Глава 15
— Только не выкиньте, Швейк, опять какой-нибудь штуки по дороге, — предупредил поручик Лукаш. — Главное, повежливее обращайтесь с местными жителями.
Я. Гашек
Варварские традиции дипломатии включали в себя массу устаревших, по мнению продвинутых жителей Такката, правил и церемоний, как то: ритуальное разжигание очага, восседание вокруг оного на специально выделанных белых овчинах и распитие всевозможных кисломолочных напитков, приготовленных без соблюдения санитарных норм. Церемония приема парламентера занимала не менее получаса, так что к моменту собственно начала переговоров Кира успела вернуться и была приглашена в шатер, где все и происходило.
Подданные непризнанной королевы давно уже умели строить дома, класть печи и делать мебель, но для общения на высшем уровне с соседними племенами все же хранили в специальной кладовочке старинные принадлежности для исполнения традиций. С напитками дело обстояло похуже — почти вся степь сходилась во мнении, что они «какие-то не такие», потому что в Таккате «забыли мастерство предков». Видано ли дело — каждый день руки мыть! А посуду — и вовсе после каждого использования, да еще и с мылом, не к ночи будь помянуто! Словом, никакого уважения к дипломатическому протоколу. На кого другого за такое неправильное угощение наверняка бы обиделись и не стали знаться, но таккатцам некоторое нарушение в официальной части прощали за последующий банкет. Ибо только один народ в степи владел тайным искусством превращать банальную брагу в настоящую, как у цивилизованных соседей, огненную воду.
Вождю мыржуков надеяться на банкет пока не стоило, но высказать свое мнение о «каком-то не таком» угощении, несомненно, испорченном неумеренным посудомойством, не позволяли все те же традиции, в которых четко было оговорены правила поведения для каждой ситуации.
Военачальник, предъявляющий ультиматум, обязан был вести себя с будущими подданными величественно и сурово, всячески превозносить свое могущество, по-хозяйски оглядывать будущие владения и вести речь о сути дела, не отвлекаясь на качество напитков. Выглядеть величественным низкорослый, кривоногий и располневший вождь не сумел бы при всем желании, но о своем могуществе мог рассуждать до бесконечности, что и делал при поддержке шамана.
Противоположной стороне традиция предписывала быть вежливыми и предупредительными независимо от того, что они собирались ответить на предъявленный ультиматум (наверное, мудрые предки на собственной шкуре изучили, чем может обернуться излишне вызывающее поведение на переговорах, если в ходе военных действий выяснится, что реальных оснований выпендриваться не было). Поэтому военный советник преимущественно молчал, дабы случайно не сказать то, что ему очень хотелось и что, несомненно, противоречило старинным обычаям, и вместо того, чтобы участвовать в переговорах, шепотом переводил Кире, о чем речь. Помалкивал и шаман, лишь время от времени напуская на себя возвышенно-мудрый вид и вставляя короткие замечания. Зато женщины старались изо всех сил. Каждое их слово просто истекало медом и патокой, а каждая улыбка способна была утолить недельную потребность в сладком его величества Орландо. Правда, ни один из присутствующих не сомневался — во всем этом медово-сиропном благолепии хватит яду, чтобы извести под корень племя мыржуков вместе со всей их домашней живностью и всей дичью на их землях, включая мелких грызунов и насекомых.
— Не будет ли любезен многоуважаемый вождь, — нараспев тянула советница, и слова ее были исполнены приторной ласки, с какой обращаются к маленьким детям или умственно неполноценным взрослым, — позволить нам лицезреть это несомненное чудо…
— Столь же несомненно свидетельствующее о выдающихся дипломатических способностях многоуважаемого вождя, — тут же подхватила Дана, не сводя с «многоуважаемого» преданного взора фанатки с тридцатилетним стажем.
— А то языком трепать и мы можем, — проворчал таккатский главнокомандующий и тут же получил тычка в бок от шамана. Сам мудрейший, до сих пор усердно изображавший глубокий транс, быстро приоткрыл один глаз и добавил:
— Насчет дракона — это очень серьезное заявление. Мы должны не строить догадки — прилетит ли он на самом деле, если мы откажемся, или же к нам была применена гениальная военная хитрость? — а точно знать: вот он дракон. Он живой, и его можно пощупать. Он слушается великого вождя Бора и приказы его исполняет с надлежащим старанием, а не просто мимо пролетал и решил от нечего делать на нас огнем плюнуть.
— Мне не верят на слово? — оскорбленно попытался выпятить оба подбородка великий вождь и тут же был облит с головы до ног очередной порцией сиропа.
— Наше почтение к многоуважаемому вождю не имеет границ, — заверила советница и тут же упомянутые границы очертила: — Однако следует уважать традиции. Если один великий вождь приходит к другому вождю и приглашает под полог, он приводит с собой войско и выстраивает у ограды стойбища. И каждый сомневающийся может видеть это могучее войско, и совет может видеть это войско, и вождь, и воины, и могут они решить: есть ли у них шанс устоять в честном бою или мудрее будет сдаться. Мы все видели славное войско мыржуков у стен нашего города. Но мы не видели дракона. Как нам решать, о вождь? Мы выйдем на стены, сосчитаем твоих доблестных воинов и решим, что нам достался весьма достойный противник, но назвать его непобедимым будет преувеличением. А когда начнется битва — прилетит дракон, которого мы не посчитали и поэтому приняли неверное решение. А передумать будет поздно. И горько восплачем мы: «Отчего же не все войско привел великий вождь под наши стены? Отчего укрыл самого грозного бойца? Наверное, не хотел он приглашать нас под полог и лишь искал повода для войны». Ай, как же нехорошо получается…
— Да, — тут же подхватила королева, — зачем не взял дракона с собой? Хоть он и не влезет в шатер, его можно было бы посадить рядом, а в шатер пригласить переводчика.
Вождь мыржуков напыжился и горделиво оглядел глупых женщин, которые наконец-то дали ему возможность блеснуть недюжинным умом и богатым опытом.
— Великому вождю не нужен переводчик!
— Какой талант! — восторженно воскликнула советница.
— Какой выдающийся разум! — чуть ли не в один голос добавила Дана. — Только поистине великий муж способен овладеть речью драконов!
Шаман едва заметно шевельнул полуопущенными веками и поинтересовался, не сочтет ли за дерзость великий вождь, если его попросят поделиться своими поразительными знаниями и хоть немного просветить необразованных варваров? Как звучит драконья речь? Вот, например, приветствие?
— Глупые, непонятливые женщины, и место ваше у кастрюль, и простокваша у вас никудышная! — не выдержал издевательств образованный вождь и тут же был непочтительно дернут за полу. Шаман мыржуков что-то еле слышно шепнул на ухо вождю, и тот, спохватившись, поспешил вернуться к дипломатическому диалогу. — Я говорю — не нужен переводчик, но я не говорю — с драконьего!
— Великий вождь несравненно владеет языком восточных королевств, — пояснил шаман, — и дракон тоже умеет на нем изъясняться.
— Как? — деланно удивилась Дана. — Просто так вот — раскрывает рот и говорит?
— Именно так! — с гордостью подтвердили вождь и его шаман, даже не подозревая, что этими двумя словами навсегда похоронили свой блестящий план покорения степей к началу осени.
Как одноглазая воительница вдруг резко вскинула голову и как они с Даной быстро обменялись короткими, но многозначительными взглядами, Бор, конечно, заметил. Но правильно истолковать этот безмолвный диалог не смог бы все из-за того же недостатка информации, который так любил поминать Шеллар III.
— Тогда это поистине чудо! — хором вскричали королева и советница, убедительно изображая восторг и потрясение. — Все знают, что драконы не могут говорить, а вы отыскали такого, который может! Нет, вы не можете нам отказать, мы должны видеть это чудо!
— Обещаю, вы будете видеть его каждый день, — ухмыльнулся вождь мыржуков. — А также кормить его и убирать драконий навоз.
Похоже, устраивать демонстрацию своего супероружия Бор не собирался. Не то чтобы чего-то боялся, скорее считал ниже собственного достоинства доказывать свои слова каким-то презренным глупым женщинам. «А что бы сделал на нашем месте Шеллар? — как всегда в таких случаях, сама себя спросила Кира. — Как заставить человека сделать то, что нам нужно, если даже самая вежливая просьба задевает его самолюбие и вызывает сопротивление? А ведь что-то такое он говорил… Насчет того, что все можно обратить в свою пользу, из любой преграды можно сделать ступеньку. Если этот варвар так самолюбив, нужно не уговаривать его преодолеть собственный характер, а на этом же и сыграть… Не знаю, получится ли… А еще вождь Бор, похоже, сластолюбив без меры, судя по тому, каким плотоядным взглядом он оглаживает всех присутствующих женщин, включая советницу — уже не первой молодости тетку — и меня. Это при трех-то женах… может, еще с этой стороны попробовать подразнить?..»
— Вот тогда-то вы и увидите, что драконы действительно не умеют разговаривать, но будет поздно, — во всеуслышание произнесла она.
Вождь Бор действительно понимал по-ортански, пусть и не так хорошо, как хвастался, но достаточно, чтобы понять — его слово опять пытаются подвергнуть сомнению.
— Эта бестолковая женщина хочет сказать, что я лгу? — Угрожающе набычившись, он вперил в нахалку разгневанный взор маленьких выцветших глазок. — Я давно знал, что здесь не чтят традиций, но чтобы оскорблять парламентера…
— Если твой дракон и в самом деле скажет хоть слово, — довольно усмехнулась Кира, — я спляшу перед твоей юртой хинский народный танец «плакучая ива скидывает одежды»!
Вождь задумался. Он никогда не видел хинского народного танца со скидыванием одежд и очень хотел бы посмотреть.
— А все-все одежды скинешь? — для верности уточнил он.
— Если твой дракон скажет больше, чем одно слово, — то все.
— Слово сказано, — произнес Бор, резко поднимаясь на ноги. — Слово услышано. Все свидетели. Пошли, поговоришь с драконом.
— Все пойдем, — поспешно вставила Дана. — Я тоже хочу хинский танец посмотреть. И шаман хочет. И советники. И все мои воины. Особенно женщины — они всегда рады изучить какой-нибудь новый способ понравиться мужчинам…
— Вот еще воинов твоих мне не хватало в моем стойбище! — возразил вождь. — Ты еще не дала мне ответа.
— Не торопись, о великий, — тут же поторопилась плеснуть сиропчику советница. — Сначала посмотрим. Мы одни пойдем, без воинов. Потом совет соберем. Твои слова обдумаем. Завтра ответ дадим.
Она почтительно откинула полог шатра, пропуская вперед уважаемых гостей. Затем должна была последовать королева, но она жестом указала на выход своим приближенным, а сама осталась сидеть, даже сидя ухитряясь подпрыгивать от нетерпения.
Когда они и Кирой остались одни, Дана шустро вскочила, оглянулась на опущенный полог и шепотом спросила:
— Подруга, ты точно знаешь, что делаешь?
— Абсолютно, — заверила Кира.
— А если вдруг его дракон и в самом деле заговорит? Что тогда делать будешь? Ты ведь даже не знаешь толком этот хинский танец, скажи, не так?
— Более того, — хихикнула Кира, — я его сама только что выдумала. Не беспокойся. Я все же кое-чему научилась от мужа. Все слышали — я сказала «если твой дракон скажет хоть слово».
— А в чем подвох? А если и вправду скажет? Ты точно знаешь, что такого не может быть?
— Я точно знаю, что такое быть может. Но если это именно тот случай, когда дракон способен говорить человеческим голосом, то я знаю этого дракона, и Бору он уж точно не принадлежит. Поняла?
— Та-ак, — оживилась Дана, — надо срочно придумать, что я ему скажу… А ну послушай, если вот так… — Она встала в позу оратора и направила обличающий палец на невидимого врага. — Ты не только коров чужих крадешь, вождь Бор! Ты и драконов чужих крадешь!
— Только не по-ортански! — предупредила Кира. — Аррау может обидеться. И вообще не проявляем ли мы неуважение к повелителю драконов, заставляя его ждать?
— Вот уж чьи обиды меня меньше всего беспокоят! — фыркнула королева и шустро распахнула полог шатра. — Мы уже спешим, о величайший, бежим со всех ног! Прости великодушно за задержку, я должна была как следует выбранить подругу за неподобающее поведение и нарушение заветов предков!
В воздухе опять запахло медом и патокой…
После долгого и основательного отдыха идти стало немного легче. Да и Мыш, проснувшись опять молодым и убедившись, что странные перепады в возрасте действительно зависят от усталости, немного прикрутил свой энтузиазм и больше не устраивал гонок на выживание.
Пустыня кончилась, сменившись вяло зеленеющими холмами; в какой-то момент между ними даже блеснула далекая полоска воды. Солнце стало мягче, а последний день и вовсе ознаменовался незначительной облачностью.
Идти стало легче, но великий квест по изничтожению Темного Властелина не стал от этого намного проще. Запасы еды подходили к концу, гадские сапоги так и болтались на ногах, растирая все, что еще осталось не забинтованным, какие-нибудь хищные гады исправно наведывались по пять раз на дню проверить — а не сгодятся ли мирные путешественники на обед или ужин? И, что более всего удручало Жака, за все это время им ни разу не встретились не только мифические «люди, дарующие бензин», но и более прозаические «люди, отбирающие все». Вслух он об этом сказать не решался, как бы ни хотелось пожаловаться, — боялся накаркать. Даже язык прикусывал, чтобы не вырвалось ненароком. Однако все его усилия пропали даром, наглядно доказав, что глупые суеверия не в силах конкурировать с теорией вероятности.
Сначала они услышали шум мотора — того самого антикварного бензинового мотора, который еще в грузовике успел задолбать Жака шумом и вонью. Затем в дребезжащий рокот вплелись неразборчивые, но очень агрессивные крики. Мыш резко остановился и замер, уставившись в пространство. Со стороны казалось, будто на человека столбняк напал, но Жак уже знал, что маг просто сосредотачивается и перебирает в уме готовые заклинания, а заодно прикидывает, какие можно будет сплести по-быстрому в случае надобности, и вспоминает, с чего они начинаются.
В просвете между холмами появилось некое неопознанное существо, летящее галопом прямо на остолбеневших путешественников.
— Кентавр? — потрясенно выговорил Мыш, уставившись на это чудо природы и от удивления едва не проглядев набитый пассажирами автомобиль с открытым верхом, который вывернул из-за того же холма и, похоже, преследовал «кентавра». Беглец, увидев на своем пути незнакомых вооруженных мужчин, торопливо оглянулся и, не сбавляя темпа, припустил вверх по склону.
— Укороченный какой-то… — добавил маг, обозрев удивительное существо в профиль. Действительно, в длину оно на кентавра никак не тянуло — разве что из него вырезали середину туловища, прилепив круп непосредственно к груди. Рассмотреть что-либо подробнее мешала широкая юбка, слегка задранная для удобства передвижения. Четыре ноги, равномерно отмахивающие гигантские скачки, были обуты в ботинки, и задние ничем не отличались от передних. Человеческую половину туловища украшали два неоспоримых свидетельства принадлежности к женскому полу, которые, как ни странно, не вызвали у Жака ничего, кроме мысленной констатации факта. Еще одно косвенное свидетельство — роскошные развевающиеся на бегу волосы — настолько напоминали своим цветом разлитый горячий шоколад, что Жак невольно сглотнул слюнки. Шоколад — это было бы здорово…
Мыш толкнул его под локоть и протянул винтовку.
— На девочек будешь засматриваться потом. Прикрой меня.
Преследователи, лихо развернувшись и едва не опрокинувшись, попытались с разгону въехать на холм, но склон оказался чересчур крут для таких маневров — машина сначала забуксовала, а потом медленно поползла обратно вниз под возмущенные вопли и ругань в адрес водителя.
— Я же не смогу стрелять в людей… — спохватился Жак, но его слова понеслись уже в спину уходящему волшебнику, который бесстрашно приближался к машине. — Ты что, поговорить с ними хочешь? Может, лучше не надо?
Даже издали охотники за четвероногими девицами не располагали к общению. Вооруженные люди с транспортом, но без опознавательных знаков Конфедерации могли быть либо солдатами Повелителя, либо работорговцами, либо бандитами. Либо всем вместе. Подходить к ним безоружным и о чем-то разговаривать мог только слабоумный или чокнутый, за какового, по-видимому, и приняли Мыша четверо господ криминальной наружности, все еще занятые выяснением отношений и поисками виноватых. Когда он еще и запел, они окончательно в этом убедились, а до Жака дошло, зачем мэтру понадобилось приближаться. Похоже, он не хотел драться и намеревался обезвредить противников мягко и аккуратно, а усыпляющие заклинания не рассчитаны на большую дальность.
Жак подавил смешок и попытался разобрать слова.
Так уж получилось, что последним из языков нового мира для него оказался эльфийский. Когда он успел уцепить краем уха слова случайно произнесенного поблизости заклинания — Жак и сам не заметил. Только через некоторое время обратил внимание, что произносимые вслух магические заклинания звучат для него как набор бессмысленных китайских фраз. Ну что поделать, не изучал он китайский, так, по верхам нахватался, кое-где знакомые слова узнаются, а смысла не уловить, да и вряд ли заклинания представляют собой такой уж осмысленный текст…
То, что сейчас исполнял Мыш, более всего напоминало колыбельную про рыбок, уснувших в пруду, только на китайском. Рыбки (они же птички, мышки и т. п.), при всем их зловеще-уголовном виде, первобытной агрессивности и неплохом по местным меркам вооружении, оказались плачевно беззащитны против передовой магической мысли — еще на первом куплете обмякли и кулями повалились кто на сиденья, кто прямо на землю.
Их несостоявшаяся жертва, успевшая уже взобраться на самую вершину, заинтересованно остановилась и даже сделала несколько робких шажков в обратном направлении, хотя изначально, похоже, намеревалась драпать куда глаза глядят. Неуверенно переступив с ноги на ногу (при ее четырех это выглядело довольно забавно), девушка спустилась еще на пару шагов, опять остановилась и неожиданно для Жака довольно точно воспроизвела первые строки заклинания. Голосок у нее оказался низкий, сильный и удивительно мелодичный.
— Ну, чего стоишь? — окликнул Мыш, оборачиваясь и махая Жаку. — Иди, помоги мне погрузить этих разбойников и развязать пленников.
— У них там еще и пленники? — удивился Жак, послушно подхватывая пожитки и направляясь к теперь безопасному месту событий. — Куда же они их запихнули?
— На пол сложили. Сейчас вытащим, разбудим и попробуем как-нибудь с ними договориться. Может, что-то полезное подскажут.
— Угу, — вздохнул Жак. — Полезное. Жестами. Оптимист вы, мэтр…
Пленников оказалось трое, все — молодые, относительно здоровые мужчины. Грязные, тощие и неухоженные, но все же о двух ногах и без видимых уродств. Наверное, добыча работорговцев.
Первый из спасенных, едва сообразив, что его руки-ноги непонятным чудом вновь свободны, молча сиганул через борт и рванул, не оглядываясь, в том направлении, откуда его привезли. Второго развязывали уже осторожнее — сначала только руки, чтобы не сбежал, не поговорив, — но, как оказалось, предосторожности были напрасны. То ли парень не совсем дружил с головой, то ли отставал в умственном развитии, но поговорить с ним так и не удалось. Убегать он тоже не стал — сел на сиденье рядом с водительским и с глуповатой улыбкой принялся махать рукой девушке на склоне. Четвероногая мутантка между тем, продолжая наблюдать за происходящим вокруг машины, осторожно, по шажку, спускалась вниз, время от времени повторяя так вдохновившие ее строки о необходимости ночного сна и погасших огнях.
Третий пленник оказался, к счастью, полностью разумным и абсолютно бесстрашным. Одним взглядом оценив обстановку, он что-то произнес довольно дружелюбным тоном, вроде как поблагодарил, но Жак ни слова не понял. Мыш попытался как-то объясниться жестами и десятком слов, подслушанных у пришельцев еще в бытность крысой, но его, похоже, не поняли.
Девушка в очередной раз пропела свои китайские куплеты и уже без опасения принялась спускаться с холма, на ходу рассказывая что-то, чего Жак с Мышом тоже не смогли разобрать.
Мужчина что-то коротко ответил, указывая на машину. Затем повторил то же для спасителей, тоже указывая на сиденья.
А потом подошел к ближайшему бандиту, подобрал его пистолет и без всяких объяснений и предупреждений вдруг выстрелил в голову лежащему. С таким деловитым и серьезным видом, словно это в порядке вещей — расстреливать невезучих преступников на глазах у впечатлительных зрителей. Да он, кстати, и внешне чем-то на Кантора походил, зараза такая…
Как разлетались остальные три головы, Жак уже не увидел. Однако нет худа без добра — совместные хлопоты вокруг обморочного товарища, как и всякий коллективный труд, всемерно способствовали сближению и взаимопониманию Мыша с местным населением.
— Ты только посмотри, с кем связалась! Аррау, как тебе не стыдно! Ты ведь не в первый раз видишь людей, неужели нельзя было к ним присмотреться, прежде чем что-то обещать?
Способность ее величества Киры построить в три шеренги и вытянуть по стойке смирно всех окружающих давно не являлась секретом ни при дворе, ни в генштабе, но для любопытных варваров подобное зрелище было в новинку и казалось не менее занятным, чем хинский народный танец, на который самые недогадливые все еще рассчитывали. Высокий совет Такката и столь же авторитетный орган управления племени мыржуков с одинаковым интересом наблюдали построение гигантского летающего бойца и восхищенно цокали языками. Один только вождь Бор, в отличие от соплеменников понимавший ортанскую речь, выглядел слегка обеспокоенным, ибо догадывался: происходит что-то нехорошее и лично ему крупным обломом грозящее.
— Понимаешь… — сокрушенно объяснила Аррау, — я очень хотела кушать. Эти люди меня покормили, приютили… Было бы неподобающе отказать им в помощи, когда они попросили…
— А тебя не смутило, что они фактически попросили тебя учинить массовое уничтожение других таких же людей?
— Ничего такого они не говорили! — обиженно возразила дракониха. — Они просили только напугать… Соседи хотели на них напасть, и им нужна была защита…
— Аррау, тебя нагло, примитивно и цинично обманули!
— Неправда! — вскричал вождь, который уже понял, что с мечтой о покорении степей можно попрощаться и пора спасать остатки репутации. — Вы хотели на нас напасть!
— Ма-алчать! — привычно рявкнула лейтенант гвардии, нависая над коротышкой подобно грозной маменьке с розгой за спиной. — Это мы к вам пришли с требованием принять вассальную присягу, или вы к нам? И кто кому угрожал драконом, словно дракон — не личность, а дрессированное бойцовое животное?
Вождь инстинктивно отступил на шаг, но не забыл, что на него смотрят подданные и любая проявленная слабость чревата утратой авторитета и, возможно, как следствие, должности.
— Не смей повышать на меня голос, женщина! — вскричал он, пытаясь хоть немного вытянуться, но даже на цыпочках оказался Кире примерно по плечо. — И не смей указывать моему дракону, что делать! А ты, такой великий и могучий, почему позволяешь наглой женщине собой командовать?
— Дракон — не лошадь и не собака, чтобы быть твоим, вождь Бор! — вмешалась Дана. Вся ее медоточивая вежливость испарилась точно в тот миг, когда она убедилась: это тот самый дракон, значит, все разговоры о пологах и четвертых женах есть не более чем пустое сотрясение воздуха. — Или ты думаешь, драконы продаются в рабство за три коровьи туши, да еще краденые к тому же?
— Постойте, не ругайтесь, пожалуйста, — жалобно попросила Аррау, в растерянности поворачивая морду то в сторону Киры, то в сторону Даны и зрителей. — Все же можно обсудить и решить… Если никто ни на кого не собирался нападать…
— Собирался! — упрямо повторил вождь. — Вы только и мечтаете, как бы захапать наши пастбища, заставить наших мужчин мыться и возделывать землю, а женщин нарядить в бесстыжие тряпки и позволить им влезать в мужские дела!
— Ну вот врать-то не надо! — брезгливо поморщилась Кира, в очередной раз роняя авторитет вождя непочтительным взглядом сверху вниз. — Кому нужны такие мужчины?
— Так они нарочно сказали мне неправду? — В голосе Аррау послышалась детская обида. — Как тебе не стыдно, вождь! Ты меня обманул, сказав, что соседи хотят на вас напасть. И соседей ты обманул, я ведь тебя предупреждала, что никогда не нападаю на людей.
— Да не слушай ты эту женщину! — попытался спасти положение вождь, пока Высокий совет не разобрался в сути скандала и проклятый конкурент Фад не успел воспользоваться нехорошей ситуацией в своих честолюбивых целях. — Мало того, что она врет, она еще и разговаривает с тобой непочтительно, а ты ее слушаешь и оправдываешься, словно она имеет право тебя поучать!
— Она моя подруга, — еще сильнее обиделась Аррау. — Я давно и хорошо ее знаю и до сих пор не слышала от нее ни слова неправды! И не тебе судить о почтительности после того, как ты имел наглость говорить обо мне как о своей собственности! Кира, не могли бы твои друзья возместить этим людям корову, которую я съела, чтобы я больше не имела перед ними моральных обязательств и могла с чистой совестью попрощаться?
— Вот жадины, а! — восторженно воскликнула Дана. — Украли трех коров, а дракону только одну отдали! Остальных двух сами съели? Здоровы же вы жрать!
— Так ведь праздновали, — подсказала советница.
Аррау чуть наклонила голову, прислушиваясь.
— О чем это они?
— Ту корову, которой тебя угощали, они украли у соседей, — перевела Кира. — Так что ты им ничего не должна.
— Я съела краденое мясо? — ужаснулась добропорядочная дракоша. — Ой, как нехорошо получилось…
— Могло получиться и хуже. Что ж, раз мы вовремя во всем разобрались, можно попрощаться с гостеприимным народом мыржуков и перенести дальнейшее общение в более подобающее место. Как ты полагаешь?
Вождь затравленно оглянулся и скрипнул зубами. Войско осталось у стен Такката — следить, чтобы воины противника не воспользовались случаем и не приперлись в стойбище соседей с целью напасть врасплох или посмотреть хинские танцы… в общем, что получится. Да и окажись сейчас под рукой все мужчины племени — что бы они делали против дракона?
Аррау поднялась, задрала переднюю лапу и в задумчивости принялась осматриваться, ища, куда бы ее поставить. Зрители поспешно отбежали в сторону.
— Может, мне лучше взлететь? — задумчиво спросила она сама себя.
— Не надо, — кратко отозвалась Кира. — Просто развернись, и обойдем стойбище стороной, чтобы не наступить на чье-нибудь жилище.
Аррау еще раз оглядела Высокий совет Такката.
— Думаю, будет лучше, если вы все залезете на меня. Мне будет спокойнее. Я всегда так нервничаю, когда люди бегают у меня под ногами… Честное слово, это совершенно безопасно, я взлетать не стану.
Кира согласилась с этим весьма разумным предложением, приглашающее махнула рукой Высокому совету и шагнула к подставленной лапе.
— А как же обещанный танец? — полетело ей в спину. Вождь Бор не рискнул затевать вооруженный конфликт и решил компенсировать свое унижение хотя бы словесно. — Я всегда знал, что женщины Такката — лживые хвастливые ничтожества! Слово было сказано! Дракон умеет говорить! И чего стоит слово женщины после этого?
Кира остановилась и обернулась, одарив обиженного вождя тем самым взглядом, который до сих пор хорошо помнили ее бывшие сослуживцы и просто знакомые мужчины, включая собственного мужа. Тем самым, от которого сами опускаются руки и возникает стойкое ощущение, будто рядом какой-то невидимый маг балуется с разнообразными заклинаниями льда и мороза. Вождь непроизвольно поежился, словно его и в самом деле обдало морозом.
— Мое слово стоит дороже твоего, — холодно процедила Кира, — хотя бы потому, что я умею его говорить и понимать. Было сказано: если твой дракон умеет говорить.
— Ну? И что? Скажешь, не умеет?
— Скажу — у тебя вообще нет дракона, вождь Бор. Ни говорящего, ни рычащего, ни вовсе немого. Никакого. Однако у тебя есть твоя никчемная жизнь, и разумный человек на твоем месте ценил бы это.
Королева Дана, которая уже успела лихо взбежать по крутому боку дракона и пыталась пристроиться между гребней, обернулась и все-таки вставила свое обличительное слово:
— И не забудь — ты еще должен нам двух коров!
— Его величество король Лондры Элвис II к его величеству Пафнутию IV с неофициальным визитом! — Профессионально поставленный голос герольда даже в маленькой комнате для прибывающих гостей гремел так, словно она была размером со стадион, а собеседник находился на противоположном конце поля.
Дежурный офицер, коротким пристальным взором оценив прибывших и убедившись, что перед ним действительно король Лондры и его придворный телепортист, а не какая-то подозрительная и потенциально опасная личность, вежливо поклонился и сообщил:
— Добро пожаловать в Белокамень. Я сию минуту доложу его величеству и распоряжусь насчет эскорта.
Элвис молча устроился в предложенном кресле и приготовился ждать. За последние три недели здесь, как и в его собственном дворце, многое изменилось. Знаменитое гостеприимство поморского двора сменилось закономерной подозрительностью к каждому гостю и опасливой осторожностью к каждому телепорту, пусть даже он возникал в положенном месте и прибывающие торопились представиться еще до появления. Каждого из членов королевской семьи помимо традиционных телохранителей неотлучно сопровождал эскорт из дюжины солдат и обязательно телепортиста. Учитывая, что Горбатый уже один раз бывал на прилегающей к дворцу территории и наверняка знал ориентиры, угроза десанта из телепортов была очень даже реальной.
Эскорт явился с подобающей расторопностью и столь же проворно сопроводил гостя до королевской приемной, а вот коллега Пафнутий почему-то заставил себя ждать. Элвис, которого распирало от желания скорее поделиться новостью, даже начал было вертеться и подпрыгивать в кресле, но вовремя вспомнил о королевском воспитании и вновь застыл, напоследок стрельнув глазами по сторонам — не видел ли кто?
Прошло, наверное, с четверть часа, прежде чем где-то в дальнем конце коридора загремели доспехи и застучали сапоги, затем в поле зрения появилась охрана, и только когда вся эта громыхающая команда приблизилась, среди сосредоточенных бородатых лиц мелькнули сияющие радостью глаза Пафнутия. Запоздавший к встрече гостей хозяин точно так же был чем-то обрадован и точно так же спешил своей нежданной радостью поделиться.
— Извини, — коротко произнес он, заменив остальные формальные приветствия крепким рукопожатием, и кивнул на дверь кабинета.
Заинтригованный Элвис едва дождался момента, когда тяжелая дубовая дверь отделила их от неуместных при конфиденциальном разговоре ушей охраны, и наконец произнес, стараясь по возможности сохранять надлежащую неторопливость в речах и жестах:
— Морриган вернулась.
Пафнутий, который и до того уже светился от радости, улыбнулся еще шире и вопросительно приподнял брови.
— Только что. Я даже не успел ее расспросить, она промчалась мимо меня, как стрела, изрыгая ругань и угрозы, а также требуя срочно ванну и новое платье. Полагаю, причина ее гнева крылась лишь в том, что некоторое количество придворных увидело ее в грязной одежде и с немытой головой, и бедная метресса ничего не могла поделать с этим фактом. Однако я все же поостерегся задавать ей какие-либо вопросы в такой момент и отложил беседу до тех пор, пока моя дорогая наставница отмоется, переоденется и что-нибудь перекусит. Знаешь, теперь, когда я точно уверен, что она жива и в безопасности, все остальное уже не кажется таким уж важным…
Пафнутий кивнул и, не в силах выразить жестами свою мысль, произнес:
— Праздник.
— Верно, — согласился Элвис, все же позволив себе аккуратную строгую улыбочку. — Завтра день весеннего равноденствия. Хороший подарок к празднику, верно?
— Тоже. — Сияющие от радости глаза Пафнутия указали куда-то на дверь.
— Что, и Силантий нашелся?
— Нет. Мафей.
— Действительно, сплошные подарки к празднику! Послушай, Пафнутий, ты можешь рассказать подробнее? Откуда он взялся, где он был до сих пор, и как он вообще? Или, если тебя так уж угнетают долгие речи, позволь мне самому его расспросить, мне же тоже интересно.
— Еще не успели.
— Тоже отмываете?
— И целитель осматривает.
— А что с ним?
— Ноги сломаны.
— Боюсь дальше спрашивать, — осторожно поощрил Элвис, опасаясь, что на этом Пафнутий замолчит.
— Сказал — попал под повозку. Уже после побега. Подробно не узнали.
— А как он себя чувствует? Он в состоянии говорить?
— Хорошо.
— Так, может быть, стоит собраться вместе и расспросить наши нежданные находки об их приключениях? Возможно, они поведают нам что-то ценное?
Пафнутий степенно кивнул.
— И мистралийцев позвать.
— Тогда и Агнессу.
Король Поморья пожал плечами. Дескать, Агнессы все это не касается, но ежели коллега считает, что иначе получится невежливо, — его дело.
— Вот и замечательно. Тогда я сейчас отправляюсь домой, чтобы к тому времени, как метресса Морриган закончит приводить себя в порядок, все наши беженцы собрались и ждали. Как ты полагаешь, часа на все это хватит? Думаю, ради такого случая мистралийский посол даже успеет смотаться за своим придворным магом, вот уж хотел бы я знать, как они это делают!
Пафнутий в очередной раз кивнул — то ли соглашался, что часа хватит, то ли тоже интересовался загадочными перемещениями мистралийцев.
Предполагаемого часа действительно хватило всем. Кроме разве что метрессы Морриган, которую дожидались еще минут двадцать, при том, что поужинать она так и не успела — пришлось нарушить все мыслимые традиции и подать закуски прямо в зал заседаний.
— Давайте сначала послушаем его высочество, — без церемоний заявила Морриган, придвигая к себе тарелку и кивая при этом на Мафея. — А я потом продолжу.
— Потом — это когда меня выслушают и вежливо выставят? — Мафей моментально обиделся, поджал губы и явно приготовился сказать какую-нибудь гадость.
Короли и маги переглянулись, несколько озадаченные такой агрессивной прямолинейностью, так как действительно собирались отослать юного принца в постель сразу после выступления и не ожидали открытого сопротивления.
— Гм… — подал наконец голос мэтр Алехандро. — А вы желали бы участвовать в дальнейшем обсуждении?
— И настаиваю на этом, — упрямо набычился эльф, нервно поправляя загипсованные ноги, уложенные на любимую кушетку Хирона.
— Я против, — быстро вставил Элвис. — Все остальные участники совещания либо коронованы, либо имеют степень магистра, и уж несомненно все совершеннолетние.
— А я возражаю! — почти выкрикнул Мафей, сердито сверкнув глазами. — Поскольку королевство Ортан на этом совещании не представлено никем совершеннолетним, вам придется в виде исключения как-то пережить мое присутствие. У меня тоже есть что у вас спросить, и я непременно спрошу и буду настаивать на вразумительном ответе, если со мной попытаются разговаривать, как с младенцем или душевнобольным!
— Пусть остается, — мрачно бросил мэтр Максимильяно, начиная потихоньку подергивать и пощипывать кончик косы. Мэтру не терпелось скорей задать свой больной вопрос, и ради этого он готов был простить мальчишке какую угодно юношескую блажь. — Ортан действительно не представлен. Нехорошо так.
— Кстати, почему? — встревоженно повел глазами Мафей. — Мне уже сказали, что Шеллар остался в Ортане, хотя добиться от дяди подробностей мне так и не удалось. Но остальные?
— Они все живы и в безопасности, — с заметной торопливостью отозвался мистралиец, и пальцы, трепавшие косу, задвигались быстрее. — Просто здесь их нет. Ваше высочество, я лично отвечу на все вопросы по окончании вашего рассказа, вразумительно и исчерпывающе, но сейчас попрошу вас не отвлекаться.
— Откуда начинать? — хмуро поинтересовался принц. — С самого начала, как мы съездили в Мистралию, или это вы уже знаете и можно сразу приступить к побегу?
— Сначала, — хором произнесли оба мистралийца и метресса Морриган.
Рассказ Мафея получился недолгим и оставил у всех присутствующих чувство неловкости, словно они невольно подсмотрели нечто такое, чего видеть не должны были. Но что поделать — и короли, и придворные маги были намного старше докладчика и не могли не заметить очевидного.
Мальчишка старался, мальчишка из кожи вон лез, чтобы выглядеть достойно и, не доведите боги, не потерять лицо. Он говорил коротко, четко, изо всех сил удерживая на лице сурово-деловое выражение и насильно выравнивая голос, так и норовивший сорваться на всхлип. Однако умудренные жизнью слушатели одинаково хорошо видели и самоуверенную маску, и растерянного мальчишку под ней, смертельно боящегося показаться недостаточно мужественным и до сих пор не уверенного — все ли он сделал правильно, не совершил ли чего недостойного, не струсил ли, не сглупил, не уронил ли честь королевской семьи?
Его слушали внимательно, терпеливо, не перебивая. Даже метресса Морриган, которая вдруг встрепенулась и даже приоткрыла было рот для вопроса, промолчала и переключилась на пирог с творогом, мимоходом загнув зубец вилки на память.
— …И как только рука срослась, я попробовал построить телепорт между мирами, как мне показывал Хоулиан, — закончил свой рассказ Мафей. — К сожалению, на это ушло целых две недели, и я теперь не знаю точно, где сейчас Кантор и Жак. Одно могу сказать: Кантора собирались использовать как приманку для мэтра Максимильяно, значит, он должен быть жив.
— Я знаю, — устало вздохнул мэтр, на минуту отпуская косу. — Но я не успел ничего предпринять. Их вывезли в другой мир, поближе к Повелителю. И сразу после этого портал закрылся. Больше о них никто ничего не слышал.
— А… — начал Мафей, и его вопрос тут же предугадали.
— С Шелларом все в порядке. Орландо жив и здоров, — быстро вставил Элвис. — Элмар тоже в порядке, если не обращать внимания на отсутствие мозгов в его чугунной башке, но их там не было, сколько я его знаю. Киру Шеллар где-то спрятал, и никто не знает, где именно. Кто еще тебя интересует?
— А мэтр? — со слабой надеждой выдавил Мафей, жалобно покосившись на Морриган, которая как раз, покончив с ужином, задумчиво вертела в руках вилку с загнутым зубцом.
Словно почувствовав его взгляд, волшебница виновато пожала плечами и со вздохом призналась:
— К сожалению, я не видела, как сработало «Убежище Аль-Рами» на Истрана. Хирон своей конской задницей заслонил мне весь обзор. Кстати, ваше величество, распорядитесь послать специальную делегацию в Таккат и забрать оттуда Хирона и Александра. К сожалению, сама я не смогла прорваться в город и что-либо узнать. Эти безмозглые варвары устроили на меня настоящую охоту…
— Ты что, не видела мое письмо? — встрепенулся мэтр Максимильяно.
— Какое письмо?
— Я тебе записку оставил на дереве.
— Не видела. Наверное, ты ее оставил уже после моего ухода. Я решила, что разумнее будет добраться до дому и отправить к этим болванам кого-нибудь… э-э… в человеческом облике. Чтобы смог толком объяснить, что к чему.
— Постойте, — вмешался Элвис, — насчет Александра я уже знаю, уважаемый мэтр побывал в Таккате и все разузнал…
— Он хоть выжил? Александр? Эти варвары…
— Дались вам «эти варвары»! — перебил мистралиец, сердито дернув себя за косу. — Нормальные разумные люди! Они сделали все возможное, чтобы спасти Александра, и он, по крайней мере, до сих пор жив. А вот Хирона я там не видел. Может, он тоже ушел своим ходом?
— Вряд ли. Скорей всего, он так и стоит в конюшне. Последний раз, когда я пыталась до него добраться, у нас был шанс уйти, но, как мне показалось, он сам не захотел. И если я не ошиблась, то он и не двинется из своего стойла, пока там Александр.
— Можно поточнее насчет конюшни? — осторожно, словно не решаясь поверить в собственную догадку, произнес мэтр Максимильяно.
— А что тут точнее? — Морриган оглядела недоумевающие лица слушателей и вдруг с истерическим смешком хлопнула себя по лбу. — Ах, простите, я ведь совершенно не подумала, что никто в мире так и не знает толком, как работает «Убежище Аль-Рами»! Я ведь сама этого не знала, пока на моих глазах коллега Хирон не превратился в шикарного белогривого жеребца!
— То есть… — И без того огромные глаза Мафея расширились еще сильнее. — Вы хотите сказать, мэтр Истран… тоже стал… лошадью?
— Нет-нет, лошадь — животное крупное, уж я бы его разглядела. Он превратился во что-то другое, мелкое и незаметное. Надеюсь, его там не затоптали…
— Значит, любое животное? — Мэтр Максимильяно даже приподнялся в кресле от полноты чувств, сопроводив свое окончательное прозрение парой не приемлемых в изысканном обществе выражений. — Двуликие боги, а мы, самодовольные идиоты, отказывались ее слушать и отправляли в постель!
— Вы о чем?.. — подозрительно прищурился Элвис и немедленно получил ответ.
— Об этой трижды траханной черепахе! Вернее, о принцессе Жасмине, которая нам пыталась объяснить, что во дворце происходят сверхъестественные вещи, а мы от всей души поили ее успокоительными микстурами! А между тем — где она взяла эту черепаху и кролика? И когда?
— Примерно за день-два до того… — напрягла память Агнесса. — Черепаху нашла где-то в коридоре, а кролика — в парке…
— И заперла в клетки! И почти неделю оставшаяся на свободе ворона пыталась их вызволить!
— Я всегда говорила, что Джоана самодовольная ограниченная дура! — проворчала Морриган. — Неужели трудно было понять, что королевская семья непременно уедет на север и что Жасмина не бросит свой зверинец, а потащит с собой! Ведь можно было сообразить и спокойно дождаться, когда их довезут сюда! А теперь они ползут своим ходом, и одним высшим силам ведомо, сколько еще будут добираться, учитывая черепаху в компании!
Она вновь повертела в пальцах увечную вилку и, видимо, вспомнила, зачем загибала зубец.
— Коль на этом вопрос об исчезнувших магах исчерпан… Нет-нет, ваши величества, не суетитесь так. Если вы уже строите планы поисково-спасательных операций, подумайте как следует, прежде чем что-то делать. Попытайтесь вы объявить во всеуслышание, что ищете животных с нестандартным поведением, проявляющих признаки разумности, — и…
— Метресса, вы меня обижаете! — поджал губы его величество Элвис. — Разумеется, подобные операции будут сверхсекретными. Горбатому и его приятелям совершенно незачем знать, куда на самом деле подевались маги, которых он считает погибшими.
— О, ваше величество, о вас лично речь не идет, я сомневалась, понятно ли всем остальным… Ну не надо, не надо так сверкать на меня глазами, мэтр Максимильяно, я вовсе не считаю вас настолько недогадливым, однако вы часто позволяете вашей вспыльчивости брать верх над рассудком! Будет ли мне позволено наконец задать мой вопрос, который я считаю крайне важным и над которым наверняка никто больше не задумался? Никто больше не хочет меня перебить? Благодарю вас. Итак, ваше высочество, можно ли подробнее узнать, что за кубик вы упоминали в самом начале вашего рассказа? Где вы его взяли, и как он там переливался?
— Кажется, Жак купил его в лавке Цыня… — напряг память Мафей. — Еще осенью. Или в конце лета. На вид это действительно куб правильной формы, примерно вот такого размера. Он произвольно меняет цвет. Внутри куба, который является контейнером со специальной защитой, находится небольшой кристалл, с виду похожий на обычный алмаз, только алмазы такого размера не бывают.
— Вы с вашим ненормальным шутом что, открывали этот контейнер и лазили внутрь?
— А что, не надо было? — совершенно серьезно уточнил принц.
— Вы представляете себе, что с вами могло произойти, если этот кристалл действительно то, о чем я думаю?
— Судя по его свойствам — что угодно, — так же серьезно доложил Мафей. — Жак его изучил и выяснил, что этот кристалл случайным образом производит разнообразные магические эффекты…
Метресса встряхнула распущенными волосами и произнесла с явным раздражением:
— Если бы хоть какие-то боги на этом свете занимались вопросами справедливости, у этого разгильдяя должны были отсохнуть его вредительские ручонки! А заодно язык и мужское достояние!
— Видимо, в этот день за справедливость отвечал Многорукий Вор, — усмехнулся мэтр Максимильяно. — Он всегда своим подыгрывает.
— Не смешно! — отрезала Морриган. — Мафей, где сейчас этот кристалл? Вы его продали?
— Нет, его никто не купил, — с сожалением поведал эльф. — Так он у Жака в кармане и лежал, а потом, когда нас поймали, наемники да Косты забрали вместе со всеми остальными вещами.
— Этого Жака убить мало! — горестно вздохнула волшебница. — Только он мог купить по дешевке Радужный Камень, даже не подозревая, что это такое и откуда украдено, лапать его руками без последствий для своей презренной шкуры и в конце концов притащить прямо в руки врагу!
— Это тот самый камень? — заинтересовался мэтр Максимильяно. — Один из артефактов?..
— Да! И насколько я знаю Скаррона, он непременно захочет опять собрать эти артефакты! Если мы сейчас не знаем, что с ним делать, когда он всего лишь неизвестная науке нежить, что начнется, когда он действительно станет богом?
— Он не «захочет», он уже собирает, — негромко поведал присутствующим Элвис. — Мне докладывали об активизации всевозможных охотников за сокровищами, расхитителей гробниц, торговцев магическим антиквариатом и прочих авантюристов, имеющих отношение к обороту артефактов. Был негласно распространен заказ на список конкретных предметов, и сейчас ведутся поиски. Заказчик, разумеется, не назывался, но и так понятно.
— Я так и думала! Зачем, ну зачем этот болван потащил артефакт с собой в Мистралию?
Вопрос был риторическим, но Мафей все же счел своим долгом ответить, чтобы не думала метресса Морриган, будто Жак совсем уж бездумно и бесцельно обращается с вещами.
— Жак взял этот кубик, чтобы с ним поработать! Он перенастроил… гм… что-то там перенастроил, словом, чтобы артефакт производил полезные эффекты, а не что попало.
Мэтр Максимильяно деликатно отвернулся в сторону и прикрылся ладонью, чтобы не шокировать беззвучным хихиканьем лондрийскую коллегу, которая, похоже, потеряла дар речи.
— И каков был результат? — поинтересовался Элвис, делая вид, словно ничего особенного не происходит.
— Не знаю. Жак не успел проверить.
— Это просто восхитительно, господа! — нашла наконец слова метресса Морриган. — Это бесподобно, я не нахожу других слов! Сотни лет этот артефакт считался чудотворной святыней, ему поклонялись и хранили, как величайшую ценность. Еще триста лет его скрывали от мира, с величайшим почтением спрятав в дальних хранилищах и продолжая поклоняться на расстоянии. И вот приходит какой-то криворукий переселенец, с рождения лишенный почтения к чему бы то ни было, ковыряется в бесценной реликвии и ничтоже сумняшеся «что-то там перенастраивает», так как ему, видите ли, не нравится, как она работает! Великие мистики древности забыли с ним проконсультироваться, когда вкладывали в эту вещь силу своих богов!
— Ничего святого у современной молодежи! — проворчал мэтр Алехандро, неодобрительно косясь на Мафея. Видимо, его высочество тоже был отнесен к той самой молодежи, лишенной святого, раз наблюдал и не пресек.
— Он же не знал! — возмутился обиженный принц. — И вообще, прежде чем этот артефакт попал к Жаку, его кто-то украл! А хранители и не заметили, что у них реликвия пропала!
— А не кажется ли вам, господа, — вмешался Элвис, с трудом удерживая на лице подобающее джентльмену выражение, — что метресса Морриган странным образом угадала, назвав происшедшее безобразие восхитительным и бесподобным? Не следует ли из всего сказанного, что нам можно больше не бояться потенциального обожествления Повелителя? Более того, не следует ли нам максимально помочь его верным слугам в сборе артефактов, чтобы уважаемый мэтр ими воспользовался? А самим полюбоваться со стороны на результат?
— Рискованно, — задумчиво произнес мэтр Максимильяно. — А если у Жака ничего не получилось? А если Повелитель заметит непорядок и, чего доброго, исправит последствия Жаковых шалостей? А если, наконец, артефакт сработает не так, как должен был, но не во вред заклинателю, а на пользу?
— Если бы у меня была возможность посмотреть, я бы точно сказала, можно ли теперь давать Радужный Камень в руки Повелителю. Но на вашем месте я бы особо не обольщалась — будучи артефактом нестабильного действия, сей предмет не должен принимать в ритуале активного участия. Он скорее предназначен для подпитки нескольких других. Вот если он действительно как-то неожиданно сработает, то, может быть, и нарушит ритуал. Но, повторяю, я должна его изучить, чтобы сказать что-то определенное.
— Если камень в Мистралии, мы попробуем поискать.
— Полагаете, есть смысл?
— Если бы он был у Астуриаса, тот бы с радостью преподнес его хозяевам, едва прослышав, что их это интересует. Ему сейчас надо зарабатывать благосклонность наместника и всячески доказывать свою незаменимость, так что оставлять артефакт себе и начинать собственные игры — не в его интересах. Раз он до сих пор не кинулся хвалиться своей расторопностью, значит, камня у него нет. Значит, кто-то из наемников его прикарманил. А они люди маленькие, к ним вполне можно подобраться. Мне уж и самому интересно, что там наковырял наш смышленый приятель.
— Да, думаю, вам это будет удобнее, — согласился Элвис. — Мы же, со своей стороны, попробуем прощупать первых лиц Мистралии на случай, если они действительно припрятали артефакт или до сих пор не поняли, что это такое. Согласитесь, господа, если данным предметом завладел не Астуриас, а да Коста, тут мы можем смело ожидать любой глупости.
— Например, открыть и поковыряться, — ядовито вставила Морриган.
— Не думаю, — совершенно серьезно возразил ее воспитанник.
— А жаль. Было бы любопытно узнать, что же сделал с артефактом этот гений-самородок, и да Коста замечательно подходит на роль подопытного животного в подобном эксперименте. Нет, действительно жаль, что он не додумается сунуть нос в контейнер. Вот Шеллар бы на его месте сделал это, едва заполучив артефакт в руки… Кстати, что там с Шелларом? Элвис ввел меня в курс дела в двух словах и практически на бегу, да и его высочество, как я полагаю, не намного больше услышал от своего общительного дядюшки. Да и насчет Элмара тоже не очень понятно, что там у него с мозгами приключилось…
— Когда мы последний раз связывались с Шелларом, — поведал мэтр Максимильяно, — он уверял, что внедрение прошло успешно. Это у него так называется. Сначала вляпаться по самое не могу, поделиться с врагом всеми своими планами и засыпать полезными советами, а потом, когда мы его нашли и вернули в чувство, с оптимизмом идиота заявлять, что «все прошло успешно». Дескать, все только к лучшему — теперь его преданность ордену не будет вызывать сомнений, и он сможет спокойно работать, не опасаясь разоблачения.
— Так-таки и не опасаясь?
— По его собственным словам, опасность может представлять только маг, проводящий ритуалы посвящения — сами понимаете, он специалист, — и дух-шпион, который вечно всюду сует свой нос и не всегда при этом видим. С первым Шеллар намеревается разобраться сам, а касательно второго крайне нуждается в консультации. Я уже размышлял над его проблемой, но, может быть, коллега Морриган справится с этим лучше, учитывая некоторые семейные традиции. Как можно упокоить духа? Учитывая, что поднимал его сам наместник, а он очень толковый некромант. А до своего чудесного преображения наш дух уже существовал в виде дворцового призрака, так что с большой вероятностью после обычного разрушения опорных связок к тому же вернется.
— Останки мне предоставьте, — сухо и деловито изрекла метресса. — А там посмотрим.
— Н-да… — Мистралиец заметно погрустнел. — Хорошо, если Шеллар знает, где потом зарыли вещественное доказательство подрывной деятельности Алисы… А если это знает только Флавиус? А если и он сам не знает, приказал кому-то и больше такой мелочью не интересовался?
— Простите, коллега, перекапывать ортанские кладбища, пустыри и прочие свалки у меня нет времени. Да и не смогу я заниматься этим эффективно в мертвой зоне. А как вы поддерживаете связь с Шелларом? Обычным путем или магически?
— Я ему снюсь. Только, к сожалению, этот способ имеет массу недостатков из-за некоторых привычек его величества, да и я не такой хороший специалист по сновидению. Честно говоря, у Диего это получается куда лучше. Вы просто так спросили, или нужно что-то конкретное выяснить?
— На всякий случай, чтобы знать, — пояснила Морриган и перевела взор на любимого воспитанника. — А что там за неприятности с Элмаром? Чем он опять вызвал неудовольствие вашего величества?
Элвис набрал побольше воздуха, словно собирался разразиться долгой обличительной тирадой в лучших мистралийских традициях, но вовремя вспомнил о королевском воспитании и ограничился легким неодобрением в голосе.
— Перед тем как сдать врагу столицу, Шеллар выслал сюда, в мое распоряжение, своих паладинов и боевых магов. Принц-бастард Элмар счел приказ неприемлемым для исполнения и при первой же возможности дезертировал из расположения корпуса…
— Извольте выбирать выражения! — возмущенно выкрикнул Мафей, едва не взлетев со своей кушетки от негодования.
— Извольте не перебивать короля, — поджал губы Элвис. — Используемая терминология полностью соответствует уставу и в полной мере отражает суть деяния…
— А ты изволь не передергивать, — вдруг подал голос доселе молчавший король Пафнутий. — Не любишь ты Элмара, но это не причина его в трусы записывать.
— А давайте вы все изволите прекратить, — вкрадчивым полушепотом, от которого даже у невозмутимого Пафнутия мурашки по коже побежали, произнесла Морриган. — И давайте сойдемся на термине «самовольная одиночная разведка боем» — как мне кажется, это вернее всего отразит как намерения его высочества, так и фактическое положение дел. Я ведь верно поняла, господа, ему чего-то недосказали и он помчался спасать Шеллара?
— Примерно так, — неохотно согласился Элвис. — Я принял все меры, чтобы его остановить…
— Зачем?
— А я был против! — вставил мэтр Максимильяно в ответ на вопросительный взгляд лондрийской коллеги. — Но его величество сначала скрывал от меня сам факт побега, а затем отказался слушать мои рекомендации.
— Господа, неужели никто, кроме меня, не понимает, что вмешательство Элмара в операции Шеллара равносильно допущению пьяного тролля в алхимическую лабораторию? Если бы я его не остановил, он бы погиб сам и провалил Шеллара.
— Ах, так вы его все же остановили? И как же?
— Пока — три недели за драку в общественном месте плюс отработка материального ущерба, а там видно будет. Может, все-таки удастся ему объяснить, что Шеллара уже не надо спасать, да наш герой сам вернется.
— Извините, ваше величество, что-то вы тут темните, — заметил Максимильяно, пощипывая косу. — Если вы… ну хорошо, ваши замечательные агенты успешно подставили беглеца и засадили его в галлантскую каталажку, что вам мешало уплатить за него штраф и возмещение ущерба, да забрать оттуда? Ведь с сегодняшнего дня Галлант признал власть Повелителя, и теперь проворачивать там какие-либо операции станет куда сложнее.
— Извините меня взаимно, уважаемый мэтр, но отчитываться перед вами я не обязан.
— Ах вот как? А хотите, я сам это скажу? Здесь, при всех, чтобы никто не сомневался, что вы опять скрыли очередной свой недосмотр?
Элвис с достоинством выпрямился и твердо изрек:
— Не понимаю, о чем речь.
— Тогда, может быть, вы мне скажете, где сейчас несравненная Азиль?
— Где-то с дамами. Неужели вы полагаете, я должен лично за ней следить и вам докладывать?
— Я полагаю, коронованной особе не должно врать. Когда она сбежала? Не можете вспомнить или даже не заметили? Могу помочь: в тот самый день, как с Элмаром приключилась первая же неприятность, вашими агентами организованная, Азиль тихо и незаметно исчезла из города, не захватив с собой даже обуви. Хватились вы ее не сразу и до сих пор не нашли. Потому и не торопились перевозить Элмара сюда, так как понимаете: едва он увидит, что его бесценная нимфа пропала, — бросится на поиски, не спрашивая ничьего мнения, и тем, кто попытается его остановить, можно будет лишь посочувствовать. Ну, и что теперь? Неделя-другая — и по Галланту нельзя будет передвигаться открыто, а такую заметную персону, как Элмар, не больно-то утаишь.
Метресса Морриган оделила воспитанника долгим многозначительным взглядом и произнесла, обращаясь отнюдь не к нему:
— А вам не кажется, коллега… что так и должно быть?
— То есть? Что именно?
— Ну, вот это все… Что, если Элмар столь упорно стремится домой не просто так, из собственной блажи? Что, если его ведет предназначение?
— Вы думаете?
— Ну, как вариант?
— Боюсь, прорицания — не по моей части…
Пафнутий сообразил почти одновременно с Морриган. За ними, с отставанием в полсекунды, — мэтр Максимильяно. Еще через секунду — Элвис. За ним, уже проследив за взглядами остальных, — мэтр Алехандро и Агнесса.
Мафей, зябко нахохлившись от столь пристального внимания, нервно передернул плечами.
— А чего вы все сразу на меня смотрите? Я как Орландо не умею. Я даже сны перестал видеть.
— Возможно, имеет смысл все же переправить сюда Орландо? — вежливо осведомился Элвис. — Подержать немного на диете, создать условия для полноценной медитации под руководством опытных магов и послушать, что он скажет? Не принесет ли его пророчество больше пользы, чем бестолковое сидение в горах и регулярные депрессии, сопровождающиеся запоями?
— Орландо вы тоже не любите, — криво усмехнулся старый мистралиец. — Даже регулярность какую-то успели установить, за две-то недели.
— Вот именно, — поддержал его младший коллега. — Нет, ваше величество, король должен оставаться со своим войском, чтобы его люди постоянно видели: он с ними, он их не бросил и не удрал на север, как все маги. А пророк из него тоже не очень. Лучше мы сделаем так. Мы не будем просить его высочество Мафея ни рассказывать нам свои сны, ни толковать их. Мы просто попросим его вспомнить все виденное, самостоятельно обдумать — он ведь у нас весьма неглупый юноша — и решить: следует ли нам вернуть принца-бастарда Элмара назад в Лондру или же позволить ему продолжить свой путь на родину.
Мальчишка изменился в лице. Озирнулся затравленно, исподлобья. Стиснул дрожащие губы. Несколько раз ожесточенно сморгнул.
И в тот миг, когда все уже были уверены: вот сейчас он расплачется, вдруг произнес громко и звонко, словно отвечая наставнику безупречно выученный урок:
— Это не имеет значения. От вас ничего не зависит. Хоть вы так, хоть эдак, а все, что должно случиться, — случится обязательно.
— Хм-м… — заинтересованно мурлыкнула Морриган. — А разве не произошло за последний год несколько событий, доказывающих обратное? И разве ты сам не был тому свидетелем?
— Вы можете определить, какой именно фактор исказил картину в тех конкретных случаях? — не уступил Мафей. — Я пока не могу. Поэтому пробовать что-то корректировать не возьмусь и вам не советую.
— Пока? — заинтересовалась метресса. — Значит, рабочая гипотеза у тебя есть?
— Есть, но мало материала, чтобы ее проверить. Непроверенную излагать не буду, а то любите вы посмеяться над учениками… Вы спросили — я ответил. Делайте, что считаете нужным, что бы вы ни сделали — все обернется как должно.
— Хм… — Мэтр Максимильяно чуть усмехнулся. — Раз уж Элмар все равно едет домой, а спасать ему там некого, может быть, стоит дать нашему герою более реальную цель? Например, озадачить поисками останков господина Хаббарда?
Элвис едва сдержал ответную ухмылку.
— Боюсь, это не та задача, которую можно поручить его высочеству. Она требует… э-э… несколько иных личных качеств.
— Пусть лучше нимфу свою поищет, — предложил мэтр Алехандро. — Действительно, надо же его чем-то полезным занять.
— Кстати, о поисках! — спохватилась Морриган. — Что делать с Элмаром, мы потом решим, ему еще три недели сидеть, никуда не денется. А вот что с этой самой «мертвой зоной»? Элвис вкратце рассказал мне, откуда она взялась, да мы и сами догадывались, что могли скрывать пришельцы в подвалах храма Белого Паука. Мне уже известно, что таких приборов к этому времени стало несколько. Но удалось ли выяснить, сколько именно и где они находятся?
— Пять, — коротко и по существу ответил Максимильяно. — Один — все там же, в храме, один в Оплоте Вечности и еще три в столицах. Где именно — неизвестно. Шеллару тоже еще не удалось выяснить. Он предложил пока единственный возможный способ: отследить, куда слетаются вампиры. Каждый излучатель охраняет около дюжины вампиров. Существа эти избалованы и недисциплинированны, из-за чего могут оставлять пост и вылетать на охоту вопреки приказу начальства. Если удастся хоть раз засечь, куда эти кровососы возвращаются из самоволки, можно считать, что прибор обнаружен. А пока мы будем это выяснять, у нас будет время подумать: как минимальным числом людей быстро, без магии и по возможности без лишнего шума одолеть дюжину вампиров.
— Да уж, задачка не из простеньких… — невесело усмехнулась волшебница. — Полный набор взаимоисключающих условий. Без магии на это понадобится не меньше сотни воинов, из которых выживет хорошо если четверть, и шуму будет — до небес. Больше вам ничего не надо придумать столь же простенького? Например, как забить дракона плеткой или посадить духа в клетку?
— Это — нет, — сдержанно ответствовал мистралиец. — Но у меня будет к вам большая личная просьба…
— О, непременно, коллега, я попытаюсь и сделаю все, что смогу. Но не сегодня. Сегодня я просто не в силах, поймите…
— О, конечно же, коллега, я понимаю. Дайте мне знать, когда сможете уделить мне немного внимания.
Мэтр Максимильяно произнес это с подобающей серьезностью, не позволив себе даже уголком рта, даже мимолетной искоркой в глазах проявить иронию или недоверие.
Он прекрасно знал, что едва метресса Морриган избавится от гостей, она первым делом отошлет прочь Элвиса, велев ему «немного подождать», а сама бросится в лабораторию, к заветному зеркалу, в последней безумной надежде — а вдруг ОН спасся? А вдруг ЕГО удастся увидеть? А вдруг ОН в беде, и старая подруга получит шанс вовремя прийти на помощь?
Разумеется, а такой момент какие бы то ни было свидетели поиска были бы излишни и неуместны. И даже не потому, что метресса стеснялась своей нежной привязанности, а потому, что сама не знала, да и не могла знать наверняка, кого именно покажет ей зеркало.
