаточно, чтобы монахиня получила разрешение на поездку в столицу. Стоит ли говорить, что ее времяпрепровождение в этот период оказалось чрезвычайно насыщенным?
Пока Андре подписывал за ведущими в зал дверьми очередную бумагу, я решительно зашагала к Тони и Вито, только что закончившим танцевать вальс.
– Вито, ты не находишь, что тебе следовало бы держаться чуть подальше от Антонии? – тихо произнесла я, стараясь, чтобы слова прозвучали тем не менее как можно жестче.
– А что в этом такого? – возмутилась Тони. – Королеву что же, нельзя пригласить на танец?
– Королеву – можно, – любезно согласилась я. – А вот подопечную Андре Дельмонде – не советую. Если бы он вернулся чуть раньше и увидел, что вы танцуете такой интимный танец, как вальс, точно оторвал бы кое-кому голову.
– Я буду танцевать с тем, с кем захочу! – вскинулась Тони.
– Тише, – сквозь зубы шепнула я, улыбаясь на публику и при этом стараясь осторожно оттеснить королеву подальше от посторонних ушей. – Не то подумают, будто я указываю тебе, как себя вести.
– Можно подумать, ты не занимаешься сейчас именно этим! – с ироничным смешком парировала Тони.
– Вовсе нет, – невинно отозвалась я. – Если ты не заметила, я обращалась исключительно к Вито. Кто я такая, чтобы указывать королеве?
Тони скептически фыркнула.
– Так вот, Вито, – я повернулась к шатену, не выказывающему ни малейших признаков раскаяния, – если позволишь себе лишнего прежде, чем этой юной девушке исполнится шестнадцать, будешь лазать по дворцу в облике маленькой серой ящерки и поедать мух.
– А после шестнадцати? – не преминул осведомиться Вито.
– А после шестнадцати она сама будет решать, – откликнулась я. Но, увидев некоторое удовлетворение в глазах обоих, поспешила испортить им настроение: – Это с моей точки зрения. А вот точка зрения Андре на этот счет наверняка другая. Так что в ящерицу ты, Вито, не превратишься, но угроза оторванной головы останется в силе.
– Ну, если исходить из позиции Андре, эдак я и в шестьдесят останусь старой девой, – скорчила рожицу Тони.
– В шестьдесят я, так и быть, буду тебя прикрывать, – благодушно пообещала я.
Когда празднество, наконец-то, завершилось, мы с Андре, изрядно уставшие, отправились в свои новые покои. Понятное дело, приличий мы не соблюдали и жили вместе все это время, но в последний месяц для нас готовились новые комнаты. Андре полностью взял этот процесс под свой контроль, и я позволила себе не вмешиваться, таким образом скинув с себя хотя бы одну обязанность.
Но по дороге мы зашли в одну из использовавшихся мною прежде комнат. Там я извлекла из ящика и протянула Андре конверт с сургучной печатью.
– Мы с Тони решили сделать тебе подарок к свадьбе, – объяснила я.
– Что это? – спросил Андре, вертя конверт в руках.
– Право владения карфатовой каменоломней, расположенной в окрестностях Мелриджа. Той самой.
Андре уставился на меня недоверчивым взглядом. Потом со смешком покачал головой.
– И что мне с ней делать? – иронично осведомился он.
– Все, что хочешь. – Я безразлично пожала плечами. – Хочешь, поувольняй там всех к чертовой матери. Хочешь, наоборот, повысь жалованье втрое. Хочешь, продай ее кому-нибудь. Просто мне захотелось сделать тебе такой подарок. Дальнейшее не так уж и важно.
– Каменоломня же находится на территории Вессинии, – напомнил Андре. – Как тебе это удалось?
– Все совершенно легально, – заверила я. – Каменоломней может владеть гражданин другого государства. Единственное что, налоги с прибыли следует платить в казну Вессинии. Это чревато некоторыми неудобствами, но ничего страшного. Все это, конечно, актуально лишь в том случае, если ты не решишь ее продать.
Андре успел вскрыть печать, но вглядываться в текст документа не стал, благо я все уже объяснила на словах. Поцеловал меня в макушку, взял за руку и, хитро улыбнувшись, потянул за собой.
– Пойдем. У меня тоже есть для тебя подарок.
Теперь наш путь лежал в новые покои.
– Ну, и где же подарок? – спросила я, требовательно вытянув вперед руку.
А параллельно оглядывала новую спальню. Моя рука вскоре опустилась, губы стали растягиваться в улыбке, а плечи затряслись от бесшумного смеха. Потому что подарок я уже нашла. Так вот почему Андре все это время держал меня в стороне от этих покоев. Подняв взгляд, я с интересом разглядывала зеркальный потолок, в котором отражалась роскошная, застеленная красным покрывалом кровать.
Чувство усталости, накопившееся за день, как-то незаметно отступило.
– Опробуем? – с энтузиазмом предложила я.
– Конечно же опробуем, – последовал ответ.
Андре глубоко, размеренно дышал. Его глаза давно уже были закрыты. Я специально дождалась, пока муж уснет, и теперь потихоньку пододвинулась поближе. Мягко положила руку ему на плечо и приступила к последнему подарку. Это должен был быть самый счастливый сон, который когда-либо снился ему в жизни. Настроившись и придав нужный вектор движения лучам психо-магической энергии, положила голову на подушку, уткнувшись носом в шею Андре. И, напоследок сладко зевнув, разделила с ним этот сон.