Ослепительно-белые густые волосы и черные глаза, в которых, несмотря на сотни прожитых лет, пляшет неугасшее пламя.

Анна, Хранитель Пламени клана.

– Подойди, детка.

В присутствии Анны девушка и впрямь ощущала себя деткой. Хранительнице не меньше трехсот лет. Появлялась она на людях нечасто и была единственным фениксом, не принесшим клятву верности Повелителю.

– Садись. – Девушка опускается на алый коврик. Теплый. – Давно я хотела поговорить с тобой.

Немолодая феникс со странным выражением рассматривает ее, и Лине становится не по себе. Хранитель Пламени еще и следит за соблюдением законов и традиций, и если до нее дошли кое-какие новости – убийство без контракта, например, или лечение, или недопустимые контакты, – то жди неприятностей. Крупных.

– Когда-то Лиз просила не мешать ей. Но раз сейчас все изменилось, то старый договор больше не нужен. Ты как себя чувствуешь?

Меньше всего Лина ждала такого вопроса. Она бы не так удивилась, если бы Анна поинтересовалась самочувствием Вадимовых акул.

– Что?

– Ах Лизонька… – невпопад вздохнула Хранительница. – Ты сейчас танцевала, Лина, и при целой толпе. Тебе ничего не кажется странным?

Ну если так ставить вопрос…

– Вообще-то у нас троих началась головная боль, – припомнила девушка потускневшие глаза подруг. – Почти разом.

– Это пройдет, – почему-то улыбается пожилая женщина. – Уже проходит. А как с твоими силами?

– Все нормально.

– Ты уверена?

– Вы хотите дать мне поручение? – догадалась девушка. – Все нормально, я в силах!

– Я знаю, что ты в силах. Ты только что питалась. И вполне сильна.

– Я никого не трогала!

– Об этом я и хочу тебе сказать: фениксы могут получать силы, не отнимая их у других. Художники, певицы, танцоры – особенно танцоры. Вами восхищаются – и это приток сил. И чем больше публики, чем зажигательней танец – тем сильней приток и тем дольше потом не нужно питания. Так как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. – Лина лихорадочно осмысляла новую информацию. Вот почему в детстве в ней так редко просыпался Феникс – она любила танцевать. Вот почему мать не давала ей заводить зверьков – они любят хозяина. Значит, она могла не убивать, могла не отбирать чужие силы, просто жить! Могла. – Почему я этого не знала?!

Старшая феникс погрустнела.

– Я думаю, детка, ты знаешь ответ. Лиз хотела, чтобы ты стала гордостью клана Феникс. Ее гордостью.

– Гордость! – У девушки не нашлось слов. Это ее жизнь, ее! Ее, а не… Ох, мама.

– Она просила не мешать ей, а я слишком любила мою последнюю внучку. Прости, детка. Но сейчас… ты уже знаешь, что Лиз вернулась?

– Что? Вы знаете? – Возможно, в голосе девушки было многовато эмоций, но Хранительница Пламени – ее прабабушка? Это слишком. Новости требовали осмысления. Немедленного!

– Она снова попытается управлять твоей жизнью.

– Не выйдет. – Лина и сама удивилась, как зло звучит ее голос, но такое… такое…

– Лиз упряма. И тебе, детка, если ты хочешь исправить то, что она сломала, нужно идти в бой с открытыми глазами. Тебе нужно не только питание, но и оружие. Поэтому ты должна знать кое-что еще.

– Еще?!

– Ты знаешь, что у нашего клана древние традиции.

– Которые я нарушаю? – взъерошилась младшая феникс. «Эй-эй, Лина, потише, не забывай, с кем говоришь. Вредностью от подопечного заразилась?»

– А мышка все о кошке, – подмигнула совсем несердито Анна. – Не о том я совсем, лучше вспомни «Право Избранника».

– Я помню. Феникс имеет право на любовь… – Лина запнулась. Странный разговор, ох странный.

– А ты помнишь дополнения?

– У нас экзамен? «Избранник может быть только воином или артистом, дабы не утратился дар Феникса», – по памяти отбарабанила девушка. Вот же странная традиция.

– И выбор идет через поколение. Твой дед был артист… и твой Избранник должен быть из них.

– Знаю, а отец – воином.

– Нет. – Седовласая Хранительница мягко качнула головой, и ее голос обрел какую-то особую теплоту, таинственность. – Послушай, Лина, ты с детства знаешь, что ты ведьма клана Феникс, но сознаешь ли ты, насколько мы необычны? Мы ведьмы, но нам не вредит Пламя. Мы умеем призывать металл, и нам дан дар воскресать. Мы живем дольше людей, и так уже тысячи лет. Это дар Феникса, наше наследство. В наших душах пламя и металл – поэтому мы так горячи и беспокойны, способны на вдохновение, чувство, интуицию, и одновременно с этим нам подвластны холодная логика и трезвый расчет.

«Ближе к делу», – нетерпеливо подумал «трезвый расчет». Анна словно прочитала ее мысль.

– Потому-то фениксы и призывают к своей руке то воинов – воплощение силы металла, то людей, одаренных Пламенем, – артистов. Дабы новые дочери феникса не утратили ни того, не другого. Лизонька… Лиз… нарушила закон. Дважды.

В первую секунду Лина просто не поверила.

– Что?! Мама? Она же такая… правильная. Не может быть!

Мать была ярой сторонницей традиций, и это превратило жизнь единственной дочери в кошмар.

– Когда Лиз полюбила молодого музыканта, это нарушило закон, это было плохо. Но такое случалось раньше. Такие, как ты, в ком недостаточно металла, чтобы стать убийцей, потом находят свой путь. Путь Пламени. Скульпторы. Художницы. Великие плясуньи и певицы. Это тоже честь для клана, ведь Феникс – пламенная птица. Но потом твоя мать нарушила традицию еще раз: сломала твою судьбу. Сделала из тебя убийцу.

Онемевшая Лина не могла шевельнуться. Как же так?!

Не может быть!

– Ты дочь Пламени. Теперь ты знаешь, – тихо сказала Анна. – Знаешь все.

Все. И правда.

– И что теперь?

– Ничего. Ничего плохого. Ты вольна идти своей дорогой, что бы ты ни выбрала в дальнейшем. Просто выбор нужно делать с открытыми глазами. Еще не поздно.

«Смешно. Ты вольна делать что захочешь. Лети, птица… а гири на крыльях – это мелочи». Лина посмотрела на пляшущее за спиной Хранительницы Пламя. Неужели ей больше не придется видеть его? Она свободна уйти из клана, насовсем уйти…

– Что – не поздно? Вернуть мою жизнь обратно? – Ладно, что уж. – А кто станет новым главой клана?

– Хочешь чаю? – вдруг спрашивает Анна. И, не дожидаясь ответа, достает чашки.

– Хранительница?

– Можешь звать меня бабушкой…

Ну нет. Голос Лины стал сухим и официальным:

– Хранительница Анна, я прошу ответа на мой вопрос. Кому я должна передать место Приближенной?

– Это трудный вопрос, – вздыхает Хранительница. – Прости, девочка. Но место тебе передать некому. Лиз я больше не позволю править судьбами – тот, кто не в силах справиться с собой, не имеет права на владычество.

Вот как…

– А Марианна? Анжелика? Белла, наконец?

Анна не отвечает. Она смотрит в Пламя, и глаза ее полны золота.

– Знаешь, сколько было девушек тогда, на первом ритуале, когда птица Феникс даровала нам свой Огонь?

Лина мысленно прокрутила в памяти слова матери-наставницы. Хм.

– Нет. Об этом нам не говорили.

– Нас было сто, Лина.

– Сколько?

– Сто. Дар получили все.

А их осталось четверо…

– Что же случилось?

– Не знаю. Точно не знаю. Моя предшественница собиралась мне рассказать, но не получилось, умерла она неожиданно и без ритуала. Остались лишь обрывочные записи. И там, в древних записях, нет ни слова об убийствах ради питания. Только из самозащиты. Могу только догадываться, что где-то и когда-то мы отступили. Выбрали не тот путь. Стали убивать, решив, что так проще. И постепенно утрачивали себя и память о себе. Сколько жертв понадобилось, чтобы стало ясно – фениксы должны измениться. Мы почти вымерли… Но теперь есть надежда. Лина, Марианна и Анжелика такие же, как ты. А Белла слишком молода… Придется тебе нести груз обязанностей и дальше. Прости старую женщину за ее ошибку и… берегись. Теперь все зависит от вас, новое поколение. Пей чай, Лина. И прости меня.

Лина отхлебнула отвара, не чувствуя вкуса.

Ей нужно найти маму. Лиз. Пусть не сегодня, но найти.

Им есть о чем поговорить.