Глава 4

Семейный скандал — он и в Африке семейный скандал. Особенно если причиной тому является ужасающий факт, что единственная дочь уважаемых родителей сбежала из дому вслед за мужчиной, запятнавшим себя преступлением. И что, по-вашему, могут сказать эти самые уважаемые родители, отыскав беглянку в укромном убежище ее пропащего возлюбленного? Да еще в позе, не оставляющей сомнений, что она явилась сюда не под принуждением, как они втайне надеялись, а совершенно добровольно? А если строптивая дочь к тому же не желает даже слушать того, что пытаются сказать ей родители, и заявляет, что она достаточно взрослая и самостоятельная, имеет право на собственную жизнь, что никто не смеет ей указывать и вообще учить ее жить? А родители, разумеется, имеют на этот счет совершенно противоположное мнение…

Что из всего этого получится? Правильно, скандал.

— И наплевать мне, что подумают ваши драгоценные соседи, — бушевала непокорная дочь уважаемых родителей. — И что скажет тетушка Вирру в особенности! Пусть хоть удавятся!

— Позор! — стенала матушка, закатывая глаза. — Позор и бесчестье на нашу семью!

— Бессовестная потаскуха! — рычал папа.

— И несказанно этому рада! Оставьте нас в покое! — вопила дочь.

— Немедленно домой, бесстыжая девка, пока я не потащил тебя силком!

— Только попробуй!

— И думаешь, не попробую! Для твоего же блага!

— Догони сначала!

Папа в бессильной ярости скрежетнул зубами, понимая, что времена, когда он мог гоняться за юными девицами, для него давно миновали, и теперь ему с его брюхом нечего и надеяться догнать самую быструю из невест.

— Не смей хамить отцу! — снова взвыла матушка. — Для того ли мы тебя растили, кормили, воспитывали, чтобы на старости лет дождаться вот такой благодарности! Связаться с осужденным преступником, сбежать из дому и так разговаривать с родителями!

— Дурацкие законы, — не унималась дочь, — дурацкий суд и дурацкие обычаи! Хотите считать его преступником — ваше дело. А мне наплевать на это! Он мой муж, я его люблю и жить я буду с ним, что бы вы ни делали!

— Детские бредни! — снова завелся папа. — Любовь у нее, надо же! Умопомрачение у тебя, вот что! Хорошему магу тебя надо показать! Нормальные здоровые женщины не сбегают из дому и не считают какого-то ничтожного недостойного самца дороже родителей!

— Достойный он или нет, это не вам судить! — перебила его упрямая дочь, — И нечего обращаться со мной как с маленькой, я взрослая женщина, почти мать, можно сказать, и скоро сама буду кого-то воспитывать. Вы как хотите, а я не желаю, чтобы мой ребенок вырос без отца!

Маме сделалось дурно, папа же, усилием воли справившись с неожиданной новостью, не отступил.

— Чем такой отец, лучше уж не иметь никакого! Подумай о ребенке, ты хочешь, чтобы он рос в этой дыре, в глуши, вдали от своего народа? Не считай, будто тебе придется растить его одной, через пару сезонов ты снова вылетишь, и готов спорить, что любой из молодых женихов почтет за честь догнать тебя и назвать своей женой! Только оставь свои бредовые идеи о любви и вернись домой, тебе здесь не место!

— Именно здесь мне и место! — окончательно озверела девица. — Мне, а не ему! Чтоб ты знал, я сама разодрала глотку этому ничтожеству Сварру! Я, а не Хрисс! Этот негодяй прекрасно знал, что я его не хочу, и все равно за мной погнался! Этот бесчестный ублюдок подрезал Хрисса на вираже и хвостом подбил ему крыло, чтобы он отстал! Ничтожеством он жил и умер, как ничтожество! Он думал, что если меня догнал, то сможет взять силой! Ха! У меня тоже есть зубы! От этого самодовольного хама только клочья полетели! Вот так все было на самом деле! И вы еще смеете мне говорить, что благородный воин, который взял на себя ответственность за позорную смерть этого урода, который пожертвовал собой, чтобы уберечь меня от участи изгнанницы, недостоин моей любви?

На этом этапе беседы дурно сделалось папе, и прекрасная Аррау, в последний раз победно бухнув хвостом об землю, повернулась к Хриссу, который все это время молча стоял у входа в пещеру, вжавшись в камень и низко опустив голову. И тут она обнаружила, что у безобразного скандала, оказывается, были свидетели.

Несомненно, они были не из тех людей в одинаковых одеждах, которые разбежались и попрятались при виде разгневанных родителей. Эти были без оружия, и одежда у них была другая, разная. Да и прятаться они, похоже, не собирались, хотя один из них, самый маленький, застыл с открытым ртом и не двигался до сих пор. Наверное, бедняга был здорово впечатлен тем, как три дракона ревут, рычат и бьют хвостами, взбивая каменную крошку. А вот самый крупный, напротив, наблюдал за происходящим с огромным интересом и без малейшего испуга. Наверное, это и был тот самый вожак человеческой стаи, о котором так похвально отзывался вождь Урр. Третий — странный какой-то, не то старый, не то увечный, стоял, опираясь на палку, обвел ошалелым взглядом поле боя и заговорил первым. Хотя Аррау достаточно хорошо понимала язык людей, из сказанного она смогла разобрать только «мать» и названия некоторых частей тела. Наверное, стоило все-таки поговорить с людьми, объяснить, что здесь происходит, и дать понять, что для них это не представляет опасности…

Король тихонько дернул Кантора за рукав.

— Не выражайся при дамах.

— Ну, ни… себе… — наконец выговорила Ольга, напрочь забыв, что она дама, при которой не следует выражаться. — Что это было?

Король пожал плечами:

— Сейчас вернется Силантий, приведет Гаррона, и мы подробно и точно разберемся, что здесь произошло. Я полагал, что нашего приятеля собираются убивать родственники погибшего соперника, но, похоже, ошибся. Иначе все не закончилось бы так мирно.

— Да что вы, — поморщился Кантор. — Это, — он кивнул на ярко-лазурного дракона, который сидел на хвосте и шевелил передними лапами, — самка. Насколько я понял, его подруга.

— Ты что-то почувствовал? — заинтересовался король. — Или просто женщин чуешь другим местом, даже если речь идет о драконах?

— Что-то в этом роде, — ядовито отозвался Кантор. — Только не тем местом, о котором вы подумали.

— А насчет Хрисса ты можешь что-то сказать? Ты что-нибудь чувствуешь?

— Знаете, это трудно было бы не почувствовать.

— И что?

— Если коротко и без подробностей — беднягу достало все на свете до такой степени, что ему уже и жизнь не мила. Тошно ему, противно и видеть никого не хочется.

— А что ему хочется в таком случае?

— Чтобы его оставили в покое и не трогали. А тут лезут постоянно с визитами, то вы, то ваши маги, то эти родственнички со своими претензиями… Может, хоть подруга его утешит и поможет прийти в себя. Между прочим, что она делает?

— Насколько я понимаю, собирается с нами пообщаться. Приятно, что нас наконец-то заметили и снизошли до объяснений. Интересно узнать, что здесь все-таки произошло и почему собеседники этой дамы до сих пор сидят, откинув хвосты, и мотают головами, как пьяные лошади… Постойте здесь, я подойду поближе.

— Может не надо? — с опаской сказала Ольга.

— Ну вот еще! — заявил Кантор. — Я тоже хочу подойти!

Лазурная подруга Хрисса совладала наконец с фантомом, который получился слегка похожим на Ольгу, но ужасно лохматым и непомерно длинноногим. Неустойчивая конструкция сделала несколько шатких шагов и гулким простуженным голосом произнесла:

— Люди не бояться, все хорошо. Извините.

— Мы не испугались, — вежливо заверил ее король. — Хотя зрелище было впечатляющим. Не могли бы вы вкратце…

— Ну не… твою мать! — воскликнул у него за спиной Кантор. — Еще два дракона летят! Сюда что, вся стая решила собраться?

— Все под контролем, — заверил его мэтр Силантий, появляясь из телепорта. — Это Урр и Гаррон, сейчас они наведут порядок и прекратят это безобразие.

— А как они так быстро? — поинтересовалась Ольга. — Неужели тоже телепортом?

— Вроде того, — охотно пояснил маг. — Драконы умеют «пронзать пространство», как они это называют, но не так, как мы, а в состоянии полета. Там, в небе, есть какие-то только им видимые точки, которые сообщаются между собой наподобие постоянных телепортов. Сквозь них они могут перемещаться в пространстве.

— Мы можем вам чем-то помочь? — продолжал король.

— Помощь не нужна, — заверила его лазурная Аррау, — Объяснить пусть будет мудрейший. Он хорошо говорить речь людей. Я говорить плохо.

Она отошла в сторону, где все так же, прижавшись к стене, стоял ее безутешный кавалер, и тихо зафыркала, нежно касаясь мордой его гребня.

Между тем драконы приземлились перед пещерой, с некоторым трудом втиснувшись на эту «посадочную площадку», которая была тесновата даже для четырех драконов, уже находившихся там. И все началось сначала — рев, фырканье, удары хвостов, ветер от крыльев и прочие стихийные бедствия, которые у драконов называются беседой.

— Пожалуй, у нас есть время перекурить, — сделал вывод король, присаживаясь на камень и доставая трубку. — Отдохни Кантор, ты едва на ногах держишься. А мэтр Силантий нам вкратце объяснит, о чем идет речь.

— О, ситуация получилась крайне неловкая, — начал Силантий, присаживаясь рядом. — Дело в том, что прекрасная Аррау решила разделить участь своего избранника и воссоединиться с ним, оставив стаю. Эти двое — ее родители, которые были против решения дочери и прилетели сюда в надежде вернуть ее домой, уговорами или силой, если понадобится, но, я вижу, это у них не получилось.

— Тогда ясно, из-за чего скандал, — улыбнулся король. — А о чем идет речь сейчас?

— Примерно о том же. Урр пытается объяснить девушке, что она не имела права здесь поселяться самовольно, не согласовав это с ним и в особенности не спросив позволения у вас. То же говорит и мудрейший Гаррон, который к тому же ее наставник и полагает, что с ним этот вопрос тоже следовало обсудить.

— А она, разумеется, стоит на своем, — определил Кантор, доставая сигару и безуспешно пытаясь зажечь спичку на ветру, поднятом тремя парами крыльев. — И чхать она хотела на всякие разрешения, обсуждения и согласования, потому как она любит без памяти этого конкретного парня, а все остальное ей по фигу.

— Примерно так, — согласился переводчик. — Она довольно дерзко заявляет, что ее не волнуют ни соображения политики и этикета, ни разрешение людей, ни мнение сородичей, что она твердо намерена остаться с Хриссом и отложить яйцо именно здесь, в этой самой пещере. Надо же, я и не знал, что они уже ждут малыша… На это ей возражают, что она не у себя дома, а на чужой территории, где хозяева люди, и она не вправе распоряжаться здесь, как в собственной пещере. Что она ставит вождя в очень неприятное положение, нарушая его договор с вами и выставляя его обманщиком в ваших глазах.

— Со стороны и не подумаешь, что беседа идет в столь вежливом тоне, — заметил король, оставляя бесполезные попытки прикурить.

— Я не сказал бы, что перевод дословный, — смутился старик. — Поскольку девушка дерзит старшим, совершенно забыв об уважении к наставнику. Как раз об этом напоминает ей мудрейший Гаррон, пытаясь снизить напряжение и перевести разговор в более спокойное русло. Он предлагает не ссориться и не пугать людей, а попытаться найти компромисс. Например, если Аррау желает остаться здесь и проживать на вашей земле, пусть обратится к вам с соответствующей просьбой. Сама, поскольку Урр не считает себя вправе просить вас об одолжениях так часто.

— А она, как я понимаю, — снова влез в разговор Кантор, выбрасывая сломанную спичку, — слишком горда, чтобы просить.

— Ну и дура, — сделала вывод Ольга. — Его величество разрешил бы.

— А куда бы я делся, — вздохнул король, наблюдая за продолжением драконьей перебранки. — Конечно, у меня не хватит жестокости разлучить влюбленных, даже если речь идет о драконах. Мэтр Силантий, не могли бы вы попросить господ прекратить свой спор и разойтись… разлететься по домам? Скажите, что девушка может переночевать здесь, а завтра мы с ней как-нибудь сами разберемся. Поговорим по душам и что-то решим. Они не обидятся, если сказать так?

— Нет, — качнул головой Силантий. — Они считают, что на своей территории вы вправе распоряжаться, и не обидятся. Сейчас я поговорю с ними…

— Смельчак, — отметил Кантор, наблюдая, как почтенный маг влезает между ревущими ящерами. — Я бы так не рискнул. Еще оступятся ненароком…

— Профессиональная сноровка, — отметил король. — И привычка, разумеется. Я бы тоже не смог, я от природы неуклюж, а вот у тебя бы получилось, если б ты попробовал.

— Может быть, но у меня нет никакого желания проверять это. Общаться с такими большими созданиями лучше на расстоянии, чтобы видеть их целиком, а не только лапы.

— Это ты так можешь рассуждать, у тебя голос громкий, а если Силантий будет общаться на расстоянии, его просто не услышат. Кстати, об общении. Ты не хотел бы познакомиться с Хриссом поближе и неформально, так сказать, поговорить с ним?

— Вас по-прежнему волнует его душевное состояние, и вы хотите, чтобы я его утешил? Не выйдет из этого ничего хорошего. Я сам терпеть не могу, когда ко мне без спросу лезут с утешениями, и навязывать кому-то свои сочувствия не стану. Тем более в наших сочувствиях и утешениях дракон не нуждается, и лишние непрошеные гости его только сильнее расстроят и разозлят.

— Я не имею в виду утешения и сочувствия. Просто поговорите по-мужски, два воина всегда найдут общий язык…

— Не всегда. Если это, как в данном конкретном случае, два вздорных раздражительных воина в плохом настроении, то единственным результатом может быть драка.

— Лучше Элмара попросите, — посоветовала Ольга. — У него очень хорошо получается приводить в чувство всяких расстроенных, депрессивных и прочих нервно-психованных.

— Доступно, наглядно и тактично… — кивнул Кантор. — Без утешений и прочих соплей, но очень убедительно.

— Нет, уж кого-кого, а Элмара я сюда не пущу, — возразил король. — Не приведи боги, окажется, что у них были общие знакомые… Вот тогда уж точно случится драка, и трудно предположить, чем она может закончиться. Нет, нечего здесь делать Элмару. Я люблю своего кузена и не хочу его потерять. Более того, запрещу ему сюда соваться, даже если он сам пожелает. Лучше подождем немного, надеюсь, обойдется и так. Как я заметил, любимые женщины благотворно действуют даже на самых вздорных воинов.

— А еще меня язвой обзывали, — ухмыльнулся Кантор и как бы в знак согласия крепко обнял здоровой рукой Ольгу.

Любимая женщина потерлась щекой о его плечо и заметила:

— А не отойти ли нам чуть подальше, господа, а то тут, кажется, начинается массовый взлет, и если мы не прижмемся к стенке, нас сдует на фиг.

— Вот Элмара бы не сдуло, — как бы между прочим сообщил Кантор, намеренно не глядя на короля, а уставившись на драконов, которые действительно готовились взлететь.

— Скажешь тоже! Еще как сдуло бы. Драконам все равно, большой человек или маленький, мы все для них мелюзга, которая путается под ногами. Только одни оглядываются, как бы на нас не наступить ненароком, а другие норовят прихлопнуть, пока не уползли, — вся разница. Кстати, подобное существует и между людьми, так что мы действительно не настолько отличаемся, — завершил свою речь принц-бастард.

— Это ты насчет кого? — поинтересовался Кантор, оглядываясь по сторонам. В столь знаменательном месте он был впервые, и, хотя неоднократно слагал баллады о героях, видеть своими глазами их, так сказать, рабочее место, ему не доводилось. А тот факт, что даже Ольга здесь бывала, а он — ни разу, задевал мужское самолюбие мистралийца. Поэтому, когда Элмар предложил сопровождать его, согласился сразу, даже не подумав, осилит ли пешую прогулку по пещере. Оказалось, свои силы Кантор переоценил, но проситься домой было уже поздно. Поэтому он из последних сил ковылял за его высочеством, стараясь не отстать. А пещера, казалось, не имела конца, и было не совсем понятно, как сюда проползают хозяева.

— А насчет всего, — продолжил свои рассуждения Элмар, тоже обводя печальным взором тусклые каменные стены, — растоптать слабого, обмануть доверчивого, обобрать бедного, нахамить скромному… И, как говорит Ольга, забравшись наверх — непременно плюнуть вниз. Тебе это никого не напоминает?

— Да массу людей. Ты имел в виду кого-то конкретного, или тебя просто на философию пробило?

— Я о людях вообще, — вздохнул Элмар. — Как ты верно заметил, упомянутым недостатком страдают многие. Несовершенный мы вид, должен сказать. В Ольгином мире вообще есть научная гипотеза, что мы произошли от обезьян. Она тебе не рассказывала?

— Да нет, философских дискуссий о людской природе мы с ней как-то не вели… Это ты любишь порассуждать на эти темы. Особенно как выпьешь. Ну за каким тебе понадобилось пить перед тем, как сюда идти? Вот уж драконы обрадуются пьяным гостям! Факел, факел держи ровно, зараза, капает же!

Элмар молча остановился и тоже огляделся по сторонам, подняв факел над головой.

— Отдохнем? — тут же с надеждой вопросил Кантор и, не дожидаясь ответа, присел на ближайший камень, который показался ему более-менее ровным. — Никогда не думал, что пещера такая огромная.

— Разве тебе Ольга не говорила? — удивился принц-бастард, продолжая что-то изучать на ближней стене.

— Говорила, что чувствовала себя «как в метро». Но я в этом самом «метро» никогда не бывал и не представляю, что это такое и насколько оно велико. А насчет обезьян она что, серьезно? Я их видел, когда был в Хине, они же маленькие, чуть больше кошки, как можно было додуматься, что из них получились люди?

— В Ольгином мире есть большие обезьяны, — пояснил Элмар и отошел в сторону, что-то рассматривая на полу. Потом остановился, удивленно присвистнул и, вцепившись пальцами во что-то, торчащее из стены, стал медленно, с силой, тянуть. — Даже крупнее человека. Они живут на другом континенте… том, который мы называем Землей Драконов. Там нет ни драконов, ни диких ящеров, а живут слоны, обезьяны, разные диковинные животные и даже люди с черной кожей.

— О, про людей рассказывала, — вспомнил Кантор, пытаясь разглядеть, что ж его высочество нашел. — Только я так и не представляю, как это люди могут быть черными. Она мне показывала картинку, но бард на картинке был вовсе не черный, а чуть темней мистралийца. Ольга объяснила, что он не чистокровный и потому не совсем черный… А что это у тебя там?

— А как ты думаешь? — сквозь стиснутые зубы отозвался Элмар, продолжая сражаться с неподатливым «чем-то», не желавшим покидать крепкие объятия камня. — Вылезай, зараза… Я знаю, что ты меня не любишь, но сейчас не тот момент, чтобы капризничать…

— Это то самое место? — догадался Кантор, до которого внезапно дошло, почему его высочество не пожелал идти сюда в трезвом виде. Пожалуй, если бы какой-нибудь доброжелатель предложил ему самому экскурсию по нижнему этажу Кастель Милагро, он бы тоже в здравом уме туда не отправился…

— Оно самое… Вот так бы сразу. — Элмар все-таки одержал победу над капризной вещицей, выпрямился и показал металлическое кольцо, плоское, с диаметром с ладонь, отливающее серебром и синевой. — Да, то самое место, только его трудно сразу узнать. Тогда здесь валялись какие-то кости и всякий железный лом, оставшийся от наших предшественников, а теперь, наверное, новая хозяйка навела в доме порядок и все останки повымела. А эту вещицу не было видно, она почти полностью вошла в стену. Я сам случайно заметил, блеснуло в свете факела… Только по ней теперь и можно точно определить место. Знаешь, что это?

Кантор, который с первого взгляда понял, что бы это могло быть, но боялся сам в это поверить, восхищенно кивнул.

— Чакра Трех Лун?

— Совершенно верно. Уникальный артефакт, любимое оружие Шанкара. Та самая чакра, которую он тогда метнул в дракона. — Принц-бастард подозрительно моргнул и поспешил сменить тему разговора. — А ты откуда знаешь? Во сне видел?

— Нет, почему во сне. Я вас видел и живьем. И про эту волшебную чакру слышал не раз. Это правда, что она всегда возвращается после броска?

— Правда. Только в тот раз он не успел ее поймать… Что ты так заерзал, попробовать хочется?

— Элмар, — проникновенно начал Кантор, — представь себе, что ты вдруг увидел у меня в руках волшебный меч…

— Да дам я тебе попробовать, но не здесь же, — прервал его вдохновенную речь принц-бастард, который, конечно же, все понимал. — Пойдем дальше?

— Пойдем, если хочешь. А ты знаешь дорогу?

— Странный вопрос.

— Действительно, что это я… Понятно, что дорогу ты знаешь только до этого места. Надо было Этель с собой взять.

— Этель здесь уже была, ей это не нужно. А я… я собирался посетить это место с самого начала весны, но все никак не мог решиться. Если бы Шеллар не заявил, что он мне это запрещает, я бы так и не собрался, тем более что теперь пещера обитаема… Ты не знаешь, с чего он вдруг вздумал мне запрещать? Я как-то и не говорил ему, что решился бы, да и не собирался, если честно. Эти проклятые государственные дела, из-за них что угодно можно забыть. Теперь я понимаю, почему моему кузену некогда было жениться… Ему дракон что-то сказал такое, или он сам додумался?

— Дракон ему ничего не говорил, — уклончиво ответил Кантор. — Во всяком случае при мне. Он был очень расстроен и ни с кем не желал общаться.

— Да? А как ты думаешь, он не обидится, если вдруг увидит нас у себя в жилище?

— Понятия не имею. Но его подруга во всяком случае не позволит ему плеваться огнем, не поговорив предварительно. Она очень милая дама, тебе понравится.

Элмар молча кивнул, и некоторое время они шагали в тишине. Потом паладин как-то неуверенно спросил:

— Диего, а они… какого цвета?

— Драконы? Он — темно-бронзовый, а она — ярко-лазурная. А что?

— Нет, ничего. Я никогда не видел золотых, хотелось бы. Но лазурных я тоже не видел… А что мы им скажем, если встретим?

— Откуда я знаю? Что-нибудь придумаем. Здравствуйте скажем. Извинимся и объясним, что мы тут делаем. А потом либо еще раз извинимся и уйдем, либо зайдем в гости, в зависимости от того, что нам ответят. Или побежим очень быстро и зигзагами…

— Шутки у тебя дурацкие.

— Ну, я не профессионал, не нравятся мои шутки, взял бы с собой Жака.

Печальный Элмар не удержался от улыбки и сообщил:

— Шеллар говорил, что Жак драконов боится, но не настолько, чтобы падать в обморок.

— Да? По его мнению, та клякса над камином была страшнее, чем дракон? Он у вас большой оригинал.

— А ты тоже считаешь, что они страшные?

— Как тебе сказать… Когда их шесть штук и все одновременно ревут и машут хвостами… Кстати, знаешь, что мне сказал король? Что у них жесты являются неотъемлемой частью речи. В том числе размахивание хвостом. А как, интересно, говорят на их языке люди? Тот же Силантий, к примеру? У людей же нет хвостов?

— Наверное, с жутким акцентом, — предположил Элмар. — И со страшными «фефектами фикции»: картавят, шепелявят и заикаются… Ты бы у Шеллара и спросил.

— Я хотел, но тут захихикала Ольга и сбила меня с мысли. Она представила себе, как его величество пытается помахать хвостом, которого у него нет, и все еще долго смеялись.

Первый паладин снова улыбнулся, видимо тоже представив себе это, но улыбка у него получилась невеселая и мгновение спустя исчезла. Кантору даже показалось, что он заметил подозрительный влажный блеск в глазах принца-бастарда, но разве можно быть уверенным при таком скудном освещении… Не зря так долго тянул его высочество с этой прогулкой по местам боевого бесславья. Прекрасно ведь знал, как это будет тяжело — вспомнить и снова пережить самые страшные мгновения своей жизни, но, видимо, ему это было нужно, раз все-таки решился. Наверное, была в этом какая-то непонятная для посторонних внутренняя необходимость. У каждого бывает в жизни что-то такое, к чему страшно возвращаться даже в мыслях. Настолько, что переступить через это становится делом чести, жизненной важности, вопросом самоуважения, в конце концов. Пройти еще раз по этой пещере, где тебя чуть не убили, где сгорела заживо твоя подруга и погиб друг и соратник, найти застрявшую в стене чакру, посмотреть в глаза дракону и поговорить с ним как с равным… И когда ты все-таки решаешься и делаешь этот шаг, все становится на свои места, твой пошатнувшийся мир обретает новую точку опоры, и, наверное, твоя жизнь может измениться к лучшему. «Элмару действительно нужно было сюда прийти, — думал Кантор. — Непонятно одно, за каким демоном сюда приперся я? Полюбоваться на историческое место, где Ольга замарала штаны в драконьей крови, которая, кстати, так и не отстиралась?»

— Устал? — спросил принц-бастард, оборачиваясь и останавливаясь. — Наверное, зря я тебя сюда приволок. Просто одному идти не хотелось, а Ольгу с собой тащить было боязно.

— Ты боялся, что с ней что-нибудь случится, — уточнил Кантор, — или что она поймет то, чего не следовало?

— Она все понимает, — вздохнул Элмар. — Но дело не в этом. Ты ведь тоже все видишь, но ты умеешь промолчать. А она — нет. Она если что подумала, тут же и скажет. Может, пойдешь назад? Ты ведь дорогу помнишь? Или посиди здесь, я недолго.

— Да нет уж, — возразил Кантор. — Вместе пришли, вместе и пойдем дальше. Только посидим немного, я отдохну…

— Давай, я тебя понесу, — предложил Элмар.

— Еще чего не хватало! Я тебе что, младенец или дама — на руках меня таскать? Сам дойду. Передохну чуть-чуть и пойдем.

— Как знаешь. Если честно, мне было бы проще тебя дотащить, чем сидеть и ждать.

— А ты что, торопишься? Лучше тоже посиди и подумай, что ты им скажешь, когда увидишь…

— Выпить предложу, — выпалил Элмар, присаживаясь рядом. — А что? Очень даже интересно.

— А у тебя что, есть?

— Есть.

— И думаешь, дракону этого хватит?

— Да, об этом я не подумал… Ладно, сбегаю на выход и прикажу доставить. Ты не в курсе, драконы вообще пьют?

— Понятия не имею. У них и спросишь. А что у тебя есть?

— Жаков самогон. Но тебе я не дам, тогда тебя точно придется нести. А ты будешь варить воду, протестовать, скандалить и получится пьяное безобразие, не подобающее достойным кавалерам.

— Зато будет весело.

— А если придется все-таки бегать зигзагами?

— Извините, — раздался неподалеку знакомый простуженный голос. — Зачем бегать зигзагами?

— Кто здесь? — удивленно завертел головой Элмар.

— Хозяева, — пояснил Кантор, тоже оглядываясь. — Добрый вечер, несравненная Аррау. Может, вы все-таки покажетесь?

Из-за поворота, хромая на обе ноги и шатаясь, выбрался все тот же ущербный фантом и, запинаясь на каждом слове, пояснил:

— Я далеко. За камни… за стена. Не хотеть пугать людей.

— Ничего страшного, мы не боимся. Вы можете показаться и, если желаете, познакомимся поближе, утром нам помешали. Если, конечно, вы не возражаете против нашего визита.

— Я нет. Мне интересно люди, — жизнерадостно прохрипел фантом, и из-за того же поворота высунулась голова дракона на длинной гибкой шее. — Может быть, Хрисс не рад видеть… всякие гости, а я очень. Ты тот больной человек с палкой и ты говорил непонятные слова утром? А это кто?

— Это мой друг. Его зовут Элмар. А меня — Диего.

Элмар поднялся, и как-то неловко раскланялся.

— Очень рад знакомству.

— А слабо поцеловать даме лапку? — поддел его Кантор.

— Что есть поцеловать лапку? — заинтересовалась дама.

— Вот засранец! — возмутился Элмар. — Сам теперь и объясняй, шутник недоделанный!

— Что есть засранец? — еще сильнее заинтересовалась Аррау, видимо желая расширить свои познания в области человековедения.

— А вот это объясняй ты, — злорадно отозвался Кантор. — Только так, чтобы тебя правильно поняли. Не стыдно так выражаться при даме? Тоже мне, первый паладин!

— А сам? Догадываюсь, какие такие «непонятные слова» ты говорил утром… наверное, у всей стражи уши повяли.

— Люди такие странные… — с некоторым оттенком умиления выговорил фантом, а его хозяйка просунула свою сверкающую лазурью голову дальше по проходу, почти коснувшись носом Элмара, и высунула язык. — Такие забавные! Я тоже рад знакомству…

Кантор с некоторым удивлением полюбовался, как она ощупывает его высочество языком, и поинтересовался:

— Ну как, вкусный?

— Не говори ерунды, — обиделся Элмар. — Они так знакомятся, мне Жак говорил.

— Это шутка? — догадалась дама. — Это смешно, да? Ты знать, что я не есть люди, но говорить, чтобы смешно? Ты правда думать, это смешно? Значит, ты совсем не бояться.

— А надо?

— Что — надо?

— Надо бояться?

— Не надо. — Прекрасная Аррау вдруг сморщила нос и удивленно вопросила: — Запах? Что это? Этиловый спирт? Откуда?

— От Элмара, — хихикнул Кантор. При виде героя, который засмущался так, что даже не нашел слов для объяснения, ему стало действительно смешно. — Я тебе говорил, не надо было напиваться.

— Я не напился! — обиженно возразил тот. — Я немножко!

— Люди пить этиловый спирт? — потрясенно переспросила дама. — Зачем? Дышать огнем, как мы? Вы тоже так можете?

— Нет, — хором ответили оба гостя и задумались, как же объяснить дракону, зачем люди пьют этиловый спирт. Объяснения длились минут двадцать, от чего к Кантору постепенно вернулось знакомое чувство, что он сходит с ума. В конце концов прекрасная Аррау поняла суть нездорового пристрастия людей и радостно сообщила, что драконы для тех же целей жуют листья табака и что Хрисс очень по ним тоскует, но попросить у людей стесняется.

— Так мы сейчас! — обрадовался Элмар, который увидел практическую возможность воплотить в жизнь свою безумную идею выпить с драконом. — Диего, ты же купил коробку сигар сегодня вечером?

— А сушеные листья пойдут? — уточнил Кантор, уже понимая, что с сигарами придется расстаться. Оказалось, пойдут, и даже лучше свежих. С этого все и началось…

Утром, когда его величество, как и было обещано, вошел в обиталище дракона, дабы побеседовать по душам с влюбленной парочкой, его чуть не хватил кондратий. Первое, что он увидел, были сапоги Элмара, торчавшие откуда-то из-под драконьей лапы, и расценить это можно было как угодно. Спустя пару секунд потерявший дар речи король услышал доносившийся из-под той самой лапы могучий храп и облегченно вздохнул, убедившись, что любимый кузен жив и цел, просто пьян вусмерть и счастливо дрыхнет в столь неожиданном месте. Поняв также, что будить пьяного принца-бастарда и требовать от него каких-либо объяснений абсолютно бесполезно, его величество поднял повыше осветительный шар, захваченный с собой, и оглядел пещеру целиком. Картина, представшая его взору, была достойна кисти великого баталиста маэстро Хаггса. Посреди пещеры, вытянувшись во всю длину, распластав все четыре лапы и расплющив огромную морду, сопел отважный Хрисс. Под боком у дракона свернулась калачиком его лазурная подруга, под лапой которой и храпел Элмар, а прямо на морде расположился Кантор, нежно обняв один из шипов гребня и сладко улыбаясь во сне. На широкой спине гостеприимной хозяйки расположились еще три спящих тела, в которых король опознал Жака, Мафея и Орландо. Четвертого узнать не удалось, так как он был скрыт гребнем и закутан с головой в плащ Элмара.

— Господа, — оторопело выговорил король, не очень, впрочем, надеясь на ответ, — кто-нибудь может мне объяснить, что здесь происходит? Есть хоть одна трезвая душа в этом притоне?

Жак поворочался, прижал к себе покрепче двуквартовую бутыль и проворчал что-то неразборчивое. Прекрасная Аррау открыла один глаз, оценила обстановку, немного отодвинула лапу, чтобы не придавить Элмара, и осталась лежать неподвижно, видимо боясь стряхнуть с себя остальных спящих гостей. Ее возлюбленный приподнял голову, издал глухой жалобный стон и снова расплющил морду об пол. Орландо привстал, вытащил из-под головы гитару и с печальным вздохом сполз со своего лежбища.

— Есть, есть, — хмуро произнес он, пытаясь при помощи растопыренной пятерни привести в порядок прическу. — Ты рад? А я не особенно. Тут вчера было так весело, а я, как дурак, сидел совершенно трезвый, и, как назло, ни щепотки травы… Доброе утро, Аррау. Мы с тобой товарищи по несчастью, ты тоже наблюдала все это безобразие трезвыми глазами, бедняжка.

— Я вам очень сочувствую, — с едва уловимой иронией заметил король. — Но что все это значит? Что за свалка пьяных тел? Во имя всех высших сил, развей мои сомнения, дракон что, тоже пил вместе с вами?

— Драконы не пьют… Или на них алкоголь не действует, я так и не понял. Но он вчера стрескал ящик сигар, так что сегодня они с Элмаром будут вместе страдать жестоким похмельем… В общем, пусть тебе кто-нибудь другой расскажет, а мне пора домой. Ты уж извини, я вчера забежал на полчасика проведать бедного больного Кантора, а оказался неожиданно вовлечен в сумасшедшую вечеринку с драконами на всю ночь, сам не пойму как… Охрана, наверное, опять меня потеряла.

— Подожди, — остановил его король. — Кто же мне, по-твоему, что-либо расскажет, если все пьяны, как студенты? Ты не можешь задержаться минут на десять?

— Вот, Аррау все расскажет, — отмахнулся Орландо. — Или Кантор, он почти не пил, боялся уснуть и пропустить самое интересное… Нет, есть все-таки в этом паршивце что-то особенное, непреодолимо притягательное для женщин. Я еще с прежних времен помню, как он ухитрялся на любой вечеринке собрать вокруг себя всех наличных дам, но никогда бы не подумал, что это и на драконов действует. Представь себе, прекрасная Аррау была без ума от этого негодника, а ее супруг чуть не учинил сцену ревности, и мы его все вместе дружно уговаривали, что ревновать к человеку неразумно…

— Сам ты негодник, — проворчал Кантор, приподнимаясь. — На кой ты вообще остался здесь ночевать? Чтобы дона Аквилио кондратий хватил? А кстати, где Кондратий? А Василий?

— Здесь были еще и поморские принцы? — уточнил король, в ужасе осматривая пещеру.

— Я их домой отправил, — успокоил его Орландо. — И Мафеева кутеночка тоже. Мэтра Истрана предупредил, чтобы Мафея не искал.

— А они-то как здесь оказались?

— Их Мафей привел. Василий очень просил. Ты же знаешь, он к драконам неравнодушен, а ни одного в жизни не видел, вот принц и сделал ему приятное. Он же не знал, что тут такое гульбище развернут… Ну что ж, пришлось мне и с поморскими принцами познакомиться. Не по-настоящему, конечно, при Ольге же я не мог…

— Здесь еще и Ольга? — потрясенно переспросил король, безошибочно останавливая взгляд на неопознанном теле, закутанном в плащ. — А она как здесь оказалась?

— Товарищ начальник, — напомнил Кантор, — убирайся отсюда, пока она не проснулась и не задалась вопросом, почему это ее новый приятель Плакса на «ты» с королем. Хоть бы потише общались, что ли…

— Действительно, — спохватился Шеллар. — Давай тихонько попрощаемся и поспеши домой, пока Ольга не проснулась. А все, что мне интересно, расскажет Кантор. Пообщаемся в другой раз.

— И гитару не забудь, олух! — напомнил Кантор. — А вроде трезвый…

Орландо подхватил гитару и исчез в телепорте, сердито показав Кантору два пальца на прощанье. А мистралиец, с запозданием пожелав всем доброго утра, ласково погладил лазурный гребень Аррау и с улыбкой спросил:

— Тебе не мешают все эти господа, которые не нашли лучшего места для сна, кроме твоей спины? Может, мы их аккуратно снимем и выведем на свежий воздух? Его величество хотел с тобой поговорить, а такая обстановка не очень располагает к беседе…

— Очень верное замечание, — согласился король, понимая, что заниматься транспортировкой нетрезвых подданных придется лично ему. — Будь добр, подтолкни этих поросят сверху, а я их тут внизу поймаю. Ольгу тоже нужно переносить, или она сама проснется и слезет?

— Сейчас проверим… — Кантор потянулся через гребень, чуть поморщившись при этом, и дернул за край плаща. — Ольга, вставай. Утро.

— Еще пять минут… — сонно пробормотала та, пытаясь отобрать свое «одеяло» и снова в него завернуться. — На фиг ту историю философии, на вторую пару пойду…

— Ольга, — позвал король, — можешь спать сколько хочешь, но переберись в другое место, поскольку в настоящий момент ты спишь на драконе.

— На чем?.. на ком? — переспросила Ольга, подхватываясь и чуть не свалившись. — Ой, ваше величество… Где я?.. Ну, даю, кровать нашла… А куда девался Плакса? И Элмар?

— А где моя собачка? — перебил ее проснувшийся Мафей. — И Кондратий?

— Кто тут лазит среди ночи, спать людям не дает! — проворчал Жак, которого король как раз стаскивал за ногу со спины дракона. Хрисс тоже поднял голову, что-то прорычал и снова ее уронил, тихо подвывая. Заворочался и Элмар, выдал несколько ругательств в адрес злодеев, посмевших его будить, однако при этом так и не проснулся. На мгновение королю показалось, что он находится в клинике для умалишенных, и он поспешил прекратить это безобразие и навести хоть какую-то видимость порядка.

— Всем встать! — в полный голос рявкнул он. — Немедленно проснуться, разуть глаза, увидеть, что перед вами король, и устыдиться! После чего отправляться по домам! Сброд пьяниц и бездельников! Если через пять минут здесь еще останется хоть одна нетрезвая мор… особа, я точно разгневаюсь!

«Пьяницы и бездельники» испуганно вскочили на ноги (причем проснулись при этом не все) и дружно вытаращились на Шеллара, видимо пытаясь понять, откуда он взялся и куда, соответственно, подевались-пропали вчерашние сотрапезники. Даже похмельный дракон встрепенулся и поднял голову.

— Элмар! — сердито продолжил король. — Я тебе запретил сюда ходить! Ты что, нарочно, мне назло полез в эту пещеру и учинил здесь безобразную пьяную оргию? Посмотри, в каком ты состоянии! И ты, разумеется, не помнишь, что в настоящий момент тебя ждет во дворце все дворянское собрание в полном составе и не может без тебя начать заседание!

— А разве уже девять? — попытался возразить первый наследник.

— Уже половина одиннадцатого, к твоему сведению! Мое терпение кончилось, как только вернусь из Эгины, запрещу тебе пить особым королевским указом! Жак, вон с глаз моих, чтобы я тебя не видел, бездельник! Тебе было поручено следить, чтобы Элмар не пьянствовал, а ты не нашел ничего лучшего, чем надраться с ним вместе! Мафей, немедленно развести всех по домам, после чего предстать перед наставником и отчитаться за все, что ты творил вчера вечером! Приду и проверю! Ольга… — король перевел грозный взор на девушку, увидел ее перепуганные глаза, моментально остыл и только махнул рукой. — Иди домой и спи дальше. И ты, Кантор, тоже отправляйся с ней, потом поговорим.

Мистралиец, наблюдавший внезапное построение нетрезвых подданных с искренним весельем, осторожно сполз по сверкающей шее Аррау, огляделся по сторонам и поинтересовался, не видел ли кто его палку. Хрисс сердито фыркнул и с гулким «шмяк!», потрясшим пещеру, уронил голову на пол.

— Она сломалась, — несмело подала голос Ольга, с опаской озираясь на короля. — Хрисс на нее нечаянно наступил… давай, я тебе помогу… Ой, а правда, где же остальные? Плакса, Толик…

— Какой Толик? — переспросил король, помнивший, что ни о каком Толике до сих пор речи не было. Мафей растерянно захлопал глазами, а Кантор укоризненно произнес:

— Ольга, ты что? Какой еще Толик? Ты хоть не путай реальности, ты же не в своей родной общаге.

— И правда… — засмущалась Ольга. — Во допилась… Скоро его величество и мне запретит пить отдельным указом… Сначала Толики, потом зеленые чертики…

— Чертики потом, — перебил ее король. — Иди уж спи, алкоголик-собеседник… А мы с очаровательной дамой побеседуем о некоторых важных вещах.

— Политика? — поинтересовалась Ольга, чуть осмелев.

— О любви, — серьезно возразил его величество, перевел взгляд на несчастного похмельного дракона и уже не так серьезно добавил: — И о вреде пьянства. А кто не исчезнет отсюда в течение тридцати секунд, рискует поучаствовать в обсуждении последней темы.

Желающих не нашлось. Более того, судя по морде Хрисса, он тоже предпочел бы куда-нибудь исчезнуть, но его, к сожалению, никто не выгонял. Более того, он был у себя дома и у него были гости, что не давало возможности смыться. Да и не в состоянии он был куда-либо смываться, если честно. Несчастный дракон сделал единственное, что мог, — отвернул морду в сторону и закрыл глаза, видимо пытаясь снова уснуть. Его подруга энергично уселась на хвост и зашевелила лапками, создавая необходимый для беседы фантом. На этот раз ее творение получилось более удачным, в нем без труда можно было узнать Кантора, да и пропорции соответствовали человеческим нормам. А хрипловатый голос, действительно немного похожий на голос мистралийца, больше подходил к этому облику, чем к вчерашней неудачной копии Ольги.

— Еще раз приветствую вас, несравненная Аррау, — улыбнулся король, переводя взгляд с фантома на собеседницу. — Вам действительно так понравился наш гость из солнечной Мистралии?

— Приветствую вас, вождь людей, — отозвался говорящий фантом и неожиданно улыбнулся знакомой кривоватой улыбкой Кантора. — Человек Диего очень интересный. Странный. Говорит непонятные слова. Не боится. Почему все смеяться, что он мне понравился? Вы тоже. Почему смешно?

— О, — снова усмехнулся его величество, — Потому что человеческим женщинам он тоже нравится.

— Я понимать! — обрадовалась Аррау. — Это смешно. Но я не нахожу его как женщина мужчину. Я не чувствовать, как люди. Он просто очень похож на Хрисса.

— Похож, — согласился король. — Мне тоже так показалось.

— Всем так кажется. А Хрисс сердиться. Сначала сердиться, говорить — люди много, шумно, мешать, говорить глупости… Потом не сердиться и не грустить, жевать листья и веселиться.

— Я слышал, — заметил Шеллар для поддержания разговора, — что драконы не любят, когда людей много и когда они шумят?

— Есть правда. Но я люблю, когда люди много и все говорить. Интересно, можно много слышать и познавать.

— И что же вы интересного… познали? — поинтересовался король.

— О, много. Не сказать все сразу. Большой человек Элмар говорить, вы недавно найти себе подругу в гнездо. У вас будут детеныши. Все очень рады. Я спросить, как у людей проходить сезон брачных игр, ведь они не летать… не уметь… Я познать — люди не понимать времени… сезонов… люди делать любовь всегда, когда хотеть, на земля или на мебель, но они прятаться тогда. Зато люди никогда не прятаться, когда есть. Даже так делать праздник — собираться вместе и вместе есть, и им совсем не стыдно. Человек Диего обещал показать, как люди делать любовь, все смеяться и говорить, он бесстыжий. Хрисс ругаться и смеяться, есть вместе — не бесстыжий, а брачные игры — надо прятаться… Вы тоже прятаться?

— Как все люди, — уклончиво ответил король, тут же вспомнив сцену на пляже. — Ну, как большинство. Что касается Диего, то с него вполне станется действительно показать вам то, что он обещал, если только ему удастся уговорить на это безобразие свою даму. Как она к этому отнеслась?

— Она говорить, надо подумать. Может быть. Она тоже интересная. Хрисс говорить, она как я, и она ему нравится.

— А другие люди? — как бы между прочим поинтересовался его величество, ненавязчиво подводя разговор к интересующему его вопросу.

— Большой человек Элмар. Хороший. Не такой мелкий, как все люди, его хорошо видно. Совсем ничего не бояться, храбрый воин, как Хрисс. Любит пить этиловый спирт так же, как Хрисс — жевать листья. Они быстро дружиться, Хрисс говорить, человек Элмар ему нравиться. Маленький человек Жак очень смешной. Бояться, когда Хрисс разговаривать, думать — его будут есть. Бояться, когда мы двигаться, ему казаться — на него наступить. Бояться огонь… все бояться, но все равно смеяться и шутить. Животное собака много бегать и шуметь. Эльф Мафей очень сильный маг. Я никогда не видеть эльф, очень интересно. Человек Плакса издавать звуки из деревянный инструмент, говорить это музыка. У нас другая музыка. Когда он делать музыка, люди петь все вместе, громко и весело. Только человек Диего не петь и говорить, это не пение, а пьяные вопли, похожие на крик издавать животное кошка, если ей наступить на хвост. Я спросить, какое животное кошка, и все мне показать…

Король представил себе, как орава пьяных сорванцов дружно мяукает, изображая кошку, которой наступили на хвост, а драконы совершенно серьезно внимают этому безобразию, засмеялся и непринужденно, не меняя тона беседы, поинтересовался, как бы между прочим:

— А человек Толик? Он как вам понравился?

— Толик? — удивилась Аррау. — Вы знать Толик? Плакса говорить, вы не знать Толик и я не говорить с вами о Толик, а вы знать… Он тоже смешной и веселый, много шутить и петь песни. Когда Диего возмутиться, Толик говорить, он сноб, совсем как эльфы. Я хотеть спросить, что значит сноб, но тут все обидеться… Диего обидеться, Мафей обидеться, Плакса тоже обидеться, Элмар не обидеться, но расстроиться…

— А человек Толик за что-то не любит эльфов? — столь же непринужденно продолжил свои расспросы король, надеясь узнать побольше о загадочном Толике, существование которого от него так старательно пытались скрыть. Ответ его слегка огорошил.

— Толик не человек, — поправила его Аррау. — Толик эльф. Я понимать, Мафей мне показать, как различать человек и эльф. Они имеют иной уши.

— Понятно… — пробормотал король. — Значит, господин Толик имеет эльфийские уши… и все же считает своих сородичей-эльфов снобами. Занятно, занятно… А как он вообще попал в вашу теплую компанию?

— Он пришел с Мафей. Увидеть, здесь… попойка, так это называться?.. ушел, пронзив пространство, принес много этиловый спирт… это называться выпивка… и человеческая еда, это называться закуска… Вы говорить о вреде пьянства, это правда — пить этиловый спирт вредно.

— Вы же видели, — вздохнул король, — во что превращаются люди, употребив его слишком много. И что с ними бывает наутро. Если вы не заметили, уверяю вас, Элмар чувствует себя точно так же, как Хрисс. К тому же, полагаю, жевание табака столь же вредно, раз вы воздержались от этого веселого занятия. Или причина состояла в том, что подобное развлечение не подобает дамам?

— Вредно, — вздохнула Аррау. — Я тоже люблю листья, не так много, чтобы утром заболеть, меньше, только чтобы было весело. Но это вредно для будущего яйца, поэтому мне надо… воздержаться. Человек Ольга говорить, женщины тоже не пить, когда ожидать потомство, потому что вредно. О, я не сказать! Я познать, как люди получать детенышей! Ольга мне сказать! Женщины иметь яйцо внутри себя, и когда приходить пора кладки, откладывать готового детеныша, без скорлупы! Это так интересно! Ваша подруга тоже иметь яйцо внутри?

— Как все люди, — улыбнулся король. — Я вижу, у вас с Ольгой были свои женские разговоры?

— Она сказать… — Аррау запнулась и заговорила медленнее, словно ей стало труднее подбирать слова. — Она сказать, вы классный и все понимать. Понимать, как я люблю Хрисс и он любить меня, потому что вы тоже иметь подруга и очень ее любить. Она сказать, вы разрешить мне здесь жить, если я спросить. Она сказать, вы любопытный, как я, хотеть много говорить с другими, чтобы все познать. Хрисс не знать язык людей, вы не уметь с ним говорить, а я знать и помочь, вам это понравится. Она сказать, вы уже решить и уже говорить ей это. Тогда зачем я спросить? Непонятно. Но если так надо для правила вежливости, я спросить. Вождь людей, вы разрешить мне здесь жить?

— Конечно разрешаю, прекрасная Аррау. Вы можете остаться здесь, и я не стану вам препятствовать. Почтенный мэтр Силантий объяснит вам некоторые… правила, которым придется следовать, чтобы не пугать и не раздражать местных жителей. А Урру я объясню все сам при личной встрече… Простите, я еще немного путаюсь в вашей мимике, частичный оскал до первого ряда клыков соответствует человеческой улыбке? Вы просто выражаете одобрение или находите что-либо забавным?

— Спасибо… Да. Я вспомнить, вы очень ругать ваш… почти брат Элмар за плохое поведение. Я испугаться, вы сердиться и быть злой, а не классный. Потом я вспомнить — Урр всегда ругать Хрисс точно так. За листья, за драки, за опоздания, за… плохое поведение, какое недостойно и не подобает. Мы очень похожи, правда. Вы приводить сюда ваша подруга, мы общаться свои женские разговоры?

— Непременно, — пообещал король. — А теперь, если я еще не слишком утомил вас расспросами, не могли бы вы мне растолковать еще вот что…