ГЛАВА 4

Понедельник выдался пасмурным и ветреным.

Низкие деревца и пышные кустарники, покрывавшие болото, зловеще шуршали и шумели, сгибаясь под порывами ветра; с затянутого тучами неба то и дело срывался противный мелкий дождик. Мрачная неприветливая природа, казалось, только усугубляла общее неуютное ощущение, царившее на втором ярусе пирамиды.

Мафей поправил капюшон и постарался придать лицу выражение суровой серьезности, подобающее человеку, занятому делом. Происходящее отчего-то поразительно напоминало ему похороны, и он боялся, что старшие коллеги это заметят.

Почтенные мэтры выстроились по краям злополучной плиты, словно почетный караул у свежей могилы, и то, что виновника события не опустят в гробницу, а поднимут из оной, мало что меняло в общем впечатлении. Мэтр Максимильяно, стоящий в стороне в своей черной мантии и с добытым ключом в руках, отчего-то поразительно напоминал жреца Вечных Путей, традиционно отправляющего погребальный обряд. Только деловитый призрак, шныряющий туда-сюда, немного нарушал общую картину, ибо покойник, распоряжающийся собственными похоронами, в нормальный ход процедуры никак не вписывался.

— Еще пять минут, — объявил Шеллар, в очередной раз выныривая из камня гробницы и зависая над входом. — Мэтр Ушеб куда-то засунул церемониальное ожерелье и теперь с проклятиями ищет.

— Он без него никак не обойдется? — раздраженно поинтересовался мэтр Максимильяно.

— Оно ему дорого как память о покойном императоре и былом величии, — пояснил Шеллар. — Кроме того, все его погребальные драгоценности в какой-то степени являются магическими артефактами — кроме разве что тапочек. Кстати, убедительно попрошу вас не смеяться, когда его увидите, — он навесил на себя всю эту роскошь не из стремления покрасоваться, а оттого, что ее попросту некуда сложить.

— Может быть, стоит попробовать объяснить ему, что за забытыми вещами можно будет в любой момент вернуться? — дипломатично предложил мэтр Вельмир.

— Что вы, мэтр, его ужасает сама мысль о том, чтобы вернуться в место своего заточения.

— Но не обязательно же самому, можно и послать кого-нибудь.

— Посторонний человек, по его мнению, либо ничего не найдет, либо что-нибудь украдет. Нет, право, мэтр, проще подождать немного, чем спорить с упертым стариком. Сейчас он по крайней мере уверен, что искомый предмет никуда не мог деться из гробницы.

— Может, проще будет оставить его там? — Мистралиец уже не пытался скрывать раздражение даже для приличия. — Бессмертная и магически одаренная копия Зиновия — это несколько слишком…

— Перестаньте, — оборвал его Шеллар. — Я ведь пообещал. И кстати, вам ничто не мешает пока заняться отпиранием входа. Вы ведь не проверяли, а вдруг опять не получится.

— Не сглазьте! — хором крикнули мэтры.

— Да ладно вам, — проворчал мэтр Максимильяно. — Так мог бы сглазить я. А у его величества подобные вещи если и случаются, то совсем по иной схеме.

Прочие мэтры дружно вздохнули и столь же дружно взглянули на ключ в его руках. Их больше интересовал механизм действия этой загадочной вещицы, чем маловероятные способности его величества к сглазу. Больше всего мучился этим вопросом мэтр Вельмир — как оказалось, он уже видел артефакт, даже изучал его, но так ничего и не понял в чуждой иномирской магии. Более того, вчера вечером господа магистры несколько часов пытались разобраться, как же действует этот предмет, каким образом его могло заменить простое сочетание Шеллара, меча и крови и чем воспользовался Скаррон, чтобы попасть внутрь без ключа. Единственным результатом стало утешительное для Мафея сознание того, что в данном вопросе он не оказался глупее прочих.

Шеллар немедленно заметил общий интерес и напомнил:

— Ключ надо поставить на кошкины лапы…

— Да мы помним, — мрачно перебила его мэтресса Морриган. — Но эта простая последовательность действий доступна любому непосвященному и ничего не объясняет. А нам интересно, как же оно все-таки работает. И почему сработало с вами без всякого ключа.

— У вас будет масса времени обсудить все с самим создателем как ключа, так и замка. Если все равно не получится, могу порекомендовать привлечь для консультации рунных жрецов… правда, не знаю, является ли гномья магия унифицированной, как и эльфийская, или различается по кланам…

— Послушайте, ваше величество, — не выдержал мэтр Вельмир, — пойдите лучше помогите вашему приятелю разыскать его вещи. А то, чувствую, он до завтра копаться будет. Неужели нельзя было собраться заранее?

— Дурная примета, — невозмутимо пояснил Шеллар. — Но в таком случае без меня не начинайте. Я тоже хочу посмотреть.

Порыв ветра опять рванул плащи, тревожно зашуршал листвой, нагибая деревья. Мафею на миг показалось, что невесомого призрачного кузена сейчас сдует и унесет неведомо куда, но Шеллар не шелохнулся — ветер пролетал сквозь него, не находя ничего, что можно было бы подхватить.

— Мы подождем, — пообещал мэтр, придерживая капюшон.

На камень гробницы упали первые редкие капли дождя. На этот раз, кажется, он собрался всерьез.

Мэтресса Морриган чуть поморщилась, изящно смахнула пальчиком брызги дождя с кончика носа и поинтересовалась:

— Кстати, о приметах… Коллеги, кто-либо из вас в курсе, что обещает нам вот такая погода? Дождь — это к удаче или наоборот?

— Это к простуде, — нервно отозвался Ален, и непонятно было — всерьез он или насмехается.

— Дождь — это ерунда, — угрюмо сообщил мэтр Максимильяно. — А вот саркофаг, который подарили его величеству, — действительно к добру. Только, боюсь, он уже свое отработал, и для верности надо бы еще один гроб сколотить.

Из пола вновь появился Шеллар.

— Все готово. Можно начинать. Кстати, с плотницкими работами можете не торопиться — мэтр Ушеб любезно пообещал подарить мне свою гробницу.

— Как мило и щедро с его стороны! — не удержал ухмылку Ален. — Ну давайте же начинать, дождь и в самом деле скоро польет в полную силу.

— Итак, действуем по заранее согласованному плану. — Шеллар не был бы Шелларом, если бы упустил возможность поруководить собственным спасением, столь мучительно напоминающим похороны. Мафей невольно подумал, что, случись вдруг худшее, — кузен и собственными похоронами поруководит с такой же деловитостью и непринужденностью. — Мэтресса Морриган и мэтр Алехандро сейчас направляются в деревенский дом собраний и ждут там. Мэтр Вельмир спускается вниз. Первым делом он отправит в объятия коллег-некромантов мэтра Ушеба, затем поздоровается с давним другом и обсудит с ним все, что найдет нужным обсудить наедине. Затем вы вместе с моим телом поднимаетесь сюда, мэтр Ален забирает мэтра Феандилля в распоряжение Элмара и его новых друзей, а все остальные, включая обе части моей персоны, возвращаются домой.

— Маленькое дополнение, — наставительно поднял палец мэтр Вельмир, сделавшись вдруг поразительно похожим на мэтра Истрана без всяких перемен в возрасте. — После того как мы окажемся дома, его величество отправится куда-нибудь отдохнуть и развеяться, предоставив нам без помех работать над его спасением. Я настоятельно требую, ваше величество, чтобы вы не висели у нас над душой с уточняющими вопросами и полезными советами и вообще не отвлекали нас своим присутствием. Если нам понадобится что-либо спросить или сообщить, я сам вас позову.

Шеллар заметно погрустнел, но спорить не стал, только уточнил, кому он может явиться, не рискуя напугать.

— Вот это вы и проверите, все же какое-то занятие, — ответил мэтр, который, по всей видимости, сам не имел представления. — Разумеется, являться в таком виде Ольге или Жаку я бы вам не рекомендовал, а вот, к примеру, ваша кузина и ваши коллеги будут рады видеть вас и таким.

— Разумно, — послушно согласился Шеллар, что, впрочем, ничего не гарантировало. — Но давайте же начинать.

Мэтр Максимильяно молча наклонился и поставил ключ на сложенные лапы безголовой кошки.

Плита, закрывавшая вход, с сухим каменным шорохом сдвинулась с места и через несколько секунд остановилась, глухо стукнувшись обо что-то в глубине.

Мэтр Вельмир быстро сбежал по ступенькам, словно боясь, что она сей же миг закроется опять, хотя вход должен был оставаться открытым, пока ключ стоит на своем месте.

Мэтресса Морриган печально посмотрела ему вслед и, шагнув поближе к мэтру Алехандро, очертила телепорт. Наверное, она тоже хотела бы повидаться с давним другом, хоть парой слов перекинуться, но на нее возложили нелегкую задачу искать общий язык с вредной мумией. Если этот древний мудрец в самом деле такой же скандалист, как дедушка, — удовольствие то еще… Даже если учесть, что основной удар придется на переводчика, все равно бедным некромантам можно только посочувствовать.

Шеллар тоже с нескрываемым сожалением посмотрел вслед наставнику и, подлетев поближе к мэтру Максимильяно, стал деловито о чем-то с ним шушукаться. Хотя он сам, без всяких просьб и намеков, предложил оставить мэтра наедине с воскресшим другом, видно было, что невозможность послушать их разговор для него мучительна.

Мафей принялся вспоминать ориентиры и в который раз просчитывать преломления. Поскольку все магистры единодушно сходились во мнении, что спасение Шеллара следует пока держать в тайне, поместить его решили в одной из рабочих комнат мэтра Силантия, предварительно вытащив оттуда три шкафа всякого полезного хлама и оборудовав палату интенсивной терапии. По официальной легенде, почтенные мэтры собрались проводить там секретные и опасные для посторонних эксперименты, по каковой причине этим самым посторонним вообще закрыли доступ в апартаменты придворного мага. После всех этих тщательных приготовлений было бы, мягко говоря, нехорошо промахнуться с телепортом и попасться на глаза кому не следует. Ведь если вдруг поползут слухи, они обязательно рано или поздно, так или иначе дойдут и до врагов, а значит, под ударом окажется и поселок куфти, и сам Шеллар, которого непременно захотят добить, и мститель этот недоделанный… Не то чтобы Мафею было хоть сколько-нибудь жаль Кайдена, но он ведь еще не нашел ничего из того, за чем его послали.

Вопреки опасениям долго ждать не пришлось — то ли старым героям нечего было долго обсуждать, то ли это заняло минимум времени оттого, что они понимали друг друга с полувзгляда, то ли мэтр вмиг забыл обо всем на свете, едва лишь увидел, в каком состоянии находится любимый воспитанник.

Они появились из темного, дышащего сыростью зева гробницы вместе, не дожидаясь телепортистов. Мэтры, негромко и деловито переговариваясь, размеренным шагом поднимались по ступенькам, а вслед за ними, вытянувшись и сложив руки на груди, плыл по воздуху многострадальный кузен Шеллар — вернее, его материальная половина.

Мафей, который долго готовился заранее к этому моменту, чтобы не испугаться, не разреветься и не сбиться при телепорте на нервной почве, с удивлением обнаружил, что две трети его опасений были напрасны. Ни страха, ни нервной дрожи он не ощутил — Шеллар во плоти выглядел точно так же, как и призрак, с которым принц за эти две недели достаточно наобщался, чтобы привыкнуть к его виду. Если уж быть честным, Орландо в прошлом году выглядел куда страшнее. А вот разреветься хотелось, потому что именно вот этих сложенных, как у покойника, рук только и не хватало для полного сходства с похоронами, которое и без того преследовало юного мага все утро.

Эльф плавным движением ладони опустил тело на подставленные руки мэтра Хирона и сочувственно улыбнулся Мафею.

— Не плачь, малыш. Все будет хорошо.

— Это дождь! — бессовестно соврал Мафей, даже не подумав, насколько глупа и бесполезна эта детская ложь. — И вообще, это эльфы в моем возрасте малыши, а полулюди взрослеют быстро.

Великий герой опять улыбнулся — на этот раз понимающе — и перевел взгляд на мэтра Вельмира.

— Жаль, что я не могу пойти с вами. Если увидите, что осталось надеяться лишь на чудо, — возвращайтесь.

— Да, конечно… — дрогнувшим голосом отозвался мэтр и что-то смахнул со щеки, невнятно помянув несвоевременный дождь. — Господа, подойдите сюда. Мафей, сосредоточься, пожалуйста.

Мафей, спохватившись, опять бросился вспоминать ориентиры.

Мэтр Максимильяно наклонился и поднял магический ключ. Опять заскребла по камню плита, возвращаясь на место.

Тихие шлепки шагов по мокрому камню, серый туман, совмещение преломлений… Хвала богам, не ошибся. Та самая комната…

— Мафей, зайди с головы и проведи диагностику мозга. — Речь наставника стала сухой, отрывистой и непривычно быстрой. — Он падал с лестницы, мог удариться. Хирон, ты займись раной. Я определяю общее состояние.

Мафей торопливо кивнул, хотя на него никто даже не смотрел, и протянул руки, нащупывая направляющие. Это всего лишь работа, такая же, как всегда, и знакомое лицо, каким бы дорогим оно ни было, не должно нарушать должное сосредоточение…

Агент Кангрем задумчиво созерцал бесконечный унылый пейзаж каппийских пустошей и вяло удивлялся собственной необъяснимой умиротворенности. Вопреки обыкновению сейчас это печальное зрелище вовсе не нагоняло на него тоску и депрессивные мысли о человеческом несовершенстве. Мало того — его совершенно не раздражали ни вопросы господина начальника, которые так и не иссякли со временем, ни шуточки веселого молодого мага, часто неуместные и, судя по всему, неспособные иссякнуть в принципе, ни благочестивые замечания эльфа, ни безмятежная уверенность Элмара, по-прежнему не ведающего сомнений, ни даже доносившиеся из кабины немелодичные вопли, кои считались у некоторых пением. И, что совсем уж странно, его совершенно не тянуло на привычные невеселые размышления об удаче, невезении и их соотношении в природе.

Причин своему странному состоянию он находил сразу несколько, но все их можно было свести к одной емкой фразе: этот дурдом наконец закончился.

Безумный водоворот событий, в который незадачливого агента затянуло чуть больше пары недель назад, ослабил свою хватку и позволил наконец хоть ненадолго всплыть и глотнуть воздуха. Неожиданный плен, столь же нежданное освобождение, изнурительное путешествие, масса новых знакомств, несколько дней суматохи и неизвестности, стремительные сборы в дорогу — все это с каждым днем нагнетало и усиливало ощущение общей неадекватности бытия. Не говоря уж о том, что некоторые господа своими речами и поступками напрочь рушили остатки Витькиных представлений о нормальном. Еще пара дней бессмысленной толкотни и беготни — и он бы начал кусаться и кидаться на людей, но тут, к счастью, все действительно закончилось. Хотя бы на время.

Почти половина прежних спутников осталась в поселке — больные и ослабленные, которые были бы только помехой в полном опасностей пути через пустоши, и еще часть — по разным иным причинам. Несколько мирных жителей откровенно струсили, один мутант не пожелал ехать в Оазис, зная, как там относятся к ему подобным, а один дикарь заявил об идейных разногласиях с Конфедерацией в целом. Теперь их осталось всего двадцать и в кузове появилось хоть немного свободного места. Да и компания стала приятнее. Опять же Элмарова скотина больше не мозолила глаза, не воняла и никого не пугала.

Добавляло радости и то, что стараниями Макса удалось избавиться от трофейного мутанта и пересесть на нормальную местную машину. Конечно, теперь приходилось беспокоиться о бензине, но зато водители могли меняться и Витька наконец избавился от кучи проблем. Теперь ему не надо было целый день проводить в кабине наедине с любознательным убасом, одновременно следя за дорогой и за каждым своим словом. Кроме того, новые люди в команде успешно отвлекали на себя внимание господина начальника, который чуть ли не разрывался между четырьмя интересующими его объектами. Даже сменный переводчик нашелся — хоть и боялся благочестивый эльф, что изведет весь запас известных ему языков на просвещенную доисторическую мумию, и даже принялся было шляться по чужим снам и учить четвероногую девицу эльфийскому, оказалось, что переживал он все же напрасно. Осталось у него место и для официального языка Конфедерации. Правда, тот язык, на который наложился харзи, устарел и вышел из употребления несколько веков назад, да и знал его святой великомученик не досконально, поэтому изъяснялся несколько своеобразно.

Свалив с себя сразу кучу обязанностей, отнимавших уйму времени и сил душевных, Витька наконец ощутил в полной мере, что такое покой и как это здорово — вдруг избавиться от напряжения, в котором жил беспрерывно несколько недель. И хотя спутники по-прежнему оставались экзотическими пришельцами и продолжали вести беседы, достойные профессионального внимания доктора Дэна, их видимая ненормальность больше не удивляла и не потрясала. То ли Витька устал удивляться, то ли привык, то ли тоже маленько съехал с катушек и приобщился к честной компании по части широты взглядов.

Он спокойно созерцал пустынную равнину, на которой пока не было заметно никаких признаков опасности, и впервые за долгие годы ему было абсолютно наплевать на причудливые выверты удачи и на ее своеобразное чувство юмора.

— Морковка! — выдернул его из задумчивости неутомимый убас.

Витька лениво повернул голову.

— Что?

Чего бы ни понадобилось от него господину начальнику, неприятных вопросов можно не опасаться — при таком-то количестве посторонних ушей.

— Ты что, не слышал?

— Задумался. А в чем дело?

— Вот господа интересуются твоей оранжевой башкой. Они уверяют, что это не мутация, а вариант нормы, и хотят выяснить что-нибудь о твоем происхождении.

— Если бы я сам что-то о нем толком знал, — неохотно откликнулся Кангрем. — Если мои родители действительно произвели меня на свет, а не подобрали где-то под забором, то от них я это унаследовать не мог. Они были нормальные.

Мэтр Ален начал было расплываться в недвусмысленной ухмылке, но, наткнувшись на взгляд эльфа, мгновенно придал себе серьезный вид.

— Не столь важно это, — успокаивающе заметил святой. — Любопытство праздное проявили мы.

Витька вспомнил кое-что из ранее слышанного об эльфах, и всю его безмятежность как ветром сдуло. Твою же растак! Он же им только что откровенно соврал! И они оба это поняли! И только благодаря сообразительности и благоразумию мэтра Феандилля это не всплыло сей же момент. А, чтоб тебя! Ладно, Ален не сможет проболтаться убасу, даже если захочет, а старший товарищ промолчит, но ведь наверняка оба пожелают разобраться, в чем мулька и зачем их спутник скрывает свое происхождение… Хорошо, если догадаются устроить это разбирательство по-тихому и наедине… Хоть бы Кетмень не заметил их ухмылки и переглядывания!

Он торопливо поискал повод перевести разговор на другую тему, чтобы отвлечь убаса, но не нашел ничего лучшего, чем кислая физиономия Карающего Меча.

— Элмар, а ты чего приуныл? Случилось что?

— Да нет, — неохотно отмахнулся герой. — Как раз наоборот. Все по-прежнему.

— Вроде ж ты говорил, твоего кузена спасли?

— Я говорил, что его достали. А спасут ли — это еще неизвестно. Слушай, отстаньте вы от меня, а? Я же никого не трогаю. Или вам нужно, чтобы я еще и радость на лице изображал для вашего душевного комфорта?

— Не стоит заранее расстраиваться так, — утешил его Феандилль. — Моему опыту верить вы можете, прогнозы самые благоприятные. А на первой же остановке, где ориентиры получить возможно будет, мэтр Ален за новостями направит путь свой.

Витька, сразу почему-то почувствовав себя свиньей последней, неловко пробормотал, что никого не хотел обидеть. Элмар немедленно принялся уточнять, что не обиделся вовсе, просто настроение хреновое…

— А последние-то новости какие были? — мигом влез в эти светские расшаркивания убас. — А то ведь мы утром в такой суматохе грузились, что вы нам даже не успели рассказать.

— А, утренние новости… — Молодой маг белозубо улыбнулся. — Да ничего особенно нового не было, вот я и отвлекать никого не стал. Мафей наведывался ночью, увез домой Алехандро и Макса — у одного там внучка без присмотра, а у другого король, что в принципе одно и то же… Про Шеллара ничего нового не сказал, но выглядел… как бы это понятней выразиться… деловитым и сосредоточенным. Никаких намеков на слезы, сопли и дрожь в голосе. Что, зная Мафея, можно толковать весьма положительно.

— А как мой товарищ по заточению чувствует себя? — заботливо поинтересовался эльф. — Опасения имею, что расстроен он печальной судьбой мира и народа своего.

— Ну, в общем, правильные опасения имеете вы… тьфу ты, ну угораздило же вас на старосеммском изъясняться, эти инверсии заразны, как зевота. Ваш приятель и вправду расстроился по самое не могу, учинил своим бедным потомкам такой разгон, словно они персонально во всем виноваты, после чего впал в апатию. На момент моего отбытия он сидел в глубокой тоске на ступенях своей гробницы, безуспешно пытаясь напиться с горя, и проникновенно повторял: «Сволочи! Какую империю просрали!!!»

— Убедительную просьбу буду иметь к вам, — встревожился святой. — За новостями сам вместо вас отправиться имею желание. Ибо несчастный мэтр Ушеб в дружеской поддержке и словах утешения нуждается, а никого, кроме меня, слушать он не станет. Видится мне так.

— Да пожалуйста. — Ален в очередной раз сверкнул зубами. — Тем более что вы, кажется, правы. Морриган он слушать не стал, да и не мастерица она утешать депрессивную нежить. А местные со страху по хибаркам попрятались и носа не кажут. Вот был бы Шеллар на месте, он бы ему мозги вправил… А так — только на вас надежда. Не хватало нам еще одного чокнутого лича на наши головы.

— Еще одного? — подивился мэтр Феандилль.

И убас заинтересовался, едва лишь Витька успел перевести для него последние слова веселого волшебника.

— О, а вам разве никто не успел рассказать, с кем нам воевать придется? — оживился мэтр Ален. — Какое стратегическое упущение! Мы с коллегами порасспросили куфтийских магов, так нам такого про этого повелительского ученика наговорили!

Все способные понять сказанное вмиг навострили уши. А когда Витька все это перевел, насторожился весь кузов.

— Давным-давно, еще до всего безобразия, которое здесь возвышенно называют Падением, юный мэтр Нимшаст был учеником Повелителя. В то время они были еще живыми людьми, и парень испытывал к наставнику совсем не те чувства, какие подобают почтительному ученику. Любовь это была, господа, самая что ни на есть, и безответная притом. Настолько безответная, что жестокий наставник в один прекрасный день без зазрения совести испытал на ученике новый ритуал. С тех пор мозги у бедняги окончательно съехали набекрень. Люди, имевшие несчастье лично с ним общаться, рассказывают, что в настоящее время наследник Повелителя — истеричный неуравновешенный тип, страдающий перепадами настроения, депрессиями и навязчивыми идеями. Самое неприятное, что из-за этого даже сам Шеллар был бы не в силах просчитать, как Нимшаст поведет себя в определенной ситуации и как отреагирует на что бы то ни было. Мэтр Кайден утверждает, что с шефом можно поладить, если постоянно поддакивать, сочувствовать, внимательно выслушивать всю ахинею, что он несет, и угадывать, что он хочет услышать в ответ. Но, боюсь, нам это не пригодится.

— Вот именно, — проворчал Элмар. — Потому что ладить с ним никто не собирается.

— Это-то понятно. Если бы кто-то еще посоветовал, как именно следует с ним обойтись, учитывая, что найти его филактерий надежды нет, а в остальном он практически бессмертен…

— К Учителю могу я воззвать, — предложил эльф.

— Это точно сработает? Или просто наугад — попробуем и посмотрим?

— Точно не могу того ведать. Но коль иных путей не найдем… Ушеба еще спросить возможно. Сущность ритуала ведома ему, ибо создал он то, что Скаррон усовершенствовал впоследствии. Что было однажды создано, то может быть и разрушено. Если же не найдем мы способа умертвить сего лича, придется пленить его и заточить. Не так надежно сие, однако не так и сложно. Гробница Ушеба пуста нынче, и заклятия на ней в целости.

— А телепортация? — напомнил Ален. — Он же умеет.

— Блокировать преломления разве разучились за триста лет?

— Нет, но не всем же это дано! Есть среди нас кто-то, способный?..

— Вельмир то умеет. И я тоже умею.

— Значит, с преемником Повелителя проблем не будет? — уточнил убас, мельком оглядываясь на притихших слушателей.

Пришелец с того света грустно улыбнулся.

— Ни один человек сам по себе сколь-нибудь серьезной проблемой быть не может. Даже будь он могущественным и бессмертным. Проблемой общество становится. Убить Скаррона нетрудно оказалось. Разрушить общество, что создал он, труднее будет. Много людей и нежити, сложившиеся отношения, связи, иерархия… Менталитет, наконец.

— Ну уж, — не удержался Витька, — менталитет в наших краях и до Повелителя напоминал о жизни животных в дикой природе. Если не хуже.

— Это плохо, — печально вздохнул эльф. — Очень плохо. И то всего хуже, что смерть Скаррона и даже разрушение его империи ничего в том не изменят.

— А что с этим можно поделать? Пока людям будет нечего жрать и негде жить, они всегда будут норовить урвать кусок у соседа, если вы об этом. Они по жизни такие.

— Это тоже неправильно… — Почтенный мэтр Феандилль зачем-то поднял взор к небу и задумчиво произнес: — Когда исполним мы главную свою задачу, попрошу Учителя я здесь меня оставить. Люди должны оставаться людьми и в горе, и в радости, а не превращаться в свиней либо анкрусов. И если они не умеют того, кто-то должен их научить.

Судя по всему, эту задачу бедный святой собрался возложить на свои хрупкие эльфийские плечи, даже не задумываясь, захочет ли кто-то вообще слушать его поучения. Витька невольно подумал, что бедолагу даже не распнут — просто съедят в самом что ни на есть прямом смысле. Но вслух это высказать не рискнул.

— Ну что еще? — с плаксивым раздражением в голосе откликнулся Нимшаст, подняв голову от очередной толстой тетради. — Ну договорились же, ты же обещал, что сам разберешься с этим доставучим наместником!

— Извини, — как можно мягче и сочувственнее произнес Кайден, не решаясь подходить ближе — а то мало ли что дорогому шефу в голову стукнет от огорчения. — У нас опять неприятности. Без некроманта не обойтись. Если тебя это хоть немного утешит, наместник больше не будет никого доставать. Он… э-э-э… Ну, это тебе надо лично взглянуть, что с ним случилось, но выглядит он не особенно живым.

— Что за жизнь! — взвыл страдалец и от полноты чувств запустил в стену чернильницей. Кайден невольно пригнулся, хотя в него никто не целился, и черное пятно украсило стену шагах в пяти от его головы. — Теперь мне самому искать им нового наместника? Где я им его возьму?

— Да не напрягайся ты так, — утешил его Кайден. — Не хочешь — прикажи, чтобы сами выбирали. Или пусть будет… кто у них сейчас войсками командует? Хор? Чем плохой вариант? Или, например, Глоув — он там четвертый цикл без дела болтается.

— Этот отвратительный старикашка?

— Именно. Пусть поработает, а то, похоже, он уже окончательно собрался посвятить остаток жизни удовольствиям. Харган взял его с собой для ознакомления, а он остался там с концами и возвращаться не думает. И ведь наверняка ничем полезным не занимается. Пусть поднимет задницу и потрудится немного, хотя бы до тех пор, пока мы не придумаем чего-нибудь получше.

— Он же дурак, он там все развалит! — пожаловался Нимшаст. — Думаешь, почему его Повелитель не нагружал работой? Потому что с него взять было нечего, кроме того, что он нам свой Оазис сдал.

— Да ладно, в Оазисе ведь он как-то что-то делал.

— Вот именно — «как-то что-то». Разве он справится с такой огромной территорией и сворой неуправляемых туземцев? При том что даже Харган не смог, а уж его-то размазней не назовешь.

— Честно говоря, при всем моем уважении к покойному управленец из него был никакой. Для этого немного иной склад ума требуется. Танхер и то справился бы лучше, но не отдавать же им Танхера, он здесь нужен.

— А может, сам поедешь? — с надеждой предложил Нимшаст. — А что? Язык ты знаешь, магии обучен… Может, в чем остальном ты и не лучше Харгана, но по крайней мере шпионов и заговорщиков повычистишь.

— Нет, и не уговаривай меня. Ты же знаешь, что у меня здесь дела и я отсюда никуда не двинусь, пока болото на месте. Да в конце концов, не ломай себе голову, ты же знаешь, как тебе потом плохо бывает от перенапряжения. Назови кого попало или предложи им выбирать самим, какая тебе разница, справится или нет? Они тебе все равно не нужны. Это Повелителю зачем-то нужна была новая религия в соседнем мире, а тебе зачем?

Нимшаст помолчал, рассеянно перебирая тетради на столе, затем решительно произнес:

— Нужна, и все.

— Ты хоть выяснил, зачем это все затеял Повелитель, или просто по инерции продолжаешь его дело?

— Не совсем. Но если я правильно понял его замыслы… то их следует продолжать. И этот мир еще понадобится, если не ему, то мне. Ты там, кстати, смотри жезл не потеряй и нимфу никуда не подевай. Они мне тоже понадобятся.

— Конечно, мы же договорились. Как только понадобятся — скажешь. Ну пойдем уж, нас ведь ждут.

— А с наместником что делать?

— Да что угодно, это ведь временно. Потом подберем кого-нибудь достойного, а пока и Глоув сойдет.

— Может, все-таки ты?

— Нимшаст, ну договорились же! Ты разве забыл, что у меня здесь дела? Или ты позволишь мне взять с собой часть архивов Повелителя и изучать их там вместо работы?

Лич с тягостным вздохом заглянул в зеркало, поправил парик и с видом великомученика направился в гостевые покои, где ждали хозяйского слова растерянные подданные.

На этот раз их набралось человек десять — видимо, в вопросах дележа власти господа настолько не доверяли друг дружке, что предпочли вломиться толпой в чертоги Повелителя, лишь бы не дать преимуществ конкуренту. Наместник Чань стоял столбом, тупо глядя перед собой, и не отреагировал даже на появление Нимшаста.

— Ну зачем было отрывать меня от работы? — капризно вопросил некромант, присматриваясь к бедняге и пропуская мимо ушей льстивые приветствия. — Что, никто никогда дохлого упыря не видел?.. Нет, не говорите наперебой! Кто-то один!

— Пусть свидетель говорит, — подсказал Кайден. Высокие гости неприязненно покосились на бритоголового мага, но возражать не посмели. Видно было, что они охотно оставили бы его дома, но уж очень им не хотелось самим докладывать правой руке Повелителя об очередных неприятностях. — Тут не в том дело, во что превратился наместник, а как это произошло. Повторите ваш рассказ, брат Лю.

— О Повелитель!.. — измученно простонал Нимшаст, выслушав рассказ свидетеля. — И ради этого вам нужна была консультация некроманта моего уровня? Неужели так непонятно, что никто вам не восстановит обратно из трупа живого наместника и даже упыря после упокоения поднять второй раз невозможно. Теперь его можно только утилизировать или похоронить с почестями, не знаю, как там у вас принято…

— Они надеялись, — негромко подсказал Кайден, — что им кто-нибудь объяснит, как это могло случиться. И как найти виновного, если это чей-то злой умысел.

— Ой, ну что за сложности? Если человек вдруг на глазах начал превращаться в низшего вампира, при том что никто его не убивал и не поднимал, значит, произошла трансмутация. Неудачная, раз он при этом самоупокоился. Передоз или ошибка в формуле, теперь уже не выяснить. Если это был активный мутаген, его должны были вколоть непосредственно на месте, а если активировался пассивный — то попробуй теперь найти концы. Кто угодно, где угодно и когда угодно мог всадить наместнику шприц…

— Постой, но не мог же он этого не заметить! — вмешался Кайден, который только теперь постиг все тонкости коварного замысла болтливого призрака. — Это же не яду выпить, это все-таки укол.

— Он успел сказать несколько слов, которые мы затрудняемся истолковать, — скромно поведал свидетель. — «Не здесь. Болото. Шеллар. Комары. Предатели». Если первое еще можно понять как попытку объяснить, что люди, с которыми он как раз вел переговоры, не причастны к случившемуся, то все остальное…

— В остальном я не нахожу смысла… — пожал плечами Кайден. — Я присутствовал при его беседе с призраком Шеллара на болоте. Там никого не было, кроме разве что комаров, которые действительно здорово господина наместника покусали. Никакие предатели со шприцами не подкрадывались и ничего не кололи. Что до призрака, то он вел себя нагло и безобразно, но ничего плохого, кроме обидных слов, просто физически сделать не мог. А он больше ничего не сказал? Только эти несколько слов?

— Он не сказал ничего более вразумительного, — печально доложил брат Лю.

— Если дозировка была специально рассчитана на трансмутацию с немедленным упокоением, то он бы и не успел, — отметил Нимшаст. — Кайден, а ты в его памяти покопаться не можешь?

— К сожалению. Это работает только с живыми. Может, бедняга просто торопился как можно скорее рассказать вам все, что считал важным, и каждое слово следует рассматривать отдельно?

— Нет, ну вы что, хотите сказать, во всех ваших местных спецслужбах не нашлось никого, кто сумел бы надлежащим образом расследовать убийство наместника? И это должен для вас делать лично я, правая рука Повелителя?

— Мы не осмелились предать огласке… происшедшее, — пояснил маг. — Знает лишь узкий круг. Мы немедленно увезем тело домой и привлечем специалиста, если таковы будут ваши указания.

— И нижайше просим высказать вашу высочайшую волю касательно нового наместника, — напомнил один из его спутников.

Все прочие скорбно закивали. Видимо, господа рассчитывали, что сейчас правая рука Повелителя начнет выбирать или хотя бы ткнет наобум в кого-то из них, но плохо они знали Нимшаста…

Кайден бегло осмотрел делегацию и понял, что рвущихся к власти верховных иерархов ждет разочарование. Все они были немолоды и некрасивы. То есть не имели никаких шансов.

Нимшаст тоже оглядел кандидатов, брезгливо поджав губы, и перевел взгляд на Кайдена.

— Может, все-таки ты?

— Никак невозможно, — напомнил Кайден. — Я не знаю обстановки там и не могу оставить свои дела здесь. На мне гробница, болото и нимфа в придачу, и никто меня на этих участках не заменит.

— Тогда сделаем так. Ты съездишь туда на несколько дней, до следующего сеанса. Ничего не случится за это время ни с болотом, ни с гробницей, ни с нимфой. Я хочу, чтобы ты проверил этих… партнеров, с которыми вели переговоры Харган и Чань. Не только на причастность к последнему происшествию, но и вообще. Что им нужно, не обманывают ли они нас и чего от них вообще следует ожидать. Заодно ознакомишься с обстановкой и выберешь нового наместника. А я пока присмотрю за твоим болотом и упокою тебе этого призрака.

— Мы его упокоили еще позавчера, — не сдержал раздражения Кайден. — А болото в твоем присмотре не нуждается. — Он уж решил было наплевать на все и отказаться категорически и бесповоротно, пусть даже это закончится ссорой, но вдруг вспомнил о бедном забытом Хуме, который так и болтался до сих пор в чужом мире. Подходящего повода заговорить о нем так и не подвернулось, а просить Нимшаста об услугах не следовало слишком часто. Если же теперь они разругаются, то вопрос и вовсе можно будет считать закрытым. — Я поеду, если это необходимо для дела. Но в следующий сеанс я должен обязательно вернуться, что бы там ни было.

— Я знал, что ты меня не подведешь! — с пафосом воскликнул Нимшаст.

— Как я могу… — откликнулся Кайден, надеясь, что его физиономия не выглядит слишком уж кислой. — Только прошу тебя, прикажи отбить радиограмму в поселок, чтобы там не подумали, будто я пропал без вести.

И подумал, что Хумины родственники будут ему за эту командировку крепко должны.

Встречу с верховными иерархами и прочими кандидатами, из которых ему предстояло выбрать наместника, Кайден отложил на следующий день и остаток вечера просто бродил по дворцу. Смотрел. Слушал. Ловил случайные отрывки чужих воспоминаний. Пытался понять, что происходит здесь сейчас и как жили здесь люди раньше, до того, как в этом мрачном строгом кабинете обосновался Харган, по коридорам забегали бравые подчиненные Хашепа, а рабочие помещения заполонили местные отбросы всех сортов и категорий.

Вслед за ним, почтительно отставая на два шага, таскались трое сопровождающих — два солдата для охраны и пожилой слуга (Кайдену приходилось постоянно напоминать себе, что здесь даже последний уборщик работает за плату, чтобы в забывчивости не обозвать беднягу рабом). Двух глазастых харзи ему навязали «на всякий случай, чтобы вдруг чего не случилось», и единственное, что можно было с этим поделать, — выбрать ребят посообразительнее. Местного он попросил сам, причем именно старого, который работал здесь давно и хранил в себе долгие годы полезных воспоминаний. Почтенный Арди искренне недоумевал — зачем странный господин таскает его за собой, если все равно ничего не спрашивает? — но многолетняя придворная выучка не позволяла беспокоить господ вопросами и вообще раскрывать рот, пока не спросят. Кайдену же было проще выуживать нужные сведения прямиком из его воспоминаний, чем разговаривать вслух, а объяснять это не хотелось, чтобы не шокировать провожатого. Когда люди знают, что кто-то копается в их памяти, у них в голове начинается такое беспорядочное движение мыслей, что отыскать нужную картинку становится вдвое труднее.

Воспоминания старого слуги были несколько односторонни, что, впрочем, ничуть не удивило Кайдена. Профессия накладывает отпечаток на каждого, и, если человек всю жизнь подавал-приносил, он, без сомнений, видел мир сквозь призму своей работы. Но даже из его пропитанных почтением воспоминаний можно было легко сложить картину прежней жизни этого огромного роскошного дворца. И, как ни было неприятно признавать, жизнь эта при всех ее мелких ежедневных проблемах была счастливой и радостной. Пока в нее не пришли верные слуги Повелителя. Еще те, старые, из первой экспедиции. После чего жизнь резко разделилась на «до» и «после».

Исчезли из высоких залов и бесчисленных комнат старый король и двое его красавцев-сыновей — шумные, веселые, огромные и удивительно похожие друг на дружку. Пропали молчаливая женщина дивной красоты и шустрый, все время хохочущий малыш. Только мрачный хмурый зануда с недовольной миной сновал по утихшим, омертвевшим коридорам и заплаканный мальчик с торчащими ушами неприкаянно бродил по углам. «Как же они должны нас ненавидеть… — невольно подумал Кайден, вспоминая, как вел себя этот уже выросший мальчишка при каждой их встрече. — Неудивительно, что оба выживших братца мечтают меня прикончить так же страстно, как я мечтал скормить червям их мерзавца-кузена. И всем нам, в общем, есть за что…»

Чуть позже к его мрачным мыслям прибавилось горькое осознание того, что халтурщиком его обозвали совершенно справедливо. Действительно, торопился, не порылся как следует в памяти приговоренного, когда искал образ его любимой жены. Наскоро взглянул на свадьбу — ну а что может быть удобнее? — и на последнее прощание перед отъездом. В первый раз она была счастливой невестой в роскошном платье, во второй — печальной усталой женщиной, которая со дня на день должна родить. А вот если бы не торопился да полистал воспоминания подробнее и тщательнее, не сделал бы той фантастической глупости, на которой впоследствии попался. Этот не доеденный крокодилами псевдоутопленник кто угодно, но не дурак, и конечно же он заметил, что поведение его жены смоделировано неправильно и противоречит характеру — он-то хорошо ее знал. Он-то видел ее не только в день свадьбы и за пару дней до родов. Он знал и этот безжалостный холодный взгляд, и стальной командирский голос, и при каких обстоятельствах супруга потеряла глаз, и чем занималась до замужества. А торопливому халтурщику мэтру Кайдену остается только радоваться, что к скорбящим кузенам призрака не присоединилась еще и безутешная вдова. Женщины часто позволяют эмоциям брать верх над рассудком, а попасться под горячую руку воинственной королеве, которая отрубила голову дракону, вряд ли кому захочется.

Так, мысленно укоряя себя на непрофессионализм и небрежность в работе, Кайден забрел в какой-то дальний закоулок и наугад толкнул первую попавшуюся дверь. То, что он увидел, поразило его настолько, что он невольно произнес вслух:

— А это еще что такое?

— Его королевского величества личная коллекция, — отрапортовал слуга, обрадовавшись, что его наконец хоть о чем-то спросили.

— Гробы? — ошеломленно уточнил Кайден, вспоминая странный диалог на болоте и только сейчас постигая его суть.

— Это не просто гробы, — торжественно пояснил Арди. — Это его величества личные гробы. Начало этой коллекции было положено…

— Нет-нет, постойте, — спохватился Кайден. — Не надо рассказывать. Я так посмотрю.

Чтобы не сбивать старика с толку, он сделал вид, будто колдует над экспонатом, а сам привычно потянул за ниточку памяти. Хотя все познания слуги касательно хозяйского увлечения происходили в основном из нескольких доверительных бесед с плотником и кухаркой, суть нездорового увлечения его величества ухватить удалось.

Полюбовавшись напоследок на веселенькое желтое чудо с перископом и подивившись своеобразному чувству юмора его обладателя, Кайден прикрыл дверь и двинулся обратно. Интересно, понял ли хоть кто-нибудь, включая самого коллекционера, истинное значение столь странного подарка к годовщине свадьбы? Брат Чань конечно же ничего не понял, а вот сам полупокойник? В принципе мог, если хоть что-то знал о магии примет и ритуалов. А может, и нет. Откуда ему знать такие вещи. А вот мэтр Кайден кое-что в упомянутом предмете смыслил и со странной смесью сожаления, огорчения и почему-то облегчения понимал, что загадочные гномы своим щедрым подарком здорово ему подгадили.

Вспомнив, что так и не выяснил, кто такие эти самые гномы, о которых не раз упоминали пришельцы, он попробовал выяснить это привычным путем, но на этот раз результат получился не особенно внятным — дворцовый прислужник с гномами почти не сталкивался и имел о них лишь общее представление, которое вполне могло быть набором штампов и предрассудков.

Когда огромные местные часы пробили восемь раз, сопровождающие вдруг как по команде остановились.

— В чем дело? — поинтересовался Кайден. О вещах, происходящих в настоящем времени, проще было спросить, чем снимать самый тонкий верхний слой с памяти. К тому же он уже довольно-таки устал копаться в чужих воспоминаниях. А ему завтра работать с кандидатами, которых наверняка окажется еще больше, чем сегодня приперлось к Повелителю, поэтому лучше не перетруждаться.

— Ужин, сударь, — с достоинством провозгласил слуга.

— Здесь ужинают по часам?

— Обычно ужин подавался в то время, когда это было угодно его величеству. Покойный господин наместник тоже придерживался этого правила. И его преемник тоже. Сегодня почтенный господин первосвященник распорядился накрыть в восемь в королевской столовой. На две персоны.

— То есть этот хитрый змей решил приватно со мной побеседовать? — обозлился Кайден. — Хотя прекрасно слышал, что я назначил все встречи на завтра?

— Не могу о том судить…

— Да понятное дело, — отозвался сзади пожилой солдат. — Сейчас он вас охмурять будет, чтоб его в наместники назначили. Эти местные первосвященники — те еще глисты. Только и мыслят, как бы влезть повыше.

Кайден даже встрепенулся от неожиданности, услышав за спиной знакомый с детства харзи. Нервы в последнее время никуда не годятся…

— Ты что, понял, о чем мы говорим?

— Так мы тут уже давно, а местная речь не такая уж сложная. Многие из наших, кто поспособней, уже кое-что понимают. Вы с этим первосвященником поосторожнее, того и гляди отравит еще, как брат Джареф наместника отравил.

— Ну, положим, меня он не отравит…

— А кто их знает, что у них на уме.

— Я знаю, — оборвал разговорчивого солдата Кайден. — Или ты не помнишь, кто я такой?

— Я помню, что вы первый маг Повелителя. А большего нам знать не положено.

— Оно и видно. А то бы не задавал глупых вопросов. Итак, отравить он меня не отравит, но общаться с этим господином у меня нет желания. Он кому-то из вас поручал меня пригласить?

Оба охранника дружно отчитались, что нет. Кайден повторил вопрос уже для провожатого.

— Нет, — доложил Арди. — Он кого-нибудь пришлет за вами персонально.

— Тогда что мы можем сделать, чтобы он меня не нашел?

— Господин посланник не будет ужинать? — встревожился старик.

Кайден хотел было подтвердить, что в такой компании ему и ужина никакого не захочется, но вовремя понял, что есть все-таки хочет. Тем более что с обедом сегодня не получилось — заработался, увлекся, думал сразу после визита наместника домой уйти и пораньше поужинать… словом, пакостный день получился, и уж который подряд.

— От ужина я бы не отказался, но не в компании первосвященника и где-нибудь в таком укромном месте, где он меня не потревожит. Есть варианты?

— Так пойдемте на кухню, — обрадовался солдат. — Мила нас всех с радостью покормит.

— На кухню для прислуги? — Похоже было, что с бедным придворным сейчас приключится инфаркт.

— А там что, плохо кормят?

— Да вы что, я отродясь так не едал, как там кормят! — опять вмешался общительный рядовой. — Здесь еда для прислуги лучше, чем у нас в Оазисах старейшины питаются.

— Тогда пойдемте. Арди, вы тоже идете с нами. Вы ведь должны меня сопровождать, вот и сопровождайте.

По пути Кайден все же не удержался и пробежался по памяти охранников, чтобы точнее представить себе, насколько можно им доверять. Рядовой Аман вступил в армию Повелителя еще во времена завоевания Чигина в надежде на лучшую жизнь для семьи. Сам-то он со своей первой степенью мог бы рассчитывать на местечко за стеной какого-нибудь Оазиса, но его жену (четвертая степень) и ребенка (вторая) не подпустили бы туда и близко. С тех пор бедняга успел разобраться, с чем связался, и сто раз пожалеть, что не остался в чигинских болотах, но отставка по собственному желанию в войске Повелителя не была предусмотрена. Что до рядового Тхима, то он родился и вырос уже при новых порядках и другой жизни просто не знал. Лично Повелитель был для него чем-то из области сказок, а вот Нимшаста парень ненавидел с такой нечеловеческой силой, что причину можно было и не искать. Увы, у такого подарка природы, как красивая мордашка, есть и обратная сторона…

В целом обычные люди, а по сравнению с большинством повелительских головорезов — еще и исключительно приличные.

«Еда для прислуги» и впрямь превосходила все ожидания, необъятная кухарка, на которую пожилой полиглот взирал с благоговейной нежностью, была мастерицей своего дела, да и компания на черной кухне подобралась куда более приятная, чем в королевской столовой. Поначалу сопровождающие немного робели, но потом осмелели и даже решились осторожно поинтересоваться у первого мага, как там дела на родине и что нового оттуда слышно.

— Да ничего особенного, — неохотно ответил Кайден, которому было ужасно неприятно врать. — Повелитель отбыл куда-то по таким важным и тайным делам, что даже мне того знать не следует. А вместо себя оставил Нимшаста. Можете себе представить, как у нас там сейчас весело.

Аман сочувственно ахнул. Тхима перекосило.

— А Танхер продал партию рабов каким-то солидным торговцам, — продолжал Кайден, торопясь уйти от больного вопроса, — а они по дороге взбунтовались, захватили грузовик и сбежали.

— А кто в охране был? — встревожился Аман.

— Да охрана была покупателей. И машина тоже.

— И не нашли?

— Нет, так и пропали с концами. Самое смешное, Танхер по ошибке сунул в эту партию один особо ценный экземпляр из крольчатника, которого Повелитель приказал стеречь и хранить. Можете вообразить себе, как он теперь бегает.

Солдаты еще более сочувственно поцокали языками, покачали головами, поахали, а потом юный Тхим, запинаясь на каждом слове и пугливо поводя глазами, выговорил:

— А как там… Азиль?

— С ней все хорошо, — утешил его Кайден, радуясь, что хоть здесь врать не надо.

— Ее там никто не обижает?

— Ни в коем случае. Я сам за ней присматриваю.

— А Харган? — поинтересовался Аман, видя, что господин первый маг не возражает против неудобных вопросов.

— Кремировали, — коротко ответил Кайден.

— Повелитель так и не простил его?

— Нет, просто не смог поднять. Что-то странное с ним произошло. Непонятное.

— А… советник? — еще осторожнее продолжил любопытный Аман.

— Ну уж его-то Повелитель точно не простил, как ты думаешь?

— Так он правда был шпион?

— А что, вам что-то другое сказали? — спохватился Кайден.

— Да с ним странно получилось… Сначала его ловили с шумом и стрельбой, а потом вдруг объявили, что за особые заслуги Повелитель его к себе приближает… Мутное дело получилось, вот я и спросил, что там взаправду-то было.

— Это, наверное, для местных объявили. Чтобы не взбунтовались вдруг. И вы не болтайте. Лучше скажите мне, где сейчас Хума?

— А это кто?

— Ученик мастера Ступеней, которого он с собой привез. Надо ж его домой забрать, доучиваться.

— А, он так и живет в доме советника со своим местным приятелем. Про них все забыли, а они и рады небось.

— Думаю, он будет еще более рад вернуться домой. А теперь расскажите-ка мне вы, что тут делается, какие новости, о чем слухи ходят и тому подобное. Надо же мне хоть примерно знать, чем будет заниматься наместник, которого мне предстоит выбрать.

Солдаты принялись наперебой рассказывать, а Кайден внимательно слушал, одновременно подхватывая соответствующие рассказам обрывки воспоминаний, и прикидывал, где ему придется ночевать, если первосвященник после ужина попытается дождаться его в столовой.