Глава 17
ПОХИЩЕНИЯ
Люди, ведущие публичную жизнь, привыкают к тому, что уединение не для них. Пресс-конференции, заседания… да что там, даже в туалет и то с охраной. Порой это изрядно достает. Жорже да Силва был президентом Бразилии и поэтому давно свыкся с постоянным сопровождением, но сегодня привычная охрана как-то… мешала. Настораживала даже.
Впрочем, ему сегодня все действовало на нервы. Второй день президента преследовало неясное чувство какой-то надвигающейся угрозы. Жорже знал, что у него хорошо развито «интуисьон», чутье на беду или перемены, и оно не раз помогало ему в жизни, но сейчас оно работало как-то странно. Угроза ощущалась от надежной как скала охраны, причем угроза смутная и неопределенная… даже не угроза — перемены. Ладно, он с этим разберется. Вечером, после заседания конгресса. Сейчас надо… Что это?
За дверью послышался какой-то шум, словно что-то упало.
— Эй, в чем дело?
— Все в порядке, сеньор президент! — спокойно ответил старший охранник, Жусе, почему-то распахивая дверь. — Но вы должны пойти с нами.
— Что случилось? Куда… Святая Дева! — Да Силва ошеломленно воззрился на него — своего двойника. Абсолютную копию. Вплоть до шрамика на брови — памяти о первой поездке на велосипеде. Копия знакомым жестом потерла шрам и скривила губы…
И тут же пол ушел из-под ног.
Шейх проснулся в последнюю минуту. Повернул голову, ощутив чужое присутствие. Кто? Кто здесь?
На столике догорали свечи — прихоть Марион, голливудской звезды, купившейся на бриллиантовое ожерелье. Рядом спит сама звезда… кстати, ожерелье за ночь с ней все-таки многовато.
Все тихо. Тихо же? Он приподнялся, на всякий случай проверяя, и тут же чьи-то жесткие руки вжали его постель.
— Тихо! — шепнули в ухо. — Тихо, тихо… Мы просто прогуляемся кое к кому. Будешь умным — вернешься. А нет…
Перед тем, как сознание погасло, шейх еще успел увидеть невозможное — себя. Второго себя. У зеркала…
Премьер-министр Канады всегда и всюду подчеркивал, что он человек из народа и, как никто, понимает все его чаяния. В русле поддержания имиджа он позволял журналистам увидеть себя с банкой пива (чтоб повысить рейтинг среди мужчин), на рыбалке с сыновьями (рейтинг для женщин) и на аэродроме с парашютом (из-за чего его считали своим все спортсмены и экстремалы). Сейчас единение было сильно, как никогда, он занимался тем, чем хоть раз в жизни занимался каждый женатый мужчина его электората… Правда, журналистам это показывать он точно не собирался. Премьер-министр ссорился с женой.
— Скотина! — Лайза еле удерживалась, чтобы не грохнуть об пол тарелку. — Урод! Кобель!
— Лайза, ну не начинай снова! Ни с кем я не был! Я вообще сегодня не выходил из дома. Завтра важный доклад…
— Лжец!
— Прекрати! — Это уже слишком. Она дождется с этой ревностью, что он в самом деле начнет ей изменять!
— Да пошел ты! Ты… — Лайза вдруг замолкла на полуслове и попятилась. — Ты… Ты…
Что с ней? Лицо стало… будто кто-то разом намазал три слоя грима…
— Лайза, тебе плохо?
— Ну у вас и терпение, — вдруг послышался голос из-за спины. — Я бы давно заставил ее заткнуться.
Премьер резко обернулся. Кто это? Как они попали в дом?! Господи, что им надо?
— Вы кто? — спросил он, прикидывая, каково расстояние до тревожной кнопки. — Лайза, за спину!
— Спокойнее. — Незваный гость, кажется, старший в группе, примирительным жестом выставил руки. — Нам просто поручено пригласить вас на встречу. На очень важную встречу…
— Какого черта?
— Шайтан!
— Вы хоть понимаете, на кого подняли руку?!
— Отец наш небесный, защити нас от зла. И избавь нас от…
— Да ответьте наконец, кто вы? Что вам от нас нужно?
Президенты, премьер-министры, крупнейшие финансовые тузы и прочие шишки по-разному выражали свои чувства по поводу неожиданного похищения. Но в угрозах, уговорах и попытках договориться сквозила одна и та же эмоция, у кого-то явная, у кого-то скрытая за семью печатями.
Все они были людьми. И всем было страшно в этом огромном зале, где не было ни дверей, ни окон, а только свет и золотой мягкий пол, из которого будто вырастали каплевидные сиденья, среди этого молчания под золотой крышей. С тех пор как их доставили сюда по одному, по двое-трое, никто не появлялся, чтобы ответить на их вопросы и требования. После шестого «приглашенного», президента Китая, когда стало понятно, что неведомые похитители собирают правящих лиц разных стран, в зале стало нарастать напряжение. Человек создан так, что ему легче пережить знакомое и понятное. Например, похищение с целью выкупа. Ну, решили террористы украсть лидеров цивилизованного мира, чтобы… допустим, чтобы что-нибудь сделать. Но какие, к дьяволу, террористы способны так копировать чужой облик? Переноситься сквозь стены и системы защиты? Ловить пули? И чьи террористы? Насколько можно заметить, в зале были представители каждой страны. Вон, например, афганец. А чуть дальше — лидер Саудовской Аравии. Болгарин. Президент Израиля. России… Неведомые похитители явно были беспристрастны и пунктуальны и никого не пропустили. Разве что какие-то карликовые страны.
Господи, да что происходит?
— Кто-нибудь что-то понимает?
— Misters, at somebody are guesses, for what we here?
— Qui ces avortons?
— Это происки Москвы! — Президент прибалтийской страны, самый старый из всех, традиционно не заморачивался поиском каких-то особых объяснений.
— А в вымирании динозавров мы, случайно, не виноваты? — немедленно отреагировал россиянин. — И когда вы уже успокоитесь?
— Руиг! — тут же вмешался немец. — Спокойно! Надо ждать…
— Чего?
— Это террористы из…
— Откуда? — прошипел тип в халате. — Откуда, ну?
Они все были людьми, а людям свойственно замещать страх агрессией. Потому неудивительно, что расспросы переросли во взаимные обвинения, а спор между израильтянином и человеком в халате — в драку.
И, пытаясь разнять своих коллег, люди едва не пропустили того, чего так напряженно ждали, — в зале зажегся верхний свет и появился человек. Низкий голос разнесся по залу, заставляя обернуться и поднять головы вверх, к узкому балкону без перил.
— Здравствуйте.
Он был молод, неподдельно молод. Сказать «двадцать пять» — наверняка прибавить. Смутно знакомое лицо, светлые волосы… Но толпа разноязыких разноплеменных людей, привыкших приказывать и задавать вопросы, разом затихла.
Если бы у него было время, все бы прошло по-другому. Наедине. В беседах с точно дозированной информацией, по индивидуальному плану для каждого. С подготовленной легендой, с гарантией.
Но времени нет.
Барьер тает быстрей, чем рассчитывали.
Придется так.
Вадим медленно обвел глазами королей и президентов и заговорил.
— Вы гадаете, кто и зачем вас собрал, — сказал человек на балконе. — Думаете, сможете ли выбраться. Надеетесь, что вас будут искать. Не будут.
Он шевельнул рукой, и рядом с ним материализовался еще один человек. Почему-то полуголый, в одних штанах.
— Сейчас убедитесь. Скажем… Сеньор да Силва, можно попросить вас выйти вперед? Спасибо. Прошу.
Просит? О чем?
Но оказалось, последнее слово предназначалось не бразильцу. Полуголый мужчина на балконе шагнул вперед и повел плечами, чуть усмехнувшись…
И стал меняться. Удлинились короткие волосы, сдвинулась вперед челюсть, тело раздалось в плечах и покрылось одеждой, и наконец перед президентом Бразилии предстала его точная копия. Еще одна точная копия.
— Это мимикр, — ровным тоном пояснил незнакомец. — Иногда они называют себя трансформерами, потому что способны скопировать кого угодно. Именно они сейчас заменяют вас для ваших семей и охраны. Никто не будет искать вас.
Ни звука. Полная и абсолютная тишина. Все-таки несдержанные дураки в президенты попадают редко. И сейчас, когда растерянные и порядком напуганные правители наконец оказались перед тем, кому можно было задать вопросы, они автоматически взяли эмоции под контроль, взвешивая любое слово. Даже горячий алжирец.
Намек был ясен до прозрачности — назад они могут и не вернуться.
А еще они искали лидера… того, который мог бы сказать за всех.
И он нашелся.
— Хорошо, — наконец спокойно отозвался россиянин Свиридов. — Вы заменили нас мимикрами. Зачем?
— Надо поговорить.
Светловолосый парень еще раз обвел глазами зал — серо-зеленые глаза неуловимо потемнели — и шагнул вперед. Прямо в воздух. Слитного «аххх» он словно не заметил. Спокойно двинулся дальше…
— Прежде всего, представимся. — Шаг вперед и чуть вниз. — Я Вадим. — Еще шаг. — Маг.
Что?!
Маг остановился где-то за метр от пола и медленно сложил руки на груди.
— Думаю, вы подозревали о том, что мы живем рядом. Маги… — На раскрытой ладони затанцевал огонь, померцал и погас. — Сильфы…
По залу пронесся ветер, на балконе встал голубокожий юнец лет пятнадцати на вид, и в следующую секунду они ощутили на своих лицах капли дождя…
— Василиски…
Молодая женщина подбросила на ладони птичку, та вспорхнула, что-то тревожно щебеча, и рухнула вниз камнем. Правда, камнем… Президент Белоруссии недоверчиво тронул упавшую перед ним птицу. Каменная статуэтка…
— Демоны…
Изящный мужчина подбросил на ладони белый огненный сгусток и с нехорошей усмешкой осмотрел тех, кто стоял поближе. Но бросать огонь не стал.
— Русалки…
Хорошенькая блондинка мрачновато покосилась на людей, что-то просыпала вниз, на пол… что-то шепнула, вытянув руку. Секунда — и вверх рванулись, обгоняя одна другую, толстеющие на глазах зеленые плети растений.
— Я мог бы перечислять долго. Есть драконы, фениксы, фейери, эльфы, грифоны, оборотни… Мы живем рядом, среди вас. Защищаем вас… и не беспокоим. — Еще один пристальный, просто ледяной взгляд. — Но теперь этому конец.
— Что? Но почему?
— Наш мир готовится захватить раса из Сопределья. Дай-имоны. Им плевать на наши законы о защите людей. Для них вы — еда. Мясо. Это ясно?
Молчание.
— Вы можете это подтвердить?
Вадим пожал плечами.
— Несебр, — уронил он.
Болгарский город, в котором… в котором… вот откуда знакомо это лицо! Город Несебр, который не сходил с экранов телевизоров. Нападение, потрясшее мир…
Мясо.
— Это вы их уничтожили?
— Да. Но это был лишь маленький передовой отряд. Даже не отряд, мелочь… Со всеми нам не справиться. Вам тем более. А вот вместе…
Еще день спустя.
Пламя полыхало. Оно кипело светом, мягко переливалось золотым и алым, щедро рассыпало праздничные искры. И каждая феникс, прибывающая сегодня в эту пещеру, невольно останавливала взгляд на этом огне…
И — недоумевая, негодуя, восхищаясь — тут же брала эмоции под контроль.
Пламя одобряет сегодняшний ритуал?
Значит, так тому и быть.
Хотя… глава клана, отдающая свою судьбу в руки светлого чужака, — это, сестры, куда как странно.
Первая свадьба в клане за двести с лишним лет.
Первая — главы клана.
Сама глава клана стояла тут же, у оранжево-алого огненного буйства. Из-за поднявшейся три дня назад свистопляски с демонами-пришельцами и предполагаемой коронации Белого Владыки в подземном мире фениксы были заняты по уши и выше. Так что Лина за это время побывала в обрядовой пещере от силы раза три, все время сопровождая будущего Властелина, и заявилась на собственную свадьбу прямиком с какого-то рейда. Под глазами у нее залегли тени от усталости и недосыпа, но эти самые глаза так сияли, что кто про них вспомнит, про тени-то…
Пламя, может, в этих светлых и впрямь что-то есть такое особенное? Наверное. Стоит приглядеться… На будущее. Интересно же, сестры. Кстати, шанс на это был неплохой — говорят, сегодня в пещере будут гости.
Фениксы шептались, обсуждая предстоящий ритуал, недоумевая и завидуя…
И вдруг все разом смолкли, и единственным звуком в пещере остался шорох Пламени.
Прибыли гости.
Склонил голову перед Пламенем демон Март (а темные глаза лукаво блестели), за ним остановился (подумать только!) Координатор, придерживая под локоть темноволосую женщину. Рядом с ними держались два мальчика, девочка с широко открытыми глазами, потом стояли еще какие-то люди… и, наконец, взгляды фениксов скрестились на двух молодых красавцах. На будущего мужа своей главы все уже успели насмотреться, а вот на второго…
Было в нем что-то такое, отчего дочери Пламени мгновенно затихли, а их Фениксы замерли почтительно и настороженно.
— Добрый вечер…
— Добро пожаловать, монсеньор. — Лина почтительно склонила голову, показывая пример своим своевольным сестрам. — Спасибо, что удостоили своим присутствием нашу свадьбу.
Владыка почему-то помедлил с ответом. Совсем недолго. Но все-таки кивнул и даже вроде как улыбнулся:
— Конечно. Я тут привел кое-кого.
Лина покосилась на «кое-кого», сияющего зелеными глазищами… и поспешно схватилась за ускользающий неведомо куда самоконтроль. Ее окатило такой вспышкой тепла, счастья, предвкушения — «да, наконец-то», что самообладание зашаталось, готовое упасть в обморок вместо невесты.
Эмпат… несчастный.
Будущий счастливый эмпат поспешно выпустил ее руку (эй, когда захапать успел?) и шагнул назад. Кажется, у него тоже возникли проблемы с самоконтролем. А заодно и с дыханием.
— Ох…
Вадим посмотрел на обоих — на невесту, старавшуюся унять румянец, расползающийся по щекам, на жениха, который ухитрялся одновременно быть похожим на эльфа и на котенка, тайком слопавшего сливки… и усмехнулся:
— Я имел в виду другого «кое-кого». Я думаю, сегодня стоит нарушить традицию не приглашать в ваши пещеры обычных людей? — И не успевает вскинуться недовольный перешепот, низкий голос зовет: — Даниил Орешников…
Гости расступаются перед… ох…
— Папа?
— Лина…
Он обнимает ее перед всеми, ее запретный, незаконный отец, и все видят… Ну и пусть.
…ох, как все запущено… Светловолосая женщина пинком отшвыривает пустую бутылку у двери. Морщась, открывает окно. С дивана доносится что-то неразборчиво-злое, обещающее встать и отрезать непрошеному гостю все самое важное.
— Порежешься, — холодно отвечает светловолосая.
— Ты!
— Ага. Таис, не думала, что ты докатишься до такого.
— Что ты понимаешь! У меня ребенок в коме, ты, сука бесчувственная! Прокляли! А я ни хрена сделать не могу с вашим долбаным блоком! И с вашим клеймом. Даже на Уровнях никто не хочет связываться! Чтоб вы в аду сгорели, и ты, и твоя поганая подруга!
— Поднимайся.
— На хрена? Хочешь меня прирезать — вперед, разницы никакой.
— Поднимайся. И протрезвись. В клане Феникс новая глава. Всем изгнанным дается право вернуться. Ты идешь?
Роскошная комната блещет всеми изысками современного дизайна. Не хватает только драгоценных камней, рассыпанных по ковру, — чтоб дороже уже просто некуда. И хозяйка под стать своему… на ум приходит только «гнездышку». Этакая райская птица. Ну да. Каждый заливает горе по-своему.
— А с чего ты взяла, что я так хочу вернуться? — Тон «райской птицы» ленив и холоден. — Как видишь, я вполне довольна своей жизнью. И если подумать, то приобрела куда больше, чем потеряла.
— Неужели?
— А что, непохоже? Я живу, как хочу, по своей воле, а не по приказам нашей драгоценной Приближенной, кол ей в глотку. Так ей и передай — Нора не вернется.
— А у нее сегодня свадьба.
С лица Норы слетает маска высокомерной, чуть скучающей лени.
— Свадьба? У Приближенной? Конец света…
— И кстати, она тоже из неполных. Сейчас таких, правда, называют истинными.
— Хм… — Феникс Нора с какой-то неуверенной улыбкой качает головой. — Пожалуй, на это стоит посмотреть, а?
В доме пахнет печеньем. Настоящим домашним печеньем, и от этого непривычного запаха кружится голова… и хочется уйти незамеченной. Не вторгаться сюда.
— Стефания? — слышится изумленный вскрик.
Да уж, Вита всегда умела появляться неожиданно. И быстро приходить в себя, и ставить новую цель. И добиваться ее. Дом. Печенье…
— Что ты здесь делаешь?
— Мама, кто пришел? Мам?
Светловолосая женщина невольно смотрит вверх, туда, где к перилам на втором этаже прижимаются две одинаковые мордочки. Да-а, а вот это уже похуже печенья.
— Я повторяю вопрос. — Тон хозяйки похолодел. — Что ты делаешь в моем доме?
Оказывается, пещера Пламени может стать еще красивее. Может. Восхитительная женщина в зеленом платье, отделившись от стены, мягко касается гранита, и по стенам разбегаются прихотливые извивы кварца, смягчая линии потолка, перестраивая освещение.
А потом, взглядом попросив разрешения у монсеньора, вперед шагает юноша-демон. Он что-то раскатывает у стен, создавая нечто вроде полукруга с дорожкой посредине, сыплет что-то мелкое, сосредоточенно выдыхает, и… ох, высшие силы! Это первый раз на памяти Анны — зелень в пещере. Гирлянды. Цветы…
И… музыка. Незнакомая девушка, смуглая, белозубая, изумительно «верхняя», не подземная, делает шаг из свиты сюзерена и сверкает улыбкой:
— Клан Василиск приветствует клан Феникс. Я Беатриса. Позвольте и нам украсить ваш праздник?
И в смуглых руках, не дожидаясь ответа, возникает скрипка. А следом мягко вступает гитара Бэзила.
Это нарушение всех традиций — пускать в пещеру чужаков. Но Пламя согласно, и, если верить записям, фениксы уже не знают, насколько на самом деле важны обычаи. Так пусть она звучит, музыка…
Гости все прибывали. Не одно и не два племени решили воспользоваться случаем и засветиться перед новым Владыкой. Гаданье не лжет, Уровни придут под его руку, и лучше быть в числе первых…
И фениксы сбились с ног, пытаясь разместить каждого достойно и по рангу. Это было непросто, учитывая, насколько разные люди и нелюди здесь собрались. Семьи жениха такие расстановки-перестановки не касались, так что Александр получил редкую для него возможность посидеть спокойно и просто понаблюдать. И за юным поколением в том числе.
Неугомонную мелкоту в лице близняшек Марго и любопытного Игорька явно тянет на приключения. Но сдерживающий фактор в лице Вадима пока работает. Да и Ян шепотом просит не искать приключений на свои задницы (научился ругаться, цветок Уровней, прогресс!), напирая на прославленную вспыльчивость фениксов и полное их нежелание допускать чужаков. Второй демон, Март, с самым непроницаемым видом слушающий музыку, чуть придвинулся и что-то шепнул близнецам. Что — неизвестно, но мальчишки мгновенно стали серьезными и благопристойными до невозможности. Март кивнул и вновь прикинулся фанатичным меломаном. Интересно… Надо будет спросить, что он им такое сказал. Пригодится. Рядом тихо шелестит кристалл — Маринка все-таки сдержала слово и готовится записать на видео уникальную свадьбу. Для рыбок. Те были просто вне себя оттого, что вынуждены пропустить такое зрелище… Игорь тихо хихикает и советует Марине записать сразу три кристалла, потому что чешуйчатые сплетницы передерутся, присваивая один-единственный.
Да-а, семья сплотилась единым фронтом!
Сложные традиции клана ничего не говорили о свадьбе глав — просто не предусматривая такого события. Так что к Пламени невеста вышла в длинном платье алого бархата, словно обливающем гибкую фигуру, — дар от Анны.
И замерла.
Она словно напоролась на этот взгляд. Будто раненый. Будто Лёш в этот момент ножом в спину получил — такой болью от него хлестнуло, таким мучительным всплеском горя. Незабытого, незалеченного.
Лина!
И точно выдох зимнего ветра: «Не моя…»
Он быстро справился с собой, и чужая память ушла из зеленых глаз… но она была. Была. И феникс вдруг подумала о том Алексее, Алексе, запертом в самодельной тюрьме барьера. Алекс, который теперь, спустя шестнадцать лет, все еще любит мертвую девушку.
Мне так жаль… И жаль, что ничего не исправить.
— Лина? — Марианна тронула ее плечо.
Ах да. Выход. Соберись, Лина. Никто не начнет свадьбу, если невеста застряла в коридоре. Она глубоко вздохнула… и шагнула вперед.
Под нежную мелодию, негромкую, мечтательно-задумчивую, жених и невеста встречаются на середине пещеры — как нарочно, сделав одинаковое количество шагов (будто подгадав под старинную примету, кому в семье быть главным: никому, выходит). А потом рука об руку становятся у Пламени.
Замирает пещера, затихают все разговоры.
Ими нельзя не любоваться — молодые, словно светящиеся изнутри, они смотрят друг на друга так…
Нежность. Любовь. Сила. Доверие. Счастье…
Сплетаются пальцы, и ненадолго — на миг — соприкасаются лица. Лоб ко лбу, несказанно доверчивый жест на двоих, и жених на секунду закрывает глаза, запоминая этот миг, сдерживая ураган эмоций.
И дрожит улыбка на лице Людмилы. Господи, Лёша… Лёша. Счастья тебе, счастья вам. И к дьяволу все предсказания. Я не верю. Уже не верю. Почти…
Со смешанными чувствами смотрят Координатор Александр и артист Даниил Орешников. Дети выросли…
— Как красиво-о… — слышится шепот со стороны.
— Очень, очень! — отзывается второй, не менее энергичный. — Я тоже хочу такую свадьбу.
— После меня!
— А я старше.
— Спорим?..
Александр поневоле сбивается с торжественного настроя. Это Маринка и та девочка из фениксов, которая избрана в приемные дочери невесты. И когда они познакомиться успели?
А Дим, что интересно, не возражает… Дим!
Что ты?..
Старший сын не двигался. И похоже, шепота не слышал. Кажется, он вообще ничего не слышал и не видел — широко раскрытые, немигающие глаза смотрели только вперед — на брата и его невесту.
На их беззвучный разговор — движеньем губ, касанием, взглядами. На блики пламени, пляшущие на их лицах…
Он смотрел и молчал.
А что он при этом видел — кто знает. Есть такие глубины в человеке, есть такие чувства, куда лучше не заглядывать, о чем не стоит просить рассказать. Потому что они только его.
Пламя пляшет и пляшет, огонь звездами отражается в глазах, и ладонь на ладони греются в общем жаре.
И давно замолкли все шорохи, и затих в предчувствии чего-то необычайного Феникс.
И тих, но глубок и ясен голос Хранительницы Анны:
— Ныне предстали вы перед Пламенем, дабы соединить свои жизни. Ныне предстали перед Пламенем мы, дабы скрепить ваш союз своим свидетельством и принять нового родича, если Пламя примет его.
— Так и будет, — пронесся по пещере слитный вздох. — Так и будет.
— Мы клянемся почитать Избранника Приближенной и нового родича. Если Пламя примет его.
— Так и будет, — вновь отозвались фениксы.
— Мы обещаем никогда не поднимать руки на Избранника и родных его. И защищать, как своих.
— Если Пламя примет его. Так и будет. Так и будет…
Да будет так.
— Алексей, нареченный Избранником Лины клана Феникс, ты даешь согласие на ритуал?
— Да.
Голос звучит спокойно и мягко, а глаза не отрываются от ее лица.
— Добровольно?
— Да.
— Отвечаешь жизнью?
— Да.
Его лицо в теплых отсветах огня кажется почти золотым… а глаза черными.
— Феникс и Избранник, вы принесли к Пламени вашу любовь и ваши клятвы. — Языки огня одевают тело Хранительницы оранжево-янтарным плащом, а в ладонях, протянутых к ним, вспыхивают золотом два клинка. — Теперь принесите Дар…
Ладонь Лёши в ее руках, короткий блеск ножа — кровь, собирающаяся в чашечке ладони.
Потом ее боль, почти незаметная, ее кровь, мерцающая в бликах Пламени. Печальные и строгие глаза Анны. Бешено бьющееся сердце. Замерший, завороженный Феникс. Потерпи, птица. Все получится, я знаю.
Высшие Силы! Пламя, прошу и заклинаю! Пожалуйста!
Должно получиться. Должно.
У тех Лины и Лёша получилось же.
Кровь — ее и Лёша — сливается в руках Анны, на миг замирает огнем, окутанная нежданно выстрелившим шафранно-алым языком, и вдруг вскипает.
Должно получиться. Должно!
Кровь становится маленьким вишнево-золотым водоворотом, искристым вихрем, бурлящей лавой…
Должно получиться. Должно. Пожалуйста!
В глазах Лёша тают звезды — он смотрит не отрываясь. Если получится — ты будешь первым за тысячу лет, кому удалось. Если только получится…
В руках Анны переливается и кипит их общая кровь — как озерцо лавы, как пламя… как мечущееся сердце… и затихает, точно плавясь. Сотни широко раскрытых глаз смотрят на то, что недавно было кровью, — легкое как перо, почти невесомое золотисто-нежное облачко. Оно плещется в сложенной чаше ладоней, как туман, стелется, слоится… И голос Хранительницы чуть дрожит…
— Протяните руку над Пламенем.
Сейчас.
Две руки с переплетенными пальцами опускаются вперед.
В огонь.
К чаше…
Огонь не жжет, он теплый и мягкий, ласково гладит кожу, Лёш с улыбкой смотрит, как по его пальцам скользят язычки Пламени…
Сейчас. Сейчас…
Вот!
Золотистое облачко взвивается вверх, клубится мерцающим туманом… и впитывается в их ладони. И губы касаются губ уже по праву. И Феникс обнимает Избранника — уже по праву. И Лёшу наконец отказывает его знаменитая выдержка, и прорвавшийся сквозь барьер буйный вихрь немыслимого счастья кружит головы, почти заставляя воспарить над полом…
Все.
— Пламя приняло тебя, Избранник. Теперь ты наш.
И эхом отозвалось племя:
— Да будет так. Ахлан васайлан, родич! Добро пожаловать!
Еще секунду в пещере царила тишина… а потом рухнула, сметенная смехом, поздравлениями, подарками. И советами, не всегда приличными.
— Счастья вам! — К ногам обнявшейся пары ложится многоцветный яркий ковер — дар Вадима. — Для вашей спальни.
— Дим! Зачем?
— Пригодится, — усмехается Владыка. — Есть на нем кое-какие чары… потом узнаешь. Кстати, это тоже тебе.
Легкое касание к виску.
— Чтобы сегодня ни ты меня, ни я тебя не слышал. А то позавидую.
— Дим!
— Лина, милая! Лёшенька! Счастья вам и любви. На всю жизнь, слышите? — Мила оглядывается на мужа.
— А нам внуков, — припечатывает тот, протягивая молодым коробочку с кольцами.
— Позвольте пожелать вам счастья, новобрачные. — Даже темные стекла очков не в силах скрыть блеска в глазах Беатрисы из василисков. — Это вам. Потом откроете…
— Лина, вот, держи. — Диана настойчиво пихает в руку что-то маленькое. — Вот… подарок.
— Это что?
— Ключ.
— От чего?
— От клетки. Я дарю тебе зверика. Он хорошенький. Шин… шиншина, кажется.
— Шиншилла. О боже… спасибо.
— Госпожа Приближенная, в день свадьбы я поздравляю вас. Мой дар — этот набор ножей. Он по силам вам теперь. — Это Стефания. — И еще… сегодня к Пламени вернулись восемь наших сестер. Примете ли вы их?
— Стефания… Преисподняя, конечно! Добро пожаловать…
— Племя горных радо вашей радостью, — царственно улыбается Магда. — Примите в дар эти браслеты.
— Спасибо. Красивые…
— Они пропуск в наши пещеры в любое время. И в вашу пещеру — лично вашу. Если вам захочется уединения, помните — у вас есть место, куда вы можете прийти.
— С благодарностью вам обоим. — Март склоняет голову, протягивая дорогой (весьма дорогой!) набор амулетов. Даже на невидимость есть… — Счастья вам.
— Лина, тут кое-что для брачной ночи, — нагло влезает Марианна. — Потом откроешь! А это тебе, новый родич! — И звонкий чмок в щеку…
Поздравления, подарки, объятия, смех кружат, все желают счастья новой паре. И никто, кроме Лёша, не замечает, что Владыка уже у входа.
— Дим, ты куда?
— За Иринкой. У нее сегодня должны закончиться эти ее воздушные соревнования. Мы скоро.
— Погоди, охрана…
— Лёш, брось. У всех праздник. Я на пять минут, что тут охранять?
— Но ты вернешься?
— Мм… поймал. — Лицо Вадима вдруг освещается немного смущенной улыбкой. — Ты нас простишь, если мы немного… задержимся? Все-таки два дня не виделись. С этими ее соревнованиями и со всеми делами только и времени было, что на телефонные звонки.
— А-а… — Лёш с понимающей улыбкой касается виска. — Это вот почему «чтобы сегодня ни ты меня, ни я тебя не слышал»?
— И это тоже. Дьявольски хочется побыть наедине…
— Иди уж, Ромео. Свите, если что, я объясню.
— Если что?
Зеленые глаза сверкают бесовским весельем:
— Если вы надолго задержитесь. Заметно надолго… Кстати, а что там с ковриком?
Но вопрос прозвучал в пустоту — Дим уже растаял.
— Ладно… сами разберемся. Но учти, Дим, если там окажется холодный душ, то потом не жди пощады!
