Глава 9. Гюль-Арам

К Нэвилу подошел высокий светловолосый эльф, одетый в короткую зеленую тунику, облегающие замшевые штаны и высокие мягкие сапоги. В руке у него был серебристый, красиво изогнутый лук.

– Что ты здесь делаешь, мальчик? – строгим голосом спросил он. – Ты разве не знаешь, что по мирным соглашениям, заключенным по окончании Войны Народов, никому, кроме эльфов, не разрешается посещать этот лес?!

Обращение "мальчик" слегка покоробило Нэвила, но он постарался не подавать виду, что это задело его.

– Я не собирался нарушать никаких соглашений, – стараясь войти в роль невинно пострадавшей жертвы, жалостным голосом проговорил он. – На меня напала банда орков и, убегая от них, я прыгнул в овраг. Я даже не задумывался над тем, что это ваш лес. Просто спасал свою жизнь.

– Ты можешь лишиться ее, если сию же минуту не покинешь Гюль-Арам, – коротко отрезал эльф. – Твои враги уничтожены, так что никакой угрозы для тебя больше не существует. Уходи.

– Я бы с радостью исполнил вашу волю, но, увы, сейчас просто не в состоянии этого сделать, – сокрушенно покачав головой, ответил Нэвил. – Во время падения я повредил себе ногу, и теперь не могу сделать ни шага.

– Не будь так суров, Фармиль, – раздался женский голос, и вперед вышла прекрасная эльфийка, одетая в длинное белое платье. – Разве ты не видишь, что наш юный друг нуждается в помощи?!

– Но, сестра… – попробовал возразить тот, кого женщина назвала Фармилем, но под ее властным взглядом тут же замолк.

– Как твое имя, юноша? – ласковым голосом спросила эльфийка.

– Нэвил. – ответил он, и тут же торопливо добавил: – Нэвил Хаггард.

– Вот как? Интересно. А я принцесса Альвана. Не возражаешь, если я осмотрю твою ногу?

– Я был бы счастлив, – смущенно пробормотал юноша, – Но стоит ли Вам, столь высокородной даме, самой заниматься этой грязной и неприятной работой?

– А ты неплохо воспитан, Нэвил, – улыбнулась принцесса. – Сразу видно, что провел некоторое время при дворе императора и даже изучил придворный этикет. С точки зрения эрегонских вельмож ты, возможно, и прав. Никто из них не стал бы сам заниматься исцелением совершенно незнакомого им человека. Но ты не знаком с нашими обычаями. Для нас, эльфов, исцеление – это не грязная работа, как ты выразился, а особая привилегия, которую имеют члены королевской семьи. Мы заслужили ее своими знаниями и способностями.

– Простите, принцесса, я не хотел Вас обидеть.

– Называй меня просто Альвина. Все эти титулы имеют какое-то значение лишь в официальной обстановке. И ты совсем не обидел меня, а просто дал возможность пояснить некоторые различия, которые существуют между нашими народами. А теперь разувайся. И убери, наконец, свой меч. Сейчас ты находишься среди друзей.

Нэвил смущенно улыбнулся, вложил меч в ножны и стал развязывать мокасин. Сняв обувь, он с досадой подумал про себя, что нога могла бы быть и почище. Выглядела она тоже не самым лучшим образом. Ступня распухла и покраснела, малейшая попытка пошевелить ею отдавалась резкой болью.

Принцесса Альвина легко присела рядом с ним и провела своими длинными, изящными пальцами по больному месту. Ее ладони были теплыми и бархатистыми. Казалось, что от одного этого, почти воздушного прикосновения боль уже понемногу отступает.

– Ничего страшного, – ободряющим голосом произнесла принцесса. – Кости целы, у тебя просто вывих стопы. Сейчас я быстро вправлю ее на место.

Она охватила пальцами ступню Нэвила, и тот заранее стиснул зубы, поскольку знал, что процедура эта весьма болезненная. Но то, как провела ее Альвина, вызывало по меньшей мере восхищение. Всего несколько неуловимых движений, и сустав прочно встал на свое место, причем абсолютно без боли.

– Невероятно! – восторженно произнес Нэвил. – Вы действительно великий целитель! Я так благодарен Вам!

– Погоди с благодарностями, нетерпеливый юноша, – улыбнулась принцесса. – Лечение еще не закончено.

Она положила ладони на стопу Нэвила, закрыла глаза и неожиданно запела. Песня была настолько удивительна и прекрасна, что он слушал ее, затаив дыхание, боясь хоть малейшим движением разрушить эту неповторимую гармонию звуков. Никогда раньше ему не приходилось слышать ничего подобного. Казалось, что устами этой прекрасной женщины поют сами боги, настолько возвышенным и неземным был ее голос. Пение продолжалось минут пять, после чего Альвана открыла глаза и своим бездонным взглядом посмотрела на юношу. Сейчас в нем читалась не только успокаивающая ласка, но и мудрость, накопленная эльфийской принцессой за бесконечно долгую по человеческим меркам жизнь.

– Вот теперь ты и в самом деле здоров и можешь благодарить меня, – неожиданно рассмеявшись, весело сказала Альвина.

Повинуясь внезапному порыву, Нэвил взял руку принцессы в свою ладонь и с нежностью поцеловал ее.

– Что же, очень достойная благодарность, и я принимаю ее, – вновь рассмеялась Альвина. – А теперь попробуй встать, мой юный друг.

Нэвил поднялся на ноги и, к своему огромному удивлению, не почувствовал ни следа былой боли.

– Вы настоящая волшебница, Альвина, – с чувством произнес он. – Я счастлив был повстречать Вас на своем пути, и никогда не забуду этих удивительных минут, проведенных рядом с Вами. Я понимаю, что не имел права так бесцеремонно вторгаться в Ваш дом, но в душе рад, что все произошло именно таким образом. Еще раз благодарю Вас за оказанную помощь, а теперь разрешите попрощаться с Вами.

– О нет, Нэвил, – улыбнулась принцесса. – Вот теперь я тебя никуда не отпущу. Ты мой гость, и тебе необходимо привести себя в порядок и переодеться. Что подумают обо мне люди, если я позволю тебе уйти из Гюль-Арама в таком потрепанном виде?!

– Альвина, одумайся! – умоляющим голосом произнес Фармиль. – Ведь этот мальчик чужой в нашем священном лесу!

– Я знаю, что делаю, брат мой, – ответила принцесса. – Если уж Нэвил появился здесь, значит такова воля богов.

– А сколько таких незваных гостей мы отправили восвояси? – горячо возразил Фармиль. – Не стоит искать божественного проявления там, где его нет и просто быть не может!

– Ты называешь этого юношу чужаком, но разве сам не чувствуешь эльфийской крови, текущей в его жилах? Не смотри на меня так, будто я повредилась в уме. Попробуй непредвзятым взглядом посмотреть на него, и ты поймешь, о чем я говорю.

Слова эти вызвали удивление не только у Фармиля, но и у самого Нэвила. За последнее время он и так уже узнал слишком много интересного о своей родословной, но эта деталь прошлого стала для него совсем уж полной неожиданностью. Под пристальным взглядом эльфа он смутился и опустил глаза в землю.

– А пожалуй, ты права, Альвина, – наконец сказал Фармиль. – Я не до конца уверен, но в нем что-то есть от нас с тобой. Не просто кровь, а кровь королевская! Но разве это возможно?! Вот что меня смущает больше всего! Что же, сестра, поступай так, как ты считаешь нужным.

– Идем со мной, Нэвил, – сказала принцесса. – Нам есть, о чем поговорить с тобой.

Юный наследник Авеля понимал, что самым лучшим для него сейчас было бы покинуть Гюль-Арам, но чары обаяния Альваны настолько сильно действовали на него, что он просто не мог противиться им.

* * *

– Ты ничего не хочешь рассказать мне, друг мой? – пристально посмотрев на юношу, спросила принцесса, когда они остались наедине.

– Я не имею права говорить об этом, – не в силах врать прекрасной эльфийке, ответил Нэвил.

– Понимаю, – кивнула головой Альвана. – Ты дал какую-то клятву, и не можешь преступить ее. Что же, это говорит о тебе, как о человеке чести. Тогда позволь, я сама расскажу о том, что для меня теперь стало абсолютно очевидным?

– А стоит ли? – со вздохом спросил юноша. – Это очень опасное знание, и для меня оно стало чуть ли не настоящим проклятием!

– Стоит, Нэвил, стоит, – доверительно улыбнулась принцесса. – От этого очень многое зависит, и твое будущее в том числе. Кроме того, судьба сама привела тебя в Гюль-Арам, а я не склонна верить в простое совпадение. И так, у меня нет сомнений в том, что ты происходишь из дома Дунгаров. Ни для кого не секрет, что основатель этой династии Уильям Дунгар взял в жены эльфийскую принцессу Мариэль и она родила ему сына. Это был единственный случай, когда королевская кровь эльфов смешалась с людской, а значит других вариантов просто не может быть. Но после гибели императора Авеля и его наследника, эта династия прекратила свое существование, и никто не заявил о своих притязаниях на престол. Так кто же ты? Представитель побочной ветви императорского дома или его прямой наследник?

– Я бастард императора Авеля, – смущенно покраснев, ответил Нэвил.

– Какое глупое слово "бастард"! – покачав головой, сказала Альвана. – Только люди могли додуматься до такого! Все потому, что вы слишком расточительны по отношению к своему собственному потомству, поскольку получили от богов дар иметь много детей. У нас, эльфов, с этим дело обстоит гораздо сложнее. Но все равно, сын всегда остается сыном, не важно, от какой из женщин он рожден, и не стоит придумывать для него какие-то уничижительные названия.

– Я родился уже после смерти отца, и моего права на престол пока еще никто не доказал.

– Права? Еще один глупый предрассудок людского племени. Зачем доказывать очевидное?! Даже мой брат Фармиль, по молодости почти лишенный дара проницательности, с ходу определил в тебе эльфийскую королевскую кровь. Разве это не прямое доказательство?! Ладно, оставим пока этот разговор. Мы входим в заповедную часть Гюль-Арама, и я очень хотела бы показать тебе наш лес.

В самом деле, окружающая Нэвила природа заметно изменилась. На смену кустарнику и подлеску пришли исполинские деревья, взметнувшие свои кроны чуть ли к самым небесам, под ногами лежал мягкий, шелковистый ковер из трав и цветов, воздух был пропитан неповторимым ароматом, от которого не душе становилось легко и спокойно. Некоторое время Нэвил с Альвиной просто молча бродили между гигантских стволов, любуясь неповторимой красотой представшей перед ними картины. Юноша то с нежностью проводил рукой по теплой, бархатистой коре деревьев, то склонялся над каким-нибудь особо понравившимся цветком, чтобы лучше рассмотреть его, а то просто дышал полной грудью, наслаждаясь чувством пьянящего восторга, сопровождавшего каждый его вдох.

– Тебе нравится здесь? – спросила Альвина.

– Еще бы! – с благоговейным трепетом произнес Нэвил. – У меня нет слов для того, чтобы выразить свои чувства! Этот лес… Он живой! Да нет, что я такое говорю! Любой лес можно назвать так, но дело в том, что Гюль-Арам особенный. Здесь все имеет свою душу, все живет своей собственной жизнью, разговаривает с тобой. Не словами, нет, а какими-то мимолетными, почти неуловимыми образами. Ты словно растворяешься в окружении, становишься с ним единым целым! Я прикасаюсь к дереву, и чувствую, как животворный сок струится по нему, ощущаю ласковые прикосновения легкого ветерка, шевелящие его крону. Я смотрю на этот ручеек, весело журчащий под ногами, и понимаю, что он знаком мне, как родной, от истока до самого устья. Я могу описать каждый камешек, лежащий на его пути, каждую рыбешку, плещущуюся в воде. Такое чувство, что это не он, а я сам быстро несусь к какой-то неведомой цели и вижу все вокруг сразу тысячей глаз! Здесь все едино, все тесно переплетено между собой, и ты сам тоже не сторонний наблюдатель, а неотъемлемая часть этой божественной гармонии.

– Удивительно! – прошептала Альвина. – Оказывается, ты наделен даром воспринимать этот мир глазами эльфа?! Неужели наша кровь до такой степени сильна в тебе?! Да только ради того, чтобы узнать это, тебе просто необходимо было посетить Гюль-Арам! Это выглядит почти невозможным, ведь за пять веков сменилось столько поколений Дунгаров, но это так! Понимаешь, Нэвил, наш мир меняется и, увы, вовсе не в лучшую сторону. Даже многие из тех, кто считает себя чистокровными эльфами, начинают утрачивать способность к восприятию внутренней сути того, что окружает нас. А ведь было время, когда этим даром были наделены все разумные обитатели Карелана, за исключением орков, конечно. Правда, гномы всегда стремились вглубь недр, и нашли свой мир именно там, среди безжизненных камней. Не стану утверждать, что он хуже нашего, но то, что совершенно другой, несомненно. А вот люди и эльфы всегда были близки друг к другу.

– А что же орки?

– Они не понятны нам. Это племя появилось позже, когда зло уже вторглось в наш мир. Именно тогда Карелан начал меняться, и орки стали первыми вестниками его увядания. Почему я считаю, что они не способны познать суть окружающего? Да очень просто! Ты слышал хоть об одном поэте, происходящем из их народа, или музыканте? Таких нет и никогда не было! Они не в состоянии оценить красоту божественного творения, а значит и чувства их грубы и примитивны, уродливы, как и они сами. Их удел разрушать, а не созидать. Для нас, эльфов, они стали символом пожара вспыхнувших войн и виновниками первой безвинно пролитой крови.

– Но ведь убивают не только орки, но и люди, гномы, эльфы, наконец.

– Да, ты прав. И это лишний раз доказывает, что на Карелане сейчас далеко не лучшие времена. Прежние безвозвратно уходят, и только такие места, как Гюль-Арам, сохраняют в своей душе память о них. У людей короткая жизнь, и они гораздо раньше нас утратили это чувство единства с природой. Вот почему ты настолько удивил меня. Это еще один знак, пренебречь которым было бы глупо. Кто знает, может быть именно тебе суждено возродить былую гармонию в нашем мире?! Прямой наследник престола Дунгаров, наделенный чувствами эльфов! Разве в этом нет определенного символа?!

– Не знаю, что и сказать… – смущенно произнес Нэвил. – Я сам узнал о своем происхождении всего несколько дней тому назад и никогда раньше не находил в себе чего-то особенного. Если говорить честно, то мне до сих пор кажется, что это какая-то чудовищная ошибка.

– Что же, у меня есть время доказать тебе обратное. А пока идем. Я просто обязана показать нежданно обретенному родичу наше эльфийское гостеприимство.

На это Нэвилу нечего было возразить. Эльфом он ощущал себя в еще меньшей степени, чем наследником императора. Для него этот народ всегда был каким-то таинственным и загадочным, прочно связанным с совершенно неведомой ему магией. В общем, абсолютно непохожим на него самого. И то, что принцесса Альвана без всяких сомнений зачислила Нэвила в свои родственники, ничего, кроме удивления, у него не вызывало. С другой стороны, он был очарован этой удивительной женщиной. Да что там очарован?! Нэвил просто без памяти влюбился в нее с первого же взгляда, но боялся признаться в этом даже себе самому! Альвина сочетала в себе и несравненную красоту представительниц ее народа, и накопленную веками мудрость, и тонкий ум, и, что самое удивительное, какую-то почти детскую непосредственность в общении. Для молодого человека, не слишком-то искушенного в общении с противоположным полом, шансов устоять против такого соблазна практически не было, а потому он без оглядки бросился в поток охватившей его страсти.

Рука об руку Нэвил и Альвина проследовали в ту часть заповедного леса, где располагались жилые постройки эльфов. Хотя, конечно, постройками эти сооружения назвать можно было с большой натяжкой. Нэвил и раньше слышал, что в таких местах, как Гюль-Арам, дивный народ предпочитает жить на деревьях, но даже представить себе не мог, как это выглядит на самом деле. Чтобы столь удивительная женщина, как принцесса Альвана, лазала по деревьям, словно простой деревенский мальчишка?! Нет, такого просто быть не могло!

Но действительность оказалась совершенно иной. Жилище эльфов представляло собой четыре гигантских дерева, стоявших как бы по углам воображаемого квадрата, а между ними, на различной высоте, были сооружены дощатые настилы. Туда, наверх, вели легкие деревянные лестницы, по спирали охватывающие могучие стволы. Над настилами были натянуты разноцветные тенты, придающие всему сооружению живописный, радостный вид.

Нэвил и Альвина поднялись на третий уровень, туда, где располагались личные покои принцессы. Юному наследнику Авеля, привыкшему к замкнутым пространствам городских домов, все здесь казалось удивительным и непривычным. Покои были разделены на несколько комнат легкими ширмами, обтянутыми расписным шелком, полы усланы мягкими, пушистыми коврами. Мебели было немного, но каждый из ее предметов представлял собой настоящий шедевр знаменитой на весь Карелан эльфийской резьбы по дереву. Но самое главное заключалось в том, что жилище это не было статичным, ограниченным в самом себе. Сюда без помех проникали легкие, ласкающие кожу порывы ветерка, кое-где в него попадали ветви дерева с его поразительной изумрудно-зеленой листвой. Самое удивительное, что деревья, на которых был расположен дом эльфов, несмотря на всю свою древность, продолжали цвести изумительными по красоте золотистыми цветами. Ничего подобного им за пределами Гюль-Арама Нэвил никогда не видел.

– Идем, мой друг, – поманила его рукой принцесса. – Ты вымоешься с дороги, а я пока подберу тебе чистую одежду.

Альвана проводила его в небольшую комнатку, посреди которой стояла фарфоровая ванна в виде цветка лотоса. Она была наполнена водой, на поверхности которой плавали ароматные лепестки роз. На одной из створок ширмы весело зеркало в позолоченной раме и мягкое розовое полотенце. Перед зеркалом стоял изящный туалетный столик, уставленный множеством баночек и флакончиков.

– Не буду тебе мешать, Нэвил, – сказала принцесса. – располагайся здесь, как дома.

Она улыбнулась ему чарующей улыбкой и вышла. Оставшись один, Нэвил снял с себя пропыленную, показавшуюся ему такой грубой среди всего окружающего изящества одежду и с наслаждением погрузился в ванну. Как ни странно, на его теле не осталось и следа от многочисленных ссадин, полученных во время спуска в овраг. То ли это было как-то связано с магическим лечением Альваны, то ли сам по себе воздух Гюль-Арама был настолько целебным, что моментально заживлял все раны, но факт оставался фактом – кровавые царапины просто исчезли, как будто все, произошедшее с ним этой ночью, было всего лишь дурным сном.

Вымывшись, Нэвил вытерся насухо, опоясался по бедрам полотенцем и подошел к зеркалу. Только тут он заметил, что на его шее по-прежнему висит Слеза Дракона, таинственный амулет, доставивший ему столько неприятностей накануне.

– Красивый камень, не правда ли? – неожиданно раздался у него за спиной голос Альваны. – Никогда прежде таких не видела. Откуда он у тебя?

Нэвил вздрогнул от неожиданности и почти машинально прикрыл амулет рукой.

– Он достался мне от отца, – повернувшись к принцессе, смущенно произнес он. – Ничего больше я о нем не могу сказать.

– Что же, правители часто оставляют на память своим отпрыскам забавные безделушки, – загадочно улыбнулась Альвана и, проведя ладонью по его щеке, добавила: – А ведь ты очень красив, Нэвил. И лицом, и телом.

Юноша густо покраснел. Он вдруг осознал, что стоит перед принцессой почти голый.

– Не смущайся так, мой юный друг, – проворковала Альвана. – Эльфы не находят ничего предосудительного в наготе. Напротив, мы способны высоко оценить ее красоту. Идем.

Она нежно взяла Нэвила за руку и повлекла за собой. Противиться этой сказочной женщине он был не в состоянии, а потому просто последовал за ней. Они прошли в соседнюю комнату, где стоял низенький столик, уставленный яствами, и присели на мягкий ковер перед ним.

– Я нравлюсь тебе? – заглянув в глаза Нэвилу, прошептала Альвана.

– Да, безумно, – пожирая ее влюбленным взглядом, ответил тот.

Принцесса легким движением освободилась от платья и привлекла юношу к себе. Он тут же порывисто прижал ее к себе, и их уста соединились в страстном поцелуе.

* * *

Альвана оставила Нэвила, находившегося в состоянии счастливого изнеможения, в своей спальне и спустилась на второй ярус. Принцессе необходимо было поговорить с Лоэнгремом, но вместо лесного эльфа ее, нетерпеливо прохаживаясь взад-вперед, поджидал Фармиль.

– Что случилось, брат? – спросила она. – Ты выглядишь каким-то взволнованным. А где Лоэнгрем?

– Он покинул Гюль-Арам по какому-то важному делу. А что касается моего состояния, то тебе, вероятно, известно гораздо больше моего о том, в какую историю ты нас втянула?

– О чем ты, Фармиль?

– Об этом мальчике, твоем госте. Его ищут, причем многие. В данный момент, например, у Ворот Гюль-Арама тебя поджидает некий Ларс Болло. Тебе известно это имя?

– Несомненно, – улыбнулась Альвана. – Это мой друг, и я не вижу никаких поводов для беспокойства из-за того, что он хочет видеть меня. Ты стал каким-то слишком уж впечатлительным, брат мой.

– Раньше ты всегда упрекала меня в том, что мои чувства притуплены, – усмехнулся Фармиль. – А вот сейчас, когда у меня и в самом деле появилось предчувствие надвигающейся беды, заявляешь, что я поддаюсь панике. Альвана, что не так с этим мальчиком? Я прошу объяснить мне ситуацию не из простого любопытства, а потому, что ответственен за Гюль-Арам в равной с тобой степени.

– Да, конечно, – кивнула головой Альвана. – Это просто необходимо сделать, потому что мне вскоре понадобится твоя помощь. Но чуть позже, сейчас меня ждет Болло. Возможно, от него я тоже получу какие-то новые сведения. А тебя я пока попрошу позаботиться о том, чтобы наш гость на время моей отлучки находился в полной безопасности.

– Опять ты опускаешь эту завесу таинственности на свои действия, – покачал головой Фармиль. – Такое чувство, что ты до сих пор считаешь меня неразумным ребенком. Да, ты моя старшая сестра, да, я всегда довольствовался ролью твоего помощника, поскольку высоко ценю твои опыт и знания, но так не может продолжаться бесконечно! Я давно вырос и прошу тебя хоть немного считаться с моей личностью!

– Не обижайся, братишка, – ласково погладив его рукой по щеке, ответила Альвана. – Именно сейчас я и собираюсь дать тебе возможность проявить себя в одном очень важном деле.

– Стеречь этого странного мальчика? Да что ему может угрожать здесь, в Гюль-Араме?!

– Как знать? – задумчиво произнесла принцесса. – Сейчас ни о чем нельзя загадывать наперед. Так ты выполнишь мою просьбу?

– Да, конечно.

– Вот и славно, – улыбнулась Альвана и уже направилась к лестнице, когда Фармиль окликнул ее:

– Сестра!

– Ты что-то еще хотел спросить? – обернулась она.

– Не спросить… – немного смутившись, ответил эльф. – Я хотел предупредить… Не знаю даже, послушаешь ли ты меня или нет, но… В общем, не слишком-то доверяй этому Лоэнгрему!

– Что? – изумленно переспросила принцесса. – Фармиль, у тебя есть какие-то основания, чтобы говорить такое?

– Я знал, что ты не поверишь мне, – еще больше смутился тот. – Да, ты права, у меня и в самом деле нет оснований не доверять ему. Пока… Но я уже говорил тебе о плохих предчувствиях, которые преследуют меня в последнее время, и связаны они вовсе не с этим мальчиком, Нэвилом Хаггардом, хотя и с ним отчасти тоже, а в первую очередь с Лоэнгремом.

– Ты пугаешь меня, брат! – прошептала принцесса. – Предчувствия эльфа – это почти аргумент. Может, пояснишь мне, в чем это выражается?

– Понимаешь, Альвана, Нэвил появился у нас только прошедшей ночью, а предубеждение против Лоэнгрема возникло гораздо раньше. В нем что-то не так… Он не совсем тот, кем хочет казаться…

– Это вполне естественно, – с облегчением вздохнула принцесса. – Ты просто слишком мало знаешь о его настоящей роли в нашем мире. Мне же она известна гораздо лучше.

– Что же, мое дело предупредить тебя, – совсем стушевался Фармиль. Ему было немного обидно, что Альвана опять не приняла его всерьез и в очередной раз выставила этаким несмышленым мальчиком.

* * *

Ларс Болло поджидал принцессу возле Ворот Гюль-Арама. Так назывались два скальных выступа, словно клыки торчавшие из земли. Оба они были обработаны резчиком по камню. По ним почти сплошняком шел затейливый узор, в который были вплетены загадочные эльфийские руны, значения многих из которых Болло были непонятны.

Ларс спешился с коня, предоставив тому возможность свободно пощипать сочную, зеленую травку, которая сохранилась в таком виде наверное только здесь, а сам задумчиво прохаживался взад-вперед. Альваны все не было, и это тревожило его. От того, каким получится этот разговор, зависело очень многое, но Менестрель могла ведь и просто уклониться от встречи.

Пока все козыри были у нее на руках, но и ему тоже было, что сказать ей. Болло надеялся на разумность эльфийской принцессы, ведь угроза нависла над всем Пиром Народов в целом. Разъяренный Пес был убит, причем не по решению Высшего Совета. Да, многое указывало на то, что лорд Эдвард оказался агентом императора Натаниэля, но в случае подозрения в измене приговор могли вынести только все остальные члены Совета на экстренном заседании, а такового как раз и не было проведено. Кто из их круга взял на себя ответственность решать за всех? Именно это и беспокоило его сейчас больше всего. Раскол в Пире Народов грозил перерасти в открытую войну, а это было равносильно его полному краху. Сейчас жизненно необходимо было консолидировать все здравые силы Совета и сообща выявить того, кто преступил негласное правило. Могла ли это быть Менестрель? Ларс искренне надеялся на то, что нет.

Наконец появилась Альвана, как всегда очаровательная, легкая, почти эфемерная. Она с улыбкой подошла к Ларсу и протянула свою изящную ручку для поцелуя.

– Что привело тебя сюда, Филин? – спросила она. – Неужели дело оказалось настолько срочным и важным, что ты даже счел возможным пренебречь конфиденциальностью?

– Именно так, – кивнул головой Ларс. – Надеюсь, ты поймешь меня, когда узнаешь его суть. Убит Разъяренный Пес.

– Что?!!! – побледнев, переспросила принцесса.

– Тело лорда Эдварда обнаружили в его покоях в замке. Он лежал на своей постели с кинжалом в груди. На лице была маска Разъяренного Пса.

– Не может быть! – прошептала Альвана. – Кто?!!

– По заявлению леди Анчилот, арестован Гарольд Финсли, которого, якобы, видели в замке в день убийства. Разыскивается также Нэвил Хаггард, как соучастник.

– Эти сведения достоверны?

– Не думаю. У Гарольда Финсли не было абсолютно никаких мотивов убивать лорда Эдварда. Более того, как удалось выяснить Мигелю Кастиге, Разъяренный Пес скорее всего работал на императора.

– Значит, предательство и возмездие? Тогда кто из членов Совета может стоять за этим?

– Обвинение против Финсли поддержали Спящий Лев и Лис, но я не думаю, что убийство Эдварда является их рук делом. Они просто воспользовались возникшей ситуацией для достижения своих собственных целей.

– Судя по всему, ты кого-то уже подозреваешь? Мне, например, эта связь кажется очевидной.

– Да, у меня есть серьезные основания полагать, что за убийством лорда Эдварда стоит Варравис. Больше того, я опасаюсь, что оно не последнее.

– Это очень серьезные обвинения, Филин, – покачала головой принцесса. – Ты действительно уверен в правоте своих слов?

– Если бы был уверен абсолютно, то так бы и сказал. Это только подозрения, но они, увы, очень правдоподобны. С Варрависом что-то происходит в последнее время. Его решения перестали приносить мир и спокойствие в Карелан, как это было когда-то. Все началось с убийства Авеля. Сейчас я смотрю на это деяние с точки зрения сегодняшнего дня и вижу всю его бессмысленность. Вспомни, ведь именно Варравис предложил брак Уильяма Дунгара и принцессы Мариэль, как возможность покончить с Войной Народов. Мне об этом рассказывал Эллеворд, как непосредственный участник тех событий. Он лично ходил к дракону за советом, и получил его. Брак императора с эльфийской принцессой был любимым детищем Варрависа, и за династией Дунгаров он следил с особым вниманием на протяжении всего существования Пира Народов. Более того, по словам все того же Эллеворда, в последние годы дракон сам искал повода для встречи с Авелем. Кажется, она даже состоялась. Но вот что произошло потом? Какая кошка пробежала между ними? Почему отношение Варрависа к покойному императору так радикально изменилось? Слеза Дракона? Мне кажется, что эти объяснения слишком надуманны. Никто не знает, как Авель получил ее? Тоже не верю. Как раз Варравис знает об этом доподлинно, и именно он подсказал императору этот вариант! Возможно, он потом просто пожалел о содеянном и решил повернуть все вспять?

– Допустим, что это так, – подумав, сказала Альвана. – Все очень даже похоже на правду. Но какая связь между тем, что ты мне изложил, и убийством Эдварда?

– Самая прямая. Пир Народов перестал быть нужен Варравису, и он хочет избавиться от нас, как от лишних свидетелей. Лорд Эдвард стал первой жертвой, за ним могут последовать остальные. Как только будет уничтожен наследник Авеля, настанет наш черед, и ты, Альвана, сейчас первая в этом списке. Именно потому я и пришел к тебе.

– Почему я? – смутившись, спросила принцесса.

– По той простой причине, что Нэвил Дунгар сейчас находится у тебя в Гюль-Араме. Только не говори мне, что я не прав. Я знаю об этом доподлинно.

– Знаешь, Ларс, сейчас это уже напоминает шантаж, – сухо ответила принцесса.

– Нет, Альвана, я не шантажирую тебя, – возразил Болло. – Какие бы планы ты ни строила на этого юношу, сейчас я предлагаю тебе только союз. Это жизненно необходимо для нас обоих, и для наших народов в целом.

– Я должна посоветоваться с Лоэнгремом.

– Вот этого я тебе пока не советую.

– Почему?

– Он не так давно с нами и, если говорить честно, то сейчас вызывает у меня ничуть не меньше подозрений, чем Варравис.

– Занятно. Чем же? Дело в том, что с тобой в оценке Лоэнгрема солидарен мой брат Фармиль. Не далее, как час тому назад он тоже призывал меня не доверять ему.

– В таком случае, тем более. Если я сейчас просто вынужден искать врагов повсюду, то Фармиль избавлен от какой бы то ни было предвзятости. Я знаю, что у вас, эльфов, остались какие-то особые внутренние чувства, сохранившиеся от начала времен и уважаю их проявление.

– А уж не ты ли подговорил моего дорогого братца? – с некоторой долей подозрительности спросила Альвана.

– Нет, и разговора о Лоэнгреме я с тобой, кстати, тоже не заводил. Просто дал совет.

– Что же, я подумаю над тем, воспользоваться ли мне им или нет. У тебя есть какой-нибудь план наших дальнейших действий?

– Во-первых, нам необходимо вывезти Нэвила из Боутванда. Его смерти жаждут слишком многие, чтобы считать это место безопасным для него. Даже Гюль-Арам не сможет спасти наследника Дунгара. Его ведь, кроме всего прочего, обвиняют в убийстве. Да, Финсли и юноша присланы сюда самим императором, но тайно, без письменного подтверждения их полномочий. Да и деньги Гарвина в Боутванде значат гораздо больше, чем любые бумаги Натаниэля Сигварда. Если не возражаешь, нашим отъездом займется Мигель Кастига. Он справится с любой задачей.

– Ты говоришь нашим отъездом?

– Конечно! Или ты собираешься остаться здесь? Тебя не убедили мои слова?

– Убедили. Мы едем втроем?

– Нет, вчетвером. Велес наш верный союзник, и я готов поручиться за него головой.

– Хорошо, – согласилась Альвана. – Я верю тебе. Куда мы отправимся?

– К Эллеворду.

– Ты шутишь, Ларс? Даже если он все еще жив, то ему сейчас явно не до нас!

– Он жив, – уверенно сказал Болло. – А насчет всего остального… Только Эллеворд сможет прояснить некоторые моменты событий семнадцатилетней давности. Он был тогда лидером Пира Народов и гораздо теснее общался с Варрависом. Я почти уверен, что какая-то тайна в нашем общем прошлом существует, и разгадав ее, мы сможем найти оптимальный выход из создавшегося положения.

– Возможно, ты прав. Где и когда мы встречаемся?

– В миле от Искрящейся бухты встанет на якорь "Звезда Заката". На ней мы и будем вас ждать.

– Я возьму с собой Фармиля, – тут же ставила принцесса. – Я, конечно, доверяю тебе, Филин, но мой брат будет дополнительным гарантом безопасности для меня.

– Не возражаю. Тем более, что именно о твоей безопасности я и собираюсь позаботиться.

– Еще один вопрос. Возможно, сам Нэвил не захочет бежать неизвестно куда?

– Я предусмотрел этот вариант и под видом адвоката встретился в тюрьме с Гарольдом Финсли. Вот письмо, написанное им для Нэвила.

– С тобой даже страшно, Ларс, – усмехнулась принцесса. – Ты все просчитываешь на десять ходов вперед!

– Стараюсь, но и мне тоже свойственно ошибаться.

– Ты так и не задал мне самого главного вопроса…

– Если ты о Слезе Дракона, то мне известно, что она находится у Нэвила. Но сейчас это не самое главное, поверь мне.

– Тебя просто невозможно поставить в тупик! – сказала Альвана. – На все есть ответ! Тогда, может быть, ты объяснишь мне, почему этот мальчик в полной мере наделен чувствами эльфа? Почему наша королевская кровь оказалась в нем настолько сильна, что ее почувствовал даже Фармиль? Я сама, например, была просто поражена этими фактами!

– Вот как раз этот вопрос мне не по зубам, – улыбнулся Ларс. – Это ваши внутренние эльфийские дела, и тебе лучше задать его Эллеворду.

– Что же, по крайней мере бы честно и откровенно! И так, до встречи на "Звезде Заката".

Принцесса протянула Ларсу руку, он поцеловал ее и не спеша направился к своему коню.

* * *

Фармиль встретил принцессу в ее гостиной. Нэвил все еще спал, о чем брат тут же и сообщил Альване.

– Не удивительно, – ответила та. – Ему столько довелось пережить за прошедшую ночь…

– Еще бы! – злорадно усмехнулся Фармиль. – Одни объятия прекрасной эльфийской принцессы чего стоят!

– Ты злой и противный мальчишка! – рассердилась Альвана. – И никогда не повзрослеешь, если будешь вести себя подобным образом!

– Да я же шучу, сестрица, – рассмеялся эльф. – Только объясни мне, ради всех богов, зачем тебе понадобился этот Нэвил? Если уж я, судя по твоим словам, мальчишка, то он-то тогда вообще ребенок!

– Что же, мне придется объяснить тебе все, – сказала принцесса. – Другого выхода все равно нет, тем более что ты единственный, на кого я могу полностью положиться в начавшейся игре. Нэвил Дунгар (именно Дунгар, а не Хаггард, поскольку он единственный сохранившийся наследник императора Авеля) сейчас ключевая фигура, которая должна изменить ход всей дальнейшей истории Карелана. Его отец Авель сумел получить в свои руки уникальный магический талисман, так называемую Слезу Дракона, власть над которым имеют только прямые потомки императора. Насколько велика сила талисмана я пока говорить не буду, потому что об этом в точности не знает никто, но в том, что это очень могущественный артефакт, сходятся во мнении все. Обладание им еще больше упрочит господство людей над другими народами, и нам, эльфам, это совсем не нравится. Но есть способ обернуть минус в плюс, уравнять людей и эльфов, и возвысить наш народ. Нэвил, как и его далекий предок Уильям Дунгар, должен взять в жены эльфийскую принцессу, и тогда их наследник станет полноправным сыном двух народов, полуэльфом-получеловеком, тем, кому не безразличны судьбы обоих племен. Именно эту задачу я и пытаюсь сейчас воплотить в жизнь.

– А, так ты, оказывается, совершаешь акт самоотречения во имя будущего Карелана?! – не смог сдержать ехидной улыбки Фармиль.

– Называй это, как хочешь, – сердито фыркнула Альвана. – Мальчишка, он и есть мальчишка! Объяснять тебе без толку!

– Да я разве против, – рассмеялся эльф. – Совет вам да любовь! Но только я-то чем могу помочь?

– Если не прекратишь издеваться, то ничем, – огрызнулась Альвана. – Обращусь за помощью к кому-нибудь более серьезному. Лоэнгрему, например.

– Не сердись, Альвана, – тут же сменив игривый тон на более подобающий обсуждаемой теме, сказал Фармиль. – Не надо тебе связываться с этим подозрительным выскочкой. Я сделаю все, что ты только попросишь. У тебя возникли какие-то серьезные проблемы?

– Не то слово! – воскликнула принцесса. – Мои планы очень многим приходятся не по вкусу, и в первую очередь оркам и гномам. Для них самым лучшим вариантом будет, если наследник Авеля и магический талисман исчезнут раз и навсегда, а потому за Нэвилом идет настоящая охота. Да ты и сам это видел собственными глазами. Мы должны срочно вывезти его из Боутванда. Даже Гюль-Арам сейчас небезопасен для наследника Дунгара.

– Когда?

– Сегодня ночью. В Искрящейся бухте нас будет ожидать корабль "Звезда Заката", и я очень надеюсь на твою помощь.

– Но что я должен делать?

– Пока и сама не знаю. Вот ты говорил мне о своих предчувствиях относительно Лоэнгрема, и я прислушалась к ним. Поверь и моим тоже. Мне почему-то кажется, что твоя роль в этом деле будет очень важной. Только не подумай, что я подлизываюсь к тебе, это действительно так!

– Ладно, верю, – улыбнулся Фармиль. – Что мне сейчас-то делать?

– Подготовь лодку и возвращайся сюда. Потом сходите с Нэвилом к нашим оружейникам и подберете ему легкую и прочную кольчугу, такую, которую можно было бы носить не снимая. Меч у него, на мой взгляд, очень даже приличный. Когда прибудем на корабль, примешь на себя обязанности по управлению им. Возможно, там уже есть свой капитан, но это эльфийский корабль, и только эльф сможет выжать из него все возможное.

– Что же, пока ничего невыполнимого от меня не требуется, – кивнул головой Фармиль. – Передаю тебе твое спящее сокровище и приступаю к выполнению своих обязанностей.

Он поклонился изящно, как умеют делать только эльфы, и удалился.

* * *

Нэвил проснулся от нежного прикосновения теплой ладони к своей щеке и сразу же открыл глаза. Принцесса Альвана стояла перед ним на коленях и рассматривала веселым, немного игривым взглядом. Юный влюбленный знал, что она несравненно старше и мудрее его, но разве возраст эльфа хоть что-нибудь значит? Этот дивный народ обладает удивительным даром вечной молодости, и сейчас Нэвил готов был поклясться, что они с Альваной почти ровесники. Ему еще никогда не доводилось иметь дело с эльфийками, да что греха таить, и в отношениях с представительницами слабого пола своего собственного народа он тоже пока не слишком преуспел, а потому все произошедшее с ним считал каким-то чудом, волшебством, чувством возвышенным и неповторимым, поразившим его прямо в сердце. И разве могла эта удивительная женщина не отвечать ему взаимностью?! Такого просто невозможно было представить себе! Эти бездонные, светящиеся искренней любовью глаза просто не могли лгать, а изящные, нежные пальцы каждым своим прикосновением говорили гораздо больше, чем любые, самые возвышенные и напыщенные слова!

Нэвил приподнялся на локоть и второй рукой привлек к себе принцессу. Их лица оказались в достаточной близости для поцелуя, но Альвана рассмеялась и приложила палец к его губам.

– Погоди немного, мой пылкий друг, – с улыбкой произнесла она. – Не все сразу! Я вижу, ты уже отдохнул? Теперь позволь мне угостить тебя обедом. Вот, возьми. Я принесла тебе одежду.

Она протянула ему тунику и штаны цвета топленого молока. Материя, из которой они были сшиты, оказалась удивительно мягкой на ощупь и почти невесомой. Рядом с постелью стояли сапоги из мягкой светлой кожи, расшитые разноцветным бисером, такие, которые обычно носят эльфы из высокого сословия. Облачившись в эти одежды, Нэвил даже удивился, насколько легко и свободно он себя в них чувствует. Даже лучшие портные Эрегона не могли бы добиться такого совершенства! Он почти не ощущал ткани на теле. Возникало впечатление, что это и не одежда вовсе, а вторая кожа!

Альвана взяла его за руку и подвела к зеркалу.

– Сейчас ты и в самом деле похож на молодого и очень красивого эльфа, – придирчиво осмотрев его со всех сторон, сказала она. – Сегодня ночью тебе это очень даже понадобится.

– А что произойдет сегодня ночью? – с интересом спросил Нэвил.

– Не хотела расстраивать тебя прежде времени, но все же придется, – со вздохом произнесла Альвана. – Мы покидаем Гюль-Арам, причем спешно. На, прочитай это письмо. Мне передали его, пока ты спал.

Принцесса передала Нэвилу клочок бумаги, который был исписан торопливым почерком Гарольда Финсли.

– Нэвил! – писал его наставник. - Несказанно рад, что тебе удалось-таки выбраться из той передряги, в которую мы попали, целым и невредимым! Я тоже жив, но возникли некоторые проблемы, из-за которых не могу прийти к тебе на помощь. К сожалению, я арестован по подозрению в убийстве лорда Эдварда. Тебя тоже разыскивают. Сам понимаешь, что все это происки наших врагов из Пира, но мне удалось найти и новых союзников. Доверься Мигелю Кастиге и тому человеку, который будет с ним. Нам удалось договориться о совместных действиях, и они помогут тебе выбраться из Боутванда в безопасное место. Эльфы доставят тебя на "Звезду Заката". За меня не беспокойся. Натаниэлю Сигварду отправлено письмо с описанием того, что с нами произошло, так что мое освобождение это дело времени. Главное, никакой самодеятельности! Делай то, что тебе скажут Кастига и господин Болло, иначе "я проверю прочность своей трости на твоей спине". Надеюсь, ты понял, что я хотел этим сказать? Удачи тебе, мой мальчик!

Сомнений в подлинности письма у Нэвила не возникло. В нем была даже кодовая фраза, которую они придумали совместно с Гарольдом. Он волновался за своего наставника, но был счастлив узнать, что тот все-таки остался в живых.

– Когда мне надо уходить? – спросил он у Альваны.

– Сегодня ночью. Я и мой брат Фармиль будем сопровождать тебя.

– Так Фармиль и в самом деле твой брат?

– Да, единственный и любимый. Не сердись, что Фармиль не слишком любезно принял тебя. Он еще очень молод и не всегда умеет сдерживать свои эмоции. Скоро он придет сюда и поможет подобрать тебе кольчугу. Как только окончательно стемнеет, мы отправимся в путь.

– Значит, мы сегодня расстаемся и, возможно, больше никогда не увидимся? – с горечью спросил Нэвил.

– Разве я сказала что-нибудь о расставании? – с улыбкой ответила принцесса.

– Но в письме написано, что вы проводите меня только до корабля…

– Мы с Фармилем решили, что не можем оставить нашего родственника в беде, а потому будем сопровождать тебя до тех пор, пока ты и в самом деле не окажешься в безопасности. Кроме того, у меня есть предположение, что степень нашего с тобой родства гораздо ближе, чем это кажется на первый взгляд, а потому мне хотелось бы лучше узнать тебя.

– Спасибо, Авалина! – искренне поблагодарил принцессу Нэвил. Ему до такой степени не хотелось расставаться с ней, что ее предложение он воспринял, как королевский подарок, основанный исключительно на ответном чувстве.

– Что же, пока у нас есть время, предлагаю пообедать, – предложила Авалина. – Тебе доводилось когда-нибудь пробовать эльфийскую кухню?

– Во дворце императора есть несколько поваров-эльфов, но насколько их рецепты соответствуют вашим обычаям, я судить не берусь.

– Вряд ли там работают худшие, но еда, приготовленная непосредственно в Гюль-Араме, всегда славилась своей неповторимостью.

* * *

После обеда за Нэвилом зашел Фармиль. Он был приветлив, общителен, так что от первого негативного впечатления, произведенного не слишком-то доброжелательным приемом, у юноши вскоре почти не осталось и следа. О том, что брат намного моложе Альвины, можно было только догадываться. Внешне они выглядели ровесниками и кроме того были очень похожи друг на друга, на что в первый раз Нэвил не обратил особого внимания. Как выяснилось, молодой эльф впервые собирался в столь длительное путешествие, а потому был слегка возбужден. До этого кроме Гюль-Арама ему доводилось бывать разве что в Боутванде, и все его впечатления о внешнем мире сводились к не слишком-то лестным оценкам этого города.

За плечами Нэвила тоже был не очень богатый багаж путешествий. Его детские годы прошли в Эрегоне, и поездка в Боутванд стала первым дальним выездом. Впечатление на него этот город, как мы помним, произвел довольно безрадостное, а потому на этой почве они с Фармилем быстро пришли к общему мнению. Молодому эльфу недавно исполнилось тридцать пять лет, что по меркам его племени вполне могло соответствовать возрасту Нэвила. Дивный народ имел несравненно более долгую жизнь, чем люди, потому и взросление у них несколько затягивалось, размывалось во времени. Этому отчасти способствовала и свойственная им неторопливость, созерцательность. В целом, найти общий язык молодым представителям двух народов не составило особого труда.

К экипировке Нэвила Фармиль подошел со всей ответственностью. Бросив взгляд на его одежду, он сказал, что у Альваны, конечно, безупречный вкус, но напрочь отсутствует практичность.

– Как она собирается незаметно вывести тебя из Гюль-Арама, одев в светлые одежды?! Возьми хотя бы этот плащ. Он обладает удивительным свойством скрывать своего обладателя от постороннего взгляда. Кроме того, у него есть капюшон, который прикроет лицо. Я бы посоветовал тебе также надеть шлем. Эта деталь еще больше изменит твою внешность, и тебя почти невозможно будет отличить от эльфа. Но его мы подберем вместе с кольчугой. Можно мне посмотреть твой меч?

Нэвил не без гордости протянул ему свою катану.

– Да, сестра права. Меч действительно очень хорош. Сделан в Вестклинде, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаешься, именно там. Мне подарил его император.

– Подарок достойный правителя. Мой меч тоже неплох, но твой все-таки лучше. Он очень прост в отделке, но сталь великолепна. Я, правда, не слишком хорошо знаком с техникой работы катаной. Не покажешь?

Нэвил с удовольствием продемонстрировал эльфу свои навыки. Особенность заключалась в том, что катана в равной степени была удобна как при работе двумя руками, так и одной. Меч был легкий, юркий и удивительно послушный. Они попробовали спарринг, и Фармиль с удивлением отметил, что этот мальчик даже несколько превосходит его мастерством.

– А ты очень даже неплохой фехтовальщик! – без тени зависти одобрил он. – Почти уверен, что для орков ты не стал бы легкой добычей!

– Как знать, – вздохнул Нэвил. – Я был до предела вымотан погоней, и кроме того повредил ногу. Но самое главное – мне еще никогда не приходилось убивать. Боюсь, что мои шансы в противостоянии с ними были очень невелики.

– Что же, мне нравится твоя честность и откровенность, – улыбнулся Фармиль. – Надеюсь, мы станем настоящими друзьями.

Так, не слишком торопясь и беззаботно болтая, они добрались до оружейных мастерских. Мастерские находились в обширной пещере, поскольку эльфы не хотели оскорблять природу Гюль-Арама видом яркого, жгучего пламени. Сама кузница располагалась в дальней ее части, а ближняя представляла собой нечто вроде арсенала. Здесь стояли горки, на которых во всей красе были разложены великолепные мечи и кинжалы, манекены с доспехами, стеллажи со щитами и шлемами. Широко представлены в арсенале оказались и луки – излюбленное оружие эльфов. Радом с ними висели роскошные колчаны со стрелами. Оружия было так много, что им можно было вооружить целую армию. У Нэвила просто разбегались глаза от всего этого разнообразия, но Фармиль, похоже, четко знал, что именно он ищет. Перебрав около десятка кольчуг, он наконец-то остановился на одной.

– Вот, это именно то, что тебе нужно, – сказал он. – Кольчуга очень легкая, так что сможешь носить ее не снимая, но чрезвычайно прочная. Выдержит даже прямое попадание стрелы с нескольких шагов.

Нэвил примерил кольчугу. При его стройности, она оказалась в самый раз и действительно почти не давила тяжестью на плечи. Шлем Фармиль выбрал округлой формы, прикрывающий переносицу и щеки. Лица под ним почти не было видно, да и капюшон можно было накинуть сверху. Себе эльф тоже подобрал кольчугу и шлем, не устояв перед искушением лишний раз покрасоваться в доспехах. Взяли и по щиту, украшенному гербом Гюль-Арама. В общем, после посещения кузницы оба юноши находились в самом что ни на есть прекрасном расположении духа.

Когда Нэвил и Фармиль вышли из пещеры, уже стемнело. Юный наследник Авеля в первый раз видел ночной Гюль-Арам, и картина эта произвела на него неизгладимое впечатление. Оказывается, многие из цветов, которыми изобиловали как травяной ковер, так и могучие деревья, светились в темноте и создавали этим почти нереальную картину. Светились и большие пестрые бабочки, порхавшие между цветами, причем разнообразие цвета этих живых огоньков поражало воображение. В жилой части Гюль-Арама были зажжены и обычные разноцветные фонарики, что только еще больше усиливало эффект светящегося леса.

– Невероятно! – прошептал Нэвил. – Как будто находишься в какой-то волшебной сказке!

– Для нас эта сказка является ежедневной реальностью, – улыбнулся Фармиль. – Но все равно, вряд ли ты найдешь здесь эльфа, которому красота ночного Гюль-Арама приелась бы.

То и дело озираясь по сторонам и любуясь ежеминутно меняющейся вокруг картиной, Нэвил в сопровождении Фармиля поднялся на третий уровень к покоям принцессы. Как ни странно, но свет в комнатах Альваны не горел, и было на удивление тихо.

– Альвана! – позвал ее Фармиль, но никто не ответил. – Ушла она куда-то, что ли? Мы же договаривались встретиться, ка только стемнеет!

Они заглянули в одну комнату, другую, третью. На пороге спальни эльф неожиданно замер, и, не в силах сдержать себя, в ужасе воскликнул:

– О, нет! Сестра!!!

Уже предчувствуя беду, Нэвил осторожно заглянул через плечо Фармиля и похолодел от страха. Словно повторение кошмара предыдущей ночи, перед ним на постели, скрестив руки на груди, лежала фигура в золотой маске. Между ее окровавленных пальцев возвышалась рукоять кинжала. Нет, это был не лорд Эдвард, да и откуда ему было здесь оказаться! Мертвое тело принадлежало принцессе Альване, и у обоих юношей не было в этом никаких сомнений. Словно завороженные, они приблизились к ней и опустились на колени.

– О, боги!!! – в ужасе прошептал Фармиль. – За что!!!