ГЛАВА 3

Виконт Бакарри нервничал. Очень явственно, недвусмысленно и, прямо скажем, недопустимо откровенно для военачальника. Он то и дело раздраженно оглядывался, хватался то за поводья, то за меч, непроизвольно стискивая все ухваченное, вполголоса бранился сквозь зубы, нетерпеливо притопывал… Только что ногти не грыз, да и то лишь потому, что латные перчатки мешали.

Впрочем, упрекать его в несдержанности было бы несправедливо, поскольку в аналогичном состоянии пребывали все его соратники, и даже многоопытный мастер Астуриас напряженно кусал губы, мысленно прогоняя все возможные варианты. Да и причина нервничать у заговорщиков была весьма уважительная: тщательно спланированная операция летела к едреным демонам. Уважаемые партнеры, чьи действия были расписаны чуть ли не по минутам и являлись основой для расчета последующих этапов операции, опаздывали уже на больше чем на полчаса.

Разведчика в город Астуриас послал еще десять минут назад, как только стало ясно, что задержка слишком значительна для обычной мелкой накладки. Но своей кабины в городе нет, постороннего через казенную не пошлешь, а верхом — далеко, пока он туда доберется, да пока выяснит… Неудачно выбрали место для базы в Даэн-Риссе, весьма неудачно. С одной стороны, конечно, удобно — не так заметно, а вот с другой — добираться долго.

С соратниками в Арборино и Гелиополисе Астуриас тоже связался, и услышанные новости заставляли нервничать пуще прежнего. У них творилось то же самое, и они тоже пока не знали причины. Единственное, на что стоило рассчитывать, — они в любом случае узнают ее раньше, их базы, по крайней мере, в черте города.

Астуриас понаблюдал за психующим соратником и тоже не удержался от короткого ругательства. Что там у них могло случиться? Ведь вчера с вампирами все получилось быстро и аккуратно, просто загляденье! Утром наместник Глоув под видом инспекции по очереди посетил все три излучателя, а сопровождающий его специалист опять же под видом техосмотра переставил вожделенные кристаллы из родных громоздких приборов в новые, усовершенствованные, размером не больше портфеля для бумаг. Вечером клыкастые охранники тихонько собрались и под покровом темноты на собственных быстрых крыльях добрались до точек отправки. Сейчас они уже, наверное, оглядели окрестности, обнаружили, что виднеющийся вдалеке городок — искусная иллюзия, и в бессильной ярости пинают обломки кабины, которая самоуничтожилась через пять минут по окончании переброски. Живым будет проще — если не перебьют друг дружку, как-нибудь выживут. Вот только почему же они задерживаются? Неужели дележ добычи затеяли? Так ведь договорились — ничего, кроме продуктов и личного оружия, минимум веса, перемещения денег стоят…

Из подвала вынырнул оператор, приглашающее махнул рукой — дескать, есть новости — и опять скрылся, что было с его стороны весьма разумно. Хотя парня и переодели в местную одежду, чтобы в глаза не бросался, носить он ее не умел, и наряд дворовой прислуги сидел на нем примерно так же, как сидели бы доспехи на его бывшем величестве Луи, взбреди ему когда-нибудь в голову их напялить.

— Что там? — торопливо спросил Астуриас, захлопывая за собой тяжелую дверь.

— Из Эгины сообщили, — старательно доложил оператор. — Во дворце идет драка, со стрельбой и магическими спецэффектами. С улицы подробностей не видно, но хоть понятно, почему задерживаются.

Мастер-вор похолодел при мысли, что его непостижимым образом переиграли, успели подменить кристаллы раньше или вовсе нашли способ защититься от излучения, и теперь озлобленные маги вернулись, дабы рассчитаться за все хорошее, и чуть ли не умоляюще уточнил:

— А кристаллы проверили? С ними все в порядке? Откуда магия?

— Сейчас спрошу, — без особой паники отозвался оператор и скрылся под специальным шлемом. Он так и не понял, куда ему, он всего лишь исполнитель и кроме своей машины ничего не знает…

Несколько томительных минут Астуриас маялся неизвестностью, прислушиваясь к односторонним репликам разговора и мысленно умоляя Многорукого Вора, чтобы это оказалась всего лишь случайная утечка информации и всего лишь к орденским деятелям, тогда еще можно надеяться исправить ситуацию. Но только не лучшие маги континента, это конец всему и в первую очередь самому мастеру Астуриасу…

— С кристаллами все в порядке, — отчитался наконец оператор, стягивая шлем. — А магия — это орденские маги и мистики, из Мистралии сообщили, что пришельцы с местными разборку устроили. Просили передать, что у них уже все закончилось, сейчас выдвигаются, а за ними, наверное, и наши подтянутся, и эгинцы, у них там скорее всего то же самое.

Астуриас мысленно возблагодарил бога-покровителя, затем от души обложил последними словами и наместника, и главнокомандующего, и всех их подчиненных, не умеющих держать язык на привязи и грамотно организовывать свои действия. Ведь кто-то же проболтался, отсохни его язык! Или проболтались, или барахло свое перетаскивали средь бела дня на глазах у орденских! Ведь не божественный Повелитель им с небес обо всем поведал, тем более что вряд ли он сейчас на небесах! Они, конечно, справятся, и непредвиденное обстоятельство их всего лишь задержит, но для рассчитанной по времени операции это пусть и не фатально, но здорово неприятно. Стоит одному участнику сбиться и нарушить синхронизацию, и все идет наперекосяк, а тут все три… Теперь придется заново высчитывать время отправки для каждой группы, согласовывать, а это все тоже время… И для имиджа «спасителей отечества» не подарок — одно дело перебить хоть каких-то врагов, пусть их там и осталось лишь для виду, и совсем другое — вломиться в пустой дворец и объявить себя победителем неизвестно над кем. И самое противное — ночь не бесконечна. Стоит дотянуть до рассвета, и полгорода увидит, как колонна завоевателей промаршировала к загородному особняку Монкаров, а через некоторое время в обратном направлении проскакали освободители. И все это тихо, мирно, ни звуков боя, ни убитых, ни раненых, ни даже запыхавшихся. Вот уж подарок для конкурентов! Если ребята Бороды еще и Флавиуса упустят, уж тот воспользуется подвернувшимся случаем на всю катушку, шум пойдет по всем ближним провинциям…

Он сбегал наверх — вкратце объяснить ситуацию испереживавшимся соратникам, и быстро вернулся в подвал, чтобы оставаться на связи. Сообщения от наблюдателей поступали исправно. Мистралийское подразделение уже в пути, эгинское собирает раненых и тоже вот-вот, его собственный разведчик наконец добрался до места и доложил то, что уже давно известно… Хорошо еще, что уважаемые партнеры расщедрились на свои чудесные средства связи, а то еще долго ждали бы, пока разведчик прибежит обратно и поведает новости получасовой давности.

Дождавшись сообщения, что в Мистралии группа добралась до места и приступила к переброске, Астуриас приказал Торресу выступать, пообещал прибыть в течение четверти часа и опять поднялся в двор.

Виконт Бакарри изнывал от ожидания и уже, кажется, готов был сгрызть перчатки. Самые молодые патриоты откровенно ворчали и бряцали оружием, ожидая победоносного сражения. Разочаровывать их раньше времени Астуриас счел неразумным.

— Осталось совсем немного, — ободряюще кивнул он в ответ на безмолвный вопрос в глазах будущего короля. — Ситуация под контролем, все идет как надо, просто случилась небольшая накладка со временем. Еще пятнадцать минут, и можно выступать. Только ни в коем случае не отклоняйтесь от маршрута, иначе могут возникнуть непредвиденные сложности. Маршрут вы помните.

— Да, конечно, — нервно кивнул Бакарри.

— А теперь, виконт, пришла пора прощаться. Для меня было честью знать вас и помогать вам, но меня ждет моя родина.

Предстоящее расставание не было для спасителя отечества новостью, но видно было, что эта идея ему по-прежнему не нравится.

— Мы ведь уже все обсудили, — поспешил напомнить Астуриас, пока собеседник не высказал вслух чего-нибудь лишнего. — Я должен вернуться в Мистралию, и вы прекрасно знаете все причины. Во-первых, это моя страна, и ее судьба мне небезразлична. Во-вторых, это там я — советник уважаемого семейства и политический деятель, а здесь стараниями его бывшего величества — уголовник в розыске, и знакомство со мной будет только вредить вашей репутации. А по части полезных советов меня прекрасно заменит господин Джемайл.

— А он не будет вредить моей репутации?

Это было сказано без иронии, без подковырки и без скрытого намека — прямолинейный вояка что подумал, то и сказал. Но тем не менее Астуриасу это не понравилось. Это что же получается, он специально наводил справки о новом советнике? Или просто сболтнул не в той компании, и кто-то знающий тут же поделился с ним всеми известными сплетнями?

— Простите, а что заставляет вас сомневаться?

— Репутация господина Джемайла, — так же серьезно и твердо пояснил виконт, наклонив голову вперед и уставившись на собеседника слегка исподлобья, как всегда делал, когда упирался в каком-то вопросе и намеревался стоять на своем до победного конца.

— Могу я поинтересоваться источниками, из которых вы почерпнули сведения о репутации уважаемого в столице законника?

— Моя покойная матушка. И не говорите, что я не должен был ей доверять в этом вопросе.

— Поймите меня правильно, я ни в коем случае не ставлю под сомнение честность вашей покойной матушки, но дамы часто склонны доверять ненадежным источникам информации…

— Он приходил к ней лично, — резко прервал его Бакарри, словно давая понять, что и сам не намерен вилять и изъясняться намеками, и другим не позволит. — После смерти отца. Предлагал свою помощь в официальном установлении моего происхождения, со всеми сопутствующими привилегиями вплоть до внесения в список наследников. Тогда как раз случилась их недостача, и добиться было бы реально.

— И она отказалась от этого в высшей мере разумного и выгодного предложения лишь потому, что где-то от кого-то слышала порочащие слухи?

— Нет. Ей не понравились методы, какими он собирался этого добиваться, и цена, которую за это запросил. И меня она тогда предупредила, что если некие добрые люди предложат мне официально претендовать на трон с их поддержкой — это значит, что меня втягивают в заговор и намереваются использовать. Я с вами-то связался лишь из-за безвыходного положения…

Кто бы мог подумать, что неверная супруга покойного Бакарри окажется настолько откровенной со своим незаконнорожденным потомком! Знал бы раньше, нашел бы кого-то другого вместо Джемайла, но теперь поздно, придется работать с тем, что есть. Счастье еще, что этот идиот плохо слушал маменьку!

— Опять же при всем уважении к вашей матушке ее личное мнение не может достоверно отражать репутацию человека в обществе. Если господин Джемайл и оказывал посреднические услуги в переговорах по различным щекотливым вопросам, это никогда и нигде не обсуждалось публично, а даже если бы и было обнародовано, все равно не повредило бы репутации. Посредник — не участник, а для юриста это еще и вполне нормальная профессиональная деятельность. И вообще, пока этот господин работает на вас, что бы вы о нем ни услышали, вас это не должно беспокоить. Он предан вам и действует в ваших интересах, а если вдруг ваши враги попытаются бросить тень на вас, компрометируя его, он разберется с этим сам, не впутывая покровителя. Свое дело он знает, и в этом он лучший.

Бакарри не стал дальше спорить, но упрямый взгляд исподлобья не оставлял сомнений, что убеждения не подействовали и мнение даже не пошатнулось. Скверно. Хоть бы не дошло до болвана, пусть и с запозданием, что предостережение маменьки следовало применить и к этому случаю…

— Прощайте, мастер.

Руку все же протянул, это хорошо.

— До свидания, виконт, до свидания. В будущем нам предстоит часто видеться, ведь я должен буду сопровождать своего короля на всех международных встречах. Удачи.

— Спасибо. И вам того же.

Спускаясь к кабине, Астуриас мимоходом взглянул на часы. Почти четыре, а ведь за город от центра путь неблизкий, и все это пешком…

— Вас искал Санчес, — сообщил оператор, едва за Астуриасом закрылась дверь. — Он беспокоится, просил доложить обстановку.

Нашел время доклада требовать! Хотя с другой стороны… Сейчас можно быстро заскочить, сказать, что задержка устранена и все под контролем, по итогам доложит позже, потому что срочно нужен в другом месте. А если явиться позже, когда уже какие-то результаты будут, можно застрять надолго. Поэтому лучше сделать, как просили, уж войти в пустой дворец Торрес с наемниками и без его советов сумеет, а к моменту, когда советы понадобятся, он как раз обернется… Да и нюх подсказывает, что зайти к Санчесу надо обязательно…

Господину Джемайлу, репутацию которого столь самоотверженно защищал одноглазый мистралиец, нюх тоже кое-что подсказывал. Например, что идти во дворец вместе с Бакарри и его патриотами сейчас не следует. Почему — нюх, к сожалению, не объяснял, но причину можно узнать и позже, а сейчас лучше просто послушаться. Поэтому знаменитый юрист вежливо раскланялся с клиентом, сообщил, где его контора, пообещал завтра зайти взглянуть, как дела, пожелал удачи и попрощался.

Нехорошие предчувствия посетили и герцога Кефтедеса, но они оказались не настолько сильными из-за его менее чем посредственных способностей, да и отказаться от плана в последний момент у бедняги не было возможности. Ему даже не с кем было обсудить смутное ощущение надвигающейся катастрофы. О том, что его предчувствия были не напрасны и к ним стоило отнестись серьезнее, он узнал первым, но, к сожалению, для него все равно было поздно.

Предвидел ли беду мошенник Торрес и пытался ли остановить соратников, осталось неизвестным. Когда Астуриас, немного не уложившись в обещанные четверть часа, отвязался от паникующего Санчеса и добрался наконец до дворцовой площади, обеспокоенно размышляя о причинах стрельбы, отголоски которой слышал по дороге, все было кончено. Кастель Коронадо гудел, как растревоженный улей, кое-где еще раздавались одинокие запоздалые выстрелы. На башнях и галереях суетились человеческие фигурки, еще плохо различимые в предрассветной серости. У неплотно прикрытых ворот, грозно ощетинившись разнообразным оружием, стояла пара дюжин охранников. Сердце Астуриаса тихо екнуло, когда он разглядел печально знакомые черно-красные повязки, и он тут же поспешил отступить в тень, пока подозрительный ночной прохожий не заинтересовал новых хозяев дворца. Как такое возможно? Когда и каким образом головорезы Орландо успели перебраться со своих Зеленых гор в столицу, да еще столь вовремя? И никто ничего не заметил и знать не знал?

Между тем ворота распахнулись, и из них появилась пара солдат, которые что-то сосредоточенно тащили. Астуриас прищурил единственный глаз, пытаясь рассмотреть, но тут парни свернули в сторону и необходимость присматриваться отпала, а худшие опасения подтвердились. Солдаты оттащили труп от ворот, аккуратно положили головой к ограде и зашагали назад во двор. А вслед за ними потянулись новые и новые пары с тем же грузом. Мертвецов вытаскивали за ноги, деловито и буднично, как дрова, и складывали ровным рядком на площади. Астуриас даже разглядел издали когда-то белоснежный камзол Торреса, теперь больше напоминавший расцветкой флаг королевского дома — грязь в сумерках казалась черной, а кровь еще не успела высохнуть и побуреть.

Да как же?..

— А что, Астуриаса так и нет? — донесся со двора звонкий юношеский голос короля Орландо.

Услышав свое имя, мастер-вор опомнился и попятился еще дальше, опасаясь, что если он побежит прямо сейчас, то может привлечь к себе ненужное внимание.

— Нет, — отозвался кто-то. — И не видели его. Почуял, наверное, сволочь.

— Вот падла! — с искренним огорчением пожаловался его величество. — А я так надеялся этого мерзавца на воротах развесить частями!

Астуриас отметил про себя, что не ошибался в этом вечно укуренном полуэльфе: его пресловутая доброта носит крайне избирательный характер и сильно зависит от настроения. Он может облиться слезами и соплями над сентиментальной песенкой, но недрогнувшим голосом отдаст приказ расстрелять соперника без всякой пощады, не хуже кровожадной ортанской вдовы…

При этой мысли он внезапно споткнулся и едва удержался, чтобы не выругаться вслух. Как он мог забыть! Ведь их было три, три группы, три претендента, что же с остальными двумя? Только Орландо оказался таким хитрым, или это был хладнокровно рассчитанный план, совместно продуманный всеми старыми королями? Только Торреса заперли во дворе и положили вместе с его немногочисленным войском, или эта же участь постигла всех?

Продолжая пятиться и не сводя глаз с занятых делом воинов, Астуриас зашел за угол, развернулся и бросился бежать, вознося хвалу богу-покровителю за то, что милосердно уберег от развешивания частями на воротах. Такие подарки судьбы никогда нельзя оставлять без внимания, пусть даже во всем остальном покровитель пробросил, отдав предпочтение кому-то на той стороне. Что бы ты ни потерял — жизнь все равно дороже, пока жив, все еще можно поправить. А тут еще, можно сказать, не все потеряно…

Пересмотреть масштаб своих потерь Астуриасу пришлось всего через несколько минут, когда он услышал за спиной знакомый рокот скоростных иномирских машин и поспешил укрыться за углом, свернув на ближайшую боковую улицу. Но, разумеется, не посмотреть, кто же за рулем, он не мог никак — сами посудите, если все пришельцы ушли, а в этом мире никто водить сии чудеса техники не умеет, кто же тогда делает это сейчас? Уж не подставился ли кто-то из врагов — Максимильяно, например, или его приятели-эльфы?

Увы, враги мастера Астуриаса оказались не столь глупы, чтобы подставляться ему на радость. Всеми тремя машинами управляли гномы, которые никак не могли происходить из другого мира. И за пулеметами сидели тоже гномы. А остальное свободное пространство было забито вооруженными парнями в черно-красных повязках.

Хвала Многорукому, Астуриаса они не заметили. Но когда, выждав, пока они не скроются из виду, он ринулся следом в надежде добраться до спасительной кабины на набережной и нигде при этом не засветиться, покровитель в очередной раз намекнул, что сегодня верному последователю не причитается ничего, кроме его никчемной жизни, да и за ту еще придется побороться.

Обогнавшие его машины, как оказалось, направлялись туда же, куда и он, — на набережную. И сейчас стояли, грозно наставив пулеметы на злосчастную штаб-квартиру заговорщиков, а заодно и на соседние заведения, а внутри, судя по всему, шел безжалостный шмон.

Астуриас в очередной раз отступил в тень и опять бросился бежать, не переводя дыхания и прикидывая на ходу, где в это время в этом районе можно украсть лошадь. И как это вообще делается, дай бог памяти…

Кони шли ровным ритмичным галопом, даже на скорости не нарушая строй, словно тоже прониклись важностью момента и стремились сделать триумфальный въезд нового короля в освобожденную столицу как можно более торжественным. Стук подков тонул в лязге доспехов, плащи всадников развевались на скаку, мерно подпрыгивали в такт ходу султаны на шлемах, еще немного — и в первых лучах солнца засверкает полированная сталь… Ну прямо хоть сейчас на парад!

Честно признаться, виконт Бакарри втайне именно о том и мечтал — проехать по улицам парадным маршем, при свете дня и большом стечении народа, показаться подданным во всем великолепии, собрать причитающиеся цветы и приветствия… Он даже заикнулся было об этом вслух, но мудрый и циничный мастер Астуриас посмотрел на него, как на безнадежного недоумка, наставительно постучал себя пальцем по лбу и предложил попробовать, если жизнь не дорога. Вдруг и вправду повезет. А если не повезет и в вожделенной толпе кроме красоток с цветами окажется несколько убийц, сторонников прежнего короля, то из трагически погибшего спасителя, героя, отважного рыцаря и просто красавца можно будет потом слепить безупречный образ мученика для последователей. Да и расклад не располагал к торжествам — по прежнему плану занять дворец предполагалось ночью и с боем, по новому, изменившемуся, — без боя, но как можно скорее, пока не рассвело и можно еще хотя бы сделать вид, что бой был. Потому и несутся галопом, гремя на всю округу и забыв о мечтах и парадах. Единственное, в чем все-таки не смог себе отказать виконт Бакарри, — белый камзол и плащ, хоть что-то торжественное и праздничное, пусть даже под них пришлось поддеть кольчугу…

Всего за несколько кварталов от цели к привычным звукам, что издает при передвижении отряд конных рыцарей, добавилось странное ворчащее гудение. Источник неведомого звука, судя по всему, перемещался по параллельной улице, но в противоположную сторону, и Бакарри с недовольством подумал, что это, наверное, как раз пришельцы ползут. Надо же было так замешкаться, ведь еще немного — и они столкнулись бы! Эти олухи еще полчаса назад должны были выбраться, чтобы успеть отойти на достаточное расстояние, и опять выбились из расписания! Что их на этот раз задержало, интересно? Снимали сапоги с покойников и делили тряпки?

Главные ворота оказались распахнуты настежь, словно приглашая всех желающих заходить и развлекаться на свое усмотрение. Наверняка болваны впопыхах забыли, что должны были их хотя бы прикрыть, чтобы не привлекать ненужного внимания, но эта оплошность необязательных пришельцев не особенно огорчила виконта. Напротив, давала возможность тем же красивым строем и без лишних остановок подъехать к парадному входу. Въехать почти так, как желалось, разве что ликующего народа не хватает для полного счастья. Вот она, свершившаяся мечта…

Додумать сию приятную мысль Бакарри не успел, поскольку в этот момент последние его спутники въехали во двор и ворота за ними вдруг с неприятным скрежещущим звуком начали закрываться. Хлопнули створки, лязгнули запорные механизмы, а с Центральной башни ударил слепящий свет, от которого у парадного подъезда стало светло, как днем. И безмолвный, казавшийся пустым дворец ожил, зашумел, наполнился звуками, не считая больше нужным скрывать неприятное для триумфаторов обстоятельство: они здесь не одни и, увы, не первые.

Прежде чем виконт успел перебрать в уме возможные варианты, отворилась парадная дверь, и незнакомый высокий мужчина в легких кожаных доспехах приглашающе взмахнул рукой.

— Проходите. Вас ждут в тронном зале. Только спешиться не забудьте, а то на радостях так и въедете вместе с лошадьми.

И исчез, прежде чем господа успели поинтересоваться, кто он такой и что здесь делает.

Бакарри мог поклясться, что где-то этого человека видел, хоть представлены они не были. Вот только не помнил где. Зато отлично помнил, что ни о каких встречающих в планах не упоминалось. Соратники тоже загомонили, пытаясь выяснить, что происходит, но спросить они могли только друг друга, и на вразумительный ответ рассчитывать не приходилось. В итоге все, разумеется, уставились на предводителя, ожидая объяснений от него, и было крайне неприятно признавать, что он сам ничегошеньки не понимает в происходящем.

Как бы то ни было, топтаться во дворе, ожидая объяснений, было глупо и недостойно.

— Сейчас разберемся, — решительно заявил Бакарри и спрыгнул с коня. — Первая дюжина… и вторая тоже — со мной, остальным принять лошадей и ждать здесь. На всякий случай держите оружие наготове.

Раздавать приказания о зачистке территории и расставлять посты он счел преждевременным — во-первых, внутри могли быть свои, а во-вторых, вполне могло статься, что посты давно расставлены…

Вступив в главный коридор, он обнаружил, что и входная дверь, и проход к тронному залу уже охраняются группами солдат с винтовками. Никакой враждебности они не проявляли и останавливать вошедших не собирались, но в освещенном помещении виконт и его соратники смогли наконец рассмотреть знаки различия и невольно замерли посреди коридора. Частично от неожиданности, так как по всем имеющимся данным «бойцовые коты» сейчас должны были находиться далеко на севере, а частично из опасения — не ждет ли их здесь засада. «Коты» подчиняются королеве, если они здесь — то понятно, с какой целью…

— Ну что же вы остановились? — В распахнутых дверях тронного зала опять возник все тот же гостеприимный господин, и теперь Бакарри его вспомнил. Капитан Шаббо, командир «бойцовых котов». — Входите.

Позиция была крайне неудачной как для сопротивления, так и для бегства (а последнее к тому же еще и недостойно!), поэтому виконт махнул спутникам и с гордо поднятой головой двинулся вперед, навстречу неизвестности. В конце концов, если бы их хотели убить, то сделали бы это сразу. А если у него будет возможность высказаться, бояться нечего, ведь на его стороне правда! И если эти отважные ребята сейчас узнают все, что от них до сих пор скрывали, они сразу же поймут, на какую сторону им следует встать! Боги ведают, как воинственная вдова успела ворваться во дворец раньше законного правителя, но никаких прав на престол у нее нет, а власть, взятая силой, незаконна, дворянство не поддержит узурпатора…

В зале тоже находилось несколько десятков вооруженных людей — часть несла караул у дверей, а часть плотным полукольцом окружила трон, около которого и стояла упомянутая вдова, небрежно облокотившись на спинку.

— Приветствую, господа, — с прохладным неодобрением произнесла она, не меняя позы. — Для начала попрошу представиться и доложить о цели визита.

Кажется, она вознамерилась поиздеваться, вообразив, будто два ряда охраны обеспечивают полную безнаказанность! Но если она рассчитывает этим простеньким представлением сбить противника с толку и заставить беспомощно хлопать глазами в растерянности, то она очень ошибается!

Виконт еще выше задрал подбородок и бесстрашно шагнул вперед.

— Вы не можете требовать у меня доклада или что-либо приказывать, — произнес он хоть и излишне резко для начала разговора, но решительно и уверенно. — И вообще не имеете права здесь находиться.

— Это не вам решать, — холодно отозвалась королева, даже не шевельнувшись. — Поскольку у вас еще меньше прав находиться здесь и раздавать указания.

— Сын предателя не наследует корону! — отчеканил Бакарри, с каждым словом чувствуя силу своей правоты. — В королевском доме Ортана есть более достойные наследники, и лучшие люди государства меня поддерживают.

— Я не предлагала корону вашим детям, тем более что у вас их нет. — Это прозвучало уже откровенно издевательски — видимо, на правду ей все же наплевать и ставка идет только на силу. — Как и прав на престол, что бы ни воображала себе свора бездельников, которые полгода пьянствовали у вас в гостях, пока другие сражались.

Рыцари возмущенно загалдели — каждый счел своим долгом припомнить какое-то полезное деяние на благо державы, но, поскольку высказаться решили все одновременно, ничего вразумительного в их возражениях расслышать не удалось.

— Мы пришли сюда не за тем, чтобы выслушивать оскорбления от языкатой стервы! — взорвался виконт, заглушив негодующим воплем нестройный ропот соратников. — Я заявляю о своем праве на трон Ортана как прямой наследник Деимара Двенадцатого, а вы можете отправляться под мантию к Повелителю вслед за вашим мужем-изменником!

Вдова неторопливым плавным движением выпрямилась и как бы невзначай положила ладонь на рукоять меча, что давало надежду вытянуть ее на поединок. Ее люди, напротив, остались совершенно бесстрастны, и это означало, что переубедить их будет не так просто, как рассчитывалось.

— В двух фразах пять раз соврать — это надо уметь!

— Вы посмеете повторить свои слова, не прячась за спинами обманутых вами солдат?

— А вы посмели бы повторить свою наглую ложь в глаза оклеветанному вами королю, или вы способны только поливать грязью безответных покойников?

— Это правда, и я повторю ее сколько угодно и перед кем угодно! А вот вы, сударыня, осмелитесь выйти из безопасного укрытия и доказать свои обвинения как подобает дворянину и воину?

— Я бы с радостью нашинковала вас в любой конфигурации, как и подобает поступать с клеветниками и доносчиками, но Элмар так умолял сохранить вам жизнь, уверяя, что вы не подлец, а просто дурак, что мне пришлось ему это пообещать. Хотя я с ним и не согласна. Что до ваших претензий к его величеству, милости прошу, можете их высказать.

Пылающий праведным гневом Бакарри повернул голову в указанном направлении и на несколько мгновений оцепенел, безнадежно потеряв инициативу. Рыцари опять возбужденно загомонили, кто-то потрясенно ахнул, а неожиданно воскресший Шеллар как ни в чем не бывало произнес, направляясь к месту действия:

— Мне кажется, ваше величество, вы все же ошибаетесь. Не пять раз он соврал, а шесть.

— В таком случае, ваше величество, перечислите — мне любопытно, что я упустила.

— Во-первых, насчет измены. — Король шагал тяжело и медленно, заметно подволакивая правую ногу и опираясь на трость, но голос его не утратил былой мощи и внушительности. — Во-вторых, насчет моего местонахождения. В-третьих, насчет своего права на трон. В-четвертых, касательно того, что в настоящий момент этот трон свободен. В-пятых, насчет того, что его оскорбили, — в данных обстоятельствах оскорблением было бы немедленное повешение без суда, а сказанная вслух неприятная правда оскорблением не является. И в-шестых, он назвал вас стервой.

— Вот против этого я как раз не возражаю, — недобро усмехнулась Кира. — Когда надо, я могу быть и такой, и даже хуже.

За этой светской беседой Шеллар доковылял до трона и бессовестно уселся на него, положив трость на колени.

— Итак, меня здесь обозвали изменником, — произнес он, обводя зал внимательным взглядом, не сулящим ничего хорошего. — И кто — человек, который донес на меня орденской контрразведке.

В зале воцарилась напряженная тишина, в которой было отчетливо слышно, как кто-то далеко в коридорах мелко топочет, затем спотыкается и вслух поминает едреных демонов.

— Это ложь! — выдохнул наконец виконт Бакарри, не найдя более убедительного ответа и не решаясь молчать далее, дабы не вызывать сомнений.

— Смелое заявление, особенно после того, как вы только что уверяли всех, будто я в данный момент нахожусь под мантией у Повелителя. Вы в состоянии доказать хоть одно из тех сомнительных утверждений, что прозвучали здесь из ваших уст? Начиная с вашего якобы королевского происхождения и заканчивая моей якобы изменой? Хоть одно доказательство, хоть что-нибудь, кроме ваших слов?

— Предостаточно! — Это прозвучало уже уверенней, словно ошарашенный внезапным явлением покойника виконт все же нащупал уходящую из-под ног землю. — У меня есть все необходимые документы, подтверждающие мое происхождение, если вам так хочется в нем сомневаться. И я могу выставить достаточно свидетелей вашего предательства, если вы действительно желаете справедливого суда.

Шеллар преспокойно откинулся на спинку трона, взирая на оппонента с насмешливым снисхождением.

— Во-первых, позвольте вас просветить: единственным убедительным доказательством принадлежности к королевской семье может служить только положительный результат генетического анализа, публично заверенный тремя магистрами соответствующей школы. В деле наследования престола никакие документы не котируются, а в вашем случае особенно, поскольку ваш друг и советчик Астуриас большой мастер такие вещи подделывать. Во-вторых, позвольте полюбопытствовать: вы что же, возомнили, что вам кто-то позволит устроить «справедливый суд» по вашему сценарию и с угодным вам результатом? Вынужден разочаровать. Ваших свидетелей, так же как и моих, заслушают в ходе предварительного расследования, тогда и выяснится, кого из нас будут в итоге судить. Не знаю, кого вы намереваетесь привлечь в этом качестве, но уверен, что их слова мало будут значить против слов четырех королей, двух принцев и семи-восьми придворных магов.

— Это только разговоры, — напряженно отозвался виконт, едва дослушав пространные разъяснения короля. — Я все равно убежден, что вы сознательно сотрудничали с врагом, и настаиваю на расследовании. И пусть все будет проведено как положено. А пока мы не выясним все досконально, ни вы, ни ваши потомки не имеют права занимать трон.

— Что ж, — пожал плечами Шеллар. — Пусть будет так. Но я, в свою очередь, обвиняю вас в том, что с целью узурпации власти вы написали на меня донос лично главе департамента Безопасности брату Чаню, чем разоблачили меня и поставили под угрозу срыва операцию по устранению Повелителя, которую я в то время готовил. А также в том, что с вашего ведома и при вашем участии был составлен донос на принца-бастарда Элмара, что едва не закончилось для него плачевно. Посему протягивать руки к чужой короне вы тоже несколько поторопились. К тому же, расчищая себе путь к престолу, вы упустили два немаловажных момента. Во-первых, вы не единственный прямой наследник дядюшки Деимара, и кроме вас имеются другие, признанные и не запятнавшие себя сомнительными деяниями. А во-вторых, если бы вы потрудились хоть проглядеть договор о капитуляции, который я подписывал, вы бы заметили, что в нем ни слова не говорится об отречении или чем-то подобном. Я ведь сам его составлял и позаботился о том, чтобы не создать себе проблем с возвращением. Поэтому прежде чем передавать корону кому бы то ни было, ее надо сначала официально снять с меня…

— Это можно! — перебил его разгневанный виконт. — И запросто!

— Да что вы говорите, — едва заметно ухмыльнулся его величество. — Вы все-таки надеетесь, что раз ваши новые хозяева выкупили у ордена излучатели и теперь владеют ими сами, то вы можете смело сунуть мне белый шарфик и не допустить на разбирательство моих свидетелей? А о том, что само это разбирательство должно происходить в присутствии придворного мага, вы не подумали? И пока он не будет стоять вот здесь, рядом со мной, процедура не может даже начаться, а уж о результатах речи вообще нет?

— Какая наглая ложь! — задыхаясь от возмущения выговорил Бакарри, оглядываясь на своих последователей в поисках поддержки.

— Что именно? — холодно уточнил Шеллар.

— Всё! Вы на ходу выдумываете несусветные бредовые обвинения, лишь бы заговорить всем зубы и отвлечь от собственных преступлений! Вы сами себе верите?

— Верить или не верить можно лишь в то, чего не знаешь наверняка. А я знаю всё. На кого работает Астуриас, кому он продал излучатели, на чем сторговался с оккупантами и где стоят телепорты его хозяев. А ваше «рекомендательное письмо», которое привело Элмара в ловушку, сейчас находится у Флавиуса. Который будет здесь, как только установит контроль над зданием департамента. Если повезет, он даже отыщет оригинал доноса, на основании которого я был разоблачен и арестован. А вот что можете предъявить вы, кроме хорошо поставленного голоса?

Виконт на несколько мгновений запнулся, вспомнив, что предъявить действительно нечего, — до сих пор ему и в голову не приходило, что общеизвестные истины нуждаются в дополнительных доказательствах. Но замешательство не продлилось долго. Решение пришло внезапно и стремительно. Рывком сдернув с себя белый плащ, в котором он так надеялся покрасоваться перед подданными, Бакарри свернул его жгутом и бросил в лицо королю.

— Считайте, что это шарф! — не сдерживая негодования, выкрикнул он. — Теперь можете сколько угодно затягивать процедуру низложения в ожидании вашего придворного мага, но с этого момента вы больше не имеете права здесь распоряжаться до самого завершения разбирательства. Вы этой страной больше не правите!

Шеллар поймал развернувшийся в полете плащ и аккуратно повесил на подлокотник.

— В целом вы почти угадали, — невозмутимо сообщил он, и, хотя голос его остался бесстрастным, Бакарри непостижимым образом почувствовал, что противник доволен и удовлетворен. — Только маленькое уточнение — не с этого момента, а уже пару часов. И не из-за предъявленных вами обвинений, а по состоянию здоровья. Но, хотя вы и запоздали немного с разбрасыванием вещей, огорчаться не стоит. Я не имею намерений уклоняться от разбирательства, однако жду от вас ответной любезности.

— То есть?

— Если вы еще не забыли, вам тоже предъявлены серьезные обвинения. И до окончания разбирательства вы точно так же не имеете права кем-либо распоряжаться и отдавать приказы. По уму вас вообще следовало бы поместить под арест, но это пусть решит регент.

— Какой еще регент? Вы не имели права назначать регента единолично, его должно выбрать дворянское собрание!

— Вы считаете себя достаточно компетентным в законоведении, чтобы спорить со мной о юридических нюансах передачи власти? Во-первых, два часа назад я это право имел и надлежащим образом им воспользовался. А во-вторых, даже в этой ситуации я строго следовал букве закона, который гласит, что в подобных случаях исполнять обязанности правителя должен законный наследник, следующий после меня в списке, но получивший право наследования не через меня.

Пока Бакарри пытался уяснить смысл этой чересчур мудреной фразы, более опытный в таких делах барон Сарси поспешил возразить:

— Но такого наследника не существует!

— Ошибаетесь. Их даже двое, но Элмар отказался, ссылаясь на необходимость участвовать в боевых действиях. Поэтому позвольте представить вам принцессу Тину, законную дочь Деимара Двенадцатого, ныне не состоящую в браке.

— Но это противоправно! — вскричал Бакарри, хотя на самом деле не имел понятия, как оно там на самом деле и почему такой умный и проницательный мастер Астуриас не учел сей катастрофический момент в своих расчетах. Просто почувствовал, что должен непременно что-то сказать, а если промолчит — это будет выглядеть так, словно он сдался и согласен. — Я протестую!

— В самом деле? — насмешливо ухмыльнулся Шеллар, поднимаясь, чтобы уступить кузине место на троне. — Прочтите комментарии к первому разделу гражданского кодекса и не позорьтесь. У кого-то еще есть возражения по кандидатуре регента, основанные на чем-то более достойном внимания, чем личные симпатии?

Разумеется, заранее изучить комментарии к первому разделу никто не озаботился, и возражений не последовало.

Принцесса опустилась в кресло и откинула с лица покрывало.

— Я что-то пропустила? — поинтересовалась она, спокойным ясным взглядом изучая виконта и его соратников.

— Самую малость, любезная кузина, — охотно отозвался Шеллар. — Вот этот господин, называющий себя вашим братом, обвинил меня в измене, я, в свою очередь, обвинил его примерно в том же самом, и, к моему сожалению, разбираться в этом безобразии придется вам.

— Что ж, разберемся. — Госпожа регент величественно кивнула кузену и опять перевела взор на Гейрана Бакарри. Судя по всему, распахивать объятия и признавать его братом в ее намерения не входило. — Виконт, прошу вас сдать оружие.

— Нет! — решительно заявил Бакарри и демонстративно сунул руки в карманы. Во всяком случае, он надеялся, что это выглядело как жест дерзости и неповиновения, потому что на самом деле в правом кармане камзола лежала странная гладкая коробочка, которую выдал ему мастер Астуриас вместе с аппаратом для связи. На всякий случай, как он сказал, если понадобится дверь вынести или если на врагов наткнутся. И настоятельно при этом предупреждал — сдвинув верхнюю пластину, отбежать как можно дальше, считая до десяти, после чего немедленно упасть головой в противоположную сторону, потому что рванет будь здоров. Что ж, можно сказать, он встретил врагов. Вот только расстояние слишком мало, а за спиной две дюжины своих… — Не раньше, чем вы отпустите всех моих людей. Или их вы тоже обвините в чем-то столь же несусветном?

Принцесса Тина едва заметно повела плечами.

— Если ваши друзья желают опять забиться в глухую провинцию и в безопасном месте продолжить рассуждения о судьбах отечества под бутылку сорельского, то они могут быть свободны. Если же они готовы сделать для этого самого отечества что-то действительно полезное, пусть помогут паладинам поддерживать порядок на улицах. Прошу вас, господа, передайте мое предложение тем, кто остался снаружи, и пусть каждый для себя решит этот вопрос.

Она даже изъяснялась почти теми же словами, никаких сомнений — они сговорились заранее. Шеллар всегда славился хитростью и коварством, а также невероятной предусмотрительностью, было бы удивительно, если бы он заранее не позаботился о том, чтобы за «разбирательством» следили его люди, и «разобрались» как выгодно ему. Надежды на справедливость нет, сдаться сейчас — обречь себя на позорную смерть и бесчестье. Не дождутся они, чтобы наследник великих королей безропотно позволил себя унизить! Нет, он умрет достойно и с честью, прихватив с собой как можно больше врагов…

Он оглянулся, чтобы убедиться, что все друзья покинули помещение, и нащупал пальцами пластину. Сейчас, последние пятеро… и когда за ними закроется дверь…

— Ваше величество! — вдруг раздалось откуда-то со стороны королевского выхода. — Да пропустите же, это срочно! Он должен это видеть немедленно!

Бакарри стремительно обернулся, не веря своим ушам и все еще надеясь, что ему показалось, что это совпадение, что быть такого не может…

Увы, это действительно была она, эксцентричная дама с непостижимым даром околдовывать настойчивых собеседников и заставлять их умолкать, не находя слов. Вот и охрана не устояла — протиснувшись мимо растерянных солдат, госпожа Ольга уже спешила к центру событий, хотя на физиономиях присутствующих ясно читалось, что ее здесь не ждали и она вообще не должна была здесь появляться. Одной рукой она придерживала живот, а в другой крепко сжимала довольно крупную черепаху, которая, по всей видимости, и являлась тем самым «важным».

Кира негромко выругалась.

На бесстрастном лице Шеллара появилось выражение обреченности с легким оттенком недовольства.

— Я не знаю, как он попал в мой сундук, — виновато затараторила Ольга, добравшись до короля и намереваясь сунуть ему в руки несчастное животное, — но я его только что там нашла. То есть, может быть, это и не он, но как-то бы надо проверить, потому что мне вот кажется…

Хотя бедняжка каким-то чудом сохранила жизнь, побывав в плену у чудовища, рассудок она, похоже, утратила…

— Ольга, — чуть ли не умоляюще произнес Шеллар, — я ведь тебя убедительно просил не приходить сюда! Ты когда-нибудь доведешь бедного Кантора до стойкого психического расстройства! Это могло подождать еще пять-десять минут, пока мы здесь закончим!

— Нет! — с нездоровым пылом возразила она. — Я точно знаю, не могло! Я должна была прийти сюда немедленно и вам сказать! Обязательно должна. Извините, если я вам помешала, но… это вот как раз то, о чем мы говорили.

— Хорошо, — терпеливо кивнул Шеллар, — я понял. Но, может быть, теперь ты нас оставишь?

— Нет-нет, не сейчас, чуть позже. Я тихонько постою вот здесь и никому не буду мешать…

— Тогда встань за спинкой и не высовывайся.

— Ты и ты, — быстро указала Кира, — прикройте ее с боков. Никто не нервничает, все под контролем… Ну а вы что застряли в дверях, будто вам тут цирк приехал?

Бакарри еще раз оглянулся на соратников, которые действительно остановились в дверях — посмотреть, что происходит. Затем перевел взгляд на пустующий трон королевы, за спинкой которого послушно укрылась несчастная помешанная. Бесполезный кусок дерева, который не укроет и не спасет…

Медленно убрав пальцы с активатора, виконт вынул руки из карманов.

Он понимал, что лишает себя последней возможности сохранить честь и достоинство, но…

Есть вещи, которых человек просто не может сделать. Не может, и всё, что бы ни стояло на кону. Потому что после этого уже не идет речь ни о чести, ни о достоинстве — ты просто перестаешь быть человеком.

— Барон Сарси, — громко окликнул он. Даже излишне громко, так как боялся, что голос сорвется. — Вернитесь на минутку. Я не отдам врагу фамильный меч и не позволю, чтобы всякие мошенники шарили по моим карманам. Возьмите мое оружие и камзол. Кольчугу мне тоже снять, или все же сохраним какие-то приличия?

— А что вы… — Любопытный нос все же высунулся из укрытия, и Шеллар уже с откровенным раздражением прикрикнул:

— Скройся немедленно!

Нос немедленно скрылся, а Бакарри невольно подумал, что этот наглец мог бы и повежливей обращаться с дамой, которая только что спасла ему жизнь.

Как она оказалась в этой избранной компании, почему ее пригласили на эту «встречу на высшем уровне» и кому конкретно она там понадобилась, Ольга так и не поняла. То ли Кира случайно по старой памяти прихватила, не подумав, то ли король опять замыслил что-то хитроумное, то ли его кузина не разобралась, кто это и зачем, то ли просто решили, что раз Ольгины способности стали так часто напоминать о себе именно сейчас, то она должна непременно быть в курсе всего происходящего, чтобы лучше понимать, что делается и какова ее роль во всем этом. С одной стороны, было ужасно неловко и боязно, а с другой — это важное мероприятие выглядело достаточно безумным и без ее участия.

Место встречи выбирал король — никто другой не додумался бы впихнуться полным составом в его старый кабинет, а вот он как раз не нашел бы более подходящего помещения для беседы в узком кругу.

Свой стол и кресло он без сожалений уступил принцессе Тине, сам устроился рядом с Ольгой в креслах для посетителей; один диван заняли Кира и два паладина, второй — мэтр Максимильяно, господин Костас и командир «котов». Еще несколько не знакомых Ольге военных разместились на стульях, а в углу у самой двери пристроился Диего. Он все еще немного нервничал после Ольгиного внезапного явления в тронном зале, но зорко следил за всеми, не выпуская из рук оружия.

Первым делом всех друг другу представили, затем его величество, как обычно без долгих вступлений, перешел к делу.

— Прежде чем мы начнем обсуждать действительно важные вопросы, я попрошу мэтра Максимильяно в двух словах разъяснить сегодняшнее недоразумение с черепахой, иначе я умру от любопытства на радость всем врагам.

Маг устало потер лоб и грустно кивнул.

— Да, это действительно был мэтр Силантий. Он проходил мимо по какому-то делу, увидел, что идет переброска, подошел спросить, что происходит, потому что о предупреждениях забыл, как за ним это водится, и случайно попал в телепорт. Уже здесь кто-то из посторонних, кто был не в курсе, случайно заметил его на полу. Так как рядом стоял Ольгин сундук, а он у нее не запирается, потому что замок еще весной сломали, парень логично рассудил, что черепаха выпала именно оттуда. И положил на место. Мэтр Силантий очень извиняется.

— И вам ничего не показалось странным в этом объяснении?

— Ваше величество, я понял намек и совершенно с вами согласен, тем более что некоторые люди врать совершенно не умеют. А те, которые умеют, все равно умеют не в достаточной степени, чтобы успешно соврать мне. Но конкретные подробности нам лучше обсудить приватно.

— Благодарю вас. А теперь можно и о деле.

— В Эгине и Мистралии все прошло по плану. В отличие от вас, ваши коллеги не стали проявлять к изменникам излишнюю гуманность…

— Я их полностью одобряю, но у нас ситуация несколько другая. Если Кефтедес участвовал еще в прошлогоднем заговоре, а Астуриас вообще открыто служил семье да Коста, то мне досталась в противники орава молодых идиотов, которых втянули в заговор обманом. Причем не самых худших, не трусов и праздных тупиц, а неплохих в целом ребят, которые действительно хотели сделать что-то стоящее, только не знали, что именно и как. Запереть их до дворе и расстрелять из пулемета было бы технически несложно, но кем бы я был после этого? Не говоря уж о том, что вместо нескольких сотен весьма условных врагов я получил бы втрое больше настоящих, убежденных и непримиримых, имеющих веские причины меня ненавидеть. Тысяча Кайденов. Не в ином мире, а у себя под боком. Мне это нужно, когда страна и так на пороге гражданской войны? У молодых идиотов есть хорошие шансы избавиться от молодецкой дури и пересмотреть свои взгляды. У покойников — нет.

— Ваше величество, не надо меня так усердно убеждать, я с вами не спорю. Позвольте продолжить. Ни одной кабины в рабочем состоянии захватить не удалось. Доступ шел снаружи, и, как вы сами понимаете, все пришельцы успели скрыться, залив за собой помещение некой моментально застывающей массой. Мистралийские гномы подали идею расчистить все вручную, я не стал смеяться, чтобы не обидеть, но сами понимаете…

— Понимаю, — охотно кивнул Шеллар. — А вот вы как раз — не очень. Это гномы, мэтр. Не эльфы и не кентавры. Они — расчистят. По крошке, по пылинке, выскребут все дочиста, не повредив оборудование. Другой вопрос, что это займет много времени и его может не хватить, но попытаться стоит. Продолжайте, пожалуйста.

— У Элмара тоже все идет по плану, на следующей неделе они осадят Первый Оазис и, наверное, вскорости его возьмут. Наш агент ничего нового пока не сообщил.

— А вот это плохо.

— И еще одна плохая новость. Астуриас все-таки ускользнул.

— Как? Нет, что Орландо натура возвышенная до полного отрыва от реальности, все и так знают, но с ним ведь был дон Мануэль! Он как умудрился прошляпить?

— Да никто ничего не прошляпил, Астуриас просто не явился. Всех, кто пришел с Торресом, положили прямо у парадного подъезда, не ушел ни один. Но Астуриаса там не было. Или почуял подставу, или просто повезло, дела где-то задержали. Я уже предупредил всех, кого мог, если он где-то вынырнет — его будут ждать. Но сомневаюсь…

— Правильно сомневаетесь, не такой он дурак, чтобы сейчас выныривать. Если у вас все, перейдем к еще одной скверной новости. Что удалось выяснить о Флавиусе и его людях? Кто будет докладывать, граф Орри или господин Костас?

Глава департамента Порядка, выглядевший таким мрачным и расстроенным, словно эта история касалась его лично, принялся докладывать.

— Как выяснило предварительное расследование, в здание департамента кто-то успел забраться до них. Когда Флавиус со своими людьми туда вошли, их там встретили огнем с нескольких точек. Кто именно это был — пока неизвестно; когда нагрянули паладины, гости быстро удрали, прихватив своих убитых и раненых. Похоже на местных уголовников, уж слишком шустро они скрылись, явно хорошо знают город, все входы-выходы и укромные норки.

— В вашем департаменте ничего подобного не происходило?

— Нет, мы без помех дошли до места и заняли здание. Сейчас мои люди проводят проверку всех офицеров, которые оставались на своих местах во время оккупации. Рядовые сотрудники работают в обычном режиме.

— А с Флавиусом что?

— Он пропал. Среди убитых его не нашли, живым тоже не объявлялся. Завтра я лично наведаюсь к Змее Шэ, может статься, ему удалось скрыться.

— Наведайтесь сегодня же. Если он действительно сбежал и это заметили, за ним начнется охота, и сами понимаете, где его станут искать прежде всего. Хотя лучшим вариантом для Флавиуса было бы укрыться здесь, во дворце, и раз он до сих пор не объявился, боюсь, дело плохо. Письмо нашли?

— Нет. Я бы и не особенно рассчитывал, его могли уничтожить еще при ордене.

— Это единственное свидетельство лояльности Астуриаса, поэтому брат Чань должен был его непременно сохранить, чтобы иметь возможность обнародовать, когда придет время. И его преемник тоже был человеком неглупым и преданным ордену. Если только нежданные гости его не нашли, оно до сих пор где-то там. Поручите надежным людям как следует поискать.

Господин Костас молча кивнул. Мгновением тишины немедленно воспользовался не знакомый Ольге дяденька с моноклем в глазу и щегольскими усиками, который уже давно проявлял признаки нетерпения.

— Позвольте мне сказать! — вскинул он руку, словно школьник на уроке. — Это недопустимо. Всего час назад вы публично согласились с тем, что не имеете права распоряжаться, так как официально передали полномочия регенту. Но с самого начала заседания вы только и делаете, что принимаете доклады и отдаете приказы!

— Это был не приказ, а личная просьба, — без труда выкрутился король. — К тому же заседание пока не началось, а доклады касаются лишь тех дел, которые я начал еще до передачи полномочий и должен надлежащим образом закончить. Если больше возражений у вас нет, сейчас моя уважаемая кузина откроет заседание и будет его вести…

— Есть, — тут же вставил дяденька. — Еще одно возражение. Несмотря на предъявленные вам обвинения, с которыми до сих пор не разобрались, вы присутствуете здесь как полноправный участник. Почему этого права лишен виконт Бакарри? Почему он сидит под арестом, а вы на свободе?

Его величество преспокойно обернулся к кузине и коротко поинтересовался:

— Мне уйти, или пригласим виконта? При условии, разумеется, что он будет вести себя прилично, и воздержится от пафосных высказываний.

— С одной стороны, отсылать вас не имеет смысла… — задумалась принцесса. — Все равно потом придется посвящать вас в курс дела и практически повторять все заседание. С другой стороны, в присутствии вашего оппонента придется быть осторожнее в некоторых вопросах, так как все услышанное он донесет своим покровителям, едва получит возможность с ними связаться.

— Полагаю, последнее применимо и к настоящей ситуации, поскольку мы все равно пригласили сюда барона Сарси, полковника Альбри и капитана Ванмера.

— В таком случае, граф, прикажите кому-нибудь из ваших людей проводить сюда виконта Бакарри и по пути кратко объяснить ему суть дела.

— А пока за ним будут ходить, хотелось бы услышать, каких таких «покровителей» вы тут постоянно поминаете. Если я не ошибаюсь, сегодня в зале звучало даже более оскорбительное определение — «хозяева».

— Охотно. Но все же давайте подождем, возможно, виконт тоже не знает, на кого работает Астуриас и ради чьей выгоды все это затевалось. Надеюсь, хоть вы-то понимаете, что идея править спасенным отечеством не сама собой возникла в голове у вашего предводителя? Вы все же старше всех в этой компании, вам уже пора бы знать, что всякое движение в политике имеет причину, что в основе всегда лежат чьи-то конкретные интересы и что если вам кто-то предлагает поменять в стране власть, прежде всего следует задуматься: что он хочет с этого получить. Вы хотя бы знали, что под видом слепого среди вас скрывался беглый преступник, который разыскивался мистралийской короной за измену, подстрекательство к бунту, похищение людей, покушения на убийство, кражу со взломом, шантаж… и еще кое-что по мелочи?

— Он представлялся несколько иначе. — По голосу барона трудно было определить, всерьез он это или настолько тонко иронизирует. — Но настоящее имя и лицо этого гостя знали только самые близкие, самые доверенные друзья виконта. И, кстати, мастер не лгал касательно того, что его разыскивает орден, — я сам видел объявление о награде.

— Разумеется, разыскивал. О том, что он не предавал орден и не убивал мастера Ступеней, тоже знал очень узкий круг. Именно поэтому для меня так важно было найти тайную переписку мастера Астуриаса с мастером Чанем, и именно поэтому я уверен, что последний не мог ее уничтожить. Он был профессионалом и не позволил бы себе просто так слить агента.

— Эту переписку Астуриасу могли просто вернуть по взаимной договоренности, — проворчал мэтр Максимильяно. — Хоть бы и сам Чань, пока был жив.

— Тогда он не послал бы своих головорезов искать ее в здании департамента.

— А вы уверены, что они искали, а не просто занимали здание?

— Расспросите подробнее паладинов, если есть сомнения. У меня сложилось впечатление, что кабинет начальника обыскивали по всем правилам, вопрос только, нашли ли искомое… Можете даже сходить посмотреть лично. У меня, к сожалению, не будет возможности покинуть дворец до окончания расследования, а вы не хуже меня сможете оценить обстановку в кабинете… О, а вот и наш последний участник. Теперь все в сборе и можно переходить к делу.

Несмотря на то, что ответственный второй паладин наверняка объяснил виконту, зачем его сюда привели, физиономия бедолаги выражала гордое неповиновение и готовность умереть за правое дело хоть сию минуту. Регент пригласила его сесть, и доблестный патриот торжественно водрузил себя на свободный стул все с тем же выражением лица пленного партизана на допросе.

— Как вы уже знаете, — начала принцесса, — я нахожусь здесь по просьбе кузена Шеллара, юридически все еще являющегося королем Ортана. Поскольку он предвидел, что его возвращение будет сопряжено с определенными проблемами, он попросил меня заменить его на престоле на время… необходимое для разрешения всех существующих проблем. В официальной версии для подданных будет сказано «на время болезни», что не противоречит истине — у кузена и в самом деле до сих пор проблемы со здоровьем. Официально все указания, распоряжения и решения будут исходить от меня. Если мне в какой-то момент не хватит знаний или опыта, возможно, мне придется обращаться за консультациями к специалистам. Особенно это касается военных действий, — ее взгляд устремился в сторону дивана, изнывающего под тяжестью двух паладинов, — и финансовых вопросов. — Последовал едва заметный кивок в сторону Шеллара. — Если кузена не затруднит.

— Ничуть, — отозвался король. — Если документы мне будут приносить.

— А мы? — опять не смолчал дотошный барон. — Нашего мнения никто не будет спрашивать?

Принцесса с величественной неторопливостью повернула голову.

— При всем моем уважении лично к вам, барон Сарси, мне нужно выяснить некоторые вопросы, прежде чем я смогу доверять сторонникам виконта.

— А ему, — возмущенный Бакарри кивком указал на Шеллара, — вы, значит, доверяете без всяких выяснений? Я так и предполагал, что вы сговорились заранее! И все это «расследование» будет заранее подготовленным фарсом!

— Что касается кузена, у меня было достаточно времени и возможностей выяснить все раньше, — с достоинством ответствовала Тина. — Возможно, вы удивитесь, но он работал не один. В уничтожении двух излучателей и ликвидации Скаррона участвовали лучшие маги континента, правительства северных держав и две-три общины гномов. За несколько лун, что я провела в Поморье, я успела не один раз поговорить со многими участниками этих событий, в частности, лично познакомилась с легендарным мэтром Вельмиром, много и близко общалась с Элмаром и своими глазами видела, что сделали с Шелларом палачи Повелителя. Если вы хотите пошатнуть мою уверенность, вам придется предъявить что-нибудь… хотя бы не менее убедительное.

— И объяснить, почему ваши соратники открыли огонь по Флавиусу и его людям, — добавила Кира.

— Все мои соратники были со мной, — решительно заявил Бакарри. — И нечего приписывать нам все, что случилось в городе плохого.

— Как насчет ваших союзников? — поинтересовался Шеллар. — Вы хоть немного контролируете их действия или только выполняете все, что они вам велят? Или Астуриас вообще не посвящает вас в грязные подробности, опасаясь потерять свое влияние на вас?

— Я могу точно так же спросить у вас, не ваши ли люди расстреляли подпольщиков, — огрызнулся упрямый наследник. — О том, что Флавиус должен был свидетельствовать в вашу пользу, мы знаем только с ваших слов. А на самом деле — может быть, это вам было выгодно его заткнуть? Достаточно вспомнить, как вы с ним повздорили на последнем дворянском собрании.

— Гейран, ты рехнулся? — озадаченно произнес граф Орри, ошалело уставившись на него и даже не замечая, что только что влез в разговор вперед короля. — Нет, ты мне объясни, откуда ты это взял? Я же не поверю, будто ты мог выдумать подобный бред самостоятельно, ради того, чтобы захватить власть.

— Вас здесь не было. И вы не знаете того, что знаю я. И человека, которого я к вам послал, чтобы предупредить, по всей видимости, не пожелали слушать.

— А, так этого идиота действительно послал ты? Мы решили, что это вражеский провокатор…

— Нет, это был мой человек. Что с ним случилось?

— Он еще не пришел в сознание, и целители очень сомневаются в прогнозе…

— Но почему, почему вы ему не поверили? Даже если у вас возникли сомнения, почему даже не попытались проверить, а сразу набросились?

— Вообще-то мы собирались просто сдать его кому следует, но тут вошел Элмар… А этот болван его не заметил и продолжил красочно описывать его мучительную и позорную смерть. Наверное, из-за излишней красочности описания Элмар и разозлился. Ну, ты же знаешь Элмара…

— Этого не может быть! Вас обманули!

— Кто обманул — Элмар?

— А это точно был он?

— То есть ты готов утверждать, что мы все внезапно ослепли и не узнали нашего близкого друга, лишь бы не допустить мысли, что ты ошибся или получил непроверенную информацию?

— Тогда почему он не с вами? Почему вам его лишь изредка показывают, и почему он не прибыл сюда? Он вообще настоящий, или вам иллюзию показывают? Если, например, маги сговорились и решили, что этот король им подходит, каким бы он ни был, поэтому можно и покрыть его грязные делишки? Это вполне объясняет внезапное появление Элмара и столь же внезапное его исчезновение.

— Ну вот, — хмыкнул Шеллар, — теперь и маги у нас враги общества, и Элмар не настоящий… А завтра окажется, что и Элвис ненастоящий, и Александр встал из гроба, и с Пафнутием внезапно что-то случится… И все ради того, чтобы виконт Бакарри мог и дальше тянуть руки к чужой короне.

— Я должен слушать эти оскорбления? — вспыхнул виконт.

— Я же ваши слушаю. — Его величество, как всегда, за словом в карман не полез.

— Господа, — голос регента был тих, но твердости в нем хватало на двух Элмаров. — Не превращайте совещание в скандал.

— Нам обещали разъяснить… — опять напомнил барон, который, похоже, не уступал в занудстве его величеству.

— Да, конечно, — кивнула печальная принцесса. — Прошу вас, кузен Шеллар.

Его величество еще раз изложил все то, что Ольга уже знала, — про вмешательство ее родного мира, про переговоры, заговоры и сговоры, про излучатели и кристаллы к ним, про грандиозные планы Астуриаса и его боссов и про то, как замечательно эти планы рухнули… Ну, почти рухнули.

— …Вот только с одним он ошибся, — заключил король, когда Ольгу уже начало клонить в сон. — Все его расчеты строились на том, что меня нет в живых. Я очень старательно это скрывал, а сам в то же время вел свои собственные расчеты. С мечтами посадить в Ортане своего человека, — его величество неуважительно кивнул на конкурента, — мастер Астуриас и его хозяева могут расстаться. Подставлять под удар магов я запретил — они все остались на севере, и устроить за ними новую охоту не получится. А что до вас, виконт Бакарри, вам сейчас уместнее было бы убеждать всех вокруг не в моей якобы измене, а в том, что обо всех недостойных замыслах вашего друга и советчика вы не знали, что искренне верили, будто спасаете королевство, а не продаете его пришельцам, и что вас бессовестно использовали, умело играя на ваших амбициях и вашей граничащей с глупостью доверчивости.

— Я вам не верю, — категорично заявил упертый виконт.

— Предпочитаете верить Астуриасу? Ваше право. Но запомните еще кое-что очень для вас важное. Сейчас у вас еще есть возможность оправдаться. Если вы ничего не знали и действительно верили — самое время одуматься и пересмотреть свои прежние заблуждения. Если все знали и даже собственноручно писали упомянутый ранее донос, это не будет иметь для вас последствий, если вы скажете, где именно ваши новые покровители разместили излучатели. Но если мы найдем их сами, будет поздно спохватываться и раскаиваться. А мы все равно найдем их и уничтожим, так же как уничтожили остальные три.

— Я не только не знал, я до сих пор не верю, что это правда.

— Что ж, у вас еще будет время подумать надо всем, что вы сегодня услышали. И заодно над тем, как вы будете смотреть в глаза Элмару, особенно если окажется, что вы действительно братья.

— Так вы этого не отрицаете? — поспешил уточнить второй соратник «спасителя отечества».

— Чтобы отрицать или утверждать такие вещи наверняка, нужно иметь доказательства. Слухи доходили и до меня, но их никто никогда не проверял. Я охотно допускаю, что дядюшка имел внебрачных детей, которых по каким-то причинам не стал признавать. Я вполне принимаю за косвенные подтверждения внешнее сходство и фамильную дубовость — дядюшка в свое время проявил такую же невосприимчивость к логике в вопросе с Комиссией. Но доказательства должны быть только прямыми и недвусмысленными и уж никак не основываться на эфемерных личных впечатлениях. Впрочем, этот вопрос о родословной виконта Бакарри имеет исключительно познавательное значение. Даже в случае подтверждения родства с королевской семьей права наследования он не получит.

— Вы говорите об этом так, будто лично будете это решать!

— Это будет решать закон о наследовании. Уважаемый претендент не получил королевского воспитания и проявил неразборчивость в средствах достижения целей, недопустимую для правителя. Права наследования лишают и за меньшее.

— О своих правах бы лучше задумались! — не остался в долгу уважаемый претендент.

— В отличие от вас, я о таких вещах задумываюсь всегда и к тому же вовремя. Все, что я сделал плохого, можно будет обсудить открыто, и я не буду возражать, если по итогам обсуждения мне предложат попрощаться с короной. Шпионаж — работа грязная и мало совместимая с королевским достоинством. Мне приходилось очень много лгать, беззастенчиво пользоваться чужим доверием и даже собственноручно убивать. Дважды. Возможно, применительно к врагам в военное время это допустимо, возможно, для короля это недопустимо ни при каких обстоятельствах — у нас еще будет время в этом разобраться и принять решение. Потом, когда с меня будут официально сняты обвинения в измене и сотрудничестве с врагом.

— Если! — упрямо возразил виконт.

— Я не обязан в своих высказываниях подстраиваться под ваш образ мыслей. Если я считаю «когда», то и говорю «когда». А сейчас давайте обсудим более насущные вопросы, которых у нас слишком много, чтобы терять время на гипотезы и догадки касательно отдаленного будущего.

— Дворцовую стражу вернут на места в течение двух-трех дней, — доложил второй паладин. — Прислугой можно будет заняться только после этого, потому что каждого будут проверять. О полиции уже докладывал господин Костас. На улицах относительно спокойно… если не считать инцидента с засадой в департаменте Безопасности. Как теперь будут выходить из подполья остальные люди Флавиуса, учитывая то, что случилось сегодня… Я не знаю. Вы можете что-то предположить?

— Скорей всего, выждут несколько дней, убедятся, что королевская власть восстановлена, и выйдут сами, — предположил король. — Но нападение на департамент надо тщательнейшим образом расследовать, профессионально и по всем правилам. Возможно, удастся все-таки выяснить, кто же были эти загадочные гости.

— Да, это действительно важно, — поторопилась поддакнуть госпожа регент, спохватившись, что это же она должна тут приказывать. — И еще нам нужно восстановить столичный гарнизон и возобновить патрулирование дорог, пока там не развелись разбойники. Сообщение столицы с провинциями и в особенности безопасность торговых путей тоже очень важны.

— А вот пусть его величество теперь вспомнит, зачем наш гарнизон расформировал, — подал голос офицер, сидевший рядом с бароном. — И куда рассовал личный состав.

— Полковник, у меня никогда не было проблем с памятью, — невозмутимо откликнулся король. — Я прекрасно помню, кого и куда, и сегодня же вечером составлю список всех групп с указанием текущего местонахождения. А вопрос «зачем» считаю глупым. Вы предпочли бы оказаться под командованием наместника, который на второй же день послал бы вас воевать против своих?

— Мы бы не пошли! — гневно сверкнул глазами офицер.

— Именно это я и предвидел. И теперь мы можем просто собрать ваших людей и восстановить подразделение в прежнем виде, а не набирать новых взамен расстрелянных. Вас чем-то не устраивает такой результат?

— Хорошо, с этим мы решили, — поспешно перебила обоих принцесса. — Что у нас в казне?

— Собрать все руководство казначейства, кто остался из старых, и со всеми документами — ко мне, — коротко и деловито сообщил Шеллар. — Надеюсь, за день-два удастся разобраться. Жаль, что я не смогу сходить и посмотреть лично…

Ольга украдкой протерла глаза. Она все меньше понимала, зачем ее позвали на это правительственное совещание, где она едва успевает понимать, о чем идет речь, не говоря уж о том, чтобы участвовать. Да и что умного она может вставить в разговор людей, лучше нее знающих, как что делается? К тому же ей давно хотелось спать — ведь разбудили ее вместе со всеми в два часа ночи, — а в процессе обсуждения и есть что-то захотелось… Следующие два часа она еле высидела, все свои силы сконцентрировав на том, чтобы не зевнуть ненароком. Думалось же ей в это время о вещах, далеких от обсуждаемых. Например, о том, что от ее способностей одни неприятности, и эта афера с черепахой обязательно всплывет — а как же иначе, если его величество сразу сообразил, что тут нечисто, а мэтр Максимильяно вмиг просек, кто где соврал, — раскрутят моментально, как только свободная минутка выпадет. Надо попытаться хотя бы Киру не впутывать, не хватало, чтобы они с Шелларом из-за этого поссорились… И почему так нужно было обязательно вломиться в этот зал? Что такого особенного именно в ней? Почему во сне, когда она не смогла прорваться через охрану, в зале рвануло, а в реале, когда она таки прорвалась, все прошло тихо? Она же ничего не сделала, только дурой себя выставила, как обычно. Какое такое особое сакральное значение могло иметь присутствие в зале одной конкретной дуры? И ведь это еще не все, не успела с этим сном разделаться — опять здрасьте-пожалуйста! На бедного короля будто сама судьба ополчилась, чтобы уделать его не мытьем так катаньем! Зачем снилась высоченная лестница, по которой ей надо зачем-то вскарабкаться, а это тяжело, и она не хочет, и вроде как радостно уходит, когда ей предлагают обойтись без этих экстремальных подвигов… А потом опять беготня и плач и обрывки разговоров… «Снайпер… через окно…» Да что она-то может сделать при таком раскладе? Бегать за королем и закрывать окна? И к чему была эта лестница?

Когда принцесса Тина объявила наконец, что всё уже обсудили и можно расходиться, Ольга едва не вскочила первой, но вовремя вспомнила, что это будет невежливо и некрасиво. Не говоря уж об этикете.

— Остался еще один вопрос, — напомнил король, который давно уже измаялся, жуя пустую трубку, и наверняка тоже из-за Ольги — всех остальных он бы преспокойно окурил без особых угрызений совести. — Куда именно мы будем расходиться и в каком качестве. Само собой разумеется, что вы, дорогая кузина, как глава государства должны занять мои бывшие апартаменты. Кира может вернуться в свою комнату. Личный состав командиры тоже найдут где разместить — дворец большой, и места в нем достаточно. А вот мы с виконтом… У вас есть идеи, где мы будем содержаться и в каком качестве?

— Предварительно я предполагала заключить его под стражу, а вас оставить во дворце, — осторожно высказала свою идею принцесса. — Будут другие предложения?

Первым посыпались не предложения, а возмущения — как так, спасителя отечества под стражу, а изменника во дворец! Затем последовала серия противоположных — доносчикам и узурпаторам самое место в департаменте Безопасности, а короля, в чем бы его ни обвиняли, можно содержать только под домашним арестом в его собственных покоях.

— Господа, вот только не надо опять! — Шеллар чуть возвысил голос и для пущей звучности вынул изо рта несчастную изгрызенную трубку. — Вы совсем не о том думаете и не из того исходите. Во-первых, мы должны находиться в хотя бы примерно равном положении, поскольку иначе это будет выглядеть предвзято. Во-вторых, как вы сами понимаете, ни виконт, ни тем более я сбегать не собираемся — ведь побег будет признанием вины. Поэтому наше заключение будет скорее символическим и охранять нас нужно по совсем другой причине. Вы ведь прекрасно понимаете, что господа, которым очень не хочется вновь видеть меня на троне, воспылают желанием отправить меня туда, куда не сумел отправить Скаррон. И могут проявить в этом деле поразительную настойчивость. С другой стороны, они наверняка заинтересуются судьбой своего подопечного и обязательно пожелают с ним связаться, чтобы выяснить обстановку и дать ему инструкции. А с третьей — вполне может статься, что они в нем разочаруются и решат, что соратник, сохранивший остатки чести, им не подходит в силу излишней щепетильности. Сегодня он не смог поднять руку на беременную женщину, завтра не найдет в себе сил удавить младенца, а там, глядишь, и более великих надежд не оправдает. Поэтому я бы рекомендовал и его охранять как следует. В-третьих — и это уже моя личная просьба, — я бы хотел, чтоб нас поместили где-нибудь рядом, чтобы иметь возможность общаться. Да и охранять так удобнее.

— Ты что! — вскинулась Кира. — Он тебя сам убьет!

— Это не в его интересах, — возразил король с такой укоризной в голосе, словно любимая жена сказала совершенно детсадовскую глупость.

— А если он потом скажет, что ты его довел до бешенства своими утонченными оскорблениями и он потерял над собой контроль, хотел тебя только стукнуть и совершенно нечаянно стукнул сильнее, чем собирался?

— А пусть не оскорбляет! — вмешался обиженный подозрениями виконт. — Я не буду сидеть с ним вместе где бы то ни было! Он ведь нарочно доведет меня до того, что я его ударю, а потом этим воспользуется!

— Чтобы ничего подобного не случилось, — все так же невозмутимо продолжил король, — пусть все наше общение происходит в присутствии третьего лица, чтобы ни один из нас не мог намеренно провоцировать конфликты.

— Да ведь все ваше общение — один сплошной конфликт! — горестно развела руками Тина. — Где же вам взять такое «третье лицо», чтобы ваш конфликт не закончился дракой двое на одного? Ведь любой на чью-то сторону да встанет.

— Вот, например, Ольга. — Его величество повел трубкой в ее сторону, и тут Ольга наконец поняла, к чему все шло и зачем ее сюда притащили. — Уж она точно не полезет в драку. И оскорблять никого не станет, потому как женщина добрая и вежливая. К тому же она тоже свидетель по делу и нуждается в охране, ведь в отличие от остальных свидетелей она не сможет за себя постоять в случае чего. Мне бы не хотелось, чтобы Ольга повторила судьбу Флавиуса.

— Как? — Благородное негодование на лице виконта Бакарри сменилось растерянностью на грани ужаса. — Дама будет сидеть вместе с нами?

— Да что вы так кипятитесь, будто мы будем сидеть все втроем в камере департамента? — поморщился король. — Во дворце полно свободных помещений. На третьем этаже пустуют бывшие покои придворных дам. Целый ряд отдельных комнат и общая гостиная…

Ольга вспомнила Харгана, и ей стало даже жаль наивного спасителя отечества, все еще не подозревающего, зачем на самом деле его величеству понадобилось с ним общаться.

— В северной башне точно так же пустуют покои и лаборатория придворного мага. Вот только высоко там… С одной стороны, безопаснее с точки зрения стрельбы по окнам, с другой — подниматься в эту башню не для всякого здорового человека легкая задача, а нам с Ольгой… Ну, допустим, я не буду оттуда спускаться вообще, но она-то не под арестом…

— Нет-нет! — вскрикнула Ольга, до которой внезапно дошло, к чему ей снилась эта чертова лестница. — Ни в коем случае!.. В смысле, обязательно! Безопасность важнее всего, а к лестницам я в Поморье привыкла. Лучше лишний раз напрячься, чем подставляться под пули. Нет, правда, ваше величество, я настаиваю на башне.

Шеллар остро прищурился в ее сторону, закусив трубку.

— Один вопрос. Только честно. Твое предложение продиктовано лишь самоотверженной заботой, или у тебя есть иные основания настаивать?

— У меня есть иные основания, — с жаром подтвердила Ольга. — Я просто не успела вам об этом рассказать, но позже расскажу, и вы поймете.

— В таком случае у меня нет возражений. Кузина?

— Если ты полагаешь, что вы сможете мирно сосуществовать… — Госпожа регент честно сделала вид, будто сомневается и раздумывает, но видно было, что она тоже обо всем догадалась и уже готова отдать беднягу Бакарри на ощипание, распотрошение и съедение с костями.

— Мы оба воспитанные цивилизованные люди, не обделенные чувством собственного достоинства и самообладанием. Тем более с нами будет дама.

— Вы даже не задумались, как это скажется на ее репутации! — сделал последнюю попытку вырваться обреченный «сокамерник», нутром чуя подвох, но не в силах разобраться в его сути. — И даже не поинтересовались мнением ее супруга!

Ольга едва сдержала истерический смешок. Она вообще с трудом представляла себе, что можно такого выдающегося отчебучить, чтобы еще сильней уронить ее репутацию. Проживание в соседних комнатах с мужчинами на подобное не тянуло, даже если у них и вправду будет общая гостиная.

— Если б у меня были возражения, я бы не ждал, пока меня об этом спросят, — огрызнулся Диего. Похоже, он все-таки уже знает о ее выходке и крепко сердит… Неужели король настучал лично? Хотя и без него было кому…

— Я не думаю, что всего лишь соседство с двумя благородными кавалерами может повредить репутации, — заверила Ольга, надеясь, что на этом у виконта возражения закончатся и можно будет наконец пойти отдохнуть. Хоть она и представляла себе примерно, что сделает с оппонентом король за неделю-другую совместного заключения, но не сомневалась, что так будет лучше для всех, в том числе для самой жертвы.