Глава 12
«Это Слонопотам, — подумал Пятачок, трепеща. — Ну, пора!»
А. Милн
Четыре щита, которые Этель наложила на всю группу, совершенно не чувствовались, и Ольге приходилось постоянно напоминать себе, что она не то чтобы совсем уж беззащитна. Делала она это просто для уверенности. Чтоб не так страшно. Хотя пользы от этих щитов было не так уж много. Этель честно предупредила, что прямое попадание щит «от огня» не выдержит, так что соваться под морду дракону, мягко говоря, не рекомендуется. Как будто тут собралась толпа идиоток с единственной целью — под эту самую морду сунуться…
Остальные три щита должны были защищать от разнообразных досадных мелочей. Например, щит «от льда» гарантировал, что ледяные шары, которые Этель будет разбрасывать направо и налево, не причинят вреда своим, если вдруг волшебница промахнется или шар развалится в полете. Щит «от газов» на самом деле следовало бы назвать «щитом от вони», и польза его состояла только в том, чтобы эта самая вонь не отвлекала доблестных воительниц от главного. Дабы подруги не усомнились в пользе и необходимости подобного заклинания, в назидание был приведен уже известный Ольге пример — великая битва Элмара с троллем. Последний щит был наложен для очистки совести. Он предохранял от магического сна. Никто не знал, способен ли дракон-маг насылать сон, но на всякий случай, а то как бы чего не вышло….
Словом, никакой уверенности эти самые щиты не вселяли, и в той жуткой каше, что творилась сейчас у Ольги в голове, постоянно вертелась мысль: «Мама! Во что я встряла?!» Ощущение опасности усугублялось еще и размерами пещеры. Может, у подруг и не возникало никаких особых ассоциаций, а вот Ольге драконье обиталище до боли напоминало метро. И чувствовала она себя так, словно топает по рельсам в темном туннеле, а это, согласитесь, ощущение не из приятных. Даже если разумом понимаешь, что поезда здесь не ходят, инстинкт — страшная штука.
— Не трясись. — Замечание Киры прозвучало как из ведра, поскольку доблестная баронесса не собиралась терять драгоценные секунды битвы на опускание забрала. — Этель, а от страха у тебя никаких заклинаний нет?
— Школа не та, — пожала плечиками волшебница. — Есть безотказное средство, проверенное поколениями, но ты сама не разрешила Ольге его принять, перед тем как идти сюда.
— Идти на битву с пьяным стрелком за спиной? — неодобрительно поинтересовалась Кира, не оборачиваясь.
— Отстаньте вы все! — возмутилась Ольга. — Я трезвая! И не трясусь!
М-да, акустика в этом метро без всякого ведра отменная…
— А что тогда стучит? — деловито, без тени насмешки осведомилась Кира.
— Уж точно не мои зубы! — возмутилась Ольга.
— Я имела в виду не зубы, — так же серьезно пояснила отважная подруга, которая конечно же никаких поездов не боялась. — У тебя стучит приклад о доспех. Значит, руки трясутся, поскольку оружие у тебя в руках.
— Нет у меня доспеха! — еще сильнее возмутилась Ольга. — Решили же, что он мне только мешать будет!
— Это у меня, — подала голос Тереза. — Каска сползает и стучит о кольчугу. Может, ее снять? По-моему, я в ней выгляжу полной дурой, прости господи…
Ольга тактично промолчала, ибо стараниями любящего Жака Тереза действительно выглядела так, словно только что ограбила за один вечер антикварную лавку, оружейный магазинчик и заодно «Спорттовары». На девушке красовалась скромная, но очень прочная, по уверениям Жака, кольчуга из материала, не известного ни одной из подруг. Кольчуга была ей великовата в плечах и тесновата в бедрах. Яркие ядовито-оранжевые наколенники то ли для катания на роликах, то ли для какой-то спортивной игры были видны, наверное, за километр. А венцом всего этого сюра являлся пожарный шлем с зеркальным щитком, прикрывающим лицо. Этот шлем вместе с наколенниками Жак прихватил на секретном складе во время поисков оружия. Вдобавок Тереза постоянно поправляла то гранатомет на плече, то молитвенник за поясом, так как сии предметы поочередно предпринимали попытки к бегству.
— На снимай! — решительно пресекла возможные обсуждения Этель. — Если Жак сказал, что каска огнеупорная, значит, может пригодиться.
— Не отвлекайтесь! — напомнила Кира. — Особенно Ольга. Смотри внимательно. Если пропустишь…
— Не пропущу, — отозвалась Ольга и тут же поняла, что действительно уже не пропустит. Осветительный шарик, который всю дорогу летел над их головами, отвоевал у темноты еще один участок пещеры, и Ольга увидела…
То, что издали в темноте казалось просто углом, за который надо будет свернуть, обрело лапы, крылья и длинную, как у бронтозавра, шею. Голова задумчиво покачивалась где-то под потолком, настороженно щуря огромные желтые глаза и скаля жу-у-уткие зубы. Ольге показалось, что дракон издевательски ухмыляется, глядя на четырех идиоток, явившихся с ним воевать.
— Вижу, — почти шепотом, так как голос куда-то пропал, произнесла она. Внутри стало пусто и холодно, а руки и в самом деле начали нездоровым образом подрагивать. — Впереди… На одиннадцать часов…
Тереза шумно вздохнула и быстро перекрестилась.
— Ольга, не смотри на него, — негромко, но очень убедительно скомандовала Кира. — На меня смотри.
Ольга послушно отвела глаза.
— Повтори инструкции, — так же негромко и внушительно потребовала Кира. — Очень тихо, чтобы не услышал.
— Сказать вам, что вижу… — напрягла память Ольга, у которой все эти инструкции напрочь вылетели из головы еще шагов сто назад.
— Дальше.
— Стрелять в корпус, чтобы стал видимым…
— Дальше.
— Стрелять в правую переднюю лапу… Кира, лапу не видно! Он другим боком стоит! Левым!
— Он потом повернется. Дальше.
— Стрелять в основание шеи…
— Как стрелять, помнишь?
Ольга нащупала пальцами кнопки и рычажки, наспех выученные перед отправкой. Не зря Кира два дня заставляла ее повторять и повторять эти движения, пока пальцы не стали находить нужную кнопку автоматически.
— Предохранитель… боевой режим… подача плазмы… прицел… выброс. Помню.
— Отлично. — Кира развернулась, громко лязгнув доспехами, и потребовала, чтобы инструкции повторила Тереза.
— Стрелять в левую переднюю лапу, потом гранатомет бросить и всех благословить, пока дракон будет разворачиваться. Когда он подойдет ближе, взять ружье и стрелять по глазам. Если кого-то ранят, бросить ружье и оказывать помощь. Если впереди стоящие погибнут, дернуть кольцо и бросить гранату, — как молитву, оттарабанила Тереза.
— И упасть головой в противоположную сторону, — напомнила Ольга.
— Не думаю, что это столь важно, — оборвала ее Кира. — Этель?
— Мне дурацких вопросов насчет инструкций задавать не надо, — отозвалась вредная волшебница. — Ты сама-то не особенно знаешь, что я должна делать. И, между прочим, если ты забыла, я старше вас вчетверо, и это мой пятый дракон. Ольга, считай до двенадцати, затем стреляй. Только не целься раньше времени, увидит: поймет — и нападет.
— Зачем считать? — запаниковала Ольга, которой казалось, что к такому важному делу следовало бы еще полчасика морально готовиться.
— Мне на ледяной шар нужно двенадцать секунд, — невозмутимо отрезала Этель. — Начинай!
И все?.. Один… два… И никто даже не спросил, а готова ли к этому дорогая подруга Ольга?.. Три… четыре… Блин, зараза Этель! Пять! Нельзя ж так, сразу, под танк… Шесть… семь… Ой, ё… уже восемь… предохранитель… боевой режим… Девять… десять… подача плазмы… Одиннадцать… двенадцать… тринадцать… Дура, какие тринадцать!
В ту секунду, когда винтовка с громким хлопком выплюнула сгусток жидкого огня, время странным образом изменило свой ход. Оно потекло медленно и вязко, как будто скорость восприятия увеличилась, а движения замедлились.
Огненный комок расплескивается о бронированный бок дракона, и тишину разрывает возмущенный рев, от которого душа уходит чуть ли не в каблуки. Огромная туша медленно разворачивается, голова тянется вперед и опускается…
За спиной слышен неразборчивый возглас Этель, и в разинутую пасть врезается ледяной шар…
Оглушительный взрыв и вспышка, в воздух летят каменная крошка, чешуя и ошметки чего-то черного…
Дракон ревет и мотает мордой, у него из пасти валит густой белый пар…
Лапа! Где правая передняя лапа?!
Эта латынь за спиной раздражает!
— Ольга! — резкий, как удар, возглас Киры слегка проясняет ситуацию. — Левая лапа! Она попала выше!
Огромная лапа, похожая на крокодилью, пляшет в прицеле… Хлоп!
Мази-и-ила!
Тонкий яркий луч впивается в шею дракона, тот с ревом мотает головой, уходя от него…
Ледяной шар улетает куда-то далеко в глубь пещеры и, разбившись о стену, рассыпается голубыми осколками…
Кира кратко и прочувствованно произносит пару слов. В реве и грохоте не очень слышно, каких именно, но вряд ли кто-то в такой ситуации станет цитировать Пушкина и Шекспира…
Хлоп! Ага!
Охромевший дракон на трех лапах медленно движется навстречу…
Луч вспарывает чешую у самого основания шеи. Корпусом поворачиваться труднее, чем вертеть во все стороны гибкой шеей, но дракон пытается. Лазер прочерчивает черную полосу на теле Непобедимого, ругань Киры сливается с благословениями Терезы.
Хлоп! Дымится пол… Как эта безрукая кикимора выбивала третий разряд по стрельбе?
Бабах! Бабах! Бабах! Мать ее так, лучше б уж дальше благословляла… Оглохнуть же можно! Она что, не думает целиться вообще, что так часто палит?
Ледяной шар пролетает над самой головой и затыкает ревущую пасть.
Луч пляшет по широкой бронированной груди, нащупывая начатый разрез. Рев уже не прекращается. Тереза опять заводит свою латынь, но в глаз она все-таки попала…
— Кира! Отходи! — кричит где-то сзади Этель.
Одноглазый и хромой непобедимый гад неумолимо приближается, скользя на своих трех, он уже рядом, он занимает всю пещеру, горой возвышаясь над Кирой, очень неприятно напоминая Ольге сцены из «Парка юрского периода»…
— Кира! Хвост! — Голос волшебницы срывается на визг, но Кира и не думает двигаться с места.
Луч медленно движется, продолжая начатый разрез, черная кровь брызжет фонтаном, рев переходит в сдавленный хрип…
Хвост появляется неожиданно. Он выныривает из темноты и движется, как кажется Ольге, прямо на нее…
Единственное, что может сделать насмерть перепуганная Ольга в состоянии полной паники, — это нажимать на спуск, не целясь, поскольку времени целиться нет, авось благословение сработает…
— Кира! — истошно вопит Этель.
Хвост разлетается черными клочьями, тяжелый тупой обломок, похожий на камень, бьет Ольгу в плечо, и она, вскрикнув, выпускает из рук оружие.
Гулко бухается о каменный пол громадная голова, от которой до сих пор валит пар, дергается в конвульсиях огрызок хвоста, крокодилья лапа скребет по полу…
И медленно, неестественно медленно, как в кино, оседает на пол Кира.
— Я ж тебе говорила! — отчаянно вопит Этель, проносясь мимо Ольги.
Падает на колени у тела отважной подруги и горестно произносит кратенький монолог, в котором единственное печатное слово — «молодежь».
Когда зал опустел, король подошел к помосту, полюбовался на головы Хаббарда и Альви, на разрубленного до пояса Хлафиуса, затем приблизился и внимательно осмотрел тела остальных, даже проверил их пульс. Удовлетворенный результатом, он обернулся к Кантору и Элмару, терпеливо ожидавшим дальнейших распоряжений, и махнул рукой.
— Пошли.
— Ну и как тебе? — поинтересовался Элмар, поглядев на мистралийца.
— Больно, — проворчал Кантор.
— Потерпи немного, сейчас Шеллар всех магов соберет, и полечат. Тебя не задело?
— Сам видишь. У меня хорошая кольчуга. А вот ваш король мне не нравится. Как он мог сломать стрелу, если она застряла в доспехе? Она бы просто выпала.
— Тханкварра! — простонал Элмар. — Я так и знал! Я же ему говорил… Сейчас придем, раздену и посмотрю. Силком раздену, если опять начнет упираться. Он что, совсем ничего не чувствует?
— Так бывает, — заметил Кантор, стараясь угнаться за размашистым шагом короля и его первого паладина.
— Знаю, — проворчал Элмар. — Со мной тоже бывало. Как ты ухитрился заметить этих стрелков? Их же не было видно.
— Я не увидел, — пояснил Кантор. — Услышал. Я очень хорошо слышу. Мне одно непонятно — почему Жак оказался без всякой защиты? Его что, не предупредили?
— Понятия не имею. Спросишь у Шеллара, если тебе интересно.
Король стремительно шагал впереди, на ходу отдавая краткие указания попадавшимся по пути людям. Начальнику стражи — убрать трупы из банкетного зала, распорядителю церемоний — прибрать этот самый зал, камердинеру — подать в королевские апартаменты вина и кофе, еще кому-то — немедленно найти мага и прислать к нему, высунувшейся на шум роскошной даме — убираться с глаз, ну и так далее.
Добравшись до своей гостиной, Шеллар рухнул в ближайшее кресло и сообщил:
— Что тебе сказать, Элмар? Ощутил я твое хваленое «высокое вдохновение». Дерьмо полнейшее, это из-за него я три раза промазал. И если хочешь знать, жалею, что дал тебе слово. И жалею, что его сдержал. Если с Жаком что-то случилось, я тебе этого не прощу. Себе тоже. И даже если все обойдется, как я посмотрю ему в глаза?
— Шеллар, — перебил его кузен. — Немедленно раздевайся!
Кантор тоже заметил, как потемнела ткань камзола вокруг обломка стрелы. Издали этого не было видно, но сейчас стало совершенно ясно, что их подозрения очень даже обоснованны.
— Отстань, — резко ответил король. — Тебе не хочется говорить на эту тему, но придется.
— Тханкварра! — взвыл Элмар и распахнул королевский камзол, вырывая крючки и петли. — Шеллар, ты идиот! Посмотри на себя! Снимай немедленно! Я тебе говорил, что ты ранен, а ты мне голову морочил своей кольчугой! Это у тебя кольчуга? Где ты взял эту рухлядь? Да что ж ты за недотепа такой!
На рухлядь королевский доспех отнюдь не походил, и Кантору было не вполне понятно, как стрела смогла пробить накладную пластину из драконьей кожи с такого расстояния.
— Элмар, успокойся, — недовольно откликнулся Шеллар, неохотно позволяя содрать с себя камзол вместе с портупеей и кобурой. — Мне не больно.
— Тебе не больно? — продолжал вопить принц-бастард, возясь с застежкой на горловине. — Придурок! Ты истекаешь кровью! Тебе что, жить надоело? Как она расстегивается? Впрочем, хрен с ней…
Он двумя движениями сломал пластину горловины, взялся руками за ворот и, поднапрягшись, рванул. Непробиваемая шкура треснула, как старая холстина, с жалобным звоном посыпались звенья и крупная чешуя, а кольчуга развалилась почти до пояса. Кантор восхищенно покрутил головой и подошел поближе.
— Ай-ай-ай… — сказал он, увидев пропитанную кровью рубашку. — Отчего же так хлещет?
— Да вот, полюбуйся! — Элмар показал ему обломанный наконечник. — «Бабочка». Да еще он его вырвал, когда стрелу ломал. Как же тут не хлестать! Принеси из спальни каких-нибудь полотенец, что ли…
Кантор порылся в шкафу и на всякий случай, чтобы не бегать лишний раз, принес все белье, какое там было. Принц-бастард, ругаясь по-варварски, возился вокруг короля, который взирал на происходящее с растерянным удивлением, как бы все еще не в силах поверить, что это случилось с ним на самом деле. Элмар поймал наконец сосуд, прижал пальцами и спросил:
— Диего, ты колдовать не умеешь? Хоть чуть-чуть. Я его долго не удержу, выскальзывает. И место такое неудобное… На палец левее и выше — и был бы я королем. Шеллар, тебе что, так хотелось, чтобы я бросил пить? Чего молчишь? Шеллар! Тебе до сих пор не больно?
— Уже больно… — растерянно ответил король. — А как же это получилось?
— Говорю же, что кольчуга у тебя дерьмовая! Где ты ее взял?
— В шкафу… — так же растерянно ответил Шеллар.
— Сколько она там пролежала? С самого переворота? И ее никто никогда не доставал, не осматривал, не чистил и вообще ничего не делал? О боги, надо же быть таким недотепой! Хоть бы меня спросил! Ее же попросту сожрала моль!
— Опомнись, какая моль?
— Я имел в виду кожеедов, — зло пояснил Элмар. — Жучки такие есть, кожу жрут… Драконью в том числе. У Этель когда-то точно так же доспех источили, она ж раззява похлеще тебя… Ты что, не видел, что со шкуры чешуя осыпается? Или думал, так и надо?
— Дай я попробую, — попросил Кантор, опускаясь в ближайшее кресло. — Если получится. У меня ведь не всегда получается…
Он несколько раз встряхнул кистями, расправил ладони, закрыл глаза и сосредоточился, ожидая нужного ощущения в пальцах. Порой оно возникало спонтанно, без всяких усилий с его стороны. Зато в других случаях можно было ждать хоть до второго пришествия эльфов, хотя необходимость была не менее насущной. Сейчас знакомое покалывание и жар приходили медленно, с трудом, но все же ему удалось сосредоточить какую-то часть Силы, правда не в пальцах, а в ладонях. На большее надеяться не приходилось.
— Убирай руку, — скомандовал мистралиец и быстро запечатал открытую рану ладонью.
Король коротко вскрикнул.
— Потерпите, — сказал Кантор и для верности прижал сверху вторую ладонь, ловя биение пульса и подстраиваясь под него. Вроде получается, но насколько эффективно это будет?..
Его величество устало откинулся назад и закрыл глаза.
— Шеллар! — осторожно позвал принц-бастард. — Ты как?
— Горячо, — кратко ответил король. — Так должно быть?
— Да. Молчите. Еще немного. Сейчас… Уже все. — Кантор убрал руки и осмотрел результат своих усилий. — Пока сойдет. Но мага надо найти обязательно. Это ненадолго, скоро опять потечет. А лучше мистика. У вас мистики при дворе есть?
— Есть, — проворчал Элмар. — Все до единого — люди Хлафиуса. Поэтому мы и говорим только о магах. Где они все шляются?
— А хирург-то имеется? Наверняка понадобится.
— Нет. Зачем при дворе хирург? Если что, мы обращаемся в город, благо во дворце полно магов и телепортироваться можно в любой момент. Только куда они сейчас все подевались? Давай, рви простыню, а я его пока перевяжу… О боги, ну почему у меня такой бестолковый кузен?!
— Я тебе говорил, что план опасный и ненадежный, — возразил король, открывая глаза.
— Он говорил! — вскричал Элмар. — Ты утверждал, что для тебя лично он не опасен!
— Я предупреждал, что слишком много случайных факторов, которые нельзя предусмотреть, — не унимался король. — Вот арбалетчики и…
— Не разговаривайте, — перебил его Кантор. — Нельзя. Может снова открыться кровотечение.
— Вот именно, — поддержал мистралийца Элмар, ловко накладывавший повязку. — Посиди тихо и помолчи. А я сейчас сбегаю, сам поищу кого-нибудь. Может, хоть Мафея найду. А ты, Диего, побудь тут с ним, присмотришь, чтобы он еще чего полезного с собой не сотворил, а то с него станется…
— Элмар, ты сам этого хотел, — резко сказал король, не слушая предостережений. — Я тебя предупреждал, что этот план никуда не годится, но тебе было наплевать. Ты потребовал, чтобы я сдержал слово. Я это сделал, хотя теперь и жалею. Ты заявлял, что возьмешь ответственность на себя. Бери и не читай мне нотаций. Как полагаешь, что мне скажет Жак после всего этого?
— Ничего, — отозвался Элмар. — Замолчи, тебе нельзя разговаривать.
— Вот именно — ничего. Он даже говорить со мной не станет. И будет прав. Потому что я его чуть не убил только из-за того, что тебе так страшно было надеть корону.
— Шеллар, заткнись! — умоляюще произнес Элмар и, закончив перевязку, поспешно покинул гостиную, пока кузен не сказал чего-нибудь еще.
Как только за принцем-бастардом закрылась дверь, король спросил:
— Он ушел?
— Элмар? Да, — ответил Кантор, придвигая кресло поближе и усаживаясь.
— Подай мой камзол, там в кармане трубка и табак. Скорее, пока он не пришел, а то развопится.
Мистралиец порылся в карманах королевского камзола и сообщил:
— Нашел. Но табак весь промок и спички тоже.
— Как промок? — не понял король.
— Как и все остальное, — терпеливо пояснил Кантор. — От крови. Дать вам сигару?
— Давай. И придвинь пепельницу.
Кантор немного понаблюдал, как его величество курит, периодически промахиваясь мимо пепельницы, потом, не удержавшись, спросил:
— Как вы себя чувствуете?
— Голова кружится. И хочется спать. Так должно быть?
— Да, — кивнул Кантор, хотя, по его подсчетам, король давно уже должен был валяться без чувств. — Больно?
— Больно, — согласился его величество. — Я молчу только потому, что ты здесь.
— Да не стесняйтесь, — улыбнулся Кантор. — Я же не ваш подданный.
— Тем более. — Король поморщился и снова закрыл глаза. Потом вдруг сказал: — Спасибо.
— Не за что.
— Есть за что. В первую очередь за Жака. Я же велел ему надеть кольчугу, что же он… Ох уж эти барды…
— Не разговаривайте, — терпеливо напомнил Кантор. — Может, у него нет. А если и есть, то наверняка не лучше вашей, и ничем бы она ему не помогла. Что это вы, действительно? А еще король! Хотите, я вам привезу такую, как у меня? Нет, ничего не говорите, просто кивните.
— У Жака есть кольчуга, — все-таки не смолчал Шеллар. — Еще лучше твоей. Ее даже пули не берут… Ах я, болван! Как же я не догадался! Он же ее, наверное, Терезе отдал…
— Пули не берут? — недоверчиво переспросил Кантор. — Разве так бывает? И где это он взял такое чудо?
— Украл где-то, — кратко ответил король.
Мистралиец не стал расспрашивать дальше, чтобы не провоцировать его величество на дальнейшую болтовню. Тем более что он догадывался где. Неужто и Амарго там же разжился чудесной броней, которая спасла сегодня жизнь Кантору? Нет, что ни говори, сукин ты, товарищ Амарго, сын…
Некоторое время они сидели молча. Король курил, закрыв глаза и морщась от боли. Кантор посматривал на него, чтобы не пропустить момент, когда его величество все-таки потеряет сознание и уронит сигару на ковер, и думал обо всем сразу. Куда девался Элмар и почему пропали разом все придворные маги, где сейчас Ольга и что с ней, как его угораздило ввязаться во все это и что делать, если у короля опять начнется кровотечение или он, не приведи боги, даст дуба у него на руках? Вот так и попадают в историю. Оказавшись не в то время не в том месте, как говаривал покойный папа… Хотя, может, и не покойный, но основательно пропавший без вести.
Наконец в дверь ворвался запыхавшийся Элмар и сообщил:
— Мафея нашли, сейчас придет. Шеллар, как ты? О, нет! Ты что, совсем рехнулся? А ты, Диего, куда смотрел? Зачем позволил ему курить? Шеллар, брось немедленно!
— И как я, по-твоему, должен был ему не позволить? — поинтересовался Кантор. — Это ты его кузен и закадычный друг, можешь обзывать его, как хочешь, и что-то запрещать, хотя я и сомневаюсь насчет последнего. А я…
— Перестаньте, — поморщился король и потушил недокуренную сигару в пепельнице. — Что с Жаком?
— Все в порядке, — проворчал Элмар. — Мафей привел его в чувство, и они вместе куда-то пошли. Ты бы лучше о себе думал.
— А на кой у меня тогда подданные, если я и о себе должен думать сам? — попытался пошутить король. — О девочках ничего не слышно?
— Успокойся и молчи. Вернулись. Вернее, еще не вернулись, но дракона уже уделали. Баронесса Арманди ранена, ее отправили в клинику, и мэтр тоже там. Все прочие маги переправляют по домам остальных девушек. А наши героини под чутким руководством Этель роются в сокровищнице, выискивая что подороже и поинтереснее. Ты ж им разрешил выбрать, что понравится.
Король слабо улыбнулся и стал медленно заваливаться на бок. Потом спохватился, выровнялся и виновато пояснил, протирая глаза:
— Спать хочется…
— Надо его положить, — посоветовал Кантор, чувствуя, как с него словно свалилось что-то огромное и тяжелое и жизнь стала столь прекрасной, что на боль в спине можно уже и не обращать внимания. — А то ведь свалится.
— А куда? — Элмар огляделся. — Разве что в спальню отнести. Здесь какие-то совершенно куцые диванчики…
— Это короли у вас безразмерные, — возразил Кантор. — Давай на кушетку, а ноги пусть себе висят. Тебе помочь?
— Да я сам, он не тяжелый… — Принц-бастард обернулся и испуганно вскрикнул: — Шеллар! О, нет! Только этого не хватало…
Король неподвижно полулежал в кресле, а на белой ткани повязки отчетливо проступало красное пятно, которое расползалось прямо на глазах. Элмар бросился на колени рядом с креслом, встряхнул кузена за здоровое плечо и потрепал по щекам.
— Шеллар! Не вздумай умереть! Слышишь! Не смей! Не будет тебе покоя! Я найму десяток некромантов и буду каждую ночь поднимать тебя для консультаций! Шеллар! Открой глаза! Поклянись, что ты не умрешь только ради того, чтобы не жениться и заставить меня бросить пить!
Король чуть шевельнул ресницами и измученно простонал:
— Зануда… Как ты меня достал своими клятвами… Женюсь я, женюсь. За такое — не жалко…
Элмар легко подхватил его на руки и бережно положил на кушетку, беспомощно оглядываясь по сторонам. Кантор поймал вопросительный взгляд принца-бастарда и покачал головой.
— Больше одного раза у меня никогда не получалось…
Как раз в этот момент распахнулась дверь, и в гостиную ворвался Мафей.
— Что случилось? — с порога закричал он высоким ломающимся голосом. — Мне сказали… О, нет! Шеллар! Как же… Он же обещал надеть кольчугу!
— Он и надел, — проворчал Элмар. — Уж лучше бы не надевал вообще! Мафей, ты не реви, а колдуй скорее. Тебя мэтр учил останавливать кровь?
— Сейчас… — Эльф подбежал к кушетке и склонился над королем.
Кантор полюбовался, как он красиво и изящно перебирает пальцами прямо поверх повязки и, успокоившись насчет судьбы королевства, взял из пепельницы недокуренную сигару.
Пять минут спустя Мафей выпрямился и сообщил:
— Все, я остановил кровь и обезболил. Привести его в чувство?
— Не надо, — испугался Элмар. — А то он опять начнет курить, разговаривать, еще встать попытается… Мафей, скажи честно, он не умрет?
— Нет, — ответил маленький эльф. — Теперь нет. Но еще бы минут пятнадцать… Как случилось, что он потерял столько крови?
— Исключительно из-за собственного ослиного упрямства! — в сердцах ругнулся Элмар. — Вбил себе в голову, что раз он в кольчуге, то с ним ничего не случится. Ты бы видел эту кольчугу! Старый хлам, провалявшийся пять лет в шкафу! Я ее порвал пополам, не напрягаясь! Это ж надо — довести хороший доспех до такого состояния! Этот болван додумался сломать стрелу! Провернул наконечник и вырвал его к демонам. А потом еще чуть ли не полчаса ходил и уверял всех, что не ранен, что он в кольчуге и что ему не больно, пока я его силком не раздел и не ткнул носом. Вот тогда он удивился и спросил, как это получилось. С бестолковыми недотепами так и происходит!
— Не ругайся, — попросил Мафей. — Он же не знал…
— И что теперь? — спросил Элмар, успокаиваясь.
— Ему к хирургу надо. Перенесем его в клинику или позовем доктора Кинг сюда?
— Смотайся и узнай, — посоветовал Элмар.
Мафей тут же принялся за создание телепорта, а принц-бастард повернулся к Кантору:
— Ну и как тебе все это?
— Очень весело и познавательно, — ответил мистралиец. — В королевских дворцах всегда так?
— Ну что ты! Такого безумного дня у нас не бывало уже лет пять, со времен Небесных Всадников… Ох, Шеллар… Ну как можно быть таким?
— А что с него взять, он же не воин… Если я не ошибаюсь.
— Ты что, тоже видишь? Как Азиль? — заинтересовался Элмар.
— Примерно так. Только слабее, и не всегда получается. Что это у него за столб света такой, за которым фиг что разглядишь? Я с трудом увидел какую-то сферу и больше ничего. Этот свет что, от короны? Все короли так выглядят?
— Нет, — улыбнулся Элмар. — Только наш. Это у него с рождения. Придворные маги до сих пор ломают себе головы, что бы это могло быть. А мэтр Истран ухмыляется и никому не объясняет. Говорит, кто первый догадается, будет у него лучшим и любимым учеником.
— Даже Мафей еще не догадался?
— Не знаю. Мафей у него и так любимый ученик, хоть мэтр его и наказывает чуть ли не каждый день. А что Шеллар не воин, это ты точно подметил. Видел бы, как наставники рыдали, пытаясь научить его фехтованию… А у тебя что, тоже с этим проблемы?
— Нет, — пожал плечами Кантор, — просто я этому никогда всерьез не учился. Я не так давно стал воином. А в двадцать пять лет начинать учиться фехтованию… Сам понимаешь, немного поздно.
— А стрельбе?
— Я стреляю чуть ли не с детства. Меня воспитывал отец, а он был плохой фехтовальщик и отличный стрелок. Что сам умел, тому и научил. — Кантор вдруг сообразил, что ляпнул лишнее, и поспешно прикусил язык. — Ну ничего, по крайней мере, обошлось. Сейчас его величество залатают, перевяжут, и ничего с ним не случится. Правда, проваляется долго.
— Ага, от него дождешься, — невесело усмехнулся принц-бастард. — Завтра утром окажется, что у него какие-то срочные дела государственной важности, и он попытается вставать.
— Пусть пытается. Все равно не получится. Ты посмотри на него — в чем только душа держится? Не кормите вы своего короля, что ли?
— А, ты об этом? Вовсе он не такой хилый, как кажется. Не смотри, что Шеллар худой и бледный, он здоровее меня раза в два. Ни разу в жизни ничем не болел, и у него совершенно здоровое все, что там у человека есть. Это при том, что он курит, как паровоз, и постоянно забывает поесть.
— Паровоз — это что?
— Не знаю. Ольга так говорит. Что-то такое, что очень дымит.
В телепорте возникли Мафей и Стелла, и Элмар тут же встал.
— Приветствую вас, мэтресса, — почтительно поклонился он.
— Здравствуй, Элмар, здравствуй, — откликнулась Стелла. — Как поживаешь? Что у вас тут случилось? О, ну надо же! Как я сразу не догадалась? Как где какая заваруха — там обязательно оказывается Кантор. Ты-то что здесь делаешь?
— Курю, — кратко ответил мистралиец, не вдаваясь в подробности.
Стелла подошла к кушетке и начала деловито разматывать повязку, продолжая болтать.
— Ну-ка, посмотрим, что у нас тут такое… Дождалась я наконец, вот и с его величеством познакомлюсь поближе. Как это вы недоглядели, воины? Ай-ай-ай… Кто наконечник трогал?
— Он его сам выдернул, — проворчал принц-бастард.
— А вы куда смотрели? Ну-ка, Элмар, давай, бери его на руки и немедленно ко мне в клинику. Мафей, проводи. Пусть наши мистики с ним предварительно поработают, а как будут готовы стол и операционная, за мной вернетесь. Я пока посижу здесь и хоть пять минут передохну — только что закончила операцию, а там мне отдохнуть не дадут.
Она плюхнулась на диван, забросила ногу на ногу и достала сигареты. Кантор тяжко вздохнул, наблюдая, как Элмар поднимает на руки недотепу-кузена и как все королевское семейство исчезает в телепорте. Разумеется, Стелла решила отдыхать именно здесь только для того, чтобы перекинуться с ним парой слов, и сейчас обязательно скажет какую-нибудь гадость…
— Что случилось? — спросила мэтресса, как только они остались одни. — Кто стрелял в короля?
Кантор вкратце объяснил.
— Тебя не задело? — спросила Стелла.
— Нет. Но ушибся крепко.
— Пусть Мафей полечит. А еще лучше — мэтр Истран. Посиди здесь до их возвращения. Подружку свою еще не видел?
— Нет. Но надеюсь.
— Увидишь. С ней все в порядке. Разве что стресс, но это мелочи. Сам и снимешь. — Она подмигнула и продолжила, коротко и быстро затягиваясь: — А вот Кире досталось. Я с ней только что закончила. Что могла — сделала, но не бог же я в самом деле…
— Умерла? — уточнил Кантор.
— Нет, что ты, если не умерла сразу — то выживет. Но без глаза осталась, да и щека тоже… как ни лечи, а шрамы все равно будут. Я уж старалась-старалась сшить поаккуратнее, но все равно… С его величеством будет проще. Если честно, там делать нечего, любой хирург справился бы, но, раз уж сам король, сделаю лично. Заодно посмотрю на него поближе, пощупаю. Видел, какой очаровашка? По нему можно анатомию опорно-двигательного аппарата изучать. Как он тебе, наш король?
— Совершенно ненормальный мужик с основательными заездами, — определил Кантор. — Мне очень понравился.
— Я так и думала, — засмеялась Стелла. — Потому тебе и Ольга приглянулась. По той же причине.
— Поэтому тоже, — согласился Кантор.
— А еще почему?
— Ну не буду же я тебя посвящать в интимные подробности, — пристыдил Стеллу мистралиец.
— Даже так? А по ней не скажешь… Хотя… Если она обозвала Камиллу королевой миньета и не постеснялась сказать это Элмару вслух… Бедняга чуть со стыда не сгорел, а ей хоть бы хны. Тебе должно быть по душе, ты такой же бесстыжий. Да и правильно. Кстати, почему она тебя зовет по имени? Ты что, ей все рассказал?
— Нет, — нахмурился Кантор. — Так получилось. Я попробовал испытанный метод товарища Пассионарио… Знаешь, как он знакомится с женщинами?
— В смысле предложил ей самой дать тебе имя?
— Ну да. И с первого же раза — точно в яблочко. Интересно, Пассионарио так попадался?
— Нет, — рассмеялась доктор. — У него имя редкое. А как тебе Элмар? Кстати, мой шедевр.
— В смысле? — поинтересовался Кантор. — Особо благодарный пациент?
— И это тоже. Но в профессиональном смысле шедевр. Я его двенадцать часов собирала по кусочкам. Буквально. Одних осколков ребер из легких наковыряла сто сорок два, специально считала. А почки знаешь где нашла? В брюшной полости. А один позвонок — в желудке. В общем, полная каша. Ни один хирург больше не взялся, а у меня наглости хватило. И ведь выжил, что поразительно.
— Стелла, — со слабой надеждой спросил Кантор, видя, что сегодня мэтресса не настроена хамить. — А меня тогда… ну, после того… Тоже ты собирала?
— Нет, — серьезно качнула головой доктор. — Не я. У меня тогда еще не было ни клиники, ни практики, ни даже инструментов толковых. Да и не смогла бы я собрать так, чтобы ни одного шрама не осталось.
— А ты меня видела?
— Нет. Мануэль рассказывал.
— Понятно, — вздохнул Кантор, поняв, что здесь он правды тоже не добьется. — А где он сейчас?
— Мануэль? Мотается по континенту… А, ты же еще не в курсе? У нас такое дело, хоть плачь, хоть смейся. Пропал любимый вождь и идеолог. По совершенно идиотской причине — самостоятельно учился телепортации. Уже дней пять прошло, а от него ни слуху ни духу. Либо куда-то встрял, либо пытается самостоятельно найти дорогу домой. Ты вот смеешься, а бедный Мануэль с ума сходит. Нанял мага и скачет по всему континенту, предупреждает всех, кого может, чтобы искали… Ужас! Я как представлю себе, что когда-нибудь этот человек придет к власти… Уж он и наруководит! Бросит страну на произвол судьбы и сядет учиться магии.
— Ну и пусть, — пожал плечами Кантор. — Раз уж ему так повезло и к нему вернулась Сила, пусть учится. Может быть, к тому времени, когда он действительно придет к власти, станет более-менее приличным магом. Сейчас-то он больше бард, чем маг. Представляешь себе барда во главе правительства?
— Вот из-за того, что он бард, из него и маг такой получается, — проворчала Стелла. — То спалит что-нибудь, то сам потеряется. И угораздило же его потерять Силу! Не мог Огонь потерять… Оно бы полезнее было.
Кантор тяжело вздохнул и отвел глаза. О потерях ему говорить не хотелось.
В сером облачке телепорта возникли эльфийские ушки Мафея, а затем и весь юный принц.
— Все готово, — сообщил он.
— Иду. — Стелла встала с дивана. — Элмар остался там?
— Да, — кивнул Мафей. — Он сказал, что подождет.
— Хорошо… Ты не знаешь, какая у короля группа крови? — донеслось из телепорта, и доктор с принцем исчезли, оставив Кантора одного в королевской гостиной.
Идиотское получилось положение — в апартаментах его величества сидит какой-то подозрительный иностранец, который непонятно что делает… И что говорить, если кто-нибудь войдет?
Как назло, в дверь заглянул слуга с подносом и сообщил:
— Вино и кофе.
— Заноси, — скомандовал Кантор и достал новую сигару.
Раз принесли кофе, не пропадать же добру. К счастью, слуга не стал задавать вопросов — видно, был вышколен, как положено. Поставил поднос на стол и испарился. Однако спокойно покурить Кантору не дали. Только он успел налить себе кофе, как в гостиную без стука вошел незнакомый человек с откровенно хинской физиономией, в черном камзоле полувоенного покроя с серебряной звездой на груди. Видно, какая-то важная шишка.
— Где его величество? — спокойно вопросил незнакомец, даже не интересуясь, кто такой Кантор.
— Его здесь нет, — ответил мистралиец, надеясь этим исчерпать разговор.
Но не тут-то было. Посетитель не шелохнулся и спросил, устремив на Кантора неподвижный взгляд раскосых глаз:
— А где он?
— А почему я должен вам объяснять? — спросил в ответ мистралиец.
Незнакомец посмотрел на залитое кровью кресло, на кучу рваных тряпок на кушетке, потом снова на Кантора. Пристально исследовав мистралийца несколько секунд, он молча подтащил к столу чистое кресло, уселся, налил себе кофе и представился:
— Глава департамента Порядка и Безопасности Флавиус.
Кантор мысленно обложил себя в три этажа за непонятливость и сказал:
— Очень приятно.
— Итак, где его величество? — повторил свой вопрос глава департамента.
— В клинике, — пояснил мистралиец.
Флавиус с легкой досадой шевельнул бровью, и его хинская физиономия снова застыла неподвижно.
— Все-таки ранен, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес он. — Что-то серьезное?
— Не особенно, но он потерял много крови. Не сразу заметил… и нас уверял, что все в порядке, пока принц-бастард не раздел его и не убедил.
— Понятно, — констатировал Флавиус и отхлебнул кофе. — Полагаю, по возвращении он будет не в состоянии принять доклад и дать дальнейшие инструкции.
— Пожалуй, — согласился Кантор.
— Жаль. Впрочем… Разберусь сам. Вы не в курсе дела, сегодня в банкетном зале — это был экспромт или его величество это спланировал? Он мне, конечно, сам расскажет, но не скоро, а мне любопытно.
— Спланировал, — ответил Кантор. Скрывать что-то от этого господина вышло бы себе дороже, тем более что король действительно сам ему все расскажет.
— Поразительно. Когда? Еще вчера вечером у него был другой план… А ваш прыжок на стол — это была тоже часть плана?
— Вот это как раз был экспромт. Вы все видели?
— Да. Через магическое зеркало. А вы заметили стрелков или просто подозревали, что без них не обойдется?
— Услышал, — кратко пояснил Кантор.
— Вот как. — Флавиус чуть заметно улыбнулся. — Я полагал, что легенды о вашем удивительном слухе преувеличены.
— Самую малость.
— Да, разве что так, — вежливо согласился Флавиус. — Позвольте выразить восхищение вашим мастерством метания вилок. Специально учились?
Кантор пожал плечами:
— Я умею метать все, что попадается под руку. Любые предметы.
— Генерал Ордоньес — ваша работа? — спросил вдруг Флавиус вне всякой связи с предыдущим.
— Да, — ответил Кантор, поскольку этот очень опасный господин знал о нем, похоже, не меньше, чем король. А то и больше.
— Красиво, — одобрил Флавиус. — Почему оставили работу?
— Здоровье пошатнулось.
— Жаль. А скажите, вы не знакомы, случайно, с человеком по имени дон Рауль? Возможно, сейчас он носит другое имя, но все же… Под пятьдесят, невысокий, худощавый, совершенно седой, но глаза молодые, синие и яркие.
— Нет, — ответил Кантор, подумав для виду. Уж слишком напоминал этот загадочный дон Рауль друга и советчика Амарго, бессовестного обманщика. — К сожалению. Наши контакты друг с другом ограниченны. Я знаю только членов своей группы. Ни один не подходит.
— Если вдруг встретите, дайте ему знать, что корона заинтересована в контакте с ним. Интересам вашей партии это не повредит.
— Хорошо, — согласился Кантор, с нетерпением ожидая, когда же этому хинскому удаву надоест над ним издеваться и он наконец уйдет.
— И еще… Зачем вы ездите в Голдиану?
— Не знаю, — честно ответил Кантор. — Я охранник. Мне не положено этого знать.
— Тогда я вам скажу. Ваши агенты выкрали у правительства чертежи какого-то оружия, а изготовить его у них нет возможностей. Поэтому они пытаются договориться с Багги Дорсом и его синдикатом, чтобы те сделали для них партию оружия в обмен на эти чертежи. Возьму на себя смелость дать вам совет: известите свое руководство, что корона Ортана готова заключить с вами сделку на любых условиях, которые будут честно выполнены. А голдианцы вас кинут, как маленьких. Этот Багги Дорс — уголовник, и идти с ним на контакты без гарантий чревато последствиями.
— Благодарю за предупреждение, — вежливо сказал Кантор. — Я обязательно передам своему командиру.
— Тогда позвольте откланяться.
Флавиус допил свой кофе, взял со стола папку, и они церемонно раскланялись. Когда дверь за главой департамента закрылась, Кантор с неописуемым облегчением вздохнул и вытер взмокший лоб. Общение с такими людьми давалось ему с большим трудом. Но на этом приключения не кончились. Сначала приперлась какая-то придворная дама в поисках его величества, а не найдя последнего, начала откровенно заигрывать с мистралийцем. К счастью, она додумалась представиться, и Кантор с радостью вспомнил, что с этой дамой он уже встречался лет семь назад в Лютеции. Он немедленно напомнил красотке, где и при каких обстоятельствах они виделись, после чего дама изменилась в лице, холодно сообщила мистралийцу, что он обознался, и немедленно смылась, что от нее и требовалось. Кантор мысленно посмеялся, подумав, знает ли его величество, что данная особа была в свое время гордостью заведения мадам Лили и известна на всю Лютецию как Камилла Сахарные Губки.
Едва негодующая дама удалилась, в гостиную ворвался, осыпая ругательствами стражников, расфуфыренный жлоб, весь увешанный какими-то золотыми бляхами, и потребовал немедленно подать ему сюда короля, чтобы этот беззаконный тиран объяснил, за что арестовали его ненаглядную дочь. Кантор, который уже начал злиться всерьез, посоветовал очистить помещение, поскольку короля нет и он не принимает. Посетитель надулся, как индюк, и перечислил с десяток титулов и званий, полагая, что этим может внушить почтение наглому хаму. В ответ наглый хам, на которого титулы и звания не произвели никакого впечатления, показал ему два пальца и простыми словами послал в общепринятое место. Тем более что расфуфыренный жлоб оказался папашей той самой стервы-графини, о которой рассказывал Элмар. Значит, ее уже посадили, ай да Флавиус…
Поскольку граф Монкар заколебался, ошалев от подобного обращения, Кантор посулил выставить его силком, живым или мертвым, как получится. Это подействовало. Посетитель удалился, изрыгая чудовищные угрозы. Как только он ушел, появился начальник стражи все с тем же популярнейшим вопросом — где король? Пришлось объяснить где, а затем выслушивать ахи и охи по поводу короля и поздравления в свой адрес. В конце концов Кантору все надоело, он выглянул в коридор и отчитал стражников за то, что они пропускают всех подряд, а он тут должен бесплатно выполнять работу королевского секретаря. Охранники поклялись никого не пускать, мистралиец вернулся было к остывшему кофе, но буквально через минуту в гостиной появилась очередная посетительница.
— Вы тоже к королю? — устало спросил Кантор, еле сдерживаясь, чтобы не нахамить даме и мысленно проклиная ослов-стражников.
— Нет, — жалобно сказала дама. — Я к вам. Или еще к кому-нибудь. Но не к его величеству. Я только что из пещеры, мне никто ничего не может объяснить… Вы не знаете, что с Кирой? Она моя подруга…
Кантор подавил вздох, предложил незнакомке кресло и бокал вина, вспомнив, что он же все-таки кабальеро, а не засранец какой. Затем он познакомился с госпожой Эльвирой Люменталь и поведал ей все, что знал о ее подруге. Дама поахала, потом несколько успокоилась, достала сигареты и непомерно длинный мундштук, после чего поинтересовалась:
— А вы Ольгу ждете?
— Да, — подтвердил Кантор.
— Я так и подумала. Она скоро прибудет, с ней ничего не случилось… Ой, а что здесь было? — вдруг испугалась Эльвира, заметив, что соседнее кресло в крови.
— В короля стреляли, — кратко пояснил Кантор.
— Да что вы говорите? Кто?
— Сегодня на банкете произошла небольшая заварушка, — объяснил Кантор. — Не буду пересказывать подробно, язык уже отваливается. Потери с нашей стороны — один подстреленный король, один здорово ушибленный гость из Мистралии и один королевский шут в обмороке. Со стороны противника — шесть членов Комиссии порублены на лапшу… а арбалетчиков никто не считал.
— Вы? — в немом восхищении воззрилась на него Эльвира.
— Нет, не я. Один из гостей. — Он вдруг вспомнил соседа по столу и спросил, чтобы перевести разговор на другую тему: — А что, королевские паладины все имеют личный номер?
— Да, — почему-то погрустнела Эльвира. — Но не постоянный, а как бы… Чем больше заслуг, тем ближе к началу списка.
— Значит, у Элмара больше всех заслуг или он первый, потому что принц?
— Разумеется, потому, что принц. Но и заслуг у его высочества тоже хватает, так что в данном случае все справедливо.
На этом, к неописуемой радости Кантора, разговор был прерван. Посреди гостиной возникло серое облачко, из которого появились королевская семья Ортана и придворный маг. Эльвира немедленно отстала от Кантора и бросилась к мэтру, Элмар потащил короля в спальню, за ним, как привязанный, побежал Мафей, и Кантор наконец смог спокойно выпить кофе, который уже безнадежно остыл. Когда Эльвира удалилась, а принцы вернулись в гостиную, старик опустился в кресло и сказал:
— А теперь, ваше высочество, извольте объяснить, что произошло.
— Мэтр Истран, — жалобно ответил Элмар. — Может, пусть лучше Шеллар сам расскажет? Кроме него, толком никто не знает что к чему и отчего. Мы, конечно, видели, что Жак трансформировался и истребил всю Комиссию под корень, но как это произошло… Точно никто не объяснит.
— Что ж, — согласился маг, — пожалуй, я действительно лучше спрошу у его величества, когда ему станет лучше. Он-то уж точно все знает, в этом можно не сомневаться. А сейчас…
— Мэтр, — перебил его Элмар, — я вас очень попрошу… осмотрите нашего друга. Он сегодня так падал… Вдруг что-то серьезное.
Старик перевел цепкий взгляд на Кантора, на несколько секунд задержал, затем улыбнулся:
— Раздевайтесь, молодой человек, и ложитесь на стол. Ваше высочество, извольте убрать поднос и пепельницу.
Оба высочества одновременно бросились к столу, не уточняя, к кому именно обращался мэтр, а Кантор послушно принялся раздеваться. Во избежание излишнего интереса к своей кольчуге он стянул с себя всю одежду одновременно, удачно оставив доспех между курткой и рубашкой, и быстро свернул, чтобы даже края не выглядывали.
— Мэтр, а почему нужно раздеваться? — поинтересовался Мафей. — Это какая-то особенная методика, при которой одежда мешает?
— Нет, — деловито пояснил маг, — одежда не мешает. Мешает кольчуга. На будущее запомните, ваше высочество: всякий металл каким-либо образом влияет на магию, и чем сложнее сплав, тем сильнее, поэтому необходимо снимать с пациента доспехи во избежание посторонних эффектов. Подойдите ближе, посмотрите, как я буду лечить ушибы. Этого я вам еще не показывал. Кстати, стол необходим потому, что пациент должен лежать на жесткой поверхности. Можно и на полу, но стол удобнее. — Старик осмотрел Кантора со всех сторон и приказал: — Ложитесь на живот.
— Ой-ой… — не удержался Мафей.
— Да, — согласился мэтр, — весьма значительные гематомы. По всей видимости, от стрел. Сейчас проверим, нет ли внутренних повреждений, чтобы не вышло так же, как с его величеством… — Кантор почувствовал, как на его поясницу легли ладони волшебника, горячие, как два утюга. — Так, очень хорошо… Могу вас обрадовать, почки в порядке… печень цела… селезенка тоже… ребра слева целы, не считая нескольких мелких трещин… справа один перелом все-таки есть, вот здесь, это не опасно, но я бы вам рекомендовал полежать несколько дней, если есть возможность…
— Нет возможности, — честно признался Кантор. — Завтра утром я должен быть в седле.
— В таком случае я установлю силовой иммобилизационный корсет. Он продержится трое суток, после чего можно будет обойтись тугой повязкой. И при первой же возможности покажитесь специалисту.
— Обязательно, — пообещал мистралиец, хотя ему очень не хотелось показываться мэтрессе Стелле и нарываться на очередную серию ехидных комментариев.
— Вот и прекрасно, вот и замечательно. Но сначала займемся ушибами. Наблюдайте, ваше высочество. Спрашивайте, если у вас возникнут вопросы.
Что именно делал старик, было совершенно непонятно, но эффективность не вызывала сомнений. Боль исчезла, сменившись приятной расслабленностью, и Кантор даже задремал, несмотря на то что лежал на жестком столе.
Разбудил его громкий возглас Элмара:
— И как они это пьют?
Кантор поднял голову и вспомнил, где находится.
— А где мэтр? — спросил он, сползая со стола.
— Ушел, — пояснил Элмар, исследуя кофейник. — Совершенно не понимаю, как вы это пьете? Оно же горькое, о запахе я вообще молчу…
— А водка что — сладкая? — усмехнулся Кантор и принялся одеваться. Кольчугу, чтобы не морочить себе голову, он сложил как можно компактнее и увязал в простыню, оставшуюся после мероприятий по спасению короля. — Что же он ушел, я ему даже спасибо не сказал…
Элмар помрачнел и отставил кофейник.
— А тебя кто-нибудь поблагодарил? Хоть кто-нибудь? Хоть одна живая душа? Ведь никто. Включая меня. Так что не переживай так. Мэтр просто не хотел тебя будить. Кстати, спасибо.
— Почему же никто? — возразил Кантор. — Король. Так что ты зря. А где Мафей?
Элмар кивнул на дверь:
— В спальне. Мэтр ему велел посидеть с Шелларом и присмотреть на всякий случай. Ты-то как? Полегчало?
— Как новенький.
— Да, мэтр специалист, каких мало. Пятая стихия — его основная специальность, и силен он в этом деле настолько, что с ним не всякий мистик потягается. Ну что, оделся? Пойдем.
— Куда? — поинтересовался Кантор, нимало не сомневавшийся в выдающихся способностях придворного мага.
Пятая стихия традиционно относилась к элементальной магии, которая так и называлась — Школа пяти стихий. Однако большинство магов этой школы пятую знали плохо, предпочитая одну-две из остальных четырех, и даже единого названия для этой стихии не существовало. «Живая материя», просто «жизнь», «физиология человека», просто «человек»… как только ее не называли. И специалистов вроде мэтра Истрана, грандов пятой стихии, среди магов было немного. А то и мистики бы не нужны были…
— В большую купальню, — пояснил Элмар. — Девчонки уже там. И Жак тоже. Сейчас они отмоются, и будем кутить. Не знаю как тебе, а мне просто необходимо срочно что-то выпить. И съесть.
— Ты же только с банкета, — засмеялся Кантор и подхватил свой узелок. Пожалуй, он был не совсем прав, считая кольчугу настолько легкой…
— Да разве на этом банкете можно поесть? К тому же я перенервничал. А когда я нервничаю, жрать хочу, как дракон. Хоть бы нас не взяли в оборот до того, как поедим…
— Это как? — поинтересовался Кантор, следуя за его высочеством.
— Им после битвы наверняка надо стресс снять, а у Этель на этот счет один испытанный метод — как следует… — Принц-бастард выразительным жестом уточнил, что он имел в виду. — Если ты не слышал об Этель, то поясняю: этот метод у нее на все случаи жизни. Она небось и Ольге уже присоветовала, а та и рот разинула. Ей фиалок за уши насовать проще простого — если скажут, что у героев так принято, она и сомневаться не будет. Да еще и крови драконьей нахлестались на халяву, тепленькой, неразбавленной… — Принц-бастард ностальгически вздохнул.
— А что, — поинтересовался Кантор, — у героев на самом деле так принято?
— Да когда как… — неопределенно пожал плечами Элмар. — Бывает, высокое вдохновение в разгаре, а враги кончились, тогда да… И еще в некоторых случаях. А когда после битвы в тебе торчит восемь стрел или просто устал так, что падаешь, где стоял, — какой уж тут секс… Нам вниз… Особенно я боюсь, как бы Этель опять оргию не учинила, а то она это любит…
— Я пас, — сказал Кантор. — У меня на сегодня запланировано свидание с одной девушкой, так что…
— Это хорошо, — одобрил Элмар. — Если все откажутся, может, удастся избежать безобразий… Интересно, что скажет Жак?
— Не думаю, что он сейчас на что-то вообще способен, — заметил Кантор. — Нервный он у вас…
— Не нервный, а впечатлительный. Но если он ни на что не способен, то это плохо…
— Почему?
— Как — почему? Мы бы с ним менялись, а так Этель меня оседлает… — Первый паладин снова тяжко вздохнул. — И поесть не даст… Все, нам сюда.
